Бесплатный фрагмент - Доля моя

Триптих-1

Скажи мне дед, зачем такой ты нудный?

Начал разумных всюду ищешь след,

а сам-то жизнью долгой, многотрудной,

не множил зла, не сеял слёз и бед?

Шагал вперёд указанной дорогой,

как все тащился в общей колее,

тогда глядящих вбок карали строго.

Сознанье диктовало бытие?

Рука всё одобрявшая взлетала?

Свершался многих в жизни поворот,

под общий плачь. Твоя душа страдала,

молчаньем, осветив в Сибирь исход?

Поник, склонился под напором бед,

в герои не спешил? Молчи уж — дед.

Триптих-2

Да, соглашусь, укоры справедливы,

хоть есть что возразить тебе друг мой.

А будь иначе с кем бы ты мотивы

моих поступков обсуждал — герой?

Положим, мог и я возвысить голос,

но… промолчал — теперь держу ответ.

Собой не рисковал, пока был холост,

женившись — вдвое, вот и весь секрет.

Так может я достоин, быть воспетым,

что от удара близких уводя

семью спасал? Да и тебя при этом,

чтоб не плодить изгоев и бродяг.

Ты посмотри внимательно вокруг

и покажи мне — где Героя внук?

Триптих-3

По-твоему, я чести не достоин,

поскольку не боец и духом слаб?

Уверен, что любой мужчина воин,

но чем же их держал в руках сатрап?

Гордыню усмири, три книгой разум.

Пойми, нужны Герои лишь тогда,

когда молитва не берёт заразу,

что пожирает веси, города.

Для мирных дней расчёт всему начало.

Расчёт и польза корню твоему,

вот исконѝ что всеми управляло.

Забыть отцов заветы — почему?

Когда в семье тепло, в делах успех,

родимый край не — край, а дом для всех.

По волнам бытия

По волнам бытия мечтою чёлн гоним,

и бризом, что влечёт кораблик мой прилежно.

Заветных берегов достигну неизбежно,

искатель новизны мечтатель-пилигрим.

Но бриза ласковость сорвало с глади вод,

мистраль суровый взвил отвесною волною.

Она на утлый чёлн надвинулась стеною,

не знаю, что меня и мой кораблик ждёт.

Пускаясь в дальний путь проконопать борта,

негоже в час пути ремонтом заниматься,

Слепой случайности игрушкой оказаться,

чья будущность вполне, быть может не проста.

Хвала Богам судьбы моей плетущим нить,

заставившим мой чёлн усердно просмолить.

Я не страшусь

Я не страшусь удара острой стали

живую плоть терзающей жестоко.

Мне горло равнодушием зажали

и сердцу сразу стало одиноко.

Где силы взять, чтоб разогнать печали,

отринуть образ въевшийся глубоко?

Искать ли мне спасенья в дальней дали,

сбежав от той, что чудно волоока?

Не сразу, но придёт успокоенье,

стрелу обиды я из сердца выну.

Тот образ дивный погружу в забвенье,

юдоль страдальцев навсегда покину.

Глотнув прозрачный воздух избавленья

сложу сонет, в честь нового рожденья.

Наук и знаний высока гора

Наук и знаний высока гора,

к вершине той горы не лёгок путь.

Вверх не одна тропинка пролегла,

подумай, прежде чем вперёд шагнуть.

Одна бежит полога и длинна,

не утомляет, но сдвигает срок,

чтобы наполнить голову сполна,

чтоб мудростью воспользоваться мог.

Другая, испытание для всех,

извилиста, крута и тяжела.

Прошедшему благоволит успех,

умение вершить свои дела.

Пути, пути, пути, всю жизнь пути,

старайся на чужой не забрести.

Красиво излагать

Красиво излагать, познав науку,

мы мним себя способными судить,

чужих проблем потоки разводить,

речами праздными питая скуку.

Спешим любому выказать поруку,

всех страждущих надеждой бередить,

из бед житейских выход находить,

смиряя душ кровоточащих муку.

Увы, не всем даётся сей талант.

Лишь тот способен мочь, а не лукавить,

кто жизнь познал как ноты музыкант.

Дерзающий потоком жизни править

всю жизнь шлифует знаний бриллиант,

чтоб в людях добрый след собой оставить.

Полей духмяных маревая гладь

Полей духмяных маревая гладь,

птиц щебетанье, трав медовых звоны,

над заводью речною выпи стоны,

полдневных рощ тенистых благодать.

Красот земных мне довелось познать,

в них жизнь прошла бы, обходя препоны,

когда б ни зов могучего Тритона,

свой дух средь волн круженья испытать.

