Бесплатный фрагмент - Дневная Фурия

Дневная Фурия

Алина — стример и автор провокационного канала-миллионника в соцсетях, внезапно переименовывает его и удаляет свои самые топовые видео, когда её жизнь на полумистическом уровне пересекается с такой же молодой девушкой, как она, с таким же именем, но только жившей восемьдесят лет назад.

Дневная Фурия.

1.

Самолёт сбросил все бомбы, бах, бах!!! Внизу вспыхнуло пламя. Машина резко набирает высоту, уворачиваясь от огненных стальных линий обстрела с земли, но попадает в луч прожектора, враг поджидает его уже в небе, тррр-рррр-рррр!!! Самолёт летит вниз, кувыркаясь в алом плену.

— Меня убили? Да? Крысы! Что за …??? Меня бомбит! Просто бомбит! Почему меня подбили! …! Придётся брать новый самолёт!

«Максим — 50 RUB. Алина, ты самый сексуальный пилот!» — голосом робота-малыша заговорило, всплывшее на экране компьютера, сообщение.

— Спасибо, чувак! Я сегодня зайка! А зайке придётся взять «Чайку». Погнали в следующий бой! — ответила Алина, поправляя ушки на плюшевом ободке.

Молодая девушка вот уже второй час «летала на самолётах», «била врагов» в популярной компьютерной игре и стримила (вела онлайн — трансляцию, отвечая на вопросы своих зрителей). Обаятельной «стримершке» с удовольствием донатили парни (добровольно жертвовали свои карманные расходы), оставаясь часто при этом без обеда, но получая взамен особое внимание от предмета своего обожания. Её многочисленным поклонникам от двенадцати и выше, она казалась пределом красоты и дерзости, тем более в таких играх девчонки — явление не самое частое.

На экране появляется самолёт, похожий на «кукурузник» с красными звёздами на крыльях. Он плавно летит над домами, потрескивая пропеллером, затем то кружится из стороны в сторону на девяносто градусов, то переворачивается на сто восемьдесят, словно танцует в воздухе. Приходят новые донаты:

«Liss — 50 RUB. Смотрю тебя на уроке! Пошли мне сердечко».

— Лови, чел! Алина сложила пальцы на двух руках сердечком возле глубокого декольте.

«Kolyn$ -65 RUB. Тебя как занесло в эту игру с таким личиком и ж…? Прикольно с пацанами играть? Дразнишься?

— Ты не в курсе, Колун, или Клоун, что даже в войну были женские авиаполки? Нет?! Читай историю! Свободен! Придурок! Буду я дразнить клоунов!

«Pavka))) — 100 RUB. Прикольно смотришься! Но тебя, по ходу, атакуют!

— Спасибо, Павка, за сто! Что? Атакуют?!! А!!! Кто это такой? Я вижу самолёт в небе! Это враг, ребята! Но он меня не перекрутит!

Алина открывает стрельбу и самолёт противника падает.

— Кто крутой?!! Ейсс!!! Авиация — наша жизнь! У меня бомбы припасены, сейчас скину вот в той деревне! Это логово гадов!

Алина снижает самолёт и вот он уже летит низко над маленькими домиками, деревьями, какими-то ангарами. За ней пристраиваются два истребителя.

— Кто это? Кто это, блин! Что это у него за мега хитрые приёмы? Он меня прожектором ловит. Стреляет! Тварь! Я увернулась! Форсаж! Я убегаю от обстрела. Не могу пока отвечать. ААААА!!!!! По мне зенитки начали заливать! Все шьют, кому не лень! Б..! Я в ж… очень… плохой позиции! Ни скорости, ни высоты… Стреляю! Так, развела его! Ещё один под прицелом, но один у меня на хвосте! Нужно как-то набрать скорость и немного подняться. Вираж! Меня зашивают просто! Им всем интересно пострелять именно по мне?! Уже с земли обстрел начался! Я отвечаю! Ттттттт!!!! Попала! Но урона не нанесла! Он что? Неубиваемый??? …..! Ещё кто-то летит! Я не успеваю даже отдышаться!

— Галина-детка, я уезжаю. Давай прощаться, — заглянула в комнату бабушка.

Алина вздрогнула, но не повернулась, продолжая спасать самолёт. Бабушка подошла к столу, где играла внучка, посмотрела на экран. На экране раздался взрыв, самолёту разнесло половину кабины, он загорелся, стремительно падая на землю. Упал. Вспыхнул алым пламенем.

— Блиииин!!! — развернулась к бабушке Алина. — Меня зовут АЛИНА! Не Галина! Сколько говорить!

— Что это ты смотришь? Это про лётчиц?

— Ой! Ну, про каких лётчиц? Я играю! А ты мне весь бой испортила! Меня подбили! Видишь?

— Самолёт похож на те, на которых наших девочек сбили. Помнишь наших лётчиц?

— Помню, помню. Всё детство ты мне про них рассказывала. Бабуль, война давно кончилась, сколько можно вспоминать?

— Так если забудем, всё заново начнётся! Я вот из Москвы новые материалы для нашего музея привезла. Смотри, рукописный журнал «Фронтовые будни». Девчонки на фронте «издавали». Помнишь ты мне показывала в детстве тетрадки, где ты рисовала, стихи писала, песни, свои мысли. Про мальчиков писала, помнишь? Лет тринадцать тебе было.

— Не помню! Всякой фигнёй в детстве страдала!

