Бесплатный фрагмент - Дневник 1389

Пролог

Сегодня состав идет медленно. Скорее медленнее, чем обычно, так будет правильнее. Вагон за вагоном, колесные пары отбивают всем знакомый ритм железной дороги, аккуратно отсыпанной мелким щебнем. Густые кустарники по бокам от путей напоминают огромный зеленый ковер. Лишь редкие, узкие и почти заросшие тропки, пробитые столь же редкими путниками, выдают эпизодическое присутствие пешего человека. Машинист нервничает и всматривается вдаль, он пытается что-то разглядеть на соседних путях. Поэтому машинист немного замедляет ход, он знает, что пора бы ему уже появиться.

— Проспал, что ли? — бубнит под нос крепкий человек лет пятидесяти и вытирает рукавом робы пот со лба.

Утро выдалось жаркое, а в железной кабине старого локомотива просто-напросто баня. Состав продолжает движение по зеленому ковру. Вдруг на лице машиниста появляется улыбка, он вскакивает и дает три гудка! Таким образом машинист приветствует путника, идущего по соседним путям навстречу поезду. Путник же вскидывает левую руку и машет в ответ, в правой руке — складной походный стул. На плече висит дорожная сумка, та же, что и вчера… Та же, что и год назад.

— Не проспал… — констатирует сам себе машинист.

Своеобразный ритуал, превратившийся с годами в привычку. Один и тот же машинист, один и тот же путник. Каждый божий день два человека приветствуют друг друга именно здесь, именно в это время. Скорее всего, ни минутой раньше, ни минутой позже. Утренний ритуал изо дня в день, из года в год. Эти двое даже не знают друг друга, они ни разу не разговаривали, но ежедневное утреннее приветствие сроднило их не хуже крепкой многолетней дружбы. Всего лишь короткое приветствие, три гудка и взмах руки. Казалось бы, мелочь, которая не влияет ни на что! Но это только кажется. Уберите эту мелочь — и оба будут чувствовать себя странно, словно чего-то не хватает. И оба не смогут логично объяснить значимость этого короткого приветствия.

Наверняка у вас тоже есть совершенно бесполезные привычки, которые абсолютно ни на что не влияют, от которых нет никакой практической пользы. Повторюсь: именно практической пользы. Это, по сути, те самые мелочи, ритуалы, без которых не обходится ни один ваш день. Спустившись в метро, вы обязательно прикоснетесь ладонью к бронзовому изваянию в виде сторожевого пса. Не потому, что вы суеверный, нет. А просто потому, что по необъяснимой причине это происходит каждое утро. Спускаясь на лифте, вы обязательно подмигнете своему отражению в зеркале. Зачем? Не задавайте сами себе глупых вопросов. Очевидно же — так надо!

Состав медленно проходит мимо путника, который еще некоторое время стоит и смотрит вслед последнему вагону. Это тоже неотъемлемая часть ритуала. Высокий, худощавый, но жилистый мужчина лет сорока, с длинными волосами и густой бородой стоит на путях среди зеленого покрывала. Темно-русые волосы собраны в хвост, приветливый взгляд глубоко посаженных карих глаз, на левом запястье — самобытный браслет из деревянных шаров, на правой — аналогичный браслет из шаров поменьше. Хлопковые штаны и рубашка путнику явно велики. Еще немного постояв и окончательно упустив из виду замыкающий состав вагон, путник неторопливо продолжает свой путь. Расстояние между шпалами практически совпадает с половиной шага, поэтому долговязому мужчине не составляет труда наступать только на шпалы, источающие под палящим солнцем этот неповторимый запах креозота, пробуждающий у всех без исключения какие-либо воспоминания. Иногда на шпалах образуются черные липкие лужицы, в них лучше не наступать. Путник идет по путям еще около двух километров и сворачивает направо, на лесную тропу.

Летний лес полон запахов, жизни и приятных, ласкающих слух звуков. Несмотря на гнус и редкую паутину, в которую, как назло, обязательно упрешься лицом при ходьбе, путник не скрывает улыбки и выглядит более чем жизнерадостным. Уже совсем скоро он выйдет на поросший травой берег озера, разложит свой стул в двух метрах от воды и просидит так ровно час. Нет, он не рыбак, скорее мечтатель, оказавшийся там, где ему суждено было оказаться. Ровно час он будет всматриваться то в водную гладь, то в лес на другом берегу. Ровно час мужчина на складном стуле будет целиком и полностью предан себе, своим мыслям, размеренному ходу времени. Затем он встанет, глубоко вдохнет полной грудью, сложит стул и пойдет назад той же дорогой, что и пришел сюда. Отойдя от воды метров на пятьдесят, мужчина еще раз обернется буквально на пару секунд и в скором времени скроется в лесной чаще.

Вот она! Окраина поселка городского типа. Именно эта родная и столь знакомая окраина встречает нашего путника. Пыльные улочки еще отчасти пусты, так как на дворе раннее субботнее утро. Лишь в некоторых дворах первые жаворонки уже заняты полезными делами. Мужчина проходит мимо старого, покосившегося, брошенного дома и поворачивает налево, на улицу, ведущую прямиком к местному почтовому отделению. Путнику почта совсем не по пути, но это тоже часть ежедневного ритуала. Пройдя еще несколько домов, мужчина открывает ветхую деревянную дверь, которую неплохо было бы уже заменить, и попадает внутрь отделения почты. Здесь его встречает чересчур приветливая пожилая женщина. Конечно, она уже ждала его.

— Здравствуй, сынок! — приветствует женщина путника, кивающего в ответ головой. — Сейчас, сынок, сейчас, обожди чуть-чуть. Только открылась.

Женщина, держась одной рукой за перевязанную большим платком поясницу и медленно семеня, уходит к прилавку и что-то там ищет.

— Вот, смотри. — На прилавке появляются небольшая картонная коробка с почтовыми марками и свежий выпуск районной газеты. — Новых уж нет давно.

Мужчина берет газету и две марки. Газету сворачивает трубкой и зажимает в складном стуле, марки же бережно кладет в нагрудный карман рубашки.

— Как дед? — спрашивает женщина.

Путник жестом дает понять, что все хорошо.

— Живой… — словно подытоживает почтальон, а затем, громко смеясь, добавляет: — Значит, пенсию все же придется нести!

Мужчина смеется в ответ и машет рукой в знак прощания.

— Давай, сынок, до завтра.

Путник выходит из отделения поселковой почты и не торопясь следует по пыльной улице в обратном направлении. В поселковом магазине мужчина, не говоря ни слова, купит пачку песочного печенья к чаю. Пыльные улицы медленно, но верно становятся еще более пыльными оттого, что жители ПГТ постепенно просыпаются и выходят из домов. Кто-то ковыряется во дворе со старым «четыреста двенадцатым» «Москвичом». Удивительно, как он еще до сих пор умудряется ездить. Еще один спешит за опохмелом в продуктовый магазин, откуда не так давно вышел наш путник с пачкой печенья, складным стулом, сумкой на плече, газетой и двумя марками в кармане. Влюбленная парочка неспешно двигается в сторону местного парка, пусть скромного и небольшого, но все же парка. Немногочисленный общественный транспорт начинает оживать и заполнять местами асфальтированные узкие дороги. Путник почти не обращает на все это внимания, для него это будничная обыденность.

Во дворе четырехэтажного дома за деревянным столом под раскидистым тополем расположились местные жители, жаждущие азарта и удачи в карточных играх. Не обращая на них никакого внимания, мужчина проходит мимо, прямиком к подъезду. Путник останавливается перед деревянной дверью, ведущей в квартиру, и еще раз проверяет наличие почтовых марок в кармане рубашки. Даже здесь, на лестничной клетке, чувствуется запах жженой канифоли. «Значит, дед уже не спит», — безмолвно говорит путник и входит в квартиру. Кроссовки занимают свое место в прихожей, а мужчина проскальзывает в комнату, которая уже больше похожа на газовую камеру. Как говорится, хоть топор вешай!

За столом сидит пожилой человек лет семидесяти и активно плавит паяльником то кусочек канифоли, то пруток олова. По всему столу разбросаны спичечные коробки со всевозможными резисторами, транзисторами, диодами и другими радиодеталями. Поначалу может показаться, что на столе царит хаос, но это вовсе не так. Если присмотреться, то можно заметить маркировки шариковой ручкой на каждом коробке. Канифоль и олово — в половинке жестяной банки, а паяльник время от времени ложится на самобытную подставку из дерева и стальной проволоки. Разобранный радиоприемник уже давно не работает, но дед отчаянно пытается вернуть его к жизни.

— Чуть-чуть осталось — и будет как новый, — заметив гостя, но не отрываясь от дела, говорит дед и, показывая пальцем на окно, добавляет: — Ого, кажется, окно надо открыть.

Путник подходит к окну и настежь открывает створку. Пространство комнаты мгновенно заполняют звуки улицы и более или менее свежий воздух. После недолгих наблюдений за дедом путник кладет на край стола газету и все же удаляется в соседнюю комнату, где царит совершенно другая атмосфера, чуждая многим жителям данного населенного пункта. Практически все четыре стены увешаны плакатами с изображениями индуистских божеств и соответствующей символикой. На полке, приколоченной к стене, множество мелких фигурок всевозможных вариаций индуистских божеств. Здесь и Шива, и Брахма, и Вишну. Причем все они изготовлены из разных материалов и далеко не в единственном экземпляре. Посреди полки — специальная керамическая подставка для благовоний. Также бросаются в глаза доски «Садху», аккуратно сложенные одна к одной в углу комнаты, на полу у письменного стола.

Окинув взглядом комнату, путник садится за стол и достает из тумбочки чистый лист бумаги с шариковой ручкой. С чего начать, вопроса не возникает. Он доподлинно знает, с чего начать, иначе к чему все это, к чему все эти ритуалы?! Глубоко втянув ноздрями остатки благовоний и взглянув на полку с фигурками, путник начинает писать. Он пишет быстро, он пишет местами неразборчиво и сумбурно, словно пытается успеть записать что-то очень важное, перед тем как забыть это. После нескольких абзацев мелким почерком путник ставит многоточие, достает почтовые марки из кармана, облизывает их и приклеивает к исписанному листу бумаги. Очередной лист бумаги ложится на край стола, а из соседней комнаты доносятся звуки музыки, играющей из динамика радиоприемника.

— Я же говорил! Как новенький! — слышен из соседней комнаты восторженный и победоносный возглас деда. — А не испить ли нам чайку, Ром?! Ты печенье купил?

Глава 1. Интервью

«Раз, раз, раз…

<Звук ударов пальцем по микрофону.>

Это тестовая запись на мой новый диктофон. Раньше я записывал все в блокнот, теперь буду болтать голосом, так все-таки удобнее. Нельзя отставать от прогресса. Итак, меня зовут Евгений Вампилов, я врач-психиатр. Эм… если быть точнее, заведующий отделением пограничных состояний в одной из клиник нашего города. И на данный момент у меня двенадцать пациентов. Двенадцать человек с разными расстройствами психики. У кого-то проблемы возникли на фоне серьезных потрясений и стрессов, у кого-то — на фоне алкогольной зависимости. Причин множество, и я стараюсь со всем этим разобраться. Одним словом, контингент довольно разношерстный. Все под наблюдением, так как могут причинить вред себе или окружающим. Что еще…

<Щелчки автоматической шариковой ручки.>

Так, что еще поведать? В общем-то, пока нечего, буду регулярно вести записи. Ах да! Спасибо моей жене Тане за этот чудесный подарок, за этот диктофон. Вроде записалось… Конец…

***

Ближе к вечеру дежурный врач принял сообщение о странном человеке, сидящем на деревянном причале у озера близ села Луговое. Прибывшая на место бригада скорой помощи обнаружила мужчину 30—40 лет. Несмотря на осень, из одежды на пациенте были легкая футболка и летние джинсы, обувь отсутствовала, как, собственно, и носки. Именно этим пациент и привлек к себе внимание проходящего мимо рыбака, который в свою очередь и сообщил куда следует.

При беглом осмотре на месте фельдшер зафиксировал повреждения кожи на лице пациента, под глазами, и искусанные в кровь губы. По ссадинам и запекшейся крови на руках пациента фельдшер сделал вывод о членовредительстве. Попытки поговорить с пациентом не увенчались успехом. На все вопросы одетый не по погоде человек реагировал одинаково — абсолютным молчанием. Невозможно было не обратить внимание на тремор конечностей, что могло быть последствием сильного перевозбуждения или банального озноба. Взгляд «стеклянный», отсутствующий, направлен в точку на горизонте. По гримасе на лице пациента можно было сказать, что человек находится в состоянии крайнего удивления, недоумения, возможно, страха или шока. Пациент, несмотря на возбужденность, агрессии не проявлял, при транспортировке в медицинское учреждение сопротивления не оказывал.

