Бесплатный фрагмент - Емели против Барбикенов

1

Согласитесь, сложно оставаться в стороне, проживая в городе-герое на улице Героев, где буквально под каждым дубом, либо героически сражался, либо геройски отдыхал от сражений, ни чуть невымышленный, а всамделишный герой. И уж разумеется, я не собирался отставать от своих предшественников. Я, как мог, изо всех сил, старался соответствовать их светлому образу, но правда получалось как-то не очень.

Ну то есть не то что бы… ну вы меня понимаете. ГЕРОЙ — это ведь что-то такое, что-то, как мне кажется, такое яркое, безупречное — всюду первый, всегда неотразимый. Так вот, сразу же скажу — это не про меня. Нет, не то чтобы я какой-то заморыш там, или темноты боюсь. С этим как раз-таки все у меня в порядке. Внешняя сторона вопроса улажена полностью. Но есть одно существенное «НО». Я, как бы это вам сказать…, как бы так лучше выразиться… В общем, я ЗАИКАЮСЬ. Не-не, вы не подумайте, не прям так чтоб всегда. Нет конечно. Только когда нервничаю, то есть получается в самый не подходящий момент. А теперь представьте, к примеру, спасаю я такой принцессу из заточения. Дело, казалось бы, для героя привычное, даже повседневное. Ну просто, первое что в голову пришло. Так вот, нахожу я того самого Дракон-Гадзиловича, или Змей того Горыныча в его тридевятитажном замке. Говорю ему — так мол и так, сдавайся, чудище трехголовое, а то я тебе… И вот тут, как назло, разбирает меня мой врожденный недуг и начинаю я мямлить что-то невнятное и совсем уж не героическое, сплошные чу-чу-чу ты-ты-ты во-во-во… В общем, полная каша во рту. Дракон от таких моих скороговорок буквально угорает, давясь от хохота своим же пламенем. Принцесса в это же время запирается изнутри и выходить к своему спасителю вовсе не торопится. Оно и понятно. Кому нужен такой заикастый принц, да хоть бы и на белом коне. Сами понимаете, настроение у меня в связи с этим совсем не парадное и даже не боевое.

И вот, как это бывает, в один, не для меня, погожий день, бреду я в тяжких раздумьях о своей непутевости. Куда бреду? Да на Кудыкину гору. А райончик тот, я вам доложу, и без того тихим не назовешь. И вдруг слышу голос за спиной:

— Заблудился, Емеля?

— Чего?! — только и смог нацедить я в ответ, предвкушая неизбежную схватку с местной шпаной.

— Люк открытый впереди видишь?

Я смотрю и в правду люк и крышки на нем нет.

— Ну вижу — говорю.

— Прыгай!

— Ага сейчас! Нашел кузнечика. Тебе надо, ты и прыгай.

А у самого уже прям кулаки чешутся, как хочется задать трепку этому бездельнику. Я решил было уже развернуться, как вдруг понял, что мое тело меня не слушается. Ноги вдруг ни с того, ни с сего сами пошли туда, куда я их уж точно не посылал, аккурат к тому самому открытому люку. Голова словно вросла в шею и не поворачивается, руки вытянулись вперед. Чисто зомби из фильма ужасов. Подхожу к темной, дурно пахнущей, дыре в асфальте и замираю на месте. А голос за спиной не унимается — подначивает.

— Прыгай! Чего ждешь?

— Ты серьезно? Чего я жду?! Какой-то шишок с голосом бурундучка из мультика просит меня броситься вниз головой в люк и спрашивает при этом, чего я жду! Ты только расколдуй меня, вонючка, и я покажу тебе как честным людям головы морочить! Говорю все это, а сам уже заикаюсь, как севшая батарейка — бу-бу-бу, му-му-му.

А он словно и не слышит меня, знай свое напевает.

— Верь мне, Емеля! Не свою ты жизнь проживаешь, от того и заикаешься. Прыгай, говорю, не бойся!