Мне море щедро в странствиях дарило

и мёртвый штиль, и грозный рёв волны.

Кидало в бурь кипящее горнило,

где сердце всё ж просило тишины,

ковыльных волн, закатного светила,

и духа трав пред коим все равны.

Белый снег

Белый снег, как прощальный гостинец с небес,

серебром истекает в излёте зима.

По тропинке идём сквозь заснеженный лес,

скоро, скоро нагрянет весны кутерьма.

Уплывёт по ручью, по весенней воде,

зимней сказки секрет, аромат волшебства.

Недопетая песня притихла ты где,

вспоминая веселье и стынь Рождества?

На пригорках сдались и осели снега,

их преграду готов сокрушить первоцвет.

Вот и мне бы решиться и вся недолга,

рассказать, что тебя мне желаннее нет.

Год с зимы до зимы я решимость коплю.

неужели опять не промолвлю — Люблю!

Не знаю

Не знаю, что сказать календарю,

который обратил мой взор к утратам.

Кафтан судьбы уже привык к заплатам,

потерь прорехи ими я храню.

Бестрепетно в минувшее смотрю,

в глуби времён и я шагал когда-то.

Мне прошлое воспоминанье свято,

смотрю в прошедшей младости зарю.

Подняв свой взор к числителю времён,

друзей ушедших вспоминаю лица.

Тем лицам память не даёт забыться,

пока земной мой путь не завершён.

Коль к памяти относишься достойно,

грусть отпусти, иди к концу спокойно.

Времён распалась связь

Времён распалась связь, всяк жив своим умом,

уж не в чести души и тонких чувств порывы.

Порядок мер былой пошёл теперь на слом,

в немногих головах воспоминанья живы.

А были времена, когда ценили то,

что крохами ссыпал в копилку предок мудрый.

Не просто серебро, а знаний золото,

потомку сократив на опыт выход трудный.

Но новый человек гордыней упоён,

и пращур не в чести, де — сам он всеоружен.

Что мох перебирать, ну чем поможет он,

который до сих пор, с моралью пошлой дружен.

Богатство дарит власть, но это быстротечно,

лишь с мудростью отцов прибудет сила вечно.

По кочкам

По кочкам смело прыгая, вокруг,

нет часа оглянуться на пути.

До суши доскакав, скажи мой друг —

нельзя ли было кочки обойти?

Ну да, теперь на твердой ты земле,

уверенность в ногах, глазам простор,

а что там позади в зловещей мгле?

— Прошёл и ладно, кончен разговор.

А если не прямым путём шагать,

не кочка-голова чтоб под ногой,

не походя доступное топтать,

оставить головам людским покой?

Нет, этой спешки не одобрю я,

не кочки, люди, а моя семья!

Спасибо друг

Спасибо друг, не осуди остуду,

прошла пора восторгов познаванья,

уж не влекут загадки мирозданья,

не многим через год мудрее буду.

Не потому, что интерес утрачен

и скучным взглядом я на мир взираю,

я всё отчётливее понимаю,

что уж последний вексель мной оплачен.

И не хочу лукавить утверждая,

что к дням остатним так я безразличен.

С годами просто более привычен

встречать проблему, не переживая.

Разумным человек за то назвался,

что отмерять свой путь земной не взялся.

За валом вал

За валом вал, на берег чередой,

обрушивает воды океан.

За годом год, дорогою крутой

ведёт нас Карма, строгий капитан.

Закон суров, но нам даёт простор

своим поступком жизнь определить.

Ведь для того чтоб снять границу шор

учёным человеком надо быть.

Поступок, не Фортуна, строит жизнь,

а правильным тогда лишь будет он,

как ринешься на штурм наук твердынь

и ум ученьем будет умудрён.

С рождения и до седых волос

на Фатум не греши, с тебя весь спрос.

Родился

Родился, мать лелеяла сверх меры,

внушала мне, и всем, что избран Богом,

что мне небесные открыты сферы,

где ждут объятья Мира за порогом.

Взрастал, вкушал нектар страстей безумных,

у многих дев свой след в сердцах оставил.

Быть может пожалеть бы неразумных,

да кто же сам себе услад убавил.

Так и катилась жизнь, восторгов полна,

с ней плыл и я, успешный и везучий.

Но ветер тихнет, угасают волны,

и недалёк уж день слезы колючей.

Испив успех — ищи вперёд опоры.

При старости года в движенье споры.

Там где ночь

Там, где ночь догоняет солёный закат,

где верхушка волны разукрашена пеной,

парус мой надувает упругий пассат,

мимо скал я плыву, завлекаем Сиреной.

Птицы, песни, коварные мне не вредят,

курс проложен, ему не грожу переменой.

