Бесплатный фрагмент - Двойная игра

Пролог

В одно мгновение все перевернулось. Радужные мечты о веселых вечеринках на побережье теплого моря улетучились, их из головы с корнями вырвали инстинкты, продиктованные борьбой за выживание.

«Это фиаско, братан!» — вот так бы охарактеризовали эту ситуацию в кругах продвинутой молодежи. То, к чему так долго стремился, и то, что, казалось, шло само к тебе в руки, разлетелось на тысячу осколков. Нужно только выжить, и тогда все еще возможно…

Последние пара месяцев прошли фантастически. Постоянные тусовки, алкоголь и легкие наркотики. Наконец он попал, по его собственному мнению, в струю настоящей жизни и мог позволить себе все, о чем раньше только грезил. И делать для этого особенно ничего не нужно было, деньги текли неиссякаемым потоком.

«Почему же все изменилось именно сегодня? И эта странная улыбка!» — крутилось постоянно в голове. Сейчас нет времени отматывать ситуацию назад и вспоминать, где же он сделал ошибку и когда не разглядел демона под маской ангела. Все в жизни ошибаются, а некоторые даже делают плохие вещи, которые очень четко прописаны в уголовном кодексе, но забрать чужую жизнь — это слишком!

Гортань и легкие горели от жадно захватываемого холодного воздуха. При каждом вдохе редкие мелкие снежинки залетали в широко раскрытый рот, похожий на пасть загнанной собаки. В разодранном свитере и джинсах, парень стоял на четвереньках на промерзшей земле и пытался отдышаться. Лицо и тело его кололи жесткие ветки кустарников, а над ним в ночной мгле возвышались безжизненные стволы деревьев. Еще чуть-чуть, где-то совсем близко слышен плеск воды, но ледяной и иссиня-черной. Он загнан в тупик: впереди непреодолимая река, за которой вдалеке видны огни Ростова, а сзади зловещий хруст веток под ногами преследователей и дыхание смерти.

Левый берег Дона, такой опьяняющий своим весельем и огнями, многочисленными барами и ресторанами, выплюнул его в мрачную бездну, туда, где под лунным светом произойти может все что угодно.

Парень судорожно оглядывался, стараясь рассмотреть в темноте путь к спасению. Отсюда до ближайших ресторанов несколько километров вниз по реке, а перед ним вдоль берега черной скалой возвышались непреодолимые заросли камыша.

Однако при всей безвыходности в нем жила надежда на спасение. Обмороженными руками он судорожно шарил по земле, разбрасывая в стороны землю и подмерзшую полуразложившуюся листву. Рефлекторно пальцы намертво сжали попавшуюся палку. С каждым выдохом силы оставляли его, а колючий мороз проникал в самые отдаленные уголки его тела. Голова кружилась, и в ушах начали появляться звуки, реальность которых была под большим вопросом.

— Стой! Иди сюда, тебе все равно некуда бежать! — где-то сзади раздался грубый мужской голос, а единственный лучик света от фонаря преследователей рыскал сквозь заросли камыша и кустарников. — Тебе ничего не будет!

Виски гудели, давление зашкаливало так, что глаза вылезали из орбит. Дыхание не успокаивалось и вот-вот грозило превратиться в свистящий хрип.

С самого раннего детства он и физическая активность были по разные стороны баррикад, об этом стоило сейчас пожалеть, но спринтерский бег на морозе по пересеченной местности заставлял лишь думать о предстоящем, а не анализировать прошлое.

Можно, конечно, сдаться им и уповать на их милость. Хотя какая, к черту, милость после сегодняшнего вечера. Если бы не его предусмотрительность, не было бы этого забега и этой ночной охоты, все бы кончилось гораздо раньше и менее эпично.

У него сейчас было небольшое преимущество, он успел слегка оторваться от своих преследователей. Он слышал, как они пробирались сквозь плотные дебри веток и видел бегающую полоску света над своей головой. А вот окрик о том, что ему некуда бежать, вполне соответствовал обстановке, но ему казалось — его спасение в реке. Нужно только добраться до воды, а течение само снесет вниз по реке ближе к городу и поможет добраться до людей. Мысли о минусовой температуре воды в январскую ночь его совсем не волновали.

— Не будь дураком. Иди сюда! — угрожающе раздалось уже где-то совсем рядом.

От испуга он нервно дернул рукой, в которой все еще была зажата палка. Шелест и хруст веток выдали в ночной тишине логово затаившейся жертвы. Резкий звук выстрела разорвал ночную тишину.

— Вот он… — луч фонарика забегал по кустам, изредка попадая ему на спину.

Из последних сил он вскочил на ноги и бросился бежать, разгребая руками ветки на своем пути. Вот он, камыш, а за ним река, всего метров тридцать… Вдруг под ногой исчезла земля, где она? Мгновение в невесомости и сильный удар в стопу. Какой-то хруст, только не от сломанной под ногой палки, а хруст внутренний, звонко разлетевшийся по всему телу.

Его глаза нервно забегали, никакой боли он не ощущал: холод давно отключил нервные окончания, только вот одна странность — почему-то камыш впереди рос строго вверх, а теперь быстро наклонялся к земле или…

Глухой удар в левый бок, плечо и голову.

После падения он лежал на земле и не мог пошевелиться. Силы в одно мгновение оставили его, он больше не мог управлять своим телом, оно ему не принадлежало. Через закрывающиеся веки он успел разглядеть свою ногу, стопа которой была неестественно выгнута.

На секунду промелькнула мысль: «Как это? Все хорошо, встань и беги!», но что-то невидимое прижимало его к земле и затягивало в свои объятия.

В груди как-то резко потеплело, дышать стало легче, напряжения в замершем теле больше не чувствовалось, только еле слышны расплывчатые раздосадованные голоса где-то совсем рядом:

— Сука!..

1

Томный взгляд Егора Васильевича Гирина, начальника уголовного розыска, не обещал ничего хорошего. За последние несколько месяцев в городе объявились молодчики, вскрывающие банкоматы и терминалы оплаты. Их уловы от пары сотен тысяч до нескольких миллионов рублей постоянно будоражили умы молодежи, показывая дурной пример мгновенного обогащения.

Зацепок в деле банковских грабителей двадцать первого века практически не было, а начальство требовало результат уже сейчас. Прошедшей ночью вскрыли очередной банкомат, и воры унесли больше восьми миллионов рублей. Как назло, банкомат накануне под завязку наполнили купюрами, строго за день до начисления заработной платы работникам одного из предприятий города.

В высоких кабинетах руководство поразмыслило и, не видя перспектив, в отдел полиции, где под руководством Гирина трудился оперуполномоченный Морозов, направило внеплановую проверку. Ничего хорошего для Егора Васильевича и его подчиненных это не сулило. За годы службы выводы любой проверки были одинаковы независимо от проверяемого и проверяющего: слабая организация работы, многочисленные нарушения при оформлении служебных документов, низкая дисциплина и полное отсутствие контроля со стороны прямых начальников, в данном случае со стороны Гирина. Как итог проверки — «братская могила» в виде объемного приказа об объявлении замечаний и выговоров простым операм и руководству отдела.

Егор Васильевич готов был прямо сейчас подписаться под своим дисциплинарным взысканием, лишь бы его оградили от этих нескольких дней глупого времяпрепровождения. Пустой перенос с места на место толстых томов о делах давно минувших дней и их утомительное изучение. Поиск какой-нибудь мелкой справчонки, о существовании которой в ежедневной беготне мало кто помнил. И все это на общем фоне натянутых улыбок и пресмыкания перед проверяющим.

Гирин, сидя в своем кресле, поежился. После последней такой проверки ему объявили выговор с занесением в личное дело. И снять досрочно это взыскание получилось благодаря поимке убийцы предпринимателя Пирогова. С Гирина в качестве поощрения сняли взыскание, а операм дали по очередной почетной грамоте. Этот случай еще больше укрепил в Гирине веру, что Платову не надо мешать и на него можно положиться, даже если против этого протестует разум и служебные инструкции.

В кабинет к начальнику УГРО на утреннее совещание заходили опера и рассаживались на свои места.

«Вся эта проверка не только не приблизит нас к поимке преступников, но и отнимет драгоценное время, которого всегда катастрофически не хватает», — чуть было не сказал вслух Гирин. Эта мысль не давала ему покоя с той минуты, когда ему позвонили из Главка и сообщили эту приятную новость, и в своей задумчивости он чуть было непроизвольно ее не озвучил перед еще ничего не знавшими сотрудниками.

— Доброе утро, — резко произнес Гирин, когда дверь в его кабинет закрылась за последним опером, и тут же добавил: — Если оно доброе, конечно.

Морозов заерзал на стуле и открыл ежедневник, приготовившись записывать. По интонации своего шефа опера сразу поняли, что день предстоит не из простых, оставалось только узнать, что является этому причиной, и, самое главное, не злить Егора Васильевича, поэтому в кабинете установилась гробовая тишина, а все сыщики постарались принять максимально рабочее положение и изобразить заинтересованность в своих глазах.

— У нас две новости, — продолжал Егор Васильевич, — одна плохая, а вторая — еще хуже, — после секундной паузы закончил Гирин. — Начну с первой, — продолжал он, — сегодня ночью вскрыли очередной банкомат и унесли восемь лимонов, а вторая — сейчас к нам приедут проверяющие из Главка, и все потому, что мы не можем поймать этих хреновых грабителей. С каждым словом тон Егора Васильевича становился все грубее и жестче.

— Кто-нибудь ответит мне, что это за банда вскрывает банкоматы? — вопрос адресовался всем сразу, но остался без ответа.

Опера понурили головы, некоторые бездумно обводили ручкой проставленные даты в блокноте, а кто-то просто смотрел в пол или в сторону. Никто не хотел навлечь весь гнев шефа на себя, уж лучше пусть он распределится на всех поровну, чем неловкий взгляд или движение выделят кого-то из общей массы и автоматически сделают его главным виновником, в которого полетят все претензии.

— Отлично! — после паузы гаркнул Гирин и, вскинув руки вверх, с силой стукнул обеими ладонями по столу. — Поработали, молодцы! Четвертое ограбление, а у нас даже намека нет, кто это может быть.

Никто из оперов не смел и головы поднять.

— Может, есть какие-нибудь предложения? — сурово спросил он. — Великолепно! — сам же ответил на поставленный вопрос после единодушного молчания его подчиненных.

Подполковник Гирин покрутил головой и с силой выдохнул. Как ему показалось, рабочее настроение проникло в голову каждому сыщику, сбив последние следы утренней дремоты.

— Записываем, — тем же грозным тоном, каким родитель ругает своего ребенка за невыученный урок, но с ноткой надежды на прощение, сказал Егор Васильевич.

Мгновенно оцепенение оставило его подчиненных, зашелестели страницы блокнотов, заклацали ручки, а у майора Петрова, не совладавшего со своей собственной прытью, колпачок от шариковой ручки отскочил в центр кабинета. На секунду Петров замешкался: встать и поднять колпачок сразу или оставить его там и забрать, когда планерка будет закончена. За его внутренними терзаниями, замерев, наблюдали все. Он никак не хотел снова стать объектом насмешек, наконец, привстав и тут же снова сев на свой стул, Петров решил забрать злосчастный колпачок при выходе.

— Пишем, — еще раз повторил Гирин, вернув себе всеобщее внимание.

