Бесплатный фрагмент - Девчонки, погоны. Книга IV

Часть первая. Абитуриентки

1

Старенький вагончик, мерно покачиваясь, неторопливо катился по рельсам, дробно постукивали колесные пары, отбивали они одним им ведомый ритм. Деревянные лавки, безжалостно изрезанные надписями, давно облупились, лак с них сошел лет двадцать тому назад. Старичку-ветерану путей сообщения пару годков назад исполнился полтинник, но его по-прежнему рачительно держали в общем строю, на покой не отправляли.

В полупустом вагоне ехала на вид пожилая женщина, возможно, ровесница ветерана железнодорожных войск. Из-под простенькой вязаной шапочки пассажирки выбивались седые пряди коротко остриженных волос, недвусмысленно намекали на ее возраст. Казалось издали, что женщина дремала, но по ее щеке катилась серебристая капелька. Саша не спала, ей было плохо.

От невыносимой боли в нестерпимо раскалывающейся голове, от владевшего ею все последнее время отчаяния хотелось броситься на пол, выть и реветь, кататься по полу и стучаться головой об стенку, но Сашенька не могла себе этого позволить. Она терпела, она привыкла терпеть эту адову боль, жить через «не могу».

— Ничего, мы скоро доедем… — шевельнулись едва-едва слышно ее потрескавшиеся губы. — Доедем, выпью одну таблетку…

Сильнодействующих таблеток оставалось немного, их приходилось всемерно беречь. Они ненадолго, но приносили временное облегчение, позволяли, хоть и совсем на непродолжительное время, но позабыть о невыносимой боли, потерять ее и спрятаться от самой себя в непродолжительном эфемерном забытье.

Позади Саши сидели две бабки-старушки, невнятно бубнили о том, как хорошо им лет сто назад жилось при коммунистах:

— Квартиры бесплатно давали…

— Колбаса копейки стоила…

— В институтах бесплатно учили…

Открыв глаза, Саша посмотрела в окошко. Девять с половиной лет тому назад она девятнадцатилетней девчонкой ехала поступать на вновь открывшийся факультет тыла и тылового обеспечения, куда начинали набирать курсантов из девушек.

— Как давно все это было, — смахнула несчастная женщина навернувшиеся слезинки. — И как будто это было вчера…

Одни девчонки прилетали самолетами, другие ехали поездом, иные путешествовали на междугородних автобусах.

Возле КПП собиралась толпа. Особенно переживали родители и родственники абитуриенток, будущих курсантов.

— А где они все будут жить? — прицепилась чья-то мамаша до девушки с погонами старшего лейтенанта и не отцеплялась от нее, ходила за офицером по пятам. — А как их будут кормить? И сколько раз в день они будут питаться? А на чем они все будут спать? А мы сможем на все сами посмотреть? А мы…

С Сашенькой никто не приехал. Ее родители всегда были очень занятыми людьми, а потому поступать она отправилась одна и без всякого сопровождения. Глядя на других, ей было немного обидно за себя. Никто за нее заинтересованно не спрашивал:

— Как и когда можно будет навестить нашу дочь?

Никто живо не интересовался ее дальнейшей судьбой:

— А когда нам все за нашу дочку будет точно известно?

Родителям других девчонок обстоятельно всем отвечали, им все подробно разъясняли. Папаши и мамаши удовлетворенно отходили в сторонку, быстренько нашептывали на ухо своим любимым дщерям, и те, успокоенные, вливались в общий поток.

Дневальные по КПП разделяли толпу на две части:

— Абитуриентки проходят, сопровождающие остаются!

Юные девчонки с полученными в военкоматах направлениями на руках пропускались на территорию военного городка.

Там девчат собирали в группы и организованными партиями вывозили в учебный центр, куда-то за город.

Курсанты из соседнего пехотного факультета активно помогали производить рассадку девчонок на подъехавшие автомобили.

— Девчонки, не торопитесь! — успокаивали молодые парни самых нетерпеливых. — Всем хватит места! Всех перевезут! Успеете попасть в пекло, не торопитесь в чан с кипящей смолой! Рогатых и хвостатых чертей с избытком хватит на всех вас…

Взволнованные абитуриентки кучно толпились возле машин, их проверяли по спискам, разбивали на группы, помогали забираться в кузов. Второкурсники откровенно разглядывали будущих курсантов женского пола, втихаря и незлобиво прикалывались:

— Глянь-ка, Гриш, на ее юбку-разлетайку! Ставлю пять баксов на то, что узнаю, в какой горошек у нее ее трюселя!

Стоявшая в двух шагах, Сашенька прекрасно слышала треп молодых бретеров-разгильдяев, со старательно затаенной улыбкой на губах хотела посмотреть на то, чем это действо закончится.

Свои трусики, простенькие и застиранные, она ни за что на свете этим оболтусам не показала бы. Случись с нею подобное, она на месте умерла бы от невыносимого стыда.

— Сейчас будет цирк! — прошептал Гриша.

Опрометчиво подошедшая к своей экипировке девица, пытаясь зацепиться за подножку, очень высоко приподняла правую ногу, и в это время налетел ветер-шалунишка, он задрал широкие полы вверх, и анонсированное ранее представление вмиг началось.

— Дура, одерни юбку! — выкрикнула громко Саша и прикрыла ладошкой злорадную усмешку. — Юбка задралась!

— Ой! — осознала Ольга Левченко, что она обидно засветилась всем своим нижним бельем. — Опустите, мальчики, меня!

Не слушая ее крики-вопли, бравые курсанты-помощники ловко подхватили девчонку за ее обнажившиеся ягодицы, подкинули вверх. Со всей возможной аккуратностью затолкали они девицу в кузов, с милыми улыбками на лицах развели руки в стороны:

— Извиняйте нас, милая дамочка! Знали, куда собрались!

Словно ветром сдуло девчат с автомобильной площадки. Они суматошно рылись в своих вещах, вынимали из сумок новенькие и сильно потертые джинсы, дорогущие спортивные костюмы и простенькое трико. Скоренько поддевали девки под себя штанишки. Старательно приводили они свой внешний вид в соответствующую сложившимся обстоятельствам форму.

— Спасибо вам, папа и мама! — вытащила, зло выдыхая, Саша из своей тощей походной сумочки потертые, застиранные шорты, быстренько поддела их под юбку. — Даже одеть мне нечего. Стыд и срам! Удавиться и не жить! Стыд и срам…

Зарабатывали ее родители крайне скромно, а потому Сашенька похвастаться своим гардеробом особо не могла. В дорогу ей ничего нового не купили, отправили во всем стареньком.

При этом папа и мама мотивировали свои действия тем, что Саша скоро сядет на полное государственное обеспечение, одежда из прошлой жизни их дочке попросту больше не понадобится, а потому и не след им производить бессмысленные траты…

Комбат, майор Штерн, привела с собой капитана Саркисян, передала ей из рук в руки своих сестер, одну плоть от плоти родную и двух сводных. На женском лице отобразилась вся серьезность наступившего момента, и Леся торжественно произнесла:

— Вот они, Марго, мои дражайшие кобылки. Вверяю я их тебе! Слушаться, девки, капитана Саркисян, как меня! Одно ее замечание, порешу всех на месте! Направо! Шагом марш!

Сдерживая едкие смешки, сестрички бодро зашагали за Марго, которая вывела их прямо в район автостоянки. Тут-то и обнаружили сводные сестрички командира батальона, Ника и Вика, двух своих кавалеров, которые клятвенно обещались их встретить.

— Мы вас уже обыскались! — прошептала Ника одними губами. — Веня, ты будешь лишен очередной близости!

«Интересно-интересно! — подумала про себя Сашенька. — А наши-то миленькие сестрички-близняшки не так уж и просты! Уже и хахалей себе среди курсантов успели они скоренько завести, и даже они не пытаются этого скрыть. Может, они уже давно вместе живут! А у меня еще никого и ни разу».

