Бесплатный фрагмент - Другой берег

Другой берег

Часть-1

Ну, вот ты и мой теперь…

Я могу делать с тобой все что захочу, и никто ничего не запретит, не скажет. Наоборот: все будут только рады. Даже твоя жена…

Она особенно будет рада.

Знала ли она о нас? Догадывалась ли о чем-нибудь все это время? Мне неизвестно. Пока неизвестно.

Но, это все потом. Я со временем во всем разберусь. Сейчас главное ты, моя любовь!

Мое счастье, моя несбывшаяся мечта…

Ты со мной, теперь, когда никому нет до тебя дела. Ни твоим сыновьям, ни твоей дочери, ни братьям, ни сестрам. Я не уверенна, что ты чувствуешь мои прикосновения, слышишь мои слова. Твои глаза смотрят, но не узнают, губы молчат. Мне объяснили, что надежды мало, и, возможно, ты никогда не придешь в себя.

Но думать об этом я не хочу. Мы вместе испытаем время на удачу, будем просто жить…

Я буду рядом, пока ты дышишь, пока я чувствую биение твоего сердца. Буду трогать тебя, раздевать, мыть, ведь я твоя сиделка.

А раньше я не могла прикоснуться к тебе и в мыслях…

Глава-1, АЛЯ

Северная Италия, Эмилия-Романья,

Июль 2012 года

1

Июльский зной словно застыл густым кипящим воском не давая вздохнуть, опаляя жаром.

Привокзальная площадь постепенно заполнялась туристами, праздношатающейся публикой и неугомонными детьми. Летний сезон был в самом разгаре, и каждый день был похож на столпотворение.

Аля, с трудом протиснувшись к фонтану дождалась, пока схлынет толпа немцев с горластым гидом, и обмакнула платочек в каменную чашу с ледяной водой.

Господи, какое блаженство! Склонившись, она сделала несколько глотков от льющейся струи воды и отошла в сторону. Провела мокрыми руками по русым волосам и, зажмурив глаза, подставила солнцу лицо, наслаждаясь ослепительными лучами. Ну и пекло, а ведь только девять часов!

Освежившись, Аля оглядела площадь. Туристы, как всегда, толпами выходили из здания вокзала и устремлялись в сторону моря.

Местные сидели в баре за столиками, читали газеты, пили кофе. Их дети бегали по затененной деревьями аллее, и беспрерывно что-то покупали, жевали, лизали и пили.

Немцы вместе с гидом давно ушли, и у фонтана то и дело мелькали группы людей, принимающие самые невероятных позы, с единственным желанием запечатлеть себя на память в Италии.

Ну, конечно, Италия! Страна, в которой хочется только наслаждаться жизнью.

Аля улыбнулась, и попыталась представить себя туристкой.

Что, если бы она приехала в эту страну не работать, а на отдых? Какой бы Италия ей показалась?

И думать нечего, Италия прекрасна! И она, как все, тоже потеряла бы голову от красивых видов, от моря, от неба! Покупала бы разные красивые вещи, забыла бы и про свой возраст, и про болезни. Просто наслаждалась бы жизнью!

Конечно, для этого надо ещё представить, что карманы трещат по швам от денег! Ведь если деньги есть, Италия-волшебная страна! Ну, а если денег нет…

— Аля! — послышалось за спиной.

К ней торопливо подошла невысокая женщина с ярко обесцвеченными, почти белыми, волосами. Подружка, Соня. Аля, в который раз подивилась, как молодо выглядит Соня. Невозможно поверить, что месяц назад ей исполнилось пятьдесят два года. Выглядела она лет на семь моложе.

— Привет, давно ждешь? — Соня прикрыла рукой глаза от солнца.

— Нет, минут десять. Отпустили все-таки?

У низенькой толстушки Сони, навернулись на глаза слезы:

— Еле вырвалась! Дочка бабкина, ни в какую, не соглашалась отпускать! Кем только ни обозвала! Мол, неблагодарная ты, столько делаем для тебя! А то, что я две недели без выходного, ей наплевать!

Накрашенные тушью глаза предательски потекли, и она торопливо промокнула их бумажной салфеткой.

— Ой, а вдруг уволят? — заволновалась Аля.

— Не думаю, — губы Сони упрямо поджались. — Я вчера деду сиську свою дала пососать. Так он никого другого не потерпит.

— Соня! Что ты говоришь?! — у Али отвисла челюсть.

— А что делать? — дернула плечом Соня. — Платят хорошо, сама знаешь. Тысяча евро на дороге не валяются. И помогают они мне, это правда. То для детей вещи подкинут, то для меня. Вчера подарили почти новое ДВД. Внуки суперсовременную технику купили, ну а эту мне отдали.

— А вдруг дед проболтается?

Соня вопросительно посмотрела на Алю.

— Ну… — смутилась Аля, — про сиську…

— Да нет. Мозги у него варят. Просто паралич с левой стороны. А так в полном рассудке.

— Не противно было?

— Да я и не почувствовала ничего, — отмахнулась Соня и с улыбкой посмотрела на Алю. — Что будем делать? Гулять пойдём?

— Давай подождем Иру. Она сегодня первый день выходная.

— Эта та, которая к склерозной бабке вместо Людки из Херсона пошла работать?

— Да. Она мне звонила, просила подождать её у фонтана.

— Что говорила про свою работу? Язык хоть немного знает?

— Нет, конечно, только отдельные слова. Она ведь здесь только месяц. С неделю, как работает.

2

Женщины прошли под тень деревьев и сели на скамейку, чудом оказавшуюся свободной. Соня была на два года старше Али и они неплохо ладили.

С самого первого дня знакомства, она взяла Алю под свою опеку. Рассказала, как готовить итальянские блюда, давала советы по работе, учила языку. Сама она говорила по-итальянски прекрасно. За пять лет работы, побывала во многих городах. Но закрепиться решила здесь, в Римини. Отлично знала город, со многими была знакома. Рядом с ней Аля чувствовала себя уверенно.

Туристов становилось все больше., но это только радовало. После недельной изоляции с нудной и вредной старушкой, выходные приносили ощущение праздника.

— Как там у тебя, — подала голос Соня, — легче не стало?

— Немного легче, — вздохнула Аля. — Уже многое понимаю в разговоре. Сказать еще не все могу. И склоняю слова плохо.

— Учишь?

— Каждый день.

— Сын бабки не пристает?

— Нет, ничего такого. Даже не смотрит.

— Это после развода он такой. Жена все у него отсудила, дети с ней остались. Он к матери сюда переехал. Все опомниться не может, что виллу свою потерял.

— Да, я заметила, какой-то он отстраненный.

— А что, нравится он тебе?

— Нет, что ты, об этом я не думаю.

— Ну, ясно, ведь муж у тебя дома. Соскучилась по мужику своему? По маме, дочке?

— Да, — кивнула Аля.

3

И это была неправда.

Не хотела Аля домой. Не было у неё мужа, и дочки не было. И мамы, оказывается, тоже…

То есть они, конечно же, на самом деле существовали, но сами по себе. Аля в их жизни не присутствовала. И уже давно.

У мамы новый сожитель. У дочки своя семья. У мужа любовница. Вот и все. В этих нескольких словах вся её прошлая жизнь.

Жизнь ли это была?

Вот на этот вопрос и решила ответить себе Аля, когда восемь месяцев назад приехала в Италию. Приехала забыть прошлое, и понять, как она хочет прожить остаток жизни? Ведь её не так уж много и осталось.

Перед глазами снова мелькнула самодовольная улыбка женщины выходящей из машины мужа. В меховой шубке, с модной стрижкой, она была, как картинка из модного журнала. Всего-то на четыре года моложе Али, а казалось, что на все двадцать.

Понятно, почему у мужа от её вида крыша поехала. Он тогда бросился открывать её дверцу машины. Никогда он не делал этого для Али. Никогда, за все прожитые с ним двадцать пять лет, он не открыл для жены дверцу машины, и не поддержал так заботливо под руку.

Аля тогда едва сдержала слезы от обиды. Она убежала, чтобы никто не увидел, как она смотрит на разлучницу. Возможно, от неё ожидали каких-то действий. Не зря ведь рассказали, где живет любовница мужа, и когда с работы возвращается. Думали, наверное, что она вцепится этой женщине в волосы, и устроит для всех бесплатный концерт. Но позволить себе такое Аля не могла.

Она тогда словно увидела себя со стороны: рыхлую полную тетку с седыми волосами, выцветшими глазами, и блеклым лицом. А рядом уверенная, яркая, рыжеволосая красавица! Модно одетая, накрашенная дорогой косметикой.

Веселить публику она тогда не стала.

Нет, такого удовольствия она никому не доставила. Сделала на людях вид, что ей все равно, затаилась. Попыталась поговорить об этом с дочкой, но та от её опасений отмахнулась. Ей было не до матери. Она слушала и слышала только своего супруга, и свою новую семью. А когда Аля завела разговор с матерью, та вообще приняла сторону её мужа. Мол, ты сама виновата. Не следишь за собой, растолстела, подурнела.

Разговора тогда не получилось. Впрочем, ждать помощи от матери было делом бесперспективным. Она сама, в свое время, увела нынешнего сожителя из чужой семьи, поэтому проблема дочери ей была не интересна.

Не найдя поддержки у родных людей, у Али наконец-то открылись глаза. И она задала себе закономерный вопрос. А что это она делает со своей жизнью? И нужна ли ей такая жизнь? Долго думать не пришлось.

Решение пришло неожиданно, но вовремя.

Ни разу с тех пор она не пожалела о своем отъезде. Ни разу. А прошло уже восемь месяцев.

Пусть знакомые здесь думают, что она скучает по дому. Пусть думают так. Для них пришлось сочинить сказочку об обычной семье, где жена приехала на заработки.

А на самом деле — она приехала найти саму себя. Поверить в свои силы и обрести уважение к самой себе.

4

— Ой, смотри, это же наша Ирка! — прервала её воспоминания Соня.

— Где? — не сразу включилась Аля.

— Да вон, из-за зеленой машины выскочила.

К ним, по-птичьи вертя головой и мелко семеня ногами, бежала через дорогу молодая женщина лет сорока. Водители охотно тормозили, пропуская её, и заинтересовано высовывались из окон своих машин.

— Надо же, не боится полиции. Ведь нет у неё документов! Если остановят, отхватит по полной.

— Да, смелая, — улыбнулась Аля, и помахала женщине рукой. Через несколько минут Ира, сияя ярко накрашенными глазами с длиннющими ресницами, сидела рядом с ними.

— Ой, приветик, девочки, — защебетала она, поправляя растрепавшиеся волосы. — Думала, задавят!

— Ты зря рискуешь, — буркнула Соня. — Без документов не стоит так рисковать. Мало ли что.

— А, — беззаботно махнула Ира рукой. — Мне документы уже обещали.

— Кто? — хором спросили Соня и Аля.

— Энцо, — охотно выпалила она. — Недавно познакомилась. Он родственник старухи, у которой я работаю.

— И ты сразу поверила? — усмехнулась Соня. — Итальянские обещания, как мыльные пузыри.

— Не всегда, — поджала губы молодая женщина и, усевшись удобнее, ловко заколола волосы заколкой. — Иногда надо рискнуть и поверить. Я не собираюсь всю жизнь дерьмо бабкино выгребать. Ты знаешь, — повернулась она к Соне, — старуха ночью по три-четыре раза встает. И все время её подмывать надо, а то она, видите ли, заснуть не может!

— Ну, а как ты думала? Мой дедок вообще лежачий. Я в день, по несколько раз ему памперсы меняю. И подмываю. Тебе повезло, что старуха у тебя ходит.

— А сколько тебе платят?

— Ну, я получаю 1000 евро. Но это в первый раз мне так повезло. Начинала я с 800 евро. А работа была такая же. Терпела, в долгах была.

— Господи, мне платят 750 евро. Да, не спорю, деньги хорошие, но не могу я от этого мерзкого запаха! Мне потом кажется, что я вся пропиталась этой вонью.

— Мойся чаще! — хихикнула Соня, — Дезодоранты закажи старухиной дочке.

— С ума сошла? Она за цент повесится!

— Ну, сама купи.

— Нет, я уйду. Месяц отработаю и уйду.

— И куда пойдешь? Где она, другая работа? Эту ты ведь купила?

— Купила. И новую работу куплю.

— Сколько дала за эту?

— 200 евро.

— Хорошо, — выдохнула Аля. — С меня в первый раз 400 евро взяли. Тебе повезло.

— Зато твоя бабка ночью спокойно спит.

— Зато вредная, кричит постоянно и обзывается, — засмеялась Аля. — И подмывать мне ее тоже надо.

— Ты тоже получаешь 1000 евро?

— 900 евро. Но мне просто повезло.

— Да хватит уже о работе! Пойдемте в бар, — нетерпеливо вставила Соня и поднялась.

5

Подруги бодро направились в бар. Радостное настроение, такое частое в последнее время, наполнило сердце Али. Чувство свободы и легкости кружило голову. Так было только в юности, когда поехала поступать в университет в другой город. Так же захватывало дух от ощущения свободы и ожидания новой жизни.

В тот день, когда она поняла, что безразлична дочери, мужу, и даже собственной матери, она решила поменять свою жизнь и подала документы на визу в Италию. Подруга, Таня, сразу поддержала Алю. Она одолжила немного денег, проводила на вокзал. Сказала, что ничего необычного в её поездке нет. Едут же многие на заработки в Москву, в Питер? Италия даже лучше. Можно выучить новый язык, окунуться в другую культуру. Тане тоже хотелось поехать, но её дочка была еще маленькая, оставить не на кого.

Телефон дальней родственницы, жившей в Италии, тоже добыла Таня. Аля созвонились с ней, и Надя обещала помочь с ночлегом на первое время и с работой.

Все прошло гладко. Надя встретила, помогла с работой. Работу продала совсем ещё молоденькая девушка. Она проработала всего несколько месяцев, познакомилась с итальянцем и собралась за него замуж. Аля заплатила ей 400 евро. Деньги одолжила Надя.

Работа оказалась не трудной. Аля быстро освоилась, и сейчас, через восемь месяцев, чувствовала себя уверенно.

Бабка передвигается без посторонней помощи, ночью отлично спит. Только из-за полноты не может подмываться. В этом ей помогает Аля. А так же убирает виллу в два этажа, готовит, стирает, моет. Покупки делает сын бабки, ей даже по магазинам бегать не надо.

Единственный недостаток — бабка вредная. Без конца ворчит, бранится, обзывается.

Последнее Алю не трогало, пусть себе болтает.

Бранные слова на итальянском языке она сначала не понимала, а потом, когда ей перевели, долго смеялась! Главное, что взяли ее без знания итальянского языка. А брань можно и потерпеть. Все-таки бабке почти восемьдесят лет, обижаться грешно.

Сейчас Аля понимала все, что ей говорили. Сама изъяснялась пока плохо, но со временем осилит и это.

Когда в первый раз, в конце месяца, Аля получила свои 850 евро, она сразу же выслала Тане 200 евро, которые та ей одолжила, и отдала долг Наде 400 евро. Остальные 250 евро принадлежали ей, и это было здорово! Они в тот день с Надей отметили ее первую зарплату походом в пиццерию, а потом до вечера гуляли по городу, по набережной.

Это был день, когда Аля почувствовала себя в Италии невероятно счастливой. Потом промчался, так же быстро, второй месяц и она вновь получила 850 евро. Эти деньги полностью принадлежали ей, и Аля просто искрилась от радости.

6

С тех пор прошло ещё шесть месяцев. Теперь Аля получала 900 евро. И высылать ничего никому не надо было, дома у всех были свои заработки.

Да и не стала бы Аля высылать, обидевшим ее людям, деньги. У нее теперь своя жизнь. За восемь месяцев работы Аля отложила 5 тысяч евро, и в душе поселилось спокойствие. Эти отложенные деньги придавали уверенность и чувство защищенности. И мирили с мелкими неприятностями на работе.

Как и у всех сиделок, выходных было два. Целый день в воскресенье, и в четверг с обеда до вечера. Аня отдыхала весь выходной день, что редко могла позволить себе дома. Не думала о том, что купить к вечеру на ужин. Все, что надо, в дом покупал Джузеппе. Иногда сам же и готовил ужин.