Кроме незначительных царапин и ссадин на лице и руках, травм больше не обнаружено. Сегодня утром пациент был переведен к нам, в отделение пограничных состояний. Что ж, одним больше, одним меньше…

Евгений Вампилов

03.09.2021»

На первый взгляд кажется, что собрать чемодан в поездку — плевое дело. На самом деле это не так. По закону подлости вы нервно вздрогнете лишь на стойке регистрации на рейс, а вздрогнете вы потому, что вспомните о забытых дома вещах. Именно поэтому лучшим решением будет начать составлять список вещей и предметов за неделю до поездки, наполняя его каждый день новыми пунктами. Лишь имея подобную шпаргалку, вы избежите участи, описанной парой строк выше, и на стойке будете во всеоружии, на зависть вздрагивающим пассажирам.

— Так, это на месте, — сосредоточенно говорит Евгений Вампилов, дотошно сверяя содержимое дорожной сумки с нумерованным списком на клочке бумаги. — Документы здесь, билеты здесь, диктофон… — констатирует он факт, похлопывая по карману куртки.

— Вот, возьми в дорогу. — В комнату врывается Татьяна Вампилова, жена Евгения.

— О господи! Тань, ты же знаешь, как я к этому всему отношусь! — выражает свое недовольство Евгений.

— Не спорь! — Татьяна кладет в карман куртки мужа сложенный вчетверо тетрадный лист с нарисованным шариковой ручкой силуэтом ящерицы. — Это на удачу.

Несмотря на скептические взгляды и свои причитания, Евгений доволен тем, что происходит. Он доволен, что рядом хлопочет любимая жена, подкладывая ему в карманы талисманы на удачу. Евгений с улыбкой мимолетно вспоминает несколько сушеных ягод, обнаруженных в кармане своего пиджака на свадебной церемонии. Поэтому он застегивает сумку и крепко обнимает Татьяну.

— Как называется передача? — спрашивает она.

— «Не знаешь — спроси», на девятом канале. Ладно, мне пора, — отвечает Евгений, выпускает из объятий жену и, повесив на плечо дорожную сумку, идет в прихожую.

— Я вызвала такси. Уже у подъезда.

— Отлично! — говорит, обуваясь, Евгений.

— Я буду скучать, товарищ доктор.

— Я тоже… Не успеешь оглянуться, и я буду дома. Скоро вернусь.

— Ничего не забыл? — изображая строгость, спрашивает Татьяна.

— Нет! Все в соответствии со списком, — смеясь, отвечает товарищ доктор. — Ну все. Пока!

— Пока, Жень! Ни пуха!

— К черту! — громко отвечает Евгений, уже спускаясь по лестнице.

Дорога в аэропорт занимает около сорока минут. Несмотря на работу, предполагающую постоянный контакт с людьми, Евгений не особо общителен с незнакомцами. Поэтому «немой» таксист вселяет оптимизм и позволяет, по-царски развалившись на заднем сиденье, настроиться на предстоящий полет, который займет ни много ни мало около двух с половиной часов. Около двух с половиной часов на борту самолета за счет министерства здравоохранения, которое увидело в нашем герое будущего светилу в области клинической психиатрии. Просто сказка! В рабочих поездках и командировках всегда есть некий шарм, причем не важно, куда вы направляетесь, в мегаполис с населением в несколько миллионов человек или в поселок городского типа с одним нерабочим светофором на весь населенный пункт.

Еще с детства Евгений знает, что лучшее место — у иллюминатора. Ведь мир с его городами и селами, наблюдаемый с огромной высоты, кажется совсем игрушечным. Многополосные шоссе — как тонкие капилляры, по которым с черепашьей скоростью двигаются крошечные автомобили. Многочисленные населенные пункты словно нарисованы на поверхности Земли. Созерцание подобных пейзажей завораживает и пленит на все время, проведенное на борту самолета. Вот и сейчас, спустя годы, Евгений, не изменяя привычке из детства, сидит в удобном кресле у иллюминатора и под гул двигателей проговаривает предполагаемый сценарий интервью. Он старается формулировать максимально грамотные ответы на всевозможные вопросы, ведь ударить в грязь лицом нельзя. Сам того не замечая, Евгений проваливается в глубокий сон, прерванный сообщением командира экипажа о скорой посадке в аэропорту города назначения.

Город встречает Евгения прекрасной солнечной погодой и абсолютным штилем. Глядя на кристально чистое, не запятнанное ни одним облаком небо, Евгений принимает решение доехать на общественном транспорте до ближайшей остановки, а дальше пройтись пешком по узким улочкам и многолюдным проспектам до самой гостиницы. Благо поклажи немного, лишь дорожная сумка через плечо.

Начало осени в этом году выдалось довольно теплым, воздух еще наполнен отголосками лета, но что-то еле уловимое, неподвластное человеческим органам чувств, постепенно меняется и напоминает о неминуемом наступлении холодов. Воодушевленный столь теплым приемом, Евгений по-студенчески буквально выпрыгивает из автобуса и не спеша перебирает ногами по тротуару.

Всевозможные шумы, производимые чужим городом, воспринимаются не так, как в родном городе. Даже если природа этих звуков одинакова, вы все равно заметите эту разницу. То же самое можно сказать и о людях, и о воздухе, который вы непрерывно вдыхаете и выдыхаете. Абсолютно все воспринимается иначе. Сливаясь с попутным потоком людей, вы ощущаете себя крохотным винтиком огромного механизма. Вы заглядываете в лица, которые, скорее всего, больше никогда не увидите. Возможно, даже улыбаетесь кому-то, и кто-то улыбается вам в ответ. Только вдумайтесь, сколько случайных, одноразовых образов буквально на мгновение отпечатываются и тут же растворяются в забвении! Сколько мимолетных, но в то же время настоящих эмоций вы испытываете!

Замысловатые барельефы на каменном фасаде четырехэтажного здания слева от проезжей части заставляют Евгения остановиться, достать смартфон и сделать несколько снимков. Полукруглая каменная арка, ведущая во внутренний двор, крохотные балконы с коваными ограждениями и узкие высокие окна выдают преклонный возраст постройки. Но все это не помешало «старику» приютить на первом этаже модную кофейню, где работают современные кофемашины и, будьте уверены, подают вкуснейший кофе в округе. По крайней мере, вывеска, привлекающая внимание, буквально кричит об этом! Ювелирная лавка, расположившаяся по соседству с кофейней, излучает роскошь, лоск и самодостаточность. Обычно, заходя в подобные заведения, Евгений испытывает некое чувство смятения и необъяснимый дискомфорт. Но, учитывая тот факт, что наш герой женат, в ювелирных лавках волей-неволей бывать приходится, несмотря ни на что.

Медленно, прогулочным шагом проходя по пешеходному мосту через канал, Евгений видит небольшую стайку уток на воде. Несколько человек стоят, облокотившись на ограждение, и бросают что-то в воду, пытаясь накормить пернатых. Непреодолимое желание покормить уток заразительно, но у нашего героя ничего нет из еды. Эти незнакомые люди, кормящие уток, разговаривают между собой, кто-то даже на иностранном языке. Евгений не знает их, но отчего-то так хочется подойти к ним, улыбнуться, обсудить какую-нибудь мелочь типа погоды и быть максимально вежливым. Почему всегда в чужих городах окружающие кажутся дружелюбнее, чем в родном населенном пункте? Оказавшись на другом конце моста, Евгений обернется и еще раз с улыбкой посмотрит на «кормильцев». «Какие хорошие люди», — подумает он про себя.

Высокий монумент в центре площади сразу за мостом будто подпирает небо. Евгений стоит у монумента и, щурясь от солнца, пытается рассмотреть его верхушку. Откуда ни возьмись появляется огромная толпа людей, они куда-то идут быстрым и целеустремленным шагом. Едва успев отпрыгнуть с траектории движения толпы, Евгений замечает спуск в метро неподалеку, и становится понятно, откуда появилось столько людей. Автомат по продаже магнитов для холодильника выдает нашему путешественнику три магнита с символикой города.

Вдруг на одной из улиц Евгений останавливается и застывает, глядя куда-то вдаль. Его внимание привлекает колесо обозрения в паре кварталов отсюда. Оно возвышается над городом, словно сам город строился вокруг парка аттракционов. Знаете, большое колесо обозрения — это своего рода определенный показатель статуса города. И это неспроста, ведь чем больше город, тем выше нужно подняться, дабы разглядеть все его окрестности. Сидя в слегка болтающейся металлической кабинке с окнами, Евгений пытается разглядеть каждый дом, каждое строение. И нашего любителя высоты не смущает тот факт, что это уже пятый или шестой оборот… Кто бы их считал! Евгения не смущает, что уже вечереет и не помешало бы чего-нибудь перекусить и уже добраться, в конце концов, до гостиницы, щедро оплаченной родной клиникой. Нет, сейчас это не важно. Сейчас важно не упустить ни одной детали, важно уловить и как можно дольше удержать эти постепенно зажигающиеся огни на улицах и в окнах жилых домов. Важно постараться сохранить каждый миг.

«Интересно, почему приятные моменты из прошлого воспринимаются намного насыщеннее, чем они были на самом деле? Почему эмоции, пережитые в прошлом, имеют некое превосходство над сегодняшними эмоциями? Почему мы не всегда в состоянии оценить настоящее?» — находясь на приличной высоте, Евгений делает пометки в блокноте. Где-то там, внизу, загорается еще одна иллюминация, а в блокноте появляется еще одна запись: «Может, дело в памяти? Возможно, она устроена таким странным способом?»

Промечтав еще два оборота колеса и записав уже на диктофон несколько размышлений, Евгений все же принимает решение выйти из кабинки и двигаться в сторону гостиницы.

Уже затемно Вампилов входит в фойе через автоматическую стеклянную дверь. Администратор за стойкой, молодая девушка, встречает гостя дежурной белоснежной улыбкой. Обычно такие улыбки с идеальным прикусом фигурируют в рекламе зубной пасты.

— Добрый вечер! — приветствует Евгения администратор.

— Скорее ночь! — отвечает полный впечатлений гость. — Для меня должен быть забронирован номер.

— Скажите фамилию.

— Вампилов… Евгений Вампилов.

— Так, все верно. Евгений, для вас готов одноместный «комфорт». Можно ваш паспорт?

— Да, конечно. — Евгений достает документ из кармана дорожной сумки и кладет его на стойку.

Спустя несколько минут Вампилов входит в суперсовременный лифт с зеркалом во весь рост и нажимает кнопку с номером три. Глядя на часы, Евгений понимает, что уже очень поздно и ему крупно повезло. Интервью назначено ближе к обеду следующего дня, а значит, еще есть время выспаться и порепетировать перед зеркалом.

Номер триста четыре не радует большой площадью, но тем не менее приятно удивляет наличием всего необходимого для комфортного проживания. Кинув сумку в шкаф и переодевшись, Евгений встает перед зеркалом и горделиво смотрит прямо в глаза своему отражению, покачиваясь всем телом из стороны в сторону, словно боксер на ринге. Вампилов задает сам себе вопросы и сам же отвечает на них, он активно жестикулирует и гримасничает, выдерживает паузы и задумывается. В конце концов он крепко пожимает ведущему руку, благодарит зрителей и готовится к окончанию съемки.

Город уже давно погрузился во тьму, а Евгений довольно быстро погрузился в крепкий сон. Ночь пролетает незаметно, и не оставляющий выбора звон будильника заставляет Вампилова открыть глаза. После недолгих водных процедур наш герой спускается в ресторан на завтрак. Несколько постояльцев с заспанным, но все же важным видом раскладывают что-то по своим тарелкам у шведского стола. Наш герой следует их примеру и деловито наполняет тарелку щедрыми гастрономическими дарами. Позавтракав и перекинувшись парой слов с администратором, Евгений поднимется в номер и, повесив на ручку двери табличку с надписью «Не беспокоить», проведет несколько часов в тишине, спокойствии и полудреме.

Здание, облицованное белыми гранитными плитами, мало чем отличается от заурядного дома культуры, коих тысячи. Именно здесь расположена студия девятого канала. Прямо напротив здания — переполненная людьми и малыми архитектурными формами городская площадь, не представляющая для нашего героя интереса в столь людное время суток. На входе в здание Евгения встречает полный мужчина в деловом костюме и любезно предлагает сдать верхнюю одежду в гардероб. Оценив достаточно большой вестибюль, можно сделать вполне конкретный вывод: это действительно ДК. Сразу справа, за стеклянной дверью, кассы, где вы можете приобрести билеты на мероприятия разных уровней и репертуаров, от театральных постановок до рок-концертов. Чуть далее, тоже по правой стороне, скромное кафе с немногочисленными посетителями и красивая лестница с блестящими никелированными перилами. Если отвести взгляд и посмотреть налево, мы видим довольно солидный гардероб с двумя окошками, что намекает на немалое количество посетителей. Чуть левее гардероба — группа довольно веселых людей в сопровождении сотрудников ДК.

— Сдайте, пожалуйста, верхнюю одежду в гардероб, — повторяет мужчина в костюме.

— Да, конечно, — наконец отвечает Евгений и, сделав пару шагов в сторону гардероба, оборачивается. — Вы не подскажете, где здесь студия девятого канала?

— На второй этаж по лестнице, по коридору налево почти до конца, там увидите указатели, — говорит мужчина и показывает в сторону кафе.

— Спасибо большое.

— Да не за что.