— Сказали ему… — хмыкнула Ника. — Вояки…

Заполучив в руки список, Костя важно принялся сколачивать очередную группу для посадки в машины, выкрикнул:

— Кошкина Александра!

Услышав свою фамилию, Саша встрепенулась, подняла правую руку вверх, громко и торопливо ответила:

— Есть такая!

Веня галантно взял девушку за руку, отвел в сторонку.

— Найденова Гита! — зачитывал Костик.

Группа быстро росла, юные девчонки в открытую и исподтишка приглядывались, внимательно присматривались друг к другу.

Возможно, им придется сосуществовать вместе не один день и даже не один год. Всякое может случиться с ними за это самое время. Пять лет — довольно немалый срок…

— Интересная подбирается компания! — проговорила Сашенька негромко и только для самой себя. — Не знаю я пока ни черта, кто, кому и кем у нас приходится и доводится, но три неплохо упакованные девчонки явно же из непростых! — смотрела Кошкина в упор на Славку-Станиславу, Вику и Нику. — Если держаться к ним поближе, то, может, и мне что обломится от всяких щедрот и разных благ начальственных. А мне, по кругу сирой и нищей, любая поддержка со стороны никак не помешает…

К стоянке подошел подполковник Шпак. Он улыбнулся немного нервничающей Штерн и ободряюще произнес:

— Не переживай, Леся! Все у девчат сложится нормально.

— Хотелось бы… — протянула, покусывая губки, майор.

— Готова их группа к отправке? — сощурился Макс.

— Вон они стоят у машины! — вздохнула Леся.

— Я могу подбросить их на джипе, — предложил Шпак.

Окидывая взглядом толпу, комбат поморщилась:

— Не стоит нам с самого первого дня афишировать, что они у нас из блатных. Начнутся сразу гнилые базары. Доедут со всеми вместе. Не кисельные барышни, не рассыплются от тряски…

Макс приблизился к готовящейся рассаживаться на откидных скамейках группе девчонок. Девчата волновались и не поднимали глаз, хмурились и нервно покусывали губки.

— Курсанты, ко мне! — скомандовал Шпак, и Жора и Гриша, Веня и Костик стремглав выполнили его приказ, вмиг выстроились в одну шеренгу, вытянули подбородки. — Поедете с колонной! Места для вас мы освободим… — усмехнулся подполковник.

Развернувшись к группе юных девчат, Шпак прошелся глазами по строю взволнованно дышащих абитуриенток, сделал вид, что его выбор носит абсолютно случайный характер, приказал:

— Ты… ты… ты… и ты, поедете в моей машине! Курсанты, в кузов! Колонна выходит через пять минут!

Ошеломленные сестрички и вместе с ними Даша Чиж расселись в машине большого начальника, сидели и боялись громко дышать, выдыхали из себя воздух только через раз.

— Зараза! — моргнула Саша недовольно. — Надо было поближе к сестричкам стоять! И ехала бы в джипе, а не тряслась бы, дура, на жесткой лавочке легкового грузовика! Век живи и век учись! Нечего было, раззява, рот глупой вороной разевать…

На этот раз удача повернулась к ней не тем боком или вовсе и не боком, а чем-то иным, скорее, своим тылом…

Без удачи трудно прожить на белом свете. А удача — дама весьма переменчивая. С утра порой во всем фартило, к вечеру по всем фронтам светили облом и неудачи. С другой стороны, как и на что посмотреть. Кому-то нравилось одно, кому-то — совершенно другое. Количество прибывающих абитуриенток значительно превышало возможности имеющихся в наличии общежитий, а потому последние группы размещались в солдатских палатках.

— И как тут можно жить? — посмотрела Сашенька на сестер, с которыми она должна была сосуществовать в одной палатке.

В душе у нее росло и ширилось полнейшее непонимание. Если с самых первых дней девиц, особо приближенных к императору, вышвырнули в чистое поле, то что же ожидать им всем дальше.

С другой стороны, сестрички прибыли в лагерь на джипе, а это тоже о многом говорило. Саша никогда не поверила бы в то, что их грозный подполковник взял, ткнул в трех комбатовских сестричек наобум и попал в них совершенно случайно. Нет, ей следует кровь из носа, но сблизиться с этими сестричками…

— Сестрица наша во всем виновата! — ворчала Вика. — Тянула с нами она до последнего дня! Вот и остались нам места в дырявых палатках! А могли бы мы сейчас припеваючи жить в общаге! Я ей вечером все выскажу! Пусть она меня за это и придушит, но я и здесь молчать не буду! Дудки ей!

— Будет оно тебе, сестричка, нудно зудеть! — излучала Славка благодушное спокойствие. — В общаге прописалась невыносимая до ужаса жара! Кондиционеров в комнатах там нет! А в палатке у нас свежий ветерок поддувает, и не столь жарко!

— Ну, если на все посмотреть с этой стороны, — вставила Саша свое веское словечко, чтобы с чего-то начать знакомство с комбатовскими сестричками, — то нам еще крупно повезло…

— Спору нет, жить можно… — подытожила Ника.

— А грязище-то вокруг! — поморщилась Саша брезгливо. — Такое ощущение, что до нас тут дикие свиньи табунами жили!

— Лучше бы сказать, что дикие и вонючие козлы! — щерилась Дашка Чиж. — Мужским духом все насквозь пропахло…

До самого вечера занимались они обустройством своего быта. Дело нехитрое, но весьма важное и трудоемкое. Пока все матрасы и подушки от всей пыли выбьешь, одеяла вытрусишь, пока из палатки весь годичный мусор выгребешь, семь потов сойдет, провоняешь до самых последних трусов.

— Девки, а где тут у них течет горячая вода? — стояла Ника возле длинного умывальника и непонимающе хлопала своими пушистыми ресничками. — Это чё, блин, за издевательство, а? Как, блин, с этим нормальные люди рядом стоят и живут, а?

К длинной и широкой железной трубе было приварено штук двадцать сосков с холодной водой, и ни в одном из них не имелось ничего похожего на горячую воду. Полный капут…

— Каменный век! — протянула озадаченно Саша. — В кино я про развитой социализм ни разу этакого не видела…

— Полный писец! — высказалась Вика. — Это точно…

— В бочке есть теплая вода, — показала Славка пальцем на летний душ. — Днем вода нагревается под солнцем…

— Отель пять звезд! — фыркнула Ника. — Все включено!

Озадаченно моргая, Даша поддержала беседу сестер:

— Кругом по лагерю мужики шастают, так и норовят тебе под юбку заглянуть! А ты на виду у всех и заголяйся?

— Представьте себе, девчонки, что вы у нас отдыхаете на пляже, — предложила с улыбкой Сашенька Кошкина. — Абстрагируйтесь от реальной действительности и живите своим миром!

— Интересная, Саша, у тебя философия! — прищурилась Славка и внимательно посмотрела на Кошкину. — Прикольно…

— Прикольно! — заявили в один голос обе сестрицы Найденовы. — А нам тут все жутко нравится! Как в турпоходе! Мы давно уже мечтали пару деньков пожить в туристической палатке…

Жизнь, по их мнению, налаживалась, оставались лишь только небольшие, временные и легко преодолимые трудности.

Мучаясь на жестком матраце, из которого во все стороны лезла рыжая и свалявшаяся в камешки вата, Сашенька думала о том, что не совершила ли она самую большую в своей жизни ошибку, толком не доучившись в своем университете, уйдя из него, невозможно, с точки зрения простого нормального человека, поменяв всю свою жизнь. Не поменяла ли она с дуру шило на мыло…

Первое острое шило вылезло еще ночью. Задул сильный ветер, и на палаточный городок обрушился тропический ливень.

Саша прислушивалась к шуму разгулявшейся стихии, внезапно она вдруг поняла, что что-то в нем непонятно изменилось, что-то случилось у них с палаткой, в ней появилось странное журчание. И с каждой минутой оно угрожающе усиливалось.

