Бесплатный фрагмент - Эверест. Восхождение без правил

Левсет Дарчев
Эверест. Восхождение без правил

Не перевелись в России храбрые люди с чистыми душами, любящие Родину и берегущие родную Природу. Судьбы их подчас складываются драматично, но те, кто верен Истине и держит слово, всегда побеждают!

Новые произведения известного российского писателя не оставят равнодушными читателей разных возрастов.

Повести
Эверест Восхождение без правил

Рашид утром выгнал машину и, барабаня пальцами по рулю, ждал семью, чтобы развести их по назначению — четверых детей в школу, а жену на работу. Когда все заняли места, он сморщил сердцевидное лицо, втянул воздух через прямой нос, закрыл карие глаза и, откинув голову назад, смачно и громко чихнул.

— Ты простудился, — сразу заметила жена Патимат. — Тебе нельзя на работу.

— Папа, ты так громко, даже машина затряслась, — сказал младший, десятилетний сын Гаджи. — Можно еще раз?

Рашид оставил замечания семьи без внимания. Все последние дни после отдыха на Эльбрусе все мысли были заняты Эверестом, вершиной Земли, которую он решил покорить любой ценой. На то у него была веская причина.

Рашид вместе с друзьями приехал в Приэльбрусье на родник «Джилы-Су». Они наслаждались прогулками по окрестностям и отдыхали на природе. Неизвестно откуда к ним подошел незнакомец плотного телосложения с горизонтально подчеркнутыми бровями и аккуратно

подбритой щетиной на подбородке. Он вежливо поздоровался и спросил:

— Вы откуда, ребята?

Все удивленно оглянулись.

— Из Дагестана, — ответил Мурад, младший брат Рашида.

Незнакомец еще раз оглянул всех и с укоризной произнес:

— Мне стыдно за вас.

— Что!? — быстро среагировал Мурад и встал, сжав кулаки. Рашид удержал его от дальнейших действий. Незнакомец продолжал стоять с тем же выражением на лице.

— Я был на склоне горы и наблюдал за ним, — указал на Рашида, — когда он полез на вершину той скалы. Он не испугался, когда на отвесной скале наткнулся на гнездо, откуда выпорхнули огромные орлы, которые могли запросто заклевать его и сбросить с горы. Он полез туда и спустился как снежный барс. Я также пришел к выводу, что вы дагестанцы, и подумал о том, что среди вас до сих пор нет покорителя Эвереста. Почему? — он поочередно глянул в глаза всех членов застолья.

Мурад разжал кулаки и сел. Рашид сглотнул слюну и задумался, потом в поиске ответа остановил свой взгляд на глазах Махача.

— Я знаю, почему так получается, — сказал незнакомец. — Потому что никто из вас не спросил себя об этом. Мне обидно от этого как поклоннику ваших борцов, покоряющих весь мир. — Он развернулся, подставив свои широкие плечи под обескураженный взгляд дагестанцев, и ушел, даже не попрощавшись.

— Мужик, ты кто? — вдогонку спросил Мурад

— Узнаете только после того, как сделаете это, и я вас прославлю, — сказал он, не поворачиваясь, махнул рукой и исчез за поворотом.

За столом наступило молчание. Только через минуту Мурад нашел слова:

— Он прав. В самом деле, почему есть покорители вершин среди всех народов Кавказа, кроме дагестанцев. Мне тоже обидно, — он с возмущением бросил на стол зажигалку, которую всё это время зажимал в кулаке, потом посмотрел на Рашида. — Ты почему молчишь?

— А что я скажу? — парировал Рашид. — Туда, на Эверест, просто так не пускают: нужна специальная подготовка. Я уже вырос из того возраста.

Но этот незнакомец, как волшебник или гипнотизер, задел его честолюбие и Рашид стал втайне интересоваться альпинизмом. Следом он втянулся в тренировки и стал косо смотреть на вершины Эльбруса. Потом совершил одиночное восхождение на его вершину. И вот уже замаячил Эверест. А сможет ли он этого добраться до вершины Земли — вот вопрос.

Рашид никогда не опаздывал на работу и сегодня он сел за рабочий стол вовремя. Начальник отдела, его друг Аюб, проходя мимо него, остановился.

— Рашид, ты мне в последнее время не нравишься, — сказал он. — У тебя проблемы? Скажи: я помогу тебе, чем смогу.

«Не сможешь, — подумал Рашид. — Ни ты, ни весь коллектив. Помочь себе могу только я. Скажи тебе сегодня, что я собрался на Эверест, а завтра все будете смеяться надо мной или скажете: „Умный в гору не пойдет“. Увидишь: передам тебе привет с Эвереста…»

Рашид вместо ответа чихнул и долго не открывал глаза.

— Эй! У тебя грипп, друг. Лицо красное. Наверное, и температура есть, — констатировал Аюб.

— Ничего у меня нет. Отстань: дайте мне работать.

Закончилось это тем, что участковый врач замерил

38,5 градусов температуры у Рашида и обнаружил некоторые осложнения. Потом он выписал ему больничный лист на десять дней. Дни шли, а состояние не улучшалось — только потому, что Рашид не доверял лекарствам с детства и не употреблял их. К этому его приучила его бабушка, которая все время говорила: «Лекарство — это химия, а лечить тело должно само тело». Он пил чай, грел ноги в горячей воде и через неделю симптомы заболевания начали отступать. Оставалось три дня отпуска. Рашид решил воспользоваться свободой по-своему и решил поехать в Москву, чтобы начать налаживать мосты на Эверест. Его от этого могло задержать только то, что он ненавидел покидать дом и семью. Но его внутри одолевало нечто большее — обида за слова незнакомца. Стоп! Может, ещё и чувство причастности.

В офис «Горной вершины» в Москве Рашид вошел со стесненным сердцем. Он не был уверен, что его поймут и помогут, потому что на сегодняшний день у него не было ни одной значимой покоренной вершины, кроме Эльбруса, да разве что скудные знания в области альпинизма. У него было одно — желание покорить Эверест любой ценой. Поэтому неудивительно, что вопрос директора клуба Алексея Аврамова застиг его врасплох.

— На каких вершинах вы побывали, Рашид? — спросил Аврамов, как только они пожали руки и познакомились. Рашид волновался и был в восторге оттого, что познакомился с главным специалистом в России по восхождению на Эверест. Подумать только — семь подъемов, рекордсмен.

Рашид тянул с ответом, потому что сказать ему было ничего.

— Сказать честно, я не был ни на одной вершине, кроме тех, что находятся в моем селе в Дагестане.

Губы Аврамова тронула улыбка.

— Честное признание дорогого стоит в современном мире, Рашид, — с иронией произнес Аврамов. — Я разделяю вашу гордость за горы Дагестана. Мне приходилось лазить там много раз. Ничего не скажешь: красота и восхищение. — Он сделал паузу, собрал ладони в кулак и, потирая пальцы, добавил: — Но, видите ли, есть правила, которыми я не имею права пренебрегать. — Было видно, что он решил отказаться от клиента и сделать это, как можно деликатнее, чтобы тот сам решил, как поступить. Он осознавал, что проблемы клиента могут стать его личными.

— Какие правила? — спросил Рашид

— Ну, во-первых, подготовка, — произнес Аврамов.

— Алексей, — кто-то из глубины зала крикнул: — Клиент из Америки!..

Аврамов повернул голову. Борода аккуратно бритая. Холодный и расчетливый взгляд. Уверенность в себе и в том, что говорит. Рашид тут же представил его лицо, подставленное под холодный ветер на самой вершине мира. Какое счастье быть там!

— Вы не видите, я разговариваю с человеком, — нервно среагировал Аврамов. — Пусть подождет. Скажите, что я перезвоню.

Он остановил свой взгляд на Рашиде, прежде чем продолжить прерванную беседу.

