Бесплатный фрагмент - Diarium

Глава 1

Холодный ноябрьский вечер настырно заглядывает в окна моей спальни. Словно хищник смотрит на меня пристально, внимательно, наполняет шорохами опавшей листвы тёмное пространство вокруг дома, скребется замерзшими ветвями в стекло. В комнате царит полумрак, но блики огня добавляют немного уюта, трепыхаясь, словно мотыльки, на занавесках, мебели и ковре. В камине горит огонь, и от этого в комнате тихо и тепло. Я сижу на подоконнике, сердито глядя на серый уснувший сад, теребя в руках белоснежный носовой платок. Тяжелые мысли не отпускали меня весь день, но к ночи они стали особенно злыми и беспощадными. Чувство безысходности накатывает на меня волнами, не давая ни малейшей передышки. И эта унылая атмосфера за окном лишь добавляет тоски: последние пожухлые листья медленно и тоскливо слетают с веток, теряясь в густом, словно сливки, тумане. Сидя на верхушках деревьев, кричат вороны. Мне кажется, что они пророчат мне смерть, что этот вечер самый-самый последний в моей жизни.

Протерев платком запотевшее стекло, я зло швырнула его в угол комнаты, и он остался бледным пятном лежать на буром паркетном полу. Я ужасно расстроена. Хотя чего уж врать, я возмущена до предела! Я вспоминала с яростью сегодняшний ужин и с ностальгией — свои былые беды: наказания в виде запрета покидать комнату, прочесть безмерное количество страниц Святого писания или заучить правила из книги по этикету. Я вспоминала вечные упрёки, нравоучения и повторение одних и тех же слов: «У тебя скверный, взбалмошный характер!». Это говорили отец и мать, нянюшки, тётушки и сонм всевозможных дам из «высшего света». Я их раздражала и сердила. Нет, не умышленно! Мне не нравилось кого-либо злить или бунтовать. Я была тихой, спокойной и молчаливой, но тем не менее, не вписывалась в рамки общества. Я просто была чужой для них, и вряд ли в этом была хоть чья-то вина. Но окружающим сложно понять меня, а мне слишком уж неуютно с ними. Мне всегда были в тягость семейные ужины, когда в наш дом приходило множество гостей. А ещё необходимость каждое воскресение исповедоваться в церкви, рассказывая о содеянных грехах. Вот только я не понимала, в чём мои грехи, и каялась так, как учили: «лгала, чревоугодничала…», и морщилась оттого, что приходится врать… Как же мне не нравилось всё это! Походы в храм были особенно угнетающими: я ощущала непонятный ужас, находясь в его стенах. Но какими мелочами всё это казалось сейчас, когда злой рок был так близок! Как хотелось вернуться на несколько лет назад, чтобы не думать о предстоящем, об уготованной мне судьбе!

Внезапно дверь в комнату отворилась и вбежали, радостно смеясь, мои младшие сёстры — Лиз и Мэри. Тринадцатилетние светловолосые хохотушки-близняшки, они всегда стараются меня развеселить и порадовать, но мой достаточно холодный нрав делает эту затею весьма непростой.

— Ах, он такой милый! Ты видела его глаза? Будто голубые озера!

— А как он высок и статен! Такой симпатичный! Просто красавчик!

Девочки болтали наперебой, словно и не слыша друг друга. Я же, строго посмотрев на них, отвернулась к окну.

— Джана, тебе так повезло! Ты будешь самой красивой невестой! — воскликнула Лиз.

— И жених у тебя будет самый лучший! — добавила Мэри. — Ну же, скажи, что ты счастлива!

Я мрачно посмотрела на сестёр и слезла с подоконника.

— Никакой свадьбы не будет.

Они на мгновение затихли, потом затараторили наперебой:

— Как так? Почему?

— Потому. Я не пойду за него замуж.

— Но ведь он так красив…

— И богат!

— Ты сможешь выйти замуж и ни в чём не нуждаться!

— Он самовлюбленный мерзавец, я не буду с ним жить! Нет, нет, нет и ещё раз нет!

— Но родители сказали, что…

— Что выйду за него, или я им больше не дочь. Это не меняет моего решения.

— Но как же…

— Хватит об этом! Я устала и хочу спать. Завтра поговорим.

Я вытолкала девочек из комнаты и заперла дверь. Переоделась в ночное платье и накинула на плечи белый, ажурный пуховый платок. В голове всё повторялся сегодняшний вечер, встреча с женихом, разговор с родителями. Было грустно и противно, обидно и безнадёжно. Нет, я не стану его женой! Разве они не понимают, что я для него буду рабыней?.. А впрочем, они понимают, но считают это вполне нормальным. Но я не считаю! Ведь это же унизительно и жестоко — отдать свою дочь замуж за того, кто не имеет к ней хотя бы уважения!

Я свалилась на постель и, стиснув зубы, зарычала в подушку. Боже мой, как же мне быть?! Слёзы бессилия бежали из глаз, горло сдавило сдерживаемыми рыданиями. Почему, почему я не могу решать сама?!

Может, сбежать? Но куда, если скоро зима? Где мне жить, что есть? Дожить бы до весны и тогда… Уйти в горы?.. О, я ведь не выживу там! Как же быть, как мне быть?.. Ну ничего, у меня ведь ещё есть время? Я что-нибудь обязательно придумаю!..