— Итак, — начал зачитывать оперативную сводку Егор Васильевич, — «сегодня в пять утра предположительно трое неизвестных преступников путем отжатия металлопластикового окна проникли в помещение акционерного общества „Рубин“, где, взломав банкомат Сбербанка, похитили более восьми миллионов рублей (точная сумма устанавливается)». Вся прелесть ситуации, — уже от себя продолжал Гирин, — заключается в том, что помещение, в котором стоял банкомат, вплотную примыкает к помещению охраны. Там мило спал охранник, пока умельцы вскрывали банкомат. И никто ничего не слышал! — он вскинул руки вверх и снова ударил ладонями по столу.

— Как вам это нравится? — начальник УГРО обвел всех своих подчиненным строгим взглядом.

— Значит, он с ними заодно, — осмелился вставить реплику кто-то из оперов.

— Вот! — Гирин был возбужден из-за предстоящей проверки, поэтому его голос из спокойного мгновенно переходил в грубый, с нотками претензии в адрес слушателей. — Вот над этим надо работать, впервые нам попала хорошая зацепка.

Далее Гирин начал перечислять вслух, что необходимо было сделать в первую очередь: допросить охранника, который якобы спал во время ограбления, просмотреть личные дела всех сотрудников охранного предприятия, даже тех, кто в эту ночь не работал или уволился в течение последних трех-четырех месяцев. Под подозрение попадали и сотрудники самого предприятия, потому что о крупной сумме денег в банкомате за день до заработной платы могли знать только близкие к предприятию люди.

Гирин поручил Морозову выезжать на сам завод в отдел кадров и копаться в личных делах работников, а оттуда уже оперативно сбрасывать информацию об интересных лицах для их дальнейшей отработки.

— Шеф, а можно вопрос? — подал голос молодой опер Валерий Косов, который последнее время все чаще становился напарником Морозова в различных спецоперациях.

— Давай, — сухо ответил Гирин.

— Егор Васильевич, вы сказали, что преступников предположительно было трое. Их точное количество не известно?

— Двое было точно. Они попали на видеокамеру, которая висит прямо над банкоматом. Но окно, через которое они проникли, камера не захватывает. На записи видно, как жулики подбегают к окну, при этом пропадая из кадра, а возвращаются уже с инструментами в руках. Логично, что под окном стоял кто-то третий и подавал им инструменты, а заодно стоял на шухере. Эксперты изъяли следы обуви под окном, но они нечеткие. Пальцев вообще нет, — глубоко вздохнул Гирин, — работали в перчатках.

— Может, этот третий и был охранник? — не унимался Валерий Косов.

— Так я о чем! — Егор Васильевич снова повысил тон. — Давай, Косов, бери своего Морозова и пулей на завод. К вечеру мы должны четко понимать, откуда ноги растут…

Бурную речь Гирина прервал телефонный звонок его рабочего аппарата. Он тут же схватил трубку, потому что красная лампочка загорелась напротив надписи «Начальник отдела».

Еще с молодости Гирин отлично помнил, как у его начальника уголовного розыска на столе стояла целая вереница рабочих телефонов с дисковым набором. Среди этой вереницы особое место всегда занимали красные аппараты без наборного диска и с гербом СССР вместо него. Они стояли в самом центре, и отвечать на их звонок мгновенно вырабатывался рефлекс. Провода от этих красных телефонов напрямую вели к высоким начальникам.

Теперь же, когда Егор Васильевич сам дослужился до кресла руководителя, а технический прогресс сделал свое дело, на его рабочем столе находился всего один аппарат, на котором помимо кнопок набора с цифрами от одного до девяти торчали еще около десяти клавиш, расположенных снизу-вверх. Рядом с каждой из них имелась красная лампочка и маленькая бумажная табличка с надписью, чей телефон запрограммирован под этой кнопкой. Верхняя кнопка, естественно, была подписана «Начальник отдела».

— Слушаю, Гирин, — отрапортовал начальник УГРО в трубку.

После полуминутного абсолютно молчаливого выслушивания Гирин ответил «Есть» и повесил трубку. Лицо его снова напряглось, каким предстало в начале совещания.

— Так, отставить все выезды: проверяющие уже приехали, — произнес Гирин. — Сейчас все идем в зал совещаний, — он встал и, идя к двери, выругался себе под нос.

Опера встали и направились к выходу вслед за своим шефом. Одним из первых в дверном проеме оказался Петров, но тут же, вспомнив про потерянный колпачок от ручки и не сумев смириться с этой потерей, резко развернулся и попытался протиснуться назад в кабинет начальника уголовного розыска, откуда на него наваливали коллеги.

— Куда прешь? Зал совещаний в другой стороне, — посыпались на Петрова насмешки со всех сторон.

В отместку за свои активные толчки локтями в людской гуще Петров получил в ответ несильный удар в плечо и достаточно увесистый пинок в правый бок. Наконец, Петров оказался посредине кабинета в одиночестве, шум шагов, удалявшихся по коридору сыщиков медленно стихал. Егор Васильевич стоял в коридоре, держась за дверную ручку своего кабинета, и ждал, пока его покинет Петров, чтобы закрыть дверь.

— Ну, ты скоро? — раздраженно спросил Гирин.

— Да-да, — судорожно бегал глазами по полу Петров в поисках колпачка.

— Он тебе так нужен? Давай выходи, — скомандовал Гирин.

Когда колпачок выскочил из рук Петрова, он ускакал в самый центр просторного кабинета, а сейчас, наверное, когда опера выходили, кто-то пнул его ногой, и он улетел в другую сторону.

— Да выходи! — повторил Егор Васильевич, когда Петров кинулся под стол начальника и с победным видом извлек оттуда свою пропажу. С чувством выполненного долга и с улыбкой на лице он выскочил из кабинета начальника. Петров прижимал обеими руками свой ежедневник к груди, чтобы не выронить, и одновременно пальцами пытался надеть колпачок на ручку, при этом быстрыми шагами направляясь в зал совещаний по коридору.

Гирин захлопнул дверь и услышал звон падающей ручки. Он повернулся, глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой, глядя на раскоряченную позу Петрова в коридоре.

Даже эти мелочи не веселили Гирина, все его мысли занимала предстоящая проверка и желание побыстрее от нее избавиться. Он медленно побрел по коридору в сторону зала совещаний.

Комиссия приехала проверять служебную деятельность только уголовного розыска, поэтому и в большом зале собрался личный состав только этого подразделения. Гирин зашел в зал, кроме его подчиненных еще никого не было.

— Садимся поближе, — вяло произнес он, призывая оперов пересаживаться с дальних рядов.

Сам же Гирин сел на первый ряд, прямо напротив трибуны. Обычно он садился за стол президиума, лицом к залу, но сейчас он в роли проверяемого и сидеть рядом с комиссией Главка ему не положено.

— Товарищи офицеры! — подал команду один из оперов при виде заходящего в зал начальника в сопровождении других сотрудников.

Все сотрудники вмиг замолчали и вытянулись по стойке «смирно».

Последовала ответная команда начальника: «Товарищи офицеры!», означающая, что присутствующим можно сесть на свои места.

Начальник отдела вместе с проверяющими расположился за столом президиума. Худшие ожидания Гирина от проверки сбылись, и не от самого факта проверки как таковой, а в том, что возглавлял комиссию майор полиции Эдуард Андреевич Хвостов. С ним Егор Васильевич был знаком очень давно и не очень успешно.

Будучи еще молодым лейтенантом, Хвостов начинал служить под началом Гирина в этом же отделе полиции. Задиристый, нагловатый и слишком самоуверенный — таким его знал и помнил начальник УГРО. В компании оперов, даже более старших и опытных, он всегда держался наравне, не желая признавать никакие авторитеты. Такая черта характера отчасти полезна, но когда она скрывает безграмотность и нежелание учиться, то вызывает отвращение и превращается в банальное хамство.

Хвостов проработал около полутора лет в отделе Егора Васильевича, а потом с подачи его родственника, о котором никто толком ничего не знал, был переведен в Главк, где дослужился до звания майора и должности маленького, но все-таки начальника. И теперь, уверовав в свою абсолютную правоту и незыблемость принимаемых решений, Хвостов прибыл проинспектировать отдел уголовного розыска под руководством его бывшего наставника, к которому не питал никаких симпатий и особого уважения, хотя был младше его лет на пятнадцать.

— Добрый день, коллеги, — начал начальник отдела полиции. — Нашего куратора Хвостова вы хорошо знаете, он вместе со своими коллегами пробудет у нас несколько дней, проверит нашу работу и окажет помощь в раскрытии серии грабежей денег из банкоматов.

Казалось, что сам начальник отдела не очень верит в то, что говорит, особенно про помощь в раскрытии. Полковник полиции Фадеев больше десяти лет был руководителем и иллюзий в отношении итогов этого целевого выезда не питал.

— Эдуард Андреевич, — обратился он к Хвостову, — с Гириным вы знакомы, так что оставляю вас с ним, он предоставит вам всю необходимую документацию, а я с вашего разрешения поеду к прокурору, он меня ждет.

На этом вся короткая официальная часть была окончена. Проверяющие представлены, и у начальника отдела не было никакого желания оставаться в их компании, а причина для этого выбрана идеальная. Вроде как начальник хочет остаться с проверяющими, но, к сожалению, не может: надо ехать в надзорное ведомство.

— Да, кстати, — начальник отдела обратился к Гирину, — где вы разместите Хвостова?

— В кабинете Осмаева, он сейчас в отпуске, — сидя доложил Егор Васильевич.

— Хорошо, — Фадеев одобрительно кивнул и встал из-за стола. — Ну, что ж, Эдуард Андреевич, как только вернусь из прокуратуры, заходите, обсудим наши недостатки и начнем их немедленно устранять.

— Договорились, — ответил Хвостов и не вставая пожал полковнику руку. На его лице отчетливо читалась некоторая пренебрежительность к присутствующим и осознание собственного превосходства, даже перед старшими по возрасту и званию руководителями.

Времени осваиваться Хвостову не требовалось, и, когда начальник отдела покинул зал совещаний, он командным голосом обратился к присутствующим:

— Что ж, коллеги, ситуация плачевная. Руководство не удовлетворено результатами вашей работы: по городу бродит банда взломщиков банкоматов, а вы ничего не делаете.

— Егор Васильевич, — обратился Хвостов к Гирину, насупившемуся и не желавшему смотреть на него.

— Да, слушаю вас, Эдуард Андреевич, — подчеркнуто вежливо ответил начальник УГРО, подняв на него взгляд.

— Давайте начнем с того, что узнаем, чем каждый ваш сотрудник занимается и что сегодня планирует сделать полезного для Родины, -усмехнулся Хвостов, — а потом перейдем к проверке дел.

На эту фразу Гирин не отреагировал, нечто подобное он ожидал от своего бывшего ученика.

Поочередно Хвостов поднимал со своих мест оперов и заслушивал их. Каждый сотрудник максимально пытался отвечать на поставленные вопросы, но проверяющим все сводилось к одному: «…того, что вы делаете, недостаточно… не в полном объеме… и не в том направлении… всему виной незнание приказов и инструкций…». Майор Хвостов делал все и ставил вопросы так, чтобы показать низкий уровень руководства Гириным вверенным подразделением, причем на глазах самих же сотрудников.

Егор Васильевич продолжал молча сидеть, не глядя на Хвостова и его двух сподручных. Он пытался делать вдохи поглубже, потому что внутри все кипело и рвалось наружу. Гирин давно так не нервничал, но не подавал вида и пытался просто не шевелиться: любое движение могло привести к внутреннему взрыву и непредсказуемым последствиям.

