Бесплатный фрагмент - Глупая шутка

Глупая шутка

Глава 1. Интересная охота

Март 2017

Небо едва заметно светилось, мерцало и переливалось, как будто геймдизайнер не решил, стоит ли прикрутить к этой локации эффекты северного сияния или не стоит, запустил на пробу, уменьшив яркость и увеличив прозрачность. Тем не менее света было вполне достаточно, чтобы различать кусты и деревья, поваленные стволы и овраги метров на десять вокруг. Дальше картина подергивалась легкой дымкой, полумрак начинал скрадывать детали, еще дальше даже опытный глаз мог различить лишь силуэты стволов деревьев на фоне синеватого сумрака.

На поляне едва тлел маленький костерок, неярко освещая сидевшего возле него человека. Среднего роста, метр восемьдесят, в темной одежде из плотной ткани, обшитой сверху кожаными вставками на манер брони: наплечники из трех кусков кожи внахлест, налокотники, защита предплечий, три пластины внахлест на спине, нагрудник из двух кусков, набедренники, наколенники, поножи. Вид одежды представлялся довольно необычным, такое ощущение, что защиту нашивали на стандартный лесной камуфляж по мере появления нового материала. Волосы мужчины были коротко подстрижены, нижнюю часть лица закрывала плотная матерчатая маска. Завершали облик кожаные перчатки без пальцев и кожаные же высокие ботинки.

Максим занимался резьбой по дереву. За почти полгода, прошедшие с первого попадания в это место, у него появилось некоторое количество таких маленьких ритуалов. Охота поначалу требовала небывалых усилий и сосредоточенности, а также солидной подготовки, ведь дичь, которую Максим промышлял, сложно найти в уральском лесу, еще сложнее убить, а не умереть или не пострадать в процессе — это вообще задача с двумя звездочками, особенно если ты никогда не охотился, не можешь использовать огнестрел и не являешься чемпионом в каком-нибудь единоборстве.

Последние полгода основная задача Максима состояла из двух пунктов: убивать тварей хаоса, чтобы выжить, и выживать при убийстве тварей хаоса. Для тридцатитрехлетнего менеджера по продажам спецтехники — задача крайне нетривиальная. И даже отличные стартовые условия для такой радикальной смены деятельности поначалу не сильно радовали. Пришлось подключать мозг и придумывать, как облегчить эти процессы, благодаря чему и появился первый из охотничьих ритуалов: заготовка кольев.

Каждое посещение Иномирья начиналось с костерка и заготовки десятка колышков, которые Максим уже автоматически, сотни раз проделанными движениями, покрывал цепочкой рунических символов. Небольшой ножик для резьбы по дереву так и порхал в пальцах, оставляя на поверхности потенциального оружия ровные знаки. Нет лучше учителя, чем сочетание сильной нужды и смертельной опасности. Колышек, если его наполнить духовной силой и вогнать в плоть, парализовывал цель на десяток-другой секунд. Обычная хаотическая тварь, этакий метис волка и медведя, без шерсти, в холке метра полтора, довольно сильный и быстрый, получив три таких колышка в разные части тела, те, до которых Максим смог дотянуться в скоротечной схватке, выходила из игры надолго, давая шанс уже более спокойно добраться до жизненно важных органов и прикончить ее. Попадались эти твари по две-три особи за раз, как раз хватало реквизита на одно столкновение.

Относительно безопасно воткнуть свои деревянные подарки в чудовищ позволяла магия. Руны Замешательства и Слабости — самые простые заклинания первого круга, фактически не требующие от пользователя знаний и умений, начертил перед глазами воображаемый контур, наполнил духовной силой, толкнул в цель и готово! Был еще более продвинутый метод, использовать пространственный конструкт Окно, его Максим так же осваивал, но со скрипом, уж больно он был требователен к пространственному мышлению. Работать работало, но не всегда так, как надо. Случай, благодаря которому Максим смог коснуться волшебного мира, скрытого от большинства и живущего своей бурной жизнью, дал ему возможность использовать такие силы. И не забыл запросить за полученные знания высокую цену.

Колышки были готовы. Поодаль, в низине недалеко от полянки, на которой остановился Максим, угадывался силуэт купола. Если подойти чуть поближе, то становилось видно, что купол как будто бы состоял из нагретого воздуха, он чуть-чуть преломлял свет и слегка подрагивал. Сопряжение — место, откуда появляются твари хаоса, маленькая часть пространства, принадлежащая одновременно Изнанке, Иномирью, Междумирью и частичке другого мира, этакая сингулярность в пространстве, которое изначально чуждо большинству законов физики. Ибо Иномирье — мир духов, место, где текут реки духовной силы и законы мира реального в нем работают постольку поскольку.

Максим затолкал колышки в специальный мешок на поясе, затянул горловину, чтобы охотничья снасть не повылетала при быстром движении, и тихим плавным шагом двинулся в сторону Сопряжения. Отправленное полчаса назад Незримое Око показало наличие двух тварей. Максим про себя называл их медвеволками, хотя по официальным реестрам Гильдии Охотников на Хаос, а также в трудах серьезных магов-исследователей твари числились как урсидаи. Маги особо не заморачивались с неймингом чего бы то ни было, уши латыни торчали отовсюду, а отсутствие высокомудрых и бюрократизированных комиссий давало возможность пользоваться полумертвым языком весьма вольготно.

Еще месяца три назад два урсидая стоили бы охотнику-новичку часовой подготовки, помимо кольев чертилась гептаграмма-ловушка и выламывалось несколько рогатин на случай, если твари не попадут в нужное место сразу. Сейчас же Максиму хватало колышков-парализаторов и своих магических сил, чтобы отправить урсидаев в поля вечной охоты.

Охотник достал один из кольев, сосредоточился и выстроил перед собой структуру Массового Замешательства, щедро зачерпнул духовной силы из пространства и активировал заклинание. Урсидаи, лениво лежавшие возле границы Сопряжения, вскочили на ноги и очумело затрясли мордами: заклинание вызывало мельтешение перед глазами и смешивало в мозгах обоняние, зрение и слух, фактически принудительная синестезия, галлюцинации получались знатные, сразу отреагировать в таком состоянии на изменение обстановки чрезвычайно сложно.

Шаг Сквозь Пространство, и Максим уже между тварями, быстрый удар в ближайшего урсидая, новый кол в руку, еще удар! Прыжок ко второму зверю, хоть тот и попытался отпрыгнуть в сторону, но охотник оказался быстрее, кол, кол, еще кол! Окно к первой жертве, и третий кол занимает место в основании задней лапы. Все, враги повержены, теперь есть несколько минут до спадания паралича, чтобы сделать то, зачем вообще Максиму сдалась эта охота.

Максим достал из кожаных ножен широкий, в три пальца, и длинный нож, лезвие которого было покрыто рунами. Нож выглядел так, как будто провалялся в земле несколько десятков лет: весь в патине, следах земли, как будто бы незадачливый археолог, наткнувшись на находку, небрежно протер раритет давних лет грязной тряпочкой и бросил валяться на брезент, к остальным находкам. Нож Охотника на Хаос — не просто инструмент или артефакт, он рос и менялся, как живое существо, с каждой новой жертвой обретая все более и более совершенную форму и красоту. Даже сейчас не очень презентабельный вид компенсировался внушительными размерами и вполне хищными очертаниями лезвия. Быстрое движение рукой, и лезвие на всю длину входит в глаз урсидая, прерывая его мучения. Тело урсидая окутало тусклое сияние, контуры поплыли, становясь все прозрачнее, сияние усилилось, стало более плотным, концентрированным и неоднородным, медленно вытягиваясь тонкими струйками оно перетекло в рукоять ножа.

Во второй руке Максима появился большой кристалл горного хрусталя, необработанный неровный камень, заключенный в металлическую оплетку, по виду похожую на давно нечищенное серебро. Сияние перетекло с рукояти на камень и быстро втянулось внутрь. Охотник повторил операцию со вторым урсидаем и облегченно вздохнул. На сегодня охота окончена. На месте тел монстров остались лежать лишь потемневшие колышки. Максим пошевелил каждый из них ногой: все колышки рассыпались в щепу, не выдержав потусторонних нагрузок, движение ноги было лишь финальным штрихом в их недолгой, но яркой карьере.

Камень в оплетке перекочевал обратно в карман поясной сумки. Парень развернулся и пошел к оставленному лагерю. Затушить костер, забрать Тотем стабилизации и мешок ранее собранных трав. Иномирье богато сырьем для зелий, и Максим никогда не пренебрегал тем, чтобы собрать нужные ингредиенты параллельно с охотой, в конце концов он сам довольно часто пил различные средства собственного приготовления, так как покупать готовые у дипломированных алхимиков было дорого, а лаборатория Башни позволяла варить достаточно сложные составы, было бы из чего.

Донесшийся издалека шум заставил Максима вздрогнуть. Если в Иномирье слышны звуки — это не к добру! Духи, истинные хозяева этих мест, не шумят в принципе, твари Хаоса шумят только когда нападают, поэтому так нахально нарушают тишину в Иномирье исключительно люди. Глупые люди, которые не знают основного закона этих мест: до тебя никому нет дела, пока тебя не слышно и не видно. Дальше — лотерея. Старшие духи в этом слое реальности гости нечастые, младшие обычно неопасны, а вот средние вполне себе могут попробовать на зуб такой сладкий источник духовной энергии, каким является человек-маг. Или колдун, или шаман, в общем тот, кто может влиять Волей на духовную силу. И упитанный средний дух имеет все шансы победить среднего по силе мага просто потому, что играет на своем поле.

Шум приближался, вдали показались силуэты четырех человеческих фигур, несущиеся среди кустов и деревьев. Максим сотворил Незаметность, Усиление зрения и отступил поближе к стволу дерева рядом, одновременно стараясь рассмотреть нарушителей спокойствия. По направлению к Сопряжению несся мужчина, которого преследовали двое мужчин и женщина. Фигуры и беглеца, и преследователей как будто бы не имели четких очертаний, границы расплывались, одежда периодически подергивалась туманом, смазывалась, меняла фасон, то же самое происходило с лицами. Сноходцы! Причем сильные, раз смогли проявиться в Иномирье в своей рабочей, так сказать, форме. Обычно они частые гости на Изнанке, а в эти места суются редко. Уж очень много нужно для этого сил и специфических умений. А тут сразу аж четверо, да еще и в салочки играют! Максим мало сталкивался с представителями этих последователей Кастанеды, однако имеющихся знаний хватало, чтобы понимать, что происходит что-то из ряда вон выходящее.

Отсидеться или вмешаться? В принципе, охотник тут был не при делах, сноходческие разборки — дело обычное, их и в Екатеринбурге-то как минимум три больших организации, сотня с лишним человек наберется, как-никак самый распространенный способ прикоснуться к путям Воли, однако все решил один момент, который Максим увидел и осознал буквально только что: лицо преследуемого все чаще принимало детское выражение, расплывалось, обретая монолитные брутальные черты, но опять срывалось, скатывалось к испуганной подростковой гримасе. Ребенок, точнее уже подросток! В относительно стабильной сноходческой форме в Иномирье! С учетом того, что количество молодежи до восемнадцати среди сноходцев стремилось к нулю в силу неспособности юных умов долго и на полном серьезе концентрироваться на какой-то мистической чуши. Обсуждать? Пожалуйста! Гордо причислять себя к каким-нибудь последователям Ктулху или Большого макаронного монстра? Сколько угодно! Ходить на тематические тусовки, шить костюмы и отыгрывать всякую хрень? Заверните мне две штуки. Но вот тяжело работать, не имея перед глазами ясного результата, да еще и посредством рутинных упражнений в течение многих недель? Не, таких днем с огнем не отыщешь. Это определенно стоит того, чтобы разобраться. Ну и помочь пацану, который встрял в неприятную передрягу и сейчас сильно напуган.

Максим наколдовал на себя Расплывчатый облик, в его планы не входило светиться перед агрессивными сноходцами своими истинными чертами, подождал, пока компания приблизится к месту его засады, и быстро отправил в беглеца руну Стабильности, а следом руну Ясности, чтобы снять страх, не дать парню потерять контроль над формой и проснуться раньше времени; парень на секунду оторопел, увидев перед собой новое действующее лицо, однако руны уже сработали, поставив на место мозги, находящиеся в стрессе от погони, а руна Стабильности зафиксировала беглеца в окружающей действительности, дав ощущение реальности происходящего. Парень недолго думая метнулся за спину Максиму, открывая ему преследователей. Руны Замешательства, руны Забывчивости и руны Дестабилизации каскадом полетели в гоп-компанию, стирая их аватары с просторов Иномирья. Сноходческая форма — сосуд сознания человека, и все приемы работы с сознанием на нем работают. А приход от Замешательства, подкрепленный потерей части кратковременной памяти, полностью убивает любой контроль над сознанием в моменте. Неконтролируемый аватар же беззащитен, и ему достаточно Дестабилизации, чтобы распасться. Проснутся голубчики в своих постельках с головной болью, частичной диссоциацией сознания и будут приходить в себя еще часа три. И не вспомнят в подробностях, что случилось.