— Итак, я говорил о подготовке, — голос ровный, внушающий доверие. — Эверест это не прогулка, а серьезное испытание со всех сторон: психика, выносливость, характер, опыт. Судя по тому, что ты дагестанец и готов рисковать, нисколько не думая о последствиях, многие моменты отпадают автоматически. Это — боязнь высоты, выносливость, цепкость рук, физическая подготовка и сила духа. Но есть одно «но»: нужны тренировки и опыт преодоления высот шесть тысяч метров, потом семь тысяч, следом восемь тысяч метров. Вот тогда я смог бы взять на себя ответственность за вас, Рашид. Деньги для меня не самое важное. Самое важное для меня — это сохранить вам здоровье и жизнь. На Эвересте такое ощущение, как будто он заждался очередную жертву и ждет, пока та совершит смертельную ошибку. Если в этот момент заклинит клапан кислородного баллона — смерть. Если в результате гипоксии, наступят головокружение и потеря ориентировки в пространстве — смерть. Гора усеяна замороженными трупами ровно в том состоянии, в каком у человека остановилось сердце — сидя, лежа, распластавшись на склоне горы вниз головой, зацепившись за каменный выступ на краю пропасти. Жуть. И ты все это видишь и думаешь, что ты тоже можешь пополнить их ряды, если не выполнить необходимые правила. Анекдот про страшную историю

здесь не катит. Таких удач не бывает Рашид улыбнулся:

— Что за анекдот?

— Не слышали? — спросил Аврамов, улыбаясь. — Турист пристал к горцу в Дагестане с просьбой рассказать одну страшную историю, которая, наверняка, могла произойти на вершине горы. Вот тот и рассказал: «Было дело. Однажды двое влюбленных взобрались на эту гору и не вернулись». Турист, представив себе ужас и трагедию, замер с открытым ртом, потом только через минуту, придя в себя, спросил: «Бедные. А что же с ними случилось?» Горец без эмоций произнес: «Они спустились с другой стороны».

Засмеялись оба: и альпинист с мировым именем, и человек, который только собирался им стать. Их на один момент сравнил юмор.

— Я знал про все эти опасности, — заговорил Рашид, услышав в настроении Абрамова отрицательный ответ, — но бывают же исключительные моменты.

— Бывают, мой друг, — согласился Аврамов. — Бывают: идешь под дождем и тебе по фигу, то ли от счастья, то ли от беды. Но не нужно испытывать судьбу. Вот такой вопрос, Рашид, который я всем задаю. Ты знаешь, есть такой чемпион по боксу — Кличко?

— Конечно, знаю, — Рашид улыбнулся.

— А вот, как думаешь: сможет ли какой-нибудь здоровяк с улицы выйти на ринг и победить его?

Рашид задумался, как ответить, чтобы не обидеть его, потому что в ответ он знал одну замечательную и исключительную историю. И после этого Аврамов не стал бы задавать свой излюбленный вопрос другим.

— Да, может, — ответил Рашид.

Аврамов, не ожидавший такого ответа, скривил лицо, сохраняя улыбку ради вежливости.

— Как такое может быть? — спросил Аврамов в недоумении и хмыкнул

— Вы знаете, есть такой чемпион по вольной борьбе Александр Медведь?

— Знаю, — подтвердил Аврамов. — Самый титулованный борец мира: пятикратный чемпион мира и трёхкратный чемпион олимпийских игр из Белоруссии.

— А вы не слышали ничего про дагестанского борца Сураката Асиятилова?

— Слышал.

— Он первый, кто положил Медведя на лопатки. Его заметили, когда он в селе крутил всех: и больших и малых. И опытных и титулованных борцов. Он не знал, кто такой тренер; он не знал, что такое спортзал, что такое техника — просто самородок. Никто не ожидал, что он его победит.

— А дальше что было, не хотите рассказать?

— А что было? — спросил Рашид.

— В следующем бою Суракат проиграл Александру, — с умыслом произнес Аврамов, — и тогда он сказал крылатую фразу: «Александр меня переиграл не силой мышц, а мозгами». Вспомните бой в Африке: Мухаммед Али и молодой Форман, который ударом мог убить быка. И в этом бою все делали ставки на Формана, а болели за Мухаммеда Али и он не подвел своих болельщиков — он переиграл Формана не силой, а мозгами. Так что всякое бывает в спорте и в жизни тоже. Альпинизм тоже спорт и здесь нужны мозги не меньше, чем в другом виде спорта, потому что одна ошибка и ты труп. Мой совет, Рашид — не торопись и желаю тебе, чтобы ты тоже сделал это и ощутил всю прелесть от пребывания на вершине мира. Это особенное чувство, когда тебе наплевать на мороз, на ледышки, которые сосульками повисли у тебя на бороде, в усах и бровях и на пронизывающий ветер, который норовит объять тебя в свои объятия и оторвать твои ноги от краешка земли в бездну…

Рашида после неудачной беседы с руководителем клуба «Семь вершин» в Москве ничего не удерживало. Выйдя из офиса, он поймал такси, погрузился на заднее сиденье машины и буркнул:

— Отвезите меня домой.

Таксист странно посмотрел на Рашида.

— А где ваш дом?

— В Дагестане.

— О! Я туда не поеду. Ни за что. Ни за какие деньги.

Потому что это очень далеко, парень.

— Тогда отвезите меня в аэропорт.

— Вот так бы и сказал сразу. Чё время терять? Я вижу у тебя проблемы, парень? — И он, резко двинув ладонью на руле, влез в поток машин.

— Людей нет без проблем, — заметил Рашид. — А я сам сделал себе проблему.

Таксист засмеялся, ловя в зеркало заднего вида лицо Рашида.

— Женщина?

— Нет.

— Мужчина?

— Нет.

Таксист хмыкнул.

— Интересно, а кто тогда?

— Гора Эверест.

— О! Шляпу снимаю, — проронил таксист, трогая кепку за козырек. — Альпинист, значит. Вы настоящие герои. А не те, кто устраивает шоу на телевидении. — Он не успел проскочить перекресток: загорелся светофор. — Я здесь обычно подбираю альпинистов и знаком с Аврамовым. Все к нему. Очень порядочный и честный человек. Попадают и иностранцы, чудаки тоже. Я слышал много страшных историй от них.

— Например? — спросил Рашид

— Ну, про этого… про черного альпиниста ничего не слышали? Как он в горах преследует альпинистов: сбрасывает их с гор, перерезает стропы, пугает душераздирающим воем среди ночи? — спросил таксист.

— Я еще не альпинист. Аврамов не принял меня в клуб, — пожаловался Рашид. — Поэтому и не знаю. Мне нужно в этом сезоне обязательно подняться на Эверест, а он говорит, что надо подождать два года.

— А с чем связана такая спешка?

— Я заключил пари.

— Плохо дело. Долги, споры, карты, игральные автоматы. Люди сходят с ума из-за денег, — рассуждал таксист. Видимо, это коснулось и его. — Много денег на кону?

— Нет, — проговорил Рашид. — Просто я дал слово.

— Слово? — таксист хихикнул. — Кто в современном мире хватается за слово? У людей ничего не осталось: ни чести, ни достоинства — кругом одна коррупция и проституция. А ты говоришь «дал слово».

— Не все люди одинаковые, друг мой, — назидательно произнес Рашид. — Я дал слово моим братьям. Мне с ними вместе жить, вместе радоваться и переживать…

Таксист тараторил всю дорогу до аэропорта монотонным убаюкивающим голосом. И у него было много разных историй про пассажиров, а Рашид погрузился в собственные мысли. Он твердо зафиксировал в голове слова Аврамова: высота 6000 метров, 7000 и 8000 метров. «Мне зачем это надо, — думал Рашид, — я и так готов взять любую вершину». В один момент он засомневался, и другая идея начала тихо подкрадываться к нему: «А что если сразу попробовать высоту 7000 сегодня же, она высветит все мои недостатки и, когда подготовлюсь, передо мной откроется дорога на Эверест к грядущему сезону. Вот будет дело. Аврамов удивится». Рашид полез в интернет и достал номер туроператора.

— Алло!.. Дайте, пожалуйста, раскладку на покорение вершины Хан-Тенгри в Киргизии.

Рашид долго слушал и все записывал под коркой мозга, не забывая про мозги Александра Медведя и Мухаммеда Али — главное тактика во всём. Таксист, догадавшись, что клиент не слушает его, замолк и уверенно гнал машину по знакомому маршруту в аэропорт.

Рашид отложил телефон и сказал:

— Стойте!

Таксист, растерявшись, нажал на тормоз и принял вправо.

— Что случилось? — испуганно спросил он. Его глаз нервно задергался.

— Ничего не случилось. Поехали обратно. Я передумал.

— Обратно к клубу альпинистов? — Да.

Рашид удобно расположился на кожаном диване и скучал в ожидании оператора. Время шло. Телефон запищал — Мурад из Кизилюрта.

— Алло, ты где?

