Бесплатный фрагмент - Глетчер

Пролог

1998 год. Тульская область, посёлок Советский.

В лесной чаще, среди лип и берёз, колыхаемых порывами летнего ветра, шли двое мужчин в милицейской форме. Один из них курил сигарету без фильтра и то и дело сплевывал горькую слюну.

Бочкарёв был старший по званию и командовал этим звеном, в которое входил он сам и младший сержант Лиссов. Остальные несколько звеньев шли по правую и левую сторону от них, на расстоянии десяти метров. Поиски Натальи Озеровой шли уже четвёртые сутки. Красивая и молодая женщина, отправилась за грибами в лес, в одиночку, после чего не вернулась. Дома у неё остались сын Юра и её отец Владимир Иванович, дед шестилетнего Юры.

Этот лес на окраине посёлка «Советский» давно славился тем, что в нём пропадали люди и объяснение всегда было одно: «пьяный был, река прибрала, не иначе». Только никто не думал о том, чтобы дойти до реки, которая шла вообще в другой стороне, понадобится не один день.

И этот случай оказался не исключением. Но была и ещё одна версия исчезновения женщины, но её сразу отмели в сторону, как не состоявшуюся, так как человек выразил свои предположения в силу своей необразованности. А версия была такова, мол женщина у Олега в соседнем посёлке, своего любовника. Конечно это тут же проверилось, но не дало положительных результатов, более того, сам Олег опроверг какую либо связь с этой женщиной. Так что теперь оставалась только версия с рекой, к тому же после недавних затяжных проливных дождей она поднялась и вышла из берегов.

— Товарищ майор, — обратился младший сержант Лиссов к Бочкарёву. — Как думаете, куда могла запропаститься женщина, оставив при этом маленького сына?

— Чёрт его знает, Николай! — ответил майор. — Ты видишь обстановку в стране, бардак, бандит на бандите. Всё, что угодно могло случиться.

— То есть, вы не исключаете уголовку?

— Её Коля, никогда не нужно исключать, а наоборот, с неё начинать. Да, река то версия хорошая, да только мы с тобой целый день идём, а до неё ещё не дошли. Ещё с полкилометра пройдём и возвращаемся

— Может её сам дед того!? — предположил сержант.

— Нет. Нет нужды ему в этом, мальчишка то на него останется, да и взволнован он, сам не свой. А вот то, что он чего-то не договаривает видно не вооружённым глазом.

— Так может в отделение его? — не успокаивался сержант.

— Слушай, что ты всё время категорично мыслишь. Ты свою эту радикальную методику на бандитах будешь отрабатывать. Дед молчит о чем-то, но это дела не касается. А может и касается, но косвенно. Ладно, всё, свисти всех, возвращаемся. Темнеет уже.

— Знаете товарищ майор, перед тем, как сюда ехать, я изучил так сказать особенности этого места. Некролог, уголовную колонку и всё прочее.

Так вот, люди тут периодически пропадали. Мужчины в основном, находили не всех, а если находили, то описывали их, как мумий. Высушенных. В середине восьмидесятых здесь пропали двое молодых парней, их так и не нашли. Я копнул ещё глубже и наткнулся в архиве на расследование НКВД в 1930 году. То есть, тогда люди тоже пропадали. А в соседних поселениях люди жаловались на порчу скота. Маньяк не мог столько прожить, если их конечно не целая семья, где знания передают по наследству. Так что странно это.

— Вот что, сержант, жанр Голливудского кино здесь не уместен, касты маньяков и так далее, ты не думай, кино тоже смотрим. И мистику сюда пришивать не стоит. Хотя, чем чёрт не шутит. Ну и что в расследовании НКВД говорится?

— Мало чего. Сожгли тогда этот колхоз, который назывался «Витязь», мол из-за вспышки какой-то инфекции. А позже, начали строить снова и теперь это посёлок «Советский».

— Что же это за инфекция такая, что целый колхоз сжечь, чума что ли? — кого-то неведомого спросил Бочкарёв.

— А люди говорят, что пропавшая никто иной, как ведьма, — сказал Лиссов.

— Ха, да любую бабу можно назвать ведьмой, — сказал Бочкарёв.

— Да тут другое. Говорят, что мальчик был особенный. Больной, сам не ходил, скрюченный был.

— ДЦП что ли? — спросил майор.

— Точно, оно самое. Говорят, что она с ним что-то сделала. Мол ритуал в лесу какой-то совершила. Люди то опешили, когда увидели совершенно здорового ребёнка.

— В таких местах всегда слухи да суеверия водятся, — ответил скептически майор. — Ты сам то ведьму когда последний раз видел? Ну вот и всё. Хватит на сегодня мистики.

— А ещё в соседних посёлках люди говорят, что у них орудует Чупакабра, мол скот портит.

— Так! — сурово посмотрел Бочкарёв на Лиссова.

Все возвращались уставшие, ноги не слушались, животы урчали, а мысли стопорились на этих основных физиологических процессах и потребностях. Они вышли из чащи, майор снова прикурил сигарету, сплюнул и сказал всем идти к машинам, оставил только сержанта. Они пошли к дому пропавшей женщины.

Дом стоял у самого леса, на отшибе, так, что можно шабаш устраивать, никто ничего не увидит. Сам дом был очень стар, такие строили ещё во второй четверти двадцатого века. Это было массивное строение из бруса, с отоплением на основе дровяного водонагревателя, с множеством окон. Фасад частично отремонтирован, шифер свежий, дом простоит ещё век, а то и больше.

Дед стоял на крыльце, погруженный в мысли, судя по его сморщенному лбу, они были мрачные. Когда милиционеры подошли к нему, он вышел из оцепенения и посмотрел на них.

— Владимир Иванович, я смотрю вы чем-то озабочены который день, может поделитесь своими мыслями? — спросил майор. — Понимаете, любая зацепка может помочь.

— А тут уже ничего не поможет сынок. Поздно. Слишком поздно. Не уберёг я Наташеньку.

— Скажите, а что стало с её мужем?

— Да разошлись они. Давно. Уехал он за границу. А что?

— Да так, в интересах дела, — сказал майор. — Вы держитесь. Мы делаем всё, что можем. Людей не хватает, сами знаете, что в стране происходит.

— В лесу этом, зло живёт, — сказал старик смотря на лес.

— Да вы что, сговорились!? — сказал майор и посмотрел на Лиссова.

Как только милиционеры ушли, Владимир Иванович бросился в дом. Забежал в кладовую, стал рыться в куче вещей. В сторону летели коробки из под обуви, старые вещи. Наконец-то, что он искал, попалось ему под руку. Старое охотничье ружьё, которое он когда-то купил, но стрелял из него лишь несколько раз, один из которых по банкам. Кладовая осталась не закрытой, свет полосой лился на деревянный вишнёвого цвета пол. Владимир Иванович взял патроны и посмотрел в окно на солнце, которое садилось оставляя остатки света на открытом от деревьев участке земли, покрытой уже отходившей травой. Затем его взгляд остановился на лесной чаще. Он перекрестился и отправился в дальнюю комнату, где мирным сном спал маленький Юра. У него был стресс, поэтому Владимиру Ивановичу приходилось давать ребёнку успокоительное, после которого он спокойно спал. Но всякий раз, когда мальчик просыпался, резал деду сердце вопросом, не вернулась ли мама. Владимир Иванович говорил правду с болью.

Мальчик крепко спал, но Владимир Иванович стал его трясти. Когда Юра проснулся и увидел обеспокоенного деда, в голову пришла только одна мысль, о том, что мама вернулась. Но дед почему-то взял его на руки и куда-то понёс.

— Дед, куда мы идём? — спрашивал мальчик, но дед молчал. — Дед, зачем тебе ружьё?

А принёс он его в кладовую, разгреб вещи и усадил в угол. Стал закладывать его вещами.

— Юра, ты должен пообещать мне, что не выйдешь отсюда до утра. Что бы не случилось, не выходи отсюда. Ты понял?

— Но почему? Что случилось? — спросил мальчик.

— Я обещаю, что потом всё расскажу, а теперь накройся этими вещами и сиди тихо. Утром я приду к тебе.

— Хорошо.

Владимир Иванович оставил в кладовой свет и закрыл дверь. Посмотрел в окно, там были уже сумерки. Он выдохнул, выключил телевизор и сел в мягкое кресло, достал из кармана патроны и зарядил ружьё. Затем снова перекрестился и посмотрел на часы, что висели на стене, они показывали 21:15. Страх детства вернулся. Он уже давно забыл о том, что рассказывала ему бабушка, когда он был маленьким, и что случилось с их колхозом, но теперь память вернулась.

Тишина угнетала, но делать было нечего, нужно ждать. Владимир Иванович точно знал, чего он ждёт, а точнее кого. Свет простой лампы, единственной из пяти в люстре, резал и сушил глаза, приходилось часто моргать и тереть их. Прислушавшись в сторону кладовой, он понял, что мальчик уснул. Он и так был сонный, а действие успокоительного наверное ещё не закончилось и он продолжил спать. Дети спят очень крепко и хорошо, и если порой их не будить, они проспят целые сутки. Эти мысли немного отвлекли Владимира Ивановича. Он снова глянул на часы, время застыло на отметке 22:30. Глаза щипало, наконец уставшие сопротивляться веки сомкнулись, голова повисла.