Мысль о том, что жизнь эта временная, ненастоящая придавала странную раскованность. Даже смелость. Але казалось, что она помолодела душой. Когда было такое, за годы замужества, чтобы она купила себе итальянскую косметику? И отечественной не покупала! Да она и краситься-то перестала сразу после свадьбы. Муж не разрешал. А тут, глядя на других, стала красить глаза, губы. Шампунь для волос купила дорогую. Покрасила и подстригла волосы. Выглядела она теперь намного лучше и интереснее. Только морщинки в уголках глаз напоминали возраст.

Наблюдая за женщинами, она видела, что те, кто жил для себя, без обязательств заботиться о родных, отличались от остальных.

Они не суетились, хорошо одевались, гуляли с уверенным видом по набережной, катались на катере, загорали. Отдыхали, полностью отключившись от работы. Много было женщин, которые выйдя на пенсию, приезжали в Италию работать. Они молодели прямо на глазах.

Никаких семейных проблем, никаких заморочек со взрослыми детьми, с внуками. На праздники женщины высылали огромные баулы с подарками своим семьям, пересылали деньги, а в остальное время жили для себя.

Так делала и Соня.

7

Аля повернулась к Соне. Она, наклонившись над лотком, с увлечением выбирала себе мороженое.

У Сони сейчас довольный вид, но так было не всегда. Она жила в одном доме со взрослыми сыновьями, и их семьями. И постоянно ругалась с невестками. Да и с сыновьями тоже.

А все потому, рассказывала Соня, что все работали, а детей маленьких оставляли на нее. Ей пришлось уйти на пенсию по выслуге, чтобы за внуками смотреть. Чтобы смогли сыновья с невестками заработать на отдельное жилье. Всем было тесно в родительском доме, но ни о какой съёмной квартире и речи не заходило. Никто из сыновей не хотел уходить на квартиру. Ведь это же деньги платить пришлось бы! Несколько лет так мучились, не видя выхода.

Соня со слезами рассказывала, что как-то даже прогонять стала всех из дома, до того её все достало.

А потом она случайно услышала про работу в Италии. Порасспросила всех, кого смогла найти. Не смутилась, что имея высшее образование, поедет мыть итальянским старикам попы. Заняла денег и поехала. Дети вначале в ужас пришли, но больше из-за того, что за детьми им теперь самим смотреть придется. Невестки вопили, что им теперь с работы надо увольняться. На что Соня им заявила, что детей они не для неё рожали. Она своих мальчишек вырастила сама. Заткнулись сразу. О принятом решении Соня не пожалела.

Каждый праздник, и на дни рождения, высылает внукам уйму подарков. Заработала за годы работы на квартиру для старшего сына, он теперь живет в ней. Помогла ему открыть свой бизнес. Младший сын с ее помощью почти отстроил дом для своей семьи. Скоро переедет и будет жить отдельно. Ну, а в своем доме Соня сама хочет остаться. Ремонт, говорит, сделаю, и буду жить, как захочу. Пусть дети с внуками в гости приходят, если захотят.

А то, что захотят, и сомнения не было.

Сейчас они мамочку во всём слушаются, звонят ей часто. Невестки теперь без её согласия ничего не делают, обо всем советуются. А как же! Ведь это она их обеспечила. Когда бы они сами насобирали на квартиру?

Соня довольна.

То, что не приходится ни от кого зависеть, хоть это и её родные дети, огромное счастье. Тем более, что никаких особых трудностей ей работа не доставляет. Наоборот, она свободна, она живет, как хочет, а не тупо сидит дома с внуками.

8

Первое время Аля встрчалась по выходным дням с Надей. А когда Надя уехала работать в другой город, сдружилась с Соней.

Соня оказалась легка на подъем, любила разъезжать по разным новым местам. Вместе с ней Аля побывала в соседних городах. Ведь Италия- это страна необыкновенной красоты. Каждый город — произведение искусства! Верона, Венеция, Болонья! Можно говорить об увиденных красотах часами!

Вместе они купались в море, сидели по вечерам в кафе, угощались морскими деликатесами, ходили на экскурсии.

«Не надо откладывать жизнь на потом», восклицала Соня, пробуя новое блюдо и запивая его вином. Аля с ней полностью соглашалась. Они заработали на удовольствия, они имели право жить так, как хочется и это чувство завораживало.

Вот и сейчас, выбрав несколько видов изумительного итальянского мороженого, Соня с удовольствием стала есть его, рассказывая всякие истории Ире.

Аля почти не слушала их. Мороженое она не любила. Наверное, оттого, что с детства страдала от ангины. Она лучше выпьет сок.

— А что говорят о легализации? — спросила Ира, покончив с мороженым. — Когда будет новый поток?

— Не рассчитывай на это. Старайся лучше работать, если хозяева захотят, они тебе сделают документы.

Аля вздохнула. Это был больной вопрос и для нее. Да, если бы она приехала раньше, то попала бы на легализацию. Теперь повторная будет не скоро.

Ну, ничего. Главное, можно и без документов работать.

9

Через два дня после выходного, Але позвонила Ира и весело прокричала в трубку, что уходит с работы.

— Новую нашла? — удивилась Аля.

— Нет, ухожу жить к Энцо.

Это было, как гром среди ясного неба. Всего-то лишь два месяца в Италии и уже уходит жить к итальянцу? Ведь она не может внятно связать и трех слов!

А как же семья? Насколько было известно Але, у Иры имелись и дети, и муж.

Это было невероятно. Аля позвонила Соне.

Про новость с Ирой та уже знала. Сказала, что глупость делает Ирка. Энцо многие наши бабы знают, проворчала она, ему никто не верит! Только Ира и слушать ничего не хочет, влюбилась!

— А как же муж? — спросила Аля, хотя по своему опыту знала, каким может быть муж.

— Никак! — отрезала Соня. — О нем она говорить не желает.

— Ну, может муж у нее плохой… — Аля нерешительно кашлянула.

— Все может быть, — сердито проговорила Соня. — Только не в нем дело. Слышала я от знакомой, про Ирочку нашу.

История оказалась обычной.

Семья благополучная. Муж работает, двое детей учатся в школе. Бабушки и дедушки с обеих сторон помогают растить детей. Только Ире захотелось большего. Приехала заработать на вторую квартиру. Отпускать её муж не хотел, и родители отговаривали. Но никого слушать Ира не стала. Все едут, и она не хуже других. И вот приехала.

— Ты говорила с ней? — спросила Аля.

— Говорила, — выдохнула Соня в трубку. — Слушать ничего не хочет. Говорит, что сама знает, как ей поступать.

— Ну, так пусть поступает, как хочет.

Аля пожала плечами и вернулась к работе.

В чужую жизнь она лезть не будет.

10

Прибрав в комнатах, Аля приготовила обед, накормила бабку и уложила отдохнуть.

Прилегла и сама, но сон не шел. Взбаламутила спокойствие Ира своим поступком. Рискует своей семьей неизвестно ради чего. Она, Аля, так никогда не поступила бы. Даже не думала бы об Италии, будь у нее в семье все благополучно.

Опять нахлынули воспоминания. С таким трудом избавилась от них, и вот опять…

Картина того дня, когда она высказала мужу, что все про него знает, встала перед глазами, словно это было вчера.

Вспомнила свой дрожащий голос, раздраженное лицо мужа.

— Да не нужна она мне, не нужна, — бесился муж, воровато отводя взгляд.

— И поэтому ты целовал её в машине? — не смолкала Аля, заливаясь слезами.

Муж тогда ушел, громко хлопнув дверью. Это был конец отношениям, конец семейной жизни длиной в двадцать пять лет, конец благополучию.

Финиш.

Ох, как все забыть?

Аля зарылась в подушку, стараясь вычеркнуть из памяти полные ненависти глаза мужа. Ненависти к ней, Але, за то, что все узнала и теперь рушится привычный уклад жизни. Теперь ему придется все менять, принимать решение, которое, возможно он оттягивал, а любовница торопила. И кто знает, может тот анонимный звонок с сообщением об измене, она же и устроила, чтобы подтолкнуть к развязке? Может муж и не хотел с ней разводиться? Все возможно.

Но, сейчас, Аля ни о чем не жалела. Все, что случилось, к лучшему.

Усилием воли, она выбросила мысли о прошлом и заснула.

11

Через три недели Ира, рыдая, стояла на площади в окружении подруг и умоляла о помощи.

Боже, как она ошиблась, как не разобралась!

Как глупо все получилось!

Из рассказа выходило что Ира только и делала, что целыми днями убирала в холостяцкой квартире Энцо. Готовила ему, стирала, покупала продукты. Энцо мотался по работе. Вместе с братом они реализовывали мороженое. Развозили его по торговым точкам.

Часто Энцо забывал дать деньги на продукты, и Ира покупала их на свои деньги. Разумеется, ему она не напоминала об этом, неудобно было, жили вместе.

Энцо уставал на работе и сразу, поужинав, валился спать. Прекратились всякие прогулки и дискотеки. Ни стало и подарков. Хотя до этого тоже не особо ее баловал. Купил пару раз бижутерию, духи.

Вдруг оказалось, что мужчина он очень экономный. По несколько раз в день Энцо напоминал, что все деньги у него вложены в дело. Что они с братом вместе решают, как их тратить и на что. С каждым днем он становился все требовательнее. И рубашки не так поглажены и убрано не чисто. Ира, сносившая поначалу все безропотно, в конце концов взбунтовалась и высказала ему, что не так представляла себе жизнь с ним. Похоже, он держит ее за домработницу.

И получила в ответ, что она знала, зачем пришла. И что если хочется мужского внимания, надо что-то делать в ответ. Ира сказала, что не будет больше за ним убирать и Энцо спокойно предложил ей убраться из его дома. Он не будет содержать женщину, если она не будет приносить пользу.

Ира сразу же собрала вещи и ушла. Ночь она просидела на вокзале.

Сейчас она с чемоданом и сумкой стояла перед подругами и не знала, куда деть глаза от стыда. Ведь девочки ее предупреждали.

Да, это был удар. Соня сказала, что винить ей некого. Энцо здесь хорошо знают. Много таких же наивных, как Ира, прошло через него. Поначалу он добренький, покупает всякую мелочь, заманивает. Выглядит щедрым, заполняет холодильник. А потом прикидывается забывчивым, перестает вовремя давать деньги на продукты. Или говорит, что сейчас денег нет, но будут через неделю. И все это время доверчивые дурочки, вроде Иры, покупают на свои деньги еду, моющие средства и выдраивают ему квартиру, стараясь показать себя с лучшей стороны. Когда спохватываются и начинают понимать, что к чему, Энцо просто вышвыривает их из квартиры. И что при этом делать? Куда жаловаться? Кого винить?

Рассказала, что только раз случился у него прокол. Привел молодую румынку, лет двадцать ей было. Рослая такая, крепкая деваха. Та в обиду себя не дала. Заманивала его в магазин за какой–нибудь ерундой, напяливала на себя выбранную дорогую вещь, и ставила перед фактом платить. И он платил. Так же в ресторанах и кафе. Все заказывала сама. Деликатесы всякие, морепродукты. И что ему оставалось делать? Платил как миленький! Он от нее долго избавиться не мог. Она ушла, когда сама захотела. Познакомилась с красивым молодым парнем и ушла. Так Энцо тогда на радостях в баре напился. С тех пор осторожничает, с молодыми не связывается.

— Ты могла бы мне все это раньше рассказать!

— Мы говорили тебе! — возмутилась Соня. — Ты же никого не слушала!

— Я говорю про румынку. Могли бы раньше мне рассказать, как себя с ним вести.

— Ты бы так не смогла, — поджала губы Соня. — У тебя бы не получилось.

— Откуда ты знаешь, — Ира зло посмотрела на Соню. — Я многое могу.

— Ну, ладно вам, — вмешалась Аля. — Что делать–то будешь?

— Не знаю. Через две недели обещают одну работу, а пока надо найти ночлег. Весь день искала у кого переночевать, ничего не нашла.

Соня и Аля переглянулись.

— Через два дня уезжает одна знакомая на работу в Милан и освобождает место, — буркнула Соня. — Просит 200 евро. Если хочешь, я поговорю, и сразу же устроишься. Все же быстрее, чем две недели ждать.

— А до этого мне где ночевать? Я уже интересовалась, нигде сейчас свободных мест нет.

— Ну, поедем ко мне, — предложила Аля. — Я поговорю с сыном хозяйки. Поспишь в гостиной, на диване.

— Ты что, Алька, вдруг хозяевам это не понравится, — попыталась урезонить Соня. — О таком надо предупреждать заранее.

— Ой, девоньки, я упрошу. А то мне опять на вокзале придется ночевать, — Ира заплакала.

12

Оставив на время чемодан у Сони, женщины вечером поехали в дом, где работала Аля.

Она сильно рисковала. Ведь могли не только не принять Иру, а и ее попросить с работы. Но все прошло спокойно. Бабка и внимания не обратила, а сын, Джузеппе, согласился приютить Иру на две ночи.

Даже пригласил кофе с ним попить на террасе. И пока Аля укладывала бабку спать, Ира сидела и пила с сыном хозяйки кофе.

Когда через час Аля поднялась к ним наверх, они все еще болтали. Ира говорила очень плохо, в основном беседу вел Джузеппе, но беседа ладилась. Для Джузеппе главное было, чтобы его кто-то слушал.

Аля пожелала им спокойной ночи и пошла спать, предупредив, что постелила Ире на диване в гостиной.

Ночью, когда Аля встала в туалет, она тихонько заглянула в гостиную и увидела сиротливо стоящий пустой диван. В него никто не лег.

До утра Аля так и не заснула. Нет, она не удивилась, и не такое приходилось слышать. Просто ей вспомнилось, как первые дни сын бабки делал ей намеки, а она переводила все в шутку, или делала вид, что не понимает. Она не жалела об этом, ничего такого ей не хотелось.

Удивило другое.

Как Ира, обманувшись с одним, снова бежит на зов другого мужчины? Так легко, так просто все у нее. И так быстро.

— Ну, я же не девочка, — со смехом щурилась Ира, попивая утром горячий кофе.

— Ну, дело не в том, девочка ты или не девочка… — Аля не могла подобрать подходящих слов. — Как-то, наверное, не очень правильно с ходу, в первый же вечер…

— Ничего страшного, — Ира ничуть не смутилась. — Для здоровья полезно. И к тому же он разрешил мне на две недели здесь остаться. Подожду работу, за которую не надо платить.

— Разрешил остаться? — изумилась Аля.

— А что такого? Ему тоже секс необходим.

— Ира, ну что ты болтаешь, — Алена была сбита с толку. Она не ожидала такого напора от Иры.

— А что? Если тебе не надо, то это не значит, что другие не хотят!

— Ты куда сейчас пойдешь? — сменила Аля тему.

— Поеду, вещи привезу. А то у меня даже смены белья с собой нет.

Ира уехала. Алена прибрала комнаты, приготовила обед. Полуденное солнце совсем разморило ее. Сказывалась бессонная ночь. Бабка, плотно поев, давно храпела, все вокруг стихло. Аля попыталась заснуть.

Она беспокойно ворочалась на диване и, дождавшись по времени, когда Соня уходит на отдых, позвонила ей.

Выслушав Алю, Соня недовольно заворчала, чтобы она была начеку.

— А что может случится? — удивилась Аля.

— Да всякое, может случится, — многозначительно проговорила Соня.

Разговор оставил неприятный осадок.

13

Вечером Ира приехала с чемоданом. Поужинала с Алей и бабкой, и отправилась устраиваться в комнате наверху, рядом с комнатой Джузеппе.

Аля прибрала, помыла посуду. Машинально отметила, что Ира даже не предложила помочь ей с уборкой.

Когда пришел Джузеппе, Аля услышала, как он и Ира снова прошли на террасу, и о чем-то долго говорили и смеялись.

Утром Ира спустилась, когда бабка уже сидела перед телевизором, а Аля пила кофе.

— Что будешь делать на обед? — поинтересовалась Ира, наливая себе кофе.

— Ризотто, — коротко ответила Аля.