— А я вот тоже такие тетради вела в юности. И лётчицы эти ведь совсем молодыми были, чуть старше тебя. Хочешь полистать?

— Потом, ба! Ты уезжаешь?

— Да. Приезжай на выходные!

— Ну что там в деревне делать? Даже интернет нормально не ловит.

— Ловит! Мы в музей новый компьютер купили. Экран большой! И плазму нам обещали привезти. Мы всю информацию будем выводить на экран. Работы столько! Нужно все материала оцифровать. Помогла бы.

— Ладно. Приеду! Пока, бабуль!

Алина отвернулась к экрану.

— Эй! Чуваакии! Кто тут остаался? Я однааа? Куда вы, крыысы, подевались? Сейчас я порвууу ваас! — Алина намеренно стала растягивать слова. Ей казалось, так её голос более соответствует её внешнему и внутреннему миру.

2

Автобус словно плыл по дороге. Почти новенький, с мягкими высокими креслами, с кондиционером. Бабушка Алины, Анна Николаевна Булавина, сняла шарф с шеи, свернула его валиком и прислонила к стенке, прижала щекой и стала глядеть в окно. Всю свою жизнь она прожила здесь, в Краснодарском крае, но никак не могла налюбоваться степью, западными отрогами гордого Кавказа, не могла надышаться предгорно-цветочным воздухом. Особенно сладки эти ароматы, когда цветёт айва, слива, груша, алыча. Вечерело. В поле летал учебный самолёт ЯК-130 местного аэроклуба «Армавир». Сколько помнит себя Анна Николаевна, столько и помнит в небе этих «ласточек». И, как в детстве, она стала вести её глазами, пока не исчезнет. Но самолёт будто сопровождал автобус: не отставал и не перегонял… А может быть, он летел уже в мимолётном видении старой казачки…

Самолёт стал спускаться и теперь оказалось, что их три. Два резко разошлись в противоположные стороны и начали ходить кругами невысоко от земли, третий поднялся повыше и отстал. Неожиданно включились прожекторы! Начался безумный танец резких вспышек света. И вдруг сильный выстрел и сразу два самолёта загораются и падают вниз, ещё выстрел — и третий вспыхивает и летит на землю, кувыркаясь в алом плену. «Это, просто, игра на компьютере» — мелькает медленная сонная мысль. Вдруг Анна Николаевна видит себя возле старого огромного дуба, к которому прислонилась маленькая Галина — её внучка. Они читают на братской могиле имена погибших солдат.

— Бабушка, а фашистов поймали, которые их убили?

— Поймали, дорогая.

— А что с ними сделали?

— Сначала они были долго в плену, восстанавливали наши города и сёла после войны.

— А потом?

— Потом их отпустили домой.

— Зря!

— Почему?

— Они вернутся, чтобы отомстить.

— Нет, они уже очень старые.

— Значит вернутся их дети, внуки… Не нужно было их отпускать! Нет! Нет!

Анна Николаевна, скатившись головой вниз по окну, очнулась. Шея затекла и ныла. Она удивилась, как можно за пару минут просмотреть такое длинное виденье. Но размышлять долго не пришлось. «Русское! Конечная!» — объявил водитель.

3

— Привет! С вами Злобная фурия и это самый злобный канал на ютубе!

Меня бесят вопросы, с…, оставленные без конкретного ответа! Вот скажи, б…, зачем ты учишься в школе столько лет? Что реально ты вынесешь из неё? Например, из уроков Истории? А? Тебе зачем, с…, одиннадцать лет слушать о былом «величии России»? Они через лет десять перепишут всё по-другому и свободен со своими знаниями! Иди стреляйся, на х…! Да! Сколько людей именно так и поступили в нашей «великой-превеликой»стране, блин, когда она решила «перестроиться»? Ты читал какой-нибудь другой учебник, кроме своего? Вряд ли! Поэтому ты и доволен тем, что тебе вольют в уши!

Алина приостановила запись. Задумалась, не слишком ли много мата вначале? «Ладно, запикаю, — подумала она, — но без него не будет такой эмоции. Алина ещё раз просмотрела запись. Осталась довольна и своей ровной спинкой в укороченном свитшоте, и своей тонкой талией, которая была обнажена, и ровными ножками в супер обтягивающих легинсах, и своими длинными чёрными шёлковыми волосами. Своё не менее красивое лицо она не показывала в кадре, иногда только в полупрофиль. А лицо, и вправду, был красивым. Как у фарфоровой куклы: узкое личико с персиковым оттенком кожи, не глаза, а две крупные миндалины по-кошачьи суженные к внутреннему уголку, даже цвет как у ореха, только с блеском. Но Алина предпочитала зелёный и носила цветные линзы, отчего становилась больше похожа не то на дикую кошку, не то на лисицу. Длинный ровненький носик и пухлые губы бантиком, которые она немного скорректировала филлерами, но так аккуратно, что никто из родных этого даже не заметил. Жалко было скрывать такую красоту, поэтому иногда она снимала себя и в анфас, но только анфас разрисовывала гримом до такой степени, что и родная мама не узнала бы, плюс парик и неимоверный наряд. Сегодня же своё видео она записывала на улице рано утром, когда ещё народ не шастал туда-сюда, когда улицы блестели от утренней росы и чистоты особенно в этом парке. Единственное нормальное место, по мнению Алины, в Краснодаре.

