Бесплатный фрагмент - Диктатура трезвых

БЫВШИЕ…

Бывшие «алкаши», т. е. «горькие пьяницы», «злостные курильщики», «семейные дебоширы» и производственные «трутни», пациенты наркодиспансера и клиенты медвытрезвителя, прошедшие ЛТП, тюрьмы, «психушки», прошедшие сквозь все и видевшие уже «край земли», а ныне — примерные отцы семейства и добропорядочные жены, квалифицированные работники и активные общественники, депутаты городского Совета — одним словом, оптималисты, мы все вместе собрались в новогоднюю ночь на бывших обкомовских дачах…

Играла веселая музыка, горели разноцветные огни, смеялись дети и то тут, то там мирно беседовали приветливые мужчины и женщины. И нигде — ни сигаретного смрада, ни раскисших хмельных лиц, ни грязных, поганых фраз!

Вот В. Осипов и В. Реут из Минусинска с детьми и с женами…

Вот А. Абрамов и В. Кузьминкин из Усть-Абакана…

Вот оптималисты из Черногорска, Саяногорска, Аскиза, Бограда, Белого Яра… Более ста оптималистов — хакасы, русские, немцы… Молодые, пожилые… Самые разные люди — единые в главном: жить нужно дружно и честно, не прячась в алкогольно-табачный дурман.

А жить мы — умеем!

А жить мы — любим!

Весь новогодний вечер в баньке, которая размещалась тут же, средь сосен, мы смывали с себя старые грехи, кряхтели в знойной сауне, фыркали от удовольствия в просторном бассейне, а затем блаженствовали в гостиной перед телевизором, завернувшись в прохладные простыни и потягивая из бутылок газированный «Тархун»…

Затем, разморенные и умиротворенные, мы нехотя разбредались по своим коттеджам и у горящих каминов пили душистый чай из сибирских трав, вспоминали и спорили, смеялись и пели под прозрачный звон старенькой гитары…

И вот, наконец, праздничный ужин! Праздничный стол! Никаких деликатесов и дефицитных продуктов, но сколько разнообразия, выдумки и мастерства! Милые женщины!

А вместо тостов — стихи! И дружеские аплодисменты чтецам. И были песни под негромкий баян. И были частушки. И было по-человечески хорошо и радостно.

А затем, игры и танцы…

«Было ли спиртное? — спросите вы. — Ну, хоть шампанское?»…

Вот уж чего не было, того не было. Традиционный праздник ведь, а не эпизод медленного самоуничтожения.

Ведь в чем именно заключается традиция? В том, чтобы отпраздновать событие, но не в том, чтобы отравить себя алкоголем. И не важно при этом, что сегодня стало обычным одурманивать свой мозг в периоды совместного времяпрепровождения. Подражать нужно не обычному, а традиционному, т. е. тому, что позволяет выжить и целому народу, и отдельному члену общества. А «обычно»… Ну, на праздники, как обычно, ведь случается и мордобой. Так, что ж именно в этом и есть традиция, чтобы мордобой устраивать? Именно этому и надо подражать?

Мордобой, алкогольное отравление — к сути праздника никакого отношения вообще не имеют. Более того, они лишь омрачают часы естественного веселья.

Нет, не верят оптималисты в существование химического, алкогольного веселья! Не верят. Именно поэтому и живут теперь трезво, по-людски теперь живут и трезво праздники празднуют.

И в этом они — едины.

И новая жизнь — рождает новые обряды. Оптималисты, которые живут по системе Учителя — П. К. Иванова, в полночь вышли босиком на снег, разделись, облились ледяной водой из ведра и спели гимн «Слава жизни!».

Дети, под руководством Снегурочки и Деда Мороза вышли во двор и совершили ритуальное сожжение трехметровой сигареты, рюмки и бутылки водки, которые изготовили из бумаги Ю. Запорожец со своими соратниками — работниками объединения «Трикотажник». А потом, собравшись вместе, мы ели вкусные, домашние пельмени… при свечах. А потом…

Длинной была ночь! Веселой была эта морозная, новогодняя ночь!..

…А в полдень все проснулись… И — ни у кого никаких головных болей, никакого страха за вчера содеянное, никаких тягостных ощущений и предчувствий! Напротив, на душе чисто, легко и светло! Словно в далеком-далеком детстве…

И сознание ясное-ясное!..

И так будет весь год.

Январь 1991 г.

ДОРОГИЕ
соратники-оптималисты!

Наш блестящий писатель М. Веллер сказал: «Человек есть то, что он помнит». Прекрасная мысль! Лукавая мысль! Мысль глубокая и высокая. И хочется понять ее правильно. Хочется, но не можется. Поскольку как правильно, не ведомо, пожалуй, и самому Михаилу Иосифовичу…

И потому, быть может, помнится мне, вопреки желанию, и то, чем не хочу я быть, и забылось многое из всего хорошего, из того, что было, и чем мог бы я, очевидно, быть, да повытряслось… Я не о прожитых десятилетиях, я о прожитом уходящем годе…

Помню Путина пред дюжиной видеокамер, будто бы напоказ цедящего пиво, помню его, горячо говорящего о демографии, и помню искренне скорбящего на похоронах самодура и пьяницы Бориса Ельцина. Но не помню Путина, объявившего в стране траур в связи с тем, что с помощью табачной наркоотравы в России в этом году убито около 300 тысяч человек и около 700 тысяч уничтожено с помощью водки, вина и того же пива. (См. Немцов А. Алкогольный урон регионов России. — «Nalex». М., 2003 г. — С.22, 84, 109).

Помню сытую, развеселую российскую попсу, заполонившую телевизионный, виртуальный мир, попсу блестящую и смердящую, ибо все позволено и доступно все, но не помню, о чем она пела и к чему звала.

Помню сериалы — «Улицы разбитых фонарей», «Каменская», «Тайны следствия», «Марш Турецкого» — превратившиеся в развернутую рекламу алкоголя и табака, в пропаганду пьянства и курения, помню бесконечную череду холуев алкогольного бизнеса — ремесленников от киноактерства, но не помню, чтобы кто-то из нашей славной интеллигенции, видящей все эти пакости, приносящие России больше вреда, чем все агенты ЦРУ вместе взятые, заявил бы: пора эту киноблевотину, создаваемую в антинародных целях, вывести за рамки дозволенного, т. е. объявить вне закона.

Тишь стоит мертвецкая! Потому что у нас ныне — полнейшая свободища: ты, телезритель, можешь говорить все, что хочешь, а я, владелец телекомпаний, могу не слушать тебя на своих телеканалах, могу не читать тебя на страницах своих газет…

Россия уже дошла до легального существования духовно падших, устраивающих телешабаши в форме целой серии телепроектов «Comedy Club», «Дом-2», «Счастливы вместе»… Не про таких ли маргиналов некогда сказано было: «Человек без тормозов — это испорченная машина»? И при этом у нас где-то еще существует Дворянское собрание напыщенных персон, мнящих будто бы у них сохранилась честь. Да, какая честь?! Мы насквозь все обесчещены уже только тем, что беспроблемно и неприкасаемо сосуществует рядом с нами, бок о бок с нами!

И есть ведь у нас даже «потомственные интеллигенты» типа Никиты Михалкова, явно претендующие на звание «совесть нации», и Общественная палата Президента есть, и есть даже — целый министр культуры!.. Но… почему же такая мертвейшая тишина, господа, если все вы, вроде бы, живы?!.. Разве не прав был Ж.-Ж. Руссо, сказавший: «Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней»? Разве ошибался Данте Алигьери, когда говорил: «Самые раскаленные места в аду предназначены для тех, кто во времена великих моральных испытаний хранил нейтралитет»? И… разве у вас самих нет детей?.. Ведь это и в уши ваших детей тоже эстетствующая телепопсовая дрянь ежедневно вливает слащаво нечто подобное: «Чем выше любовь, тем ниже поцелуи»?

И на это некому реагировать!?.. И «пипл», — как подметил Б. Титомир, — все это «хавает»?!..

Смотришь иной раз на всю эту беснующуюся сволочь и думаешь: убогие скинхеды, да тех ли вы старательно дубасите по головам и ребрам, нажравшись иностранного пива, заеденного воблой и американскими сухариками?! Быть может, нам иной негр и даже таджик куда роднее и ближе, нежели этот легион сердючек, якубовичей да песковых с телеканалов России!?

И, с другой стороны, нельзя сказать, что Россия сегодня — это сплошное «камеди клаб», по периметру утыканное социально и выгодно подслеповатыми михалковыми, эрнстами, познерами и прочими. Есть ведь и другие люди. И они ведут борьбу, не молчат, действуют. Я помню: 11 октября член Союза Русского Народа, Глава Русского Правозащитного Центра Татьяна Миронова — жена Бориса Миронова, посаженного по «русской статье» (ст. 282 УК РФ — разжигание межнациональной розни), мать сына — Ивана Миронова, посаженного по подозрению в покушении на того, на кого внутренне готов покуситься каждый настоящий русский человек, — обратилась с открытым письмом к писателю А. И. Солженицыну:

«…Не ради своих родных обращаюсь я к Вам ныне, а ради того, чтобы Вы на излете жизни приняли на себя самое достойное на свете дело — защитили своим словом русский народ, чтобы Вы открыто заявили мировой общественности и собственному народу, что Вы не с поработителями России, что Вы, как прежде защищали „общечеловеческие ценности“, сегодня защищаете свободу русского слова в России, право на жизнь русского народа, других коренных народов России. Я предлагаю Вам, Александр Исаевич, войти в число попечителей Русского правозащитного Центра и обязуюсь сделать все, чтобы права и свободы человека, провозглашенные Конституцией Российской Федерацией на нашей родной земле, восторжествовали. Помогите мне в этом! Своим сегодняшним выбором Вы или поможете нам, русским, или останетесь навсегда в памяти русского народа разрушителем режима притеснителей русского народа ради создания режима его палачей»…

Я помню: уходящий год — это год очередной, невосполнимой потери: ушел из жизни Юрий Ливин. Причем ушел, как и предыдущие два наших лидера, тоже на отметке 61 (Юрий Соколов: число прожитых дней — 22 307, Юрий Морозов — 22 326, Юрий Ливин — 22 076). Все они ушли из жизни на одной и той же цифре — 61 год…

Год уходящий запомнится и как год обретений новых друзей. Прежде всего, это московские молодые ученые — Иван Клименко и Сергей Сушинский. И, конечно же, ученый из Саратова — Михаил Витман. И, конечно же, врач-психиатр — Сергей Зайцев, личность яркая и неординарная, — который на высочайшем уровне провел мастер-класс на 16-ом севастопольском, международном семинаре МАТр, и в рамках которого, совершенно неожиданно для всех присутствующих, блестяще и с неподдельной болью, и с тонким юмором сыграл роль спившегося алкоголика Игорь Афонин из Череповца.

Помню, что несмотря на значительные финансовые трудности, газета «Оптималист» все-таки выжила в уходящем году. Прежде всего, конечно же, благодаря финансовой поддержке со стороны таких наших соратников, как В. Кутепов (Москва), Ф. Волков (Челябинск), О. Гурская (Москва), В. Жилкин (Нефтеюганск), Г. Зайцева (Москва), И. Афонин (Череповец), В. Белов (Новоуральск), С. Кириленко (Москва), В. Бондаренко (Краснодар), В. Куркин (Петропавловск-Камчатский), Б. Искаков (Москва), Е. Клековкина (Челябинск), В. Журавлев (Кропоткин)…

И я помню, что активно в этом году помогали мне выпускать газету и мои друзья-корреспонденты — Е. Симонова (Фурманов), Е. Какунина (Краснокаменск), А. Маюров (Нижний Новгород), В. Ловчев (Казань), М. Витман (Саратов), В. Белов (Новоуральск), В. Кривоногов (Красноярск)…

Я помню — есть примета: как Новый год встретишь, так его и проведешь. Так встретим же год грядущий трезвыми и здоровыми, чтобы весь 2008 год также провести и в ясном уме, и твердой памяти!

Будьте трезвы и счастливы, дорогие оптималисты России!

Декабрь 2007 г.

Ю. А. Соколов — наш друг, соратник и Учитель

Идет своим ходом время. Повседневность — захватывает. Проблемные перспективы — приковывают внимание. Но… нет-нет да защемит вдруг сердце при мысли о том, что нет с нами нашего Юрия Александровича Соколова… И начинаешь невольно — уж в который раз, вновь перебирать фотодокументы зрительной памяти — «какой он парень был!», и задаваться вопросом: «А какими стали бы мы, если бы был он сейчас рядом?»…

Встречаются на нашем жизненном пути люди, коих через год, через день и не припомнишь, но есть и остающиеся в памяти, остающиеся на всю нашу оставшуюся жизнь. И невозможно благодаря им выдраться из прошлого, и невозможно благодаря им не понимать, что в этом прошлом было что-то непостижимо важное, фундаментальное, магистральное. И оно, это прошлое заставляет думать о себе в настоящем, как о чем-то таком, что просто обязано быть здесь и сейчас, и что нужно передать в будущее, словно эстафетную палочку — передать ту, немеркнущую искорку света, которую ты сам в свое время получил от своего Учителя. И это не дает тебе права и возможности отойти в сторону, и звучит в тебе словно последняя фраза, слетевшая с губ уходящего навсегда… Помните, как там у Высоцкого:

«Ты живи! Ты дотянешь!» —

доносилось сквозь гул.