Ребята тем временем не сдавались и как могли выкручивались, чтобы не подвести своего шефа. Очередь дошла до самого молодого сотрудника отдела уголовного розыска, лейтенанта Гризодубова, который полгода назад выпустился из института. Хвостов почувствовал слабину, начал давить на молодого парня, засыпая его неудобными вопросами. У Гризодубова на исполнении находился материал по факту кражи из автомобиля. Хоть это преступление заведомо имело мало шансов на раскрытые, молодой опер взялся за него с энтузиазмом: опросил около пятнадцати человек, жильцов близлежащих домов. Обошел пешком половину района в поисках видеокамер, постоянно мониторил сайты бесплатных объявлений — не решил ли преступник продать украденную магнитолу. Но все безрезультатно, как, в принципе, и ожидали более опытные опера, потому что такие преступления раскрываются иначе.

Многолетний стаж подсказывал им, что это дело рук наркомана, ищущего деньги для покупки очередной дозы. Магнитола уже давно продана скупщику на рынке, зелье гуляет по венам, и пьянящий дурман кружит голову. Рано или поздно этот наркоман попадет в руки полиции, вот тогда и надо проверять его на причастность к нераскрытым кражам, если повезет — всплывет целая серия преступлений. Гризодубов только начинал познавать азы розыскной работы, это был первый материал, который он собирал сам от начала до конца, без помощи старших товарищей.

— Вы считаете это достаточным? — строго спросил Хвостов о проделанной работе у молодого сыщика.

При виде грозного проверяющего молодой парень начал сбиваться в ответах, запинаться, боясь что-то сказать не так. Его охватило то чувство, когда тебя ругают, но ты не можешь понять, за что:

— Все, что мне говорил начальник, я все сделал, — оправдываясь, ответил Гризодубов.

— Вот-вот! — сделал себе пометку в блокноте Хвостов, намекая, что все причины кроются в слабом руководстве.

Неожиданно на весь зал заиграла мелодия сотового телефона, Гирин был так раздосадован проверкой, что, заходя на совещание, забыл поставить телефон на беззвучный режим.

— Извините, срочный звонок, — Гирин встал и вышел из зала, громко хлопнув дверью.

Выйдя, он отбил входящий вызов: поговорить со своим старым другом он еще успеет, сейчас не до него. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, и пошел к себе в кабинет. Сидя в своем кресле, он отчетливо вспомнил, как напротив него сидел молодой Хвостов, пришедший в первый раз на работу.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и зашел начальник отдела Фадеев.

— Сиди, — скомандовал полковник и махнул рукой в сторону попытавшего подняться из кресла Гирина. — Закончил он свою клоунаду?

— Нет, — прошипел Гирин.

— На удивление неприятный человек. Есть же нормальные люди в Главке, так нет, обязательно к нам вот такого пришлют, — Фадеев опустился на один из свободных стульев напротив Егора Васильевича.

— Да скотина этот Хвостов, — сдерживаться Гирин больше не мог. — Вот здесь, — он ткнул пальцем на пустой стул, — сидел молодой да зеленый, весь из себя перспективный, а теперь?.. Сам же недалеко ушел от Гризодубова… Нахватался там… учит теперь… — речь его была обрывистой и очень импульсивной.

— Тише, Егор Васильевич, вот об этом я и хочу тебя попросить, — успокаивал его начальник. — Он твой бывший подчиненный, поэтому отнесись к этому более спокойно, давай не будем нагнетать обстановку. В конце концов он сейчас здесь порезвится и уедет, а нам тут еще служить, — он взглянул на Гирина. — Постарайся держать себя в руках и не поддавайся на его провокации, он только и ждет этого.

— Есть, товарищ полковник, — покорно ответил Гирин и еще несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Вот и хорошо. Как грабителей планируешь искать?

— Есть зацепки по работникам завода, но надо ехать и их отрабатывать, а не с ним… — Гирин нервно дернул головой, — бумаги с места на место перекладывать.

— Значит, определи, кто сейчас едет на завод и продолжает заниматься этим делом, а другие пусть завалят его бумагами. Дай ему все дела, и этого года, и прошлых лет, начиная с девяностых. Пусть читает.

После нескольких секунд молчания и раздумий Фадеев подытожил:

— На том и порешили, — стукнул себя ладонями по коленям, встал и направился к выходу. — Если что — я в прокуратуре, — не оборачиваясь, произнес полковник и вышел в коридор, закрыв за собой дверь.

2

Пара гаражей среди частного сектора, превращенные в автосервис и шиномонтажную, стояли в центральной части города. Отсюда виден Дон. Редкие дорогие особняки торчат среди старых одноэтажных построек — старые кварталы постепенно сдаются под натиском времени и денег.

Марк Платов в рабочем комбинезоне и с запачканным лицом стоял, прислонившись плечом к стене автосервиса и пил черный чай, крепостью больше похожий на чифирь, наблюдая, как Леха ковыряется под капотом у заезженной вишневой «Нексии».

Леха-слесарь — обычный парень лет тридцати. Суетной и бесшабашный, постоянно поправляет сползающую на глаза промасленную бейсболку, которая на несколько размеров больше его головы.

В такой мастерской понятия трудового времени в принципе нет и перерыва тоже нет: когда пришла машина на ремонт — тогда и работают, а нет клиентов — перерыв.

— Подай головку на двенадцать, — крикнул Леха, не вынимая правую руку из-под капота, а левую протягивая в сторону Марка.

Платов поставил кружку на верстак, рядом с банкой из-под кофе, с плавающими внутри окурками. Тут же стоял серый от пыли самовар, который Леха все грозился почистить и продать. Слой пыли достигал пальца в толщину, но данную затею Леха не намеревался бросать и каждого уверял, что эта пузатая жестянка засверкает золотым отливом. Рядом с верстаком была свалена груда старой обуви и одежды. Туда же постоянно бросали пришедшие в негодность матерчатые перчатки.

Хозяин сервиса Вазген, армянин лет шестидесяти, ругался на Леху за этот бардак в автосервисе, и когда три дня назад принимал на работу Платова, потребовал от него навести порядок и вынести эту кучу на ближайшую мусорку.

— Ну че там? — обернулся Леха в ожидании инструмента.

— Ищу, ищу. Сейчас, — Марк стоял возле покосившегося стеллажа и перебирал головки для ключа-трещотки.

— Тут нет, посмотри рядом с собой, — сказал Платов и вернулся к своей кружке крепкого чая.

— А, вот она… — выругался Леха, чуть приподняв живот и обнаружив нужную головку на кромке капота.

Затрещал ключ на весь гараж, Марк нажал на кнопочку маленького радиоприемника, и из пыльного динамика заиграла музыка. За пару дней на новом месте работы он устал слушать рассказы о несчастной Лехиной жизни. Марк уже знал, что этот гараж раньше принадлежал Лехиному отцу, но его родитель использовал это помещение только как место для выпивки. Вышел на пенсию и начал днями напролет пропадать в гараже, вот мать и решила, чтоб отец не спился, продать и гараж, и их покосившийся деревянный домик. Купил все это хозяйство предприимчивый Вазген, у которого Леха трудится уже два года. За автосервисом стоит их старый дом, совсем обветшавший без жильцов.

Вазген выкупил гараж у соседей, открыв там шиномонтаж. Получился вполне себе автосервис. Как выглядел этот гаражный сервис, такие и автомобили сюда приезжали на ремонт.

Но хозяин постоянно обещает снести всю эту рухлядь и построить на этом месте большой автосервис, с кузовным и малярным цехом, с автомойкой и комфортной комнатой ожидания для клиентов. А пока Вазген говорит: «Надо клиентов прибить, и тогда начнем строиться». Лехе же он пообещал должность старшего мастера в новом автосервисе, тем более что в машинах тот соображает.

Но был один минус у Лехи, он, как и его отец, не ровно дышал к алкоголю, поэтому регулярно подвергался промывке мозгов и принудительным выводам из запоя.

За такие выходки Вазген мог бы давно выгнать Леху, но где найдешь слесаря, готового крутить гайки за копейки, а Леха мог бы устроиться в более-менее приличный сервис, но тут по-прежнему был его дом, тут он вырос. Пока это все не снесут, Леха точно будет здесь. Такой баланс устраивал всех.

Возле стены, рядом с Марком стояла табуретка, вся заляпанная краской и машинным маслом. Если клиент желал подождать, пока идет ремонт, то ее застилали газетой, и она заменяла будущую комнату отдыха в будущем новом и красивом автосервисе.

По дороге мимо открытых ворот автосервиса медленно проехал белоснежный седан «БМВ», отражая в черных затонированных стеклах окружающую серость.

— Пойду пирожок куплю, тебе взять? — Марк опять плюхнул кружку с чаем на верстак и, не дожидаясь ответа, вышел из гаража.

Совсем недалеко от автосервиса, также в старом доме, предприимчивые хозяева открыли продуктовый магазин. Сами пекли булочки и пирожки. За магазином, через квартал, виднелись башенные краны и бетонные скелеты многоэтажек нового микрорайона — элитное жилье, подземный паркинг, закрытые детские площадки, вид из окна на Дон.

Напротив магазинчика, через дорогу на возвышении, стоял роскошный двухэтажный дом. Земля в этом районе идет под уклоном вниз к реке, и этот особняк, обращенный фасадом к Дону, располагался изначально выше домов на другой стороне улицы, так что соседские дома через улицу никак не загораживали прекрасный вид на реку и на новый элитный микрорайон. Возле въездных ворот особняка белый «БМВ» остановился.

— Ты работать будешь? — вместо приветствия Вазген встретил Марка, когда тот вернулся из магазина. — Мы о чем договаривались? Ты будешь пирожки жевать или работать? Я не буду платить тебе пятьсот рублей в день за пирожки.

На работу Марк устроился как подмастерье, потому что в ремонте машин ничего не соображал, и согласился стать помощником слесаря. Самому же Лехе помощник в работе откровенно был не нужен: с ремонтом автомобилей он прекрасно справлялся сам. Но ему не хотелось выносить мусор, раскладывать инструменты после трудового дня, носить тяжести — для этого и приняли на работу Марка. Самое же главное — Лехе был нужен напарник, с которым можно переброситься несколькими словами, гаражное одиночество его просто угнетало.

— Я тебе говорил убраться тут? Почему не убрался? — ругался Вазген, пиная ногами кучу старого хлама.

Вазген встретился взглядом с Марком и оторопел. Это были не те заискивающие глазки, как в тот день когда Платов пришел проситься на работу с жалостливым рассказом о беременной жене, большом кредите и злом начальнике на прежнем месте работы, выгнавшем его без зарплаты за последний отработанный месяц. Сейчас это были глаза, полные огня, которые не то что не испытывали трепета, а с вызовом смотрели на хозяина автосервиса, отчего Вазген на секунду осекся и невольно сделал шаг назад.

— Да-да, сейчас! — твердо ответил Марк и демонстративно бросил недоеденное хлебобулочное изделие в кучу хлама на полу.

Обитатели автосервиса молча смотрели на Марка, который быстрыми движениями снял рабочий комбинезон и бросил его в эту же кучу. Под рабочей одеждой на нем были надеты джинсы и свитер под горло. Он подошел к маленькому зеркальцу, висящему на стене, и принялся вытирать платком грязь с лица и бороды, делал он это тщательно, смачивая кончик платка слюной. Из покорного подмастерья Марк за несколько секунд превратился в солидного мужчину.

Наблюдавшие за этим перевоплощением Вазген и Леха молча застыли на своих местах.