Во всю шумела осень, раскидывала во все стороны летние наряды земли, но на Кубани ей приходилось повозиться подольше. Уже конец октября, а многие деревья стояли пушистыми, празднично разукрашенными: красные дубы, бордовые клёны, зелёные грабы, туи. Алина раздражённо подумала, что только климат и природа примиряет её с «невыносимой» жизнью здесь. Она сидела на белых полукруглых ступеньках возле скульптуры «Перевёрнутая капля» в парке Галицкого (официальное название — «Краснодар») и разглядывала «своё отражение действительности» в ней. Ей казалось, что она видит много дорог, устремившихся вверх и скрывающихся высоко за лесом. Она часто фантазировала, куда они уводят. Выбирала себе одну и мысленно прокладывала свой маршрут, который обычно заканчивался в Америке или в Англии, или в Швейцарии, ну, на крайний случай, в Чехии. Не зря эту инсталляцию называют ещё геолакацией: и внешне похожа на знак навигации, и внутренним содержанием заполнена. «Отличное место я выбрала сегодня для съёмки» — похвалила себя Алина и продолжила запись, нажав красную кнопку в своём телефоне. Она вынула из своей модной сумки-рюкзака учебник «История России. 10 класс». Полистала и открыла страницу на параграфе четыре.

— Итак, сегодня на уроке Истории мы начнём изучать «Великую российскую революцию». Великую, б…! А чем она «велика»? Тем, что мы потеряли миллиарды человеческих жизней? Голод, гражданская война, коллективизация… Репрессии, б….! Вся элита общества выслана и перебита! Да! Велика была революция…

Голос Алины становился всё выше и был похож на тоненький голос ребёнка, который вот-вот заплачет. Она гневно захлопнула учебник. И продолжила:

— А ты посмотри, что изображено на обложке учебника! Памятник Гагарину! Ты знаешь, кто это? Надеюсь, что да! Точно? Первый человек в космосе? Правильно, но точнее: первый выживший человек, который вернулся из космоса. А кто считал тех, кого запускали перед ним, но неудачно, б…. Радиолюбители из Италии братья Баттиста Джудика-Кордильови 28 ноября 1960 года перехватывали сигналы из космоса о помощи на русском языке. Кто просил о помощи? А? Поищи в интернете! Там всё есть.

И не нужно уж так расписывать героизм Гагарина. О том, что он в ракете чуть сознание от страха не потерял, слышали!

«Тут вставлю кадры из фильма, где главный герой говорит такие слова», — в уме уже монтировала ролик Алина.

— Всё на сегодня. А то опоздаю на урок Истории, «двойку» поставят… И нечего будет рассказать тебе в следующий раз, — проговорила Алина уже с явно преувеличенной иронией. И добавила свой любимый речитатив, которым завершала каждое видео:

— Ты не согласен с тем, что я рассказала тебе? А ты там был, чтобы возразить? Всё! Лайки твои мне не нужны! Я — за правду.

Алина шла по парку и внутренне продолжала свой монолог, её потрясывало от злости. Она думала, что ей ужасно не повезло родиться в этой стране, в этом городе, учиться среди этих тупых людей. Она считала себя случайно обронённой в этом захолустье, как в сказке «Звёздный мальчик». Кстати, это была её любимая сказка, только концовку она никогда не дослушивала и не дочитывала в детстве, она придумывала свою развязку этой истории. Она даже в детском саду ни с кем не дружила и была как бы отстраненной от этой «не её» жизни. Она уже тогда увидела, что очень отличается от других своей яркой внешностью, своими надменными жестами и плавными движениями. Дети, как загипнотизированные готовы были вознести её на любой пьедестал и «служить» лишь бы она с ними «дружила». В начальной школе её власть только закрепилась. Тем более Алина хорошо училась, многим увлекалась, много читала, как бы немного опережая в развитии своих сверстников. У неё была прекрасная память, но только она не умела анализировать, «фильтровать», как говорит молодёжь. Поэтому почти все её знания были поверхностными и часто искажёнными. Она очень любила смотреть видео о том, как её ровесники уезжают из России учиться в другие страны или, вообще, переезжают и начинают постить (выкладывать фотографии в интернете) свою «красивую» жизнь. Она отчаянно завидовала им, но даже себе не признавалась в этом. К десятому классу круг её обожателей значительно сократился. Теперь это были, в основном, мальчики. Девочки завидовали её внешности и уставали от её надменности, тем более, если у человека всё в порядке с самооценкой, он не будет рядом с той, которая постоянно выражает своё превосходство. Но Алину это, кажется, не беспокоило. У неё было так много поклонников в интернете, что она не успевала всем не то что бы ответить, даже лайк поставить. Её канал «Злобная Фурия» за полгода набрал миллион подписчиков. Её стримы каждую субботу собирали сотни тысяч зрителей, которые наблюдали, как она играет в «Танчики» и «Сандер». Поэтому общения ей хватало и обожания тоже, и гневных противников её контента, но они её только подзадоривали. Кроме того, ей донатили (платили деньги) и по десять и по пятнадцать тысяч за два часа. Она была абсолютно ни от кого «не зависима»! Только от «возраста»! И терпеливо ждала своего совершеннолетия.