И тогда появляется второе дыхание…

…Удивительная личность — Юрий Александрович Соколов! 27 сентября ему исполнилось бы 67 лет… Если бы…

Каким он остался в памяти? Энергоемким, мощным, способным воодушевить, поддержать, зажечь… Он был масштабен… И давал почувствовать тем, кто с ним общался, что они также масшатабны, что они тоже могут: могут вести курсы, читать лекции, поднимать народ! Он верил в каждого, кто был рядом с ним. И каждый, находясь рядом с ним, как само собою разумеющееся, начинал чувствовать себя именно таким, каким его видел Юрий Александрович — чем-то особенным, выдающимся, способным на великие дела.

Я знаю, он был и жестким, беспощадно низвергающим, взрывным, словно вулкан, всеподавляющим, словно волна цунами, но, что удивительно, его нельзя было даже когда он был вне себя от раздражения, почесть человеком злым, агрессивным, пребывающим во гневе. Это уникальные его черты. Кстати, в этом он был схож со своей супругой и соратницей — Людмилой Юрьевной Захаровой. Она — тоже не подарок, как принято говорить. Резка в суждениях, неисправимо максималистична, тверда и высокогордостна… Но кто может сказать, что Л. Ю. Захарова бывала злой иль пребывающей во гневе?

Удивительная пара — Юрий Александрович и Людмила Юрьевна!

Через месяц — 23 октября — будет шесть лет, как нет с нами трагически погибшего в автомобильной катастрофе Ю. А. Соколова.

Размышляешь об этом, и наползает на тебя такое престранное ощущение, как в песне В. С. Высоцкого:

…Только кажется мне —

Это я не вернулся из боя.

На днях ушел из жизни Лучано Паваротти. Слушая его, всякий раз я вспоминал Юрия Александровича. Казалось бы, совершенно разные люди — великий итальянский тенор и выдающийся русский общественный деятель, — но в их улыбках было что-то такое, что не передашь словами, не переведешь на язык слов. Это что-то на уровне «от сердца к сердцу».

Тяжело думать о таких потерях. И пустынно становится вокруг. Но, слава Богу, не бывать пустыне там, где стояли мы, ибо встают на ноги крепкие молодые ребята, такие, как Сергей Коновалов из Нижнекамска, Иван Клименко из Москвы, Владимир Литягин, из Саяногорска, Сергей Ушенко и Олег Иванов из Абакана…

Встают представители поколения, которые понесут дальше лозунг оптималистов: «Трезвость — неизбежное будущее нашего народа!»

Сентябрь 2007 г.

Учитель, Врач, Соратник…

Федор Григорьевич Углов — личность самая удивительная из всех, с кем мне когда-либо доводилось встречаться. Небольшого роста, с негромким, спокойным голосом… Как и положено мудрецам, никогда не смеялся. Улыбался по-доброму, тепло и задушевно. Был совсем не из тех, кто увлекает за собой мажорностью, эмоционально-стремительным порывом, завирально-образной словесной игрой… Он был внеконкурентным лидером трезвеннического движения России или, если по-старому, вождем российских трезвенников, совсем не таким, каким мы привыкли измысливать себе человека, за которым идет масса людей. А тут еще и масса, состоящая из трезвых, критически мыслящих субъектов.

За ним шли люди — хотя он и не звал их за собою вовсе, — люди, которые были столь духовно сильными, столь самостоятельно мыслящими, что пред ними рассыпались в пустую суету и тщету все усилия, направленные на оболванивание — зомбирование — предпринимаемые средой, в которой они воспитывались с малых лет, и политической властью, на подводке у которой бесновалась свора продажных СМИ, народных артистов и представителей шоу-попсы.

Он не был организатором V-го трезвеннического движения СССР-России. Но оно организовалось благодаря ему. Он не был лидером, т. е. руководителем этого движения. Но оно — миллионная армия трезвенников — шло за ним без приказов и циркуляров, без стратегической программы и без тактического плана, без финансового обеспечения и даже без надежды победить… Скорее, он был живой иконой нашего движения. Почитаемой, указующей личным поступком путь истины и правды…

Он был великим патриархом великого, общественно политического движения за утверждение здорового, трезвого образа жизни. Он был уникальным достоянием России, академиком, лауреатом Ленинской премии и лауреатом премии Андрея Первозванного. Он, сын рабочего и крестьянки из сибирской деревни Чугуево, вначале прошлого века, преодолев в течение месяца более тысячи километров пешком, на лодках, на лошадях, добрался в 1923 году до Иркутского университета и далее до Саратовского. Оперировал в Финскую войну. Оперировал в Отечественную. Причем, в Ленинграде. На протяжении всех 900 блокадных дней. В госпитале на Суворовском проспекте. Затем, организовал Всесоюзный научно-исследовательский институт пульмонологии и стал его директором. Был избран почетным членом зарубежных академий и хирургических обществ. Он был велик!

И при всем при этом, мы, тридцатилетние трезвенники, находясь в перестроечные времена рядом с ним не чувствовали себя ни ниже, ни меньше, ни хуже.

В 1988 году в кафе «Полярная звезда» на учредительной конференции Объединения «Оптималист» наши столы стояли в метре друг от друга. А затем, мы стояли плечо к плечу, фотографируясь на память. А на следующий год мы сидели рядом на полу — из-за нехватки мебели — в квартире Галины Юнг в Первоуральске и пили чай… И не было у меня ощущения, что я дышу в одном помещении с персонифицированным величием. Ибо мы были — соратниками…

Да, пожалуй, именно это и было самым важным и главным в нашей тогдашней среде — духовная близость. Попадая в круг своих — трезвых — я всегда чувствовал, что рядом — родные, понимающие и принимающие. И невыносимо жаль мне того, что однажды кому-то из нас вкралось в голову постыдное — усмотреть в соратнике то жида, то корыстолюбца, то безбожника-атеиста… И не устоял наш «дом, разделившийся сам в себе», и затрещали стены… И попытка «размежеваться, перед тем, как объединиться», размежеваться не по главному критерию, а по инаковости — замкнуло намертво наше движение само на себя. И посыпались искры… И отпали изгнанные, и отошли в сторону устыдившиеся…

А ведь между тем, Федор Григорьевич никогда не лупил по своим. Ни в одной статье, ни в одной книге, ни в одном публичном выступлении или же в частной беседе он не позволил себе бросить в адрес тех, кто был по нашу сторону «баррикады», что-то уничижительно-оскорбительное.

Он был терпим, мягок, удивительно доброжелателен. И, вместе с тем, когда требовалось обнажить пред читателем антинародное рыло социально-политического зла, публицистичен, беспощаден в своих оценках, несокрушимо логичен и тверд.

Человек огромного интеллекта и высочайшей культуры, блестяще образованный и при этом прост, народен и общедоступен. Он, словно набатный колокол, призвал к служению таких выдающихся сынов России, как В. Г. Жданов, Б. И. Искаков, Н. Г. Загоруйко, Л. Е. Попов, И. В. Николаев, В. И. Кутепов, А. А. Зверев…

Благодаря Ф. Г. Углову официозная и клубно-общенародная, стратегически бесперспективная борьба с несчастными пьяницами, трансформировалась в идейно-ясную политическую борьбу, требующую известного мужества, духовной зрелости и стойкости, в борьбу против тех скотоподобных существ, которые самым бессовестным образом используя свой административный, партийный, профессиональный и иной статус, превращают в пьяниц-алкоголиков людей хороших, здоровых и добрых.

В книге «Человеку мало века» Федор Григорьевич Углов написал слова, которые, наверное, были главным принципом его жизни и которые, совершенно очевидно, должны стать принципом жизни каждого из нас: «…для чего человек живет на Земле? — Для того чтобы делать добро. Отсюда вытекает все остальное. В этих словах выражена воля Господня, подробно изложенная в заповедях. Делая людям добро, человек тем самым все их выполняет. Представьте себе, что каждый человек на Земле строго выполняет этот свой долг, поставив его целью жизни. Разве может тогда совершиться какая-то подлость или нарушение закона?!»

Июль 2008 г.

ТОВАРИЩ ЖДАНОВ

Из суровых камчатских мест, где провел без малого 15 лет, я вернулся в свой родной сибирский городок уже убежденным трезвенником и законченным противником политического режима, насаждающего опаснейшие иллюзии и пусто-призрачные надежды в умах сограждан, «живущих по преданию и рассуждающих по авторитету»… И лишь дополнительным подкреплением этой позиции послужило то, что, как оказалось, половина соучастников моих «веселых» юношеских лет уже сошла в могилу не без помощи алкоголя, в том числе, качественного, государственного, другая же половина — тупо и уперто продолжала поклоняться бесоподобному, козлоногому Бахусу. Я не спорил с оставшимися в живых. Мне думалось тогда, что каждый по-своему прав, и что «сколько людей, столько и мнений», и что каждый выбирает сам себе «женщину, религию, дорогу».

Трезвость, таким образом, я влачил исключительно «моя-хата-с-краюшную», пассивно-обывательскую, впрочем, ни на чуть ее не выпячивая и не бахвалясь ею…

Однако вскоре все круто изменилось. Однажды вечером в мой дом заглянул гость с бутылем вина — давнишний приятель, врач-психиатр Александр Фадеевич Чарков, с коим не виделись мы тьму-тьмущую лет. Застолье не сложилось, но наговорились вдосталь. Узнав же, что я седьмой год уж, как в самоизоляции от пагубной традиции, он зашел и на следующий день — без поллитры, но с аудиокассетой «Правда и ложь об алкоголе»…

Так и началось мое знакомство с этим удивительным явлением мирового уровня и значения — Владимиром Георгиевичем Ждановым. На дворе был — 1984-й год…

Магнитозапись произвела на меня впечатление такое же, как, очевидно, и на всех, кому посчастливилось ее в той социально-политической атмосфере тотальной лжи и духоты послушать: шокирующее. Интеллектуально и нравственно потрясало буквально все: плотность информации, блестящая работа с фактами, яркость и свежесть логических пассажей, новизна умозаключений, полученных на базе общеизвестных статданных, динамика речи, тембр голоса, эмоции, интонации, великолепный сарказм, мужество говорящего с позиции Гражданина, искренняя тревога за судьбу народа и страны, историзм темы, здоровая, но беспощадная критика медицины, пребывающей в некоторой озабоченности лишь от последствий пития, обличение антинародного монстра, бойко проводящего смертоносную политику А. Гитлера, монстра, именуемого государственной алкоторговлей…

Голос Жданова, казалось, насыщал воздух чистейшим, предгрозовым озоном, его голос звучал, как набат, его лекция, обращенная, прежде всего, к советской интеллигенции, воспринималась, как развернутая манифестация песенной строки — «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой»…

Вне всякого сомнения, этот молодой новосибирский ученый воспринимался общенациональным героем, бесстрашно и одиноко вставшим в полный рост средь миллионов «незрячих» и согласных, средь упоенных и разобщенных, средь честных, но обесчещенных…

И надо отдать должное лучшим представителям этой интеллигенции, — Н. Г. Загоруйко, Б. П. Гаврилко, В. П. Будянов, И. В. Николаев, В. И. Секерин, Е. А. Чиркин (Новосибирск), Б. И. Искаков, В. В. Юмин, М. П. Баканов, Н. Г. Емельянова (Москва), О. И. Трофимов, О. Е. Жуганов, В. П. Кривоногов (Абакан), В. С. Стольникова (Первоуральск), Н. П. Воропаева (Обнинск), В. А. Гришутина (Мыски), П. И. Губочкин (Ярославль), А. В. Иванов (Петрозаводск), Л. С. Иванова (Арзамас), О. И. Калашников (Владивосток), Н. Ф. Колоша (Нижний Тагил), С. П. Крупская (Харьков), В. Н. Кухарев (Томск), Г. С. Купавцев (Новокузнецк), А. В. Накаряков (Пермь), А. П. Репетов (Тюмень), А. М. Сидоров (Алма-Ата), В. А. Толкачев (Минск), В. И. Федотов (Можга), Н. В. Юминов, Н. В. Январский (Ижевск) и мн., мн. другие, — которые, как по боевому сигналу «За Родину!» не ради наград, и не премиальных ради, поднялись и заняли свое место на бесструктурном противоалкогольном фронте, и голос которых не позволил расправиться с молодым ученым так, как умела в те годы расправляться подрастерявшая честь и совесть партийно-советская власть… «Трезвенники-восьмидесятники», а это был целый многосоттысячный народный вал, в том числе и совершенно неизвестных нам товарищей, — вносили свою персональную лепту в общенародное дело, и никто тогда не вопрошал беспомощно: «А где тут мое место и чем бы мне тут тоже подзаняться?», ибо знали, имеющие совесть «Бейся там, где стоишь!», и не прятались за внушенное лукавыми «каждый должен заниматься своим делом» (наркологи — пьющими, а пьющие — смирно стоять у кульмана, у станка, у доменной печи). «Каждый должен заниматься своим делом» — это очень удобная формулировочка, за которую иные потом с легкостью попрятались, освободив себя от своей собственной совести, от своего гражданского долга, от своей духовной миссии.

