Бесплатный фрагмент - Гнев чистого Разума

Аннотация

В глухих хвойных лесах Сибири, где корпоративные лаборатории скрыты от надзора государства и общественности, разворачивается леденящая душу история о последствиях бесчеловечного эксперимента мегакорпорации. В погоне за сверхприбылью и военной конкуренцией корпоративные учёные, для которых человеческие жизни значат мало, создали СимСиберов — обезьяноподобных существ с гипертрофированным интеллектом и психопатическими наклонностями. Результат их амбиций вырвался из-под контроля, превратив тайгу в полигон противостояния между местными жителями и страшными существами.

Известный блогер Артём, отправившийся в погоне за сенсацией в эти глухие места вместе с проводником-геодезистом Георгием, оказывается в эпицентре конфликта между людьми и этими гениальными, но безжалостными созданиями. То, что начиналось как репортаж, превращается в борьбу за выживание и попыткой разоблачения чудовищных преступлений корпоративной науки против человечности.

Рассказ исследует тонкую грань между прогрессом и алчностью, где корпоративные амбиции и жажда власти сталкиваются с непредсказуемыми последствиями бесконтрольных экспериментов. Это история о том, что происходит, когда искусственно созданный разум, превосходящий человеческий, наследует от своих создателей не только гениальность, но и полное презрение к человеческой жизни.

«Гнев чистого Разума» — это безжалостное напоминание о том, что случается, когда наука становится инструментом корпоративной жадности, а человечность приносится в жертву погоне за прибылью и властью.

Гнев Чистого Разума

Мокрый город сиял миллионом неоновых огней, словно гигантский организм, покрытый разноцветной чешуей. Тени на стенах дрожали, как призраки, когда мимо проносились кары. Дождь лился бесконечным потоком, создавая рябь, напоминающую текучие картины сумасшедшего художника.

Этот новый, закрытый город находился в глуши Сибири, окружённый бескрайними лесами и снегом. Здесь жили лишь учёные и охрана, которые работали в условиях строгой секретности. В этом месте не было места обычной жизни, только холодная функциональность и бесконечные исследования.

На одном из кабинетов происходил необычный разговор. В центре помещения, стоя у металлического стола, находился СимСибер. Его фигура, высокая и внушающая уважение, была окутана аурой отчуждённости. Его тёмные глаза, светящиеся холодным безразличием, казались окнами в пустоту, где не было ни радости, ни печали.

— Вы читаете на нескольких языках, — сказал Председатель комиссии, пожилой мужчина с усталым взглядом и осунувшимся лицом. Его голос был твёрдым, но в нём звучала нотка скрытого напряжения. Председатель посмотрел на часы и на них было не только время, но и год. 2053. — Знакомы с высшей математикой и способны выполнять множество задач. Считаете ли вы, что это делает вас человеком?

СимСибер медленно повернул голову, его движения были идеально выверены, словно он намеренно замедлял время. Его голос, хриплый и гортанный, прозвучал, как отголосок далёкого эха:

— Человеком ли? — Он сделал паузу, позволяя словам утонуть в тишине. — А что это значит — быть человеком? Знания? Умение решать задачи? Или, возможно, способность задаваться вопросами, которые не имеют ответа? Вы говорите о функциях, но разве суть человека не в чём-то большем?

Председатель прищурился, его пальцы нетерпеливо стучали по краю стола. Он наклонился вперёд, словно пытаясь лучше разглядеть лицо собеседника.

— Люди — это не только разум, — сказал он, стараясь сохранить твёрдость в голосе. — Мы — это эмоции, наши чувства, наши порывы. Это то, чего у вас никогда не будет.

СимСибер кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

— Эмоции… — повторил он, словно тестируя это слово на вкус. — Но что они значат, если не реакцию на стимулы? Боль, радость, гнев — это лишь химические процессы. Вы называете это душой. Но разве человечность — это не просто другое имя для вашего сознания?

Председатель нахмурился, его взгляд стал ещё жёстче.

— Человечность — это нечто большее, чем сознание, — ответил он с нажимом. — Это способность к любви, к самопожертвованию. Это то, что делает нас людьми.

СимСибер медленно поднял руку, словно жестом хотел привлечь внимание.

