Бесплатный фрагмент - Эмират

Часть первая

Глава первая

Объединенные Арабские Эмираты, Дубай, сентябрь 2014 года

— Не находишь дорогу — прокладывай ее.

— Его высокопревосходительство Шейх Мухаммед бен Рашид Аль Мактум, премьер-министр ОАЭ и глава эмирата Дубай.

Наконец-то очередь перед паспортным контролем дошла до меня. Огромный толстый араб в белом одеянии, с тщательно выбритым узором щетины на висках, c важным видом принял документы. Просканировал и уткнулся в компьютер

— «First time?» — вопрос застиг меня врасплох, и я на секунду отвлекся от лицезрения стройных ног красивой блондинки в белой мини-юбке, кокетничающей с пограничным офицером за соседней стойкой, почти идентичным братом-близнецом моего. Кивнул головой и промычал что-то похожее на английское «ес». Английский я изучал в школе и на отдельных курсах с репетитором, но так до конца и не дожал. Разницу между определенным и неопределенным артиклями до сих пор не понимаю. К тому же зажимаюсь при разговорах с иностранцами.

Он шлепнул печать, правда не в паспорт, а на лист А4 с визой, и через секунду мой российский загран вернулся обратно на стойку. Можно было проходить. Вроде как, пугали каким-то сканированием глаз, но, судя по нетерпеливым жестам этого жителя пустыни, я и вправду мог быть свободен. Последний раз, взглянув на худощавую, смеющуюся красотку, вовсю флиртующую с пограничником, прошел через турникет. Ну что же: привет Дубай — супергород песка и солнца.

Кондиционеры дули исправно, поэтому обещанной жарой пока и не пахло. Сидеть после пяти часов перелета не хотелось, поэтому просто поставил сумку на кресла напротив безлюдного эскалатора, судя по указателям, ведущего ко входу в метро. СМС сообщение от «Мегафон»: «Добро пожаловать в Объединенные Арабские Эмираты» эхом разорвало тишину зала ожидания. Айфон долго искал сеть, наконец, адаптировался, выдав незнакомую надпись местной связи: Etisalat

Нужный эмиратский номер получилось набрать только с третьего раза: длинные гудки били по нервам, немного расшатанными последними событиями. Абонент не спешил отвечать. Черт! Твою мать. Может местное время неправильное? Да нет, часы над стойкой справочного бюро слева показывали семь утра. Похоже, по мере путешествия Владивосток — Москва — Дубай, мои биологические часы сбились окончательно. Хотя, вроде, время здесь идентично московскому. Бля, это засада…

Почесав голову и чертыхнувшись, пошел искать туалет. Судя по указателям, он был где-то здесь рядом. Клозет оказался расположен в конце здания, в одном коридоре с молельной комнатой. Изображение мечети на дверях напомнило, что приземлился я в суровой исламской стране. Надо быть начеку. Ладно, вот и заветный тубзик. На всякий случай сверился с дверью — в мусульманском мире как-то не хочется случайно влететь в женскую часть. Доказывай потом этим правоверным, что ты просто раздолбай, а не извращенец… Туалет был также безлюден, как и залы аэропорта: плитка в цветах бирюзы и синевы, белый сухой пол. Чистенько и тянет устойчивым запахом искусственных ароматизаторов.

Подставляя конечности под журчащий кран, машинально осмотрел себя в широком забрызганном настенном зеркале. На меня смотрел тридцатилетний краснорожий увалень, облаченный в однотонную синюю джинсовую рубашку навыпуск. Вид был, мягко говоря, не очень привлекательный: опухшее после алко-перелета лицо, щетина, мешки под глазами, пивной брюхо и самое неприятное — сто два килограмма живого веса, из коих двадцать — явно лишние. Типичный руссо-туристо, только шорт вместо джинсов не хватает. Очередной жирный дубайский пассажир в состоянии легкого похмельного синдрома с двумя тысячами баксов в кармане. Таких не любят девушки, они не пользуются уважением подчиненных. Впрочем, девушки у меня уже нет, да и бизнеса тоже, ибо я, некоторое время как, безработный. Тем не менее, собственное отражение как-то серьезно демотивировало. Свет, что ли, здесь такой? Вроде бы уже и привык к своему брюху, круглой харе с постоянным перегаром, но вид на себя со стороны в общественном месте, совсем уж, неприятно удивил.

Оглядевшись по сторонам, перетянул ремень на джинсах. Нет, живот все же виден. Попытался втянуть, ну нет, твою мать, все равно — не Аполлон. С отвращением похлопал себя по круглой физиономии — на обложку глянцевых журналов этого месяца видимо не попадаю. Надо было меньше жрать по ночам и не хлебать пиво ящиками… Вибрирование телефона в кармане брюк отвлекло от бесплодных попыток самогипноза.

— Who is speaking? — голос в трубке не отдавал дружелюбием.

— Алло, привет, это Антон!

Дверь распахнулась и в туалет вперлась пара оживленно жестикулирующих молодых индусов. Когда они прошли мимо меня в направлении кабинок, в ноздри ударил терпкий запах парфюма.

— Это Антон Максимов, из Владивостока… Мы созванивались ранее…

В телефоне молчали.

— Алло, Алло…

— Чего орешь? — внезапно спросил невидимый собеседник, — Утро еще. Разбудил и еще орет.

— Извините, просто я звонил…

— Ты звонил, а я спал. Ты в аэропорту что ли?

— Да… — напряженно вцепившись в телефон, пробормотал я, лихорадочно соображая: сколько денег останется на счету.

Вроде при пересадке в «Домодедово» в Москве положил на «Мегафон» две тысячи рублей, но кто знает этот роуминг. Во время предыдущих поездок за рубеж, типа Тайланда и Кореи, связь сжирала бешеные деньги. Пополнить счет российского номера здесь, вряд ли, получится.

— Так… Ну… бери такси, дуй в отель. Адрес мне скинешь.

У меня по спине пополз холодный пот. В какой отель?! Мы же договаривались, что он встретит в аэропорту. Что за идиотизм. Какое такси?! Идти то куда — не знаю!!

— Георгий… так я… это… в какую гостиницу?! Я же здесь первый раз! Не знаю даже в какую гостиницу… — замямлил я, чувствуя что пот течет по всей спине, а рубашка стремительно начинает покрываться пятнами.

Мой собеседник снова помолчал, видимо что-то обдумывая.

— А ты что хочешь, чтобы я сейчас сорвался на другой конец города?! — тон стал раздраженным, — Я только в три часа утра лег…

Он снова сделал паузу.

— Ладно, сиди, пока, в зале ожидания, я перезвоню. А, вот еще… Обменяй баксы на дирхамы, курс 3,65 официальный, но здесь будет немножко невыгодно… Я перезвоню.

Раздался сигнал отбоя, я сплюнул в раковину. Приятным собеседником этот Георгий вряд ли был, хотя Максим уверял, что парень надежный и отличный. Да и было все согласовано, вроде. У меня вообще без приключений не обходится. Все в этой жизни через задницу, особенно последнее время. А если он не перезвонит?! Мало ли чего там Максим наговорил, в наше время вообще никому нельзя верить. А самым близким и доверенным — тем более. Мысль о правильности прилета в Дубай и раньше не казалась оптимальной, а сейчас стала выглядеть полной бессмыслицей. Сам себя втянул в авантюру, идиот.

Поздно трепыхаться. По сути, я же на чужой территории. Поднял сумку с пола и пошел менять валюту. Искомый обменник, в виде представительства Noor Bank, был обнаружен через десять минут поиска, пока, покружив по терминалу и послав в пространство еще несколько матерных междометий, толстый болван не догадался подняться на второй этаж, где располагалось несколько пунктов обмена валюты.

Как Георгий и предупреждал, курс был не идеальный: доллар покупали за 3,62. Обменял у улыбчивого клерка пятьсот долларов и направился к столикам кафе, вокруг которых двигал стулья филиппинец-бариста. Тут же завибрировал телефон, наконец-то!

— Ты где сейчас, в каком терминале?

— Э… Доброе утро еще раз… — я начал озираться.

На ближайшем электронном табло на прибытие стояли десятки рейсов со всего мира, и все выполняла «Emirates» — что характерно. Только номера терминала там не было.

— Утро добрым не бывает, особенно до одиннадцати дня, — Георгий был явно не в духе и даже не старался быть вежливым, — Короче, двигай к стоянке такси, там по указателям найдешь. Таксисту скажешь: Шарджа, Фиш маркет. Этот адрес они знают. Доедешь до Шарджи, там пересядешь на местную машину, они, там, в большом количестве толкутся. Таксиста в Шардже попросишь отвести на Ролла сквер… Ролла сквер, Шарк отель. В отеле, на ресепшене, сейчас стоит Раджив, он тебя ждешь. Устроишься на две недели.

Я лихорадочно копался в сумке, вытаскивая блокнот и ручку.

— Как зовут служащего отеля?

— Раджив. Как Раджива Ганди, легко запомнить. Ты, ириски, которые я просил привезти, отдай ему.

— Понял. А автобусы здесь не ходят? Такси дорого, наверное… — мне не хотелось особо тратиться. Кто его знает, как оно сложится… здесь.

— Автобусы в Шарджу не ходят. С Радживом я уже договорился насчет тебя. Да, не садись в такси с розовой крышей — это только для баб.

— А в какую крышу садиться? — растерялся я. Не фига себе! Начинаются местные штучки.

— Там распорядитель есть, он тебя посадит.

— А если в женскую машину посадит?

— Не посадит, но если сам сядешь, то будет расценено как попытка домогательства до бабы таксистки.

Твою мать. Это что шутки такие?! Что-то в блогах о Дубае я об этом не читал…

— Может на метро можно доехать? — вспомнилось мне про таблички с указателями DubaiMetro.

На местном такси ехать не хотелось категорически. Жалко денег, к тому же в интернете на туристических форумах было написано, что таксисты в Дубае, сплошь индопаки, любят дурить новичков, выбирая самые долгие маршруты поездки. Да, попадать на деньги не хотелось…

— Можно и на метро. Посиди-подожди на станции годика четыре, пока в Шарджу ветку проведут. И это если шейхи между собой договорятся… Короче, двигай на такси. Как заселишься, позвони…, — мой новый дубайский приятель снова сбросил разговор.

Теперь хоть есть адрес и точка назначения. Стеклянные двери разъехались в сторону: тут же исчезла и кондиционированная прохлада. Правда выход из аэропорта вел не на улицу — я оказался на этаже какой-то подземной многоуровневой автостоянки. Вдали виднелись бесконечные ряды автомобилей на парковочных местах.

Несколько секунд — и лицо покрылось каплями пота. Вот это духота! Нет, рубашку надо было все-таки снять. Мелькнула мысль вернуться и разоблачиться в уже знакомом туалете аэропорта. Но надпись на дверях NO ENTRY и слухи о строгих штрафах за нарушение местных правил не вдохновляли. Часть пассажиров катила тележки с вещами вглубь паркинга к личным автомобилям, небольшая группа стояла в очереди на такси прямо передо мной. Слева в несколько рядов стояли кебы с красными и розовыми крышами. Отдельной шеренгой были припаркованы одинаковые черные мерседесы-универсалы. Это видимо вообще для ВИПов. Я пристроился за двумя индусами в строгих костюмах и белых чалмах на голове. Снова в нос ударил агрессивный запах мужского парфюма. Они тут что, парфюмерные маньяки?! Однако долго принюхиваться не пришлось, через мгновение индусы уже семенили к своему кебу. Подошла моя очередь.

— Where are you going? — кивнул мне мужик с бейджиком. Видимо это и есть координатор на посадке.

— Sharjah, Fishmarket.

— Ahmad Khan! — зычно крикнул он и показал мне на несколько машин слева, — Ок. Go there.

Черт, в какую идти то?! Главное в розовую не сесть. Я в нерешительности шагнул наугад к минивэнам, на которые показал распорядитель посадки. Слава богу, все крыши машин были красные. В следующем ряду стояли такие же высокие кебы «ТойотаInnova», но с розовыми крышами. В один из них как раз усаживались две престарелые европейки. Индуска-шофер в униформе и хиджабе суетилась вокруг них. Значит не шутка, розовые такси правда только для баб.

— Sir? Sharjah, sir? — ко мне устремился молодой бородатый парень в светлой униформе с красными лычками. Однако, неужели все таксисты такую здесь носят?! На мой утвердительный кивок, он деловито подтолкнул меня к первой машине с черно-желтым указателем такси, открыл багажник и помог погрузить сумку. Перед тем как сесть на заднее сиденье, я стянул с себя рубашку и с облегчением почувствовал прохладу кондиционера в салоне. Синяя майка с изображением вечно позитивного Губки Боба очень пригодилась. Хорошо, что догадался под рубашку одеть.

Мы тронулись, выскочив по эстакаде на улицу. В глаза ударило яркое солнце. Водитель быстро набрал скорость. За окном замелькали белые виллы с черепичными крышами, фасады небоскребов, огромные рекламные баннеры, ухоженные зеленые газоны, аккуратно высаженные пальмы, сложные двухуровневые транспортные развязки. В глаза бросалась идеальная разметка местных автобанов. Вдалеке величественно выделялся уходящий далеко в небо, похожий на гигантскую сосульку, самый высокий небоскреб в мире — Бурдж Халифа. Вдоль улиц я заметил возвышающуюся над дорогой линию наземного дубайского метро, на котором наивно планировал доехать до Шарджи. Интересно, а где здесь знаменитый отель «Парус» и искусственные намывы в виде пальмы, на которых расположился престижный район вилл и отелей?! А еще, тут где-то есть курорт в виде огромного павильона с искусственным снегом, там всегда морозит до -5 градусов. Кстати о погоде: несмотря на утренние часы, солнце уже светило вовсю. Представляю, как здесь будет жарко днем. Что-то не очень похоже на середину сентября. Во Владике на момент отлета было уже пятнадцать градусов, в Москве тоже не особо тепло. А здесь — вечное лето.

Увлекшись проносящимися видами города, я совсем забыл обратить внимание на счетчик. Через семь минут после начала поездки на нем высветилось уже 35 дирхам. Ого, вот это цены. Офигеть. Правда тут же вспомнилась статья из интернета, что отправление от аэропорта стоит 20 дирхам, пересечение границы с Шарджей еще 20. Крохоборы!

Саму границу с Шарджей я проморгал, сообразив, что мы оказались в другом эмирате только после того, как многополосное шоссе стало заметно уже, а движение медленнее. Навстречу выстроилась многокилометровая пробка из машин и автобусов. Видимо, это бедолаги, которые каждый день мотаются на работу в Дубай. Странно, что у них здесь даже указатели не висят: где Шарджа, а где Дубай. Изящные небоскребы, облагороженные газонами и искусственными посадками, сменили стоящие впритык серые многоэтажные дома. На градостроительный план и общегородской стиль здесь явно забили болт, так как каждая башня не была похожа на соседнюю. Зеленью, как в Дубае, и не пахло. Создавалось впечатление, что местные власти просто старались по максимуму воткнуть на отведенном куске пустыни как можно больше безвкусных аляповатых зданий.

Вокруг, приткнувшихся чуть ли не окно в окно друг другу, многоэтажек, зияли неасфальтированные пустыри, под завязку забитые автомобилями. Судя по тому, что машины стояли весьма хаотично, с парковочными местами здесь были проблемы. По сравнению с выдержанным в едином стиле Дубаем, разница была колоссальной. Воистину, Объединенные Эмираты — страна контрастов. Впрочем, когда мы въехали в центр, то и тут оказались симпатичные местные парковые зоны и ухоженные тротуары.

Обогнув вытянутое изящное здание по виду напоминавшее два стоящих паровоза, мы оказались на центральной автостанции эмирата. Георгий не обманул, на автостанции напротив белых одноэтажных рядов рыбного базара и чуть позади рейсовых красных автобусов выстроилась целая очередь из шарджинских такси c зелеными номерами. Выгрузившись и расплатившись с шофером, я быстро сориентировался, помахав местному водителю. Через пять минут уже стоял на заплеванном тротуаре перед очередной многоэтажкой с неоновой вывеской на входе «HOTEL SHARQ».

Раджив с ресепшн оказался приятным индусом в очках. Средних лет, очень интеллигентный по виду и предупредительный. Стоимость номера была весьма скромной и оскомина от потери 40 дирхам только за пересечение границ аэропорта и двух эмиратов прошла. Оформление и заселение заняло всего несколько минут. Правда, когда я вынул из сумки пакет с ирисками, который тащил с самого Владивостока, добрый Раджив поник и ожидаемой радости не проявил.

— Thank you, Mr.Anton. Thank you very much…, — кисло сказал он, косясь на мой подарок и дергая длинной шеей, — Please, our porter will accompany you.

Раджив сделал знак носильщику, который с готовностью подхватил мои вещи.

Я пожал плечами. Странный народ. Георгий еще во Владивостоке по скайпу настойчиво просил меня взять с собой ириски в подарок, мотивируя тем, что один очень хороший человек здесь их обожает. Именно русские, именно ириски. Не тот сорт, что ли?! Да, ОАЭ — дело тонкое.

Номер оказался крохотной комнатушкой на десятом этаже гостиницы. Большую часть пространства занимала двуспальная кровать, в углу притулился письменный стол со стулом и мини-холодильник. Кондиционер и вентилятор присутствовали. Кроме того, внимание обращал на себя стикер на поверхности стола с указателем в сторону Каабы. Я не сразу сообразил, что это направление для мусульман на Мекку, для молитв. Шарджа вроде славится как строгий мусульманский эмират. Индус-носильщик щелкнул переключателем кондиционера, распахнул шторы на узком окне. Вид из окна открывался на продолговатую городскую площадь, огороженную со всех сторон и замощенную брусчаткой. Вокруг были тесно утыканы унылые многоэтажки.

Носильщик ласково глядел на меня. Чаевые хочет — мелькнула мысль. Сейчас, дружище. Я же не жлоб. Вынув из кармана пачку местной валюты, я стал слюнявить купюры, которые обменял в аэропорту: как назло, мелких не было. Индус наблюдал за шелестением денежной массы жадным взглядом и поощрительно кивал. Нет уж, родной, не могу же я тебе 20 местных тугриков подарить. Тут меня осенило! Ну, конечно же! Кинувшись к сумке, я достал вторую пачку ирисок, предусмотрительно купленную про запас, и всучил портеру. Если они так любят, пускай поест человек. Теперь, уже в свою очередь, я с улыбкой доброжелателя взирал на него.

Взгляд у служащего отеля стал несчастным, давая солидную фору тысячелетней грусти другого древнейшего народа. Видимо сейчас заплачет от признательности. Гордый своей щедростью и смекалкой, я хлопнул его по плечу, тихонько выпроваживая к двери. Многочасовых восточных изъявлений благодарности мне не надо, устал. Как только дверь за носильщиком захлопнулась, скинул кроссовки, сдернул пропотевшую майку с джинсами и пошлепал в ванну. Настроение как-то поднялось. Теперь надо помыться, побриться, а потом позвонить Георгию.

Ополоснувшись и заметно посвежев, я набрал номер. Тот снова не сразу ответил. Коротко осведомившись, как я доехал, попросил прямо сегодня подъехать в Дубай с документами для регистрации на курсы английского в университете.

— Георгий, а на автобусе нельзя доехать?

Он видимо еще не проснулся, так как на пару секунд завис, переваривая мой вопрос. Потом разразился матерной руганью

— Б..дь, ты надо мной издеваешься с утра?! Чего за хрень?! Какой автобус? Тебе сказали: езжай на такси!

— С деньгами не очень…, — честно признался я.

— Ладно, ты же только приехал, — неожиданно смягчился Георгий, — Записывай. Доберешься опять до Фиш Маркета, где автовокзал. Сообразишь?

— Да, вполне. Здесь рядом.

— Там стоят красные двухэтажные автобусы с дубайскими номерами. Это — твои. За полчаса доберешься до El-Ghubaiba, там сделаешь пересадку на метро. Доедешь до станции Jumeirah Lake Towers. Тебя Вилен будет ждать у метро. Он поможет с универом разобраться. Понял?

— Да, — я старательно записал, — а как на метро билет купить?

— Дашь 20 дирхам кассиру и назовешь название станции. Вилена потом попроси показать, как карточку приобрести и пополнять, по ней дешевле кататься. Документы не забудь.

Я облачился в свежую рубашку с коротким рукавом, легкие джинсы и сандалии на босу ногу. Спустился на лифте вниз. При моем появлении Раджив и портер, о чем-то оживленно спорившие, внезапно замолчали и несколько неприязненно кивнули в ответ на приветственный взмах рукой. Ириски что ли не понравились?

Над Шарджей висел зной. Высокая температура и влажность здешних мест создавали эффект бани. Хорошо, что почитал интернет до выезда: осень здесь действительно не похожа на российскую. Душно и солнцепек. А в таких каменных джунглях вообще жара невыносима. Тем не менее, решил немного пройтись по улице, чтобы осмотреть район гостиницы на предмет наличия супермаркетов или других магазинчиков. Все-таки жить здесь две недели.

Вокруг суетился человеческий муравейник. Медленно продвигаясь вдоль городской площади и покрываясь потом, я все сильнее чувствовал дискомфорт. Какое-то гетто: заляпанные стены домов, трещины на тротуаре, капающие кондиционеры, давно не мытые и загаженные витрины обменных пунктов, парикмахерских, магазинов одежды. Исчезающие и появляющиеся из узких переулков местные гастарбайтеры в национальных одеяниях. Индусы, пакистанцы, афганцы, бангладешцы и не одной белой рожи. Даже арабов не встречается. Проходя мимо, мельком заглянул в один из таких проездов. Бог мой, там даже асфальта нет. Просто ухабистая дорога. Продуктовых магазинов, кстати, не нашел. А ларек с шаурмой, где на жирных замызганных поддонах рылись сотни мух и витал запах чего-то явно подтухшего, вызывал какие-угодно чувства, только не аппетит.

На площади с другой стороны дороги шли ремонтные работы: закутанные с ног до головы рабочие в синей спецодежде укладывали брусчатку. Лучше бы деревья сажали как в Дубае! На углу здания прочитал вывеску: Rolla square. Понятно, если верить карте Гугла, я почти в центре Шарджи. Интересно, если тут такая индопакская задница то, что творится на окраинах?!

Пот заливал глаза. Доковыляв до тени под навесом, я остановился, чтобы перевести дух и вытереть мокрое лицо. Правда, никакого облегчения это не принесло. Я был весь мокрый, как бегемот после купания. Интересно, а где здесь море? Надо бы там освежиться по-быстрее. Вспомнились пляжи Шаморы в Приморье в июле, занырнешь в глубину — вот где была прохлада!

Двухэтажный автобус был разделен на два отсека: впереди формально огороженный женский, позади мужской. Исламские законы, надо привыкать. Немногочисленные пассажиры — сплошь индопаки. Интересно, а в Шардже арабы вообще водятся?!

Несмотря на все старания, границу между Дубаем и Шарджей снова не увидел. Постепенно здания вдоль дороги становились все более ухоженные, а дорога превратилась в просторный хайвей. Через мгновение автобус свернул с шоссе и маневрировал по тихим улочкам мимо дубайских вилл, автостоянок и малоэтажных строений. К этому моменту, я отошел от климатического шока и вполне расслабился. Надо только не забыть купить солнцезащитные очки и солнцезащитный крем. Жаль, что нет тут передвижных платных душевых кабинок, а было бы очень кстати.

Площадь El-Ghubeiba в Дубае не особенно сильно отличалась от Rolla square в Шардже. Дикая жара, масса слоняющихся иммигрантов, дешевые забегаловки посреди автовокзала. Десятки автобусов в разные районы Дубая и невзрачные дома вокруг. Пометавшись в разные стороны между автобусами, метрополитена я так и не нашел. Окидываю взором площадь еще раз: кафе, магазинчики, жилые дома, а метро и не пахнет, оно же здесь на улице проходит. Я бы сразу заметил. Спрашивать индопаков мешали расовые предрассудки и плохой английский, а белых людей здесь наблюдалось чуть больше чем никого. Мозги снова начали плавиться от жары, укрыться было негде. Ладно, сдаюсь, поеду на такси. В сотне метров стояли несколько уже знакомых автомобилей с соответствующей символикой. Розовых крыш «только для баб» не было, значит можно садиться. Рядом с ними на отдельной стоянке парковались тоже такси, но почему-то белого цвета. Под каждым сектором стояли указатели: Jumeira, Jebel Ali. Jumeirah — вроде бы, мне туда? Но именно под этим маршрутником машин не было. Черт ногу сломит! Ладно, поеду на обычном. Вон на том, с зеленой крышей.

Водитель благосклонно кивнул, когда моя красная потная рожа наклонилась и по слогам прочитала по бумажке: «JumeirahLakeTowersmetrostation». Я плюхнулся на заднее сиденье и блаженно зажмурился под кондиционером. Не фига себе, уже который раз на такси и опять новенькая «Camry», во Владике такой уровень только у бизнесменов среднего класса и состоятельных чиновников. Вот дела…

Георгий узнав о моих приключениях, тот явно развеселился.

— Сэкономил двадцать дирхам? Ну-ну. Так ты, все же, на такси двигаешься?

— Да, буду раньше. Сейчас только одиннадцать.

— Ок. А крыша, у такси — какая?

Ха, думает я совсем идиот, типа — не посмотрел.

— Не розовая! — авторитетно и с удовольствием ответил я.

Черт возьми, ведь потихоньку начинаю вживаться в местные реалии. Всего лишь пару часов как прилетел… Смекалка работает.

— Зеленая. Такси называется Аль-Арабия, — продолжил я.

— Зе-ле-ная??? — произнес Георгий, — Твою мать! Ты что, читать не умеешь?!

— А что такое? Не розовая же, водитель — мужик с бородой!

— Вот именно — с бородой… Там же написано на дверях снаружи, для таких новичков-лохов вроде тебя. Ты что, не читал?! Ты вообще знаешь, что зеленый — это цвет Ислама?! А зеленое такси — только для мусульман! Ты вообще понимаешь, КУДА ты сел? — голос его стал вкрадчивым и зловещим, — Это же штраф на пять тысяч дирхам. В интернете не читал, что ли?