Внезапно послышалось движение за окном. Там определённо что-то было. Старик весь напрягся. На часах было 4:26. Он пристально смотрел в проём окна, во тьму, неизвестную и пугающую. Да, шорохи стали отчетливее. Владимир Иванович тихонько встал, на сколько это возможно в возрасте семидесяти шести лет и подошёл к окну. На улице ничего не было видно и ему пришлось выключить свет. Выключатель клацнул и он снова вернулся к окну и вгляделся во тьму, по земле стелился туман. Справа послышался шорох и его внимание было направлено туда. В следующий момент, Владимир Иванович отскочил от окна в испуге, сердце забилось, тело бросило в жар. Это была кошка. Вероятно она заприметила старика и решила поиграть. Старик выругался и снова включил свет, а когда обернулся, в другом окне стоял силуэт, он заглядывал в окно. Эти огромные красные глаза смотрели на него холодом, в них не было ничего, кроме ужаса. Владимир Иванович направил на гостя ружьё. На чердаке что-то загромыхало, отвлекая старика. В следующий момент, когда его внимание вернулось к окну, в нём уже никого не было.

Старик побежал к другому окну, ничего, затем к другому, то же самое. Существа нигде не было. Существа сотканного из тьмы и ужаса веков, с синюшно-бледной кожей и торчащими клыками. Владимир Иванович смотрел в эти глаза, холодные и внушающие ужас, он верил своим глазам. Сердце сжималось от безвыходности, отчаяния и страха. Но нельзя бояться, так говорила его бабушка, когда он был маленьким. Он рванул на груди рубашку, пуговицы полетели по полу, стал нервно щупать грудь.

— Крест, где же мой крест? Убирайся отсюда! — крикнул старик. — Я тебя не боюсь!

По стеклу что-то заскрежетало, Владимир Иванович посмотрел на окно, существо смотрело на него, а потом снова исчезло. В коридоре послышался скрип, тут старик вспомнил, что в суете не запер дверь. Что были силы он рванул в коридор, но было уже поздно. Дверь медленно открывалась, показались кривые и синюшные пальцы с грязными и длинными когтями.

В следующий момент, дверь с грохотом отлетела в сторону. Существо рвануло к нему и заключило в свои крепкие и ледяные объятия. Внутри всё зажгло, как будто там горел бензин. Существо отшвырнуло его. Старик открыл глаза, увидел ружьё рядом с собой и поднял его. Направил дуло себе в подбородок и в следующий момент, он увидел Наташу, свою дочь и мать внука. Её глаза светились красным, а кожа была бледной, она хотела остановить его, но было поздно, палец спустил курок и утреннюю тишину нарушил выстрел. Кровь брызнула на потолок и стены. Тело замертво упало с грохотом на пол. Где-то далеко пели петухи, влажный воздух доносил их крики, а на горизонте вспыхнула полоса. Существа попятились в лес.

Юра проснулся от выстрела и поспешил вылезти из кладовой. То, что он увидел в следующий момент, навсегда отпечатается в его памяти. Комната в крови, дверь настежь, в коридор крадется ещё холодный свет, а дед лежит в луже собственной крови с развороченным лицом.

***

Обнаружили это всё милиционеры, которые приехали на поиски Натальи Озеровой. Мальчик был напуган, ни к кому не подходил. Принято было найти отца Юры, вскоре он прилетел. С документами на опеку проблем не возникло, их сделали очень быстро, никто не хотел брать на себя обузу. Единственное нарекание, которое было объявлено отцу мальчика, это то, что он должен жить на территории России. Конечно же это очень расстроило нынешнюю супругу Виктора, но что поделать, родной сын. Отец забрал его в город.

— Странно всё это, — сказал сержант, когда тело Владимира Ивановича погрузили в специальную машину. — Мать исчезает, дед стреляет в себя. Место какое-то аномальное.

— Опять ты за своё, — возразил майор.

— Не верю я, что это простое совпадение товарищ майор.

— А что там в отчётах НКВД сержант?

— Люди давно пропадали здесь. По словам местных жителей, нечистая тут живёт. Некоторых детей находили ни живыми, ни мёртвыми. Будто всю жизнь из них высосали. В отчётах сказано, что местные в силу своей необразованности говорили, что это вурдалаки.

— В стране вурдалаков и так хватает, вон они везде сержант, — ответил Бочкарёв. — Да, тяжело мальчугану пришлось. Как бы психологической травмы не случилось.

— Кажется мне товарищ майор, что это ещё не конец.

Двенадцать лет спустя

Тёплый летний вечер стелился над землёй. На поляне, в пригороде играла тяжёлая музыка. Шестеро ребят распивали пиво после концерта своей группы «Труп» в одном из городских клубов и дёргали головами в такт музыке. Все они были одеты в чёрное, кожаные куртки, высокие ботинки, чёрные футболки с пентаграммами, длинные волосы. На концерте они играли песни таких групп, как Behemoth, Emperor, Gorgoroth, и соответственно копировали их поведение. Грязное звучание электрогитар, искусственная кровь, перевернутые распятия и всё в таком духе. Это мероприятие собрало в клубе около тридцати единомышленников, что для них было фурором. Ведь эти люди понесут о них молву, распространят видеозаписи.

Это место они называли «место шабаша». Ребята увлекались Блэк-металом, верили в Дьявола. Лозунг «аве сатана», звучал после каждого глотка пива. А создал это место парень по прозвищу Глетчер, вокалист группы. Двенадцать лет назад он видел смерть и верил, что он избранный. Остальные ребята его побаивались из-за его мрачных идей. Однажды, когда ему было десять, он поймал бездомную кошку и прибил её к столбу. Другие ребята критиковали его за это, на что он ответил таким же деянием, только на этот раз он прибил соседскую собаку. Но эти деяния были лишь с его слов, никто этого не видел. Он просто хотел быть в глазах других злым и беспощадным, чтобы его боялись. На самом деле, он просто привязал тех животных, а после отпустил. Единственное, чем подтвердилось жестокое обращение с животными, это то, что соседская собака пропала, через день после этого. Ребята рассказали всё классному руководителю в школе, которого это повергло в шок. Татьяна Николаевна, учитель с двадцатилетним стажем пыталась поговорить с Юрой, учитывая то, что с ним произошло повлияло на его психику. Но тот лишь фыркал носом и смотрел злобным взглядом исподлобья, на что учитель оставил всякие попытки переубедить мальчика.

Дальше начался блэк-метал, спиртное и все вытекающие оттуда последствия. В целом музыка этого жанра не плохая, просто некоторые люди склонны воспринимать её слишком глубоко и серьёзно, буквально верить в те вещи, которые там воспеваются. Юра был из таких людей. В пятнадцать лет он пытался поджечь небольшую церковь, но его поймал сторож. Однажды, он рассказал друзьям о том, что хотел бы записать настоящие вопли боли на диктофон, и думал использовать эту запись когда-нибудь в музыке группы. Сверстники его боялись, а от противоположного пола не было отбоя. (Психи всегда обаятельны).

В пятнадцать лет у него был первый половой акт с Алёной, девушкой с соседнего двора, в подвале её дома, на старом диване, который туда кто-то притащил чтобы не выкидывать. Она сопротивлялась, конечно наиграно, но потом поняла, что это бесполезно и расслабилась. Впрочем, она сама этого хотела, он ей нравился, но она не хотела показаться доступной. Но потом, когда Юра во время акта достал нож и порезал себе палец, а затем стал капать кровью на её грудь, она его скинула с себя. Ей стало отвратительно, а удовольствие сменилось рвотным рефлексом. Об этом она не говорила никому, Юра тоже и даже попросил прощения. Несколько месяцев они встречались и часто закрывались наедине в том самом подвале. Потом ему с другом по прозвищу «Фауст» удалось собрать музыкальную группу. Алёна приходила к ним в гараж, но Юра не обращал на неё внимания и она порвала с ним.

Отец Юры прилагал неимоверные усилия, чтобы парень вырос нормальным человеком, но все его попытки заканчивались тем, что Юра хватал нож и начинал наносить себе увечья на запястьях. Тогда и отец перестал его трогать, пуская на самотёк. Отец не винил его за вспыльчивость, ведь мальчишка перенёс такое, какое не всякий взрослый сможет перенести и забыть.

В тот период Юру и прозвали Глетчером, из-за ответа на самостоятельной работе по географии. Учитель Ирина Сергеевна, спросила о том, как образуется Глетчерный лёд, на что тот ответил, что не знает, но знает классный Джин под названием Глетчер. Класс смеялся, а он смотрел строгим взглядом на Ирину Сергеевну, ещё молодую, стройную и красивую женщину, с роскошными красными волосами и голубыми глазами, у которой от его взгляда мурашки бегали по коже.

Сейчас на «месте шабаша» было весело всем, парни тащились от загробных и тёмных текстов и гитарных тяжёлых рифов. Сегодня у них был новенький в банде, совсем недавно приехавший из средней Азии восемнадцатилетний парень по имени Серёжа, но звали его все по прозвищу — Джинн. Да, дело в том, что отец у него русский, а мать узбечка. Парень имел обширные познания в блэк-метале и в какой-то степени другие ребята его приняли тепло и серьёзно. Он даже затмил Глетчера, у которого в свою очередь возникла к нему неприязнь. Они часто ссорились и противоречили. Джинн предлагал свои тексты, но Глетчеру они не нравились и казались слишком сырыми и мягкими. Тогда Глетчер предложил ему пройти испытание, если он хочет тусоваться с ними, которое они все прошли.

— Круто мы отыграли, крутейший концерт был, — сказал Фауст.

— Ты готов? — спросил Глетчер Джинна. — Только избранные через это пройдут.

— Да, готов Глетчер, — ответил парень.