— Алло, — ответил Марк на звонок сотового телефона, прижав аппарат ухом к плечу и пытаясь одновременно влезть в свое пальто, висевшее в шкафу с чистой одеждой.

Платову звонил его друг Александр Морозов. Он просил Марка поехать с ним на завод, где сегодня ночью вскрыли банкомат.

— Все, выезжаю. Тем более что свои дела я уже закончил, — ответил Марк и положил сотовый в карман пальто.

— С чем пирожки? — наполовину в шутку, наполовину серьезно спросил Леха, пытаясь прояснить обстановку.

— Пирожки с вишней, Алексей, но вишня в них перемороженная. Не советую их покупать, — серьезно ответил Марк и направился к выходу из гаражного автосервиса.

— Да, и еще, Алексей, — обернувшись, произнес Марк, — Вазген тебя обманывает, говоря, что хочет построить здесь автосервис и взять тебя на работу. Он активно ищет покупателя на этот кусок земли, желательно под застройку многоквартирного дома или офисного здания, так что задумайся о своем будущем.

Марк посмотрел на Вазгена, у которого окончательно глаза полезли на лоб после сказанного. Он и представить не мог, что какой-то тридцатипятилетний неудачник, перебивающийся случайными заработками, из ничего не значащих мелочей сделает вывод о его переменившихся планах. Вазген действительно собирался построить автосервис, но денег на строительство не хватало, а в последние недели появились представители застройщика, которые интересовались покупкой земли под строительство крупных коммерческих объектов. В изменившиеся планы Вазген своих сотрудников не посвящал, хотя вел активные переговоры.

Звонки от абонента «Андрей Кристалл», папка с документами на земельный участок и строения, постоянно сопровождавшие Вазгена, сплетни в магазине «Продукты» о новом инвесторе, готовом выкупить всю землю в районе, — все это не ускользнуло от пытливого взгляда Платова. Коротая время в автосервисе, со своего мобильного выйдя в Интернет, он узнал, что «Кристалл» — крупный застройщик, учредители которого находятся в Москве, картинка потихоньку складывалась.

Мозг Платова постоянно требовал исходных данных, даже против его собственной воли, в память врезались отдельные детали, которые не давали покоя, заставляя обратить на себя внимание.

Пока Леха крутил гайки, в голове Марка крутилась информация о Лехе, о владельце сервиса: мозг требовал хоть какой-то нагрузки. В день, когда Марк устроился в автосервис, он долго ждал хозяина Вазгена, потому что тот ехал из поселка Чалтырь под Ростовом. Вчера Вазген опять уезжал на полдня в Чалтырь, сегодня же утром ситуация повторилась.

«Зачем он туда ездит?» — поселилась мысль в голове Марка, которой он не придавал особого значения. Но безделье надо чем-то заполнять, вот частный детектив и заметил, что хозяин автосервиса перед выездом каждый раз вбивает новый маршрут в Чалтырь, то есть ездит он туда не в одно и то же место, а в разные. Это, скорее всего, означает, что он что-то ищет. А что можно искать такого в поселке, чего нет в миллионном городе. Ответ созрел сам — скорее всего, присматривает участок земли или домовладение, цены там ниже ростовских.

«Папка с документами на землю… постоянные звонки, вызывающие чувство радости на лице Вазгена… сплетни продавщицы в продуктовом магазине…» — наконец разрозненные мысли выстроились в стройный ряд: предприимчивый армянин решил продать земельный участок с горе-автосервисом, пока предлагают отличную цену, и на вырученные деньги купить недвижимость в поселке под Ростовом, а Леху, к сожалению, оставить без работы и отчего дома.

Такого поворота Вазген не ожидал, он собирался сказать что-то в свое оправдание, но не находил нужных слов. Слесарь Леха в упор смотрел на него вопросительным взглядом, ожидая опровержения озвученной информации.

— Всего хорошего, — попрощался Марк и вышел из автосервиса, оставив недоумевавших гаражных обитателей разбираться со своими проблемами.

Марк, довольный, шел по улице, он собирался подняться до Большой Садовой и уже там вызвать такси: находиться в обществе Лехи и Вазгена ему больше не хотелось. В кармане пальто он невольно сжимал свой телефон, на котором были сохранены фотоснимки — результат его детективной работы.

Неделю назад Марка Платова нанял некто Петр Иванов. Имя и фамилия наверняка вымышленные, но этот мужчина представился доверенным лицом Анатолия Айвазова, достаточно успешного предпринимателя и сельхозпроизводителя, который до этого успел три года поработать в Министерстве сельского хозяйства Ростовской области. Но обратился Иванов к частному детективу с вопросом, не связанным с бизнесом или госуправлением, а более житейским и личным. Анатолий Айвазов, будучи мужчиной за пятьдесят и дважды разведенным, имея трех взрослых детей от двух жен, решил примерить на себя узы брака в третий раз. Кандидатуру нашел подходящую — в два раза моложе себя девицу модельной внешности по имени Элеонора. И все бы хорошо, так и шло дело к свадьбе у молодоженов, но вот Анатолий Айвазов, будучи умудренным опытом мужчиной, почувствовал неладное. Ему стало казаться, что его избранница «ходит налево». С этим вопросом доверенное лицо Петр Иванов и обратился к Платову.

Марк уже сталкивался с такими делами, признаться, они составляли почти половину всех его расследований, но благодаря им он и имел свой основной доход, поэтому следить за чужими женами никогда не отказывался. От заказчика Марк получил несколько фотографий, полные данные Элеоноры, номера ее сотового телефона и автомобиля, адреса аккаунтов в соцсетях и сведения о ее лучшей подруге. Остальное ему предстояло узнать самому.

Расследование любовного треугольника оказалось быстрым и результативным, хотя надо отдать должное Элеоноре, она пыталась, как могла, запутать следы.

Элеонора, высокая, стройная шатенка в самом прекрасном возрасте, откровенно скучала целыми днями в одиночестве, пока ее жених Анатолий Айвазов пропадал на деловых встречах. Все торговые центры и модные магазины Ростова были ей изучены досконально, но она с завидной регулярностью продолжала их посещать. И вот в первый же день наблюдения Элеонора себя выдала, приехав в торговый центр «Горизонт» на проспекте Нагибина, оставила подаренную женихом «Ауди» на парковке, прошла через весь торговый центр к выходу на парковку с другой стороны торгового центра, где села в затонированный белый седан «БМВ» и укатила в неизвестном направлении.

Вернулась блудная невеста через несколько часов. Как ни в чем не бывало снова прошла через весь торговый центр, по пути купив набор заколок и браслет в «Бижутерии», и вышла на другую сторону «Горизонта». Спокойно села в свой автомобиль и покатила в объятия жениха.

Сам факт такого странного поведения еще ни о чем не говорил, но на второй день наблюдения ситуация повторилась: и снова белоснежный «БМВ» с незнакомцем увез Элеонору в неизвестном направлении.

Всего день потребовался Марку, чтобы узнать, на чье имя зарегистрирован таинственный белый седан, и кто предположительно им управляет. Незнакомца звали Магомед Мирзоев. Биография парня Марка Платова особо не интересовала, за это доплаты не обещали. По всем внешним признакам он напоминал студента с Северного Кавказа, где дома его ждут хорошо обеспеченные родители и наверняка невеста из известного и уважаемого тейпа. В Ростов же Магомед приехал не только учиться, но и красиво отдыхать без родительского надзора.

Зарегистрирован Магомед был в шикарном доме с видом на Дон. В двух шагах от этого особняка находился неприметный автосервис с шиномонтажной мастерской, куда Марк устроился в помощники Лехе-слесарю.

Два дня в автомастерской прошли в тревоге, потому что белый «БМВ» не появлялся, и Марк уже решил, что голубки встречаются в другом месте, но сегодня удача ему улыбнулась — мимо ворот автосервиса проехал знакомый белый седан с тонированными стеклами.

Элеонора и Магомед чувствовали себя здесь в полной безопасности, поэтому их обнимания перед воротами великолепного дома и похлопывание Магомедом по ягодицам стройной девушки отлично зафиксировались на камере мобильного телефона Марка. Работа была выполнена, «любовный детектив», как в шутку называл себя Марк, мог получить вознаграждение.

Встречаться с заказчиком и передавать ему полученные сведения не имелось нужды: пока Марк шел обратно в автосервис из магазина «Продукты», где купил себе пирожок, он отправил фотографии Петру Иванову с помощью мессенджера Telegram. Такой вид связи был оговорен изначально, а к фотографиям он скинул все имеющиеся данные о Магомеде Мирзоеве и в конце приписал номер своей пластиковой карты.

Марк практически вышел на улицу Большая Садовая, когда телефон в кармане завибрировал, оповещая хозяина о полученном СМС-сообщении. Клиент доволен, на счет Марка зачислено сто пятьдесят тысяч рублей — неплохой заработок за неделю. Жаль, что такие заказы попадаются далеко не каждый месяц.

Сразу же телефон провибрировал еще раз, в мессенджере заказчик лаконично ответил: «Спасибо за работу». Никаких смайликов или улыбочек в конце сообщения не значилось, поэтому понять, рад клиент или расстроен полученной информацией, было невозможно.

В работе частного детектива Марка Платова случались моменты затишья, когда его умственные или просто детективные способности простаивали в ожидании хоть какого-нибудь незаурядного дела. Сейчас же одно любовное дело не успело закончиться, как его друг Александр Морозов позвал его принять участие в раскрытии грабежа.

Телефон снова завибрировал, указывая на входящий вызов.

— Не сейчас, — пробурчал Марк и, нажав кнопку с торца телефона, отклонил входящий звонок от Розы Самуиловны.

Он захотел вызвать такси, начал искать среди приложений в телефоне нужное, но на экране снова появилась надпись «Роза Самуиловна» и более мелким шрифтом «Входящий вызов».

— Алло, Роза Самуиловна, я сейчас занят. У вас что-то срочное? — торопливо ответил Марк в надежде в ответ услышать «Нет» и тут же положить трубку.

— Маркуша, — в голосе Розы Самуиловны не чувствовалось смущения, — тебя ждет прекрасная девушка. С утра приходит уже второй раз. Когда ты будешь дома?

— Что ей нужно? — спросил Марк.

— Не знаю. Наверное, тоже, что и всем остальным, которые к тебе приходят.

Марк на секунду задумался: до квартиры на Чехова, где его, очевидно, ждет очередная клиентка, минут десять, максимум пятнадцать быстрым шагом. До завода, где его ждет Морозов, около двадцати минут на автомобиле без пробок плюс пять-десять минут на вызов такси — итого полчаса минимум.

— Скажите, пусть подождет, сейчас буду, — ответил Марк.

Работа сама нашла Марка, хотя совсем недавно он маялся от безделья. Может, магнитные бури разыгрались или вспышки на Солнце участились, но день был явно богат на события. Дело о неверной Элеоноре было закончено, но оно ему не принесло никакого морального удовлетворения: ему хотелось поскорее оказаться на настоящем месте преступления — на заводе. Там, где совершено настоящее злодеяние, и там, где его пытливый ум получит свою долю серотонина.

Многие люди заедают стресс и свои проблемы шоколадом и пирожными, пытаясь повысить уровень «гормона счастья». Платов мог только толстеть от сладкого, по-настоящему поднять его настроение и привести все члены его организма в высшую степень возбуждения могло лишь запутанное и неординарное дело.

— Ждем, Маркуша, — послышался довольный голос Розы Самуиловны. — Я пока напою нашу гостью чаем.

