Бесплатный фрагмент - Формула желания

Пролог

Взрыв он услышал за квартал до нужного дома, куда уже мчались пожарные машины. Кинув деньги таксисту, молодой человек выскочил из авто и бросился бежать. Асфальт около подъезда, откуда в панике выбегали жильцы, был усыпан осколками окон.

Недавний блестящий выпускник журфака, а ныне журналист-фрилансер Александр Никитин бежал, перепрыгивая через две ступени, и только одна мысль билась в голове: «Опоздал!»

Из квартир выглядывали испуганные люди, кто-то бежал вниз по лестнице, кто-то пытался вызвать лифт, кто-то кричал в телефон, а Сашка летел наверх. Под ногами хрустели стекло и куски штукатурки.

Последний пролет перед пятым этажом Сашка преодолел за несколько секунд и застыл на последней ступени: на площадке валялась, сорванная взрывом с петель, дверь. Внутри квартиры полыхало пламя.

— Майя!

Сашка кинулся было внутрь, но несколько пар рук удержали его. Он вырывался, кричал, что там — внутри — его девушка, но все было бесполезно. Как в замедленной съемке увидел он пожарных, входящих в квартиру.

Серая пена и черные стены — казалось, что страшнее в жизни он ничего не видел. Хватка наконец-то ослабла, и Сашка рванул в черную пасть квартиры. Огонь был потушен на удивление быстро, а пожарные бежали из квартиры и практически блевали на ходу.

В глубине комнаты на искореженной взрывом кровати лежало обезображенное обнаженное тело женщины, а вернее то, что от него осталось. А по всей комнате валялись куски тел как минимум (судя по количеству голов) четырех мужчин.

— Майка… — Сашка опустился на пол и сначала заскулил, потом зарычал, а потом завыл, словно раненый зверь: — Ма-а-айка-а-а-а!

Спустя два дня.

Главред сидел за огромным столом и просматривал макет нового номера главного в регионе журнала. Игорь Васильевич Круглов — главный редактор и владелец самого большого в регионе издательства — гордился этим кабинетом и этим столом. Здание, в котором располагалось издательство, было построено сто пятьдесят лет назад местным меценатом и с самого начала предназначалось для газеты уездного города. Высокие потолки, просторные кабинеты и широкие коридоры — все было сделано для того, чтобы здесь было удобно работать. И конечно, этот стол из мореного дуба, покрытый зеленым сукном, за которым более ста лет назад сидел отец-основатель издательства, и великолепно сохранившийся до наших дней, был предметом особой гордости.

В кабинет с видом испуганной птички заглянула секретарша и защебетала:

— Игорь Васильевич, к Вам посетитель. Я сказала, что Вы заняты, но он настаивает.

Игорь Васильевич оторвался от журнала и поднял тяжелый взгляд на секретаршу:

— Ну? Кто там такой отчаянный? Давай его сюда.

Секретарша исчезла за дверью, а в кабинет вошел молодой человек. Главред несколько секунд сидел молча, разглядывая посетителя, а потом его рот расплылся в добродушной улыбке:

— Саша? Александр Никитин? Сын Владимира Николаевича Никитина?

Сашка удивленно кивнул:

— Да. Но откуда…

Но договорить ему не дали.

— Мы с твоим отцом вместе учились и служили. И потом вместе начинали все это, — главред обвел рукой пространство вокруг себя и осекся на полуслове. — Жаль… Очень жаль, что он не дожил до этого дня… Но ты то каков?! Весь в отца! Одно лицо! А мама? Как мама?

— Мама тоже умерла, — ответил Сашка, — через год после отца.

— Как? Прости… Я не знал… А как же ты? Ты с кем рос?

— Я вырос в детдоме. Потом — армия. После армии поступил на журфак, окончил его с красным дипломом…

— Вот! Я же говорю — весь в отца! Он бы гордился тобой! Журналист, как говорится, от бога. Они с твоей мамой очень любили друг друга, а я был свидетелем на их свадьбе… Как же так… Такие молодые… — продолжал сокрушаться Игорь Васильевич. — Что привело тебя сюда? Ищешь работу? Хорошие журналисты всегда в цене.

— Я… — Александр замялся, но быстро взял себя в руки. — Вот, — и положил на стол объемную папку. — Я хочу, чтобы вы это опубликовали.

— Что это? — главред пятерней накрыл папку.

— Это результат собственного журналистского расследования за последние почти два года.

— Ты же понимаешь… — начал Игорь Васильевич, — я должен все это прочитать, проверить…

— Да. Понимаю, — ответил Сашка. — Я не тороплю. Но обещайте мне, что прочитаете.

Было в этот момент в голосе молодого человека что-то такое, от чего Игорь Васильевич поежился и всей кожей ощутил, как мурашки, размером с кулак каждая, волной побежали по телу.

— Обещаю! — только и ответил главный редактор крупного издательства и ощущал он себя школьником, седым школьником под тяжелым взглядом этого молодого с виду парня.

Сашка взял со стола лист бумаги и написал на нем одиннадцать цифр.

— Это мой телефон, — сказал Сашка. — Позвоните, независимо от решения. Пожалуйста, — и, по-военному повернувшись на пятках, вышел из кабинета.

— Рад был видеть тебя… Саша… — глядя на закрытую дверь, пробормотал главред.

Несколько минут он сидел молча, просто глядел на папку, словно ждал, что она вот-вот заговорит.

За открытым окном шумел город. Весна в этом году выдалась ранняя и очень теплая. Игорь Васильевич любил это время года. Вдруг захотелось взять пиджак и отправиться пешком по старинным улицам, полной грудью вдыхая ароматы цветущих садов, но… Но было в молодом человеке, который только что ушел, что-то такое, отчего главред сел за стол, за свой великолепный стол, нажал кнопку на селекторе:

— Зиночка! Приготовь мне чаю. Крепкого. Сладкого. Много.

— Сейчас все сделаю, Игорь Васильевич! — прощебетала птичка-секретарша.

Главред ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, придвинул к себе папку, открыл, взял первый лист и начал читать.

Глава 1

— Майка! Пошли скорее, уже начинается! Наш класс объявили! — девушка в длинном синем платье, с прической из салона и макияжем из глянцевых журналов заглянула в туалет для девочек.

— Бегу! Мчусь уже! — крикнула Майя и… не двинулась с места.

Она стояла неподвижно перед зеркалом и глядела на свое отражение. Оттуда на нее смотрела девушка в коротком, облегающем серебристо-черном платье. Глухое до подбородка — спереди и с глубоким вырезом почти до попы — на спине.

«Очень откровенный наряд для выпускного», — так сказала классная. Но Майя только тряхнула непослушной копной рыжих волнистых волос:

— Карина Александровна, мне уже восемнадцать, и школа, к счастью, закончилась.

— Уж не знаю, кто из нас двоих больше этому рад, — фыркнула классная.

И вот сейчас Майка смотрела на себя и думала, что, может, и правда, стоило надеть что-нибудь более традиционное для выпускного? Платье обтягивало тело, словно вторая кожа: почти звенело на груди и попе и мягко обхватывало талию. Она выглядела, словно героиня мультфильмов хентай: маленького роста, но с большой грудью и задницей, и очень тонкой талией.

Подмигнув своему отражению, девушка снова тряхнула копной волос и, громко звеня набойками высоченных шпилек по кафельному полу, побежала догонять класс.

— Ты где пропала? Я уже начал волноваться, что ты передумала и не придешь! — шепотом, но достаточно громко, сказал парень в темно-сером костюме.

— Сашка, не ругайся! Я приводила себя в порядок. Ну? Как я тебе? — Майка повернулась на каблуках

— Честно? Мысли сильно немецкие. И подозреваю, что не только у меня.

Сашка смеялся, но было понятно, что мысли у него, и правда, были под платьем у девушки. Легонько шлепнув девушку по попе, подтолкнул ее к уходящему классу, а сам присоединился к группе родителей.

Класс уже двигался по красной дорожке через актовый зал. Вчерашние ученики одиннадцатого класса, казалось, повзрослели за прошедшие сутки. Прически, платья, украшения, костюмы и шлейф парфюма.

Вчерашние девчонки и мальчишки за одну ночь стали леди & джентльмены.

Далее все шло по годами отработанному сценарию: дежурные речи представителей администрации; слезы учителей, учеников, родителей; вручение медалей, дипломов, грамот, подарков; и слова, слова, слова…

Когда Майку вызвали на сцену для вручения медали и благодарственного письма от мэра города за достижения в области химии (Майка заняла призовые места на всех городских и региональных олимпиадах), Александр вдруг почувствовал такой прилив гордости, словно был ее старшим братом. А когда Майка поднималась на сцену, чувство гордости приобрело такие размеры, что уже не умещалось в груди. Сашка видел восхищенные взгляды парней и даже пожилых мужчин и ему хотелось закричать, чтобы все услышали: «Это моя девушка! Моя! Подберите слюни!»

А Майка наслаждалась вниманием толпы. Это был ее личный триумф.

Сколько помнила себя, она стеснялась своего тела. Маленький рост, круглая, как баскетбольный мяч, попа и рано сформировавшаяся грудь — еще два довольно крупных мячика. Ее так и дразнили все детство — Мячик. Годам к двенадцати Майка поняла свое преимущество: ребята пытались лапать ее за сиськи, в то время пока подружки ходили худые, плоские и одинаковые, что спереди, что сзади. Наверное, поэтому Майка носила постоянно какие-то невероятные балахоны — огромные свитера и кофты, и широкие штаны, отчего ее фигура казалась квадратной.

И только к восьмому классу Майка стала изредка надевать платья и юбки, но чувствовала себя при этом неудобно, ибо одноклассники и ребята из старших классов, да и просто прохожие на улице пожирали ее глазами.

Когда встал вопрос: «что надеть на выпускной?», — Майка обошла все магазины в городе в поисках платья. В одном маленьком бутике ее взгляд остановился на маленьком серебристо-черном платье. Когда девушка надела его в примерочной, то платье легло на ее тело, словно змеиная кожа, и это ощущение — второй кожи — Майка испытывала и сейчас.

— Чувствую себя голой, — сказала она подружке.

— Я тоже чувствую тебя голой, — засмеялась Татьяна, — но оно тебе идет. Даже больше скажу: оно единственное идет тебе из всего, что мы сегодня видели.

Когда класс в последний раз в полном составе поднимался на сцену для коллективного фото, Майка заметила в зале отца. «Пришел… Ну надо же, ты все-таки пришел», — подумала девушка. Отец сидел в мятом костюме и во всем его виде ощущалось, что чувствует он себя дико неудобно.

