Генрих и Тайны Подросткового Мозга
20 Глав Взросления
Научно-популярная повесть о поведении, дружбе и поиске себя.
Источники:
— Steinberg, L. (2008). «Adolescence».
— Siegel, D. (2015). «Brainstorm: The Power and Purpose of the Teenage Brain».
— Erikson, E. (1968). «Identity: Youth and Crisis».
— Harvard Health Publishing (2020). «Breathing techniques for stress relief».
— Carskadon, M. (2011). «Sleep in adolescents: the perfect storm».
Глава 1
«183 см одиночества»
Звонок на перемену прозвучал как спасательный круг. Генрих вытянул ноги из-под парты, которая казалась игрушечной для его 183 см, и услышал за спиной:
— Эй, Гера, ты в курсе, что потолок в классе на 10 см ниже твоего роста? Сейчас треснет! — Рома, щуплый заводила с вечно взъерошенными волосами, щелкнул резинкой по его спине.
— Зато ты под ним идеально помещаешься. Как хомяк в колесе, — парировал Генрих, стараясь не задеть головой светильник.
— Ого, наш молчун заговорил! — Егор, его лучший друг, в очках и с учебником по астрономии под мышкой, ухмыльнулся. — Ты бы в баскетбол пошел, а не в шахматы с нами играл.
— В баскетболе надо прыгать. А я экономию энергии уважаю, — Генрих достал из рюкзака бутерброд с колбасой, но уронил его, когда Файзимир, вечно спотыкающийся о собственные шнурки, врезался в него.
— Вот за что я люблю нашу стаю, — вздохнул Файзимир, поднимая еду с пола. — Здесь даже бутерброды летают. Как НЛО.
— НЛО — это ты после химии, когда Игоревна тебя оксигенами пичкает, — фыркнул Рома.
На лестнице их догнала Аня из 9—8 с синими волосами, которые, как казалось Генриху, светились в полутьме.
— Гера, тебя в библиотеку просят. Там полка верхняя завалилась, без твоего роста не справятся, — она бросила взгляд на его кроссовки и скрылась за углом.
— Что это было? — прошептал Генрих, чувствуя, как уши наливаются жаром.
— Это была девушка, — констатировал Егор. — Ты же знаешь, их мозг в твоем возрасте обрабатывает социальные сигналы на 20% быстрее. Нейробиология, бро.
— Закрой свой учебник, Эйнштейн, — проворчал Генрих, но в голове уже крутилось: «Почему я как жираф на дискотеке? Миндалевидная железа, ну спасибо, подвела…»
Дома мама, Наташа, встретила его пирогом с вишней.
— Что-то ты сгорбленный, сынок. Ростом гордись! — она потрепала его по волосам. — Папа твой в твои годы тоже головой о люстры бился.
— Может, мне на четвереньках ходить? — он уткнулся лицом в пирог, но мамины объятия, пахнущие ванилью, растворили напряжение в плечах.
— Тогда в дверь не влезешь. Лучше выпрямись и иди Роме наваляй, если пристает.
— Мам! Это же научно обосновано, что подростки…
— …должны драться? Нет, это я обосную своим тапком, если ты уроки забросишь.
Перед сном Генрих снова поймал себя на мысли: его рост — как тесный свитер, который не снимешь. Но завтра будет ещё один новый день. А может, и новая шутка. Или синие волосы Ани в школьном коридоре.
Научная справка в сюжете:
Мысль Генриха о «миндалевидной железе» отсылает к исследованиям Лоренса Стейнберга: у подростков эмоциональные реакции гиперболизированы из-за активности миндалины, которая опережает развитие префронтальной коры (Steinberg, 2008).
Глава 2
«Ольга Сергеевна и бунт кортизола»
Мартовское солнце светило в окна класса, как насмешливый прожектор. На доске мелом было выведено: «До ОГЭ — 67 дней». Рома, развалившись на стуле, бросил в Егора бумажный самолетик:
— Представляешь, мне снилось, что я сдаю русский, а Игоревна вместо КИМа дает мне луковицу. И я реву!
— Это не сон, это Чехов, — парировал Егор, не отрываясь от конспекта. — «Слёзы скрытые, но глубокие…»
Дверь распахнулась, и в класс впорхнула Ольга Сергеевна — в платье с котами и с пачкой тетрадей. Её улыбка могла бы осветить весь этаж.
— Доброе утро, мои будущие великие умы! Сегодня разбираем, как писать сочинение о «Герое нашего времени». Но сначала — дыхательная гимнастика. Научно доказано: кислород убивает панику!
Ребята переглянулись.
— Ольга Сергеевна, вы точно не скрытый буддийский монах? — спросил Файзимир, пытаясь сесть в позу лотоса.
— Нет, я скрытый боец с ЕГЭ-монстрами. Вдох-выдох, и поехали!
