Бесплатный фрагмент - Другая сторона Днепра

«Мы не угры и не ляхи, а одного деда внуки»

Бесценным источником по генеалогии и престолонаследию Ольговичей является Любецкий синодик. Труд Зотова Р. В. по его толкованию венчал всю дореволюционную историографию по данному вопросу, а современные исследователи фактически лишь соглашаются с Зотовым либо нет. И мы не станем исключением.

В Любецком синодике последовательность князей такая:

8. великий князь черниговский Всеволод-Гавриил

9. великий князь черниговский Давыд

10. великий князь черниговский Никола-Святослав

11. великий князь черниговский Святослав

12. великий князь черниговский Ярослав

…

20. Борис-Владимир Святославич

…

24. великий князь черниговский Святослав Всеволодович… и сын его Борис.

Зотов не решился отождествить последнего со Святославом Всеволодовичем трубчевским, единожды упомянутым летописью под 1232 годом, и отождествил его со Святославом Всеволодовичем (ум.1194), его больше смутил высокий статус, чем например то, что при его варианте Борис Святославич оказывается упомянут дважды. Это предопределило все последующие ошибки. Убрав Святослава (ум.1194) с поз.11 после его дяди Святослава Ольговича и перед его младшим братом Ярославом Всеволодовичем, он вынужден был сдвинуть на поз.11 Святослава Ольговича (ум.1164), но тогда оказалась «вакантной» поз.10, на которую он поставил Святослава Давыдовича (ум.1142), никогда в Чернигове не княжившего. И что самое главное, этот сдвиг создал впечатление, что в синодике князья упомянуты вообще не по старшинству поколений и не по старшинству внутри поколения. Между тем это именно так, причём «великие князья» ставятся каждый раз в начало своего поколения, иногда так оказываясь выше своих старших братьев. А коли это правило есть, мы вправе его использовать.

Давыд Ольгович

Давыд Святославич (ум.1123) считается старшим братом Олега (ум.1115), а его дети соответственно старшими двоюродными братьями Ольговичей. Но боролся за Чернигов в 1078—1096 именно Олег, в 1127 году Всеволод Ольгович (а не Давыдовичи) выгнал из Чернигова дядю, Ярослава Святославича, и правил там 12 лет. А когда в 1139 году Всеволод (а не Давыдовичи) захватил Киев и дал Чернигов Давыдовичам, Игорь и Святослав Ольговичи были возмущены, словно они старше Давыдовичей. Затем Всеволод Ольгович завещал Киев Игорю, а вовсе не Давыдовичам. Заметим, что Изяслав Мстиславич не пытался претендовать на Киев прежде Всеволода Ольговича, Изяслав Давыдович — прежде Изяслава Мстиславича. Это указывает на резкое отличие в статусе Всеволода и Изяслава относительно Мономаховичей. Примечательно, что Изяслав Давыдович, перейдя из Чернигова в Киев в 1157, попытался сохранить Чернигов за собой через племянника, Святослава Владимировича, но это не удалось: Святослав Ольгович забрал Чернигов, а когда Изяслава изгнали из Киева, обратно в Чернигов его не пустил. Святослав Ольгович умер в 1164 году, а Святослав Владимирович только в 1166, и не боролся за Чернигов, хотя, как считается, имел приоритетные права на него. Историки удивлены данным фактом, но объяснения ему не находят.

Выходом может быть существование Давыда Ольговича, однажды упомянутого под 1116 годом, считается что ошибочно. Тогда он был братом Всеволода и совершенно справедливо стоит между ним и Святославом в Любецком синодике. При этом умерший в 1123 году Давыд мог быть и Святославичем, а Николай Святоша Давыдович (ум.1142) мог действительно быть его сыном.

Примечательно также, что из Ольговичей права на Киев имел только Всеволод (и его потомки), а из Давыдовичей Изяслав. Но тоже не по мужской линии. Ни матери Изяслава, ни его жены не знаем. Он мог быть женат на дочери одного из киевских князей, возможно Изяслава Мстиславича, и так получать права на Киев после него.