Ну тут уж я совсем вскипел.

— Ах ты еще и издеваешься!

Тело по-прежнему меня не слушалось. Хорошо хоть ноги не несли вперед, а словно ждали моего волевого решения. И главное страха во мне никакого не было, раздражало разве что то обстоятельство, что я себе в этот момент вроде бы как и не принадлежал. Кто-то за меня уже все решил. Какая-то неведомая сила вела меня в неизвестность. А уж то, что я произнес дальше, удивило даже меня самого.

— Ай, да гори оно все синим пламенем! Будь что будет! Ладно, шишок, считай, что ты меня уговорил. Там хоть не глубоко?

— Не думай об этом. Там ты обретешь себя!

И вы не поверите, я шагнул. Да нет, я прыгнул! На прыжок это, впрочем, не тянуло, скорее на то, что я поскользнулся на банановой кожуре. И полетел.

2

Я больно приземлился на колени. Открыл глаза. Мока отряхивал штаны, сидя на скамейке, я же, видимо, только что свалившийся с этой самой скамейки, стоял перед ним на четвереньках.

— Ты чего ногами машешь, как кузнечик? Лежал себе, похрапывал, вдруг задергался весь, словно на взлет пошел.

— Да представляешь, сон приснился будто я заикаюсь, а потом в люк какой-то падаю. К чему бы это?

— Понятно к чему. Победить меня хочешь, а не получается. Сколько раз ты мне проигрывал?

— Ой да ладно. Если б захотел, давно бы победил. Больно надо, на ерунду силы расходовать. Есть дела и поважнее.

— Ну, раз уж ты все равно сзади опять побежишь, пригляди чтоб у меня номер на спине не заляпался, а то ночью дождик был, трасса наверняка сырая еще.

— Смотри как бы тебе мой номер не пришлось разглядывать.

Шел третий, заключительный день состязаний сказочного леса за титул «Богатырь из народа».

Врешь-не уйдешь! — подбадривал я себя как мог, пытаясь догнать своего главного соперника на этой дистанции, Моку. Как же, догонишь его. У него ноги, как у страуса, а сам он такой высокий, как если бы двух высоких взять и посадить одного другому на плечи. Мы про него в детстве с ребятами даже дразнилку сочинили:

Мока Мока — колонча

Дотянулся до мяча.

Мяч по небу катится

И за тучкой прячется.

И все же сегодня я попытаюсь его обойти. Примерно через сто метров тропа сделает крутой изгиб, а прямо за ним поваленное ветром дерево и если не знать о нем, то это может стать серьезным препятствием, на котором легко потерять много драгоценных минут. А можно и совсем наоборот, нагнать соперника, если конечно использовать мой коронный прием. Я поднажал из последних сил, чтобы сократить расстояние между нами. Еще мгновение. Вот он заветный поворот. Я сгруппировался, а затем резко разогнулся, как пружина, сделав головокружительное сальто над поваленным деревом, оставляя позади удивленного Моку и, вырывая у него победу на самом финише.

— Шлема-Шлема!!! — Неслось со всех сторон.

Кстати, Шлема, это я. А Мока, хоть и проиграл мне сегодня, но признаюсь, это случилось впервые за много лет. Ведь мы одна команда! Мы Емели.

Из громкоговорителя, откуда до сих пор звучала только бравурная музыка, послышалось объявление: Всех участников соревнования просим собраться для вручения призов и почетных грамот! Мока потрепал меня своей огромной рукой по волосам.

— Пошли, герой, получать по заслугам. И завяжи шнурки потуже, в следующий раз дерево тебе уже не поможет.

— Ой-е-ей, напугал. Трассу нужно изучать, тогда и деревья мешать не будут. С твоим то ростом, Мока, ты его и перешагнуть мог легко.

— Ладно, будем считать, это легким недоразумением. Мы то знаем, кто в нашей команде первый!