— Ты что, дуешься? — удивилась Ира.

— Нет. С чего ты взяла?

— А что тогда так отвечаешь? — Ира холодно уставилась на Алю.

— Как «так?» Ты что это? — Аля изумилась.

— Ничего! — бросила Ира и пошла наверх.

Аля удивленно посмотрела ей вслед. Что это Ира задумала?

Долго ждать не пришлось. Перед тем, как уйти на работу, Джузеппе зашел на кухню и отрывисто пролаял, что надо быть вежливее с людьми. Что если в России не умеют разговаривать спокойным тоном, в Италии надо этому учиться.

На растерянный вопрос Али, что произошло, Джузеппе буркнул, что его мать недовольна, как Аля с ней обращается. Что он раньше не верил ей, но теперь убедился, что мать говорила правду. Ведь даже с подругой она не может найти общий язык. И если Аля хочет здесь работать, то ей надо извиниться перед Ирой и быть вежливее, иначе у него есть, кем её заменить.

Он вышел, раздраженно хлопнув дверью, чего никогда не позволял себе до этого дня.

Аля была поражена. Машинально закончив работу по дому, она занялась готовкой обеда и задумалась.

Ира, почти два месяца дружившая с Алей внезапно показала, что никаких подруг быть не может. Есть только интересы. И в данном случае Ира захотела занять ее место. Конечно, работа на шикарной богатой вилле козырнее той, что была у нее раньше. Да и оплата в 900 евро заманчива.

Хлопнула дверь. Ира спустилась вниз и, делая обиженный вид, не оглянувшись, ушла из дома. Она была нарядно одета и ярко накрашена.

Аля прислушалась к себе. Стоит ли эта работа того, чтобы унижаться? Не стоит. Там, где Джузеппе, зная её почти восемь месяцев, легко поверил наговору от женщины, с которой знаком всего два дня, там не будет нормальной работы. Завтра Ира ещё что-нибудь придумает, или какую-нибудь пакость сделает.

Надо уходить.

Аля позвонила Соне и договорилась с ней перейти на то место, куда та собиралась до этого отправить Иру. Соня всё поняла с ходу, и ни о чем расспрашивать не стала.

К вечеру чемодан был собран.

14

Когда вечером пришел сын бабки вместе с подвыпившей Ирой под ручку, Алена спокойно потребовала расчет.

Джузеппе стал возражать, мол, надо предупреждать за две недели, иначе он не заплатит ей всю сумму. Но Аля сказала ему так, как научила её Соня. Она сказала, что он взял на ее место другую сиделку. Сам об этом намекнул. И если не рассчитает ее, она завтра же пойдет в мерию, и пусть он попробует там объяснить, что у него делает другая женщина, тоже без документов. И посмотрим, кому от всего этого будет хуже!

Ира фыркнула, залившись краской от злости. Такого скорого решения она не ожидала. Видимо ей хотелось еще немножко побаловать себя отдыхом. Не тут-то было!

Пока Джузеппе отсчитывал деньги, бабка стала кричать, что она хочет какать, и Ире пришлось тащить её в ванную, что было нелегко, так как Ира сама еле держалась на ногах.

Ничего, улыбнулась про себя Аля, получай, что хотела!

И совсем стало хорошо, когда она услышала крики синьоры что Ира тупая и безрукая кретинка. А надо терпеть, бабка больная. И пожаловаться на нее нельзя.

Закрыв за собой калитку, Аля увидела в окно, как мечется по кухне Ира, стараясь собрать в кучку свои затуманенные алкоголем мозги и приготовить ужин. Ей было трудно, выпивка еще не выветрилась, но кого это может волновать? Работу надо делать.

15

Аля не расстроилась, что работу так нагло и беспардонно у неё отобрала подруга.

Новая работа оплачивалась на 100 евро ниже, но имела преимущества. В доме из двух комнат, не считая гостиной, жили только Аля и бабка. Спокойная, улыбчивая старушка с белоснежными волосами, закрученными в рульку. Синьора Изабелла. Она перенесла две операции и ей нужна была помощница.

Аля сразу привязалась к старушке. Готовила, помогала ей по хозяйству, ходила в магазин. Дочь старушки показала ей, как делать массаж для больной спины, и Аля делала его синьоре два раза в день, под монотонные рассказы о жизни.

Аля узнала, что из пяти детей, только дочка осталась жить рядом. Сыновья разбрелись по всей Италии, и она получает от них открытки на рождество и на день рождения.

Жаловалась, что когда попала в госпиталь, повидаться приехали только двое сыновей, а двое других только позвонили, но прислали деньги на лечение. А ей так хотелось всех повидать. Ей всегда хотелось, чтобы дети жили рядом, но не получилось.

Аля сочувственно кивала головой, думая при этом о своей единственной дочке, которая в день рождения, в марте, и не вспомнила о ней.

Аня отметила тот день с Соней в баре. Им было весело, они много смеялись. Аня получила поздравления от новых подружек, только звонка от дочери она не дождалась.

Через неделю Аля сама позвонила дочери, и та холодно поздравила с прошедшим днем рождения. При этом в разговоре намекнула, что она недовольна работой матери, воспринимает с презрением. Мол, стыдно говорить общим знакомым, что мать горшки за стариками убирает.

После этих слов Аля немного всплакнула, но потом успокоилась.

Навязываться было не в правилах Али, и разговоры теперь происходили все реже. Если дочь не желает общаться, она настаивать не будет.

Позвонила Соня, спросила, как новая работа. Обрадовалась, что Але понравилось.

— Я с Иркой поговорила, и все ей высказала! — бросила она.

— Зачем? Я ведь только рада.

— Я сказала ей, что знать ее не желаю, и это чистая правда. Ты выходной в воскресенье получишь?

— Да, конечно. Все выходные я свободна.

— Тогда встретимся.

Аля улыбнулась. Соня рядом, и ничего не страшно. Работа есть, деньги тоже. И унижаться не пришлось, все устроилось.

Послезавтра выходной и она опять будет радоваться солнечному дню. Они с Соней пообедают в рыбном ресторанчике, поедут кататься на катере к островам. Потом будут пить холодное пиво с устрицами в баре на набережной, и наслаждаться жизнью!

16

В воскресенье Соня пришла со своей родственницей, Зинаидой. Аля видела ее пару раз, но знакома не была. Слухи о Зинаиде ходили всякие. Женщины всегда шептались, когда видели ее. То, что Зинаида двоюродная сестра Сони, удивило Алю, до этого дня Соня никогда о ней не говорила.

— Зина, — представилась женщина, хотя называть ее просто Зиной не поворачивался язык.

Крупная, похожая на гладиатора женщина, с темным пушком над верхней губой, производила неприятное впечатление. До этого она работала в Болонье, у парализованного старика. Была вынуждена уйти. И не просто уйти, а покинуть в спешке город. Сама она ничего о себе не рассказывала, но слушок о ней достиг Римини.

Говорили, что она пыталась обманом женить на себе старичка. За полгода работы, она так запугала деда, что тот был готов на все. Говорили, что и бумаги она все подготовила. Сын старика ничего не замечал, у него своих заморочек было по горло. Да и жил довольно далеко от отца. Приезжал один раз в месяц. Все открылось случайно. Сын старика заехал к отцу со своим другом и тот признал в Зинаиде свою бывшую домработницу, что обокрала его четыре года назад и скрылась. Тогда еще документов у Зинаиды не было, и он ее не нашел. Теперь она попалась.

Говорили, что Зинаида не призналась ни в чем. Как-то удалось ей из этой истории выпутаться, но работу она потеряла. И надежду стать женой старичка тоже. Уехала сразу же из Болоньи, и приехала сюда.

Здесь ее кто-то из бывших подружек признал и слушок пополз.

Аля до этого не очень-то прислушивалась к слухам, но теперь, посмотрев в колючие глаза Зинаиды, призадумалась.

— Зинаида отлично говорит по-итальянски, — тараторила Соня. — Спрашивай ее, если меня рядом не будет.

Аля кивнула.

Втроем они зашли в небольшой ресторан. Этот рыбный ресторанчик у пляжа, Соня и Аля открыли для себя два месяца назад и просто влюбились в него. Морепродукты были изумительно вкусными и сочными. Повар Марио, высокий толстый весельчак, обожал свою работу и часто выходил в зал посмотреть, кто как ест. Для него было важно, чтобы люди ели с аппетитом. Соню и Алю он уже знал в лицо и всегда им улыбался.

Вот и сейчас, увидев женщин, он помахал им рукой и послал воздушный поцелуй.

— Ой, Алька, это он тебе! — хихикнула Соня. Аля залилась краской.

— Может, тебе? В прошлый раз ты две порции мидий слопала! Вот он и радуется!

Соня засмеялась. Женщины сели у окна и стали листать меню.

— Это хозяин? — прохрипела Зинаида.

— Да, — кивнула Соня, — это его ресторанчик, собственный.

— Женат? — Зинаида опустила глаза, расправляя скатерть.

— Не знаю, — пожала плечами Соня. — Мы об этом с ним не говорили.

— Он вдовец, — проговорили Аля и тут же пожалела о своих словах. Тот взгляд, что кинула на Марио Зинаида, испугал. Она словно схватила его этим взглядом, вытащила из проема дверей, втянула в себя…

Аля перевела взгляд на Соню. Та предостерегающе качнула головой, но ничего не сказала.

Зина вновь уткнулась в скатерть.

Заказ принесли, и завязался обычный разговор. Кто сколько получает, кому повезло, кому нет. Сколько девчат приехало в прошлое воскресенье, сколько в это. Кто получил документы, кому они не нужны и т. д.

Зина редко вставляла слова. Аля тоже. Соня говорила за троих и весело смеялась над каждой своей шуткой.

Обед обошелся в 45 евро на троих. Бокалы с вином, к рыбе, подал за счет заведения Марио. Соня познакомила его с Зинаидой, и Аля поразилась, как улыбка преобразила лицо женщины. Зина весело заговорила с поваром, похвалила его еду. Лицо ее разгладилось, глаза засверкали. Зинаида стала почти красивой. Это, видимо, заметил и Марио. Уходя к себе он оглянулся и улыбнулся Зинаиде.

Расплатившись, Аля и Соня пошли к выходу. Зинаида задержалась у барной стойки.

— А кофе? — спросила она.

— Попьем на набережной. Пойдем, там подают вкуснейшие пастичини!

— Я здесь хочу попить кофе, — проговорила Зина и отвернулась. Соня замялась, посмотрела на Алю.

— Пойдем, попьем с ней, — попросила она и потянула Алю за рукав.

Аля и Соня подошли к стойке.

Зинаида мельком взглянула на них, но ничего не сказала. Бармен уже поставил кофе перед ней. Аля и Соня тоже заказали по чашечке. Попили его молча. Каждый думал о чем-то своем. За все это время Марио не появился, и женщины покинули заведение. Зинаида сослалась на дела и ушла.

А Соня и Аля присели на скамейку, в тени дерева.

17

— Все что о ней бабы говорят — правда, но только с какой стороны посмотреть.

Соня достала платок и вытерла пот на лице.

— Она вбила себе в голову, что должна выйти замуж и стать богатой, — Соня усмехнулась. — У нее три сестры. Все обеспеченные, замужем, живут очень хорошо. А она с детства гадкий утенок. Огромная вымахала. Самая высокая в школе была. Жутко стеснялась своего роста. Замуж, наверное, из-за этого не вышла, и осталась одна. Родители умерли. Никто из сестер ее к себе не позвал, ничем не помог. Озлобилась просто на всех.

На поездку в Италию сама денег наскребла и уехала. Раньше меня на год приехала в Италию. Сначала без документов работала. Потом вернулась, домик свой продала, добавила деньги, что с собой привезла и квартиру в городе купила. Потом снова приехала. подала документы на легализацию. Ну и поставила цель, выйти замуж. Непременно за итальянца. Думаю, этим она сестрам утереть нос хочет. Видела, как на Марио у нее слюнки потекли? Она постарается его подцепить. Дома такой не была, а здесь смелая стала. Только Марио встречается с одной из наших. Ты ее знаешь, это Ленка с Ростова. Почти месяц, как она у него ночует по выходным.

— А Зинаида правда что-то украла?

— Да. Только кражей это хозяин ее бывший называет. На самом деле он не заплатил ей положенные деньги. Она ведь без документов тогда работала, в самый первый раз. Вот он этим и воспользовался. Она год проработала у него. Язык плохо знала, куда пожаловаться тоже никто не надоумил. Он и не выплатил сполна, что причитается. Можно сказать, за дверь ее выставил, не предупредив даже за день. Другую привел. Просто сказал, чтобы она манатки собирала, и к вечеру покинула его дом. Денег ей дал не за полный месяц, хотя должен был предупредить за две недели, или возместить деньгами.

Ну, она и прихватила его часы с полки. Назло. Часы дешевые были. Сама потом жалела, что сделала это, только назад не вернуть. Уехала тогда домой. Потом приехала обратно. А дальше ты, наверное, тоже слышала. Дед ей попался парализованный. Стал намеки ей всякие делать. Ноги у него не ходили и она мыла его, ухаживала. Он и предложил ей выйти за него замуж. Мол, умру, пенсию мою на себя переведешь, да и документы у тебя будут бессрочные. Кто не клюнул бы на такое? Пенсия почти полторы тысячи. Она согласилась. Сын тоже был согласен. Ведь кроме пенсии Зинаида ничего не смогла бы получить, а пенсия сыну не подвластна.

И тут случайно ее бывший хозяин пришел к ним в гости и узнал ее. Это было нетрудно, сама знаешь. Скандал вышел. Этот бывший хотел посадить ее, да Зинаида к тому времени уже хорошо по-итальянски говорила. Пригрозила бывшему хозяину, что расскажет его жене о девушке, которой он ее заменил. Что видела, как он с ней сексом занимался. Он и оставил ее в покое. Только с замужеством пришлось распрощаться. Потом Зина приехала сюда. Мне позвонила, и я ей работку подыскала. Вот так все было.

Аля задумчиво кивнула. История ее потрясла. Больше о Зинаиде они не говорили. И вечером отправились на свои рабочие места.

18

На следующие выходные Аля поехала прогуляться в Сан- Марино. Пришлось поехать одной. Соня, хоть и рвалась с ней, вынуждена была остаться на работе. Хозяева попросили.

Аля отправилась одна. Походила по магазинам, посидела в баре. Сан-Марино, город-крепость, очень ей понравился. Улочки, наполненные тайной, прохлада вековых камней, крохотные бары в закоулках. Все завораживало!

Вернувшись назад, она встретила Галю, подругу Любы. Той Любы, чье место купила Аля. Галя сразу затарахтела, что Люба удачно устроилась в Милане. Нашла работу сразу же. Звонила ей, рассказала, что в полном восторге. Милан ей очень понравился. Обещала помочь, если кто-нибудь из девочек соберется приехать.

— Так ты хочешь поехать? — спросила Аля.

— А ты не хочешь? Я очень хочу. Меня моя работа не держит. Старик сам неплохой, меня не обижает, но дочка с мужем покоя мне не дают. Все время меня дергают. Брали для работы у старика, а приходится все по дому делать. Целыми днями бегаю на второй этаж к ним. Еще и покрикивают. Хорошо, что детей у них нет, а то бы совсем замучилась. Год у них работаю, но устала так, как будто десять лет отпахала.

— А язык хорошо знаешь?

— Да. И документы сделала. Я четыре года в Италии. Эта работа самая плохая. До этого работала в двух местах, отличные семьи попались. Но первая бабка умерла, а вторую сдали в Дом престарелых. Вот теперь на этой работе.

— А у меня документов нет, и язык плохо знаю, — с сожалением произнесла Аля. — А в Милане, говорят, надо язык знать хорошо.

— Точно. Я тоже такое слышала. Если хочешь, я дам тебе номер Любы. Вдруг надумаешь поехать. А может вместе и махнем? Доработаем этот месяц и поедем.

— Да я же только начала. Неудобно уезжать.

Присев на лавочку, Аля рассказала Гале, что с ней приключилось по вине Иры.

Галя не удивилась.