Поднявшись с постели и подойдя к окну, я уперлась лбом в стекло, всматриваясь в темноту парка. Помню, как мне нравилось гулять ночами, вглядываясь в кроны, прислушиваясь к шороху листьев. Было в этих прогулках что-то чарующее: словно просыпалась забытая частичка меня самой, расправляла плечи и начинала рассказывать странные сказки. И я слушала их, зачарованная мутными образами…. Но если родители замечали моё отсутствие в спальне — меня наказывали. Ведь не пристало девушке гулять среди ночи! Воспитанные барышни спят в это время! Вот только я была очень упертая. Поступала, как считала нужным. Я не видела ничего дурного в своих прогулках, а мнение окружающих меня мало беспокоило. Потом же, сидя запертой в комнате, писала стихи. Прятала их, чтобы уберечь от родителей и пламени. Однажды не уберегла и написанное за два года было безжалостно выброшено в огонь. А ещё я увлечённо и самозабвенно рисовала. Для людей — цветы и пейзажи, для себя же вела дневник, в который записывала и зарисовывала то сокровенное, что меня волновало. Так однажды, после очередной ночной прогулки и ссоры с родителями, я нарисовала на последней странице дневника Ангела с печальными чёрными глазами и огромными крыльями за спиной. Мне казалось, что он живой, что он самый близкий для меня из живущих в этом мире. Мой Ангел-Хранитель… Вот только где он теперь, когда так мне нужен?.. Мог бы хоть немного помочь!..

— Эх, Джана, как можно в чём-либо обвинять свои фантазии? — обратилась я сама к себе с упрёком.

К сожалению, сейчас я не понимала, насколько серьёзным оказалось моё положение. Мне было почти семнадцать, и родители решили непременно в ближайшие полгода выдать меня замуж. Отчасти это было связано с моим возрастом, в большей же мере с тем, что всё сильнее проявлялись последствия германизации. Будучи чехом по происхождению, отец сильно волновался о своём благосостоянии и в целом о безопасности жизни в Австрии. Но мой жених — весьма влиятельный чистокровный немец — должен был обеспечить безопасное существование всей нашей семье. Вот только моего мнения никто не спросил, а я была категорически против этого брака! И на это есть ряд причин. Во-первых, Феликс был слишком скучен, во-вторых, неимоверно надменен и в-третьих, я была для него вещью, которую можно купить, но которая ужасно не хотела быть купленной. Третье было наиболее неприятным, хотя самым важным, пожалуй, было то, что я его не любила. Вернее, терпеть его не могла! Как связать с подобным человеком свою жизнь?..

Также была ещё одна сокровенная причина, за которую мне было стыдно даже перед собой: есть другой человек, в которого я влюблена. И самое нелепое, этого мужчину я никогда не встречала. Нет, это не картина, не сказочный принц или известный в наших краях дворянин. Мне сложно было объяснить это и самой себе, но так сложилось, что я «увидела», почувствовала его. Уловила образ среди крон летних деревьев, в лунном свете. Услышала его голос в шуме ночного ветра, в стуке капель дождя по стеклу. Но как можно донести свои чувства другому человеку, если не в состоянии даже сама понять их? Не думаю, что это возможно. Да и никому эти чувства не нужны!

Конечно же, умом я понимала, что это всего лишь мои вымыслы, не имеющие ничего общего с реальностью. Но в глубине души продолжала надеяться, что не ошибаюсь, что этот человек действительно существует. Я скучала о нём, представляла, как мы однажды встретимся… Затем злилась на себя за эти мечты, обещала сама себе больше не думать об этом… И всё же снова и снова в уме восставал созданный образ: смотрел чёрными, словно полночь, глазами, протягивал ко мне ладонь и растворялся в сонной дымке. И я тосковала так, словно мы действительно расстались, обещала, что обязательно его дождусь… Будь моя воля, я бы скорее ушла в монастырь, чем пошла замуж, только бы сдержать своё обещание! Вот только кого это интересовало?!

Вытерев слезы, я достала из тайника свой блокнот и села за письменный стол. Моя рука то и дело прыгала от постоянных всхлипываний, а на стол падали непослушно бегущие по щекам слезы. И вот на чистом листе возникла вязь из букв и знаков препинания, превращаясь в стихи:

«Постой, подожди. Пусть говорит Душа.

Под лучами Луны я стараюсь вспомнить

Как искала тебя полуживая, полудыша,

Что бы сердце снова любовью наполнить.

Постой, помолчи. Я очень хочу ощутить

Дуновение ветра своих сновидений.

Смертей и рождений чуток приоткрыть

Занавес, что бы избавиться от сомнений.

Свет Луны, шорох листьев и чьи-то шаги.

Ты ли это? Или мне опять показалось?

Неужели фантазии и мечты — мои враги?

Но и что же тогда от меня осталось?..

Постой, не спеши. Я хочу на тебя взглянуть.

Ты не мертвая тень — Ангел ты тот самый.

Ты опять пришёл, пересёк мой путь.

Незабытый, родной и немного странный…

Посмотри в глаза — я ловлю твой взгляд.

Нет твоей вины, что всё так случилось.

Ты ведь ждёшь меня сотни лет подряд…

Я ведь вспомнить тебя опять умудрилась…»

От рисования и написания стихов мне всегда становилось легче. Сердце словно освобождалось от терзавших его волнений! Я отрешенно посмотрела вокруг: на затухающий огонь в камине, на колышущиеся за окном ветки деревьев и мои картины на стенах.

«Нет, я не верю, что всё так закончится! Так не должно быть! Этой свадьбы не будет: или родители одумаются, или Феликс. Или произойдёт ещё что-либо, что избавит меня от необходимости выходить за него замуж!».

Мне стало спокойнее. Я почти убедила себя в том, что этой свадьбы просто не может быть. Теперь можно выдохнуть и лечь спать. Жизнь не закончилась, всё будет в хорошо! Главное верить в лучшее! Так или иначе, но будет по-моему!