Ранее считалось, что в 1107 году Святослав Ольгович женился на дочери половецкого хана. Но Пчёлов Е. В. обратил внимание на известие из «Учения о числах» Кирика Новгородца о том, что в 1136 году Святославу шёл только 30-й год, а значит, в 1107 году женился на половчанке какой-то другой Ольгович. Учитывая сильнейшие союзнические связи Изяслава Давыдовича с половцами, этим Ольговичем мог быть Давыд. Тогда Владимир и Изяслав Давыдовичи могли родиться в 1110—20 годах, так что Изяслав Мстиславич (род. 1097) вполне подходил по возрасту на роль тестя Изяславу Давыдовичу. А около 1140 года должны были родиться Святослав Владимирович, женившийся в 1160 году на дочери Боголюбского, и Изяславна, выданная в 1157 году за Глеба Юрьевича.

Есть и ещё кое-что. Владимир Давыдович был женат на дочери Всеволода городенского. Историки отвергли его традиционное понимание как сына Давыда Игоревича волынского и доказали, что Гродно было не волынской, а дреговичской (туровской) волостью. Всеволод был сыном Ярослава Ярополковича и правнуком Изяслава Ярославича. Всеволод должен был родиться около 1100 года, и очень сомнительно, что он смог бы выдать дочь замуж за Владимира Давыдовича, если этот Владимир был сыном аж Давыда Святославича, рождённого около 1050 года. Другим зятем Всеволода Городенского был Юрий Ярославич, поздний внук Святополка Изяславича, то есть представитель младшего поколения князей середины 12 века, не старшего. И Юрий Ярославич, и Владимир Давыдович (а ещё Святослав Всеволодович) лишь превосходили Изяславичей и Ростиславичей за счёт старшинства ветви, не более того. Когда в 1151 году Владимир погиб, Всеволодовна вышла замуж за половецкого хана Башкорда, то есть родилась она в начале 1120-х.

На дочери Боголюбского был женат не только Святослав Владимирович, но и сын Святослава Всеволодовича (!) Олег, вероятно, только в юности. Это снова указывает нам, что Давыдовичи — поколение не Ольговичей, а следующее.

Новгород-Северский в 1198—1226 годах

Согласно классической дореволюционной, «карамзинской», версии истории, с переходом Игоря Святославича в Чернигов (1198) в Новгороде-Северском осталась младшая линия. Но эта версия исходит из ошибочного предположения, что Новгород-Северский вообще был собственностью младшей линии. Хотя он, как и Чернигов, был общей собственностью всех Ольговичей.

Историки сопоставили родившегося в 1193 году Фёдора-Мстислава, сына Давыда Ольговича из старшей ветви, с Фёдором-Мстиславом новгородским Любецкого синодика. За ним — Константин Давыдович новгородский (а во Введенском затем и Святослав Давыдович), поэтому все они были сочтены сыновьями Давыда Ольговича, хотя:

1) мы не знаем место княжения Фёдора-Мстислава Давыдовича;

2) мы не знаем отчество Фёдора-Мстислава новгородского;

3) мы не знаем у Давыда Ольговича сыновей Константина и Святослава;

4) все трое стоят среди князей начала 14 века, рядом в частности с убитым в Орде в 1326 году Александром новосильским.

Если исходить из того, что Новгород-Северский был общим достоянием Ольговичей (как и Чернигов), и они занимали его в общем порядке (из чего исходил например Квашнин-Самарин), то Давыдовичи попали бы в Новгород-Северский не ранее 1246 года, и так считает например Войтович. Но полвека без упоминания в летописях смутили Зотова, а за ним Келембета, и Давыд Ольгович и его сыновья были «назначены» новгород-северскими сразу после Олега (с 1204). Это косвенно подтверждают упоминание Руссовым Рюрика Ольговича в Новгороде-Северском под 1205 годом и возвращение Владимира Игоревича в Путивль, а не в Новгород-Северский, из Галича в 1208, в черниговское княжение Всеволода Чермного. Но в 1211 году Рюрик Ольгович упомянут и в Чернигове, в киевское княжение Всеволода Чермного. Подобное было уже в 12 веке. Например Святослав Всеволодович киевский в 1176—1181 не пускал в Чернигов брата, пока не получил Канев на Киевщине. А Изяслав Давыдович пытался сохранить Чернигов за собой, не пустив туда Святослава Ольговича, но не смог. А Всеволод Ольгович за 20 лет до этого смог, дав Святославу Белгород на Киевщине. Рюрик Ольгович, не имея собственных прав на Чернигов и Новгород-Северский, был там наместником Всеволода Чермного, «откупившегося» от старшей линии киевскими городами (Глеб в 1205 в Белгороде, Ярославичи в 1212 в Вышгороде), от младшей линии — Галичем. Всеволод не владел сам городами вне Чернигово-Северщины, за исключением короткого эпизода в 1206 году, когда сажал сына в Переяславле, поэтому Чернигов сохранял за собой. Другие аргументы за «оседание» Давыдовичей в Новгороде-Северском тоже неубедительны. Они были внуками Игоря Святославича по матери, но наследование по женской линии происходит только в случае пресечения мужской, а этого не было. Зотов утверждает, что такое «оседание» не противоречило правам старшинства, потому что линия Давыдовичей была «второй после великокняжеской». Каким образом он счёл линию Олега второй после линии Всеволода Чермного, если считает Святославичей от старшего к младшему «Владимир-Олег-Всеволод-Глеб-Мстислав», непонятно, и почему тогда первая линия в Чернигове не оседает и тем самым оказывается наиболее обделённой из всех?