Сдав куртку в гардероб и став обладателем кусочка пластика с номером, Вампилов направляется к лестнице и поднимается на второй этаж. Он, как и завещал мужчина с первого этажа, идет по коридору налево и в конце концов упирается в стильный красочный баннер девятого канала.

— Добрый день! — откуда ни возьмись появляется молодая девушка.

— Добрый день. Я Евгений Вампилов.

— Да-да, мы вас ждем! Меня зовут Анастасия, я ассистент-координатор. Присаживайтесь, пожалуйста. — Любезности девушки нет предела. — Сделать вам чай или кофе?

— Да, не откажусь от чая, — отвечает Евгений, буквально утопая в мягком кресле.

— Одну секунду, — говорит Анастасия и скрывается за очередной стеклянной дверью.

Пока девушка хлопочет с чаем, Евгений с интересом смотрит по сторонам и отмечает достаточно уютную и располагающую к ненавязчивому диалогу обстановку. Справа от необъятного кресла — стеклянная витрина, набитая всевозможными наградами, подарками от гостей и фотографиями в рамках. На стене, прямо напротив кресла, в шахматном порядке висят часы с круглыми циферблатами, они показывают текущее время в разных городах нашей необъятной страны.

— Пожалуйста, ваш чай и печенье! Угощайтесь! — неожиданно появляется Анастасия, а на столике слева от кресла появляются чашка с чаем и блюдце с печеньем.

— Спасибо.

— Студия почти готова, — говорит Анастасия и снова исчезает за другой стеклянной дверью.

Евгений делает несколько глотков горячего чая в тишине, которую неожиданно нарушают громкие шаги со стороны лестницы в начале коридора. Незнакомый мужчина быстро приближается к креслу и протягивает руку.

— Здравствуйте! Вы Евгений Вампилов? Верно? — улыбаясь говорит достаточно харизматичный мужчина с приятной, располагающей внешностью и крепко жмет руку Евгению.

— Добрый. Верно.

— Меня зовут Дмитрий Толстов. Я ведущий, — представляется незнакомец и, увидев Анастасию, добавляет: — Настя, все готово?

— Да!

— Отлично! Евгений, добро пожаловать в нашу скромную студию. Можем начинать, — говорит Дмитрий и любезно открывает очередную стеклянную дверь перед Вампиловым.

Студия действительно небогатая. Камера с оператором, человек за кадром с папкой бумаг, белый стол с двумя микрофонами на кронштейнах, мягкие кресла по обе стороны стола и декорации в виде туго натянутого на металлическое основание материала с разнообразной местной символикой.

— Я здесь, вы здесь, — бормочет Дмитрий, усаживаясь в одно из кресел.

После недолгой подготовки, финальной проверки оборудования и обсуждения деталей в студии наступает тишина, человек с бумагами дает отмашку, а оператор нажимает кнопку записи.

— Добрый вечер, уважаемы телезрители! Мы рады приветствовать вас на «Не знаешь — спроси» в этот вечер. И сегодня у нас в гостях человек, который приоткроет нам дверь в мир вроде далекий, но в то же время довольно близкий для каждого из нас. То, о чем мы будем сегодня разговаривать, является неотъемлемой частью каждого из нас… Не буду вас долго томить. У нас в гостях Евгений Вампилов, психиатр высшей категории. И сегодня наш вечер посвящен человеческой психике. Добрый вечер, Евгений! — вещает, глядя в камеру, Дмитрий и поворачивается к Вампилову.

— Добрый вечер, Дмитрий. Добрый вечер, дорогие телезрители.

— Евгений, расскажите нам, как стать тем, кем являетесь вы?

— Человеком? — не скрывая сарказма, спрашивает Евгений и добавляет: — Уверяю вас, здесь нет ничего сложного.

— Мне нравится ваш настрой! — смеясь, парирует ведущий. — Но все же как стать психиатром?

— Это уже сложнее. Во-первых, пожалуй, самое главное условие — необходимо желание помогать людям. Как и любой другой врач, психиатр обязан помогать людям. Во-вторых, нужно окончить школу и умудриться поступить в медицинский университет. Разумеется, требуется получить диплом и необходимый багаж знаний и умений. В-третьих, регулярно практиковаться, проходить переподготовку и изучать новые веяния и тенденции в данной области медицины. Как и в любой другой профессии, ключевую роль играет, конечно же, практика.

— Евгений, что же вас побудило выбрать именно эту область медицины, а не педиатрию или кардиологию, например? Поведайте нам, пожалуйста.

— Когда я учился в школе, моя тетя по отцовской линии работала дежурной медсестрой в психоневрологическом диспансере. Я помню, шли летние каникулы, и как-то так получилось, что мне совершенно нечего было делать. А безделье, как известно, рождает порой довольно странные идеи. Я попытался напроситься на экскурсию в ночную смену. Разумеется, этого делать было нельзя. Она знала, что это будет грубейшим нарушением и, если об этом узнает главврач, ее незамедлительно уволят. Она отказала мне…

— Ага, на ночное дежурство попасть не удалось.

— Да, увы. Может, оно и к лучшему. Но нужно отдать моей тете должное. У них в клинике намечался какой-то семинар. Даже не в самой клинике, а в фойе терапевтического отделения городской больницы. Так вот, руководство этой больницы было более лояльно к посетителям семинара. То есть вход был практически свободным. Тетя предложила мне провести время с пользой, послушать врачей и посмотреть видеофильмы по теме. Я согласился.

— Скажите, этот семинар был именно о психиатрии?

— Верно. Да, поднимались вопросы, касающиеся психиатрии. В конце мероприятия показали документальный фильм, в котором врач-психиатр опрашивал своих пациентов. Это были люди с разными психическими расстройствами: белая горячка, шизофрения, психозы, депрессии. Я посмотрел весь фильм на одном дыхании. Один пациент чем-то меня зацепил. На экране был человек, страдающий дебильностью. Если вкратце, это слабая степень умственной отсталости. Не знаю, почему я так проникся к этому пациенту, но у меня возникло желание, скажем так, вылечить его. Я хотел видеть этого человека совершенно здоровым членом общества. Я буквально загорелся идеей помогать людям с психическими расстройствами.

— В каком классе вы учились?

— Точно не скажу. Это был седьмой или девятый класс.

— И как изменилась ваша жизнь после этого семинара?

— Каких-либо глобальных изменений не произошло. Но этот фильм все-таки оставил свой отпечаток. В школе я стал наблюдать за реакциями и эмоциями одноклассников. Я решил, что было бы неплохо провести пару экспериментов опять же с одноклассниками. Как потом оказалось, эксперименты были необдуманными, за что я был почти поколочен. У меня хватило ума вовремя остановиться и больше не ставить «недоработанные» эксперименты на одноклассниках. Я начал читать соответствующую литературу.

— Я надеюсь, в данный момент вы не экспериментируете надо мной? Нашим зрителям наверняка интересно, с какой литературы стоит начать.

— Нет-нет, что вы! На этом этапе своего становления я допустил еще одну ошибку: я сразу замахнулся на лекции Фрейда «Введение в психоанализ». Прочитав, по-моему, одну лекцию, я ничего не понял и убрал книгу до лучших времен. Затем мне в руки попала книга «Психопатология обыденной жизни» того же Фрейда. Спустя несколько страниц я тоже понял, простите за каламбур, что ничего не понял. Потом я каким-то образом начал изучать историю психологии, которая как раз и рассказала мне о базовых понятиях в данной области. Понял, что с этого и надо было начинать. Затем я читал материалы по общей психологии. Это помогло мне изучить некоторые опять же базовые принципы функционирования психики.

— То есть к дверям института вы подошли с неплохим багажом знаний.

— Да, можно и так сказать. Но общую медицинскую практику и анатомию человека в целом мне пришлось, конечно, подтянуть.

— Евгений, вы являетесь практикующим специалистом в данной области, а именно заведующим отделением пограничных состояний в одной из клиник?

— Совершенно верно.

— В вашей богатой практике наверняка были интересные случаи и необычные пациенты. Расскажите нашим зрителям!

— Ни одного пациента моего отделения нельзя назвать обычным, иначе они не находились бы в стенах клиники. Знаете, боюсь, я не смогу рассказать зрителям то, о чем вы просите. Я бы не был психиатром высшей категории, если б позволял себе разглашать врачебную тайну. Уж извините.

— Об этом я действительно не подумал… Это вы нас извините, Евгений, за провокационный вопрос, — замешкавшись, говорит ведущий. — Хорошо! Давайте поговорим на отвлеченные от вашей работы темы.

— Я не против! Давайте!

— Расскажите нам, что вас радует в свободное от клиники время?

— В свободное от клиники время… — Евгений задумывается, берет чашку с чаем со стола и делает большой глоток. — Знаете, я, наверное, болен своей работой.

— То есть вы трудоголик?

— Нет, немного не так. Я люблю то, что я делаю. Естественно, это серьезный труд, но я воспринимаю психиатрию как нечто повседневное, нечто такое, что постоянно со мной.

— Сейчас вы тоже в образе?

— Конечно! Разве не заметно? — смеясь, отвечает Вампилов.

— Вы, несомненно, имеете немалый багаж знаний и практики в данной области медицины. Скажите, Евгений, можете ли вы, скажем так, «читать» людей?

— А, я понимаю, о чем вы. Вы наверняка думаете, что мне стоит лишь посмотреть на человека — и я, словно экстрасенс, сразу пойму, что у него в голове.

— Ну да, примерно это я и хотел сказать.

— Разумеется, никаких экстрасенсорных способностей у меня нет. Но тем не менее я могу составить некий поверхностный ментальный портрет любого собеседника после пары минут беседы. Как вы думаете происходят первичные приемы вновь прибывших пациентов?

— Понятия не имею!

— Так и происходят. Задаются определенные вопросы, наблюдаются реакции, движения, жесты, каждая мелочь имеет значение. Из этих мелочей затем делаются выводы, пишется история болезни.

— В данный момент меня вы тоже «читаете»?

— Я волей-неволей всех анализирую. Увы, издержки профессии.

— Кстати, Евгений, поведайте нам вот о чем. Многие из нас бывали на приеме у психиатра, когда получали водительское удостоверение, на медосмотрах. Так вот. Почему психиатры всегда ведут себя довольно странно и задают какие-то нелепые вопросы: про поговорки, про еще что-то?

— Я же говорю, важно наблюдать реакцию. Думаете, мне, как психиатру, действительно важно получить правильные ответы на свои, как вы сказали, нелепые вопросы? Вовсе нет. Мне важно увидеть вашу реакцию на эти вопросы и на основе этого оценить, к примеру, можно ли вам доверить руль. Поэтому важна именно реакция, а не ваши правильные ответы. Вы наверняка знаете немало примеров очень образованных, но тем не менее психически нездоровых людей.

— А много ли вам встречается людей вне стен клиники, которых не помешало бы подлечить? Вы понимаете, о чем я?

— Поймите, психология — это не точная наука. Там нет четких аксиом, там все складывается из мельчайших деталей и глубокого анализа. Людей очень много, и у каждого свое уникальное мировоззрение, непохожее ни на чье другое. По большому счету, у любого человека можно выявить те или иные отклонения.

— То есть вы хотите сказать, что любого человека можно признать недееспособным?

— Абсолютно. Более того, недееспособных людей намного больше, чем мы привыкли об этом думать.

Интервью шло своим чередом. Ведущий продолжал задавать интересные и порой каверзные вопросы, на которые охотно и местами с долей сарказма отвечал гость. Евгению, разумеется, было приятно купаться в лучах хоть и довольно локальной, но все же славы. Как ни крути, когда вы добиваетесь каких-либо высот и вам есть чем поделиться с публикой, вы чувствуете себя, так сказать, на волне. Ведь далеко не каждому человеку есть что сказать публике, если под публикой мы имеем в виду группу именно незнакомых людей. Но, как известно, сколько людей — столько и мнений. Если одним близко по духу то, что вы пытаетесь донести, то с другими все совершенно противоположно. И от этого никуда не деться! Во время подготовки и непосредственно принимая участие в публичных выступлениях, этот факт нужно обязательно держать в голове, дабы позже не было мучительно больно от непонимания, исходящего от слушателей.

— Вам спасибо! Был рад побеседовать, — не скрывая положительных эмоций, говорит в заключение Вампилов.

— До новых встреч! — подводит итог ведущий.

— Стоп. Готово, — дает отмашку кто-то из съемочной группы.

Оператор останавливает запись и уходит на перекур. Остальные о чем-то переговариваются друг с другом, поднимая чуть слышный гул в студии.

— Не расходимся. Через пятнадцать минут все на своих местах, — громко говорит кто-то из съемочной группы.

— Отлично! Как вам? — спрашивает ведущий Евгения.

— По-моему, получилось здорово, — отвечает гость и смеясь добавляет: — Я ничего не утаил!

— Евгений, спасибо вам огромное! Смотрите наш телеканал, — откуда ни возьмись возникает незнакомый человек. — Анастасия вас проводит.

Время неумолимо шло вперед, а телефон Евгения, даже будучи на беззвучном режиме, постоянно вибрировал в кармане. Родное отделение не забывало о заведующем ни на минуту. Регистрация на обратный рейс начнется уже очень скоро, буквально через пару часов. Поэтому наш герой, не теряя ни секунды, быстро попрощавшись и уточнив, где и когда можно будет увидеть готовый материал, быстрым шагом двигается в сторону гардероба.