Море мне обещает суровых преград,

но ведом я доступной лишь мне кантиленой.

В ней Отчизны далёкой знакомый прибой,

у родного причала волны бормотанье.

Песня, что мы слагали о счастье с тобой,

рассекаемых волн о форштевень шуршанье,

землю вкруг обойдет по дороге домой,

где устало замрёт, завершив ожиданье.

Промчалось лет

Промчалось лет давно за шестьдесят,

утратилось роскошество наряда,

о нем грустить не время и не надо,

заслуженно лохмотья с плеч висят.

Я не спрошу: где юности краса,

где аромат умчавшегося лета;

Гадать не время, естество ответа —

засох родник, лишь в сказках чудеса.

Зачем вопрос, я сразу дам ответ,

мне годы это сделать позволяют,

за мною дети с внуками шагают,

вот для меня времен последних свет.

Мою года уж остудили кровь,

в наследниках она пылает вновь.

Увы

Увы, испить из Гиппокрена

мне не судил волшебный случай,

строка моя обыкновенна,

раздумьем сколь себя не мучай.

Мне не дано слагать поэмы,

иль одам страстным отдаваться,

но чтобы быть в рядах богемы

стал в твёрдой форме упражняться.

Пегас, красавец легкокрылый,

яви внимание к поэту.

Могучих крыл волшебной силой,

навей способности к сонету.

Иных полей не стану я топтать,

с одной бы нивы урожай собрать.

Я отшагал

Я отшагал уже немало лет.

Зенит, ещё пяток годков и вниз

покатит то, что называют жизнь.

Пока царю, за всё даю ответ.

Построил дом — жильцов там, правда, нет.

Сыны у разных дев — судьбы каприз.

Растёт мой клён — в борделе «Парадиз».

Так что мне предъявить, намерен свет?

Кто моего желания спросил,

толкая в шею покорять юдоль,

кто натирал на фаллосе мозоль?

И я, чтоб сын обиды не носил,

уж коли так устроена земля,

не впрок стараюсь, а любови для.

Витии праздные

Витии праздные, богинь и нимф певцы,

земным красавицам слагаете вы оды.

Надежд, мечтаний и восторгов продавцы,

для них сулите вы лишь ясные погоды.

Как рыночный торгаш поёте вы хвалы

любой, что оплатить, готова вдохновенье.

Все Эвмениды и Хариты и Мойры

к вам дружно прилетят для оды сотворенья.

Меня высоким штилем не сподобил Бог,

а ту, что разожгла во мне огонь поэта,

и я высоким штилем славословить мог,

но выбрал скромный слог обычного сонета.

Не собираюсь я любовь свою хвалить,

поскольку не намерен вам ее дарить.

На ложе смертном

На ложе смертном оказавшись днём урочным,

пронесшихся годов беспутство прозреваю.

Вступая на стезю младенцем беспорочным,

к расчёту стариком разбитым прибываю.

Дитятей, отроком, не влёкся к добру нраву,

взрастая, сам любил и девами отмечен,

без всяких мер вкушал любовную забаву

и в этом тщании был многажды беспечен.

По зрелости пришла известность, но не слава,

богатство всех довольств дарило непреложно.

Но… потекла по жилам старости отрава,

стенай, но побороть подобное не можно.

Возрос, себя познал, в конце покоя чаю,

но младости грехи с улыбкой вспоминаю.

Отец

Отец родительским охвачен упоеньем,

порою, чад своих карает за проказы.

Так ювелир искусный с истым вдохновеньем

шлифует и гранит бесценные алмазы.

Другому мастеру привычней делать стразы,

характером слабы но, сколько в них сиянья.

Готовы ослеплять гламурные показы,

в них ценна видимость, неважно содержанье.

Живая плоть детей, как поле приложенья

стараний мастера, что цель себе поставил,

чтоб жизнь достойное имела продолженье,

переживанием не мучься, что заставил.

Ты цель определи и следуй к цели свято,

упорного успех вознаградит когда-то.

Ноченька

Ты ноченька прости поэта моего,

ночами с Музою ему милей общаться,

кому-то зову плоти отдаваться —

ему ж стиха лелеять колдовство.

В пиитике погряз, не видит ничего,

с бумагой и пером не хочет расставаться.

Быть может о таком не стоит признаваться,

но,… виноват, сей грех, не чужд для самого.

Полуночной порой, как суета смирится,

как Муза шевельнёт крылами вдохновенья,

а ветерок от них толкнёт за стол садиться

поэта, чтоб в тиши слагать стихотворенья,

творец готов в ночи бесследно раствориться.