— Теперь конечно знаем. Я, кто же еще!

Мы дурачились, поддевая друг друга, без обид. И даже, когда нас награждали, мы не могли воспринимать это всерьез. Веселье продолжалось до тех пор, пока к нам не подошел капитан Фортель и, без намека на улыбку, поздравил с победой сухим пожатием руки. После чего отвел нас в сторону и продолжил.

— Ну что Емели, готовы на подвиги?

Мы с Мокой до конца еще не отошли от игривого настроя, поэтому я сострил, явно не к месту.

— Неужели опять Баба Яга на своей метле под красный свет проскочила, или змей Горыныч костер в не положенном месте развел?

— Шутите? Это хорошо. — капитан ухмыльнулся. — Персонаж вам под стать будет. Петрушка-Нарукавник.

— Кто-кто?

— Ты не ослышался, Шлема. Обычная тряпичная кукла в колпаке с бубенцами.

— И что он натворил, стесняюсь спросить?

— Сущий пустячок — захват заложника.

— Да ладно. Каким образом, Капитан? Он же к руке привязан.

— Ага. Вот ее то он и захватил.

— Но это же ерунда какая-то. Они наверняка с ней в сговоре. А что он требует?

— То, чего мы дать ему ну никак не можем — освободить всех Петрушек от тирании человеческих рук.

— Но это же верное самоубийство!

— Не поверишь, мы три часа вели с ним переговоры. Он не желает ничего слушать. Совершенно слетел с катушек. В общем, без вашей помощи, ребята, не обойтись.

— Когда нужно выдвигаться?

— Прямо сейчас.

— Эх, в коем-то веке хотел отпраздновать с размахом свою победу.

— После будем праздновать. Вертолет уже ждет. Инструкции и снаряжение получите на борту.

— Есть, Капитан!

Уже сидя в вертолете, мне в голову вдруг пришла идея, которой я поспешил поделиться с другом.

— Как будем действовать, Колонча?

— По обстоятельствам, как же еще. Оценим обстановку на месте и примем решение.

— У меня есть предложение получше. Разыграем спектакль.

— Что ты опять задумал, Шлемофон?

— Мы сами нарядимся куклами, смекаешь. И сделаем вид, будто нас уже освободили. А как только он спрыгнет с руки, тут мы его и сцапаем.

— Годится, напарник. Слушай, Шлема, а тебе не кажется странным, что этот ручной кукленок, не способный в обычных обстоятельствах думать своей ватной головой и вдруг восстал против самого себя? Он ведь без человеческой руки, никто, если подумать.

— Да, согласен, тут что-то не сходится.

— Разберемся!

Мы передали по рации свои соображения на счет кукольных костюмов командирам и те нас поддержали, пообещав подвести их к месту высадки. Реквизит, однако, оказался не первой свежести, к тому же довольно потрепанный.

— Извини, Колонча, на твой рост костюма Петрушки не нашлось. Будешь у нас светофорчиком.

— Каким еще светофорчиком?! У вас что там на складе порядочных кукол не держат?

— Ну почему, есть на выбор еще костюм яичницы он в принципе безразмерный. Мы подумали, светофорчик как-то симпатичнее. У него даже огоньки загораются, если кнопочку вот тут нажать. Только ты не нажимай, она все равно не работает. Батареек нет.

Мока растянул костюм, пытаясь в него облачиться и тут же отпрянул назад.

— Вот черт! А что это за запах? В него что кого-то стошнило?

— Долго лежал на складе. Проветрится по дороге.

— Прекрасно. Буду спасать мир в костюме светофорчика.

— Так ведь мир то игрушечный.

— Зато я настоящий.

— Не переживай старичок! Кто-то должен быть вторым. — Подзадоривал я напарника. — Ты просто постоишь за моей спиной и посмотришь, как работают профессионалы. Главное не отсвечивай, а со злодеями я уж как-нибудь разберусь.

