Бесплатный фрагмент - Девушка с одним крылом

Пролог

Ещё когда я была ангелом, я никогда не видела снов. Я даже не знала, что это до того момента как потеряла способность летать. И вот два дня назад, когда я приземлилась около деревни, моё крыло отвалилось. Рана, оставленная им, ныла, но, несмотря на жгучую боль, я отправилась в деревню.

Несмотря на то, что на земле царил век технологий, до некоторых населённых пунктов ещё не дошли все новшества. Как, например, до этой деревни. Уверена, на земле осталось ещё много подобных мест, где компьютеры и телевизоры не так ценны как еда и крыша над головой.

Я не знала, видят меня люди или нет до того момента пока меня не остановил мальчик. Его одежда была заляпана навозом, а во рту не хватало пары зубов. Улыбнувшись мне, он протянул руку, словно прося дать ему монетку. Увы, в моих карманах было так же пусто, как и в его. Оставив мальчика ни с чем, я побрела дальше.

Женщина, давшая мне ночлег на эту ночь, была безработной. Её муж уехал на заработок в ближайший город. Не знаю, по какой причине она остановила меня, но возможно она почувствовала мой страх пребывания на земле.

В доме женщины приютившей меня было немного места, и, несмотря на её уговоры переночевать на диване, я попросилась поспать в сарае. Так, по крайней мере, она не будет испытывать те же эмоции что и я. Это могло изменить её не в лучшую сторону, ведь как бы то ни было, я всё ещё оставалась ангелом. Только когда над деревней стали загораться звезды, постепенно осветляя небо своим сиянием, я смогла заснуть. Сон не был похож ни на что, виденное мной прежде. В нём было всё сумбурно и перемешано. Совершенно бессмысленно. Но не думаю, что люди ищут смысл во снах, хотя если бы я желала отыскать в нём смысл, я бы смогла найти его.

Так закончился мой первый день…

Глава 1

Мне было дурно. Кроме раны на спине, невыносимо хотелось есть. Раньше я знала, что такое голод только понаслышке, и, видя бездомного, не понимала, отчего ему так плохо. Сейчас я пусть немного, но ощущала то, что испытывают живые существа, когда голодны.

Утром, женщина, приютившая меня, накормила меня бутербродами со сладким чаем. Это было настолько удивительно чувствовать вкус еды. Ведь когда я была ангелом, всё мне казалось безвкусным словно вата. Сообщив хозяйке дома, что мне нужно идти дальше, она предложила мне немного еды в дорогу. Видимо решила, что я бездомная, по тому, как я ела, но если так подумать я действительно была бездомной.

Когда я прощалась с женщиной, она не оставляла попыток уговорить меня остаться у неё, хотя бы до того дня, пока не вернётся её муж, но я была непреклонна. Да и не нужна ей такая обуза как я.

Я шла по дороге очень долго, не зная, куда она меня приведёт. Ноги сильно болели. Еду, что мне дали в дорогу я уже съела, да и было её не так много. Предзакатное небо было розоватым, а у самого солнечного края смешивалось с оранжевым цветом. Этот момент вдруг напомнил мне о том, кем я была. Я не знала, что мне делать. Не знала, как выжить в этом мире, но знала одно, этот мир начинал мне нравиться.

***

Каждую неделю мы проезжали по этой дороге на дачу, а вечером воскресенья возвращались домой. Сегодня бабушке нездоровилось. Она позвонила нам рано утром и попросила приехать. Сказала, что ничего серьезного, но папа чувствовал, что что-то произошло. Несмотря на такую рань, родители не стали медлить. В универ мне нужно было только к десяти, и я напросился с ними. Дорогу ещё застилал туман, когда мы были на месте. Бабушка была в доме. Она выглядела плохо. Сказала, что скорая уже едет и тяжело задышала. Дальше всё словно в тумане, помню только, как приехала скорая помощь и, осмотрев бабушку, сказали, что нужно срочно везти её в больницу. В универ в этот день я так и не пошёл. Я остался на даче вместе с отцом, а мама поехала в больницу с бабушкой. Мы пробыли на даче до вечера, ожидая звонка из больницы. И вот, около семи они позвонили, сообщив, что с бабушкой всё в порядке. Тогда мы отправились домой.