— Это почти везде так, — проговорила она. — Не только подруги забирают работу. Недавно две сестры насмерть перессорились. Работу не поделили. Старшей из сестер работу нашла знакомая. Так младшая побежала и устроилась на это место, пока старшая сестра на свидании была. И не собирается уступать. Мол, ты всю жизнь по мужикам бегаешь, вот пусть они тебя и содержат.

— Ужасно! И что теперь?

— Не разговаривают друг с другом, заклятые враги теперь. Две родные сестры.

Аля об отъезде не думала, но номер телефона Любы взяла на всякий случай.

До вечера оставалось несколько часов, и она побрела в бар на побережье. Как она и рассчитывала, Соня отработала, и сидела там в одиночестве. Аля подсела к ней, заказала сок, и так уютно ей все здесь показалось, что мысли о поездке она из головы выбросила.

19

Месяц работы подошел к концу. Было очень жарко. Кондиционера не было, но толстые стены дома давали нужную прохладу, поэтому работалось легко.

Никто не тревожил Алю по пустякам и она монотонно выполняла свою работу. Бабка совершенно не была в тягость. Тихая, доброжелательная, она любила сидеть на лавочке, во дворе. К ней приходила ее соседка, тоже спокойная бабуля. Они часами болтали о чем-то.

После обеда Аля укладывала бабулю спать и ложилась отдохнуть сама.

До четырех часов жизнь замирала. Особенно это чувствовалось здесь, на окраине. Бабка вставала ближе к пяти. Аля помогала ей сойти по лестнице во двор и усаживала на лавочку.

Делать по дому было нечего. Аля садилась за компьютер или читала. По воскресеньям она покупала журналы и газеты у водителей украинских автобусов, которые занимались перевозками грузов и посылок в Италию и обратно.

Аля была довольна, и о своей бывшей работе не вспоминала. Ира по выходным не появлялась. Пару раз ее видели знакомые девочки в магазинах, но Ира ни с кем не общалась. Видно было, что она избегает встреч.

Впрочем, подруги по ней не скучали. С удовольствием проводили выходные на природе, на море, в городе. Так месяц и прошел.

И тут Алю ждал сюрприз.

К бабке приехал один из сыновей и, поговорив с сестрой, объявил Але, что забирает мать к себе. За проработанный месяц Але заплатили 800 евро и попросили завтра же съехать. О том, что они обязаны заплатить еще за две недели, сын и не заикнулся. Аля спорить не стала.

Соня настаивала, чтобы Аля утром пошла в мэрию и пожаловалась, но Аля не захотела. Еще неизвестно, чем все может обернутся. Одним удавалось выбить свои деньги, но были случаи, когда сиделку работавшую без документов, выдворяли домой. Этого Аля не хотела.

— Но ведь получается, что ты и те 200 евро, что за работу отдала, потеряла! Только месяц и проработала.

— Ну, такого никто не мог предположить. Люба ведь не знала, что бабку заберут.

— Еще неизвестно, правду ли тебе сказали! — ворчала Соня. — Им верить на слово нельзя. Может, другую хотят взять.

— Даже если и соврали, что я могу? Шум поднимать не могу и не хочу. Что-нибудь подвернется. А может, уеду в другой город.

Аля сказала это просто так, не задумываясь, но вечером, собрав чемодан, призадумалась. А что, если действительно поехать в Милан? Новое место, другой город! Интересно!

Надо подумать.

20

Соня посоветовала переждать и поискать работу в Римини, но Але захотелось перемен. Захотелось чего-то нового, и она решила ехать в Милан.

Всего несколько часов и она окажется в большом городе. Конечно, страшновато остаться без Сони, без девочек. Ведь со многими познакомилась, со многими вместе отмечали праздники, ходили на море, катались на катере.

Но посмотреть другой город тоже хотелось.

Галя, узнав, что Аля решилась ехать, тут же попросила расчет у своих хозяев. Она непременно хотела поехать с Алей. Но хозяева потребовали, чтобы девушка отработала положенные две недели, и ей пришлось согласиться. Она работала легально, по контракту, и вынуждена была соблюдать правила. Она проводила Алю на поезд, пообещав приехать следом.

Я выросла в благополучной семье. Мои родители преподавали в университете, были прекрасными людьми, ни в чем не нуждались.

Меня, единственного ребенка, родители баловали, очень любили и прочили счастливую жизнь.

Действительность оказалась печальнее.

Папа в сорок пять лет внезапно скончался, прямо на лекции. «Сердце перестало биться», буднично произнес ужасные слова доктор, и они врезались в память отчетливо и навсегда. Оказывается, может вот так просто остановиться сердце. Стучало, и вдруг все! Человека нет.

Нам с мамой пытались внушить, что это легкая смерть. Что он не мучился, не страдал, умер без боли. Нас убеждали, что это лучшая смерть, которою только может пожелать себе человек, но мы думали иначе.

Папа ушел, остались его бумаги и дела, которых мы с мамой решить не могли, и жизнь полетела кувырком. Вдруг оказалось, что дом, в котором я родилась и жила все это время не наш. Он принадлежит моему дяде, брату отца, который всю свою жизнь прожил на Севере. Он сообщил об этом в день похорон, спустя десять минут после того, как гроб с телом папы опустили в могилу.

И хотя наши немногочисленные родственники были горой за нас и доказывали в суде, что дядя не может претендовать на дом, так как получил в свое время квартиру от родителей, судья решила, что ему должна отойти половина дома.

Дядя сделал нам одолжение, согласился взять деньгами. Их у нас не было, и дом достался ему. За нашу половину дядя деньги нам выплатил, но намного меньше того, что ожидалось.

Мы с мамой ушли жить на квартиру. Я закончила девятый класс, учиться дальше не захотела и поступила в педагогическое училище. Закончила его и стала работать.

Мама так и не вышла повторно замуж, хотя были претенденты, и не один. Она работала очень много, стараясь собрать деньги и купить свое жилье. Когда я вышла на работу, мы стали собирать на квартиру вместе.

Мне исполнилось двадцать шесть лет, когда мы вошли в собственную двухкомнатную квартиру. Счастью нашему не было предела.

Наконец-то у нас была своя квартира! Мы купили новую мебель, новый телевизор, холодильник. Мы мечтали о счастливой жизни. Но через полгода мама слегла.

Она серьезно заболела и радость наша испарилась как дым, в одно мгновенье. Мама продержалась всего лишь год, потом ее не стало.

Я похоронила единственного родного человека, и осталась одна. Мне позвонил с соболезнованиями брат отца, тот, что выселил нас из нашего дома. Я послала его такими словами, значение которых, даже сейчас, с трудом понимаю. Я и не подозревала, что знаю такие выражения. Мне передали, что у него от моих слов случился сердечный приступ. Рассказали, что его жена проклинала меня, обзывала подлой тварью. Но что ее слова могли мне сделать? Хуже, чем мне было, вряд ли стало бы. Я давно не считала их родственниками и то, что они обо мне говорят, меня не тронуло.

Я стала жить одна.

Глава-2, МАРИНА

Северная Италия, Пьемонт

Август 2012 года

21

Марина потушила ночник, прикрыла окно занавеской и легла, устало вытянувшись на узкой кровати. Сегодня она будет в постели одна и прекрасно выспится. Духота не так будет донимать. Два года уже Марина в Италии, но привыкнуть к жаре не может. Уф! Сон что-то не идет… Мысли всякие крутятся в голове, прошлое покоя не дает… Напоминает о себе…

Черную полосу, разделившую жизнь на свет и тьму Марина вспоминала каждую ночь. Она состояла из двух палочек. Двух единичек, тянущихся в бесконечность. Два года прошло, но из памяти ничего не стерлось.

День 11 ноября 2009 года стал для Марины роковым. В это день звонок разбил налаженную жизнь Марины и похоронил под осколками все её мечты и надежды.

Коля умер в какой-то странной пьяной драке. Его зарезали непонятно за что, и неизвестно кто. Это было тем более странным, что Коля никогда не ввязывался в драки, не пил, и избегал шумных компаний.

Нашли Колю уже мертвым.

Все это произошло в далекой Испании, где Коля работал несколько лет строителем.

Марина плохо запомнила те черные дни. За телом полетели свекор и его второй сын. Формальности были решены на удивление быстро. Виновника обещали искать и привлечь, а пока нужно было только ждать.

И жить дальше.

Вот только как жить, этого Марина не знала. В черных, как смоль волосах, засеребрились седые волосы, синие глаза стали прозрачными и блеклыми. Марина с трудом узнавала себя в зеркале.

И дело было не только в том, что Коли больше нет. Они давно не пылали друг к другу любовью и считали себя супругами больше по привычке. Она дома, он в солнечной Испании. Она с любовником. Он тоже, возможно, не один.

Дело было в том, что разрушился налаженный быт, уверенность в завтрашнем дне, стабильность. Вдруг отчетливо стало понятно, что денег из Испании больше не поступит, и это была катастрофа.

Огромный кредит под нешуточные проценты полностью лег тогда на её плечи, и помочь было некому. Совершенно.

Последние шесть лет Марина не работала. С тех пор, как Коля уехал в Испанию, проблем с деньгами не было, и необходимости работать тоже. За эти шесть лет Марина выучила дочку, выдала её замуж. Помогла с покупкой квартиры для молодоженов.

Потом затеяла евроремонт в своём частном доме. Взяла кредит, наняла работников. Денег Марина не жалела, и ремонт превзошел все ожидания. Посмотреть на дом Марины и Коли приходили все родственники и соседи. Муж исправно слал деньги и на семью, и на погашение кредита. Марина в ответ высылала фотоснимки проделанной работы. Радовалась, как ребенок, что будет жить в такой красоте. Коля тоже был доволен, вечно жить в Испании не собирался. И тут случилось такое.

Погашать кредит стало не на что.

Где взять деньги?

Этот вопрос занимал каждую минуту ее жизни, но ответа не было. Помогать никто не собирался.

У подруг сразу возникли свои нерешенные проблемы. Родственники сразу стали нищими, доедающими известно что, без соли. Свекор не стал юлить и сразу сказал, что пока жив был сын, он не вмешивался. А теперь он не собирается выплачивать его сучке-вдове кредит, чтобы она в роскоши с любовником кувыркалась.

После нескольких месяцев борьбы с банком дом Марина потеряла.

Рассталась и с любовником, который явившись на свидание в подаренном ею свитере, нагло заявил, что в его планы не входит содержать женщину. Его, видите ли, оскорбляет, что с него пытаются поиметь что-то материальное. Он желает любить чистой любовью, без всяких обязательств.

Надавав уроду по мордасам, Марина забилась в угол самой дальней комнаты дома, который уже не принадлежал ей, и проплакала до утра.

22

Утром пришла дочь, насильно заставила выпить чаю и стала собирать вещи, чтобы перевезти ее к себе в однокомнатную квартиру. Но Марина решительно воспротивилась.

Нет, на такое она не согласна. Она не будет в роли нищей родственницы, жить в квартире зятя. Дочка уговаривала, ведь часть денег дала она, но Марина была категорически против переезда к дочери.

— Куда же ты пойдешь? — плакала дочка. — Ведь через две недели тебя выселят.

— Не беспокойся, — стояла Марина на своем.

Она не доставит удовольствия всем этим сплетницам увидеть что она, как побитая собачка, уходит жить к зятю. Она что-нибудь придумает.

И придумала.

За день до выселения, Марина, собрав небольшой чемоданчик выехала, из ставшего теперь чужим дома, в направлении вокзала. Утром её ждал рейс в Италию, и Марина твердо решила заработать много денег и построить себе новый дом. Пусть и не такой, как этот, но свой.

Ничего, ей только сорок пять лет. Многое можно сделать в этом возрасте. Главное поставить цель и не сворачивать.

В турфирме ей предлагали Испанию, но туда она не захотела. Там убили Колю. Туда она не поедет. Пусть будет Италия, город Турин.

Этот город она недавно видела в телепередаче. Он ей понравился.

23

Огромный вокзал в Турине поразил красотой, Марина была очарована. Вокруг сновали люди, с веселыми лицами, спешившие по своим делам. Другие, наоборот, никуда не спешили. Сидели в баре, пили кофе или прохладительные напитки.

Было очень жарко. Естественно, конец июня, лето в самом разгаре. Полно приезжих туристов, и отправляющихся на отдых итальянцев. Толпы людей с чемоданами и сумками толпились у билетных касс. Их становилось все больше и больше.

Марина заказала кофе и села за столик в баре.

Заветный номер телефона, полученный за 100 евро у менеджера турфирмы, пока не отвечал, но об этом Марина была предупреждена. Женщина работает. Перезвонит, как только освободится.

Марине принесли кофе, бриошь с кремовой начинкой. Как вкусно! Какие запахи вокруг: миндаль и кофе.

Захотелось стать частью всего этого! Почувствовать себя своей в этой стране. Марина вздохнула.

Работодательница перезвонила через час. Марина записала адрес, номер автобуса и поехала на квартиру.

Как ни странно, Марина ничуть не тушевалась. Те несколько слов, что она успела выучить за время перелета, помогли ей сориентироваться и купить билеты. Марина порадовалась этой легкости. Что-то подсказывало ей, что она не зря решилась на эту поездку. Все будет отлично.

Дом нашла довольно быстро, и вскоре уже пила чай на небольшой кухоньке двухкомнатной квартиры. Рядом с ней сидели ещё две женщины, тоже искавшие работу. Одна была, как и Марина, без документов и знания языка. Другая, веселая хохотушка, находилась в Италии почти три года. У нее документы были.

Общий язык женщины нашли сразу.

Марине рассказали про очень дешевый рынок, где за евро можно купить два килограмма фруктов или овощей. А так же, всего лишь за евро можно купить много всяких нужных вещей. Кофту, например, белье. Приличную обувь от трех до пяти евро. Рассказали, что в магазинах бывают очень выгодные скидки, много фирменных вещей можно приобрести за бесценок.

Город очень богатый, много миллионеров. Платят сиделкам хорошо. Особенно на холмах, в пригородах Турина. Заработки доходят от 1200—1400 евро до 1800 евро. Правда, для этого надо хорошо знать язык, уметь готовить итальянские блюда. Но и для совсем свеженьких сиделок работа найдется от 800 евро до 1000. Как повезет. Очень много зависит от везения, подчеркивала хохотушка Женя, проработавшая за три года в нескольких местах.

Она бойко выкладывала все, что знала, не забывая прихлебывать горячий чай. Ее рыжие волосы падали ей на лоб, и она резким взмахом руки отметала их, ни на минуту не закрывая рот.

— Мне повезло только один раз! — вещала она. — И то только потому, что женщина не смогла вовремя приехать из другого города. А сиделка нужна была срочно. Мне эта работа и досталась. Конечно, содрали за услуги 250 евро, но это по-божески. Мне, можно сказать повезло. Платили 1000 евро. Работа была просто супер! В отдельном доме только я и дедок. Ему семьдесят лет было. Все его родные жили далеко, в другом городе.

Дочка из пригорода приезжала раз в месяц. Я сама себе хозяйка была. И продукты сама покупала. Денег на еду дочка не жалела, 400 евро давала на продукты. Ох, я тогда и оторвалась! Чего только не покупала. Столько деликатесов перепробовала, до сих пор слюнки текут.

Женя внезапно смолкла, вздохнула:

— Жаль, все закончилось через пять месяцев.

Женя нервно откинула волосы. Взгляд ее погрустнел.

— Умер мой дедок. Инсульт. Два дня в больнице пролежал и все. Не поверите, я плакала как за родным.

Женя шмыгнула и высморкалась в платочек.

— Такой был добрый. Мне моего дедушку напоминал. Всегда тихо так ходил по комнате. Целыми днями сидел перед телевизором. Ни мыть его не надо было, ни одевать. Все сам. Даже лекарство сам принимал. Мозги у него были в порядке.

Помолчав немного, Женя грустно добавила:

— Остальные работы такими хорошими не были. Даже вспоминать неохота.

Марина и Валя слушали Женю, раскрыв рот. Было очень интересно. Радовались, что без работы не останутся. Женя заверила их, что хозяйка квартиры что-нибудь да подыщет.

Новые подружки рассказали Марине, что в городе шикарная ночная жизнь. Много дискотек, ресторанов с танцевальной программой. Можно завести довольно неплохие знакомства.