— К-как… пять тысяч? — у меня внутри все упало, — А…я…не читал…

Только сейчас я обратил внимание на окладистую бородищу водителя индопака. Черт, типичный моджахед. Точно, они, наверное, сюда фанатиков набирают! Забегал глазами по салону, на стеклах задних дверей с обеих сторон наклейка с номером кэба и телефон справочной. Надписи про то, что поездки только для мусульман не было нигде. Фак, он же сказал, что она на дверях снаружи!

— Ладно, не психуй. Может все обойдется. Они на безрыбье и европейцев сажают. Водила по телефону разговаривал, или нет? В смысле, если он сразу не начнет звонить в полицию, то все нормально. На этот раз повезет.

Я украдкой посмотрел на шофера. Гребаный Экибастуз! Бородатый треплется по своей гарнитуре как политик на теледебатах! Мать твою, ведь в соседней Саудовской Аравии в определенные районы немусульман не допускают под страхом смерти. Ежу понятно, что в Эмиратах ситуация похожая. Нет, все-таки получше — просто оштрафуют, голову-то не отрубят. Где же надпись была, как же я не заметил?!

— Ну, все. Пи… ц… — голос Георгия стал совсем поникшим, — Сейчас доедете до точки назначения, а там уже будет стоять полицейский патруль, в ожидании. Штраф оформят, надо будет выплатить в течение нескольких дней. Ты только не возмущайся, иначе впаяют неподчинение патрульным при задержании. А это уже уголовная статья.

— Ты чего…? Прикалываешься? Что же делать? — голос у меня осип, сердце колотилось.

Несмотря на прохладу в салоне, по спине опять поползли липкие капли пота. Сегодня был не мой день. Пять тысяч дирхам — это же больше чем полторы тысячи долларов! У меня с собой вообще всего две тысячи… было. Твою мать, ну что за жизнь! Я ведь реально не видел эту хренову надпись. Хотя… неужели была?! Мать твою, копченый суслик, пропади пропадом этот вонючий Дубай!

— Интернет надо было читать! Я же тебя просил: посмотри форумы, что русские пишут! — опять стал раздражаться Георгий, — Это же Э-ми-ра-ты! Тут масса нюансов. Это местные экспаты привыкли, поэтому нормально живут. Водил премируют за такие вещи. Вот он и радуется, даже я слышу, как галдит!

Таксист и вправду оживленно болтал с кем-то по микрофону, слушая собеседника через наушник. Это не мешало ему гнать как сумасшедшему по трассе. Ешкин кот, спешит меня ментам сдать, фанатик хренов.

— Да я читал, читал… — мне приходилось оправдываться как школьнику, голос предательски дрожал, — Но на все времени не было. Разве все предугадаешь? Такой объем информации… Георгий, что делать сейчас, а? Может, я прямо здесь остановлю машину и выйду?

Сказал и сам понял свою слабоумность. Это было не самое разумное предложение. Мы мчались по Шейх Заед Роад, я это точно знал из фотографий на сайтах, главной трассе Дубая. Более десятка скоростных полос. Широченный хайвей. Попросить остановить посреди дороги — глупо, не остановит. Твою мать, твою мать!!!

— Георгий, так что мне делать СЕЙЧАС?! — взмолился я, чувствуя себя последним муд…

— Дай ему трубку. Я постараюсь уговорить.

Я стал тормошить разговаривающего водителя, пихая ему в бороду айфон. Тот не сразу сообразил, что мне от него надо. Потом с опаской взял телефон и замедлил ход. Пару минут Георгий ему что-то втирал просительным голосом. Несмотря на хорошую слышимость, я разобрал только слова: босс, тайред, ментал дисис. Блин, ничего не понимаю. Надо учить английский срочно. Господи, только бы уговорил!

Наконец водила кивнул головой:

— Ок, sir.

Странно посмотрев на меня, он опасливо подал мне телефон. Машина резко набрала скорость, перестроившись в крайний левый ряд. Теперь он погнал еще быстрее, в добавок, каждые пять минут бородатый исламист бросал на меня осторожные взгляды через зеркало заднего вида. Я снова набрал Георгия.

— Что ты ему сказал?

— Неважно. Главное, что он тебя отпустит. Не забудь накинуть ему чаевых.

— Сколько надо? — я был готов пожертвовать и сто дирхам за свое освобождение. Господи, буду обходить зеленые такси за версту! Век живи — век учись, а дураком помрешь. Хреновы арабы, напридумали тут правил!

— Пятьдесят дирхам нормально.

— Отлично. Спасибо огромное!

— Ну что ты! Мы, русские, должны помогать друг другу.

Где-то я слышал эту фразу…

— Спасибо Георгий. Если бы не ты…

— Ладно, Вилену привет.

Мы мчались по Шейх Заед Роад, скорость на спидометре уходила за 120. В салоне что-то пикало, наверное, ограничитель скорости. Последние десять минут поездки просидел как на иголках, судорожно копаясь в телефоне и пытаясь найти в интернете информацию про зеленые такси для мусульман в Дубае, а также размер штрафов. «Мегафон», правда, сейчас деньги начнет немилосердно снимать, ну и хрен с ним. Тут не до шуток уже.

Наконец исламист аккуратно припарковался напротив очередной стеклянной ракушки. Я так понимаю, приехали. Полиции на горизонте нет. Посидели в тишине. Наконец моджахед озадаченно повернулся ко мне.

— Jumeirah LakeTowers, sir.

— Ес.

Наступила неловкая пауза. Я не знал, что делать. Ждать полиции или выскакивать и драпать со всей мочи. Хотя по такой жаре и с моим весом… Таксист вытер рукой пот со лба, кашлянул и повторил.

— J.L.T.

После этого показал пальцем на счетчик. Там набежало 62 дирхама. Я вздохнул и полез за деньгами. Найдя купюру сто дирхам, протянул ему. Тот отсчитал сдачу и дал обратно. Я отмахнулся, попытавшись изобразить щедрого плантатора.

— No. Keep it.

Однако бородатый настойчиво совал мне купюры и мелочь. Взятку брать не хочет. Да и хрен с тобой. Я взял деньги и на ватных ногах вышел из такси, ожидая воя полицейских машин и местный ОМОН с наручниками. Бородач резко дал по газам.

В нерешительности переминаюсь с ноги на ногу. Ментов нет. Неужели пронесло? Точно пронесло! Солнце начало немилосердно печь. Еще не веря своему счастью, пересек улицу и зашел внутрь прохладного вестибюля станции. Внутри мерно шуршал подъемник эскалатора наверх. Руки немного дрожали. Запихав мятые купюры и монеты в джинсы, вынул телефон и набрал Георгия.

— Спасибо — губы немного не слушались — Доехал нормально.

— Отлично. Менты не цеплялись? Сейчас Вилли тебе перезвонит и состыкуетесь.

Я в изнеможении сел на одно из сидений, тупо уставившись на стоящий напротив ларек с цветами. Обошлось! Вообще на такси не буду ездить, если здесь такие заморочки?! Там для баб, тут для мусульман, еще будет для кого… для индусов?! Автобусы разделены на сектора: женский и мужской. Как тут не запутаться! Надо обязательно выпытать у Георгия про все аспекты, плевать, что буду выглядеть глупо. Бабки дороже. Глупый вопрос — это не заданный во время вопрос…

От пережитого внезапно захотелось поесть, я вспомнил, что последний раз хорошо подкрепился только в самолете. Нет, в основном мы там пили. Сосед на рейсе из Москвы в Дубай, оказался инженером из Нижнего Новгорода, летящим в Индию. В Дубае у него была пересадка. Чем больше мы потребляли горячительных напитков, тем больше нравились друг другу. Мои сомнения, что в форму прийти до посадки не успеем, инженер категорически отверг. Уверенным тоном попутчик заверил, что дотащит меня до туалета, а там быстренько освежит и приведет в порядок перед дубайской пограничной службой. У него, дескать, таких инцидентов с коллегами по проектному институту были десятки. В результате до туалета в «duty free» тащил его я. Распрощались мы у его гейта, до которого пришлось буквально волочить на себе ставшего невменяемым нового друга. Ну, распрощались — громко сказано: я аккуратно разместил его на сиденьях, проверил паспорт и посадочный. Положил документы и билет ему во внутренний карман пиджака, чтобы не потерял. Инженер тут же захрапел. Хорошо, что народу практически не было. До стыковочного рейса у него было в запасе несколько часов, успеет протрезветь.

Да, уже тогда надо было понять, что день будет с приключениями. Надо было все-таки в аэропорту перекусить. Снова засветился телефон, на экране был незнакомый эмиратский номер. Причем номер не обычный, а дублированными цифрами в конце в виде пяти пятерок 55555.

— Здорово. Ты где щас? — энергичный голос явно не принадлежал к категории рафинированных интеллигентов.

— На станции метро. Внутри.

— Короче, сейчас выходишь. Сотик не отключай.

Я послушно встал и направился к дверям.

— Чо видишь? — настойчиво требовал ответа невидимый собеседник

— Вход в небоскреб. Написано: «Horizon Tower».

— Понятно. Газуй направо — он заметно акал, говор был даже сильнее, чем я слышал в Москве, — Детскую площадку засек?

Я повернулся и действительно увидел качели и горки, окруженные пальмами и молодыми деревьями.

— КАроче, прАходишь через площадку. Там выходишь на следующую улицу, пАвАрачиваешь направо. Там — парадное.

— Стой, стой, — взмолился я, — надо ручку достать — записать. После перелета — башка не соображает.

— Ты чо зАблудился в этой жизни? — удивление было неподдельным.

— Просто нервный день.

— Ладно, SPA салон видишь, дальше прямо? Двигай туда, через две минуты буду.

Я повертел головой. Впереди меня действительно висела вывеска SPA. Медленно пошел, обмахиваясь папкой с документами. Здесь было не на много прохладнее, чем в Шардже. Хотя выглядело все намного симпатичнее: чистые небоскребы, зеленые ухоженные дворики, просторные застекленные подъезды. И ни одной живой души на улицах. Только редкие машины.

По эстакаде метро, плавно замедляя ход перед станцией, простучал колесами сине-белый поезд. Неужели они и вправду без машиниста ходят?!

— «Ты чо, два шага прАйти не можешь?» — раздался за спиной уже знакомый акающий говор.

Я обернулся. Парню в черных очках было лет 25—27. Короткая стрижка, русые волосы, подтянутая фигура. Он протянул руку для пожатия. Я замешкался, мои ладони были явно влажные от пота. Ешкин кот, платок-то я уже выбросил.

— Да ладно, хАрош менжеваться, — заметил мою неловкость собеседник, но руку убрал, — пАшли, дАвай скАрее — жарко.

Мы быстрым шагом прошли через детскую площадку, спустились по ступенькам и оказались в другом переулке. Да, это не Шарджа. Такое ощущение, что попал в Европу. Плитка и дорожки между зеленой травой, аккуратные мини-скверики, разбитые прямо между небоскребов, хотя со стороны и не заметишь. Прямо перед нами через дорогу, за равномерно подстриженной лентой живой изгороди возвышалась остекленная вышка, похожая на диспетчерские высотки в аэропорту, только размерами пониже. «Dubai Marina Yacht Club» — прочитал я.

Свернув направо, двинулись вдоль пустынной улицы. Я еле успевал следовать за широкой спиной нового знакомого, тот уже привычно вбегал вверх по широким ступеням в подъезд пятиэтажного здания. Блаженство-о-о, наконец снова прохлада. Кивнув индусу-консьержу в белой рубашке и галстуке, парень нажал на кнопку вызова лифта. В отражении настенного зеркала я покосился на спутника и оценил себя: какой стыд! На фоне стройного и широкоплечего соседа, облаченного в выглаженное голубое поло «lacoste» я смотрелся потерянно, рыхло, неспортивно и…,твою растак налево, рубашка на спине была вся в разводах. Парень снял темные очки и с интересом, в свою очередь, разглядывал меня. Вблизи он казался еще моложе.

— Чего-то выглядишь неважно, — наконец заметил он.

Я пожал плечами. Глупо спорить. Двери лифта распахнулись, и через полминуты мы оказались на подземной автостоянке. Следящий за собой молодой человек сделал приглашающий жест на выход. Запустивший себя потный толстый увалень покорно вышел. Было душно, пожалуй, еще хуже, чем на улице. Никакого ветерка.

— Стой! — окликнул меня спортсмен, — Ты, где так взмок?

— Да, из Шарджи ехал…

— Это я в курсах. А чо тачка, без кондиционера была?

— Да нет, сел просто в мусульманское такси, по ошибке. Чуть полиция не арестовала. Переволновался…

— КАКОЕ такси?! — ошарашено выпучил на меня глаза амбал.

— Ну, Аль-Арабия, только для мусульман, с зеленой крышей. А мы куда идем? — больше всего хотелось быстрее сесть в автомобиль, там наверняка есть кондиционер.

— Я чего-то ничего не понимаю, братишка. Каких мусульман? Это кто тебе сказал? — продолжал допытывать он меня.

— Ну, Георгий, — я с тоской ощутил, как от духоты начинает кружиться голова. А капли пота активно заливают грудь и спину.

— Жорик?

Спортсмен застыл на мгновение, осмысливая услышанное. Потом хлопнул себя по коленям и захохотал. Это был здоровый смех здорового человека. Я жмурился от пота, глаза нестерпимо щипало. Блин блинский, все-таки соленые капли попали в глаза.

Видок, наверное, был у меня еще тот, потому как мускулистый здоровяк стал смеяться еще больше. Правда, быстро спохватился и потащил меня обратно в лифт.

— Давай, братишка, назад. Тебе надо в себя прийти.

Мы снова оказались в прохладной кабине, на этот раз поехали вверх. Я уже плохо понимал, что происходит. Зато парень, напротив, уже не мог сдержаться от животного смеха. Его просто скрючило, как червяка. Ну не мудила ли?!

Двери лифта распахнулись: теперь мы оказались в коридоре, тут, видимо, располагались жилые апартаменты. Воздух был свеж и прохладен. Пройдя пару шагов по коридору, короткостриженный остановился у двери, достал ключи и стал открывать.

Точнее пытался открыть, так как не мог попасть ключом в личинку замка. Его просто накрывало приступом веселья. От сильного хохота на глазах выступили слезы, и он оперся рукой о дверь. Я терпеливо топтался рядом. Можно было отдышаться. Отдышаться старался и амбал, постанывая, он все-таки справился с замком, и мы оказались в просторном холле.

— Двигай туда. Шлепки только сними.

Он потащил меня вглубь огромной просторной квартиры, на ходу доставая телефон. Распахнув дверь ванной комнаты, на мгновение оставил одного и тут же возник с полотенцем.

— Освежись, полотенце чистое, возьми, а я пока Жорику дозвонюсь.

Его снова стало потрясывать от смеха. Я хлопнул дверью. Да уж, этот Георгий развел меня своей дебильной шуткой. За стеной раздавался хохот нового знакомого, как его там: Валера, Владлен? Сдается, что меня выставили кретином. Ладно, сейчас главное освежиться и заново родиться. Быстро разоблачился до костюма Адама и потопал в ванну под душ.

Придя в себя, продолжая машинально водить струей теплой воды по телу, осмотрелся: ванная комната была весьма вместительна. Здесь помещались туалет, биде, зеркало в полстены. Судя по отсутствию шампуней и кремов на широкой столешнице у раковины, этим помещением не пользовались. Видимо в квартире две таких ванных комнаты, как минимум. С отвращением посмотрел на брошенную на синюю плитку на полу потную одежду. Ладно, хоть освежился. Урок на будущее…

Мысли опять вернулись к такси: судя по веселью этого типа, меня здорово и зло развели. Хотя, почему зло? Руки-ноги целы, нервы правда расшатаны… Ну и тварюга же, этот Георгий-Жорж! И этот — тоже, явный дегенерат. Ржет как конь. Поймал себя на мысли, что непроизвольно оттягиваю момент, когда придется вновь одевать тухлую одежду. В дверь постучали.

— Братишка, у тебя там рубашка пропотела вся. Не одевай пока, я тебе халат принес.

Амбала звали Вилен. Вилен Ледников. Сам себя он называл Вилли. Ледников принадлежал к типу людей, которые не очень любят пребывать в неподвижной позе более полминуты. Пока я сидел с чашкой чая в руках, в свежем белом халате, на кожаном диване его тридцатиметровой гостиной, он как боксер приплясывал по отполированной белой плитке, не в силах ни минуты спокойно сидеть. Такой вот человек-электровеник. Акающий акцент оказался петербуржским, точнее выборгским. Календари с видами города Выборга висели во всех трех спальнях двухэтажных апартаментов. Мои приключения его по-прежнему веселили, но теперь он хохотал сочувственно, уже совсем не обидным смехом, да и самому мне было понятно, как абсурдно я попался.

— Тоха, ты не сердись на Жорика, — радушный хозяин, уже в который раз, повторял свой монолог, — Он просто любит людей подкалывать. Беззлобно, но многие сильно обижаются. Ты сам его раздразнил своей скабрезностью. Это не первый и не последний раз. Водиле Жорик сказал, что ты шизофреник с клаустрофобией, поэтому с тобой надо быть осторожнее и не злить. Таксер, наверное, сам здорово перессал… А ты реально на такси не экономь, щас жара дикая — для мозгов вредно. Тут до конца октября — вообще край. Я щас даже на балкон не выхожу. Душно. Даже вечером.

— На какой из четырех балконов? — подколол я его.

— Да на все. Кондеи «каля-каляшка» вон чистит летом два раза в месяц, все равно дерьма налипает много. А чо делать, у меня, вон, видел, как солнце шпарит. Ну, ты реально перебздел, да?

— Чуть ежа не родил, — признался я, — А «каля-ляшка» — это что?»

— «Каля-каляшка?» — Вилли, наконец, перестал двигаться и облокотился на столешницу, отделявшую отсек кухни от огромного холла, — а это пилиппина…

Судя по моему недоуменному лицу, он понял, что нужны пояснения.

— Ну, филиппинка, — убираться сюда приходит два раза в неделю. Они букву «ф» не выговаривают, поэтому пилиппинами называются, ну и язык у них такой смешной.

— Морни-и-и-инг…, — передразнил он, и я засмеялся, — …хеллу-у-у си-и-ир…

И на своем между собой: «Каля-каля, каля-каля, каля-каля…» А ты, сам то, где остановился?

— В Шардже. Шарк отель.

— Далековато. Там Раджив еще работает, — он снова стал широко улыбаться, — Ириски привез ему?

Я, чувствуя новую подставу, кивнул головой. Кажется, одним такси дело не ограничилось.

— А что не так с ирисками?

— Да Раджив блевал один раз прямо на рабочем месте, когда у бутлегеров бухарь левый купил. В Шардже, ведь, спиртное под запретом, а в соседний Аджман мотаться ему было лень, ну вот он и залетел. Там как раз парень жил, который с нами работает — Ренат. Ну, так вот, вечером этот Раджив к нему стучится — типа укрой, а то начальство заметит, что я бухой в говно. А поехать домой боится: могут прочухать и тут же в полицию стукнуть. Это сухой эмират! Ну, Ренат — не человек что ли? Пускает. А тот сразу оккупировал туалет и как начнет блевать, перепил, бедолага, сивухи. Туда-сюда, часа два он там э-э-эдика звал. Ренату пришлось телек на полную включить, чтобы заглушить этот интимный диалог с унитазом. Потом, короче, выходит и заявляет Ренатке нашему, чо это все от русских ирисок, которыми тот его вчера угощал. Как в анекдоте, выпили три литра водки и отравились печеньем, — Вилли оглушительно захохотал, а я понял причину болезненного выражения лица ресепшиониста на мой подарок. Вот мы ему теперь одни ириски и дарим, чтобы вкус не забывал!

— А розовое такси? Туда, и правда, нельзя мужикам садиться? Обвинят в изнасиловании?

— Да кому ты, нахер, нужен, — махнул рукой Вилен, — Баба-водитель, даже если сядешь, тебя выстегнет и никуда не поедет. Какие проблемы-то?!

Так. И тут Жорик меня подколол. Теперь и вовсе не знаешь, где ему верить, а где нет. Вилли посмотрел на часы и спохватился.

— Все, братишка, пора нам с тобой в университет двигать. Время уже двенадцать. Ты документы принес? Я гляну?

Он схватил мою папку со стола и начал сосредоточенно шуршать бумагами, морща лоб и бормоча себе под нос английские термины.

Я поставил чашку и пошел переодеваться в ванну.

Накалившийся от духоты в гараже салон спортивного двух дверного купе «Porche 911» быстро охладился до приемлемой температуры, пока мы двигались по улице вдоль одинаковых высотных зданий песчаного цвета, которые мой собеседник называл аббревиатурой JBR. Вилли вел себя со мной как со старым знакомым. Узнав про владивостокские приключения, вкратце описанные без деталей, он теперь откровенно мне симпатизировал, подробно рассказывая про Дубай и университет, к кому надо подойти и какие документы сдать. Слушая одним ухом, я осторожно принюхивался к своей рубашке, несмотря на то что она полчаса провисела на балконе, а после была обильно опрыскана «Farenheit», взятым у Вилли, запах все еще немного чувствовался. На светофоре Вилен заметил мои проверки и снова заулыбался:

— Антоха, не парься. Там большинство студентов — индопаки. От них порой так воняет, что просто беда.

— Ты там тоже учился? — изумился я.

— Чуть-чуть. Только языковые тесты сдавал. Но в курсах по теме, поэтому знаю. Тут просто на JBR пробняки, трамвайные рельсы кладут, достали уже. А так езды десять минут. Я тебя закину и поеду, а то щас машину у универа не приткнешь. Там по всей «Knowledge Village» такая задница. Все помнишь, чо я тебе говорил?

— Да. А этот «Knowledge village» что-то типа новосибирского студгородка?

— Ты чего?! — он махнул рукой, — Просто несколько универов собрали в одном месте. Твой самый престижный, кстати. Не-е, вру. Самый престижный — это американский. Он чуть в стороне расположен.

— А какой самый престижный университет, вообще, в ОАЭ?

— Американский, но другой, в Шардже.

— В Шардже? — моему удивлению не было предела.

Шарджа с ее «восточным колоритом» и толпами гастарбайтеров явно проигрывала небоскребам и пятизвездочным отелям, мимо которых мы проезжали сейчас.

— Да ты по Ролла не суди, — поморщился Вилли, — Там просто крутые районы чуть в другом месте расположены. Да и Corniche ты не видел. Это набережная ихняя. А виллы там покруче многих дубайских, просто чуть подальше города. Шейх там продвинутый в плане образования, много вложил…

Я скептически хмыкнул, вспоминая грязные стены и незаасфальтированные проезды окрестностей Rolla square. Решил не спорить. Я всего первый день здесь. Может он и прав…

Район «Knowledge Village» оказался и вправду совсем недалеко, и представлял из себя небольшой квартал, застроенный однотипными трехэтажными корпусами с элегантными башенками. Вилли, объехав весь микрорайон, лихо подрулил прямо к главному входу, подрезав двух арабов на запыленной «альмере». Прощались мы как старые знакомые.

— Давай, смелее. Сейчас документы сдашь, и домой вали — тебе поспать надо. На такси с какой крышей поедешь? Ха — ха!

— Цвета российского флага, — мы оба засмеялись.

Вилли стал серьезным.

— Это…, Тоха, завтра-послезавтра, как будешь с Жориком встречаться, не высказывай ему про эти подколы все. Хоть по жесткачу он тебя прокатил, ты после двадцати часов перелета совсем не прочухал тему, но не предъявляй. Он оценит.

— Спасибо. А он человек-то вообще какой? Если не понравлюсь, домой отправит?

— Он разный может быть. Не-е, не отправит. Ты на университетской визе. Встретитесь, поговорите, — он замялся, — Братишка, давай без комментариев. Это ваши с ним дела.

— Понятно.

— И вали домой спать сразу, как освободишься! У тебя глаза красные.

— Вилен, спасибо.

— Ты как мой батя, — «Вилен». Вилли, просто Вилли.

— Спасибо тебе.

Я взялся за ручку двери, потом вспомнил про метро и карты. Георгий сказал, что Вилен объяснит, как купить и пользоваться…

Вилли порылся в бардачке и достал серую магнитную карточку с надписью «Nol» и арабской вязью. Сдул пыль и вложил мне в руку.

— Как входишь-прикладываешь к валидатору на входе, выходишь — тоже отмечаешься. Правда, не пользовался уже давно, не знаю, работает ли… Пополнишь у «каля-каляшки» в кассе на станции метро. Купюру тупо просунешь вместе с картой. Потом прочухаешь, как самому в автоматах закидывать баланс на них. На автобусы в Шарджу и Аджман тоже действуют, кстати. Давай, держись, последний рывок на сегодня.

Я вылез, он подмигнул мне. Желтый «Porche» взревел форсированным движком и быстро скрылся за поворотом. Я остался стоять на ступеньках незнакомого университета, не переставая думать о том, какой приятный все-таки запах у «Farenheit» и как присутствие в твоей жизни просто хорошего человека может резко изменить восприятие окружающего мира.

И вот я в ОАЭ, в дубайском филиале австралийского университета. Три компактных корпуса. В России масштаб высших учебных заведений куда серьезней, по территории можно полдня кружить.

Через десять минут все документы были вывалены на стол Маргарите Петровой, сотруднице дубайского университета по борьбе, сорри, по работе с российскими студентами. Риту можно было бы назвать вполне миловидной: кукольное личико, пухлые, явно сделанные хирургом, губки, красивые большие глаза, собранные в хвостик русые волосы.

— Деньги за учебу до нас уже дошли. Поэтому все формальности можно считать законченными. Ваши курсы начнутся со вторника. По учебным пособиям проконсультирует преподаватель. Учебники можно будет приобрести в специальном магазине нашего университета в пятом блоке. Расписание вашей учебы: пять дней в неделю, с девяти до двух часов. Кабинет номер 219. Не опаздывайте.