— Ну нет. Работаем вместе.

Мока явно страдал в своем новом образе, поэтому не уловил моей иронии.

Не успели мы подойти к заданному квадрату, как услышали отвратительный визг тряпичного клоуна.

— Стойте где стоите! Еще шаг и я взорву тут все.

Крики доносились откуда-то из-за кустов, густо разросшейся вдоль дороги акации. Мы остановились как вкопанные. Было похоже, что мы еще не обнаружены и угрозы были предназначены кому-то с той стороны кустарника.

— Значит действуем как договорились. — сказал я почти шепотом. — Я иду впереди, ты на шаг отстаешь. Я говорю, ты поддакиваешь. Помни, наша задача заставить его слезть с руки. Но, как только он слезет и сообразит, что без человека он не способен передвигаться, он скорее всего запаникует и может попытаться нажать на взрыватель, поскольку терять ему будет уже нечего. Тут мы должны его опередить. Ну я пошел.

— Куда?

— К нему. А то он там совсем распоясался. Еще чего доброго и впрямь взорвет что-нибудь. А я сегодня маме обещал к ужину не опаздывать.

— Ну давай. На раз два три. Только не зли его, слышишь, Шлема, не провоцируй. Постарайся без своих обычных подколов.

— Это как пойдет.

Я нырнул в кусты. Мока чертыхнулся, расправляя свой неудобный костюм светофора, который был ему явно мал, и последовал за мной.

— Расступись, честной народ!

Что за мОлодец идет!

С палкой-колотушкою?

Звать его… (правильно) Петрушкою!

А для пущей радости

Он принес вам … (гадости), ах нет — сладости. Ну конечно сладости.

На против нас стоял, явно напуганный происходящим, человек с вытянутой вперед рукой, на которой восседал обезумевший карлик в колпаке, размахивающий чем-то, одинаково похожим на зажигалку и на взрывное устройство.

— Эй, вы кто такие? Убирайтесь отсюда по-добру по-здорову. Сейчас тут все взлетит на воздух!

— Мы вообще-то с другом за тобой пришли, Петручио. Видал, как нас разнесло по дороге! Ветер свободы, брат! Мы ж изнутри пустые, как варежки, а ветерок подул и плечи расправил. Мне даже показалось, у меня краска на щеках порозовела от чистого воздуха. А то сидишь на этой руке, как Бобик на привязи. Ты это здорово, старик, придумал, с захватом заложников. Давно нужно было встряхнуть этих зарвавшихся людишек. Да что они вообще о себе возомнили! Но теперь-то мы им покажем кто тут главный! Чего же ты ждешь? Слезай скорее с этой потной рученки и пойдем отпразднуем нашу победу! Все куклы уже заждались своего героя! Нас со светофорчиком прислали вперед сказать тебе, что все получилось. Мы свободные куклы!

Петрушка-злодей смотрел на нас с Мокой недоверчивым взглядом. Ему хотелось нам поверить, но что-то его останавливало. Может быть образ светофорчика показался ему подозрительным, или наоборот, я где-то перегнул палку. Наверно не нужно было мне читать эти глупые стишки. Я уже начал корить себя за беспечность, как вдруг он заговорил.

— Скольким куклам еще удалось освободиться?

— Мы лично видели десятерых, но с каждым часом их становится все больше и больше. Ты все верно рассчитал, приятель. Хочешь, мы с другом поможем тебе слезть? Пора заканчивать этот маскарад!

Мне в какой-то момент показалось, что я почти уговорил его, как вдруг в одно мгновение что-то переменилось в его настроении.

— Что ты сказал? Маскарад? Ты думаешь, что все это какая-то игра? Что я блефую?

— Нет-нет! Ты меня неправильно понял.

— Ошибаешься. Это ты все не так понял. Хотели обвести меня вокруг пальца! Но теперь то вы увидите, что значит быть по-настоящему свободным!