Относительно Рюрика Ольговича следует пояснить. Зотов не видел прочтение «Константина-Олга» во Введенском синодике, и из прочтения «Константина Ольговича» в Любецком сделал вывод о том, что Рюрик Ольгович имел крестильное имя Константин. На самом деле Рюрик был одним из сыновей Константина-Олега Святославича, которых мы знаем по крестильным именам: Давыд, Глеб и Александр. Давыдом менее вероятно, так как тот вероятно погиб в 1196 году под Витебском (был «иссечён»). Зотов считает, что когда Рюрик Ольгович был наместником в Чернигове, в Новгороде-Северском наместником был Давыд. Скорректировав эту информацию, скажем, что когда Рюрик-Глеб был наместником в Чернигове, в Новгороде-Северском мог быть наместником Александр. Вообще идея о живом после 1196 года Давыде нужна исключительно для большей правдоподобности появления его детей в Новгороде-Северском.

В 1206 году в Чернигове прошёл съезд Ольговичей с участием смоленских Ростиславичей и половцев. Считается, что это был совет перед общим походом на Галич. Но до этого было уже два таких похода (1201 и 1205), неудачные. И непонятно, почему для третьего потребовался совет. Поэтому Войтович предположил, что на этом съезде были приняты другие решения, а именно «распространение принципов Любечского съезда» («каждый да держит отчину свою») на Черниговскую землю. Действительно, с начала 13 века мы замечаем разные уделы в руках разных ветвей Ольговичей, перемещение прекратилось, но есть две проблемы:

1) оседание произошло скорее всего ранее, потому что Владимир получил Вщиж уже в 1167 году, а полученная тогда же Ярославом Всеволодовичем «лепшая волость» (Стародуб) упоминается у его детей в 1203 году (Сновск, что то же самое, сновская тысяча). Причём ситуации 1167 и 1203 совсем разные. Если для 1167 года Ярослав был вторым в очереди и мог занимать Стародуб как второй после Чернигова, то в 1203 его дети не были вторыми в очереди, а превосходящий их старшинством Мстислав Святославич оказался аж в отдалённом Козельске. Так что оседание произошло вероятнее всего в 1194 году по итогам съезда в Рогове. И ещё один вывод: Олег или его дети стародубскими не были, как это предполагает Войтович;

2) Войтович безосновательно полагает, что также был распределён Новгород-Северский (Глебу Святославичу, якобы княжившему там на момент съезда). И не был распределён Чернигов. Хотя Новгород-Северский был таким же общим столом, как и Чернигов. Таким способом исследователь уходит от раздумий о том, кто же княжил в Новгороде-Северском в 1212—39, и назначает таким князем Мстислава Глебовича. А для превосходящего его старшинством Михаила Всеволодовича удела найти не может, говоря, что тот «владел каким-то уделом вблизи Чернигова» (?!). Видим, что разница во взглядах Зотова и Войтовича лишь техническая: спор о том, какая линия осела в Новгороде-Северском. Но у обоих одинаковая проблема: в Чернигове никакая ветвь не осела, а значит, что ветвь Всеволода Святославича не получила ничего (!). Это по меньшей мере странно.

