Бесплатный фрагмент - Два кофе в турке

Неосюрреализм орфеевской творческой и, прежде всего, поэтической школы выразился в психологизации тонкой материи стиха, проявился в законе ассоциативного начала поэзии, проявился в углублении подсознательных тенденций в искусстве и, прежде всего, поэтической строке. Когда образы и понятия поэтической строки берутся как бы из подполья человеческого сознания, параллельных состояний материи, связанных квантовыми переходами.

Неосюрреализм стал очередным этапом в развитии искусства двадцать первого века, когда ритм планеты ЗЕМЛЯ намного вырос и, следовательно, вырос и ритм каждого отдельного индивида, чтобы в век информации понимать, а самое главное стать участником значимых событий земной жизни.

Неосюрренализм орфеевской школы поэзии есть, как бы реформа стихосложения преобразующая ряд устоявшихся понятий, дающая новую трактовку известным понятиям, вводящая новые и новые положения и понятия современной поэзии (см. журналы «ОРФЕЙ» №1—60, 2000 — 2005 г.г.).

(продолжение следует).

Член Российского союза писателей А.В.Шамов

Приеду и сварю два кофе в турке

Прял пряжу дождь из черных туч,

И Днепр кипел началом дикой бури.

Мы прятались в расщелине у круч,

Друг к другу жались робко две натуры.

Костер… и всепрощающая ночь,

Когда природа гнев свой растеряла.

Случайно ли, причинно был тот дождь,

И почему ты близкою мне стала.

Опять крыло дождя закрыло горизонт

И томный август о прошедшем плачет.

Стекают капли с губ, их вкус не тот,

В нем нет тебя, горчит и отрезвляет.

И снова дождь, как в сказке о любви,

Ты далеко на сессии в Санкт-Петербурге.

Когда всё помнишь, позвони и позови,

Приеду и сварю два кофе в турке.

Прял пряжу дождь…

Рубашка белая в облипку и корсет

Вкусно готовишь, мало говоришь,

Ни раз не слышал, чтобы голова болела.

Фасон, и моду, и табу ты чтишь,

И на стихи мне даришь в ночь новеллы.

Рубашка белая в облипку и корсет,

И свитер — оверсайз по писку моды.

Воображение тешит на руке манжет,

И что проблемы все, и что невзгоды.

Не женщина, а сказка, светлая мечта,

Опять мне, как реальность, снишься.

Неподражаема твоя, неотразима красота,

Да только ты журавль, когда… синица.

Давно ты вдохновение для меня,

Давно стихи пишу твоей, прости, персоне.

И жалко то, что ты есть порождение сна,

И не дано мне дотянуться до твоей короны.

Рубашка белая…

Не декабристка… в село из столицы

Покой и уют презирал раньше, только

С ветрами холодными нынче дружу.

Встречаю один после ночи я… зорьку.

Бездарность и глупость давно не сужу.

У мудрости есть справедливость и сила.

Причины, мотивы оставлю заклятым врагам.

Достойно, по мере с тобою мы жили,

Писали стихи — с тем служили векам.

А ты, снова утром готовишь нам пиццу

И чай разливаешь, по блюдцам чай пьём.

Не декабристка… в село из столицы,

Ты приезжаешь и хорошо нам вдвоём.

Пусть новые ветры страну поднимают,

Ковиты и Сарсы беду нам несут.

Те все испытания в ряды нас сбивают,

Фэйк-ньюс про Россию, газеты всё лгут.

Есть воля, и только у духа с душою,

По всем испытаниям земным верный курс.

А ты, как была, так осталась княжною —

Красивой и милой, и в том я клянусь.

Пусть новые ветры…

В сад ангельский с тобой, как бы идём

Мерцание глаз твоих хмельней вина,

В потоке чувств сознание снова тонет.

В изгибах губ твоих лежит любви вина,

В моих же жажда обладания стонет.

Мы обсуждаем Ницше, только тает смысл,

Желание обладать вот-вот толкнёт в объятия.

Как горяча, желанна плоть, и птицей мысль-

Любовь реально хороша, а, не в понятиях.

В сад ангельский с тобой, как бы идём,

И стон твой снова чувства поднимает.

И ночью мне светло как милым днём,

А днем в отсутствие тебя темно бывает.

И все забавы где-то там остались за бортом,

Вправду любить есть истинное счастье.

