Бесплатный фрагмент - Дружба с черно-белыми клавишами

Предисловие

Не являюсь я ни заслуженным преподавателем, ни автором докторской диссертации. Раз так, имею ли я моральное право писать книгу про черно-белые клавиши?

Я подумала и решила, что да, имею, и вот почему.

Как и многие из вас, я жертва советского музыкального образования. Осилив музыкальную школу, училище и консерваторию, я набила себе уйму шишек. Зато я полжизни потратила на то, чтобы залечить раны, компенсировать моральный ущерб и даже восполнить пробелы.

Как? Вам уже интересно? Ценный опыт, не правда ли?

Нам с моим мужем Сашей, в прошлом моим однокурсником и ныне единомышленником, есть чем с вами поделиться.

Преподавая музыку (и не абы где, а в тропиках, на тайском Острове), мы пытаемся преодолеть все недостатки морально устаревшей системы, которую знаем не понаслышке.

Главный из них — ориентация на профессионализм. Но ведь запросов на общее культурное развитие или на воспитание любителей музыки намного больше, хотя предложений маловато.

Вот в этой нише мы с Сашей и нашли себя, чему несказанно рады.

Для успешного преподавания нам нужно не так уж много: послушные дети и понимающие родители.

К сожалению, с этим сейчас везде туго, и не только в тропиках. Но иногда нам везет.

Как раз опыт работы с одной из таких редкий и чудесных семей и лег в основу этой книги.

Не делайте из ребенка пианиста!

Искусство не предназначено для того, чтобы наживать богатство. Становись все более крупным художником, остальное придет само собою.

Роберт Шуман

«Ой, только не делайте мне из него пианиста», — попросила меня родительница.

Будто бы «сделать пианиста» из юного оболтуса — плевое дело. А с каким свистящим пренебрежением было произнесено слово «пианист», — почти как «нудист» или «онанист»…

Похоже, для некоторых блондинок из России, обустроившихся на виллах в тропиках, наша профессия стоит в том же ряду обслуги, что и профессия врача или учителя.

Откровенно говоря, с житейской точки зрения мне понятна родительская просьба «Не делать из „него“ пианиста»: они выступают против профессиональной ориентации.

Музыкант средней руки, особенно российский, после длительного обучения может рассчитывать только на тяжелую, зависимую работу, с относительно низкой зарплатой, не так ли?

Высокооплачиваемыми звездами становятся единицы, — исключения, подтверждающие правило. (Правда, они не из тех, кто спрашивает, «а стоит ли», — такие просто жить не могут без музыки).

Остальным «попутчикам» порекомендуем продвинутое любительство, без «фанатизма»: приличное владение одним или несколькими инструментами, пение по нотам и без, подбор по слуху, а также потребность слушать музыку, способность получать от этого удовольствие, а еще участие в культурной жизни общества. Не так уж мало, не так ли?

Собственно, я описала примерный уровень любого представителя дворянского сословия в России, которую мы потеряли.

Судьбоносное знакомство

С семейством Ковалевых впервые мы встретились при странных обстоятельствах.

…Мы с Сашей тогда преподавали в тайской музыкальной школе, менеджерами. А еще нашей задачей было привлекать клиентов, что в условиях Острова было делом непростым.

— Вы же музыковеды, вам надо лекции читать, — уговаривала нас Аня, педагог по вокалу. — Народ повалит.

(Российские музыковеды — на маленьком тропическом Острове? Что может быть нелепее!).

— Ты шутишь. Кому они тут нужны, эти лекции, — отмахивались мы. — Тайцам? Туристам?

— Как это кому, вы же так интересно рассказываете о музыке, — возразила прекраснодушная Аня. — У вас обоих речь такая грамотная, такая выразительная, такая образная. Никто давно уже так не разговаривает, как вы.

Нет, нас категорически не воодушевила идея музыкальных лекций, настолько прочно сидел в нас комплекс консерваторской неполноценности «Не слишком ли мы интеллигентны для вас?».

— Да вы только начните, а там само пойдет. Кстати, у меня через неделю день рождения, и я заказываю себе подарок — лекцию! Ну пожалуйста! — так Аня сделала нам предложение, от которого не откажешься.

— Никто не придет, вот увидишь, — пессимистично предрек Саша.