Вообще все происходящее как будто бы вернуло Максима назад в школьные годы, когда он отоварил двух гопников, гнавшихся за его другом и одноклассником Гришкой, куском доски из школьного забора. Криков тогда было на всю школу, разбираться приходили из детской комнаты милиции, один из гопников оказался из приличной семьи, родители не спустили кровавую ссадину поперек лба своего чада на тормозах, однако Гришка Максима не сдал, сказал, что не понял, кто ему помог, зато с удовольствием описал почему вообще за ним гнались. Максим был ни жив ни мертв от собственной решительности, но потом пришла какая-то бурлящая радость от того, что справедливость восстановлена, причем без чьей-то помощи, им самим! Что он сам может решать свои проблемы, если они возникнут, что он сам выбирает, что делать. Это ощущение поселилось внутри Максима на долгие годы, помогая поступать так, как он считал правильным и вообще гнуть свою линию. А гопники попали на учет в ДКМ, и с того момента их дальнейшая судьба никем из причастных не отслеживалась.

Удивительное дело: еще пару мгновений назад Максим в глубине души сомневался, правильно ли он поступает, вмешиваясь в конфликт. Да, вступается за слабого, да, парень представляет интерес, владея навыками, немыслимыми для его возраста, да и, в конце концов, догадка про возраст — лишь догадка, основанная на нескольких прочитанных в Башне книгах о сноходцах, вживую их не видел, ошибиться легко. Но, отправив преследователей прочь из Иномирья, Максим почувствовал легкость, которая возникает лишь только тогда, когда принимаешь какое-то важное решение, причем важное не для чего-то там конкретного, а для себя, чтобы остаться собой, а не пойти на поводу у стереотипов или навязанной логики. Странное и редкое ощущение от прохождения вероятностной развилки: остаться верным себе или проявить слабость и сдаться обстоятельствам. Охотник одернул себя: Иномирье — не место для глубоких философских рассуждений, особенно вне лагеря и без какой-либо защиты, и отправился посмотреть на причину своих экзистенциальных переживаний.

Сноходец успел удрать аж до лагеря Максима и сейчас сидел на бревне рядом с потухшим костерком и ждал. Уже за десяток шагов до гостя Максим понял, что с возрастом он угадал на сто процентов. Просто потому что взрослый состоявшийся человек подсознательно вряд ли родит подобный образ. А сноходческие аватары изначально — это полностью работа подсознания.

Перед охотником сидел симбиоз любого главного мужского персонажа из Джо-Джо и классического светлого эльфа из Варкрафта. Дополняла это чудо прическа, как у главного персонажа Файнал Фэнтези, и здоровенный дрын за спиной оттуда же. Говоря простыми словами у костра ждал разговора по душам эльф-культурист с торчащими во все стороны волосами средней длины и двухметровым цельнометаллическим мечом весом под полтонны. Максим аж оторопел от такого смешения стилей, однако, не замедляя шага, приблизился к сноходцу и присел рядом. Помолчал немного, собираясь с мыслями.

Эльф-культурист начал первым:

— Спасибо Вам! — он немного задумался, потом продолжил. — Мне эти люди постоянно снятся, я бегу, бегу, потом просыпаюсь. Какой-то навязчивый кошмар.

— Не за что, — Максим посмотрел на сноходца. — А как давно они тебе снятся? Это серьезные ребята, и без серьезного повода они никому сниться не будут.

— Что? Какие серьезные ребята? Это же мой сон, значит, это мои кошмары. При чем здесь кто-то еще? — сноходец в недоумении посмотрел на Максима. Его лицо опять начало терять очертания и изменяться, принимая на мгновения более молодой вид. Максим сдержал улыбку, совсем забыв про маску на лице. Брутальный эльф-культурист с подростковым лицом смотрелся еще эпичнее.

— Ты не ответил на вопрос, как давно эти люди преследуют тебя во сне? Что они хотят, говорят хоть?

— Нет, — охотнику показалось, что сноходец смутился на секунду, но с меняющимися чертами лица было непонятно наверняка. — Я с ними подрался как-то. Заснул, снилось, что гуляю по какому-то красивому месту, как наш город, только в темных тонах. И как-то тревожно, но при этом классно! А тут эти ребята вываливают и давай меня стебать. Ну я и навалял им!

Сноходец опять отвел глаза, Максим уже уверился, что парень что-то недоговаривает. И не понимает, что он не только спит, но и бодрствует в другом пространстве. Просто понятия не имеет о своих способностях, будучи крайне сильным сноходцем. Предстоит тяжелый разговор.

— Ладно, мы немного не с того начали, зови меня Макс! — Максим протянул сноходцу руку, которую тот сразу же пожал, впрочем, с некоторым недоверием. — Сейчас мне нужно сделать то же, что я сделал, когда спасал тебя от погони, чтобы ты случайно не проснулся до конца нашей беседы.

И, не дожидаясь согласия, отправил в парня усиленную руну Стабилизации, руну Ясности и руну Концентрации. Такой набор точно не даст выбить сознание из сна последующими откровениями.

— Теперь, когда с подготовкой покончено, можешь представиться, и поговорим более предметно.

Эльф-качок покрутил головой, осознавая реальность вокруг. Руны первого круга действуют недолго, а руны, влияющие на сознание, в основном применяются, чтобы вернуть утраченную кондицию, убрав текущие усталость, рассеянность и прочие неприятные состояния.

— Меня зовут Денис, я из семнадцатой школы, десятый класс, — лицо эльфа опять откатилось до подросткового и заметно погрустнело, — был в десятом классе. В следующем году опять, наверное, в нем буду…

— Как я уже говорил, я — Максим, можно Макс, охочусь тут на разную опасную живность. И у меня для тебя, Денис, есть одна интересная новость: ты, конечно, спишь, но то место, где мы находимся, вполне себе реальное. Как и наш разговор, он на самом деле происходит, а не понарошку. Понимаешь?

Денис ошарашенно кивнул.

— Предлагаю тебе переварить эту мысль и встретиться уже завтра, поговорить более осмысленно.

— Как я завтра тебя найду? — собравшись с мыслями задал вопрос Денис. — Тут же явно нет указателя «Макс ходит там». Или есть?

Максим улыбнулся:

— Ну тут все просто: ты одаренный, раз сумел сюда попасть в таком виде, — Макс красноречиво оглядел парня, тот невольно поежился и сам стал с недоверием осматривать ту мечту бодибилдера, которая у него была вместо тела, — и твой дар, насколько я осведомлен, сильно зависит от твоего желания. Когда окажешься в том красивом и тревожном месте, где впервые встретился со своими преследователями, попробуй пожелать: «Хочу встретиться с Максом, надо идти туда, где сейчас Максим». А потом просто иди — ноги выведут. Заодним и проверим, правильно ли я помню то, что читал про таких, как ты.

Денис задумчиво потянулся почесать затылок, но наткнулся на свою же прическу, оказавшуюся жесткой, как будто зафиксированную лаком, ругнулся вполголоса и опустил руку.

— Ладно, я понял. Но расскажи хоть, что это вообще, чтобы я понимал? — парень обвел рукой пространство вокруг. — Мы сейчас где?

— Это — Иномирье, родина Духов. Пока с тебя будет достаточно тех знаний, что ты ухитрился пролезть туда, куда пролезть очень трудно. Можешь, кстати, собой в этом плане гордиться: гнавшиеся за тобой люди сюда смогли попасть только на чистой силе гнева, судя по состоянию, в котором они находились. Первый раз видел таких нечетких сноходцев! Так что мог бы не бегать от них, а навалять еще раз, так как ты сильнее.

— Сильнее? — с глупым выражением лица переспросил Денис.

— Ну да. Ты-то здесь сам находишься, хоть и с моей минимальной помощью, а они на грани были, еще пара минут, и выпали бы отсюда, растаяв, как прошлогодний снег.

Лицо Дениса вдруг приняло хитрое выражение.

— Все это похоже на какой-то прикол! Я сильнее, чем мои кошмары, это все не сон, но я сплю, мы в каком-то мире Духов, со мной беседует некий охотник… Есть какие-то доказательства? Ну чтобы я знал, что это реально произошло. А то проснусь, подумаю, что это все был сонный бред, и не смогу прийти завтра на встречу, потому как забуду это все!

Максим насмешливо прищурил глаза:

— Ну, во-первых: то, из-за чего ты сюда попал, само не рассосется. Ни те агрессивные ребята, ни твоя способность; во-вторых: ты уже столкнулся с миром, который живет параллельно известному тебе, довольно развитый и социально и культурно, имеющий свою структуру и свои правила. И соскочить, сказав: «Я ничего не знаю, я в домике, не видел я никаких Иномирий» у тебя не получится! Уже через пару месяцев любой грамотный одаренный будет видеть твою способность оперировать духовной силой. И определенно либо сообщит в одно из сообществ, либо сам начнет контакт. А не обладая даже минимальной информацией о нашей межконтинентальной тусовочке паранормалов, ты имеешь обалденно высокий шанс быть задешево использованным. Ну и в-третьих: судя по твоему внешнему виду, который меня, к слову, до сих пор шокирует, тебе не чуждо желание приобщиться к чему-то волшебному. Вот и приобщайся!

— То есть нас много? И я тоже могу колдовать? И это все существует в реальности, как на Рен-ТВ говорят? И пришельцы, наверное, есть?

— Так, стоп-стоп-стоп! И пришельцы, и ушельцы, и духи, боги, демоны и Румпельштильцхен в синем камзоле! Успокойся! — Максим вдохнул и продолжил. — Отвечая на твой самый первый вопрос: представь сферу, стенки которой состоят из многих-многих слоев, как будто бы множество сфер помещены друг в друга. Представил? Вот примерно так выглядит наш мир, если схематично и максимально упрощенно. Все эти слои — это фактически отдельные пространства, со своими законами, своей физикой и метафизикой. Нас интересует два слоя, на которых может существовать человек, это материальный мир и Иномирье соответственно. Тот мир, который ты знаешь, находится на внутренней поверхности материальной сферы. На внешней же стороне находится Изнанка, отражение материального мира, чуть менее материальная, существенно сильнее наполненная духовной силой. Другая сфера, прилегающая напрямую к нашей, материальной, следующий слой — это Иномирье, полуматериальное пространство, переполненное духовной силой. Это место обитания слабых и средней силы духов, у нее также есть Изнанка, где живут уже духи посильнее. Есть еще куча слоев и планов, тонких пространств и прочих интересных штук, но мы договорились, что обсудим вкратце. Так вот: на Изнанку материального мира сходить способен любой мало-мальски опытный пользователь духовной силы. Там важен принцип, запомнив его, нарабатывается навык и вуаля — ходишь себе в потусторонние места, как в гости к любимой бабушке! Место не то чтобы безопасное, но довольно легко доступное, как для входа, так и для выхода. От неведомой опасной херни всегда можно легко сбежать в родную реальность. И, что самое важное, использовать духовную силу там гораздо проще, чем на материальном слое. С Иномирьем сложнее: перейти в соседний слой непросто, попасть сюда рядовому магу практически нереально, нужны либо стационарные точки перехода с Изнанки, либо энергоемкие ритуалы, которые еще и узнать где-то надо, прежде чем использовать. Ну и атмосфера тут агрессивная, переполнена энергией, пытается пользователя духовной силы в себе растворить, поэтому колдовать здесь легко — энергии очень много, но опасно, и находиться долго неподготовленному человеку не получится. Мы с тобой другой вариант: я — потому что могу, есть определенные особенности, ты — потому что каким-то чудесным образом минул сразу несколько этапов развития сноходческого дара и обладаешь вместилищем сознания, способным попасть в это насыщенное пространство.

— А откуда тебе все известно про сноходцев, если ты не один из нас? — с интересом спросил Денис, который за время импровизированной лекции уже подзабыл про тысячу неотвеченных вопросов и сконцентрировался на новых, более приземленных знаниях. — Ты так все расписал, как будто сам этим занимаешься.

— Библиотека хорошая, — снова усмехнулся Максим, — а еще у меня эйдетическая память, что в сочетании с хорошей библиотекой и кучей свободного времени из любого нормального мужика сделает жуткого зазнайку.

Денис неуверенно улыбнулся и спросил:

— Эйдетическая — это как?

— Как сфотографировал и сохранил в галерею, только не в телефоне, а в мозгу. И снимок всегда под рукой.

