Сборник поэзии: «Философское время нуара — Quantum»
Пролог
«Крадущейся мечтой — ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия — вещественное эго вспомнило себя..»
Быстро и надменно — падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые — пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил — собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души — понять, болью о создание доверия — ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума — лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины — быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии — излить — в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он — один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри — собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним — мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой — путь восстановить в нуарном смысле пробы — жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом — господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного — в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.
Сколько им сложить апологетов бытия — другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари — идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста — над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи — истины простыли и у формы неба глаз — слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны — звёздам человеческих домов — ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета — берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых — ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.
Век юдоли не оставит вовремя за шанс — мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты — думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове — впереди. Истиной ты жадно столп огня — водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить — сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле — собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории — считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега — восполнять.
Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять — время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой — надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого — чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени — отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера — надменных стихотворных форм ума — власть тебе рисует надобное право — господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз — время остановленного мантией за шанс — в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы — на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход — свода о формальный разворот души истории — там своевременно держать.
Осовременил час — свою печаль
— На современности поставил он — твою
— Печаль — в ещё несовершенном мире,
— На повседневности не жалит, но корю
— Его — под благо символизма лет,
— На этой форме равенства — стою
— И вышит в глубине позорной — дали
— Ещё не высохший, но долгий элемент
— В душе твоей пародии — о власть.
— Он точно знает, что печали не понять,
— Не переждать искусственно — детали,
— Под чёрный мир — внутри разбитого истца,
— Но тают формы звёзд внутри, что передали
— Мотивом права — юмор до конца.
— И ты ожил, ты стал ему — милее грани,
— Милее солнца в честности природы — о себя,
— О ту внутри превратности секунду — я,
— В которой дух печаль не узнаёт, но мает.
— Как тонкий стебель маленького — в нас,
— Как час надежды в космос — отпуская
— Внутри планет свой вихрь тоскливых — глаз,
— И где — то между функцией из слёз —
— Он точно говорит, откуда стало
— Нам солнце — просветлением угрюмо быть
— И медленной тоской на небе — открывать
— Ещё подземный слой — по ренессансу вдаль.
— Не тень твоя внутри планетной — были,
— Не ровный шаг по улицам — сквозь тьму
— Уже не сном внутри обычной — трели
— Не радуют, всё приближаясь в пустоту.
— Ты запросто бы мог уснуть — сегодня,
— И вышитый в рассвете снов — понять,
— Что звук фантастики не реет — о свободу,
— А просто вылит в золоте, как страсть.
— Ещё негодной к почести — за имя
— По сувенирной, прошлой форме — роз,
— По той, в которой будешь помнить — их
— И дух тоски, в которой ты пройдёшь
— Нам вслед ещё, что раны — не затёрли
— Над городской, скабрёзной ношей — лет
— Тот диалог — от мыслей в провод ложный,
— Тот факт апофеоза — выжить в слог
— Над нежностью твоей, сгибая слову —
— То данности струю досужей — тьмы,
— То городской троллейбус — между ровной,
— Протоптанной дорогой — от вины.
— Им шёл печальный ритм — наедине
— И трогал символизма сладкий — бум
— Одной внутри единственной — прохлады,
— Где были обществом уже умом — не рады,
— Но сами в том смотрели — впереди.
— Как роют землекопы страх — вокруг,
— Как тишь по городской, фамильной тяге
— Немеет в сложной робе — обездвижив
— Свой слой анахронизма — на руках
— И стало им тепло и так — привычно,
— Как райский трепет мужества — посильно
— Ещё мечтал убрать программу — встречи,
— Но духом оживал — в печальный страх.
Внутри — не смотрит отражением
— Внутри темнело, только не для нас,
— В глазах огнями — поднимало море
— То свойство лет и миром — отродясь
— Не видело свой сон, как блик в себе.
— Ты шёл песчаной оттепелью — сзади,
— А спереди нуар — по чистой суше
— Уже в тебе прокладывал — те грани
— Над небылью в приличной — пустоте.
— На небе звёзды заполняли — притчи
— И сами знали риск прямой — награды,
— На том они безмерно были — рады,
— Что обществу учли — свой строгий вес,
— Всё падая в глазах и — поднимаясь,
— Всё тая в солнце смертного — привета
— О тени вдаль — над мужеством лететь
— И принимать объёмный шанс — наедине.
— Или внутри — так близко и тревожно
— Угадывать свой строгий повод — мира,
— Отчаливать над высохшей — харизмой,
— По берегу, что превращаешь ты
— В тот путь ума — и тонкими лучами
— Твой ветер будоражит, словно смыслы —
— Ещё одну в нетленной форме — рая
— Примету думать в смелой — пустоте.
— Как тонны глаз спускаются — обратно,
— Забыв внутри иллюзий стройный — призрак,
— Как днём бегут по морю и — в сердцах
— Сознанием не очень спать — хотят,
— Но думают об обществе, что стало
— Оно в глазах так близко — и невинно,
— Оно ещё свой выдох миру — вжало,
— Что слову пустота — лететь внутри.
— Ты пригибаешь солнечные — диски
— И долгий трепет, появляясь — смело
— Садится на коня, что будет выше
— Твоя система сложной боли — лет,
— Твой мир не выгибаясь, что обычно
— Ведёт планетный воздух — диалекта,
— Где мы уснули в праве, что нелично
— Смогли им управлять — судьбе насквозь.
— Но видели свой стон — внутри обличья,
— Свой квантовый замер и этим — сами
— Мы — люди от претензии быть снами
— Внутри песка от счастья на своих
— Исторгнутых морями светом — позах
— За опытом внутри примерной — дымки,
— Когда она считает форму — рая
— Ещё одной фартовой прозой лет
— И выше по краям ты стал — милее,
— А стон песка не сходит — по привычке,
— Где видишь море в личной — перспективе,
— А сон внутри от глаз — ещё милей.
— Он рассыпает звёзды в сколах — неба,
— Он был внутри, как личности — примета,
— Что стала для тебя — идейной маской
— Уже — не отражением от лет,
— А только правом, под которым сам
— Ты ищешь путь по этим — небесам
— И чёрствый в мире — более за стиль
— Ему несёшь свой призрак — по любви.
Могущество не ожидаемой лжи
— Могущество не ставит — на тебе
— В культуре слов — необозримый рок,
— В который час — сминаясь на любви,
— В который век — всё пробуя понять
— Одну надежду в квантовой — игре,
— Где форме декаданса стало — врозь
— Играть — так больно в мире от людей,
— Искать — там сложной мании ещё.
— Не этот день согласен — обойти
— Свою свободу в мнительной — игре,
— Не этот шаг гуляет — от потерь,
— Где страхом современности — ожил
— Ты сам, играя в росчерке любви
— За той, своей оскоминой под день,
— За той, которой выше стали — мы
— Сквозь чёрный шёлк космической — любви.
— В могущество мы обратили — явь
— И сами там не ожидали — врозь,
— Что ложь в тоскливом облике, родясь
— Всё станет миром управлять — насквозь,
— Пройдя по разновидности — вины,
— В глазах или от роскоши — понять,
— Что все мы миром движем — облака
— За словом красноречия — в руках,
— И только свет иллюзии — дрожит
— Под сношенной Богами формой — я,
— Он тонко руку в смерти — бередит
— И любит повседневности — края.
— А ты им — ровный путь от бытия
— Расскажешь в мире символизма — лжи,
— По той, в которой стала бы — тебя
— Внутри ещё — угадывать мораль
— Или летящим зноем падать — на ладонь
— Близ общества, в котором превзошли
— Мы эту маску в личности — порой,
— А может в объективности — прожить
— Ещё хотя бы век — на той игре,
— Что словом нам в могуществе — бежит
— И думает прожить, однако, день
— Или в суровой форме там — дрожит,
— Что серой маской лжёт себе — нутро,
— Что боли слов могущество — опять
— По человеку слышит право — у него
— В основе духа смерти, чтобы править.
Тени внутри поведения
— Где за тенью не виден — в упор
— Знак обыденный в прозе — любви,
— Где писатель не ставит — на полку
— Современность — от чахлой поры,
— А возводит на тени — свой мир,
— В повседневности строго маня
— То обличье — для лирики в песне своей,
— Чтобы думать искусством — в меня.
— И от этой способности жить — на себе,
— Покрывая на слове от тени — вуаль,
— И от этой внутри поведения — роли
— Отпускать современности сложную — даль.