В песне Владимира Высоцкого есть строки:

Если мяса с ножа ты не ел ни куска,

Если руки сложа, наблюдал свысока,

И в борьбу не вступил с подлецом, палачом —

Значит, в жизни ты был ни при чем, ни при чем!

Быть в жизни ни при чем — именно это и предпочли некоторые, в том числе и горячие поклонники творчества великого поэта…

Полученный мною заряд от прослушанной лекции В. Г. Жданова был велик, настолько велик, что я решительно не мог долее продолжать свое прозябательство в своем глухом, удобном окопе простого непития.

Надо было безотложно что-то делать?

Но — что же!?

Я размножил аудиозапись и раздал всем, кому только мог. Я перенес аудиолекцию на бумагу — распечатал на пишущей машинке и раздал тем, у кого не было магнитофона. Но это ж ничтожно мало?! Что же еще? Поскольку на тот момент я уже не пил, а дважды пить не бросишь, то я, прокуривший 22 года, и дошедший уже до двух пачек сигарет «Opal», 31 декабря 1984 года решительно и навсегда бросил курить.

Во, какова она, сила пламенного слова!

Несомненно, выступление Жданова я воспринял, как сигнал к личной мобилизации — бери шинель, пошли на фронт!

Активная трезвость побудила искать и соратников. И таковые вскоре нашлись — старший научный сотрудник ОНМЦ при РДК Виктор Павлович Кривоногов и член областного суда Олег Игоревич Трофимов. С этой нашей «троицы» и начался, в сущности, прозвучавший впоследствии на весь Советский Союз дискуссионный клуб трезвости «Луч», в судьбе которого пришлось принимать участие и Управлению КГБ по Хакасии, и инструктору ЦК КПСС Кувитанову, и начальнику абаканского ГОВД МВД…

Именно клуб «Луч» явился и инициатором приглашения в Хакасию лектора Всесоюзного общества «Знание» В. Г. Жданова. Было это уже в 1987 году.

Славное времечко! Ах, каков был Владимир Георгиевич! Молод, бурлящ, искрометен, напорист, неожиданен, легко гуляющ от самых теплых эмоций до возмущения духа, восходящего до гнева, от пауз, благодаря которым так прекрасно доходил смысл и трагизм сказанного до словес — не высокопарных, не претенциозных, не тех, что пропитаны махровым чинушничеством, но таких, которые являлись, как речь самого высокого звучания…

Я не скажу, что он был популярен или знаменит на излете XX-го века, или что он был эдаким всеобщим любимцем. Популярны — Верка Сердючка и Филипп Киркоров, известны — Борис Березовский и Андрей Чикатило, знамениты — Михаил Жванецкий и Михаил Горбачев. В известности, популярности, знаменитости есть некая потребительская, утилитарно-шкурная подстройка либо сверху, либо снизу: «он для меня», «я ради него». Феномен же Жданова, как мне думается, лежал совершенно в ином измерении и удовлетворял — в тогдашней атмосфере информационного вакуума, тотальной лжи и фарисейства, в атмосфере невыносимой духоты, невозможной для жизнедеятельности нравственной личности, — совершенно иную потребность — потребность даже не в сильной личности, которой чуждо лизоблюдство и своекорысть, не в такой достойной личности, которая молодцевато гарцевала в приторных передовицах и гордо бронзовела, топорщась на высоких трибунах, но в такой, лучшие черты которой саккумулировались в прекрасном слове «товарищ». «Товарищ» не в партийно-советском смысле и не в еврейско-торгашеском, но в том, в каком понимал его русский философ и священник Павел Флоренский: «товарищ… означает, собственно, защита, защитник…».

В песне Михаила Анчарова, гениальнейше исполненной Валентином Никулиным, есть строки:

Говорил мне отец:

«Ты найди в себе слово,

Чтоб оно, словно песня,

Повело за собой.

Ты ищи его с верой,

С надеждой, с любовью, —

И тогда оно станет твоею судьбой».

Я искал в небесах,

И средь дыма пожарищ,

На зелёных полянах,

И в мёртвой золе,

Только, кажется мне,

Лучше слова «товарищ»

Ничего не нашёл я на этой земле.

Так вот, В. Г. Жданов, на мой взгляд, и явился пред зачарованно внимающим народом именно в этой ипостаси — ипостаси товарища, который сказал совершенно ясно, твердо и мужественно: «мы — спились», мы — потомки тех, кто с трезвой головой, отражая нашествия хищных племен Востока и полчища завоевателей Запада, собирал столетиями Великую Россию; мы спились, но не вина наша в том, что с нами произошло, ибо есть хитрейший и подлейший, незримый тайный враг — мировая закулиса, — умело направляющий алчные, торгашеские своры, вненациональное чиновничество госструктур и охолуевшее, аморальное сообщество журналюг и деятелей культуры во исполнение чудовищного заговора против народов мира и получившего название «теория „золотого“ миллиарда».

Есть совершенно конкретно обозначенный враг и есть совершенно понятный и простой выход: нужно взять и бросить пить — объявить для себя самого «сухой закон». Не только ради здоровья, но и ради Родины нашей, и ради детей тоже.

Так сказал Владимир Георгиевич Жданов, наш современник, один из самых достойнейших людей конца XX-го столетия!

Кстати, мог ли, уважаемый читатель, кто-нибудь из нас представить, что в 1984 году В. Г. Жданов окажется, к сожалению, прав? Ведь это он, а не астролог Павел Глоба, сказал, — я подчеркиваю, в 1984 году сказал:

«Когда мы построили эти графики и сделали простейшие оценки, я, честно говоря, две ночи просто не мог заснуть. Товарищи, с нами никто не собирается воевать. Вот это мы все ясно себе должны, чётко отдавать отчёт. Все эти разговоры о „першингах“, вся эта напряжённость — это, товарищи, блеф просто. Самый настоящий блеф. Зачем с нами воевать, если мы через 15 лет просто рассыплемся как суверенное государство?!»

Через 15 лет — 8 декабря 1991 года — в результате Беловежского сговора, — Соглашение о создании Содружества Независимых Государств, — суверенное, пьяное государство — СССР — рассыпалось…

Рассыпалось… Так оно ж и понятно: алкоголь разваливает буквально все: и личность, и семью, и род, и народ, и общество, и государство! И поэтому, соратники, у нас нет иного выхода, как вдуматься и уверовать в то, второе пророчество, которое В. Г. Жданов сделал уже через год после первого — в 1985 году: «Трезвость — наше оружие! И мы — победим!»

…Множество хороших слов хотелось бы мне сказать сегодня в адрес товарища Жданова. И пожелать хотелось бы многого, ведь Владимир Георгиевич это, по сути, человек, который не просто в значительной степени изменил вектор моей судьбы, но и, мобилизовав в ряды защитников естественного, трезвого образа жизни, придал особый смысл этой судьбе. Быть может, он и сам того же смысла ради четверть века тому назад, встал плечо к плечу рядом с одиноким, опальным академиком Ф. Г. Угловым и, будучи не удовлетворенным положением дел и в науке, и в обществе, и предчувствуя в себе способность различать должное и непотребное, потому-то и обратился к просветительству народа, полагая, вслед за Федором Григорьевичем, что правда об алкоголе вкупе с такими атрибутами русского народа, как стыд и совесть, помноженная на тоску народа по красоте, чистоте и порядку — это и есть та информационно-нравственная основа, которая способна поднять современников на переустройство бытия в соответствие с идеалом, который был сформулирован и провозглашен в виде трезвого человека.

Мы знакомы более 20 лет. Обо всем не напишешь, не расскажешь, а о многом и хотелось бы рассказать, написать, да я и сам того не понимаю. Например, не понимаю, как он работает над словом, как он создает архитектонику своих удивительных лекций, и где он берет столько душевных сил, столько энергии, чтобы с необычайной легкостью и щедростью раздаривать это все людям, ничего не требуя взамен и не прося признаний и похвал.

Десятки раз Владимир Георгиевич бывал в нашем городе — в Абакане. Множество раз выступал на телеканалах благодаря местным знаменитым тележурналистам Татьяне Ежовой и Людмиле Растащеновой. И нередко в студию на запись шел прямо с утрешнего поезда.

Его работоспособность — поразительна.

Известно, что в период проведения съезда, конференции и т. п. делегатам удается поспать не более 2–3 часов — хочется пообщаться, выговориться, выслушать… Но ведь в этот же период на В. Г. Жданове лежала, как обычно, и обязанность подготовить ту или иную резолюцию, ту или иную «важную бумагу». Конечно, для этого всегда избиралась соответствующая рабочая группа, но эта группа к самому ответственному моменту уже представляла собой банальную «варенную рыбу». Кто нас спасал? Владимир Георгиевич, под чью диктовку, сразу, «с голоса», без «творческих мук» над черновиком записывались совершенно четкие, выверенные формулировки.

Поразительный мозг!

Поразительная личность!

Есть легион тех, кто норовит, рассевшись дома на мягком диване в теплых тапочках покраснобайствовать на тему «роль личности в истории», маскируясь под бараньей шкурой «я — как все», когда «столько боли вокруг». Жданов же не склонен витать в эмпиреях, он даже не склонен призывать к чему бы то ни было этих краснобайствующих и витийствующих. Он третье десятилетие, из года в год, из города в город, из села в село неустанно несет людям истину об алкоголе, об алкогеноциде, о трезвом образе жизни. Он с одинаковой искренностью и самоотдачей, выкладывается «на все сто» и на Центральном телевидении, и перед сотнями собравшихся в актовом зале, и перед десятком слушателей семинара, проходящего меж костров и палаток в лесу на юге Урала, и перед пятью членами редакции районной газеты в глухом сибирском селе Белый Яр…

И при этом никогда и никаких жалоб.

Настоящий русский интеллигент — что с него возьмешь!

Все, кто пивал чаи за одним столом с Владимиром Георгиевичем, парился в баньке, балагурил у костра, на всю жизнь запомнили и то, как он читал стихи русских поэтов — Николая Рубцова и Валентина Сорокина, как задушевно пел русские песни и как рассказывал всевозможные истории, байки, анекдоты! Ненавязчивая, непретенциозная манера поведения, благодаря которой каким-то непостижимым для меня образом, в общей атмосфере прекрасного настроения исчезает очевидное на первых парах эмоционально-интеллектуальное неравенство собравшихся, исчезает непропорциональность личных вкладов в создание общей атмосферы, и компания при этом не дифференцируется, не дробится на диполи — объединяется.

И еще я заметил, что там, где присутствовал Жданов, никогда не проявлялось высокомерное зубоскальство средь собравшихся по поводу друг друга, и никогда не слышал я, чтобы сам он кого-либо осуждал, отчитывал, а тем более, позволял бы себе высказывать нелицеприятное мнение о ком-либо из отсутствующих.

Поразительный человечище!

Как-то, будучи у меня в гостях и увидев книгу Н. В. Гоголя «Тарас Бульба», Владимир Георгиевич взял ее в руки, бережно полистал и начал читать вслух речь Тараса, да так читать, что внове мне показался этот, еще со школьной скамьи известный фрагмент, и на каком-то совсем ином уровне я вдруг понял нечто совершенно новое и очень важное для себя: «Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Все взяли бусурманы, все пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же, как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чем стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит свое дитя, мать любит свое дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь свое дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдет до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а… — сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: — Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество!»

И вот, вспоминая сейчас этот эпизод, думаю я: до чего ж велик был русский писатель Николай Васильевич Гоголь, если спустя 300 лет после известных событий и 200 лет спустя после написания исторической повести, атаман трезвеннического движения из новосибирского Академгородка, защитник Русской земли, уже очищенной от ляхов, но все еще не от жидов-корчмарей, как самую наиактуальнейшую вещь, читает речь старого полковника, речь, которую гоголевский Бульба произнес перед казаками накануне тяжелого сражения «не для того, чтобы ободрить и освежить их, — знал, что и без того крепки они духом, — а просто самому хотелось высказать все, что было на сердце»!..

Май 2009 г.

СИЛЬНАЯ ЛИЧНОСТЬ

Академик АМН СССР Федор Григорьевич Углов в лекции «Алкоголь и мозг» (Новосибирск, Дом ученых, 1983 г.) сказал просто и ясно: «Если общество не прекратит себя спаивать, оно превратится в сборище дегенеративных, умственно отсталых людей. …надо, чтобы народ узнал правду об алкоголе, чтобы идея отрезвления овладела массами, чтобы за ее осуществление взялся сам народ. Я верю в свой народ, в его светлый разум».