— В общем, — подытожил Максим, — сейчас просыпаешься, пытаешься не забыть, что приснилось, укладываешь новые знания в голове, а завтра, так же где-то в районе одиннадцати вечера, — Максим постучал по механическим часам на левой руке, механика, в отличие от электроники, в Иномирье работала нормально, — засыпаешь и пытаешься присниться сюда. Там дальше обсудим взаимовыгодное сотрудничество, ну и вообще поговорим по душам.

— Хорошо, — Денис кивнул, — а как мне, ну… проснуться сейчас?

Максим сотворил руну Дестабилизации и отправил в Дениса:

— Сегодня больше тут не блуждай, смотри обычные сны.

— А, как…? — и аватар эльфа-качка расплылся и истаял, как будто и не сидело на бревне никого.

Максим в очередной раз усмехнулся. Судьба снова подкинула странную возможность облегчить всю эту мистическую рутину, в которую он был погружен уже который месяц. А еще тот факт, что он параллельно поможет такому уникуму, как Денис, тоже грело душу. Надо же, выход в Иномирье сразу после инициации! В основной книге по развитию сноходцев «Narratio de viis evanescentibus», оно же «Повествование об исчезающих путях», этот этап шел аж четвертым по счету. «Высвобождение сознания», «Соприкосновение спящих разумов», «Взгляд на иную сторону», «Посещение мест нездешних». Апофеозом был «Вольный путник», возможность шляться в своем вместилище сознания где попало, а после притягивать туда свою спящую тушку. В трактате предполагалось, что последовательное обретение навыков на ранних этапах позже выльется в качественный скачок, а также расписывались минимальные требования по объему подконтрольной духовной силы, и, если Максиму не изменяла память, а это точно не так, так как он помнил трактат дословно, сноходец должен был иметь объем духовной силы на уровне начала третьего круга, что само по себе сильно много для пятнадцатилетнего пацана, не знакомого с миром Воли и духовной силы. Однако факты — вещь упрямая, вот он — сноходец предпоследней ступени с нулевым опытом, да еще и школьник. Причем человек явно имеет какие-то недетские проблемы в активе, если Максим правильно понял все заминки и недосказанности в их коротком разговоре.

Пора возвращаться в Башню. Провести ритуал, выспаться. На завтра как обычно был вагон дел на материальном плане, телега дел в Башне, на вечер очередное посещение Иномирья, разговор с Денисом и ударный сбор ингредиентов — в лаборатории заканчивались материалы для производства картона, трава, из которой варилась основа для лекарственных зелий, а также составляющие других полуфабрикатов, которые и являлись основной статьей дохода у Максима. Живя в мире магии и чудес, человек получает много возможностей зарабатывать, не устраиваясь к дяде в офис; за прошедшие месяцы Макс четко осознал, как он может монетизировать свои особые навыки, а главное — свой безлимитный доступ в Иномирье, чего нет у других пользователей духовной силы и что находится на плотном контроле всех более-менее крупных организаций магов во всем мире.

Ведь только тут, в этом буйстве духовной энергии, плотностью в несколько раз большей, чем на Изнанке и уж тем более на материальном плане, произрастали весьма редкие растения — сырье для зелий и эликсиров. Вообще любой материал отсюда был пропитан духовной энергией насквозь и имел особые свойства, которые могли быть использованы в производстве артефактов или иных магических приспособлений. Урсидаи и другие твари хаоса были источником ингредиентов для алхимии, если их не убивать ритуальным кинжалом. А членство в Гильдии Охотников на Хаос предполагало сдачу определенной нормы запчастей хаотических монстров в обмен на доступ к библиотеке гильдии и покупке алхимии и препаратов существенно ниже рынка. Единственным условием членства является использование Пути Силы Охотника, ритуала, с помощью которого Максим собирал духовную силу с хаоситов. Разнообразные вариации этого ритуала можно было найти в закрытых библиотеках разных организаций, однако далеко не все хотели вставать на столь опасный путь, приносить клятву ненападения на согильдийцев и наносить себе татуировку во всю спину, благодаря которой ритуальное убийство хаосита усиливало тело и душу Охотника.

Татуировка Максима была сильно измененной и усложненной относительно обычных вариантов. Маг, который ее разработал, вообще любил все изменять и усложнять. Чем в конечном итоге выстрелил сам себе в ногу. Даже лучшие и пытливейшие умы часто сыпятся на мелочах, изъянах логики, самоуверенности и гордыни. Особенно на двух последних пунктах. Максим не думал, что ван Либенхофф, место жительства которого вместе со всеми знаниями, ритуалами, материалами и силами он умудрился унаследовать, страдал изъянами логики или невниманием к деталям. Уж слишком хорошо был налажен его магических быт, слишком много написано инструкций, слишком упорядоченно практически все, что Макс нашел и продолжал находить в Башне.

Именно самоуверенность, искренняя вера в свою исключительность и неверие в силы других сделало возможным его выживание и вхождение в мир магии и мистики.

Глава 2. Что-то заканчивается, что-то начинается

Август 2016

Утро не задалось. Да и вообще вся неделя выглядела так, как будто высшие силы есть и Максим им решительно перестал нравиться. На работе все было вполне ровно: клиент, заказавший десять самосвалов под новый карьер, внес предоплату без проволочек, следующий платеж при уведомлении об отгрузке машин из Германии также закинул в полном объеме и вовремя — дикая редкость, на самом деле! Бонус обещал быть солидным, но вот все остальные аспекты жизни Макса покатились в места глубокие и влажные.

— Понимаете, Максим Антипович, — доктор Залежацкий, несмотря на говорящую фамилию, вполне себе бодрый тип лет тридцати пяти сидел перед Максимом за рабочим столом, периодически кидая взгляды на экран белого моноблока. Моноблок был белый, халат на докторе Залежацком тоже был белый, стол был белый, телефон с большой панелью функциональных кнопок тоже светился белизной.

— От данной болезни еще никто не умирал сразу, а вот излечивались многие, — доктор еще раз сверился с экраном и продолжил, — если говорить простыми словами, то ваше сердце долгое время подвергалось повышенным нагрузкам. А поскольку сердце — это мышца, то оно вполне себе может накачаться. Вот оно и накачалось, стенка стала толще, объем желудочка уменьшился. Отсюда у Вас и слабость, и тремор, и обмороки.

«Да уж», — подумал Максим, вспоминая непрерывную череду попоек с клиентами, поставщиками, партнерами, перемежающуюся регулярными разборами полетов у начальника, сопровождающимися криками, оскорблениями и всеми возможными манипулятивными техниками, которые можно найти в книжках серии «Абьюз для чайников» в разделе бизнес-литературы любого книжного магазина, — «накачалось сердце, прямо ЗОЖ, как он есть».

— Произошло это вследствие не очень здорового образа жизни и проистекающего из этого самого образа повышенного давления, насколько я вижу по анализам, — доктор положил руку на стопку бумажек, недавно извлеченных Максимом из сумки.

«Ага, и от пониженного доверия к врачам, как будто ты вычислил мой деловой алкоголизм по результатам анализов, а не по опухшему лицу, после вчерашнего застолья», — зло подумал Максим, стараясь сохранить максимально спокойное выражение лица.

— Так что для лечения, а вы, надеюсь, собираетесь лечиться? — тут доктор наклонил голову и пытливо посмотрел Максиму в глаза, и продолжил, не дожидаясь ответа. — Вам придется пересмотреть свой образ жизни: отказ от алкоголя, диета, таблетки для нормализации давления. Вполне возможно, вы сможете восстановится, и дело не дойдет до операции. Но вы, конечно, всегда можете пренебречь моими рекомендациями и прожить, как привыкли, свой уменьшающийся остаток жизни, по итогу отправившись в поля вечной охоты раньше назначенного срока!

— Нет уж, в поля не хочу, разве что в Вальхаллу! — мрачно схохмил Максим, разглядывая выключенный экран телефона, который он нервно крутил все это время в руках.

— А вот этого, пожалуйста, не нужно! — серьезно ответил врач. — Ваша жизнь и здоровье — дело исключительно ваше, не нужно вмешивать окружающих.

— А окружающие-то при чем? — опешил Максим и недоуменно переспросил. — Как мой выбор посмертного существования зависит от окружающих?

— В Вальгаллу попадают павшие в бою, желательно на поле брани, если верить древним викингам. Соответственно, вам придется кого-нибудь найти, спровоцировать конфликт и пасть в бою. Поэтому категорически не советую, помня о несовершенстве нашей судебной системы, подставлять других людей ради призрачного шанса вечно пить мед с Одином за одним столом, — все так же серьезно ответил доктор Залежацкий, — а еще лучше озаботиться посмертием позже, а пока посидеть на безалкогольной диете, много и спокойно гулять, вкусно и полезно кушать и вовремя пить прописанные таблетки. И полгода не пройдет, как вы уже сможете позволять себе некоторые излишества и не боятся покинуть этот бренный мир.

— Я вас понял, — грустно ответил Максим, — спасибо, буду придерживаться. Что-нибудь ещё к этому направлению нужно добавить? Витамины, травки успокоительные, свечи с прополисом, что там ещё рекомендуют в таких случаях для поддержания тонуса?

Доктор улыбнулся:

— Интересный у вас опыт посещения моих коллег, теперь понятно исходящее от вас некоторое недоверие… Витамины я выписал, пятая строчка, все, что полезно для сердца, там есть. Можете добавить рыбий жир в любой форме, лишним не будет. Травки успокоительные, которые реально действуют, у нас порицаются законом, так что этот момент мы обсуждать не будем. Что же касательно свечей с прополисом: вы взрослый человек, и если твердо решили что-то засунуть себе в зад, то свеча с прополисом — это наиболее безвредный вариант, пользы от него нет, но отговаривать вас не буду. Главное, не превращайте это в перформанс. И поверьте, я стараюсь давать своим пациентам только клинически проверенные решения!

От доктора Максим вышел в смешанных чувствах: отказ от алкоголя для алкоголика — это само по себе испытание, но вот факт того, что на работе придется именно работать, а не закрывать сделки в бане в приятной компании кружки известного витбира и копченых ребрышек, наводил щемящую тоску. Этак еще и придется начать проявлять профессионализм, читать внимательно техническую документацию и, упаси господи, общаться с рядовыми механиками, обслуживающими технику, для раннего выявления рекламаций и разного рода недовольств, которые в обычных условиях легко подавляются административным ресурсом. Вообще Максу по долгу службы все это делать случалось, и опыт был, просто после выхода на определенный уровень клиентов вопрос рядового общения с правильным анализом болевых точек, поиск принимающих решение лиц, технически взвешенные, продуманные предложения постепенно уступили место кулуарным договоренностям, взаимовыгодным личным сделкам и тому подобной коммерческой мути, что для большинства людей остается за кадром. Однако действительно большие продажи, значимые проекты и прочие реально приносящие деньги движения происходили именно так, и Максим не горел желанием возвращаться в рамки рядовой работы. Понятно дело, придется исхитриться, лавировать, можно и болезнь использовать для оправдания смены образа жизни: что может быть эффективнее правды, подтвержденной справкой?

Только суть была не в этом — Максу нравилась такая жизнь, совмещение приятного с полезным и этакая вальяжная легкость рабочего процесса. Позиций своих он не потеряет, факт, однако драйв и кайф исчезнут, оставив ясность сознания и грустное томление по потерянным возможностям. Но здоровье дороже, тоже факт. Потому, выходя из белого чистилища доктора Залежацкого, Максим испытывал сложную комбинацию чувств из грусти и решимости. Выходить битым на своем же поле разговорного жанра, что, в принципе, с ним не раз случалось, все-таки было неожиданно: или какая-нибудь акула переговоров, или кардиолог пусть и из дорогой, но провинциальной клиники. Понимать надо: неоправдавшиеся ожидания.

Вторым по очереди, но не по значению, был удар по личной жизни. Со Светой Максим жил около четырех лет. Связывать ни он, ни она себя браком не спешили, однако жили хорошо и были, помимо любовников, этакими боевыми партнерами. Света работала в рекламном агентстве, в свои двадцать шесть командуя группой поддержки проектов. Вкратце: это те самые ребята, которые затыкают дыры и исправляют косяки, допущенные менеджерами и производством уже после закрытия официальных отношений. Агентство было большое, работа нервная, но Светлане нравилось. Жили они пару лет душа в душу, пока жизнь не начала вносить свои коррективы.

То, что больше расслабленного отдыха, драйвовых сделок, секса и компьютерных игр любил Макс, — так это красное словцо. Выражаться вычурно, многосмысленно, подбирая интересные сравнения и привлекая множество отсылок, была его тайная страсть. Но многословие часто скрадывает смысл, а цветастость еще чаще убивает суть, поэтому неудивительно, что общение Макса и Светы порой шло несколько сумбурно, можно сказать — в одни ворота, а обратная связь не всегда случалась. Да и зачем запрашивать эту самую связь, когда охота не донести смысл, а поразить красотой подачи? Смысл тут вторичен.