На уроке литературы, абсолютно презираемой Алиной предмете, она на последней парте в своём смартфоне монтировала свой утренний ролик. Заставка у неё была стандартная: нарисованная ей же самой полуженщина-полудракон летит на метле и рвёт длинными чёрными когтями книги. Далее свои слова она перекрыла красивыми видами, которые подсняла в парке, в конце нарезала кадры из фильма, где смелый и неубиваемый спасатель подбадривает другого более слабого и трусливого словами о том, что и Первому космонавту было тоже страшно лететь в космос, так страшно, что он не смог сдержаться физически, но дух его выстоял! И была ему потом награда. Алина верила современной кинематографии, она верила соцсетям, модным и провокационным блогерам. Её поколение не быдло, оно сбежало в интернет от пропагандистского ТВ. Девушка презирала всякие общественные движения, не верила в то, что человек может делать что-то без выгоды или нет, верила, но считала таких «странными».

На обществознании она продолжила монтаж и под конец урока выложила свой ролик в сеть. С удовольствием отметила про себя, что почти у всех в классе тут же отреагировали телефоны звуком уведомления. На перемене она наблюдала, как её одноклассники смотрели в свои смартфоны, кто-то прямо на ходу, кто-то, не вставая со своего места, а кто-то сбившись в небольшие группы. К ней подошла Варя, единственная из класса девушка, которую она к себе подпускала

— Ты подписана на «Злобную Фурию»? — спросила Варя.

— На фига?

— Я же тебе показывала её канал! Очень креативно! Но самый прикол в том, что она, похоже, из Краснодара! Прикинь!

— С чего ты взяла?

— Вот смотри! Сейчас она запостила видосик. Смотри, смотри! Это же в нашем парке. И учится она в десятом классе! Крутая блогерша, зацени! Темы такие берёт жизненные.

— Да ладно!

— Смотри, пятнадцать минут, как выложила, уже семь тысяч просмотров! К вечеру тысяч сто будет!

— Двести, не меньше, — подумала Алина, но вслух не сказала.

Алине было приятно и то, что её смотрят, обсуждают и то, что не узнают. Просто одноклассникам в голову не могло прийти, что Алина — холодная, отстранённая, никогда ни с кем не вступающая в споры, на уроках отвечающая всё как нужно, будет заниматься такими вещами в сети. А поделиться своим успехом ей порой очень хотелось, просто распирало похвалиться. Она открыла рот и почти проговорилась сейчас, но Варя не давала слово вставить, так она возмущалась, что «Злобная Фурия» «гнала» на Гагарина.

4

Все считали их подругами. Алина «уважала» Варю за то, что она, в отличии от неё, красавицы, крутила парнями, как жонглёр мячами и кольцами в цирке. За её плечами были уже настоящие «романы», а сейчас она встречалась с Елисеем, который переехал жить за границу, на Кипр и поступил там в Английский университет. Алина порой локти себе кусала, ведь Елисей был её другом детства и даже пытался ухаживать за ней год назад, но она воспринимала его только, как друга.

Он учился на два года старше. Этой весной в школе был Последний звонок сразу для учеников девятых и одиннадцатых классов. После торжественной части в актовом зале стали расползаться компаниями кто куда для продолжения банкета: тихони-отличники — по домам, полутихони — в парк, ребята продвинутые, как поётся в песне — «по барам!» Алине, которая закончила девять классов, было скучно и с теми, и с другими. Она раздумывала, куда себя деть и тут подошёл Елисей — выпускник одиннадцатого, пригласил в свою компанию. Со старшеклассниками, естественно, веселее, это тебе не «Липтон» пить на лавочке и тайком парить электронные сигареты! И тут-то увязалась с ней Варя. Алина смело ходила с подругой в любые бары, дискотеки, знакомила со своими поклонниками так как не видела в ней для себя конкурентку. Алина видела, что по красоте ей нет равных в её окружении.

Варя же — далеко не красотка, но была в ней какая-то неуловимая женская дерзость, чаще это называют стервозностью. Она выглядела старше своих лет, она не была такой худенькой, как Алина, но в ней были такие точёные плавные формы, какие бывают, пожалуй, только в юном теле. При широких бёдрах — тонкая талия, плоский живот и высокая налитая грудь. Настоящая донская казачка! Лицо круглое гладкое, кожа — кровь с молоком! Чёрные густые брови прибраны в идеальную форму татуажа, тёмные глаза с таинственным прищуром под густыми длинными нарощенными ресницами, широкий носик с золотым гвоздиком в правой ноздре и алый пухлый ротик с чётким контуром губ, будто бы их обвели карандашом. Свои прямые длинные волосы она закалывала, но оставляла две волнистые пряди на лице. Эти пряди она красила в разные цвета, в зависимости от времени года или настроения, и закручивала то вертикальными спиральками, то мягкими «голливудскими» волнами, то мелким бесом (гофре). Елисей знал Варю, как подругу Алины, и только в этот вечер, он вдруг её ЗАМЕТИЛ. А Алина именно в этот вечер вдруг ЗАМЕТИЛА Елисея. Но заметила в тот момент, когда Варя и Елисей целовались за колонной в холле ирландского паба, куда они завалились большой компанией.

Елисей был похож на юного Байрона и на Лермонтовского Печорина, что вообщем-то не противоречило друг другу, напротив, именно Джордж Гордон навеял Михаилу Юрьевичу образ его главного героя.

Это было единственное произведение из классики, которое Алина прочитала не в сокращённом варианте. Точнее, ей прочитала его её мама, Евгения Александровна.