Глава 2

Утром меня разбудил настойчивый стук в дверь. Лениво потянувшись, я поинтересовалась, кто там.

— Джана, открой. — раздался за дверью строгий голос матери.

Я неохотно встала с постели и, заранее готовясь к неприятной беседе, открыла дверь. Мама, к моему удивлению, не была настроена на разговор. И была она не одна — рядом с ней стояла лучшая в нашем городе портниха. Она часто шила нам наряды, но в этот раз меня не предупредили о её приходе. В некотором замешательстве я посмотрела на женщин.

— Проходите, Катарина. У Джаны вчера был непростой день, оттого она так поздно встала. — словно извиняясь за мой внешний вид, сказала мать.

— Понимаю, это всегда очень волнительное событие! — деликатно ответила Катарина. Она сняла с меня мерки и вместе с мамой они поспешно ушли. Я же растерянно осталась стоять посреди комнаты, молча проведя женщин взглядом. Как только их шаги стихи, в комнату тихо, словно мышки, проникли сестры.

— Ну что, каким будет твоё платье? — шёпотом спросили они.

Я же, только сейчас очнувшись, спросила:

— Какое платье?..

Девочки переглянулись, хихикнув.

— Твоё.

— Свадебное.

— Не знаю. — ответила я, удивлённо глядя на них.

— Смешная ты! — воскликнула Мери. — У тебя свадьба через три недели, а ты ничего и не знаешь!

— Три недели?.. Откуда вам это известно?..

Близняшки вновь переглянулись.

— Ну, мы слышали…

— Опять подслушивали?.. — спросила я.

— Так интересно ведь, Джана!

— А мне нет.

— Зря ты так! Ведь тебе нашёлся замечательный жених — молодой, красивый. — сказала Лиз.

— А мог бы быть старым и страшным! Тебе очень повезло! — добавила Мэри.

— В него влюблены все девушки нашего города!

— Пусть эти «ВСЕ» за него замуж и выходят! Он отвратительный человек!

— Так чего же ты хочешь? — спросила Мэри.

— Ты влюблена в другого? — мечтательно добавила Лиз.

— Не важно. Три недели, говорите?..

Я задумалась. Ведь это же совсем мало! Почему они так торопятся?.. Выйти замуж накануне Рождества — далеко не лучший подарок для меня!

В моей голове была лишь одна мысль: нужно сбежать. Но куда? Как? И что потом? Я уже не слышала, о чём говорят сестры. Опустившись в мягкое коричневое кресло, смотрела на унылый осенний пейзаж, на густой туман и покачивающиеся в нём голые ветви каштанов и дубов. Родители знали, что я буду против этого замужества. Это давнее отвращение, сохранившееся с детских лет. Помню, как Феликс постоянно цеплялся ко мне на банкетах или в церкви. Ему всё сходило с рук, я же всегда отказывалась наказанной, когда давала ему сдачи! А потом мы повзрослели, мой будущий жених получил один из высоких чинов при Австрийском дворе. Вот только лучше он от этого не стал, скорее даже наоборот. Детская вредность превратилась в циничность и жестокость в смеси с ужасной заносчивостью. Но для родителей это всё абсолютно ничего не значит! Для них я только ресурс, средство для достижения личных целей. Но как можно с этим смирится? Нет, я не могу!..

Вечером, после ужина, я накинула пальто и вышла в парк. Делая вид, что просто гуляю, изучала и без того хорошо известные места. Главные ворота всегда под наблюдением — через них не сбежать. Но есть ещё одни, находящиеся в дальнем углу парка. Их использовали для хозяйственных нужд: разгружали продукты или дрова. Людей там, как правило, не было. Но ключи от этих ворот были лишь у моего отца и управляющего. Что один, что другой очень внимательно следили за своим имуществом, и стянуть у них что-либо было непростой задачей. Так что пока вопрос с ключом остался открытым.

Я изучающе посмотрела на калитку — высокая, кованая. Перебраться через такую, да ещё в платье, в тёплой одежде и с вещами, будет очень непросто. Незаметно принести сюда лестницу тоже не удастся. Мне не выбраться отсюда, как ни старайся!..

Вдруг за моей спиной, где-то на парковой дорожке, послышался шорох. Я испуганно обернулась, но в темноте никого не увидела. Может, это листья упали с дерева? Или же за мной следят? Наверное, мне лучше вернутся, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я торопливо зашагала к дому и удивлённо остановилась у двери. Там, на влажных каменных ступенях лежал запечатанный конверт и алая роза. Оглянувшись по сторонам в поисках того, кто оставил письмо, подняла промокшую бумагу, стараясь не намочить перчатки. Парк был пустым, тёмным и туманным. В жёлтом свете масляного фонаря мне никого не удалось рассмотреть. Как ему удалось так незаметно скрыться? Или же он прячется за одним из старых кленов?.. Я подавила в себе желание непременно найти эту таинственную личность — не хотелось бы лишних неприятностей! Но что, если меня видели и что-то заподозрили?..

«Странно…» — подумала я, незаметно проскользнув в спальню. Мне ужасно не хотелось никого встречать, особенно с письмом и цветком в руках. И всё же, кто оставил эти вещи на ступенях? Поразмыслив немного, я решила, что это проделки Феликса. Кто знает, что у него на уме? Возможно, он хочет выставить меня в дурном свете, подстроив всё так, будто у меня с кем-то роман? Но зачем ему это?.. Или же решил меня задобрить? Нет, тогда бы он сделал это напыщенно и публично!..

Я с омерзением кинула на стол и письмо, и розу — не нужны мне его подарки! Но любопытство взяло верх, и я распечатала конверт: в нём лежал кулон с изумрудом и сложенный лист бумаги.