Отлично. Знакомства со счета Марина тоже не сбрасывала.

Начало показалось хорошим, и Марина повеселела.

24

Через несколько дней Марине казалось, что она в Италии уже давно. Язык, с трудом, но давался. Хозяйка оказалась приветливой, с работой обещала не тянуть. И не подвела. Через десять дней работа у Марины появилась. Повезло, что так быстро, восхитились подружки, но она до сих пор вспоминала первую работу с ужасом.

Бабка оказалась глубоко склерозной и, в придачу, глухой. Чтобы она что-то услышала, надо было кричать ей прямо в ухо. Телевизор включался на всю громкость, а комнат было всего две. В одной её спальня с огромной кроватью, занимающей почти все пространство. Другая комната, соджорно, была общей. На диванчике в соджорно днем отдыхала бабка, а ночью Марина раскладывала его для себя. Он был коротким, и ноги Марины свисали. Очень было неудобно, но терпимо. Хуже было другое. Бабка допоздна смотрела передачи, и Марине приходилось сидеть рядом на стуле и глохнуть от громкого звука телевизора. Ни выключить его, ни сделать звук тише, бабка не позволяла. Еще в доме были две кошки. Для них в ванной комнате лежал лоток с наполнителем и стояла невообразимая вонь. Хорошо, хоть окно выходило на теневую сторону и можно было держать его отрытым. Но что будет зимой?

Ладно, так далеко загадывать Марина не стала.

Сиделка, что работала до Марины, хихикая поведала что склероз у бабки имеет свои преимущества. Она не требует уборки и, главное, не помнит, что ела.

И ела ли вообще.

Поэтому она давала бабке одни макароны, а оставшиеся продукты уносила домой. Оказалось, что здесь у неё семья. Муж и двое детей. И все питались за счет старухи. Рассказала, что ни за что такую работу не оставила бы, но нашла ещё лучше. Такую же бабку, но молчаливую. И платят больше на 100 евро. Поэтому эту работу продает. Марина, открыв рот, слушала эту ушлую женщину и не знала что ответить. Все было так отвратительно, что слов не находилось.

Впрочем, ее ответы женщине были не нужны. Получив свои деньги, она умотала, прихватив бабкино покрывало с антресолей.

Марина поначалу испугалась, что могут подумать на нее, но Женя, посоветовала не забивать голову.

Та не признается, еще и повернет дело так, что Марина ее оговорила и сама стырила одеяло. И еще неизвестно, кому дочка хозяйки поверит. Ведь та проработала почти два года, а Марину она видит первый раз. Лучше промолчать. Возможно, дочка и не заметит, что покрывало пропало.

Марина согласилась с доводами и ничего не сказала.

25

Работа оказалась не сложной физически, но морально просто убивала. Сил к вечеру не оставалось совершенно.

Целый день старушка шастала по квартире и приставала с вопросами к Марине, задавая один и тот же вопрос десятки раз.

По ночам часто вставала и зажигала газ, пытаясь сварить себе кофе. При этом совершенно не помнила, как это сделать и с пачкой кофе бродила, как приведение, по всей квартире. Иногда насыпала его в кофеварку, но забыв как включить газ, металась возле печки.

Марину она при этом не будила, и ее почти не было слышно.

Раз проснувшись, и застав бабулю с кофеваркой, Марина стала просыпаться от малейшего шума, хотя до этого всегда спала крепко. Ее страшили эти ночные прогулки у газовой плиты.

Несколько раз постель оказывалась мокрой. Бабка, забыв про туалет, писалась под себя. От памперсов она отказывалась, и Марина просто меняла белье. Уложить старушку после смены белья было невозможно. В такие моменты она начинала кричать, отбиваться от Марины, звать на помощь.

Приходилось варить кофе и давать ей выпить. Это, как ни странно, помогало.

Со всем этим приходилось мириться. Радовало, что «по-большому», бабка ходит в унитаз. Это, к счастью, она пока помнила. Часто, сняв трусы, надеть она их не спешила и расхаживала по квартире уворачиваясь от Марины.

Женя уверяла подругу что ей пока везет, но добавляла, что дальше будет хуже.

Марина и сама это понимала. Она просила дочь старушки сделать замок на кухне, чтобы ее мать не могла включить газ или еще что-нибудь натворить. Но та отмахивалась. Велела просто перекрывать газ. Мол, кран наверху, она не достанет. А на кухню если не пускать, то бабка будет кричать всю ночь.

Так и было. Когда Марина пододвинула тумбочку и перекрыла вход на кухню, бабка среди ночи стала кричать, что она в доме хозяйка, что никого не желает слушать, ничьих приказов! Кричала до тех пор, пока не получила доступ к шкафчикам. Там она сразу смолкла, и взяв в руки пачку с кофе, замерла перед плитой. Марина сварила ей кофе, бабка выпила и нехотя отправилась спать. На часах было три часа ночи.

И так происходило почти каждую ночь.

Марина поделилась с подругами, что не выдержит такой график. Не спать по ночам очень тяжело. Удивлялась, как женщина перед ней смогла вытерпеть два года.

Женя высказала предположение, что возможно она давала бабке снотворное, привезенное из дома. Здесь многие это практикуют, добавила она. Но если хозяева прознают, то выгонят. А могут и под суд отдать. Лекарства могут выписывать только итальянские доктора. И если бабке ничего не дают, то так надо.

Марина промучилась три недели. За эти дни она поспала нормально только четыре раза. Единственное время, когда Марина могла от бабки отдохнуть, это был послеобеденный отдых. Старушка засыпала примерно на три часа, и в доме устанавливалась тишина.

Марине разрешалось оставлять на это время бабку. Она выходила в магазин, или погулять.

Вырваться, хоть на время, из душной комнаты было блаженством.

Работа находилась недалеко от центра, и Марина спешила туда, где кипит жизнь, где ходит нарядная публика, сверкают витрины магазинов.

Возвращаясь, она снова попадала в кабалу. Две кошки к ее приходу наполняли квартиру вонью, разбросав загаженный наполнитель в ванной комнате. Из-за июльской жары, квартира пропитывалась удушающим запахом. Открытые окна не помогали. Вонь въедалась в мягкую мебель, в занавески.

Марина любила кошек. У самой всегда в собственном доме были кошки. Но этих кошек она просто возненавидела. Они были агрессивные, держались отстраненно. Часто писали в кровати своей хозяйки. Марина поначалу стирала каждый день, но потом дочка старушки запретила стирать так часто. Надо экономить, сказала она и разрешила стирать только один раз в неделю. Белье собиралось в пластиковой коробке и источало ужасную вонь.

Марина не знала, что делать. Оставаться ей на этой работе, или искать другую? Конечно, отданных за трудоустройство денег ей никто не вернет. Можно только попробовать продать работу, за ту же цену. Женя сказала, что человек найдется быстро. Но что потом?

И где гарантия, что другая работа будет лучше?

У Марины нарушился сон. Она пробовала читать, но бабка вставала и гасила свет, не разрешая тратить электричество. Марина поняла, что так долго не протянет. И когда бабка в очередной раз описалась в кровати, и в два часа ночи, стала ломиться на кухню, требуя кофе, Марина решила, что с нее хватит.

26

Если не спать ночью, можно сойти с ума. Никакие деньги не согреют. А в психушку загреметь не хочется. Марина все бросила, хотя Женя и советовала ей потерпеть хоть два месяца или продать работу, но Марина не стала ждать.

Утром, собрав вещи, она позвонила хозяйской дочке и сказала, что уходит. Дочка скривилась, но не обманула, заплатила за три недели 750 евро.

Марина потеряла 200 евро, которые отдала за работу, но все же у нее остались деньги и это немного взбодрило. Можно будет заплатить за новую работу, если понадобится, и на первое время хватит.

На бывшую квартиру она не вернулась. Жени там не было, она нашла неплохое место на окраине города и съехала. А Валя собралась, для экономии, перейти в каритас.

Для Марины это была новость. Оказывается, есть специальные ассоциации помощи нуждающимся.

Их несколько в городе. Там принимают беженцев и временно попавших в затруднительное положение. Самый лучший находится в церкви. Надо только заплатить 1 евро за ночь, и тебе обеспечены ужин, ночлег и завтрак.

Утром церковь надо покинуть. Если ничего не изменится, можно прийти опять и жить так три недели.

Там удобные комнаты, вкусно кормят. Марина заинтересовалась.

Работа занимала все мое время. Я тупо уходила утром из дома, а вернувшись, сидела у телевизора или читала. Ничего серьезного в моей жизни не происходило. Так было и раньше, пока жива была мама, и все меня вполне устраивало. Но мамы не стало, и навалилась тоска.

Оксана, моя близкая подруга, уговорила меня принять ухаживания парня из соседнего дома. Я знала его давно, мы учились в одной школе. Он был старше на два года и сейчас ему было около тридцати. Женат он не был.

Нельзя сказать, что я сторонилась молодых людей. Я периодически с кем-то встречалась, знакомилась, дружила. Но все было не то, ничего серьезного. Я была равнодушна к этим молодым людям. Мне было с ними скучно. Но так не могло продолжатся вечно.

Мне нужно было, чтобы рядом было живое существо, которое любило бы меня. И я, в ответ, любила и заботилась о ком-то. Я подумала тогда, что если выйду замуж у меня родится ребенок. И он станет смыслом моей жизни.

Я позволила себе думать о Никите.

Он был худой и высокий, намного выше меня. С непослушным ежиком русых волос. Миловидный, карие глаза. Мы знали друг-друга с детства. Нам не надо было привыкать друг к другу, и я вышла за него замуж.

Первый год прошел очень быстро. Я его почти не заметила. Мы оба работали, вечерами сидели у телевизора. Изредка ходили в гости. Жили мы у меня, так как с его родителями мне жить не хотелось. Хотя они были бы не против.

Это была размеренная жизнь, спокойная, без всполохов. Я жила словно в спячке. Думая о том, что я не одна и только это имеет значение.

На второй год его мать забила тревогу. Я не беременела, и это стало ее тревожить. Я тоже хотела ребенка, но не считала, что он должен появиться немедленно. Так же думал и Никита. На тревогу матери он не обращал внимания. Но прошел еще один год, и он тоже стал волноваться.

Его мать настояла, чтобы мы проверились. Диагноз для меня оказался трагическим. Я никогда не смогу иметь детей.

Еще несколько месяцев ушло на то, чтобы получить консультации в столице, и в других центрах материнства, но это все было лишнее. Я бесплодна, и этого никто не сможет изменить.

Глава-3, РОЗА

Юг Италии, Апулия.

Август 2012 год.

27

Жара душила.

Роза промокнула салфеткой пот на лице и выключила газ на плите. Наконец-то обед готов. Осталось только подмести и протереть полы. И все на сегодня.

Скоро с работы придет старшенькая, Настя, и все вместе они пообедают. Младшая дочка, Леночка, тоже ждет сестру с нетерпением, она обещала ей принести мороженое.

Женщина устало опустилась на стул, выдохнула.

Пот снова залил лицо, кожа побледнела. Из-за этого веснушки, обильно рассыпанные на переносице казались почти черными. Рыжие вьющиеся волосы взмокли на висках от жары. Сейчас она включит кондиционер и на несколько часов, на три примерно, в комнате будет нормальная температура.

Роза прилегла на диван, прикрыла устало глаза. Воспоминания нахлынули, хоть никто их и не звал.

День, когда она попала в это захолустное местечко на юге Италии, Роза поминала недобрым словом вот уже почти два года. И вовсе не из-за того, что выбор пал на эту страну. Сама уговорила Нину, взять ее с детьми в Италию. И счастлива была, что та согласилась помочь, забрала в свой город, чтобы было с кем словом перемолвиться, как она выразилась.

Ведь Нина тогда, в трудную минуту, спасла ее и детей. Можно сказать, подарила новую жизнь, и за это Роза была ей благодарна безмерно.

А то, что городок не понравился, так это не только ей. Нина сама задыхалась в нем, потому и согласилась помочь Розе. И деньги первое время ей подкидывала, и устроила на работу к бабке. И квартиру помогла снять.

Поэтому и терпела Роза пока Нина созреет, и покинет своего итальянца, за которого ее угораздило выйти замуж. И тогда все в их жизни изменится.

Роза прикрыла дверь на балкон, и выключила кондиционер. Держать его включенным все время возможности не было. Электричество дорого. За второй год проживания в этом, богом забытом месте, Роза научилась экономить. Терпеть жару и духоту летом редко используя кондиционер, так как электричество дорого. И терпеть до последнего холод, так как отопление дорого.

Раздался звонок. Лена побежала открывать дверь.

Настя чмокнула сестренку и сразу прошла на кухню. «Как она выросла» — подумала с гордостью Роза, глядя на свою белокурую дочь. Насте исполнилось недавно девятнадцать лет. Она работала баристой в местном баре.

Тяжелая работа, небольшая оплата. Но помощь очень существенная. С теми деньгами, что получала Роза за уборку в трех местах, получалась неплохая сумма. Кое-что удавалось даже отложить.

Роза, улыбнувшись дочке, стала накрывать на стол.

28

Про работу в Италии Роза знала все до приезда. Знакомых женщин из её родного поселка, в этой стране работало великое множество. В основном работали в Неаполе и его окрестностях. Неплохо зарабатывали. Покупали на заработанные деньги квартиры для детей, устраивали богатые свадьбы, дарили сыновьям машины, отправляли детей на учебу в престижные вузы.

Были, конечно, и такие что жаловались.

Но ведь и дома жизнь у всех складывается по-разному. От человека зависит. Роза воздушных замков не строила. Понимала, что просто так ничего не дается, и рискнуть была готова.

Тем более что обрушилась, хоть и не очень удачная, но привычная жизнь в доме, который Роза считала своим, и в котором родила двух детей.

— Что будет с нами если твой брат не найдет деньги? — раз за разом спрашивала она мужа в то тревожное время. Тот упрямо молчал, уходил от разговора. Это пугало, настораживало.

— Что будет с нашим домом? Ты что молчишь? Как ты мог такое сделать?

Это вопрос она задала ему и в тот роковой день.

И то, что все рухнуло, поняла прежде, чем он открыл рот.

Таких злых глаз Роза у мужа никогда не видела.

— Не будет денег, не будет и дома. Будь готова ко всему! — бросил он тогда и Роза похолодела.

— А мы? А дети как же?

— Послушай, — орал тогда муж. — Дом, между прочим, принадлежит нашей семье. Ты в него с одной хозяйственной сумкой пришла. Так что не прыгай, не твое заберут!

— Что-о?! — задохнулась Роза. — А дети? Двое детей не из твоей семьи? Или я их тоже в авоське принесла?

— Не ори! Дети выросли! Пусть сами заработают!

— Как это выросли? Насте только семнадцать, Леночке семь лет! Ты что это говоришь?

— Тебя никто не просил Ленку рожать. Сама захотела. А Настя выросла, школу закончила. Может идти работать. Я тоже рано начал работать. Да и тебе не помешает потрудиться. Хоть бы и уборщицей. Всю жизнь на шее у меня висишь.

И как только язык повернулся сказать такое. Как она могла работать, если ухаживала за больными его родителями? Сначала свекор болел, умер. Потом слегла свекровь. Только год, как похоронили.

А хозяйство в доме, а скотина? А огород? Ведь это все она на своих плечах тащила!

Спорить было бесполезно. Он всё решил за ее спиной.

Без неё тайком заложил вместе с братом дом, взял кредит, и что теперь будет, никто не знал.

29

Роза со страхом наблюдала, что в дом делается меньше покупок. Сломался утюг, старый. Так муж не захотел покупать новый. Мол, потом, когда деньги лишние будут. Не стал чинить душ, который стал протекать, отказался от заказанного ранее письменного стола для Леночки. Девочка должна была пойти в первый класс. Даже продукты стал покупать экономно.

Роза попыталась устроить скандал, но это ничуть не помогло. Наоборот, стало только хуже.

Теперь муж попрекал ее, что она не может экономить, вести хозяйство по-умному. Не продает излишки с огорода, ничего не выращивает на продажу, как делают другие.