Испытание называлось не затейливо «гроб». А суть заключалась в том, что посвящённый ложится в пустой гроб, который заколачивают на несколько гвоздей и опускают в землю, присыпая его землёй. Гроб ребята сколотили сами, обшили изнутри и снаружи тканью, чтобы в щели не попадала земля. Придумал этот ритуал сам Глетчер.

Ребята взялись за лопаты. Они закапывали гроб всякий раз в землю, чтобы его никто не видел, не стащил или не выбросил. Согласитесь, гроб лежащий на поляне, непонятно откуда взявшийся, вызовет много вопросов.

Наконец гроб был извлечён из земли. Ткань чёрного цвета, уже изрядно изъеденная насекомыми, была вся перепачкана грязью. Глетчер вскрыл гроб, в нём засуетились подземные жители: черви разных видов и прочие насекомые.

— Ооо, твою мать! — сказал с отвращением Джинн. — Может ну его?

— Нет, ты должен, — сказал Глетчер.

Гроб отчистили. Джинн переборол себя и с лёгкостью лёг в него. Фауст и Глетчер принялись заколачивать. Джинн почуял на затылке неприятный холодок, словно дыхание смерти.

— Как ты там? — спросил Глетчер.

— Нормально, — ответил Джинн.

— Готов к погружению? — спросил Фауст.

— Да.

— Ребята, опускаем, — скомандовал Глетчер. — Сейчас ты почувствуешь поцелуй смерти.

Ребята аккуратно на верёвках опустили гроб в яму и стали закапывать. Закапывать было принято не сильно, но в этот раз они перестарались и присыпали больше обычного.

Джинн почуял неладное лёжа в тесном и душном гробу. Уши стало давить, паника постепенно нарастала. Пять минут показались вечностью. Время будто остановилось, а предстояло пролежать ещё пять минут.

— Глетчер, может хватит? — сказал Фауст глотнув пива.

— Нет! Ещё рано! — резко ответил Глетчер. — Он должен прочувствовать как следует, какого быть мёртвым.

— Да ты совсем сошёл с ума, он же задохнется. Ребята, достаём его.

— Я сказал ещё рано! — закричал Глетчер и схватил за грудки Фауста. — Этот полукровка вообще не достоин жить. Приехал сюда и заявляет свои права на стаю.

— Какая стая, ты тронулся. Достаём его.

— Не зли меня! — одернул Фауста Глетчер.

Джинн стал понимать, что воздух заканчивается. Паника усилилась. Парень стал стучать по крышке гроба и кричать. Фауст это услышал и бросился в яму, но Глетчер вытащил его и ударил два раза по лицу, разбив парню нос и губы.

— Слушай, пошёл ты Глетчер! — кричал Фауст. — Я ухожу на хрен отсюда. Я не при делах. Ты псих. У тебя что-то с башкой.

— Ну и вали, трус. Показушник, — крикнул Глетчер.

Ребята пошли вслед за Фаустом. Глетчер смотрел им в спины с гримасой презрения. Спустя пару минут, он посмотрел на яму и как ни в чём не бывало, пошёл прочь.

Джинн бился в истерике в гробу, дышать было всё трудней. Но наконец он услышал, как его откапывают. Но гроб не достают, а пытаются оторвать крышку. Яркий свет ударил в глаза, парень жадно хватал воздух, который обжигал лёгкие. Наконец он привык к свету и разглядел лицо Фауста. Тот помог ему выбраться. Джинн плакал, лицо было испачкано землёй вперемешку со слезами и соплями. Штаны были мокрые.

— Как ты? — спросил Фауст.

— Н-н-нормально, — заикаясь ответил парень.

— Не могу поверить, что он оставил тебя там. У него совсем плохо с головой.

— ААА… Сссзади! — крикнул Джинн, но Фауст не успел обернуться.

Глетчер всё это время сидел в кустах и наблюдал за происходящим. Потом резко выскочил и ударил Фауста по затылку, тот упал, а он стал добивать его до тех пор, пока тот не потерял сознание, а затем переключился на Джинна. Глетчер сунул руку за спину и достал нож, медленно приближаясь к парню, который пятился назад.

— Пожалуйста, не надо, — умолял Джинн. — Прошу тебя, успокойся.

— Ты грязная свинья, ты за всё ответишь. Иди сюда.

— Нет, пожалуйста… аааа… что ты делаешь… мне больно…

— Это тебе на память, — сказал Глетчер и ушёл прочь.

Джинн протёр кровь на груди, которая бурно текла из раны и увидел не ясный контур фашистской свастики.

Часть первая. Глетчер

Глава 1

Пять лет спустя

Тёплый июньский свет проникал в кабинет на четвёртом этаже сквозь зарешеченное окно. Юра, возмужавший и спокойный, с короткой стрижкой, сидел на деревянном стуле у стола. За столом сидел в белом халате и бейджиком врач, среднего телосложения и шкиперской бородкой. На бейджике значилась фамилия Ананьев. Он пристально смотрел на парня, пока тот смотрел на монитор небольшого телевизора, в котором видел себя. Это была видеозапись пятилетней давности, где Ананьев проводил опрос Юры, когда того привезли в психиатрическую лечебницу. На видеозаписи он с длинными волосами и в футболке с черепом.

— Что подтолкнуло тебя на эти действия? — спрашивал голос за кадром.

— Депрессия! — отвечал Юра. — Очень глубокая депрессия. Когда у меня депрессия, нет никакого настроения и всё кажется несущественным. Особенно люди. Они ползают словно черви. В такие моменты понимаешь всю их никчёмность и тупость. Восприятие в момент острой депрессии очень обострено, понимаете. Многие из них вообще не понимают, зачем и для чего они здесь. Они просто живут и гадят. Иногда бывает, хочется избить их. И мне самому от этих мыслей не легко. Были бы они материальны, я бы вырезал их из головы ножом, но к сожалению они не материальны.

— Скажи, откуда у тебя такой шрам на шее? — спросил голос.

— Я не знаю! Не помню, откуда он. Мама говорила я обварился.

— Родители тебя били?

— Нет, никогда не били.

— Откуда у тебя шрамы на запястьях?

— Я хотел оставить этот мир, потому что меня никто не понимает.

Картинка зависла на паузе.

— Ты пробыл у нас почти пять лет. Вёл себя хорошо, учился экстерном, что очень похвально. Что сейчас думаешь по этому поводу? — спросил Ананьев.

— Считаю это бред! — сказал Юра. — Слава богу депрессии нет больше. Хотя мне иногда снятся жуткие вещи, от которых утром передергивает и они становятся залогом настроения на целый день. Как правило, плохого настроения.

— Какие? — спросил доктор.

— Разные. То меня преследует кто-то, а я пытаюсь убежать в инвалидной коляске, то какие-то лужи крови.

— Видеть страшные сны абсолютно нормально Юра. В силу пережитого тобой, появление таких видений нормально. Я и сам иногда вижу такие вещи, что самый последний шизофреник не видел, — закончил Ананьев.

— Скажите, что со мной было? — внезапно спросил Юра.

— Послушай, что было, то было, главное что сейчас, а сейчас ты здоров. Скажи Юра, ну мы уже взрослые с тобой люди, вот как на духу, родители тебя били?

— Нет, по крайней мере я не помню этого, — ответил Юра и это было правдой, он действительно не помнил такого случая.

— Может выпивали сильно?

— Нет. Я помню только, что дед иногда наливал себе на праздник, — ответил Юра.

— Без обид, это моя работа выяснять причины болезни. В общем, забыли. Ну, ты готов вернуться в мир людей?

— Да доктор.

— Чем займешься? — спросил доктор.

— Как и все, найду работу, буду жить дальше, — ответил Юра. Доктор посмотрел на него пристально и что-то отметил на бумаге.

— Ну что же, поздравляю тебя. Можешь собирать вещи, завтра за тобой приедет отец.

— Отец? Я думал он уехал в Чехию.

— Он решил подождать твоего возвращения. Мы с ним очень хорошо сдружились за последнее время. Он поведал мне о том кошмаре, который тебе пришлось перетерпеть. Я очень сочувствую Юра. Но уже прошло достаточно времени, жизнь продолжается. Постарайся как можно меньше об этом думать. Договорились?

— Да доктор. Спасибо. Ну я пойду вещи собирать? — с улыбкой спросил Юра.

— Конечно иди. Кстати, твой отец передал тебе одежду. Вот, возьми. Лучше, чем та, в которой тебя доставили. Кстати, вопрос, какое отношение к мрачной тяжёлой музыке?

— Перейду на более лёгкое звучание, — улыбнулся Юра.

— Хорошо, — прищурился доктор и добавил, — и мой тебе совет, не стоит налегать на спиртное. Послушай меня, не притрагивайся к нему, желательно совсем.

— Ни капли? — удивился парень.

— Понимаешь, дело в том, что твой организм, возможно был поражён каким-то сильным вирусом, что отразилось на влиянии спиртного на сознание. Не спрашивай, какой вирус, я не вирусолог, моя задача лечить отклонения другого характера. У тебя брали вчера кровь?

— Да, целый литр высосали, — пошутил Юра.

— Хорошо. Ступай! — Ананьев встал и пожал ему руку.

Как и сказал доктор, у ворот лечебницы парня ждал отец. Он был одет в футболку и джинсовые шорты. На лице сияла улыбка. Видно на стиль его одежды повлияла его молодая жена, так как Юра помнил, что отец всегда одевался строго.

— Привет, ну как ты? — спросил отец Юру и обнял его

— Привет, всё хорошо, если это можно так назвать, — ответил Юра.

