Бесплатный фрагмент - «Гамлет»: Литературный детектив

Предисловие переводчика

В начале было слово

Кто же не знает «Гамлета»!

Однако я бы не спешил ставить восклицательный знак. И даже вопросительный. Ограничился бы многоточием. Поскольку опыт пристального исследования этого вопроса показывает: никто…

Пред вами книга, которая ни в коем случае не претендует на однозначно правильное прочтение знаменитой трагедии. Но, я надеюсь, приоткрывает завесу над многим из того, что вот уже скоро 400 лет не даёт покоя читателям и зрителям произведения, написанного великим английским бардом Шекспиром из Стратфорда. Кстати, я только что сделал в одном предложении пять фактических ошибок. Поэтому давайте начнём по порядку.

Никто не знает «Гамлета» — не правда ли, смелое заявление в наш просвещенный век. Просвещённый ли? Не спешите делать выводы. Самое примечательное, что незнание, точнее непонимание произведений, подписанных William Shakespeare, во-первых, касается не только русского читателя, знакомого с ними по переводам, далеко не всегда аккуратным (мягко говоря), но и самих носителей современного английского языка. Я просмотрел немало фильмов, лекций, интервью с людьми, так или иначе задействованными в интерпретации заложенных в шейкспировские трагедии, комедии и истории мыслей, и убедился в том, что наиболее честные из актёров (даже актёров!) признаются в том, что не понимают многого из того, что с таким чувством произносят в зал или объектив камеры.

Например, вы ведь помните последние слова Гамлета, когда он умирает (ой, простите за спойлер, но надеюсь, что фабулу произведения вы знаете) на руках Горацио? Правильно: The rest is silence. То есть, если «буквально» (хотя в английском, как вы скоро убедитесь, ничего буквального нет): «Остальное — тишина».

Но ведь все, кто когда-либо сталкивался с изучением языка Солнечного Альбиона, прекрасно знает, что тамошние слова — это всё равно, что китайские иероглифы: их нельзя прочитать — их можно только узнать и озвучить; они делятся на существительные, глаголы и прилагательные не потому, что являются таковыми изначально, а строго в зависимости от положения в предложении, где существительное запросто может оказаться глаголом, если стоит там, где должно стоять сказуемое, или прилагательным, если встанет перед другим существительным и т.п.; в отрыве от контекста отдельные слова вообще теряют смысл (поэтому я в принципе отговариваю своих учеников их учить, как принято, а запоминать сразу конструкции, а ещё лучше — целые высказывания-штампы). Так вот, скажем, известный британский актёр театра и кино Джуд Лоу недавно признался в интервью, что когда произносил эти слова со сцены и в кадре, всегда считал, что говорит: «покой — это тишина». Поскольку иероглиф rest, как мы знаем из словарей, может быть и «остатком», и «покоем» (и глаголом «покоиться», а применительно к Банку Англии — так вообще «резервным фондом»).

Не только отдельные слова, но и сам язык, каким мы застали его сегодня, зачастую совсем не тот, каким пользовались англичане тогда. Наше хрестоматийное онегинское «он уважать себя заставил», что сегодня понимается как «заставил себя уважать», а каких-то двести лет назад: «он умер» — это лишь один из примеров, каких на британской почве не счесть. Чего стоит одна только фраза It likes me, которая в «Гамлете» означает то же, что сегодня I like it. Или странное для нынешнего английского уха How goes it в значении How is it going. Нам-то с нашим русским подвижным языком что «Мама мыла раму», что «Раму мыла мама» безразлично, а вот попробуйте на экзамене задать вопрос в форме Speak you English? Знающий экзаменатор, конечно, улыбнётся, а кондовый «классик» того и гляди влепит «двойку», потому что «так не говорят». Нет, говорят, точнее говорили. И прекрасно понимали. Но, увы, то было в XVI веке.

Не стану удручать вас обилием примеров. Думаю, в общих чертах картина вам понятна, и можно двигаться дальше, к более интересному и насущному.

Поскольку вся эта книга посвящена тому, что нужно знать и иметь в виду, если хочешь правильно прочитать, перевести, сыграть или поставить «Гамлета», а основные мысли я подарил сноскам по ходу текста и отчасти — Приложению, здесь я укажу лишь на некоторые основные моменты, без которых дальнейшее чтение будет, скажем так, не совсем полноценным.

Шекспир?

Забудьте это имя. И вовсе не в связи с неутихающим уже не одно столетие спором об авторстве 38 пьес и 154 сонетов (не считая кое-чего ещё, что пока не попало в «канон»). Вот уже несколько лет я вызываю возмущение сведущих филологов и просто читающих людей тем, что всегда пишу это имя через «й» — Шейкспир. Я не вредный, я не хочу выделиться, я лишь указываю тем самым на один принципиальный момент, который почему-то напрочь выпал из поля зрения русского академического сообщества.

Не будет большой беды, если мы продолжим называть столицу округа Колумбия Вашингтоном, а не Уошингтоном, как это делают сами американцы. Мы всегда поймём, о каком университете идёт речь, если кто-то вместо русского «Кембридж» скажет или напишет так, как его название звучит по-английски — Кеймбридж. Мы свыклись с Ватсоном, с Вестминстером. Мы слышали, что нулевой меридиан проходит через обсерваторию в Гринвиче, хотя в Англии такого городка нет, а есть Гринич. Как нет замечательного замка Уорвик, потому что есть Уорик. Американские ковбои скакали и скачут по прериям Техаса, а не Тэксиса. Первым автором «ужастиков» и детективов для нас всегда был и будет Эдгар По (хотя он Поу), а автором «Пигмалиона» и других замечательных произведений — Бернард Шоу (хотя он, наоборот, Шо). Это глупо, это при желании можно поправить, но, как говорится не смертельно. А вот в нашем с вами случае — архиважно!

От того безграмотного ростовщика, что умер в апреле 1616 года в городке Стратфорд, что на Эйвоне (одном из двух, хотя вообще-то говорят, что речек с таким названием в Британии штук пять, поскольку слово avon раньше означало именно то, что сегодня зовётся словом river), не осталось ничего, кроме шести подписей, сделанных дрожащей рукой (которой, возможно водила другая, более грамотная) на страницах завещания и деловых бумагах. Вот как они сегодня расшифровываются: Willm Shakp, William Shaksper, Wm Shakspe, William Shakspere, Willm Shakspere, William Shakspeare. Странное разнообразие, но, ничего, подумаешь, бывает, не правда ли? Конечно. Если бы не одно их сходство. Которое подтверждается надписью на надгробной плите и любым упоминанием фамилии этого человека — отсутствие буквы E после K. Это отличие тем более разительно, что на всех без исключения изданиях фамилия автора всегда писалась с E — Shakespeare или Shake-speare. В связи с этим сегодня все англоязычные исследователи данного вопроса (убеждённые, разумеется, в отсутствии тождественности этих двух фамилий) называют ростовщика Шакспир, а автора пьес — Шейкспир. Те, кто тупо верят, что это один и тот же человек, не обращают внимания на подписи, на надгробную плиту и другие прижизненные артефакты и называют обоих Шейкспир. Но только не Шекспир.

Ни здесь, ни далее, ни по одному вопросу я не собираюсь никого из вас, уважаемые читатели, убеждать. Я только излагаю общедоступные факты, а выводы из них можете делать сами — в силу образованности, доверия к чужому мнению, доверия к учебникам и т. п.

Кто написал трагедию «Гамлет»

Когда в 1769 году знаменитый лондонский актёр по имени Дэвид Гаррик приехал на родину своего любимого автора, в Стратфорд-на-Эйвоне, он был шокирован тем, что никто из односельчан великого Барда о нём как будто даже не слышал, и уж тем более никакого ажиотажа вокруг его имени не наблюдалось.

Другой бы, вероятно, приуныл, но наш Гаррик, напротив, приободрился. Он понял, что наткнулся на золотую жилу…

Грязненькую деревеньку кое-как отмыли и почистили, и Гаррик стал проводить в ней «юбилеи» в честь возрождённой им «звезды». Хотя от семейства Шакспера не осталось и следа, был заново выстроен «дом Шейкспира», по сусекам найдена кое-какая мебель (весьма скудная и вневременная, о чём я могу судить по собственным наблюдениям, описанным в книге путевых заметок «Солнечный Альбион»), были придуманы «сувениры», хранившие, вероятно, тепло рук знаменитого Барда, а главное — открылись рестораны и пивнушки типа «У Шейкспира». Сам же Гаррик получил, точнее, создал себе не только вкусные проценты со всего происходящего, как устроитель, но и возможность играть на сцене главные роли. В Стратфорд потянулись туристы, ну, а остальное вы уже можете увидеть сами, если будет некуда девать лишней пары тысяч фунтов.

Так началась легенда о гениальном — необразованном, но чрезвычайно талантливом — самородке Уильяме, которая сегодня так или иначе кочует из книги в книгу, из учебника в учебник, из фильма в фильм. Ниже позволю себе привести отрывок из последней прижизненной книги Марка Твена (вообще-то Туэйна, ну да ладно) «Умер ли Шейкспир?»:

Он родился 23 апреля 1564 года.

У родителей, которые были добрыми крестьянами, не умевшими читать, не умевшими писать, не умевшими подписываться собственными именами.

В Стратфорде, маленьком захолустном поселении, которое в те дни было убогим, нечистым и поголовно безграмотным. Из девятнадцати человек, обременённых ролью правителей города, тринадцать были вынуждены «ставить крестики» на важных документах, поскольку не знали, как пишутся их имена.

О первых восемнадцати годах его жизни не известно ничего. Пустое место.

27-го ноября (1582) Уильям Шакспир взял разрешение на сочетание браком с Энн Уэйтли.

На следующий день Уильям Шакспир взял разрешение на сочетание браком с Энн Хатауэй. Она была на восемь лет его старше.

Уильям Шакспир женился на Энн Хатауэй. В спешке. По милости неохотно данного освобождения от обета появилось лишь одно объявление о предстоящем бракосочетании.

Через шесть месяцев родился первый ребёнок.

Последовали два (пустых) года, на протяжении которых с Шакспиром не произошло ничего, о чём хоть кто-нибудь что-нибудь бы знал.

Потом появилась двойня — 1585. Февраль.

Следуют два пустых года.

Затем — в 1587 — оставив семейство, он наносит десятилетний визит Лондону.

Следуют пять пустых лет. За это время, насколько всем известно, с ним не происходит ничего.

Затем — в 1592 — его упоминают как актёра.

На следующий — 1593 — год его имя появляется в официальном списке исполнителей.

В следующем — 1594 — году он играл перед королевой. Не относящаяся к делу подробность: прочие безвестные актёры делали это каждый год на протяжении сорока пяти лет её правления. И оставались безвестными.

Следуют три изрядно наполненных года. Наполненных театром. Затем…

В 1597 году он купил Нью Плейс в Стратфорде.

Следуют тринадцать или четырнадцать лет, годы, на протяжении которых он копил деньги, а также репутацию актёра и импресарио.

Тем временем его имя, записываемое на разные лады, стало ассоциироваться с рядом замечательных пьес и стихотворений как их (якобы) автора.

Некоторые из них в те годы и позже были заимствованы, однако он не протестовал. Затем — в 1610—1611 — он вернулся в Стратфорд, где поселился навсегда, занявшись ссудой денег, торговлей церковными десятинами, землёй и домами; уклоняясь от долга в сорок один шиллинг, занятых женой во время его долгого отъезда из семьи; таская по судам должников за шиллинги и медяки; оправдываясь в суде за шиллинги и медяки и пособничая соседу, который попытался лишить город прав на некий земельный надел, но безуспешно.

Пять или шесть лет — до 1616 — он прожил в радости сих великих дел. Потом составил завещание и подписал каждую из трёх страниц своим именем.

Завещание настоящего дельца. В нём поименован в мельчайших деталях каждый предмет его собственности на этом свете — дома, земли, меч, позолоченная серебряная чаша и так далее… вплоть до «второсортной кровати» и её фурнитуры.

Оно подробно и расчётливо распределяло его богатства между членами семейства, не оставив без внимания никого. Даже его жены: жены, на которой он смог жениться в спешке по срочной милости особого освобождения от обета до того, как ему исполнилось девятнадцать; жены, которую он оставил без мужа на столько лет; жены, которой из-за нужды пришлось одалживать сорок один шиллинг, так никогда и не полученных от преуспевающего супруга кредитором, так и умершим, их не дождавшись. Нет, даже эта жена была упомянута в завещании Шакспира.

Он оставил ей эту самую «второсортную кровать».

И ничего более, ни единого пенни, чтобы благословить её счастливое вдовство.

То было в высшей степени завещание дельца, а не поэта.

В нём не упоминалась ни единая книга.

Книги в ту пору были гораздо ценнее мечей, позолоченных серебряных чаш и второсортных кроватей, так что когда умирающий обладал хотя бы одной, он заносил её в завещание на почётное место.

В завещании не упоминалось ни пьесы, ни стихотворения, ни незаконченного литературного труда, ни клочка рукописи.

Многие поэты умерли в бедности, однако он единственный за всю историю, который умер настолько бедным; все прочие оставляли после себя какое-нибудь литературное наследие. И книжку. Или две.

Поскольку все эти «факты» ставили крест на версии Гаррика, интеллигентные люди, не связанные с «нефтяной скважиной» Стратфорда, стали задумываться, кто же из современников Шакспира мог иметь моральное право подписывать столь выразительные, умные и явно что-то скрывающие в себе произведения псевдонимом «Шейкспир». О том, что это именно псевдоним, ни у кого из них сомнений не было, поскольку в половине случаев это слово вообще писалось через дефис — Шейк-спир — как не пишется ни одна фамилия. Кроме того, этот псевдоним сразу наводил на ассоциации о «потрясающими копьями», к пантеону которых относилась и Афина Паллада, десятая муза покровительница вольнодумных поэтов, и близнецы Диоскуры — Кастор и Поллукс.