Она улыбнулась. Даздрапердна Ивановна! Нарастающее сексуальное желание пискнуло и забило копыцами в предсмертной агонии. Первый раз я видел, что у девушек такие клыки с щелями между зубами. Губы надуть ума хватило, а в зубы, типа как в пословице, не смотрят, так что ли? У меня самого не хватало нескольких зубов сбоку, но по уважительной причине — выбили добрые кавказцы. Поэтому улыбался я теперь всегда крайне скупо. Но даже на фоне моих отсутствующих кусачек, у нее был просто вопиющий случай.

Заерзав на стуле, я все же попытался придать лицу спокойное выражение, вряд ли получилось: скривившийся рот напоминал, скорее, морду кастрируемого кота.

— Вам плохо? — забеспокоилась девушка. Накаченные гиалуроновой кислотой губы сомкнулись, передо мной снова сидела куколка с безукоризненным личиком.

— Все прекрасно… спасибо. А что вы там говорили про возможности учебы?

— В случае если вы сдадите IELTS по английскому на 7 баллов, а мы предлагаем также курсы подготовки к IELTS за отдельную плату, то сможете продолжить учебу на одном из факультетов нашего университета, — она подала мне цветные проспекты на русском языке. На обложке стояли, похотливо смотрящие друг на друга, парень с девушкой. Европейцы. Судя по собственным наблюдениям за этническим составом студентов, сделанными, пока я тыркался по коридорам университета, это были первые и последние европейцы в данном учебном заведении. Если они вообще были, конечно.

— Учеба в нашем университете даст вам уникальный набор знаний, — продолжала Маргарита, — Более того, после окончания вы сможете подать на гражданство в Австралии. Мы выдаем на выбор австралийские или эмиратские дипломы.

— То есть, если я закончу, мне дадут австралийский диплом?

— Именно. А если вы последний семестр проучитесь в Австралии, вам вообще не придется выезжать из страны. Процесс приобретения вида на жительство вы сможете начать прямо в Австралии. Я не думаю, что он займет больше двух лет.

Вот так новости. Это уже интересно. Хотя, меня сегодня достаточно нае… ли, чтобы можно было так просто поверить.

— А где можно подтвердить сказанную вами информацию? — я пытался не обидеть соотечественницу своим неверием, — Просто хотелось бы почитать все эти документы в оригинале.

Она недовольно надула губки и демонстративно повернулась к монитору.

— На сайте Министерства Иммиграции Австралии есть вся подтверждающая информация. Но для поступления в наш Университет вам для начала надо сдать IELTS и написать эссе. Для этого нужно хорошее образование.

— Образование — это процесс метания фальшивого бисера перед натуральными свиньями, — зачем-то ляпнул я.

Разница часовых поясов сказывалась. Ну и зачем ты это сказал, жирный долбодятел?! Вот у нее поползли вверх брови, а теперь раздвигаются в улыбке губы. Наслаждайся, наслаждайся продолжением фильма детства «Зубастики» и пытайся сохранить интеллигентное лицо…

Буфет Университета располагался на третьем этаже корпуса. Несмотря на послевкусие общения с Ритой «Кривозубовой», зверски хотелось есть. Просто дико сосало под ложечкой. У Вилли дома успел попить только чаю.

Выбор в кафе моей новоявленной альма-матер был небогат: явно заветренный на вид салат, бургеры и несколько видов мороженого. Цены в пересчете на рубли в три раза выше владивостокских. Мда-а, с бюджетными российскими студенческими столовками не сравнить. А еще упрекают, что у нас недостаточно социальное государство.

Однако жрать хотелось так сильно, что взял колу с бургером. Мне еще два часа до Шарджи добираться.

Большинство тусивших в буфете студентов было индопаками, по ходу в Дубае и Шардже их процентов 70% от всей популяции, остальные учащиеся представлены арабами, как в национальных одеждах, так и в вполне европейских прикидах. Несколько китайцев пристроились за соседний столик. Средний возраст здешних студиозов не больше двадцати лет. На их фоне почувствовал себя древним реликтовым мамонтом… Нет, скорее просто великовозрастным мудозвоном. И надо было мне припереться в этот Дубай?!

Ладно, есть хочется, тем не менее. С наслаждением начал разделывать ножом огромный бургер на тарелке, в самый неподходящий момент зазвонил мобильный телефон. Номер Вилли.

— ЗдАрова, таксист. Как делюги?

— Документы сдал, все в порядке.

— А-атлично. Секси герлу на адмишене видел уже?

— Кривозубую что ли?

— Я вижу, вы уже пАзнакомились! — заржал он в трубку, — Ладно, до связи.

Вернулся к бургеру. Хм, на вкус весьма неплохо: говяжий фарш, покрытый листьями базилика и жареными овощами. Очень вкусный томатный соус. Белые булки, между начинкой были огромны и по ощущениям… обычный белый хлеб. Дрить вашу тетю, не зря МакДаки во Владивостоке так и не открывают, неужели сложно вместо этих булок черный хлеб положить, а? Это же прощай фигура на долгие года, у меня и так перевес по багажу собственного веса… Но что делать, заплатил — жри и не хрюкай.

Вспомнился анекдот про советского моряка, который возвращается из рейса во Владивосток и рассказывает про посещение публичного дома в Гонконге. Как он вперся туда с десятью баксами и требовал продажной любви, а за 10 долларов его приводят в комнату, где сидит обезьянка. Друзья спрашивают, ну чего ты сделал? Он отвечает: ну как чего, деньги то я за макаку уже заплатил…

— У вас свободно? — мелодичный голос на русском языке отвлек от уничтожения остаток булок.

Я поднял глаза. Сначала увидел синие джинсы, облегающие стройные ноги, затем точеную фигурку в белой футболке с V-образным вырезом, потом ее лицо. Внезапно для себя покраснел и отвернулся. Девушка оказалась красивой… Судорожно вытерев салфеткой соус с губ, я снова посмотрел на нее.

Девушка была очень красива. Теперь она улыбалась.

— Извините, у вас свободно здесь? Все столики заняты.

Я окинул взглядом три пустых места около себя. Вот же хрюндель, успел таки заляпать: капли соуса на столе, крошки от белых булок. Обед аристократа…

— Да, конечно, только прибрать надо. До меня тут индусы ели, намусорили малость.

Она поставила свой бумажный стакан с кофе с другой стороны стола.

— А почему вы решили, что это индусы?

А, действительно. Почему ты решил, дятел криворотый, что это были индусы?! Стол вообще пустовал. Здесь никого не было. Чего ты врешь то?!

— Индусы в чалмах и воняли парфюмом. Знаете, в Дубае здесь меры не знают с употреблением туалетной воды. Туалетной, в хорошем смысле слова…

Осознаю, что меня несет явно не в ту сторону. Однако, надо быть логичным и остаивать свою точку зрения до конца. Она продолжала улыбаться. Ровные белые зубы на смугловатом лице. Мы с Риткой со своими стоматологическими проблемами нервно курим в сторонке.

— Я тут уже полтора года и индусов в чалме видела всего два раза. Оба были преподавателями. А реальные индусы говядину не едят, корова — священное животное.

Я старался зажимать рот, чтобы не демонстрировать отсутствие выбитых зубов. Но вот, как спрятать несвежую рубашку и лишний вес?! Да знаешь что, не пошла бы ты со своими индусами. Отчаянье придало мне нахальства.

— А вы специально ждали момента спросить, когда я обмажусь соусом и буду выглядеть как идиот, — хамовато ответил я.

Она вспыхнула и смутилась. Правильные черты лица в обрамлении густых длинных черных волос стали еще прекраснее. Рядом зашуршала одежда. С двух сторон без спроса за стол присаживались две молодые арабки в хиджабах. Видимо подружки моей собеседницы. Классика жанра, симпатичная фея и две бабы-яги. Скрюченные носы, прыщи на широких лицах, оплывшие тела, жировые складки, интуитивно угадываемые под темными бесформенными плащами. По сравнению с моей новой знакомой, они были просто вопиюще уродливы. Одна из «ворон» заговорила. Я так понимаю, по-арабски. И я так понимаю, что по поводу меня. Все! Хватит! Я вскочил.

— Простите. Не буду вам мешать.

Гордо устремился к лестнице. Фак! Придурок! Объедки вонючей булки остались на столе. Пришлось возвращаться.

— Прошу прощения. Уберу индусские кушанья, чтобы вас не смущать.

Девушки не ответили. Вороны в плащах все равно не поняли, а она отвернулась. Ну и ладно. Не очень то и хотелось…

До Шарджи добирался снова на такси, на цвет крыши принципиально не обратил внимания. Движение по Шейх Заед Роад было несколько ограничено. Вот так арабы, у вас и на шести полосах пробки, не фиг понты пускать. Миллиарды вложили, а с трафиком, равно как и наши владивостокские головотяпы справиться не можете. А ведь снежных циклонов здесь явно не бывает, как и гололедицы на сопках.

Я и сам чувствовал, что бешусь из-за инцидента в университете. Красавица и ее подруги-крокодилы незримо присутствовали рядом. С удивлением осознал, что продолжаю мысленно спорить со случайной знакомой. Ведь можно было бы как-то сказать по-другому?! Не вести себя как психопат! Кстати, а почему она решила, что я русский? Понятно… моя курносая хлеборезка других вариантов не оставляет.

Я вздыхал: а ведь незнакомка учится в этом институте. Значит, может быть, встретимся еще. На тот момент я пока не понял: радоваться этому обстоятельству или нет.

Магнитная карта на вход не срабатывала. Дверь в номер не открывалась. Пришлось тащиться обратно на ресепшн и перезаряжать. К счастью, в эту смену работал какой-то усатый негр, а не Раджив. Со второй попытки ввалился в свою комнатенку.

Ох, ни хрена себе: сауна градусов в пятьдесят. Можно напяливать шапку буденновку и потеть, как в бане. Потыкал кнопки пульта кондиционера и полез в душ. Теплая ржавая вода, не то, что у Вилли дома. Да, роскошная квартира у Вилена, и его новенький «Porche»… Интересно, это они такие деньги здесь заколачивают? На дизайне упаковок?! Может действительно Георгий предложит чего-нибудь стоящее?! Я ведь реально проект во Владике сам поднимал. И сделал рентабельным.

Вообще сегодняшняя красавица знала бы, что разговаривает с одним из крупнейших производителей упаковки для кондитерской продукции Приморского края… Я невесело усмехнулся, бывшим производителем, а ныне просто нищебродом.

Двуспальная кровать была широкой, но на ощупь оказалась жестковатой и неудобной. Кондей работал исправно и крошечная комнатка постепенно охладилась. Обычно перед сном всегда думал об Оксане. Что она делает, чем занимается? Хотя… известно чем: постанывает в объятиях дрыщеватого еврейчика. А тот балдеет от ее упругих сисек. Нет, тут же разница с Владом во времени. Наверно сейчас она сидит в своей бухгалтерии.

Против обычного, привычная боль не захлестнула, впервые за много времени мысли были о другой. Интересно, откуда она знает русский?! Какой она национальности: кавказка, татарка? Все-таки очень приятная девушка, а стояли мы друг напротив друга всего то минуту, не больше…

Под мерный гул кондиционера я вытянулся, закутавшись в приятно пахнущее свежее постельное белье. После пережитого бурного дня глаза сами закрывались.

Однако приключения и эмоции не оставляли даже во сне. Мне снился сегодняшний бородач из такси Эль-арабия, гонявшийся за мной по площади Ролла; университет и встреча в кафе. Мелодичный голос спрашивал разрешения сесть, я поднимал голову и видел перед собой улыбающуюся всеми своими редкими клыками Риту. Затем снова возникал бородатый с искаженным от ненависти лицом, и я снова бежал по закоулкам, отчаянно пытаясь спрятаться от неумолимого преследователя. Однако взбешенный шофер меня явно настигал. Он уже дышал мне вслед. Более того, стал торжествующе орать. Все громче и громче.

— АЛЛАХУ АКБАР! АЛЛАХУ АКБАР!

Меня подкинуло на кровати. Ошалело шипя щербатым ртом, уставился в темноту. Это уже не сон! В комнате явно кто-то был. Тело свело от ужаса. Неуложенные после душа волосы на голове встали дыбом. Пришли пиз… ть за те ириски?! Господи помоги!!!

— АШХАДУ АЛЛА ИЛЛЯ ИЛЛИЛЛА! — неизвестный истошно кричал на меня из противоположного угла, — АЛЛАААААХУ АКБАРУЛАААА!!!

Окно было занавешено. Ничего не видно. Я тихонько попискивал. Дрожащая рука судорожно искала выключатель за спиной. Губы дрожали. Наконец нащупал-зажегся свет. Комната была пуста. Но таинственный мощный мужчина на арабском языке продолжал вещать. Подскочил к окну — на улице темень, только на площади — фонари, да редкие огни в домах напротив. Что происходит, бл..дь?!

Открыл окно и высунулся по пояс. Все тело обдало волной горячего воздуха. Гидроперит твою перекись водорода, как же я сразу не догадался: здание гостиницы вплотную примыкало к мечети с минаретом. Утром не заметил, потому что вокруг не обошел! Точно, это же призыв для мусульман на молитву.

Облегчение мое не знало предела. Но, однако, какая слышимость. Действительно, как над ухом поет. Адреналин требовал выхода, что и было сделано в виде продолжительной струи в унитаз. В ходе процесса вдруг осознал, что это же еще один прикол от Жорика. Это же он определил меня в этот сраный отель, прекрасно зная, что рано утром меня тряхнет по самые гланды. Вот ведь, мягко говоря, полный гондон! Интересно, как выглядит этот клоун — Жорик? Вилли просил не обижаться на подколки, да пошли они оба, вон струя бьет уже полминуты. Никакого здоровья не хватит с шуточками этих «жертв аборта».

Облегчившись физически и морально, я снова завалился спать. Обнял вторую подушку, и, представив что это Оксана, крепко уснул не дожидаясь окончания призывов для мусульман к священной молитве.

Кафе «Старбакс» располагалось прямо в университетском городке «Knowledge village» и являло собой полный аналог российских «Шоколадниц». Хотя, нет, вру. Во Владивостоке выбор в городских кафе был как-то побогаче. Здесь, в Дубае, в «Старбаксе» не подавали ни пиццу, ни пасту, ни салатов. Выбор ограничивался муссами, чизкейками, морковным тортом, кексами и, совсем уж позорными, печенюшками. Впрочем, присмотревшись к цене, я изменил точку зрения: цена на упаковку из двух печенюшек «из сельпо» была явно не для среднего российского сельского жителя. И, тем не менее, несмотря на скудность выбора, почти все столики были забиты западными экспатами обоих полов.

Заказав чашку чая с молоком, здесь он именовался как English breakfast tea, пристроился на самом неудобном месте, посередине гомонящих европейцев. Не очень комфортно, но других мест нет.

Потягивая чай, украдкой разглядываю окружающих экспатов. Судя по всему, белые чувствовали себя в Дубае достаточно комфортно. Публика вокруг непринужденно беседовала, смеялась. Люди беззаботно проводили время. Многие просто подходили и заказывали кофе, и, не оставаясь в «Старбаксе», сразу выходили с бумажными стаканами на улицу. Здесь что кофе особенный что ли? Дома приготовить не могут? Удивило большое количество мужиков в строгих костюмах или просто облаченных в рубашки с галстуками. Сегодня же вроде как воскресенье, они, что трудоголики все? В такую жару и в галстуке — не позавидуешь. Хотя, кто их знает этих европейцев, мы в Приморье больше с китаезами взаимодействуем. В Европе я и не бывал никогда.

Хронометр «Patek Phillipe», привезенный знакомым пару лет назад из Лос-Анджелеса, показывал десять минут пятого по дубайскому времени. Хм, где же этот Жорик?! Опять решил меня разыграть?! Прозрачные двери распахнулись, и на пороге показался еще один европеец, почтительно пропустивший мимо себя двух мужиков. Сразу видно наши. Хитрые глазки на круглых мордах, носы картошкой, стрижка ежиком. Оба направились прямо ко мне. Интересно, кто из них Жорж? Обоим за сорок. Кондовые обветренные лица. Мне по голосу Жорик казался по-моложе. Я напрягся, готовясь встать навстречу. Однако оба земляка, равнодушно скользнув по мне глазами, прошли к витрине с кексами. Что за…

— А ты чего себе кишей не взял? — светловолосый европеец без церемоний по хозяйски сел за мой стол, — Тут неплохие киши. Есть — со спаржей, а есть — с курой.

Я недоуменно смотрел на него. Лицо у меня видимо вытянулось, он заулыбался.

— Георгий?

— Можно просто Жорик. Привет, Антон. Добро пожаловать в Дубай.

Глава вторая

Объединенные Арабские Эмираты, Дубай, сентябрь 2014 года

— В минуту нерешительности действуй быстро и старайся сделать первый шаг, хотя бы и лишний.

— Его высокопревосходительство Шейх, Доктор Султан бин Мухаммад Аль-Касими, глава эмирата Шарджа.

Спустя несколько минут, мы уплетали киши — суховатые пирожки из мягкого теста и курицы. Узнав, что Вилли не сопровождал меня в здании университета, Жорж пришел в бешенство и тут же набрал амбала по телефону. Я заметил, что труба у него самая простая «Nokia». Это что за мода здесь такая?

— Вилен, я не понял! Я же просил тебя по-человечески сопровождать человека по университету для регистрации! — высказывал назидательным тоном хозяин дешевого телефона владельцу новенького желтого «Porche».

Электровеник видимо что-то застрочил в свое оправдание про проблемы с местами на автостоянке. Георгий прервал тираду.

— Да мне насрать, что там негде поставить! На такси передвигайся или на метро. Карту жизни купи себе, отзывчивый.

Теперь и мне стало слышно, как Вилен корил себя и извинялся. Жорж был неумолим.

Пока собеседник был занят разговором, я разглядывал его: худощавое вытянутое лицо, светлые волосы, голубые глаза, примерно моего возраста. Ну, может — чуть постарше. А так и не скажешь, что русак. Да еще такой приколист. Выглядит скорее как скандинав какой-нибудь.

— Вилли, Дубай хорошо знаешь? На хер тебя пошлю — не заблудишься? — закончил наконец воспитание Георгий, нажал на отбой и посмотрел на меня тяжелым взглядом.

— Ты суров, — я усмехнулся.

— Слушай, давай без долгих переходов, — он сразу взял деловой тон, ни грамма шуток или сарказма, — Мне позвонил Макс. Ты в курсе, что мы ним проработали пару лет в одном не самом приятном месте. Спросил, есть ли возможность помочь одному человеку. То есть, тебе. Место у меня конечно есть, но не совсем твой профиль.

— Я тебе еще во Владике это говорил.

— В отношении твоих проблем я в курсе. Могу предложить два пути решения через Дубай. Первый, самый простой. Сдаешь IELTS здесь, поступаешь на учебу, через два года после десяти предметов переводишься в Сидней, ну чтобы доучиться там последний семестр. Доучиваешься в Сиднее и, не отходя от кассы, подаешь на ВНЖ и мутишь с работой. Опыт у тебя в бизнесе солидный, судимостей нет, справки быстро соберешь. А там, как кривая австралийской мечты выведет.

— Типа остаться жить в Австралии?

— Типа да. Тебе в России все равно нечего терять, кроме своих цепей. Второй вариант: те же курсы английского и место у меня в менеджерах по продажам. А там уже как решишь, можешь также на Австралию вырулить, можешь здесь потусить, можешь просто подождать, пока все утрясется и домой свалить.

— Ну, судя по тому, как Вилли живет, вы явно не бедствуете с бизнесом.

— Не жалуемся.

— И чем заниматься в качестве продажника? С торговыми сетями договариваться?

— Мы на дизайне упаковок в основном сидим. Но с производственниками беда, мне как раз нужен консультант. Мы итак сидим на долгосрочных контрактах с несколькими производителями. Ничего сверхъестественного. Будешь работать с постоянными клиентами. Главное — техническая сторона дела.

Георгий пустился в пространные объяснения аспектов бизнеса здесь. Судя по всему, все сводилось к тому, что ребята удачно припали к долгосрочным контрактам с крупными нигерийскими производителями продукции и успешно доят материнские компании с помощью проектов дизайна, промоушена и пласмента. Мечта любого упаковщика — долгосрочное сотрудничество. Звучало все многообещающе…

— Надо подумать. Я этим особо никогда не занимался…, — наконец выдавил я, по завершению монолога Жорика.

— Ты все равно здесь на несколько недель. Можешь подумать, пока на курсах учишься. Только учти: я еще не до конца уверен, насколько ты подходишь нам. Поэтому сначала определись с решением, а потом встретимся еще раз.

— Много народа у вас там работает?

— Нет, маленький коллектив — большие зарплаты.

— Я подумаю.

— Наберешь меня, если решишься.

Я огляделся по сторонам.

— Слушай, а чего так народу много? Выходной сегодня вроде…

Георгий аккуратно вытер край губ салфеткой и бросил на тарелку со своим недоеденным кишем.

— Тут не Россия. Воскресенье — рабочий день, начало недели. Пятница — выходной.

Он встал и протянул руку.

— Звони в любое время.

Вернувшись в Шарджу, я молча лежу и гляжу в потолок. За стенкой переругиваются соседи. Должно быть семейная пара. Ведь без подтверждения брака мужчину и женщину в Шардже в гостиницу не заселят в один номер. Мужчина явно чем-то раздражен: отрывистые фразы чередуются с ударами чем-то тяжелым прямо по стене. Надеюсь, он не жену прикладывает. Резкий женский вопль оборвал монолог разъяренного мужа и, судя по решимости невидимой мне тетки, беспокоиться надо скорее за мужика, не зря он притих.

Никогда раньше не думал об иммиграции из России. Во первых — я патриот, во вторых — меня вполне устраивал доход и социальный статус. Я попытался вспомнить, что знал про Австралию: кенгуру, здание оперы в Сиднее, Рассел Кроу, бескрайние прерии, сумчатый волк и эта, как ее там, рыжая плоскодонка Николь Кидман. Больше в голову ничего не приходило.

За стенкой тетка продолжала орать на мужика, тот пытался что-то вякать в ответ, но бабу это раззадоривало еще больше.

Я перевернулся на бок и почесал голову: ну выучу здесь английский, приеду туда — чем заниматься? Дворником работать? Попробовать потусить здесь? Десять тысяч баксов — это хорошие деньги, у меня в карман себе ежемесячно с прибыли побольше выходило. Но справлюсь ли я? Английским владею плохо, говорить зажимаюсь. С другой стороны… легче во Владике найти денег и снова цех открыть, пока я в теме. Все поставщики и цепочка сбыта мне известны, людей подтяну из старой команды. С Виталей они работать в большинстве своем не будут. В общем, я в курсах, как и что сделать, пока еще. Через год правила на рынке сильно поменяются и будет сложнее. Но для запуска нужны деньги. Семьдесят-восемьдесят тысяч долларов. Где бы их взять? Дома все банки в кредите отказали. Авторитетные знакомые тоже. Плюс немаловажный фактор: вряд ли мой бывший компаньон даст мне шанс подняться, конкурентов он не потерпит. В общем, сложный вопрос.

За окном уже стемнело, я сунул ноги в шлепки — собрался на улицу: надо будет пройтись еще раз вокруг Ролла, найти продуктовый магазин, есть хочется. Киши в дубайском «Старбаксе» для моей туши — это только аппетит раздразнить. Хотя, это не главная проблема: организм настойчиво требовал привычной дозы алкоголя в виде нескольких бутылок пива. Купить было негде. Шарджа — сухой эмират, искать здесь наверное бессмысленно. Какой же я дебил, что проигнорировал Duty free, когда выходил из аэропорта.

Я открыл дверь и вышел в узкий коридор. Пива хотелось настолько сильно, что у лифта мелькнула мысль позвонить Вилли. Но после сегодняшнего прилюдного разгона, который ему устроил Жорж из-за меня, было как-то неудобно. Ладно, потерплю.

Темнота ожидаемой прохлады не принесла. Душно по-прежнему, как в парилке. Однако, передвигаться стало все-таки легче. Айфон показывал 34 градуса. Народу на Rolla square стало еще больше. Видимо обитатели центральной части города под конец рабочего дня также предпочитают выползать на свет, в смысле наоборот: как кроты ждут момента, когда солнечный диск скроется в волнах Персидского Залива. Показалось, что мужиков здесь вертится гораздо больше чем женщин. На меня мало кто обращал внимания и это радовало. Кстати, супермаркет таки обнаружился в трехстах метрах от отеля, только — с другой стороны.

Пошарившись со скептическим видом по полкам отделов самообслуживания, я вздохнул — это не Владивосток и даже не Уссурийск. Черный хлеб отсутствовал как класс, наших консервов не было, гречки и колбасы не нашел, спиртного, понятное дело, тут отродясь не водилось. Выпечки, типа нашего приморского пан-сё, естественно здесь не держат, но и и беляшей с хот-догами тоже не найти. Чего они здесь жрут то?!

Индусы и пакистанцы с деловитым видом сновали взад — вперед. Однако, надо было определяться. Выбор пал на моцареллу, молоко, сухие крекеры вместо хлеба, бананы и манго. Перебьюсь и этим. Расплатившись, пошел через площадь обратно в отель. Мысли о пиве не покидали. Блин, вот ведь приспичило!

Войдя в отель, кивнул Радживу, что-то сосредоточенно писавшему за стойкой ресепшена. Внезапно заманчивая мысль пришла в голову: а не поинтересоваться ли сейчас у этого индуса насчет того как бы достать алкопродукции. Контакты с местными бутлегерами-контрабандистами он наверняка имеет. Момент был подходящий — в холле отеля никого не было.

— Good evening, Radjeeve, — поставив сумку с продуктами, начал я налаживать межкультурный диалог, старательно выговаривая слова, — How are you?

— Oh, I am fine, Mr.Anton. Аnd you?

Пока не очень. Зато с твоей помощью сейчас будет все гораздо лучше. Я оглянулся по сторонам и приблизился к нему поближе, перейдя на полушепот.