— Ну что, пойдём куда-нибудь перекусим, соскучился поди по нормальной еде.

— Да, пойдем.

Они зашли в кафе через пару кварталов. Юра заказал себе солянку, пиццу и стакан сока. Отец заказал себе бокал пива. Парень сразу понял, что отец в каком-то напряжении, а пиво чтобы облегчить его.

— Ты какой-то напряжённый, — заметил Юра.

— Да. Я хотел с тобой серьёзно поговорить. Ты ешь, ешь. В общем мы с Таней решили уехать обратно в Прагу, как только ты выйдешь из этого проклятого места.

— Понятно. Снова бросаешь меня? — спокойно отреагировал парень.

— Мы будем приезжать. Тебе просто нельзя покидать пределы страны. Я пытался убедить доктора, но он категорически против. Пойми, ты взрослый парень, тебе надо собственную жизнь строить.

— Да ладно пап, не переживай. Что-нибудь придумаю.

— Деньгами если что мы будем помогать, обращайся в любое время. Поезжай в дом деда. Пока там поживёшь, а там видно будет, — он взял за плечо Юру. — Ты же не обижаешься?

— Нет, с чего бы. Я всё понимаю, — ответил парень. — В тот дом?

— Да. Только не говори, что ты боишься, — рассмеялся отец.

— Не боюсь…

— Ну вот и хорошо. Я снял для тебя кое-какие сбережения, на первое время тебе хватит. Да и ещё, вот ключи от дома и от моей машины. Она старенькая, но ещё послужит. Сдашь на права и катайся. Машина стоит там во дворе.

— Вольво? Ты серьёзно? Я думал ты продал её.

— Сынок, мне очень тяжело с ней расстаться. С ней очень много воспоминаний, связанных с твоей мамой. Я не смог, — ответил отец и отхлебнул пива. — Какое же здесь отвратительное пиво.

— Это приятно слышать. Когда уезжаете?

— Сегодня вечером. В следующем году обещаю приехать. Познакомлю с Таней.

— Отлично пап. Как раз встану на ноги.

— Тебе эта одежда идёт лучше. Мы с Таней долго выбирали, — улыбнулся отец.

— Да, не плохо, спасибо. А то мои вещи там сгнили наверное, — рассмеялся Юра. — И спасибо тебе вообще за всё. Все эти годы ты помогал мне.

— Ну, сынок, будем прощаться. Иди я тебя обниму.

— Спасибо за всё, приезжайте скорей.

— Да, и ещё, постарайся не употреблять алкоголь. Это совет врача.

— Он говорил. Ну всё, пока. Буду ждать.

Что касается дома о четырёх просторных комнатах, он был в хорошем состоянии. Запустения не было, лишь приличный слой пыли и паутины по углам. Юра не стал заниматься глобальной перестановкой, только навёл порядок. На том месте, где лежало изуродованное тело деда, теперь лежал ковёр. Должно быть отец был там после произошедшего и всё предварительно вымыв, положил ковёр.

На какое-то мгновение Юра перенесся в то кошмарные утро и кровавая картина встала перед глазами, но он быстро отмахнулся от неё. Вечер он посвятил просмотру любимых фильмов из подросткового возраста, что навеяло на него массу воспоминаний. Память выдавала только хорошие моменты из прошлого. Как удивительно, мы забываем свои плохие поступки из прошлого быстро, но помним чужие плохие поступки.

На следующий день, парень поехал поискать работу и ему повезло. Искать долго не пришлось, местный фермер сразу взял парня. Пока что разнорабочим, но Юре нужна была хотя бы какая-то работа. По началу давалось всё трудно, но человек так устроен, что привыкает ко всему. Через несколько недель он выполнял работу так, как будто всё время проработал там.

Однажды, когда он прогуливался вечером в центре, встретил девушку, которая была в него влюблена в юности. Но тогда он не мог ей ответить взаимностью, она была на пять лет его моложе. Они стали общаться, потом это переросло в интимные встречи. Как оказалось, у Кати двое детей, с мужем идиотом в разводе, а мужчины давно не было. Секс конечно был с ней отличный, но парень понимал, что дальше этого не зайдёт. Он был категорически против вступать в отношения с девушкой с «приданным». Поэтому они удовлетворив свои физические потребности, стали просто общаться.

Двадцать четвёртого августа Юра решил попробовать наладить свою личную жизнь. И в этот же день познакомился в интернете с очаровательной юной девушкой, по имени Настя, она была не против встречи.

Тёплый и погожий вечер августа дарил людям своё последнее тепло. Последние деньки лета, что может быть грустней для тех, кому скоро на учёбу. Это касалось и этой девушки. Лучи заходящего солнца проникали сквозь листву могучих тополей и падали на мемориал посвящённый погибшим во второй мировой войне. Там и сидел Юра, в ожидании девушки. Она опаздывала. Но вскоре появилась и долго извинялась. Настя была очень красивой девушкой, умной и рассудительной. Она была одета в голубые джинсы в обтяжку, которые подчёркивали её пышные бёдра и упругие ягодицы. В футболке с логотипом «Джек Дениелс» и красной джинсовой куртке, с распущенными волосами. Странно, но этот разнобой в одежде ей почему-то шёл. Они пошли гулять. Настя произвела на него впечатление.

— Я тебя не видел раньше здесь, — сказал Юра. — Ты на лето приехала?

— Нет. Мы переехали сюда четыре года назад, — ответила Настя.

— О. А откуда?

— С самой Тулы. Нам повезло с этим домом. Особенно мне, у меня есть своя комната.

— Своя комната это замечательно. Можно делать всё, что захочешь.

— В Туле мы жили в двухкомнатной квартире у бабушки. Там очень тесно было. А жило там шесть человек. Бабушка, мама, папа, брат младший, старший и я. У нас очень тяжёлые отношения в семье. Если честно, родителям вообще на меня наплевать, они только и ждут, чтобы от меня избавиться.

— Да уж. А сколько братьям лет? — поинтересовался Юра.

— Девятнадцать и пять. Пить хочу.

— Пошли купим что-нибудь.

— Мне если честно не очень нравится тут жить, — сказала девушка.

— Да мне тоже не особо. Я бы хотел жить где нибудь у моря, но не на юге, на севере, — ответил парень и взял из холодильника сок.

— Да. Я мечтаю поехать когда нибудь на север. Очень хочу.

А спустя несколько дней они сидели под тенью лип, на детских качелях, где и поцеловались. Роман закрутился быстро и бурно. Они целовались везде, занимались любовью каждый удобный момент. Казалось их страсти не было предела. Девушка так влюбилась в Юру, что не хотела никого слушать.

В предпоследний день перед учёбой, к ней подошла её подруга по школе Яна, с красивым овалом лица, голубыми глазами, пшеничным длинным волосом и отозвала в сторону.

— Привет! Как дела? — спросила Яна.

— Да всё очень хорошо! — сказала сияя Настя.

— Настя, ты знаешь, что он был в психушке? — спросила девушка.

— Ну и что, мне плевать. Он хороший, — ответила Настя.

— Ну ладно, смотри сама. Он просто чуть не убил человека, — ответила Яна. Но она ещё не знала, что этот человек окажется и в её жизни.

— Что такое? — спросил Юра, когда Настя вернулась.

— Ты правда был в психушке? — ответила вопросом на вопрос Настя.

— А, вот в чем дело. Да, был.

— А за что? — зная ответ спросила девушка. Она хотела услышать это от него.

— Как будто тебе не известно. Ошибки юности. Заигрались. Чуть не убил человека. Уйдёшь теперь?

— Нет! Ты что! Это ведь прошлое. Главное какой ты сейчас. Но если честно, мне немного страшно.

— Не бойся, всё будет хорошо. Правда.

— Кстати, а откуда у тебя этот шрам на шее?

— Он с детства. Я не помню, как его получил. Мама говорила я обварился кипятком, — ответил Юра. — Странно да?

— Ага.

Когда девушка уезжала на учёбу в город, Юра тосковал. Этого нельзя было допускать, так как это могло повлиять на развитие депрессии. Нужно было придумать себе занятие и он решил заняться спортом. Первое время это помогало, но потом стало в тягость. Тоска побеждала.

В очередной выходной, Настя приехала домой. За ней сразу приехал Юра и повёз к себе, где они занимались без конца любовью. Настя даже не хотела идти к родителям.

Вечером позвонила та самая подруга Яна и предложила погулять, Настя сказала, что придёт с парнем.

Они втроём шли по вечерней пустой улице. Юра с момента возвращения первый раз купил себе пиво. Хмельной напиток заходил легко и с удовольствием, разливаясь по крови и подступая к мозгу.

— Чем ты занимаешься? — спросила Яна Юру.

— Работаю. На права недавно сдал.

— Ой, скорее бы закончить учёбу и тоже пойти работать, — ответила Яна. — Свалить с этого захолустья и жить нормально.

— Чем тебе здесь не нравится? — спросил Юра.

— А что тут делать? Работать толком негде, сходить некуда. Такова наша суровая реальность.

— А мы потом переедем в город? — спросила Настя Юру и взяла его за руку.

— Возможно, — сухо ответил парень.

— Хобби у тебя есть? — спросила Яна.

— Да, книги читаю, — ответил Юра.

— О классно. А ты веришь в Бога? — как будто специально, зная о его прошлом спросила девушка.

— Относительно! Я больше агностик.

— Это кто? — рассмеялась Яна.

— Это тот, кто верит, что доказательств может не быть, но что-то существует и оно непостижимо. А вообще я придерживаюсь к оккультным наукам. Читала труды Агриппы и его оккультную философию? Ну или слышала может?