— Полундра, мы все тонем! — обнаружила Дашка Чиж течь в их брезентовом убежище. — Нас заливает с порога!

— Спасайся, кто может! — завизжали сестры Найденовы.

— Полный писец! — проворчала Ника. — Приплыли…

— Дождались! — поддержала упадническим голосом свою сестру Вика. — Пароход еще не отплыл, а уже получил в бок смертельную пробоину! Мы все погибли еще у пирса. Печальный исход…

— Все вещи быстро наверх! — скомандовала Славка. — Я кому сказала, лежебоки! Завтра будете охать и стонать…

Вспомнив про ржавый совок, валявшийся в углу, Сашенька схватила его в руку и выскочила из палатки. Она догадалась, в чем могла таиться причина их внезапного потопа. Саша принялась споро расчищать перед входом канавки, по которым должна была уходить бурными потоками прибывающая дождевая вода.

Найдя себе иной фарватер, мутные потоки устремились в обход палатки, перестали волнами перетекать через ступеньки.

— А ты, девка, ничего! — посмотрела Славка с уважением на промокшую до нитки Сашку. — Переодевайся, замерзнешь!

Угрюмо пожевав губами, Саша не стала притрагиваться к своей сумке, знала, что на смену у нее там практически ничего не было. Сев на краешек нар, она поджала под себя ноги, глухо буркнула:

— Да ладно, я так перекантуюсь…

Смекнув, что их промокшей соседке по камере элементарно не во что переодеться, сестры Ковальчуки переглянулись, подтянули к себе свои объемистые баулы, принялись в них рыться.

— Саша, держи! — протянула Вика новый комплект белья.

— Сашка, лови! — подкинула Ника запасной спортивный костюм. — Быстренько переодевайся!

— Девчонки, я не могу! — выставила Саша Кошкина перед собой протестующие руки. — Вы меня, девчонки, еще не знаете! Я не могу взять эти вещи у вас. Ничего, я так обсохну…

Славка тут же на месте пресекла все ее попытки отказаться от их помощи, а потому замерзнуть и простудиться, сказала:

— Как говорит наша сестрица, это даже не обсуждается! Взяла, подруга, вещи и быстро переоделась! Завтра вернешь…

Пока Кошкина переодевалась, Вика извлекла из сумки пузатую бутылку с армянским коньяком, разлила по стаканчикам:

— Мое «НЗ», берегла на черный день. Но слишком рано для нас судный час настал, не дожил коньяк до хорошего дня! Ох, чует мое сердце, это последняя в моей жизни пинта вина! Ох, как от сердца своего, девчонки, отрываю…

— Не жмись! — хмыкнула Славка. — Свистните своим жеребцам, они живо вам пинту горячительного в клювике принесут!

Ночной ливень как внезапно начался, так и стих. Сашка лежала, думала о том, что нет худа без добра, что проливной дождь помог ей вписаться в общую обстановку, девчонки как-то разом приняли ее за свою, охотно впустили в свою стаю…

Минут за десять до подъема Славка всех их разбудила и погнала к умывальнику со словами:

— Сейчас придет сестрица и начнет нас всех обнюхивать!

— И что? — пожала плечами Дашка Чиж.

— А то! — выпалила со смехом Шевчук. — Нам она вставит всем троим хороший пистон, а вот вас всех она за употребление спиртного погонит в шею и фамилии ваши даже не спросит! Усекаешь, Чижик, избирательную разницу начальствующего гнева?

— Нет, так дело не пойдет! — схватила Дашка щетку, вприпрыжку поскакала к умывальнику. — Я на такое не подписывалась! У меня на этот день имелись совсем другие планы…

Посмеиваясь, Ника и Вика последовали ее примеру. Они свою сводную сестру побаивались, но понимали, что Леська ничего плохого им не сделает, не станет она срывать свое зло и на других девчонках, ибо приличное ее воспитание ей этого не позволит.

А Сашка старательно работала щеткой, сплевывала, промывала рот и снова выдавливала пасту на щеточку. Ей не хотелось из-за каких-то пятидесяти граммов коньяка пробкой вылететь из лагеря и с позором возвращаться домой.

— Не дрейфь, Сашка! — похлопала по-дружески Славка ее по плечу. — Я пошутила. Все будет, Саша, у нас хорошо. Сестрица у нас из понятливых и правильных. Держись за нас…

На завтраке сильно проголодавшаяся Сашенька накинулась на жидковатую на вид пшенную кашу, сваренную на одной воде, словно перед нею выставили самые отменные и вкусные яства.

— Как она это ест? — поморщилась Вика. — Мне и кусок в горло не лезет, а она уже вторую тарелку уминает!

— Зажралась ты, сестричка! — пихнула ее в бок Славка. — Не у всех старшие сестры под боком живут. Ника, доставай…

— Достаю уже! — усмехнулась Вероника и выставила на стол небольшой пакет, вынула из него батон и банку с повидлом.

— Угощайся! — придвинула Славка самый большой кусок к своей соседке, старательно отворачивающей голову в сторону.

— Кушай-кушай, Сашенька, и никого не слушай!

— Спасибо вам! — моргнула Сашка признательно, а по ее щеке предательски покатилась слезинка. — Вы, девчонки, такие…

Саша никогда не могла похвастаться тем, что у нее имелись хорошие подруги. Их не наблюдалось ни в школе, ни в универе. А тут суток не прошло, как у нее нарисовалось несколько подружек, которые от нее ничего не требовали, жили своей жизнью; и ее они туда незаметно и гостеприимно запустили, вовсе непритязательно и необременительно окружили своей мягкой заботой.

Руководство лагеря, оценив все масштабы прошедшего у них ночью мощнейшего ливня, поставило задачи на устранение всех его последствий. Шпак вернулся в свой рабочий кабинет.

— Грач, проблемы! — ворвалась в штаб сильно возбужденная Марго, командир второй курсантской роты. — С КПП передали, что сейчас к нам привезли родственницу Зама министра. Видишь ли, девице тоже приспичило поступать в военный институт, романтике ей захотелось, чтобы ей перо в задницу кто-то бы вовремя вставил, чтобы ей в ее головку всякие и разные дурные мысли не приходили, чтобы не портила она жизнь простым человечкам…

— И? — прищурился Шпак. — В чем тут проблема?

— По телефону строго предупредили, что мы головой за нее отвечаем! — пояснила, делая огромные глаза, Саркисян. — Этого нам только для полноты нашего дурдома не хватало! Привезут к нам рафинированную барышню, капризную недотрогу. И возись потом с нею! Хлопот не оберешься! С ума можно сойти…

Подполковник, женатый на племяннице Зама министра, особо не напрягся, неопределенно пожал левым плечом, произнес:

— Ну, посмотрим. Пусть эту барышню приведут ко мне. Я с нею один на один тет-а-тет переговорю…

Наморщив лоб, Макс безуспешно пытался сообразить, кого из ближних или дальних родственниц его жены угораздило по малолетней дурости записаться в их армейскую среду.

— Абитуриентка Кристина Костенко по вашему вызову явилась! — отрапортовали столь знакомым ему голосом, что он даже удивленно моргнул, не поверил сразу своему слуху.

Перед ним стояла высокая девица в камуфляжной форме, что скрывала особенности девичьей фигурки, в кепке, низко натянутой на глаза, в больших солнцезащитных очках.

— Будьте так добры, — попросил подполковник вежливо, — абитуриент Костенко, снимите ваши очки!

— Слушаюсь! — избавилась юная девчонка одним неуловимым движением руки от стоивших за сотню баксов очков.

— Ты? — привстал Шпак от неожиданности. — Малыш? — ущипнул невольно подполковник себя за ногу от растерянности.

Перед ним стояла та самая таинственная незнакомка, с которой он познакомился полгода назад на подземной парковке. С тех пор они несколько раз встречались, кстати, всякий раз при странном, по мнению Макса, стечении обстоятельств. И Шпак даже не заметил, как по уши в нее втрескался.