Именно эти слова и подняли на борьбу за трезвость в начале 80-х лучшую часть советского общества. И эта часть увлеченно читала лекции, проводила беседы и круглые столы, издавала журнал и книги, публиковала статьи, но… узнавать-то народ правду узнавал, а с пути дегенерации и умственной отсталости сворачивать не торопился. В ряды трезвомыслящих вставали буквально единицы. И это нас, тех, кто трезвость понял и принял, — крепко озадачивало, поскольку представлялось совершенно иррациональным и абсурдным. От того же, что настырное продолжение всенародного запоя, нами просвещенными, воспринималось как казус, легче не становилось. Быть легче могло стать только от результатов. А их, увы, не было.

Сейчас-то, умудренные 25-летним опытом, мы уже знаем, что на персональный выбор влияет не только информация, но и страх оказаться в статусе белой вороны, и страх не справиться без алкоголя с бытовыми и прочими проблемами, и страх трезвости, как экстремально выглядящей новизны… И не знали мы, что масса не всегда идет за теми, у кого правда, но почти всегда за теми, у кого сила. Масса идет за сильным лидером, даже если понимает, что лидер выжил из ума, а впереди — пропасть.

Многое сейчас представляется понятным.

А тогда…

А вот тогда-то — в июле 1987 г. — и попала к нам, членам абаканского дискуссионного клуба трезвости «Луч» статья «Рюмка подает в отставку», повествующая о работе ленинградского клуба «Оптималист»…

Юрий Александрович Соколов, председатель ленинградского клуба «Оптималист» на мое письмо, отправленное по сути «на деревню дедушке» — Ленинград, ДК п. Парголово, Ю. А. Соколову, — ответил сразу и безапелляционно: приезжайте, сами будете проводить курсы, у вас — получится!

?!..

У меня?!..

Ленинград. 14 декабря 1987 года.

Мокрый снег. Слякоть. Ночь. Неизвестность. Мимо снуют равнодушные к судьбе моей прохожие. За два часа до полуночи, добравшись наконец-то из аэропорта до уличного таксофона, звоню, дабы доложить о своем прибытии. Нежданно, Юрий Александрович, вместо того чтобы «отфутболить» меня в постылую гостиницу, где неизменно «Мест нет», приглашает к себе в гости, да так, что чувствуется — не проформы ради, — живо и приветливо объясняет, как добраться до его жилья.

Добрался.

Сейчас трудно объяснить, где в то время жил Юрий Александрович с супругой Людмилой Юрьевной. Вход был как бы не в подъезд, и не вверх, а — вниз. Некое, как мне помнится, полуподвальное, ужасно малоквадратное, но почему-то не тесное помещеньице, в котором царил тот самый строгий порядок, встречающийся в музеях, но порядок не мертвый, не холодный, не официозный, напротив, порождающий ощущение, будто бы находишься в какой-то очень уютной, чистенькой, сказочной, расписной шкатулке, разнаряженной старинными фарфоровыми статуэтками, кружевными салфеточками, картиночками…

Людмила Юрьевна и Юрий Александрович встретили меня тепло и радушно, от чего на душе стало радостно и празднично.

Не помню, о чем, но проговорили до трех часов ночи. И пили чай, который заваривала любезная Людмила Юрьевна. Чай из 26 трав! Никогда в жизни я такого чая больше не пивал! Жаль не записал рецепт.

Встали не поздно — часам к 9. Себе на удивление, был я бодр, свеж и к работе охоч. После легкого завтрака — в путь. В поселок Парголово. В тот самый поселок, где в разные годы отдыхали и творили свои великие шедевры А. С. Пушкин, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, А. Н. Майков, М. А. Балакирев, А. К. Глазунов, П. А. Федотов, Ф. И. Шаляпин, И. Е. Репин, Д. Н. Мамин-Сибиряк, М. Горький… И где 30 июня 1872 года в Спасо-Парголовской церкви венчались композитор Николай Андреевич Римский-Корсаков и пианистка Надежда Николаевна Пургольд. И где 15 декабря 1987 года начинал свой очередной курс избавления от пьянства, алкоголизма и курения Ю. А. Соколов.

Именно сюда-то и съехалось более полусотни хроников-алкоголиков и куряк Советского Союза, в большинстве своем прошедшие уже многое и бесполезное: ЛТП, кодирование, «рыгаловка», «торпеда», пластыри, настои, отвары…

Например, сибиряк Александр Иванович Игнашов. Четверо детей, высшее образование, три записи в трудовой книжке «уволен по 33-й статье» за невыход на работу, «вшивал» эспераль, три раза проходил медикаментозный курс в наркологии, прибегал к «народным средствам», пытался и «просто не пить»… Приехал в Ленинград после того, как сельский нарколог после очередного безуспешного лечения сказал откровенно и по-простецки: «Ну, что, Игнашов, теперь у тебя только одна дорога — петля».

Ровно через год Александр Иванович абсолютно трезвый и заметно посвежевший, с иголочки одетый да при часах и при галстуке, с вузовским ромбическим значком — «поплавком, — на лацкане пиджака вновь приедет в Парголово, но теперь уже чтобы выступить в качестве реального, живого, «наглядного пособия» перед очередной группой «живых трупов» — тех, кто не успел повешаться, застрелиться, налететь на пьяный нож, загнуться от хворей и тоски, — и еще чтобы принять участие в документальном фильме «Последний банкет», снимаемом Госкино СССР.

Ну, это все потом, а сейчас — в Доме культуры перед собравшейся совершенно разношерстной публикой, — помятыми, побитыми, одетыми в последнее, морально полураздавленными и до блеска выбритыми, торжественно и с гордецой держащимися, одетыми по случаю и с претензией на шик, непошедшими далее неполной средней школы и с «тремя дипломами во лбу», не верящими ни в себя, ни себе, ни прочим, ни Господу Богу самому — меж этой, напряженной человеческой массой и стенкой, на которой висел портрет отца оптимализма — Г. А. Шичко, с наидобрейшей улыбкой стоял бывший алкоголик 2-ой стадии, бывший курильщик с 37-летним стажем, апостол Трезвости Юрий Александрович Соколов и с болью в голосе говорил им, курильщикам и алкоголикам то, от чего замирали их давно и намертво окаменевшие сердца: «Помните! Вы не виноваты в том, что вы пьете и курите! Вы так запрограммированы. Вы выполняете чужую, злую волю. Чью волю? Волю определенных сил вне страны и некоторых людей и групп в нашем обществе».

И каким же бальзамом ложилось все это на израненные души всех сидящих, всех тех, кто был многажды много раз растоптан, унижен и обесчещен! В том числе, и с помощью своих собственных рук. А тут как бы так выходило, что не злыдень я какой — жертва!? И Геннадий Андреевич ведь о том же и так же: «Закономерные следствия всякой войны — раненые и убитые, неизбежные спутники массового алкоголепотребления — пьяницы и алкоголики. Подобно тому, как мы, инвалиды, являемся жертвами войны, так алкоголики являются жертвами сходного с нею противоестественного и нелепого занятия — поглощения дурманящих напитков. Правильно подметил В. М. Бехтерев еще в 1913 г.: алкоголики больны не по своей воле и не по своей вине».

Алкоголики «больны» не по своей воле, но по воле, в том числе, и государства. Государства, стоящего вне морали и совести. И этот тупой, глухой и слепой аморализм хищной, бездуховной власти, признающей только торгово-коммерческий расчет и политическую целесообразность, проявляется не только по отношению к тем, кого оно собралось споить и уже споило, но и по отношению к тем, кто пытается хоть что-то сделать ради торжества человечности и милосердия, ради спасения погибающих и еще не пригубивших чашу алкогольно-наркотического пойла.

Разве это не показатель — холуй и пособник Алкобизнеса, многие годы увлекающий телесмотрящих на позорную и погибельную тропу алкоголизма, Л. Якубович, неутомимый игруля и «полечудесник», за кривлянье на 1-ом государственном телеканале награждается государством орденом, а спасающие свой народ от алкогольно-наркотической чумы, удостаиваются либо хулы, либо безразличия, либо гонений и преследований?!..

Впрочем, народ-то хорошо знает цену этой волчьей ягоде с «Поля чудес». Именно поэтому бывший аукционист Якубович, — уродившийся от начальника конструкторского бюро Аркадия Соломоновича Якубовича и врача-гинеколога Риммы Семёновны Шенкер, — баллотирующийся в депутаты Государственной Думы Российской Федерации на выборах 1995 года, не преодолел 5% барьер! Вот она — истинная цена этой телепустышки!

Но… пустышка пустышкой, а зря ли жива народная поговорка: «От копеечной свечки Москва загорелась»?..

В самиздатовском варианте книги Ю. А. Соколова «Трезвость. Противокурение» (Ленинград, 1988 г.) размещены, как эпиграф, строки А. Травникова:

Я рад, что ты со мной, забота,

И не спала во мне ни дня…

Вот оступился рядом кто-то,

А ты — ударила меня.

Сострадание к оступившимся, а тем более, к тем, кого настойчиво, методично и подло сталкивали на обочину жизни владельцы телеканалов и газет, журналисты и артисты, политики и просто холуи Алкобизнеса, — вот, на мой взгляд, то, что руководило Юрием Александровичем Соколовым, когда он, в день похо­рон в большом зале крематория, стоя у гроба Г. А. Шичко, поклялся продолжить дело своего Учителя.

Продолжить дело, когда и дела-то еще собственно никакого не было. Не было и метода, облаченного в какую-то описательную форму. А «Оптималист» только-только выбрался из подвала — склад клуба «Турист», — пропахшего плесенью, где проводились занятия по дезалкоголизмии и прозвучали слова: «Нынешнее пятое „трезвенническое“ движение непременно завершится установлением трезвости в стране».…

Но уже 16 декабря 1986 года клуб «Оптималист», благодаря выдающимся организаторским способностям Ю. А. Соколова и Л. Ю. Захаровой, официально зарегистрирован в научно-методическом центре управления культуры Леноблгорисполкома.

И — процесс пошел!

Юрий Александрович пишет письма. Великое множество. Собственноручно. Ночами. Иногда по 2—3 страницы. Размашистым, энергичным, крупным почерком. И собирает вокруг себя людей, и обучает, и делится опытом и своими мечтами…

Его вера в нас была столь велика, а наша в самих себя столь ничтожна, что возникало удивление, так похожее на шок, и пока мы пребывали в этом состоянии дезориентации, он безапелляционно и твердо, сквозь свою наидобрейшую улыбку, внушал непостижимое: вы — можете! И мы вставали пред, в упор на нас смотрящих, и мы начинали, и у нас действительно — получалось! Получалось то, что не получалось у больших спецов от наркологии: слушатели наших курсов действительно легко и с радостью расставались с многолетним курением и запойным пьянством.

Юрий Александрович воодушевил и мобилизовал в свою армию огромное количество людей от Анадыря до Калининграда и Сочи. И в Советском Союзе возникло движение оптималистов, объединившихся в 400 клубов, работающих по методике ленинградского ученого. Он создал и возглавил Всесоюзное объединение «Оптималист», затем Международное содружество «Оптималист» и — 21 апреля 1999 года, — Академию социальных технологий им. Г. А. Шичко.

Он был уверен в себе и инициативен, а неопределенность и неизвестность только куражировали и подзадоривали его. Это ведь он сказал в кафе «Полярная звезда» на Учредительной конференции в 1988 году на тот момент совершенно невообразимое: «Я вижу, что выходит в свет наша Всесоюзная газета „Оптималист“!»

?!..

Какая газета, независимого от КПСС движения «неформалов», да еще при существовавшем тогда негласном запрете на публикации о трезвости?! Какая газета, если мы размножали свои материалы либо с помощью пишущих машинок, либо подпольно на РЭМах и ЭРАх, рискуя попасть в поле зрения недреманного ока руководства Первого отдела и сотрудников КГБ?! (Ученым из новосибирского Академгородка было чуть полегче — в их распоряжении были алфавитно-цифровые печатающие устройства — АЦПУ, — и матричные принтеры).

Но вот, он встал и сказал. И — «…25 августа 1990 года Юрий Александрович Соколов держал в руках первый номер отпечатанного в типографии Лениздата 25-тысячным тиражом вестника Всесоюзного объединения „Оптималист“. Восемь полос половинного формата „Правды“ выгодно отличались необычной по тем временам компьютерной версткой и четкостью печати». (Г. Симакова, В. Симаков. «Трезвый голос в пьяном хоре»).

Он пробудил интерес общества к научно-практическому наследию выдающегося ученого, которое стало, наконец-то, доступным благодаря активным действиям Люции Павловны Шичко. Он своим подвижническим трудом вписал свое имя навечно в историю трезвеннического движения России, имя, по праву вставшее рядом с такими именами, как Ф. Г. Углов и Л. Н. Толстой.