— Эмм, нет, — растерялась девушка. — А кто это вообще?

— Жаль.

— Но я в бога не верю от слова совсем. Считаю это всё сказки, для управления человеком.

— Не мне рассуждать о боге и его существовании, — резко ответил Юра. — Знаешь, как говорил Джим Моррисон: «Существует известное и существует неизвестное, а между ними двери».

На самом деле, Яна проявляла интерес к Юре из-за симпатии и он это понял. Настя в этот момент чувствовала себя лишней, о чём и заявила.

— Может я пойду, а то у вас такая беседа интересная, — с ревностью в голосе сказала она.

— Да перестань, мы же просто общаемся, — сказала Яна.

Но они оба понимали, что у них интерес к друг другу. Юра решил действовать. Когда Настя пошла в туалет, он сунул Яне свой номер телефона. Она посмотрела на него и убрала в карман. В понедельник Настя уехала на учёбу, а вот Яна напротив, осталась дома и открыла больничный. Около полуночи, телефон Юры зазвонил.

— Алло!

— Привет, ты дома? — спросила Яна.

— Привет, да, — ответил парень.

— Я тоже, неделю буду дома.

— Что так?

— А я типа заболела. Может прогуляемся?

— Сейчас? — удивился Юра.

— Ну да, а что такого? — ответила Яна.

— Может лучше у меня посидим? Чай попьём. Я за тобой подъеду.

— Ну хорошо, уговорил. Но только на чай, — ответила девушка, как будто намекая в противоположной форме на то, что она идёт вовсе не на чай.

Чай оказался долгим. Они славно и оживленно беседовали, смеялись. Пока Яна не подошла к нему в плотную, якобы случайно, а потом поцеловала Юру. Тот сначала растерялся, но потом ответил взаимностью. Вспыхнула страсть, его руки бродили по её телу, одежда упала на пол и их тела слились воедино.

— Почему ты на это пошёл? Ну, я об измене, — внезапно спросила Яна. — Это ведь не правильно.

— Не знаю! Жизнь сложная штука. Ты мне очень нравишься. К тому же, знаешь, наши с Настей отношения зашли в тупик. Ей вечно не нравится, что делаю я, а меня бесит то, что она ничего не делает.

— А секс с ней какой? — спросила девушка.

Юра не испытывал стыда или ещё чего, он был готов делиться с этим человеком всем своим личным. Хотя это не удивительно, женщины каким-то образом внушают доверие, это заложено в самой их природе, что мужчина готов делиться чувствами, открывать свою душу.

— Секс с ней отличный, — ответил не думая Юра. — Но это пожалуй всё, что она мне может дать. Понимаешь, я такой человек, я люблю когда отвечают на просьбы. Как-то я позвонил с работы и попросил что-нибудь приготовить поесть, она сказала сделает, но когда я пришёл домой, ничего не было готово, а она просто сидела в телефоне. Я не из тех парней, которые считают, что женщина на основе своего гендера и многовековых устоев, должна всё делать, убирать, готовить и так далее, я сам в состоянии это делать, но когда просишь хорошо и этого не делают, тут уж извините.

— Я кроме макарон и яичницы тоже ничего не умею готовить, — рассмеялась Яна.

— Бывает. Но у нас с ней слишком всё быстро и гладко закрутилось. Я думаю, что наши отношения исчерпают себя.

— Знал бы ты всё…

— Например? — спросил Юра.

— Да ничего… Это я так.

Так продолжалось всю неделю. Яна уходила из дома каждую ночь и заходила за угол библиотеки, где её ждал Юра. Ночи были горячие, на столько горячие, что он в какой-то степени забыл про Настю. Он увлёкся Яной. Но время подошло к выходным и она должна была приехать, но не приехала. Были дела в городе, тогда Юра решил поехать к ней. Там они гуляли и веселились, а потом Настя ему заявила о том, что хочет бросить учёбу. Юре это не понравилось, так как её родители могут подумать, что он на неё плохо влияет. Он всячески пытался отговорить её от этой идеи, но к сожалению не помогло. Юра тут же написал Яне о том, что им нужно прекратить встречи, на что девушка отреагировала неоднозначно.

— Ты уверен, что любишь её? — спросила Яна. — Да она же тебя изводит.

— Это не твоё дело! — сухо ответил Юра. — Я не заставлял тебя прыгать ко мне в постель. С тобой было хорошо, но извини, так вышло. Ты мне нравишься, но…

— Да на ней же клейма ставить негде! — нервно сказала Яна.

— О чём ты!? — спросил с укором Юра.

— Да её же мужики таскали с пятнадцати лет. И по машинам и по саунам. И всякие извращения были.

— Мне плевать! Хватит. Пока.

— Ну как знаешь. Почему кому-то всё, а кому-то ничего. Мы с тобой были бы отличной парой. Ты мне очень нравишься. Ты слеп.

Когда Яна ушла, у Юры что-то защемило. Он понимал, что к Насте он остыл за время, что провел с Яной. Она ему нравилась не меньше, чем он ей, Юра это чувствовал. Но и обижать Настю он не хотел, хотя надо было поступить именно так. Лучше помучиться месяц, чем потом мучать друг друга всю жизнь. Парню остро захотелось спиртного и он открыл бутылку джина «Глетчер».

Кончался сентябрь. Жёлтая листва покрывала одеялом землю. Особенно отчётливо и масштабно это было видно у дома Юры. Так как буквально через несколько метров начиналась лесная чаща. Ночами было уже прохладно, температура опускалась до трёх градусов. Юра ходил на работу, погруженный в раздумья. С одной стороны хорошо, что Настя всегда была рядом, но с другой стороны его это раздражало. Она отказывалась искать работу, много спала, по дому почти ничего не делала. Юра часто приходил вечером домой злой и приносил с собой выпивку. Ссоры участились, как и самочувствие парня. Он всё чаще стал проявлять агрессию, а во сне ему виделись кошмары.

Тридцатого сентября, в доме сломался туалет, пришлось ходить в уличный. Около одиннадцати часов вечера Настя отправилась на улицу, в туалет. Она услышала шорох листвы у леса, как будто кто-то ходит. Сделав свои дела и натянув шорты, она пошла в дом оглядываясь.

— Юра, там кто-то ходит, — сказала она, когда вернулась.

— Где? — спросил парень.

— На улице, возле леса, — ответила девушка и залезла под одеяло.

— Это ветер, — уже сонным голосом отвечал парень и через несколько минут захрапел.

Настя долго не могла уснуть и прислушивалась к каждому шороху. Её не покидало липкое чувство того, что за ней наблюдают. Девушка выключила ночник и по телу пробежали мурашки. Ей показалось, что за окном промелькнул какой-то белесый силуэт. Она прижалась к Юре. Через час она проснулась от того, что встал Юра, а на вопрос: «куда он?», парень молчал. Он вышел в другую комнату, а затем вернулся. В окно проникала кисть лунного света, и в этом свете Юра выглядел ещё мрачнее. Глаза были открыты, но пустые и не понимающие.

— Ты хотела в туалет, иди, — сказал он как-то отсутствующе.

— Нет, я не хотела, — ответила Настя.

— Нет, ты хотела, так иди! — зло сказал Юра, но потом лёг и заснул.

***

— Ты меня ночью очень напугал, — сказала Настя утром тридцатого сентября. Юра уже одевался.

— В смысле? — не понял Юра.

— Ты не помнишь? Ты разбудил меня среди ночи, и гнал в туалет, на улицу. Я не хотела, но ты утверждал, что я просила со мной сходить.

— Не помню такого! — ответил Юра. — Может это во сне было?

— Нет, у тебя глаза были открыты.

— Может я сомнамбула, — рассмеялся Юра, но потом прекратил, потому что на лице девушки не пошевелилась ни одна мышца.

— Мрачно тут как-то. Давай поедем в город, снимем жильё там.

— Ой, не говори ерунды. Я на работу, увидимся вечером, — сказал Юра и вышел на улицу.

Вечером Настя ему сообщила, что хочет познакомить его с родителями. Юра отреагировал спокойно, всё равно это когда нибудь случилось бы. К тому же, дома совсем нечего было поесть, кроме хлеба и плавленого сыра в ломтиках.

Родители девушки оказались очень милыми людьми. Мама молодая и простая, с чувством юмора, отец старше матери на пятнадцать лет, плотного телосложения, с круглым лицом. По его речи можно было сразу понять что он достаточно эрудирован. Так и вышло.

Мама Насти суетилась по кухне, накрывала на стол, Юра встал чтобы помочь, в то время как Настя спорила на повышенных тонах с отцом о чём-то несущественном.

— Ладно, хватит вам уже! — сказала мама.

— Всё нормально, мы просто разговариваем, — ответил спокойно отец. — Дай нам что нибудь выпить с Юрой.

— Нет! — сказала Настя. — Он не будет пить.

— А почему ты доченька за него решаешь?

— Да, почему ты за меня решаешь? — с шуткой сказал Юра.

— Я тогда дома останусь ночевать, — сказала Настя.

Все уселись за стол. Запах еды провоцировал у Юры урчание в животе, он уже не мог терпеть и принялся накладывать себе в тарелку картофельное пюре, котлеты, салат. Отец Насти налил ещё по стопке.

— Чем занимаешься, помимо работы? — спросил он Юру.

— Читаю, да и вообще особо не напрягаюсь, — ответил Юра.

— Это хорошо, а что читаешь?

— Да разное. В общем, всё интересно.

— Исчерпывающий ответ. В бога веришь?