«Герой нашего времени» был её любимым произведением в школе. Она хранила жёлтую тонкую книжицу издательства «Детская литература» с чёрно-белыми картинками внутри, которые сама и разрисовала когда-то цветными карандашами. На пятой странице в книге было нарисовано море, облака, в море — маленький белый парусник, на берегу на высоких скалах стоит стройный юноша в чёрном костюме, скрестив руки на груди и вглядываясь в морскую даль. Лица его не видно, но во всём его облике чувствуется гордое напряжение, возвышенное одиночество и нестерпимая красота. «О, море, море!…», и юный Муслим Магомаев, кажется, сойдёт с этой картинки. Алина удивилась тому, что целые абзацы в книге были подчёркнуты простым карандашом или выделены скобками сбоку с пометками на полях. Некоторые строчки были отмечены двумя линиями с восклицательным знаком. И куча закладок из сложенных аккуратно фантиков «Красной шапочки», «Мишки на севере», «Белочки». Сначала Алина слушала неохотно с телефоном в руках, потом внимательней, потом даже сама прочитывала некоторые главы пока ждала, когда мама загрузит посуду и придёт читать.

Ей понравился Печорин, он походил на неё, она была во всём с ним согласна: «…Из двух друзей всегда один раб другого… Печальное нам смешно, смешное грустно… Мы ко всему довольно равнодушны, кроме самих себя. Может быть ты оттого меня и любила? (что я тебя мучил?) Радости забываются, а печали никогда… Есть минуты, когда я понимаю Вампира…» (1). Лег на сердце Алины и Лермонтовский слог. Даже несколько его стихов она выучила наизусть.

Тот поцелуй Алина решила приписать навязчивости Вари, Елисей не выходил из её головы. Через две недели он позвонил и предложил съездить к морю с ночёвкой. Алина обрадовалась, сделала вид, что думает, смотрит в календаре, не запланированы ли у неё более важные дела на выходные, потом согласилась и услышала:

— Возьми свою подругу Варю, ну, которая с нами в баре была… А то я с друзьями…

— Ладно! Не вопрос! — весело ответила она, но по сердцу кто-то легонько провёл коготком.

До села Лермонтово ехали два часа двумя машинами, часто останавливаясь и устраивая перекусы по дороге. Машину, в которой ехала Алина с Варей, вёл друг Елисея, Артём. Алина села на заднее сиденье к Елисею, Варя на переднее. Алина знала, что чем холоднее женщина, тем более привлекательна, поэтому старалась изо всех сил не показывать своей вспыхнувшей симпатии, а вот Варя, по-видимому, не знала об этом и всю дорогу не умолкала, смеялась, явно заигрывала и с одним парнем, и с другим.

Море в начале июня особенно прозрачное, ещё прохладно-голубое, но так как здесь оно в бухте, прогрелось быстрее. Оставив машины на стоянке, ребята понеслись на пустынный пляж. Парни, уже разгорячённые после пикников на обочинах, на ходу снимали одежды и прыгали в море. Девчонки осторожно пробовали воду ногами и ходили вдоль берега туда-сюда. Елисей забрался на скалу и примирялся, можно ли отсюда сигануть в море. Алина залюбовалась им. Она вспомнила картинку из маминой книжки: ну настоящий Печорин, загадочный, высокомерный, «нестерпимо красивый»! Как же он вырос, возмужал!

Она помнила его черноволосым мальчишкой с Мумми-троллем под мышкой, его любимой игрушкой, которую он везде таскал с собой и замусолил так, что пришлось её стирать. А потом она принесла Мумми свитер, который связала бабушка для её куклы, и они вместе наряжали плюшевого зверька. Елисей был с детства очень отчаянным, постоянно рисковал и, кажется, абсолютно не знал страха. Он прыгал в море винтом (2) с самых высоких скал, съезжал на горных лыжах и сноуборде с самых опасных трасс. Он мечтал стать спасателем или лётчиком, как его отец, был первым учеником аэроклуба «Армавир», куда поступил, как только ему исполнилось четырнадцать. Алина вслед за ним тоже поступила в этот аэроклуб, они вместе провели там два года назад летние каникулы. Она помнила, с каким удовольствием он выкатывал свой планер, готовил его к полёту, мыл, смазывал и улетал! Он побеждал на Всероссийских соревнованиях по планерному спорту. Она им гордилась и всё время бежала встречать: только завидит его, начинала махать своей белой бейсболкой. Но у самой Алины летать не получилось: она просто-напросто не достала в кабине до педалей, ростом не вышла! Как же он успокаивал её и обещал, что через год она ещё всех обгонит! Тогда-то он и «подсадил» Алину, точнее усадил за виртуальный штурвал самолёта в компьютерных играх. Они часами «бились» вместе против общих «врагов»…

Когда же из этого бойкого шумного мальчишки вдруг получился юный загадочный Принц? У Елисея в детстве были прямые волосы с небольшой волной, а после пятнадцати вдруг стали виться упругими ровными локонами. Поначалу никто не верил, что это он не сам завивается на плойку или не сделал «химию». Он отрастил длинную густую чёлку, которая полузакрыла глаза и взгляд его от этого становился неуловимым. Он всё чаще стал погружаться в себя и происходило это так неожиданно: вот он идёт с друзьями, весело что-то обсуждает и вдруг замолкает на полуслове и больше не отвечает ни на вопросы, ни на смешки. Или резко разворачивается и уходит (по-английски, не прощаясь). Алина стала реже и реже с ним встречаться, детская история себя исчерпала, но связывала дружескими объятиями при встречах.