Речи наконец-то закончились, фотосессия тоже. Выпускники, учителя, гости, родители погрузились в автобусы и машины и отправились в загородный санаторий, где их ждал уже огромный банкет.

Глава 2

В ресторане все было настолько тривиально, что стало скучно. И ни вкусная, на первый взгляд, еда, ни искусственно-веселая тамада не могли исправить положение. Родители, учителя и дети воплощали главный замысел сегодняшнего дня — нажраться.

Майка толкнула Сашку в бок и крикнула, пытаясь переорать музыку, что идет в туалет. Сашка кивнул и продолжил разделывать странное блюдо.

Туалет находился в другом крыле ресторана, через холл, направо по длинному коридору, в котором горела всего одна лампочка, и та самом начале. В дамской комнате Майка поправила макияж, сняла и положила в сумочку силиконовые накладки, заменившие ей на время лифчик и стеснявшие грудь, подмигнула своему отражению и вышла.

Свет в коридоре не горел вообще, перестала светить даже единственная лампочка. Майка внутренне чуть поежилась, но пара хороших глотков шампанского, сделанных за столом, придавали храбрости. Только в самом конце коридора ярким пятном светился холл. Звонко стуча каблуками, Майка поспешила туда, но не дошла.

Сильные, явно не женские руки схватили ее в самом темном месте кишки коридора, прижали к стене. Девушка опешила. «Кто-то, наверное, ошибся, перепутал меня с другой женщиной, — промелькнула мысль. — Сейчас поймут, что я не та, кого ждали, извинятся, и отпустят». Мгновенья ее раздумий хватило неизвестному, чтобы задрать платье, и он с жадностью стал лапать ее между ног. Тонкая ткань нижнего белья была слабой защитой от насильника. Мужчина так сильно жаждал молодого девичьего тела, что делал ей больно. Он пытался отодвинуть ткань трусиков в сторону, чтобы получить доступ к самому дорогому: тому, что она берегла для Сашки. Вторая рука зажимала ей рот. Грубые пальцы между ног вызывали у нее чувство брезгливости. Оставив истерзанную промежность, рука переместилась на грудь. Майка пыталась оттолкнуть его, но женских сил для этого не хватило. Мужчина почувствовал ничем не защищенное спелое девичье тело под тканью платья. Хмыкнул от радости, сдернул лямку, потащил вниз, оголяя крупную грудь. Вцепился, сжал, рыкнул от удовольствия, больно крутанул пальцами сосок. Этот силуэт был Майке знаком, но из-за паники не могла вспомнить, кто это. Она пыталась, но ей было страшно, мысли рваными кусками бились в голове. Подумала о Сашке, немного успокоилась, стала сопротивляться еще активнее: брыкаться, пытаясь поцарапать невидимого в темноте негодяя.

Он прижал ее чуть сильнее, чтобы она не могла вырваться. Девушка выворачивалась, но ничего противопоставить мужчине не могла. Если она в первые секунды думала, что это неудачная шутка и скоро все закончится, то сейчас становилось только страшнее. Рука мужчины скользнула по талии, опустилась на ягодицы. Он сжал ее аппетитные половинки, помял, опустил руку ниже, провел по бедру. Майка почувствовала, как пальцы мужчины перебирают ткань платья, задирая его выше и выше. Возбужденная плоть мужчины упиралась в ее живот, заставляя все внутри сжиматься от страха. Только одна мысль осталась в голове у испуганной девушки: «Неужели ее первым мужчиной станет не Сашка? Неужели все их мечты через мгновенье сгорят и пеплом осыпятся к ее ногам в капельках первой крови? Нет! Нет! Нет!»

— Сладенькая сучка, упругая. Сейчас ты узнаешь большую мужскую любовь. Поимею тебя так, что ты орать будешь от кайфа, — услышала она громкий пьяный шепот.

Рука мужчины снова переместилась на ее промежность. Грубый палец пытался протиснуться внутрь.

Майка узнала голос.

— А ну пусти, придурок! — закричала она.

В лицо ударил противный миазм перегара.

— Стой, дурочка! Я сделаю тебе очень хорошо! Надеюсь, ты не целка? Трахалась уже с кем-то, маленькая сучка?

Физруку Андрею Викторовичу было лет сорок, и сколько Майка помнила, он всегда был либо пьян, либо с похмелья. Говорят, что в прошлом педагог был баскетболистом, но со временем два метра мышц превратились в два метра жира, вечно воняющего потом и табаком.

— Ты охренел, что ли? А ну пусти! Тебя же за меня посадят! — пыталась перевести в шутку Майка: ну выпил препод, с кем не бывает?

— Не посадят! Тебе уже восемнадцать! Пьяная выпускница пристала к учителю, о котором бредила всю школьную жизнь, и учитель не смог ей отказать — вот как это будет выглядеть в глазах всех, — физрук противно хихикнул, а его рука уже расстегивала ремень брюк.

Майка впервые за всю жизнь растерялась и не знала, что делать. Отчаянно вырывалась, но понимала, что силы неравны. В какой-то момент, когда он уже стащил штаны вместе с трусами и, схватив за волосы, пытался наклонить ее к эрегированному органу, она что было силы схватила физрука за яйца и стиснула кулак, впиваясь ногтями в причинное место. Мужчина взвизгнул от неожиданности, потом охнул, согнулся и обеими руками закрыл причиндалы — вот он, инстинкт самосохранения в действии.

Этого мгновения Майке хватило, чтобы вырваться, и она бросилась в зал. Отбежала, минут десять стояла, пытаясь отдышаться. Сердце стучало так громко, что казалось: по коридору гуляет эхо от его ударов.

А навстречу уже шел Сашка, который стал волноваться из-за ее долгого отсутствия.

Майка поправила платье, прическу, натянула на лицо дежурную улыбку: не стоит портить праздник из-за пьяного придурка препода.

— Ты где пропала? Я уже начал волноваться! С тобой все в порядке?

— Да, все хорошо, просто немного тошнило, видимо от шампанского, — сказала Майка.

— Пошли со мной! Я все устроил! — Сашка схватил девушку за руку и потащил по лестнице на второй этаж.

Дружили они давно, но дальше поцелуев и взаимных интимных ласк не доходило, молодые люди откладывали волнующий момент именно до сегодняшнего дня.

— Подожди! Сумочка! — Майка вырвалась и побежала в зал, откуда вскоре вернулась с дамской сумкой.

— Банкет будет продолжаться еще часа три, так что нас никто не хватится, и у нас куча времени! — голосом, дрожащим от волнения, говорил Сашка.

На втором этаже были номера для гостей города и просто для желающих отдохнуть. Снять можно было как на сутки, так и на пару часов. Конечно, правила требовали, чтобы гости предъявили паспорт, но на деле все было гораздо проще: заплатил деньги — и все, занимай номер, наслаждайся одиночеством или приятной компанией — кому как угодно.

Молодые люди вошли в номер, Сашка еще в коридоре начал целовать девушку и снимать платье. Когда они достигли кровати — огромного траходрома — платье на Майке держалось на честном слове.

— Стой! — Майка достала из сумочки маленький пузырек. — Вот, я тут маленько похимичила… Я хочу, чтобы мы оба приняли это, — и видя удивленный взгляд парня, добавила: — Не бойся, никаких побочных эффектов. Это своего рода афродизиак, только круче. Не зря же я лучший химик города! — уже с гордостью закончила она.

— Май, ну на фига? — Сашка казался расстроенным. — Я тебя люблю, ты меня тоже, у нас и без этого все получится!

— Саш, это мой первый раз. Первый. Понимаешь? Я хочу, чтобы у меня остались самые приятные впечатления. Чтобы ничто не испортило этого момента.

— Да и не испортит! Ты мне веришь? — Сашка расстегнул и снял рубашку.

— Тебе верю, а себе нет. Ну давай попробуем? Обещаю, что ты не пожалеешь!

Майка открыла пузырек и капнула несколько капель на ладонь. Глядя на парня, она лизнула ладонь и протянула ему:

— Ня. Не бойся. Этого хватит.

Сашка почувствовал слабый запах сандала и еще чего-то терпкого, но очень волнующего:

— Только ради тебя, хоть я не верю во всю эту хрень. Желание либо есть, либо его нет. Либо стоит, либо не стоит, — и быстро облизал ладонь девушки.

Комната поплыла в восточных ароматах, откуда-то лилась тихая музыка, а по телу теплой волной растекалось желание.

Обои на стенах потекли, превращаясь в замысловатые восточные узоры. Старый паркетный пол пошел волной, приобретая структуру мелкой разноцветной плитки, уложенной раскручивающейся от центра комнаты спиралью. Сашка с широко раскрытыми глазами смотрел на происходящие изменения. То, что для Майки было знакомо, для него было удивительным, новым чудом света. Полутороспальная кровать с облупившейся лакированной спинкой превратилась в роскошное ложе под полупрозрачным балдахином. Сашка оглянулся: комната превратилась в спальню восточного владыки — то самое место, где каждую ночь появляется новая наложница.

От созерцания роскоши его отвлек голос: «Иди же ко мне, мой султан, не заставляй принцессу ждать…» Слова подействовали на него магически, сбросив оцепенение сказочного вида комнаты, напомнили о том, зачем они здесь. Рядом с кроватью стояла Майка. У Сашки перехватило дыхание, возбуждение и желание стали такими сильными, что он слышал, как бурлит кровь в его венах.

На девушке были восточные шаровары, короткий непрозрачный топик скрывал грудь, оставляя оголенным живот с ямкой пупка, украшенной серебряным колокольчиком. Лицо, пылающее от осознания того, что сейчас произойдет, прикрывала полупрозрачная вуаль, расшитая разноцветными нитками и украшенная бусинами жемчуга.

Сашка жадно рассматривал превратившуюся в наложницу султана вчерашнюю школьницу.

У него пересохло в горле от увиденного. Он сделал к ней пару шагов, замечая, что и сам изменился. Тяжелый халат обильно украшенный золотым шитьем и драгоценными камнями, туфли с загнутыми носами и, судя по ощущениям, чалма на голове превратили Сашку из простого парня в восточного султана.

Майка отодвинула балдахин, сделала приглашающий жест рукой. «Я жду тебя, мой господин», — прошептали ее губы, голова покорно склонилась.