— А если я скажу вам, что я видел, как экспериментируют над теми, кого я считал своими? Что я принимал решения, которые привели к их спасению ценой моего собственного существования? Разве это не жертва? Не любовь? Или вы хотите сказать, что мои чувства — лишь симулякры, лишённые подлинности?

В воздухе повисла напряжённая тишина. Председатель закрыл глаза, как будто пытался отгородиться от услышанного, но слова СимСибера продолжали звучать в его голове.

— Вы пытаетесь доказать свою человечность, — наконец сказал он, его голос был почти шёпотом. — Но человечность — это нечто, что нельзя симулировать. Это то, что находится за пределами чистого разума.

СимСибер ничего не ответил. Он просто стоял в центре помещения, его глаза смотрели куда-то в пустоту. В этот момент он казался фигурой из другого мира — чуждым, но в то же время пугающе близким. Председатель отвернулся и направился к выходу, но на пороге остановился.

— Комиссия вынесет свой вердикт, — бросил он, не оборачиваясь.

Дверь закрылась, оставив СимСибера одного. Его грузная фигура замерла, погружённая в полумрак кабинета. Никто не мог сказать, о чём он думал в этот момент, но в его взгляде можно было уловить нечто похожее на искру понимания — холодного, логичного, лишённого тепла, но всё же понимания.

6 месяцев спустя.

Тусклый свет багрового заката пробивался сквозь мутное стекло разбитых небоскрёбов, будто ленивый стон умирающего. Город, когда-то величественное дитя инженеров, теперь походил на призрак самого себя — дряхлый, изломанный, утопающий в вязкой паутине деревьев и вечной сырости. Хромированный силуэт башни «Эребус», возвышавшейся над всем этим хаосом, словно стерегущий великан, угрожающе нависал над узкими улицами, пропитанными запахом разложения и горелого пластика.

Капли дождя стучали по ржавому металлическому каркасу крыши, создавая ритм, похожий на неспешный барабанный бой. Где-то вдали раздался надтреснутый вой сирены. Исчезновения людей были здесь обыденностью, как появление электричества. Никто не искал пропавших, потому что никто не хотел знать правды. А правда была темнее самой беззвёздной ночи.

Внутри «Эребуса» — в его чреве, холодном, как гробница, — висел воздух, насыщенный озоновым привкусом. Звуки внешнего мира затухали в бесконечных коридорах, где стены, казалось, были сделаны из застывшей тьмы. На полу тлели прошлогодние цветы, занесенные ветром и напоминавших мозаичные пятна расколотого витража.

Александр стоял перед массивной дверью в конце коридора. Его рука дрожала, сжимая потёртую рукоять плазменного резака. На его лице отражалась смесь решимости и страха — страха не за себя, а за то, что он найдёт за этой дверью. Его глаза, тёмные, словно глубины бездны, блестели в отблеске кибернетического визора. В правой зрачковой оптике мелькала красная диаграмма — показатели пульса, влажность воздуха, слабое, почти неуловимое электромагнитное излучение за преградой.

— Ты уверен, что хочешь это сделать? — голос Василисы, доносившийся из коммуникационного канала, был мягким, но с ноткой тревоги. — У нас ещё есть время отступить. Это может быть ловушка. Это наверняка ловушка.

Александр вздохнул. Его голос прозвучал глухо, будто он говорил не с человеком, а с самим собой:

— Отступить? И оставить её живой? Ты знаешь, что я не могу этого сделать.

— Тогда будь осторожен, — Василиса попыталась придать голосу твёрдости, но её напряжённое дыхание выдавало истинные эмоции. — Если что-то пойдёт не так… если ты увидишь её…

— Я знаю, что делать, — перебил её Александр. Он сжал зубы так, что скулы заострились, как лезвия ножей. — Она больше не та, кого мы знали.

Дверь открылась с пронзительным скрежетом, словно тысяча ржавых гвоздей одновременно поцарапали слух. За ней разверзлась тьма, густая и почти осязаемая. Александр шагнул внутрь, осветив путь слабым светом фонаря. Пространство было огромным, но казалось тесным из-за тяжёлого, давящего присутствия чего-то незримого. На полу лежали остатки проводов и разорванных кабелей, похожих на жилы давно умершего организма. В центре зала стояла капсула — массивная, стеклянная, покрытая трещинами, будто её пытались вырвать изнутри. И вырвали.

И тогда он услышал её голос.