Повторим, для всех трёх версий (общая очередь; оседание Давыдовичей; оседание Глебовичей) нет никаких серьёзных оснований, а значит, нет причин считать, что порядок 12 века изменился в 13-м. А он был такой — слово Преснякову А. Е.:

«Можно предположить… что лучший стол после черниговского доставался тому, кто был следующим по старшинству после черниговского князя. Но… Новгород-Северский не стал ступенью к Чернигову, хотя иногда служил для удовлетворения старейшего во второй линии… В чьих руках Новгород-Северский во время старшинства Игоря, не знаем, как и вообще не можем составить списка его князей. Тем более осторожно следует относиться к схематизации явлений, о которых сведения столь отрывочны».

И выделим наиболее важную часть цитаты:

«…Новгород-Северский не стал ступенью к Чернигову, хотя иногда служил для удовлетворения старейшего во второй линии».

Лучшей иллюстрацией является то, что Ярослав Всеволодович не занимал Новгород-Северский престол, а ждал черниговского, в то время как его младший двоюродный брат Олег Святославич (старший во второй линии) сидел в Новгороде-Северском (не ставшем ступенью к Чернигову) и черниговским так и не стал. При такой системе новгород-северский князь мог уступать в старшинстве любому количеству князей из черниговских уделов, если только в Чернигове сидел старший из них.

Поэтому почти все историки справедливо считают, что с переходом Игоря в Чернигов старшая линия пришла в Новгород-Северский. Но князем называют Олега, хотя им должен был быть Владимир вщижский. Ведь именно он был представителем отца в Новгороде, и Зотов признаёт его старшим. Смерть Игоря обычно датировалась 1202 годом, и его преемником на черниговском престоле считался Олег. Но Бережков Н. Г. в своих трудах досконально разобрал мартовский и ультрамартовский стили летописей и датировал смерть Игоря весной 1201 года, то есть Владимир был ещё жив. Значит, он должен был занимать Чернигов полгода, потом Олег. В любом случае младшая ветвь должна возвращаться в 1201 в Новгород-Северский, если в Чернигов приходит старшая. Это Святослав Ольгович (ему всего 34 года) или Владимир Игоревич (ему 30). И подобным образом размышляет Пресняков А. Е., называя после смерти Игоря главами двух ветвей Ольговичей Всеволода Чермного (считается черниговским после Олега, с 1204) и Владимира Игоревича. Казалось бы, всё сходится, старшая ветвь остаётся в Чернигове, а младшая в Новгороде-Северском… до тех пор, пока северский князь не окажется старше черниговских родом. За вычетом периода 1206—1212, когда Всеволод Чермный удерживал обе столицы через наместников. Смоделируем такой ход событий. Олег (Игоревич, как в основном считается, или Святославич — старший представитель следующего поколения) был к 1223 только курским, а значит он не был на тот момент главой младшей ветви. Глава должен был княжить в Новгороде-Северском, и этим главой мог быть только Владимир Игоревич. В 1226 году Олег по-прежнему курский, значит, Владимир Игоревич пережил Калку, вне зависимости от того, участвовал в ней или нет. Но историки считают Михаила черниговским князем уже в 1223 года (причём в 1224—26 он был в Новгороде Великом), а он племянник Игоревичам, и до 1226 года они молчат? Невозможно. Поэтому Горский отодвинул вокняжение Михаила в Чернигове на 1226 год, считая черниговским князем в 1223—26 Константина Ольговича (так Горский некритично воспринял идею Зотова; положим, Ольговичем мог быть Давыд, Рюрик-Глеб или Александр), но это не подходит, потому что Олег, кем бы он ни был, находился в одинаковых отношениях и с Ольговичем, и с Михаилом. А княживший в Чернигове в 1223—26 должен был быть старше и Олега, и Михаила. Им мог быть любой из двух Ярославичей — тогда им было всего по 50 лет. Вероятнее Ярополк, поскольку его сын Всеволод княжил в Чернигове с 1246 по 1261 год. Но если всё это так, то мы подходим к предположению об одновременной смерти в 1226 году Ярославича в Чернигове и Владимира Игоревича в Новгороде-Северском. Невероятно. И невероятность значительно усилится, если мы зададимся вопросом, куда делись к 1226 году Владимировичи вщижские и Ольговичи (?), превосходившие Михаила старшинством, ведь им было всего по 40—50 лет. Погибли на Калке, но мы об этом не знаем? А был ещё Святослав Всеволодович трубчевский, участник битвы на Калке, но выживший (упомянут в 1232). Он тоже был старше Михаила родом.