Я знал, что у бабушки было плохо с сердцем, и знал, что когда-нибудь мы не успеем приехать, как и скорая. Но я не привык думать о плохом ведь всегда стоит надеяться на лучшее.

Глядя на мелькавшую за окном дорогу, мне вдруг стало спокойно. Сегодня было слишком много стресса, и я даже не думал спать, но меня уже клонило в сон. Сквозь полузакрытые веки моё внимание привлекло что-то странное на обочине дороги. Это что-то было ещё довольно далеко, когда я понял, что это всего лишь девушка. Но поравнявшись с ней, я заметил на её спине крыло. Всего одно крыло чёрного цвета. Тогда я подумал, что, скорее всего она идёт с какого-нибудь карнавала или вечеринки, но в глубине души даже надеялся, что она бабушкин ангел, сохранивший ей жизнь.

***

Когда я говорила, что этот мир начинает мне нравиться, я и не думала, что мне придётся заночевать на улице, но видимо всё к этому и шло.

Когда машина съехала с дороги на обочину, я не знала чего ждать. Внутри сидело два человека мужчина лет сорока и юноша двадцати пяти лет, они предложили подвезти меня. Спросили, куда я направляюсь и мне впервые пришлось солгать. Эти людские пороки мне совершенно не нравились ведь лгать, в глубине души зная правду, раньше я считала самым худшим. Ложь никогда не украшала человека, а наоборот очерняла его, тогда, что говорить об ангелах? Ах да, совсем забыла я больше не ангел и была вольна делать всё, что вздумается, но я не хотела.

Я солгала тем людям, сказав, будто жду друзей. Конечно, они мне не поверили, но не стали настаивать и просто уехали.

Будь это другие люди, я бы с удовольствием прокатилась до города не тратя времени на дорогу, но тот юноша смотрел на меня так, словно видел, кем я являюсь на самом деле. Я испугалась. Испугалась того как отреагируют люди. Испугалась того, что они начнут задавать вопросы, а я не буду знать, что ответить.

Глава 2. Как перестать быть Ангелом

Ангелы не чувствовали холода, поэтому, когда по рукам и спине пошли мурашки, я, наконец, осознала, что вскоре окончательно обращусь человеком или же умру. Это, смотря, что я сделаю в этом мире.

Все мои братья и сёстры уже давно спали вечным сном, лишь я продолжала бродить по свету, но даже тогда, интуитивно предчувствовала скорую гибель.

Я знаю, что умирать страшно. Наблюдала это миллионы раз. Я была в палатах больных, и своими глазами видела, как они мучаются перед смертью, но, по крайней мере, для них было место, где они окажутся после смерти, а было ли такое место для меня я не знаю.

Размышления на тему смерти в холодном лесу было не лучшим занятием, но другого мне сейчас не хотелось. Прижавшись спиной к сосне и обняв колени дабы согреться, мне оставалось только дожидаться утра. Ночное небо сегодня было моим соседом. Оно было ясное, не затянутое облаками. А далёкие огни загорались то там, то тут, будто просыпаясь ото сна. Над головой тихо шуршали кроны деревьев, пропуская сквозь себя холодный ветер. Где-то вдалеке послышалась кукушка. Она отозвалась лишь единожды, и её голос поглотил лесной шум.

Мне было темно и страшно. Глухой шелест травы вызывал тревогу. Я боялась этого звука. Казалось, кто-то идёт ко мне, но это было всего лишь моё воображение. Тогда я не заметила, как погрузилась в сон.

За мной кто-то гнался. Гул машин звенел в ушах, но я и не думала убегать, а точнее не могла. Темнота поглощала мой сон, но тонуть в ней, как и всё живое, мне не хотелось. Теперь я знала, чего я так боялась…

Сон прервался внезапно. Словно кто-то схватил меня за шкирку и вытащил оттуда. Но когда я открыла глаза, всё было спокойно. Я не была в лесу, я была в незнакомом мне месте. Кровать, на которой я спала, была мягкой и приятно пахла. Поднеся к себе край одеяла, я вдохнула новый запах. Это был дивный аромат лаванды. Сев на кровати, в комнате обнаружилось зашторенное окно, через которое пробивался дневной свет. Вскочив с постели, я подбежала к нему, одёрнув шторы. Солнечный свет ударил в глаза, заставив зажмуриться. Привыкнув к свету, я вернулась к кровати. Рядом на стуле были аккуратно сложены вещи. Так как своей одежды в комнате я не нашла, то надела то, что было предложено. Старенькие джинсы сидели на мне как влитые, а вот футболка с единорогом оказалась велика, но выбирать не приходилось.