Особенностью же Светы была предельная серьезность по делу и не по делу. Порой казалось, что чувство юмора она поменяла по окончании школы на высокие баллы по ЕГЭ. То ли непростое детство, полное сосредоточенной работы над тем, чтобы не остаться на всю жизнь в коммуналке на Компрессорном, то ли мрачное окружение, где юмор был исключительно на уровне обсуждения гениталий и пердежа, а что-то более тонкое воспринималось как оскорбление и умничанье, сделали Светлану инертной к мимолетным шутейкам и интеллектуальным играм, и, что самое страшное, погубили самоиронию в зачатке. А человек без здоровой самоиронии — существо тяжелое и зачастую неприятное. Любая, даже самая невинная шутка может быть понята буквально, примерена на себя и не оставлена безнаказанной. Как можно легко догадаться, отсутствие самоиронии и чувства юмора не давало Свете получать от Максимовых игр словами даже минимального удовольствия.

Начались ссоры, споры, недосказанные и недопонятые мысли не давали просто спокойно сесть и поговорить. Максим же не мог с собой ничего поделать да и не хотел: зная эту свою особенность, на работе он старался быть предельно точен в формулировках, лаконичен и понятен, но желание обертывать слова в многослойные метафоры, добавлять цветастые эпитеты и сыпать иными непростыми словесными конструкциями уже ближе к вечеру становилось просто невыносимым. И дома все это обрушивалось на Свету, которая после тяжелого нервного дня хотела каких-то простых, понятных и уютных вещей, как котлетка с салатом и стакан чая. И точно не говорить о работе, а говорить о красивой осени, как ей охота в Турцию, а лучше в Мадрид. И что видела суперский комплект для спанья, шелковый такой, мечта для постинга в соцсетях. А не эти вот твои шарады из разных слов, гореть им в аду!

Максим где-то несколько месяцев назад услышал от одного из своих клиентов о полезной практике, тихий час после работы, когда муж и жена, встретившись вечером, не кидаются сразу обсуждать, что нового произошло и кто по этому поводу что подумал, а спокойно приходят в себя, читая, ковыряясь в телефонах, соцсетях, тарелке с едой, либо все одновременно, приводя свои мысли в порядок и успокаиваясь от дневного драйва. Подходить с этим к Свете оказалось поздно, вылилось в очередной скандал, но Максим идею не забыл, она показалась чертовски полезной, но не вполне своевременной.

Ссорились вообще из-за всего. Но последние несколько месяцев тема постоянных гулянок с партнерами превалировала. Макс понимал, что ситуация порой действительно выходит из-под контроля, но такой образ жизни оплачивал все их желания, счета, рестораны, квартиру, отпуска. Несмотря на хорошие Светины доходы, и обе их машины, и евродвушка на сто квадратов в новом ЖК на берегу Исети были куплены Максимом благодаря его закулисным посиделкам с важными шишками в строительных компаниях.

Что все летит туда, куда Летов завещал, становилось яснее с каждым днем. И Максим совсем не удивился, когда, продрав глаза ближе к десяти утра, обнаружил полупустую квартиру, сообщение в телеге с последним адьос и ключи на тумбочке в коридоре. Закономерный итог, печально, но факт. Единственное, о чем Максим искренне пожалел, что не поговорили напоследок нормально, как взрослые люди. Наговорил он своей девушке вчера от души, вспомнив и двойные стандарты по поводу заработка, и вечно недовольное лицо, когда он делился какой-либо радостью по поводу новой сделки или организованной в рамках коммерческих взаимоотношений поездки за границу, куда они традиционно ехали вдвоем, добавив к командировке за свой счет выходные, чтобы погулять по новому городу, посетить ранее не посещенные места. И мистическую способность всех женщин скрупулезно запоминать все предыдущие промахи и просчеты своего мужика, чтобы потом использовать их как аргументы в спорах и ссорах тоже вспомнил. У Светы эта способность была прокачана на максимум, Максим порой ловил себя на мысли, что ищет, куда она прячет диктофон во время очередной пикировки. В последнее время он перенял эту тактику, записывая после ссоры особо острые моменты в заметки на телефон. Удивительным образом, это помогало успокоиться и отпустить ситуацию. В общем, много он чего наговорил прошлым вечером, а слово, как известно, не воробей, да и вообще ничего не воробей, кроме воробья.

И вот теперь, идя в квартиру, где никто, кроме него, уже не живет, Макс перебирал и откидывал различные мысли вечернего досуга, одна стереотипнее другой. Тут мелькали и разнузданные походы в клуб, благо пятница на дворе, и тонны алкоголя дома, вызов проституток, которыми Макс брезговал, предпочитая удовлетворять похоть дома с любимой тогда еще женщиной, встречи с немногочисленными друзьями, хотя бы с тем же Гришкой, чтобы философски и пьяно обсудит ситуацию, послушать банальные, но данные от души советы, и много чего еще. Но решил остановиться он на бутылке джина, которая уже две недели мерзла рядом с пельменями и клубникой для коктейлей в морозильной камере. Тоник, ходовой товар в его доме, закупался оптом и также был в быстром доступе. Мозг требовал отдыха, перезагрузки в тишине и покое, возможно, с музыкой, хорошей и разной.

Было грустно, было неприятно, но как-то активно страдать не получалось. Хотелось переключиться, дать сознанию переварить весь объем изменений в жизни, а потом уже думать, что предпринять. И надо ли вообще что-то делать, кроме разве что покупки лекарств и разработки диеты? Максим вдохнул уже по осеннему прохладный воздух, уральское лето опять не баловало, сел за руль и не торопясь поехал в сторону дома.

Субботнее утро встретило легким похмельем и ясностью принятого решения. Отношениям не быть, поговорить напоследок стоит, аптека с нужным ассортиментом в соседнем доме, на алкоголь вето на ближайшие пару месяцев, дальше по самочувствию.

Подсознание за ночь проделало большую работу, избавив Максима от терзаний и сожалений о мировой несправедливости. Он глянул на недопитую бутылку джина на компьютерном столе, на мониторе застыл синий человек в странной позе рядом с конструкцией из труб: в полпервого ночи душа запросила Blue Man Group, как когда-то шутил Гриша, видя такое музыкальное сопровождение пьянки, синеву тянет на синеву.

Свете Максим решил купить какую-нибудь поделку из камня и металла под старину. Из тех украшений, что выглядят красиво только на семидесятилетних старушках. Чтобы было дорого, красиво и абсолютно бесполезно для молодой девушки. Этакая легкая ирония, подарок на расставание, ценный и бессмысленный, как все их отношения. Барахолка на аллее проспекта Ленина — идеальное место для подобных покупок, идти от дома Максима минут пятнадцать спокойным шагом. Там благообразные дядьки и тетки продают типовую мазню, свои авторские работы, порой вполне интересно написанные, различный антиквариат, будь то монетки, значки, часы, шкатулки, украшения и всякий разнообразный декоративный хлам. Можно надолго залипнуть, разглядывая все эти упорядоченные, начищенные и абсолютно нефункциональные коллекции старинной и не очень рухляди. Своеобразное лоскутное одеяло эпох на отдельно взятом пятачке земли.

Часов в одиннадцать Максим добрался до места, успев по пути перехватить чашку кофе с автомобильчика на набережной. Поиски прощального подарка к тому моменту стали просто идеей фикс. Такое с Максом периодически случалось: вроде бы проходная идея захватывала сознание, на короткое время замыкая весь круг мыслей на себя, вынуждая активно действовать, лишь бы поскорее достичь странной, спонтанной, но такой желанной цели. Обычно это заканчивалось осознанием себя в два часа ночи возле лотка с шаурмой, спущенной десяткой на донат в мобильную игру ради получения какой-нибудь супер плюшки, про которую Максим забывал уже через неделю, как и про саму игру, съевшую за вечер бюджет неплохого вечера в стейк-хаусе, или, в лучшем случае, качественно и красиво собранной презентацией для покорения разума очередного строптивого, но падкого на показуху клиента.

В случае с украшением на расставание Максим уже внутренне смирился, что сейчас отвалит бабок за безделушку, которую скорее всего никому не подарит, а оставит валяться в куче таких же нужных и важных вещей в сетчатой корзине в шкафу. Корзина для важных вещей была заведена Светой, дабы систематизировать накопление Максимом в доме всякой ненужной дряни. Что попадало в корзину — оставалось жить, остальное безжалостно выбрасывалось, чтобы не плодить хаос и тем самым сохранять чистоту разума, ибо бытие определяет сознание. Максим не возражал, что-то в этом было.

В глубине души он уже был на девяносто девять процентов уверен, что случится именно внеплановое пополнение корзины для важного, но зуд осуществить задуманное был сильнее. Развал на Ленина встретил привычным ленивым движением, немногочисленные интересующиеся граждане прогуливались вдоль рядов продавцов, аккуратно оставляя центр аллеи свободным, чтобы пропустить нечастых, спешащих по своим делам по аллее людей.

Максим высмотрел несколько лотков с украшениями из камня и пошел разглядывать предложение, пытаясь понять, что из представленного потянет на задуманный подарок. Первый заход выявил бронзовое кольцо с красивым агатом, массивное, вычурное, носить такое — истинное мучение, каменюка размером с фалангу, все шикарно оформлено, знатные боярыни семнадцатого или восемнадцатого века одобрили бы. Особенно радовал налет надочищенной грязи в декоративном кружеве, обрамляющем камень, легкие следы патины, настоящий раритет! Цена раритета переваливала за семь тысяч, продавщица украшения сделала недовольное лицо, произнося цену, как будто вела борьбу с самой собой, мол, вон, смотри, какая ценность! Даром отдаю, надо дороже, да сил нет уже ее продавать, не берет никто. Максим сделал суровое лицо, покивал в ответ на зажигательную речь продавщицы и пошел дальше.

Второй заход дал еще два варианта: ожерелье и браслет. Ожерелье поражало своим наполнением и безвкусностью, было такое ощущение, что ювелир пытался впихнуть в достаточно ажурную серебряную оправу весь халцедон, который у него был в наличии. Классика OUT OF BUSINESS 70% SALE. Стоила эта прелесть под десять тысяч, и даже Максиму с его задумкой казалась слишком жестоким подарком. А вот серебряный браслет с сердоликом заинтересовал. Ровные серебряные пластинки с какими-то рунками, отрезки цепочки двойного плетения между ними, и сам камень прямоугольной формы, хорошо отшлифованный с интересным рисунком.

— Почем браслетик? — поинтересовался Максим у хмурого деда, который продавал свое барахло и, казалось, не интересовался ни покупателями, ни соседями по лоткам, просто черкал карандашом в газете, судя по всему отмечая какие-то фрагменты текста в статье на передовице. Максим мельком глянул название: очередное интервью с каким-то политиком.

— Три тыщщи, — буркнул дед.

— Чего так дешево-то? Красивая же вещь? — Максим не успел захлопнуть рот до того, как озвучил свою мысль. Все-таки алкоголь — штука коварная, всю торговлю испортил, задерет сейчас дед ценник!

— Дак не так с ней что-то, третий раз возвращают назад, потому и скинул. Берешь? — дед наконец оторвал взгляд от газеты и сурово зыркнул на Максима из-под кудлатых бровей.

— Проклятая что-ли? — пошутил Макс, хотя сомнений уже не испытывал, не самому же носить, а подарить «проклятую» вещь бывшей — такая забавная шутка для личного употребления. Сам пошутил, сам посмеялся.

— А шут ее знает, я в эти сказки не верю. Так берешь, нет?

— Беру, заворачивайте! — Максим потянулся к кошельку, справедливо полагая, что на барахолке валидаторов у народа не припасено.

— Не во что, газету не дочитал еще, — дед неодобрительно посмотрел на лопатник, который Максим успел достать из кармана куртки, — наличку убери, переведи на Сбербанк, если можешь.

«Цивилизация!», — подумал Максим, кивая и доставая телефон.

Минуту спустя, будучи счастливым обладателем «проклятого браслета», Макс направился домой. Погода для конца августа стояла уже прохладная, но ясное небо и солнышко делали день особенно приятным. При ближайшем рассмотрении браслет оказался великоват для запястья, скорее, он налезал на плечо над бицепсом, проверять на улице парень не стал.

«Если что, добавлю звеньев у ювелира, скажу, что чокер», — решил он, неспешно двигаясь в сторону дома. Захотелось пива. Максим усилием воли задавил это желание. Дома есть еще треть бутылки джина, а лечение еще не началось.

«Вот допью и брошу», — твердо соврал себе парень, понимая, что сегодня сила воли проиграла. В который раз, и, наверное, далеко не в последний!