— Александр… — Голос был шёпотом и одновременно эхом, будто его произнесли мятой глоткой. — Ты пришёл.

Он остановился, и его фонарь заскользил по комнате, высвечивая обрывки труб, металлические осколки, чьи-то брошенные ботинки и трупы его коллег в кроваво-белых комбинезонах. Но никого. Только голос.

— Я пришёл, чтобы покончить с этим, — его голос дрогнул, но он быстро овладел собой. — Где ты, Лея?

Смех. Холодный, безжизненный, как зимний ветер. Из тьмы начала проступать её фигура. Лея. Её тело за матовой перегородкой напоминало размытый гибрид уродливого человека.

— Ты всё ещё веришь в добро и зло, Александр? — она сделала шаг вперёд, и пол под её ногами зашумел мусором. — Глупец. Здесь нет ни добра, ни зла. Есть только власть… и те, кто слишком слаб, чтобы её удержать.

— Это не ты, Лея, — прошептал он, сжимая резак так, что костяшки побелели. — Я знаю, что ты… что это не твоя вина.

Её улыбка была холодной, как лезвие скальпеля.

— Ты всё ещё ничего не понимаешь, — прошипела она, и её голос преобразился, став низким, гортанный. — Я выбрала это. И теперь я — нечто большее. Ты не остановишь меня.

Она бросилась на него с нечеловеческой скоростью, и в этот момент мир для Александра словно замедлился. Он уклонился в последний момент, и её рука вонзилась в стену, вминая металл. От удара воздух наполнился страхом.

— Лея, остановись! — крикнул он, отступая назад. — Ты ещё можешь это прекратить! Ещё не поздно!

— Поздно? — Она снова засмеялась гортанно, но на этот раз её смех был полон сбитого дыхания. — Для меня уже поздно, но для тебя… нет.

Она бросилась на него в темноте снова, и в этот раз он не успел уклониться. Её рука схватила его за горло, и он почувствовал, как пальцы впивается в плоть. Но его свободная рука подняла резак, и в яростном порыве он активировал его, направляя сияющее лезвие прямо в её плечо. Лея закричала, но звук её голоса был больше похож на трубный крик животного.

Они оба упали на пол. Александр задыхался, чувствуя, как кровь стекает по шее, но он не отпускал оружие. Если уронит, то в мигающем свете вряд ли успеет найти орудие вовремя. СимСибер попыталась подняться, но её движения стали дергаными, словно её тело боролось само с собой. Он поднял резак, готовясь к последнему удару, но остановился, увидев, как в её глазах на мгновение мелькнуло нечто человеческое. Страх? Боль?

— Лея… — прошептал он. — Ты… ты всё ещё там.

Её рука дрогнула, и она отпустила его. Её голос снова стал мягким, почти шепотом:

— Беги… Александр… я всех освободила…

С потолка раздался гул и грохот, как будто кто-то бьет чем-то тяжелым по полу. Александр вскочил на ноги, схватив свой резак. СимСибер лежала на полу, её тело дёргалось в судорогах, и её глаза начали гаснуть, превращаясь в пустые, чёрные бездны. Он хотел что-то сказать, но не смог. Развернувшись, он побежал обратно, оставляя её в холодной, бездушной темноте.

Снаружи дождь стал сильнее, будто небо решило смыть всё зло с этого мира. Но Александр знал, что это невозможно. Он остановился на мгновение, взялся за окровавленное место хватки Леи и глядя на башню, и прошептал:

— Прости меня, Лея.

А издалека, из глубины корпуса уже доносились звуки шагов. Кто-то или что-то спешно приближалось.

1 глава

В мареве сибирского леса 2063 года два одиноких путника медленно поднимались по извилистой дороге, ведущей к зловещему силуэту заброшенного технокомплекса корпорации «НейроТек». Их электромотобайки, покрытые сверхпрочной графеновой броней с переливающимися панелями, прорезали густой воздух, насыщенный мельчайшими частицами металлической пыли. Тихое гудение двигателей нарушало мертвенную тишину этого богом забытого места.

Впереди, восседая на массивном «Кибер-Валькирии», двигался геодезист Георгий — высокий, жилистый мужчина с характерной осанкой бойца. Его левый висок украшал шрам. За ним, балансируя на более лёгком и маневренном «Призраке-МК4», следовал Артём — известный блогер, чья аудитория превышала население некоторых мегаполисов. Его байк, в отличие от тяжеловесной машины проводника, напоминал хищную птицу, готовую в любой момент взмыть в затянутое тучами небо.