День был хоть и не напряженный, но достаточно насыщенный. Только сидя в удобном кресле на высоте около одиннадцати тысяч метров и глядя в иллюминатор, Евгений позволит себе расслабиться и вздремнуть. Путь домой всегда окутан неким приятным ожиданием. Ожиданием встречи. Евгений знает, что дом его не пуст, что дома его ждет близкий человек. От этого возвращение становится вдвойне приятнее. Мягкий звуковой сигнал, предупреждающий о необходимости пристегнуть ремни безопасности, выдергивает Вампилова из дремоты, заставляет привести спинку кресла в вертикальное положение и, собственно, пристегнуться. Самолет заходит на посадку.

— О, да… Я дома, — шепчет под нос сонный Евгений, наблюдая одеяло из облаков в иллюминаторе.

Глава 2. Снова в путь

«Никита Михайлович Котов — новый пациент нашего отделения, о котором я говорил ранее. По крайней мере, он себя называет так. Мужчине на вид от 30 до 35 лет. Как ни странно, выглядит достаточно опрятно, что говорит о том, что он не бездомный либо провел на улице мало времени. Средний рост, худощавое телосложение, аккуратно подстриженные почти черные прямые волосы средней длины. Лицо вытянутое, худое, выделяющийся прямой нос, глаза зеленые, близко посажены друг к другу. На правой скуле, практически у самого глаза, заметная родинка. В нижней части подбородка с обеих сторон видны два коротких шрама.

Первичный осмотр и беседа оказались практически бесполезными. Пациент потерян, взгляд бегающий, словно ищет, за что можно зацепиться. Все-таки пациент склонен к членовредительству, помимо ссадин на руках это проявляется в частом щипании одного и того же места на левом предплечье. На этом месте уже успела образоваться гематома. На резонный вопрос, зачем он это делает, Котов отвечает: «Мне нужно убедиться кое в чем».

Определенно Котов находится в так называемом пограничном состоянии. Это выражается в молниеносной, радикальной смене восприятия реальности пациентом. Например, сегодня утром Котов был полностью адекватен, легко шел на контакт, даже пытался шутить. Но затем что-то произошло, и адекватный и жизнерадостный Никита мгновенно обратился в замкнутого, ужасно депрессивного и напуганного человека, несущего бред. Адекватность его крайне нестабильна. Восприятие может кардинально меняться несколько раз в течение суток.

Также я обратил внимание на спонтанные приступы рыданий, во время которых Котов садится на пол, поджимает колени к груди, обхватывает ноги руками и беззвучно рыдает. Слышны лишь всхлипывания пациента. Интересная деталь, которую я не мог упустить: пациент во время рыданий крепко закрывает глаза, словно рядом происходит то, что он не хочет видеть, то, что, возможно, и вызывает эти приступы. Но, разумеется, рядом ничего не происходит. Вышеуказанные приступы не имеют видимых причин, они заканчиваются так же неожиданно, как и начинаются.

Пациент выдумал себе соседа по палате, которого он называет Виктором. А меня, несмотря на мои замечания, он упорно называет Михаилом.

***

Общее состояние не вызывает никаких опасений, а тест на наличие психотропных препаратов в крови отрицательный. Если честно, я предполагал иной результат тестирования. Пациент апатичен, на контакт идет с трудом. По большей части молчит. Несмотря на бред и галлюцинации речь членораздельная, четкая и грамотная. Странная клиническая картина…

Ах да, чуть не забыл, при пациенте были обнаружены четыре фотографии, происхождение которых пациент объяснить не может или не хочет. Он просто молчит. Ниже подробное описание каждой фотокарточки.

Фото №1. Летняя ночь в парке аттракционов. Пациент с женщиной в кабине колеса обозрения. Женщине около 30 лет, волосы выкрашены в ярко-желтый цвет. Ее лицо слегка смазано, видимо, в момент съемки она дернула головой. Оба человека, запечатленные на фото, смеются. Больше людей на фотокарточке нет.

Фото №2. Снова пациент, снова та же женщина. Судя по четкости изображения, снимок был сделан на бегу, все размыто. По-моему, тот же парк аттракционов и тот же вечер. Ничего необычного, но есть одна деталь, которая сразу бросается в глаза. На заднем плане на фоне темно-синего неба запечатлен момент взрыва огромного салюта, изображение которого, в отличие от всего остального на фото, получилось крайне четким. Я, конечно, не специалист в области фотосъемки и не знаю тонкостей этого дела, но выглядит этот кадр крайне эффектно.

Фото №3. Уютное летнее кафе. Люди, время и место на фото те же. В кадр попали лишь улыбающиеся, с набитыми ртами физиономии пациента и женщины. Ничего необычного.

Фото №4. Данное фото отличается от остальных. Деревянный причал у озера. Хоть в кадре и те же люди, гримасы на их лицах изменились и не выражают никаких эмоций. Оба смотрят прямо в камеру. Однозначно фото было сделано позже первых трех. Женщина здесь выглядит немного старше. Возможно, я ошибаюсь.

Очевидно, что все четыре фото сняты фотоаппаратом, который пациент держал на вытянутой руке. Попытка обнаружить какие-либо надписи на обратной стороне фотографий не увенчалась успехом. Обороты девственно чистые, отсутствуют даже оттиски производителя фотобумаги…

Евгений Вампилов

13.09.2021»

Как полезно порой бывает бросить все «неотложные» дела, умчать на пару-тройку дней в закат и бороздить неизведанные уголки планеты на полноприводном автомобиле. Именно так и поступили Евгений с Татьяной. Психиатрам тоже необходим отдых, особенно в свой законный отпуск. Почему Вампилов всегда брал отпуск именно осенью, наверное, даже он сам объяснить бы не смог. И нынешняя осень не стала исключением.

— Готово! — резюмирует Евгений, погрузив последнюю сумку с поклажей в багажник.

Путь предстоял неблизкий — ни много ни мало около семисот километров до великого сибирского озера Байкал, а если быть точнее — до северной его части. Несмотря на бесконечные сборы и предстоящие трудности, о которых ни Татьяна, ни Евгений еще не подозревали, торжественный выезд из точки А состоялся ясным осенним утром. План был прост донельзя: доехать до базы отдыха без потерь, поколесить по окрестностям, полюбоваться красотами тамошних мест и, конечно же, отмокнуть в водах знаменитых горячих источников.

Автомобиль мчал навстречу приключениям, и лишь изредка навигатор прерывал заранее подготовленную аудиодорожку и звук беседы. Иногда автомобиль останавливался, из него выходили два человека — для того чтобы элементарно пройтись и перекусить. Вскоре идеальный асфальт сменился пыльной грунтовкой, скорость пришлось значительно снизить, но это нисколько не повлияло на энтузиазм наших авантюристов.

Лишь ближе к ночи путешественники заметили, что «благодаря» грунтовой дороге они дико отстают от запланированного графика. Но остановки на ночлег не запланированы, поэтому, выпив на очередном привале по чашке кофе, они приняли решение продолжать путь, несмотря ни на что. Предстояло преодолеть заключительный участок пути — горный перевал, надежно оградивший северную часть озера от внешнего мира. Казалось бы, участок короткий, но доставивший нашим героям массу эмоций и незабываемых впечатлений. Ведь не каждый день Евгению приходится преодолевать в ночи горную реку вброд. Не каждый день «радует» Евгения дорожным покрытием, по большей части состоящим из булыжников. Но несмотря на все это, около двух часов после полуночи измученные, но не сломленные путники все-таки прибыли на парковку у базы отдыха и, едва коснувшись подушек, моментально уснули таким сном, которому можно только позавидовать.

Уже на следующее утро два человека, мужчина и женщина, стояли на берегу великого озера и завороженно смотрели вдаль. Хоть и стелется легкая то ли дымка, то ли туман, воздух настолько прозрачный, что склоны гор можно рассмотреть в мельчайших подробностях, каждую расщелину. Создается впечатление, что величественные горы с заснеженными вершинами на противоположном берегу находятся достаточно близко, чтоб добраться до них на обычной весельной лодке. Но это далеко не так. Расстояние на воде всегда обманчиво и легко может ввести в заблуждение начинающего любителя водных приключений. И лишь просидев на веслах несколько часов подряд, ты увидишь, что пейзаж практически не меняется, и поймешь, что не стоило слепо верить глазам своим. Волны, ветер, оптические искажения — тройка, которая легко и бесцеремонно спустит с небес на землю.

Как приятно стоять босыми ногами на слегка прогретом осенним солнцем песке, вдыхать этот воздух и созерцать подобный пейзаж! Скачущие по здешним бескрайним полям лошади вдохновляют не хуже созерцания заснеженных гор. Наблюдая за этими животными, понимаешь, что значит свобода на самом деле.

База отдыха, на которой поселились путешественники, представляла собой несколько деревянных строений, разбросанных по огороженной забором территории. Одноэтажные дома тут и там соседствовали с простыми спортивными площадками, по виду которых можно было легко предположить, что ими давно никто не пользовался. Некоторые дома стояли впритык друг к другу и были объединены большими верандами. В одном из таких домов, по соседству с пожилой семейной парой, и поселились Евгений с Татьяной. Дом не располагал благами цивилизации, к которым так привыкли все городские жители. Горячая вода была строго по расписанию, один час утром и один час вечером. Удивительно, ведь на базе имелись бассейны под открытым небом, наполненные горячей водой, поступающей тут же, из природных горячих источников. Отопления и вовсе не было предусмотрено, его отсутствие администратор базы отдыха компенсировал выдачей электрообогревателей мерзнущим постояльцам, к которым относились и Евгений с Татьяной. Сентябрь на севере Байкала бывает довольно прохладным, и это вполне нормально для здешних широт. Но это ничуть не мешало нашим героям плескаться в вышеупомянутых бассейнах и созерцать заснеженные горные хребты, окружившие это достаточно живописное место. Погрузиться в горячую воду, когда температура окружающего воздуха немного выше нуля, когда при выдохе изо рта идет еле заметный пар, когда вокруг пейзаж, которым невозможно налюбоваться, — что еще нужно для завершения насыщенного дня?! Может быть, вкусный ужин, которым скудная столовая базы отдыха увы не располагала. И даже несмотря на этот факт, Евгений с Татьяной получали истинное удовольствие от нахождения здесь. Ведь правильно подметил Остап Ибрагимович Бендер: «Не делайте из еды культа».

С давних пор человек хотел летать и не единожды страдал от этого. Древнегреческая мифология поведала нам печальную историю Икара. Официальной же истории известна лишь малая часть попыток человека подняться в воздух, также благодаря истории все мы знаем, чем это обычно заканчивалось. А сколько неудачных попыток осталось за кадром, остается только догадываться. То ли дело сейчас! В двадцать первом веке относительно безопасно оказаться на высоте может практически каждый желающий. Целую группу таких желающих Евгений с Татьяной приметили в небе неподалеку от одного из многочисленных небольших озер северного Байкала. Около десятка парапланов ярких цветов кружили в воздухе, словно огромные птицы. Особенный шарм увиденному пейзажу придавали буйство желто-красных оттенков осеннего леса и лучи солнца, постепенно уходящего за горизонт. Евгений остановил на обочине автомобиль и, не говоря ни слова, будто плененный происходящим в небе, вышел. Он был не в силах справиться с бурей захлестнувших его эмоций, поэтому стоял как вкопанный и смотрел вверх, скорее всего даже не моргая.

— Мы должны это сделать! — восторженно говорит Евгений только вышедшей из автомобиля Татьяне.

— Нет уж. Ты же знаешь, я боюсь высоты.

— Значит, я один это сделаю. — подводит черту Вампилов, и рядом стоящей Татьяне становится понятно, что отговаривать мужа нет никакого смысла.

К вечеру того же дня Евгений узнал, что это были за люди в небе и каким образом их найти. Оказалось, полеты организованы местным клубом парапланеристов и проводятся на регулярной основе. После короткого, но весьма продуктивного телефонного разговора с директором сего клуба Евгений был, как говорится, на седьмом небе от счастья, ведь ему удалось договориться на несколько полетов. Конечно, не бесплатно, но Евгения это не остановило. Вампилов уже давно хотел попробовать себя в качестве пилота параплана и был просто не вправе упустить представившуюся возможность.

Спустя два дня врач-психиатр стоял посреди довольно просторной поляны, вокруг на траве были разбросаны парапланы, а опытные пилоты готовили необходимое снаряжение. Евгений был закреплен за опытным инструктором.

— Итак, Евгений, запомните одну простую вещь. В этом спорте в буквальном смысле все в ваших руках! На первый взгляд кажется, что летать сложно. Поверьте, парапланом достаточно легко рулить в воздухе. Главное — удачно взлететь и так же удачно приземлиться.

— Понял, — коротко констатирует Евгений, находясь в предвкушении первого в своей жизни самостоятельного полета.