— Придет. Я своих гостей приглашу сюда, на лекцию.

Мы с Сашей повелись, как дураки.

На полном серьезе я взялась за дело. Выбрала тему, к которой у нас был подобран музыкальный материал: «Аве Мария» — молитва всех времен и народов».

(Если что, молитва «Аве Мария», она же «Радуйся, Мария», она же «Богородице Дево, радуйся» — вторая по популярности христианская молитва, после «Отче Наш». Вот почему великие композиторы во все времена вдохновенно сочиняли на ее текст каждый свою мелодию. Я их давно, можно сказать, коллекционирую).

— Сережа споет Шуберта, я подыграю, — распределила я номера среди учителей и учеников. — Аня споет Гуно и Каччини, с маленькой Настей мы исполним «Радуйся, Мария» композитора Екатерины Израновой. Между номерами расскажу истории их создания. И пусть Саша снимет все на видео.

Увы, сбылось «проклятье старца»: все до одного Анины гости под благовидными предлогами отказались прийти на небанальный день рождения, с просветительским уклоном, — чай, лекция не ресторан.

И что теперь? Где же найти единомышленников?

Внезапно меня посетила идея: отыскав на Фейсбуке координаты православной общины (да-да, на тайском Острове есть настоящий храм), я послала местному батюшке приглашение на наше, более-менее христианское мероприятие, с предложением тоже спеть что-нибудь подходящее.

…Каково же было мое удивление, когда в назначенный час наше фойе до отказа заполнилось взрослыми тетеньками в пестрых ситцевых сарафанах и их белоголовыми детьми, — все стулья оказались заняты.

Матушка, кудрявая и веселая толстушка в черном платье, возглавила и привела с собой всю женскую половину общины.

На меня выжидающе уставились десятки светлых православных глаз. Единственное, чего я опасалась, читая лекцию, — чтобы только не ляпнуть какую-нибудь ересь, сомнительную с православной точки зрения.

…Боже, как они слушали: внимательно, затаив дыхание! Как горячо аплодировали нашим вокалистам!

Только одна молодая дама глядела недоверчиво, обдавая меня холодом больших голубых глаз.

«Какая неприветливая», — подумала я.

Гости и сами исполнили несколько многоголосных богородичных православных песнопений, и строгая женщина в их числе.

В общем, странный вышел междусобойчик: мы выступили перед ними, они перед нами.

После концерта мы напоили их чаем в школьной столовой.

— Приходите к нам в воскресенье, в церкви споете с нами, — пригласила Матушка перед уходом.

— Мне больно об этом говорить, но по воскресеньям мы с Сашей играем в католической церкви, на органе, — улыбнулась я.

— Так надо оттуда уйти и перейти к нам, — не моргнув глазом, заявила Матушка.

Я засмеялась, сделав вид, что оценила шутку.

Слава Богу, закончилась эта навязанная мне тусовка, подумала я.

…Надо же было такому случиться: буквально на следующий день генеральный менеджер уволил Аню, за ссору с соседями по офису!

Увы, этот скандал ознаменовал начало конца нашей музыкальной школы. Какие уж тут лекции о высоком…

…Однако вскоре произошло еще событие: меня пригласили вести музыкальные занятия в воскресной школе при православном храме. Выходит, не забыли ту лекцию! Неужели все было не зря?

Там я снова встретилась с голубоглазой Верой.

— Знаете, меня тогда так потрясла встреча в музыкальной школе, — к моему изумлению призналась она. — Я и не подозревала, что на текст этой молитвы существует так много произведений. К тому же вы все так классно пели и играли. Мне даже захотелось отдать Вам детей на музыку.

А я-то подумала… До чего обманчивым бывает первое впечатление!

Импровизация на тему: Нужны ли способности для занятия музыкой?

Анекдот:

— Официант, это чай или кофе?

— А вы сами не чувствуете?

— Дело в том, что я вкус не различаю.

— Тогда какая вам разница?

— …Проверьте, есть ли у него (нее) способности, — часто просят родители. — Если да, то будем ходить на музыку.

А если нет?

Что-то никто не проверяет, есть ли у ребенка способности к математике, чтобы ходить в школу. Надо — и все тут. Даже если их нет, этих пресловутых способностей, все равно придется развивать, хотя бы до навыка деньги считать, а иначе как жить?