2

После завтрака Леся подвела Костенко к сестренкам:

— Девчонки мои, это Кристина. Она будет жить и учиться вместе с вами. Если кто-то хоть пальцем ее тронет, разрешаю бить, но в пределах разумного. Чтоб ни волоска с ее головы не упало! Вас стало не трое, а четверо! Вопросы есть ко мне?

— У матросов нет вопросов! — ответили близняшки, у которых имелись взрослые разряды по боксу. — Разрешите приступать? С кого начнем? Давайте, мы Сашку показательно отделаем, чтобы другие боялись! И все проблемы разом отпадут…

— Меня-то за что? — отступила Сашенька на два шага назад. — Мы так не договаривались…

— Я вам сейчас отделаю! — сделала Леся страшные глаза. — Ни в чем неповинную девчонку до слез перепугали!

— Мы пошутили, сестрица! — прыснули лисички-близняшки. — Мы все поняли! Задача ясна!

Удовлетворенно кивая, Штерн полушепотом сообщила:

— Ровно через полчаса у вас, мои дражайшие сестрички, будет психологическое тестирование, а после обеда вы готовьтесь к сдаче физической подготовки. Шагайте, кобылки!

Стоявшая всего в двух шагах, Саша поняла, что их полку прибыло, вернее, в их группе добавилось блатных. Себя к особо приближенным лицам причислить она никак не могла. Со своими двумя парами трусов на смену в их число она не попадала. А вот известие о скорой сдаче физкультуры заставило ее сильно напрячься. Совсем неудачно у нее начались месячные циклы…

Новенькая в палатке разбирала необъятную сумку, раскладывала на полочке мыльные принадлежности, увидев входящую Сашеньку, она широко улыбнулась и по-простецки произнесла:

— Меня зовут Крис, и меня поселили к вам!

— А меня Саша… — моргнула Кошкина. — Очень приятно…

Порывшись в своей сумке, Кошкина наткнулась на тощий пакет с индивидуальными средствами защиты.

— И чё мне теперь с этим делать-то? — уставилась Сашенька на самодельные тампоны из марли и ваты.

И если в обычной ситуации она вполне могла бы обойтись и этими подручными средствами, то на кроссе все ее тряпки попросту повылезают из трусов, что приведет к полному фиаско.

— Нет, скажу, что мне расхотелось учиться! — отпихнула Саша в сердцах от себя сумку, огорченно плюхнулась на топчан. — Пойду в штаб и напишу отказную бумагу…

— Зачем же, Сашенька, так кардинально и сразу же с вещами на выход? — хмыкнула новенькая, не поднимая головы. — А побороться за саму себя и назло врагу остаться и учиться…

Глядя на Костенко, Кошкина набралась смелости и немного охрипшим голосом произнесла-попросила:

— Крис, ты это… извини, кажется, я забыла положить в сумку прокладки. Ты не можешь одолжить мне парочку?

— Конечно, Сашенька! — порылась небрежно Костенко в сумке, извлекла целую упаковку весьма качественных и очень дорогих прокладок. — Забирай, Саша, все и даже не парься! Я позвоню моей любимой сестре, и мне еще подвезут…

Поблагодарив, Саша отошла в сторону, призадумалась. Новая соседка по палатке оказалась вполне адекватной и отзывчивой на чужие просьбы. И в общении Крис была проста и нисколько не кичилась своими родственными связями. Если она подружится с Костенко, то многие проблемы уйдут сами по себе, и за спиной Кристины всегда можно будет отсидеться, в тишине и спокойствии переждать и пережить любую стихию…

Очередную группу завели в учебный класс для психологического тестирования. Женщина-психолог пояснила:

— Время на выполнение теста ограничено полутора часами. Не переживайте! Большинство справляется с заданием за двадцать-тридцать минут. Кто выполнил, может попробовать свои силы в новой супер-игре. В ней нет ограничений. Выбирайте интересующий вас раздел, создавайте свой виртуальный мир и играйте!

Прохаживаясь вдоль рядов, Марго Саркисян наблюдала за тем, как абитуриентки легко справляются с заданием. Многие девчата, как семечки, расщелкали тест в два счета и незамедлительно переходили к предложенной им продвинутой видеоигре.

— Зачем это, — обратилась Марго к проводящей тестирование женщине, — мы тратим лишнее время на игры?

Многозначительно улыбнувшись, психолог поведала:

— Эта игра является неотъемлемой частью тестирования. В виртуальной реальности, когда человек думает, что он один и вокруг него никого нет, он всячески пытается воплотить в жизнь свои самые потаенные желания, обычно скрытые от всех остальных. Он, обретя внутреннюю свободу, всеми своими помыслами и усилиями пытается стать тем, кем он подспудно мечтает все время быть…

Знакомая с принципами психологического тестирования, Крис не спешила с головой окунуться в притягивающий мир виртуальных развлечений. Она внимательно следила за тем, как психолог работает мышкой, как переключается внимание женских цепко наблюдающих за монитором глаз. И ей сразу многое стало понятно.

— Это подстава! — прошептала Кристина. — Ника-Вика, быстро переходим в раздел «Спортивные игры». Просто организуйте себе спарринг по боксу! Это же по вашему профилю…

— Есть, сэр! — подчинились близняшки без лишних слов.

Славка в это время строила свою жизнь со Стасом…

— Тут, — подключилась психолог к одной из тестируемых, — у нас Саша Кошкина. Девушка перевелась к нам из университета. Вот она сидит на учебной скамье, прилежная и хорошо воспитанная. Вот Саша одна дома, и ее поведение заметно меняется. Она превращается в развратную девицу, которая любит применять специфические игрушки. А вот она с битой в руках избивает своего преподавателя! Она ненавидит его!..

Всю свою сознательную жизнь Саша считалась среднестатистическим ребенком. Из общей массы девочка сильно не выделялась, особенно выдающимися способностями природа ее не наделила, но не без определенных задатков, при развитии которых она могла показывать неплохие и даже блестящие результаты. Вполне обыкновенная и абсолютно адекватная девочка, которая к окончанию школы вытянулась в очень миленькую барышню, хорошо воспитанную, скромную и крайне стеснительную, уравновешенную и очень рассудительную.

Перелом или излом в ее психике случился, когда училась она на первом курсе местного университета. В тот день лекцию у них читал профессор Эпштейн, которого многие считали одним из лучших преподавателей ВУЗа, известного своими нестандартными подходами и навороченными методиками обучения.

— Что такое есть у нас внутренний стыд, смущение и банальная стеснительность? — перестал разглядывать в широком окне высокие кроны деревьев и резко повернулся профессор к аудитории.

— Чего-чего? — воззрились на преподавателя десятки пар глаз, безмерно скучающих, просто и тупо бессмысленных, лишь чуточку заинтересованных и сильно заинтригованных этаким началом.

— Кто скажет своими словами? — пробежалась указка по столу. — Смелее, господа! Я жду от вас ваших откровенных суждений!

Прячась от взгляда профессора, Сашенька пригнулась и ушла в тень впередисидящего студента. Все эти самые вопросы как раз и ее волновали больше всего, так как именно эти качества были присущи ей самой и в самой полной мере.

— Знай я на них ответы, — шептали ее губы беззвучно, — я бы сама себя перевоспитала, сделала из себя настоящего человека. А как на меня со стороны посмотреть, так видна лишь безвольная и ни на что не способная безликая и трусливая тряпка…

Не обнаружив густого леса из рук своих студентов, желающих добровольно взойти на эшафот, Эпштейн нахмурился, кинул указку на стол, осуждающе покачал головой, усмехнулся и заявил:

— Что ж, я предлагаю вам провести эксперимент. С его помощью вы на практике уясните, что есть стыд, смущение и стеснительность. И самое главное — вы и сами научитесь бороться с этими ложными чувствами. Нам нужен доброволец. Женского пола. Участница сразу получит «автомат» на экзамене.