В тишине комнаты было отчетливо слышно каждое ее слово. Сашка хотел ей ответить, но не смог, горло свело. Он сделал пару шагов к кровати, показавшимися ему очень долгими,

Он подошел так близко к Майке, что видел, как дрожат ее реснички. Взял девушку за руки, поднес к губам и поцеловал каждую в открытую ладонь. Секундный взгляд в глаза — и время меняет свое течение. Страсть, скрывающаяся за робостью первого раза, вырывается наружу, выплескивается огненным потоком, смывая стеснение, открывая дорогу настоящей страсти. Он поднимает ткань вуали, мгновение любуется ее лицом и чуть приоткрытыми в ожидании ласки губами. Первый поцелуй был таким жадным, словно они не виделись много лет. Это уже были не стеснительные поцелуи юности, сейчас в этой комнате находились Мужчина и Женщина. Голова Майки кружится от бурлящих в крови гормонов, она с удовольствием отвечает мужчине, не стесняясь прижимается к нему. Чувствует, как в живот горячим пятном упирается его мужская сила, заставляя вздрогнуть мышцы пресса и наполняя низ живота такой тягучей и желанной истомой. Руки девушки развязывают пояс халата, но она этого не замечает: она во власти его рук и губ.

Они так и стоят перед кроватью. Первым на пол падает расшитый халат, и оказывается, что под ним ничего нет. Сашка скидывает остроносые туфли, срывает чалму.

— Я люблю тебя, Майка… — шепчет он.

— И я те… — она не успевает закончить фразу: его губы не дают это сделать.

Первой на пол летит вуаль, далее — топик, открывая налитую от желания грудь девушки с маленькими сосками-бусинками. Майка стоит с закрытыми глазами, сейчас он ее хозяин и господин. Дрожащими руками Сашка развязывает узелок пояса на шароварах, они тяжелой волной шелка падают на пол. Они оба чуть дрожат: до самого важного момента в их жизни остается буквально минута. На кровать они упали одновременно, словно читая мысли друг друга и ни на секунду не прекращая целоваться. Каждый раз, как их губы разъединялись, им казалось, что проходит целая вечность. Сашка лег сверху, посмотрел в ее счастливые глаза. Это был и его первый раз, он тоже волновался. Наступил момент, который разделит их жизнь на «До» и «После».

Майка закрыла глаза, чуть припухшие от горячих поцелуев губы были приоткрыты. Она обхватила любимого мужчину за поясницу и потянула на себя. Момент проникновения был очень ярким и не очень болезненным. Они давно этого хотели и сделали по любви. Лучшего первого раза не могло быть ни у одной другой девушки.

Через пару часов два счастливых человека спустились в банкетный зал, где вовсю продолжалось общее веселье, и никто не заметил отсутствия молодых людей.

Чья-то маман уже танцевала с бокалом шампанского на столе и кричала в толпу:

— Дочка за тебя!

Дочка, скорее всего, жалась в углу с каким-нибудь одноклассником и ей было глубоко плевать, чем занята ее мама. А папаша, процентов на девяносто девять, сейчас лапал одну из одноклассниц в томном танце.

Самый обычный выпускной в самой обычной школе — ничего особенного. Все как было задумано. Все как у всех.

В углу зала на кожаном диване спал физрук и во сне оплакивал свои яйца.

Майка с Сашкой, прихватив две бутылки шампанского, покинули сие мероприятие, помахав руками на прощание толпе, которой до них не было никакого дела.

Глава 3

Взрослая жизнь оказалась не такой увлекательной, как Майка представляла ее в школе. Даже медкомиссия, казавшаяся простейшей вещью, частенько превращалась в перепалку с бабушками и потерей своей очереди к нужному специалисту. Родители больше не водили за ручку по врачам, преодолевая сопротивление особенно нервных пациентов. Прелести взрослой жизни постепенно выливались на голову вчерашних школьников, и не всегда это было приятно. Но у нее был Сашка! Она частенько его просила сопровождать ее по своим делам. С ним она чувствовала себя уверенней, медкомиссии и длинные очереди в поликлиниках не вызывали паники. Влюбленные старались встречаться как можно чаще, но бешеный ритм жизни из-за подачи документов в ВУЗы не очень этому способствовал.

Для Сашки это был пройденный этап. Будучи на пять лет старше Майки, он уже успел отслужить в армии и закончил институт журналистики.

Сашке шел восемнадцатый год, когда Майка попала в их детдом. Родной отец сдал туда дочь после смерти жены — матери Майки. Фигура у девушки уже сформировалась, и пацаны сразу же положили глаз на новенькую. Сашка взял девочку под свою опеку, и больше они не расставались до самого его ухода в армию. Но за этот год Майка научилась давать отпор всем, кто пытался ее обидеть.

Учителя, заметив способности Майки к учебе (что большая редкость для детей из детского дома), разрешили ей учиться в классе с химическим уклоном в обычной школе, которую она закончила с золотой медалью.

Майка подала документы в местный университет на химфак и в еще один ВУЗ на фармфак — на всякий случай.

Все свободное время она проводила в квартире, которую оставил ей отец. Одну из комнат Майка переоборудовала в лабораторию — там-то и совершались самые главные для нее дела и таинства.

В начале августа Майка поехала смотреть результаты вступительных экзаменов на химфак. На улице немилосердно светило солнце, казалось, под его лучами начинают плавиться даже припаркованные на обочинах машины. Надела короткую юбку, белую свободную майку. В такую жару спрятать большую грудь нереально, но не ехать же в свитере?!

Девушка с удовольствием нырнула в прохладу институтского холла. Ей не надо было даже спрашивать, где вывесили списки зачисленных. Куда идти стало понятно, как только она вошла: звонкие молодые голоса доносились только из одного места холла. Майка подошла к гомонящей группе молодежи. У стеночки плакали несколько девушек — о результатах поступления можно было узнать по дорожкам слез и красным глазам. Майка была уверена, что поступит, но видя заплаканные лица девушек, которые, вероятно, тоже были в этом уверены, она внутренне вздрогнула. Глубоко вздохнула, успокоилась и подошла к спискам, с тревогой читая фамилии поступивших. Нашла свою, с души словно камень свалился: она поступила!

С облегчением выдохнула, оказалось, что она даже не дышала, пока читала списки, развернулась и пошла к выходу.

— Девушка! — услышала она за спиной голос, но не придала этому значения, здесь она никого не знала, и оборачиваться не собиралась.

— Девушка! — еще раз услышала она голос.

Торопливые шаги за спиной — и ее придерживают за руку, не давая сделать следующий шаг к выходу.

Она с недоумением поворачивается к парню, держащему ее за руку. Совершенно незнакомое лицо. Одного с ней возраста, в белой рубашке с короткими рукавами. Широкие плечи спортсмена, мускулистые руки, симпатичен, обаятелен, улыбается во все тридцать два зуба. Просто мечта любой девушки, а не парень. Но у нее есть Сашка, и никто ей больше не нужен. Девичьи грезы с мускулистыми руками и выпирающими пластинами грудных мышц ей совершенно не интересны.

— Привет! — с улыбкой говорит он. — Раз ты не разревелась, читая списки, значит поступила, а раз поступила, это надо отметить! Меня, кстати, Паша зовут.

— Не хочу я ничего отмечать, Паша. Руку отпусти.

— О-о-о! Смотрите, какую Паша принцессу поймал! — услышала она голос.

К ним подходила компания из трех человек. Самые обычные, на его фоне выглядящие задохликами.

— Тебя как зовут, красавица? — спросил один из них.

Остальные требовательно смотрели на нее в ожидании ответа.

— Майка, — ответила девушка.

Пока ничего страшного не происходило, и у нее не было повода волноваться, тем более стоя в холле института, полного людей.

— Девушка с удивительным именем Майка, ты же знаешь, что поступление надо отметить? — сказал Паша. — Мы приглашаем тебя на пикник за город, на дачу. Пожарим… — он сделал паузу, внимательно ее рассматривая. — Шашлык. Вина попьем…

Остальная троица стояла и таращилась на ее грудь, размеры и форму которой не могла скрыть даже свободная Майка.

— Да! — выдохнула троица. — Поехали, будет весело.

— Нет, спасибо, — ответила она и решила перевести разговор в шутку. — Вы лучше вот их возьмите, — она кивнула в сторону плачущих у стены девушек, — им это сейчас нужнее. Вино и шашлык — как раз то, что им может пригодиться.

— Конечно, возьмем, — ответил за всех Паша. — Но я хочу, чтобы и ты поехала с нами. Я лично буду жарить для тебя шашлык и наливать вино.

— Нет, — еще раз отказалась от поездки Майка. — Я никуда не поеду, у меня парень есть, и я его люблю.

Парни засмеялись.

— Любит! Ха-ха-ха!

— Ну, — сказал один из них, — парень — еще не муж. Сегодня один, завтра другой. Как говорится: «Не шкаф, может и подвинуться». Ты же не перестанешь его любить, если сделаешь глоточек вина и съешь кусочек мяса?

Паша снова взял ее за руку и потянул к выходу.

— Поехали, — сказал. — Уж больно хочется пожарить… шашлык, — ухмыляясь, добавил он.

Майка разозлилась, выдернула руку.

— Да пошел ты! — зло ответила она. — Вот с друзьями жарь…

Девушка пошла к выходу, сердце тревожно стучало, она боялась, что ее догонят. Но, несмотря на ее опасения, за ней никто не пошел.

Почему — она поняла через пять минут по дороге к остановке.

Рядом притормозила машина. За рулем был Паша, еще один из его дружков сидел на переднем сиденье. Девушка ускорила шаг. Он вышел из-за руля, хлопнул дверцей, сделав несколько быстрых шагов догнал ее, схватил за руку.

— А ты не подумала о том, что нам с тобой в одной группе придется учиться? Как-то не очень красиво ты поступаешь с будущим одногруппниками.

— Паша, отпусти! — Майка выдернула руку. — Никуда я с вами не поеду, будь вы даже трижды моими одногруппниками!

Хорошее настроение от радостной новости о зачислении было безнадежно испорчено.

— Да хорош ломаться, тоже мне, целка нашлась! — в его голосе проскакивали нотки раздражения и злости.

Мимо проезжали машины, изредка мелькали лица прохожих, но помогать девушке никто не спешил. Глаза Майки наполнились слезами, она пару раз оглянулась, ища поддержки и помощи, но это было бесполезно. Лишь вдали кто-то бежал по аллее, но слезы и солнце не давали возможности рассмотреть, кто это.

«Ну вот, еще один его дружок, втроем они точно меня в машину посадят», — с горькой досадой подумала она.

Паша видел, кто приближается, наглая улыбка не сходила с его лица.

— Че, типа защитник? — нагло спросил он. — Разборы мне хочешь устроить? Ну давай поговорим, — сказал он подбежавшему.

— Сашка! — сердце девушки готово было вылететь из груди от радости.

Это был Сашка! Из автобуса он увидел, что происходит, уговорил водителя остановиться и бросился на помощь своей девушке. То, что он один, а их двое, совершенно не смущало его.