Касательно Олега курского. Олег-Павел Игоревич умер, согласно Густынской летописи, в 1205 году, в галицких делах не упоминается, а в 1228 году Олег Святославич выдал дочь замуж за Всеволода Константиновича ярославского, то есть тут мы узнаём отчество Олега курского. И историками подмечено, что Олегу Святославичу, сыну Святослава Ольговича рыльского, в 1223 году возраст ещё позволял демонстрировать чудеса личной воинской доблести (ему было около 30 лет, в то время как Олегу Игоревичу должно было быть около 50).

Касательно предмета усобицы 1226 года. Считается, что борьба велась за Чернигов. Но курскому князю было бы странно претендовать на него. Логичнее на Новгород-Северский. И именно его Войтович считает предметом усобицы. Мы же «вычтем» из его версии только Мстислава Глебовича, который им якобы владел. Прекратить движение князей через Новгород-Северский не равно оседанию в нём какой-то княжеской ветви. Ещё возможно прекращение движения князей при присоединении… к Чернигову. И не в какую-то ветвь, а тому князю, который княжит в Чернигове. И рано или поздно такое присоединение произошло, потому что после освобождения Чернигова Романом брянским в 1263 году Брянское княжество включало в себя Чернигов, Новгород-Северский, Вщиж, Стародуб, Трубчевск, Сновск и даже Карачев (см. ниже). Причём Роман никаких централизаторских действий не предпринимал. Он получил это всё по факту занятия Чернигова. И если в 12 веке мы только слышали о планах осады Смоленска Ольговичами, то в 1285 и 1334 мы знаем о двух реальных походах, причём во втором случае это поход только брянского князя, но не черниговского.

Чтобы найти момент присоединения Новгорода-Северского к Чернигову, мы вернёмся в начало 13 века. Но не в 1206 год, потому что и «оседание» княжеских линий в уделах, и наместники старшего в роду, и антиволынский союз со смолянами и половцами пришли ещё из 12 века. А в 1226 год. Именно тогда мог произойти слом порядка, для этого Михаилу и понадобилась суздальская интервенция. В 1228 году Михаил, уже будучи черниговским, упоминается «с новгородцами».

С точки зрения Юрия суздальского эта интервенция была сродни походу на защиту Торопца и Торжка за полгода до этого: Юрий помогал князьям, разбитым на Калке. На севере — против литовцев, в Черниговщине — против мятежа Олега курского, дружина которого, кстати, на Калке действовала вместе с наименее пострадавшими галицкой и волынской, в то время как черниговская понесла тяжелейшие потери на переправе и в бегстве к Днепру. Возможно, курская дружина затем примерно десятилетие была самой боеспособной в Чернигово-Северщине, до того, как остальные восстановились за счёт молодого поколения.

Централизаторская политика в Черниговщине не была уникальной для начала 13 века. Те же владимирцы в 1218 году отдали Поволжье Константиновичам под условием служить, но не претендовать на престол. В 1227 году Даниил волынский лишил местную династию Луцка и взамен дал её главе огромное кормление и затем в 1240 не побоялся дать кормление тому же Михаилу.

Михаил

Итак, снова к перемещению князей. Предположим, в Чернигове умирает Ярославич. Почему:

1) Михаил при этом оказывается старшим в роду?

2) освобождается Новгород-Северский?

Следует заметить, что северские Святославичи для черниговских Всеволодовичей занимали примерно ту же позицию, что и суздальские Юрьевичи для волынских и смоленских Мстиславичей: поздние дети младшей линии оказывались младше возрастом, чем их племянники из старшей линии, переживали их и оставляли их потомков изгоями. Подобное же мы должны наблюдать и у Ольговичей.