Озадаченное лицо Марка стало безучастным. Без тайны любое дело теряло для него свою привлекательность. Очередной любовный треугольник ждал его в квартире, и ему очень не хотелось тратить на него свое время.

После последнего совместного дела с Морозовым прошло достаточно времени, и теперь появилась возможность вновь окунуться в реальный преступный мир Ростова, но его долг частного детектива, да и возможный заработок тянули к таинственной незнакомке, второй раз за день пришедшей к нему в квартиру.

Марк быстрым шагом направился к своему дому.

Роза Самуиловна и незнакомка сидели в креслах напротив друг друга в гостиной Марка в ожидании детектива.

Должны ли родители обеспечивать своих детей жильем? Или это проблемы подросших чад? А может, несколько поколений пусть живут под одной крышей? Разговор между молодой девушкой и домоправительницей Марка Платова давно ушел в сторону бытовых вопросов и к проблемам самой девушки.

— Да, у моих родителей есть квартира, и не одна. В одной мы жили все вместе, а вторую сдавали внаем. Но эти квартиры не в Ростове, а в Зернограде, это сто километров отсюда.

Под кружечку сладкого чая Алена рассказывала свою историю:

— Лет до 23 я жила с ними, потом окончила институт и перебивалась случайными заработками, найти нормальную постоянную работу не получалось. Ни о какой самостоятельной жизни и речи не шло, а живя с родителями на их жилплощади, разумеется, я полностью зависела от них, — продолжала девушка.

— Я ощущала себя большим ребенком, — пожала она плечами, — но никак не взрослым и самостоятельным человеком. Еще и со стороны родителей сыпались постоянные упреки, что живу с ними, — она вздохнула. — Особенно отец, то и дело называл иждивенкой. А я хоть и имела не регулярный заработок, но всегда часть зарплаты отдавала матери в общее хозяйство.

Потом у меня появились по-настоящему серьезные отношения и постоянный парень. Отцу это не нравилось. Несколько раз мы сильно ссорились, и он обзывал меня и говорил, что мне место не в его доме, а на панели.

Но мы все равно продолжали встречаться. Между нами были очень близкие отношения, но о совместном проживании речи не заходило. Я даже не могла себе представить, что со мной сделали бы родители, останься я у него ночевать…

Через полгода примерно умерла моя любимая бабушка по отцовской линии. Квартира, в которой она жила, тоже перешла по наследству моему отцу. Конечно, я мечтала, что квартира может достаться мне, и я смогу наконец начать взрослую самостоятельную жизнь, но об этом даже никто не заикнулся. Пустую квартиру просто сдали внаем по объявлению. Сложилась такая ситуация: у нас в семье есть две квартиры, а я все равно жила с ними, еще и выслушивала каждый день от родителей по любому поводу.

Вся эта стрессовая ситуация, нервозы, все сказалось, конечно же, и на моих отношениях с молодым человеком. В этот момент мне показалось, что я беременна. Пошла в больницу. После обследования врач сказал, что я не беременна, но у меня серьезные проблемы со здоровьем, и если не начать лечение, можно остаться бесплодной.

Если бы вы знали, чего я наслушалась от отца из-за этого, — Алена прикрыла руками лицо. — Какими словами меня только не обзывали, куда только не выгоняли…

Но беда не приходит одна, мой парень дал часть нужной суммы, сколько у него было. Когда он привез мне деньги, я сразу поняла по его взгляду, что это конец. Ему эти проблемы не нужны и отношения наши закончились без слов и ругани. В тот момент я настолько была истощена, что на все происходящее мне было просто наплевать.

Но бывают в жизни провидения. Именно в этот момент со мной на связь вышла моя институтская подруга, которая несколько лет жила и работала в Ростове. Она успела и выйти замуж, и родить дочку и развестись. Она пригласила меня к себе в гости. В общем, я махнула на все рукой и уехала в Ростов.

Сейчас я понимаю, что это был по-настоящему первый взрослый поступок в моей жизни. В тот момент я ощущала полный крах и о последствиях уже не задумывалась. У меня не было ни денег, ни парня, ни поддержки родителей, а только подружка, с которой мы не общались после института несколько лет.

Вместо последнего курса таблеток я купила билет до Ростова, собрала сумку и уехала. О своем решении родителям я сказала за несколько часов до отъезда. И что бы вы подумали? — спросила Алена у Розы Самуиловны.

Та пожала плечами в ответ.

— Ничего! Никакого скандала или уговоров не было. Отец буркнул, что этим все и должно было закончиться, а мать не сильно и перечила. Короче, все вздохнули с облегчением, и я уехала.

Когда подружка меня встретила в Ростове, я ей сразу призналась, что обратного билета у меня нет, а денег только на первое время. В ответ она рассмеялась. Я жила у нее несколько месяцев, устроилась сначала продавщицей в магазин, а потом нашла хорошую работу в страховой компании и смогла сама снять себе квартиру. Все-таки подруга живет с маленьким ребенком и так уже меня сильно выручила. Мы живем теперь по соседству, я помогаю ей с дочкой изредка, живем душа в душу.

Сейчас с родителями отношения так, с серединки на половинку. Я звоню им регулярно, разговариваю в основном с мамой. Отец не очень рад моим звонкам, поэтому и в Зерноград езжу очень редко. Стараюсь матери что-нибудь отправлять хоть иногда со своей зарплаты.

Недавно мама мне сказала, что они с отцом решили написать завещание. Им уже сильно за 60. Я сдуру спросила «Кому оставите квартиры?», и тут началось самое интересное. Оказывается, я далеко не первый кандидат на получение наследства. Для этого они и собираются оформить завещание, потому что, если не будет завещания, все имущество отойдет мне как единственной наследнице.

— И что же, ты осталась на улице? Как могут поступать так родители с тобой, ни стыда, ни совести! — запричитала Роза Самуиловна.

— Пока они еще завещание не оформили, это только слова, но какие-то внучатые племянницы и двоюродные дяди с тетями уже вспомнили родственные узы. Уже в гости засобирались, как только услышали про это, — засмеялась она, — хотя раньше про них никто не слышал. Признаться, я, когда про это узнала, была в полном шоке, решила, что буду оспаривать завещание, но потом остыла и сейчас отпустила ситуацию: она меня забавляет. Я в состоянии себя сама обеспечить, а все остальное пусть будет на их совести. На свою квартиру насобираю со временем, может, ипотеку возьму.

— Или муж с углом будет, — улыбнулась Роза Самиуловна, когда в гостиную вошел Марк.

За все годы проживания в этой квартире на улице Чехова, несмотря на близкие, почти родственные, отношения с Розой Самуиловной, Марк очень мало рассказывал о своей семье и детстве. Отсутствие этой информации создавало вокруг него самого ауру таинственности и неприступности. Обособленное поведение производило впечатление человека без чувств и без сердца, а высокий интеллект отправлял его скорее в разряд роботов, чем к семейству homo sapiens. Отношения с противоположным полом у частного детектива тоже не складывались, вернее, они отсутствовали. Марк не то что не любил женщин, он был не склонен завязывать с ними сколь серьезные отношения или хотя бы дружбу. Личной жизни у Платова не было никакой, и Роза Самуиловна решила взять и эту часть его жизни под свой контроль.

— А вот и Маркуша, — захлопотала Роза Самуиловна, вставая с кресла, как будто в комнату вошел жених, прибывший со сватами, а не частный детектив к ожидающей помощи клиентке.

— Сейчас кипяточку принесу, продрог на улице, — Роза Самуиловна проскользнула мимо Марка.

Ее постоянно строгое лицо сейчас светилось от улыбки. Проходя мимо Марка, она похлопала его по плечу и тихо, почти шепотом, как бы невзначай шепнула: «Хорошая девочка».

Чем же она так хороша, Марку предстояло еще выяснить. Ожидавшая его девушка встала из кресла.

— Добрый день, — сказала она и протянула Марку руку. — Меня зовут Алена.

Резкие черты лица делали ее старше. Острый и крупный подбородок выделялся на фоне небольшого носика. Алену нельзя было назвать красивой в классическом понимании — с точеными чертами лица, но она была мила и очаровательна именно своей естественностью. На ее лице не было толстого слоя косметики, лишь помада и подводка для глаз. Светлые волосы небрежно собраны сзади в толстый хвост. В одной женщине не может быть все и сразу, но Алена определенно умела привлечь внимание противоположного пола, при этом сразу производила впечатление образованной и вежливой девушки.

Эти ее качества как будто лежали на поверхности, их улавливал каждый при знакомстве с ней. Под ее чары подпала и Роза Самуиловна, раз одарила ее такой характеристикой. Наверняка за кружечкой чая выведала у нее про мужа. А раз она «хорошая», значит — не замужем.

— Добрый день, — Марк пожал руку Алене и, левой рукой указав на кресло, предложил присесть.

Марк бегло взглянул на ее правую руку, обручальное кольцо на пальце отсутствовало. Это его приободрило, но не в плане перспектив от нового знакомства с симпатичной девушкой. Возможно, дело, с которым она пришла, связано не с любовными утехами ее мужа, а с чем-нибудь куда более интересным.

— Слушаю вас, Алена. Чем могу помочь? — Марк снял пальто и бросил его на спинку кресла, в которое ту же и плюхнулся.

— Извините, извините, — в комнату зашла Роза Самиуловна, — только кипяточку в чайник подолью и ухожу.

Быстро долив из большого белого электрочайника кипятка в заварник, Роза Самуиловна быстро удалилась. И вновь, уходя, пожилая женщина тихонько положила руку на плечо Марку и хитро по-старчески улыбнулась.

— У нас здесь работа… — попытался возразить Марк вслед уходящей женщине, но Роза Самуиловна уже скрылась за входной дверью в общем коридоре.

— Что ж, давайте к делу.

Платов принял деловитую позу, не касаясь своей спиной спинки кресла. Он облокотился рукой на выставленное вперед правое колено, придавая своему виду исключительно деловой вид. Неизвестно, что Роза Самуиловна еще наговорила Алене, пока они мило пили чай в ожидании частного детектива.

Заметив это, девушка тоже постаралась принять более строгую позу. Она инстинктивно слегка погладила свои колени, стряхивая невидимые соринки со своих джинсов штанов и выпрямила спину.

Немного наклонив голову, она достала маленькую женскую сумочку, которая все это время находилась у нее за спиной. Быстрыми движениями покопавшись в ее недрах, Алена достала аккуратно сложенный лист бумаги.

— Прочитайте, — протянула она эту сложенную бумагу Платову.

Послание было коротким, написанным на бумаге в клеточку размером с половину стандартного листа формата А4. На верхней части листа осталась бахрома, в том месте, где листы блокнота скрепляла пластиковая пружинка.

Марк развернул лист бумаги и взглянул на Алену. Ему показалось, что она немного дернулась, когда бумага зашелестела в его руках. Она отложила сумку в сторону, прижав ее своей ногой к ручке кресла. Алена смотрела на Марка в ожидании, когда тот начнет читать. Пальцы ее рук сплелись в замок, напряженные кисти невольно выворачивались наружу. Взволнованная девушка скрестила ноги и поджала их под себя.

Неровные слова, написанные практически печатным шрифтом на бумажке, гласили: «Я нашел другую так что прощая. Не звони и не пиши. Оставлю себе на память сама знаешь что. Буду иногда вспоминать».

Марк еще раз перечитал послание. Буквы плясали — одна выше другой, никаких запятых, да и ошибок хватало. Писал какой-то малограмотный юноша, Марк вопросительно посмотрел на Алену:

— И чем же я должен вам помочь?

