ГЛАГОЛЕТ ИСТИНА УСТАМИ МАЛЫШЕЙ…
часть первая, раздел четвёртый
(для неопубликованных фотографий с Анной)
Фотокомментарий №0001
Рассвета луч скользнул к губам Аннушки спящей:
«Доброе утро, Ань… Привет от Волкодлака!
Просил, чтоб я тебя коснулся, настоящей:
он ведь целует лишь в ночи созвездье Рака…
(спящая рядом дочь «Привету» улыбнулась…)
Зверя слова проникли в сон твоей малышки,
в мир, где живут её рисунки, куклы, книжки?»
— Ой, Волкодлак… привет!
Мам, ты уже проснулась?
Как это… спишь ещё и даже не будить?
Я развлекать должна одна, что ль, Волкодлака?
Так я совсем другого знака зодиака,
да и вообще, боюсь тебе, мам, навредить:
вдруг что не так, или не то, иль даже вдруг —
стыда потом не оберёшься средь подруг;
впрямь заколдованный из отношений круг:
я, мама, Волкодлак и папа — муж-супруг!
— Ну хорошо, мам, пусть любовный «треугольник»,
только меня вычёркивать нельзя никак:
я тоже дама ведь, к тому же Девы знак,
да и манеры знаю, как любой дошкольник!
Только лишь Зверь меня, мам —
Дочкой! — обожает…
Кстати, ты будешь просыпаться или нет?
Ах, «дальше будем спать» — таков приказ-совет?
— Слышь, Волкодлак, как меня мама обижает?
Коснулся локона причёски луч рассвета:
«Ань, я ваш с дочкой разговор будить не стану —
лишь поцелуем солнечным на лик твой гляну
ещё раз… и истаю ароматом лета!»
Фотокомментарий №0002
— Папуль, ты с «Ласточкой» своей
побыть не хочешь?
Слетай в гараж, свози её на СТО,
на автомойку загляни — тож ничего!
(так я и знала, что «спасибо» забормочешь…)
Ты же с дивана с TV-пультом не слезаешь!
Рад, что из дома в выходной дочь выгоняет?
Мамуля тоже про «сюрпризик» мой не знает…
вот удивится! — Волкодлак, ты представляешь?
Сейчас на «выход» своего папу отправлю:
пускай во взрослые игрушки поиграет;
мама не знает, как её я позабавлю
(возможно, я седых волос себе добавлю —
у малышей от стресса всякое бывает…),
зато впущу тебя и дверь на ключ закрою!
Конечно, выброшу в окно или с балкона:
хватит мамуле трепетать у телефона,
вздрагивать-вскрикивать от твоего дозвона —
я уж сама ваше свидание устрою!
Привыкла, блинн, не Волкодлака целовать,
меня мусоля поцелуями-слезами!
Хотя бы пусть «соприкоснутся рукавами»,
а там, глядишь, и от любви не убежать…
— Папа, ты что? Тебе не нужно возвращаться!
Дождик на улице? Открою, погоди…
— Вот незадача, Волкодлак, ты погляди:
прежде чем встретиться, приходится прощаться!
А впрочем, мама — «по уходу за ребёнком»:
может с тобою встретиться в рабочий день,
если тебе, конечно, в дверь звонить не лень —
пушистым станет мама и белым котёнком,
как только я тебя в квартиру приглашу,
дверь отомкнув — в знак приглашенья Волкодлака!
Согласна, трудно котиком представить Рака,
если добавочно мамулю всполошу
видом твоим, особенно её глаза —
как будто Волкодлаков в жизни не видала,
но всё ж попробую не допустить скандала:
вместо тайфуна, уверяю, лишь гроза
на горизонте будет ждать тебя за дверью;
котёнки тоже ведь царапаться умеют,
но мне испортить настроенье не посмеют —
нет же альтернативы детскому доверью?
Звякну с домашнего, ты знаешь, как всегда,
а то смартфон мамуля прячет от меня!