Не единожды размышлял я над характером и сутью взаимоотношений, бытовавших между Соколовым и соратниками. Тема интереснейшая, не раскрытая и ждущая еще своего проницательного исследователя.

Отметим пока лишь то, что к ярким фигурам трезвеннического движения наши соратники относятся по-разному: уважают, обожают, восхищаются, презирают, ненавидят, похлопывают запанибратски по плечу, именуют не по имени-отчеству, но кастрационно-уменьшительно, как бы на западно-еврейский, «демократический» манер — Беня, Яша, Миша…

Вся эта, и не только эта эмоционально-коммуникативная палитра относилась, конечно же, в полной мере и к Юрию Александровичу. Но и он, скажем прямо, выражал свое отношение к людям по-разному: от бурного негодования до трогательной восторженности. Однако, и все же, как мне представляется, он единственный кого еще и… любили. (Конечно, не те, кто ненавидел). И даже более того, ему бывали еще и благодарны!?.. (Хотя тех, кто был неблагодарен, тоже имелось вдосталь).

И вот это-то для меня и является наиполнейшей загадкой.

Занятия с пьющими да с курящими проводили — эка невидаль, — сотни из нас. И бывали случаи наисложнейшие. И прошли через курсы тысячи курящих да пьющих. И становились они отрезвевшими, словно заново родившимися, и уважаемыми, и успешными. И дарили нам за то букеты цветов и посвящали стихи, и говорили «большое, сердечное спасибо», и крепко, искренне жали руку, и было это все распрекрасно и трогательно до слез, но… Юрия Александровича-то… любили?! Знать, дело не просто в том, что помог отрезветь. За трезвость — жмут руку, говорят спасибо и дарят цветы. Любят же…

Впрочем, не столь это сейчас уже и важно. Когда на дворе сентябрь 2010-го, куда важнее вспомнить, что был в нашей жизни щедрый, добрый, сильный человечище, заронивший в души наши теплую искорку, и пробудивший жажду помощи тем, «кто во власти зла, в плену иллюзий, миражей и фальши», и побудивший нас спешить «делать добрые дела», и «руку протянуть упавшим»…

Август 2010 г.

ТРЕЗВОСТЬ,
КОТОРУЮ ПРЕДАЛИ

Большую статью написал старший помощник прокурора г. Абакана В. П. Мурзин [1], много слов, времени и сил потратил государев человек, дабы доказать архиважнецкий тезис: чтоб закон уважали, нарушителей оного, будь то даже негр преклонных годов, надобно нещадно сечь розгами. Иначе нипочем не привить это самое уважение — у иных жопа еще худо-бедно функционирует, а мозги уже ни в какую. Пропиты потому как. Им хоть штраф, хоть два — все едино, все пофигу, все по барабану. Только на жопу-то, видимо, у «государева ока» и осталась одна надежда…

Впрочем, не желание выразить благодарность Мурзину В. П. побудило меня ухватиться за перо. И даже совсем не желание…

В. П. Мурзин явно не без скепсиса вывел: «Знаменитый „антиалкогольный“ указ 1985 г. был, очевидно, вызван самими благими побуждениями, но стоит ли напоминать, куда именно ведет дорога, вымощенная такими побуждениями…?». Следовательно, не сметь даже заикаться о побуждениях благих? Ибо они все известно куда ведут? А какими ж вы, г-н прокурор движимы побуждениями, обличая в прессе тупоголовых ядоторговцев? А какими побуждениями вы сами-то руководствуетесь, восседая на своем рабочем месте? Ну, не благими ж, верно? Не дай бог, чтоб благими!

Потому-то, видимо, вы и не способны «представить русского человека без рюмки в руке в красный день календаря». Думается, что вы и честного человека представить не сможете. Даже в будни. Думается, что и себя вы без рюмки представить уже не можете. Если русский, то, как же без рюмки-то?

И совершенно правы вы в том, что «одно дело бокал вина или рюмка-другая истинно русского напитка в праздник и совсем другое запойное пьянство». В переводе на ваш, профессиональный язык это прозвучало бы так: одно дело истинно русская карманная кража и совсем другое дело грабеж. Правда, и первое, и второе — есть преступление, не так ли? Потому-то ваш коллега — судебный эксперт по вопросам наркологии, врач-психиатр М. Рузин и писал «Употребление наркотика-алкоголя как таковое преступно. Это преступление до… преступления». И подозреваю я, г-н прокурор, что коль подались вы, и такие, как вы в адвокаты именно этого преступления, то действительно проблема эта будет «мучить еще и наших детей, а то и внуков-правнуков». «Таскать нам, не перетаскать!»

Но — я не об этих нюансах хотел бы.

Говоря далее об указе президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством» от 16 мая 1985 г. В. П. Мурзин пишет будто бы «довольно быстро он, не будучи отмененным официально, как-то сам по себе сошел на нет и уже года через три-четыре о нем практически никто не вспоминал».

Ничего себе «как-то сам по себе сошел на нет»?!

Известно, что очевидцы — самые плохие свидетели событий. Я же, в отличие от Мурзина, не очевидец, я — непосредственный участник этих событий. И должен сказать, что все было просто прямо противоположным образом.

Начнем с того, что «благих намерений» у власти не было. Намерения были, но совершенно не благие…

Предыстория же этого такова.

В декабре 1981 г. в Дзержинске Горьковской области во дворце культуры завода «Корунд» состоялась Всесоюзная конференция «Профилактика алкоголизма в промышленном городе», на которой с докладом «О медицинских и социальных последствиях употребления алкоголя в СССР» выступил академик АМН Ф. Г. Углов. В докладе была подвергнута беспощадной критике теория «культурного», «умеренного» пития, отмечалось, что алкоголь является не только наркотиком, не только средством порабощения людей, но и оружием массового уничтожения. Назывался в докладе и конкретный виновник — государство. А заканчивался доклад убийственными вопросами: «Если не будет введен „ухой закон“, то необходимо объяснить народу, во имя каких „высших“ идеалов мы делаем хроническими алкоголиками миллионы сограждан, содержим сотни тысяч людей, которые их обслуживают? Во имя каких „великих“ целей мы производим на свет сотни тысяч идиотов и дефективных людей, которые всю жизнь сами мучаются, мучают других людей и ложатся бременем на плечи государства? Во имя чего мы несем огромные материальные и людские потери, ослабляем нашу экономику и обороноспособность?».

Доклад на присутствующих произвел столь сильное впечатление, что большинство из них тотчас же проголосовало за немедленное введение в стране «сухого закона».

Однако организаторам конференции — чиновничеству от Минздрава СССР, — удалось и не включить предложения Ф. Г. Углова в решение конференции, и замолчать его доклад. Более того, самого академика объявили сумасшедшим. На всякий случай, еще и антисоветчиком. И всем СМИ было не только «рекомендовано» не публиковать статьи Ф. Г. Углова, но даже упоминать его имя.

И все же, доклад начал свое шествие по Советскому Союзу: его размножали на ЭВМ в научных учреждениях, перепечатывали на пишущих машинках, превращали в тысячи светокопий… «Началась, — пишет в своей статье академик РАЕН Б. И. Искаков, — неравная, жесткая борьба против огромной и беспощадной партийно-государственной карательной гильотины, безжалостно управляемой по Талмуду масоно-сионистскими кругами, замаскировавшимися в партийно-советских органах управления и власти. Это была борьба оружием правдивого слова в публичных лекциях и выступлениях, на митингах и демонстрациях. Появились соратники и единомышленники, профессор С. И. Жданов, врач Н. Г. Емельянова, писатель С. С. Гагарин, академик АМН СССР В. А. Таболин, героические и энергичные активисты и активистки московского трезвеннического движения. Это, прежде всего, энергичный и инициативный организатор В. В. Юмин, смелые М. А. Зорько, Т. Г. Богородская и К. А. Скрипко, умные аналитики, бесстрашные братья В.В. и Е. В. Поповы, активные и вдумчивые Т. Г. Коломиец, Б. Б. Курочкиа, А. А. Карпачёв и многие, многие другие. Всем им, героям России, и ушедшим из жизни, и живым, низкий благодарный поклон. Нас запугивали, нам угрожали репрессиями, но мы шли напролом, как мощные идеологические танки, с глубокими рейдами, прорывами и охватами противника, понимая, что надо спешить, чтобы выиграть время. Нас поднимала и вела какая-то высшая, светлая, солнечная сила и великая энергия, передававшаяся нам из пламенных лекций и выступлений Фёдора Григорьевича Углова, рисковавшего более всех нас. Великая цель отрезвления Родины рождала великую энергию» [2].

В 1983 году доклад академика Ф. Г. Углова в машинописном варианте попал в новосибирский Академгородок, где в то время служили науке кандидат физико-математических наук В. Г. Жданов, профессор Н. Г. Загоруйко, Б. П. Гаврилко, В. П. Черкашин, И. В. Николаев, Е. И. Кардаш, Е. М. Малышев и многие другие. Этот момент можно охарактеризовать, как информационный взрыв, ибо именно с этого момента доклад в короткое время превращается уже в десятки тысяч копий. Более того, В. Г. Жданов, потрясенный этим докладом и на основе этого доклада читает свою знаменитую лекцию «Правда и ложь об алкоголе». И уже она в комплекте с другими антиалкогольными материалами расходится во все уголки нашей страны — просто знакомым, в учебные заведения, в армейские части, в райкомы партии и комсомола, в райисполкомы и облисполкомы…

«Пламя трезвеннического движения стало разгораться по всей стране. Удивительно талантливое письмо женщин Первоуральска, составленное активистками трезвеннического клуба «Кристалл» во главе с легендарной В. С. Стольниковой и размножаемое на ЭВМ, словно ветром, разнеслось по всему Советскому Союзу. Три героини-женщины доктор искусствоведения проф. В. Г. Брюсова, доктор юридических наук Г. И. Литвинова и поэтесса Т.А.Пономарёва обратились с пламенным воззванием ко всем женщинам Советского Союза поддержать правое дело академика Углова и трезвенническое движение. Их огненное воззвание перепечатывалось на ЭВМ и пишущих машинках по всей необъятной стране так же, как и лекции Ф. Г. Углова, как и письмо В. С. Стольниковой и её соратниц, как и смелые, яркие выступления В. Г. Жданова, как и наши лекции и выступления в Москве и Подмосковье, в других регионах страны.

И советские женщины, защищая свои семьи, своих мужей, детей и братьев от «алкогольного змия», нас поддержали. Также поддержали трезвенников и люди искусства: известные патриоты-писатели В. И. Белов, В. Г. Распутин, И. В. Дроздов и др., исключительно талантливый кинорежиссёр Н. П. Бурляев, журналисты и главные редакторы патриотических газет и журналов, особенно мужественный В. В. Чикин в «Советской России», легендарный редактор газеты «Пульс Тушино» и талантливый поэт В. Т. Фомичёв, который каждым номером своей газеты вызывал резонансные волны повсюду, куда проникала его газета, и многие другие. Поддержка накатом шла из всех регионов страны, из Украины, Белоруссии, Прибалтики, Средней Азии, с Севера, с Урала, Поволжья, из Сибири и Дальнего Востока. Десятки тысяч писем из сотен городов и тысяч деревень потоками шли в Политбюро и Секретариат ЦК КПСС с гневными протестами против гнусной сионистской инквизиции, заинтересованной в спаивании народа. Лучшие сыны советского народа высказались в поддержку академика Ф. Г. Углова и очевидной идеи отрезвления страны, споенной сионистами до бесчувствия. Популярным стал крылатый афоризм, рождённый народным талантом: «Если пьёшь вино и пиво, ты — пособник Тель-Авива!».

Академик Ф. Г. Углов вырос в крупную, влиятельную общественно-политическую фигуру…» [3].

Нужно особо подчеркнуть, что к 1985 году в СССР реально существовала лишь одна идейная оппозиционная сила — организованная, независимая, решительно настроенная — движение трезвенников, движение, начертавшее на своем фигуральном знамени лозунг 20-х годов — «Алкоголь и социализм — не совместимы!». И поэтому оно было весьма неудобным. Как застрявшая в горле кость. И поэтому мириться с таким движением правящая партия не могла никак.

Президент США Авраам Линкольн утверждал: «Есть два способа уничтожить врага: первый — это его убить, второй — подружиться с ним».