И вот сейчас Алина с удивлением и восхищением рассматривала его на скале. Ей казалось, что в его позе — вселенская печаль и размышляет он сейчас о чём-то недосягаемом, неземном. А Елисей просто прикидывал угол своего прыжка с этой скалы и посматривал на весёлую Варю, которая махала ему снизу. Она была уже в одном купальнике и изящно подпрыгивала в солнечно-голубых брызгах моря. Невольно залюбуешься! Ему нестерпимо захотелось её обнять, прижать к себе вот такую полуголую, мокрую, смеющуюся. Он спустился и побежал в море, к ней! Но на пути образовалось препятствие в виде Алины. Она попросила застегнуть браслетик на руке, он так спешил, что уронил его в воду, они стали вместе его вылавливать, волна не давала ухватиться за тонкую золотую ниточку, подбежала Варя, стала помогать. Елисей оживился, они пару раз сталкивались с Варей лбами и так радовались этому, так смеялись, что Алине стало противно и она ушла на берег. Подбежала Варя и отдала ей браслет.

С тех пор Елисей не расставался с Варей, они объявили себя парой, и за пять месяцев, которые они были вместе, он уже три раза прилетал в Краснодар с Кипра. Каждый день, каждую секунду они были на связи. Елисей весело махал Алине, когда она была рядом с подругой во время видеозвонка и посылал тысячу воздушных поцелуйчиков Варе. Та же, не догадываясь о ревности Алины, доверяла ей самые интимные тайны их «неземной любви».

5

— Ты чего молчишь? — толкала Алину Варя, — Классные темы, но она перегибает!

— Кто? — очнулась Алина.

— «Злобная Фурия».

— А…

— Да дура она! Это ваша блогерша! — бросил мимолётом Глеб, проходивший мимо подруг, — Что она знает про Гагарина?

— А ты что знаешь? — огрызнулась Алина.

— Я много чего. Тебе рассказать?

— Расскажи! Только откуда ты знаешь?

— Ну уж не из фильма. Я в Гагарине, городе таком, чтоб ты знала, был сто раз, у меня там дедушка живёт сейчас. И вот с ним я хожу на «Гагаринские чтения» с детства. У них там каждое девятое марта проводятся. Приезжают те, кто знал Гагарина лично. Леонов был, Кобзон. Рассказывали про него. Я много историй слышал. Может быть, ему и было страшно в космическом корабле, но он и виду не показал. Все записи переговоров с землёй сохранились. Он, кстати, единственный из группы претендентов, кто не соврал, что плохо себя чувствует после очередных испытаний перед полётом.

— Что это за история? — спросил Иван, который присоединился к разговору.

— Ну, прежде чем выбрать, кто из двенадцати, по-моему, человек полетит первым, им предлагали разные задания: психологические, на выносливость. А однажды после особенно сложных тренировок, дали выпить таблетки, которые вызывают головокружение и тошноту. Утром спросили, как они себя чувствуют. А каждому же хотелось полететь первым, и все сказали, что хорошо, хотя это было не так. И только Гагарин признался, что чувствует себя не очень. И это тоже сыграло свою роль в выборе Первого космонавта: значит и про ощущения в космосе не соврёт! А про «не первый» полёт, ну, полная чушь! Ясно, что фейк! Обидно же другим странам, что именно Советский Союз сумел первым отправить человека в космос!

Возле ребят уже организовался целый отряд слушающих. Это Глеб имел такой магнетизм на одноклассников. Раньше его Алина не знала, он пришёл в их класс в этом году из другой параллели. После девятого четыре класса переформировали в два десятых — профильных. Глеб, Алина, Варя оказались теперь в одном — «социально-экономическом», где особое внимание уделялось таким предметам, как «Общество», «Экономика», «Право», «История». Глеб был очень интересной личностью. Он редко появлялся на уроках, но когда появлялся, то это был праздник как для ребят, так и для учителей. О чём его не спросишь, он всё знал, имел только свою точку зрения и умел её отстоять в конструктивном споре, но если видел, что его оппонент не разбирается в сути вопроса, терял интерес и снисходительно соглашался со спорящим, как соглашаются с душевнобольным. Алина стала замечать, что частенько встречается с Глебом взглядом. Но ни о каких симпатиях не помышляла, она страдала от неразделённой любви…

6

Алина настроила камеру, села в белое плетёное кресло в сиреневой беседке. Невероятно красивая локация получилась. На дворе начало ноября, а глициния, которая изящно переплела все шесть колонн этого летнего павильона и устелила плотным свисающим шёлком кровлю, неожиданно зацвела. Лето было слишком жарким, сухим, а тут пошли тёплые короткие дожди, которые высушивало неутомимое солнце, и многие цветы, кустарники решили, что пришла весна. Но в сердце Алины была непроходимая осень. Она томилась. Нужно было срочно излить кому-то душу. Включила кнопку «play» и запустила припев песни, которую часто напевала сама:

«Кто сказал

Что любить друзьям нельзя

Наблюдать издалека

Никому глаза не расскажут

Наш маршрут» (3)

— Привет! С вами «Злобная фурия» и это самый злобный канал на ютубе!

