Бесплатный фрагмент - Девушка с шизофренией

Мой разум пропал во тьме ночной.

Пытаюсь найти его там,

Но он исчез бесследно.

Оставил лишь воспоминания

О былых днях,

Когда я еще была сама собою.

Блуждает там совсем один,

В глубине больного мозга.

Кричу, молю, чтобы услышал он меня,

Но в ответ лишь тишина…

ГЛАВА 1

Появление на свет ребенка — это самое радостное событие для родителей, если, конечно, они хотели этого ребенка. Мой муж был не готов стать отцом.

Я забеременела случайно, забыв выпить противозачаточную таблетку. А сделать аборт так и не смогла. После рождения сына мы с мужем стали часто ссориться. Он больше не разговаривает со мной так, как прежде, только отдает приказы — принеси, подай. Время для меня будто замерло.

Все заботы по дому легли на мои хрупкие плечи. Обида разрывает меня изнутри.

После работы муж обычно пьет пиво перед телевизором и приговаривает:

— Я целый день был на ногах, могу хоть дома отдохнуть? Думаешь, я не устаю? Оставь меня в покое.

В такие ужасные моменты во мне просыпается надежда, что его отношение ко мне изменится. Вера в наше семейное будущее помогает жить с ним дальше под одной крышей. Хоть от этого и становится тошно.

К сожалению, это не единственное, что меня беспокоит…

От непрерывного плача ребенка у меня потихоньку начинает ехать «крыша». Укачивание на руках не помогает, я уже не чувствую их. Люлька, прогулки — все бесполезно. От постоянного недосыпа засыпаю практически на ходу, где бы ни присела, хоть на три минутки. Я боюсь лишний раз взглянуть на себя в зеркало: темные круги под глазами — никакой макияж уже не поможет их скрыть, — сальные волосы, заросшие брови. Но, несмотря на все это, я на седьмом небе от счастья. Снаружи выгляжу отвратительно, но внутри распускаются цветы. Каждый цветочек во мне трепещет от счастья, от того, что у меня есть сын. Его улыбка дает мне силы на новый день.

С нами еще живет мой старший брат — Алексей, но от него тоже толку нет. Он постоянно тусит со своей девушкой Настей, после работы сразу отправляется к ней, домой приходит только поспать. Но у меня нет никого роднее его. Мама умерла два года назад, а с отцом мы почти не видимся.

Слава богу, у меня есть подруга, благодаря которой я еще стою на ногах. Ее зовут Маргарита, но она любит, когда к ней обращаются Марго. Мы с ней были соседками по подъезду, пока я не вышла замуж. У Марго редкая боязнь открытых пространств — агорафобия. Я даже не подозревала, что у людей могут существовать такие страхи.

Эта фобия у нее появилась после того, как на нее напали на улице. Двое мужчин ограбили и избили ее, и никто из прохожих ей не помог. У Марго начинаются панические атаки в людных местах. В таких случаях она обычно крепко хватает меня за руку, и мы начинаем проговаривать детские считалочки. Если это не помогает, я всеми силами пытаюсь отвлечь ее разговорами. Марго вынуждена постоянно принимать «коктейли» из антидепрессантов. Без них она уже не может выходить на улицу. Ей постоянно кажется, что кто-то набросится на нее.

Сейчас мы с ней едем к нашему общему психиатру. Мне приходится провожать ее до кабинета. Обычно я держу одной рукой ребенка, а другой — Марго. В каком-то роде она, уткнувшись мне в плечо, тоже выглядит, как маленький, беззащитный ребенок.

— Элла Эдуардовна? Какая приятная встреча! Вы ко мне пришли? — спросил врач, увидев меня около кабинета.

— Нет… Привела к вам Марго. Я пришла с ребенком. Он нам помешает…

— Вижу, что у вас вновь началось обострение. Ваш брат обеспокоен вашим состоянием. Зайдете ко мне на прием? Я сейчас свободен.

— Со мной все в порядке, просто устала. — Делаю вид, что звонит телефон, и быстро ухожу.

Алексей опять ходил за моей спиной к моему врачу…

«С тобой все в порядке», — повторяет голос у меня в голове снова и снова.

Мне иногда просто хочется уделить время себе, разве я много прошу?

После больницы мы едем к Марго домой. Она набирает мне ванну с лавандой. Какое же это блаженство — лежать с закрытыми глазами и расслабляться. Мое тело словно просыпается от зимней спячки. Лежу в воде почти час, пока она не становится прохладной. Я неохотно вылезаю из ванны, выхожу и вижу, как Марго мило воркует с моим сыном.

— Как это у тебя получается? Он с тобой совсем не плачет… В чем твой секрет?

Не понимаю, почему именно с ней мой сын не плачет? Он должен быть спокойным рядом со своей мамой. Видимо, я делаю что-то не так…

— Ни в чем, — спокойно отвечает она. — Может, он чувствует твое нервное состояние?

— Возможно. У нас с Сашей сейчас непростое время. Он перестал разговаривать со мной, а сына и вовсе даже на руки не берет.

— А ты не думала, что у него появилась любовница?