Убить движение, не имеющее ни структуры, ни центра, ни членских билетов, ни назначенных функционеров — невозможно, подружиться с ним — тоже. С ним невозможно было даже договориться, ибо залог договора — полное прекращение производства и продажи алкогольной отравы. И тогда антинародной властью были предприняты шаги, в основе которых ясно читался руководящий принцип: «Лучший способ погубить движение это — возглавить его». И оно, самое опасное для власти движение XX-го века, общенародное движение за «сухой закон», было возглавлено. Самой же властью. В частности, ЦК КПСС 7 мая 1985 года принимает постановление «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма». Более того, для наивернейшего разгрома трезвеннического движения и полной дискредитации идеи «сухого закона» 25 сентября 1985 года в Москве было учреждено Всесоюзное общество борьбы за трезвость — ВДОБТ, в которое обязывались вступать все руководители любого ранга и члены партии. Не случайно численность организации довольно скоро достигла отметки 13,5 миллионов человек. Отмечу, однако, что из этого ВДОБТ, разобравшись в его профанаторской сущности, и выходили тоже. Например, живой классик, писатель В. И. Белов и академик АМН СССР Ф. Г. Углов. Меня же в эту структуру на первых порах вообще не приняли. Инструктор ЦК КПСС Г. А. Кувитанов, прибывший в Абакан для оказания помощи местным партийным органам в разгроме абаканского трезвеннического движения, в кабинете заместителя председателя горисполкома А. А. Озеровой, буквально визжал: «Батракова на километр нельзя подпускать к трезвости!!!».

С мая же 1985 года началась и мощнейшая дискредитация общенародного движения за трезвость с помощью административных мер ограничительно-запретительного свойства. И в этом, нужно прямо сказать, М. С. Горбачеву самым активнейшим образом помогала буквально вся 5-я колонна, в состав которой входили и простые продавцы вино-водочных магазинов, и члены Политбюро, и сотрудники Института США и Канады АН СССР. Например, подлейшие ядоторговцы вывешивали в магазинах рядом друг с другом плакаты «Трезвость — норма жизни!» и «Норма — две бутылки водки на человека».

На очередном заседании, состоявшемся осенью 1985 года, секретариат ЦК проанализировал ход выполнения постановления и внес предложение сократить производство водки наполовину, но не к 1990 году, как намечалось по плану, а к 1987 году!? Для усиления социальной напряженности и во исполнение команды «сверху», местная администрация, в свою очередь, приступила к резкому сокращению количество точек, продающих спиртное, ничуть не обременяя себя хоть какой-то антиалкогольной пропагандой, разъяснительно-воспитательной работой. Хуже того, местное партийно-советское чиновничество самым энергичным образом, самым бессовестным образом блокировало лекции, публикации о трезвом образе жизни, о «сухом законе». Вот только один факт: Г. И. Тарханов, член абаканского дискуссионного клуба трезвости «Луч» в 1985 году принес свою статью в газету «Советская Хакасия», где безо всяких «оставьте, посмотрим, позвоним», — главным редактором В. Г. Брюзгиным ему было сказано твердо и однозначно: «Пока я здесь работаю, ваши статьи о трезвости пройдут в печать только через мой труп».

Хуже того, областное общество «Знание» в июле 1985 года организовало проведение цикла лекций кандидатом медицинских наук из Кемеровского мединститута В. В. Осинским, в которых оный настойчиво талдычил: 50 грамм алкоголя безопасны для здоровья, а пиво и сухие вина — полезны. И это уже после того, как всего пару месяцев тому назад было принято постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», в котором утверждалось: «Совершенно нетерпимыми являются факты, когда… проповедуются идеи „культурного“, умеренного употребления спиртных напитков, в привлекательном виде изображаются всевозможные застолья и питейные ритуалы».

Венцом одной из лекций В. В. Осинского была фраза: «Вы, товарищи, думаете, что М. С. Горбачев на дипломатических приемах минеральную воду пьет?»

Мы не думали, что именно пьет лукавый Михаил Сергеевич, — хотя теперь-то нам это с его же слов хорошо известно — верный ленинец любил грузинское вино и простую водку, — но… с какой целью в те годы в головы народные при попустительстве властей вкраплялись сомнения в искренности тех мер, которые принимала партия?

Аналогичные же лекции в Абакане летом 1985 года читал и томский профессор-психиатр Е. Д. Красик, вскоре сбежавший в Израиль.

А тем временем, в Хакасии второй год шельмовались, изымались, запрещались, как, якобы, угрожающие государственной безопасности, статьи и лекции академика, лауреата Ленинской премии Ф. Г. Углова, профессора Н. Г. Загоруйко, кандидата физико-математических наук В. Г. Жданова. Особо «отличились» на этом позорном поприще такие персоны, как зам. председателя облисполкома В. П. Нестеренко, зам. председателя горисполкома А. А. Озерова, инструктор ГК КПСС Г. И. Кобыляцкая, зав. отделом пропаганды и агитации ГК КПСС Л. И. Орешкова… Не стоял в стороне и начальник абаканского ГОВД А. М. Бедненко…

Можно сказать, что 1985–1986 гг. — это годы, когда власть вволю издевалась над ничего не понимающим народом. Но не в этом, конечно же, заключался замысел антиалкогольной кампании. Сокращение продажи алкоголя с одной стороны, раздражало массу пьющих, настраивало против идеи трезвости, против трезвенников, с другой же стороны, трезвеющая масса становилась социально-активной силой, требующей перемен. Именно это и надобно было для устранения старой партийно-советской гвардии молодому генсеку М. С. Горбачеву, оказавшемуся на вершине власти по воле мировой закулисы. Апофеозом травли партийных и хозяйственных кадров стали его выступления в Красноярске, Донбассе, Москве с призывами к рабочим: «Вы их давите снизу, а мы будем давить сверху». Иными словами, Горбачев взял на вооружение известный лозунг Мао Цзэдуна: «Огонь по штабам!»

К концу 1986 году средний слой управленцев — партократов, как тогда говорили, — был почти повсеместно заменен на лояльных к идее разрушения СССР, М. С. Горбачеву и его «цепным псам (архитекторам) перестройки» удалось окончательно взять бразды правления в свои руки. Энергия масс уже больше не требовалась. Массу можно было вновь упаивать ядом нервно-паралитического действия, дабы гасить ее не в меру разбуженный творческий потенциал. И уже на 1987 год, как сообщил заместитель начальника управления торговли Хакасского облсовета народных депутатов на пленуме Хакасского облсовета ВДОБТ, фонды на алкоголь были увеличены. По пиву на 20%, по вино-водочным — на 6%.

В целом же по стране картина была следующей.

Оборот алкогольной продукции в СССР (млн дал) [4].

Одновременно с кадровой чехардой, шла методичная дискредитация самих ограничительно-запретительных мер и трезвости как нормального, естественного состояния. На этой ниве подвизались такие деятели, как академик А. Г. Аганбегян, экономист Н. П. Шмелев, поэт Е. Евтушенко, весьма заурядный артист Л. Ярмольник…

По команде из ЦК КПСС СМИ угодливо изогнулись, превратившись в безобразные кривые зеркала. В частности, они утверждали, будто бы в стране резко выросло самогоноварение, причем, выросло настолько, что с лихвой перекрыло все то, что было непродано государством. И даже приводили цифры. По данным генерал-лейтенанта милиции А. Логвинова, привлечено к уголовной ответственности за самогоноварение: 1985 г. — более 80 тыс., 1986 — 150 тыс., 1987 — 397 тыс.

397 тысяч! Ах, ах!

А давайте вдумаемся, а так ли — «ах!» и что такое эти 397 тысяч?

Во-первых, до 1985 года милиция самогонщиками не занималась вообще. Это ясно каждому, даже стороннику пьяного образа жизни. С другой же стороны, на первое января 1987 года население СССР составляло 281,7 миллиона человек. Делим: 281 млн. на 397 тыс. и получаем — 1 самогонный аппарат на 707 человек!? Так о чем же у нас это «ах!»?

Далее утверждалось, будто бы, не найдя в магазинах водки, народ не только вылакал самогонку и одеколон, но и съел всю сапожную ваксу, высосал все из зубных тюбиков.

Если это в самом деле так, то почему же, как утверждает заместитель начальника ЦСУ СССР В. И. Гурьев, население за 1986 год «выросло на 2,9 миллиона. (…) Продолжилось повышение рождаемости — число родившихся в 1986 году в расчете на 100 жителей составило 19,9 против 19,4 в 1985 году. (…) Наметилась тенденция снижения смертности — 9,7 против 10,6 человека на тысячу жителей»? [5]

И если государство сократило продажу водки, коньяка и пива, а народ недополученное восполнил за счет клея, стеклоочистителя и самогона, и при этом улучшились абсолютно все социально-демографические и экономические показатели, так быть может, нужно убрать с прилавков всю пиво-вино-водочную продукцию и на их месте разложить именно этот самогон, клей БФ, пасту, ваксу и т. д.?

Изрядно врали и врут до сих пор о вырубке виноградной лозы. Даже великолепный наш тандем А. Пахмутову — Н. Добронравова сподобило на создание лживой баллады «Виноградная лоза».

Между тем, «продажа винограда населению в свежем виде возросло с 300 тыс. тонн в год до 1 млн тонн. Никакой массовой вырубки винограда не было. Среднегодовое производство винограда до антиалкогольной компании (1981–1985 гг.) и во время её (1985–1988 гг.) оставалось на одном и том же уровне — 5–6 млн тонн.

Хочу напомнить один случай. На одном из заседаний XXVIII съезда партии выступил господин Собчак с заявлением о том, что, дескать, в Краснодарском крае вырубают виноградники. Депутаты-краснодарцы пригласили этого господина, немало сделавшего для разрушения советской страны, побывать (готовы были оплатить расходы) в крае и указать, где вырубают виноградники. Но, что называется, его и след простыл» [6].

Свою лепту внесло и высшее чиновничество.

Министр иностранных дел СССР Э. А. Шеварднадзе на одном из заседаний Политбюро, где обсуждалось антиалкогольное постановление 1985 г., настойчиво пытался отстоять право гнать самогонку: «Грузинский крестьянин не поймет нас. Никогда власть не пыталась запретить ему делать чачу из отходов виноградной лозы».

Н. И. Рыжков — Председатель Совмина СССР и большой любитель водки, который уже в те годы метил в «крестные отцы» теневого бизнеса, на том же заседании заявлял: «Путь, предложенный товарищами Соломенцевым и Лигачевым, считаю тупиковым. Страну прямиком ведут к принятию „сухого“ закона, который, как известно из новейшей истории, никогда и нигде ни к чему толковому не привел».

Министр торговли СССР К. З. Терех в декабре 1987 года обращается с письмом в Совет министров СССР, причем, как пишет Е. Т. Гайдар в статье «Политическая экономия внешних шоков», это «письмо проникнуто почти неприкрытой ненавистью к тем, кто был инициатором антиалкогольной кампании».

Вершиной саботажа к 1987 году можно назвать аналитическую записку члена Политбюро ЦК КПСС В. И. Воротникова в Политбюро, в которой в самых черных тонах изображены последствия ограничения алкоторговли. Более подлейшего текста на эту тему трудно себе даже вообразить. Были тут абсолютно все мифы: и о вырубке виноградников, и о выпитых тоннах стеклоочистетеля, и об экономическом ущербе, и о пр., пр. На фоне нарисованной картины идея оздоровления народов СССР выглядела просто бессмысленной и абсурдной.

Между тем, тех, кто мог сказать, и пытался сказать правду о происходящем, шельмовали на всех уровнях, объявляли агентами ЦРУ, увольняли с работы, исключали из ВЛКСМ, из КПСС.

Был изгнан из новосибирского пединститута кандидат физико-математических наук В. Г. Жданов, вынужденный пойти работать в совхоз простым рабочим.

В 1985 году был исключен из партии крупный советский учёный с мировой известностью, экономист-математик, статистик, демограф, имеющий серьёзные научные публикации также в области химической физики, философии, политологии, экологии, богословия, доктор экономических наук, зав. кафедрой статистики МИНХ (Московского института народного хозяйства) Б. И. Искаков.

Доведен до могилы кандидат биологических наук Г. А. Шичко (Умер 3 ноября 1986 г.). Л. П. Шичко, вспоминая тот период, писала так: «Пока он занимался вопросами высшей нервной деятельности, защищал диссертацию, писал статьи, монографии, — всё было хорошо, все ему прочили большое будущее в науке, но всё изменилось, стоило ему заняться противоалкогольными делами. Сопротивление, притом яростное, он встречал на всех уровнях. Мне было страшно за него; уж больно рвалось его сердце» [7].

Партийные органы травили, как могли и журналиста из Нижнего Тагила Л. А. Ушакову.

А вот несколько слов редактора газеты «Соратник» Г. И. Тарханова о том, что творилось в городе Абакане: «Клуб «Луч», в актив которого вошли судья Олег Игоревич Трофимов, прокурор Александр Евгеньевич Матросов, этнограф Виктор Павлович Кривоногов, — в своей деятельности сразу принял политическую направленность. Это не понравилось не только профсоюзному учредителю, но и партийным и городским властям. Клуб сначала попытались «поправить», а когда его лидеры проявили твердость в своих убеждениях — запретили его деятельность. В этот момент в клуб пришел и я, а чуть позже, уже в «подпольный» период его деятельности, присоединились к нам начальник радиотелепередающего центра Олег Егорович Жуганов и его заместитель Владимир Васильевич Большаков. Собирались чаще всего на квартире у Е. Г. Батракова, обсуждали ситуацию в городе и стране. Писали листовки, обращения в различные инстанции, организовывали сбор подписей за введение в стране «сухого закона». В таком составе и положении клуб просуществовал до середины 86-го года, когда заместитель председателя Республиканского ВДОБТа Антонина Александровна Шадричева и ответственный секретарь Галина Соотовна Арбаева взяли клуб под свое крыло. Это позволило в какой-то степени выйти из «подполья», но для наблюдения за деятельностью клуба был приставлен инструктор горкома КПСС Владимир Викулович Ларченко. Оказавшись добросовестным человеком и разобравшись в алкогольной проблеме, он вскоре стал не наблюдателем, а активным членом клуба. За это тут же поплатился своей партийной должностью.