Паша ошибся, Сашка не собирался с ним разговаривать, он не стал даже разбираться, что происходит. Ему вполне хватило испуганного вида своей любимой и дорожки слез на ее щеках.

Он без разговоров ударил обидчика в лицо.

От хлесткого звука соприкосновения крепкого кулака с наглой рожей Майка вздрогнула. Паша с осоловевшими глазами опустился сначала на колени, а потом упал на бок. Он пытался встать, но удар был слишком сильным.

Из машины торопясь выскочил второй, подбежал к дерущимся, попытался ударить Сашку ногой в живот. Попал вскользь и сразу получил в ответ. Лязгнули зубы, и он слег на четвереньки рядом с Пашкой.

Майка поняла, что ей не хватает воздуха. Она так переживала за Сашку, что перестала дышать, казалось, и сердце не бьется от страха за любимого человека. Он тоже тяжело дышал. Пробежка под палящим солнцем и драка с обидчиками его девушки дались ему нелегко. Он улыбнулся, обнял ее. Поцеловал полные слез глаза, прижал посильнее. «Все будет хорошо», — сказал он ей на ушко. Счастливые, в обнимку, они не спеша пошли к автобусной остановке.

— Если думаешь, что это все, то ты ошибаешься, сучка! — крикнул им вслед Пашка. — Ты у меня слезами умоешься, дрянь!

Но ничего этого Сашка и Майка уже не слышали.

Глава 4

В один из дней дверной звонок разразился истерическим визгом. Майка, как была в трусиках и лифчике, открыла дверь. В квартиру влетел Сашка с криком:

— Майка! Меня приняли! Меня взяли на работу! Я буду репортером криминальной хроники! Однажды я стану самым лучшим журналистом всех времен и народов!

Схватив девушку в охапку, Сашка кружил ее по прихожей и орал, орал от счастья.

Потом, поставив подружку на пол, окинул ее взглядом, полным желания, и стал раздеваться.

— Это надо отметить! Хочется чего-нибудь особенного…

Хитро подмигнув Майке, Сашка, уже обнаженный до трусов, снова схватил ее и потащил в комнату.

— Стой! Стой, сумасшедший! Стой! — Майка смеялась, отбивалась в шутку и тут же льнула к любимому и мурлыкала, словно кошка. — Я такую штуку придумала! Нужно срочно попробовать! Ты офигеешь!

Майка вырвалась и убежала в лабораторию, а вернулась с пробиркой, на дне которой было немного янтарно-золотой жидкости.

Майка слегка смазала запястье.

— Поздравляю, Саш! Ты молодец. Ты всего добился сам и добьешься еще больше, я в этом уверена! За тебя, любимый!

Девушка слегка облизала запястье и протянула юноше.

— Я не знаю, что это, но пахнет очень необычно. Ты же знаешь, как я тебе доверяю? — и слизнул остатки жидкости.

Комната поплыла… Кожа, латекс, хлысты, наручники… Его Майка лежит на странной кушетке под наклоном — вниз головой, руки застегнуты под кушеткой наручниками, а ноги растянуты в шпагате, открывая мужчине все самое сокровенное, что есть у женщины.

Их необычный банкет продолжался несколько часов. Уставшие, но счастливые и довольные, молодые люди лежали поперек кровати.

— Май, что это, если честно? ЛСД? Химия? Наркотик? Что это вообще?

— Блин, Саш! Какой нафиг ЛСД, наркота и прочая хрень?! Ты же знаешь, как я к этому отношусь! Я ненавижу наркоманов. И алкашей ненавижу. Батя пьет всю жизнь. Все, абсолютно все можно разложить на атомы и частицы. Меня на эту мысль натолкнули так называемые феромоны. И я решила пойти дальше. Если феромоны раскрывают в человеке естественные желания и потребности, грубо говоря, вожделение, то мой препарат раскрывает потаенные желания человека, сидящие глубоко внутри. Самые смелые и неожиданные желания.

— Стоп! Я знаю, как это называется! — засмеялся Сашка. — Это галлюцинации!

— Ни фига! — Майка обиженно надула губы. — Галлюцинации — это то, что тебе кажется. А здесь ты освобождаешь мозг и просто делаешь то, что тебе хочется. И картинки тебе тоже рисует мозг, но не как основная функция, а как вспомогательная. Ты все помнишь, ты сам все контролируешь. Ты находишься в сознании, у тебя нет привыкания и нет ломки. От слова совсем. Ой, ты все равно не поймешь до конца! — Майка тряхнула копной волос и засмеялась.

— Ну хорошо! Допустим, ты права. Это не наркотик. Эти стимулятор мозга. Но как узнать, что хочет партнер? Какая именно Капля нужна ему?

— Ой, это совсем просто. Все капли делятся на группы:

1 группа — мужчина/женщина

2 группа — мужчина/мужчина

3 группа — женщина/женщина

и подгруппы:

1 — временные отрезки

2 — виды секса

3 — климатические зоны

Это если вкратце. На самом деле комбинаций и вариантов — множество. Все можно смешать, перемешать — Капля сама найдет участок мозга, где спрятаны желания и поможет им освободиться.

— М-да… Ну и фантазия у тебя. Но ты реально гений! Не хочешь заявить об открытии и получить патент на изготовление этого чуда? — задумчиво спросил Сашка.

— В нашей стране? Да никогда! Ты же прекрасно знаешь нашу систему. Меня пошлют на хрен, Каплю объявят вне закона, меня запрут в психушке, а потом дядя какой-нибудь откроет завод и будет выпускать новый вид духов или еще чего-нибудь под собственным именем. Нет. Спасибо. Я так не хочу!

— Слушай… Помнишь, однажды мы представляли, как происходил секс у первобытных людей? — Сашка заржал во весь голос. — А ты… Могла бы?.. — и увидев, как заблестели глаза девушки, закричал: — Не-е-ет!

— Мне нужно несколько минут, — смеясь ответила Майка и исчезла в лаборатории.

Шкуры… Каменные топоры и копья. И в свете костра двое слились в единый организм, одно тело на двоих. Только Он и Она. И их первобытные инстинкты.

Зачисление на первый курс факультета химии отмечали втроем: Капля, Майка и Сашка. На Бали. В гамаке и стоя. Падали, смеялись и были безумно счастливы.

Глава 5

Незаметно кончилось лето и начались учебные будни. Майку в группе с самых первых дней возненавидели все: и студенты, и преподаватели. Студенты за то, что девушка, похожая на героиню мультфильмов хентай, держалась независимо и с легкостью решала даже самые трудные задачи. Преподаватели за то, что какая-то студентка знала больше, чем они — маститые дяди и тети с учеными степенями.

Майка каждой клеточкой тела ощущала неприязнь, слышала едкие замечания за спиной, но не подавала виду.

Через неделю после начала занятий всей группой решили отметить поступление. Пригласили, конечно, и Майку.

Для сего мероприятия была снята шикарная огромная квартира и закуплено дикое количество спиртного.

Все шло по привычному сценарию, за исключением, пожалуй, повышенного внимания мужского пола к Майке. Первым с двумя бокалами вина к ней подошел Пашка. Фальшиво улыбаясь, предложил забыть прошлые обиды, ведь им еще учиться вместе целых пять лет. Майка знала, что это не искренне, но подумала, что, может быть, ему тяжело просить прощения, поэтому в его словах скользит наигранная бравада и неискренность. Она не собиралась выпивать на этом празднике студентов, но Пашка был очень настойчив. Ей пришлось допить до дна, и только после этого он от нее отстал.

Конечно же она не видела, как Пашка, довольно улыбаясь, кивнул четверке парней, сидящих на диване, и отдал одному из них пластиковую ампулу с надписью «проксофелин». В ответ они довольно улыбнулись, словно знали, что их ждет что-то очень приятное.

То один из парней, то другой подсаживался к девушке, говорил комплименты, и каждый умолял-таки выпить с ним на брудершафт. А вскоре Майка поняла, что здорово набралась, хотя старалась делать очень маленькие глоточки. Опьянение было странным: тяжелым, очень хотелось пить, она с трудом стояла на ногах. Ей очень хотелось прилечь, преодолевая слабость сделала пару шагов к двери, упала, сознание уплывало. Девушка попыталась встать. «Мне нужно домой. Мне нужно домой!» — словно красная табличка опасности, билась мысль в голове. Она направилась к выходу, но квартира кружилась и походила на кошмар, в котором тысяча дверей. Один из незнакомых парней взял девушку под руку.

— Фига се ты нажралась! Домой хочешь? Пойдем, я провожу тебя до выхода. Тебе вызвать такси?

— Да, — еле шевелит языком девушка.

— Ты согласна? Ответь мне, только четко, чтобы было понятно.

Майка собирается с силами и отвечает как можно понятней: «Да, я согласна».

Она кивнула и повисла на мужской руке. Парень открыл какую-то дверь, но за ней оказался совсем не выход. «Какая огромная кровать, а где же такси?» — промелькнула мысль в голове Майки, и мозг выключился…

Пробуждение было тяжелым и болезненным. Майка лежала обнаженная на той самой кровати. В квартире, судя по всему, никого, кроме нее, не было, ибо стояла мертвая тишина. Кругом порядок, и даже намека нет на то, что еще совсем недавно (или давно… сколько прошло времени?) здесь была шумная вечеринка. Порядок нарушала только пустая бутылка из-под водки, стоящая рядом с кроватью. Напротив на стене висел телевизор, а рядом с Майкой предусмотрительно лежал пульт. На телевизоре губной помадой было написано: «Включи меня!»

Майка нажала кнопку на пульте, телевизор моргнул, первыми появились звуки голосов, в одном из которых она узнала свой.

«Точно согласна?» — спросил мужчина.

«Да, согласна», — услышала она свой ответ.

Ее голос не очень громкий, и в нем явные нотки воздействия алкоголя.

«Ну тогда заходи, — снова мужчина, — сделаем все, как ты хочешь».

Появилось изображение комнаты.

На огромной кровати, той самой, на которой она проснулась, на боку лежит девушка — Майка узнает себя.

Просто лежит, просто студентка, которую напоили до беспамятства.

— Но почему сейчас я голая? — задает она себе вопрос, на который ответа у нее нет.

Почему все болит? Почему такая каша в голове? Неужели в напитки что-то подмешали? Ну не может быть у молодой девушки такое тяжелое похмелье с полнейшим отсутствием воспоминаний с того момента, как ее положили на кровать. Страх острыми коготками зарождается где-то там, в груди. Он еще маленький, но с каждой секундой становится больше, поднимается вверх, перехватывает горло. Майка пытается не думать о том, что могло с ней произойти, пока она была в отключке, но это бесполезно.