После ознакомления со снаряжением и базовыми принципами взлета, руления и приземления Евгению предстояло выполнить несколько так называемых упражнений, связанных с техникой взлета и приземления. Подготовительные процедуры заняли достаточно много времени, но для новоиспеченного любителя повисеть в воздухе пара часов пролетели как один миг. Специальная учебная площадка представляла собой ровный длинный пологий склон, который позволял даже неопытным пилотам без усилий и риска взлетать и приземляться. Евгений хоть и был неопытным пилотом, ни разу не летавшим, но вызов высоте он бросить не испугался.

— Как вы уже заметили, параплан у вас сегодня особенный, так сказать, для новичков. Он отлично управляется, не боится легких порывов ветра, — вещает инструктор, еще раз все тщательно проверяя перед полетом. — Ну что? Готовы?

— К полету готов! — Евгений немногословен, в мыслях он уже летит.

— Взлет! — командует инструктор, готовый взлетать вслед за новичком.

Вампилов бросает беглый взгляд на Татьяну, стоящую неподалеку. Первый раз — он трудный самый. Начинать всегда тяжело, ведь любое начало — это взгляд в неизвестность, своеобразный импульс, требующий особого стартового усилия. А когда дело касается таких рисков, усилие требуется немалое. Вампилов встает в подготовительную для разбега позицию. Его сердце колотится, но не от страха или волнения, а от прикосновения к ранее неизвестному ему миру, миру полетов. Отступать нельзя. Вампилов сосредоточенно смотрит на бескрайний зеленый склон прямо перед собой.

— Давай, — командует себе под нос новичок и делает шаг вперед.

Разбег против ветра заставляет крыло, до этого мирно лежавшее на траве позади Евгения, взмыть в воздух, создавая тем самым неимоверное сопротивление для движения пилота. Евгению приходится словно пробиваться через невидимую стену. Как только крыло оказывается над головой, Вампилов снова двигается вперед и тянет по очереди то левый, то правый клевант, тем самым руля парапланом. С каждым шагом наш герой понимает, что вожделенное ощущение полета все ближе и ближе. Еще немного — и земля уходит из-под ног, а пилот в восторге наблюдает стремительно отдаляющуюся траву. Пять, десть, пятнадцать метров. Прямо сейчас Евгений с детским восторгом ощущает то, чего нам не дано ощущать природой.

Взмывший в воздух вслед за новичком инструктор не обманул, параплан и правда достаточно легко управляется, что придает пилоту такую необходимую в этот момент уверенность. Вот они, новые горизонты с заснеженными вершинами, испещренными многочисленными кулуарами и узкими гребнями. Несмотря на относительно небольшую высоту полета, извилистые реки и озера теперь больше напоминают тонкие ручейки и лужи. Бесконечные луга, поля и перелески, выстроившиеся практически в шахматной последовательности. Великолепные по своей красоте пейзажи, открывающие все вышеописанное взору, окрыляют и напрочь отбивают желание возвращаться на землю. Но, как ни крути, возвращаться придется. И вот уже земля все ближе и ближе. Пятнадцать, десять, пять метров. Касание — и Вампилов хоть и неуклюже, но все же без неприятных неожиданностей бежит по такой родной и привычной земле. Что ж, полет прошел успешно. И это не может не радовать!

Этот полет Евгений запомнит навсегда и, стоя холодным осенним вечером на веранде, он поймает себя на мысли, что пока это лучший день в его жизни. Евгений крепко обнимет Татьяну и произнесет три простых слова. Казалось бы, три слова, которые произносятся по поводу и без повода повсеместно. Но сколько эмоций могут вызвать эти слова, даже если слышишь их ежедневно.

Ни для кого не секрет, Байкал, как магнит, буквально притягивает талантливых людей со всей страны и объединяет их во всевозможные сообщества. Будь то мастера писательского ремесла или целеустремленные, жаждущие новых высот спортсмены. А может, предприниматели, причем диаметрально разных сфер деятельности. Феноменально, но здесь всегда, в любое время года есть люди, готовые делиться своим опытом и приобретать новый. Регулярно проводятся всевозможные форумы, направленные исключительно на развитие и созидание.

Попивая поздним вечером на веранде горячий чай и заедая печеньем, Евгений с Татьяной обсуждали прошедший день и планировали грядущий. Старались не шуметь, так как время уже было позднее, а прослыть невежами у соседей желания не было. Но несмотря на старания, соседская дверь тихо скрипнула — и в темноте на соседней веранде возник мужской силуэт. Он закурил, и теперь его выдавал еще и огонек.

— Не спится? — выдыхая дым и словно пытаясь завести диалог, спрашивает мужчина в трико, тапочках и легкой куртке.

— Да. Думаем насчет завтра, — отвечает Евгений и добавляет: — Мы вас разбудили?

— Нет, что вы! Я спать еще и не собирался… Надумали чего?

— Даже не знаем. Столько всего вокруг — глаза разбегаются, — вставляет пару слов Татьяна.

— Да уж. За раз все не объездишь, — задумчиво говорит мужчина, потягивая табачный дым.

— Может, посоветуете что-нибудь? — спрашивает Евгений, но собеседник лишь пожимает плечами.

— А, кстати! — вдруг выпаливает мужчина. — Если интересно, послезавтра намечается открытие фестиваля декоративно-прикладного искусства, мы собираемся поехать. В буклете пишут, что собрались мастера со всей страны.

— Да ну! А где будет проходить? — Евгений заинтересован, Татьяна, если честно, тоже.

— В Северобайкальске. Сейчас я вам принесу буклет.

Мужчина делает еще пару быстрых затяжек, выкидывает сигарету в мусорное ведро и удаляется за дверь. Не проходит и минуты, как сосед снова появляется и протягивает Евгению небольшую глянцевую листовку.

— Держите, ребята. Я что-то подмерз уже, пойду в дом. Спокойной ночи.

— Спасибо! Вам того же, — практически хором отвечают Евгений с Татьяной.

Спустя пару дней наши путешественники бродили среди стройных рядов павильонов участников фестиваля. После непродолжительных скитаний Евгений с Татьяной остановились напротив небольшой стеклянной витрины с разного рода изделиями из глины, по большей части горшками и чайниками. «Глиняное братство» гласила вывеска над павильоном. Внутри было, мягко говоря, людно, скорее даже яблоку негде было упасть. Своеобразная гончарная мастерская, где каждый может попробовать себя в роли мастера. А желающих действительно много. И среди всей этой суеты от станка к станку метались двое парней в фартуках, испачканных глиной. Гончарных кругов было всего три, они были ручные, и возле каждого ожидали своей очереди многочисленные посетители. Поэтому наши герои не стали долго задерживаться в этой зоне, а боком протиснулись в зону продажи готовых изделий, где и приобрели пару небольших, но изящных глиняных чайников. Честно говоря, на открытии фестиваля было весьма многолюдно, что достаточно быстро утомило и Евгения, и Татьяну. Поэтому, посетив еще несколько битком набитых павильонов, супруги сели в автомобиль и отправились к береговой линии — ловить последние теплые моменты осени.

Увы, беззаботные дни неумолимо пролетали. Как это часто бывает, приятное времяпрепровождение довольно быстро заканчивается, как и мимолетный отпуск, а это значит, что пора складывать вещи в багажник автомобиля и отправляться в обратный путь. Как бы ни хотелось остаться, но пора возвращаться домой.

Глава 3. Рутина

«…он навыдумывал вымышленных персонажей, дал им имена и пребывает в полной уверенности, что они такие же пациенты моего отделения. Кстати! Сегодня произошло то, чего я объяснить пока не в силах. На приеме Котов слово в слово пересказал мое интервью. Да, тот самый диалог, который был у меня с ведущим программы «Не знаешь — спроси». Вы спросите, что здесь удивительного? Выпуск еще не вышел на телеэкраны! Котов не мог знать, о чем мы беседовали. Даже я не смогу воспроизвести тот диалог настолько точно, насколько это сделал пациент моего отделения. После того как Котов почти целиком пересказал диалог, я спросил его, откуда он узнал про интервью. Никита удивленно посмотрел на меня (будто я спросил совершенно очевидную вещь) и коротко ответил:

— Вчера по телевизору видел.

Я не поленился и позвонил на телеканал, дабы убедиться в том, что эпизод еще не вышел на телеэкраны.

— Эпизод еще в монтаже, — ответил звонкий женский голос на другом конце провода.

— Возможно, эпизод вышел в других СМИ? Газеты, журналы? — не унимался я.

— Это невозможно. Выпуски нашей программы выходят только на девятом канале. И больше нигде.

— Ясно. Спасибо, — сказал я и, почему-то не дождавшись ответа, положил трубку.

Один человек из дежурного персонала поведал мне о том, что вчера Котов практически весь вечер просидел на полу коридора, напротив окна.

Если честно, я слегка взволнован. Всему должно быть логичное объяснение.

Евгений Вампилов

27.09.2021»

Начинать всегда тяжело, особенно после отпуска, особенно после длинного и насыщенного отпуска. Как ни крути, но к хорошему человек довольно быстро привыкает, это избитая истина, известная всем без исключения. Мало того что известная, так еще и проверенная веками и целыми поколениями. Тяжело снова слышать звук будильника по утрам и буквально клещами вытаскивать себя из теплой постели, особенно когда режим был беспощадно сбит. Тяжело скакать зимним утром со щеткой в руках вокруг автомобиля, очищая его от снега. Первый день после отпуска словно знаменует завершение безвозвратно ушедшей маленькой жизни, яркой и насыщенной. Всегда кажется, что не хватило еще хотя бы недели. Но, разумеется, это только кажется. Дни и недели, увы, довольно быстро пролетели, и теперь они хранятся лишь в воспоминаниях либо на фотобумаге. Причем эти фотографии будут аккуратно сложены в отдельный альбом и, скорее всего, больше не увидят свет, по крайней мере в ближайшее время. Необъяснимый феномен.

Евгений же, как человек горячо преданный своей профессии, не то чтобы был крайне рад окончанию отпуска, но и не испытывал каких-либо чересчур негативных эмоций. Он воспринимал сей факт как должное, поэтому ежедневный звон будильника в штыки уже не воспринимал. Дни шли чередой, а заведующий отделением пограничных состояний снова изо дня в день старался помочь своим немногочисленным пациентам как мог. Благо богатый опыт за плечами нашего героя позволял это делать максимально деликатно и на высоком профессиональном уровне. О чем Вампилов по мере необходимости докладывал главврачу клиники, Виталию Андреевичу Никитину.

— Так, что еще. Кстати, новая терапия показала неплохие результаты в целом и пошла на пользу практически всем пациентам моего отделения, — глядя на папки с историями болезни, говорит Евгений. — Нужно будет обязательно поблагодарить коллег, принимавших участие в семинаре.

— Да, конечно. Сделай рассылку, меня в копию поставь, — поддерживает подчиненного Виталий Андреевич. — Ладно! Как съездил-то? Расскажи, а то тебя не поймать, весь в делах. Как Байкал?

— О, шикарно прокатились! — с неподдельным восторгом в голосе говорит Евгений. — Это нужно видеть своими глазами! Заснеженные пики гор вокруг, чистейшая вода…

Вещать о богатом событиями отпуске, да еще и заинтересованному слушателю, особенно приятно и увлекательно. Вы будто снова проживаете эти хоть и ушедшие, но еще не остывшие в памяти дни. Поэтому Вампилов, мгновенно забыв о рабочих моментах, увлеченно рассказывает и о многочисленных поездках по бескрайним просторам, и о горячих источниках и их целебных свойствах, и о местных кулинарных этюдах, и о прогулках по воде на катерах и яхтах. О незабываемом полете на параплане Вампилов рассказывает особенно эмоционально, при этом активно жестикулируя руками.

— Если честно, не хотелось уезжать.

— Вот умеешь ты заинтересовывать, Евгений! — с горящими глазами подытоживает главврач. — Я тоже вот все собираюсь, да никак не соберусь…

— Ух, вот это я засиделся! — глядя на часы, вдруг перебивает Виталия Андреевича Вампилов. — Мне пора на приемы.

— Ага, давай. Хорошего дня! — салютует главврач и тут же поднимает трубку только что зазвонившего телефона. — Слушаю.

Вампилов практически бегом покидает кабинет и, не сбавляя шаг, направляется восвояси, в сторону своего родного отделения. Оказавшись у поста, заведующий дает короткие указания дежурной медсестре и все тем же быстрым шагом удаляется в свой кабинет.

— Катя, начинаем с Дергачева! — еще раз громко повторяет Вампилов, перед тем как войти в кабинет.

— Хорошо, — так же громко отвечает с поста медсестра.

***

— Так-так-так… Егор, как себя чувствуешь сегодня? — Вампилов начинает прием первого пациента на сегодня.

— Х-х-хорошо, — заикаясь, отвечает довольно обаятельный молодой человек, Дергачев Егор, пациент с признаками навязчивых идей и, как он сам думает, внезапных просветлений.

— Есть чем похвалиться? Или можешь пожаловаться на что-нибудь.

— Чест-т-тно, м-м-меня беспок-к-к-коит т-т-трещина на ок-к-кне.

— Расскажи, что за трещина?

— Она недав-в-в-вно появ-в-в-вилась, т-т-точно не с-с-скажу к-к-когда, я н-н-не знаю.

— Почему она тебя беспокоит?