Помнишь, звонком застукала (себя виня…)
меня на том, что отправляла, не ценя
платы за SMS, тебе? Да ладно, ерунда:
подумаешь, пришло от мамы сообщенье;
не знаю — сколько, но уж точно, что не пять!
Как маме папе не пришлось всё объяснять?
Если б не ты, глазеть на светопреставленье
пришлось бы мне, соску жуя вместо груди,
даже на цыпочки привстав в своей кроватке:
мамина грудь тоже участвует ведь в схватке!
Что ж, Волкодлак, пока… — Папуля, заходи!
Фотокомментарий №0003
— Ой, Волкодлак, привет… ты снова под балконом?
Да, заходи через него — окно открыто!
Что? Мама где? Трясётся там, над телефоном,
уверив страхом меня, что всё шито-крыто,
что абонент в нём постоянно типа занят!
Не понимаю я тебя — зачем звонить?
Не проще ль в дверь мою и мамы позвонить?
Хочу увидеть, как у мамы барабанят
от страха пальцы, руки, ноги и глаза —
забавно смотрится мамуля-«Егоза»:
она тебя впрямь ненавидит, так любя,
что просто киснет молоко, меня злобя!
Вот сам попробуй… пососи у мамы грудь!
Должна же дать она тебе когда-нибудь?
Ой, мамочка идёт! Потом выйду на связь…
Ты представляешь: мама плачет, матерясь —
папулю пьяного так в детстве не боялась
(а уж мы с папой, как по струнке, дома ходим:
он — в основном, а я — когда с куклой нашкодим):
— Мам, Волкодлак ушёл! Ого, как рассмеялась…
Фотокомментарий №0004
Трепеща крыльями, бабочки вкусно льнут
к нектару-аромату яблони цветов…
Зеркальным отражением из грёз иль снов,
лепетом дочки из бессвязных звуков слов,
смещаясь временем, к Зверю мысли плывут:
«Доброе утро, мам… тебе привет-«салам»!
Ну и когда ты сменишь гнев на Анны милость?
Не знаешь, кто дверь охраняет по утрам?
Ты Волкодлака в гости пригласить решилась?
Ой, не краснела бы я так, мам! Ты при чём?
Я, собственно, только себя в виду имела…
Нет, погоди, мама! И ты тоже хотела
увидеть Волкодлака? Вновь слёзы ручьём…
Платочков точно на тебя не напасёшься:
и так истратила у куклы весь запас!
(Вспомнила Волколака, блинн, в недобрый час…)
Что, спрашиваешь «Почему?» Ты рассмеёшься:
Зверь красоту мою когда-то должен видеть?
Небось, приятно маму — в дочке! — угадать?
Да прекрати ты так плакать-страдать:
в гости идут не для того, чтобы обидеть…»
Фотокомментарий №0005
Солнца металлом дел кузнечных Ювелир
форму потешил, украшая содержанье:
к золоту рамки, окаймляя глаз сиянье
Анны и дочери, смотрящих в Зверя мир,
приладил трепет живых роз и лепестков,
тягучим ароматом влившись в снимок лета —
поближе к Анне! — из корзины для букета,
вобрал в себя Зверь шёпот детских мыслей-слов:
«Слышь, Волкодлак… да знаю я, что ты за дверью!
Нет, мама спит — сама к тебе я приползла,
и даже (как его…) страх свой превозмозгла!
Ключ у меня, но как открыть? Плохи дела:
мешает возраст мой взаимному доверью!»
Зрачков рентген-лучи сканируют пространство:
там, за железной тканью, вход в дом защитившей,
спит Анной, жизнь мою Мечтою заменившей,
волшебницу в малышке-дочке воплотившей,
царство судьбы моей… и вилайет… и ханство…
За дверью лепет «Солнышка» ласкает слух:
«Ты, Волкодлак, на маму уж не обижайся!
Вот вырасту примерно я до лет до двух
и — на здоровье! — к моей маме прикасайся…»
Фотокомментарий №0006
Кисти художника подвластно волшебство
изображенья, обрамлённого цветами!