Меня бесит, почему друг не может стать для тебя твоим парнем? Кто сказал, что любить друзьям нельзя? Мне плохо, странно, я не хотела записывать это видео, так как неприлично признаваться в чувствах к парню, который встречается с твоей подругой. Причём, я сама же их и свела. Он был моим другом детства и я не воспринимала его, как парня. Потом долго не общалась, он уезжал в другую страну… Возвращался, опять уезжал и я не заметила, как он вырос! И сама не поняла, как могла влюбиться? Теперь вспоминаются разные милые мелочи из детства и я понимаю, что никто меня так не понимал, как он… Как там говорят: «Что имеем не храним, потеряем — плачем!» Это моя бабуля любит повторять, лол! Мы продолжаем общаться, но он видит во мне только друга!

Бывали ли у тебя такие ситуации? Поделись, ты могла бы признаться парню первой в своих чувствах? И может ли дружба перерасти в любовь? Взаимную? Всё, пока.

Она остановила запись. «Здесь опять поставлю песню. И кадры, где я сижу, смотрю вдаль, положила голову на руки или обняла свои колени, как «Алёнушка», — монтировала в голове свой ролик Алина.

— Какая же ты красивая выросла, Галочка! — погладила Алину по волосам бабушка, которая тихо вошла в беседку.

— Ох! — вздохнула Алина, но не стала поправлять бабушку, которая, как на зло, единственная продолжала звать её Галиной, как записано её в Свидетельстве о рождении. Ну, ничего, через полтора года Алина собиралась поставить этому конец! Через полтора года, в тот же день, как ей исполнится восемнадцать, первым делом — в Паспортный стол!

Алина сдержала слово и приехала к бабушке на праздничные ноябрьские дни. Она хорошо относилась к бабуле и к дедуле, детство не вычеркнешь, а в детстве она все летние каникулы проводила у них. И была ещё одна причина, по которой она приезжала, но это большая тайна: она врала Варе о том, что в посёлке у неё роман с парнем, который приезжает из Москвы к своей бабушке, и который в неё очень влюблён. Ну, и она тоже. Но встречаться приходится редко и почти тайком. Она рассказывала, как он закидывает её цветами, хотел подарить кольцо с бриллиантом, но она отказалась, рассказывала про романтические вечера, которые он ей устраивал, о том, как они однажды на полдня слетали в Москву и ужинали там на шикарном теплоходе… О том, как целовались… Она так ярко представляла себе этого парня, что уже сама стала верить в его существование.

А он и, вправду, существовал. Только он не был похож на Героя её романа. В неё давно и безнадёжно был влюблён сосед её бабушки Вова. Но приезжал он не из Москвы, а из ближайшего города Крымск. Не о нём же рассказывать Варе? «Вон, он, лёгок на помине!» — раздражённо подумала Алина, увидев, весело шагающего к ним Вову.

— Анна Николаевна, добрый день! Привет, Алин! Я готов вам помочь в музее! Что там нужно оцифровать?

— Да вот, новые материалы привезла. Дали на месяц всего. Нужно вручную перепечатать этот «Альбом».

— Ого! Да он от руки написан! — стал листать альбом Вова.

— Это литературно-художественный журнал «наших» девушек-лётчиц. Они его прямо на фронте писали, оформляли и «издавали». Девчонки совсем были. Стихи сочиняли, рассказы, рисовали.

— Боюсь, я не успею это перепечатать! Может быть отсканируем?

— Всё равно, нужно напечатать, чтобы отправить в нашу «единую библиотеку». Да и принтер сломался.

— Алина, слушай, давай присоединяйся к славным делам наших предков! — полушутя, торжественным тоном произнёс юноша. Ты будешь диктовать, я — печатать! И, наоборот, так быстрее! Тут всего-то сто страниц!

— Нет, уж! У меня скоро стрим начнётся.

— Помоги, внученька! Я вам блинчиков испеку и принесу!

— Ба! Ты издеваешься?! Какие блинчики! Я, вообще, мучное не ем!

— А я — за!!!

— Тогда Вове — блинчики, а тебе — фруктовый салат!

— Слушай, ба, а ты можешь мне дать какую-нибудь бумажку, что я, типа, тут в музее помогала обработать архив, или чё-нибудь ещё… Мне тогда не нужно будет Проект по истории делать.

— Конечно, — обрадовалась бабушка, — И Проект твой напишем и справку с печатью выдадим и Грамоту, только помоги немного.

— Ладно! — неохотно согласилась Алина. Пойдём быстрее, — обратилась она к Вове, — мне к девяти нужно быть за «компом». — Меня будет ждать Елисей, — подумала девушка, но вслух сказала, — Сегодня решающий бой!

7

Анна Николаевна лукавила: никакой принтер у них не ломался и Альбом ей дали не на месяц. Но ей очень хотелось приобщить внучку к своему любимому делу, которому она посвятила всю жизнь. Она никак не могла привыкнуть к этой стройной взрослой девушке, её внучке. Она так скучала по своей маленькой Галинке, которая, кажется только вчера приезжала к ней на всё лето с чемоданом кукол и вместо сказок на ночь без конца просила рассказать ей о страшных «die Nachthexen» («Ночных ведьмах»).