Стали анализировать многочисленные источники. Обнаружилось если не огромное, то достаточно большое количество связей «копьетрясов» с незаслуженно позабытыми (в широких кругах, разумеется) именами Фрэнсиса Бэйкона, Эдварда де Вира, Кристофера Марлоу и целого ряда других писателей, поэтов и представителей сочинительствующей аристократии. В нашем отечественном шекспироведении тоже иногда раздаются голоса в пользу той или иной теории авторства, но я не буду их касаться в силу того, что авторы дружно не видят вопиющего факта и исправно пишут «Шекспир», чем невольно вызывают у меня сомнения в адекватности их дальнейших теорий. Шекспира не существует в принципе, дамы и господа. Если хотите рассуждать, называйте вещи своими именами: либо Шакспир, либо Шейкспир…

Что касается буржуазных филологов, историков, философов и просто людей интересующихся, то сегодня мир распался на множество враждующих между собой лагерей, из которых самыми крупными оказываются три: Стратфордианцы, для которых факты, изложенные тем же Марком Твеном — не указ; Бэйконианцы, считающие, что всё шейкспировское написано Фрэнсисом Бэйконом; и Оксфордианцы. Последние не понимают, как можно не видеть в авторе того же «Гамлета» или сонетов Эдварда де Вира, 17-го эрла Оксфордского.

Кстати, сразу же оговорюсь, что в нашей литературе и истории название его рода (de Vere) тоже транскрибируется ошибочно — де Вер. Достаточно послушать, как его произносят носители языка, рифмуя de Vere и fear ([фиа], «страх»), чтобы всё стало на свои места.

Я заинтересовался этой темой можно сказать в юности, однако долгое время не придавал её сути должного значения (и тоже тупо сравнивал Шекспира и… Шекспира). Несколько лет назад, трудясь над очередной «репетиторской тетрадью» (коих на данный момент опубликовано три под общим названием «Неожиданный английский»), я описывал очередное английское крылатое выражение, пришедшее в обиход из «Ромео и Джульетты», заинтересовался, заглянул в «перевод» Пастернака, обнаружил, что целого фрагмента оригинального текста Борисом Леонидовичем просто не замечено (включая искомую фразу) и сам взялся за перо, в результате чего получился мой «новый, правильный перевод». Потом я помог пробиться к русскому читателю упомянутому труду Марка Твена и вот, наконец, видимо, финальная точка — «Гамлет».

Но я не о том…

Последние года три я внимательно присматривался к спорящим лагерям, пересмотрел и переслушал много часов диспутов, лекций и фильмов, перечитал уйму посвящённых вопросу авторства книг и статей и постепенно пришёл к собственному мнению. Которое также не хотел бы навязывать читателю, способному самостоятельно заглянуть в Приложение и обнаружить довольно подробные жизнеописания как Фрэнсиса Бэйкона, так и Эдварда де Вира, и решить, насколько я прав или ошибаюсь. Следующий абзац можете смело не читать, поскольку в нём будет очередной спойлер…

Я исхожу из того, что если какое-то явление объяснимо с разных точек зрения, значит, скорее всего, эти точки зрения имеют равное право на существование. Зачем вставать в позу, скандалить и доказывать, мол, «Только он был Шейкспиром!», если из масштаба наследия и разноплановости стиля очевидно, что автором едва ли был один-единственный человек? Тем более что в жизни всех кандидатов, как упомянутых здесь, так и нет, был очень чёткий период участия в литературно-философских обществах (или, как в случае с Бэйконом, их создания), благодаря чему мы сегодня совершенно спокойно можем говорить о коллективном авторстве. Таким образом, на мой взгляд, по-своему правы и те и другие. Скажем, в случае с «Гамлетом» читатель увидит, насколько события трагедии, языковые аллюзии, даже даты первых изданий связаны с судьбой елизаветинской Англии в целом и Эдварда де Вира в частности, однако в них же время от времени видна направляющая рука учёного — Фрэнсиса Бэйкона, которому была важна идея и символика, а уж по части шифрования текстов мало кто мог его превзойти.

Почему Гамлет

В смысле, почему героя трагедии зовут Гамлет, а не Гарольд Синезубый, Стойкий оловянный солдатик или как-нибудь ещё.

Хотя в Приложении вы найдете на эту тему отдельную статью, посвящённую первоисточникам, откуда авторы черпали фабулу, здесь я позволю себе высказать собственное крамольное мнение.

Обычно принято считать, что произошло это потому, что в упомянутых источниках героя звали либо Хам, либо Амлет. Более того, официальная «наука» считает, что Гамлетом Гамлета Шакспир назвал потому, что его собственного, единственного и, увы, умершего в одиннадцатилетнем возрасте сына звали Гамлет. Хотя вообще-то его звали Гамнет, через «н». И родился он в 1585 году, то есть, по моим нехитрым подсчётам, через три года после написания трагедии.

Чтобы разобраться, что к чему, необходимо, как водится, заглянуть в оригинал. Поскольку сразу выяснится, что наш с вами Гамлет — не Гамлет, а Хэмлет (Hamlet). В английских словарях это существительное переводится как «маленькая деревенька». Недавно я смотрел весьма интересный американский документальный сериал о войне во Вьетнаме, так в нём все тамошние населённые пункты, которые янки штурмовали и сжигали, назывались как раз «хэмлетами». То есть, если бы мы с вами были англичанами, то для нас герой трагедии ходил бы под фамилией Деревенькин или вроде того.

Но не только.

Потому что в английском языке есть ещё такое вкусное слово, как ham, что означает «ветчина». А суффикс –let используется как уменьшительный, откуда мы имеем, к примеру, booklet, буклет, иначе говоря, маленькую книгу. Таким образом, наш Деревенькин плавно становится Ветчинкиным.

«Ветчина» вообще у «Шейкспира» слово интересное и довольно часто используемое. Автор «Гамлета» называет им даже поджилки, которые трясутся у старого Полония. Чаще чем ветчина встречаются разве что её носители — свиньи, боровы, кабаны и т. п. Ничего не напоминает? Тогда вспомните, с чем у нас ассоциируется типичный английский завтрак? Если, конечно, не с овсянкой. Разумеется: яичница с беконом. «Бекон» пишется по-английски bacon, читается «Бэйкон» и является фамилией упомянутого выше Фрэнсиса Бэйкона, которую наша традиция зачем-то заставляет писать вообще Бэкон (ну и писали бы тогда как ветчину — Бекон).

Из дальнейшего вы также узнаете, что кабан присутствует на фамильных гербах как Бэйконов, так и де Виров.

К концу книги вы будете знать причины наречения почти всех персонажей трагедии, честное слово.

Только и это ещё не всё.

К атрибутам Афины Паллады, как известно, относилось не только потрясаемое ею копьё, но и шлем. Именно в его честь то общество единомышленников, которое собрал вокруг себя Фрэнсис Бэйкон, называлось «Рыцари Шлема». По-английски «шлем» — helmet, германская этимологическая основа которого — helm — вошла в имя Шейкспира, поскольку Уильям (William) — это то же, что какой-нибудь немецкий Willhelm. Ведь даже французский захватчик Англии, известный нам как Вильгельм Завоеватель, в английской традиции зовётся тем же Уильямом. Но важно даже не это, а то, что сочетание will helm (о чём речь ещё будет дальше) воспринималось последователями Бэйкона как «шлем воли» (Волей — Will — королева Елизавета называла Эдварда де Вира, когда была к нему благосклонна). Кстати, вы ведь наверняка знаете, что в русский язык слово «тарелка» пришло из германских языков в форме «талерка»? Это я к тому, что, надеюсь, не одному мне мнится звуковое сходство слов Hamlet и helmet.

Что здесь переведено

Подробности вопроса о редакциях трагедии «Гамлет» вы также можете найти в Приложении. Здесь я лишь дам короткое пояснение.

Официальных версий «Гамлета» три. Первая (1603 года) называется «плохим кварто». Я всюду дальше сокращаю это название до К1. Вторая (1604) называется «2-е кварто» (К2). Третья вошла в первый полный сборник произведений «Шейкспира» (1623), который называется «1-й фолио» (Ф1). К2 больше К1 практически в два раза, однако короче Ф1 на 77 строк. Всего же строк, совпадающих в К2 и Ф1 идеально, то есть без замены и искажения слов — только 200. Можете себе представить, каких трудов англичанам стоят попытки собрать воедино хотя бы две последние версии!

До обнаружения в начале XIX века К1 не было даже толком разделения «Гамлета» на действия и акты. О всяких ремарках (такой-то уходит, говорит в сторону, приходят такие-то и т.п.) и говорить не приходится. Не знаю, кому как, а мне это обстоятельство красноречиво говорит о том, что, вопреки царящим канонам, произведения «Шейкспира» писались не столько для сцены, сколько для… прочтения, когда важны не столько действия, сколько смысл фраз.

Сегодня английские издатели начинают вводить в практику публикацию всех трёх редакций как есть, отдельно. Нам с вами такая радость не угрожает, нам хватает различных версий переводов, которые и без того отражают оригинальный текст лишь в некотором приближении. Поэтому мне ничего не оставалось делать, как пользоваться максимально полной компиляцией английских исходных редакций в том виде, в каком вы, скорее всего, столкнётесь с «Гамлетом» в классических фильмах или театральных постановках.

Как читать

Как хотите. Если вас не интересует ничего вокруг «Гамлета», кроме непосредственно текста, читайте на здоровье, не обращая внимания на сноски и уж тем более на Приложение. Очень надеюсь, что сам по себе поэтический язык трагедии таким, каким я его услышал, придётся вам по душе.

Однако я бы на вашем месте поступил несколько иначе: дочитал это ни к чему не обязывающее предисловие, затем заглянул в конец, в Приложение, и ознакомился с биографиями Фрэнсиса Бэйкона и Эдварда де Вира, а уж затем стал читать текст, постоянно сверяясь со сносками, благо они там в большом количестве чуть ли не на каждой странице.

Оставшуюся информацию из Приложения почерпнул бы под занавес.

Последние оговорки

Хороший спортивный комментатор отличается от плохого тем, что рассказывает не о том, что зрители и так видят, а о том, что от них скрыто. Он говорит не о том, как, а о том, почему…

В этой книге я ни в коей мере не ставил перед собой задачу открыть что-то новое в интерпретации чувств и мотиваций персонажей. Мы все взрослые люди, все смотрим на мир по-разному, а «Гамлет» — как раз одно из тех произведений, которые привлекают к себе постоянное внимание многоплановостью прочтения и восприятия. Поэтому мне было неинтересно делать пометки о том, что имел в виду Гамлет с моральной точки зрения, когда говорил «быть или не быть», насколько Лаэрт является в сущности его братом-близнецом по несчастью, выпила ли королева вино, зная или не зная о том, что в бокале яд и т.д… Это решать вам — актёрам, режиссёрам, литературоведам и просто читателям. Я подавал голос, если мне было что сказать по поводу скрытого смысла непосредственно употреблённых слов.

Далее. Как сказал не то Гёте, не то его друг Сафир, «переводы как женщины: если верны, то некрасивы, а если красивы, то неверны». Не стану долго распространяться по поводу своего подхода к переводу, тем более к переводу поэтическому, который по умолчанию всегда акт соавторства, а не рабского подчинения. Я стараюсь смотреть на вещи «просто» (именно в кавычках, поскольку это самое сложное), то есть останавливаться против каждой строки и задаваться одним единственным вопросом: если бы Бэйкон или де Вир писали по-русски, как бы они передали эту мысль? Правда, по сравнению с моими предшественниками, я считаю, у меня было одно преимущество: поскольку я изначально предполагал, кто и почему писал эти строки, я знал, на что нужно обращать наиболее пристальное внимание, что во фразе непременно нужно оставить, а что — обычное слово, которое можно опустить или заменить.

Тем, кто будет читать «Гамлета» впервые, стоит приготовиться к тому, что большая часть трагедии написана пятистопным ямбом. В тех местах, где персонажи особенно взволнованы, динамизм их речи усиливается «рваными» строками из двух-трёх ямбов. Кроме того, большая часть этих самых ямбов нерифмованна, за исключением нескольких случаев парных рифм, которые (при отсутствии формального деления на сцены и акты в ранних редакциях) указывали, как я понимаю, на концовку одного главного действия и переход к следующему. Рифмой обладают также поэтически вставки и песни. Когда разговор начинает касаться совсем уж прозаических тем (некоторые исследователи считают их «правдивой информацией» на фоне остальных «неискренних» речей) персонажи переходят на обычную прозу.

Также обратите внимание на употребление обращений «ты» и «вы». Поскольку в английском языке того времени эти местоимения существовали на равных и понимались примерно так же, как в русском, то есть «ты» мы говорим близким друзьям или тем, кого не уважаем, а «вы» — тем, кого уважаем, либо, напротив, с кем хотим держать дистанцию, в «Гамлете» мне ничего домысливать в этом отношении не приходилось. Поэтому вы увидите, как герои в зависимости от настроения могут резко переходить с «вы» на «ты» и наоборот.

Хотя я ревностно отстаиваю свою идею правильного написания таких фамилий, как Шакспир, де Вир или Бэйкон, в остальных случаях я поднимаю своё копьё и послушно использую те написания (имён, городов и т.п.), которые чаще всего встречаются в наших учебниках, справочниках и Интернете. Согласитесь, не настолько принципиально называть Генрихов Хенрихами, если тем более так зовут короля, о жизни которого вам, возможно, захочется узнать больше самостоятельно. Поэтому сразу прошу въедливого читателя меня извинить за определённую непоследовательность. Она сознательная.