— Папа всем этот вопрос задаёт, — сказала с ноткой обиды в голосе Настя. — Он у нас эксперт по библии.

— И да и нет, — ответил парень. — Я не отрицаю, что есть некое непознанное, но в то же время, не могу прям согласиться, что именно бог есть. Библию читал, но ведь написал её человек.

— Ну так заповеди дал Он.

— А что если мы библию принимаем не так или буквально, — сказал Юра, он хотел скорее перевести тему. — Или возможно читаем то, что видим, что хотим видеть. Одно из имён бога — «Я», и это шифр. Послание, если хотите. То есть бог в каждом из нас, это создатель зашифровал в нас. А ад и рай — это возможно не что-то духовное, а вполне физическое. Мы сами устраиваем себе ад или рай, здесь на земле. Семь кругов ада, что это может значить, возможно это о том, что если ты сделал что-то плохое, то семь поколений после тебя будут жить плохо или совершать плохое. Наука называет это генами. Тот, кто нас создал, кем бы он ни был, великий и непревзойдённый гений всего сущего. А ещё я считаю, что кровь Иисуса не виноградный сок, а самое настоящее вино. Именно вино, в малых количествах и в умных головах, способно открывать закоулки генетической памяти и мировоззрения.

— Ого ты выдал, — опешила Настя. — Короче, нам надо собираться, а то папа сейчас как всегда зацепится за это и будет до утра свои байки рассказывать.

— Ой ладно тебе, — сказала мама.

— Ну в общем это моя позиция. Но отвергать бога нельзя. Даже настоящий ведун или чёрный маг не отрицает его существования, — сказал Юра.

— То есть ты не атеист, — сказал отец Насти.

— Нет. Атеист — это мёртвый человек. Человек который ни во что не верит, мёртв внутри, там душа мертва. Но они ходят и веселятся, думая, что они живы. И это тоже задумка создателя.

— Так всё! — психанула Настя. — Пошли отсюда.

Глава 2

Настя весь следующий день проспала. Юра вернулся домой в семь часов вечера и с порога был огорошен новостью о приезде гостей. К Насте ехали её старая подруга Люда со своим мужем. Юра сперва расстроился, так как хотел просто отдохнуть этим вечером, но потом даже обрадовался, ведь это повод выпить спиртного.

Ребята приехали около девяти вечера. Второй раз за вечер Юра был огорошен. Мужем Люды оказался никто иной, как его давний знакомый Фауст. Они привезли с собой две пиццы и роллы. Быстро накрыли на стол, Юра принёс стаканы.

— Вот так встреча, — растерялся Фауст.

— Да уж, кто бы мог подумать, — ответил Юра. — Сколько лет прошло. Я аж растерялся.

— Да ладно, не парься, я всё отпустил. Как ты поживаешь?

— Спасибо. Хорошо, как видишь. Я смотрю ты по прежнему носишь шевелюру.

— Да, я играю в группе, — ответил Фауст. — Блэк-метал чувак. Тексты конечно ещё сыроваты, но звучание мы проработали. Нам предложили записать EP, но звукарь считает, что в нашем музле чего-то не хватает.

— Круто! Наша мечта… — грустно ответил Юра. — А чего именно?

— Примочек всяких… Хотят нас приблизить к хеви-металу.

— А мы вам не мешаем? Вы знакомы? — спросила Люда.

— Да, мы с Глетчером давние приятели, — ответил Фауст.

— А что ты тогда отпустил там? — спросила Люда.

— Дела давно минувших дней, — ответил Фауст и поднял бокал с соком, остальные с виски. — За знакомство и встречу!

— Глетчер? — спросила Настя, когда выпила. — Прикольное прозвище.

— Да, только я уже забыл его, — ответил Юра, а потом обратился к Фаусту. — Классный мы тогда концерт отыграли в юности.

— В город не собираетесь перебираться? Чаще видеться будем, да и возможностей больше, — вставила Люда.

— Я ему тоже говорю об этом, — сказала Настя. — Но он что-то не хочет, вцепился в эту жизнь. И вообще мне здесь страшно как-то.

— В смысле? — спросила Люда.

— Мерещатся ей какие-то странные вещи, — вставил Юра.

— Я точно знаю, что слышала! — резко отреагировала Настя.

— Может быть это призрак моего деда, ха-ха, — мрачно рассмеялся изрядно захмелевший Юра.

— В каком смысле? — спросила Настя. — Ты ничего мне не рассказывал.

— А что тут рассказывать. Вот на этом самом месте, где мы сейчас сидим, в особенности ты Люда, было всё в его крови и мозгах, — мрачно говорил Юра. — Я даже видел осколки его черепа. Я был тогда маленький, он закрыл меня вон в той кладовой, а потом снёс себе башку из ружья. Бах! Ха-ха.

— Какой кошмар, господи, — передернуло Люду.

— Жесть, — вставила Настя и почувствовала холодок бегущий по спине. — Из-за чего?

— Не знаю, может тронулся, а может не выдержал стресса, когда мама пропала.

— И ты мне этого не рассказывал? — спросила Настя.

— А зачем Настя? — закричал Юра. — Что бы это дало? Жалость? Ой бедненький, его надо пожалеть.

— Понятно, — отвернулась Настя. — Теперь мне ещё страшнее тут находиться. Ты же знаешь, я впечатлительный человек.

— Да брось Настя, всё будет нормально. Просто не думай об этом, — сказала Люда. Но она понимала то, что Настя непременно будет думать об этом и накручивать себя. — Хотя да, согласна, это не просто.

— Просто об этом месте давно ходят дурные слухи. Ещё при НКВД здесь регулярно пропадали люди. Местные говорили, что тут обитает нечистая сила. Некоторых пропавших находили, но с ними было что-то не то. Но я лично не верю в эти сказки, — сказал Юра.

— Ладно, ребята, нам уже пора, пока доедем, — сказал Фауст. — Как-нибудь ещё заедем.

— Да, приезжайте, — ответил Юра, — будем рады.

Настя с Юрой вышли на улицу, чтобы проводить гостей. На улице было прохладно. Фауст завёл машину и включил фары, которые осветили голые деревья чащи. В дымке, что стелилась по земле ему показалось, что в лесу что-то промелькнуло. Он всмотрелся, но там ничего не было.

— Люда, садись! — сказал Фауст. Все четверо махали друг другу руками. Вскоре свет фар исчез из виду.

— Пошли спать? — спросил Юра и обнял Настю.

— Да я теперь вообще не усну.

— Не начинай. Пошли в дом.

— Это твоя мама на той фотографии, что стоит на комоде? — спросила девушка, когда они вошли в комнату.

— Да, это она, — нехотя ответил Юра.

— Красивая…

Утром в местных новостях говорили о двух сбежавших заключённых из колонии строгого режима, что находилась не далеко. Юра сидел за столом и пил чай, Настя внимательно слушала. Говорили, что они очень опасны, у каждого в общей сложности по двадцать лет колонии за разные тяжкие преступления. Когда показали их фотографии, Юра переключил на другой канал.

— Ты во сколько будешь сегодня дома? — спросила Настя.

— Не знаю, сегодня просили задержаться, а что?

— Думала может в город поехать пока тебя не будет.

— Лучше бы прибралась, — сказал Юра.

— Ладно, — ответила девушка, но она и не думала ничего делать.

В восемь часов вечера Настя вышла из душа с полотенцем на голове и в халате. По телевизору шёл сериал, она взяла пульт и сделала громче. В дверях раздался стук. «Странно, неужели Юра забыл ключи», — подумала девушка и пошла открывать. Не осведомившись о личности стучавшего, она открыла дверь. На пороге стоял мужчина лет сорока на вид. В темноте девушка разглядела лицо гостя, покрытое густой щетиной, а одежда на нём была потрепанная. А главное взгляд, жуткий и пронзительный. Гость начал заглядывать за спину девушки, высматривая нет ли кого ещё дома.

— Привет, дома есть ещё кто? — спросил гость хриплым голосом. — Мне там просто помощь нужна.

— Нет. Никого нет, — ответила девушка и тут же поняла, что сглупила. А в следующий момент она узнала этого человека. Утром его и ещё одного человека показывали в новостях.

— Вот и славно, — сказал незнакомец и силой впихнул Настю в дом и закрыл дверь. — Не рыпайся, сиди тихо и тогда всё будет хорошо. Мне бы пожрать и шмотку нормальную. Ну ты, красотка, оглохла?

— Пожалуйста, только не трогайте меня. Берите что хотите и уходите.

— Прямо что хочу, даже тебя сладенькая? — улыбнулся мрачно гость.

— Нет, — испуганно ответила Настя.

— Да что ты ломаешься, иди, присядь рядом. Смотрю ты помылась, пахнешь хорошо, — говорил гость и взял кухонный нож. — Давай, иди сюда. Сколько тебе лет?

— Восемнадцать, — робко ответила девушка. — Не надо, пожалуйста.

— Да мы быстро, иди. Не бойся больно не будет.

— Нет. Я кричать буду, — отходила к двери Настя.

— Да иди ты сюда, — сказал гость и резко подбежал к ней.