На самом деле, мы тут не делаем никакого нового открытия, потому что оно написано почти во всех летописях и сделал его историк Журавель А. В. Михаил был сыном не Святослава Всеволодовича из старшей линии, а Святослава Ольговича из младшей, и являлся дядей и Владимировичам, и Ольговичам, а ещё являлся старшим родным братом Святославу трубчевскому. Кстати, историки в попытке объяснить высокий статус Святослава по синодику («великий князь черниговский») и его участие в новгородских делах Михаила предполагают, что он мог быть братом Михаила, продолжая считать Михаила представителем старшей ветви и так «перенося» не Михаила во младшую, а Святослава в старшую (например Безроднов).

Михаил из младшей линии в 1223 году был главой младшей ветви, занимал Новгород-Северский и уступал в старшинстве только Мстиславу Святославичу и двум Ярославичам. А Владимировичи и Ольговичи продолжали здравствовать. Они вполне могли дожить до нашествия и пережить его. Нельзя, конечно, исключать, что кто-то из них погиб и на Калке или в нашествие, но кто — мы сказать не можем.

Когда в 1226 году в Чернигове умер Ярославич и Михаил правомерно перемещался в Чернигов, освобождался Новгород-Северский, который судя по всему занял Олег. Причём он мог даже занять его, пока Михаил ехал из Новгорода Великого, где княжил в 1224—26 годах, в Чернигов. Расстояние до Чернигова от Новгорода Великого 800 км, от Курска до Новгорода-Северского 200 км. Даже без обоза это было на неделю быстрее, а с обозом и вовсе на месяц. А Новгород-Северский был серьёзной крепостью, выдержавшей многие осады. Например в 1153 году соединённое киевско-волынско-смоленско-черниговское войско осадило город, взяло острог и принудило Святослава Ольговича к миру. О взятии города речь не шла. Аналогичное могло произойти в 1226 году, только Олегу пришлось вернуться в Курск.

Подобное было в 1141 году в Галиче, куда Владимир Володаревич перешёл из Перемышля, а в Перемышль своего племянника Ивана Берладника не пустил, тем самым резко увеличив домен и положение княжества среди других.

Михаила на 1223 год считают новгород-северским и Безроднов (относящий его однако к старшей ветви), и Журавель (относящий к младшей). Хотя аргументы за это, надо признать, не слишком убедительны.

Например, о Михаиле «с новгородцами» прямо говорит только Татищев, но у него Калка передвинута в 1224 год после вокняжения Михаила в Новгороде Великом, и под новгородцами он подразумевает ильменских новгородцев. Но их на киевском сборе 1223 года не было. Если они участвовали в общерусской координации, о которой говорит например Горский, то они могли придти в Чернигов с Васильком ростовским летом, после поражения южных сил на Калке, а в конце лета уже действовать в Прибалтике.

Второй аргумент за то, что Михаил был северским — его упоминание летописью на киевском съезде 1223 года вторым из двух после Мстислава Святославича черниговского. Как например Даниил волынский упомянут после Мстислава Удатного галицкого. Но и это не аргумент, потому что после Мстислава Старого киевского упомянут его сын, никоим образом не бывший вторым князем на Киевщине — таким был Владимир Рюрикович в Овруче.

На Новгород-Северский как стол Михаила в 1223 указывает разбивка: Мстислав и Михаил на киевском съезде, а «куряне, трубчане, путивльцы» присоединились к союзному войску на порогах, придя с Сейма отдельным путём. Неупоминание северских новгородцев с ними намекает, что они на киевском сборе, с Мстиславом и Михаилом. Кстати, упоминание Михаила в паре с Мстиславом может также подтверждать версию о том, что Михаил глава именно младшей ветви.

Если бы Михаил княжил в Новгороде-Северском в 1212—1223 годах, будучи из старшей ветви, это (оба главных города в её руках) было бы резким нарушением прав младшей, и вызвало бы её противодействие намного раньше 1226 года.

Чермный

Действительно, Михаил стоит в одном поколении со Святославичами, а вовсе не в следующем, которое начинается Мстиславом Глебовичем (поз.25):

12. Ярослав-Василий (1198)

13. Феодосий (Игорь, 1201)

14. Всеволод-Даниил Святославич (1212)

15. Константин Олго (?)

16. Пахомий-Глеб

17. Михаил Всеволодович (уб.1246)

18. Михаил (?)