— Ну, в-в-вот она п-п-превращает-т-тся в звезду п-п-потихоньку. З-з-значит, лучи уже идут, з-з-значит, энергия уже п-п-пошла. Под т-т-трещиной на п-п-подоконнике тепло, т-т-там я руку грел с-с-сегодня утром. — Практически каждое слово дается Егору с большим трудом.

— Грел сегодня руку. Хорошо. А зачем ты ее грел?

— Эн-н-нергию нужно п-п-поглощать, иначе т-т-трещина будет б-б-больше и б-б-больше. Этого д-д-допустить нельзя.

— Почему этого нельзя допустить? Ты опасаешься, что в палате будет холодно?

— Н-н-нет, х-х-холод — это не с-с-страшно. Лучи идут с-с-строго по задан-н-ному к-к-курсу, один н-н-направлен строго н-н-на вектор п-п-падения, в-в-второй сейчас с-с-смотрит в с-с-сторону вечных, еще п-п-пара туда же, в-в-в области тум-м-манности — это уже н-н-не игрушки.

— Ага. Давай немного отвлечемся от трещины. Егор, ты помнишь, как меня зовут?

— Д-д-да, Ев-в-вгений Н-н-николаевич.

— Отлично. А медсестру на посту помнишь, как зовут?

— Ек-к-к-катерина.

— Замечательно! Посмотри в окно, расскажи о погоде.

— С-с-с-солнечно с-с-сегодня, хорошо, г-г-гулять хочется.

— Погода хорошая, да, гулять обязательно пойдем, но после обеда.

— А что н-н-на обед с-с-сегодня, в-в-вы не з-з-знаете?

— Не знаю. Вроде капуста тушеная с фаршем.

— Н-н-нормально.

— Егор, тебя не обижают в отделении? Ты со всеми ладишь?

— Д-д-да, все х-х-хорошо.

— Ты меня обманываешь. Мне сказали, что, пока меня не было, ты чуть не подрался с Вадимом.

— Н-н-ну да.

— Это правда?

— Д-д-да.

— А что случилось?

— Он х-х-хотел, чтоб окно с-с-с т-т-трещиной пом-м-меняли, и жал-л-ловался, что от-т-туда д-д-дует.

— А ты против замены окна? Почему?

— П-п-потому что эн-н-нергия т-т-тепла от подок-к-конника сама д-д-должна с этим с-с-справиться. Н-н-нельзя вмешиваться в-в-в п-п-процесс, иначе т-т-туманности могут р-р-рассеяться. А он, идиот, этого н-н-не п-п-понимает. З-з-заладил «дует» и «д-д-дует».

— Ясно. Егор, ты сможешь нарисовать эту трещину?

— К-к-конечно.

Евгений достает из ящика в столе чистый лист бумаги с карандашом и кладет канцелярские принадлежности перед пациентом. Егор уверенно берет карандаш и начинает быстро рисовать линии. Вскоре на листе вырисовывается нечто действительно очень похожее на трещины на стекле. Когда пациент заканчивает, он еще раз пробегает взглядом по рисунку и отдает лист доктору. Евгений внимательно, словно пытаясь что-то прочитать, вглядывается в рисунок.

— Именно такая трещина на окне?

— Д-д-да, один в од-д-дин. В-в-вот здесь в-в-все в-в-видно.

— Хорошо, — тихо говорит Вампилов и убирает лист с карандашом обратно в стол.

Прием заканчивается парой дежурных вопросов, ответив на которые Егор покидает кабинет и отправляется в палату. Следующий пациент не заставляет себя долго ждать. В кабинете заведующего возникает тучный бородатый мужчина в очках лет сорока пяти. Длинные русые волосы собраны в хвост на затылке, лицо покрыто угрями, неестественными для возраста. Единственный пациент в отделении, которому разрешено быть в домашней одежде, так как клиника не располагает одеждой такого размера. Несмотря на довольно серьезный лишний вес, пациент неимоверно широк в плечах, что может говорить о тяжелоатлетическом прошлом. Крысенюк Вадим Дмитриевич, оппонент предыдущего пациента. Страшно даже представить, что было бы с Егором, случись между ними физический конфликт с рукоприкладством. Но тем не менее конфликт, хоть и не физический, имел место. В стенах клиники подобных инцидентов допускать никак нельзя, а тем более закрывать на это глаза. Поэтому придется идти по горячим следам.

— Вадим, присаживайся! — приветствует вошедшего пациента Вампилов и, что-то дописывая в истории болезни, добавляет: — Дай мне одну минуту.

Крысенюк с присущей ему, но не соответствующей внешнему виду скромностью, даже детской стеснительностью, робко усаживается в кресло. Пациент глубоко вздыхает, бегло смотрит по сторонам и очень часто моргает и трет пальцами глаза под очками, словно его мучает сухость глаз.

— Ну что, Вадим, рассказывай. Как сегодня твои дела?

— Да так… — раздается в кабинете высокий, практически женский голос пациента.

— А поподробней.

— Не знаю. Не очень.

— Тебя что-то беспокоит?

— Все беспокоит. Все болит.

— Как это все? Все не может болеть. Конкретно сейчас что-то болит?

— Нет вроде.

— Тогда что же? Ты чем-нибудь занимаешься? Насколько я знаю, к тебе позавчера отец приходил, принес тебе книги. Читаешь?

— Да нет… — Пациент отвечает неохотно и практически односложно.

— Почему? Не интересно?

— Спать охота.

— Ты не высыпаешься? Спишь по ночам хорошо?

— Сплю… И по ночам, и не по ночам.

— Вадим. Давай вернемся к отцу. Разве ты не рад был его видеть?

— Рад.

— Буквально через… — Вампилов смотрит на часы, — …час вы пойдете на прогулку, там свежий воздух. Ты хочешь пройтись по улице?

— Хочу.

В процессе беседы Евгений выясняет причины конфликта между Вадимом и Егором. Также заведующий отмечает, что лечение Вадима не приводит ни к чему. А если быть точнее, состояние Вадима ухудшилось. «Необходимо вносить серьезные коррективы в лечение», — делает пометку Евгений и ожидает следующего пациента, который возникает будто из ниоткуда. Котов собственной персоной.

— Никита, я тебя ждал. Присаживайся, — звучит дежурное приветствие заведующего.

— Ага. — Котов, в отличие от предыдущего пациента, ведет себя развязно и крайне уверенно. Он без малейших колебаний буквально падает в кресло. — О чем сегодня тебе рассказать, Миш?

— Да о чем хочешь. Если есть чем поделиться, давай, — отвечает уже привыкший к выдуманному Котовым имени Евгений.

— Да если честно, как-то нечего сегодня сказать.

— Вообще нечего?

— Да… Как-то нечего, — повторяет Никита, но все же добавляет: — Слушай, сегодня так темно в палате было ночью. Ты же знаешь, я темноту не переношу.

— Ночник не горел?

— В том-то и дело, что нет.

— Хорошо. Все-таки, как чувствуешь себя? Что нового?

— Да я же говорю — ничего.

После недолгой и практически бесполезной беседы Котов удаляется из кабинета, оставив вопросы лечащего врача без ответов. Но это вовсе не пугает Вампилова, а, напротив, подстрекает его на нестандартные подходы, на новые размышления и на использование всего арсенала имеющихся инструментов. Евгений, как человек весьма увлеченный своим делом, совершенно не замечает, как быстро пролетает время в клинике. Не успеешь оглянуться — обед, и пациентам пора на свежий воздух. Пока пациенты на прогулке, Евгений подходит к окну и наблюдает запущенный внутренний двор, усыпанный желтой листвой поверх жухлой травы. В поле зрения появляется Котов, но, заметив Евгения в окне, тут же уходит откуда пришел. Заведующий отделением провожает его пристальным взглядом. «Что тебе нужно было здесь?» — думает Евгений, глядя на пациента через стекло.

— Кстати! Окно! — Вампилов вдруг вспомнил про лист бумаги в столе и немедля достал его.

Еще раз окинув взглядом довольно реалистичное изображение трещины, Вампилов выходит из кабинета с листом в руке и уверенным шагом спешит к посту.

— Дергачев в семнадцатой, верно? — не останавливаясь, интересуется Вампилов у дежурной медсестры.

— Верно.

— Палата открыта?

— Да, они же на прогулке, проветриваем.

— Отлично, — завершает диалог Евгений и, прибавив шаг, идет к палате номер 17.

Оказавшись в палате, заведующий, не обращая никакого внимания на убранство, прямиком направляется к открытому окну. На стекле действительно трещина, пациент не соврал. Вампилов поднимает рисунок и с недоумением смотрит то на трещину, то на рисунок. Затем Евгений прикладывает лист бумаги к стеклу и, не веря своим глазам, обнаруживает абсолютное совпадение ломаных линий на листе с трещиной на стекле, даже масштаб идентичен. Не может быть! Дергачев по памяти изобразил трещину с фотографической точностью.

— Это ж сколько времени он потратил на созерцание трещины, я даже представить боюсь… — Еле слышное умозаключение Вампилова нарушает тишину в палате. — Ладно. Пограничным здесь уже не пахнет… Печально, но пора тебя, Егор, переводить к соседям.

Евгений встает в самый центр помещения и оглядывается по сторонам, в надежде заметить еще что-нибудь примечательное. Две кровати, прикроватные тумбочки в изголовьях, личные принадлежности, пара книг, ничего необычного. Обстановка и предметы, так сказать, больничные донельзя. Заведующий, так и не найдя ничего странного, молча выходит из помещения.

— Кать, завхозу скажи, чтоб плотника вызвала. Стекло в семнадцатой надо поменять, треснуло. И еще… Еще же что-то хотел… Ах да! Дежурное освещение не горит в одиннадцатой, электрик нужен. — Указания Евгения звучат словно просьбы.

— Хорошо, записала.

— Отлично. За Дергачевым присматривайте. Мне кажется, переводить его скоро будем.

— Ага, — отвечает медсестра, записывая указания в журнал.

— Так, ладно. Я ушел. Если что, я у себя, — заканчивает беседу Евгений.

— Хорошо.

Повседневная рутина неимоверно затягивает. Ни для кого не секрет, в бесконечной веренице дел время летит незаметно. Казалось бы, вот вы только переступили порог своего кабинета или, возможно, цеха — и, погрузившись с головой в пучину неотложных дел, незаметно для себя уже заканчиваете смену. Человек ко всему привыкает, даже к пациентам отделения пограничных состояний, хоть они порой и не дают скучать. Лишь ближе к вечеру понимаешь, что пора притормозить, выбросить из головы все, что связано с работой, и вспомнить о наличии родных и близких людей, которые ждут дома.

Глава 4. Первый пошел

«Котов рассказывает какие-то жуткие истории, главными героями которых являются выдуманные им сопалатники. Я пока не могу понять, что это. То ли сны, то ли его выдумки, то ли реальные истории, имевшие место в прошлом. Никакой конкретики и практически никаких привязок к датам. Если пациент действительно выдумывает всех этих персонажей, то у него крайне богатая фантазия, которой может позавидовать писатель или сценарист. А что, если его рассказы не выдумки? В таком случае персонажи должны существовать в реальности.

***

Не может быть! Двое парней с фестиваля на Байкале. По-моему, один из них был немой, точно сказать не могу, я видел их совсем недолго. Никита рассказывал о них, даже внешность их соответствует описанию Котова. Я уверен, что это были братья Касьяновы, все совпадает. Как это понимать? Сначала пересказ интервью. Я, кстати, так и не понял, каким образом ему это удалось. На прямые вопросы он ничего так и не ответил.

Я, по идее, вовсе не должен этого делать, но меня одолевает интерес. В моем арсенале есть несколько надежных, так сказать, источников информации, с которыми порой приходится плотно работать по долгу службы. Так вот, я составил поименный список выдуманных Котовым пациентов и разослал его этим самым источникам с просьбой что-либо узнать об этих людях, если таковые действительно имеются. Посмотрим, что из этого выйдет.

***

Сейчас уже поздний вечер. Я уже давно дома, но мне есть что сказать. Оказывается, братья Касьяновы вовсе не такие, какими их описывал Котов. Несколько минут назад я разговаривал с одним человеком, который навел о них справки. Так вот, оба брата, и Петр, и Григорий, уже в начальной школе попали в поле зрения инспекторов по делам несовершеннолетних. Судя по тому, что мне удалось узнать, братья были типичными будущими представителями криминального мира. Оба были вовсе не объектами травли, а ее источником. Братья с детства занимались единоборствами, что давало физическое превосходство над сверстниками. Пока это все, что удалось узнать о братьях. В голове не укладывается… Я их видел своими глазами, это два максимально приветливых молодых человека. Ничего не понимаю! Ах да, чуть не забыл. Мне также удалось узнать место нахождения гончарного клуба, основанного, кстати, тоже братьями. Даже не знаю, зачем мне это, но я хочу встретиться с ними. Если Котов знает их, может, и они о Котове что-то расскажут. Ехать-то, по большому счету, недалеко, соседняя область. А что я скажу в клинике? Что я скажу Тане? Куда я поехал? Да ну, глупости какие-то, нужно придерживаться стандартной терапии и выбросить это из головы.

***

Я взял билет на послезавтра.