Дочери грёзы станут Аннушки мечтами
иль Волкодлак лишь знает рифм колдовство?
Солнечным Днём вновь заглянул в Анны окно:
«Пальчики „Солнышка“ грудь мамы теребят?»
Сияньем счастья мысли дочери звенят:
«Ты Волкодлака, мам, ведь любишь всё равно?»
Фотокомментарий №0007
— Ты представляешь, мам,
кто ночью мне приснился?
Твой Волкодлак! Он моим папой был во сне:
рассказывал, как он в тебя, в Анну, влюбился…
Мам, он доверил твою тайну только мне!
Потом, откуда-то… пришла в мой сон и ты:
будто и вправду из «ромашкового рая»,
к себе большой букет ромашек прижимая!
Мой Волкодлак, мам, подарил тебе цветы?
Такой счастливой я давно тебя не знала…
Красивой мамой Волкодлак тебя нашёл,
когда в твой офис (не случайно ведь?) зашёл!
Душа твоя, мам, в нём судьбу свою узнала?
Ты столько плачешь, мам, когда я засыпаю…
и вижу сны, где мы гуляем с Волкодлаком:
я будто в сказку волшебства, мам, уплываю
под твоим взглядом, ставшим зодиака знаком,
мерцаньем звёздочек украсившего день,
в котором я лишь с Волкодлаком, без тебя…
но имя Анна следует за мной, как тень —
так Волкодлак придумал, мам, меня любя!
И, представляешь, мама… твоё Имя — Анна! —
прямо на небе облачками рисовалось,
в мои ладошки радугою опускалось!
Я, мам, сказала тебе правду, без обмана…
Жаль, на ладошках имени цвет взволновался:
мне Волкодлак шепнул, что дождь сейчас заплачет,
и потому он в кулачок мой маму спрячет,
чтобы дар неба — красками! — не проливался…
А после, мам, ты представляешь: дождик лил…
и в каплях света мы увидели твой взгляд!
Наверно, дождь, мам, о тебе тоже грустил?
Неправда, мама, да? Так люди говорят…
Потом я, мама, твоё Имя отпустила,
раскрыв ладошки… и радуги имя — Анна! —
вновь засияло среди неба-океана
Золотой Рыбкой, чтобы мама не грустила…
Вот потому я Волкодлаку только верю!
Мне хорошо с ним, мама, так же, как с тобою…
Ну, хватит плакать, мама, а то я заною!
Кто возместит потом мне слёз потерю?
Как я хочу, чтоб ты дружила с Волкодлаком…
чтоб папа-Зверь всегда был с нами и везде —
он поклоняется тебе, мам, как звезде!
Я тоже стать хочу любимым его Знаком…
Жаль, не Ракиней зодиака! Ну и пусть…
Как же с созвездьем тебе, мама, повезло!
Я стану Зверя главным Знаком — всем назло!
Мама, ну почему в твоих глазах лишь грусть?
Когда же счастья радость в маме я увижу?
Наверное, когда ему откроешь дверь?
Ты словам Зверя как мне, дочери, поверь:
«Я никогда, дочь, твою маму не обижу…»
Фотокомментарий №0008
— Ну почему, мама, мой папа не похож
на Волкодлака твоего? Совсем никак!
В нашей семье он числится мужчиной всё ж,
а Волкодлаку он — «ни друг, ни враг, а так»…
Мой папа снова от тебя, мам, отказался?
Верней, от номера смартфона твоего?
Значит, и от достоинства, мам, моего,
когда по телефону объяснить старался,
что не по адресу, мол, «волко-чмо» звонки:
такие, дескать, здесь совсем не проживают!
А «волко-чмом», мама, нарочно обзывают?
Знают когда, что не достанутся пинки?
Тогда мой папа, мама — точно! — Терминатор:
от жидкокристаллического монстра спас
себя, тебя, мама… меня — в общем, всех нас,
только глаза папы были — с иллюминатор!