19. Пантелеймон-Мстислав (уб.1223)

20. Борис-Владимир Святославич

21. Борис-Святослав Ольгович

22. Гавриил-Ярополк Ярославич

23. Антоний-Владимир Игоревич

24. Святослав Всеволодович

Если мы посмотрим на Всеволода Чермного на поз.14, мы попадём в такую же ситуацию. Он стоит после Феодосия (Игоря Святославича) и перед Олегом, сыном Святослава Всеволодовича. Это значит, что он всё тот же Всеволод курский, возможно не умерший в 1196. Казалось бы, он изгой для Киева и княжить там не мог? — но нет, он женат на Глебовне, дочери переяславского и киевского Глеба Юрьевича, ситуация ровно как у Всеволода Ольговича. Но Агафья Всеволодовна была замужем за Юрием Всеволодовичем владимирским, двоюродным братом её матери Глебовны, а брак таких близких родственников запрещался церковью и был невозможен. Но Глеб Юрьевич и Всеволод Большое Гнездо были сыновьями Долгорукого от разных жён. Кстати, сын Святослава Всеволодовича Всеволод был женат на Марии Казимировне польской, а в синодике у Всеволода Чермного жена Анастасия. Так что теперь мы знаем и имя Глебовны.

Также, не имеем сведений об уделе Всеволода (сына Святослава Всеволодовича). Владимир — Вщиж, Олег — ?, Глеб — в разное время Канев и Белгород, Мстислав — Козельск. А этот Всеволод видимо умер в 1196, а не Всеволод курский. Предполагаю, что это досадная ошибка летописца, но не считать это ошибкой значило бы принять целую гору несоответствий, описанных выше.

Есть ещё аргумент за то, что Всеволод на поколение старше, чем считается. Если считать его сыном Святослава Всеволодовича, то мы должны будем удивиться тому, что Рюрик Ростиславич за Киев боролся и с отцом, и с сыном. Правила старшинства никто не отменял, и это очень странно. Кроме того, сын Святослава Всеволодовича должен был признавать первородного Мономаховича Романа, как его отец Святослав признавал Мстислава в 1167—70. Но Всеволод не признавал ни Романа, ни Рюрика, разве что понимая, что Рюрик старше Романа, и не более того. Когда погиб Роман, Всеволод выступил против Рюрика. Хотя Игорь и Всеволод новгород-северские были поздними детьми своего отца, им удалось удержать положение в родословной. Например, Святослав Игоревич был женат на дочери того самого Рюрика Ростиславича (как Роман Мстиславич и Глеб Святославич), а это значит, что Всеволод Буй-Тур был старше и Рюрика, и Романа. Михаил точно так же не признавал права Даниила (и Владимира Рюриковича).

Казалось бы, принадлежность Всеволода к младшей ветви не является столь же необходимой, как Михаила. Поскольку в 1206—12 Всеволод санкционировал владения за пределами Чернигово-Северщины обеим ветвям. Однако, пример 1205 года, когда Галич ещё не был захвачен, всё же указывает нам, что и Всеволод и младшей ветви. В 1205 Рюрик возвращается в Киев и даёт своему зятю Глебу Святославичу Белгород — и Всеволод сажает в Новгород наместником Рюрика Ольговича. Если бы Всеволод был из старшей ветви, то обмен шёл бы не с Глебом, а с Игоревичами. Это же относилось и к следующему периоду, когда Всеволод не владел Киевом (1207—1210).

Воспроизведём списки черниговских и новгород-северских князей начала 13 века (полужирным старшая ветвь, полужирным курсивом младшая ветвь, курсивом наместники).

Черниговские:

1198—1201 весна — Игорь Святославич

1201 весна-1206, 1206—1207, 1207—1210, 1212 — Всеволод Святославич

1206, 1207, 1210—1212— Рюрик-Глеб Ольгович

1212—1216/1219 — Глеб Святославич

1216/1219—1223 — Мстислав Святославич

1223—1226 — Ярополк Ярославич

1226—1246 — Михаил Всеволодович

Новгород-Северские:

1198—1201 осень — Владимир Святославич

1201 осень-1204 — Олег Святославич

1204—1205 — Глеб Святославич

1205—1206, 1206—1207, 1207—1210 — Рюрик-Глеб Ольгович

1206, 1207, 1210—1212 — Александр Ольгович

1212—? — Владимир Игоревич

? -1226 — Михаил Всеволодович

«Второй» Михаил

Собственно главный аргумент за происхождение Михаила из старшей ветви: известия летописи от 1239, когда Даниил называет жену Михаила сестрой, а Михаил едет в Польшу к своему дяде Конраду, вкупе с известием о женитьбе в 1178 году Всеволода (именно черниговского) на Казимировне. Но без этого аргумента и спора бы не было, Михаил просто был бы из младшей ветви и только из неё, с учётом всех аргументов выше.