— Только не меня! — нагнула Саша голову еще ниже. — Я не хочу стать посмешищем всего курса! Только не меня! — твердила она, как мантру. — В аудитории куча желающих получить «автомат»!

В среднем ряду поднялась рука Иры Бойчук, разбитной крашеной блондинки, размалеванной боевой окраской, как у индейца, вышедшего на тропу войны. Сидела девица, развалившись на стуле, вызывающе выставив правую ногу в проход между рядами, гоняла во рту пластинку освежительной резинки, кидала во все стороны откровенно полупрезрительные взгляды.

— Нет, Бойчук, ты пролетаешь! Тебе «автомат» никак не светит! — поправил преподаватель очки с усмешкой на губах. — Давайте, дадим шанс тому, кто этого действительно у нас заслуживает, скажем так, кто балансирует у нас на самой грани.

Ирка недовольно фыркнула, она демонстративно отвернулась в сторону, потеряла всякий интерес к обсуждаемой теме.

— Вот, к примеру, Кошкина, — протянул профессор.

Неприметная среди толпы сокурсников девушка, одетая в темно-синие джинсы и светло-зеленый свитер, как от удара током, дернулась всем телом, нерешительно подняла упрятанную за спины впередисидящих студентов голову. Подслеповато щурясь, Саша испуганно посмотрела на преподавателя сквозь стекла очков в простенькой роговой оправе. Ее темно-каштановые густые волосы были собраны в тугой хвостик и перетянуты простой резинкой.

Александра, по обыкновению, сидела в самом последнем ряду и, как правило, сидела Саша одна. Друзьями она не обзавелась, подруг возле нее не замечалось. Саша вела замкнутый образ жизни, хотя ботаником ее никогда не считали. Девушка с хорошей успеваемостью и с полным отсутствием личной жизни.

— Я? — полагала Саша наивно, что, может, ее и пронесет.

— Да-да! Вы! Вам явно не помешает «автомат». К доске! — скользнула хищная улыбка по профессорскому лицу.

Растерянно покрутив головой, Кошкина несмело встала, и, по привычке пряча свой высокий рост, сутуля плечики, она двинулась по проходу между ученическими столами. Слева и справа до Сашеньки доносился едва слышимый шепоток однокурсников. Выйдя к доске, девушка неловко замялась, повернулась к Эпштейну.

— Лицом, лицом к аудитории! — потянулась к ней указка. — Встаньте ко всем лицом!

Повернувшись, Саша встретилась своим взглядом с десятками глаз совершенно чужих для нее людей.

— Вы сейчас испытываете смущение? — задал вопрос профессор, внимательно разглядывая студентку.

— Да… немножко… да… — произнесла Сашенька едва слышно, инстинктивно втянула голову в плечики.

— Эдгар, будьте добры, закройте дверь на замок!

Кудрявый парень, сидевший в первом ряду, был любимчиком профессора. Круглый отличник, он на всех семинарах принимал активное участие, подавал большие надежды. Гордость всего курса, надежда всей страны. Охотно исполнив просьбу Эпштейна, Эдгар вновь уселся за парту, аккуратно, как прилежный школьник, сложил он перед собою руки, приготовился слушать и смотреть. Сполна насладившись зрелищем своей морально раздавленной студентки, лектор приступил к эксперименту:

— Итак, Кошкина! Если вы сделаете все правильно, вы не только получите «автомат», но и научитесь преодолевать те самые чувства, которые мучают большинство людей, мешают им жить полноценной жизнью. Снимите свою кофту!

— Что? — глянула Сашенька в сторону несущего чушь профессора с оторопью в непомерно расширившихся глазах.

В аудитории немедленно раздался сдержанный смешок. По рядам побежал шепоток. Студенты разом оживились, глядя на то, как стоявшая перед ними девушка вся нервически скукожилась. Думая, что это шутка, попросту неудачный розыгрыш, Саша машинально вытерла свои вспотевшие ладони об джинсы и виновато улыбнулась, опустила голову, потупилась.

— Прошу обратить всех внимание, что наш эксперимент уже идет! — повернулся преподаватель лицом к аудитории.

У многих сразу создалось впечатление, что студентка Кошкина в данный момент стала выступать в роли подопытной свинки, цинично выставленной перед всеми напоказ.

— Снимайте кофту! — приказал Эпштейн.

Жалобно издав сдавленный звук полного отчаяния, Саша сняла очки и, зажав их в руке, замерла. Профессор помог ей и принял очки, положил их на стол. Осторожно взял девушку за плечи, подтолкнул ее к первому ряду столов.

— Мы все ждем! — повысил голос педагог.

В аудитории вдруг повисла гробовая тишина. Девушка готова была расплакаться, перебирала сильно потеющими руками.

И вновь по всем рядам и партам побежали шепотки. Атмосфера в аудитории стремительно накалялась.

— Хватит тебе ломаться, как целка! — выкрикнула Ирка. — Снимай бегом кофту! — надула Бойчук из жвачки пузырь и смотрела по сторонам, искала всестороннюю поддержку, и Ирка ее получила в полной мере, вмиг полетели возгласы горячего одобрения, поощрительные свистки, раздался уничижительный смех.

На глазах у Кошкиной выступили бессильные слезы.

— Да прогоните вы эту жалкую курицу! — вскочила Ирка с места. — Давайте, я выйду! Я не буду ломаться…

— Бойчук, сядь! — выкрикнул резко Эпштейн.

Ирка испуганно вздрогнула и кулем рухнула на свое место. В аудитории вновь воцарилась гробовая тишина.

— Кошкина, у вас в журнале стоит несколько точек! Вы что это, имеете желание превратить их в «неуды»?

Затравленно взглянув на жестокого экзекутора, Саша ухватилась пальчиками за низ свитера и медленно потянула его вверх. Хвостик темных волос с едва слышимым шуршанием скрылся под шерстяной тканью. Взмахнув головой, девушка сняла свитер, осталась в одной светлой футболке.

— Можете пока положить свой свитер на парту, — давил мягко на нее мужской голос. — Мы все ждем…

Сашенька почувствовала, что теряет над собой контроль, перед глазами у нее все поплыло…

С трудом вернувшись в реальный мир, Кошкина вся похолодела. Мужские руки настойчиво дергали ремешок ее джинсов. С ужасом посмотрев на мужчину, девушка ясно увидела, как Эпштейн, сладострастно высунув кончик своего языка, держа указку под мышкой, расстегивает ее джинсы.

— Не надо! — пискнула она тоненько. — Нет!!

Конвульсивно ухватившись за наглые руки профессора, Саша попыталась высвободиться. Резко дернувшись назад, она принялась судорожно вырывать ремень своих джинсов из рук вцепившегося в него мертвой хваткой ставшего неадекватным Эпштейна.

— Георгий! Быстро ко мне! Борис, ко мне! — не отпускал ремень, мелкими шажками семенил не на шутку разгоряченный педагог вслед за отскакивающей назад студенткой.

Возле вырывающейся Сашеньки выросли кудрявый ботаник и его сосед, прыщавый, коротко стриженный парень. Без всякой подсказки ретивая парочка ловко ухватила бедную девушку за ее руки, оторвала девичьи ладошки от ремня. Жалобно заверещав, Кошкина от бессилия замотала головой по сторонам, она бросала испуганные и затравленные взгляды на лица любимчика профессора Эдгара и его ближайшего соседа.

— Держите ее крепче! Заткните ей рот! — выкрикнул громко Эпштейн, шагнул к ним поближе.

Прыщавый сосед двумя руками зафиксировал девичьи кисти, ботаник выхватил из кармана носовой платок, затолкал его девушке в рот. Услышав глухое и возмущенное мычанье, он вдобавок зажал Саше рот своей потной ладонью. Распятая и обездвиженная, несчастная жертва жестокого эксперимента могла лишь судорожно мотать головой, издавать едва слышимые нечленораздельные звуки. Из глаз ее ручьем полились горючие слезы. Ощутив, как с ее бедер сползают джинсы, как воздух холодит разгоряченную кожу на бедрах, Кошкина отчаянно задергала ногами.