В дверь постучали, через секунду на пороге меня встретила женщина. Русые волосы волнами спадали с плеч, а в глазах цвета летней листвы, выражалось чувство радости. Вокруг глаза обрамляла мелкая сеть морщин. Увидев, что я встала, она радушно поприветствовала меня.

— Доброе утро. — У неё был очень мягкий голос, не зная, как отреагировать я поспешила ответить ей тем же.

— И вам доброе…

— Ты хорошо спала?

— Простите, а где я?

— Вчера уже за полночь мы с мужем возвращались на нашу дачу и увидели тебя на обочине. Ты вся дрожала, кожа была холодная как лёд. Мы побоялись, что с такой юной девушкой может что-то случиться, и забрали тебя к себе. — Поведала женщина, поправляя шторы. — Я Ирина, а как твоё имя? — оборачиваясь ко мне.

— Руж. — только и смогла проговорить я. Ведь никто не спрашивал моего имени уже очень давно.

— Руж? Ты иностранка? — Уточнила она, приподняв левую бровь.

— Н. нет. Просто родители очень любили странные имена.

— Ясно. А я уж было подумала, что встретила иностранку. Я так давно не была в отпуске, что уже готова просто слушать о других странах.

— Я много где была. Если хотите я расскажу что-нибудь.

— С радостью послушаю, но не сейчас. Прости ты, наверное, голодна? Давай пока я готовлю что-нибудь, ты расскажешь мне о себе.

Это было именно то, чего я боялась. Я боялась расспросов о себе и теперь не знала, как поступить. Снова врать или выкручиваться, придумывая отговорки? Но, несмотря на все сомнения, мне пришлось согласиться.

Маленькая кухонька вмещала в себя много разнообразной техники от микроволновки до посудомоечной машины. Казалось, будто всё здесь обустроено для комфортного проживания, но такое изобилие техники сделало это место безликим и совершенно обычным. Кухонный гарнитур, тянущийся от окна, был бордового оттенка с каменной столешницей. Посреди кухни располагался овальный стол с шестью стульями с изогнутой спинкой. Два окна на противоположной стене были завешаны белыми тюлями, а подоконники заставлены различными растениями. От множества разнообразных цветов, до зелени вроде укропа и базилика.

— Ты любишь цветы? — Мельком взглянув на меня, одновременно доставая продукты.

— Да. Мне нравятся цветочные запахи. — Проговорила я, не задумываясь, проходя на кухню.

— Ты уже бывала в наших краях? — спросила Ирина, что-то нарезая на деревянной доске.

— Давно. Но если честно я уже и не помню, что здесь было. Но, по-моему, на месте этого дачного поселка, когда то были красивые луга.

Женщина замерла, перестав резать.

— Да здесь были луга, но это было несколько сотен лет назад. — Поведала она, с недоумением уставившись на меня. Тогда я поняла, что сказала лишнее. И кто меня за язык тянул.

— А… Ну, я просто много слышала об этих местах. — Судя по всему моё оправдание её устроило, и Ирина продолжила готовить.

— Как по мне, так этот посёлок слишком старый. Да здесь ещё живут люди, но место неподходящее. Ведь эти дома, можно сказать, стоят на болоте. Неизвестно, через сколько лет, оно окончательно утащит их под землю. — Так откуда ты? — В тот момент, когда я услышала этот вопрос, подумала: «Только не это!» Паника подступала, охватывая тело. Вдохнув поглубже, я сказала первое пришедшее на ум.

— Я пришла издалека. Не подумайте, я путешествовала по свету, а потом… — Мне не хотелось продолжать это вранье. В душе всё свернулось от отвращения к самой себе.

— А потом?

— Группа, с которой я путешествовала, пропала. Они бросили меня без еды и воды и, мне ничего не оставалось, как пойти вперёд. В первом же посёлке я заявила об их пропаже, но как выяснилось позже, они разъехались по домам и были в полном порядке.

— А твои родители тебя не искали?