Мне не хотелось принимать подарок Феликса, но этот кулон знаком до боли… Где же я могла его наблюдать?.. Мне приходилось видеть массу драгоценных подвесок, колье, сережек и других украшений. Но они были яркими, сверкающими, а этот кулон из потемневшего золота казался очень старым. Но какая изумительная работа, как тонко выполнены миниатюрные цветы и завитки!.. И этот яркий зелёный камень будто хранит в себе чью-то душу… Я бы наверняка запомнила, кому он принадлежит!

Я взглянула на розу. Красивый, плотный бутон с заостренными алыми лепестками. Люблю розы, но Феликс мог бы взять букет пороскошнее, если так уж хочет меня задобрить! Впрочем, это ничего бы не изменило — его подарки мне не нужны! Но один цветок от него — это даже унизительно…

— Но не виновата ведь эта роза в том, что я терпеть не могу Феликса!.. — подумала я, поставив цветок в стакан с водой.

Задумчиво глядя в окно, решила: напишу ему ответ. Выскажу всё, что о нём думаю! Но аккуратно развернув лежащий в конверте лист, я застыла в изумлении. Там был рисунок — девушка и мой Ангел. Нарисовано неумело, неловко, но это он! А рядом с ним… я?..

Кто мог смотреть мои записи?! Но… Нет, их бы не нашли! Никто не знает, где я храню свой дневник! Или всё же?..

Я растерянно смотрела на рисунок, на кулон и цветок. Умом я понимала, что это лишь чьи-то проделки, но внутри возникло странное трепетное чувство.

«Вдруг это ОН?..» — подумала я, но тут же одернула себя, напоминая: «Нет никакого „ОН“! Есть я и моё бурное воображение!». Как бы это ни было грустно, но так и есть. Может, я действительно заигралась? Может, пора взрослеть? Послушать родителей, выйти замуж?.. В конце концов, что мне ещё остаётся? Идти мне некуда, кроме родителей я никому не нужна… А они ведь сказали мне прямо — или этот брак, или мы чужие…

Не верю, что я для них лишь товар! Возможно, они искренне считают, что так мне будет лучше? Вот только я с ними не согласна! Нет, родители меня не поймут и моё мнение не имеет абсолютно никакого веса! Я для них лишь взбалмошный, глупый ребёнок, к которому нет необходимости прислушиваться!

Я устало опустилась на пол, уронив на колени конверт.

— Если бы только ты действительно существовал, ты не оставил бы меня одну!.. — прошептала я.

Мне было ужасно обидно, что всё складывается именно таким образом, что ОН не пришёл, не появился в моей жизни тогда, когда это особенно нужно. Уже в мыслях я продолжила свой монолог:

«Но тебя нет. Ты — лишь моя фантазия. Я одна. И я обречена. Не уйти, не сбежать. Никто не защитит, не спрячет, не поможет. Никто не поймёт… Я словно пылинка на ветру. Бабочка во время урагана — беспомощная, обреченная…»

Я взглянула на верхушки деревьев за окном — их трепал ветер. Он налетел, мгновенно разогнав многодневный туман, и теперь яростно терзал окончательно оголившиеся ветви. Тревожно поскрипывал фонарь над чёрным входом, свистел сквозняк в щелях окна, где-то тревожно выла собака. Было видно, как носится мгла за моим окном. Она казалась густой и осязаемой, словно странная, пугающая сущность. Я поежилась от возникшего тревожного чувства и подвинулась ближе к камину. Мне стало безразлично, что будет дальше. Мне нравилось смотреть на эту яростную ночь, слушать, как носит сухие листья по парковой дорожке, вглядываться в темноту, вслушиваться в обилие звуков, заполнивших пространство… Разбушевавшаяся стихия гипнотизировала, завораживала, манила раствориться в бушующих потоках воздуха, носиться вместе с ними опавшим желтым листом. Раствориться, перестать существовать, довериться стихии и вечно любоваться ею!..

Глава 3

Дни проходили в тоскливом ожидании свадьбы. Я всё искала возможность сбежать, но её не было. Жизнь вокруг меня словно остановилась. Феликс не приходил, родители не говорили со мною и даже сестры перестали наведываться. Целыми днями я находилась в своей комнате, словно заключённая в темницу. Словно даже говорить со мной стало для семьи чем-то неприятным и постыдным. Этот факт угнетал меня, ещё сильнее повергая в тоску. А ещё мне так и не назвали дату свадьбы, и я с ужасом ждала каждый новый день, словно меня должны были отправить на казнь.

Осень давно минула, декабрь принёс холода и ледяные дожди. Мир стал похож на хрустальное царство — прекрасное, но холодное. Теперь сбежать из дому было равноценно самоубийству. Я просто замерзну в горах в эти зимние дни! Мне оставалось лишь смиренно ждать назначенного дня…

Собрав всё самое ценное, я сложила это в тайник. Получилось не так уж много: дневник, кулон, несколько перьев, спрятанных между страницами дневника, и высушенные лепестки розы. Многие посчитают эти вещи бессмысленными, но они были тем, что я не могла бы никому показать. Моё сокровище! Были ещё краски и кисти, но их я бы не смогла спрятать. Кроме того, надеялась, что мне позволят взять их с собою. Не станут ведь запрещать рисовать?..

Я присела на край постели и крепко задумалась. Что ждёт впереди? Мои наивные надежды на то, что свадьба не состоится, таяли, словно снег весной. За тишиной и безмолвием окружающих я видела их абсолютную непоколебимость. Решение родителей не изменить! Жизнь ведь не сказка, в ней не бывает чудес: не будет ни принца-спасителя, ни дракона, охраняющего меня. Есть только суровая реальность, в которой до меня никому нет дела. Я лишь бесправная, беспомощная девушка, чью судьбу решают другие… А сказки, которые я всегда так любила читать, стоило бы давно забыть!