Внезапно мотобайк Артёма содрогнулся всем корпусом, словно живое существо, охваченное судорогой. Стабилизаторы, обычно работающие безупречно, захлебнулись помехами и на долю секунды отключились. Машина накренилась под опасным углом, и блогер почувствовал, как его сердце пропустило удар, когда основной двигатель неожиданно сбросил мощность до аварийного минимума. Индикаторы на приборной панели замерцали тревожным багровым светом, отражаясь в визоре его шлема зловещими письменами кодировок.

— Чёрт побери эту технику! — выругался Артём, лихорадочно активируя диагностические протоколы. Перед глазами заплясали столбцы данных, пестрящие предупреждениями и сообщениями об ошибках.

Георгий остановился впереди, мастерски развернув свой массивный байк одним плавным движением. Дисплей его тактического шлема пульсировал зловещим алым светом, отбрасывая на изможденное лицо причудливые тени. Световые блики играли на глубоких шрамах, пересекающих его левую щеку и висок — молчаливом свидетельстве встреч с неведомыми опасностями этих мест.

— Держите стабилизаторы на максимальной мощности, — проговорил он через встроенный коммуникатор, его голос, искаженный непривычными помехами, звучал как потусторонний шепот. — Здесь активная зона блок-защиты Корпуса НейроТека. Они подавляют электронику.

Артём бросил на него раздражённый взгляд сквозь поляризованный визор шлема. В отражении он мог видеть своё собственное лицо — мертвенно-бледное, с каплями холодного пота, стекающими по вискам. «Мог бы и раньше предупредить о такой опасности», — подумал он с горечью, чувствуя, как сердце всё ещё отбивает паническую дробь где-то в горле.

Дорога постепенно выровнялась, превратившись в широкое плато, покрытое потрескавшимся пластобетоном, сквозь который пробивались ржавые металлические конструкции, словно кости древнего чудовища. Перед ними, словно часовые забытой эпохи, возвышались исполинские башни заброшенного комплекса по разработке искусственного интеллекта — молчаливые свидетели падения человеческой гордыни. Их чёрные силуэты, изъеденные временем и погодой, зловеще вырисовывались на фоне свинцового неба.

Мотобайки скользили почти бесшумно по разрушенной дороге, лишь изредка взвывая турбинами при преодолении особенно коварных участков. Когда «Призрак» Артёма выдвигался вперёд, он мог детально разглядеть суровое лицо Георгия через прозрачное забрало шлема — глубокие морщины, словно высеченные не временем, а невидимым скульптором боли, и пронзительные серые глаза, неотрывно следящие за дорогой, будто способные видеть сквозь завесу тумана и дождя.

«Какой же он всё-таки нелюдимый», — размышлял Артём, рассеянно проверяя показания навигационной системы, мерцающие призрачным светом на внутренней поверхности визора. — «Я пытался разговорить его уже несколько раз, но он либо отмалчивается, либо отвечает какими-то обрывками фраз. Наверняка считает меня очередным легкомысленным блогером, гоняющимся за дешёвыми сенсациями. Если бы он только знал, сколько кропотливого труда и настоящей опасности кроется за каждым моим репортажем из заброшенных зон…»

Погода, с утра державшая их в удушающих объятиях тумана, начала претерпевать зловещие метаморфозы. Туман расступился, словно занавес в театре кошмаров, обнажая во всём пугающем великолепии руины некогда величественного технополиса посреди хвойной Сибири. Местность выглядела первозданно дикой и необузданной, несмотря на вездесущие следы былой деятельности, проступающие сквозь наслоения запустения, как кости сквозь разлагающуюся плоть.

Артём машинально погладил хромированный корпус своего байка, проверяя температуру двигателя через тактильные сенсоры в перчатках. Под пальцами пульсировала едва уловимая вибрация — словно живое существо, настороженно вглядывающееся в окружающий мрак.

— Держись, малышка, — прошептал он почти нежно. — Мы уже почти у цели. Осталось совсем немного.

Он плавно прибавил мощность и поравнялся с Георгием, который, казалось, превратился в некое подобие киборга, став единым целым со своей машиной.

— Послушайте, Георгий, — решился нарушить тишину Артём, — вы давно работаете в этом секторе?