Стянув джинсы до самых щиколоток, профессор воззрился на белеющую ткань трусиков, прошелся взглядом по голому животу, задержался на трепещущих грудях, остановился на перекошенном Сашином лице с мужской ладонью на рту.

— Итак, господа! — загорелись огнем глаза у профессора. — Мы и наша испытуемая подошли ко второму этапу! Настало время нового испытания! Одно движение руки, и Саша явит нам то, что большинству людей не под силу открыто продемонстрировать окружающим. К великому сожалению, Саша не справляется с заданием, сама она сделать этого не может.

— Надо ей помочь! — выкрикнули с задних рядов.

— Я помогу! — вскочила с места Бойчук.

Вынув изо рта жвачку, Ирка прилепила ее под столешницу, не спеша, вышла в проход, степенно проплыла к доске, хищно щерясь, остановилась возле Кошкиной. Перестав трепыхаться, Саша с мольбой в глазах глянула в лицо Бойчук, заклиная Ирку не делать этого. Присев на корточки, разбитная девка хищно ухватилась своими пальцами за резинку белых трусиков. Сашенька, предчувствуя наступление самого полного позора, протяжно завыла.

— Приступайте! — отошел Эпштейн чуть назад, дабы ничего не пропустить из процесса оголения несчастной жертвы.

Ирка потянула трусики книзу, обнажила она темнеющий кустик кучерявых волос. Через секунду показался весь лобок.

— Ну ты же и мартышка! — плюнула издевательски себе под ноги Бойчук. — Совсем за собой не следишь!

В аудитории местами раздались едкие смешки, снова защелкали мобильные телефоны. Давясь слезами, Саша почувствовала, как у нее слабеют и подкашиваются ноги.

— Смотрите! Кошкина лишается чувств! — ощерился в экстазе Эпштейн. — Лишилась бы она чувств, если бы просто сняла головной убор, показала нам свою новую прическу?

— Га-га-га! — пронесся по всей учебной аудитории дикий и идиотский гогот. — Нет! Нет!

— Мы все открываем рот у зубного врача. И почему же нельзя показать нам другое и очень схожее с ним отверстие? Почему это считается верхом непристойности? — воскликнул Эпштейн.

Согнутая пополам, с по-прежнему зажатым ртом, вся униженная и опустошенная, Сашенька уперлась в дощатый пол отрешенным взглядом, остро почувствовала, как чужие цепкие пальцы неумолимо раздвигают ее ягодицы.

Услужливая Бойчук с ядовитой улыбочкой, чтобы не заслонять удачный ракурс, отошла в сторону и прошипела:

— Хороший экспонат нам достался…

Сломавшись, почти перестав сопротивляться, девушка думала о том, что на перемене она ходила в туалет, смогла воспользоваться тремя влажными салфетками, но непростительно не сходила в душ за неимением таковой возможности.

— Кошкина, ну ты просто звезда порноэкрана! — шлепнул ее кто-то больно по ягодицам, грохнул смех.

А Сашенька мысленно просто провалилась под пол и осталась там. Провалилась и осталась внутри себя…

Ничего не видя и ничего не слыша, студентка низко нагнулась и дрожащими руками натянула свои трусы. Закашлялась, с рвотным рефлексом вытащила изо рта кляп, бросила платок на пол.

— Гады! Ненавижу всех! Ненавижу! — выкрикнула она.

Тяжело дыша, размазывая по лицу слезы, Саша натянула на себя джинсы. Стараясь застегнуть непослушную пуговицу, слышала, как обсуждают ее все еще обнаженную грудь.

— Ненавижу вас всех! Ненавижу! — бормотала она.

Подхватив футболку, Кошкина выбежала из аудитории.

Всю последующую неделю Саша провалялась в нервной горячке. Потом наступили отупение и полное безразличие. И вся чехарда с последствиями грандиозного скандала прошла мимо ее совершенно отсутствующего сознания. Ролики заполнили Интернет, возбудили уголовное дело. Рьяного последователя идей и теорий Зигмунда Фрейда упекли в психиатрическую больницу для полного проведения медэкспертизы. Декана с треском уволили, ректору объявили выговор. Заминая дело, ректор института помог с оформлением всех необходимых документов для поступления Сашеньки на первый курс военного института, убрал ее с линии огня. Но изменения в психике у нее остались. Ощущения, что она испытала на устроенной ей экзекуции, засели в ее памяти. И ей хотелось вновь и вновь испытать сладостные моменты.

Несколько дней Саша противилась, не позволяла низменным и постыдным желаниям одолеть верх над всеми ее чистыми помыслами. Но живое тело требовало своего, и она сдалась, едва дождалась вожделенного момента, когда все уснут. Плотно сведя колени, до боли прикусывая нижнюю губу, Саша всей ладонью сжала свою возбужденную плоть между ног…

— Боже, хорошо-то! — прошептала она.

Не смея открыть свои глаза, желая, чтобы этот миг никогда не заканчивался, девчонка осторожно убрала руку с лобка, вытянула ноги, отдалась власти расслабляющей неги.

— Умереть и не проснуться! — выдохнула Саша.

Спустя некоторое время, вынырнув из навалившегося на нее расслабляющего сна, девушка неспешно встала с кровати, подошла к большому, во весть рост, зеркалу, скинула прочь сорочку, небрежно отбросила ее на стоявший рядом с нею стул.

— И что они, козлы, во мне рассматривали? — прищурила девушка левый глазик. — Что они там нашли интересного…

Внимательно и придирчиво оглядела Сашенька свое голое тело. Провела она пальчиками по обнаженным грудям, потрогала соски и плоский живот. Задержала девушка ладони на самой границе лобка, нежно коснулась волосиков. Чуть подумав, Сашка опустилась ниже, ощутила пальцами волнительную влагу.

— Боже, хорошо-то… — прикрыла она томно глаза.

И вдруг захотелось ей, как тогда, в аудитории, чтобы там, как тогда, ощутить присутствие, почувствовать в себе…

По ночам Саша начала баловать свой задний вход, оказавшийся непомерно чувствительным к ласке, достала игрушки и научилась виртуозно их применять…

С другой стороны, девушка всеми силами оберегала свою драгоценную девственность, она хотела подарить ее исключительно своему законному мужу. А некоторые шалости, которые Саша себе позволяла, тому нисколько не мешали…

Не зная, что за нею пристально следят, Сашенька шла в своей виртуальной игре все дальше и все дальше. Жестоко избив своего преподавателя, она с битой вошла в аудиторию.

— Что, уроды, притихли? — оскалилась Саша зловеще. — Что, козлы, в штаны все наложили?

Однокурсники шарахались от Саши Кошкиной, как от чумной, разбегались во все стороны, громко и испуганно кричали:

— Мы не виноваты! Это не мы!

Злосчастный Эдгар от страха обделался в штаны. От него дурно попахивало. Ирка Бойчук онемела, сползла по стенке на пол, застыла с уродливо переклинившей челюстью.

— Суки вы все! Суки! — ударила со всей силой Сашенька битой по столу, разломила столешницу пополам. — Ненавижу!

Тяжело дыша, Кошкина неспешно вышла из аудитории. В ее глазах ничего не было, зияла одна пугающая пустота…

— Ничего себе, черт, кино! — передернула Марго зябко плечами и нервно потерла ладони. — Насколько все это может быть в реальной жизни? Надо срочно взять Кошкину на заметку!

— Нет однозначной трактовки полученных результатов, твердой уверенности, что все фантазии в виртуальном мире обязательно воплотятся в реальной жизни, но все может быть в жизни… — пожались неопределенно плечи психолога.