После ее слов я замолкаю. Последние несколько месяцев он и вправду был не таким, каким я его знала прежде. А может, действительно дело в другой женщине? Вдруг он из-за нее стал таким безразличным?

— Так и будешь молчать? — спрашивает Марго, косо поглядывая на меня.

— Мне пора домой. Скоро муж вернется с работы, нужно успеть приготовить ужин к его приезду.

Так я и ухожу, ничего ей не ответив.

Возвращение домой оказывается не таким приятным, как предыдущий час. Мысль о том, что у мужа может быть любовница, не дает мне покоя. Я даже боюсь произнести это слово. Мое бедное сердце бьется в истерике. Внутреннее состояние и так расшатано, но теперь становится еще хуже.

Готовлю ужин и жду возвращения мужа. На мое удивление, сын спит крепким сном.

Тишину нарушает глухой удар в дверь.

«Вот и мой любимый пришел», — думаю я, но, открыв дверь, вижу Алексея с его девушкой.

— Как вкусно пахнет! Тебе полегчало? За столько недель ты впервые что-то приготовила.

— Да… Сыночек наконец-то хорошо себя ведет.

Настроение брата резко портится.

— Нам нужно серьезно поговорить. — Он выхватывает нож из моих рук. — Настя, оставь нас одних. Прости, но я должен вернуть тебя в реальность… Семь лет назад тебе поставили диагноз «шизофрения». Ты помнишь это?

— Помню, — тихо подтверждаю я, — но я же справилась с этим. Чувствую себя хорошо.

— У тебя вновь началось обострение. Ты опять не выходишь из комнаты. Видишь людей, которых не существует. Твой муж ушел после смерти вашего ребенка…

— Этого не может быть… Мой сын жив. Вот же он, у меня на руках, разве ты его не видишь? Ну вот, опять заплакал. Успокойся, малыш. Твой дядя шутит, не обижайся на него.

Опять слышу голоса в голове, но теперь их много:

«Он хочет тебя запутать, не слушай его».

«Нужно бежать».

«Забери ребенка и беги».

«Он снова засунет тебя в больницу».

— Тебе будет больно это слышать, но я должен рассказать. После рождения сына тебе было нелегко. Твой муж стал пренебрегать тобой, не поддерживал тебя после родов, как, впрочем, и я. В ту роковую ночь ты взяла дитя с собой в постель, чтобы покормить грудью… Переутомление взяло над тобой вверх. И во время кормления ты уснула и перегородила ему дыхательные пути. Он задохнулся.

От слов Алексея мне самой не хватает воздуха. Грудная клетка сжимается от боли. Вот-вот раздавит меня изнутри. Горькие воспоминания возвращаются. Не так-то легко от них избавиться. Пытаюсь вновь запереть их в ветвях разума, но они, как вспышки молний, возвращаются ко мне.

— Посмотри на меня и сфокусируйся только на моем голосе. Хорошо? Закрой глаза. Согни один палец и начинай считать вместе со мной. Один… два… три… четыре…

С каждой произнесенной цифрой мне становится лучше. Чувствую, как мои легкие расширяются и наполняются воздухом. Открываю глаза и не вижу ребенка. А ведь он казался мне таким же реальным, как мой брат, которого я сейчас держу за руки.

Этот ритуал помогает мне справляться с паническими атаками. Чем чаще они у меня возникают, тем больше я их боюсь. Мне приходится жить в постоянном страхе.

Как только возвращаюсь в реальность, моя боль от потери сына не отступает, а наоборот, напоминает мне, что я убийца.

— Тебе нужно сходить к врачу, завтра запишу тебя на прием. От новых таблеток тебе стало хуже.

— Скажи своей девушке, чтобы она перестала смеяться! — кричу в гневе в сторону кухни.

Меня всю трясет.

Мой разум не замолкает:

«Она считает тебя ненормальной… больной».

«Ей доставляет удовольствие смотреть, как ты сходишь с ума».

— Заткнись! — ору я еще яростнее.

— Успокойся, Элла. Она не смеется, тебе это кажется.

— Пускай она уйдет! Не хочу, чтобы она была здесь.

Алексей и Настя долго спорят о чем-то на кухне, но, хоть они и говорят громко, у меня так и не получается сосредоточиться на их разговоре. Мне кажется, что Настя хочет избавиться от меня — выкинуть на улицу, как мусор. От одного только звука ее голоса мне становится дурно.

Настя играет двойную роль. Перед братом всегда держится паинькой и прикидывается заботливой, а когда его нет рядом, в нее словно вселяется нечистая сила. Она начинает меня изводить, глумится надо мной. Ее противный смех похож на лисий, как, впрочем, и характер. Брат мне не верит из-за моей болезни, считает, что у меня паранойя. Я же ни в чем так не уверена, как в ее притворстве. Когда она уходит, мне хорошеет.

— Марго существует? — с волнением спрашиваю я, следя за выражением лица Алексея.

Мне хочется верить, что она реальна. Марго — единственный человек, кто обращается со мной не как с душевнобольной.

— Мне жаль, но она лишь твоя фантазия.