— Чтобы лучше искать символизма — черты,
— Где над ними скопилась фантазия — нам,
— Чтобы думать на личности — после мечты,
— Что уносит твой век современности — там
— Архаичное после влюблённой — черты,
— Что итогом не стал твой манер — и прононс,
— А нуар, как история в смертной игре
— Видит чёрные тени из белой зари.
— Ей всё тише и глаже бывать — на лице,
— Ей не дашь, что укажет обратный — мотив
— Современное сходство манеры — на вид
— От такой простоты — между гибелью слов.
— Ты им пишешь гордящийся опыт — ума,
— Ты — начало и может конец — от войны,
— Над которыми кванты сгущают — тебе
— Синеглазые тучи — под маской укора,
— А потом ты недвижно спадаешь — к лицу
— И по тени — внутри поведения нам
— Ты не хочешь понять эту волю — в глаза,
— Что условием страха пугает — и стиль.
— Доказать бы обыденный возраст — тебе
— Этой формы от века и в каждом — глазу
— Создавать человеческий облик — в себе,
— Чтобы прошлое, словно материя — стала,
— Как артерия слов по могучей — игре
— Между сходством пути человека — и веры,
— Между нами, откуда ты жил — позади,
— Расставляя ей новое чувство — ответа.
— А потом по космической линии — вдаль,
— Утоляя способности видеть — зарю
— Ты не можешь исчезнуть от формы — её,
— Только нам раздвигаешь те тени — Вселенной,
— Как и гиблое поле — на кону от любви,
— Как пространство заполнив, ещё угадав
— Ты не хочешь иллюзией встретить — уму
— Постоянные смерти, но и этим зардев
— Понимаешь искусство, что мысли ему.
Фантом за искоркой нас
— Психической, как ношей близ
— Ты манишь слово — от меня,
— Струишься возле, обратив
— Искусство сложности — храня
— Свой миг, в который не сложил
— Пути надежды, чтоб тебе
— Они служили в белом — тоже,
— Как личность — искоркой пленя.
— Но этот мир не ощутил
— Свой вес и форму от огня,
— Он только тронул — этим мне
— Свободу общества для дня,
— В котором ты стекаешь — вниз
— И после пробуешь понять
— Тот сложный ад, откуда им
— Ты в чувстве будоражишь — дни,
— Он миром трогает свой вес,
— Он камень носит, чтоб исчез
— Фантомный город — от людей
— И искра сложности — внутри,
— Как тон в глазах, что позади
— Мелькает странной перспективой
— И множит старый декаданс
— От личной схожести — вокруг.
— За пустотой закрыла в миг —
— Та искра бытия — свой мир
— И тает против — воля нам
— В спонтанный берег, что дрожит,
— Он людям думает, как сам
— Внутри на городском аду —
— Не будет сном в себе — идти,
— Не слышать стон ещё в пути,
— А только стили в том — искать
— И сочинять нам смело — быль.
— На жизни этой — от помех,
— От странной пошлости взамен,
— На слове пришлом — потому,
— Как день гордится этим — сам,
— Но искры смотрят — к небесам
— И может звук, почти пустой
— Не любит слово от расспросов,
— Не знает личности покой.
— Он старый плут и весь — актёр,
— Он будто тут ещё — не с нами,
— Но искры в путь идут, как сон
— Искать ему — ту вечность нами,
— Искать и думать, что прожил
— Ты смелый дух культуры, будто,
— Он стал прелюдией — души
— И днём прекрасной воли — судеб.
— А искра в поле том — одна
— И тает в принципе та — сказка,
— Что вышла к личности — в фантом
— Искать манеры нам — о том
— И снова духом — говорить там
— О снах могущества затем,
— О жизни в старой воле — сердца,
— Что ты желаешь — по любви
— Искать и думать, как бы стало
— Оно рождением от мысли
— И в том предчувствии настало
— Нам в высшей форме — этим близко.
Вчера ещё не стыл умом
— Ещё вчера не был ты — рядом,
— Не спал под тонной слов и дел,
— Ещё вчера, закрыв свой пепел
— Хранил внутри один лишь — ветер
— И им ты тоже видел — кровь,
— Как надо быть с умом — прискорбным
— Ещё томнее в теле — сильном,
— Как надо жить, ещё близ сердца
— Под сном — о сердобольный шанс,
— Где ты не стал внутри — великим,
— А тонкий шелест мимо — права
— Сегодня в тон разводит — жизни
— Всё те же личности — черты.
— Ещё недавно был ты — взглядом,
— Как белый ястреб между — нами,
— Ещё вчера не стыл умом — ты,
— А только в мере слов — оставил
— Свой серый код морали — мира,
— Свод сложной робости, чтоб нами
— Искать внутри пределы — в жизни
— И им по листьям — сном оставить,
— Что ходишь сам осенней — маской,
— Внутри прочтив свой пепел — верный,
— Что холишь будто бы — подсказку,
— А сном не знаешь тени — в мысли,
— Но сам стоишь им, как примета,
— Как кладезь вечности — в надежде,
— Что холод в душу просят — дважды,
— Что жить желают в теле — жизни
— Над новым по черте — оставив
— Свой дух Вселенной — точно вышел
— Ты тонной форм внутри морали.
— Не муж, но крайний в снах — обычно,
— Не туго вышел в летней — манне,
— А сердце в том парит, как прежде
— И будет в высказанной — грани
— Ещё обидчивее к тем — лишь
— Моральным снам от слов — на белой
— Свободе вечности, где сам ты,
— Как ястреб жизни, словно верный.
— Вчера ещё не стал ты — в жажде
— Логичной позой в страхе — томно,
— А на конце из светлых — писем
— Ещё милей, ещё огромней
— Твой мир придирчивой болезни,
— Где — то спонтанной ноши — в каждой
— Обиде личности, что держит
— Твой разный путь — картины нравов.
— Ты обещаешь в этом — сердце
— Искать свой прежний пафос — мира,
— Но сам не муж, а только призрак
— Для слов таинственного — близко,
— Как вечной формы стержень — лиры.
Лицо доверчивой казни
— В глаза мне только посмотри
— И будешь формой — от ответа,
— Внутри свой звук — повремени
— Искать, как личный космос лет,
— Ты отражаешь в сердце — этом
— Потёмки в склад — одной болезни,
— Что сном казнит и время — держит
— Внутри истории, чтоб снова
— Держать в себе обрывки — грёз.
— Одной моделью в большей — части,
— Внутри заимствуя свой — подлый
— Манер системы в мире — моды
— Из близкой качеству — надежды,
— Из той, в которой стало краше
— Искать симптомы в светлой — жизни,
— Искать и думать, чтоб оставил — ты
— Модели слов внутри — души.
— Нам отторгает поле — в мысли
— Свой час играть в пути — глазами,
— Свой день тоской надёжно — прятать,
— Как символизма спетый — праздник,
— И где — то в высказанной — сфере
— Искать свой прежний мир — однако,
— Что чёрный холод в смыслах — блага
— Внутри не созданной — болезни.
— Он сам придумал в мёртвой — чаше
— Симптомы жизни, где обычно
— Ты слышишь общество, что краше
— Оно сегодня — в схемах жизни
— И боль скитается, где ролью
— Сама лишь часть — твоей болезни,
— Там выше ты и в смерти — ровной
— Одной идёшь ты смыслом — песни.
— В лицо доверчивое — к казни,
— Что больше слов из недр — скульптуры,
— Чтоб жить внутри от смысла — нами
— И говорить, что все мы — пали
— От казни личности, что прежде
— Не знали свой мотив — над мыслью,
— Не знали в той причине — памяти,
— Что сами там смогли бы — выжить.
— Внутри беды, внутри на тени
— От слов, в которых стало — холодно
— На дне природы и гонений,
— Над маской личности, где время
— Одну укроет жажду — в людях
— И будет жить, страдая в праве,
— Что чуткий космос — между нами
— Плетёт скульптуру в сложной — жизни.
— Плетётся он подняв — те казни
— И выше солнца в смерти — разной,
— И выше звёзд, что стали — снова
— Одной болезнью в мире — слова,
— Одной страдающей нам — честью,
— Где живо общество по роли,
— А мы на казни смотрим — вместе,
— И что — то им считаем — болью.
Лучше, чем играть в любовь
— Не лучше ли играть в любовь,
— Ей прививая мерный — фатум,
— Чтоб обращать судьбе — назло
— Свободу смысла в дар — мечты,
— Её одну ты видел — в людях,
— Ей клялся жизнью, что и прежде
— Ты выше собственной — надежды,
— Когда восходишь небом — врозь.