— Look. Can you call your friends and order six bottles of beer and… — ладно, гуляй деревня, отметим начало учебного года, — ...and one bottle of vodka for me personally.

Раджив вздрогнул, побледнел, быстрым взглядом окинул взглядом холл за моей спиной и утвердительно кивнул головой. Молодец! Наш человек! Я решил ввернуть больше мотивации, чтобы уж дожать наверняка. Ща я тебе сделаю предложение, от которого ты не сможешь отказаться.

— «Actually, we may share one bottle of vodka in my room. I bought some food for it. This is our little nasty secret, — блеснул я фразой из любимого порнофильма, в котором канадская мачеха тридцати пяти лет соблазняет в ванной своего пасынка немногим младше ее, и заговорщически подмигнул Радживу, как старому собутыльнику.

Тот снова утвердительно закивал. Потом заметался туда-сюда, рассекая пространство за стойкой. Руки у него заходили ходуном, глаза часто мигали. Достав платок из кармана, индус вытер испарину со лба. Вот ты посмотри, а еще говорят русские люди пьяницы. Товарища от одной возможности распития спиртных напитков заколотило, как советского школьника от иностранных жвачек; пальцы дрожат, видать тоже терпел до последнего. А ведь и не скажешь, такой интеллигентный на вид очкарик…

Тем временем, Раджив достал мобильный телефон и трясущимися руками начал набирать цифры. Я показал ему большой палец в знак одобрения и отвернулся. Кумарит индуса не по-детски, не буду смущать. Ладно, сейчас по-русски снимем напряжение. Может в супермаркет за зеленью мотануться, в дополнение к крекерам с моцареллой?! Ресепшионист что-то быстро шептал по телефону на английском. И без того сильный индийский акцент усилился до предела, я ничего не понял. Блин, надо учить английский как следует.

Раджив кашлянул за моей спиной, я обернулся. Он протягивал мне мобильный, умоляюще глядя в глаза. Выбрать между наименованиями водок, что ли, не может? Вот долбодятел, ладно, сейчас порешаем вопрос. Я взял телефон и приготовился объяснять. Блин, только бы разобрать их индопакское наречие…

— Ты чего там мутишь? — услышал я голос Георгия.

— О, привет. А ты чего здесь? — я ошеломленно поинтересовался у него.

— Чего я здесь?! Чего ты там Раджива до истерики доводишь? Какое — выпить! Что ты задумал?!

— Да я просто спросил. Он сам сказал, что все сделает. Сейчас позвонит и привезут.

— Кто тебе сказал? Раджив? Ты чего меня лечишь, как он мог вообще тебе это сказать, если у него сейчас прединфарктное состояние!!!

— Ну, я спросил, он кивнул…

— Антоша, дружище, — ласково начал Жорик, — Ты чудак еб… тый, раздолбай х..в. Что ты ведешь себя как удод в период полового созревания?! Во-первых, Шарджа — это самый жесткий эмират в стране. Здесь даже кальяны запрещены, а тем более то, о чем ты просишь. Во-вторых, с первыми встречными телефонами «молочников» никто не делится. Отель под камерами наблюдения, тем более. В третьих, если индус мотает головой отрицательно — это означает «да», а если кивает утвердительно — это значит «нет». Просто — наоборот все!

— Опять разводишь…

— Б..дь, иди в номер. Пей кефир. Засунь башку под холодную воду. Отстань от бедного Раджива! А то он нам скидку 20% перестанет делать здесь. Ну и в гугле можешь посмотреть. Интернет в отеле работает.

Я в недоумении вернул телефон Радживу, не зная верить или не верить. У этого Жоржа прикол на приколе. Чего за хрень?! Вздохнул, нагнулся за пакетом с продуктами, но напоследок все же решил проверить полученную информацию, не отходя от кассы, так сказать. Не хотелось бы снова оказаться жертвой розыгрыша. Черт, в голове уже на автомате вертелись грязные фразы из порнушки. Нет, надо что-нибудь спросить из общей программы, чтобы он головой покивал.

— My friend Radjeeve, — начал я, лихорадочно вспоминая типовые английские вопросы, — Is London the capital of Great Britain?

Ресепшионист заморгал еще чаще, потом снял очки и грустно посмотрел на меня. Таким взглядом сердобольные тетки в России провожают случайно встреченных на улице детей с наследственной степенью умственной отсталости. Он прав. Немного не в тему. Надо коснуться более актуальных вещей.

— No alcohol lin Sharjah, right?

Голова Раджива поспешно закачалась как у китайского болванчика на торпеде автомобиля. Так я не понял: да или нет? Ладно, еще один заход.

— Are there any prostitutes in Sharjah to have sex with?

Его лицо сделалось беспомощным и жалким. Сидел человек на смене, а тут приперлась белая обезьяна с гранатой и начала его мучить. Ладно, шутка не удалась. Последняя попытка.

— I… go to my room. Ok?

Раджив снова замахал головой в разные стороны. О, точно, значит — да… Не фига себе, вот это номер! Ну и как прикажешь их понимать, если «да» означает «нет»! Восток дело тонкое, но не до такой же степени! Сконфузившись, я удалился в сторону лифта. Бедный администратор наверное проклял тот день, когда вообще согласился меня заселить. В лифте перед зеркалом попробовал воспроизвести индийские махи головой. Получалось неплохо. Да, неудобно вышло. Кто же мог знать? Надо вообще завязывать с алкоголем, тяга уже нездоровая. Я вздохнул и провел магнитной картой вдоль электронного замка на двери номера. Да уж, сходил за хлебушком…

Глава третья

Объединенные Арабские Эмираты, Шарджа, сентябрь 2014 года

6—00. Блин, уже надо вставать
6—15. Все, точно встаю.

8—10. Твою мать!!!!

— Жизненная ситуация среднестатического русского человека

Бизнес во Владе у меня отжали быстро. Первые телефонные звонки с угрозами, произнесенными с кавказским акцентом напрягали, но не особо пугали. Бывший друг и партнер Виталий Батура был человеком решительным и слов на ветер не бросал. Но я все-же лелеял надежду продать ему требуемую долю за хорошие деньги.

Через пару дней меня отловили на автостоянке у «Океана».

Снимая депрессию, я последнее время подcел на кино на большом экране. Покупал билеты сразу на несколько фильмов, и тупо сидел с попкорном в полупустом зале среди влюбленных парочек и гомонящих молодежных компаний.

…Ветер с набережной усиливался, пришлось прибавить ходу. У двери автомобиля кто-то хлопнул по плечу. За спиной стояли два кавказца. Черные длинные волосы, тонкие сжатые губы, злые глаза. Сразу понятно, что ничего хорошего встреча с такими персонажами на вечерней стоянке не сулит. По правде говоря, таких субъектов и днем на оживленных улицах надо обходить стороной. Один из гостей с Юга, облаченный в красную спортивную куртку с надписью «Russia», молча вмазал по челюсти. Несмотря на набранные за последний месяц пару десятков килограммов, я потерял равновесие и полетел на обильно политый дождем бетон. За спиной улавливался испуганный шепот, стук закрываемых дверей и резкий шум удаляющейся машины. Редкие свидетели, наученные горьким опытом общения с «многонациональными россиянами», предпочитали оперативно покинуть опасное место.

Резкий удар лицо. В глазах у меня потемнело, из носа брызнула кровь. Теперь стало реально страшно.

— Карочи, ты, свынья, ты че: нэ осознал своих ошибок, да? — свистящий хриплый голос раздавался надо мной, — В крутого решил поиграт, да?!

Еще серия сильных боксерских связок по корпусу и бокам. Боже, как больно! Я пытался машинально закрываться руками. Бесполезно. Кто-то них двоих попал прямо в голову. Показалось, что долбанули кувалдой со всей силы. Руки раскинулись в разные стороны, а очень болезненный пинок по животу заставил машинально скрючиться. Похоже, я лежал в луже. Сейчас это было почему-то неважно. Неожиданно мою тушу подняли и прислонили к капоту автомобиля. Коленки дрожали. Почувствовав на своем горле холодный клинок ножа, я окончательно потек. В смысле, впервые ощутил, как по ногам непроизвольно течет собственная моча.

— Сука, слушай сюда, карочи. Виталю надо уважить и сделать всё красива, да?! Перепишешь всё на него, да?! Ми в следующий рас даже разговаривать не будем, свынья. И я тэ башку на..й отрежьу, понэл, биять!!!

Меня колотило. Их звериная, отрицательная энергетика и решимость убивать окончательно деморализовали. Напоследок один из страшных незнакомцев врезал прямо по лицу. Голова мотнулась вбок, хрустнули зубы, рот наполнился кровью. Больше никто не держал, и я сполз вниз. Кавказцы неспешно уходили. Я напряженно следил, как могучая спина в костюме «Russia», одного из бандитов, скрылась за корпусом белого микроавтобуса. Боль была нестерпимой, но, тем не менее, я умудрился потерять сознание.

— Ты пойми, еще в июле понаехало ментов, два микроавтобуса. Тычут постановлением на осмотр складов. Начинают мне предъявлять, что здесь мы клеим логотипы одной московской компании, ну, типа контрафакт. Я уже несколько лет этим не занимался! Чего я враг себе что ли?! Линию остановили, склады опечатали, готовую продукцию вывезли. Обыск и конфискация проводились без понятых… Батура требует сто тысяч. Как бывшему партнеру, типа, скидку делает — так сначала хотел триста. Напирает, что серьезные люди за ним, сука. Я в курсах, что он это сам все организовал. Ментовская крыса…

Максим молчал. Я отхлебнул кофе и поежился. Дверь в кафе сзади хлопала чаще и чаще. Начинался вечер. Менеджеры окрестных офисов, студенты, школьники занимали свободные места. Монотонный гул голосов плыл в ушах, сливаясь со звяканьем посуды и женским смехом.

— Потом, когда экспертиза их опровергла, прокурорские начали лениво копать… Батура вызывает меня к себе, и прямо в кабинете заявляет, что мне так и этак — кирдык. Он де бизнес заберет по-любому. И смотрит волком, гондон!

— Я же тебе говорил: не мути бизнес с ментом, даже бывшим одноклассником. Виталик — он такой. А ты чего…?

— Ненавижу эту гниду. Папаша, мент, еще Баулу служил, а теперь его ублюдок нахватался родительского опыта и сам рэкетирует.

В углу безудержно хохотали молодые девицы, по виду студентки. Сигаретный дым гулял по помещению. По стеклам застучал дождь. Над городом снова завис циклон. Скоро август, а там и осень. Лето превратится в воспоминания через месяц, а спокойная и успешная полоса в моей жизни стремительно заканчивается уже сейчас. Уже закончилась.

— Антон, тебе надо уехать, — тихо сказал Максим.

Я тоскливо посмотрел в окно. На Светланской выстраивалась традиционная пробка. У дома напротив двое узбеков под дождем красили облупившийся фасад. Жаль, что я не тот узбек: ни долгов, ни врагов.

— Куда уехать?!

— В Хабаровск, Новосиб… в Москву, наконец. Тебе надо пересидеть. Он от тебя не отстанет. Если Батуре вожжа под хвост попала, то это — все. Тем более, ты ему через прокуратуру жизнь попортил. Все эти доследственные проверки… Он отписываться будет еще недели две. Тебя не забудет. Вы же вместе начинали… Деньги у вас в обороте немалые. Были друзья — стали враги. Не получится по закону — он сделает по-другому. Эти чеченцы тебя в следующий раз просто убьют.

— Куда ехать? А Оксана? Что я там буду делать?! Денег нет, бизнеса нет. Одно помещение осталось…

— Я хочу тебе подкинуть один вариант…

— Ты бы лучше денег подкинул!

Максим смутился. Я знал, что денег у него нет. Он просто хороший друг, но надо на ком-то хоть чуть сорвать накопившуюся злобу. У Максима все сложилось неплохо. Достойная работа в «Примтеплоэнерго». Неплохие деньги по приморским меркам, чтобы содержать жену и двоих детей. Вон, «cафаря» свежего взял недавно. Ремонт в квартире закончил. Но все это не тот масштаб.

— Ты же знаешь…

Я махнул рукой.

— Ладно, проехали. Я срастил все. Жизнь такая коловая, надо кого-то подье… ть.

— Ты мне очень помог тогда с квартирой…, — начал он.

— Хватит. Не надо. Проехали уже. Ты мне сейчас не поможешь.

— Нет, Антон, я тебе очень должен! — настаивал Максим. — Поэтому есть предложение одно…

— Подожди, вискарика? Ты на моторе приехал? — остановил я его. — Давно тебя не видел, хоть расслабиться есть с кем.

Он поколебался, но утвердительно кивнул головой.

— Давай.

«Chivas» встал в горле и не пошел. Пришлось сделать усилие. Я с трудом перевел дух.

— Антон, — Максим смотрел куда-то в сторону. Ты не представляешь, что такое жить с двумя детьми, с тестем и тещей. Особенно, когда тесть запойный алкаш. Полный урод. Скандалы, драки, у детей вся психика измотана… Ипотеку не потянули бы… Все тогда отказали, кроме тебя. Я до сих пор твой должник.

— Ты все отдал.

— Через четыре года и без процентов, — криво усмехнулся он

— Забей. Сейчас здесь за стол заплатишь и проехали.

— Нет, ты не понял. Есть реальный вариант для тебя. В Эмиратах!

— Где??? — я чуть не поперхнулся листом салата, густо покрытым майонезом.

— В Эмиратах, — повторил Максим. Я звонил. Уже все пробил для тебя…

— Кто у тебя там есть? — мое удивление было искренним. Откуда у этого интелигентишки с окраины города связи в далеких ОАЭ.

— Мы учились в Петербурге. Я же там заканчивал. Батю с Балтийского флота сюда перевели как раз после третьего курса… Потом мы пересеклись еще раз — вместе в Африке работали. Ну, еще до кризиса 2008. Очень серьезный человек. Там солидная фирма. Я ему уже рассказал насчет тебя.

— А, да, помню. Ты мне же после Африки долг и отдал. И что за темы он там двигает?

— Что-то тоже связано с дизайном. Бизнес процветает. Антон, это очень надежный человек.

— У меня семь лет опыта по производству упаковок для кондитерских изделий. Но вот маркетинг… И зачем я ему там, без английского?

— Там нужны люди с опытом управления бизнесом, — настаивал Максим, — Он согласен с тобой поговорить. Ты же производство на ноги поставил, Батура только юридические темы и вопросы с чиновниками утрясал.

Я скептически ухмыльнулся. Все это казалось далекой авантюрой. Друг хочет мне искренне помочь, но явно это не вариант. Мы выпили еще. Темы для разговора как-то иссякли. Немного еще посидев для приличия, мы с Максимом поглядели друг на друга и разошлись.

Между тем, мое положение становилось все хуже, деньги заканчивались. Бывший одноклассник и бизнес партнер, он же опер-уполномоченный по борьбе с экономическими преступлениями, Виталий Николаевич Батура, наоборот подбирался все ближе. Дело явно замыливалось. Из прокуратуры и следственного комитета в ответ на свои жалобы, я получал одни отписки. Конфискованный товар и оборудование никто так и не возвращал. Цех простаивал, опечатанный до сих пор. В конце августа раздал людям зарплату. Неофициально. Из собственного резерва. Загнал «Крузер» в автосалон на продажу, по весьма скромному ценнику.

Потом снова объявились кавказцы, утром, просто, встретили у подъезда и напомнили про Батуру. Бежать было поздно. Пришлось подчиниться. Вместе поднялись в квартиру, забрали документы и мотанулись к нотариусу на Шефнера, где я, в простой будничной обстановке, написал отказ от своей доли в фирме и права собственности на цех, дело семи лет жизни, в пользу мамы Виталика Батуры. Дородной властной тетки. Подавитесь, суки! На прощание, тот самый Аслан в спортивном костюме «Russia» дал мне хорошего пинка на выходе — прямо на глазах у курящих сотрудников. После этого, я медленно брел по улицам, не разбирая дороги. Руки тряслись. Было очень унизительно и мерзко.

А в начале августа ушла Оксана. Ушла без предупреждения. В октябре мы планировали свадьбу. В один прекрасный день, возвратившись измотанным после очередных бесплодных переговоров по поводу кредита из банка, застал квартиру в некотором беспорядке. Вещей Оксаны не было. Разнообразный набор невеселых дум промчался в голове, пока сидел у окна и бесцельно смотрел во двор. В этот момент завибрировал айфон, оставленный в кармане кожаной куртки в прихожей. Сердце прыгнуло, и я ломанулся к шкафу-купе. Звонили из клиники по поводу ноющей челюсти, все еще беспокоящей после инцидента на автостоянке. Сказал, что не приеду, денег все равно в обрез. Через три недели бесцельного бухалова дешевым алкоголем, тяжелого сна по двенадцать часов, бездумного рысканья по интернету и мазохистских воспоминаний о прошлом, стало понятно, что надо что-то менять. Лучше от периода «спячки» не стало: я обрюзг, набрал лишний вес, перестал следить за собой. Квартира напоминала притон бомжей.

Чтобы окончательно не оскотиниться, подался к родителям в пригород. Все эти дни не пил, но лучше не становилось. Маме сильно нездоровилось. Последние два месяца она почти слегла, но силы на готовку для единственного сыночка еще оставались. Так и отходил на котлетах и соленьях. Через пару дней, с тяжелой головой, взял у отца старенький «ниссан максима» и съездил в автосалон — для закрытия сделки по джипу. Покупатели давно уже били копытом, пока я с отключенным телефоном др..ил на порнуху дома. Зато теперь будут хоть какие-то деньги на карте. Два миллиона рублей. Три месяца назад — ничтожнейшая сумма. Теперь, вроде как, солидные бабки. Джип, конечно, безумно жаль. Почти новый, и с левым рулем. Сердце екнуло, когда последний раз постучал по колесам своего «братана».

Очередной циклон с океана принес дожди и туман. Вернул родителям машину и, уклонившись от встревоженных вопросов о себе и Оксане, теперь я стоял у ворот родительского дома, ожидая вызванное такси. Задумчиво уставился на высоковольтные линии электропередач, над которыми зияло серое небо. «Пусть в твоей жизни всегда светит солнышко» — писала мне Оксана «в контакте» три года назад, во время конфетно-букетного периода. Солнышко, да… Внезапно в голову пришла мысль об Эмиратах. Там сейчас тоже осень, но, во всяком случае, солнца больше, чем здесь. Может быть, и правда съезжу, голову прочищу. Ну и встречусь с этим приятелем Макса. Старенький «субару легаси» с шашечками неспешно остановился рядом. Пожилой водитель посигналил. Я открыл заднюю дверь.

— Вас же в центр? — уточнил он.

— Ну да…

В салоне было уютно. Водитель оказался разговорчивым.

— На Алеутской сейчас придется постоять. Сегодня на перекрестке с Фонтанной два дятла столкнулись. Тоже, полчаса стоял. Ушлепки! Стоят, разинув рты, и затылки чешут. Вот это да, вот это я попал! А я работаю, у меня человек сидит! Что, по зеркалам сложно смотреть, во время перестроений?! Дебилы…

Я хмыкнул и уставился в окно. Он работает, а я бухаю. Ему то что: вози и вози пассажиров. А у меня… И никаких вариантов как-то изменить события. Хотя… Я достал телефон и набрал номер Максима. Мысль о поездке в Дубай засела в голове. Съезжу, посмотрим, как получится. Все равно, здесь только бабки пропиваю.

Гудки в трубке были недолгими. Максим ответил почти сразу. Вместо запланированного алкогольного тура по проституткам, я решил поехать прямо к нему. Тем более — ближе и в центре толкаться не надо.

— Отец, вон там поворачивай. Мне на Тихую надо.

Дед недовольно тряхнул седой головой.

— У тебя же в центр заказ был?

— Планы изменились. Мне тоже по работе надо, — усмехнулся я, — В пробках меньше постоишь.

— Из-за ваших выкрутасов мне двадцать раз маршруты менять… — проворчал дед, но перестроился в правый ряд, не включив сигнал поворотника. В тот момент я даже и не подозревал, как резко поворачиваю свою жизнь в новом направлении, и к чему это все приведет.

Айфон надрывался сигналом побудки и вибрировал под подушкой. Уже вставать?! Все никак не привыкну, что я в Дубае. Вообще-то русский человек в большинстве своем крайне стрессоустойчив и может спокойно проспать часа два под истерично орущий каждые пять минут будильник. С самого первого дня учебы в Эмиратах не высыпался я катастрофически. Дело было не даже не в смене часовых поясов. Каждое утро на короткое время меня будила утренняя молитва с соседнего минарета, заставляя спросонья матюгаться в адрес сразу нескольких персонажей: неведомого муэдзина; главного архитектора Шарджи, разрешившего разместить мечеть прямо под окнами отеля; Раджива, выделившего мне комнату прямо под динамиком и себя, долбоклюя, согласившегося вообще приехать в эту страну. Когда призывы к отправлению религиозных действий затихали, я моментально проваливался на несколько часов в объятия Морфея, из которых позже безжалостно вырывал собственный айфон, вызывая мощный поток свирепых проклятий, теперь уже в его адрес.

Я потянулся. На телефоне было шесть. Однако, надо было уже подниматься. Вообще-то, я ненавижу ранние подъемы. Во Владике в офис я обычно подтягивался к одиннадцати, если не происходили форс-мажорные ситуации. Еще с института у меня было ясное понимание, что являюсь полной и законченной «совой» в жестоком и подчиненном воле жаворонков мире.

Мысли привычно перекинулись на Оксану. Да уж, и в далеких Эмиратах не могу не думать о ней. По-прежнему очень больно. Каждый вечер приходилось бороться с устойчивым желанием позвонить. Где-то прочитал, что любовная травма лечится также, как и наркозависимость, поэтому надо убрать все, что напоминает о жизни с бывшей. Честно говоря, на это у меня не хватало сил. По вечерам я бесцельно просматривал наши совместные фотки на ноутбуке и лазил на ее страницу в социальной сети, в очередной раз просматривая одни и те же фотографии.

Когда было совсем невмоготу, выскакивал из дома и кружил вокруг душной вечерней площади и по ближайшим кварталам. Ладно, хрен с ней, переживем. Надо прорваться и выскочить из круга неудач. На этой оптимистичной ноте самомотивации я окончательно просыпаюсь и скидываю одеяло.

Промедление с выходом из дома по утрам было чревато серьезными последствиями. Неделя жизни в Шардже быстро приучила к мысли смириться с необходимостью ранних подъемов. Если вставать в семь, то пробняк из тысяч автомобилей на узком шоссе между Шарджей и Дубаем может затянуться на часы, а стоять все это время в переполненном сонными индопаками автобусе — не очень увлекательное занятие. Последний раз мне в соседи по автобусу попался очень чистоплотный филиппинец. Он явно считал, что все эти ваши мужские парфюмы и одеколоны — прошлый век, в сравнении с благоуханиями благородного туалетного ароматизатора, так эффективно разгоняющего неприятные запахи естественного отправления человеческих нужд. Понятное дело, что бедолага заботился о комфорте окружающих, так как набрызгался этим самым туалетным спреем по самое «не могу». Хорошо, что пробка в тот раз была маленькой, и я из последних сил выполз на первой же дубайской остановке, чувствуя себя ошарашенным тараканом после дезинфекции. Дурной запах настолько внедрился в подсознание, что я невольно поморщился и, стряхнув остатки сна, вскочил, направившись в душ.

Учеба в университете начиналась по единому графику. Каждые четыре недели сдавались экзамены, по результатам которых студентов переводили на следующий уровень или оставляли на второй год. Шестой уровень был заключительным, после него уже считалось, что можно сдавать языковой экзамен IELTS, без которого не принимали в университет. Предварительный тест по английскому языку, за который эти крохоборы снимают дополнительную плату в 200 дирхам, оценил мой уровень английского как четыре из шести, и меня отправили в группу под номером четыре.

Четвертую группу называли русской — за этнический состав. Каждый день преподаватель, миссис Соня, приветствовала студентов не иначе как «Good morning, my dear russian students». Невыспавшиеся «кussian students» хмуро мычали что-то наподобие «morning» в ответ.

Кстати, русские студенты были представлены двумя казашками, татарином и непонятно как затесавшейся в компанию отпетых славян, испанкой по имени Сандра. Все моложе 25, а я — на положении аксакала. Сандра тусила в «русской группе» уже два сезона, со второго уровня, приобретя весомый багаж русской культуры, что чувствовалось по лексике гостьи с Пиренейского полуострова, состоящей из нецензурной более чем на половину. Когда конфликтующие русские студенты распалялись и начинали орать друг на друга, Сандра обрывала диалог русской фразой «схлопнись гнида». Первый раз это было так неожиданно, что я удивленно открыл рот.

— Это я научил эту дурынду на свою голову, — оправдывался Равиль.

— Как Равиль наш в свитере жарит на гармошке, так и прыгает на клиторе Сандра-мандавошка, — хором пропели похабную несуразицу казашки.

Сандра по-доброму улыбнулась и показала девчонкам фак. Перевод она уже знала.

— Какие все-таки веселые остроумные люди в нашей группе, — подумалось мне во время приступа всеобщего хохота, — Будет весело осваивать английский в такой компании.

Но когда алгоритм шуток и частушек повторился раз двадцать за пару дней, стало уже не смешно, а по истечении первой недели — они все здорово меня утомили однообразным троллингом друг друга.

С первого же занятия стало понятно, что месяц интенсивного тренинга с профессиональным тьютором-носителем языка стоит полугода аналогичных уроков в России. Мисс Соня, дородная женщина средних лет, внешнее похожая скорее на арабку, чем на чистокровную британку, быстро установила железную дисциплину, дав понять «dear russian students», что халявщиков терпеть не намерена.

К нашему общему счастью, она являлась уроженкой Манчестера и говорила не с таким жутким лондонским акцентом с интронированием на каждом гласном и кашей во рту.