«Она голая! Голая! О боже! Сашка!» — мысли такие болезненные и тяжелые, что кажется, от них сейчас лопнет голова. А может, ничего не было? Она прекрасно понимает, что подразумевает под словом «ничего». Ей очень хочется в это верить: надежда, хоть и очень маленькая, ютится где-то в самой глубине души, затопленной дурной чернотой предчувствия.

Она снова смотрит запись, камера захватывает кровать и входную дверь, на экране совершенно ничего не происходит.

Сердце девушки вздрагивает, пропуская удар: на видео дверь в комнату открывается, и заходит парень, который ее сюда привел.

— Уходи, уходи! — пытается она загипнотизировать человека в телевизоре, но тщетно.

Он подходит к девушке, трясет за плечо. Ее голова безвольно бьется в такт потрясываний.

«Эй! Ты меня слышишь?» — громко говорит он. Поднимает вверх ее руку и отпускает, рука безвольно падает на кровать: никакой реакции. Алкоголя в организме настолько много, что он действует как самый сильный наркоз. Она ничего не слышит, не видит и не ощущает.

Девушка смотрит на экран, все глубже проваливаясь в черную яму безысходности. Она догадывается, что будет дальше. Но она еще не знает, насколько все будет плохо.

Парень на видео садится рядом с ней, проводит рукой по обнаженному плечу.

«А ты красотка!» — говорит он. Рука скользит по ткани легинсов от бедра до самой ступни.

— Проснись! — просит она себя на видео. — Проснись и прогони его!

Но к несчастью, он не уходит, да и не собирается. Кладет руку на ее лицо, словно изучая, проводит по щеке, губам, шее, останавливается у груди.

— Уходи, уходи, — шепчет она человеку в телевизоре.

Он словно слышит ее слова, встает и направляется к двери. Майка облегченно вздыхает, продолжает одеваться. Но уйти из злополучной комнаты не успевает, на экране, на котором несколько минут ничего не происходило, появляются новые действующие лица. Парень, который заходил сюда первым, привел еще троих. Судя по телодвижениям, громкому смеху и поведению, все изрядно пьяны, на вид им чуть больше двадцати. Сердечко Майки обрывается и падает горячим камнем в живот. Ей хочется закрыть глаза, но она понимает, что должна это досмотреть.

«А вот и обещанный Пашей подарок!» — говорит незнакомец

«Точно в отключке?» — спрашивает один из вошедших.

«Да! Смотри», — отвечает тот, который заходил первым.

Он подходит к кровати и снова поднимает ее руку, отпускает. И снова у девушки никакой реакции.

«Да кто так проверяет?! — говорит один из вошедших. — Бабы, они же такие, могут и притворяться, я сам проверю. Учись».

Он подходит к девушке и сначала с опаской касается ее груди. Видя, что никакой реакции нет, становится смелее. Не стесняясь друзей, мнет и тискает, накрывает ладонью, сжимает пальцы.

«Классные сиськи! — говорит он. — И большие какие, размер, наверное, четвертый».

«Щас точно определим!» — говорит один из четверых.

Подходит к девушке и задирает на ней футболку. На секунду повисает тишина. Они, открыв рты, рассматривают ее грудь в черном кружевном бюстгальтере.

«А ну-ка, помоги мне, Витек, — говорит он, — приподними ее».

Парень стаскивает с нее футболку, расстегивает лифчик, снимает его и бросает в угол.

Девушку снова кладут на кровать, на спину. Полные груди колыхаются в такт движениям.

«Я такие только в порнухе видел!»

«Кайф!»

«Ничоси, сисяндры!»

«Охренеть!»

Мужские руки тянутся к груди, хватают, мнут, гладят, сталкиваются, отталкивают друг друга.

На лице девушки едва заметная работа мышц. Брови сходятся, уголки рта опускаются вниз. А на большее она и не способна. Никто не знает, какие кошмары ей сейчас снятся и чувствует ли она хоть что-то.

Торопливые руки с груди плавно перемещаются на живот и ноги, ее снова лапают без стеснения и зазрения совести.

«Витек, а ну-ка, сделай красиво!» — говорит один из них.

Он сначала не понимает, что от него хотят, но потом до него доходит, и он, довольно ухмыляясь, стаскивает с нее легинсы, оставляя девушку в одних трусиках.

Майка отворачивается от экрана, слезы катятся из глаз. Кажется, что тьма затопила всю комнату.

— Господи, прекрати это! — бормочет она.

Но ему совершенно наплевать на девушку.

И снова мужчины замирают на долгие секунды, не в силах оторвать взгляд от ее тела.

«Она божественна!»

«Вот так повезло!»

«Да-а!»

«Не зря пришли!»

И снова жадные руки исследуют каждую клеточку женского тела. Они все еще проходят в опасной близости от ее промежности, но с каждой секундой становятся ближе к сокровенному.

Первым это сделал самый стеснительный из четверых. Скользнув по внутренней поверхности бедра, его рука по-хозяйски легла между стройных ног. Все замерли, глядя на него.

«Смелее, Костян! — услышала Майка голос с экрана. — Не ссы!»

А Костян и не стесняется, мнет и гладит промежность через кружевную ткань трусиков, получая удовольствие от процесса.

С ужасом Майка замечает, что у всех четверых оттопырены брюки, и она знает — чем.

Чьи-то руки на экране стаскивают с нее трусы, и под одобрительные выкрики они летят вслед за легинсами, футболкой и лифчиком.

И снова мужчины затихают, рассматривая полностью обнаженную девушку.

«С прической», — говорит кто-то и проводит пальцем по тонкой полоске волос на лобке.

— Это не для вас, это для Сашки! — кричит Майка парням в телевизоре, захлебываясь слезами.

Но им, собственно говоря, все равно.

«Ну? Кто «распечатает куколку?» — слышит она голос с экрана.

«Я, — ответил самый высокий из четверых. — Только знаете что? Я хочу сделать, как в фильме про якудзу».

Его товарищи вопросительно на него смотрят.

«Сейчас…» — говорит он и выбегает из комнаты.

Возвращается буквально через минуту с бутылкой водки и закуской.

«Круть! — восклицает один из парней, догадавшись, что он хочет сделать. — Я и сам о таком тысячу раз мечтал».

Они вдвоем перетаскивают девушку на середину кровати: ноги вместе, руки по швам. Тарелку с закуской и рюмки ставят на живот.

«К столу, самураи! Только осторожно, не переверните».

Гомоня, четверо парней садятся вокруг Майки.

«Как в кино!»

«Якудза!»

«Сбылась мечта!»

Выпивают, закусывают с блюда корнишонами и кружочками сервелата.

«Зацените, как надо закусывать!» — веселясь говорит Витек.

Он кладет половинку огурчика на ее губы, выпивает наклоняется и закусывает прямо с губ, потом впивается поцелуем.

Майка чувствует, как к горлу подкатывает тошнота, от омерзения ее рвет прямо на простынь.

Компания начинает свистеть и улюлюкать, давая оценку его поступку.

«Давайте уже трахнем эту красотку, — слышит она голос с экрана. — У меня сейчас штаны лопнут».

Убирают с живота тарелку и рюмки, бесцеремонно, словно это резиновая баба из секс-шопа, разводят по сторонам ноги. На лице девушки едва заметное движение мышц, но открыть глаза и осознать, что происходит, она не в состоянии.

Совершенно не стесняясь товарищей, стащив джинсы вместе с трусами, сверху ложится первый из четверых.

«Да!»

«Ехо-хо!»

«Давай, Костян! Ты лучший!»

Остальные оттаскивают стоящий рядом журнальный столик, ставят на него выпивку и закуску, располагаясь с другой стороны комнаты. Они периодически выкрикивают советы другу, громко при этом смеясь.

Из-за слез Майка с трудом видит происходящее на экране, но по звукам и размытому движению она прекрасно понимает, что происходит.

От троицы отходит один из парней, он на ходу закусывает и направляется к кровати.

«Витек, ты куда? Костян еще не закончил!» — с хохотом кричат ему в спину остальные.

«Мастер-класс вам дам, лопухи. Учитесь, пока я жив, — отвечает он. — Да и девчонка, сто пудово, такое никогда не пробовала, разнообразим, так сказать, ее интимную жизнь».

Он подходит к кровати, наклоняется, берет девушку за руки и разворачивает ее головой к краю толстого матраса. На возмущенные крики Кости он только отмахивается. Теперь она лежит поперек, и сейчас на экране телевизора Майка прекрасно видит лицо Кости. Уж его-то она запомнит хорошо. Майка для них словно кукла, ее можно, как хочешь, вертеть, сгибать руки и ноги, переворачивать, лапать. Кукла не может возразить или отказать: она игрушка в чужих руках.

Голова девушки свисает с края матраса, чуть откинувшись назад и вниз.

Витек подходит к ее лицу, проводит рукой по губам, шее. Снимает брюки, кидает на пол, следом летят трусы и футболка. Одной рукой он чуть приподнимает ее голову, второй раскрывает рот беспомощной жертвы.

От журнального столика доносятся предостерегающие крики, но он не обращает на них внимания, лишь бросает небрежно фразу: «В таком состоянии у них только сосательный рефлекс».

Майка, с ужасом наблюдающая за происходящем на экране, не может видеть, что именно делает Виктор, но она прекрасно это понимает.

Ставит запись на паузу. Если она не сделает перерыв, то потеряет сознание от увиденного. Девушка держится из последних сил, ей кажется, что она в каком-то дурном сне, из которого, как ни старайся, нельзя выбраться. Но самая страшная мысль поднимается из самой глубины души. Темные нити безысходности опутывают сердце, заставляя его сжиматься от осознания неминуемого. Она старалась не думать об этом, ей и так очень тяжело, Майка с трудом переживает происходящее. Но назойливое чувство, что все очень плохо, не дает покоя. Сашка. Что будет с отношениями, которые они строили несколько лет? Что случится с их любовью? Кем она станет для него? Шлюхой? Даже если он ее примет, не будет ли это любовью, перешедшей в жалость? Любовь из жалости — что может быть унизительней?

Майка вытерла слезы, внутренне вздрогнув, нажала на кнопку «Play»: чудовищное кино надо досмотреть до конца и запомнить всех, кто в нем участвовал.

А страшное в своей реальности видео и не думает заканчиваться. Два парня, ритмично двигаясь, наслаждаются девушкой, и в их глазах нет и капли сострадания или раскаяния от происходящего. Им хорошо, им весело, они получают удовольствие от жизни всеми доступными способами, даже такими подлыми.