Наконец, давайте вспомним, что писал Иоанн Богослов в 18-й главе своего Откровения: «Пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу». Это я исключительно к тому, что искренне ненавижу последствия реформы русского языка Луначарского и потому тоже совершенно сознательно следую дореволюционному правилу русской грамматики, которое гласило, что существуют приставки «без» и «через», но нет приставки «бес». В подтверждение своих слов привожу обложку прижизненного издания знаменитой пьесы Александра Николаевича Островского. У бедной девушки не было приданого, она была без приданого, то есть безприданница. Пора перестать называть человека безчестного — честным бесом, а безсердечного — бесом сердечным. Конечно, право ваше, но своё я оставляю за собой.

Приятного чтения!

ТРАГИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ГАМЛЕТА, ПРИНЦА ДАТСКОГО

Новый, правильный перевод с комментариями и расшифровкой истинных смыслов

Действующие лица

Клавдий, король Дании

Гамлет, сын бывшего и племянник нынешнего короля

Полоний, лорд-камергер

Горацио, друг Гамлета

Лаэрт, сын Полония

Вольтиманд, Корнелий, Розенкранц, Гильденстерн, Озрик, дворянин, придворные

Священник

Марцелл, Бернардо, офицеры

Франциско, солдат

Рейнальдо, слуга Полония

Актёры

Два крестьянина, могильщики

Фортинбрас, норвежский принц

Капитан

Английские послы

Гертруда, королева Дании и мать Гамлета

Офелия, дочь Полония

Господа, дамы, офицеры, солдаты, моряки, глашатаи и другие слуги

Призрак отца Гамлета

АКТ I

Сцена I. — Хельсингёр. Площадка перед замком

(ФРАНЦИСКО на посту. Входит БЕРНАРДО)

БЕРНАРДО

Кто там?

ФРАНЦИСКО

Нет, вы ответьте: стойте, назовитесь.

БЕРНАРДО

Да здравствует король!

ФРАНЦИСКО

Бернардо?

БЕРНАРДО

Он.

ФРАНЦИСКО

Вы — аккурат к назначенному сроку.

БЕРНАРДО

Пробило полночь. Спать ступай, Франциско.

ФРАНЦИСКО

Спасибо, что сменили. Холод жуткий,

И тяжко на душе.

БЕРНАРДО

Всё тихо в карауле?

ФРАНЦИСКО

И мышь не пискнет.

БЕРНАРДО

Хорошо, ступай.

А встретятся Горацио с Марцеллом,

Напарники мои, поторопи.

ФРАНЦИСКО

Кажись, я слышу их. Стоять! Кто там?

(Входят ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ)

ГОРАЦИО

Друзья стране.

МАРЦЕЛЛ

И Викинга вассалы.

ФРАНЦИСКО

Спокойной ночи.

МАРЦЕЛЛ

О, бывай, служивый!

Кто отпустил тебя?

ФРАНЦИСКО

Бернардо подменил.

Спокойной ночи.

(Уходит)

МАРЦЕЛЛ

Салют, Бернардо!

БЕРНАРДО

А что, с тобой Горацио?

ГОРАЦИО

Лишь отчасти.

БЕРНАРДО

Привет, Горацио! Привет, Марцелл!

МАРЦЕЛЛ

Ну, как, сегодня это появлялось?

БЕРНАРДО

Не видел ничего.

МАРЦЕЛЛ

Горацио говорит, мы фантазёры,

И не позволит овладеть собой

Видению, что нас пугало дважды.

Поэтому я упросил его

Побыть в дозоре это время ночи.

Коль скоро призрак явится опять,

Он нас поймёт и поболтает с ним.

ГОРАЦИО

Тсс, не спугните!

БЕРНАРДО

Посидите смирно

И разрешите вновь занять ваш слух,

Мосты поднявший перед нашей былью,

О наблюденьях двух ночей.

ГОРАЦИО

Присядем

И пусть Бернардо всё расскажет нам.

БЕРНАРДО

Прошедшей ночью

От полюса вон к западу звезда

Вот так же озаряла ту часть неба,

Что и сейчас… Чу, слышим мы с Марцеллом

Как колокол час ночи возвестил…

(Входит ПРИЗРАК)

МАРЦЕЛЛ

Умолкни! Тихо! Видишь, вновь явилось!

БЕРНАРДО

В таком же виде, как король, что мёртв.

МАРЦЕЛЛ

Ты ж грамотей! С ним потолкуй, Горацио.

БЕРНАРДО

По виду так король, скажи, Горацио?

ГОРАЦИО

Ещё бы: чудо страх в меня вселяет.

БЕРНАРДО

Вопросов ждёт.

МАРЦЕЛЛ

Задай ему, Горацио.

ГОРАЦИО

Кто ты, сей час полночный захвативший,

А вместе с ним и боевой наряд,

В котором наш владыка погребённый

Ходил в походы? Требую: ответь!

МАРЦЕЛЛ

Обиделось.

БЕРНАРДО

Смотри, шагает прочь!

ГОРАЦИО

Построй! Ответь, ответь! Я заклинаю!

(ПРИЗРАК уходит)

МАРЦЕЛЛ

Ушло, и нет ответа…

БЕРНАРДО

Ну что, Горацио? Бледен и дрожишь?

Не правда ли, фантазий тут негусто?

Что думаешь?

ГОРАЦИО

Клянусь пред богом: вряд ли бы поверил,

Когда б не доверял я острозорким

Своим глазам.

МАРЦЕЛЛ

На короля похоже?

ГОРАЦИО

Как на Марцелла — ты.

В таких же точно вышел он доспехах

На бой с норвежским гордым королём.

И так же хмур был взгляд его сердитый,

Когда поляков гнал в санях по льду.

Как странно…

МАРЦЕЛЛ

Вот так же дважды, ровно в это время

Он браво мимо нас маршировал.

ГОРАЦИО

Как точно это объяснить, не знаю,

Но всё ж насколько я могу судить,

То был предвестник смуты в государстве.

МАРЦЕЛЛ

Ну что ж, присядем, и, кто знает, скажет,

К чему такой взыскательный дозор

На ноги ставит граждан еженощно?

И почему льют пушки день-деньской,

А из-за моря шлют товар военный?

Зачем пыхтят строители на верфях,

Неделями не видя выходных?

С какою целью в потогонной спешке

День переходит в трудовую ночь?

Кто может мне сказать?

ГОРАЦИО

Пожалуй, я.

Молва гласит, что прежний наш король,

Чей образ нам тут только что явился,

Был вынужден норвежским Фортинбрасом,

Которого измучила гордыня,

Ввязаться в бой, и в нём наш храбрый Гамлет —

Каким прослыл он в этой части света —

Убил норвежца. Тот по договору,

Скреплённому законом и печатью,

Лишился вместе с жизнью всех земель,

Которыми владел, врагу во благо.

Против чего достаточно пространства

Отмерил наш король, чтоб отошло

Оно в наследье Фортинбраса, если

Тот победил бы. В силу соглашенья

И по статье закона Гамлет стал

Наследником. Но юный Фортинбрас

Исполненный отваги безшабашной

Норвегию обрыскал и собрал

По закромам отряд головорезов

Готовых за еду на приключенье,

Которое не что иное как —

По крайней мере, в нашем пониманье —

Попытка силой отобрать у нас

Его отцом потерянные земли.

Вот что, по представленью моему,

Причиной стало этой подготовки,

Отсюда и дозор, и суета,

И корабли, и пушки — все в тревоге.

БЕРНАРДО

Я думаю, что так оно и есть.

И потому зловещая фигура

В доспехах к нам являлась, как король,

Что был и есть причина этих войн.

ГОРАЦИО

Соринка раздражает глаз рассудка.

Среди богатства и расцвета Рима

Пред тем, как Юлий всемогущий пал,

Могилы опустели, а жильцы их,

Все в саванах, по римским закоулкам

Визжали, околесицу неся.

Горели шлейфы звёзд, роса кровила,

На солнце — пятна, влажная звезда,

Что верховодит царствием Нептуна,

Затмилась, словно судный день настал.

И как предвестник яростных событий,

Всегдашние предтечи злых времён

В прологе к предстоящей катастрофе,

Так небо и земля сошлись в знаменье

Для наших граждан в городах и весях…

Но тихо, вон, опять оно идёт!

(Снова появляется ПРИЗРАК)

Скрестимся с ним, хоть насмерть. Стой, виденье!

Коль знаешь звуки иль имеешь голос,

Заговори!

И если место есть поступкам добрым

Тебе на пользу и во благо мне,

Заговори!

(Крик петуха)

Коль ведома судьба твоей страны,

Чтоб знаньем наперёд её избегнуть,

Скажи!

Иль если ты сложил за жизнь свою

Безчестный клад в земли всеядной лоно,

За что во смерти должен дух скитаться,

Поведай! Стой! Держи его, Марцелл.

МАРЦЕЛЛ

Огреть его мне что ли алебардой?

ГОРАЦИО

Чем хочешь, только задержи.

БЕРНАРДО

Он тут!

ГОРАЦИО

Он тут!

МАРЦЕЛЛ

Исчез!

(ПРИЗРАК уходит)

Ошиблись мы, величие такое

Пытаясь встретить грубым принужденьем.

Как воздух ведь оно неуязвимо,

И тщетные удары — злая шутка…

БЕРНАРДО

Оно б сказало, если б не петух.

ГОРАЦИО

Но вздрогнуло, как вор, что был окликнут

И испугался. Слышал я: петух,

Глашатай утра, так умеет горло

Высоким и звенящий звуком рвать,

Что будит бога дня, и по сигналу

На море и в огне, в земле и в небе

Блуждавший дух отчаянно спешит

Назад в предел. Всю правду слухов этих

Туманный гость наглядно подтвердил.

МАРЦЕЛЛ

И растворился с петушиным криком.

Ведь говорят же, что с приходом срока,

Когда явился в мир Спаситель наш,

Сей друг рассвета трудится всю ночь,

И духи носа показать не смеют.

Спокойны ночи, безопасны звёзды,

Безсильно фей и ведьм колдовство,

Столь милосердно то святое время.

ГОРАЦИО

Я тоже слышал и отчасти верю.

Но посмотри, в накидке красной утро

Восточный холм штурмует по росе!

Бросай дежурство. Вот что я бы сделал:

Давай доложим обо всём, что было,

Младому Гамлету. Уверен я,

Что с ним заговорит безмолвный призрак.

Ну, друг, признаемся по воле долга,

Тому, кто так нуждается в любви?

МАРЦЕЛЛ

Давай, конечно! Знаю, где сегодня

Застанем мы его наверняка.

(Уходят)

Сцена II. — Зала для приёмов в замке

(Входит король КЛАВДИЙ, королева ГЕРТРУДА, ГАМЛЕТ, ПОЛОНИЙ, ЛАЭРТ, ВОЛЬТИМАНД, КОРНЕЛИЙ, дворяне и слуги)

КЛАВДИЙ

Хоть зелены ещё воспоминанья

О Гамлете, о брате нашем мёртвом,

И нам пристало сердце мучить скорбью,

А королевству — в горе пребывать,

Возобладал рассудок над природой:

Мы с сожаленьем думаем о нём,

Но и себя не забываем в грусти.

А потому сестру и королеву,

Наследную вдову страны военной,

Мы, подавив все радостные чувства,

Когда глаза в восторге и слезах,

Когда похожа свадьба на поминки,

А скорбь не в силах перевесить смех,

Берём мы в жёны. Взяли также мы

В расчёт и ваше мудрое согласье

На дело это. Всех благодарим.

Теперь о юном вспомним Фортинбрасе

Который, нашу значимость принизив,

Иль полагая, будто брата смерть

Нас разобщила и внесла раздоры,

О превосходстве дерзко возмечтал.

Он докучает нам потоком писем,

Касательно уступки тех земель,

Которые отец его законно

Нам проиграл. Но хватит всё о нём.

Вернёмся к нам и к цели нашей встречи.

Вот дело в чём: мы написали тут

В Норвегию для дяди Фортинбраса —

Кто в старческом безсилье вряд ли слышал,

Чего племянник хочет, — чтобы тот

Расстроил сборы. Ведь и новобранцы,

И люд военный — все они пока

Его вассалы. С этим посылаем

Обоих вас, Корнелий, Вольтиманд,

Доставить вести старому норвежцу.

Иных мы не даём вам полномочий

В общенье с королём, помимо тех,

Что перечислены в статьях подробно.

Ступайте. Ваша доблесть — быстрота.

КОРНЕЛИЙ и ВОЛЬТИМАНД

И в ней охотно мы проявим доблесть.

КЛАВДИЙ

У нас сомнений нет. Ступайте с богом.

(ВОЛЬТИМАНД и КОРНЕЛИЙ уходят)

Теперь, Лаэрт, твоя какая новость?

Ты говорил о просьбе. В чём она?

Кто б к Викингу ни обратился с делом,

Услышан будет. Нет, Лаэрт, такого,

Чего тебе не дал бы просто так.

Прочнее связи сердца с головой,

А рук послушных — с честными устами

Та связь, что твой отец имеет с троном.

Ну, так чего ж ты хочешь?

ЛАЭРТ

Господин,

Позвольте мне во Францию вернуться,

Откуда я с готовностью примчался,

Чтоб вашу коронацию почтить.

Теперь, когда мой долг вполне исполнен,

Я мыслями во Франции опять

И с ними к вам склоняюсь за прощеньем.

КЛАВДИЙ

Отец не против? Выскажись, Полоний.

ПОЛОНИЙ

Он добивался моего согласья

Молитвой долгой, так что под конец

Я уступил его упорной воле,

А потому прошу его пустить.

КЛАВДИЙ

Лови момент, Лаэрт. Используй время

По усмотренью мудрости своей!

А ты, мой Гамлет, родич мой и сын…

ГАМЛЕТ (В сторону)

Сродни побольше, отчеством — поменьше.