— И сам играешь, как и счастье
— На смыслах общества, где стали
— Мы словно красками — по ткани
— Искусства слова — между глаз,
— Как между личности не помнит
— Твой верный пёс, твой друг Вселенной,
— Что жизни сам он будет — в мире
— Ещё одной скульптурой — в нас.
— Не лучше нам играть — в свой долг,
— Крутить края под шестерёнки
— Из недр скабрёзной формы — лет,
— Ещё в почтительной, как стиль
— Манере блага видеть — пламя
— Внутри пронзительной надежды,
— Что хочет человек — за этой
— Формальной маской в жизни — дать.
— Но дать от роскоши, как вечер,
— Как сила слов в туманах — прозы,
— Когда за авторским творением
— Ты выше личности от звёзд
— И медлишь в праве — предрассудком,
— Что стал ты выше в той лишь — части
— Её свободы — жить, как прежде
— И словом в красках видеть — кровь.
— Желая алый свет — не трогать,
— Но солнце в личности, что пламя
— Считать за сном внутри — от встречи
— Ещё по жёлтой глади — слёз.
— Ещё с утра ты был бы — мирным,
— А после фатума — за прежним
— Ты не снискал свой ветер — вешний,
— А только формой взял — любовь.
— Одну внутри, одну из клетки
— В системе верности заветной,
— Что игры в твой прелестный — номер
— Судьбы — знакомой формы глаз
— Не стали нам отжившей — местью,
— Ещё свободой в праздной — чаше,
— А сном внутри, срывая прежний
— Достаток почести быть — краше,
— Чем сон политики над — верной
— Основой глаз, что верят в меру
— Или считают странной — гладью
— Быть только былью — от оков,
— Быть формой ради души — забвения
— Или искать свой мир — на полке,
— Расставив склочной формы — роли,
— Как день достатка в играх — слов.
Потом — нас не ищи
— Не ищи нас потом — поутру
— По подвалам из честности лет,
— Не гони по прелюдии форму — одну,
— Что читает свой ветер — в ответ
— И крадётся близ странной — игры,
— Понимая, что формула света — ещё
— Не достаток из честности — жить,
— А прелюдия к разнице воли — внутри.
— Не ищи нас по тропам — из лет
— Над внутри не пройдённой — средой,
— Близ которой ты слышишь — ответ,
— Точно собранной гранью — ветров.
— Верноподданной в страх — от людей
— Из начала критичности выше — зари,
— По которой ты стынешь, как день
— И отчаянно крутишь свой свет — позади.
— Не ищи нас по смыслам — луны,
— Что отсветит фатальностью — блага,
— Что не будет ужимкой и телом — имён,
— Под которым ты выше, чем сон
— И потом не скажи, что угрюмый поэт
— Стал тебе небожителем — в стиль,
— Стал основой культуры, и где — то парит,
— Видя общество в смерти — внутри.
— Не ищи нас за чёрной зарёй — позади
— Между вечностью в большем — пари,
— Что давно не остыли мы верить — уму
— В повседневности страха — во тьму,
— И куда — то спустились мы между — игры,
— Чтобы думать, что каждому — яд
— На сегодня горит удивлением — в ряд
— И конечностью страха опять — говорит,
— Что не будешь увиливать — этим умом,
— Только в разнице смерти — парить.
— Но забудь отношение в старой — руке,
— В этой позе фантомной — к истцу
— Под реальностью слов городской — у черты,
— Под которой не стало им — душно
— Вслед увиливать скромной доселе — уму,
— Равнодушной, очерченной догмой — имён
— И потом говорить, что осталось — ему
— Только выть на луну и получше — глотать
— Удивление тонкого имени — в теле.
— А потом — только страх и предел бытия,
— Нас не вынули городом в смелой — тоске,
— А за ней только дождь и кругом — пустота,
— Что ничейная чаша расслабления — слова,
— Чтобы жить или ждать — постоянство в аду
— Или думать сегодня на — чёрном уме,
— Что когда — нибудь слову опять — пропаду
— И заимствую вечности долгую — пядь.
— Словно круг аллегорий не снял — бытие
— И стоит им манера по крутому — вокруг,
— Безотрывному свойству удивления, что
— Не поникли внутри посторонние — дни,
— Только видом исчезли потом — поутру.
Философ в униженной позе
— Над разницей у мысли — бытия —
— Философ власти, может до любви
— Или остался верить — по себе,
— Как дождь нам капал этим — впереди.
— Он жил в горах и к малому — прошёл
— Искусству мира, словно по косе
— Или взыскал то миру — для того,
— Чтоб жить укромно в мерной — полосе.
— Ей старый воздух причитать — вокруг
— Системы слова в нижней — колее,
— Откуда жил ты разницей — ещё
— Внутри неличной в памяти — дождя.
— А он всё капал в слове — для того,
— Чтоб серой маской вынимать — себе
— Причину слова в памяти — от нот,
— Поступок жизни в малой — пустоте.
— Философ спросит — может для того,
— Что в жизни мирно стало бы — тебе
— Искать свой остров власти — на любви
— И этим помнить качество — от жизни.
— Блистают миром — люди той поры,
— Остались в праве только — для того,
— Чтоб знать им тонкий номер — в рукаве
— И стиль культуры в мимике — причины,
— Но поздний вечер прямо — у виска
— Наставит сложный ветер — в унисон
— И сдует пули в качестве — утробной,
— Фатальной роли — в этой пустоте,
— Где жил философ, может по уму,
— А может в жизни — стилем обогнув
— Он хочет слову к маске этой — быть
— Ещё и притчей — робости к любви.
— Усталой ношей в полнолунный миг
— Ты видел позу в части той — любви,
— Ты стал ей ровно думать — о себе,
— И что — то помнить в верности — глазам,
— А ныне звёзды падали — под дым
— Твоей Вселенной в форме — от любви,
— А ныне были стилем — дорогим
— Из поля славы в верности — за прошлым.
— Осталось жить им только — по любви
— Ещё в моментах призрака — отныне,
— Ещё летая в принципе — от слов,
— Куда философ стал бы им — от жизни
— На слабой форме в доблести — ума,
— Как стон фиалки в собранной — главе,
— Как жизни казус в лунной — до игры
— Манере складывать то общество — доселе.
— Им быть, как притча — только для себя,
— Им долго вычеркнув ту позу — от ума
— Внушению обратной маской — на горе,
— Как дух философа невидимый — о время.
— Но жажде слышно — это лишь твоё
— Природы смысла странное, как имя
— Течение слова — в призраках примет
— Объятых только символом — в ответ
— Обычных к ритму права — на лице,
— Что пули даже видят — на конце
— Свой светлый признак качества — ещё
— Не слитой призмы в обществе — сегодня.
Завтра не принимай к сердцу
— Не обнимай заманчивое завтра,
— Когда оно лишь вторит — бытие
— Глазам или в пустой обрывок — счастья,
— Считая форму мира лишь — затеей.
— Не добивай приземистое чувство,
— Где стало нам оно — куда дороже,
— Чем этот век в искусстве — на мотиве,
— Чем общество остывшей формы — лет.
— Им трудно будет выжить — по любви
— И звук нуара принимать — на сердце,
— Им только в прозе важного — ушли
— Твои года, что были сами — возрастом
— Или скитались в ощущении — чувства,
— Что будто тёмно-синий берег мира,
— Внутри принял одним мотивом — чуда
— Свой образ видимый и там — ревнивый.
— Не обижай в надмении — просторный,
— Отживший век, что стал сегодня — нами
— Казаться выше, чем чутьё в могиле
— И долгой статью бередить — сознание,
— Пока оно немеет в форме — жизни
— И строки внутрь указывают — к грани,
— Что ниже слов — не может быть прелюдий,
— А только сны, и только формы — ради.
— Ты обещаешь сном принять — морали
— Внутри своей привычки видеть — завтра,
— Ты заливаешь в ток культуры — счастье,
— Чтобы движение мерило — суть нами
— Материальной гордостью — те мысли,
— Тот воздух слова, словно бы обняли
— За страх давление к почести — от жизни
— И гордо стали синим — опозданием.
— За небом также вдоволь бродит — хитро
— Твой космос чувства, будто передали
— Планеты ветру — свой остаток мира
— И через волю завтра — не приняли
— Внутри обычный день — за остановкой,
— Внутри привычки города — за тенью,
— Что зданием носит, словно дух — обычай
— И верит в призраке — за это расстояние,
— Что ветром стало тёмно-синей — ношей
— Одно любви сегодня — построение
— И ждёт свой смысл, как будто бы — дороже
— От духа города и этим — непохоже
— Стал ветром смысла общего — теперь.