При этом помогать отказывался. А где у Розы столько времени и сил?

Сочувствия у родственников Роза тоже не нашла. Отца не было давно, но мать была жива, здорова. Жила с неженатым братом Розы в большом доме.

На жалобы дочери махнула рукой.

— Живешь с ним почти двадцать лет, теперь нехорош стал? А где раньше была? Я отговаривала, ты не послушалась. Сама захотела стать женой оболтуса без образования. Теперь терпи. Лет тебе под пятьдесят уже, не молодая. Большая часть жизни прожита. И что теперь хочешь? Менять все?

— Так ведь по миру может пустить нас со своим кредитом! Что делать буду?

— Придумай сама, что делать! Я тебя вырастила, замуж отдала. Приданое справила. Что ты от меня хочешь? Двадцать лет совета не спрашивала, а сейчас что тебе могу сказать? У меня свои заботы есть. Брат твой не женат до сих пор. Вот о чем у меня голова болит. А у тебя своя должна болеть.

Роза понимала, что мать права. Никто ее насильно замуж не выдавал, это ее был выбор. Она влюбилась тогда, и никого не слушала. Да было все терпимо эти годы! Муж работал, жили хорошо, ни в чем не нуждались. Поэтому и не спрашивала совета у матери. Теперь оказалось, что этим могут попрекнуть.

Да, с кредитом не нашли они с мужем понимания. Деверь его подбил взять деньги. Приехал на похороны матери с севера и назад не вернулся. Остался жить у них, в родительском доме.

Работу быстро нашел. Стал машины ремонтировать. В дом ни копейки не приносил, а муж и не просил. А несколько месяцев назад задумал свою мастерскую наладить. Но не здесь в поселке, а в городе. Там все дорого, деньги немалые надо было вложить. Вот он и уговорил мужа взять кредит под залог дома.

Да, конечно, дом семейный, но ведь и Роза в этом доме не чужая. Двадцать лет в нем живет, двух детей здесь родила, за стариками до самой их смерти смотрела.

Как это, у нее нет права голоса?

Но как оказалось — нет у нее этого права. Никто ее не спросил, никто и слушать не захотел. Муж упрямо стоял на своем, а деверь накричал на нее, чтобы не лезла в чужие дела.

— Уходи на квартиру, если не можешь так жить! — кричал муж.

— Это как же, а дети?

— И их забирай!

— Ты в уме? Детей гонишь?

— Это ты им жить не даешь, чего добиваешься не пойму? — стоял на своем муж.

За всеми этими склоками, Настя не поехала поступать в техникум, как хотела. Не могла мать одну оставить. Да и денег не было.

А как пришла осень, так грянул гром.

30

Кредит выплачивать стало нечем. Это был удар. Мастерская прогорела, конкуренция задушила. С налогами намудрили. Все эти слова ворохом сыпались на Розу. Она в них ничего не понимала, и не хотела понимать. Ее беспокоило только одно: что будет с домом. А с домом, похоже, готовились распрощаться.

Первого сентября Леночка в школу не пошла. Дом описали и приказали в течение недели освободить помещение. Роза, все черная, стояла на пороге, теперь уже чужого для нее дома, и не знала, что ей делать, как быть.

Вещи, собранные в какие-то узлы и баулы лежали на полу. Кровати были проданы, мебель тоже. Скотину, птицу, инструменты- все продали. Пусто стало в доме, во дворе. Тихо так, что хотелось выть. Муж с братом уезжал на север. О ней с детьми, он даже не думал.

— Возвращайся к матери, — буркнул он за день до отъезда. — Не могу я тебя с собой взять. Не знаю сам, как буду жить. Чего детей тащить в такую даль?

Роза тогда ничего ему не ответила. Как деревянная была. В ту ночь они легли спать на полу, на матрасы. Еще пять дней они могли находиться в доме, потом все. Пришлось бы куда-то идти. К матери Роза пойти не могла. Та сказала, что приютить не может. Что сын собирается жениться и его невесте вряд ли захочется идти в дом, где повернуться негде. Сама выпутывайся, был ответ.

Настя успокаивала мать, Леночка тоже старалась развеселить. Какое счастье, что есть у нее девочки. Соседка Варя позвала к себе в дом до зимы, пока ее муж и сыновья на заработках. А там видно будет, утешала она. Роза раздумывала.

В день отъезда мужа она просидела до вечера на крыльце. Видела, как мимо шли дети из школы, и прижимала к себе худенькое тельце доченьки, которая должна была пойти в первый класс.

— Ничего, мамочка, — шептала дочка, поглаживая тоненькими пальчиками плечо Розы. — Я на следующий год в школу пойду. Я еще не буду очень большая, никто не будет надо мной смеяться.

Роза тогда не выдержала и разрыдалась. Как же так? Как она не смогла собрать девочку в школу? Что же она за мать такая? Боже мой, что делать? Что?!!

31

После захода солнца пришел муж. Молча, покидал вещи в старую спортивную сумку, взял куртку. Деверь вышел из своей комнаты с чемоданом. Они уезжали. Оставляли ее с детьми, и руины их совместной жизни. Роза смотрела на них сухими глазами.

Подъехало такси, водитель посигналил. Деверь прошел за калитку и сел в машину.

Муж топтался в доме, что–то искал. Роза все так же сидела на крыльце. С одной стороны сидела Леночка, с другой — Настя. Они молчали, просто смотрели, как уходит от них отец.

— Лешка, опоздаем! — крикнул деверь, и Алексей вышел из дома.

— Ну, прощайте, — буркнул он и, не дождавшись ответа, пошел к калитке. У калитки он замешкался, что-то хотел сказать, но повторный зов брата помешал ему. Он уехал.

Роза удивилась, как стало тихо. Или это пустота дома так на нее действует? Уехал муж. Последние полгода он был как чужой. А ведь прожили двадцать лет.

Когда зажглись огни, Роза встала. Надо приготовить ужин, накормить девочек, уложить. Настя быстро взялась помогать матери. Почистила картошку, поставила на плиту кастрюльку с водой.

Есть сыр, яйца. Хорошо, хоть холодильник не пришлось продавать. Он старенький. Желающих взять его даже даром, не нашлось. Роза поставила на стол продукты. Стала нарезать салат.

Леночка привычно разложила на полу игрушки. В доме было пусто, голоса раздавались гулко.

Роза, как сомнамбула, ходила по кухне. Все трогала, и никак не могла взять в толк, что еще сделать.

Теперь, когда не стало скотины и птицы, свободное время тяготило. Роза ничем не могла себя занять. Только думала, что делать?

Эта мысль стучала по голове, как молоток.

Наконец, картошка сварилась. Настя накрыла на стол, помыла сестре руки и усадила за стол. Роза тоже села. Настя пошла за вилками и вдруг вскрикнула. Роза обернулась. Настя держала в руках небольшой сверток из газеты, из которого торчала пачка купюр.

Дрожащими руками Роза взяла деньги и короткую записку.

В ней было только одно слово «прости».

Роза пересчитала деньги, 100 тысяч рублей. Дом стоил почти миллион.

Роза смотрела на деньги и вдруг решение пришло, как удар молнии. В одно мгновение озарив и оживив сумрачное лицо женщины. 100 тысяч рублей это, конечно, ничто, если нет своего жилья. Капля в море! Но эта капля может изменить их жизнь, и она это сделает!

— Ужинать! — весело крикнула она, и девочки заразившись ее весельем, кинулись к столу. Ужин прошел весело! Нашлась банка домашнего компота из груши, печенье и конфеты, что занесла соседка, а самое главное появилось настроение!

Уложив девочек спать, Роза накинула куртку и выскользнула из дома.

32

Соседка Варя открыла дверь сразу, словно ждала, что Роза придет.

— Давай чайку попьем, — усадила она Розу.

Варя, соседка, лучшая подруга Розы. Вместе они готовили соленья и варенья на зиму. Вместе ходили в магазин, ездили в город. Роза рассказала ей про деньги, что оставил Алексей.

Варя обрадовалась.

— Значит, совесть в нем заговорила!

— А может просто на будущее зарубку оставил, чтобы ждала его? — усмехнулась Роза.

Варя внимательно посмотрела на Розу.

— Ты не будешь его ждать?

— Ждать?! Кого?! Человека, который оставил меня и детей без крыши над головой, я ждать должна? Я никогда не прощу его!

— А что делать будешь? Если не хочешь у меня пожить, бабка одна комнату сдает недорого, с отдельным входом. Может, пойдем завтра? Я думаю, тебе подойдет.

— А что дальше?

— Работу найдем для тебя, Насте что-нибудь придумаем. Леночку в школу теперь можешь собрать. Завтра купим ей все.

Роза глотнула обжигающий чай и посмотрела на Варю.

— Нет.

— Нет?

— Нет. Другое у меня на уме.

Варя удивленно изогнула бровь.

— Нину видела вчера. На побывку приехала из Италии. Поговорить с ней хочу.

— Ты что задумала? — ахнула Варя.

— Потом расскажу.

33

В стареньких туфлях на босу ногу, Роза добежала до пятиэтажки, где жила Нина, которую знала больше по рассказам и сплетням. В ее окнах свет не горел, хотя было почти одиннадцать часов.

Роза присела на лавочку в ожидании соседки. Хорошо, что только начало сентября и еще не так холодно. Она подождет, сколько сможет. Если не дождется придет завтра, но обязательно поговорит с Ниной. Роза решилась, и сворачивать с задуманного не желала.

Она вновь подумала о муже. Значит, стыдно ему стало, оставил ей деньги. Только это ничего не изменит.

Те годы, что она прожила с мужем в его доме, никак не отложились в памяти. Стирка, готовка, уборка. Помыть свекра, накормить. Потом свекровь помыть, накормить. Купить лекарства, сходить в магазин. Прополоть грядки, покормить кур, гусей, подоить корову. Ночь в отключке, а утром снова эта же карусель. И так двадцать лет.

Роза вздохнула.

В сорок восемь лет ни кола, ни двора, и двое детей не обустроенных. Ужас какой-то! Теперь надо все исправить, и если для этого надо изменить жизнь, она готова.

Нина приехала домой ближе к полуночи. Появлению Розы не удивилась, пригласила домой.

34

Нина жила в Италии восемь лет. Уехала сразу, как умерла ее мать. Замужем Нина не была, и проработав пять лет, окрутила итальянца. Это было три года назад. Свадьба была в Италии, очень красивая. Никто из ее родных поехать не смог, а может она никого и не пригласила. О свадьбе много говорили, обсуждали платье невесты, жениха, свадебные столы. От снимков невозможно было оторваться. Удивлялись, что Нине, при ее невзрачной внешности удалось в сорок три года отхватить богатого мужа-итальянца.

В поселке только о ней и говорили. Подруги после этого стали проситься в Италию. Звонили Нине. Но она никого не привечала, всем отказывала. Говорила, что трудно, она не хочет ни за кого отвечать.

Обиделись тогда на нее многие. И сами как-то стали выход на Италию искать. Нину в покое оставили.

Роза сразу сказала, что пришла узнать только о том, можно ли поехать в Италию с детьми. Переживала, что Нина не захочет ничего ей рассказывать. Но, к ее удивлению, Нина взялась помочь. И не просто помочь советом, а позвала ее к себе в город, где жила с мужем. Обещала что найдет ей жилье, работу, и поможет на первых порах.

Все это звучало как сказка. Роза поверить не могла в такое везение. Нина предупредила, чтобы не распространялась об этом в поселке. Мол, покоя потом не будет от родственников и знакомых.

Сказала ей, как действовать, и уехала через неделю. А через месяц на юг Италии, на полуостров Саленто, приехала и Роза с детьми.

35

Нина не обманула.

Семью Розы устроили в пустующем родительском доме Сальваторе, мужа Нины. Сразу нашлась работа недалеко от центра: прибирать три раза в неделю у старенькой бабушки. Оплата, конечно, была маленькой, но это пока.

Настя устроилась мыть посуду в тратторию за 450 евро в месяц. А Леночку записали в школу.

Все это удалось устроить благодаря мужу Нины. Он поручился за семью и обещал помочь им с документами.

Это получилось не сразу, год пришлось ждать пока подали документы. За это время Роза и дети выучили итальянский язык, освоились и чувствовали себя вполне сносно.

Роза убирала у одной бабки три раза в неделю, у другой два раза. За час ей платили 5Е. Работала она по три часа в день. В неделю получалось 75Е. Еще она два ночи в неделю дежурила у лежачей бабки. За это ей давали 70Е. Итого выходило 145 евро в неделю. В месяц получалось 580Е. Да и Настя получала 450Е в баре.

Этих денег вполне хватало оплачивать коммунальные услуги, питание, на все остальное. За проживание с Розы деньги не брали. Достаточно было того, что Роза содержит в порядке дом, смотрит за садом, цветами.

Для юга Италии этих денег было достаточно. Розе повезло, она попала на легализацию и документы скоро будут готовы. Теперь она сможет жить, как ей хочется, и где захочет.

36

За окном загрохотали салюты. Опять какой-то праздник. Роза никак не могла привыкнуть к количеству праздников в этом маленьком городке. Почти каждый день что-нибудь да праздновали. И южане самозабвенно отдавались этим празднествам. Туристы специально приезжали в такие городки, чтобы полностью насладиться местным колоритом. Особенно многолюдно было летом.

Приезжали, в основном, отдохнуть на морском побережье. Море находилось в семи минутах езды на машине. Многие останавливались в этом городке, так как это было дешевле, чем на побережье. У многих были собственные виллы, другие снимали дом на лето.

Летом в городке стояла удушающая жара, и днем на улицах не было никого. Но по вечерам, когда заходило солнце, народ высыпал на улицы. Бары, рестораны, пиццерии, были заполнены под завязку.

Роза ездила на море с детьми каждый выходной. Ведь дома она никогда на море не бывала. А тут рядом, хоть каждый день загорай да купайся.

Ну, а зимой жизнь в городке замирала. Туристов было мало, только местные горожане собирались по вечерам на площади у замка. Он высылся в центре. Красивый старинный замок Dentice de Frasso (11 век). Все свадьбы проходили во дворе этого замка. А на площади жители отмечали праздники, сидели в барах, ресторанах, ходили из одного заведения в другое,, болтали обо всем, сплетничали, пили коктейли.

Сдружиться с кем-нибудь из местных, Роза и не пыталась. Зачем? Этого не стала делать даже Нина, несмотря на то, что она была замужем за местным итальянцем.

Нина сразу заявила, что лучше сохранять нейтралитет.

Люди в городке были в виду добродушные и отзывчивые, но только с виду. Только вчера будет пить с тобой кофе, а сегодня посмотрит косо. Только из-за того, что кто-то утром ляпнул какую-нибудь ерунду. Например: что ты не поздоровалась с ним. Или не вернула 5 евро. Тут же верят. Сразу, без доказательств. И меняются на глазах. Самое ужасное, своего поведения не объясняют. Понимай как хочешь.

И жадность местных тоже поражала. Каждая копейка строго учитывалась. И просто так выпустить цент из рук, люди маленького южного городка не желали.

Бабка, у которой Роза убирала, угощала ее иногда вкусностями собственного приготовления, но Нина сразу предупредила, что потом она непременно потребует больший объем работы, чем было оговорено, или уменьшит оговоренную сумму. И Роза отказывалась от угощения. Деньги ей были важнее.

Первое время я, словно сомнамбула, ходила по квартире не находя привычных вещей на своих местах. Я забывала, куда их положила. Не могла готовить, внятно отвечать на вопросы.

Никита заботился обо мне, пытался убедить, что мы не единственная бездетная пара на земле, что живут и так. Я слушала его, но понимала, что долго так не будет. Он хотел семью, хотел детей, а я не могла ему их дать. И никогда не смогу. Но что же мне делать?

В метаниях прошел месяц. После этого я его отпустила. Просто посадила его рядом и сказала, что ценю его верность, но не хочу обрекать на одинокую жизнь в старости. Никита не соглашался. Не думаю, что это был страх потерять меня, но он был порядочным сам по себе, и не хотел бросать меня только потому, что я не могу иметь детей.

Он предложил взять ребенка на воспитание, но я отказалась. Я не была уверенна, что он сможет любить чужого ребенка, когда в состоянии иметь родного.