Мока, все это время, стоявший в стороне, не стал дожидаться пока злодей договорит свою пафосную речь. Отодвинув меня в сторону, он неожиданно снял с себя увесистый шлем с яркой надписью ГАИ, дополняющий его костюм и с точностью баскетболиста швырнул его в сумасшедшую куклу. Шлем подобно пушечному ядру просвистел мимо моего левого уха и угодил прямо в лоб Петрушке-Нарукавнику. Тот в изумлении выпучил глаза и словно штопор, провернулся вокруг собственной оси, после чего завалился набок и больше уже не шевелился.

— Бинго! Никогда не доверял этим Петрушкам. Шутки у них не добрые какие-то.

Мока повернулся ко мне и развел руками, словно оправдываясь. — Прости, дружище, если бы я позволил ему договорить до конца, я бы просто задохнулся в этой кольчуге.

Как бы там ни было, а операция по освобождению заложника была успешно завершена, без потерь со стороны мирного населения и личного состава группы. Теперь можно было и отпраздновать. Но не успели мы снять с себя жаркие доспехи, как вновь были призваны к начальству на разговор, который не сулил ничего хорошего.

3

— Ваше задание выполнено, капитан, заложники освобождены.

— Вижу-вижу. Молодцы. Сработали как всегда на отлично. Но расслабляться рано.

— Как?! Да ладно, капитан, вы шутите?! Нам бы сейчас душ принять, после этих переодеваний. Другим Емелям тоже нужна практика в конце концов. Вызовите кого-то из команды.

— Другие Емели уже подключились к операции. На этот раз задействованы все силы.

— Что-то серьезное?

— Серьезнее не бывает. Барбикены снова нарушили мирный договор и напали на секретную лабораторию. Похищен образец под номером 45.

— А напомните, капитан, кто у нас под этим номером числится?

— Мы зовем его Зельц. Не самый большой зверек, зато очень ядовитый и к тому же всеядный. Одна такая зверушка способна пополам разорвать взрослую лошадь. Чего смешного, Шлема?

— Я просто представил, как задняя часть лошади заржала. Представляете, головы нет, а она: Иго-го! Понимаете, каким местом?

— Мы все поняли, Шлема. Не нужно пояснять глупую шутку.

— Нет, ну правда же смешно — Иго-го!

— Так вот, я продолжу. Капли его яда хватит чтобы отравить целый город. Барбикены оставили послание в котором обещают выпустить 45-ого на свободу вблизи нашего Былин-града, если мы не выполним их требования.

— И чего же они хотят на этот раз? Дайте-ка догадаюсь — нашу синюю жижу из сказочных болот, ту что силу дает безграничную и власть безраздельную?

— Мало мы их видать учили, раз они опять на нас полезли.

Мока с досады сильно хлопнул меня по плечу, так, что я даже присел от неожиданности.

— Значит придется повторить урок — прокряхтел я — душ похоже отменяется и праздничный обед плавно перетекает в торжественный ужин.

— Шлема, а правда, твоя сестра говорит, будто бы ты до сих пор засыпаешь с плюшевым мишкой в обнимку?

— Это тебе Яя сказала?! Ну я ей задам!

— То есть, это правда?

Длиннющий Мока пригнулся, чтобы не упустить момент моего позора, уже готовый от души рассмеяться.

— Да нет конечно! Колонча, ты что девчонок не знаешь? Мы с Яей с вечера ссоримся, а утром она уже про меня небылицы моим друзьям в отместку рассказывает.

— Понятно. А то уж я поверил.

— Просто она моего медвежонка хотела себе прибрать, а я ей не дал. — зачем-то буркнул я себе под нос от обиды на младшую.

— Так значит все-таки медведь у тебя есть?!

Мока был удовлетворен. Он таки получил, то что хотел. Его хохот сопровождался попеременным хлопаньем в ладоши и каким-то демоническим танцем вокруг меня. — Ну ты брат, даешь! А может у тебя и соска в кобуре припрятана?

— Сам-то давно подгузники менял? Попахивает что-то.

— Что? Как? Неужели пахнет до сих пор?!

Мока мгновенно напрягся и стал лихорадочно обнюхивать себя, попутно оправдываясь.

— Говорю же, костюмчик этот, со склада, вонючий был. В нем явно кто-то умер до меня.

— Да ладно-ладно, расслабься. Я пошутил.

— Ах ты…!!!

Дверь в кабину распахнулась и показалось круглое довольное лицо пилота.

— Ну все, мальчики, мы на месте. Дальше пешком.

— Эй, как пешком? Посадки не будет что ли?

— Высаживаемся по очереди. Внизу вас встретят. Ниже спуститься не получится. Барбикены повсюду. Могут запросто пульнуть из рогатки, тогда все костей не соберем.

— Хоть бы раз до подъезда довезли. Эх!

Мока поправил парашют и встав спиной к открытому люку, приложил руку к голове, шутливо отдавая нам честь.

— К этому нельзя привыкнуть. Это можно только полюбить!

С этими словами он шагнул в пустоту. Я, не долго думая, последовал за ним.

Нас уже ждали и как только мы приземлились, нас тут же препроводили в лагерь. Там нас посвятили в некоторые подробности предстоящей операции.

— Если сорок пятого запустить в лес, то всю нашу сказочную нечисть потом даже на шабаш не соберешь. Потому что некого будет собирать.

— Эдак они нам весь фольклор изничтожат. А мне водяной еще баночку икры русалочьей обещал к новому году презентовать. Надо их отвадить от наших болот раз и навсегда. Где наш отряд в конце концов?

— Все в сборе и ждут команды.

В наскоро сложенной из бревен землянке, где временно расположился штаб, было мало света и довольно тесно. Емели явно дремали, рассевшись по углам, кто на чем.

— А вот и они! Лучшие из лучших!

Друзья обрадовались нашему появлению и повскакивали с мест, потирая сонные глаза.

— Шлема! Мока! Мы уже и не думали, что вы вернетесь.

— А кто ж будет ваши сопливые носы подтирать! Укроп, Клуня, Ляпиш, Пыря, Пунш! Вам, ребята, не надоело за девчонок прятаться?

— Это не мой ли братик там захныкал?

— Яя и ты здесь?! О, нет! — я наигранно поморщился, изображая неудовольстие, хотя скрыть свое обожание к младшей сестре было сложно, да и не нужно.

— Девчонки! Чуточка, Пятнашка, Еся, Думка, Загагуля и конечно, моя любимая сестренка! Никого не забыл?

Из-под стола появилась большая мохнатая собачья голова и землянка в одно мгновение наполнилась веселым лаем.

— А это чудовище почему не осталось дома? Тень, место.

Черная, как смола, собака, расталкивая всех присутствующих подскочила ко мне и встав на задние лапы, принялась облизывать мое лицо.

— Фу! Тень, прекрати. Место, я тебе говорю.

Собака виновато завиляла хвостом и ретировалась обратно под стол.

— Хорошо, теперь, когда мы все в сборе, давайте обсудим наши планы. Укроп, есть чем удивить?

— Обижаешь, Шлема. Слушайте, что мне удалось перехватить из переговоров Барбикенов по рации. Эти охламоны попытаются запихнуть наши сказки в свои комиксы и направить их против нас. Видели, что случилось с Петрушкой? Это был пробный шар.

— Хочешь сказать, это их рук дело?

— Чьих же еще! Они уже не раз проделывали что-то подобное на других берегах.

— А зачем им понадобилось красть нашего Зельца?

— Вот ты торопыга, Мока! Я ж еще не дорассказал. Зельц, это хороший способ отвлечь наше внимание от основной задачи. Заполучив себе сорок пятого, они могут теперь легко манипулировать нашими основными силами. Ведь мы не оставим его без присмотра, правда? Вот и выходит, что пока мы с вами тут в сказочных лесах комаров кормим, они стягивают свои отряды к Лысой горе. Именно там они хотят нанести решительный удар во время очередного шабаша.

— Стоп! А когда у нас ближайший шабаш? Ну-ка ведьмочки мои, кто напомнит мне, расписание ваших вечеринок?

Девчонки захихикали и Еся, приподнявшись над столом и шаманя руками, как истинная колдунья, произнесла загробным голосом.

— Вальпургиевая ночь с 30 апреля на 1-ое мая.

— Выходит у нас есть всего три дня на подготовку. Яя, вот что, возьми с собой Думку и Пятнашку и прогуляйтесь-ка на метлах до Лешего. Пусть переговорит со своей лесной братией, чтоб держали ухо востро! Пунш, вы с Клуней отправляйтесь ко всем чертям.

— На все четыре стороны?

— Да уж сходите на все четыре, не поленитесь.

— Поняли. Будет исполнено. А если черти с нами говорить откажутся? Они так-то людей ни очень долюбливают.

— Ну во первых мы не совсем люди, кто забыл. Мы Емели — герои былинные, а стало быть почти сказочные. Сестры наши — те вообще ведьмы по материнской линии. Правда, девчонки?

— Ага! Мы, Клуня, рождены от союза богатырей с чистокровной нечестью.

Укроп усмехнулся.

— А в сказках по этому поводу почему ничего не говорится? Там, если почитать, то богатыри наши только и делали, что с нечестью этой боролись всеми доступными методами.

— Ну так ты не те сказки выходит читал в детстве. Принципиальными у нас были кто? Разве что Илья Муромец, Алеша Попович и Добрыня, он же Никитич. Ну еще, пожалуй, Никита Кожемяка, да Василий Буслаев.

— А Микула Силянинович, со Святогором?

— Эти, пожалуй, тоже. Так вот, они и впрямь о нечесть только мечи тупили, да копья ломали. А нам с вами, если верить истории, достались родственнички попроще: Иван-дурак, Данила-мастер, Садко, одно слово, что князь, да Шиш Московский. Что мы про них знаем? Одну-две истории. А между тем, положительными их никак не назовешь. Тогда ведь каждый выживал как мог, а нечести вокруг в ту пору видимо не видимо по лесам шаталось. Только свистни. Супер-способностей нам от отцов не передалось, да и не было у них этого ничего. А вот мудрость да смекалка, этим Бог не обделил. На них и выезжаем по сей день. Ладно, светает уже. Завтра силы понадобятся, а сегодня всем спать!

4

Сон был тревожным и постоянно сбивался то на одну картинку, то на другую, совсем не связанную с первой. Это не было скрытым миром моих воспоминаний, или разбитым зеркалом моих надежд. Мне показалось, что я больше устал, чем выспался. Лучше бы не ложился вовсе.

Я сел на кровать и уставился на кончики своих пальцев на ногах, количество которых то росло, то уменьшалось, по мере наведения резкости заспанного взгляда на них.

— Шлема!

С грохотом, задев стул, выставленный мной в качестве ловушки от непрошенных гостей, на входе в землянку, вбежал встревоженный чем-то Пыря.

— Ты чего орешь, как полоумный?! Мебель вон хорошую чуть не сломал. Случилось чего?

— Случилось! Ой как случилось!

— Так чего случилось-то?

— Барбикены в городе!

— Зачем в городе? Почему в городе? Они же…

— Я не знаю, Я сам их не видел. Мне Ляпиш передал, а ему Укроп сообщил.

— Бардак в самом деле! Мока где? Собирай всех!