КЛАВДИЙ

Что это тучи виснут над тобой?

ГАМЛЕТ

Нет, господин, я чересчур на солнце.

ГЕРТРУДА

Мой милый Гамлет, сбрось цвета ночные,

И посмотри на Данию как друг.

Не должен ты, вовеки взор потупив,

Искать отца средь тлена и пыли.

Уж так заведено: всё умирает,

Через природу в вечность ускользая.

ГАМЛЕТ

Заведено, мадам…

ГЕРТРУДА

А если да,

Зачем ты грустным кажешься тогда?

ГАМЛЕТ

Кажусь? Грущу! «Казаться» не умею.

Не только, мама, мой чёрнильный плащ,

Иль чёрная торжественность нарядов,

Иль учащённых вздохов суета,

Иль рек из глаз обильные потоки,

Иль грустные ужимки на лице,

Равно как и другие формы скорби

Мне чужды, ибо «кажутся» они,

Подобно роли, что актёр играет.

Во мне же то, что не спешит на сцену,

Где в грусти только маски полноценны.

КЛАВДИЙ

Похвально, что в натуре вашей, Гамлет,

Оплакивать покойного отца,

Но знайте: ваш отец отца лишился,

Тот — своего, и выживший обязан

По зову долга некий период

Грустить послушно. Но грустить с упорством,

Страдать упрямо — это лишь к лицу

Тупым профанам. Муж скорбеть не должен.

Являть не подобает небесам

Незащищённость сердца, нетерпенье,

Невежество и простоту ума.

Мы знаем всё, чего не быть не может.

Кто думает — лишён вульгарных тайн.

Зачем же нам капризничать и к сердцу

Всё принимать? Так не угодно небу,

Так не угодно мертвым и природе.

Для мыслящих — абсурд: извечна тема

Отцовской смерти. Разум вопиёт

И ныне, и тогда, над трупом первым:

«Так быть должно». Мы молим, сбросьте с плеч

Никчёмный траур, подумайте о нас

Как об отце. И пусть услышит мир:

Вы ближе всех теперь стоите к трону.

Любовь отца к единственному сыну

Нисколько не сильнее той, что я

Питаю к вам. И потому желанье

Вернуться на учёбу в Виттенберг

Противоречит нашему стремленью.

Мы просим вас, пожалуйста, остаться

Приятным утешеньем наших глаз,

Придворным главным, родственником, сыном.

ГЕРТРУДА

Не предавай мои молитвы, Гамлет.

Прошу тебя, не езди в Виттенберг.

ГАМЛЕТ

Я должен подчиниться вам, мадам.

КЛАВДИЙ

Ну, вот ответ и любящий, и ясный!

Будь в Дании как мы. Мадам, идём.

Согласье Гамлет дал по доброй воле,

Мне сердце тронув. В честь такого дела

Сегодня здравниц наших череду

Лишь залпы пушки облакам доложат.

Пир короля заслышат небеса,

Земному вторя грому. Разойдёмся.

(Уходят все, кроме ГАМЛЕТА)

ГАМЛЕТ

О если б твёрдость плоти вдруг размякла

И испарилась утренней расой!

О если б Вечный не закрыл каноном

К самоубийству доступ! Боже, боже!

Невыгодной, пустой и безысходной

Мне кажется обычьев суета!

Беда, беда! Весь мир, как сад, что брошен

И зарастает. Буйство и размах

Владеют им всецело. Как же так!?

Два месяца в могиле… меньше двух…

Король прекрасный. Этот рядом с ним —

Сатир с Гиперионом. Мать любил он

Настолько, что ветрам не позволял

В лицо ей дуть. О небо и земля!

Ужель забуду? Ведь она к нему

С таким желаньем жадным приникала,

Что голод только креп. И вот за месяц…

Подумать тошно! Женщина слаба…

Всего лишь месяц! Туфель не сносив,

В которых шла за бедным телом мужа,

Сама Ниоба, плача… что ж она…

О, Боже! Неразумная зверюга

И та тоскует дольше… спелась с дядей,

Отцовым братом, что сравним с отцом,

Как с Геркулесом — я… Всего за месяц

Исчезла соль неискреннейших слёз,

Пожар в глазах обильно поливавших,

И снова замуж… Гадкое проворство,

Чтоб так умело лечь на ложе брата!

Недоброе не кончится добром.

Разбейся сердце, ибо нем язык…

(Входят ГОРАЦИЙ, МАРЦЕЛЛ и БЕРНАРДО)

ГОРАЦИО

Эй, ваша светлость!

ГАМЛЕТ

Рад вас видеть в здравье,

Горацио… иль я себя забыл.

ГОРАЦИО

Он самый, сударь, ваш слуга ничтожный.

ГАМЛЕТ

Мой добрый друг! Готов переназваться.

Горацио, вы что не в Виттенберге?

Марцелл?

МАРЦЕЛЛ

Мой господин…

ГАМЛЕТ

Рад видеть вас. Входите, добрый вечер.

Так что ж вас увело из Виттенберга?

ГОРАЦИО

Покорность лени, добрый сударь мой.

ГАМЛЕТ

Так говорить ни недруг ваш не должен,

Ни вы мой слух жестоко задевать,

Вселяя веру собственным наветом

На вас самих. Ведь вы же не ленивы!

Что за позыв привёл вас в Хельсингёр?

Мы до отъезда вас научим пьянству.

ГОРАЦИО

Приехал я с отцом вашим проститься.

ГАМЛЕТ

Не насмехайся, милый мой сокурсник!

Приехал ты поздравить мать мою.

ГОРАЦИО

Да, радость по пятам пришла за горем.

ГАМЛЕТ

Всё бережливость! Мясо с похорон

Идёт холодным к свадебному пиру.

Уж лучше мне врага узреть на небе,

Чем день такой, Горацио, пережить!

Отец!.. Мне кажется, отца я вижу.

ГОРАЦИО

Где, сударь?

ГАМЛЕТ

В оке моего рассудка.

ГОРАЦИО

Его я видел раз. Король был статный.

ГАМЛЕТ

Он был мужчиной истинным во всём.

Такого мне уж больше не увидеть.

ГОРАЦИО

А я, похоже, прошлой ночью видел…

ГАМЛЕТ

Кого?

ГОРАЦИО

То был король, отец ваш…

ГАМЛЕТ

Мой отец!

ГОРАЦИО

Сдержите свой восторг и навострите

На время слух, чтоб я поведать мог

В присутствии свидетелей вот этих

О чуде.

ГАМЛЕТ

Бога ради, продолжайте!

ГОРАЦИО

Две ночи кряду эти господа,

Марцелл с Бернардо, будучи в дозоре,

Среди тоски полночного безлюдья

Встречали гостя. Будто ваш отец

Вооружённый с головы до пят

Является и горделивым маршем

Проходит величаво. Вот уж трижды

Смущал он их испуганные взгляды

На расстоянье жезла. Им же только

От страха студнем жалким оставалось

Стоять, взирая молча. Мне они

Об этом по секрету рассказали.

На третью ночь я с ними нёс дозор,

Когда всё в тот же час и в той же форме,

Доказывая истинность их слов,

Приходит призрак. Короля я знал.

Похожи руки меньше…

ГАМЛЕТ

Где то место?

МАРЦЕЛЛ

Помост для часовых, мой господин.

ГАМЛЕТ

Вы говорили с ним?

ГОРАЦИО

Я говорил.

Но безответно. На какой-то миг

Мне показалось, призрак встрепенулся

Ещё чуть-чуть, и он откроет рот…

Однако тут петух прокукарекал.

От крика призрак бросился бежать

И будто растворился.

ГАМЛЕТ

Очень странно…

ГОРАЦИО

Мой господин, клянусь, что это правда.

И мы сочли своим первейшим долгом

Вам срочно доложить.

ГАМЛЕТ

Всё верно, верно… Только я тревожусь.

В дозор сегодня?

МАРЦЕЛ, БЕРНАРДО

Да, мой господин.

ГАМЛЕТ

Вооружён, вы говорите?

МАРЦЕЛЛ, БЕРНАРДО

Точно.

ГАМЛЕТ

Прям до зубов?

МАРЦЕЛЛ, БЕРНАРДО

Да, с ног до головы.

ГАМЛЕТ

Вы видели лицо?

ГОРАЦИО

Да, господин, забрало он поднял.

ГАМЛЕТ

И как, нахмурен был?

ГОРАЦИО

По виду больше грустен, чем во гневе.

ГАМЛЕТ

Румян иль бледен?

ГОРАЦИО

Бледен, даже очень.

ГАМЛЕТ

Смотрел на вас?

ГОРАЦИО

Смотрел и неотрывно.

ГАМЛЕТ

Жаль, я там не был…

ГОРАЦИО

Вас бы потрясло.

ГАМЛЕТ

Весьма, весьма… Он оставался долго?

ГОРАЦИО

До ста вы б досчитали не спеша.

МАРЦЕЛЛ, БЕРНАРДО

Да дольше, дольше.

ГОРАЦИО

Но не при мне.

ГАМЛЕТ

А с бородой седой?

ГОРАЦИО

С такой, с какой я знал его при жизни,

С посеребрённой.

ГАМЛЕТ

Я пойду в дозор.

Возможно, он придёт.

ГОРАЦИО

Клянусь, придёт.

ГАМЛЕТ

Коль примет он опять отца личину,

Заговорю с ним, хоть бы ад разверзся

И к тишине призвал. Прошу всех вас:

Раз до сих пор вы скрыли встречу эту,

Пускай она в молчанье поживёт,

А что б сегодня ночью ни случилось,

Не языкам доверьтесь, но рассудку.

Любовь вознагражу. Теперь ступайте.

В одиннадцать-двенадцать на помосте

Вас навещу.

ВСЕ

Наш долг служить вам честью.

ГАМЛЕТ

Любовью, как и я вам. Ну, прощайте.

(Уходят все, кроме ГАМЛЕТА)

Вооружённый дух отца! Всё плохо.

Убийство чую… Ночь, поторопись!

Пока ж замри, душа. Грехи восстанут,

Хоть всей землёй скрывать их люди станут.

(Уходит)

Сцена III — Комната в доме Полония

(Входят ЛАЭРТ и ОФЕЛИЯ)

ЛАЭРТ

Загружен весь мой скарб. Прощай, сестрица.

Покуда ветры нам на пользу веют,

А корабли плывут, прошу, не спи,

Но письма шли.

ОФЕЛИЯ

Ты можешь сомневаться?

ЛАЭРТ

Ни Гамлета, ни праздность ухажёрства

Серьёзней флирта не воспринимай.

Лишь как фиалку раннею весною,

Чей рост поспешен, но, увы, короток,

А аромат живёт лишь миг, не боле…

ОФЕЛИЯ

Не более?

ЛАЭРТ

Не более, поверь.

В природе рост касается не только

Объёма мышц и массы. С ростом храма

Услуги и рассудка, и души

Всё ширятся. Тебя он, может, любит,

И ныне грязь никак благих порывов

Его не портит. Ты ж должна бояться:

Он знатен и желаньям не хозяин,

Поскольку сам рождения слуга.

Не в силах он, как всякий безпородный,

Творить своё. От выбора его

Зависит процветанье государства.

А потому весь выбор ограничен

Поддержкой и податливостью тела,

В котором он — глава. Раз говорит,

Что любит, ты должна соотносить

Его слова, намеренья и статус

С поступками, а те зайдут не дальше,

Чем им позволит мнение датчан.

Подумай также об уроне чести,

Доверив слух потоку серенад,

Теряя сердце, кладезь раскрывая

Навстречу домогательствам слепым.

Страшись, Офелия, страшись, родная,

Держись в тылу влюбленности своей

Подальше от опасностей желанья.

Как бережлива ни была бы дева,

Свою красу транжирит при луне.

Клевещут на любую добродетель.

Червяк сжирает поросль весны

Ещё до созревания бутонов,

А утренняя юности роса

Подвержена заразе увяданья.

Будь осторожна, лучший сторож — страх.

Бунтует юность… в собственных глазах.

ОФЕЛИЯ

Воздействие твоих благих уроков

Приставлю стражем к сердцу. Всё же, брат,

Не будь как пастор, что с бесстыдной ложью

Шлёт нас путём тернистым к небесам,

А сам, чванливый олух и распутник,

Спешит стезёй услад и болтовни,

Но не своих заветов.

ЛАЭРТ

О, не бойся!

Я припозднился. Вон идёт отец.

(Входит ПОЛОНИЙ)

Двойная благодать в двойном прощанье.

Судьба благословит второй уход.

ПОЛОНИЙ

Всё тут, Лаэрт?! На борт, на борт, стыдись!

Твой парус уж давно расправил плечи,

Ждут лишь тебя. Вот, будь благословен!

И в памяти наказ мой заруби:

Лишай свои раздумья дара речи,

Пустую мысль в бездействии храни.

Запанибрата будь, но не простецки.

Друзей, что есть и верность чью проверил,

К душе притисни ободом стальным,

И не стирай ладонь в рукопожатьях

Приятельских. Старайся избегать

Раздоров, но уж если влип, всё сделай,

Чтоб впредь противник избегал тебя.

Щедрее будь на слух, скупись на голос.

Чужое мненье чти, своё — сдержи.

Носи одежду кошельку не в тягость,

Плати за роскошь, но не моды крик.

Ведь по наряду видно человека,

А у французов высшего сословья

Разборчивость к таким вещам в крови.

Заёмщиком не будь и кредитором:

С деньгами вместе потеряешь друга,

А займом бережливость притупишь.

Но главное — будь искренен с собою

И, следовательно, как ночь за днём,

Ты станешь честен перед всем и каждым.

Прощай, а всходы даст благословенье!

ЛАЭРТ

Смиренно удаляюсь, господин.