Виктор вздрагивает, вытягивается в струну, громко рычит, выпускает из рук ее голову, отходит к столику. Майка прекрасно видит, что ее лицо залито спермой, голова безвольно свисает с края матраса.

Девушка перед телевизором на несколько секунд отворачивается, она не в состоянии смотреть на это без перерывов.

Через минуту финиширует Константин. Отваливается в сторону, лежит на спине со счастливой улыбкой на лице.

«А мы что, лысые? — раздаются голоса от столика с выпивкой. — Мы тоже хотим!»

К кровати подходят двое оставшихся парней.

«Леха, давай сделаем, как в немецкой порнухе, — предлагает один из них. — Сразу вдвоем ее отымеем».

«Сегодня что, день исполнения желаний? — ответил он. — Все, о чем я только мечтал, сбывается. Я за! Главное — телку в правильную позу поставить».

«Да ладно, там никакой позы и нет», — отвечает второй из подошедших.

Он берет девушку за руки и разворачивает на кровати так, как она лежала с самого начала. И снова с ней поступают, как с куклой без души и чувств. Она безвольная игрушка в руках сексуальных монстров.

На ходу снимая вещи и беспорядочно их разбрасывая, на кровать рядом с ней ложится Леха. Майка видит его возбуждение, и оно написано не только на его лице: молодой здоровый организм готов к занятию сексом, даже такому, когда партнерша никак не реагирует на прикосновения и слова.

Крепкий мужчина обхватывает девушку и с легкостью кладет на себя, оказываясь под ней. Разводит по сторонам ее ноги, елозит, попадая своим мужским достоинством в самое сокровенное место, туда, куда вход разрешен только Сашке. И снова на ее лице минимум эмоций. Бессильно кривятся уголки рта, выражая свое недовольство происходящим, брови чуть сходятся к переносице. Это все, что она может противопоставить насильникам.

Сильные мужские руки обхватывают ее за бедра, и начинается неторопливое движение, древнее как сам мир: вперед — назад. На кровати рядом с ними появляется четвертый мужчина из компании.

«Леха, остановись буквально на минутку, я сейчас с черного хода зайду!» — говорит он смеясь.

Майка не сразу понимает, о чем говорит парень с экрана телевизора. Какой ход?

Понимание происходящего ввергает ее в шок. Четвертый пристраивается сзади, и она прекрасно понимает, о каком «черном ходе» он говорил. Двое мужчин ритмично двигаются, словно два поршня. Их спины блестят от пота, на теле видны перекатывающиеся под кожей мышцы. Они охают и вздыхают, получая удовольствие от процесса. Целых двадцать минут они терзают податливое женское тело. Алкоголь не дает быстро финишировать, да они и не хотят, меняются местами под громкие одобрительные крики друзей. Когда они получают то, что хотели, их меняют двое других. И снова двое крепких мужчин крутят и мнут ее, словно она бездушный предмет. Но ведь у нее есть сердце, и оно бьется, у нее есть душа, которая сейчас закрыта черными пятнами от ауры насильников.

Наконец-то все закончилось. Мужчины одеваются, уходят. Майка облегченно вздыхает: страшное кино закончилось. С гаденькой ухмылочкой, уходя, Витек вставляет ей между ног бутылку из-под водки. Длинное горлышко полностью скрывается в девушке.

Дверь закрывается. Майка на ватных ногах встает, идет к телевизору. Но за пару шагов до него экран снова оживает. Заходит Костян, он, неодобрительно качая головой, вытаскивает бутылку, подбирает Майкины вещи и складывает на стул.

Запись кончилась. Майка сидела в полной прострации. Не было никаких чувств — ни злости, ни огорчения. Только пустота. Ее одежда лежала, аккуратно сложенная, на стуле рядом с кроватью. Девушка оделась, взяла сумочку, проверила — все содержимое было на месте. Подошла к телевизору, оглядела со всех сторон и нашла то, что искала: флешку с записью — она торчала в разъеме USB. Вынула ее и, остановившись на секунду перед зеркалом, покинула злосчастную квартиру.

Глава 6

Двое суток Майка пролежала на кровати, лишь изредка вставая, чтобы выпить воды или сходить в туалет. Весь мир вокруг нее был окрашен в серый цвет. Серые стены, серая мебель, серые прохожие за окном и серое небо. Телефон отключен, а кнопку дверного звонка она разбила молотком для отбивания мяса. Каждый звук вызывал раздражение и страх. Она хотела тишины и одиночества. Только одно слово не давало рассудку рассыпаться на мелкие части: «Сашка… Сашка! Сашка…»

На третий день проснулась в три часа ночи.

«Сашка, наверное, сто раз звонил, — подумала она. — А он ведь на собеседовании в чужом для него городе. Расстроится, и не возьмут на работу из-за меня».

Она включила телефон — он запищал нескончаемым потоком входящих эсэмэсок. Читать у Майки не было никакого желания, накрыла его подушкой и заснула.

Очень настойчиво надрывался мобильник. Майка протянула руку и взяла трубку. Телефон закричал голосом старосты ее группы:

«Майка! Ты где? На хрена так пить? Тебя срочно вызывают в деканат! Если до двух часов не появишься, можешь считать, что тебя отчислили!»

И трубка замолчала.

Майка посмотрела на часы: половина двенадцатого! Ни фига себе! И стала быстро собираться. Потом на минуту застыла, словно пытаясь что-то вспомнить, и вдруг озорные чертята запрыгали в глазах.

— Хрена с два вы меня отчислите!

Майка кинулась в лабораторию, схватила несколько пробирок и начала что-то смешивать.

— Хотите войну? Будет вам война! Сами напросились… Так… Это сюда… Одной капли будет достаточно? А может, две? Или три? Нет, три — это перебор даже для врагов.

Девушка что-то говорила и говорила сама себе, а руки автоматически совершали манипуляции с реактивами. На все про все ушло минут двадцать, не более. Майка слила содержимое нескольких пробирок в одну, легонько взболтала, понюхала и, кивнув самой себе, перелила содержимое пробирки в маленький пузырек. Затем быстро привела себя в порядок и почти бегом отправилась в институт.

Майка на мгновение остановилась в холле института, казалось, что этот муравейник застыл на миг при виде девушки. Девушка тряхнула непослушной рыжей копной волос и бегом стала подниматься по лестнице, слыша за спиной смешки и сальные подколки. «Они всё уже знают! Все всё про меня уже знают!» — билось в голове Майки. Проходя мимо стайки девиц, Майка услышала за спиной: «Это она? Да, она! Представляете, одна с четырьмя мужиками! Говорят, что это она их изнасиловала, а не они ее!» И тут Майка не выдержала, медленно повернувшись на каблуках, окинув взглядом компанию, она вдруг произнесла:

— А вы же, каждая по отдельности, мне завидуете! И каждая из вас думает: «А почему выбрали именно ее, чем я хуже?» И каждая из вас втайне мечтает хоть однажды оказаться на моем месте. Успокойтесь! Вам это не светит. Ваш максимум — скучный секс с прыщавым малолеткой, триппер и брак по залету. Чего я вам искренне и желаю!

Оставив девушек в немом оцепенении, Майка открыла дверь в деканат, секретаря на месте не было, и девушка без стука вошла в кабинет.

В кабинете за столом декана сидел ректор института — мужчина лет пятидесяти брутальной наружности. Говорили, что в молодости он увлекался борьбой, но, как это часто случается с бывшими спортсменами, когда они бросают активные занятия, мышечная масса поплыла, и теперь это было сто двадцать килограммов жира при росте сто девяносто сантиметров. Декан — маленькая, хрупкая женщина на вид лет сорока (но злые языки утверждали, что ей гораздо больше) сидела на краю стола. Оба внимательно смотрели на экран ноутбука, и по всей видимости действо, происходящее на экране, их очень интересовало, ибо они не сразу отреагировали на появление девушки. Майка тихонько кашлянула, давая знать о себе. Начальники вздрогнули, словно их застали на месте преступления, но быстро взяли себя в руки.

— А-а-а-а-а… Проходите. Потрудитесь, пожалуйста, вразумительно объяснить нам, что это такое.

На последних словах ректор развернул ноутбук экраном к Майке. А там шло уже известное ей видео. Майка молчала минуту, собираясь с мыслями, а потом выдала:

— Это был эксперимент! Да! Это был эксперимент! Я же учусь на химфаке…

— Какой, на хрен, эксперимент! — заорал ректор. — Студентку первого курса моего института пялит куча мужиков, а потом видео выбрасывают в открытый доступ на всех известных сайтах! И это Вы называете экспериментом? Это порнография! За которую и я, и она, — он пальцем ткнул в женщину, — можем вылететь со своих мест!

— Если Вы успокоитесь и дадите мне сказать, я все объясню. Если вы в курсе, то я очень много времени провожу в лаборатории, а точнее сказать, я все свое время посвящаю химии и всему, что так или иначе с ней связано…

— О да! А на этом видео как раз и есть лаборатория и одно из Ваших практических занятий?! — продолжал орать ректор.

— Почти. Мне удалось создать препарат, который повышает потенцию, причем это куда более эффективнее, чем виагра или любой другой из известных аналогов, но при более низкой стоимости… Более того, он не вызывает зависимости и не имеет побочных эффектов. Его можно применять даже…

Но договорить ей опять не дали.

— Девочка, ты отдаешь себе отчет, какой бред ты несешь? Какая-то сопливая девчонка создала абсолютно новый препарат! Вранье не спасет Вас. Вы отчислены из института! Вон! — ректор указал на дверь.

Но Майка даже не двинулась с места. Вместо этого она достала из сумки пузырек, сняла крышку и протянула ректору:

— Не верите? Попробуйте! Мой препарат даже мертвого заставит заниматься сексом, причем таким, о каком сам и не подозревал. Все, что скрыто глубоко внутри, все самые потаенные желания этот препарат вытащит наружу.

С этими словами Майка подошла к креслу, в котором сидел ректор, и капнула ему на ладонь содержимое пузырька, а потом то же самое сделала и с женщиной-деканом.

— Потерпите минуту. Сейчас все сами увидите и поймете.

А сама села в кресло напротив стола и стала ждать, поглядывая на часы. Начальники тем временем молча нюхали свои ладони, а деканша даже попробовала жидкость на вкус, и тут… Легкая улыбка скользнула по лицу немолодой женщины, она распустила собранные в пучок волосы, двумя руками провела по талии, чуть выгибаясь и выставляя грудь вперед. Ректор развязал галстук, ему явно было тяжело дышать, крылья носа хищно затрепетали, в глазах блуждало вожделение.