— Да ладно, без музыки еще никто не умер, — возразят мне. — Это же не математика.

Да, это так.

Но тогда какая вам разница, есть у ребенка способности или нет? Живите себе без музыки, всего вам доброго.

Таких навалом, и мы с ними мирно сосуществуем в параллельных реальностях.

Однако лично я считаю, что ответ на вопрос «Надо ли учить ребенка музыке» — твердое «да».

Если способности есть, то его обязательно надо учить музыке.

Если способностей нет, то его тем более надо учить музыке, — есть что развивать.

В этом случае мы работаем не только на музыку: тренируем мозг, развиваем чувственность, творческие навыки, умение рефлексировать, терпеливо трудиться, а также многое, многое другое.

Знаете ли вы, что игра на пианино развивает сразу оба мозговых полушария, соответственно, оба начала в человеке, эмоциональное и рациональное? Полезно для тренировки мозга и то, что правая и левая руки одновременно движутся по-разному. А еще ученые говорят, что людям, играющим на инструментах, в старости не грозит маразм. В общем, тема заслуживает отдельного профессионального разговора…

Поэтому при отсутствии способностей и даже при наличии психиатрических диагнозов (!) заниматься музыкой особенно полезно, — такие занятия зовутся арт-терапией.

…Ко мне пару лет ходил маленький мальчик с синдромом аутизма. Ребенок тормозил так, что ставил под сомнение самую идею музицирования во времени.

«С таким удобно петь каноном», — шутила я.

Знаменательно, что после цикла ритмический упражнений парнишка перестал тормозить. Вот живой пример из моей личной практики. Воистину музыкальные занятия способны оказывать целительное воздействие на здоровье.

Новые ученики

Пой усердно в хоре, особенно средние голоса. Это разовьет в тебе музыкальность.

Прислушайся внимательно ко всем народным песням; это целая сокровищница прекраснейших мелодий, они откроют тебе глаза на характер различных народов.

Роберт Шуман «Жизненные правила для музыкантов»

— …Ольга, это Вера. Запишете детей на музыку? — однажды раздался звонок. — У нас трое, две девочки и мальчик… Нет, дома нет пианино, пока только на вокал и на сольфеджио.

Через несколько дней все семейство Ковалевых объявилось в кабинете музыки — две девчонки, мальчишка, а также их родители.

Все выглядели сугубо православно: девочки при косичках, в сарафанчиках из пестрого ситца, на шейках по крестику. Люба, Надя и Павел. (Именно так: не Павлик, не Пашка, а Павел, в честь Апостола).

Папаша по имени Петр, довольно молодой, но весь в черной бороде, с веселыми черными глазами и хвостом на затылке, смотрелся очень по-дьяконски. Невысокая голубоглазая Вера была как старшая сестра своим разнокалиберным детям. Вся компания смотрела на меня с открытым, доброжелательным ожиданием. Захотелось оправдать их надежды.

Для начала мы с детьми на пианино импровизировали по пентатонике, по черным клавишам (с учительским аккомпанементом любая случайная комбинация из черных клавиш звучит неплохо и вызывает ожидаемое потрясение у новичков — «вот я играю!»).

Затем вспомнили хиты из знакомых мультиков, а под конец выучили французскую песню «с жестами» «У Оленя дом большой». С ней дети тут же бойко выступили перед восторженными родителями.

Желая еще больше угодить набожному семейству, я предложила им песни из обширного христианского репертуара, подчерпнутого из католического лагеря «Каникулы с Богом». Однако набожная мамочка неожиданно запротестовала:

— Спасибо, не стоит: этого у нас и в церкви хватает. Беда в том, что на Острове дети совсем выпали из нормальной жизни. Лучше попойте с ними наши, российские, песни разных лет!

Надо сказать, что приход Ковалевых совпал с кульминационным пиком нашего с Сашей пессимизма, по поводу преподавания музыки вообще и на тропическом острове в частности.

Похоже, Небеса наконец-то сжалились над нами, послав нам семейство Ковалевых?

Импровизация на тему: Драмкружок, кружок по фото

— Может, я не люблю детей? — ворчала я. — А может, я не люблю людей? — имея в виду их родителей. — Бывают ли вообще нормальные дети, нормальные мамы, нормальные папы?