ПОЛОНИЙ

Ступай. Час пробил. Слуги заждались

ЛАЭРТ

Прощай, Офелья, и не забывай,

Что я сказал.

ОФЕЛИЯ

На памяти замок,

А ключ к нему ты сам теперь храни.

ЛАЭРТ

Прощайте.

(Уходит)

ПАЛОНИЙ

Что такого он сказал?

ОФЕЛИЯ

Признаюсь вам, то Гамлета касалось.

ПОЛОНИЙ

Напомнила… спасибо, Богоматерь!

Мне донесли, что часто допоздна

Он частное с тобой проводит время,

А ты щедра ему в том потакать.

Коль это так, как мне молва доносит

Предупрежденья ради, должен я

Сказать, что ты себя не сознаёшь

Достойной чести дочери моей.

Что между вами? Говори мне правду.

ОФЕЛИЯ

Мой господин, он открывает чувства

Свои ко мне.

ПОЛОНИЙ

Какие чувства?! Да не будь простушкой

Не искушённой в столь рисковом деле!

Считаешь, что «открытьям» можно верить?

ОФЕЛИЯ

Что думать мне, не знаю, господин.

ПОЛОНИЙ

Я научу! Пойми, что ты ребёнок.

Ты оценила неких чувств открытье,

Цена ж им — грош. Цени себя дороже.

Иначе — лишь бы фразу не заездить —

Меня ты открываешь дураком.

ОФЕЛИЯ

Отец, он допекал меня любовью

В достойной форме.

ПОЛОНИЙ

Да, форма, так и есть! Давай, давай…

ОФЕЛИЯ

…и подтвердил всё сказанное мне

Священной клятвой перед небесами.

ПОЛОНИЙ

Силками на вальдшнепов! Знаю я:

Когда вскипает кровь, душа так щедро

Клянётся языком: от этих вспышек

Тепла гораздо меньше, чем огня.

Всё тухнет. Что б ни обещало пламя,

Оно не в очаге. Отныне, дочь,

Скупись своим девичеством почаще

И не считай дешёвые мольбы

Причиной для бесед. Поверь, что Гамлет

Летами молод, и длина цепи

Не так его препятствует прогулкам,

Как цепь твоя. Короче, знай, Офелья:

Не верь мольбам — посредники они

Наряженные в пышные личины,

Но под шелками прячется рваньё,

Они сродни речам безгрешных сводней,

Что манят ложью. Выражаясь прямо,

Отныне не позволю я тебе

Порочить время своего досуга

И с Гамлетом болтать о пустяках.

Поверь мне, заклинаю. Ну, ступай.

ОФЕЛИЯ

Да, господин мой.

(Уходят)

Сцена IV — Площадка перед замком
(Входят ГАМЛЕТ, ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ)

ГАМЛЕТ

Кусает ветер, холод нестерпимый.

ГОРАЦИО

Да, ветер словно с поводка сорвался.

ГАМЛЕТ

Который час?

ГОРАЦИО

Двенадцать будет скоро.

МАРЦЕЛЛ

Нет, уж пробило.

ГОРАЦИО

Да? Не слышал я. Грядёт тот час, когда бесплотный дух выходит на прогулку…

(Звук рожков и два пушечных выстрела)

Что это значит, сударь?

ГАМЛЕТ

Король не спит и увлечён попойкой,

Тостует и коленца выдаёт,

Когда ж он залпом рейнское глушит,

Литавры и труба подобным рёвом

Ликуют в честь глотка.

ГОРАЦИО

Таков порядок?

ГАМЛЕТ

Вообще-то да.

Но как по мне, хотя я здесь родился

И уж привык, так было бы честней

Порядок сей не соблюдать, а рушить.

Пиры с похмельем и лихим размахом

Дают соседям повод хаять нас.

Для них мы — пьянь, которой титул свинский

Скорей к лицу. И тем они лишают

Любой успех наш, что добыт трудом,

Всей глубины заложенного смысла.

Так происходит иногда с людьми,

Несущими в себе пятно порока

Родимое — в чём нету их вины:

Природа же не знает, где родится —

И вот они растут, а разрастаясь,

Разносят в щепы крепости рассудка,

Или избыток пагубной закваски

Манеры портит их; таких людей,

Запятнанных одним всего изъяном,

Виной чему природа иль звезда,

Какой бы ни была их добродетель,

Какой бы ни пленяли чистотой,

Молвы не минет злое порицанье

За это лишь пятно. И капля дёгтя

Так часто портит благородный вкус,

Ведя к позору.

(Входит ПРИЗРАК)

ГОРАЦИО

Сударь, вон, идёт!

ГАМЛЕТ

Да защитят нас слуги милосердья!

Будь ты хоть дух святой, хоть гоблин чёртов,

Неси хоть дар небес, хоть пламя ада,

Замыслив зло или благую цель,

Явился ты в таком невнятном виде,

Что не сдержусь и Гамлетом окликну…

Отец, король, великий Дан, ответь!

Не дай мне впасть в невежество, скажи,

Зачем скелет твой, преданный земле,

Сорвал покровы, и зачем гробница,

В которой ты был тихо захоронен,

Раскрыла тяжко мраморную пасть,

Тебя извергнув. Как мне понимать,

Что ты, мертвец, опять закован в латы

И бродишь тут в мерцании луны,

Пугая ночь и понуждая нас,

Глупцов природы, потрясать устои

Сомненьями, что чужды нашим душам?

Ответь, зачем? Скажи, что делать нам?

(ПРИЗРАК манит ГАМЛЕТА)

ГОРАЦИО

Он манит вас куда-то за собой,

Как будто жаждет завести беседу

Наедине.

МАЦЕЛЛ

Смотрите, как учтиво

Он вас завёт подальше отойти.

Не поддавайтесь.

ГОРАЦИО

Ни за что на свете.

ГАМЛЕТ

Он не ответит. Я пойду за ним.

ГОРАЦИО

Не нужно, сударь.

ГАМЛЕТ

А чего бояться?

За жизнь свою не дам я и булавки,

А душу… что он может сделать с ней,

Такою же безсмертной, как он сам?

Вновь поманил. Последую за ним.

ГОРАЦИО

Что если он вас заведёт в стремнину

Иль на вершину гибельной скалы,

Нависшей прямо над пучиной моря,

И примет там другой ужасный вид,

Который вас лишит опор рассудка

Безумцем сделав? Посудите здраво.

Ведь сам утёс без видимых причин

Вселяет в нас отчаянные мысли

И заставляет мерить высоту

И слышать рёв внизу.

ГАМЛЕТ

Он машет мне.

Ступай. Я за тобой.

МАРЦЕЛЛ

Постойте, сударь.

ГАМЛЕТ

Без рук!

ГОРАЦИО

Сдержитесь!

ГАМЛЕТ

Нет, судьба зовёт

И все артерии тела наполняет

Отвагой равной нерву льва Немеи.

Меня зовут! Пустите, господа.

Клянусь, сейчас я призраков утрою!

Сказал же, прочь!.. Веди. Я за тобой.

(ПРИЗРАК и ГАМЛЕТ уходят)

ГОРАЦИО

Фантазии с ума его низводят.

МАЦЕЛЛ

Последуем. Его не стоит слушать.

ГОРАЦИО

Пошли. К чему всё это приведёт?

МАРЦЕЛЛ

Прогнило что-то в датском государстве.

ГОРАЦИО

Пусть небеса решают.

МАРЦЕЛЛ

Нет, идём.

Сцена V

(Входят ПРИЗРАК и ГАМЛЕТ)

ГАМЛЕТ

Куда ведёшь? Скажи! Не двинусь дальше.

ПРИЗРАК

За мной.

ГАМЛЕТ

Иду.

ПРИЗРАК

Мой час почти уж пробил,

Когда в объятья адского огня

Себя отдать я должен.

ГАМЛЕТ

Бедный призрак!

ПРИЗРАК

Ты не жалей меня, а лучше слушай,

Что я тебе открою.

ГАМЛЕТ

Я готов!

ПРИЗРАК

…и отомсти, когда узнаешь правду.

ГАМЛЕТ

Что?

ПРИЗРАК

Знай: я призрак твоего отца.

Я обречён скитаться по ночам,

А днём поститься в огненном загоне,

Пока грехи моей былой природы

Ни счистятся. Но мне запрещено

Снимать покровы с тайн моей темницы.

Иначе мог бы я легчайшим словом

Изрезать душу, заморозить кровь,

Глаза заставить вылезть из орбит

А пряди завитые распрямиться,

Чтобы каждый нежный волос дыбом встал

Подобно иглам дикобраза в гневе.

Однако правду вечности нельзя

Вверять тому, кто во плоти… Послушай!..

Любовь к отцу если жила в тебе…

ГАМЛЕТ

О, боже!

ПРИЗРАК

…отмсти за безсердечное убийство.

ГАМЛЕТ

Убийство!

ПРИЗРАК

Убийства все порочны и страшны,

Но это всех страшнее и порочней.

ГАМЛЕТ

Скорей поведай, чтобы мог на крыльях

Стремительных, как мысли о любви,

Я броситься к отмщенью.

ПРИЗРАК

Ты готов,

И был бы хуже, чем бурьян ленивый,

Которым Леты сплошь зарос причал,

Когда б не возмутился. Ну, так слушай.

Сказали всем, что спящего в саду

Меня ужалил змей. Причиной смерти

Цинично был обманут слух датчан,

Но знай же ты, о, юноша достойный,

Что змий, убивший твоего отца,

В его короне.

ГАМЛЕТ

Вещая душа!

Мой дядя!

ПРИЗРАК

Да, коварный зверь измены,

Что чарами ума, дарами гада —

Будь проклят ум и дар, дающий силу

Так совращать — порочно соблазнил

Мою благую с виду королеву:

О, Гамлет, вот уж точно дно паденья!

Предать меня, предать мою любовь,

Рука об руку шедшую с обетом,

На свадьбе данном, и найти опору

В том негодяе, чьи дары тускнеют

С моими рядом!

Нет, добродетель никакая похоть

Обличьем райским ввек не искусит,

Тогда как страсть под ангельским нарядом,

Лежи она хоть на небесном ложе,

Вкушает падаль.

Но тихо! Чую, утром потянуло.

Позволь мне кратким быть. Мой сон в саду,

Привычкой ставший в час после полудня,

Такой спокойный, дядя твой украл

Гебонным соком, что из пузырька

Залил мне в уши каплями проказы.

Тот сок содержит столько неприязни

К природе человеческой крови,

Что сразу пробегает резвой ртутью

Через ворота по аллеям тела

И быстро, словно молоко в творог,

Сворачивает кровь, какой бы жидкой

Она бы ни была. Моя свернулась.

И моментально коркой лишая

Такой же мерзкой, как у прокажённых,

Покрылось тела гладь.

Вот так, во сне, рукой родного брата

Короны, жизни и жены лишённым

Я оказался в цвете грешных лет,

Без елея, без цели, без причастья.

Счета не сведены, их лишь послали

За мною вслед мне ношу тяжелить.

О, ужас! Ужас! Ужас всех ужасней!

Послушайся природу, не терпи.

Не дай постели датских королей

Стать койкой для проклятого инцеста.

Но как бы дальше ты ни поступил,

Не вздумай ни в душе, ни в дерзких мыслях

Злословить мать: дай волю небесам

И тем шипам, что облюбили лоно,

Её колоть и жалить. Ну, прощай!

Светляк мне шлёт сигнал, что утро близко,

И задувает лишний огонёк.

Прощай, мой Гамлет, помни об отце.

(Уходит)

ГАМЛЕТ

О, небосвод! Земля! Что там ещё?

Припомнить ад?.. Проклятье!.. Сердце, стой!

Ну, сухожилья, не дряхлейте разом,

Не дайте мне упасть… Забыть тебя?!

Нет, бедный дух, пока уместна память

В безумной сфере, как тебя забыть!

Да со стола моих воспоминаний

Смету я все страницы пустяков,

Весь книжный хлам, все формы, все печати,

Что новизна и опыт там хранят,

Чтоб твой наказ один совсем остался

Закладкой в книге под названьем «мозг»,

Вдали от мелочей. Да, чёрт возьми!..

О, женщина-губитель!

О, негодяй проклятый! Смейся, смейся!

В моих скрижалях так и запишу,

Что смех к лицу бывает подлецам,

По крайней мере, в Дании так точно…

(Пишет)

Ну вот, готово, дядя. Дал я клятву:

«Прощай, прощай и помни обо мне» —

Слова моей присяги.

ГОРАЦИО (за сценой)

Сударь, сударь…

МАРЦЕЛЛ (за сценой)

Принц Гамлет…

ГОРАЦИО (за сценой)

Небеса ему защитой!

ГАМЛЕТ

Да будет так!

МАРЦЕЛЛ (за сценой)

Хилло, хо-хо, мой сударь!

ГАМЛЕТ

Хилло, хо-хо, малыш! Ко мне, пичуга!

(Входят ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ)

МАРЦЕЛЛ

Ну, как дела?

ГОРАЦИО

Что нового, мой сударь?

ГАМЛЕТ

О, всё чудесно!

ГОРАЦИО

Расскажите же.

ГАМЛЕТ

Нет, вы проговоритесь.

ГОРАЦИО

Ни за что!

МАРЦЕЛЛ

Я тоже нет.

ГАМЛЕТ

Что скажете, когда поддастся сердце?..

Хранить готовы тайну?

ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ

Да, клянусь.

ГАМЛЕТ

Нет негодяя в королевстве датском,

Кто б ни был подлецом.

ГОРАЦИО

Не нужен призрак, из могилы вставший,

Чтоб нам сказать такое.

ГАМЛЕТ

Да, ты прав.

А потому без лишних проволочек

Я предлагаю дружно разойтись.

Пусть вам укажут путь дела и страсти…

Ведь у любого дело есть и страсть,

Так повелось… а я в мой бедный угол

Пойду молиться.