— Однако нам надо быть ко всему готовым! — почесала свою переносицу капитан, шумно вздохнула.

— Да, вы правы, коллега…

Вдоволь наигравшись в навороченную супер-игру, девчонки по команде Саркисян вышли на свежий воздух.

— Кристина, скажи, — посмотрела Ника внимательно на новую подругу, — как ты догадалась, что за нами следят? Или тебе об этом заранее все было известно? Спонсор тебя просветил?

— Да все просто! — прищурила Крис глаз и поспешила пояснить. — В университете у нас проводили подобный эксперимент. Правда, нас всех заранее предупредили о том, что у нашего преподавателя есть возможность контролировать ход игры. И он сам помог нам в настройке профилей и подборе игроков.

— Век живи, век учись… — пожевала Славка задумчиво губами. — И приличные люди в неприличные игры не играют!

— А мы, выходит, неприличные? — округлила Вика свои глазки. — Ты хочешь сказать, Славка, что мы все дрянные девки?

— Ты у нас вся белая и пушистая, а мы все…

Выдержав невыносимо долгую паузу, заставив двух сестричек изрядно помучиться, Шевчук шагнула к Кузнечикам, обняла их:

— Вы, кобылки, у меня самые любимые сестры…

Славка мило им улыбалась, глядя на нее, обе близняшки весело расхохотались, крепко с нею обнялись. Ничего не понявшая из их разговора Сашка подслеповато сощурилась, натянула очки, широко улыбнулась. Крис посмотрела на нее и задорно подмигнула. Отношения постепенно начали налаживаться…

3

С физической формой у Крис были проблемы, памятуя наставления Славки, на приеме пищи она вела себя разумно, парочку раз постучала по тарелке ложкой, оставила свою порцию еды нетронутой. Сестрички лукаво на нее посматривали и посмеивались.

Глядя на Костенко, и Сашенька в обед почти ничего не съела. Со спортом она никогда не дружила, бежать кросс с набитым животом в ее незавидном положении было смерти подобно.

— Съешь-ка витамину, Крис, — протянула Славка небольшую капсулу. — Запей компотом.

— Что это? — прищурилась Костенко.

— В простонародье оно прозывается допингом, — состроила Славка смешную рожицу.

— Это не смертельно? — покосилась опасливо Крис.

— Нет! — подмигнула заговорщицки Виктория. — Эта таблетка на определенное время усиливает выносливость организма. Рекомендовано сердечникам. Минздрав не предупреждает…

Заметив вопросительно уставившуюся на нее Кошкину, Славка легко догадалась о том, в чем суть проблемы у Сашеньки.

Усмехнувшись, она дотронулась до Сашиного плеча:

— Тебе тоже, Саша, хочется съесть витамину? И у тебя с бегом тоже имеются большие идеологические разногласия?

— Если оно можно… — кивнула Кошкина со смущением, особо не рассчитывая на реальную помощь и поддержку.

В ответ Славка лишь пожала плечиками, сказала:

— А чего бы, Саша, и нет. Если хочешь, можешь бежать с нами в группе. Тянись за нами и, хотя бы на троечку, но ты выбежишь. Если ты только сильно не отстанешь от нас…

— Спасибо, девочки! — кивнула благодарственно Саша.

— Спасибо скажешь нам, когда добежишь, — улыбнулась Славка. — А пока что благодарить нас не за что…

И часа после обеда не прошло, как их группу вывели на старт километровой дистанции. Зачет принимался на беговой дорожке спортивного стадиона. Дистанция у них состояла из двух с половиной кругов по четыреста метров. Немного, но и немало…

— На старт! Внимание! Марш! — скомандовал судья.

Раздалась заливистая трель судейского свистка, молодые кобылки рванули в карьер, сразу обогнали группу девчонок в практически одинаковой форме, которую им подогнала по телефонному звонку старшая сестра Костенко, Марина. Кристина попросила сестричек оказать ей помощь в сдаче спортивных норм, и Славка придумала, как им организовать подмены и подставы.

— Держишься? — поинтересовалась Шевчук у бегущей впереди Костенко. — Или уже все, не тянет машина…

— Держусь! — выдавила Крис сквозь зубы.

— Дыши глубже и ровнее! — посоветовала Славка.

— Стараюсь…

Не сразу, но со временем Саша вполне оценила преимущества выбранной сестричками тактики бега на один километр. В группе Саше бежать оказалось куда намного легче. Бегущие впереди нее девчонки создавали тугой воздушный поток, в который попадала Сашенька и который помпой тянул ее за собой.

— Сашка, ты там как, а? — поинтересовалась, не оборачиваясь, бегущая перед нею Ника. — Жива еще?

— Держусь! — отозвалась бегущая позади нее Кошкина. — Не скажу, что все путем, но пока терпимо…

Дыхание ее восстановилась, она попадала в такт шагов бегущей впереди Ники. Постепенно взгляд начинал воспринимать происходящее на беговой дорожке. С самого начала бега они оказались в самом хвосте. Но к концу первого круга сестрички начали доставать, а потом и обгонять некоторых загнавших себя с самых первых метров километровой дистанции участниц забега.

— Держишься? — услышала Саша в конце первого круга.

— Держусь! — выдохнула она.

— Прибавить сможешь?

— Смогу!

Паровозик поддал еще чуть жару, увеличил обороты, сестры-близняшки ускорили шаг. Саша почувствовала, как дорожка намного быстрее помчалась к ней навстречу.

— Посторонись, девчата! — пробивала Вика дорогу для группы, мощно работая своими плечами, обходя выдохшихся раньше времени слишком ретивых поначалу участниц забега.

В ушах у Саши зазвенело. Предложенный близняшками темп оказался выше ее сил, но она пыталась, бежала через «не могу». Старалась ни о чем не думать, она просто стремилась тупо переставлять ноги. Шаг, еще один шаг, еще одна пара шагов. Потихоньку Сашенька начала отставать и перестала следить за тем, что происходило в группе.

— Ускоряемся! — донеслось до нее откуда-то издалека. — Сашка, жми, не отставай от нас…

Ника и Вика мгновенно перестроились, подхватили Крис под руки, стремглав понеслись вперед, потащили ее за собой. Со спины Кристину подталкивала Славка, следила за тем, чтобы Костенко не споткнулась и не потеряла равновесие.

— Финишируем! — скомандовала Шевчук. — Вот и все…

— На сколько они все прибежали? — показал Шпак пальцем на интересующую его четверку бегуний.

— На «хорошо» они прибежали, — ответил преподаватель-майор. — Немного до «отлично» им не хватило.

— Проставь всем четверым «отлично»! — прищурился Макс. — За старание и взаимопомощь! Если бы все девчата бежали столь же дружно, я им всем поставил бы памятник. Той девчонке, что бежала все время вместе с ними, но потом она от них немного отстала, тоже исправь время, поставь ей «хорошо». Очень девчонка старалась, просто жалко ее, бедняжку…

С личным делом абитуриентки Кошкиной подполковник был знаком, он изучил все личные дела девчонок, что приехали к ним поступать. Шпак и распорядился, чтобы Сашу определи в группу к комбатовским сестрам, чтобы она была у него на виду, чтобы он мог вовремя помочь девчонке, у которой в гражданской жизни не все сложилось. И ему импонировало то, что Саша за столь малое время успела найти общий язык и с сестричками, и с Кристиной, за которую он переживал и волновался больше всего.

Сашеньку на финише вырвало, ей показалось, что у нее все легкие вылезли наружу вместе с остатками обеда…

На «стометровку» Сашеньку хватило, узнав результат, она с видимым облегчением выдохнула. У них оставалось самое последнее испытание — подтягивание на перекладине.

— Все, подруги, приплыли! — приуныла Кристина. — Сливай воду, кранты! Говорила мне сестра: «Не ходи, девка, в армию!»