Квартира опять встретила пустотой. Максим скинул уличную одежду, намешал себе джина с тоником, нацепил домашние шорты и завалился на диван, рассматривая браслет. Ровные пластинки серебра, красивые переливы сердолика. Сейчас это украшение уже не казалось парню женским. Застежка была достаточно простая — два крючка, при соединении замыкающихся в такую же пластину, как и те, из которых состоял браслет — рассчитанная на натяжение. Баловства ради он накинул браслет на плечо, повыше бицепса, и без труда защелкнул замок. Украшение село, как влитое. Парень поднялся и пошел покрасоваться перед зеркалом. Уже на подходе он услышал легкий щелчок и почувствовал укол в плечо. Последнее, что Максим увидел, теряя сознание, — это свое отражение в зеркале: здоровый, симпатичный парень, не качок, но пропорциональный и подтянутый, в шортах и с тупым выражением глубокого непонимания на лице.

Очнулся Максим от адской боли в груди. Легкие жгло при каждом вдохе, тупая боль в спине, между лопатками, и в солнечном сплетении не давала сосредоточиться. Тело парализовало. Однако раз в пару-тройку секунд от источника боли по остальному телу прокатывалась освежающая волна, смывающая всю боль, дарящая иррациональное для окружающей обстановки чувство покоя и неги. Парень осознал себя висящим в полуметре над полом. Шевелить получалось только глазами, голова была слегка наклонена, так что при определенном усилии можно было разглядеть грубые каменные стены, высокий, теряющийся в полумгле потолок с темными, явно повидавшими многое деревянными балками, пару столов вдоль стены с какими-то увесистыми по виду томами и край замысловатой геометрической фигуры на полу. Вот этот самый край Максима сильно заинтересовал, линии довольно ярко светились, мерцали, совершенно не похоже на электрическую подсветку. Вдоль линий шли ряды символов, светившиеся не менее ярко и необычно. Вообще весь антураж напоминал какой-то заклинательный зал из фентезийных РПГ. Вокруг стояла полная тишина. Вдруг помещение ярко осветилось: источником были две прозрачные небольшие сферы, окутанные всполохами света как будто аурой. Всполохи меняли форму, то походя на пламя, то на какие-то футуристически разряды электричества. Сферы появились откуда-то из-за поля зрения Максима и медленно и бесшумно поплыли к его голове, приближающиеся объекты подозрительно напоминали парню два глаза, чем ближе они подлетали, тем больше угадывалось деталей: схематичные радужка и зрачок, протуберанцами вырывающееся с задней стороны свечение, имитирующее глазные нервы. Прежде чем Максим успел удивиться или испугаться, сферы резко приблизились к его лицу, заполнив собой все видимое пространство, и влетели прямо в глазницы. Голову и глаза Максима пронзила резкая боль, и он потерял сознание.

Повторное пробуждение было еще более мучительным, болела голова, глаза, грудь, как будто Максима пробили насквозь колом, как бабочку из коллекции какого-нибудь лепидоптеролога. Жутко хотелось пить, все тело затекло от долгой неподвижности. Радовало только то, что вернулся контроль над конечностями. Макс попытался подняться хотя бы на четвереньки, камни под ним как будто бы впитали весь холод космоса и сосали из тела тепло покруче, чем пылесос Кирби высасывает деньги из карманов доверчивых домохозяек. Из центра груди продолжали распространяться успокаивающие и освежающие волны. Спектр зрения слегка поменялся, Макс сначала даже решил, что у него такой приход после непонятного ритуала, объектом которого он стал. Вокруг висели едва видимые голубоватые дымные следы, как будто кто-то секунды назад окуривал помещение палочками с благовониями. Следы светились, светилась странная схема на камнях под Максимом, так же светился алтарь возле одного из выступов схемы. Алтарь Максим увидел только сейчас, когда обрел возможность крутить головой и двигаться. Светилась эта каменюка тревожно-красным, и прямо адски алым полыхал странный кристалл на металлическом треножнике на вершине алтаря. Внезапно на голову парня обрушилось давление, в виски вкручивалась тупая боль, зрение опять помутилось, и он внезапно понял: кристалл! Надо коснуться кристалла, и все пройдет! И чем быстрее, тем лучше, нет нужды терпеть эту боль, когда спасение прямо рядом!

Максим уже начал подниматься, делая первые неловкие движения в сторону алтаря, как в голове забилась предательская мысль: «Откуда я это знаю?! Почему мне нужно коснуться этой штуки, ведь она вызывает у меня страх, она как красный сигнал светофора, я же не хожу через дорогу на красный!». В ответ на эти мысли в виски опять вкрутилась боль. НАДО! ИДИ! ДОТРОНЬСЯ ДО КАМНЯ! ВСЕ ЗАКОНЧИТСЯ! ДОТРОНЬСЯ! СПАСЕНИЕ ТАМ! Макс замотал головой, прогоняя чужие мысли, он только что осознал, что его внутренним голосом с ним говорит не он. Тело не слушалось как следует, а упрямо пыталось двигаться к кристаллу. Парень повернул голову и увидел напротив алтаря с другой стороны ритуальной фигуры высокий проем, полыхающий отчаянно зелеными цветами. Спасение!

Сделав над собой усилие, Максим начал пятиться в сторону проема, с трудом, потихоньку. Чужая воля продолжала причинять боль. НАДО! КОСНИСЬ! НАДО! КОСНИСЬ! ИДИ! Нога подвернулась, и он неловко плюхнулся на пятую точку. Руки дрожали, Макс рефлекторно засунул правую в карман шорт и с удивлением нащупал там свою любимую открывашку для пива. Подарок одной девчонки еще со времен универа, массивный кусок латуни в виде голой стопы, предмет плоских шуток про открывание пива ногами. Этот талисман студенческой жизни был с Максимом на протяжении десятка лет, служа в основном по назначению, но иногда как заменитель кастета. Увесистый кусок металла с плавными линиями удобно лег в руку и подарил внезапную уверенность, что Макс еще побарахтается. Зрение полыхнуло зеленью, которая выстроилась в параболическую трассу, имитирующую полет брошенного предмета. Целью был тот самый злосчастный камень.

«Таких совпадений в жизни не бывает», — подумал Максим и, влекомый наитием, швырнул открывашку в сторону кристалла, не заботясь о точности, положившись на ощущение правильности происходящего. Верная железяка не подвела и, пролетев три метра, разделяющих Макса и алтарь, сбила кристалл с треноги. Кристалл прокатился и свалился куда-то за алтарь. Боль в висках и давление пропали, тело начало слушаться лучше, и Максим с максимально доступной ему скоростью двинулся к выходу из комнаты.

За проемом ждал просторный неосвещенный коридор. Слева стояла кромешная тьма, справа угадывались отсветы из другого помещения. Зеленые сполохи опять появились в поле зрения справа.

«Все понятно, — подумал Максим, — маркер квеста показывает направо, кто я такой, чтобы сопротивляться?» — и пошел потихоньку направо. Сил удивляться и о чем-то думать уже не оставалось.

Соседнее помещение, где горел свет, оказалось чем-то вроде библиотечной комнаты, высокие стеллажи с книгами, невысокий столик со стоящими на нем графином и парой бокалов, два кресла и небольшой диванчик. Помещение освещали лампы с фитилями.

Максим добрел до диванчика и в третий раз за день потерял сознание.

Глава 3. Чародейские будни

Март 2017

Возвращение в Башню прошло штатно. Максим, рассказывая Денису расклад по многослойности мира и доступности этих метафизических пространств, разумеется, скромно умолчал о своих реальных возможностях. Он, благодаря сумрачному тевтонскому гению ван Либенхоффа, мог ходить как к себе домой не только на Изнанку, но и в Иномирье. А Башня так вообще фактически вне всей этой структуры. Доступ в Башню у Максима был благодаря злосчастному браслету, смотаться в свое теперешнее логово он мог практически отовсюду. Но такие детали незачем знать вообще хоть кому-то, уж слишком удобное преимущество. Люди и за меньшее предают, продают и убивают, а так нет соблазна — нет действия. Жрала эта возможность где-то два нынешних Максимовых резерва духовной силы, но он никогда не оставлял браслет пустым и не жалел своего времени и сил, всегда заполняя его перед выходом из Башни. Жизнь — штука непредсказуемая, такой козырь всегда должен быть наготове.

Времени было начало двенадцатого, спать в Башне Максим не планировал, это место, не смотря на то, что стало ему фактически вторым домом, давило на сознание, не давая расслабиться. Поэтому охотник быстро разобрал набранные травы, разложил их по своим лоткам в комнате хранения ресурсов. Следующим пунктом был ритуал Создания Эссенции Жизни. Максим выходил на охоту два-три раза в неделю, в зависимости от собранной эссенции с хаотических тварей. Иногда получалось даже ограничиться одним заходом, если рядом с Сопряжением попадалась крупная стая. Запаса духовных сил Максима уже хватало на пять-семь заклинаний третьего круга — весьма крутой маг по общим стандартам, поэтому пять особей вместо двух стоили ему лишнего получаса подготовки и применения более мощного варианта чар Замешательства, Слабости, Паралича или других аналогов, чтобы безболезненно нашпиговать урсидаев кольями и собрать эссенцию.

Любая хаотическая тварь — бурдюк с духовной силой, причем такой концентрированной, что на полученном объеме можно наколдовать что-нибудь из полноценного четвертого круга, и еще на пару конструктов третьего останется. Сила эта, не будучи извлеченной, подавляется концентрированной духовной силой Иномирья, никак с ней не смешивается и не вступает в реакцию, поэтому урсидаи в Иномирье просто сильные и выносливые твари. На изнанке же, где концентрация духовной силы меньше, энергия урсидаев может влиять на окружающий фон, позволяя им использовать сверхбыстрые перемещения, удары на расстоянии и вообще увеличивает опасность отдельно взятой твари в разы. Путь Силы Охотника позволял собирать где-то двадцатую часть этой энергии с помощью ритуального ножа и татуировки. Дополнение от ван Либенхоффа позволяло собирать почти всю оставшуюся энергию на внешний носитель. Либенхофф в своих дневниках называл энергию, собранную с тварей, эссенцией. Макс, за неимением своего мнения по данному вопросу, эту терминологию принял. Эссенция с пяти тварей посредством определенного ритуала в заклинательном кругу Башни могла быть превращена либо в Эссенцию Жизни, либо в Эссенцию Духа. Раз в неделю Максим был вынужден поглощать одну из этих эссенций, чтобы дожить до следующей недели, не сойти с ума и не истечь кровью изо всех отверстий в голове. Это и была та цена, которую он платил за возможность пользоваться магией, абсолютную память и все возрастающую физическую и духовную силу. Фактически вампиризм, только приходится жрать не людей, а энергию всякой потусторонней живности.

Раньше, когда прошла первая эйфория от обретенных возможностей, а прошла она после первого же сеанса выкручивающей мозги боли, сопровождающейся кровью из глаз и ушей, Максим сильно тяготился этой рутиной. Привыкнув по жизни зависеть от минимального количества людей, иметь всегда свободу маневра и знать, что в принципе он всегда может позвонить шефу, взять внеочередной отпуск и укатить куда-нибудь со Светкой на неделю, не сильно задумываясь о текучке, осознание, что теперь он на неопределенный период привязан к этому месту, не характерным для его образа жизни, да и откровенно опасным и диким опасным действиям, приводило Максима в ужас. Теперь же им овладел некий азарт. Каждая охота, каждый ритуал делали его чуточку сильнее. И чем больше он занимался новыми рутинными обязанностями, тем больше ощущал свою возрастающую силу. Это ощущение затягивало.

Первые выходы в Иномирье, первые долгие охоты, не всегда удачные, тогда Максиму приходилось каждый день сидеть в засаде у Сопряжений, придумывая, как бы половчее завалить тварь. Это выматывало. Даже возросшие возможности и осознание того, что в целом, если охота пойдет не по плану, то тварь можно просто убить, и риск жизни снижен, не давали внутреннего покоя, а наоборот будили глухое раздражение: любой сорванный заход — это плюс одна попытка на неделе. И так до пяти жертв.

В дальнейшем, приноровившись, Максим, бывало, охотился всю неделю, набивая эссенции на три-четыре ритуала вперед, но это также отнимало кучу времени и сил и выбивало из колеи. Именно так появилась текущая система. Не больше трех охот в неделю, не больше трех дней сбора ресурсов в месяц, все остальные посещения Иномирья только ради тренировок. Макс достал накопитель и пошел в заклинательный зал: сегодня очередь поглощения Эссенции Жизни.