Подозреваю, что подобные мысли неизбежно возникают в голове каждого, кто вынужден добывать на жизнь преподаванием, да еще на тропическом тайском Острове. Нелегкий хлеб, скажу я вам.

На Острове обитает специальный вид родителей: небедный высокомерный папа и молодая блондинка-мама. Это повторяющаяся комбинация.

Папу не видать, на нем бизнес. Мама посвящает себя йоге, здоровому питанию, общению с единомышленницами и воспитанию детей. (Правда, дети как правило находятся на попечении филиппинской няни).

На Острове модно забивать все свободное время ребенка всевозможными кружками.

Родители считают, что чужие тети и дяди чудесным образом решат им проблему воспитания их капризного чада. При этом основное требование к любой няне — «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Стоит ли говорить, что та изо всех сил балует воспитанника.

В результате детки страшно избалованны и одновременно замучены бесконечными школами, студиями, секциями.

Стоит ли удивляться, что на уроках музыки они с трудом запоминают ноты.

— Митя, ты же ходишь на тайский, китайский, русский, английский и французский, там так «много буков»! Ты уже и не к такому привык! В музыкальном «языке» нот всего семь, — уговариваю я ученика.

Однако проблема несчастного ребенка не только в том, что ему трудно запомнить ноты, а в категорическом нежелании это делать. Когда малыша целыми днями таскают по занятиям, у него вырабатывается либо апатия, либо ненависть к теткам, пристающим с бесконечными требованиями: сделай это да повтори то.

К естественному сопротивлению перегрузке часто добавляется сформированное на дому неуважение к взрослым, в лице азиатской няни.

А чего мы хотели?

Уникальное семейство

Начну с того, что дети Ковалевых не ходили в школу. Вообще. Такого я еще не встречала!

Родители предпочли местным учебным заведениям домашнее обучение по интернету, благо папа, программист по образованию, с высокими технологиями на «ты».

Несмотря на молодость, у мамы Веры хватило собранности и аккуратности, чтобы организовать для каждого ребенка полноценный учебный процесс. Вся троица работала самостоятельно: дети сами читали новый материал, выполняли задания, отсылали проверочные тесты. Нянями и не пахло.

В отличие от островных родителей, Петр с Верой не таскали своих чад с кружка на кружок, с секции на секцию, с урока на урок.

— Лучше нормально изучать что-то одно, чем по верхушкам все подряд, — говаривала Вера. — Выбираем музыку.

Лучше всего учебные дела пошли у Любы. Вот у кого получалось абсолютно все, будь то игра в гольф, акробатика, плавание, рисование и, само собой, музыка.

Злые языки бы сказали, что в двенадцать поздновато начинать.

Нет, мы с Сашей так не считаем. Известны случаи, когда пятнадцатилетние подростки, с нуля приступившие к занятиям на фортепиано, вырастали в больших профессионалов. А уж что касается любительского музицирования, то и подавно не опоздаешь.

Положительные результаты Любы я объясняю не только способностями, но главным образом хорошей обучаемостью.

Ведь из чего складывается обучаемость? Из внимательности, терпения, ответственности, трудолюбия, умения вникнуть в суть, уважения к старшим вообще и доверия к учителю в частности, — то есть из всего, что составляет суть интеллигентного человека, только и всего.

Думаю, обучаемость важнее способностей. Даже если бы у Любы не было способностей, они бы безусловно развились. А вот если ребенок необучаем, никакие способности ему не пригодятся. Так что воспитывайте приличного человека, и все приложится!

Любе ничего не приходилось повторять дважды: буквально с первого раза девочка честно старалась воплотить мои учительские пожелания в жизнь.

Не все получалось сразу, но я научила Любу продвигаться на собственных ошибках. Не надо их бояться: каждая ошибка — это вызов. Если маленький человек научится устранять препятствия, то в перспективе сможет плодотворно заниматься самостоятельно.

Музыкант-любитель должен уметь обходиться без учителя. Но для этого нужно с самого начала освоить рефлексию своего процесса обучения.

Да-да, сейчас анализ собственного мыслительного процесса обозначается модным словом «рефлексия». В России девятнадцатого века такое слово еще не использовали, и все-таки именно рефлексия по сути являлась национальной чертой просвещенных соотечественников. (Увы, в советские времена умение мыслить самостоятельно подвергалось преследованию. Хотелось бы верить, что такое не повторится).