<Громкий вздох.>

Евгений Вампилов

04.10.2021»

— Мне нужно срочно отъехать, буквально на пару дней… Да, думаю пары дней хватит. — Вампилов не привык просить отгулы, поэтому, стоя в конце рабочего дня в кабинете главврача, чувствует себя неуверенно. — Дело важное.

— Надо так надо. Думаю, пару дней переживем, — задумчиво отвечает Виталий Андреевич, изучая взглядом стопку бумаг на своем рабочем столе. — Только журнал заполни и дежурных предупреди.

— Хорошо.

С клиникой вопрос решен! Да и что, в конце концов, может произойти за пару дней без заведующего отделением? Тем более в середине осени, когда сезон отпусков уже позади. В то время как главврач лишь предполагает, что Евгению, возможно, необходимо решить какие-то семейные дела, Татьяна же точно знает: муж готовится к очередной командировке. Татьяна абсолютно уверена в том, что именно главврач и отправляет светилу клиники, то бишь Евгения, на очередную конференцию в области психиатрии. По крайней мере, именно так все преподнес сам Вампилов, дабы избежать лишних вопросов.

Вечером того же дня Евгений занял боковое место в плацкартном вагоне номер 4 и под стук колес отправился в один из многочисленных городов соседней области. За окном мелькали деревья, проводник без конца носил чай и предлагал лотерейные билеты, а в тамбуре вагона, вопреки запретам, постоянно курил кто-то неуловимый. Ночь пролетела так же быстро, как и половина следующего за ночью дня. Когда Евгений наконец ступил на перрон незнакомого города, шел то ли снег, то ли дождь, то ли снег с дождем. Разобрать было практически невозможно, в воздухе словно висели мелкие капли, которые постепенно оседали на одежде и впитывались, — в общем, на улице находиться было весьма неприятно. Поэтому Вампилов, не теряя ни минуты, ловит такси и, слегка продрогший, усаживается на заднее сиденье.

— Зима никак не наступит, — громко говорит таксист. — Осень в этом году у нас долгая и мерзкая.

— Ага, заметил, — нехотя отвечает Евгений отвлеченно глядя в окно.

Таксист понимает, что пассажир не настроен на диалог, поэтому поездка проходит в полной тишине.

Штаб-квартира гончарного клуба «Глиняное братство», по сути, представляла собой что-то среднее между ангаром и гаражом в промзоне в нескольких километрах от города, добраться до которой можно было лишь на утреннем рабочем автобусе, и никак иначе. Евгений это знал, поэтому заблаговременно снял небольшую, но уютную квартиру практически в центре города. Вампилов также узнал расписание движения вышеупомянутого автобуса. Оказалось, придется проснуться раньше обычного, дабы успеть к его отправлению. Но разве это может помешать задуманному? Конечно, нет.

Следующий день не заставил себя долго ждать. Несмотря на раннее утро и висящий в воздухе густой туман, пропитывающий влагой все вокруг, Вампилов вышел из автобуса и, опасаясь быть обрызганным грязью от проезжающих мимо машин, шагал по обочине дороги промзоны в направлении заветного ангара. Как привыкший к кабинетной работе Евгений ни старался не испачкаться, у него ничего не вышло. Вскоре грязь под ботинками сменил хоть и мокрый, но тем не менее чистый гравий, чему наш герой был несказанно рад. Спустя еще пару сотен метров среди многочисленных построек Евгений наконец приметил серый ангар с наполовину окрашенными воротами. Это определенно он! Вампилов, подняв ворот пальто как можно выше и втянув голову в плечи, ускоряет шаг. «Глиняное братство» — гласила уже читаемая надпись на небольшом листе металла, приваренного к воротам.

Шумная дорога осталась где-то позади, Евгений подходит к воротам и упирается в металлическую дверь, закрытую снаружи на тяжелый амбарный замок. Зачем-то подергав дверь, Вампилов прислушивается. Тишина, внутри никого нет, вокруг тоже ни души. Неужели путь проделан зря? Ведь братья могут быть где-то в отъезде или вообще появляться здесь раз в неделю. Но замок на двери не ржавый и всем своим видом дает понять, что им часто пользуются. Поэтому гость в пальто не унимается, он еще раз дергает дверь и громко стучит по ней кулаком.

— Эй! Есть кто?

В ответ лишь отдаленные звуки дороги где-то за спиной. Евгений решает обойти строение по периметру, возможно, есть другой вход. Прогулка по бетонной отмостке вокруг ангара ни к чему не приводит, с противоположной стороны такие же ворота, но тоже заперты, и, скорее всего, их уже давно никто не открывал. Кованая лавка с вензелями по правому боку от ангара на все той же отмостке не оставляет слегка измотанному и, откровенно говоря, невыспавшемуся Вампилову выбора. Он садится на лавку и опирается спиной на листы холодной жести, которой, собственно, и обшито строение. Дремота не заставляет себя долго ждать, и гость, сам того не замечая, проваливается в чуткий сон. Звуки, коими кишит любая промзона, не дают сну полностью завладеть съежившимся на лавке человеком, поэтому время от времени человек вздрагивает и, не успевая полностью проснуться, снова тут же засыпает.

Громкий одиночный стук, доносящийся из ангара, заставляет Евгения резко открыть глаза и осмотреться по сторонам. Показалось? Приснилось? Вовсе нет, снова звуки изнутри. Сколько он тут проспал на лавке? Не имеет значения, ведь там внутри кто-то есть. Из-за угла, оттуда, где вход с амбарным замком, на полкорпуса выглядывает автомобиль, серый седан. Гость потягивается, зябко вздрагивает и, покинув место сна, решительно направляется к входу в ангар.

— Утро доброе! Мастер-классы по пятницам! — приветствует только что вошедшего Евгения один из братьев.

Второй оборачивается и тоже взмахом руки приветствует гостя.

— Доброе утро! Вы Петр, а вы Григорий? — Вампилов не знает, с чего начать.

— Совершенно верно, — отвечает Григорий.

Двое парней, которым на вид около двадцати лет, поразительно похожи на выдуманных Котовым персонажей. Хотя совершенно очевидно — не выдуманных, а реальных. Сам ангар внутри, как и снаружи, довольно просторный, двухъярусный. На первом этаже в глаза бросается неимоверное количество инструментов и разных приспособлений.

— Касьяновы? — продолжает гость.

— Верно. Вы что-то хотели? — уже с долей недоверия спрашивает Григорий, поглядывая на брата.

— Да, я не насчет мастер-класса, знаете…

Евгений пытается вызвать доверие. Братья продолжают вопросительно смотреть на нежданного гостя.

— Меня зовут Вампилов Евгений. Я врач-психиатр, пишу работу о природе мутизмов. — Вампилов, полагаясь лишь на информацию, полученную от своего пациента, пытается импровизировать. — Видел ваш павильон на байкальском фестивале. Я могу с вами поговорить?

— В общем-то, да, конечно, можете. Я Гриша, это мой брат Петя.

— Да, я в курсе. Мне рассказывали о вас.

— Раз такое дело, пойдемте на второй этаж, кофе заварим, мы только приехали, — говорит Григорий и показывает на металлическую лестницу, ведущую на второй ярус. — А вы давно нас ждете?

— С раннего утра, если честно. Я там даже задремал на лавке.

— Там у нас курилка, — говорит поднимающийся по лестнице Григорий. — Вам, вообще-то, повезло. Мы сегодня не планировали приезжать. Так, решили заехать, прибраться немного. Проходите сюда.

Вампилов следует за Григорием, Петр замыкает тройку и поднимается по лестнице вслед за гостем. Оказавшись на втором этаже, Вампилов сразу обращает внимание на радикальную смену обстановки. Если там, внизу, все для работы, то здесь, на верхнем ярусе, все для отдыха. Нельзя не обратить внимание на довольно уютную, даже домашнюю обстановку. Весь второй этаж разбит на своеобразные зоны. Здесь кухня, чуть дальше — тренажерный зал с боксерской грушей, еще дальше — огромный плазменный телевизор с игровой приставкой, диванами и мягкими креслами. Сразу около лестницы что-то типа прихожей с напольной вешалкой для верхней одежды, на которой, собственно, тут же появляются две куртки и пальто. Надо отметить — здесь достаточно тепло, несмотря на непогоду за бортом. Петр уходит на так называемую кухню и ставит чайник.

— Что будете? Чай, кофе? — спрашивает Евгения Григорий.

— Пожалуй, кофе. Уютно у вас тут.

— Ага. Что есть, то есть. Мы постарались. Проходите пока вон туда, присаживайтесь. — Григорий показывает пальцем в сторону диванов и кресел.

— У вас тут будто квартира, а не второй этаж ангара.

— Мы тут иногда даже ночуем, когда работы невпроворот.

В это время Петр наливает полный чайник воды и ставит его греться. По большому счету, кухня представляет собой огороженное невысокой гипсокартонной стеной пространство с кухонным гарнитуром, электрической плитой, микроволновой печью и другими атрибутами самой рядовой кухни. Проходя мимо пространства для тренировок, Вампилов обращает внимание на довольно потертые и, скорее всего, самодельные тренажеры, грифы для штанг и разбросанные тут и там железные блины. Оказавшись наконец в зоне отдыха, Евгений усаживается в ближайшее кресло и продолжает с интересом глазеть по сторонам, ведь не каждый день ему удается побывать в столь интересном месте. Братья не дают гостю долго скучать и уже через пару минут появляются с приготовленным на троих кофе.

— Так о чем вы хотите поговорить? — усаживаясь на диван, спрашивает Григорий.

— Ах да, моя работа о мутизме.

— Что это?

— Простыми словами, если не вникать в подробности, это немота.

— А, понятно. О брате речь. Вообще-то, Петя говорит. — Григорий делает глоток кофе и кивает брату.

— Говорю, говорю, — отвечает Петр.

— Да? Неожиданно. — Евгений пока не понимает, с чего начать, так как, судя по всему, история, которую поведал Котов, достоверна лишь отчасти. — Я слышал, что-то случилось в детстве?

— Случилось. Если мы о… как вы сказали? Мутизме? Был период, когда Петя не говорил. — Григорий словно пытается подобрать слова. — Возвращались мы как-то из школы… Хотя нет, даже не знаю, с чего начать.

— Да с начала начни. — Петр немногословен.

— С начала и начну, — в знак согласия кивает головой Григорий.

***

— Теперь точно не убежишь, нищеброд, — злобно говорит тринадцатилетний Петя Касьянов загнанному мальчишке.

Щуплый парень Олег Кравец напуган, он тяжело дышит и пятится назад, совершенно очевидно — бежать некуда. Он загнан в угол школьной площадки, поэтому крепко вцепился в лямку висящего на спине школьного ранца и старается избегать зрительного контакта с обидчиками.

— Твоя мамка-алкоголичка тебе не поможет, — продолжает Петя.

Олег бы и рад возразить, но обидчик, увы, чертовски прав. Семья Кравцов, проживающая в комнате бывшего общежития на окраине микрорайона, на особом контроле в органах опеки и попечительства, так как и мать, и отчим Олега практически не выпускают из рук сосуды с горячительными напитками. Как бы это ни было прискорбно, но зачастую именно дети расплачиваются за подобный досуг своих родителей, которым, в свою очередь, совершенно безразличны «детские» трудности.

— Давай уже, бей его! — тут же кричит во все горло Гриша, младший брат Пети.

Братьям Касьяновым, в отличие от Олега Кравца, повезло намного больше. Ведь двухэтажный частный дом, в котором проживают с матерью-домохозяйкой братья, наполнен заботой и благополучием. Отец братьев, владелец крупного досугового центра с боулингом на первом этаже и бильярдом на втором, хоть и не проживает с семьей, но с лихвой обеспечивает нужды как бывшей жены, так и двоих сыновей. Но, несмотря на все это благополучие, есть одна деталь, которая объединяет семью Касьяновых с семьей Кравцов — внимание со стороны органов опеки. Только в случае Касьяновых внимание привлекают окончательно отбившиеся от рук братья, а не их родители.

— Ну бей же! — продолжает подливать масла в огонь Гриша.

Петя сжимает кулак и бьет Олега в нос, отчего тот падает на траву и закрывает рукой лицо.

— Лежать! — кричит Гриша и присоединяется к брату.

Олегу, нос которого уже изрядно кровоточит, остается лишь закрыть голову руками и сгруппироваться, лежа на траве. Он даже не пытается сопротивляться, так как прекрасно понимает, что может быть и хуже.

— Дай сюда это старье, ему пора на помойку. Может, поприличнее купишь. — Петя отбирает школьный ранец у жертвы и, обращаясь к брату, добавляет. — Давай рванем?!

— Давай! — смеется Гриша.

— Не надо, — пытается возразить Олег, но тут же получает очередную оплеуху.

Один из братьев берет ранец за одну плечевую лямку, второй — за другую. Они резко дергают в разные стороны, и старый ранец с треском рвется по швам на две части. Все, что было в ранце, высыпается на траву. И, будто всей этой экзекуции было мало, братья, смеясь и ликуя, топчут содержимое ранца.

— До завтра, нищеброд! — кричит Петя и убегает вместе с братом с площадки.