День начинался с разбора домашнего задания и обструкции Равиля, который на «домашку» забивал. Не сказать, что программа была слишком сложна, но, тем не менее, дома над домашними упражнениями приходилось сидеть по два-три часа. К третьему занятию я уже практически перестал зажиматься в разговоре, несмотря на многочисленные ошибки и запинки. А спустя две недели активно спорил с Сандрой по поводу проблем международного феминизма, оперируя своим скудным словарным запасом.

Втянувшись в учебу, а также в новый темп жизни, все меньше времени оставлял на анализ текущих проблем, которые, собственно, никуда не делись. Положение было по-прежнему весьма грустное, ясных перспектив по поводу дальнейшего будущего так и не вырисовывалось. С некоторыми своими бывшими сотрудниками я часто созванивался: Батура времени не терял. Коллективу он представился как единоличный хозяин. После переоформления доли в компании и переуступке прав собственности на земельный участок и сам цех, мой бывший компаньон, не таясь, завозил обратно конфискованную прежде продукцию и сырье, активно подгонял персонал для запуска производства, остановленного еще месяц назад. Его мамаша взяла на себя функции главного бухгалтера, выпихнув на улицу нашу старенькую Серафиму Петровну, проработавшую в фирме со дня основания. Силен бобер, такими темпами к ноябрю уже во всю запустится.

Звонить домой можно было бы и чаще, но в Эмиратах мобильная связь была весьма недешева, а такое понятие как международные телефонные карты отсутствовало в принципе. Местную сим-карту оператора «Du» я наконец приобрел с помощью Равиля в одном из офисов компании. Несмотря на установку дополнительных опций на международные телефонные звонки, цены кусались. Поразило и то, что в технологически продвинутом Дубае терминалы для оплаты сотовой связи были редкостью, и народ просто пополнял баланс при помощи кодов с карточек, как в России примерно лет десять назад.

— Это еще что, — делился мой новый товарищ по учебе, ловко умудряясь стирать монеткой защитный слой с карты «Du» на 100 дирхам для пополнения счета, — Несколько лет назад здесь всего один оператор был. Представляешь, как ломили цены. Сейчас два: «Etisalat» и «Du», типа прогресс!

Взяв у меня айфон, он стал вводить код.

— А какая лучше?

— Хрен его знает. «Du» говорят дешевле, но по мне — так оба дерьмо. Бывает, по пятницам вообще не дозвонишься ни до кого, или прерывают на середине разговора. Ты, кстати, где остановился?

— В Шардже.

— В Шардже?! — его тонкие черные брови взметнулись вверх, — Далеко… Я-то сам — в общаге, несколько остановок отсюда.

Я и сам понимал, что Шарджа — это далеко. Ежедневные пять часов на дорогу очень выматывали. Плюс постоянный недосып. Однако, менять дислокацию не очень хотелось: дешевых отелей рядом с университетом не было. После недолгого размышления я проплатил Радживу еще две с половиной недели до самого отъезда, попросив при этом поменять номер подальше от утренних призывов муэдзина.

— Слушай, а правду говорят, что если закончить этот университет в Австралии, то гражданство выдают чуть ли не автоматом? — вспомнил я про сладкие речи Ритки при зачислении в студенты.

— Да, хлеб-соль и паспорт в зубы по прилету, — усмехнулся Равиль, протягивая мне телефон обратно, — Был я в этой Австралии. Если ты не программист или не соответствуешь другим специальностям, на которые у них дефицит, то держи карман шире.

— То есть порожняк гонят?

— Не, ну если потолкаться, то получить искомое гражданство шансы есть. Но все не так гладко, как нам тут университетское начальство лепит. IELTS надо сдать, минимум, на 7 баллов. Это не такой экзамен, как у нас для учебы, а специальный IElTS для иммигрантов. Он полегче. Еще специальность должна соответствовать востребованной австралами. У них есть такой SOL-Skilled Occupation List. После учебы надо на работу по специальности устраиваться — чем быстрее, тем лучше, а то домой придется возвращаться. Там еще есть фишка хитрая, ты приехал учиться, скажем, на одну специальность, а к концу учебы ее выкидывают из списка. Все, суши весла.

— А Австралия-то как вообще?

— Жить можно. Но косых много: китаезы всякие. Лезут туда как тараканы, — он сплюнул, — А вот океан — супер. Мне по-кайфу.

— Кстати, ты на море купаться не собираешься? — оживился я, — Может, сгоняем? А то я тут еще не знаю, где пляжи находятся.

— Какое море?! Вода сейчас как парное молоко! Тут летом только туристы узкоглазые из Китая, мать их, купаются.

— Понятно. А ты адрес пляжей не знаешь? — мне не терпелось из принципа понырять в Персидском Заливе. Уже две недели как здесь, а не купался ни разу.

— К нам самый близкий — это на Marina. Дерьмовенький. Я там в мае был, ну… подвыпили в клубе. Поперлись на пляж за «Hilton» освежиться и проблеваться на берегу. Двое казахов навстречу. Морды наглые. А у нас-то компашка поболее была: Ванюха, Серый, Рахмет. Я казахам и говорю: Чо, косые на море щуритесь?! Кто же знал, что те дерзкими окажутся…

— Так, а до Marina то как добраться?

— … А мои козлы перессали и бежать!

— Marina — это в каком направлении?

— Те косоглазые мне всю морду разбили по беспределу. Сам, говорят, косой. Отморозки.

— До пляжа лучше на метро или на автобусе?

Равиль недовольно надулся от наглого игнорирования факта трагичных событий. Но все-же буркнул:

— На восьмом автобусе от универа в сторону Ibn Batutta. Там на JBR сойдешь — сориентируешься. Спросишь. Главное, у филиппинцев не интересуйся, мяукают как кошки, ничего не понятно. В голову раненые с детства…

— Спасибо, братишка, — я поспешно протянул руку, пытаясь откровенно улизнуть.

— Ты чего? Реально плескаться собрался?

— Попробую.

Вечером, сделав домашнее задание, я завалился на кровать в гостинице под звуки из закрепленного у потолка телевизора, пытаясь все-таки понять, как жить дальше. Все-таки я здесь не ради английского, а чтобы собраться с мыслями. Правда, пока как-то не очень все вытанцовывалось. В голове по-прежнему сумбур. Время шло, источника финансового дохода не появилось, но и толковых идей не приходило.

Завибрировал телефон. Российский «Мегафон», и очень важный номер. Этого звонка я ждал много дней… Я схватил мобильник и прижал к уху.

— Здорово, кондитер!

— Здорово, кондитер, — отозвался я в ответ.

Толик Серов был компанейским мужиком. Больше всего любил две вещи: попеть под караоке и поохотиться. Этим страстям он отдавал все свое свободное время. А поскольку и попеть, и поохотиться Серов предпочитал только серьезно выпивши, то на работу Толик частенько не выходил. Директор логистической фирмы, где Серов трудился в Отделе снабжения, горестно вздыхая, журил и пенял нерадивого сотрудника. Протрезвев, Толик клялся и божился на директорском ковре, что больше такого не повторится и «падлой он будет последней», если еще раз подведет коллектив. В такие моменты его глаза горели, он был искренен и правдив. Однако наступали очередные выходные, и Толян снова зависал. Иногда запои длились неделями. Но Серова не увольняли, я бы вообще удивился, если бы руководство отважилось выставить из организации брата одной из шишек УФСБ по Приморскому краю. Тем более, что Толик не раз и не два выручал свою компанию в разного рода переделках при помощи своих родственных связей.

Пару раз и у нас случались проблемы и наезды, которые даже Батура с его подвязками в МВД РФ решить был просто не в состоянии. И мы звонили Толику. Он всегда откликался. Когда бывший компаньон пошел на меня войной, я метнулся к Серову и объяснил ситуацию. Тот обещал помочь. Мы тогда славно посидели, попели караоке. Обожаемого Толяном Лепса завывали аж до самого утра. А на следующий день Серов поехал в Дальнегорск на охоту и там благополучно запил. Телефон был недоступен. Вскоре я улетел в Эмираты.

— Как дела, кондитер? Ты в Дубай подался? — голос у Толика вроде был трезвый и жизнерадостный. Если так, то — самое время. В таком состоянии он был отзывчив и эффективен.

— Ага, я в Шардже сейчас. Как твои кондитерские? — подколол его я.

Управление УФСБ по Приморскому краю располагалось на Алеутской, по соседству с построенным еще в стародавние времена предприятием «Приморский Кондитер», поэтому в народе «Большой дом» и его обитателей величали не иначе как «кондитерами» или просто «фабрикой».

— Все путем, старик. Только сейчас вот узнал про Маньку Беленко. Помнишь такую? Она оказывается в Москву переехала, там ща в банке трудится уже года два как, во дела… Как Дубай? Все бухаешь и телок шпилишь?

Для человека, только вышедшего из алкогольного угара длинной в несколько недель, задавать подобные вопросы было бы не очень корректно. Но Серова ничего не смущало. Он был весел и добродушен как пингвин на льдине.

— Учусь я здесь, Толян.

— У-у-учишься?! — удивленно протянул он, — А на хрена тебе это нужно?

Действительно, чего это я отдал бизнес и деранул на другую часть света?! Моча в голову ударила, наверное…

— Да вот, получилось так, — я и не нашелся, что ответить.

— Ну, ты даешь! Жарко у вас там?

— Да, днем за сорок и душно. Слушай, как там наши дела? Есть новости? — начал я осторожно выводить его на главную тему, иначе Серов мог трепаться о всякой ерунде часами.

— «Дела они у комбайнеров и ментов. А у нас делишки! — захохотал Толик. Видимо планерка с очередным покаянием на ковре у босса уже закончилась.

Я молчал, давая понять, что для меня тема серьезная и на «делишки» совсем не тянет. Он сейчас тусит дома в своем спокойном и уютном мире, надежно прикрытый старшим братом. Рядом семья, девушки и друзья. А я сижу здесь один с неясными перспективами, в чужой стране, в этой опостылевшей гостинице.

— Тоха, ты здесь?

— ЧТО по моему вопросу?! — начиная терять терпение, прямо спросил я.

— По какому вопросу?

Руки у меня задрожали от нехороших предчувствий. Сердце упало, в голове застучало слово «пи… ц».

— По Батуре, Толик, по Батуре! Я тут уже третью недели жду твоего звонка. О чем я еще могу интересоваться у тебя? Как ты на охоте своей браконьерил, б… дь?! — нервы уже сдали окончательно.

Толик вздохнул и умерил свой жизнерадостный тон.

— А чо, по Батуре я пробивку сделал: сделку ты с ним оформил, от доли в компании отказался. Я думал, вы нормально краями разошлись. Еще удивился, а чего ты в Эмираты свинтил: отступные прогуливать что ли?

— Какие отступные!!! — обычно на Серова я старался не орать. Дружбой с такими людьми не разбрасываются, но после его последней тирады, похоже, контролировать себя уже не получалось, — Меня вооруженные звери доставили под конвоем к нотариусу, и я подписал. Иначе бы башку прострелили! Какие отступные! Отпустили с голой жопой гулять. Джип продал только что!

— А …а зачем ты подписался под такое? Пьяный что ли был? — простодушно спросил Толик.

— Б..дь, ты по себе не равняй. Сам когда проспался? Десять часов назад?

— А чо я, я ничо… — обиженно засопел он, — Ты не обижайся, Тоха. Но тут колово все получается. Ты вообще зря под такие расклады подписался. Сначала напряг людей, а потом сам сделал отказ от своей доли и свинтил вообще из страны. Тут все по закону. Ты же понимаешь, уже другая ситуация выходит. Ты не соображал, что подписываешь? Ты вообще нахрена к нотариусу поперся?

Твою мать! Он меня явно не слышал. Или не хотел слышать. Я сжал зубы и постарался сбить желание матерно объяснить ему всю глубину пагубного образа жизни доступным народным способом.

— Видишь ли, Толян, пока меня пи… ли на набережной и возили под стволами, ты бухал. Давай поэтому не будем сейчас… Лучше скажи, можно разрулить как-то? Ты вообще понимаешь, что меня по беспределу кинули и развели?!

— Про твои приключения я в курсе. Надо было тогда заявление подавать. Нашел бы меня, поймали бы тех уродов и закрыли. Зверье надо в клетке держать.

— Как я мог тебя найти, если ты бухал за сотни километров! — зло заметил я.

— Ну, по обычным каналам бы запулил заяву, — невозмутимо продолжал Толик, — А ты наворотил дел и бежать. А теперь наезжаешь на меня не в масть. Я что ли тебя заставлял бумаги подписывать?

Даже не знаю, что ему ответить. По сути он прав. Все подписал, сам все подписал. Поезд ушел безвозвратно. Окончательно до меня это стало доходить только сейчас.

— Алло, Тоха, Тоха, — голос Серова доносился откуда-то издалека. Голова была как в тумане. Я вяло откликнулся.

— Да не переживай ты. Возвращайся домой. Духов этих мы закроем. Вместе подъедем к человечку одному и накатаешь в его присутствии заяву. Ты рожи их запомнить успел?

Я промолчал. Глупо было продолжать разговор. Делу не поможешь. Максимум результата: закроют чеченов годика на три, да и то — выйдут через год по УДО. Цех уже не вернешь. А вот усугубить ситуацию можно в два счета. Как только Батуре станет известно, что я написал официальное заявление и заведено уголовное дело, да еще на контроле у «Конторы»…Прямой угрозы Батуре нет, но вот нервы у сотрудника ОБЭП могут не выдержать. Виталю я знал как облупленного. Скорее всего, как результат, мою раздувшуюся от газов тушку выловят следующей весной у мыса Чуркин, если выловят, конечно. Наверное и не найдут: нет тела — нет дела. Потомственный милиционер Виталий Батура знает эту истину как никто другой.

Проблему мог продавить только Серов с его связями. Если Толик соскочил, то шансов уже реально нет. А он соскочил. Это сейчас он так простоват и задает наивные вопросы. Мы всегда щедро вознаграждали скромного и неприметного сотрудника логистической фирмы. Бьюсь об заклад, по моей теме он уже посоветовался с братом и тот включил красный семафор по каким-то причинам. А сейчас «чисто по дружески» меня разводят на заявление для уголовного дела, которое, безусловно, пройдет под пристальным вниманием сотрудников службы федеральной безопасности. Кавказцев, выбивших мне зубы, поймают, Следственный Комитет срубит палку, а Серов запросит вознаграждение — штук десять зеленых, «людям за поддержку». Что будет со мной потом, их уже не касается.

— Ты лучше про Эмираты расскажи?! Оксана с тобой?

— Мы расстались, — голос у меня предательски дрогнул.

— Да ты чо… Реально?! — Серов повеселел.

Толику всегда нравилась Оксана. Очень нравилась. На совместных вечеринках в клубах или тусовках в частных домах он постоянно косил на нее взглядом. Пару раз даже забывался и приобнимал мою девушку за талию, одновременно смущаясь и краснея. В таких случаях приходилось вежливо, но настойчиво отдергивать навязчивого кавалера. Теперь Оксана свободна…

— Ладно, Толян. Был рад тебя слышать. Надо идти сейчас, — больше разговаривать было невыносимо. Он особо не возражал, во Владике глубокая ночь. Сейчас начнет раскидывать мозгами, как трахнуть мою бывшую невесту.

— Счастливо, Тоха. Все путем. Звони! — жизнерадостный друг Толик поспешно отключился.

У меня было устойчивое чувство, что в данный момент ликующий Серов лезет в социальную сеть «в контакте» и ищет Оксанину страничку. Он же не в курсах, что у нее давно уже имеется другой молодой человек. Я злорадно ухмыльнулся. Хотя, как сказать. Серов ведь тоже обеспечен и со связями, не факт, что она не поддастся на его косноязычные уговоры. Ксюха всегда любила пококетничать с мужчинами. Новому поклоннику она будет только рада. И вообще, там и без Толика желающих хватает. Вот ведь утырки!

Я аккуратно положил телефон на миниатюрный холодильник и рухнул на кровать. По опыту знаю, что накрывает чуть позже, когда до сознания дойдет весь ужас происходящего. Телевизор что-то журчал, я не различал ни звуков, ни картинки. Пять минут назад валялся на этом же месте, лениво жуя чипсы в хрустящем пакете. Пять минут назад не то что был полный позитив, но в голове роились планы и стратегии, еще не все было потеряно… Теперь — просто пустота. Полный звездец. И никакого проблеска надежды. Это реально все… Легонько постучался головой о стенку кровати и посмотрел на низкий потолок с плоским светильником посередине. Может к черту все, просто сдохнуть и пошли все нахрен…

За окном с минарета зазвучал призыв к молитве. Невидимый мулла нараспев тянул свою суру. Рядом с универом в мечети муэдзин красиво распевает, можно аж заслушаться. А этот гнусавит и явно медведь на ухо наступил. И тут не везет… Блин, как я вообще здесь оказался! Просто хочу домой! Находиться в тесном номере стало невыносимо. В очередной раз пожалел, что приехал в эти дурацкие ОАЭ. На что рассчитывал? Выучить английский? В моем положении сейчас только языки и учить! Боже мой, как давит все! Был бы сейчас во Владике, набрал двух-трех корефанов, того же Макса например. Посидели, выпили, выговорился еще разок. А одному вдали от дома ну совсем предел!

Я вскочил и заметался по миниатюрной комнатке, беспорядочно хватая со стола карту метро, наличные деньги, магнитный ключ от номера, телефоны. Хлопнула входная дверь, дрожащей рукой я долго не мог попасть в кнопку вызова лифта.

Глава четвертая

Объединенные Арабские Эмираты, Шарджа, октябрь 2014 года

— У меня нет проблем с алкоголем. За исключением тех случаев, когда я не могу достать выпивку

— Том Уэйтс

В себя начал немного приходить спустя полчаса в тесной пакистанской забегаловке, затерявшейся в лабиринте бесконечных тесных переулков за Rolla square. Вряд ли я бы рискнул туда забираться в одиночку, да еще в вечернее время суток. Смутно припоминается, что мое появление в данной точке общепита вызвало реакцию я-ля Данила Багров из «Брата-2» в негритянском пабе: посетители перестали гоготать и тараторить, уставившись на незваного гостя. Сейчас было на все плевать. Я нагло разместился за столиком сомнительной чистоты и попросил кофе. Края были заляпаны пищевыми жирами. Сами столы были сдвинуты так близко, что приходилось придвинуться до упора, дабы не задеть соседей. Женщин не наблюдалось, одни мужики. Впрочем, обитатели кафе, в своих традиционных прикидах, глядели на меня скорее с любопытством, чем с враждебностью. У нас в Приморье так наблюдают за редким уссурийским тигром, забредающим на окраину поселка поковыряться в помойке: зверушка интересная и неведомая.

Кондиционеров в этой рыгаловке было несколько штук, однако, все равно, духота ощущалась. Кофе был не слащенный, чуть отдавал кислинкой. Чувствовался вкус кардамона. По ушам били ритмы неизвестных гнусавящих восточных исполнителей. За соседним столом трое паков в длинных серых пижамах и шлепках на босу ногу жадно ели руками что-то по виду напоминающее рис с кусочками курицы.

Номер Максима не отвечал. Наверное уже спит, а может просто не слышит. Втянул меня в авантюру с Эмиратами, чудород, а сам тусит дома в семейном кругу. Вот где справедливость, а?! Я вдруг вспомнил о Жорике и Вилли. Последний раз мы говорили по телефону еще в гостинице. С момента моей истории с Радживом и алкоголем больше не общались. А ведь выпить сейчас было бы очень кстати. Жорик правда может меня послать по известному адресу. Но пусть подскажет, где в этих очкарях можно спиртного раздобыть. Хотя… почему Жорж, есть же Вилли. С ним общаться гораздо более комфортно. Я лихорадочно начал копаться в справочнике смартфона — хорошо, что не удалил. А ведь была мысль. Казалось, мы больше не пересечемся… Длинные гудки. Наконец, он отозвался.

— Здорово, Вилли.

— Ты кто? — абонент не выражал никакого дружелюбия. Я смутился.

— Это… Антон. Не узнал?

— Чо надо?

А вот действительно, что мне надо? Виделись мы всего раз в жизни. Звоню малознакомому парню и гружу его своими хотелками: где водяры нажраться.

— Вилли, я хотел спросить… я в Шардже. Тут сухой закон, вроде. А… мне бы узнать…, тут такая ситуация, короче…, — блин, блею как идиот. Подумает, что я последний синяк. Кто так разговоры разговаривает? Совсем за этот месяц хватку потерял, выбило из колеи напрочь!

— Ты можешь человеческим языком сказать, чо надо? — прервал Вилли мычащий поток сознания.

— Да ничего мне, б… дь, от тебя не надо! Просто скажи, где в этих смердячих Эмиратах можно просто набраться вхлам! Ты чего тупишь?! — я психанул окончательно. Все пакистанцы в кафе повернулись и посмотрели на меня, поощрительно улыбаясь.

— Проблем захотел?

— Да пошел ты на х.., мудак, — я сбросил вызов, шмякнул айфоном по столу и знаком показал молодому парню, разносившему блюда принести еще кофе.

Ну что за скудоумие? Чего они все против меня, а?! Господи, ну почему так все происходит?!

— Do you want to order something? — подскочил ко мне усатый прислужник. Вот долбак, я же показал, что хочу!

— Водки и шлюх.

— Say again? — он наклонился поближе, обдавая вязким благоуханием дешевого парфюма.

— One coffee, тумба ты с ушами!

— Ok, sir, — халдей облегченно улыбнулся и унес пустую чашку вместе с полным стаканом воды. Воду зачем унес, тормоз?!

Телефон снова замигал. Номер Вилли. Я поежился: не хватало нарваться еще и на внушительных люлей от местных. Как-то вдруг вспомнилось, что у Вилена широкие плечи и внушительные бицепсы. Такой и медведя завалит в одиночку. Все, надо быстрее валить из Дубая. У меня еще прежние побои горячих кавказских парней не сошли, голова временами побаливает. Айфон мигнул последний раз и прекратил вибрировать.

Я перевел дух. Вроде тут проскочил. Ан нет, б..дь. Смартфон снова настойчиво завибрировал и засветился. Похоже, я вывел амбала из себя, теперь будет натарабанивать пол ночи. Вот кто просил меня залупаться?! Фак, он ведь и гостиницу знает! А если примчится на разборы? Может он в голову раненый?! Телефон продолжал упорно семафорить. Нет, надо ответить. Хрен с тобой, извинюсь. Целее буду.

— Ты чего, бляха-муха, заблудился в этой жизни?!

— Вилли… — я попытался вклиниться в его ор и сбавить градус, — Я тут немного погорячился. Извини.

— И чо? Что мне твои извинения?

Ну вот и все. Нарвался по самые помидоры. А… ладно, хуже уже не будет. Или нет, таки будет. Здоровье потеряю.

— Чо ты мне звонил?!! — продолжал орать Вилен.

— Ничего. Проехали. Давай просто бортами разминемся.

— Чего тебе надо?

— Вилли, я просто, наверное, не так выразился… Дело в том…, — Господи, как я устал от вас всех.

— Проблемы?

— Есть немного…

— Серьезные?

— Разберемся… — не хотелось никого грузить. Вообще, не люблю признаваться в собственных неудачах посторонним, да и порой себе тоже.

— А от меня чего хочешь?

Со второй попытки я сбивчиво объяснил, что обладаю намерением сегодня вечером нажраться и имею на это право. Кажется, он понял.

— Самая близкая к тебе точка в Шардже?… Ээээ… Аджман. Там лучше в гостиницу забуриться… Но, места знать надо. Чо, реально трубы горят? Ну, всмысле, забухать так прямо актуально?

— Не знаю, наверное.

Вилли посопел в трубку. За спиной чавкали пакистанцы.

— Сиди в гостинице. Я подъеду через час. Вместе сгоняем… А то ты дел наворотишь.

Я положил телефон, однако он снова замерцал. Номер Макса. Чего это он? Ах да! Я же звонил только что, инцидент с Вилли здорово выбил меня из колеи: никак не ожидал, что «электровеник» так отреагирует — просто сорвется и приедет.

— Антон, извини, не слышал. У нас сегодня ночная смена. На площадку ходил, трубу в бытовке оставил.

— Тебе дорого, наверное. Давай я сейчас перезвоню, — я автоматически нажал на отбой, запоздало сообразив, что мы уже несколько поменялись весовыми категориями.

Покровительственные замашки уже можно засунуть себе в одно место. Максим сейчас имеет нормальную работу, стабильный заработок и вполне счастлив в личной жизни. А я экономлю тут каждый дирхам и передвигаюсь исключительно на общественном транспорте. Он мужик крепко стоящий на ногах, а я неудачник с неясными перспективами… Но надо набрать. Он ждет.

— Макс, как делюги?

— У нас все отлично. Как ты?

— Хорошо… В смысле… Давай потом поговорим.

— Антон, ты с Георгием встречался? Вы же вроде хотели пообщаться по бизнесу?

— Встречался. Пообщались, — мрачно ответил я.

— Ну и как?

— А никак. У меня вообще тут в Дубае все — никак. …Макс, давай позже созвонимся.

Пакистанец принес счет. Я тупо уставился на нарисованную ручкой цифру 7. Всего?! За две чашки?! Меньше пятидесяти рублей на наши деньги. Понятно, почему гастарбайтеры вечерами по национальным кафе тусят. Дешево и все свои.

Вилли не приехал через час. Я напрасно переодевался, брился и душился своим любимым «Fendi». Наверное, так себя чувствуют невесты на выданье, когда, обещавший жениться суженый, в назначенный час просто не появляется. Возможно, Ледников положил трубу, посидел-поразмыслил и передумал. Его право…

Интернет в отеле был крайне медленный. На запрос «где купить алкоголь в Дубае» выскочило несколько тысяч линков. Первые три ссылались на duty free в аэропорту. Ага, как они это себе представляют: просочиться через пограничников, закупиться и прокрасться обратно? Вот зачем в Интернете юродивых включать? Откуда столько долбонавтов берется? Четвертую ссылку открыть не успел, пронзительно запиликал гостиничный зуммер, заставив вздрогнуть от неожиданности. Мне тут еще никто не звонил.