Когда же в конце 86-го года я сдал в приемную ЦК собранные подписи за введение «сухого закона» к 70-летию Октября, на членов клуба обрушились новые гонения. Кому объявили выговор по партийной линии, кому пригрозили увольнением, а Е. Г. Батракова реально попытались упрятать в «психушку». Пострадала и А. А. Шадричева — обком заменил ее на более послушную и преданную работницу Л. А. Солоненко. Были в связи с деятельностью клуба «Луч» потери и в самом Хакасском обкоме КПСС. Так, получивший задание разоблачить «антисоветскую» деятельность трезвеннического клуба заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды Ю. В. Киреев дал честную и объективную справку о нашей работе. Вместо разоблачения посоветовал поддержать энтузиастов трезвости, активно выполняющих решения ЦК КПСС. Ему посоветовали изменить свою справку на «нужную» руководству и когда Юрий Васильевич отказался это сделать, его попросту освободили от занимаемой должности с «волчьим билетом»» [8].

Таким образом, утверждать, будто бы Указ от 16 мая 1985 г. «не будучи отмененным официально, как-то сам по себе сошел на нет», можно либо от полного беспамятства, либо по глупости, либо с подлой целью.

И последнее. Нам неизвестен ни один факт, чтобы трудящиеся обратились к властям с просьбой об открытии в своем доме пивнушки или, на худой конец, вино-водочного магазина, а вот просьб и требований о закрытии — во все времена было сколько угодно. Сказанное справедливо и для целых стран: ни один «сухой закон» не был свернут по требованию трудящихся.

Вот, только несколько слов на эту тему из «Маленького словаря трезвенника» Г. А. Шичко: «Под влиянием российской запретительной системы и тяжелых последствий империалистической войны резко усилилось тяготение народов многих стран к трезвости, в ответ на это международная сивушная реакция начала создавать свои организации для пресечения трезвеннических устремлений. Например, в 1921 г. в Лозанне была основана «Международная Лига против запрета», в нее вошли представители многих стран, она пользовалась поддержкой части крупных миллиардеров. На счету этой реакционной организации много черных противонародных сивушных побед: она в 1922 г. внесла значительный вклад в провал запрета в Швеции, сорвала обсуждение алкогольной проблемы в Лиге Наций, приложила свои усилия к подрыву «сухого закона» в США. Существовали и национальные сивушные организации, так в 1921 г. в Швейцарии был создан «Центральный Секретариат, предназначенный для борьбы с излишками воздержания», задавшийся целью «препятствовать преувеличенному и ошибочному влиянии фанатиков воздержания, пробуждая в массах интерес к алкоголю». К международной сивушной реакции примкнули правительства некоторых стран: в 1922 г. под нажимом Испании в Исландии отменили запрет «алкогольных напитков»; в 1927 г. под угрозами правителей Испании, Португалии и Франции пала запретительная система в Норвегии; в 1919 г. Франция выразила протест в связи с принятием США «сухого закона». Введение этого закона вызвало, положительные изменения в стране (снижение смертности, преступности, прогулов и т.п.), однако национальная и международная сивушная реакция приложила максимум стараний, чтобы наводнить страну подпольными и контрабандными «спиртными напитками», спиртное ввозили флотилиями и эшелонами. Это показывает, что борьба с алкогольной преступностью велась слабо.

Ни одна запретительная система не была отменена по вине населения, в странах, правительства которых отстаивали ее и вели непримиримую борьбу с нарушителями, она выдержала испытание временем» [9].

Так что, г-н Мурзин, это Ваше «сам по себе сошел на нет» звучит довольно странно в Ваших устах, в устах человека довольно искушенного и просвещенного и напоминает мне старый анекдот. Шериф в ходе патрулирования обнаруживает в придорожной канаве труп негра со следами 24 пуль, и, обращаясь к своему помощнику, говорит:

— Я в жизни не видал такого ужасного самоубийства!

Ноябрь 2006 г.

Литература:

1. Мурзин В. П. Надо Федя, надо! // ЮСВ. — №41. — 2006.

2. Искаков Б. И. Отрезвление России. — М., 2004 г. — С. 55–56.

3. Искаков Б. И. Отрезвление России. — С. 56–57.

4. Синельников С. Г. Бюджетный кризис в России: 1985—1995 годы. — М.: Евразия, 1995.

5. Ивченко Л. Поговорим о демографии // Известия. — 1987. — №39 (21846). — Суббота, 7 февраля. — С. 3.

6. Лигачёв Е. К. Перестройка: замыслы, результаты и поражения, уроки. — М.: ИТРК, 2005. — С. 92–93.

7 Шичко-Дроздова Л. Слово есть Бог. — СПб., 2003. — С. 29–30.

8. Тарханов Г. И. Краткая история V-го трезвеннического движения.

9. Шичко Г. А. Маленький словарь трезвенника. — Л., 1984.

БРАТСТВО «БЕЛЫХ ВОРОН»

Одиноким быть нельзя. Одиночество — погибель. Медленная, мучительная, бессмысленная. Потому и ищем мы себе подобных, и христарадничаем:

Прошу не любви ворованной,

не милостей на денек —

пошли мне, Господь, второго, —

чтоб не был так одинок.

                           (А. Вознесенский)

«Пошли… второго», но — не любого: быть даже средь целой толпы любых столь же несносно, как и в самой пустой степи. Это известно каждому. И каждый прошел через это. Но многим ли повезло?..

В начале 1985 года мне повстречались на моем пути сразу два «вторых» — Олег Игоревич Трофимов (ныне судья Верховного Суда РХ в почётной отставке) и Виктор Павлович Кривоногов (ныне известный собриолог, этнограф, доктор исторических наук), на которых, кстати, оказал определенное влияние выдающийся языковед, секретарь Казанского общества трезвости Н. Ф. Катанов, чье имя ныне носит Хакасский государственный университет. Люди редкой породы — крепкие, цельные, трезвые. Каждый по-своему социально обеспокоен, с твердой гражданской позицией, с собственным ясным взглядом на вещи. Каждый не из тех, кто «как все», не из угодливых — «а вам как надо?». Каждый мобилизован на противоалкогольный фронт академиком, ветераном Великой Отечественной войны Ф. Г. Угловым, тем самым, которого власти пытались объявить сумасшедшим после прочитанного им доклада на конференции в Дзержинске (1981 г.), прогромыхавшего набатом в умах интеллигенции Советского Союза, доклада, под чьим влиянием мужественный В. Г. Жданов, кандидат физико-математических наук из Новосибирского Академгородка встал в полный рост и, рискуя потерять работу и партбилет, — что и было вскорости потеряно, — своей страстной лекцией — «Пить или быть?» — пробудил спящую совесть в тех, у кого она была, лекцией, записанной на магнитофон и разошедшейся по всей стране в «застойное», догорбачевское время…

И мы создали дискуссионный клуб трезвости — «Луч» (председатель Е. Г. Батраков), и мы подняли свой голос против антинародной политики спаивания, проводимой народной партийно-советской властью. Это ведь зампред областного Совета народных депутатов Е. Ф. Филатова заявляла в 1987 г.: «Мы живем при социализме, где действуют товарно-денежные отношения. Сегодня мы не готовы выплачивать зарплату без алкоголя». Не готовы, а, значит, и не будем. Это была позиция власти, которая, прикрываясь именами своих вождей, как бы забывала о том, что вожди-то грезили прямо противоположным: «…В отличие от капиталистических стран, которые пускают в ход водку и прочий дурман, мы этого не допустим, потому что, как бы они ни были выгодны для торговли, но они поведут нас назад, к капитализму, а не вперед к коммунизму». (В. И. Ленин).

О том же и в знаменитом плане ГОЭЛРО: «Запрещение употребления алкоголя должно быть проведено и далее в жизнь как безусловно вредного для здоровья населения».

Но, к нашему сожалению, и к радости сегодняшних сторонников пьяного образа жизни, победила позиция И. В. Сталина: «Есть люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках. Это грубейшая ошибка, товарищи… Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются». (18 декабря 1925 г., XIV партсъезд).

Мы об этом знали. И мы об этом говорили. И в ответ на нашу сермяжную правду, отрыгнулось всякостью. О нашей «антисоветской» деятельности стучали в МВД, в КГБ и в партийные органы. Причем именно те, кто через несколько лет, с пеной у рта поддержали антисоветский, антигосударственный мятеж Ельцина и его проамериканский режим.

Эта практика не извелась и до сих пор. И до сих пор у иных «стукачей» ручонки так и чешутся, когда им на глаза попадаются материалы, направленные против алкократии, вусмерть упоившей нашу Родину-Россию. Ведь это ж совсем недавно один такой «стукач» с пылающим лбом от мнимого гнева по поводу моей статьи в своем публичном доносе, опубликованном в газете, прямо так старательно и поднакрапал: «Хотелось бы, чтобы на этот материал (имеется в виду мой, — прим. Е.Б.) обратили внимание правоохранительные органы республики».

К борьбе с нами подключали психиатрию, на нас науськивали администрацию наших предприятий… За чтение антиалкогольных лекций, активистов клуба «Луч» неоднократно грозились изгнать из партии, из комсомола, с работы. За поддержку трезвенников поплатился своей должностью — инструктор ГК КПСС В. В. Ларченко, был освобожден от занимаемой должности заместитель заведующего отделом агитации и пропаганды Хакасского обкома КПСС Ю. В. Киреев…

Вот только одна, но весьма характерная для того времени фраза, которая была брошена в адрес главного сварщика контейнерного завода Г. И. Тарханова в январе 1987 года тогдашним генеральным директором «Абаканвагонмаша» В. Н. Преловским: «На кого вы поднялись? На партию! Да это же махина, монолит — раздавит вас как букашек».

Впрочем, подобное творилось не только в Абакане — повсеместно…

И все же, дискуссионный клуб трезвости «Луч» вопреки партийно-советским властям жил и работал. В наши ряды, — не рублей и благодарностей ради, но ради трезвого народа, — встали такие замечательные романтики-идеалисты, как Г. С. Арбаева, Т. В. Батракова, З. С. Браудо, В. В. Вопилова, Л. В. Гирич, С. Ю. Гудзенко, Б. В. Долинин, М. М. Зеленкина, В. С. Карасева, В. А. Кислицын, Л. А. Колодочкина, Т. А. Комоско, Е. Л. Колбасова, А. А. Лесников, В. Ф. Маримонов, Л. П. Новак, М. Ю. Норкина, Е. В. Польникова, О. Н. Перевозчикова, Е. Н. Пичугина, С. А. Савекин, Т. А. Ситникова, Т. Н. Силкина, В. В. Слепцов, В. И. Старинец, С. М. Строилова, А. Я. Третьякова, Л. А. Трофимова, И. В. Усатов, В. И. Федотков…

Мне не вспомнить сегодня всех поименно — актив клуба «Луч» насчитывал в то время более 50 человек, — но отметить хотя бы некоторых и сказать им, пусть, быть может, запоздалое, но — сердечное спасибо, очень хотелось бы. Спасибо за то, что они были в те годы рядом. За то, что они просто были.

Зародившееся независимое — неформальное, как тогда говорили, — трезвенническое движение, не будучи структурированным и обремененным членством, вело в самых разных точках города просветительскую, созидательную, исключительно позитивную деятельность. И даже — ну, блин, дожили! — неоднократно получало и в СМИ, и в выступлениях официальных лиц, достаточно высокую оценку. Была и просто моральная поддержка от председателя областного совета ВДОБТ В. С. Иваненко, заместителя председателя облсовета ВДОБТ А. А. Шадричевой, инструктора ГК КПСС В. В. Ларченко… Более того, клуб трезвости «Оптималист» (председатель Е. Г. Батраков) за активное участие в подготовке и проведении Праздника города под девизом «Дружба–Ынырхас» даже был награжден Абаканским горкомом КПСС и исполнительным комитетом городского Совета народных депутатов дипломом II степени (август 1990 г.). За организацию и проведение мероприятий для молодого поколения по пропаганде здорового образа жизни директор центра «Оптималист» Е. Г. Батраков получил Благодарственное письмо от администрации муниципального учреждения «Абаканская централизованная библиотечная система» (май 2003 г.)