— А ты не знаешь, где я — в Москве. Я жалею, что пошел на поводу у тебя. Эверест, Эверест… Надо было тебя самого послать, и вместо меня сейчас бегал бы ты, а я сидел бы у печки…

— Не понял, ты что такой нервный, Рашид, — спросил Мурад, испытывая тревогу. — У тебя все хорошо?

— Нет. У меня все наоборот: плохо. Аврамов отфутболил, сказав, что на Эверест нужна подготовка в течение как минимум два года. Я так не хочу. Сейчас я оформляю бумаги в Киргизию на гору Хан-Тенгри, чтобы попробовать мои силы. На это уйдет месяц. Дальше посмотрю.

— Не-е-т, брат. Мы с тобой так не договаривались. Там опасные горы. Лучше вернись домой и в спокойной обстановке обсудим все детали.

В зал вошел молодой парень — оператор. Он представился:

— Здравствуйте. Меня зовут Николай. Чем могу быть полезен?

— Хочу попасть на Хан-Тенгри, — сходу заявил Рашид

— Очень хорошо. А вы уже имеете опыт восхождений: пик Ленина, Эльбрус или другие?

— Нет, не имею…

— Тогда, извините. Мы не сможем вам помочь. Обращайтесь прямиком в Бишкек. Я вам дам телефон и помогу с бумагами для выезда.

— Спасибо, а что надо взять с собой?

— Покупать и тратить свои деньги не надо, там в лагере можно взять всё в аренду.

Аврамов вернулся с обеда и, снова увидев Рашида в своих апартаментах, удивился:

— Рашид!?

— Да.

— Что случилось? Вы разве не уехали.

— Уехал и вернулся, — сказал Рашид. — Я решил пойти на Хан-Тенгри, пока сезон не закончился.

— А вы готовились, тренировались для такого ответственного восхождения?

— Я всегда готов.

— Помогите ему оформить бумаги, — строго приказал Аврамов менеджеру. — Ну, ладно, раз так тебе хочется…

Перелёт

Благодаря оперативной работе бюро, Рашиду пришлось ждать недолго и через несколько дней он стоял на регистрации рейса Москва — Бишкек. В большом, светлом зале ожидания никто не разговаривает, заботы только о багаже и безмолвные взгляды на табло. Во всем чувствуется напряжение и каждый, наверное, отдавшись судьбе, ведет отсчет статистики аварий. Рашид вспомнил и представил на миг Кабоева, который ожидал свою семью в аэропорту Лиссабона, и мировую реакцию на то, что случилось.

Рядом с ним села молодая пара. Она шепотом разговаривали на английском языке. Рашид хотел поймать хотя бы одно знакомое слово из скудного запаса, но улавливал лишь слово «yes», всем знакомое из советского фильма «Джентльмены удачи»: «Yes, yes, ОБХСС». Рашид потеснился, уступая место.

— Здрасте, — любезно поздоровалась девушка. — Вы в Бишкек? Гора Хан-Тенгри?

— Да.

— Как жаль. Мы туда можем заехать только через месяц.

Будет поздно, да? — Я не знаю.

Рашид в самолете сел возле окна и пристегнулся после объявления стюардессы. Гул двигателей усилился и самолет, задрожав, пошел на разбег. Небо синее и чистое, как сам воздух. Рашид под собой видел облака, закрывающие Землю, оберегая ее баланс тепла, влажности и температуры. «Интересно, какая высота», — думал Рашид.

Уставший за день, вскоре он уснул крепким сном. Открыл глаза лишь перед приземлением в аэропорту Бишкека:

— Внимание! Уважаемые пассажиры, мы совершаем посадку в международном аэропорту столицы Киргизии, городе Бишкеке. Температура воздуха тридцать два градуса.

Просим пристегнуть ремни…

Рашид заметил, как все зашевелились, готовясь оказаться на просторах Киргизии прикрываемые с юга хребтом Тянь-Шань, где располагаются семь высоких вершин, снежные исполины, которые притягивают альпинистов со всего мира.

Хан-Тенгри

Рашида в аэропорту Бишкека ждал молодой и энергичный парень по имени Касем с карими бегающими глазами и звонким голосом. Он выхватил из толпы ту молодую пару, еще трех человек и всех повел в микроавтобус. Не теряя времени, он приступил к изложению всей программы:

— С вашей группой предполагается вариант заезда в базовый лагерь горы Хан-Тенгри через Бишкек на автотранспорте мимо озера Иссык-Куль в лагерь Каркара. Потом оттуда предусмотрен перелет вертолетом в базовый лагерь на высоте четыре тысяча двести метров.

Затем он уставился на Рашида:

— Вы с чемоданом на колесиках? А где ваш рюкзак?

— Вот, — Рашид бесцеремонно указал на чемодан.

— А ваше снаряжение где?

Рашид развел руки.

— Возьму в аренду, какой вопрос?

Гид рассмеялся и какое-то время молчал, чтобы внятно объяснить человеку, что аренды на горе нет.

— Рашид, почему у вас всё не по правилам? — удивлялся гид. — Почему вы не выяснили в офисе насчет снаряжения? Здесь нет аренды — все надо будет купить.

Рашид нахмурил лоб, прищурил глаза от возмущения.

— А почему в вашем офисе мне не сказали об этом? Почему?

Поселившись в гостинице Рашид, прежде чем набрать номер телефона жены, чтобы попросить ее переслать деньги, долго думал, как это сделать. Как ответить на вопрос жены: зачем тебе так много денег, семейный бюджет и так скромный на четверых детей… Он думал об этом до самого ужина, потом, наконец, решился.

— Алло, Рашид, — раздался тревожный голос жены. — Ты куда пропал? Я звоню и не могу до тебя дозвониться.

— Я летал на самолете?

— Ты до сих пор летишь в Москву? Уже два дня как ты уехал.

— Да, самолет летал с остановками, — первый раз за день Рашид засмеялся. — Как поживают дети?

— Всё нормально. Ты где сейчас?

— В Бишкеке.

— Где, где? Какой еще Бишкек?

— Это город, столица Киргизии. Ты не знаешь?

— О, аллах! Куда тебя занесло! Ты же говорил, что в Москву и обратно.

— Но ты не догадалась, что в Москве летом снега не бывает. Поэтому соревнования по лыжным гонкам перенесли в Бишкек.

Молчание в трубке. «Не дай бог, узнает, что я поменял лыжню на ледоруб и стал альпинистом. Она сразу же сообщить об этом отцу и несдобровать мне».

— Как долго будут проходить соревнования, а то с работы звонили и сказали, что твоя медицинская справка закончилась.

— Не переживай — там всё обговорено: я взял отпуск без содержания, — сказал Рашид и пожалел о сказанном, потому что сейчас ему надо перейти к деньгам: — Но у меня там будут идти начисления — ты не переживай.

— Как не переживать! Дети ходят в школу и каждый день то одному, то другому надо давать копейки.

— Я сказал: не переживай за это. Если сейчас я стану чемпионом, мне выплатят круглую сумму. Я звоню тебе, знаешь почему?

— Почему?

— Мне срочно деньги нужны на карточку.

— Сколько?

— Шестьдесят тысяч.

— Сколько!? — переспросила Патимат не своим голосом. — Ты с ума сошел…

Утром следующего дня Рашид зашел в магазин альпинистского снаряжения и ахнул, увидев цены.

— Девушка, скажите, пожалуйста, если много беру, у вас есть скидки?

— Нет, — коротко и ясно дала понять продавщица

— Что же вы такие жадные, — произнес Рашид. — Ладно, давайте мне полный комплект снаряжения для восхождения на Хан-Тенгри.

— Хорошо: я буду называть по комплектности, а вы решайте, чего и сколько.

— Давайте.

— Четыре синтетические футболки с коротким рукавом?..

— Давайте одну.

Продавщица выкатила глаза.

— Одну, одну, — подтвердил Рашид — Две рубашки с длинным рукавом?..

— Не надо.

— Шесть пар трусов?..

— Две пары, — сказал Рашид.

— Один комплект термобелья?..

Рашид задумался, а продавщица улыбнулась.

— Давайте.

Вот таким образом, чтобы сэкономить деньги Рашид урезал все до минимума, а перед миловидной девушкой нашел оправдание:

— Зачем мне таскать всё это барахло в гору. Правильно же?

— Нет, конечно. Нельзя экономить на вещах, когда речь идет о жизни и здоровье.