— А, у меня нет родителей. — Женщина опешила, и с тоской взглянув на меня сочувственно произнесла:

— Прости, пожалуйста, во мне никакого такта. Я не должна была спрашивать.

Не могла же я сказать этой доброй женщине, что родителей у меня никогда и не было. Ведь Ангелы не рождались, а появлялись из веры людей, а если угасала вера, гибли и ангелы.

— Ничего, я не расстроена. — Больше к этому вопросу мы не возвращались.

В обед приехал муж Ирины. Его звали Павел, но мне было проще обращаться к нему Павел Григорьевич. Не понимаю, откуда во мне взялась эта черта, как обращаться к людям, что выглядят старше, но я не могла звать этого человека лишь по имени, да и Ирину я больше так не звала. Ирина Владимировна, так мне было проще, словно выказывая уважение старшим, но я осознавала, что куда старше любого человека на этой планете.

Павел Григорьевич оказался очень приятным собеседником. Он рассказывал о том, как ходил по лесу со своим, сыном выслеживая оленя. Как он сломал ногу, когда решил забраться на дерево и ещё много чего. Мне нравилось слушать ведь в такие моменты мне не приходилось врать.

Узнав о том, что группа, моя группа с которой я путешествовала, бросила меня на произвол судьбы, а родителей у меня нет, этот человек позволил мне остаться у них на несколько месяцев. А именно, до того дня пока их бабушка не выздоровеет.

Нужно было приглядеть за садом в отсутствие хозяев, а так как ни Ирина и Павел не могли этого сделать из-за работы, это попросили делать меня. Что-то вроде благодарности. Но мне было не сложно. Ведь как я уже сказала, я люблю растения, а в особенности ароматные цветы и травы.

Глава 3. Сад

С того дня, как меня подобрали на улице словно брошенного щенка, прошёл почти месяц.

За всё это время Ирина и Павел приезжали трижды, чтобы проверить меня. Я знала, все люди не доверяют незнакомцам. В первую неделю они отнеслись ко мне с опасением, с трудом решившись оставить меня одну, но вернувшись спустя шесть дней их опасения растворились.

Я как раз была в саду и поливала растения. Лилии, которые как, оказалось, очень любила Виктория Семёновна, мать Павла Григорьевича, росли очень быстро. Не знаю, как так выходило, но к какому бы растению я не прикасалась, оно начинало расти куда быстрее. Ирина Владимировна тогда очень удивилась и обрадовалась. Тем же вечером нарвав букет лилий, они отправились в больницу.

Остальные растения росли в ещё более завидном темпе. Так быстро, что иногда мне самой приходилось срезать распустившиеся бутоны, чтобы они не пропадали зря. Тогда Ирина Владимировна сказала, что эти букеты можно продать. Так она начала заниматься продажей цветов, распространяя их по ближайшим цветочным магазинам.

Сегодня они приехали неожиданно. Я была в саду, и всегда когда я возилась с растениями, я погружалась в себя, абстрагировавшись от остального мира, так было и сегодня. Я не замечала и не слышала шагов по направлению ко мне, а опомнившись, обнаружила Ирину, стоящую за спиной.

— Прости, я тебя напугала? — с виноватым видом взглянув на меня.

— Ничего. Это я виновата. Надо было следить за всем, а я…

— Не оправдывайся. Всё в порядке, — успокоила она меня. — Ты сейчас свободна? — посматривая на только пересаженное растение с уже политой землёй.

— Да я уже закончила. Что-то случилось?

— Нет, нет. Ничего такого. Просто сегодня с нами приехал наш сын. И я вспомнила, что вы не знакомы. Хотя мы тебя уже достаточно хорошо узнали.

Ирина Владимировна позвала меня в дом. Там, сидя за кухонным столом, Павел Григорьевич и юноша двадцати пяти лет, над чем-то весело смеялись. Стоило нам подойти ближе, как эта идиллия разрушилась. Лицо парня исказилось в неприветливой гримасе, и я поняла, что это тот юноша, что я видела на дороге. Тогда я не думала, что он сын Павла Григорьевича, но теперь видела — они похожи.

Увидев меня, он напрягся и внимательно осмотрел. Относился явно с подозрением, словно ожидая от меня какого-то подвоха.

— Руж, это наш сын Максим. Учится на факультете искусств. — Представила женщина, даже не замечая открытой неприязни собственного сына.