ГОРАЦИО

Я слышу речь безумного рассудка.

ГАМЛЕТ

Простите, коль она коробит вас.

Простите, правда.

ГОРАЦИО

Нету здесь обиды.

ГАМЛЕТ

Нет, Патриком Святым клянусь, что есть,

Притом немало. А насчёт виденья…

Он призрак честный, так я вам скажу,

И пусть стремленье знать, что между нами,

Не тяготит вас. А теперь, друзья,

Ведь вы ж друзья, учёные, солдаты,

Молю вас об одном.

ГОРАЦИО

О чём? Исполним.

ГАМЛЕТ

Увиденное здесь храните в тайне.

ГОРАЦИО и МАРЦЕЛЛ

Конечно, сударь.

ГАМЛЕТ

Нет. Вы поклянитесь.

ГОРАЦИО

Моею честью, сударь.

МАРЦЕЛЛ

И моей.

ГАМЛЕТ

Вот меч. На нём.

МАРЦЕЛЛ

Но мы уж присягнули.

ГАМЛЕТ

Нет, лучше на мече моём.

ПРИЗРАК (из-под сцены)

Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Ага, и ты про то же, правдорубец!

Давайте! Парня слышали в подвале?

Извольте клясться.

ГОРАЦИО

Суть присяги в чём?

ГАМЛЕТ

Всегда молчать о том, что здесь видали.

Клянитесь на мече моём.

ПРИЗРАК (из-под сцены)

Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Hic et ubique? Что ж, мы отойдём.

Поближе, господа.

На меч ещё раз возложите руки.

Всегда молчать о том, что здесь слыхали,

Клянёмся на мече моём.

ПРИЗРАК (из-под сцены)

Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Прекрасно, старый крот! Ты быстро роешь!

Первопроходец! Отойдём ещё.

ГОРАЦИО

Мне день и ночь свидетели: как странно!

ГАМЛЕТ

Тем более как странника прими.

На небе и земле не всё, Горацио,

Подвластно философии твоей.

Идёмте же…

Так вот, и да поможет вам всевышний,

Каким бы странным ни казался я —

А я могу в дальнейшем представленье

Принарядиться в шутовской наряд —

Ни жестом, ни наклоном головы,

Ни фразой невзначай произнесённой

«Да, да, мы знаем», «Мы сказать могли бы»,

«Мы лучше промолчим», «Придётся — скажем»

Двусмысленным намёком никогда

Вы нашей связи впредь не обнажайте,

И да пребудет с вами благодать,

Клянитесь.

ПРИЗРАК (из-под сцены)

Клянитесь.

ГАМЛЕТ

Усни, мятежный дух!.. Ну, господа,

Со всей любовью вам себя вверяю,

И как бы беден ни был Гамлет ваш

Для выраженья дружбы и любви

Найдёт он средства. А теперь идёмте,

К губам прижмите палец, вас прошу.

О, вывихнутый век! Как жизнь отвратна,

В которой цель — вставлять его обратно!..

Нет-нет, идёмте вместе…

(Уходят)

АКТ II

Сцена I — Комната в доме ПОЛОНИЯ

(Входят ПОЛОНИЙ и РЕЙНАЛЬДО)

ПОЛОНИЙ

Письмо и деньги дай ему, Рейнальдо.

РЕЙНАЛЬДО

Да, господин.

ПОЛОНИЙ

Поступишь ты весьма благоразумно,

Коль перед этим уточнишь, как он

Себя ведёт.

РЕЙНАЛЬДО

Я так и думал сделать.

ПОЛОНИЙ

Похвально. Молодец. Теперь послушай.

Разведай мне про тех датчан в Париже:

Как, кто, на что и где они живут,

С кем дружат… Ты всегда таким путём

Окольным выяснишь, что им знаком

Мой сын, гораздо легче, чем задав

Прямой вопрос, что требует ответа.

Скажи, мол, слышал что-то про него,

Скажи «Знавал его отца когда-то.

Его ж — отчасти». Уяснил, Рейнальдо?

РЕЙНАЛЬДО

Да, сударь, в точности.

ПОЛОНИЙ

«Его ж — отчасти», но не «хорошо».

Скажи, мол, знал его как заводилу,

Кутёжника, короче, наведи

Напраслину любую — только так,

Чтоб не безчестить. Это ты запомни.

Но можешь смело помянуть пороки

И всё что так созвучно молодым,

Как дух свободы…

РЕЙНАЛЬДО

…как игра, мой сударь.

ПОЛОНИЙ

Игра, питьё, драчливость, фехтованье,

Услуги шлюх — всё можешь помянуть.

РЕЙНАЛЬДО

Но, сударь, я тогда его унижу!

ПОЛОНИЙ

Поверь, нисколько. Если скажешь ладно,

А не обрушишь на него скандал,

Сказав, что он распутство прославляет.

Мой план не в том: шепни о тех грехах,

Как если б был на них налёт свободы,

Порывистость горячего ума

И дикость необузданного нрава,

Что так обычно.

РЕЙНАЛЬДО

Но, мой добрый сударь…

ПОЛОНИЙ

Зачем так поступать?

РЕЙНАЛЬДО

Да, господин.

Хотел бы знать…

ПОЛОНИЙ

Вот в чём моя задумка,

А я назвал бы «хитростью ума»:

Слегка пятная моего потомка,

Как вещь, что утеряла лоск былой,

Увидишь,

Тот, кого ты разговором щупал,

Коль видел он свершение грешков

Тобою упомянутым мальчишкой,

Всенепременно сблизится с тобой;

«Приятель», «друг» иль «милостивый сударь»

В зависимости от происхожденья,

Страны и фразы.

РЕЙНАЛЬДО

Понял, господин.

ПОЛОНИЙ

Ну а потом он… Что же он потом? К чему я это? Вот ведь память стала! На чём остановился я?

РЕЙНАЛЬДО

«Всенепременно сблизится», «приятель», «милостивый сударь».

ПОЛОНИЙ

«Всенепременно сблизится», конечно!

Он молвит так: «Я знаю ваш предмет,

Видал его вчера, на днях, намедни,

Тогда-то, с тем-то, и, как вы сказали,

Была игра, могучая попойка,

Разборка в теннис» или, может быть,

«Я видел, как он входит в дом торговли»

То есть, в бордель, и всякое такое.

Теперь понятно?

Наживка лжи приманит карпа правды:

Вот так, с умом, и поступаем мы,

Заходим с тыла, кружим, отвлекаем,

Путём окольным движемся вперёд,

А ты, моим последовав советам,

Дойдёшь до сына. До тебя дошло?

РЕЙНАЛЬДО

Да, господин.

ПОЛОНИЙ

Ну, с богом, в добрый час.

РЕЙНАЛЬДО

Спасибо!

ПОЛОНИЙ

Сам узнай его наклонность.

РЕЙНАЛЬДО

Конечно.

ПОЛОНИЙ

И пускай себе поёт.

РЕЙНАЛЬДО

Да, господин.

ПОЛОНИЙ

Прощай!

(РЕЙНАЛЬДО уходит. Входит ОФЕЛИЯ)

А вот и ты, Офелия! Что случилось?

ОФЕЛИЯ

Отец, отец, я так перепугалась!

ПОЛОНИЙ

Чего, скажи на милость?

ОФЕЛИЯ

Отец, я шила у себя в покоях,

А Гамлет, в незастёгнутой рубашке,

Без шляпы, в перепачканных чулках,

Подвязок нет, стреноженный как будто,

Весь бледный, на подкошенных ногах,

С таким достойным состраданья видом,

Как будто только выбрался из Ада,

Чтоб дать отчёт… врывается ко мне.

ПОЛОНИЙ

Помешан от любви?

ОФЕЛИЯ

Отец, не знаю,

Но мне так страшно…

ПОЛОНИЙ

Что же он сказал?

ОФЕЛИЯ

Моё запястье взял и сжал так крепко,

Потом отходит на длину руки,

Другой рукой вот так брови касаясь,

Впадает в созерцание лица,

Как бы рисуя. Так стоял он долго.

В конце концов, моя рука дрожит,

Он трижды взглядом вверх и вниз проводит

И испускает вздох такой глубокий,

Как если б тот всего его потряс

И был последним. Всё: меня пускает,

И, повернувшись головой назад,

Находит путь, не прибегая к зренью,

Поскольку в дверь он вышел, хоть при этом

Косого взгляда не сводил с меня.

ПОЛОНИЙ

Идём со мной. Я с королём увижусь.

Таков экстаз безудержной любви,

Чья ярость склонна к саморазрушенью

Толкая волю на безпутный шаг,

Как и любая страсть на этом свете,

Что вред чинит природе. Очень жаль.

А ты ему недавно не дерзила?

ОФЕЛИЯ

О нет, отец, но, как велели вы,

Не принимала писем и мешала

Его подходам…

ПОЛОНИЙ

…и свела с ума.

Прости, что я без должного вниманья

Его судил: боялся, что шутник

Тебя испортит. Ох уж эта ревность!

Клянусь, но так же склонны мы, старея,

Не видеть дальше мненья своего,

Как в молодости нам бы не мешало

Благоразумье. К королю пошли:

Он должен знать. Беду скрывать опасно

Как и гневить того, кто любит страстно.

Идём.

(Уходят)

Сцена II — Комната в замке

(Фанфары. Входят КОРОЛЬ КЛАВДИЙ, КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА, РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и слуги)

КЛАВДИЙ

Привет вам, Розенкранц и Гильденстерн!

Мы вас давненько повидать хотели,

И вот нужда в поддержке вашей нас

Поторопила. Вы, пади, слыхали

О трансформации Гамлета, да-да,

Ведь ни снаружи, ни внутри он больше

Не тот, кем был. А что могло ещё,

Как ни отца кончина, так нарушить

Его осознавание себя,

Я не пойму, и потому прошу,

Обоих вас, его друзей по детству

Ему так близких юностью своей,

Здесь при дворе остаться соизволить

На время, чтоб в приятельском кругу

Его развлечь и между тем собрать

По мере сил каких-нибудь намёков

На неизвестный нам пока недуг.

Узнав причину, мы найдём снадобье.

ГЕРТРУДА

Он много говорил о вас, друзья.

И вижу я, что никого в живых

Ему нет ближе. Потому надеюсь

На проявленье вами доброты

И на готовность быть у нас гостями,

Чтоб нам надежду было чем питать,

А ваш визит заслужит той награды,

Что в пору благодарным королям.

РОЗЕНКРАНЦ

Ваши величества своею властью

И не такое могут приказать,

А не просить.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Но оба мы готовы

Себя отдать охотно целиком

Служенью вам по вашему веленью.

КЛАВДИЙ

Спасибо, Розенкранц и Гильденстерн.

ГЕРТРУДА

Спасибо, Гильденстерн и Розенкранц,

Молю вас тотчас же проведать сына,

Что стал другим. Эй, кто-нибудь, ступайте

И проводите к Гамлету гостей.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Да будет наше доброе участье

Ему любезной помощью!

ГЕРТРУДА

Аминь!

(РОЗЕНКРАНЦ, ГИЛЬДЕНСТЕРН и слуги уходят. Входит ПОЛОНИЙ)

ПОЛОНИЙ

Норвежские послы, мой господин,

Вернулись в целости.

КЛАВДИЙ

Ты, как всегда, отец вестей хороших.

ПОЛОНИЙ

Я, господин? Позвольте вас заверить,

Что долгом дорожу, как и душою,

Пред богом и пред щедрым королём.

И вот подумал я — ну, если только

Мой мозг ни утерял своё чутьё

И прыть былую — что нашёл причину

Снедающего Гамлета недуга.

КЛАВДИЙ

Так говори ж, не терпится услышать!

ПОЛОНИЙ

Я предлагаю слово дать послам,

Ну а моё десертом станет к пиру.

КЛАВДИЙ

Тогда ступай и сам их приведи.

(ПОЛОНИЙ уходит)

Моя Гертруда, он сказал, что знает

Источник хвори сына твоего.

ГЕРТРУДА

Не сомневаюсь, что причина в смерти

Его отца и нашей спешной свадьбе.

КЛАВДИЙ

Его просеем.

(Входит ПОЛОНИЙ с ВОЛЬТИМАНДОМ и КОРНЕЛИЕМ)

Здравствуйте, друзья!

Ну, Вольтиманд, как наш норвежский братец?

ВОЛЬТИМАНД

Приветы вам величественно шлёт.

Заслушав нас, велел остановить

Племянника призыв, который он

Считал манёвром супротив поляков,

Однако, разобравшись, он признал,

Что козни — против вас, загоревал,

Мол, немощь и болезни вероломно

Его лишили власти. Под арест

Сажает Фортинбраса. Тот сдаётся,

Упрёк приемлет и, в конце концов,

Клянётся дяде больше никогда

Не обращать войска на вашу светлость.

Старик-король от радости такой

Даёт ему 3000 крон дохода,

И поручает повернуть солдат,

Что тот набрал, идти войной на Польшу.

Он настоящим хочет вас просить

(Вручает бумагу)

Не отказать свободному проходу

По вашим землям дружеским войскам

И обещает мир и безопасность,

О чём и пишет.

КЛАВДИЙ

Это нам по нраву.

Как будет время, тщательно прочтём,

Ответим и подумаем о деле.

Пока ж благодарим вас за труды.

Передохните. Вечером — к столу.

С приездом!

(ВОЛЬТИМАНД и КОРНЕЛИЙ уходят)

ПОЛОНИЙ

Дело кончилось во благо.

Мой господин, мадам, чтоб рассудить,

Что есть величье, что такое долг,

Что день, что ночь и что за штука время,

Не стану тратить время, день и ночь.

И коль уж краткость есть душа ума,

А словеса — лишь внешнее убранство,

Я буду краток: сын ваш — сумасшедший.