Ритуал был прост: большой накопитель с нужным объемом эссенции на алтарь, двухсотграммовую колбу с отваром Ночного Соцветия в центр ритуального чертежа, принимающая субстанция могла быть любого состава, главное, чтобы ее свойство касалось восполнения здоровья, сотворение ключевой руны и активация ей алтаря. Все. Ван Либенхофф человеком был не очень, можно даже сказать, конченой мразью, однако магом-исследователем и ученым был, что называется, от Бога. Его ритуальный чертеж и алтарь, управляющий им, был комбинацией нескольких более специализированных ритуальных чертежей, идеально совмещенных друг с другом, использующих общие блоки и активируемых вместе или по отдельности посредством алтаря. Абсолютно гениальное произведение магического искусства. Именно в этом творении Максим впервые себя обнаружил в Башне, именно тут отложенный ритуал-ловушка наделил его силой. Повторить подобную работу с нуля Макс, скорее всего, бы не смог. Ему в принципе было неясно, сколько дней, а, может, и месяцев потратил бывший хозяин башни на расчет этого монстра начертательных дисциплин.

Линии и символы мигнули и потускнели. Макс взял колбу со светящейся субстанцией и залпом выпил. Волна тепла пронеслась по организму, смывая легкую усталость, наполняя мышцы энергией. Коротко трепыхнулось в груди Сердце Жизни, принимая полученную энергию и направляя ее в самые необходимые места организма, восстанавливая, леча, улучшая. В голове прояснилось, начинающаяся уже привычная боль в висках и за глазами, когда еще непонятно, болит или не болит, но уже понятно, что что-то не так, пропала, сменившись блаженной расслабленностью и приятным ощущением прохлады.

«Еще немного, — подумал Максим, блаженно щурясь, — еще всего какие-то двадцать недель, всего двадцать неделюшек, ну, может, на пару больше, и можно будет не бояться за свою жизнь. Съезжу на месяц на какие-нибудь тропические острова. Фруктово-ромовые коктейли, смуглые молодые девчонки, скорые на любовь, морюшко, песок и никаких бед, никаких мыслей, никакой чертовой охоты, только нега и расслабление. Закрою все лимиты в гильдию на квартал вперед, чтобы ни одна сволочь не доставала, передвину всех пациентов, забью на все обучение. Пара месяцев спокойных у меня будет, так проведу их один в тропическом раю».

«Как же я морально устал», — продолжил размышлять парень, снимая обмундирование для выходов и скидывая его на специально приспособленный для этого стол. Максим перетащил его из подвала уже после третьего выхода в Иномирье, задолбавшись таскать по башне снаряжение. Раньше это были всего лишь сумка, остававшиеся колья и комплект лесного камуфляжа, купленный в туристическом магазине в те времена, когда он увлекался рыбалкой. Теперь это полноценная легкая кожаная броня поверх одежды с кевларовыми вставками, тотем для обустройства лагеря, все та же сумка и котомка со специфическим снаряжением, ситуационная, ее он брал на сбор, не собираясь таскать дополнительный груз в охотничьи вылазки.

«А ведь еще столько предстоит сделать до того момента, когда я смогу себе позволить расслабиться. Да и наступит ли этот момент вообще?»

Закончив с сеансом самонытья — тоже своего рода периодический ритуал, накатывающий на Макса раз в месяц или чуть чаще — парень встряхнулся, оправил уже вполне цивильную городскую одежду, сменившую спецобмундирование. На сегодня все. Можно домой на боковую. Максим проверил наполненность амулета-ключа, активировал и отправил в алтарь еще одну руну, создавая Круг Перехода к себе домой.

По потолку гуляли солнечные блики, из окна, открытого на микропроветривание, ощутимо тянуло холодом, март на Урале не всегда весна, а как повезет. В этом году рулетка выпала на черное. Бодрые минус пятнадцать стояли уже вторую неделю и не планировали как-то меняться. Максим лежал в кровати и бездумно смотрел в потолок: пять минут назад его разбудил звонок от бывшего начальника. Событие весьма нетривиальное, как ни посмотри, расстались они не очень по-доброму.

— Привет, потеряшка! — жизнерадостный голос начальника, который Макс не слышал уже много недель, ворвался в сонное сознание, когда парень рефлекторно ответил на вызов.

— Доброе, Алексей Ильич! — зевая ответил Максим.

— Ты что, спишь еще, что ли? Полдесятого, все уже работу работают!

— Ну так и пусть работают, я не храплю, так что никого не отвлекаю, — Макс немного пришел в себя, заряд бодрости от Эссенции еще не до конца развеялся. На всякий случай он сотворил на себя руну Ясности, так как неясности в этом звонке уже и так хватало, даже на первый взгляд.

— Ладно, я не к тому звоню, как жизнь? Чем занимаешься теперь? — бодро продолжил бывший начальник, как бы проигнорировав ответ Максима.

— В данный момент — сплю, — парень не был настроен идти у бывшего шефа на поводу и вникать в его проблемы с налета, — если что-то срочное, наберите через полчаса, как в себя приду, если нет, то сам позвоню после обеда.

— Подожди! Подожди! Извини, что разбудил, — вдруг зачастил Алексей Ильич, резко меняя тон, — есть вопрос, скажи, где можем встретиться сегодня, минут десять у тебя отниму.

— На Воеводина салон иглорефлексотерапии, с полвторого до двух у меня будет окно, — задумчиво проговорил Максим, — Ла Вера Вита название.

— Буду к полвторому, — коротко ответил бывший шеф и повесил трубку.

«Утро перестает быть томным», — думал позднее Макс, приводя себя в порядок и принимая душ.

Салон Ла Вера Вита держал его формальный наставник по магии жизни Харитон. Познакомились они два месяца назад на онлайн ресурсе, курируемом Серыми. Фактически официальный портал всех магов, чародеев, колдунов, сноходцев и прочего паранормального люда. Общество владеющих духовной силой большое, неоднородное, но достаточно строго регламентированное и упорядоченное. Ибо простецы не знают! Тут как Статут о Секретности в Гарри Поттере, только написанный взрослыми для взрослых. И серьезный такой орган обеспечения выполнения без всякой демократии и избыточной бюрократии — не идеально, но поразительно эффективно!

Портал одаренных в сети представлял собой новостную ленту, отдельно разделы официальных зарегистрированных организаций, коих среди магов полно, выполненных в виде форумов, общей торговой площадки и мессенджера для пользователей с возможностью создания групп. На торговой площадке Максим, пройдя замудренную систему регистрации, реализовывал свои поделки, он тогда уже неплохо освоился в Иномирье и Башне, узнал и прочувствовал, о чем можно говорить, а о чем нельзя, и жаждал профессионального общения. Карты формата А6, склеенные из двух слоев толстого грубого картона, имели модный «крафтовый» вид, были украшены бессмысленными орнаментами, имитирующими реальные магические схемы. При подаче в них духовной энергии или при резкой деформации орнаменты высвобождали на человека, держащего карту, конструкт второго круга Восстановление, который представлял собой простую передачу заряда энергии Жизни. Один из инициированных у Максима даров был как раз даром магии Жизни, так что заряжать такие карты он мог десятками. Формат такого расходника был для рынка нов, так как артефакторы делали одноразовые изделия на основе более основательных предметов, имея на то веские причины: материал должен был выдерживать достаточный объем духовной силы для нанесения на него схемы или рунной цепочки. В дневниках ван Либенхоффа был рецепт бумаги из древесины с добавлением отваров трав Иномирья, но Макс умудрился упростить его, когда решил делать из древесины Иномирья не бумагу, а картон, используя как основное сырье измельченную в пыль древесину, как в оригинальном варианте, а в качестве адгезионной добавки оставив только сок часто встречающегося там же растения, похожего на одуванчик. Он выкинул все этапы дополнительного измельчения и тройной варки древесного порошка, убрал стадию отбеливания, в которой использовался многокомпонентный алхимический состав, по заметкам ван Либенхоффа, увеличивающий проводимость духовной силы. Из-за того, что конечный продукт был более толстый и менее гибкий, чем бумага, был выкинут этап двойной пропитки. Многое Макс подсократил, просто не желая возиться с качеством продукта, который планировался одноразовым. Фактически получился картон из сорняка и палок. Технология была примитивна донельзя, даже древние китайцы делали качественнее, так по крайней мере думал Максим, просушивая и снимая с сетки свои первые творения. Однако такой картон оказался отличной основой для нанесения схем до середины второго круга включительно. Двухслойными он эти карты стал делать, чтобы скрыть вид схемы и увеличить прочность самого изделия.

Больше ничего столь же светлого в его голову еще не пришло, однако хватило и такой идеи. Карты начали разлетаться уверенно и быстро. Восстановление, помимо оздоравливающего, оказывало еще и тонизирующий эффект. Предложение было невелико, Макс поднимал цены трижды, потом вспомнил о методе штамповки, искал составы полимера, которые бы можно было плавить в домашних условиях, чтобы изготовить штамп, тренировался в выжигании схем на доске, все, чтобы не вычерчивать их вручную. Итогом недельного мозгового штурма стал массивный деревянный штамп с полимерной накладкой, которым можно было наносить сотни однотипных схем на картон в час. Рынок получил вливание товара, ценник перестал расти, но стабильный спрос все так же был чуть выше предложения.

На этой-то волне прямо на сайте на Максима вышел Харитон, опознавший в том владельца дара Жизни и предложивший передать опыт за денежку малую. Харитон оказался персонажем интересным, держал свой кабинет иглоукалывания, имел силу середины третьего круга и ранг Мастера. Казалось бы, вполне состоявшийся чародей, медленно, но верно достигающий своих высот и имеющий единственный редкий дар Жизни. Владел он большинством заклинаний своего направления на уровне Воли, то есть не составлял их, как положено, из рун, объединяя в конструкты, наполняя духовной энергией и активируя туда, куда нужно, а просто творил, доли секунды концентрации, р-раз! И у тебя реактивный понос. Маги Жизни — это далеко не только про лечение, это фактически про любые манипуляции с организмом. Лет Харитону было явно за пару сотен, проскакивали порой в речи специфические словечки, да и ввернуть что-нибудь по-французски в середину фразы он также любил.

Однако, чем лекарь выделялся, так это каким-то вселенским спокойствием, странно сочетающимся с весьма деятельной натурой, и не угасшим за годы жизни интересом ко всему вокруг. Он довольно живо, и в то же время спокойно и неторопливо, расспросил Макса про то, что он знает, что хочет узнать, куда планирует развиваться, как пришел к своему изобретению и планирует ли углублять это направление. Невзначай поинтересовался жизненными обстоятельствами парня, вскользь дал пару весьма ценных, как уже Максим понял потом, рекомендаций. Заронил в процессе беседы в голову новоиспеченного одаренного несколько интересных идей, требующих осмысления. В целом — повел себя как довольно опытный наставник, которому в целом наплевать, кого учить, лишь бы учились и толк был.

Харитон предложил вполне вменяемый обмен: я тебе знания и практику, ты мне либо денег, либо, что куда более желательно, готовый материал под карточки. На том и договорились: Максим снабжал Харитона десятком листов картона формата А2 в месяц, а Харитон учил того премудростям использования целительских конструктов, параллельно натренировывая волевое создание хотя бы самых простых. Максим был благодарным учеником, запоминал все влет, досконально повторял и тихо радовался, что Харитон не спешил расспрашивать его про прошлое. Если задуматься, обмен был абсолютно неравноценный. Те знания, которые Макс получал в огромном объеме, стоили куда больше, чем пусть и уникальный, но расходный материал. Чуть позднее парень смог убедиться, что часть полученной информации по дару Жизни он бы не нашел нигде, ни в Коллегии, ни в Гильдии, ни в закромах Башни. Единственное, что приходило Максиму на ум — это то, что Харитон давно искал того, кто сможет быстро и качественно воспринять его опыт, а для этих целей одаренный новичок с высоким начальным потенциалом и идеальной памятью подходил как нельзя лучше.

На сегодня у них было запланировано изучение конструкта Мультипотоковая стимуляция, к которому Максим подбирался уже вторую неделю. Шутка ли: не только создать и запустить конструкт из семнадцати символов, но еще и потом поддерживать и направлять Волей потоки энергии до окончания его работы. В стандартном варианте потоков было три, в варианте Харитона — двадцать один, вообще-то все варьировалось от ситуации, но Харитону на это было плевать. Вот и мучался Макс, стимулируя то сразу двадцать один участок кровеносной системы крысы, то двадцать один мускул белки, то двадцать одно кольцо снулого дождевого червя, заставляя его сокращаться и ползти.

За массивным деревянным столом, стоящим в центре большой, квадратов на сорок, комнаты, сидел крупный плечистый мужик лет сорока. Недлинные волосы, когда-то черные, но нынче сильно тронутые сединой, такая же наполовину седая аккуратная борода, наставник выглядел как былинный богатырь, недавно отошедший от дел ратных и занявшийся наукой; за столом среди бумаг он смотрелся несколько нелепо, как взъерошенный медведь посреди опенспейса отдела продаж. Однако четкие плавные движения рук, наносящих на бумагу линии и символы, а также спокойная сосредоточенность быстро смазывали первое впечатление: мужчина явно занимался знакомым, интересным и главное обыденным для себя делом.