— Привет. — Стараясь не придавать его отношению большого значения, я решила проявить приличие. Он не рвался вступить со мной в контакт или начать разговор, да и на моё приветствие, когда его мама представила нас друг другу, он никак не отреагировал. Всего лишь жестом показав, что рад знакомству, он вышел из кухни.

— Прости его. Он не со зла, — радушно промолвила Ирина Владимировна, смотря на его отдаляющийся силуэт. — Просто в последнее время в институте некоторые проблемы.

— Ничего. Я понимаю. — На самом деле я не понимала. Я помнила тот взгляд, через стекло автомобиля, но сейчас это был словно другой человек.

За те два дня, что они провели на даче, мне удалось немного узнать о Максиме. Например, он каждый вечер запирался в комнате на втором этаже и читал книги. В тот же момент он мог всё бросить как есть и в приступе вдохновения рисовать до восхода солнца. Он не любил хлеб, даже ни разу не прикоснулся к нему, за все приемы пищи. Каждый день от недосыпа он был с мешками под глазами, но даже это не могло испортить его лицо. Ведь морозные голубые глаза напоминали мне о том, как холодно он относился ко мне.

Сегодня утром, проходя мимо его комнаты, я заметила, что дверь приоткрыта и, не удержавшись, заглянула внутрь. Максим сидел на подоконнике и что-то сосредоточенно вырисовывал в альбоме. Чёрные как смоль волосы были зачёсаны назад, открывая белоснежное лицо. Нахмурив брови, казалось, он ничего не замечает вокруг, так я думала, но когда моя рука дёрнулась, непроизвольно толкнув дверь, он тут же взметнул на меня пристальный взор льдистых глаз. Его губы были плотно сжаты в раздражении. И тогда я поняла, что натворила. Он наконец-то отыскал что-то важное для себя, увидел главную деталь, а я разрушила всю атмосферу и его вдохновение.

— Прости. — Только и смогла я сказать и поспешила уйти. Мне было плохо. Я корила себя за то, что сделала, ведь знала и понимала, как для людей важна такая малость как вдохновение нахлынувшее внезапно.

Глава 4. Руж

Когда я увидел девушку, о которой упоминал отец, я в ту же секунду признал в ней странную незнакомку с дороги. У этой девушки были короткие до плеч ярко рыжие волосы с красным отливом. Они напомнили мне закат. И тёмные карие глаза, в которых таилось что-то, чего я никак не мог понять. Я так же видел и её крыло. Отчётливо видел и задавался вопросом, почему родители до сих пор не упомянули об этом? Они словно были слепы.

Её звали Руж, я слышал, как мама представила её, но не смог выговорить и слова. Я был в ступоре. Она поздоровалась со мной, но вид у неё был такой, словно я её пугаю. Не сумев произнести и слова, я лишь качнул головой и поспешил скрыться в своей комнате.

Странная. Она была странная. Но на данный момент меня это не волновало, ведь я согласился приехать на дачу лишь по той причине, что мама сказала, будто бы здесь меня точно настигнет вдохновение. Не стану отрицать, она была права. За городом было спокойно, а в перенаселённом городе было не продохнуть, как и в квартире, а ещё инцидент с бабушкой. От такого стресса мне совсем не удавалось рисовать, даже зная, что всё уже хорошо руки не двигались, стоило мне увидеть холст или хотя бы белый лист.

Здесь вдохновение настигало меня внезапно. Оно захлёстывало меня каждый раз с новой силой, словно пытаясь, затащись в себя, чтобы я увидел мир таким, каким мне хочется его видеть. Каждый в группе в универе говорил о том, как к нему приходит муза. Некоторые, даже умудрялись описать её, в основном как девушку, но моя муза была невидима. Когда она появляется, я чувствую лёгкое покалывание в правой руке. Это мой сигнал к началу работы. Здесь такое повторялось вновь и вновь, будто здесь был самый эпицентр вдохновения.

Этой ночью я практически не спал. Я делал в альбоме набросок своей будущей картины, и её следовало написать до выпуска, то есть за оставшиеся полгода. Кто-то скажет, что это достаточный срок, но не для меня. Я не привык работать спустя рукава, ведь уже решил стать профессиональным художником.