На базе трезвеннического движения середины 80-х годов и благодаря очень серьезной поддержке со стороны председателя облсовета ВДОБТ В. А. Чихачева, ответственного секретаря облсовета ВДОБТ Л. К. Солоненко, инструктора горсовета ВДОБТ Г. С. Арбаевой, директора РТПЦ О. Е. Жуганова, инструктора абаканского ГК КПСС В. В. Ларченко и главного врача республиканского наркодиспансера Е. Т. Дазиденко в январе 1988 г. возникла такая невидаль, как кооператив «Оптималист». С этого момента наша лекционно-ораторская деятельность перешла в плоскость практической помощи людям, оказавшимся в путах алкогольно-табачной зависимости.

О, сколько сот в адрес и клуба «Оптималист», и кооператива «Оптималист» поступило устных благодарностей за это прошедшее двадцатилетие! А сколько было цветов и застолий с чаепитием и песнями под гитару и баян!.. Ведь в этих структурах получили помощь в избавлении от алкогольной, табачной и наркотической зависимости более 3-х тысяч человек! И немалая часть из них получила помощь совершенно бесплатно. И многие трезвы до сих пор. Причем, люди, вставшие на путь сознательной трезвости, это не только обретенное персональное благополучие, но и сохраненные семьи, и не погибшие в алкогольном безумии, и не убившие себя в нетрезвом состоянии, и счастливые, здоровые дети, и просто нормальная жизнь микросоциума…

И с какой же подлой душонкой надо быть, чтобы о людях не просто трезвых, но помогающим другим выдраться из алкогольного плена, сказать в уважаемой газете, что они, «…так называемые „общества трезвости“ спокойно бухать россиянам все же мешают. Не слишком сильно, но назойливо»?!

Подобный писарчук, видимо, никогда не видел малых детей, битых пьяными родителями; не читал о недавнем, типичном, в сущности, случае, произошедшем в Черногорске, когда пьяный отец пихал своего любимого, грудного, плачущего ребенка в горящую печь; не слышал слов, которые говорит доведенная горем и бессилием мать своему родному спившемуся сыну: «Да, чтоб ты захлебнулся этой проклятой водкой!».

Сколько боли вокруг! Сколько отчаянья! И сколько тупого равнодушия, и пива, и подлой рекламы…

Благодаря клубам трезвости «Луч» и «Оптималист», в начале 90-х годов была создана одна из самых крупных фирм оздоровительной направленности в России — АО «Витас» (директор Г. И. Тарханов), в которой в те годы работало до 25 преподавателей по методу Шичко, а деятельность осуществлялась в 30 городах и районных центрах Сибири от Братска до Омска. А скольким людям помогли обрести новую жизнь эти трезвенники из абаканского «Витаса»?

Именно абаканское общество трезвенников привело к тому, что в Абакане уже около 20 лет издаются общероссийские и местные газеты «Оптималист», «Трезвая Хакасия», «Трезвый Абакан», «Голос верующего» (редактор Е. Г. Батраков), «Соратник», «Мы — молодые», «Подспорье», информационный бюллетень «Здравствуйте, люди» (редактор Г. И. Тарханов), «Трезвение» (редактор З. А. Павина). Газеты, которые являются информационным подспорьем всего трезвеннического движения России. Причем, газета «Оптималист», принявшая участие во Всероссийском конкурсе журналистов «Россия без наркотиков» (Учредители: Альянс руководителей региональных СМИ России, Союз журналистов России и Администрация Тюменской области) была отмечена в числе лучших и 26 декабря 2002 года награждена диплом лауреата конкурса «Россия без наркотиков». Отметим, что в оргкомитет этого конкурса поступило более 1500 работ из 55 регионов России, но только 16 из них были признаны победителями и 20 — лауреатами.

Абаканское общество трезвенников — причем на свои собственные деньги из своих собственных карманов — за прошедшие годы выпустило несколько брошюр и десятки тысяч противотабачных и антиалкогольных листовок.

Именно благодаря абаканскому обществу трезвости в Абакане было проведено множество телепередач совместно с такими блестящими журналистами Хакасии, как Т. Ежова и Л. Растащенова, радиопередач, кинолекториев, семинаров, в том числе таких, как трехдневный семинар с педагогами г. Абакана (ведущий Е. Г. Батраков) 25–27 марта 2002 г., а сколько прочитано лекций, проведено бесед в ИТУ, в профтехучилищах, в школах, в колледжах, в институтах…

Иные утверждают, будто бы «общества трезвенников состоят по большей части из бывших алкоголиков. Это логично — тому, кто никогда не пил и не собирается делать там нечего».

Возможно, с точки зрения постороннего наблюдателя так оно и есть. Мне же — изнутри — трудно сказать, из кого они состоят «по большей части». Мы своих как-то не берем за кадык, и не испрашиваем строго: «А ну-к, братец, скажи-ка, сколь ты пил до вступления в ряды наши?!» И уж, тем более, не рассматриваем пьянство былое, как некое клеймо.

Беда-то ведь не в том, что человек оступился, что был некогда сбит с истинного пути, не в том, каким стал под влиянием рекламы алкоголя и пропаганды пития, ведущейся через СМИ, беда в том, что он, имея представление о самом себе, не предпринял усилий для того, чтобы измениться, выкарабкаться, выдраться из трясины дурмана, из паутины проалкогольной лжи, и, хуже того, продолжает восхвалять свое противоестественное позорное состояние. Помните: «Никто не повинен в том, если он родился рабом; но раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но оправдывает и приукрашивает свое рабство… такой раб есть вызывающий законное чувство негодования, презрения и омерзения холуй и хам». (В. И. Ленин).

Именно холуй и хам, стоящий на позициях алкобизнеса, способен по заказу строчить подлые статейки, походя обливать трезвых людей словесной грязью, заявлять, в частности, что общество трезвых состоит исключительно из бывших алкоголиков и пр., и т. п.

В принципе, нет ничего зазорного в том, что общество трезвости состоит и из бывших алкоголиков. И я бы даже сказал, что это и хорошо, что в общество трезвости входят люди, которые не понаслышке знают о морально-психологическом страдании под названием алкоголизм. Ведь именно этих людей уже не собьешь с толку лукавой трепотней о возможности научиться умеренно и культурно поглощать интоксиканты типа пива, вина и водки. Алкоголики — это эксперты высшей пробы, золотой фонд нашего трезвеннического движения. И мы, глядя на них, на этих сильных и мужественных людей, крепко пострадавших от вранья, свободно распространяемого об алкоголе через СМИ, пострадавших от практически ничем не ограниченной свободы убивать ближних с помощью жидкого наркотика, учимся у них многому, о чем и не расскажешь…

Разные люди имеют отношение к абаканскому обществу трезвости: насколько мне известно, около двух десятков юристов, депутаты, руководители бизнес-структур, врачи, военные, студенты и школьники… многие из которых не только не были алкоголиками, но даже пьяницами, но ставшие под влиянием работ Ф. Г. Углова, лекций В. Г. Жданова — сознательными, убежденными трезвенниками. Именно о них в одном из своих последних трудов великий ученый, основатель движения оптималистов Г. А. Шичко писал так: «Сознательные трезвенники — особо ценная часть населения, которую невозможно приобщить к спиртному, их отличает принципиальность, благожелательное, сочувственное отношение к пьющим; алкоголиков они считают не отбросами общества, а жертвами пьющих, стараются в меру возможностей помогать им. Сознательные трезвенники добровольно пропагандируют трезвость, поскольку твердо знают, что поглощение отравы — противоестественное, дикое и многосторонне вредное занятие, уродующее человека и его жизнь». («Разработка индивидуального психофизиологического подхода к избавлению от алкоголизма». Ленинград 1981 г.).

В 1989 году абаканский клуб «Оптималист» создал клуб трезвости в Саяногорске, клуб, который успешно действует до сих пор и который возглавляет удивительная женщина — Г. А. Король. Одним из замечательных мероприятий ее клуба — прошлогодняя организация выезда учащихся ПУ-11 на оз. Еланчик (Челябинская область), где дети — социальные сироты — с 1 по 8 июля приняли участие в 17–м всероссийском слете трезвенников и где они встретили со стороны новосибирских ученых самый теплый, родительский прием, о чем ребята со слезами на глазах рассказывали в последний день нашей встречи.

По инициативе и при непосредственном участии абаканских трезвенников — Е. Г. Батраков, Н. Г. Булакин, Г. И. Тарханов, — 21 апреля 1994 г. был разработан и принят Закон Республики Хакасия о запрещении рекламы и пропаганды алкогольных и табачных изделий в Республике Хакасия, благодаря которому, в частности, на абаканском телевидении при посредстве трезвенника, начальника РПТЦ О. Е. Жуганова впервые в России была устранена реклама алкоголя и табака. Впоследствии, этот закон увез с собой представитель абаканского клуба трезвости «Луч», трезвенник, заслуженный юрист Российской Федерации М. А. Митюков, при участии которого в российский закон «О рекламе» и были внесены соответствующие положения.

А сколько абаканским обществом трезвости проводилось совместных мероприятий с управлением образования, с детскими домами и просто с детьми на улицах города!..

И это ведь благодаря абаканскому обществу трезвости возникло и из года в год набирает силу движение в самом неблагополучном — Аскизском районе. И это благодаря активности абаканского общества трезвости в России возобновило свою деятельность движение Братств трезвости при храмах…

К обществу трезвенников имеет самое прямое отношение и председатель клуба бардовской песни Г. И. Кимаева, и дети из команды «Реформация» — спортивной гордости Хакасии, — которых воспитал трезвенник Руслан Николаевич Белосевич и трезвые родители, в чьих семьях — «сухой закон».

Благодаря клубу «Оптималист» встали на путь трезвости и нашли свое место в жизни многие психологи — С. А. Арефьев, С. Н. Акимов, А. Ф. Чекалдин (Абакан), М. В. Григорьева (п. Черемушки), А. М. Смышляев (п. Аскиз) и мн., мн. другие.

Абаканские трезвенники крупицы наработанного опыта и теоретических знаний регулярно передают трезвенникам России и зарубежья, участвуя в таких ежегодных мероприятиях, как Школа-слет на оз. Еланчик, Истринский семинар, забайкальскальский семинар, международный севастопольский семинар…

Таким образом, деятельность абаканского общества трезвости — правильнее, наверно, было сказать, сообщества трезвенников, — многопланова, конструктивна, восстояща на традиционных народных ценностях, несущая людям правду об алкоголе и табаке, призывающая людей очнуться от пронаркотической одури и занять свое место в природе, которое, как сказал Учитель П. К. Иванов, никем не занято.

Выдающийся лектор России В. Г. Жданов в лекции «Алкогольный террор против Святой Руси» поставил вопрос так: «Всем нам предстоит Божий Суд, и на том Суде с каждого спросит Господь: что ты делал, когда народ твой на дыбе алкогольной распинали? Что ты делал — в стакан, в рюмку смотрел?»

Что ответим мы, абаканские трезвенники? Что ответим мы, если с нас спросится?

Нам есть чем оправдаться перед Ним!..

Май 2007 г.

ЖАРКАЯ НЕДЕЛЯ ИЮЛЯ

Из духоты городов и кабинетов, из вони европеизированных улиц, пропахших бензином, пивом да табаком, слетелись славные трезвенники — «белые вороны» России на живописный берег южно-уральского озера Еланчик. Более тысячи сторонников истинно-народного, трезвого образа жизни, адепты здоровьесберегающих технологий, современные, прогрессивно мыслящие люди!.. И — дети, дети, дети… Я никогда не видел на Еланчике столько детей! От грудных и старше. В колясках, в люльках, на руках, на своих собственных ногах…

Открытие 21-го слета трезвеннических сил России, как и положено, состоялось 1 июля в 10 утра при хорошей погоде и отличном настроении присутствующих. И был торжественно поднят флаг, и были традиционные слова ректора В. Г. Жданова, и прозвучали приветствия делегаций, местами похожие на концертные номера, местами на спич, местами на «это я — почтальон Печкин», и почтили безвременно ушедших — Маргариту Владимировну Васильеву, ответственного секретаря СБНТ и Зою Александровну Куприянову, писателя, поэтессу, композитора.

Грустное чередовалось со смешным и скучным, значимое и вечное с пустым и сиюминутным… Это вообще характерная черта слета — разнообразие и разноплановость. Хотя именно против этого методично и ежегодно выступает целый ряд ортодоксов движения, выступает за сепарацию, за очищение от всего того, что не имеет прямого отношения непосредственно к трезвости. В. П. Кривоногов — выдающийся человечище — даже ратует за деполитизацию нашего движения. Хотя, как это практически осуществить, я, признаться до сих пор никак не уразумею. Ведь это все равно, как если б мы боролись с мошенничеством наперсточников, но при этом почитали недопустимым касаться самих мошенников, а тем более тех, кто их «крышует». Но Виктору Павловичу, и не без успеха, противостоят и многие, призывающие решительно преодолеть узость взгляда на трезвость. И в самом-то деле, что мы все об алкоголе да об алкоголе? Ширше надо б, господа, ширше! (Или — ширее?!)