Грубо схватив девушку, он поволок её на кровать. Настя билась и кричала. Он повалил её, приставил нож к горлу и забрался сверху, затем принялся расстёгивать свои штаны. Когда дело было сделано, он принялся задирать вверх халат на девушке. Настя чувствовала его мерзкое дыхание, по щекам текли слёзы, она умоляла его остановиться, но тот только ещё больше озверел. На улице послышались звуки подъезжающего автомобиля, что и спугнуло преступника. Он подскочил и направился к двери, чтобы застать врасплох того, кто войдёт. В этот момент Настя встала, схватила то, что попалось под руку и нанесла удар по затылку своему обидчику. А попался ей под руку старинный угольный утюг, который стоял на комоде. Семейная ценность переходила из рук в руки больше ста лет. Преступник упал, по полу растеклась лужа крови. Утюг выпал из руки Насти, ноги не держали её, она села на стул и ещё больше разрыдалась. Колени девушки тряслись, а руки упали по бокам. В этот момент в дом вошёл Юра. От увиденного у него пропал дар речи, а перед глазами встала картина из детства, когда в луже собственной крови лежал дед. Картина сменялась будто слайды, то дед в луже крови с развороченным лицом, то этот человек.

— Господи, что тут происходит? — наконец нашёлся Юра. — Кто это такой?

— Он хотел меня изнасиловать, — выдавила девушка. — Он сбежал из тюрьмы. Это его показывали по новостям. Стоп, с ним был ещё один. А вдруг он тоже где-то здесь.

— Нет, его поймали, только что слышал по радио, — сказал Юра и нагнулся к телу, чтобы пощупать артерию. — Чёрт!

— Что, что такое?

— Ты убила его, — глядя ей прямо в глаза сказал Юра, но пульс ещё слабо прощупывался.

— Господи! Нет. Что делать? Теперь меня посадят в тюрьму. Я не хотела его убивать, это вышло случайно. Я не хочу в тюрьму.

— Иди ко мне. Успокойся, — парень обнял Настю. — Мы спрячем тело. Мне нужна лопата. Ты сиди дома, а я оттащу его в лес и закопаю.

— Что? Нет. Надо в полицию сообщить.

— В тюрьму захотела? — крикнул Юра.

В первозданной тишине вековых голых берёз и лип, эхом раздавались звуки лопаты, копающей землю. Парень повесил фонарик на дерево, чтобы было видно что копать. На улице было холодно, но Юре было жарко, он снял кофту, протёр лоб и принялся копать дальше. Когда яма достигла глубины по колено, парень вылез. Сильно утруждать он себя не стал.

— Кхх, где я!? — послышался слабый голос со стороны тела преступника.

— Ты у врат ада, ублюдок! — ответил Юра и достал нож, тот самый, что был в руке преступника.

— Кто ты такой? — снова спросил голос.

— Бес, который отправит тебя туда, — ответил Юра и воткнул нож в грудь преступника. Затем вынул и ударил ещё раз и ещё, ещё и ещё. — Сдохни! Сдохни! Сдохни!

Руки Юры были в крови по локоть, от мокрого тела поднимался пар. Он вытер нож об одежду преступника и скинул булькающее тело в яму. Потом принялся закапывать его. Когда он махал лопатой, ему послышались шорохи, как будто кто-то шёл по листве. Он остановился и выключил фонарик.

— Кто здесь? Настя, это ты? Показалось.

После того, как Юра избавился от тела, он пошёл к луже у дороги, где отмыл с себя кровь и лишь потом вернулся домой. Настя плакала и смотрела в одну точку. Юра молча прошёл в ванную комнату, включил горячую воду, снял с себя грязную одежду и залез в ванну. Перед глазами снова стояла кровавая картина, только теперь он видел не деда, а этого преступника.

Настя не спала всю ночь. Она думала о том, что произошло, а ещё о том, как уговорить Юру уехать в город. Юра был каким-то мрачным, он смотрел на Настю, словно что-то хотел сделать. Потом спокойно оделся и пошёл на работу, даже не поцеловав девушку. Это было странным для неё, ведь раньше даже после серьёзной ссоры он целовал её. И вообще она заметила изменения в его поведении, после того, как он стал выпивать. Это пугало девушку, она предполагала, что у парня есть какое-то психическое расстройство, которое обостряется при употреблении алкоголя.

Вечером Юра вернулся с работы и сам заговорил о переезде в город.

— Надо найти жильё, а пока поживём у Фауста с Людой. Я звонил ему, они не против. Так что собирайся.

— Правда? — обрадовалась Настя и обняла Юру. — Как здорово. Мой хороший.

В десять часов вечера они покинули дом. По прибытию к друзьям, которые расположили их на кухне, они не разговаривали. Первая ночь прошла тревожно, Юра плохо спал. Всю ночь он разговаривал во сне. Настю это пугало.

Юра ездил по городу в поисках работы, но ничего путного не попадалось. Настроение ухудшалось, в голове роились дурные мысли. Всё чаще и чаще он думал о словах Яны на счёт Насти. Чем больше он себя накручивал, тем больше ему становилось противно. Но так же он думал, что это можно использовать. Чем он хуже других. И вечером он решил попробовать.

Вечером ребята собрались у телевизора, смотрели фильм, выпивали. Но Юру это тяготило, он хотел скорее уединиться с Настей. Он уже придумал план действий. В полночь, когда они отправились на кухню, Юра был готов.

— Как день прошёл, удачно? — спросила добродушно Настя, сидя на матрасе в позе йоги. На ней были розовые короткие шорты и розовая маечка.

— Нет, безрезультатно. Ты как, отошла? — ответил Юра и смотрел в промежность девушки.

— Немного.

— Может любовью займёмся? — с улыбкой сказал Юра.

— Здесь? Ты что, нас же услышат.

— Да ладно тебе, мы потихоньку. Не сауну же снимать.

— Что? — Настю передернуло. — Почему ты так сказал?

— Просто сказал! — грубо ответил Юра.

— Нет, не просто! Кто-то тебе что-то наговорил. Не зря у меня предчувствие было.

— Какое ещё предчувствие?

— Не знаю, как будто ты с кем-то был, когда меня не было.

— Не говори глупости! — жёстко ответил Юра, а сам подумал о том, что это правда. Но как?

— Я люблю тебя…, — без эмоций сказала девушка.

— Прости. Я тебя тоже.

Они выключили свет и стали раздеваться. Юра ласкал губами и руками нежное тело Насти, она прикусывала губы от удовольствия. Ей было приятно и очень хорошо, она отдавалась на все сто, более того, ей очень нравилось отдаваться Юре. Сейчас она получала удовольствие, чувствовала его в себе. Всё шло прекрасно, до того момента, пока Юра не стал просить экзотики.

— Я хочу тебя в другое место, — сказал он и это ужаснуло Настю. Всякое желание продолжать отпало.

— А я не хочу! — резко ответила Настя.

— Значит другим можно, а мне нет?!

— Ну ты и придурок! Сам себя трахни!

— Знаешь Настя, ты кое о чём забыла, например, об утюге, — холодно и с шантажом сказал Юра.

Повисла тишина. Настю это повергло в шок. Чего угодно она ожидала, но только не такого. От такого унижения ей хотелось умереть прямо здесь и сейчас. Она не думала о том, кто ему наговорил о ней гадостей, она винила только себя. Она была влюблена, наивная девочка, которой пользовались. И теперь это продолжается. Только теперь другие обстоятельства, если тогда она могла просто развернуться и уйти, то здесь было всё сложнее. Она попала на крючок. Ведь она убила того человека. Даже проскакивала мысль о том, что лучше бы он её изнасиловал. Но уже поздно что-то менять. В тюрьму на пять лет, как минимум, она не хотела. И теперь она прикрывала рот рукой, чтобы не кричать и терпела эти боль и унижение.

— Я люблю тебя, — сказал Юра.

— Оно заметно! — сухо ответила девушка, отвернувшись от него.

— Знаешь, я подумал, зачем нам этот город, нам и там неплохо вдвоём. А теперь будет ещё лучше.

— Что? О чём ты?

— О том, что мы вернёмся в дом. Всё забудем, как страшный сон и заживём по новому.

— После всего этого, знаешь, не хочется с тобой туда возвращаться.

— Придётся, — сказал Юра и отвернулся.

Эти слова были ужасны и били словно колокол. Вернуться в то ужасное место ещё терпимо, но вот вернуться туда с этим человеком. Что ещё там ждёт, чем ещё он будет её шантажировать? Тут она поняла, что он и не собирался перебираться в город. Вся эта поездка, не больше чем, пыль в глаза.

Утром Настя и Юра собирали вещи. Настя была грустной и подавленной. Юра тоже был не особо в настроении. Люда с Фаустом смотрели на них недоумевающими взглядами.

— Вы серьёзно? Хотите вернуться в глухомань? — спросила Люда и посмотрела на Настю.

— Да, — подхватил Юра и мрачно посмотрел на Настю. — Мы так решили, правда?

— Да, — только и ответила девушка.

— Там тихо и спокойно, — сказал Юра. — Проживем. Вам спасибо, за то, что отозвались. Ещё увидимся, надеюсь.

Дверь закрылась, а Люда и Фауст посмотрели друг на друга.

— Слушай, ты не заметил ничего странного? — спросила Люда.

— Ага, что-то твоя подруга не очень то весёлая была, — ответил парень. — Может поссорились.

— Я не верю, что Настя захотела жить там.

— Ну, как-нибудь съездим, проверим их быт.

В это время в машине, которая мчала обратно в загородный дом на окраине села, Настя обдумывала пути отхода. Она понимала, что на крючке и Юра будет и дальше её шантажировать. Выбора не было, хотя выбор есть всегда, в её случае избавиться от гнёта избранника — это пойти в полицию с чистосердечным признанием. Но она решила повременить с этим и посмотреть, что будет дальше.

Юра в своё время тоже обдумывал план действий и то, как вогнать крючок ещё глубже, чтобы добыча, в виде Насти, не сорвалась. Он посмотрел на неё и понял, что она что-то задумала.