Ректор и декан получили редкую возможность вернуться в молодость. Но не совершила ли Майка огромную ошибку показав им действие Капли? Не создаст ли в будущем это серьезных проблем? К сожалению, об этом она совершенно не подумала.

Майка стояла у дверей кабинета и не могла поверить своим глазам. Она что, дозу слишком большую сделала, или на людей «за сорок» ее состав влияет как-то по-другому? Эти двое сейчас жили совершенно другой жизнью, хотя должны были просто заняться сексом.

«Ладно, потом разберусь, по крайней мере, желаемого эффекта я достигла: отчислять меня точно не будут. Хотя иметь на будущее защиту от неприятностей конечно не помешает», — подумала она.

Майка встала, включила камеру на ноутбуке и нажала «запись». Высокое институтское начальство даже не обратило на нее никакого внимания.

— Наслаждайтесь! — сказала негромко Майка.

Она вышла, закрыла дверь на ключ, положила его в проем между дверью и полом, толкнула в кабинет, выдохнула и покинула деканат.

Пары на сегодняшний день закончились, и Майка пошла домой. Звонок застал ее уже в подъезде.

— Ольшанская, мы тут с деканом обсудили и решили дать Вам еще один шанс. Но чтобы больше подобных видео не было! — голос ректора звучал глухо и устало.

— О да! Обещаю — подобное больше не повторится! — ответила Майка и нажала отбой.

Глава 7

Войдя в квартиру, Майка прижалась спиной к двери и медленно сползла на пол: тяжесть последних событий навалилась на нее и словно пыталась размазать по паркету. Майка сначала заскулила, потом завыла, а потом заплакала — громко, в голос, словно пытаясь вместе со слезами вытолкнуть всю накопившуюся боль.

Сашка приехал вечером прямо с вокзала. По его виду можно было сразу понять, что он все знает. Новости в студенческой среде распространяются очень быстро независимо от учебного заведения. Майка открыла дверь и отошла в сторону, жестом приглашая пройти.

— Майка, как же так? Ты же такая умница… Ну как так? — Сашка стоял, прислонившись к косяку.

Майка подняла на него глаза, полные отчаяния, потом закрыла лицо ладонями, а потом тихонько завыла и стала оседать на пол.

— Ну тихо, тихо! Успокойся! — Сашка сел рядом с ней на пол и попытался обнять девушку.

Она отползла, замахала на него руками, словно отталкивая.

— Не трогай меня! Я такая грязная! — она легла на пол, сжалась в комок, словно ожидая удара.

На лицо Сашки невозможно было смотреть. Молодой человек словно повзрослел на несколько лет, он принимал ее боль как свою. Его глаза потеряли цвет от горя, обрушившегося на молодые влюбленные сердца. И еще в них была любовь, огромная, страстная любовь к своей девушке. Сашка опустился перед ней на колени, осторожно дотронулся до волос. Девушка вздрогнула, затихла.

— Ну какая ты грязная? Чего глупости говоришь? Я же люблю тебя. Я все равно люблю тебя!

— Главное сейчас не залететь и не подцепить какую-нибудь заразу, — сквозь слезы произнесла Майка.

— Главное сейчас — взять себя в руки и закончить институт! А история скоро забудется. Поверь, — Сашка говорил тихо, гладил девушку по голове, а внутри уже зрел вулкан.

Но… «Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным.» Нужно все хорошенько обдумать…

Сашка сгреб девушку в охапку и понес на кровать.

— Давай постараемся это побыстрее забыть, — прошептал Сашка.

Он лежал рядом и гладил по спине все еще вздрагивающую от переживаний, девушку. Майка постепенно успокаивалась под его руками, тепло его ладоней приводило в порядок расшатавшиеся за последние несколько дней нервы. Она снова ощущала себя любимой, чувство единого целого с ее Сашкой становилось сильнее. Девушка повернулась, уткнулась носом в его грудь, обняла и какое-то время так и лежала — с легкой улыбкой на губах, боясь нарушить хрупкое спокойствие, но потом резко вскочила и села на кровати.

— Знаешь, чем я занималась весь день? Я разработала препарат, который полностью нейтрализует действие алкоголя. Вернее, не совсем. Ощущение легкости и радости я оставила. То есть, ты понимаешь, можно пить сколько угодно, мешать любые спиртные напитки, но не терять контроля над собой. И больше никто никогда не напоит меня…

— Майка! Ты гений! — перебил девушку Александр. — Это нужно обязательно запатентовать, и на этом можно зарабатывать огромные деньги!

— Сашка, ты такой взрослый, а такой дурачок! — засмеялась (впервые за этот день) Майка. — Алкогольные корпорации сделают все, чтобы этот препарат никогда не вышел в серийное производство! Им это не выгодно. Государству не выгодно. Трезвость! Это только пустые лозунги. Алкогольные магнаты делают миллиарды на алкоголиках. Их не волнует, что большинство преступлений совершается на почве алкогольного опьянения. Да меня с моим препаратом в порошок сотрут!

Майка замолчала. А Сашка лежал и переваривал только что услышанное и понимал: Майка права.

— Давай спать, моя маленькая, сексуальная генийша, — сказал парень и, обняв девушку, засопел ей в ухо.

Вновь потянулись учебные будни. Как и говорил Сашка, история потихоньку сошла на нет, и казалось, что все про всё забыли. Деканша пару раз вызывала Майку в кабинет и осторожно расспрашивала ее о новых разработках и достижениях в области химии, но Майка делала невинные глаза и клятвенно заверяла, что новых достижений нет, а формулу препарата, про который она им говорила, потеряла и пока не удалось восстановить. На этом разговор обычно заканчивался, девушку отпускали с миром и словами:

— Если вдруг что-то удастся получить, мы хотели бы знать об этом первые!

— Да! Обязательно! Обещаю! — отвечала стандартно Майка, и дальше жизнь продолжала течь своим чередом.

Глава 8

Приближались новогодние праздники. Сессию Майка закрыла на отлично. Молодые люди уже взяли путевку в один из загородных пансионатов, где планировали провести все праздники и каникулы. Но сначала… Сначала предстояло пережить студенческий новогодний корпоратив. Приглашали всех, и Майку в том числе. Староста группы подошла к ней и, немного помявшись, сказала:

— Я не знаю, стоит ли тебе говорить, но мы всей группой собираемся на вечеринку по поводу праздников и окончания сессии. Деньги сдавать мне. Ты пойдешь?

— А почему бы и нет? — ответила Майка. — С удовольствием! Сколько сдавать и где и когда будет мероприятие?

— Двадцать девятого декабря в ресторане «Арлекино» в восемь вечера. Надеюсь, что это не будет, как в прошлый раз. Меня чуть не выкинули из института из-за тебя!

— О нет, не беспокойся, как в прошлый раз точно не будет! — заверила ее Майка. — Я буду со своим молодым человеком, так что вот — деньги за двоих.

Староста осталась довольна ответом и, улыбнувшись, кивнула.

Два оставшихся до вечеринки дня Майка провела в беготне по магазинам в поисках платья, а поздними ночами сидела в своей лаборатории. Платье в этот раз она выбрала белое. Вернее, белоснежное короткое платье, и поверх него — золотистая прозрачная туника. Выглядело это на ней настолько шикарно, что продавщицы всего магазина сбежались посмотреть. Майка крутилась перед зеркалом и была довольна своим видом. Сашка решил не заморачиваться и сказал, что пойдет в белой рубашке-поло и джинсах.

Ресторан «Арлекино» встречал посетителей яркими огнями и неоновой вывеской «С Новым Годом!». Внутри уже все было готово к приему гостей.

Майка и Сашка приехали на такси, в отличие от большинства студентов, которых привезли на личных машинах либо родители, либо знакомые. Кто-то приехал на собственных авто, не боясь напиться и сесть за руль в пьяном виде.

Майка стояла перед зеркалом в холле, когда двери распахнулись и вошел один из парней. Увидев Майку, он театрально раскинул руки в стороны и громко сказал:

— Ба! Наша порнозвезда не побоялась явиться на бал обычных смертных! Чем на этот раз ты удивишь публику? Не разочаруй меня, детка, я хочу праздника!

Сашка кинулся на него с явным намерением набить морду, но Майка остановила его:

— Не надо, Саш. Не стоит он того, чтобы портить себе карьеру. Да и клоуны нынче в цене. Пусть живет.

Сначала все шло как обычно: выступила с речью староста группы, выступила женщина от имени родителей, далее выступал педагог (приглашали многих, но пришли лишь двое из состава преподавателей), а дальше пошло по отработанному десятилетиями, сценарию — начались массовая попойка и веселье. Майка, наученная горьким опытом, заранее приняла антиалкогольный препарат и убедила сделать то же самое Сашку, поэтому сейчас им было легко, хорошо и просто весело смотреть, как пьянеют сокурсники и как быстро теряют они человеческий облик.

Вручив Сашку какой-то пьяной девице, Майка взяла сумочку, достала оттуда маленький пузырек и пошла по залу. Она капала капли себе на ладонь и касалась всех, кто попадался у нее на пути. Вдруг кто-то схватил ее за руку. Майка резко обернулась: это был парень, с которым она встретилась в холле. Кажется, его звали Владимир, но в группе его называли проще — Вован.

— А что за хрень у тебя в руке? — дыша перегаром, спросил парень.

— Это? — Майка показала пузырек. — Это духи.

— Духи? Дай-ка сюда! — Вован открыл крышку пузырька и ткнулся носом. — Фу! Воняет, как от обезьяны! Это ты такими ароматами пытаешься здесь кого-нибудь соблазнить? — Вован сделал смешное лицо, вдруг вылил содержимое пузырька на себя. — Я тоже хочу быть звездой! — заржал парень и, оттолкнув Майку, расталкивая танцующих студентов, пошел в центр зала.

Майка кинулась искать Сашку. Нашла она его там же, где и оставила: за столиком в углу зала с пьяной девицей. Та жаловалась ему на горькую жизнь и тяжелую учебу.

— Сашка! Валим отсюда! — схватив парня за рукав, сказала Майка. — Сейчас здесь будет очень жарко! Не спрашивай ничего, потом все объясню.

А в это время Вован, издавая крики самца гориллы в брачный период, залез на стол, рванул на груди рубашку и принялся расстегивать ремень брюк. Публика ликовала, словно во всеобщем экстазе, молодые люди, родители и преподаватели стали срывать с себя одежды…

А Майка и Сашка уже мчались в такси, оставляя позади заснеженный город.

Через час молодые люди уже были в своем номере в пансионате. Смеясь и непрерывно целуясь, они повалились на кровать.