Было видно, что девушка чувствовала некую застенчивость. Она расцепила пальцы и снова погладила свои колени, убирая невидимые соринки.

— Я бы хотела вас попросить, чтобы вы нашли флешку, — замялась она и снова скрестила пальцы в замок.

— Флешку?

— Да. Вот он про нее пишет, — девушка пальцем ткнула в послание, которое было у Марка в руках.

Интересное дело, судя по всему, отменялось: запахло очередной историей про разбитую любовь.

Марк откинулся на спинку кресла, и вздернув брови, предложил Алене рассказать подробности своей истории.

— Это написал мой бывший… — начала девушка, на слове «бывший» чуть запнувшись. — Мы с ним были вместе совсем недолго, месяцев шесть, не больше. И уже сейчас я не расстраиваюсь по поводу нашего расставания, но у него осталась флешка, на которой есть… — она снова запнулась. — Там есть компромат на меня, — выдавила она.

— Интимного содержания? — спокойно спросил Марк.

— Да! — она виновато опустила голову и пожала плечами, делая вид, что сама не знает, как это произошло.

— Он вас пытается шантажировать этими снимками? — и снова Марк пробежался глазами по неровным строчкам послания.

— Нет, нет, — защебетала Алена. — Кроме этого письма я от него ничего не получала. Я переживаю, что этот идиот может выложить фотографии в Интернет, и там их увидят мои близкие.

— Как зовут вашего бывшего жениха?

— Антон. Антон Пименов.

— Вы с ним встречались или разговаривали после этого письма?

— Нет.

— А как вы получили это послание? Уж больно старомодный способ расставания выбрал Антон.

— Он вообще был какой-то странный, если честно. Мы с ним общались, все шло вроде как у всех. Я живу одна, снимаю квартиру на Военведе на Таганрогском шоссе. Он часто оставался у меня на ночь, потому что сам живет с другом. Сегодня у нас четверг? — задумалась Алена и сразу же продолжила: — Так вот, в прошлое воскресенье у себя в двери я нашла эту записку. Попыталась ему набрать, но телефон выключен.

— Вы сказали, что он странный. В чем эта странность заключается, можете пояснить?

Алена фыркнула и махнула рукой:

— Он работал системным администратором, занимался компьютерами. Просиживал за монитором ночи напролет, а они, компьютерщики, все, по-моему, немного странные. Может днем спать, а ночью работать, потом наоборот. Так что выложить фото в Интернет для него не составит большого труда. Прошу, найдите флешку, я вам хорошо заплачу, — взмолилась Алена.

— Сначала надо найти Антона, а потом уже флешку, — Марку эта история уже не нравилась, он продолжал этот диалог только из жалости к юной особе. — Кстати, как хоть выглядит эта флэшка, вдруг мне посчастливится ее лицезреть.

— Обычная флешка, он всегда с ней ходил. Половина ее такая зеленая, из пластмассы, а вторая половина похожа на металлическую скобку. Скобка крутится вокруг пластмассовой части, то открывая, то закрывая usb-разъем.

Девушка совместила ладошки и, раскручивая их, как стрелки на часах, имитировала открывающийся веер, показав Марку, как примерно выглядит флешка.

— Вы уверены, что фотографии именно на ней?

— Да, — с сожалением ответила она. — Я просила его удалить фото с телефона, но он скопировал их туда без моего ведома, потом еще хвастался этим. Я-то думала, что их больше нет, потому что сама удалила их с его телефона.

— Работенку вы, конечно, мне задали, — вздохнул Марк, — не из легких. Где сейчас может находиться Антон?

— Понятия не имею, — пожала плечами Алена.

— Вы сказала, что он жил с другом. Я так понимаю, он тоже снимает квартиру? Где же его семья?

— Да, он не местный. Приехал из Волгодонска, учился здесь, в Ростове, потом и жить остался. Квартиру он снимал со своим другом, но я с ним не знакома, виделись однажды, и все.

— Где Антон работает, знаете?

— Я ж говорю, странные они, эти компьютерщики. Все нормальные люди ходят с утра на работу, а он мог сидеть за компьютером в любое время суток. Антон говорил, что работа у него сдельная: клиент обратился — он выполнил заказ, получил деньги, вот и вся работа. Так он говорил, — и она снова пожала плечами.

Марк взглянул на часы, наверняка Морозов уже на заводе приступил к осмотру места происшествия. Там сейчас он будет гораздо полезнее, чем этой юной особе.

— Алена, давайте поступим следующим образом, — произнес Марк. — Я возьмусь за ваше дело и постараюсь найти Антона. Может, мне удастся убедить его вернуть флешку.

Девушка опустила глаза и еще крепче сжала замок из пальцев.

— Гонорар мой будет равен исключительно расходам, которые я понесу в ходе поисков. Такой вариант вас устроит?

Она молчала, опустив голову.

— Только пообещайте мне одну вещь, — произнесла она.

— Какую?

— Когда найдете флешку, обещайте не смотреть ее содержимое, — не поднимая глаз, тихо произнесла она.

— Об этом могли и не говорить, — улыбнулся Марк и продолжил, подняв руку, в которой держал листок бумаги: — Записку вы мне можете оставить?

Алена снова замялась.

— Лучше я ее заберу, — она привстала и взяла из руки Марка прощальное письмо своего возлюбленного. Платов лишь успел машинально сфотографировать странное послание.

Марк и Алена попрощались, обменявшись перед этим номерами сотовых телефонов. Девушка сообщила адрес, где Антон снимал квартиру, и с легкой улыбкой покинула скромную квартиру частного детектива.

Проводив клиентку, Марк взглянул на кофейный столик, где стояли нетронутый заварник и пара кружек. Рядом с ними в маленькой вазочке лежали остатки печенья и несколько конфет.

Марк вернулся в кресло, налил себе кружку чая и закинул в рот обломок печенья. Он набрал номер своего помощника Королька: раз уж пообещал помочь девушке, надо держать слово.

— Алло, Макс, привет, — поздоровался Марк, — удобно разговаривать?

— Да, — шепотом ответил Максим.

Максим сейчас находился на занятиях, слушал лекцию по материаловедению: «Жидкостное химическое травление». От неимоверной скукотищи ломало затекшее от непрерывного сидения тело. Звонок от Марка означал только одно — для Макса есть задание.

Королек нагнулся под парту и оттуда вел разговор со своим шефом.

— Ты на занятиях, что ли? — спросил Платов.

— Пару минут осталось до конца лекции, и я свободен, — соврал Максим: по расписанию у него еще значился один семинар.

— Хорошо. Я тебе сейчас скину адрес, съезди туда. Посмотри, кто там живет. Если дверь откроет парень лет двадцати пяти, извинись, скажи квартирой ошибся, и сразу мне набери, я тогда сам подъеду.

— А если никто не откроет?

— Понаблюдай до вечера, должен прийти. Позвонишь тогда.

— Понял, — Макс повесил трубку, вынырнул из-под парты и тут же поднял руку вверх.

— Что тебе, Король? — спросил Максима преподаватель, читавший занудную лекцию.

— Можно выйти?

— Иди, — монотонно ответил лектор.

Макс схватил сумку с тетрадками, куртку и выскочил из аудитории навстречу приключениям.

Платов же отхлебнул чая и, выбирая среди конфет остатки печенья, набрал номер Александра Морозова.

— Ты скоро? — услышал он вместо приветствия голос своего друга.

— Сейчас буду выезжать, — ответил Марк.

— Блин! Я думал, ты уже подъезжаешь. Ты же выехал полчаса назад, — недовольно буркнул Морозов.

— Дело появилось срочное. Вы уже на месте?

— Да. Сейчас ждем начальника охраны, он нам тут все покажет. Давай быстрее, ждем тебя! — и Морозов повесил трубку.

Пирожок с перемороженной начинкой, недоеденный в автосервисе, сейчас бы очень пригодился. Марк положил телефон перед собой и взглянул в пустую вазочку. Печенья в ней больше не наблюдалось, только горстка крошек и извалявшиеся в них пара шоколадных конфет, есть которые не было никакого желания.

Он за несколько крупных глотков допил чай, снова накинул еще холодное пальто и вышел в коридор. Внизу его уже ждало такси.

В конце коридора, возле лестницы на первый этаж, с блаженным видом стояла Роза Самуиловна. Она глядела вниз через лестничные пролеты.

Заметив Марка, попытавшегося побыстрее проскочить мимо нее, она с надеждой в голосе произнесла:

— Правда, она хорошая?!

Ее интонация не давала четкого понимания — задала она вопрос или констатировала непоколебимый для себя факт.

— У меня не было времени в этом убедиться, — серьезно ответил Марк и прошел мимо нее на лестницу.

— Помоги ей, Маркуша, — раздалось ему вслед от пожилой женщины.

— Уже занимаюсь этим! — крикнул в ответ Марк с первого этажа.

3

Максим выскочил из колледжа на улицу. Настоящая свобода после душного лекционного зала. Для того чтобы выдержать три лекции подряд, а потом еще отсидеть на семинаре, нужно иметь поистине колоссальную жажду знаний. Или хоть чуть-чуть бояться получить прогул, из-за которого преподаватель потом не засчитает автоматическую сдачу зачета по предмету.

Королек не претендовал на автомат ни по одному предмету, но и в числе вечно заваливающих сессию не числился. Общение с Марком благоприятно на него влияло. Эти мелкие поручения, которые выполнял Максим, являлись для него еще большим стимулом для прилежной учебы, чем другие причины для его однокурсников. Максим мог пропустить несколько занятий, заснуть на лекции или витать в облаках на семинаре, но к сдаче зачетов и экзаменов подходил серьезно.

Марк спрашивал у своего помощника только зачетную книжку и на период сессии никогда не давал ему поручений. Проверкой одной только зачетной книжки Марк тоже не ограничивался. Это была официальная часть проверки успеваемости Максима. Неофициальная же часть заключалась в том, что Марк, ничего не говоря парню, регулярно звонил заведующему учебной частью колледжа, где учился Королек, и узнавал все о его успехах и неудачах в борьбе за знания.

Если же к успеваемости Максима претензий не имелось, он прикасался к таинственному миру раскрытия преступлений. В противном случае Марк отправлял своего помощника восполнять пробелы в знаниях и исправлять неудовлетворительные оценки.

Колледж, в котором учился Максим, находился на проспекте Буденновском, недалеко от Комсомольской площади. Адрес, который нужно было проверить Максиму, на улице Мечникова. Это расстояние Королек мог проехать на автобусе — всего пару остановок — или пройти пешком минут за двадцать.

Зима в этом году выдалась сухой и не снежной. На улице стоял легкий морозец, температура болталась возле нуля по Цельсию. Город гудел в облаках пара, выдыхаемого соплами автомобилей.

На сегодня учебы достаточно. Тело и ноги затекли от деревянной лавки в лекционном зале, и Максим решил пройтись пешком. Он дошел до Комсомольской площади, перебежал широкий проспект по пешеходному переходу, свернул налево на улицу Мечникова и, прогуливаясь, вглядывался в номера домов.

Его взгляд блуждал по окнам и подъездам и везде на секунду останавливался на домофонах. Они не только служат дополнительным препятствием ворам и грабителям, но доставляют массу хлопот тем, кто хочет попасть в подъезд с благими намерениями. Королек шел вдоль кирпичной пятиэтажки советской постройки, все подъезды злобно блестели домофонами.

За очередной пятиэтажкой стоял одинокий трехэтажный желтый дом — это и был тот самый адрес. Трехэтажное здание по высоте немногим уступало своему пятиэтажному соседу, хоть и было гораздо старше. Толстые стены и местами еще деревянные окна, закрытые старыми занавесками.