— Я понимаю, если идти на Эверест. А тут что, маленькая гора.

Девушка хихикнула, но промолчала.

Рашид не пожалел денег на оборудование и взял с расчетом на Эверест: рюкзак 30-литровый, спальник (без спальника можно, но нежелательно, потому что он сохраняет тепло тела и не страшен мороз), солнцезащитные очки (без них можно ослепнуть от сильного света и ультрафиолетового излучения), трекинговые палки (они уменьшают нагрузку на коленный сустав и помогают при спуске по скользким тропам), гидратор (пластиковый пакет с длиной трубкой, который заполняется водой и упаковывается в рюкзак, чтобы согревалась спиной и не замерзала).

— А средства общей гигиены не будете брать? — спросила девушка.

— Вас как зовут, — наконец, Рашид решил познакомиться. — А то общаемся и неудобно как-то.

Девушка улыбнулась.

— Меня зовут Айзирек.

— Какое красивое имя! Запомню. Когда у меня родится еще одна дочь, я назову ее этим именем. А как переводится с киргизского?

— Золотая луна, — гордо произнесла Айзирек. — А у вас уже есть дочери?

— Да, две, — сообщил Рашид. — Старшую зовут Джамилья, а младшую Айша. А сын у меня взрослый. Может быть, приду к вам свататься. Да, хорошая?

— Не знаю, — лицо девушки покрылось румянцем. — Я вам сделаю скидку. Вы такой добрый, — смягчившись, произнесла она.

— Нет, нет, — Рашид решительно отказался от предложения Айзирек. — Что, вы! Я любезничал с вами не ради скидки, а по зову сердца. Спасибо вам. Вы такая добрая.

— Хорошо, — согласилась Айзирек. — Мы остановились на средствах защиты.

— Да, да, конечно, давайте все, что у вас есть, — согласился Рашид, затем добавил: — И что ни говори, но самое главное для альпиниста — это деньги.

В расплывшемся взгляде Айзирик Рашид встретил одобрение сказанных слов.

Айзирек положила в пакет крем от солнца, зубную щетку, мыло, несколько упаковок мокрых салфеток, таблетки для воды и сделала последнее предложение об аптечке. Рашид отказался, сказав, что он горец из Дагестана и никогда не пил никакие лекарства. Айзирек, прощаясь, пожелала Рашиду удачного восхождения.

Через два дня вертолет, пролетев через ряд белоснежных пиков Тянь-Шаня, высадил группу в базовом лагере на высоте 4200 метров на леднике Северный Иныльчек.

Рашид выбрался из «вертушки» и с трудом влез в лямки нового вещмешка. Это заметили члены группы и стали поздравлять Рашида с вступлением в альпинисты. Они смеялись и шутили, потому что Рашид с чемоданом на колесиках выглядел как турист, собравшийся на прогулку.

— Да, забавная штука этот рюкзак, — отшучивался Рашид, — в дождь спина сухая, а когда солнце — мокрая. Барахло всякое не главное для альпиниста. Главное — легко подняться, а спуститься — дело одной минуты.

Группа состояла из шести человек, два гида и четыре попутчика — искатели приключений на одно место. Все разные: Анатолий Менский — высокий, стройный, с высоким чувством юмора успешный предприниматель из Тюмени, Константин Смирнов — тоже предприниматель, работающий в иностранной фирме. У них, кажется, в жизни есть всё, а для полноты счастья не хватает адреналина и острых ощущений. Не то, что мотив Рашида, ведомого одним патриотическим чувством. Зная, что у него мало опыта, к нему приставили отдельного гида — молодого Александра Широбокова. «Фишка в том, что ему двадцать шесть лет. Какой может быть опыт в таком возрасте? — думал Рашид. — Не получится ли как в анекдоте: „Прут в гору трое: новичок, разрядник и гид. Новичок думает: блин, когда же вершина. Разрядник, выбиваясь из сил, думает: когда же этот новичок устанет и попросит привал. Гид, которому все это давно надоело, оглядываясь назад, думает: ну и лоси же мне достались“».

Обустройство лагеря

Лагерь, состоящий из множества всесезонных палаток, наделенных жесткими каркасами из двух дуг, вставленных в тканевые рукава, — защита наглухо с одной стороны. Это позволяет ускорить сборку и разборку даже в плохую погоду. Тамбуры палаток оснащены вентиляционными люками и смотровыми окошками, через которые удобно наблюдать за изменениями погоды и предаваться мечтам или воспоминаниям. Штурмовой лагерь скромно, как временный гость, устроился между двумя обнаженными каменистыми горами серого цвета.

Рашид засунул голову и сразу же почувствовал перепад воздуха: не то сырость, не то запах самой палатки, в которой местами прорезались дырки. На полу настил и раскладная кровать. «Три дня она будет моим пристанищем и домом, защитником от ветра, снега и холода. — Рашид скинул рюкзак, вытащил самое необходимое и расставил на полочке. — Хорошо, что я не один, как зверь: есть с кем общаться, шутить и смеяться. Соседи. Кто они и каковы их нравы и интересы. В состоянии ли они подставить плечо помощи, когда надо, или, как сказал Аврамов: „Вы одни и вам самим надо выходить из любой сложной ситуации. Не надо ждать помощи от других, потому что и они заняты тем же“. Вот принцип современного альпинизма. А что, интересно, думают мои соседи по этому поводу. Сначала попью чай, а потом выгляну на „солдат“ — отдельные вершины, которые стерегут главную вершину Хан-Тенгри. Интересно, а как он переводится с киргизского? Айзерик, как она сказала, переводится как золотая луна». Он на мгновение вспомнил своих дочерей, которых обманул папа, сказавший, что едет на соревнования по лыжам, а сам сидит в холоде, в штурмовом лагере, и завтра будет рисковать жизнью. «Есть ли в этом логика? Нет. Это сумасшествие. И соседи сумасшедшие. И много в мире таких, как мы, ненормальных? Может, найдется тысячи или две по всем странам земного шара. Если не будет их, то вершины земли будут скучать и страдать от полного одиночества. А тут визит цивилизации: вертолеты по склонам, веревки, пластика…»

Поток его мыслей прервал бесшумный стук о нейлоновый лоскут, торчащий с верха палатки до земли, образующий юбку для защиты от ветра.

— Войдите! — крикнул Рашид.

Вошел Анатолий, вежливо улыбаясь.

— Рашид, здесь стоял столик между палатками, и его ветром сдуло. Помоги, пожалуйста: давай притащим его обратно. А то нам здесь три дня торчать. Хоть чай вместе будем пить.

Рашид отозвался сразу и вскочил. Он остановился и сразу почувствовал, что сердце в груди начало стучать как-то по-другому.

— Что такое? — спросил Анатолий. — Тебе плохо?

Рашид приложил руку к сердцу.

— Вот здесь что-то нет так, — сообщил Рашид. — Наверное, началась акклиматизация. У тебя не так?

Анатолий улыбнулся.

— Нет, — ответил Анатолий, — у меня, я уже знаю, завтра начнутся головные боли. А у тебя — точно давление подскочило. Сейчас я принесу тонометр и проверим.

Температура у Рашида оказалась выше нормы, и Анатолий долго смотрел на Рашида.

— Тебе нельзя в горы, Рашид. С такой температурой нельзя шутить. У тебя есть лекарства: терафлю, аспирин, парацетамол?

— Нет, я не пью лекарства.

— Вот ты чудак, — сказал Анатолий. — А Аврамов перед отправкой знал, что ты болеешь?

— Нет.

Анатолий помотал головой.

— Ладно, оставайся — я сам перетащу стол на место.

— Нет, нет, — произнес Рашид. — Я помогу.

Вдвоем принесли столик, смонтировали и попили первый чай. Перед сном Рашид сделал прогулку. Уснул мертвым сном.

Утром следующего дня, проснувшись, Рашид услышал рев ветра. Погода испортилась. По плану они в тот день сделали первый короткий акклиматизационный выход к первому лагерю. Там перекусили и спустились назад. Вся уверенность Рашида в своих силах и возможностях оказалась мыльным пузырем, и она лопнула. Небольшая прогулка показала, что он не готов к покорению сложной вершины: голова болела, мышцы начали ныть, высота душила. К тому же он не умел грамотно обращаться с оборудованием — ну, хотя бы с курткой, которую надо было вентилировать в зависимости от состояния тела. Разные застёжки вентилировали разные части тела. У него уходило много времени на завязку, развязку шнурков, он плохо владел техникой жумара. Рашид попал в сложное положение, но не упал духом.