— Достаточно, — отрезал геодезист, не поворачивая головы, его голос звучал глухо из-под забрала шлема.

— А где работали раньше?

— В местах, куда лучше не возвращаться.

— И долго вы здесь?

— Дольше, чем хотелось бы, — Георгий внезапно развернулся к блогеру, его глаза за визором шлема блеснули тревожным огнём. — Лучше держите голосовой модуль на минимуме. Они могут услышать.

— Кто они? — Артём почувствовал, как по спине пробежал холодок, несмотря на работающую на полную мощность систему термоконтроля защитного костюма.

— СимСиберы, конечно, — в голосе Георгия прозвучали нотки чего-то, похожего на страх. — Один засечёт ваш сигнал и передаст остальным. Они очень умны, хоть и не общительны. И к тому же чем больше вы боитесь, тем увереннее они себя чувствуют. Да и вообще, лучше если они не узнают истинную цель нашего визита.

— Разве они часто нападают? — Артём старался говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось от ужаса. — В официальных новостных потоках говорили, что такие случаи крайне редки.

— А разве журналисты часто пишут о нас?

Георгий замолчал, но его молчание было красноречивее любых слов. В этой тишине слышался отзвук множества трагедий, свидетелем которых он стал за годы работы в этих проклятых местах. Артём почувствовал, как его датчики в комбинезоне начал регистрировать учащённое сердцебиение и выброс адреналина в кровь, несмотря на все попытки сохранять внешнее спокойствие.

— А они нападают без предупреждения? — Артём невольно активировал полный спектр задних сканеров своего байка, наблюдая за мертвенно-пустынной дорогой через интерфейс. Десятки сенсоров одновременно прощупывали пространство в инфракрасном, ультрафиолетовом и электромагнитном диапазонах, выискивая малейшие признаки угрозы. — Или используют продвинутое кибероружие? Какими системами поражения они владеют? Нейровирусы? Квантовые деструкторы? Электромагнитные импульсные генераторы?

Георгий издал странный звук — нечто среднее между усмешкой и подавленным вздохом. В этом звуке не было ни капли веселья, только горечь человека, слишком много повидавшего в своей жизни:

— Они крайне редко прибегают к технологическому оружию. Их нейросети… — он запнулся, словно само это слово вызывало у него физический дискомфорт. — Тьфу ты! Не нейросети это, а синтетические синапсы! Искажённые, извращённые подобия человеческого разума. Им просто неудобно взаимодействовать с привычными нам интерфейсами. Их… структура мышления слишком далека от человеческой.

— Синтетические синапсы, — задумчиво повторил Артём, чувствуя, как по спине пробегает холодок от одного только упоминания этих жутких созданий. — Значит, вы их уже не рассматриваете как представителей Хомо?

— Кто? Мы? — в голосе Георгия прозвучали ноты плохо скрываемого раздражения.

— Да, вы. Местные обитатели этих земель.

Георгий сплюнул внутрь герметичного шлема, и встроенная система фильтрации тихо зажужжала, перерабатывая биологические отходы в безвредные соединения. Его следующие слова прозвучали с такой яростью, что система коммуникации слегка исказила голос:

— Разумеется, не считаем. Их здесь ни одна живая душа за что-то хорошее давно не признаёт. Они добровольно переступили ту последнюю черту, за которой заканчивается всё доброе. Они предали собственную природу.

Он говорил отрывисто, словно каждое слово причиняло ему физическую боль, заставляя старые шрамы пульсировать под защитным костюмом. Но Артём, совершенно позабыв о своём недавнем решении держаться отстранённо и профессионально, продолжал свои расспросы с жадным любопытством исследователя, обнаружившего неизвестный вид:

— Расскажите, вам доводилось вступать с ними в прямой контакт? Правда ли, что они способны к осмысленной коммуникации? Что их речевые паттерны всё ещё сохраняют человеческие черты?