Генрих, сидя за последней партой, пытался втянуть в себя воздух, как учили. Но мысли путались: «67 дней… А я даже запятые ставить нормально не умею». Его взгляд упал на Аню, которая у окна заплетала синюю прядь в косичку. Она поймала его взгляд и подмигнула. Он резко отвернулся, ударив коленом о парту.
— Гера, ты в порядке? — Ольга Сергеевна подошла к нему, положив руку на плечо. Её голос звучал как мамин чай с медом. — Помни, стресс — это просто химия. Кортизол бушует, но мы его укротим.
— А если не получится? — пробормотал он.
— Получится. В конце концов, Пушкин тоже на двойки писал, — она подмигнула. — Но стал Пушкиным.
После уроков друзья завалились в кафешку у школы. Егор тыкал вилкой в чизкейк:
— Знаете, почему подростки так боятся экзаменов? У них гиппокамп, отвечающий за память, вступает в войну с амигдалой, которая орет: «Мы все умрем!».
— У меня они не воюют, у них роман, — хмыкнул Рома. — Отсюда и слёзы по луковицам.
Генрих молчал. В кармане жужжал телефон: Аня прислала мем с котом в очках и подписью «Соберись, тряпка!». Он фыркнул, но уголки губ дрогнули.
Дома мама, Наташа, встретила его не пирогом, а… гантелей.
— Сынок, стресс надо выдыхать. Или выжимать. Держи! — она сунула ему снаряд. — В мои годы так сдавали на аттестат зрелости.
— Мам, я литературу учу, а не в качалку записался.
— Ага, а ещё у тебя лицо как у Пьеро. Думаешь, я не видела переписку с синеволосой НЛОшницей?
Перед сном Генрих открыл учебник. На полях он рисовал комикс: Ольга Сергеевна в образе воина сражается с драконом «ОГЭ», а его друзья кидают в него… пирогами. На последней картинке Аня на драконе летела в закат.
«Может, и правда — всё химия?» — подумал он, засыпая. Но почему-то верилось, что пироги и синие волосы сильнее любого кортизола.
Научная справка в сюжете:
Дыхательные практики, которые использует Ольга Сергеевна, действительно снижают уровень кортизола (университет Лидса, 2019). А гиппокамп и миндалевидное тело (амигдала) действительно конкурируют за ресурсы мозга в стрессовых ситуациях (исследование MIT, 2020).
Глава 3
«Дофамин, поэзия и таблица Менделеева в рифму»
Егор устроился в школьной библиотеке за столом, заваленным учебниками, маркерами и пачкой энергетиков. На доске красовалась надпись: «Рейд по спасению гиппокампа! Этап 1: Химия vs. Лирика».
— Ты это серьёзно? — Генрих поднял одну из банок. — Энергетики убивают нейроны. Это же в твоём же конспекте написано!
— Это стратегия, — Егор надел очки с напылением «для гениальности». — Мы будем чередовать науку и творчество. По данным MIT, смена активности повышает эффективность обучения на 40%.
— А я думал, ты просто хочешь похудеть к лету, — Рома швырнул в него скрученной шпаргалкой. — Кстати, вот мой вклад в «химию»: «Натрий, калий, литий — учить это бесит».
Файзимир, разглядывая учебник, вдруг ахнул:
— Ребята, тут говорится, что мозг подростка весит как полтора килограмма творога!
— И иногда так же выглядит, — пробурчал Генрих, листая конспект.
В дверь постучали. Аня, в толстовке с принтом «Спроси меня о сонетах», махнула Генриху:
— Эй, Жираф, подведи меня к полке с Бродским. А то я тут без твоего роста как без рук.
— Ты ж сама выше Игоревны, — выдавил он, но встал, задев головой лампу.
— Зато ты выше всех в школе. Идеально для поэтического слэма в пятницу. Придёшь?
— Я… э… к ОГЭ готовлюсь…
— Так там будут читать про стресс в стихах. Это как терапия, — она бросила ему воздушный поцелуй и скрылась.
— Бро, — Рома прищурился, — если ты не пойдёшь, я тебя сам закидаю учебниками. Это ж шанс узнать, есть ли у неё мозг под синей шевелюрой.
— У неё IQ 120, — вставил Егор. — Она выиграла региональный этап по литературе.
— А ты уже stalker level: expert, — засмеялся Файзимир.
Вечером Генрих стоял у подъезда Ани, пряча за спиной томик Пастернака («На всякий случай»). Из окна третьего этажа донеслось:
— Ты серьёзно пришёл? Я думала, ты в «химию» играешь!
— Я… это… ну, гиппокампу нужен отдых. Или амигдале. Не помню.
— Ладно, заходи, только не сломай потолок, — она рассмеялась, и Генрих подумал, что её смех похож на звук падающих звёзд.
Слэм оказался в подвальчике кафе. Аня вытащила его на сцену:
— Читай своё!
— Я не… — но толпа уже скандировала: «Жираф! Жираф!». Он прохрипел что-то про «рост в 183 см и душу в 15» — и зал взорвался аплодисментами.