Второй выход

Согласно плану, предстоит четыре ночевки в лагерях на разных высотах. Вышли утром и первые полчаса преодолели ледник до маршрута, затем марш до первого лагеря. Высота 4600. Подъем второй раз оказался намного легче, чем в первый день. Рашид обрадовался и вновь обрел уверенность. Страшно, когда сомневаешься и теряешь внутренние силы. На радостях растопили воду, открыли консервы с мясом и досыта поели. Рашид для закрепления положительных эмоций пошел выше на прогулку. Но голова все равно продолжает беспокоить. В девять утра группа предпринимает вылазку до второго лагеря на высоту 5500, на которую потратили шесть часов времени. Рашид примирился с судьбой и плетется все время на хвосте. Появились непонятные боли в стопах от постоянного давления. Рашид подходит к крутому подъему перед вторым лагерем. Он покрыт льдом и ему пришлось поработать ледорубом, так как Рашид плохо освоил технологию жумаривания. Вот так он дошел до второго лагеря и упал. Успокоившись, разбили палатку и разлеглись. Кто-то пьет таблетки, кто-то песенки поет, а Рашид пошел прогуляться, чтобы снять головную боль. Перед сном наблюдал на западе красивый закат, позже уснул и спал как убитый.

Утром он вылез первым из убежища, чтобы глянуть на Хана. На склоне горы увидел вертолет. Плохое чувство сопереживания: кто там погиб, спасен ли экипаж? Там трещина, которая затрудняет все подходы. Черт! Как можно оставлять людей вот так. Где службы спасения!

— Рашид! — кто-то окликнул его сзади.

Его гид Александр.

— Хорошая скорость, Рашид. Далее разбиваемся на две группы, и ты пойдешь со мной. Готов?

«Врёт и не краснеет, — подумал Рашид, — значит, всех задерживаю я и становлюсь проблемой, черт возьми. Вот, что значит подготовка. А на штурм вершины придется идти без ночевки»

— Хорошо, — отвечает Рашид. — Я готов.

Первая группа ушла на плечо Чапаева, спланировав спуск с еще одной ночевкой во втором лагере. Рашид поплелся за гидом, испытывая свинцовую тяжесть в ногах. Сомнений все больше и больше мучают его, но сдаваться он не будет никогда — только вперед. Через час он странным образом почувствовал облегчение, и это придало ему чуть оптимизма. Дойдя до «горлышка бутылки» на высоте 5800 метров, они остановились на чай. Гид продолжал давать ему советы по технике владения инструментами и скорости передвижения. Своего рода подведение итогов. Погода начинает портиться — видимость тоже. Последний штурм из последних сил, и они оказались на плече Чапаева на высоте 6150 метров, где запланировано третья ночь. Вода на исходе — надо топить снег грелкой, во рту горечь и сухость из-за потери влаги. Утро встречает Рашида чистым небом — удивительная видимость. Вот она — вершина Хан, как на ладони, и чтобы добраться до нее надо спуститься с плеча Чапаева на 300 метров, пройти по ровному отрезку еще метров триста и приступить к отвесному подъему на вершину. Но не на этот раз. Пока надо продолжить акклиматизационные маятниковые вылазки: вверх — вниз. Радует, что это последняя ночь перед штурмом. Спуск к средине перемычки к лагерю номер три на высоте 5850 метров оказался коварным для Рашида: он два раза падал, хорошо, что от падения в бездну удерживала перетянутая веревка. Скользкий лед тормозил движение, но до лагеря рукой подать. Все решило следующие два часа — и вот он лагерь.

— Всё, — проронил гид, тяжело дыша, — полчаса на передышку и возвращаемся на базовый. Пойдет?..

— Да, — ответил Рашид, — как скажешь. — Но взгляд он держал на вершине Ха́на. — Говорят, что он притягивает к себе. Это правда?

— Не знаю как другим, но меня не тянет никак, — признался гид. — Справишься со спуском?

— А куда мне деться? — ответил с иронией Рашид. — Ладно, не буду рассказывать анекдот: буду беречь легкие.

— Правильное решение, — согласился гид.

— Ты не знаешь, спасли этих с вертолета?

— Все погибли, — сказал Александр. — Что-то не рассчитал пилот. Может, двигатель подвел из-за недостатка кислорода. Когда платят большие деньги, люди забывают об опасностях — вот и рискнули. Жалко ребят.

— А ты не терял на маршруте никого?

— Было дело. Не хочу вспоминать. И ты у меня тяжелый, Рашид. Надо же так — выступить на Ха́на с гриппом!

Ты почему не сказал об этом раньше?

Рашид перевернулся боком, продолжая набирать воздух в легкие.

— Я сам не знал. Думал, что переболел. Но ты же дашь мне возможность штурма?

— Конечно, — сказал одобрительно гид. — Поднимайся и пошли обратно.

Рашид встал, повернулся на Чапаева и сделал первый уверенный шаг — его уже ничего не волновало: он увидел Хана с километра пути и он никуда от него не денется. Потом Эверест.

Считается, что спуск всегда опаснее подъема и таит в себе много опасностей и первое — это расслабление после высоты.

Движение начали с подъема на плечо Чапаева, потом Рашид вщёлкнулся карабином в веревку, выбранную им из целого пучка, который накопился за время восхождений — все проверенные к годности — и пошел вниз. После спуска до высоты 4000 метров силы иссякли. Но всегда нужно последнее усилие над собой, и Рашид сделал последний бросок на последний километр по леднику с мостами через трещины. К этому времени вся группа уже была внизу: пили чай, варили мясо и громко разговаривали. В лагерь прибыли еще какие-то люди. А в столовой отмечали чей-то день рождения и пели песни.

Пять дней перед штурмом

Анализ ошибок. Рашид внимательно слушал разбор акклиматизационных штурмов и делал для себя выводы: во-первых, это не прогулка на лыжах по склонам Эльбруса, не детские игры по утесам родных гор Дагестана, это — серьезная и кропотливая работа над своим телом, над тактикой и техникой скалолазания. Он согласился с оценками специалистов, несмотря на их юность. Он продолжал думать, стоит ли после такого неудачного путешествия на высокие лагеря, пытаться штурмовать вершину. Что-то пошло не так. Он замкнулся в себе: перестал общаться, шутить, смеяться, и тихо постигал горечь неудач.

На второй день после прогулок по окрестностям он зашел в столовую, чтобы пообедать. А там сидели четыре незнакомца преклонного возраста, видимо, друзья: они громко разговаривали и что-то бурно обсуждали, сидя за длинным столом. Рашид, испытывая неловкость, сел с краю. Ему стало интересно, о чем говорят и что обсуждают старики. У всех рюмки полные коньяком. Один из них, с лысиной, встал и кашлянул пару раз, чтобы прочистить горло.

— Мне горько об этом говорить, но так получилось, что его сегодня нет с нами, — начал он. — Ровно тридцать лет назад на этом месте мы разбили палатку и он начал одиночное восхождение на Хана. Он не любил много говорить ни о себе, ни о славных делах, которые он совершил.

Он остался самым выдающимся спортсменом мира: скромным и величественным, настоящим представителем советской школы альпинизма.

«О ком же они говорят», — думал Рашид.

— Сделаю небольшое отступление, — продолжает старик, — и расскажу, как всё это была устроено и как оно работало. Нигде в мире доселе не было ничего подобного, а ведь все начиналось в далекие тридцатые годы прошлого века. Блин, как-то язык не поворачивается измерять нашу жизнь веками. Первый альпинистский лагерь был построен в 1931-м году в горах Кавказа в ущелье Шхельды и назывался «Рот-фронт». А Ленинградский лагерь расположился чуть далее в ущелье Шхельды. Так ведь, Петр Васильевич? — за помощью он обратился к соседу.