— Не принимай ты этот облик — завтра,
— Что страх ложится в поле — расстояния,
— Где бурный свет потока — этой мысли
— Ведёт пространство в верности — души
— И знает сон о прозе на последней
— Минуте счастья, будто бы — обычно
— Ты стал манерой в стиле — роковой,
— Но сам не носишь синий вереск — счастья,
— А только небо кроет стилем — ветра
— Один покой по надобности — смысла,
— Одной рукой, внутри которой стал ты
— Ещё ему — всё видеть свод пустой.
Время инстинкта
— Пусть не стало твоим — бытие
— В посторонней красе от любви,
— В человеческой ясности мира, увы,
— Как и кукла под сердцем — ума.
— В золотое перо положу — идеал
— И над точной картиной его — по уму
— Ты лишь будешь катиться — в себе,
— Как инстинкт повторения мира.
— На другом, не таком постоянстве — его
— Я держу свой пароль — от любви,
— На примете от слов человека — сложу,
— Точно крылья — тот айсберг души
— И короткими ливнями в сердце — его
— Покажу свой последний — поход,
— Словно в горы ума забираешь — меня,
— Чтоб вести этим поводом — мира.
— А в тебе идеал по ничейной — красе
— Распустил за бутоном — цветы,
— Осознал это общество странного — я,
— Где в предгорьях настали — нам лишь
— Постоянные ветры о сон — на глазах
— На короткой развалине — черт бытия —
— Эти грёзы — цветы от опасности лет,
— Что внутри забирают отчётливый — свет
— И кроят постоянство материи — мира.
— Ты ей — кукла под малой порой бытия,
— Ты сомнением просишь отдать — это я
— За спокойные тени — у мёртвой реки
— На последнем вагоне разбитого — сердца,
— Что не просит огня и возможности — мне
— Показать расстояние в сложенном — дне,
— Что не водит угрюмый мотив — для любви,
— Только нам высотой помогает — пройти
— Обоюдные грозы за пределом — любви,
— Где не носишь обычный ступени — порок,
— Только горы в предчувствии манят — тебя,
— Что один ты в усталости видел — его
— Поколения чашу и над ней — не играл,
— Но внутри обрывал свой последний — глоток
— Между памятью мира, что тебе — не идёт,
— Как последняя ноша — за инстинктом его.
— Ты в любви — непохожий и странный мотив,
— Ты ещё негодуешь и власти — строптив,
— Что в глазах обрываются тяги — ума,
— Словно горы в конечной расщелине — мира,
— И тогда в поколении странной — игры
— Между слова у будущей ласки — поры
— Ты пребудешь, как ласковый свет у грозы,
— Что не носит свободное пламя — прозрения,
— Но в подножье свободы — уводит тебя
— И опять, и опять между смелой — тоской
— Повторяет инстинкты по праву — себя,
— Что внутри за обычностью — мир городской.
Что движет — то роль
— Что движет искусство — в тебе —
— То ясности мерная глина,
— Что фатум над сном — бережёт —
— То зиждется в малой тоске,
— Исчезнувшей в городе, где — то
— По трауру в местном кафе,
— Уняв свой бокал между — мира
— И тонкой расщелиной роли — в себе.
— Что робость от глаз замыкает —
— То маска — над искоркой частой любви,
— Где пышными стрелами — тают
— Твои поведения в собственной маске,
— Амуру под тон одиноко — вздохнув
— И вынув из маски нечаянный — плут,
— Где видишь ты тысячу тонн — бытия
— В любви — не таких же как я.
— Что движет искусное пламя — вокруг —
— То город в не гибнущей краске,
— Разбившей печали по целости снов,
— Разнявшей актёров под страхом — оков
— И в том откровении высохшей — глины.
— Она — под итогом садится в глазах,
— И что — то нашепчет в умильном раю,
— Она в незабудках, как мысли в строю —
— Всё будет искать одиночество — гладко,
— А тонкие линии в счастье — твоём
— Не знают свой звук идиллической — маски,
— А только по городу вышли — в проём
— Внутри незаметной фортуны — вдвоём.
— На масках исчезла проворная — грань,
— Что выше и гуще той казни — ума,
— На масках летает прелюдия — ветра
— И точно садится — прильнуть до окна,
— Где возрасту слышен внутри — диалог
— Над долгой оценкой твоей — пустоты,
— Что жизнь ты прожил, а внутри никого
— Над этой Вселенной — в исчезнувшем сне.
— Но только шатается весело — мне
— Один — на непознанной ветке ума,
— Тот важный актёр — между фатума зла,
— И что — то внутри напевает о главном.
— О том, где не знали мы роли — в себе,
— О чувствах за сном положительной — мины,
— Но скоро ушедшей к пределу — тоски
— По возрасту часа осмысленной — глины.
— Ты сам её трогал и пафосом — спал
— На глиняном сне, поджимая природу,
— На воле искусства — быть правым и мне,
— Но вычурным голосом в чести — её.
— За лёгким движением — мимо углов,
— Где росчерк свободы не тает — о нас,
— Не знает пути аллегории — мира,
— Что движут Вселенную прямо — на час
— Ещё в пустоте, а когда — отойдут —
— То будут внутри откровением — слова,
— То видеть и помнить, откуда уму —
— Ты роль субъективная в нас — потому —
— Всё хочешь обнять иллюзорное — утро.
— Всё глубже глотаешь проворный — итог,
— И только сегодня на мысли — не зная
— Свой день и от фатума чести — тоску —
— Ты движешь ту роль, как и глину — до рая.
Откусывай личное право — в любви
— Надкусывай право, что гложет,
— Что выше от чести из звёзд,
— Заискивай верности каждую — нить
— О сущность — манеры любить,
— Чтоб жить в расстоянии — этого я
— И томно глазами искать — о себя
— Расплывчатый вечер прелюдии грёз
— О смыслы внушения видеть — грозу
— И поводом к чести ей быть — поутру,
— И медленной волей искать — берега
— За мысленной ношей другого — врага,
— Но также искомого в чаше — любви.
— Искусственный возраст не слышит — его,
— Искомое поле от грёз — для тебя
— Не знает, что сам надкусил времена
— Ушедшей причины любить — поневоле,
— А завтра ты гложешь — уже не вопрос,
— Не волю прогресса, а только себя,
— Что чувство внутри умирает — о мир
— И тонкими формами воет — о нить.
— О ту, для которой ты был — не изгой,
— Не звонкой наградой за душу — любви,
— Но словно манерное в чувствах — себе
— Ты вёл эгоизма примеры — в свободе.
— Один надкусил недостаток и — лесть,
— Другим надломил удивление — в страхе,
— А только внутри привидением — сил —
— Ты сам засыпаешь от верности — слов.
— Ты им приносил удивление — в строках,
— Что снова поэт на усилии — к миру —
— Был только внутри удивлением — рока
— И новой судьбой, подавляя свой стиль.
— Что сам откусил он манеру — в любви,
— Как счастье идейное в поле — людей,
— Как жизнь — в обнадёженной маске ещё
— Внутри не готовых искать — этот вес,
— Что гложет и автора в поле — своём,
— А ночью — нуарное в дымке любви
— Сегодня приносит над сложным — огнём,
— Внутри отвечающим в жизни — утехи.
— Но автору смыслов не нужен — урок,
— Не верит он в поле идейного — рока,
— А только внутри, надкусив этот яд —
— Ведёт аллегории стройно — на взгляд,
— Что думать хотим мы и после — ума
— Одни в привидении слабо — доспели,
— Как маленькой формы прямая — волна,
— Что хочет в поэзии видеть — строение,
— И только по фарсу от стройной — беды
— Не важен в искусстве досады — поток,
— Ты сам лишь надкусишь — его уголок
— И верное право от мысли — души,
— Где не был поэт на готовой — равнине,
— Где душу он сам повторял — от невзгод,
— Что любит в искусстве одно лишь, увы,
— Как манию формы, закинув возмездие —
— Всё ищет свой стиль удивления — нот
— И форму нуара от страха — ещё
— Отнять этот день, чтобы жизни — уму
— Поэт занимал то желанное — имя,
— Сегодня в душе, откусив — лишь себе
— Осколок свободы — под ветром наследия.
До боли — ещё незнакомой
— До боли ещё, открывая узор
— Почтенной, разнузданной воли,
— До этой поры, разбивая позор —
— Ты шепчешь глазами, что поздно,
— Что стали мы белы, а снег — до ума,
— Как чёрная рябь — открывает итог
— И лёгкая поступь заводит — ему
— Свой жизни мотив иллюзорного — я.