И с мукой этой крестной полно жить потом,

Держать у сердца женское запястье.

Мерцание глаз…

Трамвайчик в сказку нас увозит навсегда

Давно люблю Евпаторийские кенасы*,

Бузу, а к ним под зелень постный чебурек.

По летней мишуре походы к морю наши,

И корабли в порту… отжившие свой век.

И сад оливковых диковинных деревьев,

И стрелы кипарисов у ротонды**, и портал.

Люблю по вечерам читать легенды и поверья,

И за вечернею зарей смотреть звезды запал.

Ты любишь также летние походы наши,

Принцессой в платье белом смотришься всегда.

И философствуем с тобою у фонтана чаши,

Трамвайчик в сказку нас увозит навсегда.

Дыхание звёзд над морем и сияние света,

Когда богиня — ночь зовёт в прозрачный сон.

И в этом сне Архангел призовёт опального поэта,

Две строчки написать для всех земных времён.

Дыхание звёзд…

*Евпаторийские кенасы- это архитектурный стиль неоготической, мавританской и византийской культуры.

**Ротонда — садово-парковый элемент архитектуры.

Момент, когда Вы дали руку целовать

Я давней, мукой тайной вновь болею,

Отрадой верной целый год живу.

Сказать люблю Вас, верно не посмею,

Уйду, чтоб не дразнить неверную молву.

В разлуке мне порой воспоминание,

Напомнит милый, нежный образ Ваш.

И в сердце оживёт то тайное страдание,

И время возвратит всё в прошлый час.

Где так милы все Ваши сантименты,

Слова, поступки и необходимость лгать.

Под вечер память крутит киноленты,

Момент, когда Вы дали руку целовать.

Сентиментальность Ваша, моя грубость,

Армейский офицер, что можно взять.

Я помню кожу тонкую и Вашу хрупкость,

И то, что, Вам тогда я не сумел сказать.

Я дивной мукой…

Княжне несу я розы в день рождения

Ты закодирована на пути, как тайна,

В судьбе случилась только вот сейчас.

С тобой мы встретились и это не случайно,

Соединило небо этим кодом нас.

Несёшь ты с рода древнего свои поверья,

С тобой все испытания, знаю, по плечу.

Княжне несу я розы в день рождения,

На торте задуваешь энную свечу.

Мне не укрыться больше в отчуждении,

Я вынужден… с тобой идти вперёд.

А ты, как бы во сне, в немом оцепенении,

Но оглянись сейчас, тебя звезда зовёт.

Я код крови своей с твоей теперь сверяю,

Нас два десятка ждут важнейших дел.

Согласна быть со мной… и понимаю,

Господь так положил нам на двоих удел.

Ты закодирована…

За исцеление пью мечтой и пламенем

Бокал шампанского под блик свечи

Мы пьем с тобой, с надеждой светлою.

Дрожь незаметна век по таинству ночи,

Мы за любовь с тобою пьем заветную.

Разделим горечь, часть утраты скрыв,

Пусть нить судьбы сплетется заново.

В огне свечи мы видели… обрыв,

И прошлое в обрыве этом кануло.

Как жалко, что жестокий этот век

Делить не научил нас одиночество.

Под ноги время, стрелок безутешен бег,

Я пью бокал за нежность и величество.

За исцеление пью мечтой и пламенем,

За будущее счастье, наши с тобой дни.

Когда любимыми с тобою стали мы,

За тот, пробившийся любви родник.

Бокал шампанского…

И Вас мне не назвать по осени женой

Вновь остывают воды в Чёрном море,

Теряют листья в холод первый тополя.

Рыжеют лесом редким на откосе горы,

Краснеет зрелостью высокая скала.

Усердно, бабье лето, как ткачиха,

Всё ткет и ткёт свои седые кружева,

И с пьяным ветром бродит лихо,

Остался к счастью ключ — слова-

Я Вас люблю. И осень тихо плачет,

Трава сгорает дымкой меж камней.

Любви пришла погибель, кто мне скажет,

Как душу разделить меж двух огней.

Как быть, когда от двух костров мне жарко,

Когда на камни сердце брошено судьбой.

Не искупить вины рукой с подарком,

И Вас мне не назвать по осени женой.

Я Вас люблю…

Булавку с лирой держит Пушкина и верен зову

Мы разный путь проходим в этой жизни,

Не поздний век хорош, а настоящий путь.