Думаю, что муж любил меня. Я тоже к нему привыкла. Но нам пришлось развестись. Муж собрал свои вещи, и наши отношения с ним закончились. Мы сразу договорились, что никаких дружеских посиделок у нас с ним не будет, что ему надо налаживать свою личную жизнь, а мне привыкать к своей.

Мать нашла ему подходящую невесту. Это была Сима, моя одноклассница. Два года назад она развелась с мужем, у нее был сын. Мать Никиты, опасаясь что снова попадется бесплодная женщина, настояла, чтобы именно Сима стала его женой. Она жила напротив меня, через дорогу. Мы часто с ней останавливались поболтать.

Через три месяца Никита развелся со мной официально и женился на Симе. Оксана тогда возмущалась мужской кобелиной породой, но я Никиту не осуждала. Ему нужна была семья. А Сима хорошая, добрая женщина. Это то, что ему нужно.

Ну, а я осталась в пустоте. Меня окружали мои привычные вещи. Комод, книги, шкаф ручной работы с любимым сервизом. Я была дома в привычной обстановке, но ощущала полную пустоту. И дело было в том, что я одна. ОДНА! Это слово меня пугало.

Утренний распорядок остался прежним. Я вставала, принимала душ, варила кофе, делала тосты. Завтракала, мыла чашку, шла на работу. Вечером приходила, готовила легкий ужин и садилась за стол пить чай. Одна.

ОДНА. ОДНА. ОДНА!!!

Без всякой надежды иметь семью. Без мечты на счастье.

Глава-4, ЛИДА

Италия, Кампания

Август 2012 года

37

Сон, как наваждение, снился каждую ночь.

Протянутые детские руки и белый снег в ладошках. Еще холод до самого сердца, и страх.

Лида объясняла свой сон по-своему и то, что она себе воображала страшило необычайно. Легче было ни думать, ни гадать. Забыть его сразу, как только проснешься. Посмотреть в окно, как учила мама, и все забыть. Раньше так получалось, но не сейчас.

Этот сон крепко засел в голове и повторялся с завидной регулярностью.

Лида вздохнула и поднялась с постели. Тот холод, что был во сне испарился, как только Лида посмотрела в окно. Августовское утро обещало знойный день и ослепительное солнце.

Сегодня выходной. Надо быстро собраться и уйти, пока не проснулась бабка и не попросила кофе. Тогда придется ее одевать, умывать, верить кофе. На это уйдет час. А терять его не хотелось.

Лида бесшумно оделась и торопливо причесавшись, вышла из дома. Темно русые волосы она привычно завязала в хвостик, глаза не накрасила, только слегка провела помадой по губам. Невысокая, худенькая женщина казалась намного моложе своих сорока пяти лет. Предвкушая отдых, она радостно улыбалась.

До остановки всего за несколько минут. И автобус подъехал быстро. Лида села, и перевела дух. Как хорошо! Целый день принадлежит только ей. Можно многое сделать, она наметила для себя план.

В парк, к девочкам, она пойдет после обеда, а сейчас, пока прохладно, пройдется пешком до торгового центра и посидит там в баре, выпьет капучино.

В прошлый раз ей очень понравился новый бар в торговом центре. Кофе подали отличный, огромный выбор сладостей. Захотелось повторить.

Автобус сделал остановку. В салон вошла знакомая женщина с дочкой. Они сели впереди, сразу за водителем. Взрослая дочь прижалась к матери, и о чем-то ей рассказывала. Они поминутно смеялись.

У Лиды сжалось сердце.

Ее дочь, Неля, тоже прижималась к ней, но только в детстве. Став взрослой, она перестала обращать внимание на мать. Словно чужая.

Лида вздохнула.

Год она здесь в Италии. Редкие звонки, никаких писем, скайпа, эсэмесок. Ничего. Неля живет себе, вполне обходясь без мамы, и Лида понимает, что прошлого не вернуть. Дочь отдалилась от нее и этого не исправить. Что же, пусть будет так!

Гордость не давала ей унижаться, и просить о любви единственную дочь. Простить слова о том, что она ей противна Лида не желала.

38

До совершеннолетия дочка Неля была совсем другой. Девочка училась хорошо, хлопот никаких не доставляла. Лида растила ее одна. Муж погиб, когда дочери было всего шесть месяцев.

Лида справилась с горем, о повторном замужестве не думала, растила дочь и была вполне счастлива. Работала на заводе, в две смены, содержала квартиру в порядке. Помогали немного родители, пока были живы. Дочь никогда ни в чем не нуждалась.

Неля отучилась, легко поступила в институт и также легко закончила учебу. И работу сразу нашла. В бухгалтерию на фабрику устроилась.

Лида была рада. Теперь можно было не беспокоиться из-за денег и немного сбавить обороты. Заняться здоровьем, например. В последнее время побаливал желудок, и врачи советовали заняться лечением всерьез. Советовали сменить работу, перейти на более легкую. Лида все не решалась, но жизнь сама внесла коррективы.

Предприятие, на котором она работала, дожило свой век, закрылось. Всех уволили, и Лида стала безработной.

Сбережений почти не было, но Лида не унывала.

Возможно, найдется какая-нибудь работа, думалось ей тогда, ведь ей только 43 года, не старая еще. Да и Неля хорошо зарабатывает. Все было не так страшно, Лида верила в удачу, и все получилось.

Работа нашлась сразу. На почте, на полставки. Мало, но это пока. Главное, работа есть, а дальше будет видно.

39

Не сразу Лида заметила странности в поведении дочери. Все началось незаметно.

Сначала она под разными предлогами перестала давать наличные на хозяйство. Мол, сама буду покупать, тебе не надо с сумками возиться, береги здоровье.

И действительно, покупала продукты, но не все и мало. Лиде приходилось выходить и что-то докупать на свои деньги. Она говорила дочери, что все равно ходит в магазин и лучше, если сама будет делать покупки. Но Неля делала вид, что не слышит.

Как-то при разговоре у нее вырвалось, что Лида, оказывается, не умеет вести хозяйство. Берет все дорогое, переплачивает. Она, Неля, гораздо экономнее.

Лида тогда посмеялась. Ее позабавила хозяйственность дочери.

Но, оказывается, зря она смеялась. Характер дочери стал меняться, она стала очень расчетливой.

Деньги давала неохотно, понемногу. При этом вид был крайне недовольный. Она узнавала, в каком магазине объявлялись скидки и посылала Лиду за покупками туда, даже если приходилось ехать за несколько остановок от дома.

Лида не возражала. Проработав несколько месяцев на почте, ей пришлось уйти: вернулась с декрета сотрудница, которую она подменяла. И теперь вся надежда была на зарплату Нели. Новую работу Лида не искала. Очень болел желудок, надо было лечиться, принимать лекарства. И эти лекарства еще надо было купить. Но дочь с деньгами расставаться не спешила. Когда вместо выписанных для матери таблеток, Неля купила более дешевые аналоги, Лида поняла, что дочь безнадежно скупая.

40

Как то утром Лида попросила Нелю после работы купить сыр и услышала упрек.

— Целый день перед теликом жрешь! И все подъедаешь!

Бросила, как бы в шутку, но у Лиды вдруг похолодело сердце. Сразу как-то стало неуютно и страшно.

— Да что я там подъедаю? — голос против воли дрогнул. — Я ведь и не ем вечером почти ничего. Вот поела в обед с тобой и все. Вечером только салат могу съесть. Или фрукт какой-нибудь.

— А я вообще по вечерам не ем! И обедаю на работе, — раздраженно бросила Неля и ушла на работу.

Лида так и не поняла, как вечер наступил. Все сидела и думала, что такое сказала ее обожаемая доченька? Подъедаю? То есть все съедаю? О боже! Ну, зачем? Зачем она такое сказала? Это больно, это несправедливо, это подло!

Неля пришла поздно. С громким стуком бросила на стол маленький кусочек сыра в обертке, и ушла в свою комнату. Лида посмотрела на сыр. На этикетке красовалась сумма 111 руб.

Эти единички, словно три пики врезались в грудь Лиды. Не притронувшись к сыру, она положила его в холодильник и присела за пустой стол. Когда закипела вода в чайнике, налила себе в чашку кипяток, бросила пакетик заварки.

Машинально отметила, что сахар куплен ею. И пачка пакетиков с чаем тоже. Значит, упрека от дочери быть не должно.

От этих мыслей сжалось сердце, но это была печальная действительность, пора было это признать.

Спокойствие возвращалось постепенно, с каждым глотком чая.

В последующие дни Лида стала ловить себя на том, что старается не трогать купленные дочерью продукты.

41

Она все так же готовила, но только из того, что купила на свои деньги. Достала отложенные на стиральную машинку деньги и потихоньку расходовала их. И думала. Все время думала, как быть?

Теперь она многое замечала из того, на что раньше и внимания не обращала.

Например, купленные дочерью сладости не высыпались в вазу стоящую на кухонном столе, как было всегда принято в их семье. Теперь пакет с конфетами лежал у нее в комнате, на тумбочке. Нет, она их не прятала, но и не предлагала.

Точно так же было, когда ей подарили на восьмое марта торт «Причуда». Этот торт Лида обожала. Но отрезав себе кусочек, Неля, не обращая внимания на сидевшую рядом мать, положила торт в холодильник.

То, что ее продукты мать не трогает, она как будто и не заметила. Спокойно ела купленные на свои деньги фрукты, сладости. И даже не интересовалась, почему Лида их не ест.

Через какое-то время мать и дочь вовсе отдалились друг от друга. Неля перестала обедать дома, ссылалась на диету. Стала убирать только свою комнату.

В другую комнату, где на диване спала Лида, почти не заходила. Перестала даже телевизор смотреть. Говорила, что смотрит все что ей надо, в ноутбуке.

Посуду не мыла. Только иногда свою чашку. Лида смотрела на дочь во все глаза и никак не могла понять, почему так произошло? Как они стали чужими друг-другу?

Один раз, когда мать кашлянула на кухне, Неля раскричалась, что нельзя стоять возле еды, когда кашляешь!

Лида извинилась. Дочь права, конечно, но это был и не кашель вовсе, просто запершило в горле.

Лида стала замечать, что дочка сторонится ее. Никогда не обнимет, не возьмет за руку. Она поняла, что стала почему-то противна ей.

Но почему? Лида всегда была чистоплотной. Она делала влажную уборку каждый день, готовила на чистой, опрятной кухне. Всегда в чистом, красивом халате.

Она не собиралась унижаться перед дочерью, вымаливать у нее хорошего к себе отношения, но видеть, как дочка избегает ее, было ужасно. Надо было что-то делать.

В один из дней, Лида нечаянно разбила тарелку и порезалась. На крик матери Неля неохотно принесла бинты и зеленку. Но перевязывать матери рану не стала.

— Я боюсь вида крови, — равнодушно проговорила Неля и ушла в свою комнату.

Лида поняла, что это конец.

Кое-как перевязав руку, она призадумалась, поняв что так невозможно жить.

Терпеть выходки дочери она больше не будет. По какой-то неизвестной причине, дочери она стала неприятна, значит и в старости помощи ждать бесполезно.

Наверное, Неля просто сдаст ее в дом престарелых, или вообще выкинет на улицу. Так зачем этого ждать? Неля не ребенок, ей двадцать три года, она вполне самостоятельна. Пусть живет, как хочет.

42

Развязка наступила быстро.

— Я хочу жить одна, — заявила Неля.

— Сними квартиру и живи одна, раз так сильно против меня настроена, — проговорила Лида.

— Хочешь избавиться? Не выйдет, я здесь прописана. Это и моя квартира тоже.

— Ну, тогда и не говори, что хочешь одна жить, я ведь тоже здесь.

— По наследству она моя! — с вызовом проговорила Неля.

— Да, но я еще не умерла.

Лида тогда весь день провалялась с сердечным приступом. Приезжала скорая, сделала укол. От госпитализации Лида отказалась.

Тогда она решила, что если умрет, то туда ей и дорога. А если нет, то придумает что-нибудь, но в тягость никому не будет.

Лида не умерла, выздоровела, но радости это не принесло. Неля совершенно перестала замечать мать. Уходила, когда хотела. Приходила, когда хотела. На вопросы не отвечала.

Или цедила что-то сквозь зубы.

Потом соседка, работавшая в ЖЕКе, предложила подработать уборщицей, Лида с радостью ухватилась за это место. Появились хоть какие-то деньги. Но дочка не обрадовалась.

— Уборщицей? Ты обо мне подумала? — накинулась Неля.

— А что такое?

— Ну, что скажут мои друзья? Мать –уборщица?

— Твои друзья меня не знают, — замкнулась Лида. — И это не их дело.

— Тогда и не жди меня больше, — дочка хлопнула дверью. Лида только вздохнула.

Неля, собрав вещи, ушла жить к подруге в тот-же вечер.

43

Убрав территорию, Лида возвращалась домой. Прибирала в квартире, стирала, готовила, и с тоской садилась к телевизору. Иногда, выглянув из окна, она видела одинокого бродячего кота, который совсем недавно появился под ее окном.

Он был тоже одинок и никому не нужен, как и она.

Лида жила на первом этаже. Внизу росла чахлая травка, стоял невысокий забор в трех метрах от дома. Кот каждый день, черным мячиком перепрыгивал через забор и ложился напротив окна Лиды на траву. Он никогда не мяукал, не выпрашивал еду. Лежал непродвижно, подрагивая кончиком хвоста. Лида стала кормить его, назвала Васькой.

Поев, он уходил. И Лиде хотелось думать, что у него есть дом, и там его любят. Хотя все говорило о том, что кот бездомный. У него была свалявшаяся грязная шерсть, он был стар и пуглив.

Кот стал единственным живым существом, который ждал Лиду. Придя утром с уборки территории, Лида подходила к окну, и кот ее уже поджидал. Лида специально покупала для него сосиски, мясо. Кот ел, осторожно косясь по сторонам. Поглядывал изредка на Лиду, но в руки не давался. Несколько раз выходила к нему Лида. Она хотела забрать его, но кот сразу убегал.

«И тебя кто-то сильно обидел» думала Лида, горестно вздыхая.

Недели бежали, дочь не возвращалась. На звонки холодно отвечала, что ей лучше у подруги. Чем же она так ее обидела, думала ночами Лида, и что теперь делать? Как можно так жить? И разве это жизнь?

Ответы на свои вопросы она не находила.

44

Холодным пасмурным утром Лида пришла с работы и привычно подошла к окну.

Странно, кота на месте не было.

Почти три месяца Лида видела его за окном каждый день и то, что его не было, вызвало тревогу. Лида прождала кота весь день. Почему-то на душе было неспокойно, и под вечер она направилась за ограду дома. По старой разбитой дороге, которой давно никто не пользовался, она пошла к небольшой рощице, где вповалку лежали строительные блоки от замершей, на время, стройки. Она осторожно шла, боясь подвернуть ногу на колдобинах, перешагнула через высохшую канаву и сразу увидела кота.

Он лежал спиной к ней, привычно свернувшись в калачик и, казалось, спал. Она позвала его, но на знакомый зов он не откликнулся. И Лида сразу поняла, что он мертв. Он умер, ее котик. Умер, лежа за небольшим выступом засохшего дерева. Умер от старости, один. Кончик его хвоста лежал неподвижно.

Лида, стиснув зубы, смотрела на неподвижный комок. Бедненький, одинокий котик. Он был отдушиной для нее, он был ближе всех. А теперь его нет.

Вот так и она умрет, когда придет время, от старости, никому не нужная.

Лида повернулась и пошла назад, спотыкаясь и рыдая. Придя домой, она все не могла успокоиться.

В какой-то миг подумала, что кот не умер, а просто крепко уснул. Хотелось так думать, всю ночь она не спала. Утром, едва закончив убору, она забежала домой и кинулась к окну. Кота не было.

Все, он больше не придет.

Она смотрела на небо, потемневшее от грозовых туч, на листья, пожухшие от холода, на голые ветки. Скоро все краски сотрутся, подумала она, все станет серым, темным, неприглядным.

А что будет с ней?