Что было два Михаила — внук Святослава Ольговича и внук Святослава Всеволодовича — прямо говорит только Журавель. К деятельности «второго» Михаила он относит только княжение в Переяславле в 1206 году. Но в нашей реконструкции, где и Чермный «перенесён» в младшую ветвь, переяславским наместником мог быть также будущий Михаил Святой или его брат Святослав, а скорее всего какой-то их старший брат (т.к. в 1206 оба ещё были детьми — см. ниже). Второго Михаила мы видим с синодике прямо вслед за первым, на поз.18, без титула, но с женой Еленой. Неудивительно, если это Елена Романовна волынская. Как ни странно, ещё об одном Михаиле, внуке Святослава Всеволодовича, говорит и Зотов, но ошибочно «находя» его на поз.38 синодика, в поколении правнуков Святослава Всеволодовича. И поскольку он уже считает «первого» Михаила сыном Чермного, то для «второго» ищет другого отца, и не находя его, предлагает несуществующего Бориса Святославича с поз.24, отличного от Владимира-Бориса вщижского, как «шестого» Святославича. Он тем самым развивает свою ошибку, т.к. на поз.24 другой Святослав, трубчевский, а Всеволод был «средним» сыном, значит их не могло быть шесть. Но мы с удовольствием констатируем «запрос» на «второго» Михаила даже у сторонников традиционной версии по «первому».

Есть ещё кое-что примечательное. В синодике 2 Михаила без княжеских имён и 1 Святослав без крестильного имени. Если сюда добавить, что мы не знаем, когда Святослав был великим князем (а он таким назван), то возникает предположение, что Святослав — княжеское имя одного из Михаилов. У Ростислава Михайловича не знаем крестильного имени, а у Святослава был сын Борис.

Мы не знаем годов рождения обоих Михаилов, но знаем двух дочерей (1212/13) и сына Ростислава (1227). Причём дату свадьбы историки ставят исходя из года рождения дочери как 1208/10. Невозможно представить, какой черниговско-волынский союз мог в те годы ознаменовываться этим браком. Он был только до 1198, но тогда странно отсутствие детей до 1212. Так что Елена Романовна могла стать женой рождённого в 1179 году (фактически чуть позже, Мария Казимировна была с 1164 года) Михаила (например, при заключении союза в 1195).

В то же время Власьев Г. А. в своей книге «Потомство Рюрика» неожиданно ставит год рождения Михаила как 1195. Это снимает вопрос и позднего появления Михаила в летописях (фактически 1223), и позволяет иначе взглянуть на его убийство в Орде — не 67-летнего старика, а всего лишь 51-летнего мужчины. Такой Михаил мог быть отцом Ростислава (1227), но вряд ли Марии ростовской или Ефросиньи суздальской (1212/15), которых родила судя по всему именно Олёна Романовна волынская.

Вместе с тем женитьба Юрия на Агафье Всеволодовне черниговской в 1211 году — символ союза высшего ранга, это действительно дочь Чермного и сестра Михаила Святого, примерно его ровесница (1195).

В то же время понятно и долгое (а точнее, полное) неупоминание в летописях Михаила, рождённого в 1180 году. Как мы уже говорили, он на 1223 год уступал огромному количеству князей в старшинстве, хотя ему было уже 43 года. Чтобы стать черниговским князем, он должен был пережить Михаила Святого (1246). Но появление на политической арене Мстислава Глебовича (1235) позволяет нам утверждать, что Михаил умер до этого времени. Возможно, погиб на Калке как один из удельных черниговских князей. Теоретически мог умереть в любое время между 1215 (крайний срок рождения дочерей) и 1235.

Александр Константинович?