— Не спишь, братишка? Спускайся, — сказала трубка голосом Вилли.

Внизу в холле негра-ресепшиониста осаждали двое арабов в традиционных белых дишдашах и с массивными чемоданами, на повышенных тонах что-то объясняющие невозмутимому африканцу. Видимо саудовцы. Вилен и Раджив равнодушно пялились на них, развалившись в мягких креслах напротив. Со стороны они выглядели как классические антиподы — черненький щуплый индус-очкарик и типичный русский браток: короткостриженный, в отличной физической форме — белое поло трещит на широких плечах. Да, тягаться с таким бессмысленно, все равно что с бетонной стеной биться. При виде меня оба ощерились в понимающей улыбке.

— Boss, you are extremely handsome. All girls in Dubai are yours! — закричал Вилен на весь холл. Арабы встрепенулись и посмотрели в мою сторону, ожидая видимо увидеть некое подобие Джорджа Клуни. Я смутился и покраснел.

Раджив приветственно кивнул и выскочил на улицу. «Электровеник» легко поднялся с кресла и крепко пожал мне руку, положив на плечо широкую ладонь.

— Малек подзадержался. Тут у вас в Шардже пробняки сейчас, — он окинул меня сочувственным взглядом.

Я кивнул головой и тронулся было к дверям, крепыш легонько удержал меня.

— Не кипишуй, щас Раджив нам тачку отловит.

— А ты, разве, не на машине?

— А ты, разве, просто чаю собирался попить?

— Куда поедем?

— В хорошее место.

Арабы почти в упор рассматривали нас. Оценив спортивную форму Вилли, его повелительные жесты, оба саудовских туриста сделали какие-то свои выводы, снизив тон общения с портье чуть ли не до шепота. Раджив уже махал рукой, стоя возле остановленной «камри» и открывая заднюю дверь автомобиля. Вилен вразвалочку подошел к машине и по-хозяйски расположился на заднем сиденье. Индус аккуратно закрыл за ним, с важностью опытного швейцара-распорядителя. Мне пришлось огибать автомобиль и садиться с другой стороны. Два араба всё пялились. Я хлопнул дверцей.

Хорошее место по версии Вилли располагалось в здании гостиницы Radisson Blue, прямо за станцией метро «Union», до которой я ежедневно добирался на автобусе из Шарджи. Сказать по правде, на такси оказалось перемещаться в разы быстрее и комфортнее. Расстояние казалось не таким уж большим и утомительным. Через десять минут наша «camry» уже ушла с шоссе вправо на многоуровневую развязку. Теперь мы двигались вдоль набережной какой-то средней ширины реки. За высаженными в ряд пальмами виднелись пришвартованные однотипные грузовые шхуны с бело-голубыми деревянными резными рубками. Кажется, такие мини-баржи называются «dhow». У бортов суетились чумазые работяги.

— Не знал, что в Дубае есть река. Как называется?

— Ты в пустыне много рек видел? — отозвался Вилли, оторвавшись от просмотра сообщений на смартфоне. Это канал «Dubai Creek», морской. Вокруг него город строился изначально.

Автомобиль подрулил под компактный козырек у входа в гостиницу. Высадив нас, таксист тут же уехал, проигнорировав компанию отчаянно размахивающих руками европейцев. Те на чистом английском сыпали вслед водителю факи проклятий.

— Странно, мог бы и захватить, — удивился я.

— Он из другого эмирата, сажать пассажиров в Дубае не имеет право. Секьюрити гостиницы тут же настучат. Тут вообще барабанят друг на друга как дятлы на просеке.

Мы прошли по узкому коридору в лобби отеля, миновав журчащий миниатюрный фонтан у стены. Судя по всему, Ледников здесь бывал неоднократно. Как выяснилось, в одном здании Radisson Blue размещалось несколько ресторанчиков и даже ночной клуб, работавший после одиннадцати вечера. Однако, Вилен потащил меня в паб на втором этаже: уютный зал с интерьером из темного дерева: классической барной стойкой и разных вариаций столов со стульями. Народу было немного. У стойки несколько мужчин смотрели футбольный матч, в углу ворковала интернациональная парочка: белый и филиппинка. Вилен присел на мягкий диванчик у стенки, мне пришлось довольствоваться деревянным стулом напротив.

— Ну чо? Расслабимся? Ща я только отолью, — подмигнул «Электровеник» и, не дожидаясь ответа, исчез.

Я огляделся по сторонам. По висящим в разных углах мониторам транслировали спортивные программы. Из невидимых динамиков негромко играла музыка. Чуть шелестя одеждой подошел официант, видимо Вилен уже сделал заказ: гарсон поставил две кружки темного разливного пива «Guiness».

— Надеюсь, ты не успел поужинать в своей Шардже? — Вилли с энтузиазмом снова бухнулся на диванчик, — А я, как домой вернулся, еще не шавал, голодный как волк.

Вскоре на столе возникли две тарелки оглушительно пахнущих запеченных бараньих ребрышек в окружении ломтиков свежей картошки фри и большое углубленное блюдо пастушьего пирога: запечённой ягнятины в картофельном пюре с хрустящей корочкой. Я сглотнул слюну. Последний раз вкушать ресторанную пищу довелось еще во Владивостоке. Официант, пожелав приятного аппетита, деловито удалился. Праздник живота начался. Ароматы поданных кушаний отбивали всякую охоту думать о проблемах и просто не оставляли другого выбора, кроме того, как немедленно приступить к трапезе.

Некоторое время мы молча расправлялись с ребрышками и пирогом. Сочное, хорошо прожаренное мясо таяло во рту. Пиво приятно дополняло пищу умеренной хмелевой горечью.

Наконец Вилен вытер рот салфеткой и шмыгнул носом.

— Антоха, а ты в курсах, что солод крайне полезен для здоровья? Нет, реально. В умеренных дозах пивко хорошо для профилактики сердечно-сосудистой системы. Вообще-то, они тут неправы, что алкоголь ограничивают: умеющий пить — не окосеет, а свинья градус везде найдет. Вон у вас в Шардже барыг каждую неделю вылавливают, а толку?! Бойкий бизнес, место не пустует.

— А где они спиртное берут? — я еще отхлебнул вкусного пивка из бокала.

— Аджман. Там по слухам кое-кто из высоких чиновников получает от продажи каждой бутылки в магазинах. А в Шардже правитель со своими представлениями о жизни, да и с саудитами у Шарджи особые завязки. Поэтому твой эмират — рай для бутлегеров.

— А Дубай? Здесь же вроде спиртное подают…

— В основном в гостиницах и клубах при тех же гостиницах с лицензией. Есть еще сеть магазинов спиртного в Дубае. Но во-первых там нужна специальная карточка алкоголика, без нее не отпустят, а во-вторых цены высокие — мне легче в Аджман или Умку смотаться и несколько ящиков бухла притаранить.

— И есть у тебя эта… карта алкоголика?

— Ага, — он махнул рукой, — Только это все разводки. Зачем покупать втридорога, если можно легко ящики виски нагрузить в другом эмирате. Короче — лажа.

— Интересно. А любой может такую карту сделать? И я в том числе?

— Тебе нужно подтверждение, что ты алкаш?! — засмеялся Вилен, — Нет, ты не можешь. Ты студент и не работаешь. А нужно согласие работодателя. Арабы и прочие мусульмане тоже права не имеют, им по вере не полагается. Хотя, некоторых это не останавливает. Мотанись в северные эмираты — там водка и пиво в свободном доступе без всяких карт, только бабки плати.

— А какой смысл ограничивать тогда здесь, в Дубае, если можно купить в другом месте?

— Понимаешь, ОАЭ с одной стороны — абсолютная монархия, единое и нерушимое содружество… А по факту каждый эмират, как государство в государстве. Тут не то, что трактовка законов везде разная, тут даже полиция в каждом штате отличается как небо и земля: у всех свои академии, присяга, униформа, методики работы. В одном эмирате тебе за упоротый косяк пальчиком погрозят, а в другом поволокут в участок.

— Однако, по тебе и не скажешь, что ты пьянствуешь много, — пробормотал я, покосившись на костяшки его кулаков, сбитые от постоянных тренировок.

Вилли ухмыльнулся и утвердительно покачал головой.

— Бизнес у нас нервный, стресс надо снимать как-то.

— Что может быть нервного в дизайнерских разработках? — искренне не понял я, — Нет, ну рабочий процесс там, текущие моменты. Но в целом-то у вас тут российского беспредела вроде как не наблюдается. Или я чего-то не понимаю пока.

Он промолчал. Появившийся официант молча переставил с подноса на стол бутылку «Jack Daniels», два стакана-рокса с толстым дном, блюдце со льдом и маленькими щипчиками.

— О, напиток британской аристократии. Повысим градус? — Вилен разлил огненную воду по стаканам.

Мы чокнулись. Ледников осушил свой стакан, крякнул и откинулся на диван. Я сделал маленький глоток и чуть задержал напиток во рту для усиления послевкусия. Бутылка была правильно охлаждена и спиртовой эссенцией не отдавала. Видно, что бармен опытный профессионал, даром что сидим в центре исламского государства.

— Ух, хорошо пошла. Ладно… Не грузись. Лучше расскажи, чо там у тебя за задница. Я так понимаю, ущемление прав синяков города Шарджа — не главная причина, что ты на чашку подсесть решил?

Я замялся. Ну не отношусь я к тому типу людей, которые охотнее всего делятся своими неприятностями. К счастью внимание Вилли отвлекла фигуристая молодая негритянка, облаченная в мини-юбку и прозрачный черный пеньюар, из-под которого завлекающе просвечивал бюстгальтер на высокой груди. Африканская девушка остановилась у нашего столика и застенчиво что-то спросила. Я не разобрал, наверное крепкий «Guiness» в сочетании с виски давали себя знать. Вилен улыбнулся и отрицательно покачал головой. Призывно виляя упругим задом, черная пантера удалилась.

— Чо, Антоха, значит, ваших упаковок владивостокцы больше не увидят? — к моей досаде он опять вернулся к тягостной теме.

— Бывший компаньон сейчас наладит и пойдет конвейер, — возразил я, — А это твоя знакомая была?

— Ха! Знакомая… как в «Бриллиантовой руке»: цигель, цигель, ай-люлю, — засмеялся Вилен, — Руссо туристо, облико морале.

— Проститутка?! — я выпучил глаза, — У них же с этим строго. Мусульманские законы. Я на форумах читал, что даже в щечку целоваться нельзя — могут в тюрьму отправить.

— Целоваться нельзя. А вот шлюх е… ть — сколько душе угодно. Как насчет, кстати, стресс снять? Сейчас правда их тут немного по отелю шляется. Ближе к полуночи набегут.

— Нет, чего-то не в настроении.

— Понимаю… Так чо у тебя там? Реально шваркнули по-взрослому?

Поняв, что от расспросов увернуться не удастся, я понуро кивнул и потянулся за виски. Вилли резко скинул мою руку с ребристой бутылки

— Хорош, Тоха, не части, а то часа не просидим, как ты уже в астрале будешь. Так неинтересно. Давай, валяй свою историю.

Хм, не интересно ему. А мне малопривлекательно лить слезы в компании пусть и располагающего к себе, но все же не сильно знакомого человека. Хотя, кого я обманываю? Наоборот, желание выговориться и скинуть весь накопившийся психологический стресс было велико как никогда.

Я почесал за ухом и вывалил Вилену все: как в начале нулевых мы на пароме в Японию случайно наткнулись на подвыпившего технолога «Приморского кондитера», и он своим энтузиазмом заразил нас идеей открыть собственное дело по производству красивой упаковки; утомительное выискивание денег у знакомых авторитетных предпринимателей под залог собственных квартир; поиск потенциальных каналов сбыта; бессонные ночи в холодном цехе при пусконаладке конвейера; истерики от того, что первые партии продукции совсем не соответствуют заявленным образцам; первые большие деньги, гулянки и фуршеты с коллективом; «звездная болезнь» Батуры и наши ссоры, переросшие в непреклонную вражду; наезд ментов и кавказцев с моим избиением и отказом от доли в бизнесе; уход Оксаны и многодневное пьянство в одинокой квартире. Похоже, я так увлекся, что уже не обращал внимание на то, слушает он меня еще или нет. Во время собственного монолога я, холодея от ужаса, осознал ЧТО потерял: ушли месяцы и годы труда, нервов, усилий. Теперь результаты буду пожинать не я, а бывший компаньон. А моя участь — тесная, душная комната в двухзвездночном отеле без права на бухло и продажную любовь. Хотя, может и к лучшему, а то бы спился окончательно вместо обучения на курсах.

Ледников налил «Jack Daniels» в свой бокал и одним махом осушил, не добавив льда. Наступила пауза.

— Всегда уважал людей, которые в нашей стране производят, а не тупо сидят на схеме «купи-продай».

— Спасибо.

— Носи на здоровье. Только вот тебя киданули, как дундука на ярмарке. Чуть наехали — ты и потек, — Вилен пристально посмотрел мне в глаза, — А наехали то, насколько я просек, так… на полшишечки. Я бы на твоем месте тоже нажрался. Потому что ТАК все просвистеть — это надо уметь… Выпить хочешь, буратино неструганный?

— Наливай, бычок-переросток.

— Почему переросток? — он изумленно вытаращился на меня.

— Потому что, когда меня выстругивали, я и то вежливее с людьми беседовал, чем ты мычишь, — объяснил я, окончательно расслабившись и перестав зажиматься после десятиминутной исповеди с алкоголем в качестве инспиратора.

— Слушай, а тебе уже вискарь лишним не будет?

— Сто грамм, конечно, могут быть лишними, но они никогда не помешают.

Мы синхронно махнули еще. «Jack Daniels» пламенем обжег горло. Я отдышался. В голове шумело.

— Жену возвращать будешь пытаться? — Вилли вилкой зацепил несколько стружек картофелин фри и отправил в рот.

— Не знаю. Да мы и пожениться не успели…

— Шустрая она у тебя. Раз и нету. Альтернативу давно присмотрела?

— Давно. Мы последние полгода жили-то по принципу: дорогой, погладь завтра себе рубашку, а то опять станут говорить, что я мало тебе внимания уделяю.

— Не хило. Но ты сам полюбился с такой: головой надо было думать вместо головки. Меня вот Ленка моя никогда не бросит, — он постучал отбитым кулаком по столу, — Мы с ней тогда в одних трусах до Питера почесали в аэропорт — плакала, но поехала. Сына в охапку и вперед.

— Зачем? — я попытался сфокусироваться на беседе, отстраняясь от видений об Оксане.

— Менты дело шили. Уголовное дело — оно же как пуговица, пришивается в пять минут. Так все стремительно произошло… До Минска доскакали, я только в гостинице события осмысливать стал.

Ах, вон оно как. Правда, в огромных апартаментах Ледникова я что-то не заметил следов жены и ребенка. Там, по правде сказать, вообще пустовато было. Но все-таки я еще не достаточно опьянел, чтобы бестактно выпытывать такие подробности.

— Они в Выборге, — спокойно пояснил Вилен, прочитав недоверие в моем взгляде, — Данька в школу ходит, Ленка в соц. защите работает — здесь ей скучно. Подруги и родные все там. В ноябре на каникулы приедут.

Сконфузившись, я уткнулся в тарелку. Все-таки мой интерес был слишком явным, если он так легко мысли мои с головы снял.

— А что с ментами? У вас в Выборге тоже беспредел творят?

— Не-е-е, — Вилли широко улыбнулся, — Мусора по делу возбудились. Конкретно за жопу взяли. Шалил много… Если бы в Эмиратах бабок не срубил, пришлось бы в Беларуси у батьки Лукашенко полжизни прятаться. Представь, если бы тебе помимо заводика отжатого еще и выезд перекрыли, и на счетчик поставили, и ребенок маленький с женой. Тех же щей да пожиже влей.

— Тем не менее, ты здесь неплохо приподнялся. Повезло? — подколол я его.

— Ясен пень повезло! Пока со Следственным Комитетом мосты наводил, с ментами рассчитался, чтоб не лезли — год здесь просидели на воде и рисе. Только, когда из подследственных в свидетели перевели, Ленка с Данькой домой вернулись… Я к чему веду тему — ты не думай, что сейчас это у тебя все, край. Не суетись и не раскисай.

— Я стараюсь, — из груди вырвался невольный вздох.

— Смотри, — он потыкал пальцем в смартфон.

Айфон у Вилли был последней модели, не чета моему. Ледников протянул телефон через стол.

На фото смеющийся Вилли с мальчиком лет пяти в шапках и зимней одежде стоят на фоне высокого замка на холме, рядом миловидная светловолосая девушка, чуть достающая Вилли по плечо. Зачесанные назад волосы, собранные в косичку, аккуратная дорогая шубка, высокие сапожки. В глазах всех троих светилось бесконечное счастье.

Он снова роется в телефоне, и я смотрю уже летние фотографии семейства Ледниковых: в кафе, на шашлыках в компании друзей, какой-то школьный вечер-маскарад, а вот Вилли в строгом костюме и галстуке за талию обнимает супругу в красивом светлом джемпере, под которым угадывается стройная фигурка. Очень красивая пара. Я закусил губу и провел пальцем по собственному «яблоку». Нашел самое сексуальное фото бывшей невесты, сделанное летом на океане. Фотография, от которой у меня кружится голова до сих пор.

— Красивая, на певицу Алсу похожа, — тон у Вилли был равнодушным.

— Ты что, гораздо симпатичнее!

— Тебе виднее.

Мне показалось, что он посмотрел на меня с жалостью. Для Ледникова, Оксана — просто очередная красивая телка, запудрившая мозги лошку. Ничего особенного. Бросил взгляд и забыл. И тут Вилли в чем-то прав: Оксана на меня никогда не смотрела так, как на него смотрела его жена. С симпатией да, с желанием — тоже, временами случалось, но такого свечения и тихой радости во взгляде никогда не было. Может, только с моей стороны. Оксана просто позволяла себя любить, до последнего времени.

— Не скучаешь без семьи?

— Немножко, — взгляд у Вилли потеплел, — Стараюсь раз в месяц на пару дней домой слетать.

— А что, тут прямые рейсы есть?

— Ну да, «Emirates» до Питера, а там два часа по автобану.

— За твою семью. От твоей жены глаз не оторвать, а пацан на тебя похож, — я поднял тяжелый стакан.

Раньше приходилось часто говорить такие слова во время пьянок с «нужными людьми». Но сейчас я не кривил душой. Было очень приятно узнать, что у этого симпатичного человека все сложилось в семейной жизни, да и не только в семейной.

Вилли явно был тронут и пожал мне руку, которая чуть не хрустнула. Мы снова выпили. Пожалуй по крайней. Мне еще в Шарджу возвращаться.

— Слушай, неужели у тебя завязок там у себя в Приморье не осталось? В смысле, каналы наглухо перекрыли?

— Наглухо. Сегодня звонил человек, на которого очень рассчитывал. Дал понять, что связываться не будет…

— Голяк. И чо теперь делать будешь?

— Вернусь в Россию, а там посмотрим. Пока мыслей нет.

Вилен пару раз озабоченно погладил себя по коротким волосам. А у меня испортилось настроение. Хорошее застолье и приятный собеседник на короткий момент затмили тянувшуюся депрессию и серость окружающего мира, однако сейчас все неумолимо отыгрывалось назад.

— Слышь, Антоха… Жизнь ведь она как азарт, типа игры: упал — на раз больше поднялся. Значит ты мужик, настоящий мужик, а не фуфел, которому просто повезло. Считай, жизнь тебе карты скинула на такой расклад. Надо набираться сил, чтобы подняться.

— А если сил нет?

— Тогда сдохнешь, как приблудная собака под забором. Никто и не вспомнит. Жизнь пойдет дальше. Жизнь — это не кино, она ЖЕСТЧЕ.

Да, мой товарищ по трапезе не просто хороший семьянин, он еще и философ! Не ожидал. А с чего такая расположенность, а? Это было непонятно. Поэтому я задаю вопрос, который никогда бы не озвучил на трезвую голову.

— Слушай, извини, конечно. Но почему помогаешь? Время на меня тратишь?

— Это нормально. Мне здесь тоже помогали, — прямодушно ответил он, затем скосил взгляд на недопитую бутылку, — Благородный напиток. Жалко оставлять, накатим?

— Спасибо, Вилен. Не поверишь, но стало легче, — это были последние мои слова, которые я еще отчетливо помнил.

Я продолжал высказывать Вилли какие-то признательные фразы и добрые пожелания. У подавленного стрессом организма уже не хватало сил сопротивляться классическому ершу. Музыка в пабе слилась с монотонными речами, в глазах кружилось. Я без выражения качал головой, стараясь глубоко дышать через нос. В тот момент, когда от неловкого движения руки вилка со звоном упала на пол, я окончательно осознал, что теперь феерично и безнадежно пьян.

Кровать была очень упругая и мягкая, а вторая подушка, которую я по привычке машинально обнимал, весьма приятна на ощупь. В дверь вроде как несколько раз настойчиво стучались, но сил вставать не было. Однако, настырный гость продолжал барабанить. Твою мать, сейчас открою, Раджив что ли?! Я поворочался, осознав, что лежу в футболке и джинсах. После вчерашнего изрядно штормило. Продрал глаза и в шоке тут же вскочил.

Едрен батон! ГДЕ, МЛЯТЬ, Я НАХОЖУСЬ?!!

Аккуратная просторная комната, явно являвшаяся по вторичным признакам гостиничным номером, раза в три больше моего в «Sharq». Кровать, не в пример, шире. В дверь продолжали стучать… Я в панике осмотрелся. Машинально отметил на часах двадцать минут третьего. Японский ежик! Проспал не только начало занятий в универе, но и практически проснулся к завершению.

Так, надо восстановить вчерашнюю картинку: мы пили в пабе, паб находится в Radisson Blue, затем… Нет, покинуть гостиницу я уже вряд ли мог. Разве что на четвереньках.

Сквернейшая догадка пришла в голову: неужели влез по пьяни в один из сьютов отеля и дрых тут, как бомж в беспризорном купейном вагоне? Пьянь гидролизная!!! Может в окно сигануть? А кроссовки? Да и хрен с ними. Я метнулся к окошку. Нет, высоко. В дверь неуклонно стучали. Значит, гостиничное руководство в курсе, что я здесь. Все, трындец. Надо сдаваться, выхода нет.

— One minute, please, — пискляво поголосил я и понуро поплелся открывать, на ходу пытаясь выдумать легенду поприличнее о причина моего пребывания здесь.

Похмельная голова предательски отказывалась работать, остатки вчерашнего вечера были покрыты мраком. Роилось множество мыслей, но к возникшему недоразумению они не имели никакого отношения. Очень хотелось в туалет. Уже ворочая ручкой, я все прикидывал: хватит ли моих оставшихся семиста баксов оплатить проведенную в беспамятстве ночь.

— Good afternoon, sir, — индус в униформе вкатил тележку прямо в комнату.

— А… day, — ошеломленно отреагировал я, стараясь не дышать в его сторону своим перегарным выхлопом.

Неожиданный гость аккуратно снял белую наволочку с тележки. На ней стояли три банки пива, тарелка с бургером и бутылка минеральной воды. Закончив раскладывать все на столе у зеркала, портье бережно расправил несколько салфеток и положил рядом. Вид у него был невозмутимый и невраждебный. Мое присутствие здесь не только не смутило его, он еще и пожрать принес.

— Эээ… How much? — мало пока что понимая, я хлопал себя по карманам джинсов в надежде, что деньги при мне.

А вот, нащупал.

Портье на мгновение растерянно завис, затем снова залез в свою тележку, покопался внизу и протянул белый конверт. Я тут же распечатал, ожидая неприятные цифры счета за проживание, заказанную еду и беспардонное вторжение. Вместо этого внутри была записка от руки на русском языке.

Антоха,

Хорошо посидели, но в Шарджу тебе таким было ехать нельзя. Сейчас не Раджива смена. Оставил тебя здесь. Номер проплачен на двое суток. Отдыхай, набирайся сил. Карточка от номера на столике под лампой. Шавать тебе принесут.

Вилли

Облегченно выдохнув, я приветственно помахал индусу. Похоже, все-таки на этот раз своим ядреным перегаром до него достал: тот поморщился. Надо окно открыть, проветрить немного. Ну, Вилен! Признательность соседствовала с неловкостью: пил и ел за его счет, а он, выясняется к тому же, не дал влететь в серьезные проблемы. Блин, надо обязательно все деньги отдать. Лучше посижу последние недели на сух-пайке, чем буду бесчувственной свиньей. Хорошее чувство благодарности к Вилли выразилось в широкой улыбке. Портье внимательно посмотрел на мой щербатый рот, и торопливо задвигал тележку к выходу. Блин, нельзя же забывать свою красоту прятать, сияя улыбкой лишь краем рта. Опять человека напугал. Вот, что значит расслабился, совсем поплыл от восторга.

Из номера решил скоро не выматываться. Чтобы отойти от алкогольного похмелья нужно время. Пользуясь случаем, надо как следует отоспаться. Повесил снаружи входной двери табличку: «Do not disturb». Неспешно принял душ, умял бургер с пивом и с удовольствием растянулся в мягкой постели, быстро уснув под монотонное бурчание диктора СNN.

Проснулся после восьми, за окном уже стемнело. С балкона открывался вид на Dubai Creek. По каналу величественно проплывали стилизованные под старину туристические баркасы, огни декоративной иллюминации отражались в темной воде. Внизу шумела улица. Последнюю банку пива, принесенную портье, я взять в Шарджу не решился, посему неспешно цедил стоя на балконе. Горячий воздух из пустыни соединялся с явственным запахом морской соли от водной глади, которую я ошибочно принял за реку. Ведь Вилли прав, надо попробовать жить дальше, с чистого листа. Пусть мне не двадцать пять… Тридцать — зрелая молодость, самое то. Вилен бы точно не опустился в такой ситуации. Интересно, а за что его у себя в Выборге менты прихватили? Судя по спортивной фигуре и короткой стрижке, скорее всего за откровенный криминал. Хотя на честного братана и злодея он не тянет. Другой человек…

Короче, не хлюздить и не сдаваться. Прорвусь. Только вот интересно, чем теперь заниматься? И на какие шиши…

В комнате завибрировал айфон. Это был Равиль. Упс, мы же на сегодня договаривались в библиотеке позаниматься перед тестами. Запамятовал совсем, вчера вообще из головы вылетело-неудобно перед парнем.