Младшие Ковалевы не были идеальными учениками, однако пример старшей сестры не давал им расслабиться, и общая атмосфера в семье складывалась рабочая и творческая.

Как же легко заниматься с детьми, когда каждое твое слово падает на благословенную почву внимания и уважения.

Когда домашнее задание не улетает в никуда: все идет под запись мамы, добровольно взявшей на себя обязательство проследить за его выполнением.

Когда тема урока становится темой горячего семейного обсуждения за чаем.

Когда музыка превращается из «терра инкогнито» в семейное хобби.

Когда любое твое предложение (за исключением, пожалуй, «католических» песен) вызывает бурное одобрение и с готовностью принимается к реализации.

К музыкальным занятиям Ковалевых примкнула Татьяна, Верина приятельница, прихожанка православной церкви.

Ее дочке Лене было всего три с половиной года. Вдохновленная почином друзей, Татьяна прикинула, что если начать как можно раньше, а уроков брать как можно больше, то и успех будет пропорционально ощутимей. Простая арифметика, казалось бы. Но сработает ли?

Сами-то Ковалевы не жировали: больше одного раза в неделю не могли себе позволить встречаться с нами, причем малыши делили один урок на двоих, в целях экономии. Ведь отец, дабы удаленно заработать на жизнь в Таиланде, целыми днями просиживал за компьютером.

Понимая это, мы с Сашей по собственной инициативе старались чуть дольше позаниматься с каждым из детей, не поднимая общей цены за урок.

В свою очередь, ради большей продуктивности занятий, Ковалевы больше внимания уделяли самоподготовке.

Чтобы сэкономить урочное время, часть музыкальных занятий Вера взяла на себя. Например, она возглавила домашний «вокально-инструментальный ансамбль».

Замечательно, когда мама поет с детьми: это половина успеха.

Мы сообща выбирали репертуар, аранжировали, распределяли партии, и Вере оставалось только дожать результат на домашних спевках. На уроках дети методично осваивали сольфеджио и музыкальную грамоту, — теорию «лайт» и даже гармонию «для чайников».

Вся семья, включая отца, на три голоса распевала канон «Брат мой Яков» и «Вечерний звон». Новые песни уже не помещались в папку.

К сожалению, у Ковалевых не было пианино, только простенький синтезатор. На таком еще можно изучать ноты, но полноценно музицировать нельзя. Тогда я посоветовала родителям купить детям по блокфлейте «Ямаха» — какой-никакой инструмент, лучше, чем ничего.

Результаты не заставили себя ждать: буквально через полтора месяца Люба лихо высвистывала на флейте все подряд популярные мелодии, к восторгу родителей.

Импровизация на тему: Зачем сольфеджио?

— Терпеть не могу сольфеджио! И зачем оно нужно, — как часто мы с Сашей слышим от учеников музыкальной школы. Или даже выпускников!

Да, понимаю. Преподавание в музыкалке действительно странным образом построено так, что предметы не связаны друг с другом. А зря.

— Я всегда думала, что композитор сидит за фортепиано и наигрывает комбинации звуков, а когда вдруг получится красиво, то записывает, — поделилась с нами девушка, между прочим закончившая музыкальную школу.

Как бы не так: набор звуков в произведении далеко не случаен, как полагают некоторые. Знание теории музыки помогает осознать закономерность музыкального текста, гармоническую, мелодическую, ладовую и тональную. После анализа куда легче разобрать и выучить музыкальный текст, чем всякий раз заново «открывать Америку». Глаз сам собой отмечает репризы и секвенции, и пьеса перестает казаться длинной и бесформенной.

С опытом в сознании накапливаются аккордовые последовательности. Знакомые гармонические шаблоны элементарно читаются с листа.

На сольфеджио студенты также учатся определять по слуху аккорды и интервалы.

— Зачем это мне нужно? — пожмет плечами «ленивый и нелюбопытный».

А вот и нужно. От развития слуха и понимания гармонической логики есть и практическая польза: научишься подбирать по слуху любую песню и аккомпанемент к ней — непременно станешь душой любой компании. Мальчикам будешь нравиться (или девочкам!), в общем, всем, кто любит петь песни, а таких много.