Действительно, мне тоже было очень страшно:
такой вид папы, разумеется, пугает —
со Зверем папа, как кот с мышкою, играет…
Вот только кто из них так выглядит ужасно?
— А почему, мам, ты смеялась про себя,
когда в смартфон мой папа шёпотом орал
на Волкодлака твоего? Чтоб не узнал?
Так же, как ты, небось, Зверя душой любя?
Наверно, потому ты папе подыграла,
супруга подтвердив слова: «Номер — не Анны»?
Вот только вид был у тебя уж очень странный…
Ты сообщеньем Волкодлаку «моск трепала»?
Маму, оказывается… Кымбат зовут!
И папа мой тогда, видать, совсем казах?
Зверю «джихад» устроить видимо Аллах
папе велел?
Вот почему папа сменил пряник на кнут!
Жаль, Волкодлак как-то не очень испугался,
но вид у Оборотня был оторопевший —
слушая папу, впрямь молчал, как протрезвевший:
«Ужель по-пьяни на чужой номер кидался?»
Мой папа даже имена Зверю назвал:
мамы и собственное, чтоб не ошибался
звонивший маме; вежливо так обзывался,
что материться под конец совсем устал!
И перестал мой Волкодлак маме звонить…
Правда, не сразу, только через два-три дня:
имя казахское у мамы — не фигня!
Да и раз Анны нет, зачем за связь платить?
— Зря, мама, ты об этом папе не сказала,
что Волкодлак встретиться с папою хотел:
на твоём номере все два-три дня «висел»…
Ты почему, мама, в ответ всегда молчала?
За то, что папа так трусливо отказался
от номера? Так ведь он твой же, мама!
Я — взрослой — тоже бы не захотела срама,
который папа сообщеньем скрыть старался!
Лучше бы встретился со Зверем и набил
милую мне и маме морду Волкодлаку,
чтобы попятился назад, подобно раку, —
естественно, если у папы хватит сил
кровопролитную атаку завершить,
в чём сомневаюсь даже я — папиной дочкой:
не заменяет многоточие Зверь точкой —
Хищнику нравится им всё вокруг крушить!
Как жаль, что Волкодлак нам перестал писать…
Мне мама вслух читала Зверя сообщенья:
папы уход утром не портил впечатленья
от SMS для мамы, но ведь кто мог знать,
что папа встрянет — психом! — в это отношенье
моё и мамы с Волкодлаком нашим тайным?
— Мама, давай мы папу назовём случайным,
тем самым недоразумением! Как твоё мненье?»
Фотокомментарий №0009
Штрихи Художника в невидимых движеньях
запечатлев фигурки в окруженьи лета,
красок сиянием из теплоты и света
забыть заставили мир обо всех сомненьях,
и о проблемах, и вопросах тем текущих,
влив в душу Зверя безмятежность и покой!
В пространстве звуками затрепетал слов рой,
взглядами Анны с дочерью к себе зовущих…
C cолнечным «зайчиком» играет Анны дочь:
«Мам! Я уверена, что это Волкодлак…
Как я — его, не может он совсем никак
тебя поймать, мама! Иль ты уже не прочь?
Нет, я, конечно, взрослых тем не понимаю,
но всё равно — как баба бабе — я скажу,
тем более что здесь понятно и ежу
(я иногда и остроумной, мам, бываю!):
Зверя присутствие мы оба ощутили!
Согласна, мама? Или в плаче спорить будем?
Ни я, ни ты стихов его мы не забудем:
мы ведь за это Волкодлака полюбили?»
Пальчики «Солнышка» ласкает луч тепла,
грея ладошку голограммой Волкодлака:
«На Козерога взглянет ли созвездье Рака?»
— Мам, да впусти его! Ты раньше ведь могла…
Фотокомментарий №0010
Мама, веди себя прилично!
Пусть папа рулит, всё отлично:
мы в гости едем, как обычно!
Да знаю я, что непривычно
тебе увидеть Волкодлака
там, впереди… на тротуаре!