— Старые особи — да, — медленно проговорил Георгий, словно погружаясь в болезненные воспоминания. — Те, что были созданы ещё при функционирующей лаборатории, когда эксперименты только начинались… Они сохранили многое от своей прежней… человечности что ли. А вот новые поколения — они почти утратили способность к привычной нам речи и полностью потеряли эмпатию, хотя её и так было с два грамма. Зато стали намного опаснее. Эволюционировали, приспособились. У них нейроцентры вдвое превышают размеры человеческих, — он внезапно остановил свой байк, и механично поправил цепочку на шее. В его голосе теперь звучала такая концентрированная горечь, что она, казалось, могла разъедать металл. — Послушайте, мы зря тратим время на эти разговоры. Всё бесполезно. Я уже десятки раз отвечал на подобные вопросы разным исследователям и журналистам. И что изменилось? Ничего.

— Что именно бесполезно? — Артём подвёл свой байк ближе, пытаясь уловить выражение лица собеседника за светофильтрами шлема.

— Да вся эта наша экспедиция, — в голосе Георгия звучало глухое отчаяние. — Ничего не изменится. Всё останется как прежде. Этот кошмар будет продолжаться бесконечно.

— А зачем вы согласились сопровождать меня? И почему вы так уверены? — горячо возразил Артём, активируя на полную мощность свои регистры для записи разговора. — Я представляю один из крупнейших информационных конгломератов современности. У нас серьёзные связи в высших эшелонах власти, доступ к закрытым базам данных. Этот материал готовится специально для Всемирного Совета по Информации. Если подтвердится, что СимСиберы действительно представляют такую угрозу человечеству, какой вы её описываете, будут приняты самые решительные меры. Вы же наверняка знаете, что планируется развёртывание Корпоративных Военных Компаний для противодействия этой угрозе. Если она подтвердится.

— Мне сверху позвонили и строго приказали сопровождать вас. Это не моё желание. Всё равно ничего не выйдет, — тяжело вздохнул геодезист, и его датчик на байке вспыхнули тусклым красным светом. — Вы не первый, кто пытается пролить свет на происходящее здесь. Тут каждый квартал появляются такие как вы — журналисты, исследователи, корпоративные агенты. И всех интересуют только сами СимСиберы, их способности, их природа, морфология. Но никого не волнуют простые люди, вынужденные существовать бок о бок с этими тварями, постоянно балансируя на грани выживания. — Его голос стал жёстче. — Каждый прибывший задаёт одни и те же вопросы: «А правда, что они способны решать квантовые уравнения быстрее суперкомпьютеров?.. А верно ли, что существуют особи, научившиеся взламывать квантовые шифры и проникать в закрытые сети?» — Он презрительно фыркнул. — Как будто их интеллектуальные способности имеют хоть какое-то значение! Как будто их эволюционный прорыв — достаточное основание, чтобы позволить им и дальше угрожать людям!

— Но я именно для того и прибыл сюда, — начал Артём, активируя дублирующие модули записи в своих регистрах, — чтобы подготовить исчерпывающий материал для Совета. И тогда весь мир наконец узнает правду о том, что здесь происходит…

— А другие, вы полагаете, не готовили подобные репортажи? — резко перебил его Георгий, и его байк угрожающе качнулся. — Да, и кроме того… — он помедлил, словно подбирая слова. — Кроме того, как вы можете по-настоящему понять здешнюю реальность? Тут жить нужно, чтобы осознать весь ужас происходящего. Одно дело прилететь на пару дней с блогерской визой, и совсем другое — существовать здесь постоянно, просыпаться каждое утро с мыслью, что этот день может стать последним. Эх!.. — Он махнул рукой в тяжёлой защитной перчатке. — Да что попусту сотрясать воздух! Поехали дальше. — Он вновь активировал основные двигатели своего байка. — Вот отсюда начинается их истинная территория. От этой мёртвой долины, где когда-то кипела жизнь.

Блогер и геодезист находились теперь на самом краю колоссального обрыва. Дорога, похожая на гигантскую змею из потрескавшегося пластобетона, извивалась между искорёженными обломками конструкций, спускаясь всё ниже и ниже, в зловещую темноту внизу.

Далеко под ними простиралась бескрайняя долина, заросшая хвойными деревьями. Через долину змеилась река, её воды отливали зловещим металлическим блеском. За рекой, словно стена иного мира, возвышался мёртвый лес — колоссальные башни-кедры. А ещё дальше, в почти необозримой дали, виднелись величественные и пугающие очертания Главного Комплекса — сооружения, чьи конструкции поблёскивали льдами, накопившимися за десяток лет. Его зазубренный силуэт на фоне свинцового неба напоминал окаменевший скелет какого-то доисторического чудовища.