— Ты сегодня рано, я тебя до обеда не ждал, — произнес Харитон, не отрываясь от выписывания какой-то замысловатой схемы на листе бумаги, — планы на день поменялись?

— Да, внезапный привет из прошлого, — сказал Максим, проходя вглубь помещения, являвшегося и рабочим кабинетом, и импровизированной кухней, и лекционной комнатой, в зависимости от необходимости хозяина. Тут же стояла вешалка для верхней одежды, располагался здоровенный шикарный кожаный диван, настенная картина, выполненная на бамбуковой циновке, здоровенный цвайхандер на стене между двух окон, небольшой компьютерный стол с ноутбуком в уголке, холодильник, пара журнальных и один кухонный столики.

С Харитоном они были исключительно на «ты». Как сам он при знакомстве заявил: «Возраст — не та штука, которой нужно обязательно соответствовать. Возраст — это крылья для умного и костыли для дурака. Мне лет столько, что ты меня пра-прадедом звать можешь и не ошибешься, однако я себя таким не чувствую. Вот как почувствую, так сразу сообщу. А пока мы делаем что-то друг другу полезное, вся эта чушь ни к чему, отвлекает».

— Даже до тебя через Изнанку порталом прыгнул, чтобы время сэкономить.

— Лентяй, тут идти пять минут, — Харитон покопался в стопке бумаги, справа от себя, достал один лист и передал его Максиму. — Сегодня без подопытных, создаешь чары, направляешь потоки в эти точки и держишь ровную подачу. Если где-то косячишь, точка выгорает, выгорит пять точек, меняем лист и все сначала. Задача — продержаться до окончания действия заклинания и не выжечь больше пяти точек. Tu comprends, mon ami?

— Да чего тут непонятного… — пробормотал Максим, разглядывая лист. На нем были нарисованы и пронумерованы двадцать одна руна Накопление в связке с руной Ограничение. Обычная бумага не выдерживает даже один наполненный символ, так что идея напитывать два с лишним десятка казалась сомнительной.

— Не смотри так, там пропитка соком Серого вьюна, в этот листок парсов пятьдесят влить можно, ненадолго правда, — Харитон как всегда видел Макса насквозь, все-таки жизненный опыт — штука страшная, особенно если человек им пользуется, а не просто бережно хранит в память о трогательных моментах своей интересной жизни. — Твой привет из прошлого — это что-то серьезное или скорее неожиданное?

— Неожиданное. Бывший шеф позвонил, сильно хочет увидеться, — Максим аккуратно разместил лист на подставке для книг, он такие последний раз видел в детской библиотеке классе в пятом, и вот, спустя много лет в кабинете Харитона, — на него не похоже от слова «совсем». Шеф — человек самоуверенный, зацикленный на работе. Детей от двух браков рассовал по частным интернатам, вторую жену выгнал, потому что отвлекала от дел. Первая сама ушла по той же причине. Из интересов — разница между дебетом и кредитом, островной виски и чтение бизнес литературы. Скучный и неприятный человек в сущности, но делец мощный: и кидали его партнеры, и выхлопывала налоговая, за дело правда, но так, что многие после этого в петлю лезли, а он ничего: отряхнулся и пошел дальше бабки молотить. То, чем сейчас занят, спецтехника и запчасти к ней, уже четвертый крупный проект, опять за несколько ярдов перевалил, и от налоговой успешно отбивался, по крайней мере пока я там работал. Как сейчас — не знаю, не слежу, и так жизнь насыщенная. Вот придет сегодня около двух, послушаю, что стряслось.

— Donc c’est super, — хмыкнул Харитон. — Со следующей недели у нас с тобой перерыв, месяца на три, может, больше. В Африку поеду.

— Лечить? — Максим не удивился, Харитон был мужик многогранный и легко сочетал здоровый прагматизм и некоторую легкую жадность с готовностью помогать людям не щадя живота своего, граничащую с самой натуральной жертвенностью. За время их знакомства маг успел отметиться в борьбе с эпидемией тифа на Дальнем Востоке, внезапной поездкой по северным деревням с массовыми излечениями всех и вся, совмещенными с попойкой с аборигенами, визитом в два крупных рехаба с такой же массовой реморализацией и кодированием наркоманов и алкашей всех видов и сортов и еще парой подобных эксцентричных поступков. Как при этом Харитона не прищучили Серые, остается только догадываться, поскольку эхо его подвигов наполняло газеты не одну неделю после любого из событий.

Серый орден не одобрял массовое вмешательство магией в дела немагического мира. Платные услуги — пожалуйста, улучшение своих условий жизни — сколько угодно, но будь добр, выучи Помутняющие Разум чары, Отвод глаз и еще несколько специфических конструктов, влияющих на разум не управляющих духовной силой людей. Случаи явной демонстрации магии миру выявлялись быстро и карались сурово. В наличии у Серого ордена было полно артефактов божественного происхождения, помогающих в поиске нарушителей и выявлении правды, а специфическая практика обучения послушников делала практически невозможной коррупцию в данной организации. Однако Максим давно не верил в простые и честные схемы в управлении народом, не без основания подозревая, что все равно есть те, кто перед Серым Орденом равнее остальных.

— И лечить, и учить, — Харитон потянулся и посмотрел в окно, — три жизнюка в Чаде инициировались, да и трындец там, опять какая-то массовая гадость народ косит, санкцию дали на массовое лечение, чтобы дальше не пошло.

— Дела… — протянул Максим. — Ну что могу сказать, удачи в таких начинаниях.

— Что, даже и не попросишься со мной на практику? — хитро улыбнулся маг, глядя на Макса.

— Нет, — коротко ответил Максим, а чуть погодя все-таки добавил, — не могу.

— Ох уж эти мне тайны, — протянул Харитон, откладывая наконец свою схему, — все, даже самые таинственные тайны, в итоге оборачиваются какой-нибудь банальной глупостью, помяни мое слово. Чем таинственнее, тем глупее. И почти всегда все упирается либо в стыд, либо в амбиции.

— Может, ты и прав, — ответил Максим, сосредоточенно держа заклинание, выгореть пока успели только две точки, — но это все слишком грубо и упрощенно, всегда есть нюансы, которые все меняют.

— Анекдот про нюанс я тебе рассказывать не буду, сам знаешь, но суть всегда одна: стыд или амбиции. Ну ладно, это все пустое, не можешь и не можешь, что уж тут. Те, кто могут — не нужны, обычное дело. График занятий я тебе оставлю, как и литературу по нужным конструктам. От тебя мне потребуется двухмесячная плата твоим волшебным картоном. Кстати, как там твои конкуренты? Разгадали секрет производства?

— Нет, — Максим улыбнулся, — давят со стороны Гильдии, казначей перестал покупать карты Восстановления у меня в счет Очков Заслуг, требует передать рецепт. Глава отделения не вмешивается, но намекает, что он скорее на стороне казначея. Хорошо хоть правила Гильдии не обязывают передавать секреты, носишь материалы с тварей в стандартном объеме — молодец, все, что больше — в Заслуги. Михаил Васильевич, шипит, но кровь урсидаев и все запчасти забирает по твердым расценкам.

— Совсем охамели, щеглы! Pathétiques pince-sous! — Харитон неодобрительно нахмурился. — Зайду к Паше перед отъездом, знает ведь, на чьего ученика зубы скалит, оставлю без медицинской помощи, посмотрим, долго ли так себя вести будут!

— А и зайди, мне уже ругаться лень с ними, — пробормотал Максим, встряхивая ладонями, — Все! Четыре точки, потоки иссякли. Что дальше?

— Держи второй листок, максимум три точки, продолжай. Пока твой бывший начальник не пришел, хорошо бы до одной точки добраться.

Макс продолжил занятия, параллельно размышляя о том, как тесен мир одаренных, что учитель может запросто пойти и обсудить его проблему с главой отделения гильдии, фамильярно называя того Пашей.

Бывший шеф приехал минута в минуту, как обещал. Вообще, пунктуальность была его сильным местом, сам не опаздывал, другим за опоздания спуску не давал. Максим невольно вспомнил мгновенное увольнение лучшего менеджера по продажам, который перебухал накануне и заявился в офис в двенадцатом часу, не предупредив об отсутствии ни руководителя, ни офис-менеджера. Ностальгия!

— Приветствую, Алексей Ильич! — поднялся с диванчика в фойе Максим, который, к моменту приезда гостя, успел добраться до одной выжженой точки за заход, выпить две кружки кофе и даже немного заскучать в ожидании. Харитон куда-то смотался, наказав использовать для переговоров непосредственно кабинет иглорефлексотерапии и не лезть в его рабочую зону.

Алексей Ильич был невысок, в меру спортивен, однако нервный образ жизни, нездоровое питание и алкоголь вкупе с трудоголизмом уже оставили на нем свои следы: отчетливые тени под глазами, сутулость, начинающийся живот, бич всех мужиков за тридцать, забивающих на спорт, но не забывающих про пиво. Несмотря на общую вальяжность, неторопливость и основательность, присущую людям, привыкшим руководить, а также проводить серьезные переговоры на высоких уровнях, в движениях бывшего начальника порой прорывалась какая-то нервная суетливость, не свойственная ему, сколько Максим шефа помнил.

— Чем обязан и звонку, и визиту? — спросил Максим, рукой приглашая бывшего шефа пройти в кабинет. Он решил не рассусоливать, а сразу перевести диалог в деловое русло. Все лучше, чем отвечать на глупые вопросы про текущее место работы.

Алексей Ильич молча пожал руку, помялся, но прошел в указанном направлении, ничего не сказав. Зайдя в кабинет, Максим и гость расположились на двух гостевых стульях. Повисла неловкая пауза.

— Извини за столь внезапное появление, — начал бывший шеф, — я узнал, что ты из этих и решил обратиться.

— Нет, — решительно парировал Максим, — я точно не из этих.

Алексей Ильич поморщился, разговор не желал начинаться нормально.

— Давайте все-таки с начала, что за проблема, на какую помощь вы рассчитываете? — продолжил Максим. — А уже потом обсудим, что за ваши знакомые портят мне репутацию, причисляя к загадочным «этим».

— Наташка у меня болеет, по врачам затаскал уже, в Швейцарию сгонял, месяца три там лежала, ничего поставить не могут, — зачастил Алексей Ильич, совершенно выходя из образа делового человека. Образ этот он таскал двадцать четыре на семь, по мнению Максима, чаще, чем костюм с галстуком.

— Когда был в Берне последний раз, перед тем как увезти дочку обратно, напился в баре с каким-то немцем, долго сидели, рассказал ему все, а тот так удивился натурально, типа ты же в одном городе с Харитоном живешь, в чем проблема? Я его спрашиваю, какой такой Харитон, а он, типа точно, к Харитону просто так не прорваться, с учеником его потолкуй, Максимом Медведевым, тот, наверное, передаст. Мы дальше еще пили, мне показалось, что чушь несет мужик, тем более по-английски он говорил хреново, не придал значения, подумал, пьяный бред. А вот приехал назад, сидел в кабинете и вдруг вспомнил, ты же Медведев!

— Я и еще пара десятков Максимов только в нашем городе, не считая окрестных поселков и городишек, — спокойно согласился Максим.

— Вот и я не пошел звонить сразу! — бывший шеф уже пришел в себя и слегка воодушевился. — Дал задание сбшнику пробить Максимов Медведевых и связь с неким Харитоном по работе; я подумал: раз ученик, то, может, как-то официально зарегистрированы в одной структуре. Ну а тот ко мне уже через полчаса пришел, сказал, твой Максимка и есть тот, у кого в работодателях Харитон Васильевич Бестужев имеется. Еще предупредил, что в структуре его интерес не одобрили и дальше лезть запретили, намекнув, что будут проблемы. Вот я к тебе и рванул. Максим, помоги, а! Сколько хочешь проси, деньги есть, если не хватит, найду, где взять, только помоги!

— И вот вы так, на основании слов неизвестного немца в бернской рыгаловке решили, что я великий целитель? Алексей Ильич, я как-то даже затрудняюсь, как мне оценивать такую ситуацию.

— Максим, я в бизнесе очень давно, опыта вагон, можно так сказать, — Алексей Ильич посерьезнел и потер уголок правой брови, хорошо знакомый признак уверенности в своей правоте, Максим изучил это четко за время споров с шефом по различным вопросам, — и в своей работе крайне часто полагаюсь на интуицию, которая меня подводит крайне редко. Так вот сейчас интуиция говорит — я на верном пути и тот собутыльник из Берна знал, о чем говорил! Не бывает таких совпадений! Максим, если у тебя есть возможность помочь, то помоги!