Нет, мама, это не в кошмаре:
Зверь улыбнулся нам! Ждёт знака?
— Эй, Волкодлак! — Ой, пап, прости…
нет, ничего! — Правда ведь, мам?
Так улыбнулась — просто срам!
— Мама, сейчас же прекрати
счастливую изображать:
ты же дрожишь — насквозь видать!
Твой Зверь давно уж позади…
Надо же так страхом изойти!
— Ой, пап, не спрашивай, рули,
мама ругается со мной…
— Ты мною, мам, глаза прикрой:
слёзы ведь тушью потекли!
Всё! Перестань, мам, завывать:
машина всё же не кровать!
— Пап, хватит недоумевать…
Да что ж такое, твою мать?
Всё, Волкодлака больше нет —
уже в автобус сел, исчез!
Вот же, блинн, «чудо из чудес»:
на тебе, мам, лица ведь нет!
— И хватит так сердцем стучать:
твой Волкодлак уехал, мам…
Вижу, что рада — по глазам!
Ну, прекрати же целовать
моё лицо, глаза и губы!
Мам, Волкодлак тебя так любит,
как ты — меня… не папу ведь:
ему, я знаю, не суметь
в себя влюбить, насмерть пугая,
как с тобой сделал Волкодлак —
демон «ромашкового рая»,
мамин любимый, папин враг!
Фотокомментарий №0011
Нежностью аромата хрупких орхидей —
в звёздочных искорках рассыпанных жемчужин,
с которыми бумаги лист остался дружен,
как звуки слов дружат с мелодией речей,
вернее, мыслей-размышлений Волкодлака, —
я в чистоту дочки глазастости вливаюсь
затем, что устоять Зверем очень стараюсь
пред взглядом женского созвездья зодиака:
«Наверно, в дочке отразилась красота
Аннушки, пусть и Недотроги-Кареглазки:
её улыбки вкусность, взгляда чистота!
Снимают женщины всё ж иногда и «маски»,
когда ни подо что подлаживать не нужно
душу иль под кого… самой собой бывая,
мысли свои подлизываньем не ругая,
и для мужчины-парня не смеясь натужно,
а легко вглядываться и общаться дружно
с тем, кто твой мир души вниманьем озаряя,
интересуется, вопросом замирая:
«Малышка Ангела «ромашкового рая»
смеётся как, Ань… серебристо иль жемчужно?»
Фотокомментарий №0012
Нежность сиреневых узоров, как багета —
в мерцаньи бусинок, рассыпанных средь роз, —
пусть защитит Анну и дочь от всех угроз,
что дотянуться могут до фотопортрета!
В звёздочках искр розовых оттенков света,
украсивших — сияньем! — бархат лепестков,
взор Волкодлака затаился среди слов,
жаль, только дочери — от Анны нет ответа:
«Мам, выгляни! Там, под балконом, Волкодлак…
Сама боишься — поднеси меня к окну!
Какой трусливый из тебя, мамуля, Рак…
Ну ладно, можешь оставлять меня одну,
только закрой дверцу стеклянную балкона:
мало ли что случиться может, согласись?
Как это… «к дверце пальчиками не тянись»?
Мам, уходи иль побыстрей поторопись
дверцу захлопнуть: простывать мне нет резона!»
В окне возникли счастья детского глаза:
«Ой, Волкодлак? Привет-«салам»! А мама дома…
делает вид, будто с тобою незнакома!
Ты прав: действительно, такая «Егоза»!
Фотокомментарий №0013
Вновь непогодою тоски заплакал вечер,
ветром стучась в отблески лунных окон Анны:
«Солнышко», ключик ты стащи у своей мамы —
там, у двери,
твой Волкодлак ждёт с мамой встречи!»
Фотокомментарий №0014
Всё не могу никак забыть вчерашний день…
вернее, утро: встречу Волкодлака с мамой!
Мама тогда не выглядела светской дамой —
продлить больничный надо было бюллетень…
И мы как будто бы спешили не спеша
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.