Олег, убедившись в том, что ему ничего не угрожает, поднимается с травы на ноги. Отец учил его не плакать, пока был жив, и он не плачет. Школьник трогает пальцем опухший глаз, вытирает нос рукавом рубашки и принимается собирать в лохмотья рюкзака то, что осталось от содержимого. Пенал сломан, как и некоторые письменные принадлежности. Тетради и учебники изрядно потоптаны, что-то порвано. Сложив все, что удалось найти в траве, в охапку, Олег бредет в сторону дома. Он с досадой понимает, что это не последний раз, это будет продолжаться снова и снова. Чтобы издевательства прекратились, нужно ответить, причем ответить так, чтоб обидчику было больно. Увы, Олег ответить не может, он попросту боится еще больше разозлить распоясавшихся от безнаказанности братьев. Иначе никак, школьные взаимоотношения в большинстве случаев построены именно на доминировании сильных над слабыми. Так было, есть и будет.

Издевательства продолжались, с каждым днем братья становились более жестокими и изощренными. И это касалось не только Олега, страдали и другие ученики школы, но никто ничего не мог сделать, так как привлечь к какой-либо ответственности братьев нельзя было в силу возраста. А в качестве жертв Касьяновы предусмотрительно выбирали именно тех, кто не мог им противостоять и за кого некому было заступиться. Сегодня в качестве жертвы — вышеупомянутый Олег, которого легко унизить, тыкая носом в непутевую мать. Завтра — упитанный одноклассник, которому придется отдать свои и без того скромные сбережения, дабы не оказаться на лопатках. Послезавтра — сорванный урок и словесная перепалка с завучем. И так далее, день за днем, неделя за неделей. Казалось, этому не будет конца, но это только казалось. Буквально несколько минут перевернули все с ног на голову.

В один из погожих майских дней Касьяновы возвращались из школы домой. На носу были летние каникулы, поэтому братья всем своим видом излучали безмятежность. Грело уже практически летнее солнце, и впереди маячили три месяца беззаботного времяпрепровождения. В воздухе стоял тот самый неповторимый аромат поздней весны и уже вот-вот начинающегося лета, балующего каждого из нас длинной чередой жарких дней. Именно эти три месяца, особенно в школьном возрасте, оставляют те воспоминания, которые мы, уже будучи взрослыми, с доброй улыбкой на лице достаем из глубин памяти снова и снова. Пожалуй, тяжело найти ребенка школьного возраста, который не любил бы лето. И братья Касьяновы, несмотря на известные нам изъяны, не были исключением. Они вальяжно шли по улице, ступали по нагревающемуся под лучами солнца асфальту и строили грандиозные планы. Да, вы не ослышались, именно грандиозные, достойные только этих незабываемых трех месяцев.

— Смотри, что у меня! — Гриша демонстрирует брату складной нож.

— О, где взял? — спрашивает Петр.

— Нашел в сумке у Олега. Нищеброд не хотел его отдавать. Пришлось отобрать! — смеется на пару с братом Гриша. — Нечего ему с ножом ходить.

— Это точно! О, ну-ка, дай мне его.

Петя, приметив пару бродячих собак, вырывает нож из рук брата и, громко крича и размахивая ножом, бежит в сторону животных.

Не стоит недооценивать бродячих псов. Сбиваясь в городские стаи, хоть и не прямые, но все же потомки волков представляют немалую опасность. Известно достаточно много случаев нападения даже домашних собак на хозяев. Что же в таком случае можно сказать о бродячих, безнадзорных особях, даже представить страшно. А представлять, собственно, ничего и не нужно. Достаточно ознакомиться с данными сухой статистики. По стране в среднем за год происходит около 300 тысяч случаев нападений бездомных собак на людей, а на долю детей приходится около 30% от общего количества инцидентов. Как бы это ни было прискорбно, но имеют место и летальные исходы.

Далее произошло событие, которое в корне изменило мировоззрение братьев. Откуда ни возьмись наперерез Пете бросился довольно крупный пес, который в считаные секунды сбил мальчика с ног и принялся трепать его, словно тряпичную куклу. Так же неожиданно возникли еще несколько собак, поднялся дикий лай и истошный крик Пети. Собаки окружили его, и уже было очевидно, что выбраться из этого зубастого котла целым и невредимым не выйдет. Гриша стоял как истукан поодаль и не мог пошевелиться. Наблюдать за физическими страданиями близкого по крови человека — это особенное и крайне неприятное психофизиологическое состояние, тем более когда повлиять на происходящее нет никакой возможности. Организм выбрасывает в кровь неимоверную «солянку» из гормонов, которые заставляют ощутить пусть и не физическую боль, но не менее болезненные страдания другой природы, приводящие иногда к более серьезным последствиям. Будучи более не в состоянии наблюдать за беспомощно извивающимся среди озверевших животных братом, Гриша развернулся в обратную от своры собак сторону и бросился бежать прочь.

***

— У вас есть братья?

— Нет, — коротко отвечает Евгений на вопрос Григория.

— Тогда вы вряд ли поймете, что я тогда чувствовал. Я знал, что там, позади меня, льется братская кровь, но почему-то ничего не сделал. Да ладно, будем смотреть правде в глаза, струсил я. Я бежал и даже не оглядывался. Не знаю, может, боялся увидеть то, что там происходило, может, от стыда… Не знаю. Покажи, Петь.

Петр, дабы подтвердить слова брата, закатывает штанину до колена и демонстрирует многочисленные шрамы от укусов. И, видимо считая, что этого мало, Петр задирает рубашку и оголяет правый бок, на котором красуется впечатляющий своими размерами шрам, по форме напоминающий букву Г. В заключение он показывает пальцем на шею, где можно наблюдать несколько коротких рубцов.

— А самое интересное в этой истории знаете что? — вкрадчиво спрашивает Григорий и сразу добавляет: — Что, наверное, и повлияло на дальнейший ход событий.

— Что же?

— А то, что разогнал псов случайно оказавшийся неподалеку отчим Олега Кравца. Забавно, да? — Григорий отхлебывает кофе и стучит пальцами по обивке дивана. — Мужик хоть и был не совсем трезвый, но сделал все как надо. Оказал первую помощь, вызвал скорую. Я наблюдал из-за угла дома. Если бы не этот мужик… Даже не знаю, наверное, Пети бы сейчас с нами не было. Я не появлялся дома три дня, не мог просто прийти после такого поступка. Матери, конечно, досталось. Один сын в больнице, весь зашитый и не говорит, а второй пропал. После нападения собак брат на какое-то время перестал говорить. У нас дома, кстати, тогда жил щенок лайки.

— Классный пес был, — вставляет пару слов Петр.

— Тогда все кардинально изменилось! Не поверите, сейчас мы с Олегом друзья, он часть нашей команды. Сегодня его нет, у него там какие-то дела по дому, — говорит Григорий и скороговоркой добавляет: — Кстати, на Байкале он был с нами, вы его, наверное, просто не заметили в павильоне.

— Скорее всего, — отвечает Евгений, пытаясь вспомнить третьего члена команды.

— Так вот. Я все-таки появился дома и увидел брата, он был как мумия — весь в бинтах. Ох, помню, как долго не мог зайти к нему в комнату, боялся полного презрения взгляда, что ли. Конечно, я был уверен, случись это еще раз, я бы точно уже не струсил, бросился бы отбивать брата у собак. Но, как говорится, после боя руками не машут. Одного раза стало достаточно для того, чтобы Петя перестал говорить.

— Речевой аппарат в норме, но пациент не издает ни звука… — задумчиво произносит Евгений.

— Вы подозрительно много знаете, — пристально глядя на гостя, замечает Григорий.

— Я же врач, ребята, по долгу службы приходится кое-что знать, — пытаясь перевести ответ в шутку, с улыбкой на лице говорит Вампилов и, не давая шанса неловкой паузе, спрашивает: — Как же вы пришли к этому ремеслу?

— А, гончарное дело. Вот поэтому я и начал рассказывать со школы. Когда все это произошло, мировоззрение наше изменилось. Кардинально изменилось, будто кто-то дернул за волосы и развернул нас обоих кругом. Я до сих пор не знаю, что произошло, но школа вздохнула с облегчением, это точно. Мы перестали вести себя так, как вели себя раньше. Петя больше не мог ходить в школу, родители нанимали учителей и репетиторов на дому. Я посещал школу один, и, казалось бы, теперь мне могут отомстить все наши обидчики. Но нет, наверное, просто никто не хотел связываться. Мне его дико не хватало. — Григорий показывает на брата. — Он не говорил ни слова. Я пытался его разговорить, задирал его специально, обзывал, думал, что поможет. Однажды мы даже подрались, но все без толку. Молчит как партизан — и все.

— А врачи? Что говорили врачи?

— А что врачи! Батя хоть и не жалел средств на лечение, но все как один брали деньги и разводили руками. Мол, парень сам разговаривать не хочет. Может, но не хочет. Будто обет молчания дал. Кто-то из врачей вообще думал, что мы издеваемся и ради шутки все это придумали.

— Ага, — коротко отвечает Вампилов и морщится от горького вкуса кофе.

— Поэтому я врачей как-то не очень… — смеясь, говорит Григорий. — Но вы вроде ничего, по крайней мере денег не просите.

— Да уж, я здесь вовсе не за этим, — отвечает, смеясь, Евгений. — И все-таки мастерская.

— Ах да. Вы меня иногда поправляйте, а то я могу зубы заговорить. Так! Мастерская! Я продолжал ходить в школу один и в какой-то момент всем своим нутром почувствовал, что меня все сторонятся, как прокаженного. Я не идиот, я прекрасно понимал почему. Чуть ли не главный задира вдруг притих, не иначе что-то задумал. Примерно так, наверное, все думали…

Григорий отпивает кофе и над чем-то задумывается.

— Когда же это случилось? Хоть убей, не могу вспомнить. — Григорий продолжает о чем-то думать и вдруг громко выпаливает: — А! Вспомнил! Как с Олегом-то получилось. Я заступился за него пару раз. Не нужно думать, что на всю школу было только двое задир, нет, были и еще. Так вот, я заступился как-то за Олега, вы бы видели выражение его лица.

— Зачем? — вдруг перебивает Евгений.

— Что зачем?

— Зачем ты заступился за него? Что подтолкнуло?

— Тяжело сказать. Может, от жалости. Наверное, да. Жалко мне как-то стало парня. Он сначала продолжал сторониться меня, но потом мы как-то стали рядом сидеть в столовой. Дальше — больше, стали общаться, и как-то незаметно мы трое — я, Петя и Олег — стали лучшими друзьями. Потом оказалось, что его отчим хоть и забулдыга, но рукастый дядька. Он, когда был трезвый, лепил из глины всякую мелочь — свистки всякие, мелкие игрушки, зверьков — и продавал все это на рынке. И так нас это зацепило. Батя оборудовал нам в сарае за домом что-то типа мастерской, купил нам гончарные круги, и мы втроем все свободное время начали пропадать в этом сарае. Крутили круги почти ежедневно до поздней ночи, лепили что-то. Сначала не получалось, но потом мы отдали отчиму Олега на реализацию пару горшков. Так вот, отдали мы на продажу пару горшков — и их кто-то купил. О да, это были наши первые денежки! Деньги, заработанные собственными руками! Там были копейки, но сам факт!

Внезапно Григорий замолкает и опускает взгляд на чашку с кофе.

— А потом отчим Олега пьяный разбился на машине, — глубоко вздыхая, продолжает Григорий. — Жалко было мужика, ведь именно он, скажем так, наставил нас на этот путь. Хоть он и не был родным отцом Олега, любил он его как родного. Да и это было взаимно. Олег тогда прикурил. Наверное, тогда мы стали чуть больше понимать о том, что такое настоящая дружба. Ну да ладно, было и было. Немного повзрослев, мы решили собирать людей вокруг себя. Так и возникло наше «Глиняное братство». Сначала нас было мало, потом люди начали приходить, желающих научиться гончарному делу на самом деле много. Кто-то приходит и уходит, кто-то вливается в процесс с головой. Хотите попробовать?

— Спасибо за предложение, но, пожалуй, нет. Я в этом профан, — звучит самокритика от Вампилова.

— Как хотите.

— А как же Петр? Ведь он говорит, — выражая сомнение и в то же время удивление, спрашивает Евгений.

— Да как-то само собой получилось. Просто начал говорить, только совсем немного. Как видите, Петя немногословен.

— Петр, сколько по времени ты не говорил? Хотя бы примерно сможешь сказать? — интересуется Вампилов.

— Да прилично, — отвечает за брата Григорий. — Он только пару месяцев назад начал снова говорить.

— Ясно, — подводит итог Вампилов.

— Видите ли, нам повезло! Наш батя очень помог нам финансово, спасибо ему большое. Он вообще был рад, когда увидел нас увлеченными чем-то, помимо школьных драк. Он не жалел средств на развитие нашего клуба. Сейчас-то мы уже сами крепко стоим на ногах, но на старте спонсировал нас батя. Иногда он заезжает к нам, тоже вот так сидим, — продолжает Григорий.

— Здорово! Слушайте, а ведь увлеченные ручным трудом люди — это поистине редкость в наши дни, — отхлебнув еще кофе, говорит Евгений.