Ещё меня волновало длительное отсутствие сестёр. Я вполне допускала, что им запретили меня навещать, вот только их это никогда раньше не останавливало. Помню, как будучи наказанной, сидела в комнате, а они просовывали записки и рисунки под дверь моей комнаты. Я же писала ответ и так же под дверью возвращала им. А иногда сестры кидали в моё окно камушки. Когда же я замечала девочек — они показывали мне разные забавные сценки. Я скучала по ним и волновалась о том, чтобы иметь возможность увидеть их ещё хотя бы разок до свадьбы.

Наступивший вечер был особенно тоскливым. Завывала вьюга, шурша мелким снегом по стеклу. В дымоходе гудел ветер, отчего пламя в камине порой начинало неистово плясать, прижимаясь к полу и яркими языками стремясь вырваться из своего заключения. В такие моменты блики носились по стенам, словно вертелись в водовороте, а гул огня становился рокочущим, пугающим.

Замотавшись в одеяло, я подошла к окну и уперлась лбом в стекло, покрытое морозным орнаментом. Раньше я очень любила рассматривать эти узоры, но сейчас ничего не радовало меня — слишком тяжело было от мыслей о предстоящем замужестве. Я ведь представляла его совсем иначе: ты встречаешь человека, который любит тебя и которого любишь ты. И всё так красиво и романтично: любовные письма, ожидание встреч, тоска во время расставаний. А потом ожидание свадьбы и того момента, когда наконец-то можно быть всегда рядом. Но вместо этого появился Феликс и решил, что он имеет на меня какие-то права! Зачем ему я? Ведь есть множество девушек, которые с радостью связали бы с ним свою жизнь, но он вцепился в меня мёртвой хваткой! Да, я понимаю, это в его финансовых интересах, но мне от того не легче. Я ведь знаю какой он: как бесстыдно ведёт себя с девушками, как жесток и бессердечен, как расчетлив и груб! Мы знакомы с детства, но даже будучи ребёнком, он отличался злым нравом, который не могли уравновесить ни его красивая внешность, ни состоятельность, ни ум. Я знаю, что его раздражает моё отношение к нему, моё равнодушие. Феликс привык к восхищенным взглядам, к тому, что все девушки вокруг готовы ради него на что угодно. Но только не я!..

Сильный порыв ветра ударил в стекло, вместе с этим принёс сонм снега. Среди сверкающих снежинок я увидела силуэт за окном: чёрные, словно уголь, глаза на бледном лице, окаймленном тёмными волосами. Я испуганно отпрянула от окна, но уже в следующий момент за стеклом никого не было.

— Что это было? Что за странные видения?.. — пробормотала я, чувствуя, как дрожат от испуга колени. Кажется, ожидание свадьбы окончательно свело меня с ума!.. Оглянувшись по сторонам, я убедилась, что в комнате никого кроме меня нет. Это был просто ветер, не нужно пугаться! Вновь моё воображение шутит надо мною!..

Я достала из тайника кулон и, положив его на ладонь, задумчиво посмотрела на изумруд.

«Где же я тебя видела?.. Нет, не помню… Но ведь невероятно интересно, кто его владелец! Неужели всё-таки Феликс?» — при этой мысли я хотела было бросить кулон куда-нибудь подальше, но вовремя одумалась: «Сомневаюсь, что он имеет к нему отношение!»

Надев украшение на шею, я подумала, что вся моя жизнь была неверной. Мне тесно в этих стенах, тяжело в условностях общества. Хочется уйти туда — в лес, в горы. Туда, где никто не сможет решать мою судьбу. Там буду только я и свобода! Да только как уйти? Ведь меня же наверняка найдут! А если даже и нет, то…

Впрочем, порой я ловила себя на мысли, что мне вообще не место в этом мире. Что было бы проще умереть и больше не думать ни о чём. Но потом… Я смотрела на серебристый диск Луны, на сверкающий снег и тяжёлые лапы сосен. Любовалась небом, птицами, пробегающими по сугробам кошками и многим, многим другим. И понимала, что этот мир прекрасен. Стоит лишь найти в нём своё место и человека, который будет тебя хотя бы немного понимать. Но мне с этим не везло, и окружали меня лишь те, кто осуждал, поучал и решал за меня мою судьбу. И ситуация с Феликсом была тому явным доказательством.

В коридоре раздались шаги и в мою дверь постучали. Я неохотно открыла и увидела стоящую за нею мать с парой служанок.

— Ступай мыться, Джана. Нужно подготовиться к завтрашнему торжеству.

Я застыла, с ужасом глядя на мать.

— Нет, нет, я не хочу! Я не буду с ним жить!

— Джана, не глупи! Это замужество, а не казнь! Прекрати свои ребячества, пора бы повзрослеть уже! У тебя есть обязательства перед отцом и передо мной! В конце концов, мы не обязаны обеспечивать тебя до конца своих дней! — мать, по обыкновению холодная и сдержанная, была очень зла и почти срывалась на крик. Я понимала, что досаждаю им, но как ещё себя вести? Дать согласие на всё, что для меня уготовили?..

Я обессиленно опустила голову и последовала за служанками. Меня хорошо распарили в горячей воде, отмыли, оттерли, тщательно вымыли мои длинные тёмные волосы. Я же с трудом сдерживала слёзы, сидя в ванной. Но вопреки всем стараниям они то и дело капали из моих глаз. Пожилая служанка смотрела на меня с сочувствием и всячески старалась приободрить. Говорила о том, что такая красивая девушка, как я, обязательно будет счастлива в браке, что молодой жених гораздо лучше старика. Рассказывала, как ей казалось, забавные истории из своей замужней жизни. Но меня ничего не утешало.