— Что-то я вас, Алексей Ильич, не узнаю, просьбы, беспокойство о дочери… Допустим, я могу помочь, хотя это абсолютно не факт, пациентку я не видел. Но давайте по порядку: когда началось недомогание, в чем выражено, что предпринимали и что предполагали врачи?

— Максим, знаю, откуда вопросы. Мои кости в фирме перемывались и продолжают перемываться регулярно, я в курсе. Наташа — единственный ребенок, с которой у меня есть контакт. Старшие в Европе, давно не разговаривали, а я недавно обнаружил, что фактически совсем один в свои пятьдесят. И тут у Наташи начинается такое, — Алексей Ильич собрался и продолжил, — сначала появилась слабость, пару раз падала в обморок в лицее. Потом не смогла встать с кровати сама. Нина, вторая жена моя, забила тревогу, начали искать врачей. Ребенок худеет, слабеет, последний месяц на капельницах живет, еда не усваивается а врачи… Врачи руками разводят: редкий случай, возможно, что-то генетическое, организм тратит больше сил, чем получает из еды! Теории, предположения и ноль результата, НОЛЬ!

Алексей Ильич вскочил и начал нервно расхаживать по комнате, продолжая выплескивать наболевшее:

— Причем, что наши коновалы, что европейские: «Такого в нашей практике не случалось, мы не можем понять причину, лечите симптомы, сдавайте анализы, может, в динамике что-то определится». В динамике, бля! Наташка умрет раньше, чем динамика хоть что-то покажет!

Максим задумался. Харитон частенько настаивал, чтобы он брал на себя приходящих в кабинет пациентов. За время обучения Максим вылечил порядка десяти больных различной степени тяжести. К Харитону шли исключительно по рекомендации, через знакомства, не бывало такого, чтобы залетел человек с какой-нибудь болячкой с улицы. Немало этому способствовали чары Невнимания, создававшиеся вывеской-артефактом. Как говорил Харитон, свой кусок хлеба он заработает в любом случае, а хотел бы лечить чужой геморрой — пошел бы в проктологи. Случай нетипичный, надо помочь, тем более не совсем уж чужой человек.

— Поехали, съездим до пациентки, Алексей Ильич. Сначала надо взглянуть, потом уже обсудим вопрос оплаты, если будет что обсуждать.

Глава 4. Эхо будущих проблем

Март 2017

До дома бывшего начальника добрались быстро. Алексей Ильич уверенно управлялся со своей BMW пятой серии, не очень лихачил, но и не проявлял вежливость направо и налево. Четко и уверенно вклиниваясь в нужный ряд, когда надо — пропуская, когда надо — подрезая, он достаточно быстро довез Максима до своего дома в Патрушах. Дочь находилась в специальной комнате на втором этаже. Помещение напоминало навороченную палату в какой-нибудь платной хорошей больнице: регулируемая противопролежневая кровать, стойки капельниц, аппарат мониторинга активности организма, в уголке аппарат ИВЛ, видимо, на всякий случай.

Пациентка спала. Выглядела Наташа, как свежий покойник: изможденная, с глубокими темными кругами под глазами, желтоватой сухой кожей. Максим вздохнул, сосредотачиваясь:

— Алексей Ильич, выйдите, мне понадобится какое-то время, я позову, как закончу.

— Максим, я бы хотел присутствовать! — отрицательно покрутил головой тот.

— Алексей Ильич, а я бы хотел, чтобы моя бывшая не обвиняла в своих неудачах всех вокруг, кроме себя, но мы живем в несовершенном мире, увы, так что это невозможно. А теперь без шуток: либо выйдете сами, либо я вам помогу и вы даже не поймете, что произошло, — слегка зло ответил Максим.

Обеспокоенный отец пошел красными пятнами, никакое горе не могло перебороть такой реакции на неповиновение потенциального наемного работника. Как это, его выставляют! Однако Алексей Ильич взял себя в руки и молча вышел. Максим облегченно выдохнул: колдовать на обеспокоенного родителя не хотелось.

Глубоко вздохнув, он создал Оценку и направил на девочку. Отклик принес информацию: сильное истощение, частичный отказ внутренних органов. Одной ногой в могиле фактически. Следом в пациентку ушло Восстановление, Максим подхватил стакан с водой, кинул еще одно Восстановление на него и аккуратно влил в приоткрытый рот Наташи, помогая Телекинезом воде попасть в нужное горло. Этому приему его научил Харитон: Восстановление извне и Восстановление изнутри резонировали, умножая положительный эффект. Жизненная сила забурлила в худом тельце, вымывая слабость, питая мышцы и внутренние органы, проникая в кровь. Пока внутривенного питания хватит, должен справиться. Следующая Оценка показала, что тонус организма поднялся, органы заработали. Внешне кожа слегка порозовела. Однако что-то настораживало Максима, смазанный отклик от Оценки показывал, что что-то неладное происходит где-то под сердцем ребенка.

Максим напряг магическое зрение. Он вполне уверенно видел тонкие потоки, так что разглядеть притухшую ауру Наташи труда не составило. Ярко просматривались волны жизненной силы, накачиваемые в организм сдвоенным Восстановлением. Под сердцем девочки, там, где не сработала как надо Оценка, проглядывалась потемневшая область. Жизненная энергия, доходя до этой области, замедлялась и начинала потихоньку исчезать. Максим присмотрелся — яснее ничего не стало, все так же тускнело пятно, все так же истончалась энергия.

«Время для «Звонок другу», — подумал Макс, набирая Харитону. Трубку тот взял фактически сразу.

— Что, оказалось что-то непростое? — Харитон как будто бы родился готовым к любым ситуациям. — Куда прийти?

— Патруши, Заречная сорок пять, можно прямо в дом, я на втором этаже.

Что хорошо в бытие магом — у тебя всегда есть Изнанка. А если ты знаешь конструкт Портального Круга, то у тебя есть неограниченная мобильность в радиусе порядка двухсот километров, главное примерно понимать, куда строить вектор перемещения. Максим на это убивал около минуты, иногда полторы, Харитон справился быстрее. Через недолгие мгновения Максим почувствовал чужое присутствие, а после увидел сгущающуюся в силуэт духовную энергию — предвестник выхода чародея с Изнанки.

— Так, и что тут у нас? — когда Харитон работал, Максу оставалось только молча завидовать. Он распознал Оценку, Большое диагностическое плетение и Стабилизирующую сеть, и все это за одно движение бровью. Вот что значит Мастер за работой! Дальше началось странное: Харитон резко посерьезнел, и быстро сотворил непонятный конструкт третьего круга; Макс аж прищурился от вложенной в него энергии! Конструкт резко сжался и влетел в грудь девочки.

— Ограждающую печать знаешь? — повернулся наставник к парню.

— Да.

— Ставь вокруг кровати, сейчас глушить будем, — распорядился Харитон.

— Кого глушить? — тупо переспросил Максим, начиная собирать защитный конструкт. Ограждающая печать — односторонний барьер, не дающий духовной силе выходить из очерченной зоны, распространенная магия второго круга, своего рода академический минимум для любого пользователя духовной силы, склонного к экспериментам.

— Кто вылезет, того и заглушим! — отрезал Харитон. — Там печать на душе стоит, есть такой ритуал мерзкий, его в тридцатые практиковали паранормы из НКВД, в подопытных из своих не было дефицита. Гексаграмма на Изнанке и печать на жертв, обычно шесть, по количеству углов. От трех до пяти месяцев собирает жизненную силу, потом резко передает создателю. Гадость неимоверная, однако позволяет увеличить внутренний резерв на полтора десятка парсов и добавляет пару лет жизни. Эффект оказывает будучи применяемой не чаще раза в два года. Запрещен Серыми, от пяти лет пребывания батарейкой в зависимости от масштаба последствий применения.

Батарейки — на жаргоне это маги-преступники, которых по букве Кодекса наказывали заключением в магических тюрьмах, где те выполняли роль источника энергии для схем и артефактов Серого Ордена. Не сильно жестокое, но неприятное наказание. Маг-батарейка жил в капсуле в специальном строении, обслуживаясь магической схемой и половину отведенного срока пребывая в стазисе. Строения эти располагались рядом со стационарными порталами на Изнанку, создающими высокий фон, так что вырабатываемая преступниками духовная энергия кратно перекрывала расходы на их содержание и являлась, пожалуй, самым эффективным способом концентрирования энергии для дальнейшего применения. Минусом данного наказания был явный психологический вред, наносимый провинившемуся. В остальном, отступники во время отсидки, или, скорее, отлежки потихоньку раскачивали резерв, работали на благо системы, поставляя энергию, и имели много времени подумать, стоило ли оно того. Гуманизм в высших его проявлениях был не свойственен магическому миру, потому в Гаагу никто не заявлял. Серый орден сам себе и ЕСПЧ, и Трибунал Инквизиции, и еще тысяча подобных органов в одном лице.

— Нам повезло, инициатор решил собрать жатву. Процесс это небыстрый, он там несколько суток должен просидеть, чем можно воспользоваться, когда ловишь таких гадов! Я парализовал его на Изнанке через связь с жертвой, сейчас буду вытаскивать. Готовь свой боевой набор, посмотрим, что это у нас за новый любитель халявы появился!

Харитон опять начал творить какой-то конструкт третьего круга. Макс создал Оглушение и Замешательство, не наполняя их избыточно духовной силой, чтобы не активировать случайно, и напряженно уставился в очерченную Печатью область. Конструкт сработал, Макс почувствовал возмущение окружающего пространства. Рядом с кроватью из небытия вывалился мужик, лет около тридцати, имевший совершенно очумелый вид.

— Глуши! — последовала резкая команда.

Конструкты, наполненные до краев энергией, активировались, отправив любителя халявной прокачки в мир грез. Харитон добавил что-то свое из арсенала Жизни поверх трудов Максима и, походя отменив защитный барьер, который Макс вообще-то поставил на совесть, подошел к новому действующему лицу.

— Надо же! У нас в гостях сам сынок господина Юдина! — прокомментировал наставник.

— Это кто? — непонимающе переспросил Максим.

— Мглу знаешь?

— Конечно! Хорошая книга. Но мне фильм удачнее зашел, концовка впечатляющая.

— Макс, завязывай с плоскими шутками.

— Прости, это сильнее меня, — повинился Максим, — это сноходцы которые? Да, слышал. Недавно в Гильдии обсуждали, что они закрыли крупное Сопряжение на северной границе города.

— Ну так вот: Юдин Илья — глава Мглы, а вот этот субчик, Юдин Егор, его сын старший, есть еще два младших, тоже сноходцы. Династия, однако, пять колен до текущего главы. Лидеры в нашем городке по количеству активных членов, имеющих возможность воевать на Изнанке. И вот такой вот сюрприз! Подлечи девчонку, ей сейчас обычное Исцеление вполне поможет, успокой отца, а я вызову Серых, оставлять такое нельзя… С вот таких вот экспериментаторов начинаются потом большие проблемы.

Максим быстро создал и бросил в девочку Исцеление и пошел искать Алексея Ильича. Тот обнаружился в соседней комнате, мирно дремлющим на небольшом диванчике. Парень еще раз удивился основательности наставника: это явно было его рук дело. Небольшое умственное напряжение, и из глубин памяти возник конструкт Пробуждения. Вообще, коллекция нестихийных конструктов ван Либенхоффа поражала своим разнообразием. Макс выучил все, что смог найти, что стоило ему, наверное, пол-литра крови из носа: так поначалу реагировал организм на возможности использования абсолютной памяти. Применять эти конструкты хоть как-то умело Максим, естественно, не мог, в сутках всего двадцать четыре часа, при его весьма плотном графике осваивать что-то ограниченно полезное на более высоком уровне было бы полным дебилизмом. Но зато качество Макс компенсировал количеством, имея под рукой конструкты фактически на любой случай жизни. Маги за всю историю существования Пути Разума наплодили великое множество полезных и не очень заклинаний, решая бытовые проблемы полюбившимся им способом. То есть магией. Выборка ван Либенхоффа была в каком-то смысле элитной, хотя и здесь встречались такие образчики магической мысли, как конструкт Удаления Лишних Волос, уничтожавший растительность в ушах, носу и других укромных местах. Величие величием, а гигиена гигиеной.

Алексей Ильич открыл глаза, часто и недоуменно заморгал.

— Все в порядке, дочь вылечили, — отчитался Макс, — но к ней пока нельзя, выяснились дополнительные обстоятельства…

— Кто? — шеф не был бы тем, кем он был, если бы не умел предполагать варианты возникающих проблем. — Я же правильно понимаю, она не сама заболела?

— Да, но с возмездием своими руками у вас не выйдет, — ответил Максим, — не вашего уровня оппонент. Накажем обязательно, но вы участие не примете и вообще сейчас опять уснете, во избежание, так сказать.