— Антон, ну ты вообще даешь…

— Равиль, извини, тундра я глухожопная, гнида нескрябанная, э-э-э… китаезина дырявая, — выпалил я первое, что пришло в голову.

— Ну, зачем ты так, — сразу смягчился он, — Ты на косых себя не равняй. А чего не смог-то?

— Приятеля встретил, посидели в гостинице, в пабе и …только в себя пришел.

Сейчас я все равно не в силах придумать более интеллигентную отмазку, чтобы не ронять себя последним бухариком в его глазах.

— Круто. Завтра придешь? Соня про тебя сегодня спрашивала.

— Конечно, можем и в библиотеке потом посидеть, к тесту подготовиться.

— Зашибись, — обрадовался сокурсник, — А то экзамен в четверг, а я туплю. Эти две пипетки узкоглазые издеваться начнут, если опять завалю.

Мы попрощались на мажорной ноте. Как не хотелось уезжать, но надо собираться домой, в Шарджу. Напоследок окинул просторный номер прощальным взглядом. К хорошему быстро привыкаешь. Эх, вот могут же себе позволить люди подолгу оставаться в таких вот апартаментах. Живут же… Ладно, не киснуть. У меня тоже все будет. Через какое-то время. Хотя, кого я обманываю…

Глава пятая

Объединенные Арабские Эмираты, Дубай, октябрь 2014 года

— Не придавайте важности сегодняшним огорчениям. Все равно, завтра неизбежно у вас будут новые. Живите достойно

— Его высокопревосходительство Шейх, Доктор Султан бин Мухаммад Аль-Касими, глава эмирата Шарджа.

Университетская библиотека по размеру занимала примерно чуть больше площади паба в Radisson Blue. Явно не российские масштабы, где дворцы книги для студентов федеральных вузов превышают размеры всего местного австралийского университета. Я отложил надоевшие пособия по английскому языку и залез на погоду в «Яндекс». Бархатным сезоном в октябре и не пахло. Спасибо, что уже не за сорок, но тоже не сладко. Жарко, душно, высокая влажность. В надежде на лучшее, открыл прогноз на десять дней: бляха-муха, меньше тридцати восьми днем не предвидится. Судя по всему, погода в Дубае отличалась редким постоянством, как и курс национальной валюты, дирхама, к американскому доллару.

Забираюсь на сайт «Ленты.ру», посмотреть новости в России. Машинально взгляд падает на фотографию: два известных кинорежиссера держат в руках стопочки с водкой, готовясь пригубить. Меня перекашивает, вчерашняя пьянка еще дает о себе знать. Поспешно закрываю интернет, а то опять придется бежать в туалет.

— Фу, я измочалился уже, — вздыхает Равиль, заканчивая сверяться с ответами очередного упражнения.

Прошло три часа как мы здесь сидим, погрузившись в английскую грамматику и тестовые задания. Скучно и никакого удовольствия. Однако в Шарджу не тянет: делать там решительно нечего, кроме как гонять нервы самому себе или тупо завалится спать. Тут хоть однокурсник анекдоты травит, порой даже смешно.

— Может, на food courtсходим? — предлагает товарищ по несчастью и жалобно глядит, давая понять, что сидеть мочи больше нет.

Возражений нет. Тем более, что солнце уже не такое активное. На улице смеркается, но все еще ощущается духота. Перед тем как закрыть ноутбук, я залезаю на страничку Оксаны «В контакте» и… невольно стискиваю зубы. На главной странице теперь размещена новая фотка: молодой человек, обнимает мою бывшую девушку. У нее довольная физиономия и вообще… она, вроде, даже похудела. Похоже, перемены в личной жизни пошли на пользу. Я заскрипел зубами: блин, лучше бы не открывал…

Мы спускаемся вниз на первый этаж и бредем по вымощенной плиткой дорожке. Вокруг ухоженные газоны, обильно поливаемые системами искусственной ирригации. В отличие от Шарджи в Дубае власти имеют пунктик по озеленению вверенного эмирата. И получается весьма неплохо.

Равиль что-то тараторит без остановки, я уныло поддакиваю, одновременно держа перед глазами фотоснимок нового кавалера своей бывшей любимой женщины. Все еще любимой… В принципе симпатичный молодой человек: вытянутое худощавое лицо, светлые волосы, к тому же наверняка материально успешный. Не кавказец и не китаец. Очень неплохой выбор. Все — правда, а вот что теперь буду делать я? Со мной то что?

Как назло, нам по пути то и дело попадаются воркующие на скамейках студенческие парочки, и без того усугубляя мои страдания. Аппетит пропал, но отказываться и соскакивать было уже неприлично. К тому же нам еще оставшиеся упражнения для теста надо прорешать.

В ресторанном дворике многолюдно и шумно. Несколько кафе быстрого питания индийской и ливанской кухонь еле справляются с потоком желающих. Я вяло пью чай и отстранено наблюдаю, как Равиль расправляется с шаурмой на тарелке. Он жизнерадостен и настроен весьма позитивно. Еще бы, тестовые задания мы проштудировали в деталях, теперь не завалит. Эх, если бы экзамены были главной проблемой в этой жизни…

— Антон, а ты как вообще здесь оказался? Ну…, почему именно этот универ выбрал? — моему другу не сидится в тишине.

Выбрал же момент для беседы.

— Посоветовали, — апатично отозвался я — А ты?

— Я это… Есть причины. Ты вот в армии служил?

— Нет. У меня военная кафедра была.

Оксана говорила: мужик без армии, как мальчик без пиписьки. Часто намекала на мою мягкотелость, которая к ее сожалению не была подкорректирована суровым армейским бытом. Интересно, а нынешний ее бойфренд солдаперил?

— А меня не взяли, — Равиль, старательно пережевывая жесткие мясные кусочки, — Ну как не взяли… не нашли. Отец в самолет посадил и сюда отправил.

Я кивнул головой, давая понять, что это очень интересно. Все-таки в вопросах общения человек я мягкий: обидеть собеседника невниманием не могу даже в моменты уныния. Мысли метались вокруг Оксаны.

— Ты уже кровь сдавал на анализы? — продолжал краснобайствовать несостоявшийся военнослужащий, — Визу уже сделали?

— Сделали.

С процедурой сдачи документов на визу пришлось столкнуться уже в первую неделю. Одним утром Ритка «Кривозубова» из отдела по работе со студентами выцепила меня с занятий, вручила стопку документов и отправила в соседний блок. Отстояв около часа в очереди из иммигрантов и студентов, я попал в кабинеты, где из вены должны были взять образцы крови на СПИД и сифилис, в соседнем сделать флюорографию грудной клетки. Больных приезжих нетолерантные правители Эмиратов видеть у себя не желают.

Когда я в неплохом настроении явился за анализами на следующий день, то чуть не родил колючего ежика прямо в медицинском центре.

Схватки начались в тот момент, когда индопак из числа персонала не нашел моих документов среди «чистых» результатов и отправился смотреть списки сифилитиков и спидоносцев. Вернулся он через пять минут, к этому времени я, судорожно постанывая, сломал все карандаши у него на столе: руки ходили ходуном — надо было их чем-то занять. В списке отверженных меня тоже не было. Мы зашуршали бумагами вместе. Анализы лежали в первой же стопке «чистых», но индийским профессионалом медслужбы в очередной раз были проигнорированы. И, если бы я не обратил на них внимание, то пришлось сдавать анализы по второму разу. А с меня этого «гондураса» и в первый хватило…

После получения индульгенции и права остаться в числе здоровых резидентов Дубая, жизнь снова заиграла яркими красками. Чуть позже, в другом здании по соседству, мне откатали пальцы и сфотографировали сетчатку глаза. Через неделю Катька вернула паспорт с проставленной годовой визой. Хм, зачем мне год, если я через несколько недель уезжаю. Но спорить не стал. Пусть будет.

Пока я вспоминал былые дни, Равиль покончил со своим деликатесом. Мы двинулись обратно. На улице стемнело, и зажглись фонари. Одну из скамеек у пешеходной дорожки оккупировала компания арабских девчонок. Они стояли полукругом и громко хохотали. Мне пришла в голову унылая мысль, что у всех кругом праздник, один я — Д'Артаньян. Ржут как лошади. Секундочку… неожиданно для себя зарделся: симпатичная русскоговорящая знакомая по университетскому кафе сидела прямо посередине веселой группы. В этот раз густые черные волосы были собраны сзади, а вместо светлой футболки, сегодня девушка была облачена в синюю блузку, облегающую тело. Разволновавшись, я сбавил ход. Когда мы прошли мимо, остановился и дернул за рукав соседа.

— Равиль, только не оборачивайся… Я же сказал: не надо! Вот теперь — глянь аккуратно. Посередине девушку знаешь?

— Гонишь? Зачем она мне? Такого бронтозавра даже комары кусать стесняются!

— Правее.

— А-а-а, ничего такая. Тусит здесь, да?

— Так ты ее знаешь?

— Не-а, понравилась?

Интересный вопрос. Не то чтобы, но… Я вздохнул и, стоя вполоборота к девичьей компании, украдкой рассматривал смеющихся студенток. Очень интересовавшая меня девушка внимательно слушала подруг.

Неожиданно она подняла глаза прямо на меня, стеганув взглядом карих глаз. Красивое личико было серьезным. Я поспешно повернул голову и сконфуженно уставился на землю. Вот надо так неудачно наткнуться: второй раз видимся, и второй раз я в идиотской ситуации.

Не сразу осознал, что Равиль смеется. Отдышавшись и стараясь придать своему голосу побольше уверенности, я хлопнул его по плечу.

— Ладно, пошли. Английский надо доделать.

— Классная чикса, я бы ей отдался, — не унимался мой одногруппник, возбужденно оглядываясь, — Зуб даю, на post-graduate учится.

— А что такое post-graduate?

— Типа второго высшего. Программы для тех, кто уже университетское образование имеет. Эй, Антон, ты чо такой покрасневший, может вернемся?! — его явно веселило мое замешательство.

— Чего ты вопишь на всю ивановскую. Я же не надрываю глотку, когда казашки тебя за ноздри таскают на занятиях, и ты сам как вареный рак выглядишь, — разозлился я.

— Меня чмырят?! Да я их… — возмутился Равиль, и тут же сел на любимого конька по деталям взаимоотношений с однокурсницами.

Разумеется, я уже не слушал его. В тот момент я вообще никого не слышал и не видел. Кажется, впервые за много лет, мне довелось увидеть девушку гораздо симпатичнее Оксаны.

Намного привлекательнее.

Вон как смутился, хотя… надо осознать на реальность, а она такова, что у меня нет ни единого шанса. Ни единого. Достаточно взглянуть на себя в зеркало университетской уборной: жирдяй-неудачник. У меня, кстати, работал такой на производстве. Системный администратор. Великовозрастный холостяк, большой знаток сайтов порно-извращений, любитель пожрать на ночь и пропустить бутылочки две пива с чипсами. Теперь я сам превратился в похожий аналог. Нет, хуже. У меня даже работы нет. Так что, Тоша, сиди на попе ровно. В твоем положении лучше не позориться. Я вздохнул и поплелся к библиотеке. Настроение до конца дня было окончательно испорчено.

Вода была действительно похожа на парное молоко. К тому же весьма соленая. Я осторожно пробираюсь поглубже, как ледокол тараня животом вялые морские волны. Наконец с шумом оттолкнулся от дна и поплыл. В глаза сразу же попала морская соль. Едрена кочерыжка, я несколько раз зажмурился и перешел на брасс, не опуская голову в воду. Солнце сверху припекало. Через пять минут перевернулся на спину и посмотрел вверх на чистое небо. В ушах шумело море…

Да, по ощущениям не Приморский край. У нас купальный сезон месяц как закрыт. А тут и начало октября воду почти не остужает. Градусов тридцать точно есть. Когда же здесь комфортно купаться? Зимой?!

Набегающая волна ударила откуда-то сбоку, захлестнув лицо и попав в нос. Козлина! Я закашлялся и лихорадочно протер глаза.

— Антон, ну как? Барахтаться еще не надоело? — Равиль и его друг Рахмет стояли на берегу в футболках и шортах. Разоблачаться они не стали, сняв только шлепки с голых ног.

Покачав головой, снова упрямо поплыл дальше. Не вылезать же через пять минут, на самом деле! Где-то рядом жужжал гидроцикл, не попасть бы под раздачу. В небе вдоль берега медленно пролетел небольшой самолет. Достаточно отплыв, я оглянулся. Фигурки двух приятелей на песчаном пляже стали меньше. За их спиной одиноко сверкал на солнце отель «Hilton», построенный одним из первых в этих местах. Издалека он выглядел маленьким и невзрачным на фоне растянутой шеренги одинаковых жилых высоток, воздвигнутых сразу за первой линией пляжа-«Jumeira Beach Residence», они же «JBR». По левую руку от меня белеют очертания вилл искусственного полуострова-пальмы: «The Palm». Справа вдалеке виднеются мостовые краны-перегружатели порта Jebel Ali, главных морских ворот Дубая. Чуть ближе дреджинговая шхуна маневрировала на огороженном морском участке. Арабам не терпится намыть еще несколько искусственных территорий. Видимо, скоро пляж превратится в грязноватый залив, зажатый между новыми участками земли. Совсем об экосистеме не думают. Ну, это их дело. Я неспешно погреб обратно к берегу, пытаясь увертываться головой от небольших, но регулярных волн.

Удивительно, расположенный на морском берегу Дубай, правитель которого шейх Мохаммед Аль-Мактум потратил огромные средства на возведение объектов уникальной инфраструктуры, вроде искусственных островов в виде карты земли или «The Palm» — района вилл и самых дорогих гостиниц, так и не заимел собственной морской набережной.

В стародавние времена, когда рыбацкий городишко располагался вдоль натурального морского канала, предки современных жителей города вряд ли вообще понимали смысл возведения городского больверка. Сегодня же стремительно застраивающаяся гостиницами и бутиками прибрежная линия на полноценную набережную для променада уже не тянула. Узкая улочка с односторонним движением, носившая гордое название «The Walk», разделяла многоэтажки «JBR» с ресторанчиками и бутиками на первом этаже и стройплощадки новых магазинов и отелей. Это был первый эрзац приморского бульвара. Перемещаться по «TheWalk» было затруднительно, ввиду большого скопления народа по вечерам. Мимо одной медленной колонной тянулись дорогие машины с дубайскими и абу-дабскими номерами, чередуясь с вездесущими такси. Вторым заменителем служила набережная канала «Marina», вытянутого плавной дугой и отделяющего JBR от квартала, где жил Вили — Dubai Marina. Канал «Marina» располагался посредине доброй сотни высоток и небоскребов, и заметить его со стороны Шейх Заед Роад было весьма проблематично. Цены на аренду были заоблачными, под стать высоченным бесконечным многоэтажкам. Тем не менее, как выяснилось, такая стоимость совсем не отпугивала потенциальных покупателей и арендаторов из России и стран СНГ. Русскую речь можно было услышать, пожалуй, чаще, чем в любом другом районе Дубая, не говоря о Шардже.

После того как я вылез из воды и переоделся в кабинке, одиноко воткнутой посреди пляжа, мы пересекли широкую открытую автостоянку у «Hilton» и сели в уютном новозеландском кафе быстрого питания. Цены не радовали. Что делать, престижный район. Я ограничился соком. Мои приятели набрали фастфуда и теперь уплетали его за обе щеки. Равиль все время улыбался. Вчера объявили результаты нашего экзамена, он обскакал казашек по баллам и теперь имел высокие шансы перейти на следующий этап английских курсов.

— Теперь, Антон, нам с тобой надо final exam подготовить и все будет по-кайфу, — аппетитно причмокивая, поделился он планами, — Перейдем в пятую группу, потом шестая, затем IELTS и уже можно будет учиться начинать!

— IELTS еще сдать надо. Там не все так, по-кайфу… — возразил осторожный Рахмет.

— Ты, дристопержник, тебе все не в тему, — оборвал его лучший друг, — Сидишь тут на курсах уже второй год. Языковые экзамены все валишь. Я таким темпом уже универ закончу, а ты все будешь на IELTS заходы делать.

— А сколько учиться на дневном обучении, по времени? — поинтересовался я.

— А это от тебя зависит. Сколько предметов возьмешь, так и пойдет. Можешь два, можешь пять. Ну, года за четыре закончить можно.

— Удивительно, в России никто не спрашивает: сколько? Дают программу — учи.

— Тут австралийская система образования, легче гораздо. Берешь столько-сколько унесешь. Но сначала IELTS надо домучить. Тема «намбер ван». Ничего, Антоныч, мы прорвемся, в отличие от этого, «евпатия-коловратия», — Равиль дал хорошего подзатыльника своему приятелю. Тот сокрушенно вздохнул.

— И экзамены не тянет, и за братишку не вступился. Помнишь как ты от казахов тут на пляже сдристнул?

— Так ты сам в разборы полез. Нас не предупредил. Я не ожидал, что так все завертится… — привычно стал оправдываться Рахмет, но был прерван еще одним тычком.

— Утухни, судорога. Видишь, ща люди разговаривают, — Равиль важно показал пальцем сначала на себя, потом на меня.

— А у вас то какие планы после универа: останетесь здесь или обратно? — поинтересовался я.

— Закончить еще надо, — Равиль пожал плечами, — Тут вообще с работой не очень. У меня знакомые месяцами найти не могут.

— Странно, в Дубае же много компаний.

— А еще больше индопаков, готовых работать за еду. И по-английски спикают покруче нас… Ладно, главное, чтобы мы с тобой сейчас все экзамены по языку сдадим.

— Я после этого экзамена сваливаю, — я поспешил развеять радужные планы однокурсника на перспективное сотрудничество, — У меня дела в России, бизнес надо поднимать.

Равиль насупился. Видимо на мой счет у него были большие планы. Ничего, пусть репетитора нанимает. Папа-чиновник из правительства Татарстана и не такие расходы оплатит любимому сыну. Я вспомнил про мобильный телефон, поставленный на бесшумный режим на время купания. Покопался в шортах и достал айфон. Отряхнув песок, в изумлении уставился на экран: пятнадцать пропущенных вызовов. Звонили родители и еще какой-то неопределенный номер. Набрал отца.

— Антон, как дела? У тебя все в порядке? — голос у бати был встревожен. На заднем плане лаяла собака.

— Все хорошо, пап. Что-то случилось? — переспросил я.

— Да не то чтобы… — замялся отец, — Виталик сегодня днем приезжал к нам. Спрашивал о тебе. Интересовался. Чаю попили. Говорит, что ты ему производство продал и неожиданно в Дубай уехал. Так… у него какие-то к тебе вопросы есть…

Родители были не в курсе наших разборок. Я сказал, что просто продал бизнес из-за убытков. Они жили в Прохладном. Пригород Владивостока. И если Батура выбрался из города к ним, значит был серьезный повод. Я сжал мобильный телефон и встал из-за стола. Равиль и Рахмет проводили меня удивленными взглядами.

— Антон, ты куда?

Я только отмахнулся и вышел на оживленную улицу. Слышно здесь было похуже, но зато рядом не было четырех внимательных ушей моих приятелей.

— Он уже уехал, Виталик? — спросил я.

— Да, давно. Не могли до тебя дозвониться. Я ему оставил твой новый дубайский номер и сказал, что скоро приедешь. А то парень волнуется.

— А Батура ничего мне не передавал?

— Нет, чаю с нами попил и поехал. Машина, кстати, у него серьезная джип «Лексус». Ты то свою продал, а он ездит.

— Понятно, спасибо, пап. Я ему перезвоню. Как мама?

— Ну как… — голос отца погрустнел, — Надо операцию делать… в Москве… Кстати, передает тебе привет.

— Ей тоже. Услышимся. Я перезвоню, — я нажал отбой и вытер со лба пот.

Чего этой твари надо было в доме моих родителей?! Зачем он явился и как все это понимать?! Все имущественные вопросы мы решили, в его пользу. Совесть замучила?! Я сам невольно ухмыльнулся дурацкой мысли. Понятие совести у Виталия Батуры отсутствовало как класс. Экран дубайского телефона замерцал. А вот и сам виновник торжества. Сердце невольно екнуло, но лучше знать ситуацию из первых рук. Я нажал пальцем на иконку ответа и приготовился слушать. Трубка молчала.

— Ты думал я тебя в Дубае не найду? — наконец раздался до боли знакомый вкрадчивый голос, — Заныкаться значит решил, компаньон.

— Здравствуй, Виталя. Чего тебе надо было у моих?

Он засмеялся. Я представил, как трепыхается его ожиревшее, некогда красивое, выразительное лицо. Думаю, в этот момент он выглядел весьма самодовольно.

— А просто заехал в гости!

— Тебе незачем туда ездить, понял?!

— А ты мне запретишь?! — издевательски переспросил Батура.

— Зачем меня искал? Мы вроде все вопросы закрыли.

— Все, да не все.

— А по-моему…

— Здесь Я решаю, что по-моему, понял?! — рявкнул он, — Или ты думаешь, что двинул в Дубай-Бога за яйца взял?! Считаешь, что можно дерзость проявлять. Надорвешься, мальчик… Значит так, постанова такая: все твои мудки в цеху, в коллективе, против меня и нового руководства — тухляк. А то, что ты пытался ФСБ подключать по нашим договоренностям — это некрасиво… За это можно и спросить.

Ах, Серов, ну кошачий выпердыш — как же быстро ты меня слил.

— Поэтому слушай меня внимательно, Антон, — продолжал Батура, — Ты МОЙ БИЗНЕС серьезно подставил и в одиночку я разгребать это не буду!

— Хочешь отдать мне долю обратно? — несмотря на сильный страх, я не удержался от подколки.

— А ты не ох… л?! Ты как разговариваешь?! — Батура перешел на крик, — Да я тебя в камеру забью! Ты у меня повыступаешь…

— Виталий, чего вы от меня хотите? — поняв, что бывший одноклассник на взводе я сменил тон. Не следует его злить, для начала необходимо просто понять, что он затеял.

— Значит, слушай сюда, будешь выступать: я тебе хвост отрублю вместе с жопой.

— Понял.

— А если понял, то неделя тебе — вернуться во Владик. Чтобы к понедельнику в цеху был, как штык, к девяти. Будешь разгребать свои косяки и шуровать до усера, пока я отбой не дам. Две недели будешь моему человеку дела передавать. А то ишь ты — свалил, а мы тут должны месяцами сидеть и разбираться!

Каков ублюдок, видимо прокурорские проверки закончились формулировкой «факты не подтвердились». Теперь он осмелел и обнаглел. Впрочем, я дал слабину и сдался. А слабого — бьют до конца. Сам виноват.

— Ты белены объелся, Виталя? Предприятие теперь твое, вот и разбирайся сам, — все-таки ненависть у меня взяла верх над страхом.

— Тогда, слушай сюда. Если через неделю ты, говнюк, у меня не начнешь косорезы свои налаживать… Я вот тут побывал у твоих, и есть у меня оперативная информация, что у бати твоего, как мне кажется, явно в доме «игрушка» завалялась. Надо бы ребят с проверкой организовать. ВСОСАЛ, ДЕБИЛ?!!

«Игрушками» мы называли стволы, когда очень давно ездили на стрельбище, организованное на армейском полигоне под Арсеньевым. Я не верил своим ушам. Батура перешел все границы. Понятно, что дело у него не заладилось. Он просто не знает, как это делается. Ребята у нас работают профессиональные и опытные, но всю схему работы предприятия знал только я. Думаю, что его мамаша поковырялась в бухгалтерии, посмотрела контракты и договора, а потом крепко призадумалась о своих реальных возможностях руководителя. Присела на уши любимому сыночку, чтобы надавил на меня и заставил вернуться и просветить ее — для передачи опыта, так сказать. Она же видела тогда у нотариуса, как я был деморализован и все отдал «за просто так». Вот Батура и смекнул своей ментовской извилиной, как терпилу, то есть меня, лучше додавить. А теперь открыто и намекает, что подбросит родителям ствол. Что же, возможности у него для этого есть. Опыт тоже. Если что-то и можно назвать беспределом, то вот именно это… Полный песец! Я лихорадочно ворочал мозгами. Надо было быстро что-то соображать.

— Виталя, давай просто разойдемся — как в море корабли?!

— Здесь я решаю, что кому делать, козел вонючий. Ты в этих Дубаях очень умный стал?! Джип продал и двинул жопу на море греть! Думал, что Виталик не узнает?!»

— Что тебе до моего джипа?

— Я тебе что сказал — ДВЕ НЕДЕЛИ ОТРАБОТКИ! Будешь опыт передавать моим людям и без утайки. Ты всосал или нет?! Отвечай!

Он явно решил давить до упора, до полного психологического подчинения. К тому же, ему нравилось меня унижать. Еще полгода назад он крепко от меня зависел, так как ничего не соображал в бизнесе, теперь время отыграться.

— Ну, допустим.

— Вот. Значит, ты мне должен. И должен все дела грамотно закрыть и передать. Джип за два ляма двинул, лошара?

— Да.

— Короче, жду тебя здесь. Срок — НЕДЕЛЯ. Иначе накажу, через сам знаешь кого. Думай, плесень, думай, — он отключился, разговор был окончен.