А знаете ли вы, что не только русские называют ноты слогами «до, ре, ми, фа, соль», но и французы, итальянцы, корейцы? А вот англичане, американцы, тайцы пользуются буквенными обозначениями, так уж сложилось исторически.

Ученики предпочитают какую-то одну, привычную, систему. Напрасно: желательно знать обе.

— Зачем мне эти буквы! — протестует студент из России, где «до-ре-ми-фа-соль».

А вот зачем. В джазе сложилась практика обозначать аккорды именно большими латинскими буквами. Теперь в интернете к тексту любой популярной песни подписывают буквенные обозначения аккордов, которые совсем не сложно расшифровать.

До чего дошел прогресс!

Помню, девочки моего поколения 70-х заводили песенники, куда ручкой вписывали слова понравившихся песен и вклеивали картинки, вырезанные из журналов мод. А теперь каждый в своем смартфоне «нагуглил» любую понравившуюся песню, на любом языке, с подписанными аккордами, — и поет на здоровье.

Остается только освоить «матчать». Так что не спешите отвергать сольфеджио!

Импровизация на тему: Профессионал или любитель?

«Стоит, как мебель, у стены

Несчастный инструмент…

Мы пыль с него стирать должны —

Других талантов нет».

Из песни в исполнении Игоря Скляра «Мы купили пианино»

В сфере любительского музицирования в советском музыкальном образовании все так запущено! Музыкальные школы пачками выпускают и выпускают «недопрофи», не умеющих ни читать ноты с листа, ни подбирать мелодии, ни аккомпанировать.

Что же умеют среднестатистические дипломированные выпускники? Увы, почти ничего.

Сдав экзаменационную выпускную программу из пяти произведений и через месяц забыв ее напрочь, просьбу типа «сыграй что-нибудь» они не в состоянии удовлетворить. Закрытое пианино молчаливым укором пылится в углу.

Кто в этом виноват? Частично — образование, игнорирующее реальные человеческие потребности.

Мы с Сашей, исходя из собственного печального опыта, став педагогами, попытались восполнить недостатки отечественного музыкального образования.

Не скажу, что мы изобрели велосипед. Просто на тропическом Острове над учителями не висит дамоклов меч экзаменационной программы, поэтому мы не ставим себе целью вырастить «профессионалов». Пускай ученики станут практикующими, продвинутыми любителями.

Пусть музыка станет любимым семейным хобби, пусть сплотит детей и взрослых вокруг песен и музыкальных игр.

Пусть ни один семейный праздник не обойдется без музыки.

Пусть вместе и с удовольствием поют — каноном, на два голоса, пусть играют, кто на чем, пусть выступают перед друзьями дома и в гостях, и пусть на огонек слетаются люди, чтобы присоединиться к дружному ансамблю.

Благословен дом, наполненный музыкой.

Кабачок"Элефант»

К Девятому мая Вера сшила детям пилотки из защитного материала. Самая крохотная пилотка предназначалась для Леночки, а лишняя досталась мне.

Домашний праздник получился душевным. Вера напекла пирогов с капустой и с яблоками, Татьяна нарезала домашнего сала и черного «бородинского» хлеба, переданных из России. Стоит пожить в Таиланде, чтобы оценить настоящую прелесть простой пищи!

Установив синтезатор на веранде, мы устроили настоящий концерт из песен военных лет — под кокосовыми пальмами, старым манго.

Саша подыгрывал на гитаре, гости воодушевленно подпевали, Леночка с удовольствием пританцовывала. Затем гости уселись за нарядный стол, и Вера принялась разливать чай.

— Кстати, мы с Любой устроим для вас кабачок «Элефант», — объявила я.

Дуэтом — флейта плюс фортепиано — мы исполнили мелодию «Боль моя» Таривердиева из «Семнадцати мгновений».

Не то чтобы нас на чужбине совсем одолела ностальгия, тем не менее повеяло «далекой Родиной».

Так было положено начало доброй традиции домашних концертов.

Импровизация на тему: Уважение к старшим, или Любой каприз за ваши деньги

Анекдот:

— На что жалуетесь?

— Доктор, мне трудно общаться с людьми. Они избегают меня, не хотят со мной разговаривать. Может, хоть вы, старый козел, мне поможете?