Я был погружен в себя и почти дорисовывал набросок, когда послышался какой-то громкий стук. В ту же секунду моя муза скрылась, оставив меня в одиночестве. Дверь в мою комнату была открыта настежь. На пороге стояла Руж. Тогда я понял, она наблюдала за тем, как я рисую, но мне это не понравилось. Никто никогда не видел моих набросков и не увидит, наверное, по этой причине внутри меня бушевала злость. Руж была в растерянности, как и я, я понимал это, но никак не мог перестать злиться за то, что она прервала моё вдохновение, которое итак не было частым гостем. Извинившись, она сбежала вниз по лестнице.

Спустившись с подоконника, я поспешил закрыть дверь, и на этот раз, заперев на замок. Так мне было спокойнее. Вернувшись на свое недавнее место, я стал дожидаться возвращения музы.

Из-за вчерашнего происшествия эта девушка старалась не смотреть мне в глаза за завтраком, как впрочем, избегала со мной и других встреч. И я понимаю её. Если бы меня игнорировали и не произнесли и слова в мой адрес с момента знакомства я поступал бы так же. Это была целиком и полностью моя вина.

Глава 5. Первый сон о…

В воскресенье, вечером, когда Павел Григорьевич вместе с семьёй вернулись в город, мне вновь стало дурно. Такое происходило уже не в первый раз, но поначалу я не обращала на эти приступы никакого внимания. Теперь же я вновь ощутила это. Это чувство было похоже на то, будто бы всю мою энергию растратили и совсем не физическую энергию, её я тратила сама, роясь в саду, а душевную.

В груди всё болело и хотелось плакать в три ручья, чтобы выплакать все плохое. Всю печаль гнетущую меня до сих пор, но я не могла. Просто не знала, как это сделать и слёзы не лились, их вообще не было. Я не умела плакать. Видимо так сказывался мой опыт. Но я никогда не назвала бы это опытом, это был груз, что мне придётся нести до самого конца.

Я едва смогла уснуть, когда увидела сон о прошлом. Это меня испугало. Среди ангелов бытует мнение, будто когда мы видим собственную жизнь сквозь призму снов, это предвестник нашей смерти, но стоит увидеть день, что был твоим последним днём, ты умрёшь.

Я боялась. И пусть это был третий подобный сон, дрожь и ощущения приходящие во сне, даже они не давали мне проснуться от этого кошмара.

Я видела лес. Я знала, что мне нужно только забрать душу девочки, что вот-вот умрет, наткнувшись на дикого волка. Эта девочка сбежала из дома неделю назад, родители, скорее всего, ужасно волновались за неё, но им не суждено было увидеться вновь. Мне было жаль её, но я ничего не могла сделать. Ангелы не могли вмешиваться в дела смертных и то, что произошло в следующий момент, не было моей виной, но я корила себя. Волк убил её ради того чтобы прокормить волчат. Я понимала, таков закон природы, но он казался мне несправедливым.

Коснувшись дымчатого облака, застывшего над ещё тёплым телом, душа девочки отправилась туда, где ей самое место. Это была первая, спасённая мной, душа.

Сидя в кровати, я размышляла, а могла ли я сделать хоть что-то в тот момент? Что если бы я поступила иначе? Иначе как? Я даже не имела представления, что значит иначе? Я не могла нарушить правила, но всё же если бы всё можно было изменить, как бы я поступила?

Нет. Не думаю, что я смогла бы пойти против своих. Хотя, какая теперь разница? Все они были мертвы и это же в скором времени, ждало и меня.

Глава 6. Холст

С самого утра телефон не переставал трезвонить. Я знал, что это была Ленка. Мы учимся на одном курсе. Но отвечать на её занудные звонки и участвовать в разговоре, мне было лень. Когда телефон перестал звонить, послышалось пиликанье.

— Смска? — Спросонья, ища мобильник на тумбочке. Разблокировав, яркий свет экрана ударил в глаза. Прищурившись, я постарался разобрать, что написано в сообщении.

«Я всё ещё жду, когда ты объявишься на парах. Нам о многом надо поговорить! Перезвони мне. Я попробую помочь тебе с картиной»

— Помощь? — Нет, она больше не была мне нужна. Я уже знал, что изображу на холсте, но до сих пор не знал как. Откинувшись на подушку, я решил доспать оставшиеся двадцать минут своего законного сна.