— Майка, скажи, только честно, это же ты устроила? — прервал серию поцелуев Саша.

— Что я устроила? Ты о чем? — Майка сделала максимально невинные глаза.

— Ну там, в ресторане. Ты же что-то подлила всем этим людям? С чего такой взрыв сексуальной энергии?

— Эм-м… Ничего особенного… — ответила Майка. — Им всем теперь кажется, что они первобытные люди, а вокруг них пещера. И у них сегодня начался брачный период. Всего-то.

Две недели новогодних праздников пролетели как один день. Сашка и Майка катались на лыжах, ходили на каток или бассейн, а ночью улетали в мир сексуальных иллюзий. Иногда это был восточный дворец или берег моря, иногда (редко, но было) подземелье маркиза Де Сада, это могло быть и поле с ромашками, и хижина где-нибудь в тропиках. Но всегда это было чувственное соитие Мужчины и Женщины. Телевизор они не смотрели, радио просто не было в пансионате.

Но все кончается, и пришло время возвращаться в город.

Глава 9

Уставший от праздников город встретил молодых людей серыми сугробами и повесткой в почтовом ящике Майки — явиться к следователю для дачи показаний.

Включив компьютер и открыв ленту новостей в социальной сети, Майка и Саша на какое-то время онемели: все ленты пестрели фотографиями с новогодней вечеринки студентов химфака, и это несмотря на то, что прошло уже две недели. Майка нашла газеты за первые числа января и ахнула: все газеты рассказывали об оргии, которую устроили студенты престижного института, в результате которой полетели головы ректора, декана и ряда преподавателей. Почти половина студентов подали заявление об уходе или переводе в институты других городов, в числе которых был и Вован.

— Вот это да-а-а… — только и присвистнул Сашка. — Наворотили мы делов…

— А пусть не лезут! — только и ответила Майка.

На допрос решили идти вместе. В кабинете их встретил следователь — мужчина лет сорока.

Сначала были обычные вопросы: имя, фамилия, дата и место рождения, где провели последние две недели, почему и зачем уехали, и так далее. Майка отвечала спокойно, уверенно. После стандартной процедуры следователь вдруг спросил:

— А почему вы так рано покинули вечеринку?

Майка достала из сумки две путевки в пансионат:

— У нас путевки были. Мы должны были заехать двадцать девятого числа. Поэтому мы пришли, побыли немного на официальной части и уехали.

— Хорошо. Я понял. А скажите мне вот что: вы же ученица химфака, причем самая талантливая, по отзывам преподавателей… Как вы думаете, чем можно напоить кучу народа так, чтобы все одновременно захотели заняться сексом?

Майка вытаращила глаза:

— Да вы что?! Меня подозреваете? Я, конечно, гений, но не до такой степени!

А следователь, словно не слыша ее, продолжал:

— И не имеет ли эта история отношения к одному случаю, который произошел осенью, когда вы только поступили в институт?

Майка уже более спокойно ответила:

— То, что произошло осенью, не имеет никакого отношения к новогоднему инциденту. В первом случае я была жертвой, но тогда полицию не волновало, что молодую студентку трахнули разом четыре взрослых мужика. А теперь вы пытаетесь повесить на меня массовое сумасшествие. Нет, я никакого отношения к этому не имею.

— Странно… — произнес следователь. — В крови студентов не обнаружено никаких следов, кроме алкоголя. Ни ЛСД, ни экстази, ни какой другой химии. Если и был какой-то наркотик, то он очень быстро растворяется в крови, не оставляя следов. Тот, кто это придумал, действительно гений. И я очень надеюсь, что это не вы. Свободны.

Следователь подписал пропуск, и на этом общение с полицией для Майки закончилось.

Такой успешный исход дела Майя и Александр отмечали на американской военной базе, прямо на платформе для вертолетов.

У каждого, как говорится, свои тараканы…

Далее начались серые учебные будни. Староста в группе осталась прежней, на момент всеобщей вакханалии она уже спала глубоким сном за одним из столов, и ей было наплевать на праздник, группу и на саму себя… Повезло, однако.

Второй семестр и сессия пролетели незаметно. Практику Майка отрабатывала на фармзаводе в соседнем городе и зарекомендовала себя с лучшей стороны, поэтому по окончании практики ей была выплачена очень приличная зарплата и премиальные. Недолго думая, Майка заказала две путевки на один греческий курорт. Сашка от нее не отставал и целый месяц работал, как проклятый: мотался по всей области, писал про все подряд от кражи коровы и убийства сторожа до самоубийства главы одного из городских поселений. В результате на двоих у них образовалась очень приличная сумма.

В турагентстве, заказывая путевки на июль, казались себе спокойными и бывалыми туристами. Но сотрудников не обмануть, они прекрасно видели, что эта счастливая молодая пара отправляется в такое путешествие первый раз.

«Наверное, свадебное», — вздыхали с ноткой зависти женщины, оформляющие путевки.

Настроение немного подпортил вечно пьяный отец Майки, который приходил почти каждый день и просил денег, но однажды Сашка не выдержал, вытолкал за дверь и пообещал отправить на принудительное лечение.

— Нет у меня больше дочери! — орал он пьяным голосом на весь подъезд. — Родного папку с лестницы спустила!

— Меня у тебя не стало в тот момент, когда ты сдал меня в интернат! — ответила Майка.

Глава 10

Самолет приземлился в аэропорту одного греческого города-курорта. По трапу среди нескольких десятков людей спускалась молодая пара: высокий, накаченный молодой человек и девушка маленького роста, но с большой круглой грудью, тонкой талией и круглой, словно мячик, попой. Это была странная, но очень красивая пара.

Уже будучи в номере Майка скинула с себя всю одежду и упала на огромную кровать:

— Ну здравствуй, Греция! Встречай свою новую богиню! — закричала Майка.

Саша поставил чемоданы на пол и просто стоял, улыбаясь.

— Иди ко мне! — позвала Майка. — Ну иди же! Возьми меня, мой Геркулес! Я так мечтала об этом.

Сашка засмеялся и начал раздеваться.

Город Ираклион — самый большой на острове Крит. Вечная гомонящая толпа туристов на жарких улицах Майку и Сашку не смущали. Наоборот, им казалось, что они окунулись в атмосферу вечного праздника. Целый день проводили на море, вечером гуляли по городу рассматривая достопримечательности.

— Сашка, мы попали в сказку! — восхищенно говорила Майка.

— Да. Это сказка, — соглашался он.

Проходящие мимо люди разговаривали на десятке языков, принадлежность некоторых молодые не могли даже определить. Они слышали греческий, немецкий, итальянский, японский, русский. Акценты, диалекты, суржики и смешные попытки туристов произносить греческие слова.

Им нравилось все, даже уличные фонари вызывали восторг. Они не замечали ничего вокруг, словно растворялись в гомоне туристов и красоте города. А вот на них обратили внимание. Четверо мужчин из России увидели их на площади Свободы у Элефтерии. Казалось, они просто разглядывают туристов, но, увидев Майку, явно оживились, незаметно дошли с ними до гостиницы.

— Пойдем на море! Ну вставай! — Майка стянула с парня простыню и любовалась его телом.

Сама она уже успела надеть купальник и повязать парео — пляжный большой платок. Сашка вскочил, надел плавки и шорты.

— Я готов!

Молодые люди обнялись и отправились покорять местный пляж.

В коридоре навстречу им попалась компания парней. «Из России», — подумала Майка. И она оказалась права. Есть нечто такое в наших людях, что выделяет их в любой стране мира независимо от профессии и социального уровня. Майка обернулась: было что-то знакомое в этих мужчинах, но что именно — вспомнить не смогла, кроме одного лица. Ее сердце оборвалось, она его узнала, это был Константин со злополучного видео.

Он сделал вид, что не узнает девушку, прошел мимо просто бросив на нее равнодушный взгляд.

«Наверное, не узнал, — подумала она, — они ведь пьяные были. Ну и слава богу, иначе отдых будет испорчен». Девушка еще пару часов переживала, но, видя, что они не обращают на нее внимания, успокоилась.

Как маленькие дети, Сашка и Майка плескались в море. Майка визжала, словно ей было пять лет, когда Сашка взял ее на руки и зашел в море по грудь. Он целовал ее губы, плечи, грудь, а она мурлыкала, как кошка, и закрывала глаза. Их совсем не смущали взгляды отдыхающих: в целом мире были только Он, Она и море.

— Саш, я устала, — сказала, наконец, Майка. — Если ты не обидишься, то я пойду полежу немного.

— Конечно, милая. А я, если ты не возражаешь, еще поплаваю.

Майка вышла на берег, взяла вещи и, увидев два свободных лежака, почти бегом бросилась к ним. Достав из пляжной сумки полотенце, Майка постелила его на лежак и блаженно растянулась. Еще раз взглянув на море — где там Сашка, — девушка надела очки и расслабилась, подставляя жаркому солнцу тело.

Наверное, она даже задремала, и когда сверху на нее сел мужчина (явно не женщина, уж это Майка почувствовала сразу), девушка только лениво пробормотала:

— Саш, слезь, тяжело же…

Но молодой человек даже не думал вставать. Майка открыла глаз. Костян! Крик застрял в горле

— Какая маленькая эта планета! Кто бы мог подумать, что мы встретимся именно здесь! Мы искали тебя дома, а нашли тут — за три тысячи километров! Это знак! — засмеялся парень, а остальные стояли вокруг и ржали.

— Слезь с меня! Быстро слезь с меня, животное! — Майка брыкалась под мужчиной, но вырваться не могла. — Сейчас придет мой парень и сделает из тебя отбивную!

— Пусть приходит! Я расскажу ему, как здорово мы однажды провели вместе время — ты, я и мои друзья.

И тут Майка вспомнила остальных и вечеринку с огромной кроватью.

Вдруг Костя мешком свалился с Майки.

— А ну отошли от моей девушки, уроды! — раздался голос Сашки. — Как ты? — спросил он, обращаясь уже к Майке.

— Я в порядке. Пойдем отсюда, — Майка вскочила и стала собирать вещи.

На удивление, парни не стали ввязываться в драку, а просто подхватив под руки своего друга, удалились.

— Ты знаешь их? — спросил Сашка уже в номере. — Мне показалось, что они разговаривали с тобой, как со знакомой.

— Тебе показалось, а они обознались, — ответила Майка сквозь зубы, но ответ прозвучал не очень убедительно.

В номере Майка долго стояла под холодным душем, словно пытаясь смыть с себя невидимую грязь, пока не замерзла окончательно.

— Что ты творишь? — Сашка вытащил ее из-под воды. — Заболеть хочешь и испортить отдых?