Как часто родители норовят впихнуть в своих отпрысков побольше знаний, но равнодушно относятся к вопросам воспитания души! Когда ученики на уроках своевольничают, капризничают, а то и хамят, мамы и папы относятся к этому снисходительно.

— Орлом растет!

— У него на все собственная точка зрения.

— Я дочку не муштрую!

— Мой сын делает только то, что хочет.

И таких на Острове полно.

Некоторые сознательно гнут свою линию, памятуя о том, как их подавляли в советском детстве: теперь я, мол, выращиваю свободную личность, хозяина жизни.

Так, одного моего тайского ученика звали Босс. Ей-Богу, мне именно так и приходилось к нему обращаться — Босс, раз уж он по паспорту Босс. Типа, Босс Владимирович! Я сразу догадалась, что папа — российский бизнесмен, а мама местная, тайская.

Как вы думаете, долго он у меня проучился? Правильно, недолго. Чему можно научить ребенка, которого с пеленок готовят в Боссы?

Таких «боссов» тут пруд пруди. Вместо родителей их воспитывают тайские или филиппинские няни, главную задачу которые видят исключительно в том, чтобы удержаться на непыльном месте. Для этого нужно понравиться юному «боссу», поэтому основу педагогического воспитания составляет подхалимаж.

В результате эти азиатские подлизы исподволь формируют у ребенка искаженную картину мира: взрослые существуют якобы для того, чтобы ему служить.

— Эта тетя тебе нравится? — тыча указательным пальцем в мою сторону, спрашивает папаша своего «босса».

На уроке юный «босс» открыто куражится: специально неверно называет ноты, демонстративно зевает, в общем, устраивает тихий саботаж. Что, не интересно? Дело не в этом.

Просто ребенок привык, чтобы к нему подлизывались. «Пока не прогнешься, не получишь свои денежки», — читаю в не по-детски циничном взгляде маленького человечка, и мне становится не по себе.

Вообще, при знакомстве я обращаю особое внимание на то, справляются ли сами родители с чадом или нет…

Мне не так важны способности ребенка, — в любом случае научу, — гораздо важнее, насколько ребенок послушен, уважает ли взрослых, — именно от этого напрямую зависит его обучаемость.

К сожалению, я практически не встречала, чтобы российские родители разговаривали с ребенком спокойно, или чтобы свои замечания выражали по одному разу. Чаще всего бестолково и безрезультатно орут, пока самим не надоест.

«Может, хоть Вы с ним справитесь, Вы же профессионал?»

Нет уж, если родители сами не справляются с ребенком, то у учителя ни одного шанса. Ну назовите хоть одну причину, по которой избалованный ребенок, мир вокруг которого вертится, должен выполнять неубедительные задания малознакомого человека из обслуги?

Один мальчик на уроке мне так и заявил: «Я не хочу тратить на эти ноты свой мозг». Конечно, куда приятнее беззаботно развлекаться — именно из этого на девяносто процентов состоит его курортная жизнь.

Родителям на детей жаловаться бесполезно: многие считают, что педагогический успех — это вопрос методики.

— …Какая у Вас методика? — кричит молодая мамаша, пытаясь перекрыть гам, — по моему кабинету с визгом носятся две неуправляемых дочери, а той даже не приходит в голову сделать им замечание.

— Какая уже разница! — как с другого берега, ору я. — Идите домой.

— Что?.. Куда идти?

— Домой! — кричу я.

— Вы что, не будете с нами заниматься?!

Конечно, не буду.

«Наверно, ребенку скучно на уроке», — иные родители пытаются перевести стрелки на педагога.

Разумеется, скучно — ему давно уже везде скучно, ничего не радует, все надоело, он уже даже игрушки не распаковывает.

«Хороший педагог всегда найдет к ребенку подход» — вот еще один миф.

Хороший педагог — это не тот, кто ко всем подряд ищет «подход», а тот, который сам выбирает себе учеников. Прежде всего послушных, позитивных учеников.

Например, как дети Ковалевых.

В православной общине

Матушку не смутило, что преподавать в Воскресной школе при православном храме она предлагает мне, католичке. Так я внедрилась в православную общину, согласившись вести хор.

Занятия проходили прямо в храме, куда после Богослужения выносили примитивный синтезатор. Вот где на ура пошли все мои детские песни с католических летних лагерей.