Я так считаю, ведь сойти с ума

И значит быть, по сути, сумасшедшим.

Но это к слову.

ГЕРТРУДА

К слову без искусства.

ПОЛОНИЙ

Мадам, искусства нет в моих словах.

Сошёл с ума. Мне, правда, очень жаль,

И жаль, что правда. Глупая фигура…

А ну её! Искусство не по мне.

Итак, сошёл с ума. Нам предстоит

Установить причину у эффекта,

Причину, если быть точней, дефекта.

Эффект дефекта чем-то ж причинён.

Итак, в остатке рассудил я так.

Смотрите:

Я дочь имею… дочь пока моя…

Которая, заметьте, долг исполнив,

Дала мне это. Слушайте, зачту:

(Читает)

Небесному души моей кумиру, пленительной Офелии… Что за нездоровое выражение, мерзкое какое-то выражение! «Пленительной» — мерзкое выражение, но вы вот только послушайте:

(Читает)

В её груди прекрасной белизной… и так далее.

ГЕРТРУДА

Его прислал ей Гамлет?

ПОЛОНИЙ

Терпение, мадам, я буду точен.

(Читает)

Не верь, что звёзды светят,

Что солнце встанет вновь,

Что правда есть на свете

Но верь в мою любовь.

О, Офелия, мне плохо даются эти размеры. Я не умею считать свои стоны, но в том, что я люблю тебя сильно, сильнее всего, будь уверена. Прощай. Твой навсегда, моя дорогая, пока жива эта машина, ГАМЛЕТ.

Вот что послушно дочь мне показала,

А сверх того другие приставанья

С указом точным где, когда и как

Ушей моих коснулись.

КЛАВДИЙ

Как она

Их принимала?

ПОЛОНИЙ

Кем я вам кажусь?

КЛАВДИЙ

Достойным и правдивым человеком.

ПОЛОНИЙ

Рад доказать. Но что бы вы сказали,

Когда бы я, узрев любви полёт —

А я всё понял, вынужден признаться,

Ещё до слов дочурки — что бы вы,

Мой дорогой король и королева,

Сказали, претворись я дневником,

Иль сердце в сон склонив немой и праздный,

Иль удостоив страсть безпечным взглядом,

Что б вы сказали? Нет, я ждать не мог

И дал такой наказ влюблённой деве:

«Наш Гамлет — принц, он не твоей звезды.

Не быть тому». Ну а потом велел

Укрыться от его поползновений,

Подарков, писем впредь не принимать,

И вот, она вняла моим советам,

А он, отвергнутый, короче говоря,

Предался грусти, вслед за тем — посту,

Затем — безсоннице, затем — безсилью,

Затем — порханью и в итоге впал

В безумие, в котором нынче бредит

И нас печалит.

КЛАВДИЙ

Вы согласны с тем?

ГЕРТРУДА

Возможно, вероятно.

ПОЛОНИЙ

Бывал ли случай, я хотел бы знать,

Чтоб я сказал про что-то «Это так-то»,

И дал промашку?

КЛАВДИЙ

Право, не припомню.

ПОЛОНИЙ (указывая на голову и плечи)

Снесите это с них, коль я неправ.

А если обстоятельства позволят,

Найду я правду, где бы ей ни быть,

Хоть в самом центре.

КЛАВДИЙ

А нельзя ль поглубже?

ПОЛОНИЙ

Часа четыре кряду иногда

Он бродит тут.

ГЕРТРУДА

Да, это с ним бывает.

ПОЛОНИЙ

При случае я дочь к нему пущу,

А с вами мы за гобеленом встанем,

Послушаем, и если не любовь

Его подвигла на с ума схожденье,

Позвольте мне уйти от статских дел

И жить в деревне.

КЛАВДИЙ

Так мы и поступим.

ГЕРТРУДА

Смотрите, вон идёт бедняга с книгой.

ПОЛОНИЙ

Ступайте! Умоляю вас уйти!

Я им займусь.

(КЛАВДИЙ, ГЕРТРУДА и слуги уходят. Входит ГАМЛЕТ. Он читает)

Простите за вторженье.

Как поживает мой достойный Гамлет?

ГАМЛЕТ

Хорошо, слава богу.

ПОЛОНИЙ

Вы знаете меня, мой господин?

ГАМЛЕТ

Великолепно: вы — торговец рыбой.

ПОЛОНИЙ

Не я, мой господин.

ГАМЛЕТ

Тогда, надеюсь, вы человек порядочный.

ПОЛОНИЙ

«Порядочный», мой господин?

ГАМЛЕТ

Да, сударь. Быть порядочным в наше время, значит, быть одним на десять тысяч.

ПОЛОНИЙ

Совершенно верно, мой господин.

ГАМЛЕТ

Поскольку если солнце плодит личинок в дохлой собаке, получается, бог целует падаль… У вас есть дочь?

ПОЛОНИЙ

Есть, мой господин.

ГАМЛЕТ

Не пускайте её на солнце: зачатие — благо, однако, вряд ли для вашей дочери. Дружище, позаботьтесь.

ПОЛОНИЙ (в сторону)

А я что говорил! Всё тянет свою волынку про мою дочь. Однако поначалу не узнал меня. Решил, что я рыбой торгую. Совсем рехнулся, совсем. В молодости и я страдал из-за любви, почти как он. Заговорю с ним снова. (Гамлету) Что вы читаете, мой господин?

ГАМЛЕТ

Слова, слова, слова.

ПОЛОНИЙ

И в чём же дело, мой господин?

ГАМЛЕТ

Между кем?

ПОЛОНИЙ

То дело, о котором вы читаете, мой господин.

ГАМЛЕТ

В клевете, сударь. Негодяй-сатирик тут пишет, мол, у стариков седые бороды, их лица в морщинах, глаза слезятся густой смолой и клейковиной сливы, у них обильное отсутствие ума и жутко слабые окорочка. И хотя, сударь, я всему этому абсолютно верю, мне представляется нечестным так писать, поскольку вот и вы сами, сударь, могли бы быть таким же старым, как и я, если бы умели пятиться, как краб.

ПОЛОНИЙ (в сторону)

При всём безумстве, в этом есть система. (Гамлету) Не уйти ли вам из этого воздуха, господин?

ГАМЛЕТ

И прямиком в могилу.

ПОЛОНИЙ

Действительно, из воздуха. (В сторону) Как содержательны порой его ответы! Счастливая случайность, на которую часто натыкается безумие, тогда как разум и здравомыслие её обычно лишены. Оставлю-ка я его и сразу же займусь изобретеньем средств для их свиданья с дочерью. (Гамлету). Мой достопочтенный господин, прошу дать разрешенье вас покинуть.

ГАМЛЕТ

Нельзя взять, сударь, у меня того, с чем я расстанусь с большею охотой, за исключеньем жизни, жизни, жизни.

ПОЛОНИЙ

Прощайте, мой господин.

ГАМЛЕТ

Ох уж эти занудные старые глупцы!

(Входят РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН)

ПОЛОНИЙ

Вы ищите принца Гамлета — вот он.

РОЗЕНКРАНЦ (Полонию)

Благодарю вас, сударь!

(ПОЛОНИЙ уходит)

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Мой благородный господин!

РОЗЕНКРАНЦ

Мой любимый господин!

ГАМЛЕТ

Мои прекрасные друзья! Как ты, Гильденстерн? А, Розенкранц! Ребята, как вы оба?

РОЗЕНКРАНЦ

Как безразличные плоды земли.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Счастливые дозированным счастьем.

Колпак фортуны точно не венчаем.

ГАМЛЕТ

И не подошвы туфелек её?

РОЗЕКРАНЦ

Ни то, ни то.

ГАМЛЕТ

Выходит, поселились у неё за пазухой или среди блаженств?

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Клянусь, мы там всего лишь рядовые.

ГАМЛЕТ

В интимных уголках фортуны? О, точно, ведь она же шлюха. Что нового?

РОЗЕНКРАНЦ

Да ничего, мой господин, кроме того, что мир стал честным.

ГАМЛЕТ

Выходит, судный день не за горами. Однако новость ваша неверна. Давайте я спрошу конкретно: чем вы, мои добрые друзья, заслужили то, что фортуна послала вас в нашу тюрьму?

ГИЛЬДЕНСТЕРН

В тюрьму, мой господин?

ГАМЛЕТ

Да: Дания — тюрьма.

РОЗЕНКРАНЦ

Тогда тюрьма — весь мир.

ГАМЛЕТ

Огромная, в которой много кордонов, камер и темниц, и Дания — одна из худших.

РОЗЕНКРАНЦ

Мы так не думаем.

ГАМЛЕТ

Ну, значит, не для вас. Ведь не бывает ни добра, ни зла, лишь наше представление об этом. Что до меня, так Дания — тюрьма.

РОЗЕНКРАНЦ

Такой её создало ваше честолюбье. Она узка для вашего ума.

ГАМЛЕТ

О боже, я бы поместился в скорлупе ореха и там считал себя властителем вселенной, когда б ни видел страшных снов.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Которые зовутся «честолюбьем», поскольку суть всех наших устремлений — всего лишь тень от сна.

ГАМЛЕТ

Сам сон — лишь тень.

РОЗЕНКРАНЦ

Верно, и я считаю честолюбье таким воздушным, невесомым, как если б это была тени тень.

ГАМЛЕТ

Выходит, наши нищие из плоти, а наши монархи и наши дутые герои — лишь тени нищих. Зайдём во двор суда? Поскольку, слово чести, я теряюсь.

РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН

Мы вам послужим.

ГАМЛЕТ

Не ваше это дело: я не намерен вас мешать с остальными моими слугами, поскольку, говоря по совести, прислуживают мне ужасно. Но раз уж мы на дружеской ноге, что привело вас в Хельсингёр?

РОЗЕКРАНЦ

Проведать вас хотели, господин. Вот единственная из причин.

ГАМЛЕТ

Я нищ настолько, что у меня даже слов нет, чтобы вас отблагодарить. И всё же вас благодарю. А моя благодарность, дорогие друзья, уверен, чего-то стоит. За вами не посылали? Это было вашим собственным намерением? Это добровольное посещение? Ну же, играйте по-честному! Давайте, давайте, выкладывайте!

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Что нам сказать, господин?

ГАМЛЕТ

Да что угодно, только ближе к цели. За вами послали. В ваших взглядах просматривается признание, а ваша скромность не позволяет его закрасить. Я знаю, что добрый король и королева посылали за вами.

РОЗЕНКРАНЦ

С какою целью, господин?

ГАМЛЕТ

Меня должны вы в этом просветить. Но заклинаю вас по праву нашей дружбы, созвучьем наших юных дней, по долгу той любви, что не проходит, и всем, что может вам ещё дороже быть, скажите прямо мне: послали или нет?

РОЗЕНКРАНЦ (Гильденстерну)

Что скажете?

ГАМЛЕТ (в сторону)

Я сам прекрасно вижу. Не медлите, коль любите меня.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

За нами посылали, господин.

ГАМЛЕТ

Я вам скажу, зачем. Тогда моё предчувствие опередит вашу находку, а с королём и королевой уговор и пёрышком не полиняет. Недавно я — не знаю почему — утратил всю весёлость, забросил все привычные занятья. И это так мое расположенье тяготит, что сей каркас прекрасного сложенья, земля, мне кажется безжизненным пригорком, а этот превосходный балдахин, эфир, взгляните, эта храбро нависающая твердь, величественный свод, златым огнём украшенный, он видится всего лишь гнилым скопленьем едких испарений. Что за кусок творенья человек! Как благороден он рассудком! Как безконечен властью! И формой, и движеньем как выразителен и превосходен! В поступках он как ангел! В понимании — равен богу! Краса земли! Он — эталон зверей! И всё ж, по мне, так это пыль, по сути? Нет, человек не радует меня… и женщина не очень, хоть, судя по ухмылкам, вы это собираетесь сказать.

РОЗЕКРАНЦ

И в мыслях не было такого, господин.

ГАМЛЕТ

Так что же рассмеялись на «человек не радует меня»?

РОЗЕНКРАНЦ

Раз люди вас не радуют, мой господин, как постно вы встретите актёров! Мы по дороге обогнали их. Они спешат сюда, чтоб предложить услуги.

ГАМЛЕТ

Тот, кто играет короля, придётся ко двору. Его величеству воздам я честь по чести. Безстрашный рыцарь к рапире и щитку прибегнет. Любовник безвозмездно не вздохнёт. Насмешник роль свою в покое доиграет. Шут позабавит тех, чьи лёгкие легко щекочет пальчик. А дама сможет выражаться прямо, иначе белый стих споткнётся. Что это за актёры?

РОЗЕНКРАНЦ

Точно те, что вам так прежде нравились, лицедеи из столицы.

ГАМЛЕТ

Зачем бы им гастроли? Сидели б дома, где их соседи — репутация и прибыль — гораздо лучше.

РОЗЕНКРАНЦ

Недавние нововведенья, полагаю, привели к запрету выступать.

ГАМЛЕТ

Их так же ценят, как когда я был в столице? За ними бегают?

РОЗЕНКРАНЦ

Нет, времена прошли.

ГАМЛЕТ

С чего бы вдруг? Неужто заржавели?

РОЗЕНКРАНЦ

Нет, их старания идут привычным ходом. Однако есть гнездо прожорливых птенцов, орлят, что верещат поверх любых вопросов, и им за то жестоко рукоплещут. Теперь они в почёте и так стращают простые сцены — как они их кличут — что многие с рапирами боятся гусиных перьев и не рискуют туда ходить.

ГАМЛЕТ

Что, это дети? Но кто их содержит? Кто платит? Актёрствуют они, пока способны петь? Не скажут ли потом, когда они в обычных лицедеев подрастут — что и произойдёт скорей всего, коль средств они получше не отыщут — что их писатели им дурно послужили, своё же ремесло заставив поносить?