Свернув между домами, Максим прошел вдоль желтого дома к первому подъезду. И тут его ждала удача — домофона нет. Старая входная деревянная дверь едва держалась только на верхней петле, а возле подъезда валялось несколько пустых блистеров конвалюты, втоптанных в землю.

Максим учился замечать мелкие детали, как требовал его наставник, и на их основе делать выводы. Похожую ситуацию он часто видел и в своем районе: отсутствие домофона, разбросанные порванные упаковки от таблеток давали явный намек. И этот намек был не в пользу возможного проживания хронических больных в этом доме.

Подъезд встретил запахом сырости и ветхостью. Наплевано и мрачно. Старые цементные ступени забыли, когда последний раз по ним проходились веником. Максим беспрепятственно поднялся на третий этаж, на пути повстречав еще одну брошенную упаковку из-под таблеток и измятую пластиковую бутылку минеральной воды, валявшуюся в углу лестничной клетки в окружении мелкого мусора. Он позвонил в квартиру, которую арендовал Антон Пименов.

Легенда у Максима давно уже подготовлена и опробована не раз. Хозяева, если находились дома, всегда открывали дверь подростку, а Максим вежливо спрашивал, они ли продают щенят лабрадора? И в качестве доказательства называл номер их квартиры, но намеренно номер соседнего дома. Максиму вежливо отказывали и говорили, что он ошибся домом. Это ведь может случиться с каждым мальчиком в его возрасте. Большего же от Максима и не требовалось, он видел, кто проживает в квартире, не вызывал подозрения, а задание считалось выполненным.

Максим еще раз нажал на звонок, но дверь никто не открыл.

Покрутившись возле закрытой двери, он взял и позвонил в звонок соседям.

— Кто? — раздалось из-за старой деревянной двери, ровесницы той, что встречала всех входящих в этот подъезд.

— Я по объявлению, — раздался в подъезде юношеский голосок. — Вы щенят продаете?

— Каких, к черту, щенят? — клацнул замок, и дверь открылась.

На пороге стояла женщина в грязном халате и обрывком половой тряпки на голове вместо прически.

— Каких щенят, мальчик? — недовольно переспросила она.

— Я по объявлению, — повторил Максим. — В той квартире, — он показал на квартиру Антона, — продают щенят. Мне дали их адрес.

Женщина поправила платок, похожий на тряпку, на голове:

— Да, не-е-е-е, — выдавила она из себя и скривилась. — Там два охламона жили, да и их че-то не видно последнее время… Ты че-то напутал… Хотя постой, малец, может, это Тамарка продает. Хозяйка ихняя. Она давеча жаловалась, что ее сучка опять брюхатая ходит, хоть на улицу не пущай. Телефон Тамарки-то у тебя есть?

Максим покачал отрицательно головой.

— Эх, беда, беда. Жди! — женщина исчезла за дверью.

Максим покрутился на лестничной площадке. Через полминуты женщина снова вышла и протянула ему огрызок бумажки с написанным на нем номером телефона.

— Только учти, ехать за псиной далеко, — бурчала женщина, закрывая входную дверь. — Вот нужна она тебе?

Максим, довольный, сунул бумажку в карман и покинул этот невзрачный дом: ожидать прибытия Антона или его друга не имело смысла.

Когда он вышел на улицу, чувство радости от исполненного задания сменилось грустью. Слишком коротким получилось приключение, без слежки и утонченного притворства — вышло как само собой разумеющееся. Неужели нужно опять возвращаться к занудной учебе?

Максим сделал несколько шагов от подъезда и почувствовал на себе чей-то неприятный взгляд. Он осмотрелся и увидел возле другого подъезда двух парней. Оба были гораздо старше Максима.

«Вот они, любители употреблять препараты без рецепта врача», — подумал Максим.

Близкая встреча с этим контингентом не сулила ничего хорошего. В их глазах читался явный интерес к незнакомому юноше, заглянувшему в их заповедник.

Максим быстрым шагом направился к выходу из двора, прошел между желтым домом и пятиэтажкой и вышел на улицу. Двое молодчиков пошли за ним следом, постепенно ускоряя шаг и пытаясь незаметно сократить дистанцию.

Королек чувствовал их приближение, еще немного, и между ними останется несколько метров. Он тоже ускорил шаг. Мимо проехал светло-серый микроавтобус с шашечками и, чуть притормаживая, остановился в тридцати метрах. Двери маршрутного такси открылись, и из них медленно, вразвалочку, цепляясь тучными боками за обе стороны дверного проема, пыталась выйти полная женщина.

Помощник детектива мгновенно оценил представленный ему шанс и стартанул к маршрутке. Карты были открыты — двое наркоманов бросились вслед за Максимом. Так невнятно начавшаяся погоня завершалась спринтерским финишем.

Вторая нога полной пассажирки коснулась земли. Она вынесла свое тело из маршрутки спиной вперед и держалась обеими руками за поручни, пытаясь поймать равновесие на земле. Куртка задралась кверху и мешала, а образовавшаяся складка лезла ей в лицо.

Слева маршрутку с включенными аварийными сигналами объезжали автомобили, а сзади притормаживали другие, не успевшие перестроиться в левый ряд. Секундная заминка грозила превратиться в маленький затор.

Водитель нажал на кнопку закрытия двери, выключил авариный сигнал и включил левый указатель поворота. Двери с шипением начали закрываться, когда Максим влетел на приступки микроавтобуса через узкую щель, чуть не зажав бедной женщине оставленную в проеме двери руку.

— Извините, — крикнул Максим женщине, но дверь уже закрылась, а маршрутка тронулась с места.

Опешивший водитель посмотрел на Максима в салонное зеркало. Королек тут же протянул ему несколько монет за проезд и прошел дальше по салону на свободное место.

Маршрутное такси ехало в сторону Комсомольской площади. В окно Максим увидел озлобленные лица своих преследователей, остановившихся рядом с женщиной.

В своем районе Максим знал практически всех наркоманов, да и просто не совсем благополучных лиц. И они его знали, потому что он там вырос. И более того, они знали, что брать у Максима по сути-то и нечего, если не считать недавно частично подаренного и частично заработанного смартфона «Самсунг».

В качестве заработной платы и одновременно бонуса за сдачу зимней сессии Марк отдал свой предыдущий телефон Максиму. И сейчас расставаться с ним Королек никак не желал.

Немного отдышавшись и проехав одну остановку, Максим понял, что едет совсем в другую сторону — водитель маршрутки не стал поворачивать направо на площади, а проехал по кольцу и направился в сторону Северного.

— Можно здесь выйти? — попросил Максим водителя. — Не туда сел.

Он прошел вперед по салону микроавтобуса и повис на поручне.

— Неудивительно, — пробурчал водитель, останавливаясь у обочины.

Максим вышел и пешком направился к ближайшей остановке, откуда отправляются маршрутные такси в сторону дома. По дороге он отправил Марку краткое СМС-сообщение с только что сохраненного от рук наркоманов телефона: «В адресе никого соседка сказала что давно их не видела хозяйка квартиры тамара 8974383204».

— О как! — воскликнул Морозов, прочитав через плечо Марка сообщение от Королька на экране сотового телефона. — Достойная смена растет?

— Разве что твоя? — пошутил Марк.

— Да уж, если б не ты, — серьезно ответил Александр, — потеряли бы пацана. Пропал бы в спецшколах и колониях для несовершеннолетних. А так я только за!

Платов, Морозов и Косов, напарник Александра, успели только в общих чертах ознакомиться с территорией и административным корпусом завода. Собственно, сам завод был основан больше ста лет назад, и, по словам самих работников, раньше на его месте был каретный двор. После войны и освобождения Ростова от немецких захватчиков отстраивался практически заново.

После развала СССР завод переживал не самые лучшие времена и частично был заброшен. В пригодном состоянии сейчас находился только административный четырехэтажный корпус. Цеха вокруг него пустовали, часть из них полуразрушена, и их облюбовали местные дворняги.

На территорию можно было попасть через две проходные. Одна из них полностью заброшена, высокие ворота затянуты колючей проволокой, а контрольно-пропускной пункт, расположенный в одноэтажном строении, заколочен фанерой и досками. Вторая пристроена к административному зданию, которое фасадом выходило на улицу. Это два официальных входа и выхода, но на завод можно было попасть и через многочисленные лазы в бетонном заборе, коих насчитывалось больше десятка, о чем сам упомянул Валентин Аркадьевич Герасимчук. На его визитке красовалась гордая должность — заместитель генерального директора по безопасности.

— Обойти всю территорию по периметру для одного охранника практически невозможно, — рассказал Валентин Аркадьевич, стоя перед входом в помещение, где лежал вскрытый преступниками банкомат. — Это около пяти с половиной километров. Согласитесь, ноги стопчешь, — усмехнулся он.

— Охранник всего один заступает на ночное дежурство? — задал вопрос Морозов.

— Да, один. На сутки. Меняются в восемь утра на КПП. У нас сейчас ренессанс после эпохи запустения. Нынче у хозяев появились деньги, и потихоньку начинается реконструкция. Старые цеха сносятся, а вместо них будут строить новые здания. В будние дни, — продолжал Валентин Аркадьевич, — охранник открывает КПП примерно в семь-полвосьмого утра: приходят арендаторы и рабочие со строителями.

— И весь день он находится на проходной? — вступил в разговор Марк.

— Да. Народ ходит туда-сюда, плюс банкомат поставили, поэтому заходят посторонние с улицы, чтобы деньги снять.

— Во сколько вход закрывается? — спросил Морозов.

— По договору со Сбербанком доступ к банкомату должен быть открыт до девяти вечера, но, по правде, тут с семи часов уже никого нет. А если кто и постучит, чтоб пустили к банкомату, того пускаем. Так что после семи и закрывают проходную, а уже после идут в комнату охраны.

— Видеонаблюдение есть?

— На фасаде две камеры и одна с тыльной стороны. Одну установил Сбербанк над своим банкоматом.

— Ваши камеры захватывают место проникновения преступников в здание? — спросил Морозов.

— Нет. С улицы они и не появлялись, а с задней стороны здания камера смотрит в другую сторону.

Марк дослушал Герасимчука и прошел дальше по старому протертому паркету, не менявшемуся несколько десятков лет. Помещение, в котором находился банкомат, было проходным — некий аппендикс в просторном коридоре.

Широкий коридор начинался сразу от проходной и пронизывал весь первый этаж до конца. Постороннему человеку, чтобы дойти до банкомата с улицы, нужно было преодолеть непосредственно проходную с охранником, пройти по коридору мимо лестничного марша на второй этаж, и тогда он оказывался в этом помещении.

По левую сторону коридора тянулась череда оконных проемов, выходящих на заднюю часть здания, а справа — такая же череда дверей.

Возле противоположной окну стены на боку лежал светло-зеленый банкомат, похожий на кита со вспоротым брюхом. Вокруг валялся разный мелкий мусор, высыпавшийся из корзины. Вперемешку с бумажками лежали мелкие детали самого банкомата и кусочки отвалившейся от стены штукатурки. На паркете зияли свежие глубокие царапины, оставленные острыми углами банкомата, а черный монитор банкомата покрывала паутина из трещин.

Больше в этом помещении ничего не было, только видеокамера над окном безмолвно продолжала смотреть на распотрошенную металлическую тушку. Запись с этой камеры уже разошлась по мобильным телефонам оперов, и Морозов показал ее частному детективу.