— Мне бы исчезнуть — вот это было бы счастье! А так… лучше уж умереть… — сказала я.

— Ну что Вы, молодая госпожа! Не печальтесь так! Рано или поздно, все мы выходим замуж и далеко не всегда по своему желанию! Тем не менее, нормально люди живут!

— А я не хочу так жить… с ненавистным человеком…

Дрожа от холода, я вернулась в спальню. Поспешно забралась под одеяло, стараясь согреться. Меня сильно морозило и с трудом удавалось держать в руках гребень. Тогда я подошла к камину и села как можно ближе к огню — стало чуток теплее.

«Последняя ночь моей свободной жизни. Завтра всё изменится.» — я с трудом осознавала этот факт. А что, если на венчании я скажу «нет»? Разве смогут тогда заключить этот брак? Есть ведь определённые правила и их должны придерживаться! Родители будут жутко злы, они наверняка откажутся от меня. Но не прогонят же в зиму? Не оставят ведь без крыши над головой?

Я сомневалась, что это сработает. Но что мне было делать? Сбежать? Невероятно сложно решиться на это! Страшно уйти, страшно оставаться… Можно только ждать завтрашнего дня. Неужели мать права, и я смогу смирится со своею судьбой? Все ведь мирятся, чем я лучше?.. Но как же ОН?..

«Нет никакого „ОН“!» — вновь повторила я сама себе. Хватит придумывать сказки! Никогда моё воображение не приносило мне ничего хорошего! Пора забыть свои навязчивые фантазии!..

Всю ночь я почти не спала. Тяжёлые мысли не оставляли мой ум ни на минуту. А наконец-то уснув ближе к рассвету, мне так и не удалось отдохнуть — вскоре меня навестила мать со слугами и Катариной. Они принесли мой свадебный наряд.

— Джана, вставай скорее!

Я неохотно села в кровати.

— Ну же, вставай! Умойся, тебе нужно прилично выглядеть! Что скажут люди, если ты явишься заспанной на собственную свадьбу?!

— Мне всё равно, что они скажут!.. — проворчала я. — Мнение «общества» волнует меня меньше всего!

Женщины суетились вокруг, надевая одежду слой за слоем. Когда верхнее платье было на мне, наконец-то дали возможность взглянуть на себя в зеркало.

Серебристый наряд с пышными рукавами и небольшим шлейфом сел на меня идеально. Катарина действительно хорошо знает своё дело! И будь его предназначение иным, я была бы довольна. Мне заплели волосы и на голову надели аккуратную шляпку с вуалью. На ноги же — высокие сапоги, вышитые серебряной нитью.

— Ах, ты выглядишь просто превосходно! — сказала мать и тут же добавила, — Надеюсь, мне не стоит ждать от тебя неприятностей?

Я промолчала в ответ. Устало опершись на подоконник, смотрела во двор: в парке неспешно пролетали снежинки, опускались на свежий, нетронутый снег. Мир вокруг — словно чистый лист бумаги. А через три дня Рождество, и сейчас я даже боюсь представить, как его встречу!

Возможно, я действительно неблагодарна? Чаще всего девушки плачут, выходя замуж за стариков. Например, «бесприданницы», которых рады отдать хоть за кого-нибудь. У меня приданого хватало, и жених молод и хорош собой, но от этого ничуть не легче. До меня доходило множество слухов, касательно Феликса, да и встречались мы достаточно раз для того, чтобы понять, какой он человек. Я помнила его детские повадки, а нынешний нрав мужчины стал ещё более грубым и жестоким!

«Смирись, Джана, так будет лучше для всех!» — твердила я. И когда выходила на улицу и садилась в экипаж, и когда ехала по предпраздничному городу к костёлу — была почти уверена, что смирилась. Но войдя в храм и увидев у алтаря Феликса, поняла, что ошиблась. Нет никаких сил согласиться на этот брак, сказать короткое «да». Я не хочу, не могу быть его женой!.. Но как сбежать, когда вокруг столько людей, так много глаз!..

Я шла меж рядов скамей к алтарю медленно, останавливаясь на каждом шагу. Шла, глядя себе под ноги. Мечтала прервать всё это, развернуться, уйти прочь. Исчезнуть, испариться, словно меня здесь и не было. Ах, какая же я трусиха! Как мало во мне силы духа, раз я не решаюсь изменить свою судьбу!..

Феликс нетерпеливо ждал, когда же я, наконец, подойду. Видно было, что он нервничает и злится. Когда же священник произнёс клятвенную речь и вслед за женихом пришёл мой черёд говорить «да», я, не раздумывая, ответила «нет». При этом мужчина бросил на меня яростный взгляд, а священнослужитель и присутствующие сделали вид, что не разобрал мой ответ. Обряд бракосочетания продолжился, словно ничего не произошло. Я с ужасом смотрела на своего новоиспеченного мужа, осознавая, что ничего не изменю своими словами. Нет, они не имеют абсолютно никакого значения!.. Вот пастырь нас благословил на совместную жизнь «в горе и радости». Затем всё вокруг меня мелькало, но я не понимала, что происходит. Словно в тумане увидела себя вновь сидящей уже в другом экипаже. В таком же тумане мелькали за окном улочки, дома, деревья. Сливаясь в одну мутную, неясную картину, погружались в ранние зимние сумерки и постепенно утонули во мраке.