— Ночью, когда тьма и тишина убаюкивает даже самого злого зверя, ночью, когда так хочется забыть о том, что ты на войне, закрыть глаза и увидеть себя в милом Мюнхене среди весёлых друзей в «Хофбройхаусе», которые взявшись за плечи соседа, дружно раскачиваются и весело дерут глотки: «Пойдем на восток мы всех убивать, хо-хо!..Пойдём на восток всех вешать, стрелять…» И вдруг, вжих-вжих, вжииииииххх, словно кто-то метёт улицу, но только слишком плавно. Это не дворник, нет… На улице пустынно и темно, слишком темно, только откуда эти тени на земле? Фашист поднимает голову, над ним, противно смеясь, пролетает на метле колдунья, мгновенно растворяясь в ночном небе. Не успев опомниться, он уже лежит бездыханным на сырой российской земле… Это они, «ночные колдуньи» вылетели разгромить стан врага. «Ведьмы!» — вырывается последний вздох. «А кто звал тебя сюда? Зачем ты пришёл и топчешь нашу Родину?»

Глаза у Галинки расширялись и светились при свете ночника. Она садилась на кроватке, подгибала ножки, складывала деловито ручки на груди и серьёзно подытоживала рассказ:

— Всё правильно! Только пусть попробуют ещё сунуться! Я всех своих кукол назвала именами «девочек» -лётчиц.

Она вытаскивала маленьких кукол с крылышками и перечисляла:

— Вот эта Галя, как я, это — Аня, как ты, это — Женя, как мама, это — Лена, эта — Софья, и ещё одна Женя… А какая кукла была у лётчицы, которая летела вместе с ней бить врагов?

— Чуть побольше, чем твоя.

— Эх, — вздыхала Галинка, — была бы поменьше, она бы посадила бы её в карман и не забыла бы, как тогда… Расскажи, бабуль!

И Анна Николаевна рассказывала снова историю о кукле-талисмане одной из лётчиц и под эти рассказы засыпала внучка. А утром на карте тщательно прорисовала памятники на всех точках нового «военно-исторического маршрута», по которым она непременно проходила вместе с бабушкой и её школьниками. Девочка удивительно точно воспроизводила их по памяти: рисовала маленькие жёлтые пирамидки с красной звездой, зелёные холмики с деревянным крестиком или насыпь с пропеллером от самолёта.

Изучать, составлять эти маршруты — была главная работа Анны Николаевны и по сей день. Но только внучку не загонишь теперь ни в один поход. Ей всё стало не интересно.

Куклы давно валялись в коробке. Даже имя, которым назвала её бабушка не случайно, забыла. Она теперь называла себя только Алиной. Имя Галина казалось ей старомодным, не красивым. И все вокруг давно называли её Алиной. Все, кроме бабушки.

8

— «Литературный рукописный журнал Первой эскадрильи 46-го гвардейского Таманского авиаполка». Издан один раз и только в одном экземпляре. В напряжённых наступательных боях 1943—1945 годов мы несли потери. В последнюю ночь июля 1943 года не стало исполнителя журнала, его редактора и автора некоторых материалов гвардии младшего лейтенанта Гали Докутович, — диктовала Алина.

— Напечатал! — кивнул Вова, — Давай дальше!

— Ну ты быстр! Так, пиши: «Где же ты друг мой? Опять ты далёко,

Сокол мой ясный! И вновь я одна.» — Это стихи, если что! Знаешь, как оформляются на письме? — с издёвкой спросила Алина.

— КонеЧно! — весело откликнулся Иван, выделяя при этом букву Ч.

— В сердце невольно вползает тревога,

Жалит змеёй ядовитой она.

Хочется знать и о чём ты мечтаешь,

Хочется слышать, как ты говоришь.

Видеть хотя бы, как ты пролетаешь

В небе широком, но ты не летишь…

Если б могла я своею любовью

Скрыть твоё сердце от пуль и огня!

Пусть моей кровью и жизни ценою,

Лишь бы ты счастлив был, гордость моя! (4)

Ровно в девять вечера Алина сидела за своим компьютером и «бомбила» врагов на виртуальном самолёте, её «прикрывал» Елисей. Алина даже комментировать не хотела сегодняшнюю игру, ей хотелось только «победы». Перед глазами всё ещё стояли нарисованные самолёты из Журнала, в самолётах по две девушки: пилот и штурман в специальных очках, внизу домики. На следующем рисунке — самолёт с фашистской свастикой, на которого с трёх сторон «дуют» злые ветра, а на земле такой же самолёт, но уже с горящим хвостом и кабиной.

«За бортом излучины Кубани, Краснодар остался позади. Мы летим, чтоб выполнить заданье, Где-то бьют зенитки впереди», — отчеканила Алина и сама удивилась, что запомнила эти строки из Журнала, который они сегодня перепечатывали. Услышала, как ей захлопали участники «боя» и Елисей восторженно крикнул: «Ну, ты жжёшь!!!» Алине стало так приятно, она в буквальном смысле «летала»! Но Елисей неожиданно вышел из игры. «Наверное, Варя позвонила, — раздражённо подумала Алина, — Она звонит ему каждую минуту! И он бросает всё!»

Алине уже не хотелось «бомбить», хотелось просто «полетать», хорошо бы, не виртуально, а по-настоящему ощутить себя птицей, потрогать облака руками, обогнать ветер… Она «поднялась» повыше и просто «парила». А в голове крутились строки:

Хочется знать и о чём ты мечтаешь,

Хочется слышать, как ты говоришь.

Видеть хотя бы, как ты пролетаешь

В небе широком, но ты не летишь…

ГЛАВА 2. 1