— Да, да, так и было, Сергей, — подтвердил сосед в спортивной шапке. — К 1936-му году в горах действовало тридцать альплагерей. Семнадцать из них были в нашем ведомстве, то есть в профсоюзном. А к 1938-му году в горах работали и готовили молодежь пятьдесят три лагеря. Всесоюзный комитет по делам физкультуры направлял туда инструкторов для внедрения единой системы подготовки альпинистов. Наш альпинизм имел долгую историю и богатые традиции. Тысячи и тысячи молодых ребят нашей необъятной родины приобщились к альпинизму, к красотам горных вершин, чистому воздуху, голубому небу. Они общались между собой, находили друзей, проходили школу мужества и дружбы. Стоимость путевок в такие лагеря составляла тридцать процентов от себестоимости, остальную сумму брало на себя государство. Война в горах Кавказа с немецкой дивизией «Эдельвейс» показала все преимущества нашей школы… — Хватит, хватит, — перебил Сергей Петра Васильевича. — Сейчас речь не об истории, а будем говорить о самом великом альпинисте. Мы, собственно говоря, собрались ради этого. Вот здесь Толик сказал: «Хан-Тенгри — это самый красивый пик в мире. Правильность его рёбер и его геометрическая пирамидальная симметрия делает его самым притягательным как магнит». Он очень любил горы. Пожалуй, горы были единственным смыслом его жизни. Иногда меня посещают мысли о том, что горы полюбили его, и они тоже скорбят о нем вместе с нами. Снег приревновал его к горам и накрыл его своими объятиями. Но дух его живет среди этих вершин и может быть, он видит и слышит нас. Четыре раза восходил на Эверест, за что удостоился звания «Тигр Гималаев». Покорил одиннадцать восьмитысячников и заслужил титула «Снежный барс» и стал заслуженным мастером спорта СССР.

— Сергей, прошу уточнить, за что дали заслуженного мастера, — вмешался Петр Васильевич. — Если не знаешь, то давай: я расскажу.

— Да, подожди ты, — Сергей подержал укоризненный взгляд на друге. — Ты, что больше меня знаешь? Он в 1987-м году первым в Советском Союзе совершил скоростной подъем на пик Ленина по северному склону от базового лагеря — 4200 — до самой вершины — 7134 метра, потратив всего восемь часов на подъем и шесть часов на спуск. Так? — он гневно посмотрел на Петра.

— Согласен, — удовлетворенно подтвердил Петр. — И в том же году подъем на пик Коммунизма с высоты 6700 до 7400 за один час и двадцать пять минут.

Рашиду так и не терпелось спросить или вставить что-нибудь о своем кумире. Улучив паузу, встрял в раз- говор:

— Извините, пожалуйста, а Эльбрус за какое время он взял?

Взоры всех устремились на Рашида, который держал в руках ложку, но не ел — беседа для него оказалась важнее, чем обед.

— А вы откуда, молодой человек, — спросил тамада. — С Кавказа?

— Да, — произнес Рашид. — Из Дагестана. Меня зовут Рашид.

— Присоединяйся к нам, Рашид, — произнес Сергей. — Меня зовут Сергей Богомолов. Может, слышал?

— Хм, конечно, — в глазах Рашида появился огонёк. — Кто не знает Богомолова, покорителя многих вершин. — Рашид засмеялся.

— Налейте ему коньяк Кизлярский с его родины, — дал указание Сергей.

— Он покорил Эверест с высоты 4200 до 5350, если не ошибаюсь за один час и семь минут, — заметил Петр. — Так?

— Да, — подтвердил Сергей. — Пьем до дна за Анатолия Букреева. Пусть покоится с миром среди гор и вершин.

Придя в восторг при упоминании имени Букреева, Рашид с приливом новых сил доел свой уже остывший борщ: он был счастлив знакомству с легендами мирового альпинизма. Потом разыскал гида и заявил: «Я передумал. Я пойду на штурм». Его звали мечты и великие дела, чтобы хоть на йоту быть похожим на Букреева.

Оставался один день до главного штурма Хана, и ему не терпелось вновь вступить в борьбу со стихией и взять штурмом «самый красивый пик мира».

Рашид проснулся рано, чем обычно и продолжал лежать с открытыми глазами, представляя дом, родных и близких.

Ему было двенадцать лет, когда со сверстниками поспорили, кто сможет дольше повиснуть над краем скалы, возвышающейся над глубокой пропастью. Он победил, но пришлось за это поплатиться перед отцом, который отругал его…

Снаружи раздались голоса — все проснулись, и началась подготовка к решающему штурму вершины. Рашид встал и стал мысленно проверять, все ли взял из скудного снаряжения. Коллеги были опытные, маститые восходители многих мировых вершин: у них у всех был строгий контроль над каждой вещью, над каждым движением, а иногда и словом. Было чему научиться за эти несколько дней жестких условий экстремального выживания. Слова Аврамова не вязались со словами Богомолова, когда он говорил о взаимной выручке, дружбе. «Не потому ли Букреев спасал американцев, попавших в беду, против своей жизни, ради других. А что может быть чище и нравственнее чем такой поступок… Видно времена поменялись».

В восемь утра Рашид в полном снаряжении сделал первый шаг в сторону гор, и он уже представлял, сколько таких шагов надо будет сделать до Хан-Тенгри.

До первого лагеря группа дошла за два с половиной часа. Ему нравились взятый им темп и свое физическое состояние. Сравнивая первый акклиматизационный подъем с сегодняшним, до этой высоты, Рашид радовался: головной боли больше нет, тяжести в ногах нет и дыхание нормальное. Он сделал первый привал, попил воды, перекусил, выпил одну таблетку, которую дал ему Анатолий — и в путь с хорошим настроением. Следующая стоянка у пещеры выше второго лагеря. Здесь будет первая ночевка. Ребята уже раскапывает вход у пещеры. Как здóрово! Никогда не спал в пещере под свист ветра снаружи, штурм пушистых снежинок и холода.

— Ну, как ты? — спросил Анатолий Рашида, как только он взвалился в пещеру. — Должно быть лучше, чем в первый раз.

— Да, намного, — ответил Рашид. — Голова отпустила, горной болезни нет.

— Всё будет хорошо, — подбодрил его Анатолий. — Уверенность в своих силах делает больше, чем сами силы.

Пей больше воды.

Рашид выпил настойку женьшеня, чая. Одно хорошо в пещере: за снегом, чтобы растопить, далеко ходить не надо — протянул руку и соскоблил со стенки. Но спать неудобно и тесновато — чуть повернулся, и снег сыпется за шиворот и в штаны. Рашид долго не может уснуть, но проснулся в шесть утра, полный сил и вдохновения. По плану надо пробыть в пещере до десяти часов, но уснуть дальше не смог.

Он только закемарил, как в пещере началось непонятное движение. Оказалось, что к девяти часам нужно освободить пещеру для другой группы. Здесь всё решают по радиосвязи другие начальники. Провизия вся в пещере, снаряжение тоже. Надо спешить со сборами. Успели позавтракать. Образовалась очередь за растопкой воды — нужно взять по литру воды на маршрут. Рашид набрал холодной воды, не дождавшись горелки, и пошел наверх по крутому снежнику, далее по скалам до плеча Чапаева.

Особенности маршрута

Иногда кажется, что погода хорошая и осталось идти немного, но нужно понимать, что спуск тяжёлый и сложный: это те же перила, по которым вы поднимались, а теперь будете дюльферять, так что нужно закладывать достаточное количество времени. Поэтому, если вы не дошли до вершины в два-три часа дня, лучше развернуться.

Когда вы спустились с вершины на седло, прежде чем идти в базовый лагерь, придётся снова подняться на плечо пика Чапаева. Между седлом и пиком Чапаева есть большая ледовая стенка, образовавшаяся из трещины, в этом месте гиды привязывают лестницы, чтобы было легче жумарить. Стена отвесная и достаточно сложная. Получается, когда вы сходили на гору, вам нужно сходить ещё на одну, чтобы спуститься.

«Вот, черт эти кошки и шнурки, которые надо завязывать и отвязывать: плохо получается и теряю время». Погода мрачнеет, ветер усиливается. Хан спрятался в облаках. Одно небольшое оторвавшееся мрачное облако, медленно вращаясь вокруг Хан-Тенгри, остерегало его. Начали появляться первые признаки усталости и недомогания: одышка, ноги и голова. А что будет дальше! Может, надо сбросить и оставить где-нибудь на перестёжке лишний груз. «Я один, группа ушла вперед. Вот так вот: опыт с одной стороны и глупая и излишняя уверенность в себе — с другой».

— Идешь? — Рашид услышал голос гида сверху. Тот остановился, услышав его тяжелое дыхание.

— Иду, — выдохнул Рашид. — Сейчас догоню.

— Может, скинешь что-нибудь из рюкзака, а то тебе тяжело.