— Видишь? — Аня толкнула его локтем. — Ты же можешь. Даже если это страшнее ОГЭ.
— Страшнее, — он вытер лоб. — Но… спасибо.
Тем временем Рома, оставшись один на один с учебником химии, устроил истерику:
— Фазик, я не запомню эти валентности! Я лучше три раза сплюну через левое плечо!
— Спокойно, — Файзимир достал листок. — Я переложил таблицу Менделеева в рэп.
— «Водород — номер один, легче всех, летит как пушинка. Гелий — второй, он не один, надувает твою шарика…»
— Это гениально! — Рома схватил листок. — Ты гений!
— Нет, я просто перевел это на язык дофамина.
Вернувшись домой, Генрих нашел в телефоне сообщение от Ани: «Ты сегодня был крут. Для Жирафа». Он улыбнулся и… сел за учебник. Вдруг химия — не так страшна, если между формулами вклеить строчку из Бродского?
Научная справка в сюжете:
Смена видов активности (наука/творчество) действительно улучшает усвоение информации за счет активации разных зон мозга (исследование Стэнфорда, 2017). А рэп-версия таблицы Менделеева использует «эффект мелодии»: ритм помогает запоминать данные (Journal of Applied Psychology, 2018).
Глава 4
«Лень? Нет, режим креатива!»
Урок истории превратился в битву за выживание. Генрих, уперев лоб в холодную парту, пытался не уснуть под монотонный голос Ольги Васильевны:
— Итак, Петр Первый… прорубил окно… в Европу…
— А мы сейчас прорубим окно в мир снов, — шепнул Рома, тыкая в Генриха ручкой. — Ты уже храпишь, как тот самый плотник Петра.
Генрих вздрогнул, когда учебник с грохотом слетел на пол. Весь класс обернулся.
— Гера, ты у нас, видимо, уже «прорубил окно» в параллельную вселенную? — Ольга Васильевна подняла бровь. — Может, расскажешь, что там увидел?
— Э… там Петр Первый… строит корабли из… из моих конспектов, — пробормотал Генрих, вызывая хохот класса.
После уроков Ольга Сергеевна задержала его:
— Гера, ты талантлив, но твоя успеваемость падает быстрее, чем курс рубля. Что случилось?
— Я пытаюсь, но… — он мотнул головой, словно отгоняя мух. — Иногда просто вырубает.
— Знаешь, это не лень, — она достала из сумки брошюру с надписью «Подростковый мозг: инструкция по применению». — Твой префронтальный кортекс еще растет. Он как… недопеченный пирог.
— Пирог? — Генрих фыркнул.
— Да! А пока он печется, ты включаешь «сеть пассивного режима». Это когда кажется, что бездельничаешь, а мозг на самом деле творит.
Дома мама, застукав его за рисованием комикса про Петра I с гаечным ключом вместо скипетра, вздохнула:
— Опять уроки забросил?
— Нет, я… это… визуализирую историю! — он показал лист, где Петр в доспехах из формул бил топором уравнение. — Смотри, мам, он тут прорубает ОГЭ!
— Боюсь спросить, что курит твой мозг, — засмеялась она. — Но красиво.
Тем временем Егор устроил в гараже «научный эксперимент»:
— Гера, смотри! — он тыкал в график на ноутбуке. — Вот здесь твой мозг при уроках. А вот — когда рисуешь. Видишь всплеск? Это сеть пассивного режима! Она активируется, даже когда ты думаешь, что тупишь.
— То есть мой комикс про Павла I, который спорит с котом — это… наука? — Генрих приподнял бровь.
— Да! Имма-Иммордино-Янг доказал, что креативность — это не лень, а другой тип мышления!
— Ты сейчас сам звучишь как Павел I, — хмыкнул Рома, крася модель танка. — Но если это правда, то я не лентяй, я… креативный стратег!
На следующей истории Генрих, вместо того чтобы спать, нарисовал комикс: Петр I в стиле аниме сражался с «ЕГЭ-драконом». Ольга Васильевна, увидев рисунок, замерла:
— Это… гениально. Ты объяснил реформы лучше учебника.
— Спасибо, — Генрих покраснел. — Это мой мозг в «пассивном режиме».
— Тогда пассивируй чаще, — учитель хмыкнула. — Но про окно в Европу не забывай.
Перед сном Генрих получил сообщение от Ани: «Слышала, ты теперь историю через комиксы учишь. Может, нарисуешь мне что-то про Блока? А то я засыпаю над его стихами». Он улыбнулся и начал рисовать: Блок в космическом корабле с надписью «Ночь, улица, фонарь… аптека… и гиппокамп».
Научная справка в сюжете:
Сеть пассивного режима мозга (Default Mode Network) активируется во время мечтаний и креативных задач, способствуя нестандартным решениям (Immordino-Yang, 2012). А префронтальная кора, отвечающая за самоконтроль, созревает до 25 лет (Steinberg, 2014), что объясняет трудности с планированием у подростков.
Глава 5
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.