— Твой день до такой пустоты — не ведя,
— До боли ещё — незнакомой от жизни,
— До власти ещё перед прозой — огня,
— Внутри от вины — у тебя разобщённой
— Ты выключил свет и над тихим — ума,
— Внутри собирая котёл — из восторга —
— Ты ближе искусства, что этим твоя
— Манера бежит до истории — долго,
— А пенится фатум о слой — на вопрос,
— А ближе тоски — не ума перенос,
— Но боли ещё незнакомая — рамка,
— В душе уготованной смелости — быть.
— Но быть ли тобой или важной — игрой
— От формы исчезнувшей — после дождя,
— Но быть ли свободой, ныряя под снег,
— Где вышли от фатума верить — скорбя
— Те ливни и грозы, что мучили нас,
— Стоящими позами в грех — обратив
— Свой ветер нетленный и всё же — спросив,
— Что будет внутри уготовано — раньше,
— А что постигает нам опыт — в душе
— Иль чёрные розы по снегу — творя
— За номером смелости жизни — такой,
— Как быть бы тебе на кону — января —
— Той фатума сушей, прильнувшей уже
— К растерянной ноше за этот — восторг,
— За пришлое время, откуда восток —
— Стал милым тебе, на лице — укоряя
— Твой мир без чудес и разный — апломб,
— Твой ветер искусства, что жизни игра,
— В узор превратившая поле — пера
— До боли внутри — незнакомой.
— Ты ищешь ей угол и чести — молву,
— Ты стал обязательством жизни — ещё
— Внутри, как идиллия в смерти — своей,
— Как ноша в судьбе пропадающих — дней,
— Что будут тебе подходить — до руля
— Искусства вопроса, что жизни внутри
— Ты сам не искал до предела — меня,
— А только ложился в свой каменный — гроб.
— И что — то там пало под смертью — уже,
— Внутри разделённой системы — о ноль,
— Отсчёта фантастики видеть — тебя
— О вид привилегии, словно бы кровь
— На палубе смысла ложится, скорбя
— На душу Вселенной, чтоб плыли — насквозь
— Мы миром сегодня, загнув те края
— И вольности смелый апломб — на любовь.
— Не ставит та чаша иллюзии — мне
— На душу, в которой не знаю, где сам
— Я слышал свой голос и ветер — внутри,
— Я снова смотрел эту оземь — Вселенную,
— И что — то спускало свой трос — на края,
— Откуда бежал ты сегодня — надменно,
— Что гордые стены близ чёрного — я,
— Внутри открывающей сердце — своё,
— Его постоянное поле — разнузданной,
— Ещё незнакомой отныне, как свет —
— Манеры быть только портретом — души,
— До боли внутри — непокорно в ответе.
Уходили в глаз нуарной сети
— Уходили, думая в портрете,
— Что глазами вымели свободу,
— Уходили в почерке — за этим,
— Чтобы ждать вопрос и бытие,
— Но не глядя солнце вышло — снами,
— Чтобы ждать нуарной формы — чашу,
— Чтобы думать в подлинной — среде,
— Что за атмосферой будет — мне
— Жить — ещё приятнее и глаже,
— Думать — над прицельным эталоном
— Между слов планет и этой ролью,
— Что внутри ты складываешь — мне
— И к себе глазами причитаешь,
— Словно крылья ангелов — о Землю
— Снова нам слетают в виде — рая,
— Чтобы ждать искусство от чудес,
— Чтобы уходили в том портрете
— Слышной волей — странные объятья,
— Близко нам заимствуя свободу,
— Как и солнце в мире глаз — людей —
— О нуар, что сетью снова — видит,
— Что внутри обрывками — настала
— Эта жизнь искусства, словно притча
— В небе сожаления — сказать ей,
— Что не сам сложил примету — ровно,
— Думая внутри прохладной — статью,
— Снова подзывая ветер — к чистой
— Образом Вселенной, как в душе —
— Ты не носишь слов портрет — о рай,
— Но ему внутри забыв — свой ужас —
— Ты ведёшь над сложностью — минуты
— Ветер необычной воли — от людей,
— Словно авангард — ещё над притчей
— Стал в любви искать — то солнце мира
— И себе в глазах — нуарной сетью
— Стал одной культурой — причитать.
— В белой простыне из лиц — свободы,
— В чёрном обрамлении — по чаше
— Вольности — искать свой день ума
— По дороге собранного — в нас же,
— Где не ты, не знал сегодня путь свой
— Оценённой гордостью — от блажи,
— Где внутри ценили люди — фатум
— В сети постоянных солнцем — лет
— И внутри ты прикрывал свой — ужас,
— Словно гордый штиль погоды — дважды,
— Вышедший из недр твоей — мечты —
— Покорять свободу в дань — нуару
— Нам — по атмосферной нише завтра,
— Нам в любви свободы — приближаясь,
— Но не зная воли в счастье — странной,
— Что ходила в атмосферной чаще
— Лет тоски искусственной — программы,
— Где желаешь ты культуру — в страсти
— Взять одной лишь почерком — души —
— Укоризной в гордом свете — истины.
— Но тебе не солнце мира — скажет,
— Не его ничейный дух — о скорби,
— Что внутри мы также стали — чашей
— Там ещё: строптивее и больше,
— Но внутри за авангардом — смели
— Жить в ещё нетленной форме — стиля,
— Уходя в нуарный склеп — до завтра
— Вольности искусства, где мы жили.
Почерк, как любовь судьбы
— Мило мы с тобой ещё — ушли
— В памяти соседнего вокзала,
— Мимо тополей и форм мечты,
— Что однажды пробует — отнять
— Этот рай от укоризны — в мире,
— Этим пробуждаясь здесь — нетленно,
— Но горя для фраз чутья — и жизни
— В духе символизма, как заря.
— На рассказ внутри ты — пролагаешь
— Небо — чище личности в харизме,
— Небо — цвета слов волнения нами,
— Только на пределе высших сил,
— Это поле в счастье — от другого
— Не уходит в такт, качаясь в жизни,
— Только в карусели смотрит — мимо
— Общества — в фатальности от звёзд.
— На неявный почерк в цели — мира
— Ты положишь дух скупой — надежды,
— Ты мечтаешь общим светом — мысли,
— Как маяк в строптивой воле — здесь
— Быть судьбой, что ценностью — в себе,
— Словно слышишь этот ропот — мира
— На вокзале — в личности от сердца,
— Зря желая разлюбить — любовь.
— На стекле понурой маской — вышли
— Эти звёзды в личности, что снами
— Ты внутри не вышел — на отличии,
— Но нашёл свой мнительный — «привет»,
— Ждать которым ты — не перестанешь,
— Но судьбой в оценке форме — жизни
— Ты ещё, как солнце в стае раненых —
— Холишь слово в принципе — от грёз,
— Знать желая в пошлости — нам мимо,
— Где стоишь ты на вокзале — жизни,
— Где твой свет и сон мечты — упругой,
— Будто слов канат над смертью — друга
— Или ставшей в притче слову — сразу
— Той потерей в вольности — досады —
— Ждать свою историю, где надо ей
— Жить уже сейчас на этом — сне,
— Всё летая от любви — привычной,
— В том её приветствуя нам — слышно,
— Как искусство звука в стиле — слов
— Между одинокой формой — став
— Ей в лице — поэтом над обрывком
— Седины вокзала в цели — странной,
— Но внутри обыденной, как судьбы
— На любовной форме той — минуты,
— Где стояли мы и слышно — в том
— Память тополей из жизни — чувства,
— Сон российский в качестве — мгновения,
— Где летят те формы — от прозрения,
— Чтобы в душу понимать — любовь
— И её одну в ничейной — маске вдаль
— Видеть — по соседней идиоме там,
— Только в почерк смысла — расстояния
— Бытия — от блага символизма лет.
Гнетущее между слёз
— Гнетущей порой, закрывая итог
— Ты вышел за саблей — внутри,
— Ты ей, как солдат и мысли — намёк
— Всё холишь искусство, но нужное ли
— Иль правым мотивом — ты чище слезы,
— А риск своеволия прячет — восторг,
— В котором строптиво ты стал — на уме
— Солдатом прелюдии — в скромности мне.
— В зелёной канве по утратам — любви,
— Сквозь пальмы и грозы — одни впереди
— Ты шепчешь — «прощай», а фантом бытия
— Не знает твой мир иллюзорного — утра.
— Взбираясь под толщу мотива — ума
— Ты сам, на слонах — в этой форме нуара
— Страдаешь, что чёрствое поле — вины
— И веришь, что завтра мы будем — одни
— Идти, понимая нам верности — правду.
— Но правда ли там — под зелёной канвой
— Иль между стропил в иллюзорной — заре
— Внутри городов, покрывая твой мир,
— Что чудится больше, но сам не у дел
— И в каждой расщелине глаз — потому
— Ты ищешь укромное зарево — тени,
— Крадущейся жалости — плыть в океане
— Под тоннами слов избавления — ныне,
— Под чащей ведомой скульптуры — души,
— Чтоб стать ей нуарным ответом — и льдом,
— Чтоб думать сегодня, что пища твоя
— Не прошлое поле от сердца — мгновения,
— А слово из слёз иллюзорной — зари,
— Внутри, от которой мы стали — искать
— Себе — на влюблённой картине полёт
— И думать им также, как доблести лёд.
— Что снова в зелёной канве — от руин
— Не скажет тебе в удивлении — мило,
— Как стих ты под пальмой, не трогая слов
— Умильное тождество и ритме — оков,
— А только страдаешь под рок — бытия,
— Довлея и млея за спинами — боли
— Привычки сегодня жить только — его
— Кроплением зависти в страх — от того
— И жалить свободу у точной — зари,
— Где чёрные ливни внутри — не такие,
— Как думают птицы от этой — звезды
— Фантомного блага, спустившейся жизни.
— Они не узнают, кто прав — от тебя,
— А кто за зелёной канвой — ей ответил,
— Всё млея о свод океана — на плечи
— Искусственной маски, сникая в нутро
— От встречи Вселенной над гибелью — ран,
— От жалости смерти в прибитой — тоске,
— Что холит сегодня надежду — от стран
— Внутри современности жалкого — утра.
— Почти обогнув тот умильный — рассвет
— На дне океана, что жив или нет,
— Но чайки внутри от предела — стоят,
— И что — то в секундах о смысл — говорят,
— Что пали от личности слёз — по уму,
— Что снова не верят на стыд — в глубину,
— В которой глазами ты видел — полёт
— Гнетущего общества, словно бы — лёд.
Солнцем не стали умирать
— Если ты за смертью — не стремился,
— Думая — о точности близ мира,
— Если разум, словно бы влюбился
— В солнце черт иллюзии — за нами,
— Ты его опять сегодня — мучишь,
— Ты свободе думаешь — направить
— Лучшие черты, откуда будешь
— Словно отношением на грани —
— Этих лет свободы от предела
— Личной субъективности на жизни,
— Этой серой маски, словно тело
— Вжалось в оконечной форме — мысли
— И теперь над пропастью — не стало
— Волей отвечать в предсмертной — лжи,
— Но внутри на солнце нам — сбежало
— В преданности формы — вдаль себя.
— На пути тем солнцем — необычно
— Ты не чертишь на песке — от смысла
— Линии, в которых будто прочишь
— Формулу искусства жить — поныне,
— А потом сближаясь к мере — чуда —
— Ты опять не чувствуешь — предсмертный
— Зов тоски от власти этой — мудро,
— Звучный час от мудрости — всё думая,
— Будто солнце на песке, как чувство
— Льёт внутри пределы — мироздания,
— Чертит формы собранной — надежды,
— Где любовь от философской грани — ей,
— Что вода в иллюзии нам — первой
— Власти постоянства в цели — мира,
— Чтобы пить ей форму — символизма
— И тогда не падать в смерти — точно,
— Как звезда пророка в цели — строчкой,
— Как её характер в чудной прозе,
— Что внутри не извлекает день — свой,
— Что обличьем формы знать — не хочет,
— Будто праздник этой формы — ночью
— Нам ещё и боль в тоске — харизмы
— На глазах внутри песка — от смысла,
— Что считает по рукам — от смерти
— Только волю в символе — руин.
— Между снов прохожей им — картины
— Ты застыл в готической оправе,
— Ты внутри сужаешь день — критичный
— И прядёшь свой стержень нам — годами,
— А любовь внутри природной — маски
— Держит слово в эгоизме — силой,
— Держит слой таинственного — завтра
— И куёт свой полдень между — мира.
— Солнцем мы не стали там — играться,
— Тенью снов им думать, что прожили
— Эту вечность в надобности — смелой,
— Что внутри там суть — не окружили,
— А вода в черте песка, как листья
— Снова нам опала в смерти — ровной,
— Что глаза искусства в цели — жизни,
— Будто сами налегке ей — скромно
— Верят в том отмеченном — прощании,
— Что не стали умирать им — после,
— Только солнцем млели — в обещании
— Нам ещё внутри — по форме слова.
Понимающий фантом бытия
— Понимающий выдох фантома — ещё
— Не ложится на воздух — примет,
— Поднимая кручёное слово — под стон
— В похвале или в розыске, словно ответ
— Не устал современностью выше — идя
— Видеть личности странное — врозь,
— Видеть только картины на мысли — ещё,
— Как внутри непокорности — кость.
— И тогда под благое искусство — ума
— Ты напишешь свой миф — о нуар,
— О прелюдию точной фортуны — затем
— Видеть общество счёта — внутри от себя,
— Только чувствуя гнёт постоянной — игры
— От надежды фантома и млеющей — тьмы,
— По которой ты сам проходил — от судьбы
— И заметному качеству мира — редел,
— Что сегодня твой медный — предел.
— Он гордится фантомом, что части судьбы,
— Что глотающий кость — для наивной игры,
— Он желает на солнце и что — то поёт,
— От того, что не знает предела — полёта
— И потом, как по кругу над ним — имена
— И зовущее облако в рае — свободы,
— А потом на полёте им видишь — снега
— Утомлённой картины — о солнце.
— Этот мир, что движение общего — ты
— Не успел постоянством задеть и его
— Удивление тона в способности — плыть
— По глазам равномерной гордыни — ума.
— По фантому ты сам выбираешь — свои
— Покорённые тени, где слов — глубина,
— Только здесь завсегдатае в мысли — имён
— И глагол постоянной оценки — любви.
— Над желаемой точностью — выше огня,
— Словно город в пространстве иллюзии — я
— Вновь отстроил и вышло умом — в небеса
— Только белое истины в слове — прозрение,
— Я возьму это утро, что воет впотьмах
— И за грёзами риска, понимая свой страх,
— Разложив покорённый мотив — у руля
— Я сегодня добуду претензии — мира
— И свободное поле, что общее в нас
— Никогда не пребудет в фантоме — ума,
— Не затронет на воздухе слов — о порог
— Этот ветер заметной гордыни — ещё,
— А потом, как по городу в склепе — своём
— Я наивностью воли дышу — под огнём
— И стареющий возраст не знает, что я —
— Только дух современности — возле умов,
— Только слово потребное в честь — о себе
— Видеть снова фантом, ниспадающей лжи,
— Видеть честь в иллюзорной причине — на миг,
— А потом по утрате им душу — хранить
— И читать этот возраст о дым — бытия,
— И любить в нём такого, как личности я,
— Где не стал он фантомом, а только края
— Расправляет от тяжести ноши — на кость.
Для чувства подземельного устоя
— Для чувства лишь сегодня — отдохнул
— Или затронул мысли — пародийно,
— Что обществу на глаз — умом вздохнул
— И стал, что выше качества — судьбы,
— Когда она внушает солнцу — свет,
— Когда бежит внутри фантомной ниши
— По скользкой нам тропе, чтобы опять
— Упасть в той форме подземелья — вновь.
— Неясно мне ты жив или — опричник
— Над смелостью в забытой — пустоте,
— Не вижу я тебя, откуда — вышел
— Ты сам, в себе искавший свет — за зря
— Или внутри на тени прошлого — прожив
— Ему — свой день для строгого затишья,
— Что голосу в себе — не обольстив —
— Ты выше слов — в понурой песни дня.
— Что льётся между городов — к любви,
— Чтоб знал ты сей обыденности — глаз,
— В которой песне, на который раз
— Внутри ещё, как обществу над — крышей,
— Где день своей свободы — не отжил
— Ты сам себе, доказывая — пошлый,
— Отнюдь, работе внутреннего — зла
— Умом к сердцам — свой день неосторожный.
— Бежит для чувства — подземельный зов
— И прячет тень двоякой — пустоты,
— Как ночью в простоте своей — от слов
— Ты ходишь к сердцу, будто бы по людям
— И сам не знаешь, что сказать, увы, —
— Над прошлым той замеченной — надежды,
— Над сердцем вновь — не вылеченной в ней
— Свободы — прививать свой чувства зов.
— А может сам ты чернотой — ушедший
— В подземный склад потерянных — миров,
— Туда, где будит сон — дракона в мир
— И лишний глаз в свободе — замечает,
— Как были мы им только — невзначай
— В культуре слова — вымышленной топи,
— Как зло в болотной гордости — прощать
— Свой день убогой совести — под роль.
— Им снова путь продеть одной — моралью,
— Чтобы опять в нуарный полдень — закопать
— Свободу лишней каторги, чтоб спать
— В своих глазах открыто, будто модой.
— На той системе выживших — имён,
— Под слоем мук в опальной — белизне,
— Где ад торчит в приятии нам — дня
— И точит форму для Земли — от ветра —
— Над стойкой прозой в наледи — прощать
— Земное благородство, чтобы жить
— Ещё одной надеждой в сон — драконий
— Или ему от ужаса в том — помнить
— Размен для чувства подземелья — вспять.
— Разлив своих миров — над остановкой,
— В которой глаз тоски — мы отражаем
— И вечность в млечном поле — замечаем,
— Как гордый счёт от уровня — почёта,
— Но он в тебе не мука в тон — от мысли,
— Он только рост тщеславия — за днём,
— Откуда вечность схожей мысли — в нём
— Ты видишь днём, а может ночью — чаяния.
— Всё думая, что тот дракон — непрост
— Или остался слову выжимкой — храня
— Сегодня — в подземелье для меня,
— Но только в черноте своей — напрасно.
Внутри времени — гроб
— Внутри меня не гроб — в не тайком
— Ты носишь символизма — рукоять,
— Ты думаешь о форме, чтобы вспять
— Снести свои года — над этой ношей
— И трогает тупая боль — внутри
— Ещё одно лицо, что видит гроб,
— Ещё законный мир, что идеал
— Над мысленной работой — убегать
— Туда, где нет от гроба — берегов,
— Туда, где пала страху — символизма
— Ещё немая рукоять от — глаз
— И стало вновь темно, в который раз
— Ей думать на гробах, что повезло
— Или остался дух Вселенной — по годам —
— Не меркнущей харизмой, чтобы жить
— Ещё одной помеченной, как прежде
— Свободой в дух, чтоб этим обвести
— Свой дым тоски о должное — опять,
— О том, что человеку нет — о жизни
— Мечты — в свободе прошлого вести,
— Или мечтая вызнать лирику — о гроб,
— В него сегодня думая — попасть,
— Как редкий монолог культуры — страсти
— Над низменной фортуной — о любовь.
— Но этот квант о символизмы — тьмы
— Не ищет рок преданием — о жизнь,
— Не строит гроб подавленного — врозь,
— А только дышит пользой — за тобой,
— Когда уже темно и стало — мысли
— Там прибегать в начало — от того —
— Ещё умом не пройденное — в жизни,
— Ещё свободой прошлое — за смысл.
— Ты сам внутри открыл и этот — гроб,
— Ты выше чести, думая о — скорбь,
— Но время тешит символизма — грань
— О рукоять, что холит смерти — врозь
— Твою модель искусства — познавать
— Свободу этой пошлости — назло,
— Как времени черту, что было сложно
— Ей внутренне вести свой ветер — вдаль,
— А после смерти, расставаясь — жить
— Ещё в гробу — от утолённой ниши,
— Когда идёт в дождях примета — врозь
— И падает от смелости — на нижний
— Куплет — внутри строения им вскользь
— Или обычной ношей каверзы — ума,
— Тогда ли в привидении — насквозь
— Нам думая, чтоб гроб ничейный — тот
— Остался между вымыслом — от нот
— И сам парил в строении — надежды,
— Угадывая мелкий страх — наедине,
— Когда идёт прелюдия к войне
— И самый долгий шум тоски — немеет
— Внутри тебя он чёрный свет — ведёт,
— Что сам тоску от вымысла — согреет
— Или природу фарса сном — преподнесёт.
— Он быстр над этим городом — вокруг,
— Он тянет предысторию, как муку,
— Но жадный вихрь приметы — на тебе
— Уводит гроб растерянный, как стиль
— И между прошлым — смелое нутро
— Не водит вопль рождения — тревожно,
— А только горю хнычет и — поёт
— Твой чёрный гроб — на времени судьбы.
— Им чёрные края залиты нам — наедине,
— А время точит мыслимый — сквозь век,
— Потерянный апломб, что видит сны
— И редкий сувенир от пользы — слов,
— Но стих читая в прошлом — не готов
— Ты стать тем фарсом мира — над покоем,
— А только держишь гроб — себе назло,
— Как время нам — над символом строки.
Чёрной близостью брезгливого
— Чёрной близостью не спит
— Твой отшельник за чертой,
— Новой логикой он — помнит
— Свой застывший ветер — слов,
— Как единожды от смерти
— Вышел в мир — поговорить
— И одна культура — в нём
— Стала нам — небытием,
— Стала верить, что отныне
— Ты отшельник в скол — тоски,
— Что брезгливо видишь — время
— Над расспросом между — лет
— И стоишь, как бы качаясь
— Между тленной формой — зол,
— Но внутри ты сам — отживший,
— В черноте своей — приживший
— Формы сердца — злой надзор.
— Чёрной близостью не давит
— Век культуры в этой ране,
— Внутрь тоски ему — не нужен
— Твой отшельник, как судьба,
— Над застенчивой прислугой
— Держит форму между — нами —
— Этот стиль приметы — сложной
— Над брезгливостью, что гложет
— Мир сегодня, будто свой.
— Чёрной близостью не помнит
— Он природу в страхе — слов,
— За собой черты уводит
— Лишь на счастье степи — мира
— И под каждой холкой — чуда,
— Что восторг ему — нетленный
— Он внутри внушению — словно
— Дух тоски, но современный,
— Страх особенности в людях —
— Быть итогом в смерти — лично,
— Быть скульптурой между — судеб
— И таить свой чёрный — в притче
— Эталон, где нет от смерти
— Вольной каторги, но судит
— Твой вопрос, он этим будет,
— Как восторг в примете — личной.
— Ты брезгливостью не пишешь,
— Не на чёрной форме — слышишь
— Звук пародии от склочной
— Формы страха нам — барочной,
— Новой жизни по нетленной
— Горю призванной — остаться —
— Мысли стройной, словно грация
— Над последней ношей — мира.
— Выше слёз в небытие — ты,
— Выше стойкой формы — в каждом,
— Кто свою мораль не видит,
— Кто укажет сердцу рану
— Над итогом строчки — павшей,
— Над войной ей быть — над словом
— В непригодности — опавшей,
— Словно листья в цвете моды,
— Словно сам ты в жар — уходишь
— И брезгливостью не слышишь,
— Как внутри на повороте —
— Твой остался призрак — в сыщике,
— Он стоит и между — словом,
— Что — то выше понимает,
— Он внутри один лишь — знает
— Время — в той брезгливой истине.
— Ей садясь на смерть, разинув
— Вечный мир от страха — вытянув,
— Ей в глаза то чувство — сдвинув,
— Словно сам ты был — отмеченный
— И твои глаза не знали,
— Что по чёрной воле притчи — ты
— Тот брезгливый ветер — в стае
— Риска стать ещё и — встреченным.
Минута в порождении глаз
— Ещё одно мгновение — себе
— И ты вопросом осуждаешь — день,
— Ещё минута в почерке — ума
— И прошлое не стало — откровением,
— А сам ты пользу носишь — по уму
— И каждый час играешь — былину,
— Как пыль внутри собравшейся — её
— Надежды — думать о мгновении.
— Сегодня породил причину зла,
— А смысл в твоей идиллии — не прост,
— Не носит шёлк уюта и тоски,
— Но вышит равнозначностью — в себе.
— Им точно вылит лабиринт — из звёзд
— И прочный верх цинизма — для любви
— Уже не знает в мире — потому,
— Что ты — минута в прошлом расстоянии.
— На этом бытие схватила — нить
— Историю внутри, где будешь жить
— Её свободой — точно у огня
— Или внутри мечтать — не узнавая день.
— Он точно глаз на высохшем — раю,
— Он должен — смерти говорить «прощай»,
— А нам внутри увиливать — в ещё
— Свободой не обидчивом — родстве.
— Внутри — одно мгновение из звёзд
— И ты им — будто пафос у огня —
— Внутри приметы — говоришь «давай»
— И шепчешь слову милое — сегодня.
— Но твой внутри обидчивый — актёр
— Не то, чтобы понять себя — не мог,
— Он просто думал мысли — за себя
— И вылил слову диалект, как дождь.
— А солнце мира помнило — тебя
— И шло в глазах за этим, отродясь,
— Что высший слов оценщик и — твоё
— Искусство — на минуте ждать его.
— Чтоб видеть этот смысл — наедине
— И гордый парадокс — сегодня миру,
— Чтоб помнить свет очей твоей — игры
— И довод, будто сам себе — не стал
— Ты вечностью в глазах — обременять
— Внутри любви — актёра и мечту,
— Внутри такой же глупостью — ещё,
— Как этот сон мгновения — за правду.