РОЗЕНКРАНЦ

Клянусь, подняли много шума обе стороны, а публика охотно подгоняла их к раздорам. Сейчас и деньги — только ставки в споре, когда поэт готов побиться с драматургом.

ГАМЛЕТ

Возможно ли такое?

ГИЛЬДЕНСТЕРН

О, всем же хочется мозгами пораскинуть.

ГАМЛЕТ

И мальчики справляются?

РОЗЕНКРАНЦ

Вполне, мой господин. Не хуже Геркулеса с ношей тяжкой.

ГАМЛЕТ

Совсем не странно. Мой дядя нынче в Дании король, и те, кто строил ему рожи, пока отец был жив, сегодня платят двадцать, сорок, пятьдесят, сотню дукатов за его портрет в миниатюре. Ей богу, в этом есть нечто сверхъестественное, если дать волю философии.

(Фанфары)

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Вот и актёры.

ГАМЛЕТ

Господа, вы желанные гости в Хельсингёре. Ваши руки, давайте же: гостеприимство состоит из манер и церемоний. Позвольте мне обряд сей с вами разделить, не то мой приём актёров, который будет, вам признаюсь, показушным, покажется радушнее, чем ваш. Добро пожаловать. Однако мой дядя-отец и тётя-мать заблуждаются.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

В чём же, мой дорогой господин?

ГАМЛЕТ

Я сумасшедший лишь на северо-северо-запад. Когда же ветер южный, я в силах отличить сокола от рассола.

(Входит ПОЛОНИЙ)

ПОЛОНИЙ

Доброго здоровья, господа!

ГАМЛЕТ

Послушайте, Гильденстерн, и вы тоже, в оба уха: вон тот младенец здоровенный ещё не вылез из своих пелёнок.

РОЗЕНКРАНЦ

Вероятно, у него второй заход: ведь говорят же, что старик — вдвойне ребёнок.

ГАМЛЕТ (тихо)

Предскажу, что он явился сообщить мне об актёрах, вот увидите. (Громко) Вы правы, сударь: так и было в понедельник утром.

ПОЛОНИЙ

У меня для вас новости, господин.

ГАМЛЕТ

У меня для вас новости, господин. Когда Росций был актёром в Риме…

ПОЛОНИЙ

Актёры здесь, мой господин.

ГАМЛЕТ

Старо, старо!

ПОЛОНИЙ

Клянусь на…

ГАМЛЕТ

«И на осла любой актёр…»

ПОЛОНИЙ

Лучшие актёры на свете, будь то трагедия, комедия, история, пастораль, пастораль комедийная, историческая пастораль, трагедия историческая, трагикокомикоисторическая пастораль, сцена неделимая или поэма безграничная: Сенеку не отягчат, Плавта не облегчат. Будь то законы драмы или законы свободы, они — единственные в своём роде.

ГАМЛЕТ

О, Иеффай, судия Израилев, какие у тебя были сокровища!

ПОЛОНИЙ

Какие у него были сокровища, господин?

ГАМЛЕТ

Да как же:

«Лишь дочь и больше ничего

Её он трепетно любил».

ПОЛОНИЙ (в сторону)

По-прежнему про мою дочь.

ГАМЛЕТ

Или я неправ, старый Иеффай?

ПОЛОНИЙ

Раз вы зовёте меня Иеффаем, господин, значит, у меня есть дочь, которую я трепетно люблю.

ГАМЛЕТ

Нет, одно из другого не следует.

ПОЛОНИЙ

А что же тогда следует, господин?

ГАМЛЕТ

Как что:

Жребий пал

Бог узнал.

А потом, знаете ли:

Чему бывать

Тому не миновать…

Первая строка этой благочестивой песни скажет вам больше, поскольку, вон, смотрите, идёт моя купюра.

(Входят четыре или пять АКТЁРОВ)

Приветствую вас, мастера, приветствую всех. Рад видеть, что ты в порядке. Входите, добрые друзья. О, мой старый дружище! Да ты оброс с последней нашей встречи: пожаловал в Данию заколоть меня бородой? О, моя юная дама и возлюбленная! Клянусь мадонной, ваша светлость ближе к небесам, чем когда я видел вас последний раз, на высоту сапожка. Молюсь, чтобы ваш голосок не треснул, как монета золотая. Всех приглашаю в гости, мастера. Приступим к делу, как французы на охоте соколиной: ату всё, что попадётся на глаза! Начнём с речей. Ну, дайте нам вкусить вашего мастерства. Ну же, пламенную речь!

ПЕРВЫЙ АКТЁР

Какую речь, мой господин?

ГАМЛЕТ

Ты, помнится, произносил однажды речь, но сцены так она и не достигла, а если всё же сыграна была — не больше раза, поскольку пьеса не пришлась по вкусу миллионам. Она была икрой для генерала, но, как я понял и другие, суждения кого в таких вопросах погорластей моего, та пьеса оказалась превосходной, отлаженной по сценам, поставленной и скромно, и искусно. Я помню, кто-то говорил, что строчкам не хватает сальности, чтобы добавить теме остроты, а фразам — того, что обличило б автора в притворстве, но он же назвал это честным методом, целебным и сладким, гораздо лучше, чем просто хорошим. Особенно мне полюбилась в ней одна речь — обращение Энея к Дидоне, а в ней — та часть, где он говорит об убийстве Приама. Если она жива в вашей памяти, начните вот с этого места: постойте, сейчас…

Суровый Пирр, что как гирканский зверь…

Нет, не так, она начинается с Пирра…

Суровый Пирр, чей траурный доспех

Чернел, как цель его, ночи подобно,

Когда в зловещем прятался коне,

Измазав лик свой сумеречно страшный

Гербом мрачнее: с головы до ног

Теперь он красен, разукрашен кровью

Отцов, дочурок, матерей, сынов,

Запёкшейся на пепелище улиц,

Что озарили окаянным светом

Цареубийство. Закалясь в огне,

Раздавшись от кровавого нароста

И выпучив глаза, ужасный Пирр

Приама ищет….

Теперь вам слово.

ПОЛОНИЙ

Боже мой, господин, прекрасно сказано, с правильными акцентами и верными паузами!

ПЕРВЫЙ АКТЁР

…Старика находит.

Тот уступает грекам. Древний меч

В руке бунтует, падает, лежит

Глухой к приказам. Видя превосходство,

Пирр на Приама мчит и в гневе мажет,

Однако вихрем злобного меча

Отца сметает с ног. Тут Илион

Как от удара, пламенем объятый,

Бездушно рушится, и жуткий треск

Пленяет Пирра слух… Смотрите! Меч,

Что занесён над млечною главою

Приама, словно в воздухе застрял.

Тираном на холсте казался Пирр,

Нейтральный к зову сердца и причине,

И медлил.

Но как мы часто видим перед бурей

Тишь в небесах, недвижность облаков,

Безмолвие ветров и круг земной,

Немой, как смерть, и вот ужасный гром

Пространство рвёт, так Пиррово отмщенье

После заминки лишь кипит сильней.

Циклопа молот на доспехи Марса,

Что вечности прочней, не падал столь

Безжалостно, как Пирра меч кровавый

Вновь на Приама.

Фортуна, шлюха, прочь! Давайте, боги,

На общем сборе сил её лишим,

Из колеса повыдираем спицы,

И скатим ступицу с горы небесной

До самых бесов.

ПОЛОНИЙ

Это слишком длинно.

ГАМЛЕТ

Вопросы вашей бороды с цирюльником решайте. Прошу вас, продолжайте. Он любит только танцы и похабство, иначе — спит. Продолжим. Прейдём к Гекубе.

ПЕРВЫЙ АКТЁР

Кто видел, как покровная царица…

ГАМЛЕТ

«Покровная» царица?

ПОЛОНИЙ

Вот хорошо, «покровная царица» — хорошо.

ПЕРВЫЙ АКТЁР

Бежит босая и грозит пожару

Слезой слепящей, тряпка на челе,

Где прежде был венец, а вместо платья

Вокруг поизносившегося лона —

В тревоге страха схваченный покров.

Кто видел это, языком змеиным

Изменницей фортуну бы назвал,

А если б сами боги увидали

Её, смотрящую, как Пирр мечом

Кромсает труп её седого мужа,

Когда она исторгла дикий крик,

Коль в силах тронуть их заботы смертных,

Глаза б небес наполнились слезою,

А боги возроптали.

ПОЛОНИЙ

Смотрите, он как будто побледнел и сейчас заплачет. Прошу, не надо больше!

ГАМЛЕТ

Всё хорошо. Я скоро попрошу тебя произнести и остальное. Мой добрый сударь, проследите, чтоб актёров приютили. Слышите? Пусть с ними обращаются, как следует, ведь в них — краткие описания нашего времени: лучше после смерти вы получите дрянную эпитафию, чем попадёте им на острый язык — при жизни.

ПОЛОНИЙ

Мой господин, я дам им всё, чего они заслуживают.

ГАМЛЕТ

Заноза божья! Человек, дайте им больше! Воздайте по заслугам всякому, и кто тогда избегнет плети? Дайте им по своей собственной чести и совести: чем меньше они заслуживают, тем добродетельней ваша щедрость. Введите их.

ПОЛОНИЙ

Идёмте, господа.

ГАМЛЕТ

Друзья, последуйте за ним: нас завтра ждёт один спектакль.

(ПОЛОНИЙ и все актёры, кроме ПЕРВОГО, уходят)

Ты меня слышишь, старый друг? Сумеете сыграть «Убийство Гонзаго»?

ПЕРВЫЙ АКТЁР

Да, господин.

ГАМЛЕТ

Посмотрим завтра вечером. Если понадобится, вы ведь сможете выучить речь длиной в дюжину или шестнадцать строк, которую я бы вставил в неё?

ПЕРВЫЙ АКТЁР

Да, господин.

ГАМЛЕТ

Отлично! Ступай за этим господином и постарайся его не высмеивать.

(Первый Актёр уходит)

Мои добрые друзья, я вас до вечера покину. Добро пожаловать в Хельсингёр.

РОЗЕНКРАНЦ

Удачи.

ГАМЛЕТ

Вот-вот, и вам того же…

(РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН уходят)

Всё, один.

Какой же я мужлан, подлец, мошенник!

Ведь разве не ужасно, что актёр

Из выдумки, из страстного мечтанья

Сумел заставить душу верить так,

Что спал с лица одним её усильем,

Слеза в глазах, безумье на лице,

Прерывист голос, каждый жест подходит

Безплотным формам? И ради чего!

Гекубы ради!

Кто он Гекубе, кто ему Гекуба,

Что он рыдал по ней? Что б сделал он,

Имея повод и слова для страсти,

Как у меня? Всё утопил в слезах

И слух пронзил невыносимой речью,

Виновных свёл с ума, встряхнул невинных,

Смутил невежд и истинно сразил

И слух, и зренье всех. При этом я,

Занудный, мутный, слабый жулик, чахну,

Брожу впотьмах, не в силах лечь на курс

И всё молчу. Нет слов за короля,

Чья собственность и дорогая жизнь

Пошли к чертям. Так, может, я лишь трус?

Кто скажет «Злыдень!», размозжит башку,

Клок бороды моей в лицо мне сдует,

Оттянет нос, а титул «лжец» засунет

До лёгких, в горло? Кто мне даст отпор?

Клянусь, приму. Иного не дано.

Но в голубиной печени нет желчи,

Чтоб сделать горьким гнёт, иначе я

Давно скормил бы живоглотам местным

Все потроха. Кровавый, гадкий изверг!

Жестокий, вероломный и развратный!

О, месть!

Какой же я осёл! Какая храбрость,

Что я, дитя убитого отца,

Кого зовут к отмщенью небо с адом,

Как шлюха, должен сердце раскрывать

Словами и одной площадной бранью.

Кухарка! Фу! Покашеварь мозгами!

Я тут слышал,

Как грешников, сидевших на спектакле,

Лукавость сцены поразила столь

До глубины души, что в результате

Они признали все свою вину.

Убийство, не имея языка,

Проговорится чем-то. Я актёров

Заставлю смерть отцову разыграть

Для дяди. Сам за ним пронаблюдаю,

Копну до сути. Пусть он лишь моргнёт —

Я всё пойму. Тот призрак, что я видел,

Возможно, дьявол. Дьявол власть имеет

Принять приятный вид и, вероятно,

Призвав на помощь грусть мою и слабость —

А он от этих духов только крепнет —

Обречь меня на муки. Нет, улики

Найду весомей: я сыграю роль

В которой правит совесть– не король.

(Уходит)

АКТ III

Сцена I — Зала в замке

(Входят КЛАВДИЙ, ГЕРТРУДА, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГИЛЬДЕНСТЕРН)

КЛАВДИЙ

…и не могли бы вы без экивоков

Добиться от него, зачем он мутит

Настолько резко дней своих покой

Опасным вихрем глупого безумства?

РОЗЕНКРАНЦ

Он признаёт, что чувствует смятенье,

Но вот причин не хочет открывать.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

И не идёт навстречу разговорам,

Но держит нас лукаво в стороне,

Когда подводим мы его к ответу

Про самочувствие.

ГЕРТРУДА

Как он вас встретил?

РОЗЕНКРАНЦ

Весьма учтиво.

ГИЛЬДЕНСТЕРН

Хотя учтивость явно напрягал.

РОЗЕНКРАНЦ

Скупой в вопросах, на расспросы наши

Свободно отвечал.

ГЕРТРУДА

Сподвигли ли его вы к развлеченьям?

РОЗЕНКРАНЦ

Мадам, случилось так, что по пути

Актёров обогнали мы. Ему

О том сказали, он повеселел,

Заслышав новость. При дворе они

И, кажется, приказ уж получили

Сыграть сегодня.

ПОЛОНИЙ

Так оно и есть: