Бесплатный фрагмент - Дыхание истинной любви

Дыхание истинной любви

Дыхание истинной любви

Глава первая

Еще один изнурительно жаркий день подходил к завершению, за горизонт опускался раскаленный диск солнца. Когда к причалу монастыря пришвартовалась комфортабельная яхта, отец Силуан заканчивал вечернюю молитву.

— Как нам найти отца Силуана? — обратились сошедшие на пристань люди.

— Батюшка в это время обычно молится, но я с удовольствием провожу вас к нему, — ответил монах Герман.

Отец Герман не был удивлен столь поздним визитом гостей, он за последнее время привык, что к батюшке Силуану ехали за помощью со всех уголков России. У кого-то была неизлечимая болезнь, у кого-то неразделенная любовь, у кого-то пагубные привычки, а кто-то просто очень хотел найти Бога. Никого отец Силуан не обделял, всех жаловал любовью и добрым словом.

— Отец Силуан, помогите мне разобраться в себе, — оборвал вошедший к старцу в келью темноволосый господин чуть выше среднего роста.

— Присядьте на стул и объясните, что вы хотите от меня услышать? В чем именно нужно разобраться? — поинтересовался седоволосый старец.

— Батюшка, я хотел бы рассказать о своем друге и партнере по бизнесу.

Монах на несколько секунд прикрыл глаза, а когда распахнул, с неимоверной любовью взглянул на гостя и негромко спросил:

— О Мише?

— О нем. Но как вы так? Впрочем, мне рассказывали о ваших способностях!

— Что вы о нем хотели бы мне рассказать?

— Я Мишу знаю давно, мы познакомились с ним в школе и с тех самых пор стали самыми близкими друзьями! За все это время он меня ни разу не обманул, даже больше того, однажды спас мне жизнь. Это было недавно, и это было давно, наверное, в другой жизни. Наши судьбы так сложились, что мы после школы вместе отправились защищать Родину и вместе попали в горячую точку. Так вот, при зачистке города на мне раскрылся гранатомет, и моя жизнь повисла на волоске. Миша стал единственным бойцом, который помог мне в этой ситуации! Благодаря ему я вернулся с войны — целым и невредимым. После возвращения в Москву мы с ним занялись довольно выгодным бизнесом, открыли зал игровых автоматов. На тот период времени этим мало кто занимался, и мы довольно быстро заняли лидирующие позиции, превратив наше развлекательное направление в сеть. Сами игровые автоматы мы закупали в Праге, их там отдавали за сущие копейки. Эта сфера бизнеса приносила нам колоссальные доходы, около тысячи процентов ежемесячно. Наша фирма начала очень быстро набирать обороты, мы продержались на плаву чуть больше пятнадцати лет, пока правительство не приняло закон об игровом бизнесе. Но этот закон нам не успел сильно навредить, так как вы понимаете, что есть хотят на всех уровнях, и чем выше у человека статус, тем слаще он хочет кушать. О решении правительства нас предупредили заблаговременно из думы, и мы успели вывести из России весь капитал за рубеж и вложить основную часть в турецкие отели. Новое направление заработало с той же силой. Поток туристов не убывал. В основном к нам приезжали наши граждане, европейцы посещали наши отели гораздо реже. На первый взгляд, все заработало как часы, если бы не одна деталь. Однажды я очень сильно перебрал, и этим воспользовался мой партнер, он пригласил своего юриста и провел нечестную сделку. Он по всем документам выкупил мою часть, оставив мне незначительную долю имущества.

— Как же вы на такое пошли?

— Я же говорю, что был сильно пьян. Миша, воспользовавшись этим, пригласил своего юриста, и они вынудили меня поставить в документах свою подпись. Сотрудничество наше, конечно, продолжилось, но, как вы понимаете, я уже начал руководить с ограничениями, пока в 2015 году власти России не запретили чартерные полеты в Турцию после инцидента с российским бомбардировщиком в Сирии, тем самым закрыв курорт для граждан России. После этого все турецкие отели опустели, в том числе и наши с Михаилом. За несколько месяцев мы очень много потеряли, и Миша решил продать убыточный бизнес. Выставив на продажу все три отеля, он выручил с них по сути копейки, ну посудите сами — кому нужны пустые отели? Мне он с вырученного перевел крохи, и мы разбежались. А я, как вы понимаете, не спустил все это на тормозах, а подал на него в суд, подключив при этом лучших адвокатов столицы. Но судебное дело мной было проиграно, видимо, его адвокаты на этот раз оказались лучше, но я не собирался просто так сдаваться, а начал готовить апелляцию, после чего мне позвонил Михаил и объявил войну. Мы бодались с ним долго. Наступление вели по очереди, подтянув при этом всю тяжелую артиллерию. Но тут вдруг я узнал, что мой некогда лучший друг меня заказал! Мне об этом поведал начальник моей охраны. Я сперва не поверил и попросил его удостовериться в этом еще раз, но, к сожалению, все факты утверждали об обратном. Я не спал всю ночь, никак не мог сомкнуть глаз! Все вспоминал, как он меня в десятом классе спас от смерти, мы тогда лазали на крыше, и я, потеряв равновесие, начал медленно наклоняться в сторону земли, но Миша, заметив это, не растерялся, а протянул руку, схватил меня за шиворот и потянул к себе. А в Чечне не забуду, как раскрылся у меня гранатомет и я вновь оказался на волосок от гибели. Батюшка, отец Силуан, я плакал всю ночь, а утром принял решение и озвучил его своему начальнику охраны.

— Чадо, ты приказал его убить?

— Да, я отдал приказ о его уничтожении.

— Вот беда-то, какой грех на душу взял. Покайся, чадо, покайся… Вначале сходишь на исповедь, затем на причастие! Я попрошу, чтоб тебя разместили на ночлег. Утро вечера, как говорится, мудренее! Утром начнешь с литургии, причастишься, и Господь все управит.

— Не простит мне Господь грехов. Слишком я увяз во лжи и в лицемерии, а теперь еще руки выпачкал в крови. Если я не ошибаюсь, то одна из заповедей гласит: «не убий». Еще одна: «возлюби». А я весь переполнен ненавистью к тому, кого должен возлюбить! И мало того, я его убить решил. Не сможет Бог мне этого простить, — промолвил Павел и заплакал, как младенец, навзрыд.

— Простит, — продолжил успокаивать его отец Силуан, — Господь милостив к тем, кто хочет покаяться и пересмотреть свою жизнь. Для чего нам дана земная жизнь?

— Я полагаю, что это некий черновик, а чистовик мы будем писать уже не на этом свете.

— Вот видишь, ты и без меня все понимаешь!

— Понимаю, батюшка, а продолжаю беспредельничать. Одним словом, иду на гибель.

— Ну не ты один, не ты один. Главное это вовремя понять. Вот тебе пример из Евангелия:

«Вели с Ним на смерть и двух злодеев. И когда пришли на место, называемое Лобное, там распяли Его и злодеев, одного по правую, а другого по левую сторону… Один из повешенных злодеев злословил Его и говорил: „Если Ты Христос, спаси Себя и нас“. Другой же, напротив, унимал его и говорил: „Или ты не боишься Бога, когда и сам осужден на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал“. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! И сказал ему Иисус: „Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю“».

— Все же сомневаюсь, что простит Господь.

— По-прежнему одолевают сомнения?

— Еще какие.

— Тогда, чадо, я расскажу тебе одну историю!

И отец Силуан начал свой рассказ:

— Это было в 1990 году. К дверям одного из московских клубов подкатил мотоцикл, с него слез элегантный мужчина в казаках и в кожаной куртке. Привычным движением руки он поправил свою черную, как уголь, челку и, закурив сигару, спустился в заведение, где его уже как час дожидался продюсер. В этот период музыкальные продюсеры только начали появляться, они пришли на смену комсомольской ячейки, а если сказать точнее, то это и были бывшие члены ленинского комсомола. С началом перестройки и гласности на музыкальные площадки Москвы потихоньку из подполья начали вылезать рок-коллективы, которые базировались при многих домах культуры. В эти составы входили молодые музыканты, исполняющие знаменитые песни и немного своих, это было все официально, но только днем, а основным интересом этой молодежи было совершенно иное музыкальное направление, которое носило название хэви-метал, рок, панк-рок, как вы понимаете, это днем играть не позволяли, была еще тогда некая цензура, а ночью — иногда случалось. Такие рок-группы появлялись быстрее, чем грибы после дождя, настолько это было модно и романтично. Так вот к началу 1987 года на востоке Москвы образовалась группа «Метал огня», и, наверное, на них бы даже не обратил никто внимания, если бы не музыкальные конкурсы! На которых тогда многие заявили о себе. Эти конкурсы, начиная с 1986 года, начали проводить комсомольские активисты, а ближе к 1987-му о конкурсе уже заговорили как о хорошей, если не сказать единственной возможности заявить о себе. Группе «Метал огня» удача улыбнулась быстро, у одного из гитаристов в комсомольской ячейке был очень хороший знакомый, который и пригласил молодой коллектив выступить на конкурсе в 1988-м. Группа выступила и заняла одно из лидирующих мест, тем самым открыв для себя большие площадки. Через два года эта группа была уже довольно популярна. Тогда-то вот, в 1990-м в ночном клубе лидера этой группы Александра Апексимова и дожидался продюсер для оговора контракта. Апексимов должен был подписать трехлетний контракт, который открывал для коллектива новые возможности, и начинал он свое действие с грандиозного концерта в Лужниках:

«Саша, куда ты запропастился? я тебя заждался», — проворчал продюсер.

«Прости, Игорь, заехал по пути к Ерофеевой».

«Погубят тебя девки, Сашка. Хотя тебе виднее, ладно, давай о деле», — предложил Игорь, собрав при этом пшенично-выгоревшие волосы в хвост.

«Что ты хочешь предложить, Игорек, нашему коллективу? Дай угадаю, наверное, на первых порах, как это в союзе и принято, выступать за идею».

«Все мои предложения прописаны в контракте, хотя я тебе отвечу так. Ты прав, больших гонораров ждать не придется, но первый свой концерт группа „Метал огня“, с новым продюсером, даст в спорткомплексе „Лужники“. Как тебе такой подход?»

«Нехило! Я об этом мог только мечтать», — заметил лидер группы.

«Ну вот видишь, со мной все твои мечты осуществятся… Хотя я тебя не тороплю с ответом, ты можешь подумать, скажем, несколько дней, но учти, пока ты будешь размышлять и взвешивать в своей голове все „за“ и „против“, я могу передумать с тобой работать. Решайся, Саня, ты мне нужен! Ты даже не представляешь, какие грядут перемены, мы с тобой стоим у истоков нового музыкального течения! Если ты ставишь сейчас свою подпись, то уже в июне нас ждет грандиозный успех в „Лужниках“. А потом я просто уверен, что начнутся гастрольные туры по Союзу и с деньгами не будет никаких проблем. Посмотри ради примера на „Кино“, на сегодняшней день они занимают одну из лидирующих позиций в мире рок-музыки».

«Я согласен», — ответил Саша и поставил в документе свою подпись.

— Батюшка, вы меня, конечно, простите, но я не совсем понимаю, для чего вы мне это все рассказываете? Какое отношение имеет эта история с металлистами к моей проблеме?

— Ты знаешь, а ты прав, я думаю, что на сегодня нам лучше закончить беседу. Я посоветую тебе, чадо, отправить свою охрану домой! Пусть отдохнут денечка три, а ты поживи здесь при монастыре! Поработай во славу Божью на монастырской кухне, там каждое утро выпекают хлеб! Ты выпекал когда-нибудь хлеб?

— Нет, батюшка, не приходилось.

— Ну вот и помоги монастырской братии с выпечкой просфор и про молитву не забывай! Только помни, что Господь слышит лучше ту молитву, которая идет от сердца, а не от ума. Ступай, чадо! Найди отца Германа, он тебя устроит на ночлег. Спать долго тебе не придется, таков уклад монастырской жизни, встать нужно будет раньше петухов. Отец Герман даст тебе молитвослов, начнешь новый день с молитвы, после направляйся на кухню, а потом уже на литургию! Исповедуйся, причастись, помоги на скотном дворе, а потом я тебя жду у себя! Продолжим нашу беседу. Ну, ступай, чадо, ступай!

Павел вышел из кельи отца Силуана озадаченным. Последнее время Паша привык отдавать указания сам и никак не мог смириться с тем, что его завтрашний день ему, крупному бизнесмену, расписал какой-то монах. «Выпечешь хлеб, уберешься на скотном дворе и не забывай про молитву… Совсем оборзел старик, — на секунду подумал Павел и сразу же себя осек: — Но с другой стороны, это я к нему пришел за помощью, а не он ко мне, а стало быть, нужно смириться и исполнить все его наставления», — продолжал размышлять Смирнов, когда к нему обратился начальник его охраны:

— Ну как, шеф, пообщались со старцем? Можем возвращаться домой?

— Возвращайтесь, Степа, без меня. Я даю вам три выходных! Через три дня жду вас на этом же месте, только никому ни слова, где я и с кем, поняли? Молчок.

— Хорошо, шеф, но я не понимаю, зачем вам это нужно?

— Давай, Степан, без лишних вопросов. Через три дня.

— Хорошо, — ответил Степа, и они исчезли за горизонтом.

Глава вторая

Первая ночь бизнесмена прошла на удивление легко, вероятно, его очень подпитывали слова старца. Он с легкостью читал приготовление к святому причащению, которое ему оставил отец Герман по благословению отца Силуана. А как только Павел закончил с правилом, ему на глаза попалась книга Сочинений Игнатия Брянчанинова: «Душа не может быть без непрестанного упражнения: если не дать ей богоугодного упражнения, то она будет непрестанно упражняться в тех мыслях и чувствованиях, которые родятся в ней самой, иначе она будет развивать свое падение, развивать в себе ложь и зло, которыми она заражена. Благовременно надо принять меры, чтоб не сделаться фарисеем и за мгновенное наслаждение земными преимуществами и человеческими похвалами не потерять спасения и блаженства в вечности. Сердце наше слабо: оно очень удобно может увлечься пороком, прикрытым благовидною личиною. Тот примет меры предосторожности против фарисейства, кто при вступлении в монастырь озаботится о немедленном доставлении себе правильного душевного делания», — писал Игнатий Брянчанинов в книге «Приношение современному монашеству».

Павел так проникся этими словами, что не смог сомкнуть своих глаз. Он прочитал без отрыва несколько глав, а как только в окно его комнаты начали пробиваться первые солнечные лучи, отложил книгу и начал собираться на кухню.

Новый день Павла Николаевича Смирнова начинался для него очень непривычно: вместо утреннего тонизирующего кофе сегодня была обыкновенная вода, правда из монастырской скважины, которую в этих местах очень почитали. Павел сделал несколько глотков, впервые осенил себя крестным знамением и проследовал на монастырскую кухню, как ему вчера повелел отец Силуан.

На кухне уже знали о его приходе, поэтому, когда он появился, встретили с большим почтением и любовью. Сам Павел же, напротив, был очень сильно удивлен. Люди, которых он видел впервые, встретили его как родного. Один из послушников помог ему переодеться и предложил пройти к чаше, где готовилось тесто для выпекания просфор:

— Хлеб в церкви — это символ Христа. Об этом сказал Он сам. Если земной хлеб питает человеческую жизнь, то Христос, Хлеб небесный, приобщает нашу жизнь к полноте жизни вечной. Неотъемлемой частью литургической жизни церкви является просфора, и поэтому послушание просфорника имеет особое значение. За кажущейся простотой в этом богоугодном занятии скрывается множество тонкостей, тайн и сокровенного делания, — объяснил послушник Роман и приступил к замесу.

Павел не заставил себя долго ждать, ополоснув руки, он прочел «Отче наш» и присоединился к Роману. Как только просфоры оказались в печи, Роман отпустил Павла на службу.

На церковной службе Смирнов за всю свою жизнь был всего дважды. Впервые в храм его привела бабушка, а второй раз он посетил литургию уже в сознательном возрасте, после того, как на его плече раскрылся гранатомет. Тогда он чуть не погиб, и это «чуть» приблизило его к Богу, но ненадолго. Через несколько дней он вернулся в Москву и в суете мегаполиса вновь забыл про Христа. А сегодня, сегодня в его жизни был особенный день, сегодня он поменял свое мировоззрение и вновь вернулся ко Христу и тем самым к жизни вечной. Но для этой, новой жизни ему нужно было покаяние, за которым он и прибыл на этот остров.

Осенив себя крестным знамением, Павел промолвил: «Господи, Иисусе Христе сыне Божий, помилуй меня грешного» — и вошел во храм. На этот момент в храме уже было полно народа, Паша от неожиданности вначале даже растерялся, но после вспомнил вчерашние слова батюшки: «Помни, что не в словах и поклонах дело, а в возношении ума и сердца к Богу», и, собрав все свои мысли и волю в кулак, он прошел на исповедь.

После продолжительной беседы батюшка засвидетельствовал искренность покаяния и допустил до причастия.

После окончания литургии бизнесмен был не иначе как окрылен, по-другому он свое состояние назвать никак ни мог. Он вышел из храма другим во всех смыслах человеком… Вышел и направился, как рекомендовал ему вчера батюшка, на скотный двор.

Когда окрыленный после таинства причастия Смирнов прибыл на скотный двор, он окунулся в ежедневное (приземленное) послушание монахов. На скотном дворе Павла встретил монах Илья:

— Проходите, пожалуйста, не стесняйтесь, — предложил монах.

— Чем я вам здесь могу помочь? Хотя, вы знаете, помощник из меня в этом роде деятельности — никудышный! Я коров видел только в детстве, а с козой так вообще встречаюсь впервые.

— Это ничего, хотя, с другой стороны, вы абсолютно правы, это послушание не из легких. Любое послушание в монастыре ответственно и требует полной отдачи сил для своего выполнения, так как совершается не для человека, а для Бога. Но послушания на скотном дворе считаются одними из самых тяжелых в любой обители. И тяжесть эта связана не только с тем, что там ведутся напряженные работы — уборка навоза, мытье, кормление и дойка коров, коз и других обитателей, но и с тем, что это послушание постоянное. Оно совершается изо дня в день. В будни и праздники. Ты не можешь на него опоздать, пропустить, заболеть. Думаю, что вы сегодня поможете с чисткой навоза, для этого большого навыка не нужно. Лопату с ведром я вам сейчас дам, а складывать навоз вы будете за сарай.

— С чем я помогу? — возмущенно переспросил Павел.

— С навозом! Или вас что-то смущает? — спокойным голосом поинтересовался отец Илья.

— Вы в своем уме? Где я, а где навоз?

— А! Вы в этом смысле! — продолжил растерянно монах.

— Да, друг, в этом, у меня часы на руке стоят больше чем все твои коровы, — возмущенно выкрикнул Смирнов.

— Вероятно, батюшка вас ко мне направил, чтоб вы мне с удоем помогли, а я вас по своему нерадению чуть навоз убирать не заставил. Простите меня за мою расхлябанность и приходите тогда позже.

— То-то и оно, а то навоз, придумал тоже, — удовлетворенно ответил Паша и пошел к отцу Силуану.

Когда Павел пришел к старцу, тот заканчивал молитву.

— Можно к вам, батюшка? — спросил Смирнов, распахнув перед собою дверь.

— Проходи, чадо! На чем мы вчера прервали наш разговор?

— На том, что Саша подписал с продюсером контракт, — ответил Павел.

— Да-да, — промолвил монах и продолжил рассказ. — После того как Александр подписал этот злосчастный контракт, его карьера резко поползла вверх, группа «Метал огня» начала играть концерт за концертом, а старт был положен, как и обещал продюсер с «Лужников». Музыкант был поистине счастлив (так ему, по крайней мере, казалось), но чем популярнее становился его коллектив, тем на самом деле несчастнее становился он сам.

— Отчего же?

— Тщеславие, гордыня и тяжелая музыка делали свое дело, а тут еще и наркотики.

— Наркотики?

— Конечно, а куда же без них, когда ты суперзвезда, без них никуда, без них не получится.

— Но не все же звезды садятся на наркотики?

— Нет, не все, есть и другая категория, они пристращаются к алкоголю, — ответил батюшка и услышал из-за двери голос отца Макария: «Молитвами святых отцев наших, Господи Иисусе Христе Боже наш, помилуй нас».

— Аминь, — ответил отец Силуан, и дверь в келью распахнулась.

— Батюшка, к вам девочка! Вся в слезах, батюшка, что ответить? Позже?

— Ну зачем? Пусть пройдет, — ответил отец Силуан монаху и обратился к Павлу: — Прости, чадо, сейчас продолжим!

— Батюшка, мне выйти?

— Нет, не нужно, посиди.

Девушка прошла в келью, отец Силуан предложил ей присесть, налив в стакан немного чая. Чай он налил, как обычно, по-простому, прямо из своей кружки. Девушка вытерла слезы, удивленно посмотрела на монаха и сделала небольшой глоток.

— Что тебя так расстроило, радость?!

— Понимаете, батюшка, — начала рассказывать девушка, — я его так люблю, так люблю! У меня ведь кроме него и нет никого, я же из детского дома. Родители мои пили, и в пьяном угаре отец тогда зарубил маму топором, его посадили, а меня отправили в детский дом. После того как я начала уже самостоятельную жизнь, я встретила Олега! Вы не подумайте, он очень хороший человек, но оказалось, что не любит меня, а я его очень люблю, понимаете? Я жду от него ребенка, а он… Он предложил мне выбор: сделать аборт и продолжить встречаться или исчезнуть из его жизни навсегда. Батюшка, я не знаю, как мне поступить. С одной стороны, я очень люблю Олега, а с другой стороны, я помню, как папа зарубил мою маму, это случилось на моих глазах, не хочу становиться убийцей. Мне стало от этого всего так плохо, и одна женщина мне рассказала про вас.

Отец Силуан взял девушку за руку и, немного прикрыв глаза, опустил свою голову вниз. Всем стало понятно, что он молится и ждет ответ. Неожиданно он поднял голову и произнес:

— На приходе твое счастье, а девочка будет очень милой, помощницей тебе станет во всем. А то, что на убийство не пошла, — молодец! Господь все управит! Ступай и помни, на приходе.

Девушка вышла, а Павел никак не мог поверить, что батюшка всего за одну минуту успокоил, подарил надежду и рассказал, где счастье в будущем искать.

— Ну так что, чадо, готов дальше слушать или чайку попьем?

— Так одно другому, батюшка, не мешает!

— И то верно! Тогда слушай. Группа «Метал огня» начала давать по два концерта в день, участники коллектива начали чувствовать себя так называемыми «звездами». Переезды исчислялись уже сотнями километров. Жизненный ритм день за днем набирал обороты. После концерта ребята снимали стресс в сауне. Пиво, водка и легкие наркотики — это была норма их жизни. Да, чуть не забыл о девочках легкого поведения. Александру нравилась такая распутная жизнь, пока однажды после очередного пьяного угара он не увидел в зеркальном отражении в аккурат рядом с собой, прости Господи, — и отец Силуан перекрестился, — зверя.

— Кого?

— Я же говорю, зверя. Тот стоял позади него и держал в своей правой волосатой руке песочные часы и очень громко смеялся. Саша прикрыл глаза, а когда открыл вновь, то в комнате кроме него больше никого не было.

— Может, ему просто показалось?

— Может и так, но с того момента Саша задумался о Боге и попытался прочесть хоть какую-нибудь молитву.

— Интересно, у него получилось это сделать?

— Конечно же нет. Он не знал ни одной молитвы.

— А как же «Отче наш»?

— О чем вы говорите, молодой человек? Он жил такой жизнью, где все его сознание занимала музыка. Для Бога места в его жизни не было.

— И что с ним случилось после этого видения?

— Об этом, чадо, давай завтра, а пока ступай. Приходи ко мне, как управишься на скотном дворе.

Павел вернулся в свою комнату, полностью прочел вечернее правило и заснул.

Глава третья

Утром паломник всерьез задумался о смысле человеческого существования: «Что меня мучило перед тем, как я приехал на этот остров, перед тем, как мне посоветовали посетить поистине святое место? А мучило меня то, что я стал пустым человеком. Пустым не потому что я все растерял, все земные блага, этим добром я по-прежнему владею в полной мере… Меня мучило другое, некая внутренняя пустота, правильно будет сказать — пустота духа (души). Мне тогда на некоторое время показалось, что в моем существовании нет более смысла. Я с каждым днем становился все больше и больше — злом. Я перестал видеть вокруг себя людей, я видел только их платежеспособность. Для меня любой человек был целью моего обогащения. Что же это за лицемерный праздник-то такой? Что же это за потребность то-такая? По сути я достиг всего того, о чем я так мечтал, у меня есть трехэтажный дом, счета в нескольких банках мира, есть целый парк автомобилей, яхта и даже охрана, но нет любви. Любви ко всем этим людям, что живут со мною на земле, ко всем тем, кто живет по соседству. Помнится мне, что когда я их защищал с оружием в руках, я их не любил, я любил только себя — как героя, как защитника, как спасителя, наконец. Господи, я никогда не замечал красоты этого мира без денег, без пятизвездочных отелей… Мне казалось, что все самое лучшее создано на земле руками человека, а не Тобой! Боже мой, как же я был неправ. Вчера я невольно стал свидетелем большой и истинной любви! Батюшка всего за пару минут успокоил и дал надежду на счастье отчаивавшейся девочке. Она разочаровалась в человеке и тем самым чуть не разочаровалась в жизни. Но батюшка обаял ее своей любовью и добротой и тем самым подарил ей желание жить. Вот так же и я сейчас: прочел молитву „Царю небесный“, и все мое нутро наполнилось невидимой силой и неизмеримым желанием жить! Жить не ради похоти и славы, а ради людей, людей, которым я нужен».

По дороге на монастырскую кухню Павел поймал себя на мысли, что такое размышление впервые появилось в его голове, сегодня он впервые за всю свою жизнь задумался о смысле своего существования.

Когда же подходил к кухне, заметил, как из-за горизонта начали появляться огненно-красные лучики солнца. «Господи, как же я был слеп, как же я раньше не замечал, что каждое утро, несмотря ни на что, вот так на горизонте появляется солнце! Появляется Твой свет! Он приходит ко всем одинаково: к нищим, богатым, больным, здоровым, к честным и нечестным, абсолютно одинаково… А все от того, что Твоя любовь не разделяет нас на ранги, Твоя любовь — одинакова для всех», — подумал бизнесмен и, отворив дверь, зашел на кухню.

На кухне в это время уже вовсю шла работа, Дмитрий замесил тесто и начал выпекать просфоры:

— Чем я сегодня могу быть полезен? — спросил Павел, отходя от раковины.

— Да все тем же, помогайте мне с выпечкой просфор. Для этого вам нужно разделять тесто на одинаковые кусочки.

— Дмитрий, скажите мне, вы давно уже живете при монастыре?

— Давно ли живу? Да более пяти лет уже живу!

— И что вообще это за чувство — быть монахом?

— Мне это чувство еще не знакомо, я пока еще не стал монахом, не принял постриг. Я трудник, но мне кажется, что быть монахом — это одно из самых лучших чувств на земле! Да что там кажется, я в этом абсолютно уверен!

— Вы за все эти годы пребывания здесь не стали монахом? Тогда вы меня простите, я просто не понимаю, зачем вы тут?

— Господь сказал, что не здоровые требуют врача, а больные. Поэтому сюда приходят люди, оказавшиеся в какой-то сложной жизненной ситуации или в духовном кризисе. Потерявшиеся с точки зрения духовной жизни. Пять лет назад сюда приехал и я, я не имел тогда мысли стать монахом, мне просто очень хотелось потрудиться во славу Божью. У меня была тогда в этом некая внутренняя потребность.

— Видимо, вы совсем разочаровались от жизни, раз приехали работать в монастырь?

— Не то чтоб разочаровался, наверное, потянуло к чему-то чистому. Не подумайте, что я плохо жил! У меня в миру был неплохой материальный достаток, я занимался строительством. Но в один прекрасный момент я понял, что все это не то. Перестало меня радовать тогда все, перестал вдохновлять свет витрин и краски городов, и вот в один из своих выходных я приехал сюда и, как видишь, до сих пор живу. Но не только я сюда так прибыл, вот и отец Илья тоже паломником приехал.

— Отец Илья? Со скотного двора?

— Да!

— Он так же?

— Вы спросите у него, если захочет, расскажет. Я раньше думал, что в монастыре живут только святые, а когда приехал, то понял, что здесь точно такие же люди, как и везде. Монастырь — это то место, где самые обыкновенные люди становятся святыми. Сейчас готовлюсь и я принять постриг, думаю, что пришло время. Первое, конечно, что встречаешь, когда приближаешься к монашеской жизни, это лишения и ограничения, но все это делается не для того чтоб себя умучить, а для того чтоб уподобиться Спасителю.

Сегодня просфора далась Павлу лучше, чем вчера, сегодня он вложил в это дело больше любви.

По окончании работы он точно так же, как и вчера, посетил службу, а затем направился на скотный двор, где его уже ждал отец Илья.

— Бог в помощь вам, отец Илья.

— Спаси Господи! Ну что, готов сегодня потрудиться во славу Божью?!

Но не успел отец Илья договорить, как Павел, прервав его, поинтересовался:

— А что, батюшка, тележки нет?

— Тележки?

— Ну да, тачки, чтоб вывозить навоз.

— А-а-а, такая-то есть! Посмотри за углом! Как же я про нее вчера забыл. — Отец Илья о тележке не забывал ни на минуту, он просто пытался смирить Павла через большие трудности.

— Да, батюшка, стоит!

— Ну вот и возьми ее! Навоз будешь убирать?

— А что, есть работа почище? — пошутил Смирнов.

— Сегодня есть! Коров нужно подоить и козу.

— Нет. Сегодня я четко для себя определил: буду чистить навоз.

— Это хороший подход, правильный.

— Отец Илья, скажите, правда говорят, что вы когда-то были тоже бизнесменом?

— Было!

— И смогли от всего отказаться ради этого коровника?

— Скажи мне, Павел, а какой человеку толк от того, что он приобретет земные блага, а душе своей навредит?

— Толк? Да я не думал никогда об этом.

— А ты подумай на досуге, поразмышляй!

— Батюшка, а давно вы тут?

— В монастыре я уже больше восьми лет.

— А как приехали, помните?

— Приехал? Да на вроде вас пожаловал, только вот что без охраны, один прибыл. Вошло тогда в моду ездить по всяческим монастырям, многие друзья и партнеры бывали, вот они мне и посоветовали. Я тогда больше европейским направлением увлекался, а они мне: «Съезди, Ваня, полюбуйся Русью-матушкой, монастырь какой-нибудь посети, поживи отшельником, а то все в Европу рвешься».

— Ваня?

— Ну да, в миру меня звали Иваном. Прислушался к товарищам, выбрал самый дальний от Москвы монастырь и отправился в дорогу. Приехал, разместили, накормили, и знаешь что было самым странным? Денег за это не взяли. Я не сразу понял, как можно жить без денег, а оказалось, можно, восемь лет живу уже, и ничего!

— А бизнес?

— Продал.

— А деньги?

— Часть дочери, часть на благотворительность отдал, а часть привез на восстановление храма.

— Значит, батюшка, бизнес на коровник поменял?

— Поменял, Паша, и так этому рад. Пойми, сюда приходят не потому что люди возненавидели мир, а потому что очень любят Бога и людей и этим хотят стать ближе к Богу и к людям. Благодаря молитвам монахов этот мир до сих пор держится. Ты никогда не задумывался, насколько грех заполонил нашу жизнь? Сколько беззаконий и безобразий исходит… за них мы давно уже должны быть наказаны, как во времена Содома и Гоморры, но есть люди, которые вымаливают для нас время для покаяний. И эти люди мы, монахи! Мы просим Господа продлить нам срок для покаяний.

По окончании работы к отцу Силуану пришел уже самый настоящий трудник:

— Батюшка, к вам можно? — негромко спросил Смирнов, постучав в дверь кельи.

— Да-да, — услышал он в ответ и прошел внутрь.

— Чадо, пора тебе учиться заходить по монастырскому уставу.

— А это как?

— С молитвой!

— А мне-то для чего так заходить?

— Думаешь, не пригодится?

— Так я же послезавтра на большую землю отбываю и не знаю, батюшка, свидимся с вами еще или нет.

— Ну тебе, конечно, видней!

— Давайте лучше продолжим беседу!

— Давай! На чем закончили вчера?

— На появлении зверя.

— Так вот, как только Саша вернулся к друзьям, он поспешил поделиться с ними своим видением, но они в ответ только над ним посмеялись. Славка, помнится, только обронил: «Сашка, ты вчера в бане кричал, что нам для концертов нужны сценические образы, для себя ты выбрал рогатого черта». После этих слов у Саши все внутри похолодело, он испугался тогда, как говорится, не по-детски. Отыграв два завершающих концерта, группа «Метал огня» вернулась в Москву, и по дороге домой Саша зашел в православный храм. Они тогда были в самом начале своего возрождения. Православие только начинало поднимать голову после семидесятилетнего гонения. Саша до этого никогда не бывал в храме, нет, конечно, ребенком был, был, когда крестили, а так чтоб осознанно взять и зайти в церковь, это было впервые. Как только он оттолкнул от себя дверь, перед ним распахнулась необыкновенная красота нового, неизведанного доныне мира, мира света и добра!

— Батюшка, ему не страшно было впервые туда заходить? Мне, признаться, и к вам ехать было очень страшно… Я чуть в последний момент не передумал. Но у меня другая причина, и она, наверное, будет посильнее, чем была у Александра.

— Что касается того, было ли страшно, да, было очень страшно, у него от страха дрожали все поджилки, он туда ведь шел спросить насчет своего видения, а ответ священника его уже заранее пугал. А что касается причины, то она у каждого своя! Господь каждого по-своему призывает, бывает, даже и у последней черты, перед самой погибелью, главное это понять и принять. Саша это понял и очень за себя испугался, это ему и помогло переступить порог храма. Хотя помнится, что лукавый обводил в обход. Александр шел и раздраженно размышлял о том, что все это сказки, что хочется есть и спать, что он сильно устал, а другая половина полушария утверждала о том, что не нужно бояться священника, что нужно прийти и обо всем рассказать, а если он не поймет или не станет слушать, хлопнуть дверью и никогда больше там не появляться.

— Понял священник его?

— Конечно, понял. Они разговаривали больше часа, но Саша не осмыслил всей опасности в полной мере. Батюшка его остерег от разрушительной его душу музыки. Музыкант испугался этих слов больше, чем видения, он ведь только этим и жил, не мог он представить себя без музыки.

— Это что получается, чтоб спасти себя от этих кошмарных видений, он должен оставить свое любимое занятие?

— Да.

— И как, оставил?

— Конечно же нет. Понимаешь, чадо, наши страсти порой бывают сильнее нас, на первый взгляд нам кажется, что мы полностью контролируем ситуацию, но это не так. Страсти — это не что иное, как дьявольские козни, или другими словами — ловушки, сети… Кто в них попадет, тот погибнет.

— И как с ними бороться?

— Покаянием!

— Александр после разговора не пришел на исповедь?

— Нет, он уехал на очередные гастроли, а когда снова вернулся в Москву, случайно попал по одному адресу, на котором он понял смысл нашей жизни, но об этом давай лучше завтра. Приходи завтра на отчитку с утра.

— Куда приходить?

— На отчитку бесноватых. Отец Игнатий проведет завтра отчитку угнетенных. Один раз в месяц в храме проводится отчитка, на такую службу приезжают люди разных профессий и должностных положений, угнетенные дьявольским наваждением.

— А уезжают?

— А уезжают все умиротворенные и свободные. Приходи и все увидишь сам.

Глава четвертая

Утро следующего дня началось с утреннего правила, после он продолжил свое послушание при пекарне, а затем пришел в храм на отчитку.

Зайдя в двери храма, Смирнов осенил себя крестным знамением и прошел к стоящим по обеим сторонам прихожанам.

Отчитка бесноватых началась как обычная служба, по сути это и была обычная служба.

Отец Игнатий появился со словами: «Слава Тебе, Боже, слава Тебе!»

Далее он продолжил читать 90-й псалом и молитву Животворящему кресту Господню: «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его, и да бежат от лица Его ненавидящии Его. Яко исчезает дым, да исчезнут; яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением, и в веселии глаголющих: радуйся, Пречестный и Животворящий Кресте Господень, прогоняяй бесы силою на тебе пропятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшаго силу диаволю, и даровавшаго нам тебе Крест Свой Честный на прогнание всякаго супостата. О, Пречестный и Животворящий Кресте Господень! Помогай ми со Святою Госпожею Девою Богородицею и со всеми святыми во веки. Аминь».

После этой молитвы один прихожанин упал на колени и начал подметать своим галстуком пол, стоящая неподалеку от него женщина потеряла сознание, а как только пришла в себя, начала покрывать священника благим матом. К ней подошли двое послушников и с силой начали прикладывать ее к иконе. Женщина оказалась сильнее них, а точнее будет сказать, не сама женщина, а тот, кто в ней находился. На помощь послушникам подоспели еще два монаха, после совместных усилий им все-таки удалось приложить ее к святыне, после чего женщина обессилила и закатила глаза.

Павел от увиденного был сильно напуган, он в ужасе прижался к стене и отошел от нее только тогда, когда все закончилось. Он никогда бы не подумал, что милая и утонченная на первый взгляд старушка может выть и кричать на весь храм благим матом. Эти люди вытворяли в храме такое… Смирнов сегодня осознал всю силу дьявола, но и понял то, что Господь милостив и любит каждого из нас, даже тех, кто от него отказывается и предает. Даже им он возвращает надежду на вечную жизнь, даже им, но только после покаяния, после покаяния…

Когда уже все закончилось, бизнесмен очень захотел пообщаться с угнетенной старухой. Он подошел к ней в трапезной для паломников:

— У вас свободно?

— Да, — негромко ответила та.

— Я стал невольным свидетелем вашего, скажем так, освобождения. Вы сюда специально для этого приехали или это вышло случайно?

— Да, я приехала специально, когда мне врачи поставили диагноз шизофрения, я с этим была полностью не согласна, но мое состояние утверждало об обратном. Я была очень беспокойна, если бы вы только видели, как я была беспокойна. Я начала принимать препараты, а ожидаемого результата они не приносили, и вот тогда в психиатрической клинике, во время очередного моего пребывания, мне посоветовала одна санитарка: «Лида, — так ее звали, — вы попробуйте после выписки из больницы съездить к отцу Игнатию, он, наверное, вам сможет помочь лучше врачей». Я вначале и не поняла, чем он мне сможет так помочь, а теперь мне все стало ясно. Вы не поверите, мне сейчас так легко, как не было уже лет пять. Понимаете, в чем дело, я всю свою сознательную жизнь была ярым борцом с православием. Я присутствовала на всех собраниях обкома, где поносили Бога и ставили вопросы о закрытии храмов и монастырей. Я осуждала священников и монахов, называя их мракобесами. Поделом мне. А вы как сюда попали? Тоже на отчитку приехали?

— Нет, я к отцу Силуану!

— К батюшке Силуану?

— Да.

— Я про него немного слышала. О нем судачили мои соседки по гостинице. Так вот говорили барышни о нем, что, мол, кардинально батюшка жизнь свою поменял, за это и наградил его Господь даром провидения.

— И как же поменял?

— Говорили, что какой-то рок-музыкой занимался, а потом в одночасье отказался и постригся в монахи.

— Рок-музыкой?

— Да, соседки судачили, что и группа популярная была, а он взял и все оставил.

— Спасибо вам!

К отцу Силуану Павел пришел раньше намеченного:

— Батюшка, позволите? Или я не вовремя?

— Проходи! Знаешь, хочется выразить огромную благодарность Господу нашему Иисусу Христу за то, что вовремя приоткрывает нам свои тайны. Нам — это я имею в виду своим любимым детям. Да-да, именно любимым! Господь нас всех любит совершенно одинаково, а дарует одному, может быть, больше другого не потому, что больше его любит, а потому, что этот человек более этого заслуживает. Поменял, к примеру, человек всю свою жизнь ради Бога, и Господь поворачивается к нему лицом, и помогает преодолеть все земные трудности! Не напрямую, конечно, а через свой промысел. Так вот через такой Божий промысел и попал Александр на адрес, где отходил ко Господу старик.

— Как он туда попал?

— Совершенно случайно. Саша шел на очередную репетицию, когда вспомнил о том, что гитарист просил его зайти за струнами. Гитарист написал Александру адрес, и он, вспомнив об этой просьбе, вытащил клочок бумаги, где и был написан адрес. Зашел по указанному адресу, позвонил в квартиру. Дверь никто не открывал. Тогда Саша решил нажать на звонок еще раз и, если никто не откроет, уйти восвояси… Но тут неожиданно из-за двери послышалось: «Открыто». Саша приоткрыл дверь и вошел внутрь.

— Ему не страшно было?

— Страшно? Нет, не думаю, скорее любопытно. Итак, как только попал в квартиру, он сразу же проследовал в комнату. В комнате на кровати лежал седовласый дедушка с хорошо ухоженной бородой. Саша попытался у него узнать насчет струн, но тот промолвил о том, что умирает и ему нужно срочно исповедовать все свои грехи. Александр не понимал, что для этого он может сделать, чтобы помочь старику. Тогда этот дедушка сам подсказал растерявшемуся музыканту: «Иди до ближайшего храма и приведи мне оттуда священника». Саша вышел из квартиры, и первая мысль, которая его посетила, была о том, чтоб скорее убежать оттуда. Но на смену этой мысли сразу же пришла другая, более правильная: прийти и привести священника. Он напряг свой мозг и попытался вспомнить о расположении ближайшего храма. Когда поспешил за священником, вспомнил о своем видении и подумал: что, если у деда было столько же грехов, сколько у него самого, то ему никогда не достичь Царствия небесного. Подумал и не понял, почему эти мысли появились в его голове. Раньше его никогда не волновало так называемое царство, а тут он не только вспомнил о его существовании, но и о том, чтоб туда попал этот незаурядный дедуля.

Этот дом Божий еще сравнительно недавно был техническим центром автомобилей. Храм, основанный в 1672 году, был закрыт в 1934-м, и на период до 1993-го в этих стенах размещались фабрика по изготовлению красителей, затем склад и станция техобслуживания. Александр пришел в храм и упросил батюшку пойти с ним на покаянную исповедь.

— Дождался дедушка? Не умер?

— Дождался! Исповедовал грехи и отошел ко Господу.

Александру тогда показалось, что у дедушки и не так много было грехов, а он так переживал (прям места себе не находил). Тогда что говорить о самом музыканте, который во грехе увяз. Саша так испугался за это, что невольно спросил у священника:

— А что, батюшка, без покаяния не достигнуть вечной жизни?

— Нет, сын мой, не достигнуть. Ну ты только представь, что ты на хлеб свой зарабатываешь не честным и праведным трудом, а обманом и воровством. Как ты думаешь, когда это раскроется, удастся тебе избежать наказания?.

— Нет, за это посадят в тюрьму.

— Вот и на небе, прежде чем определят, куда отправиться душе, она должна пройти частный суд, где ей предъявлены будут обвинения за все земные прегрешения. А если она за содеянное раскаялась, то непременно будет прощена.

— Нет, не так уж и легко, есть грехи смертные, которые нужно отмаливать, а в общем да, Господь всемилостив, он все прощает своим детям. Вот представь, что ты маленький мальчонка, который перед обедом стащил конфетку, а мама много раз тебе говорила: «Не бери без спроса, а тем более перед обедом». Вот если ты придешь к маме после содеянного и скажешь: «Мамочка, я так перед тобой виновен, я утащил конфету, ты прости!..» Простит тебя мама? Или накажет?

— Конечно, простит!

— А если после ее запрета ты тайно утащишь конфету, а она после об этом узнает. Простит она тебя или накажет?

— Накажет.

— Вот так же и у Бога: кто раскается, будет прощен, — сказал Александру батюшка и переменил этими словами все его сознание.

— Струны Саша так и не нашел там?

— Струны нет, но он нашел там куда большее, он нашел там мудрость и любовь. Через несколько дней Саша снова посетил храм Покрова Пресвятой Богородицы, и отец Михаил подарил ему Евангелие. Александр начал читать книгу каждый день, он даже брал ее с собой на гастроли. Благодаря Святому Писанию Саша начал применять усилия и менять свою жизнь. Он постепенно отказался от распутной жизни, искренне за все покаялся, но продолжал еще играть тяжелую музыку… Пока как-то в один прекрасный день не встретил своего школьного приятеля! Тот ехал в Лавру, и Саша решил составить ему компанию. В электричке они разговорились, и друг поведал Александру о своем желании уйти в монастырь, стать монахом. Для этого и ехал в Лавру. Вдруг и Саша почувствовал внутри себя какую-то невероятную тягу и подумал: а что, если тоже… А что, если и ему оставить все мирское, тем более что его любимое занятие более не доставляло ему удовольствия. Над ним подшучивали друзья, а самое главное, что от чтения Евангелия было так хорошо на душе, было так спокойно от учения Христа, и Саша спросил у товарища: «Сергей, а как ты думаешь, мы можем приложиться к мощам преподобного Сергия?»

«Конечно, рака с мощами общедоступна!

«Нет, я имею в виду не к раке, а именно к преподобному».

«Но это доступно только монахам».

«Вот я об этом и говорю, давай уйдем с тобой в монастырь вместе, тем более что и я больше не вижу себя в миру, но только если на это есть Божья воля».

«А как же мы узнаем, есть на это Божья воля или нет?»

«А нет ничего проще! Мы попросим монахов открыть нам мощи преподобного Сергия! Если откроют, не раздумывая уходим в монастырь!»

«А если нет?»

«А если нет, то останемся в миру».

— И что, батюшка, открыли?

— Приехали, приложились ко святыням монастыря, помолились, у раки с мощами монах постоянно читает молебен, и к великой радости Александра на тот момент в храме оказался еще один монах. Его-то паломники и попросили открыть раку. Он пристально на них посмотрел, улыбнулся и открыл раку. Этим вот и свершилась Божья воля.

Неожиданно в келью отца Силуана распахнулась дверь, и перед батюшкой возник образ прилично одетого паломника. Он был невысокого роста, худощав, на его лице переливались очки в золотой оправе.

— Вы ко мне? — поинтересовался отец Силуан у вошедшего.

— Вы отец Силуан?

— Я Силуан!

— Тогда к вам.

— У вас ко мне дело?

— В некотором роде.

— Вы хотите исповедоваться? — и отец Силуан перевел свой взгляд на Павла, дабы попросить его, чтоб тот вышел.

— Нет, — ответил вошедший.

Неожиданно в дверь забежал келейник старца:

— Батюшка, простите, я не углядел, вам помешали?

— Ничего-ничего, — ответил отец Силуан.

И как только батюшка договорил, паломник начал поносить по первое число всю братию.

Павел слушал ругань с широко раскрытыми глазами, в его голове никак не могло уложиться происходящее. Через пару минут ему даже захотелось ударить оратора по лицу, но он нашел в себе силы сдержаться. А келейник, напротив, выбежал из кельи со словами: «Ну так же нельзя».

Как только паломник покинул келью, Павел перевел свой взгляд на сидевшего неподалеку от него отца Силуана:

— Батюшка, как же так? Вы не возразили и не остановили его…

— А зачем? Он хотел высказаться… А о чем он говорил, я и вовсе не слышал, я в это время молился Богу.

— Но как вам это удалось?