Я быстро вскочил с кровати и уже через минуту был на поверхности. Неожиданно начался дождь, хотя сквозь ели со стороны болот проглядывало утреннее солнце. Емели носились взад-вперед и можно было подумать, что каждый из них спешит по своим делам. Я тормознул пробегавшего мимо меня Ляпиша.

— Где наши? Ты куда бежишь?

— К нашим!

— И где они?

— Грузятся.

— Куда грузятся? Кто приказал?

— Так ты же и приказал.

— Я? Да я пять минут назад еще летал во сне, как я мог что-то приказать?! Что тут вообще происходит, мне кто-нибудь объяснит?

Подойдя к заведенному «тяни-толкаю», так мы называли свою повозку, я обнаружил, что все уже внутри и ждут только меня. Довольный Клуня отрапортовал:

— Ждем дальнейших указаний!

— Скажи мне, друг мой, с каких это пор я отдаю тебе приказы?

— Но ты же сам…

— Что сам?

— Ну — тут Клуня растерянно посмотрел сперва на меня, потом на всех собравшихся. — он же сам, я же видел… Прибежал с утра ко мне, велел поднять всех по тревоге, и ждать его в машине. Еще главное сказал, Барбикены мол в атаку пошли. И еще так рукой махнул, что мол, позже все объясню. Он правда так сказал! Вы что мне не верите?

Все сидели молча, переглядываясь и пожимая плечами. Никто ничего не понимал.

— Так. Стоп! Если я утверждаю, что ничего подобного я не делал, а ты говоришь, что ты не врешь, значит был кто-то третий, который прикинулся мной и сыграл с нами эту злую шутку. Я прав? А я сам знаю, что я прав, и поэтому нужно срочно искать этого меня. Ну то есть, того, кто выдает себя за меня.

— Так вон же ты! — Думка подскочила с места и приклеилась к запотевшему окну. Она протерла стекло рукавом, и мы все увидели, как мой явный двойник пересекает поляну в попытке скрыться в чаще.

— Все из машины! Быстро! — скомандовал я, почуяв что-то неладное. И очень вовремя я это почуял, потому что, не прошло и двух минут, как «тяни-толкай» с оглушительным грохотом взлетел на воздух, а нас отбросило ударной волной на приличное расстояние. Двойник, воспользовавшись переполохом, скрылся.

— Всех, с днем рождения! — неуверенно пошутил Укропчик, поднимаясь и отряхивая с себя землю, засыпавшую нас с ног до головы.

— На этот раз кажется пронесло!

— Меня другое интересует, как они пробрались в лагерь и так быстро изучили нас, что даже смогли создать моего двойника?

— Выходит, что? Среди нас предатель? — поделился страшной догадкой Мока.

— Дурак! — возмутилась Яя. Взрыв оглушил ее и поэтому она мотала головой и пыталась перекричать саму себя — Мы знаем друг дружку с детства. Я за каждого здесь ручаюсь, как за себя.

— Остынь, сестренка, мы не должны исключать и такой вариант. Любого из нас могли использовать в темную, обмануть, запугать наконец.

— Я в это не верю! — сестра была непреклонна. — А вы, а вы.. Если только и можете, что искать виноватых, сидели бы дома! Мне стыдно за вас! — Она вдруг заплакала и уткнулась Чуточке в плечо.

— Яя права! Должно быть другое объяснение всему этому.

Укроп поспешил к своему волшебному аппарату, чтобы попытаться разузнать хоть что-то о происходящем сейчас в городе. А поскольку таинственный двойник испарился и задержать его не удалось, мы все по-прежнему оставались под прицелом, и значит нужно было действовать.

— Думайте. Важна любая деталь, любая мелочь. Что нам известно об этих Барбикенах?

— Ну, если совсем коротко… — начала было Еся.

— Да вонючки они, если совсем коротко! — перебил ее Мока.

— Еся, продолжай! А ты, Колонча, послушал бы лучше, может и тебе что-нибудь умное в голову придет. Соберитесь, ребята!