На черно-белой записи отчетливо видно, как два преступника со стороны окна, над которым висит камера, проникают внутрь помещения. Один из них подходит к банкомату, а второй возвращается к окну и тут же приносит сумку с инструментами. Об этом факте говорил Егор Васильевич, что за окном, скорее всего, ждал третий сообщник, который и подал инструменты.

Оба грабителя были одеты в черную одежду, на головах у них балаклавы, а на руках перчатки. На ночь свет почти во всем коридоре отключали, поэтому сама видеозапись очень темная и не позволяла уловить мелкие детали и подробности. Видны лишь силуэты преступников и их основные действия.

Грабители довольно быстро разделались с банкоматом, таймер на видеокамере зафиксировал не более трех минут. Опять же по причине плохого освещения трудно рассмотреть все действия злоумышленников. Один из них постоянно орудовал сидя на коленках перед банкоматом, а второй крутился вокруг него то с одной стороны, то с другой, демонстрируя полицейским свою спину и правый бок.

После содеянного молодчики уложили кассеты с деньгами в приготовленные матерчатые сумки и также незамеченными покинули помещение через окно.

Сейчас банкомат лежал на боку и с треснутым монитором — эксперты, работавшие на месте происшествия, с ним не церемонились.

— Можно осмотреть комнату, где находился охранник во время ограбления? — спросил Марк у Герасимчука.

— Конечно, можно, что за вопрос. Идемте за мной.

Валентин Аркадьевич пошел назад в сторону проходной. За ним проследовали детективы.

Под лестницей, что находилась между проходной и помещением с банкоматом, находился небольшой проход, а там — дверь. За дверью — крохотная каморка: комната для охранников практически всегда выделяется по остаточному принципу. Почти все место в каморке занимала кровать, застеленная несвежим покрывалом. Небольшой столик-тумба, лампа, полуразвалившийся стул и электрочайник — вся нехитрая обстановка комнаты охраны.

Марк вошел внутрь и осмотрелся. Низкий потолок давил сверху. Платов сел на кровать и вытащил из-под нее мужские ботинки.

— Где же охранник, который дежурил сегодня ночью? — спросил частный детектив.

— Его забрали в отдел, — ответил Морозов. — С ним уже работают.

— Надеюсь, он не босой пошел. Это же его обувь? — держа в руках, Марк рассматривал ботинки.

— Они все переобуваются на дежурстве, — усмехнулся Валентин Аркадьевич. — Не переживайте.

— Рост у него примерно метр семьдесят, — забубнил себе под нос Марк, не обращая внимания на окружающих, продолжая с пристальным вниманием изучать оставленную обувь. — Нормального телосложения, но недавно появились проблемы со спиной или с ногой. Правой ногой…

— Вы о ком сейчас? — удивленно спросил Герасимчук. — О Михаиле Петровиче?

— Если Михаил Петрович — это охранник, дежуривший этой ночью, то да, о нем, — ответил Марк.

Герасимчук встрепенулся и откашлялся.

— Да, у него месяц назад защемило позвонок в пояснице, он только успел вернуться к работе. Это его второе дежурство после больничного… Но как? — он прищурившись смотрел на детектива.

Чуть меньше эта ситуация удивила только Косова: он уже слышал о Марке Платове и его заслугах, но до сегодняшнего дня не видел воочию, как он это делает. А Морозов уже привык и, прислонившись к стене, просто ждал объяснения.

— Каблук сточен, — Марк поднял правый ботинок выше головы и мизинцем провел по внешнему краю обуви. — Видите, сточился. Ботинки достаточно старые, сезонов шесть-семь отходили, а набойки свеженькие, поэтому все очень хорошо видно.

— А насчет его габаритов? Угадали, да? — ехидно спросил Валентин Аркадьевич.

— Обычно мужчины носят сороковой размер при росте около метра семидесяти, хотя это достаточно условно. Но вот то, что обувь старая и не растоптана, как калоша, говорит о его стройном телосложении, скорее, даже худощавом, — Марк продолжал крутить ботинок перед своими глазами. — Ваш Михаил Петрович, пенсионер и очень бережливый человек.

— Ну, это и я смог бы отгадать. Кто кроме пенсионеров идет на вахту сидеть.

Марк бросил ботинки на пол, встал с кровати и подошел к Герасимчуку:

— Может и отгадали, но самостоятельно зашивать ботинки вряд бы стали. Там изнутри виден неровный шов, явно следы самодельного ремонта. Такой техники кройки и шитья современная молодежь уже не обучается. Незачем.

На мгновение установилась полная тишина.

— Вы говорите, у него спина заболела? — переспросил еще раз Платов.

— Да, — ответил Герасимчук.

— Отчего, спрашивали? — большая фигура Марка еле умещалась в тесной комнатушке охраны.

— От старости, — пожал плечами Валентин Аркадьевич. — Вы ж сами сказали.

— Что сказал? — удивился Марк.

— Что он старый. Пенсионер, — не понял вопроса заместитель генерального директора по безопасности.

— Ясно, — выдохнул Марк. — Можно пройти? — Платов нагнулся и вышел из комнаты охраны.

— Валентин Аркадьевич, — обратился к Герасимчуку Морозов, — отведите нас, пожалуйста, в отдел кадров. Пусть нам предоставят списки всех ваших работников и личные дела, которые мы попросим.

— Как скажете, — в полном недоумении Герасимчук вышел из-под лестницы в коридор. — Идемте за мной.

Отдел кадров находился на втором этаже. Поднимаясь, сыщики несколько отстали от своего провожатого.

— Безопасность на высоте! — с сарказмом и шепотом произнес Морозов, чтобы его не услышал Герасимчук. — Зато как гордо звучит «Заместитель генерального директора по безопасности»! Наверняка зарплата соответствует названию должности, а не уровню охраны.

— Ага, — одобрительно кивнул Косов.

На лице Марка читалось, что ему не дает покоя какая-то мысль. Шутку, отпущенную Морозовым, он пропустил мимо ушей. Марк старался идти так, будто для него все ясно, но нахмуренные брови и невидящие ничего вокруг глаза указывали, что его что-то гложет.

Герасимчук прошел по коридору второго этажа, в точности повторяющему первый. Дойдя до нужной двери, он молча зашел внутрь, оставив дверь открытой.

— Располагайтесь, — махнул рукой Валентин Аркадьевич, указывая на пустые столы. — Это свободное помещение, здесь всего одна кадровичка Светлана Григорьевна, она вам во всем и поможет, я ее сейчас проинструктирую.

— И еще, Валентин Аркадьевич, можете дать список арендаторов и их контактные телефоны? — фраза Морозова застала Герасимчука в дверях. — Мы с ними сами свяжемся.

— Хорошо, — сухо ответил он и ушел.

4

В отделе полиции шел второй час допроса Михаила Петровича Ползунова — худощавого мужичонки пенсионного возраста. Именно он проспал ограбление банкомата, не услышав, как за стенкой орудовали грабители. Черная униформа с желтой надписью «Охрана» обтягивала сгорбленную спину, а седовласая голова виновато клевала в пол.

Как и ожидалось, ничего примечательного пожилой охранник не сообщил. С его слов, он, как обычно, закрыл дверь на проходной около половины восьмого вечера и отправился к себе в каморку. К вечеру боль в спине усилилась, и он принял обезболивающее, лег на кровать и слушал радиоприемник, пока не заснул. В котором часу он заснул, Михаил Петрович не помнил: Морфей принял его в свои объятия незаметно для него самого. По его собственным предположениям, он около двух часов пролежал на кровати под монотонные звуки из радио, пока не заснул. За это время никто к банкомату не подходил и в дверь на проходной не стучал.

Проснулся Ползунов уже рано утром, около шести. Вот тогда-то он и обнаружил вскрытый банкомат, сразу позвонил своему шефу Герасимчуку и рассказал о случившемся, а потом набрал уже полицию.

Протокол допроса был уже аккуратно составлен и ожидал подписи главного подозреваемого, который скромно поджимал под себя ноги, обутые в дешевые тапочки, когда в кабинет зашел Хвостов. Минутой ранее он в коридоре выслушал сухой доклад Гирина о результатах допроса охранника и решил сам с ним побеседовать.

— Выйдите! — надменно скомандовал Хвостов молодой следовательнице, проводившей допрос.

Девушка, увидев грозный вид проверяющего из Главка, на секунду растерялась, но тут же встала из-за стола и молча вышла. Хвостов остался наедине с тщедушным стариком. Эдуард Андреевич вальяжно проследовал к столу и занял место, на котором только что сидела следовательница. Тут дверь в кабинет снова открылась, и на пороге возник Гирин. Он тихо прислонился плечом к стене возле двери и молча наблюдал.

— Что ж, начнем, — процедил Хвостов, явно недовольный приходом начальника УГРО, но выгнать и его из кабинета у него не хватило духу.

— Плохи ваши дела, дядя Миша, — бегло читая протокол допроса, начал Хвостов.

Старик перевел взгляд с Хвостова на Гирина, потом назад. Сегодня его уже допрашивали опера, орали, стучали кулаком по столу, трясли перед лицом Уголовным кодексом. Потом приходил вот этот, который стоял, прислонившись к дверному косяку, пытался с напыщенной доброжелательностью вести беседу после этих разгоряченных молодчиков. Не добившись желаемого, к Ползунову допустили молодую девушку в форме следователя, которая тщательно записала его показания в протокол. Теперь, судя по всему, все начиналось заново.

Михаил Петрович не боялся их, его обуревал стыд. Безупречная учеба в военном училище и такая же армейская карьера, выход на пенсию со всеми почестями. И вот на старости лет пошел подработать, чтоб без дела не сидеть, и такой позор — проспал ограбление. В глубине души он согласился бы на тюрьму, но при одном условии, лишь бы только о его злосчастье никто больше не узнал.

— Какой я вам дядя? — тихо выдавил из себя Михаил Петрович, собирая остатки мужественности и давно позабытого командирского голоса.

— Да хоть дядя, хоть тетя… — фыркнул Хвостов и бросил перед собой на стол дочитанный протокол допроса. — Гладенько вы себя выгораживаете! Но сейчас, дядя Миша, все зависит от того, кто из вас пойдет организатором, а кто сообщником.

— Из кого из вас? — удивленно переспросил пожилой охранник.

— Вы или ваш сын! — рявкнул Хвостов.

У Михаила Петровича действительно был сын, тридцати шести лет, актер театра имени Максима Горького. К нему Гирин тоже отправил сыщика, поинтересоваться, где он был в момент ограбления.

— Он уже у нас, дает признательные показания! — выпалил абсолютную ложь Хвостов. — Думайте быстрее, дядя Миша. Кто придумал все это ограбление?

У старика чуть задрожала нижняя губа:

— Как ты… — на выдохе произнес он. — Щенок! — почти взвизгнул он и, собрав все силы, вскочил со стула и с кулаками ринулся на Хвостова, но тут же сгорбился, закашлялся и, схватившись за грудь, свалился рядом со столом, за которым сидел Эдуард Андреевич.

Гирин кинулся на помощь старику, схватил его куртку и приподнял голову:

— У него приступ! Ты вообще понимаешь, что делаешь? — рявкнул он на Хвостова, который продолжал сидеть в оцепенении за столом.

— Дежурный! — заорал Гирин. — Дежурный! — кричал Гирин, стоя на коленях и придерживая голову Ползунову.

На крик в кабинет ввалилось несколько сотрудников и тут же принялись помогать укладывать старика на ровное место на полу и обмахивать пострадавшего бумагами.