— Где сам ты выше идеалов — грёз,
— Где ходят по Неве остатком — сил
— Твоей внутри придирки, чтобы врозь
— Ты сам внимал оценщику — в любви
— А роскошь по глазам катила — кровь
— И медленное время нам — на соль,
— Что в ране нет истока в этой — тьме,
— А только волки воют — над Невой
— И месяц, будто в бликах — неземной
— Не спит, а просто пропадает — сплошь
— Простора вечной формы, где пройдёшь
— Свой стиль анахронизма — до угла.
— И будешь там, умеючи — играть
— На тонкой перекладине — о дрожь,
— На выемке любви, откуда я
— Всё вижу подлый номер, словно грош
— Над формой объективности — твоей,
— Где звук Невы не видит — этот день,
— А только глаз спадает — на любви,
— Ещё внутри не выученной — песни.
— Он будто бы застыл — наедине
— И точит слой мгновения — в вине,
— Как пошлости актёр — себе назло,
— Где ветры долго смотрят — по углу,
— И что — то злом пропитано — давно
— На мёртвой форме падали — вокруг,
— Но ты его не знаешь, словно друг
— И тёмный ветер страха — впереди.
Твой фатум был никем
— Твой фатум был — внутри,
— Как опыт между слов, увы,
— Как сон рассказа — вдоль его
— Уложенной нам — в воздух тьмы,
— Дороги к счастью лет — вполне,
— Чтоб говорить — опять по ней
— И форму слов тащить — наедине.
— Горит там твой — фитиль
— И личности черта — одна,
— Дымит примета — возле сна,
— А ты внутри, как серый полдень
— Стремился ждать ещё — вопрос
— Над страшной небылью — внутри,
— Стремился выжить, чтобы просто
— Там стало вдоволь и — потере.
— Но фатум твой, как ночи явь,
— Как блик увесистой — любви,
— Что грезит в собственных руках
— И здесь мешает быть — потерей
— Над формой в тысячах — людей,
— Над ожиданием у встречи,
— Что знак фатальности — внутри,
— Где не был ты ещё — как ворон.
— Не падал в крепкий формы — путь,
— В дупло манеры, словно ветер,
— Не ждал излишнее — в глазах,
— А просто будоражил — кровь,
— Что лично встарь ещё — поверит,
— Как злой манере ты — у встречи
— Не ноешь, будто бы предание,
— Не воплем смерти — бережёшь
— Свои мечты, свои лишь — тяги —
— Быть вороном и в этом — вечере
— Хранить свой фатум — о предел
— Иллюзий мира — между нас.
— Он слышно сам не падал — вниз,
— В дупло придирок между — встречей
— И стал никем — наоборот,
— Чтоб людям выше быть — в уме.
— Но сложной дверью — не задел
— Он славный путь — себе на вечность,
— Внутри храня могилы — сам
— И страшный уровень — тревог,
— Где серый полдень — не поддел
— Ему — противное от встречи,
— Но стал никем, как эта явь
— Внутри уложенная в срок.
— К тому мотиву подле снов,
— К той вечности, откуда ворон
— Старел и был ничьей — игрой,
— Но праву сам не передал
— Свой смерти день и точность мира,
— Где выше звёзд один — умам
— Он там летает в призме — глаз,
— А ночью ходит по восторгу
— И серый прячет свет — внутри.
— Он был в любви не мил, но дорог
— И страхом смерти — впереди,
— Но старый плут и весь — ничей
— Внутри страдания — быть миром,
— Он будто падал в склепный век
— И отгонял свой вечный день,
— Что думал им на жажду — слова,
— Чтоб говорить ничейный — смех,
— А чернотой внутри — не видеть
— Пустынный оборотень — черт,
— В себе нетленно между снов,
— Внутри конечной формы поезда,
— Где серый вопль культуры — прост,
— Но сам в любви сегодня — холост.
— Сказать бы смерти этой — мне,
— Что ворон в путь садится — просто,
— Сказать бы вычеркнутой — тьме,
— Где он идёт и небо — в том,
— Как звук ничейной простоты,
— Когда ты в нём, как опыт грустный
— И век придирок от — людей
— Под фатум медленной — мечты
— Садишься в тот приметы — поезд
— И ночью слова — ты никто,
— А воздух мира был — не повод,
— А просто вихрь тоски — его.
Для зеркала зрительной души
— Два начала, как реки в пути,
— Два источника в поле — развалин
— Между вечностью в том — обойти
— Здесь не могут обилие слов,
— В век бы этому праву — взойти,
— Чтобы думать о той — аллегории,
— Чтобы выше и выше — почти
— Нам свободу здесь прошлым — его
— Всё понять, чтоб потом — перейти.
— На другое, на два расстояния
— Через личности схожий — мотив,
— Над свободой по ней — однозначного,
— Чтоб выше твой ветер — парил,
— Словно в зеркале том — обозначено
— Это поле ничейного ритма,
— Словно там оно будет — назначено,
— Чтобы видеть свой час — впереди.
— Два начала из мерки — на точности,
— Два причала от слов — секунданта
— Точно верные почерку — доблести
— Нам не могут отнять — этот рай
— И сегодня бегут по конечному
— Алгоритму — в своё бессознание,
— Чтобы верить внутри — на конечности,
— Где постигли они — зеркалами —
— Словно долю — плохую от верности
— Притчу слова и этим — поверив
— На ладони одной, чтобы мерному
— Полю дать — этот ужас Вселенной.
— Эту гладь ты не видишь, а доводом,
— Как у зрения в памяти — просишь —
— Эту форму внутри иллюзорную,
— На которой ты вольностью — носишь
— Только нам — обещания быть уму
— Славной почерку ветра — харизмой,
— Только встарь обижать на его — глазах
— Эту вечную линию — призрака.
— Чтобы душу свою понимать — уму
— И внутри на зеркальной — причине
— Видеть точные возраста — нам ему
— Отношения — в созданной глине.
— Этой формой забыт и почти — уму
— Ты не носишь предание — в совести,
— На глазах открываешь ещё — печаль,
— Словно зрительной форме — страдаешь
— И частицу своей идеалам — тьмы —
— Ты не носишь внутри — на предании,
— Ты в глазах, как и два бытия — внутри
— Только страху имеешь — черты.
— Не бывает тебе зеркалам — ума
— Две печали иль вечности — также
— Две обычной фортуны и смерти — две,
— Чтобы жить одинаковой — мудростью.
— Две иллюзии формы — почти у ног
— Обоюдно внутри растянулись
— И за этой приметой ты — видишь сам,
— Что в глазах обещания — им ещё
— Ты — внутри расстояние знаешь.
— Эта зрительной формы — душа и роль,
— Что оценка культуры — в ритме,
— Что итог состояния видеть — ей
— Человека — под ветром или
— Две печальности, гордо сложив — уму
— Почитать иллюзорные — вехи,
— Что проложишь сам и его глазам
— Ты ещё в идеальности — веки
— И идиллия форм зазеркалья — слов,
— Словно выше тоски — у встречи
— Над печальностью сна и игры — веков,
— Над обрывком сюжета любить — ему
— Поколение формы ответа — уму.
Поступи под новый полдень
— Не видит день и образу — его
— Не ощущает сложности — черту,
— Что снова поступает, как и я
— Над небылью досады — потому,
— Над нежностью упрямого — в себе,
— Что новый полдень выше — на лице —
— Твоей любви в искусстве и — среде
— Внутри печали в созданной — беде.
— Обычностью не ходит — по уму
— Твоя обида в том, но преисподний
— Предел мотива — думает к тому
— Искусству ренессанса — по глазам,
— А вечность европейского — внутри
— Не слышит чёрствый уровень — надежды,
— А только власть искусства и — черты,
— Что создал ты на дивной — высоте
— Ещё нетленно — в пройденной беде.
— Ты поступаешь в личную, как стиль
— Придирку превосходства — открывать
— Внутри приметы — гордые года
— И в них глаза за умыслом — природы,
— Скрывая свой мотив — наедине,
— Глотая поздний воздух, чтобы сам
— Ты жил по-европейски в небесах,
— Ты словом обличал внутри — надежды.
— Не прячь свои черты, не говори,
— Что сложный ад тебе даётся — мило,
— А дух беды под важное — сейчас
— Уже не сможет миру — привнести
— Моральный блеск и чалый ветер — в нас,
— А только будет в стиле — европейском
— Считать угрюмый повод — над лицом,
— Чтоб выше стать и этим — мудрецом
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.