На море легкая рябь. Волны плавно омывают прозрачный желтоватый песок и откатываются обратно. Мягкий бриз чуть шелестит волосы. Так можно сидеть подолгу, чем я в данный момент и занимаюсь. Солнце уже клонится к закату, а я тусуюсь здесь с пяти часов дня. Равиль и Рахмет давно уже разъехались по домам. А мне все равно некуда идти. Как ни странно — паники нет, но и прочих других мыслей тоже. Я уже сообразил, что вряд ли Батура решиться на грубую подставу с пистолетом. Скорее все сделает гибче. Но, тем не менее, против бати откроют уголовное дело. Возможно, закроют в СИЗО, пусть и ненадолго. У него возраст и слабое здоровье. Чисто физически может не выдержать… А мама? Что будет с ней…? Почему-то, в данный момент, мне кажется, что это край. Я уже знаю, что сегодня вечером пойду заказывать билет домой, скорее всего, через Токио или Сеул. А по приезду, пойду покорно отрабатывать «долги»… Хрен с ним, с этим ментом. Неделя-две, но проблема будет снята…

Я лежу в белых шортах прямо на мягком прибрежном песке и прощаюсь с Дубаем. Хорошо, что успел искупаться. Мимо пробегают европейские спортсмены: в одиночку и парочками. Они стройны и подтянуты. Я подумал, что есть все же одна хорошая сторона во всем этом — от постоянных стрессов и волнений в ближайший месяц гарантированно похудею. Будет просто не до еды.

— Ты же сгорел на солнце, — Жорик вынырнул откуда-то из-за спины.

— Нормально все, — пробормотал я и заерзал на песке.

— Раньше здесь этого говна не было, — Георгий показал пальцем на строительные краны за огороженным забором вдоль моря справа, — Длинный был пляж. Жители JBR с детьми гуляли как по двору.

Два часа назад я звонил ему по телефону, был недоступен. Равно как и Вилли. Толком даже не знаю, что мне от них надо было. Ну, может быть, Вилену отдать долг, а с Жоржем кратко переговорить. Но абоненты были вне зоны доступа сети. Не дозвонившись, я послал Жоржу сообщение по ватсап, что нахожусь на пляже за JBR и готов сегодня обсудить его предложение по работе, потому что завтра скорее всего улетаю. Не то чтобы я рассматривал его предложение всерьез, ну а вдруг может пригодится в будущем, когда отработаю оброк на Батуру на собственном производстве. В жизни лучше доводить начатые дела до конца, и к предложениям работы относится внимательно. Особенно сейчас. Неожиданно он приехал.

— Пойдем, где-нибудь посидим? — предложил Георгий.

Я отрицательно машу головой. Хватит уже посиделок. Я и так всем должен. Надо еще Вилли отдать деньги за трапезу в пабе и бронированный номер.

— Он не возьмет, — Жорик смеется, — Ты ему понравился. Можешь даже не предлагать. Ладно, не хочешь — давай к машине.

Я отряхиваю зад от песка и надеваю шлепки. Вьетнамки все в песке, приходится долго бить их о бетонный столбик, отделяющий асфальтированную автостоянку от пляжа. Белый «мерседес» представительского класса стоит почти у самого выезда с паркинга. Ну, этого и следовало ожидать. Если Ледников передвигается на «порше», то его босс предпочитает бизнес-лимузины. В отличие от марок телефонов в этом вопросе он щепетилен. На водительском сиденье сидит молчаливый худощавый араб, который тут же вылезает, как только мы уселись на задние кресла.

— Слушаю тебя, — Жорик поворачивается ко мне.

Стекла «мерседеса» затемнены. Автомобиль совсем новый. Даже приятный запах светлого кожаного салона еще не выветрился.

— Ты просил позвонить в любое время, если надумаю… по-работе.

— Ты же, вроде как, только что сказал, что завтра улетать собираешься?

— Мне надо. Но может быть, я через месяц вернусь.

Жорик испытывающе смотрит на меня синими глазами. Старательно делаю вид, что не замечаю пристального разглядывания.

— Ты же еще учиться не закончил, а срываешься с места. Даже экзамены не сдал. Какой смысл чего-то обсуждать, если ты в Россию сваливаешь.

— Мне надо… — упорно смотрю перед собой, — Ну ты ведь сказал, что можно встретиться и поговорить…

— Ну вот, мы встретились и поговорили.

— Ясно, — я берусь за ручку двери.

Разговор не получился. Что же тут скажешь, и такое бывает в жизни. Тема с Жоржем закрыта. Надо идти дальше. Как там Вилли говорил: в жизни надо иметь силы подняться на раз больше чем упасть. Поеду во Владик падать еще, а потом посмотрим…

— Погоди. Мы сейчас в Шарджу все равно направляемся. Давай подвезем.

Безразлично киваю головой. Можно и подвести, могу и сам доехать. Все равно завтра уматывать. Он опускает стекло и машет рукой водителю. Тот быстрым шагом идет к машине, и через мгновение «Мерседес» плавно выруливает со стоянки, еле плетясь за красной «феррари» по забитому автомобилями «Walk». Народа на улице с наступлением вечера явно прибавилось, как и автомобилей. В большом множестве прогуливаются как туристы, так и местные арабы в национальных белых костюмах. Сияют огнями рестораны и кафе. Мы сворачиваем влево с эрзац-набережной, пересекаем мост через канал Marina и вылетаем на Шейх Заед Роад. Только на развязке «мерседес» не разворачивается в сторону Шарджи, а уходит прямо перпендикулярно главному автобану Дубая. Странно, куда он направляется? Хотя, мне все равно. Пусть едут, как хотят. Куда-нибудь да вывезут.

— На Шейх Заеде сейчас пробняки, по объездной поедем, — объясняет Жорик, глядя в окно.

В ответ можно не кивать. Ему сейчас точно не до меня. Постоянно кого-то набирает по своему дешевому телефону или отвечает на звонки сам. Рефлекторно отмечаю краем уха, что часть бесед проходит на арабском. Что сказать, молодец, хваткий. Думается, что на таких персонажей как Жорик и Вилли мой партнер Батура не то, чтобы не отважился наезжать, он бы и близко не подошел. Съедят не задумываясь.

Мои невеселые думы снова переключаются на Владивосток. Теперь это уже касается вопросов рабочей рутины ближайшего будущего: ревизия склада — чего там он завез, инструктаж технологов, проверка ленты, контрактация и удивленные взгляды персонала на бывшего босса, ставшего шестеркой. Вот как жизнь поворачивается… Увлекшись, я и не заметил, как автомобиль притормозил напротив массивной ограды в какой-то промзоне. Кругом унылый пустырь, серые заборы и кучи промышленного мусора.

— Где мы? — я озирался по сторонам.

— В Шардже, индустриальная зона. Ты посиди, нам тут с Ахмедом надо перетереть кое с кем буквально пару минут. Вернемся и закинем тебя на Роллу, в отель.

— Если мы в Шардже, может, я на автобусе доеду?

— Сиди. Здесь автобусы не ходят, да и такси редкий гость.

Мягко хлопнули двери. Я остался в машине один, наблюдая через окно, как Жорик и его водитель направились к железным воротам напротив. Окинул взглядом салон немецкого лимузина: дорогие материалы обивки, визуально удобный компактный руль с фирменной мерседесовской эмблемой, классная шумоизоляция — двигателя почти не слышно. Очень комфортно. Единственно: что-то прохладно. Выключить кондиционер что ли? Нет, не буду хозяйничать в чужом авто. Вылезаю на улицу. Не сказать, что свежо, но по сравнению с тремя неделями ранее: дышать по вечерам вполне можно. Блин, даже жалко, что уезжаю. Тут только климат налаживается.

Вокруг никого нет. Широкий пустырь подпирают двухметровые заборы, вдали белеют останки разобранного пикапа без дверей. Безлюдно, видимо рабочий день закончился и все разъехались. Откуда-то слышится разухабистая восточная музыка, сопровождаемая кошачьим мяуканьем. Интересно, а много ли здесь крыс? На Ролле не видел ни одной, несмотря на скученность населения на один квадратный метр. Все же там власти пытаются поддерживать пусть не идеальную чистоту, но все-таки некое подобие. Окрестности Роллы были грязны и замызганы, но гор мусора не наблюдалось. Здесь видимо попроще. Значит крысы, тараканы и змеи прилагаются. Это ж все же пустыня.

Меня передернуло от визуализированной картинки настолько, что в следующую минуту, опустив голову вниз, пристально смотрю себе под ноги. Да нет, вроде чисто. Прерывистое мяуканье повторяется, затем усиливается до предела. У котычей разборки там что ли? Вроде бы не март месяц. Или арабские коты здесь круглогодично бьются за территорию и бегают за самочками? Мявы между тем перешли в жалобный крик, настоящий вой, в котором отчетливо присутствовали боль и страх. Нет, это что-то ненормальное!

Спотыкаясь, я побежал на звуки музыки и кошачьи вопли. Увидел ржавые ворота, немного приоткрытые. Во дворе, заставленном деревянными паллетами и мешками с цементом стоял огромный FordRanger, освещающий фарами суетящиеся у стены фигуры в белых дишдашах. Из саббуфера гремела музыка. Один из арабов подался в сторону, и моему взору открылись две серые куклы, раскачивающиеся на веревках. Левая куколка, отчаянно махая лапками, билась об стену гаража. Пендец! Эти утырки кошек вешают! Гамадрилы вонючие! У меня потемнело в глазах. С разбегу вклинился, растолкав всех, и схватил бьющееся в судорогах тельце. Чуть приподнял вверх, чтобы ослабить петлю. Только после этого осознал идиотизм ситуации. Стою в полукруге местных живодеров, руки заняты котом, глаза слепят фары. Блин, под рукой нет ни ножа, ни другой приспособы, чтобы бечевку обрезать.

— Help me! — не своим тонким голосом пропищал я.

Что еще оставалось делать?!

Как же будет по-английски «помогите снять с петли». Твою мать, не помню. Хотя, наверное, верх глупости просить помочь животному самих живодеров.

— This is a private party. Fuck out, — ко мне вплотную подошел один из белых балахонов. Совсем еще подросток, несмотря на баскетбольный рост. Дергающееся лицо, бешеные глаза и… тянет перегаром, как от шоферюги после рейса.

Не фига у них тут вечеринки: полные долбаки и придурки.. Стало реально жутко, но я лишь поднял кота повыше. Вроде петля дергающейся животине горло уже не сдавливает. В тот же момент арабский детина с размаху ударил меня прямо в лицо. Я пошатнулся, но тут же схватил завертевшегося в воздухе кота, стараясь крепче держать, чтобы он снова не повис.

— Fuck out, jerk or I will kick your ass! — завизжал подросток.

Рядом об стену разбилась брошенная бутылка пива. Очевидно, кто-то из садистов начал терять терпение. Вот ведь, насколько дурацкая ситуация: один против всех, и кота не отпустишь. Я решил держать мурлыку до последнего. Правда, когда через мгновение кто-то, невидимый мне из-за света автомобильных фар, засадил ногой прямо по почкам, руки соскользнули сами. Млять, утупки пестрожопые, что творите! Восточные басы музыки били в уши. Ладно, не хрипи кот, буду держать сколько смогу. Я снова приподнял его, ослабив натяжение веревки…

— Ялла, надраб! — истеричный крик приближался со стороны автомобиля.

Бегут ко мне! И без знания арабского было понятно, что в ближайшую минуту нас с котычем просто втопчут в землю. Я похолодел от ужаса. Вжался в стену и зажмурился. Сейчас начнется… Несколько раз долбанули по плечу, в живот, по правой скуле. Ах вы, твари… Ублюдки еб… тые! Не помня себя, я изрыгал ругательства, но кота не отпускал.

Внезапно удары прекратились. Я снова открыл глаза. У машины шла непонятная возня, глухие звуки падающих тел. Фары слепят, не видно ни хрена! Сами с собой дерутся что ли?! Поднял кота повыше, морщась от боли: потревоженные почки наливались нездоровой тяжестью. Стало тихо. Темная фигура шла ко мне. Я запаниковал и попробовал развязать петлю на шее кота руками. Нет, пальцы скользят. Ладно, сейчас этому на подходе попробую ногой по яйцам дать. Боец из меня, как из Валуева балерина. Но уж очень тот расслаблено подходит, гнида…

— Ты всегда жмуришься при звездюлях? — Жорик подступил сбоку и ухмыльнулся.

Я осторожно выдохнул: кажется — пронесло, спасен…

— Да отпусти ты котяру. Не шевелится уже.

— Веревку срезать надо, у тебя нож в машине есть? — голос у меня дрожал.

Он молча отодвинулся и пропал в темноте. Я напряженно вглядывался. Кто-то перевел свет фар автомобиля на габариты и выключил музыку. Трое арабов стояли у водительской двери, белые одежды были измазюканы в пыли. Нет, что происходит?! Один из живодеров обернулся и двигался теперь ко мне. Жорик с водителем слиняли, бросив меня одного здесь?! Это же местные эмиратцы, Жорик просто решил не перечить — мелькнула в голове паническая мысль… Хмурый парень подошел вплотную и достал нож. Нервы не выдержали. Я выпустил кота и отшатнулся в сторону. Через мгновение полосатое тельце шмякнулось на землю. Араб перерезал веревку. Только сейчас я заметил у него распухший левый глаз и в кровь разбитый нос.

— Не дергайся. Мальчик исправляется, ты сам же просил, — донесся голос Жорика.

Кот неподвижно лежал в пыли, хрипло дыша и подергивая лапками. Я бросил взгляд на второго. Вырвал у подростка складень и секанул по бечевке со вторым животным. Этот упал прямо на руки. Мордочка безмолвно застыла в оскале. Потряс, прижал ухо к грудке — твою мать, не дышит. Прислушался еще раз. Нет, готов. Мрази! Аккуратно положив мертвого котика на землю, снова взял первого. Тот шумно вибрировал у меня на руках, хвост чуть подергивался. Точно, живой, хотя глаза полузакрыты.

Жорик потрепал кису между ушей.

— Жить будет. Сейчас в ветеринарку ее отвезем. Только сначала чувакам передадим привет из передачи «В мире животных».

Он нагнулся и поднял с земли увесистую арматуру.

Подростки стояли сбоку от своей машины, хмуро наблюдая за нами. Им крепко досталось: белая одежда в грязи, лица разбиты, один вообще сел на корточки — значит, по яйцам серьезно прилетело. Я заметил и Ахмеда, который облокотился на вытянутый капот пикапа с брезгливым выражением лица. Да, оперативно они с Жоржем этих ушлепков обработали.

— Может не стоит? А вдруг полицию вызовут? — мою последнюю фразу заглушили звуки разбиваемого лобового стекла.

Судя по тому, с какой яростью Жорж курочит стекла и фары новенького гранд-пикапа, вопрос перешел в разряд риторических.

Ахмед оказался асом экстремального вождения. «Мерседес» хищно несся по трассе, сгоняя дальним светом медлительных водителей с крайнего ряда. В некоторых случаях он обгонял соседний транспорт справа, проходя на огромной скорости впритирку, казалось в миллиметрах от кузова соседа. Спасенный кот тяжело дышал на руках. Поникший хвост безвольно болтался у моей правой ноги.

— Долго еще? — по-моему, я уже спрашивал об этом пару минут назад.

— Тут, на Юниверсити Сити Роад клиника есть. Как наш спасенный? — Жорж повернулся с переднего сиденья.

— Дышит, но как-то прерывисто и хрипит. Боюсь, что они ему горло повредили.

Ахмед не отрывая глаз от дороги, что-то проговорил по-арабски.

— Говорит, что кошек еще пророк Мухаммад любил. Эти юнцы не мусульмане, дерьмо какое-то, — перевел Жорик.

Я кивнул. В школьные годы мне частенько доставалось от хулиганов, за попытки отбить животных от немотивированных расправ. Собаки и коты оставались живы, а мне, правда, влетало по первое число. Но пройти мимо сцен живодерства — я не мог, не хватало душевных сил. Странное дело, в обычной ситуации эти же пацаны мне отпускали хороших лещей, отбирая карманные деньги и создавая беспомощное реноме в глазах одноклассниц. Даже мысли не возникало сопротивляться. Они были крутые и их было много. Но в отношении братьев наших меньших меня будто подменяли: готов был идти до конца, лишь бы спасти хвостатого от гибели. Парадокс.

— Георгий, а не жестко с этими молодыми обошлись? Это же местные арабы. В полицию сообщат и нам хана.

— Нормально все. Эти гондоны пьяные были. Вряд ли они вообще рискнут признаться своим папашам, где их тачку расхреначили, — он засмеялся и кулаком рубанул воздух, — Классно я им всю лобовуху с зеркалами проломил. Надо было нассать еще внутрь, чтобы окончательно дошло…

— Только бы дотянул, — меня трясло от пережитого.

Бока опоясало горячей ноющей болью, с трудом двигалась челюсть, но я старался держать постоянно падающую голову кота вверх — облегчить приток кислорода. Наверное, это все бред, но мне казалось, что это очень важно для котяры в тот момент.

— Да уж. А то и так штрафов за скоростной режим понахватаем сейчас. Обидно будет, если все бабки дохлому коту под хвост, — снова развернулся к нам Жорик, — Держись, хвостатый корешок, почти приехали. Давай, Ахмед, ялла.

Полицейская сирена внезапно разорвала привычный гул движения улицы. Сине-красная проблесковая «люстра», переливаясь огнями в темноте, все ближе и ближе к нам. Я поежился и отвернулся. Полицейский джип «Тойота» пролетел мимо и, слегка притормозив у развязки, повернул на эстакаду.

— Да кому ты нужен, — Жорик засмеялся, — Эти молокососы сами до сих пор штаны сушат.

— Блин, докажи теперь, что они первые были неправы…

— Незнание закона не освобождает от ответственности. А вот знание нередко освобождает. Я же тебе вслед кричал, когда ты к тем воротам рванул. Да куда там. Понесся как бычок на бойню.

— Спасибо, что помогли.

— Не за что. Ты просто «гринписовец» безбашенный.

— Какое там. Меня колотит на отходняке до сих пор… — честно сказал я.

Ахмед постучал ключом в окно, держа кошачью переноску в руках. Полчаса назад мы ввалились в забитую народом ветеринарную клинику и на трех языках умоляли врачей немедленно осмотреть пострадавшего зверька. Высокий доктор-араб с бородкой долго недовольно выговаривал замечания за несоблюдение очереди, пока Жорик не потянул меня за рукав.

— Пошли в машину, Ахмед сейчас разберется. Чего маячить здесь зря.

Теперь мы бережно ставим переноску с выжившим животным на заднее сиденье «мерседеса». Ахмед кладет рядом пакетик с купленными в больнице медикаментами.

— Doc claims he will recover shortly, — голос у водителя был бархатистый и приятный, по английски он говорил с заметным французским акцентом.

— What sex: boy or girl? — поинтересовался Жорик.

— A boy, — расплылся в улыбке Ахмед. У него хорошая открытая улыбка. Он тоже переволновался за кота, пока мы неслись из индустриальной зоны в университетский городок.

Я наклонился к переноске, купленной в клинике. Кошак спал, свернувшись калачиком. Впервые разглядел, что шкура у него рыжего цвета с полосками.

— Антон, в гостиницу его не хочешь взять?

— Вы что, ребята, куда мне… Там кошки запрещены, — испугался я, представляя потрясенное лицо Раджива при моем появлении с кошачей переноской.

— Ладно, не кипишуй. Я к себе его отвезу. Там инъекции надо будет колоть, — Жорж вздохнул, — Вот свалился на мою голову.

— He is good, very nice cat. A lucky guy, — Ахмед, похоже, был рад за спасенного не меньше меня.

Один только Жорик чешет голову и выглядит озабоченным. Еще бы, ему теперь следить за пациентом, колоть уколы и убирать какашки.

— Pick him to my house and come back, — наконец отдает распоряжение Жорж Ахмеду, затем поворачивается ко мне, — Потрещим по товарищески, пока он в Джебель Али смотается?

Ахмед прощается со мной подчеркнуто уважительно, показывая большой палец вверх и подмигивая. Как только он уезжает, Жорик больно тычет меня в область почек, еще не отошедших от ударов.

— Наигрался в благородство?

— Чего ты? — я приседаю от боли.

— Ничего. В Рашке звездюлей накатили, так ты еще и здесь умудрился. Будешь лезть везде как в бочке затычка — долго не проживешь. Меня Макс слезно просит поддержать человека, которого кинули, люлей накидали, положили на уровне чуть ниже параши… Так этот чувак по приезду тут же в проблемы влетает и меня в них активно втягивает. Может, ты привлекаешь неприятности?! Как Пьер Ришар в «Невезучих».

— Я завтра уезжаю, проблем со мной у тебя больше не будет, — бок ноет неприятной болью, жаль что с собой обезболивающего нет.

— Кстати, отчего такая спешка?

— Это мои дела.

— Я сейчас Ахмеду позвоню и скажу, чтобы выкинул твоего полуиздохлика в пустыне. Не беси меня, зоозащитник хренов.

— Бывший партнер… Виталя… Хочет, чтобы я вернулся. Надо производство настроить.

— Это тот вислоухий гоблин, который тебя с голой задницей оставил?! И ты возвращаться собрался?! Ты что, совсем утупок?

— Он мент. Был дома у родителей сегодня. Подкинул тайком какую-то мерзость: наркоту, патроны. Буду возбухать, тут же у Бати объявится оперативная группа с наводкой на незаконное хранение. Да даже если сейчас пронесет… Его людям надо от меня все дела принять, иначе он так и не запустится быстро. Поэтому Батура на многое пойдет. Я просто не хочу глупо рисковать.

Жорик молчит, обдумывая услышанное. Думаю сейчас пожмет мне руку и мы разбежимся. Проблемы эти — мои проблемы, тут и советом даже не поможешь.

— Ладно, успехов, — Жорж действительно протягивает мне руку. Я ошеломленно пожимаю ее.

— Приедешь в гостиницу, выпей чего-нибудь успокаивающего. На тебе лица нет. Весь бледный.

Он достает телефон и уходит прочь. Всегда завидовал таким людям: никаких метаний и сочувствий. Было любопытно — узнал, стало неинтересно — отвалил. Потрясающе. Я изумлен не столько реакцией, сколько обескураживающей искренностью. Просто, когда человек живет для себя, отслеживает, в большинстве случаев, личные интересы, то порой другие люди здесь могут вообще не учитываться. Впрочем, разумный эгоизм — это разве плохо? Как бы то ни было, Жорж и правда здорово помог мне. И главное, надеюсь, что кота он действительно не выкинет на улицу, пусть тот хоть чуть оклемается. Все-таки, если бы не они с Ахмедом, то я бы не оказался на том пустыре, рыжий бы мучился — никто бы не спас от живодеров. И сейчас там бы валялась не одна, а две мертвые кошачьи тушки.

Вдруг Жорж резко оборачивается.

— Антон, ты документы в суете не потерял? А то мне надо Максу отчитаться, что ты свалил нормально.

Однако, какие они с Максом друзья. Впрочем, этот звонить Максу не будет. Не тот человек. А спрашивает, чтобы убедиться, что я больше не сорву его телефонным звонком о помощи.

— Все нормально, они в гостинице.

Жорж кивает головой и отворачивается, поднося к уху трубку телефона. Видимо Ахмеда набирает, благо тот не успел далеко отъехать. Все, для него Антона Сергеева уже не существует, это прошлое. Отличная жизненная позиция, эффективная и рациональная. И единственное, чего мне немного жаль, что сам я не могу также легко идти по жизни.

Понуро вздыхаю и оглядываюсь: надо сообразить в каком районе Шарджи нахожусь. Вроде как близко к центру. Надо сориентироваться и выйти к гостинице. Поозиравшись, лезу в айфон, забивая Rolla square в карту геолокации. Оказалось, что отель в нескольких кварталах отсюда. Можно дойти пешком. Сплюнув на грязный тротуар, ковыляю домой, пытаясь сконцентрироваться на завтрашней поездке. Отбитые почки ноют тупой болью. Терпимо, но раздражает.

Медленно ковыляю по тротуару мимо грязноватых зданий, кафешек, магазинов и многочисленных иммигрантов. Да, вот как получается, последний день здесь. Прощай Шарджа, за эти недели уже как то привык к твоим тесным душным улицам, пробкам и толпам индопаков. Наверное, в холодной России мне будет не хватать твоего тепла. Эх, даже не ожидал от себя, что вот так нелепо буду отсюда уезжать и …честно говоря, совсем не хочется. Глядя на беспрерывно сигналящий поток машин, а также снующих кругом пакистанцев я вдруг осознаю, что отсутствие бытового хамства, доброжелательность и мирное сосуществование, окружавшее меня здесь несколько недель, уже стали весьма привычны. Я и сам то и дело извиняюсь и вежливо улыбаюсь незнакомым людям в толчее пассажиров. И климат стал заметно комфортнее, днем солнце шпарит, но после шести уже вполне прохладно и хорошо. И доучиться надо было бы… Ладно, хоть кота спас. Было ради чего приезжать — хмыкаю собственным мыслям.

Через двадцать минут выворачиваю на родную Роллу, по дороге, остановившись у кафе с шаурмой, проверенного неоднократно, купил две дурманяще пахнущие «колбаски». После всего пережитого как-то серьезно захотелось перекусить. Через пару минут, я уже сижу под кондиционером в номере, вбивая паспортные данные в формы на сайте «Skyscanner». Обратно до Владивостока нашелся хороший вариант с пересадкой через Сеул, с четырехчасовым ожиданием. Всего-то 14 часов на все про все. Отправил по ватсапу Батуре, что буду на работе послезавтра, как раз понедельник. Вещи я собирать не стал, решил отложить до утра. Вяло пощелкал пультом по местным каналам со ставшими уже привычными арабами в белоснежных дишдашах, склевал шаурму и завалился на кровать. Рейс из Дубая, так что надо бы как следует выспаться, завтра еще собираться. По привычке обняв одну из подушек, через мгновение провалился в беспокойный сон.

Глава шестая

Объединенные Арабские Эмираты, Шарджа, октябрь 2014 года

Если ты все сделал правильно, это еще не значит, что у тебя будет все хорошо

— Русская народная мудрость.

Против обыкновения ранним утром меня разбудил не муэдзин с соседнего минарета. Причиной побудки стала все возрастающее неудобство в левом боку. Лежа на животе, ощущалось чуть ли не онемение внизу спины, чередовавшееся с дикой, невыносимой болью. Что за хрень?! Аппендицит?! Еще чего не хватало в незнакомой стране.