— Хорошо, — согласился Рашид. — На следующей остановке.

Рашид прилично отстал от основной группы. Он вспомнил чьи-то слова: «Побеждает не тот, кто сильнее, а тот, кто идет до конца». Впереди вертикальная стена, покрытая льдом, и Рашид из последних сил прожумарил и забрался на плоскость. Он лег на живот, чтобы отдышаться.

— У тебя все хорошо? — он вновь услышал над головой голос гида.

— Да, — ответил Рашид. — У меня все отлично. Не видишь? — он еще находил в себе силы отпускать шутки. — Когда привал?

— Скоро, — ответил гид. — Разобьем палатку, покушаем и спать.

«Какие приятные слова, подумал Рашид. А такие привычные слова, которые не ценим в обыденной жизни.

Какое счастье — покушать и поспать»!

— Где мы? — спросил Рашид, делая последние усилия до места ночлега.

— На гребне 6000 метров. Утром в четыре подъем и рванем на Хàна.

— А остальные где?

— Должно быть, в ста метрах от нас.

— Хорошо, — проронил Рашид. — Мы их завтра перегоним и будем первыми на Ха́не.

— Хотелось бы верить вашему оптимизму, — проговорил гид с оттенками глубокого сомнения. — Цыплят по осени считают. Ты слышал про такую поговорку?

— Да, я слышал, — произнес Рашид. — У меня голова какая-то странная.

— Хорошо, если не гипоксия. Но не должно быть — ты же горец. Какая у вас там высота в ауле?

— Тысяча триста метров.

— Видишь, почти то же самое. А здесь всего лишь 5800. Разница небольшая.

— Да, — хотел рассмеяться Рашид, но не получилось. — Потом посмеемся. — Рашид потихоньку начал приходить в себя. — Прошлый раз я здесь почти умирал, а сейчас не так-то плохо. Голова не болит и вообще ничего не болит. Как думаешь, Саша, есть у меня шанс на завтра?

— Не будем предугадывать, — произнес Саша. — На шанс завтра посмотрим завтра.

Рашид перед закатом Солнца увидел пик Ленина, а рядом пик Коммунизма. Холод пронизывает всё тело, ветер, словно ножом, режет кожу, а глаза словно в песке — не понятно то ли боль, то ли помутнение.

«Главное — я в шаге от Ха́на и никто на родине не знает, что я выступаю над землей на несколько километров. Аюб удивится и скажет: „Я не верю“. Жена заплачет от того, что жизнь моя висела на волоске. Дети будут кричать от счастья, что это сделал их папа».

Они растопили снег, заварили чай и достали консервы. Причиной его недомогания прошлый раз было недостаточное питье. «Так сказал Богомолов, когда я ему пожаловался. Что он еще говорил? Отбой в семь вечера. Подъем в два утра и штурм в четыре утра. Надо спать». «Здесь каждый сам по себе: никто никому не помогает», — он повторил слова Абрамова так, на всякий случай.

Рашид уснул, высоко оценивая способности пуховика беречь тепло, излучаемое телом.

Проснувшись в положенное время, позавтракал, натопил один литр воды в термос и пол-литра в пластиковую бутылку в пуховик. На ноги одел пару штанов, на себя — пуховик и гортекс-куртку. В четыре они вылезли из палатки: кругом темнота и режущий холод. Проходит час, и Рашида начали доставать то холод, то жара. Для вентиляции в такие моменты нужно расстегивать пуховик в соответствующих местах. Гид подсказывал, а Рашид нервничал. У него в голове стучала только одна мысль — «вверх». Вскоре их застиг рассвет — с вершины горы всё, что внизу, казалось не имеющим никакого значения. С того момента он как будто попал в транс: веревки, натоптанная тропа, идущая вверх; внимание зациклено на одном — на Хáне, и осознание того, что с каждым тяжелым шагом приближается к мечте. В ушах звучит какая-то аварская песня в сопровождении зажигательной музыки.

— Саша! Ты где? У тебя всё нормально. Я иду. Я догоняю тебя.

— Давай, давай. Ты сильно отстаешь. Можешь усилить шаг?

Рашид сделал неудачное движение наклоном вперед и упал на колени.

— Иду, — выдохнул он. — Очки запотели. Спина тоже. — Мы где, далеко еще?

— Скоро подойдем к четвертому лагерю. Высота 6400.

Ты меня слышишь?

— Да, я слышу.

Снежный покров закончился и начались скалы, камни.

— Рашид, подготовься к жумарке. Мы уже близко. Вот начинаются мемориальные плитки. Здесь похоронены неудачники. Гора приняла их смерть здесь.

Рашиду очень тяжело жумарить — с этой техникой у него проблемы и поэтому уходят драгоценные минуты. Он прошел четвертый, неиспользумый лагерь. Задул ветерок и Рашид потерял веревки. Смотрит туда, сюда.

— Смотри наверх, — крикнул Саша. — Вот они где. Чуть дальше?

Гид остановился. Смотрит на часы. Они, миновав четвертый лагерь, с трудом добрались до отметки 6800 метров. До Хана оставалось двести метров.

«Какая жалость, двести метров, — думал гид, — как бы сказать Рашиду: „Всё, приплыли!“» Но, Рашид, поравнявшись с гидом, сказал:

— Пошли дальше…

Гид видел его глаза и усталую поступь. Всего какая-то мелочь и вот она вершина, так близко. Как сказать ему:

«Дальше не идем?»

— Всё, Рашид, — выдохнул Саша. — Всё.

— Что, уже вершина? — спросил Рашид.

— Нет. Уже двенадцать часов и мы не имеем права двигаться дальше.

— Что ты сказал? Повтори, — Рашид скинул очки. У него красные затекшие глаза и обезумевший взгляд. — Что ты сказал!?

— Всё, Рашид. Возвращаемся.

— Нет! — закричал Рашид. — Я пойду до конца. Ты, если хочешь, оставайся.

— Я не пущу тебя, — он схватил Рашида за плечо. — У меня есть свои инструкции: после двенадцати часов категорически запрещено идти на штурм. Ты понимаешь?

— Нет!.. — закричал Рашид. — Я тебя не понимаю. Я возле горы, я ее вижу. До нее рукой подать, а ты меня хочешь стащить с маршрута. Это нечестно.

— Успокойся, Рашид, — произнес Саша. — Ты пойми: у меня две задачи — доставить тебя до вершины и сохранить тебе жизнь. Но в данном случае я выбираю второе. Нам нельзя дальше идти, потому что спуск застанет нас среди ночи и непонятной погоды. Ты видел надгробные камни. Большинство из них нарушили это правило и плохо закончили.

— Нет!.. — снова закричал Рашид в отчаянии. — Он бросил на лед ледоруб и снова закричал: — Нет!!!..

— Здесь нет моей вины, Рашид. Ты просто сам не готов. Ты отставал. Но идти дальше я не позволю, потому что я отвечаю за твою жизнь. Гора никуда не денется. Ты не первый и не последний.

— У меня есть право на вторую попытку? — наконец, вняв здравым аргументам, спросил Рашид.

— Да, есть, — ответил гид. — Пошли обратно в лагерь, отдохнем и утречком рискнем еще раз. Пойдет?

Они, преодолевая сопротивление ветра, с трудом вернулись в лагерь. Гид всё время шел впереди. Первая попытка штурма для Рашида закончилась неудачей, и это обстоятельство не могло не отразиться на его психологическом состоянии. У гида на практике были такие случаи повторного восхождения и очень часто отказ от дальнейшего маршрута чисто из-за страха. Но с Рашидом — случай исключительный: никакого страха, никаких сомнений, его уверенность зашкаливает все пределы. Единственная проблема — задержка на перестёжках: все эти шнурки, застёжки, кошки и неотработанность движений при жумаривании. Всё это в целом создает какой-то комплекс заторможенности. Его не нужно уговаривать, призывать к саморегуляции и полной выкладке. У него хорошая пространственная ориентация: помнит детали пройденного маршрута до мелочей. Собран и инициативен как никто другой.

Через часа три Рашид услышал голоса спускающейся основной группы. Рашид выбрался из палатки и увидел Анатолия впереди группы — еле волочит ноги и тяжело дышит.

— Рашид, вы почему до сих пор здесь?

— Я недотянул двести метров до Хáна и вернулся. Завтра попробую еще раз.