Тем временем мы въехали во двор большого роскошного дома. За высокой оградой виднелись горы, покрытые лесом. Я всё просмотрела, но, похоже, дом Феликса располагается в самой восточной части города. С одной стороны видно крыши городских строений, с другой — пустошь, занесённую снегом. Позади же дома — едва заметные в темноте горы.

Стуча копытами по расчищенной брусчатке, кони остановились. Феликс выпрыгнул из экипажа и, не глядя на меня, ушёл в дом, что-то сказав прислуге. После этого пожилая женщина провела меня в дом, показала мою новую спальню. Довольно скромная комната для такого роскошного дома, но что ещё можно ожидать от подобного человека?..

Я выглянула в окно: начинается метель. Ветер зло завывает и гнёт замерзшие, обледеневшие ветви. Немного в стороне видно тёмный силуэт здания — судя по всему, конюшни. Я знаю, Феникс очень любит лошадей и имеет их приличное количество. Породистых, дорогих. Стоило кому-либо заговорить о лошадях или скачках, как мужчину уже было не остановить — он начинал говорить увлечённо и безостановочно.

Внезапно перед окном пронеслось нечто большое, зацепив крыльями ветки. Птица, потерявшаяся в метели? Я вглядывалась в темноту, стараясь рассмотреть её. Чёрные блестящие перья, огромные крылья… Но, мелькнув передо мной, птица исчезла среди деревьев в стороне конюшни. В этот момент в комнату вошёл Феликс и с порога сказал с ненавистью:

— Ты сегодня опозорила меня, мразь.

Я пожалела, что не заперла дверь. Какое упущение с моей стороны!

Мужчина в несколько шагов оказался рядом со мною, я же попятилась назад, к стене, испугавшись его. Перекошенное от ярости лицо, заполненные ненавистью глаза… Но бежать было некуда! Феликс, сделав ещё один шаг в мою сторону, прижал меня к стене.

— Я выбью из тебя эту спесь, ты быстро научишься уважать мужчин!

Он рванул моё платье, разорвав лиф. При этом ткань оставила длинный порез на шее. Я стояла беспомощно, не в состоянии хоть что-либо сделать, понимая, что против него — высокого, сильного — я абсолютно беззащитна. Ах, если бы он был стар и немощен, я бы смогла вырваться и сбежать! Но нет же, он почти душил меня, ухватив за шею. И я понимала, что пропала. Теперь уже меня ничего не спасёт!

Феликс нервно теребил юбку моего платья, путаясь в множестве слоев ткани и кринолине, продолжая правой рукой больно прижимать меня к стене. Внезапно мужчина остановился, ослабил хватку. И в этот миг я осознала, что за стеклом полыхает пожар, а за шумом метели слышны яростный треск огня и ржание лошадей. Это горела конюшня, ещё несколько минут назад совершенно безмятежно «дремлющая» под снегом.

Забыв обо мне, Феликс выскочил из комнаты. Я же мгновенно сообразила, что это мой шанс. Накинув на себя пальто и платок, достала из сундука шкатулку с драгоценностями и со своими «сокровищами» и выбежала на улицу. Люди суетились, ворота были распахнуты настежь, громко и испуганно ржали кони. Гудел низко и оглушающе огонь, густой дым заполнил весь двор. Люди бегали с вёдрами в руках, кто-то выводил из горящего здания лошадей. Заливали огонь, сбивали пламя с горящих грив и хвостов животных. Над конюшней вздымались высокие, хищные языки пламени, жадно пожирающие крышу и сложенное на чердаке сено.

«Ах, гори, гори! Помоги мне покинуть этот Ад!»

Глава 4

За суматохой никто не заметил, как я ушла. Я бежала прочь от города, от Феликса, от нависшей надо мною беды. Бежала туда, в тёмную, заснеженную даль. В горы, в лес. Грузла в снегу, с трудом переставляла ноги, падала от усталости, но шла вперёд. Метель заметёт мои следы и никто, никто не найдёт меня! Теперь я свободна, я не позволю так обращаться со мной никогда! Больше никогда в жизни! Слезы катились по моим щекам, ворот порванного платья пропитался кровью, отчего моя спина и ключица неприятно мерзли и болели, а шея казалась опухшей и раздавленной. Мело так сильно, что я не видела, куда иду. Только сейчас я начала осознавать, что мне негде укрыться и я обречена на гибель в горах. Но лучше уж так! Лучше смерть, чем остаться там и терпеть унижения и побои!..

Я обессиленно опустилась на снег и посмотрела на возвышающуюся впереди гору. Там видна лишь пурга, но за ней видно что-то более тёмное, плотное, похожее или на дерево, или на хижину.

С трудом поднявшись, побрела к непонятному силуэту. И действительно, это был охотничий домик: маленький, почти под крышу спрятанный в сугроб. Руками я отгребла снег от низкой дощатой двери и кое-как проникла внутрь. Подошла к камину с надеждой, что в нем есть дрова. К моей несказанной радости, валежником была заложена вся левая стена у очага, на каминной же доске лежало огниво. Окоченевшими руками я развела огонь, и комнатушка заполнилась уютным светом. Две кровати, стол, стулья — совсем скромная обстановка. Но главное, что здесь теплее, чем снаружи. Я накинула крюк на дверь, сняла мокрое, задубевшее платье и замоталась в одеяло. На пол стянула шкуру с кровати, сколоченной из грубых, потемневших досок. Села на неё у огня и разрыдалась. Горько, громко, изливая всё, что накопилось во мне за прошедший месяц, а особенно за минувший день. Успокоившись и отогревшись, поправила шкуры и одеяла на кровати, положила в камин побольше дров и легла в постель. Я чувствовала себя раздавленной, уставшей и брошенной. Но вспоминая, как могла сложиться сегодняшняя ночь, счастливо улыбнулась. Наконец-то я свободна! Если только мне удастся пережить холода, я начну новую жизнь. Я найду, как заработать на необходимое, найду, где жить! Главное, обратно я никогда не вернусь!