— Я тебя прошу, не пытайся от меня сбежать, — сказал Юра. — Понимаешь, я тебя найду, ну или полиция тебя найдёт.

— Ты тоже принимал в этом участие, — заявила девушка.

— Мне грозит лишь маленькая часть, а тебе лет семь. Я думаю оно того не стоит, чтобы терять лучшие годы своей жизни в вонючей дыре.

— А может это лучше, чем терять их с тобой, — грубо ответила Настя.

— Не надо хамить! — закричал Юра и Настя дёрнулась. — Я пытаюсь тебе помочь!

— Хороша помощь, — иронизировала девушка. — Добровольное рабство или вынужденное, дайте подумать, что выбрать.

— Извини. Я не хотел кричать. Всё будет хорошо, скоро мы забудем об этом всём и тогда всё наладится.

Глава 3

У Насти не оставалось выбора, как только добровольно идти в плен. По крайней мере, пока она так считала. Юра успокоился и весь этот день ничего не предъявлял и не требовал. При ней он позвонил по поводу работы туда, откуда он ушёл и его сразу же приняли. В душе девушки всё таки была надежда на то, что Юра станет нормальным, время покажет, а пока главное ему не перечить, хоть с её характером и положением это трудно.

Весь день шёл дождь, мелкий и противный, какой бывает в тех широтах осенью. Юра затопил бойлер, в доме приятно запахло горящим деревом. Когда-то давно, дед построил на участке баню и Юра решил попробовать затопить её.

— Может в баньку? — спросил парень Настю.

— Ну, можно. Погреемся, — с улыбкой ответила она. — Только можно я буду в полотенце?

— Хм, да как хочешь, — спокойно ответил Юра. — Может пока вина?

— Было бы не лишним, — согласилась Настя.

Когда баня была истоплена, а бутылка вина допита, они отправились греться. Юра открыл дверь в предбанник и на улицу вырвалось облако пара и обдало их теплом. Они вошли и стали раздеваться. Как и сказала Настя, она осталась в полотенце, а Юра накинул простынь. В бане было приятно тепло, парень взял ковш, зачерпнул воды и плеснул на камни, помещение заполнилось горячим паром, приятно обжигая ноздри.

— Кайф, — сказала Настя с улыбкой. Она расслабилась и успокоилась, ей просто было очень хорошо и все проблемы будто отступили.

— Да, хорошо. Особенно, когда на улице осень, дождь и холод.

— А ты не принесёшь мне ещё вина? — вызывающе спросила Настя и скинула с себя полотенце.

— Может, потом, после? — сказал Юра смотря на тело Насти. — Послушай, ты ведь веришь немного в Бога, я знаю.

— Верю, но я не попаду к нему, — ответила грустно Настя. — Мне очень стыдно за мою жизнь, я наделала столько глупостей.

— Поверь, нас там всегда поймут и простят. Там, где нас ждут родные и близкие, — говорил Юра. На самом деле он просто хотел, чтобы девушка не считала себя грязной, но ещё больше он пытался убедить в этом себя. Но самому ему сложно было это принять, как он не пытался.

— Хотелось бы в это верить. Знаешь, ты убедил меня, аж даже полегчало. Я просто была слишком доверчивой. Но теперь это не важно.

— Да, иди ко мне, — сказал Юра и обнял девушку.

— Хочешь меня? — ехидно спросила Настя. — Тогда принеси мне вина.

В это время, пока они занимались любовью в тёплой бане, наслаждались порывом и обстановкой, Нина Викторовна шла под дождём по мокрой траве в чаще леса.

Нина Викторовна, женщина за пятьдесят, в дождевике и резиновых сапогах, шла аккуратно, поднимая палкой каждый листик. В это время она всегда ходила в те места за грибами со своей немецкой овчаркой Ритой. О грибах Нина Викторовна знала если не всё, то очень много и сейчас она собирала подберёзовики и подосиновики. Пластиковое десятилитровое ведро было почти полным, но азарт женщины не унимался и она не замечая того, шла всё дальше в лес.

Внезапно Рита стала лаять и крутиться на одном месте, а затем и вовсе стала копать землю. Нина Викторовна сначала не обращала на это внимания, пока видела грибы, но потом, когда они кончились, подняла голову.

— Что-то я уже далеко зашла, — сказала она вслух. — Рита, что ты там копаешь!? Посмотри на кого ты похожа. Что там девочка?

Собака продолжала усердно рыть и при этом азартно рычать, как будто это была игра. Земля вперемешку с листвой летела во все стороны. И вот собака на что-то наткнулась, женщина присмотрелась, ткань. Собака начала её тянуть.

— Фу! Рита, фу! Прекрати девочка. Это какой-нибудь не хороший человек мусор закопал, — говорила женщина, но собака продолжала копать, до тех пор, пока из земли не показалась грязная человеческая рука. — О Господи! Рита, фу! Надо вызвать полицию.

Прибывшие на место обнаружения трупа сотрудники полиции не особо собирались проводить расследование. Труп достали, вынесли из леса, опросили Нину Викторовну и зашли в дом Юры. Они нехотя спросили его, не слышал или не видел он чего-то, на что парень держался спокойно и невозмутимо, после чего они уехали. Позже полиция информировала СМИ, мол, чтобы люди не боялись сбежавшего рецидивиста.

Юра и Настя проводили вечер за просмотром фильмов ужасов. Они не ругались и девушка чувствовала себя спокойно и хорошо. Она весь вечер улыбалась, ей казалось, что всё налаживается. Но кто мог знать, что принесёт следующий день. Они уснули в обнимку в тёплой кровати. Телевизор ещё работал, когда они уснули и Настя не слышала, как Юра вставал ночью.

В третьем часу ночи, Юра проснулся от каких-то странных звуков. Он накинул халат и пошёл на звук. Они доносились с улицы, но что это могло быть, он не представлял. Сначала он подумал, что там кто-то ходит и отдернул штору окна. На улице бесшумно и большими хлопьями падал снег. Сначала он хотел было разбудить Настю, но передумал. Когда шёл первый снег, Юра всегда радовался в душе, как наверное и любой другой человек. Первый снег это всегда радостно, не зависимо от возраста человека, будь он ребёнком или взрослым. Парень пошёл в ванную, встал на колени и достал свёрток, развернул. Нож. Тот самый нож, которым он учинил расправу в лесу. Затем он тихо подошёл к кровати, где спокойно и крепко спала Настя и аккуратно оставил на рукоятке её отпечатки пальцев. Нож был завернут в тряпку и убран на место.

Юра достал из холодильника оставшееся вино и налил в стакан, выпил. Снова послышалось что-то. Как будто что-то приземлилось на крышу, но так мягко. Парень пошёл обратно в постель и внезапно остановился. Перед глазами снова всплыла кровавая картина из детства. Что-то резко ударило в окно, в голове прозвучал какой-то голос. Он звал его по имени, манил куда-то.

— Настя? — тихо спросил парень, глядя в темноту комнаты, но никто не отозвался. Он пошёл обратно в комнату, лёг под одеяло и уснул.

— Доброе утро! — сказал Юра, когда Настя проснулась. — Как спалось?

— Нормально. Только снилась всякая чушь.

— Бывает. Посмотри в окно, — сказал парень с улыбкой.

— Снег! Снег! Снег! Здорово! — прыгала девушка искренне радуясь. — Пойдём сегодня гулять?

— Почему бы и нет, — ответил Юра, а потом посмотрел на часы. — Так, мне пора. Не скучай, я сегодня пораньше приду. До вечера!

Но застать дома Настю Юре было не суждено.

В обеденный перерыв, Настя разогревала борщ в микроволновой печи. На душе было радостно, на улице зима, снег, отношения налаживаются. На какой-то момент девушка подумала о том, что не так уж и плоха сексуальная экзотика иногда и, возможно она не против будет повторить, только теперь по собственному желанию.

Микроволновка щёлкнула и девушка достала тарелку с горячим и ароматным борщом. Поставив его на стол, она вернулась за хлебом, что лежал рядом с микроволновкой, за одно прихватив пульт от телевизора. Телевизор включился на одном из центральных каналов, где шли местные новости. Девушка отправила в рот несколько ложек борща и поняла, что чего-то не хватает. Конечно, какой современный человек обедает без телефона, а он был в спальне. Она пошла чтобы идти за ним и посмотрела на экран телевизора. Там показывали фотографию того самого беглого мужика, что пытался её изнасиловать. Настю передёрнуло. Она схватила пульт и сделала громче. То, что её передёрнуло от вида этой отвратительной физиономии, было цветочками, а вот то, что она услышала дальше, повергло её в оцепенение.

«Тело было обнаружено в лесу, женщиной, которая собирала грибы. Она и вызвала полицию. Тело было доставлено в город и тщательно обследовано, результаты осмотра и экспертизы показали, что жертве был сначала нанесён удар по голове тупым и тяжёлым предметом, после чего жертва потеряла сознание. Потом ему было нанесено не менее пятнадцати ударов в жизненно-важные органы острым предметом, предположительно ножом. Следователи проводят проверку на причастность к этому преступлению подельника убитого, который совершил побег вместе с ним из колонии. На этом пока всё.»

— Нет, нет, нет. Это мне сниться. Я ведь не убивала его. Нет. Господи! Что со мной? Я не могла! — стала быстро говорить перепуганная девушка, руки затряслись. — Неужели, это мог сделать Юра? Но зачем ему это. За что он был в психиатрической лечебнице? Господи, надо бежать. С кем я связалась.