— Удачи, друг. Увидимся на вершине Эвереста, — Анатолий прошел мимо и вниз. «Счастливчик, — подумал Рашид, — сделал дело и домой. Но на Эвересте посмотрим».

Аюб, сидя за рабочим столом, листал бумаги и параллельно слушал новости в мире спорта по его любимому каналу «Матч ТВ». Диктор после сводки о прошедших соревнованиях по ММА плавно перешел на успешное выступление российской теннисистки Марии Шараповой. И дальше продолжил:

— Про альпинизм. Команда клуба «Семь вершин» сегодня добилась новых успехов на самом красивом пике Тянь-Шаня — Хан-Тенгри. Анатолий Менский и Константин Смирнов поднялись на его вершину. В данный момент они спустились в базовый лагерь и готовятся домой. Их уже можно поздравить. Молодцы. Другие участники группы: Рашид Гаджиясулов… «Что!?» — Аюб вздрогнул и выронил ручку, …и Александр Широбоков уже к этому часу должны быть в штурмовом лагере на высоте 6400 и они сделают повторную попытку восхождения на Хан-Тенгри.

Аюб с обескураженным видом ворвался в общую комнату персонала и громко объявил:

— Вы слышали!?..

— Что такое!.. Что случилось!.. — раздались голоса взволнованных служащих.

— Рашид Гаджиясулов!

— Что с ним?..

— Вот дурак! Кажется, он всего-то несколько дней назад был здесь с температурой и гриппом — я его отправил домой.

— Что с ним, Аюб?..

— Вы не поверите! Только что по телевизору сообщили, что он находится в горах Тянь-Шаня на вершине какой-то горы на высоте 7000 метров.

— Не может быть… — ахнул кто-то.

— Может, может, — сказал другой. — Он может всё.

Я думаю, что это правда.

— Я сейчас позвоню его жене и узнаю, — поторопился Аюб.

— Не делайте этого, — посоветовал коллега. — Может, Рашид не хочет беспокоить семью.

Вторая попытка восхождения на следующий день тоже оказалась неудачной. Рашид и Саша сидят под горой в двухстах метрах от вершины и обсуждают ситуацию. Рашид:

— Надо было вчера остаться здесь и штурмовать с близкого расстояния.

— Ночевать в четвертом лагере по инструкции запрещено, — заявил гид. — Люди здесь замерзали — есть факты. Поэтому его почти не используют. Ты не расстраивайся так сильно, Рашид. Бывает хуже. Это сложная гора для подъема: из группы восходимость Хан-Тенгри знаешь, сколько составляет? Тридцать процентов.

— Не хочу слышать, — подавленно произнес Рашид. — Почему я должен сидеть в этих процентах, когда гора — вот она, — он указал рукой на вершину, которая манила его и притягивала. — А мне, видите ли, не разрешает инструктор дальше двигаться. Саша, если ты хочешь, оставайся здесь, а я пойду.

Инструктор понимал Рашида, который находился в двух шагах от своей цели, о которой мечтал и к которой готовился морально — и вдруг появляются какие-то несчастные двадцать, тридцать минут ради которых он должен принести в жертву свою удачу. «Он на грани: с одной стороны может в погоне за целью обречь себя на смерть, и тогда я буду проклят. С другой стороны, не исключено, что может достичь цели, и скажет мне „спасибо“. Две истины, вокруг которых вращаются мораль и кодекс альпиниста. Стоит ли мне из-за „спасибо“ подвергнуть риску его жизнь», — думал Александр.

— Нет, — коротко и решительно произнес Александр. — Есть заповедь альпиниста: «Вершиной стоит пренебречь, если стоит вопрос о жизни и смерти человека». Так что, мы идем назад.

Рашид молчал. Он перекинулся на спину и уставился в небо. Оно, как и дома, синее, глубокое и холодное. «Почему я здесь, в тысяче километрах от дома. Чтобы удовлетворить мои амбиции и утвердить своё „Я“? Не глупо ли это? Нет. Любой человек должен совершить поступок своей жизни».

— Если хочешь, останемся здесь до вечера, чтобы ты успокоился и насытился этой горой, — предложил Саша. — А потом пойдем на спуск.

— Нет, давай сделаем по правилам, — произнес Рашид, оценив реальность. У него хватило воли принять такое решение, и в этом ему помог организм, который изо всех сил бунтовал и сопротивлялся насилию над собой.

Правила подготовки к восхождению на Эверест

После возвращения из далекого путешествия Рашид долго приходил в себя. Басни родне про лыжные гонки быстро закончились, работа вновь затянула в обычное русло. Но над головой и в мыслях витала непреодолимая мечта — взять Эверест. Были редкие моменты, когда он начинал сомневаться, ведь то главное — возраст физической мощи он давно преодолел: ему 48 лет. Успокаивал себя тем, что многие альпинисты продолжали путешествовать в возрасте за 60 лет: например тот же Богомолов, который пришел на Хан-Тенгри. Ему тогда стукнуло 67 лет. «Тогда это понятие, возраст, для альпинизма не актуально. В таком случае на передний план выступает дыхание и гармоничная работа сердца. То есть, нужен бег длительностью не менее, чем 40 минут. Только тогда, как сказал мой гид, сердце переходит на обычный нагрузочный режим, когда можно топить и не оглядываться».

Он помыл машину и начал загружать припасы, палки, походный газовый баллон, когда жена подошла и спросила:

— Куда теперь собираешься? — она встала над головой, вставив руки в боки. — Я тебя больше никуда не отпущу.

— В село еду, — произнес Рашид. — Навещу предков на кладбище, наведу порядок и поживу два дня в нашем старом доме.

— Врёшь!

Рашиду не хотелось затевать спор, и он хорошо знал, что она отступит от своего решения: нужна всего лишь маленькая дипломатия.

— Не веришь — поехали вместе.

— Никуда я не поеду, — заявила она. — Детей на кого оставить?

— Видишь, как получается, когда возможности не совпадают с желаниями.

— А почему у тебя все совпадает, и все время делаешь, что хочешь, — проговорила Патимат. — Захотел на Эльбрус — поехал, захотел в село — поехал. Я тоже буду делать так: уеду к сестре на неделю…

Нарастающий диалог родителей прервал младший сын Гаджи, который возник перед машиной непонятно откуда. Он вытянул одну руку и зачитал громким голосом:

Так оставьте ненужные споры.

Я себе уже всё доказал:

Лучше гор могут быть только горы. На которых еще не бывал.

Сделал паузу и добавил:

— Я хочу подняться так высоко, чтобы под ногами увидеть облака. Папа, возьми меня с собой: буду помогать тебе таскать рюкзак.

Рашид посмотрел на жену и улыбнулся. «Кровь, — подумал он. — Будет таким же авантюристом, как папа. Только не знаю радоваться этому или нет: надо спросить об этом его деда. Лучше бы в школе хорошо учился»

— Нет, сынок. Там высоко и опасно. Так ты Высоцким увлекаешься?

— Сегодня в школе проходили. Я и Гамзатова знаю.

— Ну-ка, почитай.

Гаджи вдохнул воздух в легкие и засоловел:

Ходит сплетня: мол, стал я заносчивым.

И звучат мои песни от дома вдали, И забыл я аулы, прижатые к скалам, Цвет и запах родной каменистой земли.

Рашид гордо и долго аплодировал.

— Собирайся. Поедем вместе, — сказал Рашид.

Радости мальчика не было предела. Он подпрыгнул и закричал:

— Ура! Ура!

— Не поедешь никуда, сынок, — поставила точку мать, притягивая Гаджи к себе за плечи. — Никуда не отпущу.

Рашид доехал да аула поздно вечером и остановился на узком проулке перед домом. Никого не видно: в селе осталось несколько семей. Он зашел в дом, осмотрел двор, поднялся в комнату, где прошло детство. Он взял в руки альбом, перелистал, узнавая свои детские зарисовки о горах, о войнах. Он долго не засыпал, чувствуя, что находится между прошлым и будущим. За будущее надо бороться каждый день: Эверест просто так никому не дается.

Утром после стакана чая он предпринял скоростной марш-бросок на гору Хабирох и остался довольным. Он шел по знакомой до боли тропе детства: здесь он падал, ломал кости, царапался, игрался, бесстрашно висел на скалах над пропастью. Он тогда не мечтал об альпинизме, а просто делал то, что делали все его сверстники. Домой возвращался в ссадинах, кровоподтеках и ушибах, которые «вылизывал» до следующих приключений.