Я была обессилена, поэтому под звуки метели я беспокойно, но быстро уснула, спрятавшись с головой под одеяло. Утром же меня разбудило сильное чувство голода, но, разумеется, в доме не было ничего съедобного. Я нашла казан, миски и кружки, но ни овощей, ни крупы — ничего не было. Тогда я вышла на улицу, оттерла снегом казан и, набрав в него чистого снега, отправила на огонь. Нарвала сосновых игл с рядом растущего дерева, вернулась в хижину и заперлась. Из хвои я приготовила чай, часть же игл оставила, чтобы их жевать и перебивать чувство голода. Есть по-прежнему ужасно хотелось, но от чая я хорошо согрелась и стала размышлять более трезво.

«Мне просто необходимо достать еды!» — думала я.

«Но до города так далеко! Да и что делать, если меня узнают?.. Меня ведь наверняка ищут!»

Я похвалила себя за то, что не забыла забрать свою шкатулку. В ней было немного денег и все мои драгоценности, которые можно обменять у ювелира. С сомнением помявшись у затухающего огня, я оделась и вышла из дома. На холоде без еды я долго не выживу, поэтому не стоит затягивать с походом. Потом он будет ещё более сложным испытанием! Кроме того, я надеялась, что Феликсу сейчас не до меня — наверняка он ещё справляется с последствиями пожара и поиски ещё не начали.

Выйдя из хижины, я глубоко вдохнула. Чистый и прозрачный, словно хрусталь, воздух обжигал ноздри своим холодом. Сквозь него город внизу был виден, как на ладони! Аккуратные каменные домики казались игрушечными, шпиль костёла смотрел вверх маленькой иголкой, а выложенные брусчаткой дороги вились, словно тонкие ленты. Складывалось обманчивое мнение, что город совсем рядом. Но в горах, да ещё и по снегу, идти будет сложно. Мне вспомнилась вчерашняя дорога сюда и идти куда-либо окончательно расхотелось. Но это необходимо сделать — не умирать же с голоду?.. Главное, найти дорогу обратно!

Я с особенной осторожностью миновала дом Феликса, поглядывая, как до сих пор дымится пепелище на месте конюшни и копошатся люди, разбирая рухнувшие балки.

«Так тебе и надо!» — воскликнула я в уме.

Стараясь перемещаться по боковым улочкам, вышла к центру города. Он сверкал огнями, на площади стояла большая наряжённая ель. По кругу располагались магазины — я довольно часто бывала тут с матерью и сёстрами. Но не один из них я собиралась посетить, ведь там меня знали продавцы. А ещё знакомые и родственники в это время готовятся к Рождеству и покупают подарки и лакомства на праздник. Не дай Бог, ещё и родителей встречу!.. Поэтому я направилась к небольшой и скромной лавке на одном из узких переулков. Однажды я приметила её во время прогулки и всегда хотела побывать внутри. Не знаю, чем он привлёк меня? Возможно тем, что не был похож на все привычные для меня?..

Несмело войдя внутрь, я подошла к прилавку. Молодая приятная женщина, поклонившись, спросила, что меня интересует.

— Мне нужно удобное, тёплое платье. — ответила и, немного поразмыслив, добавила: — И обувь.

Хозяйка магазина ответила, что они продают лишь скромные, недорогие наряды, но это было именно то, в чем я нуждалась. Видимо, женщину смутила моя роскошная одежда. Я выбрала теплое шерстяной платье синего цвета в небольшой цветочек, теплую мантию с капюшоном, перчатки и удобные, хоть и грубоватые на вид, сапоги. Здесь же я приобрела и продукты: побольше крупы, масло, соль, немного специй, чай, хлеб и сладости. Поспешно расплатившись и поблагодарив хозяйку, я покинула магазин. На ходу надела перчатки и взяв в охапку еду, торопливо направилась вперед. Сделав несколько шагов, услышала шорох за спиной и оглянулась. На засыпанных снегом улицах было пусто. В опускающихся на город ранних сумерках медленно парили снежинки, падая мне на плечи и под ноги. Подставив ладонь, я поймала одну из них. На тёмной перчатке рассматривать её было очень интересно — каждая деталь была замечательно видна и удивительно прекрасна.

«Ах, да что же это я?! — опомнившись, испуганно повертела головой, оглядываясь по сторонам, — Мне ведь нужно поскорее покинуть город! Возможно, за мной следят? Или же просто послышался тот шум?..»

Как можно скорее я зашагала прочь из города, то и дело озираясь. Сумки получились тяжёлыми, поэтому я часто останавливались, разминая руки и грея их. Мои ноги подкашивались — два дня без еды, на холоде давали о себе знать. Ещё бы, я ведь девушка, привыкшая к сытой, уютной жизни!

Уже на окраине я заметила приближающегося ко мне человека. Что, если его прислал Феликс? Свернув в тёмный переулок, я побежала прочь из города, стараясь избежать подобной встречи. Вверх, к хижине! Скорее спрятаться, скрыться ото всех! Отдохнуть, согреться и наконец-то поесть!.. Схватив сумки в охапку, я мчалась в горы. Почти как вчера — быстрее, быстрее! И вновь начавшаяся метель радовала меня. Да, идти тяжелее, но мои следы заметёт снегом. Лёгкий, сыпучий он перелетал с места на место, словно песок в пустыне, закручиваясь и пробегая по склону чёртиками.