Утерев слезы, Лида притихла. Забравшись с ногами в старое кресло она окинула взглядом полки с книгами. В глаза бросился любимый томик стихов Марины Катаевой.

     Я раскрашу жизнь свою в краски разные —

     Будет много голубого и красного,

     Много светлого, чуть-чуть обещального 
И немножечко добавлю печального.

     Подмешаю от надежды — зелёного, От влюблённости — чуть-чуть ослеплённого,

     Для разлуки разведу тосковального,

     А для встреч смешаю всё ожидального.

     Я от радости добавлю искристого,

     А от дружбы — ослепительно чистого,

     От везения — чуть-чуть удивлённого,

     А от слёз добавлю каплю солёного… 
Краску взрослости возьму я серьёзную,

     А для детства — цвета самого звёздного!

     И от горя будет чёрточка чёрная…

     А для цели будет краска упорная.

     Я раскрашу жизнь свою в краски разные —

     Будет много голубого и красного,

     Много светлого, чуть-чуть неумелого…

     Но не будет никогда цвета серого!

Решение пришло мгновенно. Она уедет в Италию.

45

Теперь вся надежда у Лиды была на Зину, на соседку. Зина уже пять лет ездила в Италию. За это время приобрела квартиру для сына, устроила в университет на платное отделение. Присылала к каждому празднику дорогие подарки и сыну, и дочке-школьнице, и родителям и мужу. Говорили, что теперь на свадьбу сыну будет собирать. Сама стала такая уверенная, холенная. Одета всегда дорого.

— Лида, ты ко мне? — послышался из окна голос Зины.

— Ой! Ты дома, я думала ждать придется…

— Поднимайся, — махнула рукой Зина и Лида стремглав бросилась в подъезд.

— Я тебе так скажу подружка, — выслушав просьбу Лиды медленно проговорила Зина. — Деньги просто так не даются. Легко не будет. Бывает конечно, когда повезло с первого раза, но это единицы. На самом деле это труд. Каждодневный труд. Надо хотеть работать. Уметь угождать, не обращать внимания на обидные слова, научиться терпеть ради поставленной цели. А самое главное, забыть про свое образование, а где надо и про гордость, если работа того стоит!

— Я смогу….

— Не торопись, — протянула Зина, — подумай. Легко соглашаться здесь, когда не знаешь всех трудностей. Ведь ты видишь только результат, а как все добывается, ты поймешь только там, когда поработаешь. И, возможно, не все тебе понравится.

— Привыкну.

— Привыкнешь, конечно, никуда не денешься. Все привыкают. Но первое время будет очень трудно.

— Помоги мне, Зина.

Зина налила кофе и села напротив.

46

— Если хочешь такую работу как в бразильских сериалах, где прислуга на одной ноге с хозяевами, то забудь. Такое бывает, но редко, и через очень много лет работы. Я вот три года у одних работаю, документы они мне сделали, относятся хорошо, но если забудусь, и стану свое мнение высказывать, они со мной расстанутся с лёгкой душой. И даже не вспомнят. И не посмотрят на то, что бабка меня любит, и хлопот у них со мной никаких. Просто не терпят, чтобы кто-то им советы давал. Такой менталитет.

Зина помолчала, улыбнулась притихшей Лиде и ласково похлопала по руке

— Ну да ладно. Помогу, чем смогу. А что дочка? Согласна?

— Только рада будет, — выдохнула Лида. — Не получается у нас вместе жить. Выросла, стала независимой, мать не нужна стала.

— Это что, ты из-за нее уезжаешь? — удивилась Зина.

— Из-за нее. Не буду скрывать. Разве от хорошей жизни уезжают?

— Ну, тогда тебе будет немного легче. Тебе надо сменить обстановку, встряхнуться. Я когда уезжала, на грани развода была.

— Да что ты? — удивилась Лида.

— Да. Никто не знал. Коля любовницу завел. Молодую, красивую. А я тогда сидела без работы. Превратилась в клушу жирную. Ну, ты помнишь, — улыбнулась Зина. — Он мне и выдал, что кобылы не в его вкусе.

— Господи, сказал такое? — изумилась Лида. — Не могу поверить. Он ведь не надышится на тебя.

— Это сейчас. Когда роли у нас с ним поменялись. Теперь он кабан раскормленный, а я, как сама видишь, ещё хорошо выгляжу. Хоть мне и 54 стукнуло.

И это была правда. Больше 40 лет Зине невозможно было дать.

— Я тогда чуть с ума не сошла. Он все деньги мои, что я заработала на мойке машин, вкалывая и в снег и в жару, потратил на новую машину. И каждый вечер катал там свою любовницу. А я в его машине даже один раз не прокатилась. Ему, видимо, было стыдно старую жену катать в машине, он за девочками увивался. Я себе места не находила. На развод решиться не смогла. Надумала сменить обстановку, уехать куда-нибудь, и посмотреть на себя со стороны. На всю мою жизнь. Ведь не для того я родилась, чтобы муж ноги об меня вытирал. Тогда я и решила поехать за границу, поработать. И жизнь поменять, и денег заработать. Про свой экономический институт я еще раньше забыла здесь, дома. Когда хваталась за любую работу. Да и после мойки машин хуже не было бы.

Денег муж мне не дал. Я заняла у сестры двоюродной. Оставила на него детей. Они не маленькие были, умели за собой ухаживать, и уехала.

47

Зина вздохнула, встала и закурила.

— Я там стала курить. Как то привыкла незаметно. Хочу бросить, но пока не могу, — виновато проговорила Зина.

— Ты поехала одна?

— Да. Никого из знакомых у меня не было в Италии. Одна подруга была за границей, но в Греции. А я что-то захотела в Италию. Фильмов насмотрелась про Челентано, и полюбила эту страну.

Пошла в турфирму, отрыли мне визу и я уехала. Когда в самолете летела, познакомилась с одной женщиной. Она мне и подсказала, куда можно сразу, по прилету в Рим, идти искать работу. Там, мол, наши собираются по воскресеньям. Можно и койку на первое время снять, и работу присмотреть. Я так и сделала. Тур у меня был с проживанием в гостинице на одну неделю, как раз воскресенье было. Я как заселилась, сразу спросила, куда идти.

— У кого? Разве ты говорила тогда по-итальянски?

— У гида нашего, они в основном все русские. Я ей сказала, что мне там встречу подруга назначила. Она мне и сказала, как автобусом доехать. Приехала. А там и вправду стоят наши бабы, кучкуются. Стала у них спрашивать, как работу найти. Сразу познакомилась с несколькими, даже сейчас созваниваемся. Хотя я уже и не в Риме работаю.

Место на квартире мне тогда сразу предложили, 7 евро за ночь, но не понадобилось. Подвернулась работа в поселке, в двадцати минутах езды от города. Смотреть за дедом за 850 евро. Брали без документов и без знания языка. Я согласилась. Меня повезла одна из новых подружек, познакомила с дочкой деда, и я в тот же день ушла из номера отеля на работу. Так все и началось.

Сразу сказать хочу, хорошо что я весной поехала. Самый раз ехать. С одной стороны наши девки домой от итальянской жары уезжают, места освобождают. С другой стороны старики, которые в сиделках не нуждаются, в более прохладное место едут лето переждать. Родные с ними поехать не могут, работают. Поэтому им берут сиделку, на всякий случай. Это самый лучший вариант, жаль, что он только на 3—4 месяца. У меня был именно этот случай, но мне повезло, меня оставили смотреть за дедом и дальше.

— А потом?

— Ну, потом я постепенно привыкла. Я год у них проработала. Сама себе была хозяйка. Дед был спокойный, не капризный. Два выходных было у меня. Полдня в четверг, и воскресенье. Да в обед два часа дедок спал и я могла отдохнуть. Хотя и не уставала совсем. Домашние дела я и за работу не считала. Хорошо мне было там. Но дед умер, и мне пришлось другую работу искать.

— Да-а, — протянула Лида, — а потом тоже работа нравилась?

— Всякое бывало. Бывало и ссорилась с хозяевами, уходила с работы. Бывало, и денег всех не давали. Но я со временем приноровилась. Язык выучила, порядки, обычаи. Готовить научилась хорошо. Все рассказывать не буду. Самой надо пережить. Что для одного кажется трудным, для другого семечки. Все надо самой испытать и понять.

Лида с интересом поглощала информацию.

— Ну как, не передумала еще?

— Нет, — твердо ответила Лида. — Я решилась. С чего мне начать?

— Подавай документы на визу. Паспорт есть?

— Да.

— Тогда начинай.

— Вместе поедем? — с надеждой глянула Лида.

— Нет. Я через два дня уезжаю. У меня билет на руках. Но не переживай. Я встречу тебя там, на месте. На юге я сейчас работаю. Думаю, тебе надо начинать там.

48

Решившись на отъезд, Лида стала собираться. «Жизнь продолжается, надо только сменить декорации», вспомнила она прочитанную где-то фразу и полностью с ней согласилась.

Двухкомнатную квартиру поменяли на две однокомнатные очень быстро. Пришлось немного доплатить из тех, что были отложены на черный день.

Неля пожелала оставшиеся деньги взять себе, но Лида твердо сказала ей, что пусть сама зарабатывает. Квартира принадлежала ей, и деньги тоже ее. Свою долю Неля получила. Ей досталась квартира с большей площадью и лучший район. Так что они в расчете.

— Ты собралась замуж? — насмешливо спросила Неля.

— Это не твое дело.

— Хочешь привести в дом мужика? Он может тебя обмануть, отнять у тебя квартиру.

— И это не твое дело, — отрезала Лида и закрыла за дочкой дверь.

Кажется, они теперь чужие. Сердце защемило, но только на мгновенье. Все теперь в прошлом.

49

Месяц спустя, Лида прилетела в Неаполь.

Город сразу оглушил и завертел, словно в сумасшедшем вихре. Столько разношерстной толпы Лида не видела никогда в жизни. Прижав к груди сумочку, она другой рукой цепко держала чемодан и поджидала Зину. Страх был, так как виза была на неделю, и по турпутевке жить она должна была в Риме.

Лида боялась, что её остановит полиция, что-нибудь спросит, проверит документы. Но, слава богу, все обошлось. Никто не остановил, не спросил, не поинтересовался. Только мужчины таращилисЬ, и что- то интимно нашептывали, кружа рядом. Лида поняла только слово «аморе».

Зина пришла очень быстро и отвезла её на квартиру к своей знакомой, к Гале.

Проживание 6 евро за сутки, и обещание помочь с работой за 150 евро. Лиду это устроило. В квартире находились ещё женщины. Точное число Лида так и не смогла узнать. Так как были такие, что приходили на выходные, ночевали. Были такие, что поменяли работу, и тоже останавливались у Гали. Жили и постоянные, что работали по часам. Как для всех находилось место в трех небольших комнатках, для Лиды осталось загадкой.

Сама хозяйка была молодая, сорока лет. Выглядела гораздо моложе, стройная, с приветливым лицом. Квартира, как Лиде сказали, принадлежала ей. Всё было чисто, жильцы за собой убирали. Продукты каждый покупал себе сам. Рынок недалеко, в нескольких минутах ходьбы, все дешево. Лида сходила туда с девочками и прикупила кое-что из еды.

Познакомилась с Ирой, красивой статной женщиной. Та тоже недавно приехала. Успела поработать с парализованным стариком, которого надо было таскать на себе. Проработала месяц и ушла. Коляску для своего отца детки покупать не захотели (хотя эти коляски можно было и бесплатно получить), зато хотели, чтобы дед днём сидел в кресле, у телевизора. Приходилось его таскать. Ира, конечно, сильная, но грыжу заработать не пожелала, и ушла. Теперь ждала, когда подвернется другая работа.

Галя выгодно отличалась от других работодателей тем, что могла поменять работу на другую, дополнительно не требуя денег. И все делала честно.

50

Женщины жили в квартире самые разные.

Неразговорчивая Гульнара в Италии находилась не первый год. До этого работала в городе Феррара, теперь приехала на юг. Она была здесь когда-то, лет шесть назад. С тех пор все в Неаполе изменилось, и ей это не нравилось. Обежала все бесплатные пункты раздачи еды и осталась недовольной. Мало дают, все невкусно! То ли дело в Ферраре! Там каритас раздает продукты, есть бесплатные обеды и ужины. Можно жить и не работать. Она все время ныла и собиралась ехать обратно. Молоденькой девушке Лене, которая стала проситься с ней, она резко отказала. Мол, и самой работы нет, ещё хвост за собой тянуть будет.

Лена в долгу не осталась. Сказала, что если надумает ехать в Феррару, то она ее не остановит. И стала собираться туда. Хихикая, она решила опередить Гульнару, и уехала на следующий день с еще одной девушкой. Гульнара почему-то разозлилась, плакала у себя в комнате. Успокаивать ее никому не захотелось. А Валентина вообще назвала дурой.

Полная грубоватая Валентина всех постоянно высмеивала. Что не скажи, она не верит, насмехается, презрительно фыркает. Никто ей не нравился, все плохие. В то же время она обижалась, если при ней замолкали разговоры и никто не хотел общаться.

Хозяйка говорила ей, чтобы она не грубила жильцам, только Валентина никого не слушалась. Она злилась, что не находит работу по душе и срывалась на всех. Девчата ждали, когда она уйдет, и даже сами пытались найти ей работу.

Лида сдружилась с Ирой. Спокойная женщина имела только один недостаток. Без бутылки вина день ей был не в радость. То пила за то, что она ушла с поганой работы, где поскользнулась, и чуть было не сломала ногу. То вместе пили за день рождения её дочери, то отмечали местный итальянский праздник. Лида тогда тоже попробовала итальянское вино, но осталась равнодушна.

С Ирой было весело и легко. Можно было обо всем поговорить, все рассказать. Остальных женщин Лида даже по именам не знала, да и не хотела.

51

Первую работу Лиде нашли на четвертый день. Зарплата 600 евро. Семья с двумя детьми и бабка-альцгеймер. До сих пор вспоминала Лида эту работу с содроганием. Девушка, что работала в этой семье до нее, захотела сменить место. Она не стала скрывать, что просто устала быть занятой целый день и ночь.

Хозяйка поморщилась, что Лида не знает язык, но все же приняла её. Спать надо было в одной комнате с бабкой. Смотреть за нею, мыть и одевать. И убирать комнату. Так договорились.

На деле все оказалось не так. Лиде пришлось убирать во всех других комнатах. Помогать по утрам собирать детей в школу, готовить завтрак, и с бабкой управляться. При всем при этом бабка вредничала. Отбивалась, когда Лида ее одевала и мыла. Даже кусалась.

Но вредничала не только она. Покрикивала хозяйка, шумели и баловались дети. Муж хозяйки все время ходил с обиженным видом. Все время требовал внимания. То вещи перегладить, то приготовить что-то особенное. Это раздражало больше всего. Готовить итальянские блюда Лида еще не умела, и хозяин постоянно фыркал, кривил губы. А за ним и все семья.

Лида взмолилась через две недели! Галя тут же отправила в эту семью другую женщину, а через день нашла работу и ей. В пригороде, недалеко от Неаполя.

На работу ее привез Антонелло, знакомый Гали.

Работа понравилась. Она стала жить только с бабкой. Отдельно от ее детей, которые жили по-соседству. Бабка была старая, но в полном рассудке.

Надо было смотреть за ней, делать уколы от диабета, готовить, убирать. Это было нетрудно, и Лида смогла передохнуть.

Двадцать лет пролетели как одно мгновение.

За это время многое изменилось. Изменился город, в котором я жила. Он стал больше, красивее. Изменились люди, что меня окружали. Не только внешне.

Я видела счастливые лица, и грустные видела. Они окружали меня, никак не влияя на мою жизнь. Я, как-будто, смотрела кино. Меня ничто не задевало, ни трогало. У меня было свое гнездышко, в которое я приходила после работы, и мне никто не был нужен. Моя жизнь проходила в спячке, и менять ее я не хотела.

Осенним днем, на свой юбилейный день рождения я накрыла стол. Приготовила чудесные закуски, купила шампанское, вино. Гость был только один. Моя подруга Оксана.

Она с трудом поднялась ко мне на четвертый этаж и вручила подарок. Букет дивных роз и красочно упакованный торт.