Лишь не постигло бы его стихов забвенье.

Шиповник виноват

Шиповник виноват своим шипом,

ручей виновен мутью возле дна,

поняв, что есть и на тебе вина,

не торопись стучать о стену лбом.

Безвинных нет, любой из нас грешит,

грешу и я, водя в ночи пером.

Мне скажут, что нельзя к греху с добром,

да вот беда, грех матицей лежит.

Пороку адвокатом становясь

сам у себя прощения прошу,

коварных замыслов я не ношу,

зову разумную усвоить связь.

Когда грешишь ты сам — грешит и вор.

Разумно выноси свой приговор.

Сколь много

Сколь много за века учёный изменился,

в строениях своих, изгнав с небес эфир.

Ещё всеобщих правил кодекс не сложился,

а от Создателя уже отрёкся мир.

Ужели близок Мир к конечному исходу,

когда земель и вод своих не обозрев,

Учёный муж вперяет очи к небосводу,

владение наук, Земли родной, презрев.

Разъята по частям основа мирозданья,

заветов от Творца не нужен список стал.

Былых единств теперь наукой нет признанья,

а новых всех основ учёный не собрал.

Учёные ввели счёт времени в седьмицах,

не повод это для надменности на лицах.

Познав однажды

Познав однажды чувств живой поток,

тебе до лет конца дано гордиться,

что избран ты торителем дорог,

которыми лишь избранный стремится.

Не каждому так выпадет стезя,

да и пройти тот путь готов не каждый,

когда характер свой попрать нельзя,

а жизнь предложит выбор не однажды.

Раз совокупность чувств твое лицо,

его хранить стремись всегда достойно,

не разменяй себя на дерьмецо,

которое вокруг живет спокойно.

Не двигаться накатанной дорогой,

не значит снобом быть и недотрогой.

Тень

Со мною тень, мой вечный провожатый,

хоть и молчит, но очень надоела.

Нет, не скажу, не беспокоит тело,

плетётся за спиной багаж треклятый.

С рождением она явилась свету,

была легка и зайчиком скакала.

Года текли, она грузнее стала,

но я не замечал докуку эту.

Теперь же не решаюсь прыгать в стремя,

нашёл причину — тень де виновата.

Занятие, конечно, торовато,

воспоминания будить на время.

Была пора и я блистал в зените,

светился так,… тень даже не ищите.

Внимая чарам

Внимая чарам внешней мишуры

ленишься приподнять блестящий край,

уверовав, что скрыты там дары

которых краше нет, сколь ни взирай.

Когда бежишь, охвачен суетой,

теряешь направление дорог;

привычным став к экзотике цветной,

простых вещей не пустишь на порог.

Нет, это не моё, жив простотой,

подарок мой без блёсток и кружа̀в.

Того же жду в подаренном тобой,

ответствуй, лишь единство душ приняв.

Не прячь природной красоты своей,

восторги преклонения испей.

Люблю

Как будто ветром донесло — Люблю,

чуть к поцелую, щёчка повернётся.

Те, кто ушами любит, им неймётся

хвалы внимать про красоту свою.

Пусть восхищений буйствует поток,

не умолкает дивная рулада,

сирена их праматерь, не наяда,

ты к ним читатель будь не слишком строг.

Дыханье сбилось и потуплен взгляд,

рука скользнула в поиске касанья,

по телу дрожь, истома ожиданья,

и… редко, чтобы в плен ты не был взят.

Должно же, словом ловкое владенье,

пииту обеспечить наслажденье.

Рождённый в славе

Рождённый в славе, в титулах, в чести,

гордится родом, предками и властью.

Мне Рок судил другую жизнь вести,

не стать рабом страстей, дерзить ненастью.

Вассал под сюзереном жизнь ведёт,

под королём весь двор, под принцем свита.

Для низших время скорби настаёт,

как только чаша верхнего испита.

Властитель новый только поманит,

и ко двору уж гордецы толпою.

Там сытно кормят, кто же устоит,

но,… гордость брать не велено с собою.

Нет, я не брошу гордость на краю,

что раньше пел, то и теперь пою.

Страсть

Слепая страсть прибежище для зла,

гони её, к себе не допускай,

она людей немало в грех ввела.

Выходит, про неё не вспоминай?

Отринем страсть, а как же страсть любви?

Забудем про порыв, а подвиг как?

Ведь чувствам, сколько слов не говори,

они одни не смотрят — свет иль мрак.

Ты чувство страсти не гони, пригрей,

оно слепое тычется впотьмах.

Прозри его, благие силы влей,

тогда тебе неведом будет страх.

Страсть чувственная празднует любовь,

страсть деловая открывает новь.