— Не дрейфь! — выглядела невозмутимой Славка. — Ты на меня, Кристинка, не смотри, запрыгивай на перекладину, дергайся на ней, извивайся, тяни время. Потом ты спрыгнешь, а Ника всем громко заявит, что ты подтянулась нужные двенадцать раз.

— Да никто ей не поверит! — моргнула ошарашенно Крис. — Все же увидят, что я всего лишь пару раз подтянусь!

— А это, Крис, моя забота! — пробежалась по Славкиным губам загадочная улыбка. — Пока я буду крутить «солнышко», на тебя, Крис, никто даже и одним глазком не глянет!

Судья, стоявший напротив двух отведенных для приема норм по физической подготовке перекладин, скомандовал:

— Абитуриентка Шевчук и абитуриентка Костенко, на исходное положение шагом марш! К снаряду!

С обреченным видом Крис, словно овца на заклание, зашагала к перекладине, остановилась, плюнула на свои ладошки, подпрыгнула, зацепилась руками за металлический стержень, повисла, собрав все свои силенки, потянулась вверх.

— Раз! — выкрикнула громко Ника, зафиксировав взятие первой вершины. — Два…

Имитируя старание и рвение, Славка подошла к перекладине, подпрыгнула, взялась за стержень обеими руками, немного повисла, изображая физическую немощь. Потом одним резким движением исполнила выход силой, взмах ногами, стойку на перекладине на руках, вращение назад, перехват руками, вращение вперед. Снова стойка на руках, перелет через перекладину, взмах, вращение и соскок кувырком назад. И все ахнули. Майор Штерн побледнела, на ее лице заиграли возмущенные желваки.

— Абитуриентка Шевчук, ко мне! — приказала она, и Славка немедля подбежала к сестре, уши ее пламенели.

Не раздумывая, майор отвесила ей хорошую оплеуху. От звонкой затрещины у Славки перед глазами разлетелись во все стороны огненные круги, она пошатнулась.

— Ты чего дерешься, а? — прошептала Славка едва слышно.

— Еще один такой твой финт ушами, и я тебя точно придушу! — нахмурилась старшая сестра угрожающе.

— А чё, чё случилось? — попыталась Славка, моргая глазами, изобразить из себя святую невинность.

Оглядываясь по сторонам, Штерн едко прошипела:

— Тебе, дуреха, сказали подтягиваться! А ты тут цирк-шапито нам устроила! Решила всем носы утереть? Показать, что ты тут круче всех? Да я тебя! Да я тебя…

— Да я… — лепетала Славка, смущенно разводя руками.

Потеряв всякое терпение, Леся оглушительно рявкнула:

— Исполнять, зараза, все, что тебе тут говорят! И ни шагу влево-вправо! Быть ниже травы, тише воды! Поняла?

— Так точно! Все я поняла! — нагнула голову к земле, невнятно пробубнила Шевчук.

— Вот так-то, дуреха, лучше. На исходную! — приказала майор, облегченно вздыхая. — Бегом!

— Есть! — моргнула девчонка нарочито испуганно.

Смеясь с закрытым ртом, Славка поспешно вернулась к своей перекладине, быстро подтянулась раз двадцать и спрыгнула.

— Абитуриент Шевчук — двадцать раз! — доложила Вика.

— Абитуриент Костенко — двенадцать раз! — прокричала громко, не моргнув и глазом, Ника.

— Абитуриент Кошкина — двенадцать раз! — отчеканила Славка чуть позже, преданно ела глазами принимающего зачет.

День для них всех, бесспорно и точно, задался. Давно они так здорово не веселились. Под их веселые смешки и Саше незаметно для всех других прибавили результат до отличной оценки. Сашенька этого не ожидала и готова была расплакаться от чувства благодарности. Вне всяких сомнений, дружба с комбатовскими сестрами и племянницей Зама министра начинала сказываться. Без их деятельной помощи и поддержки через физкультурное сито Саша сама никогда успешно не прошла бы. И пришлось бы ехать ей домой и испить всю горькую чашу вселенского позора до самого дна, поставить на себе жирный крест…

— Спасибо, Славка! — шепнула Саша на ухо Шевчук. — Ты меня сегодня здорово выручила!

— Нема за что! — улыбалась тепло младшая сестренка майора Штерн. — Обращайся, подруга, если чё…

По губам Шпака гуляла затаенная улыбка. Он давно за ними наблюдал и подметил все их проделки, в том числе и на стометровке, где вместо Кристины пробежала одна из близняшек, но ни во что не вмешивался. Заметил он и то, что Кошкиной на перекладине здорово добавили к ее собственному результату, но снова ничего не сказал и не обратил на это внимание принимающих.

Бешеные скачки вокруг стадиона и стометровка дали о себе знать, Саша почувствовала, что в шортах у нее давно все намокло, не помогла особо и навороченная прокладка.

Прихватив с собой вторую пару трусов, Сашенька отправилась в кабинку для летнего душа, разделась, ополоснулась сама, надела на себя свое чистенькое бельишко, принялась застирывать намокшие от проступившей крови трусики и шортики.

— Проще все выкинуть! — раздался позади нее голос Кристины. — Овчинка не стоит выделки! Эту ветошь, Саша, давно пора кинуть в мусорную корзину и забыть про нее! Такую чудную фигурку, как у тебя, следует упаковывать в бельишко иного фасона…

Несколько минут Крис наблюдала за Сашенькой, даже получила эстетическое наслаждение от ее практически идеально сложенной фигуры. Костенко и не сомневалась в том, что при виде Кошкиной многие мужики мгновенно и надолго выпадут в осадок.

— Тебе легко говорить… — вздохнула Саша.

Ей не хотелось заявлять и признаваться в том, что у нее больше нечего надеть, а потому она попросту элементарно не могла взять и воспользоваться вполне дельным советом Крис. За все это хотелось Саше еще раз душевно поблагодарить своих родителей. Схватив в правую руку мыло, слегка нагнувшись вперед, Сашка принялась ожесточенно намыливать шорты.

Костенко шагнула ближе, доверительно зашептала ей на ухо:

— Сашенька, ты только не пойми меня превратно, но у тебя на заднице зияет обалденная прореха! Твои цветочные труселя рискуют не дожить до очередной стирки!

— Ой! Черт! — нащупала Саша пальцами предательски и совсем не вовремя разошедшуюся материю, густо покраснела, в уголках ее глаз проступили отчаянные слезки. — Мамочки!

Затравленно оглядываясь, Кошкина пыталась найти для себя приемлемый выход из создавшегося положения. О чем-то подобном она думала еще дома, когда мать отказалась дать ей денег на покупку нового и приличного нижнего белья. И вот она из-за скупости своих предков угодила в полный кизяк, из которого ей никогда и никак не выбраться. Сейчас она станет посмешищем всего их лагеря, и до конца учебы ей не отмыться от этого чудовищно позорного пятна.

— За что мне все это, а? — опустилась Сашенька на корточки и разрыдалась. — У всех девчонок родители как родители, а у меня жмоты и скупердяи! Ненавижу все! Пойду, утоплюсь!

— Сашенька! Что ты? — присела Крис рядом, обняла ее. — Ну, и чего мы тут разревелись? Будто девочка из ясельной группы! И сколько годиков нынче нам исполняется?

Прикрывая свое лицо, Кошкина надрывно простонала:

— Стыдно мне, Крис, стыдно! Даже трусов мне не дали в дорогу! Ты тоже надо мной посмеешься, но нет у меня иного белья на смену, даже одеть мне сейчас нечего! Нищенка! А все туда же, в общество приличных людей, пытаюсь я с наглой рожей влезть!

— Бедность, Сашенька, это вовсе не порок! — опустилась на ее плечико дружеская и понимающая рука. — Это обычное состояние большей части простого и обыкновенного народа. Так что, Сашка, стыдиться тебе, в общем-то, нечего!

— Тебе, Кристинка, легко говорить! Ты с утра свистнула, и тебе половину магазина свезли, бери и пользуйся! — всхлипнула Саша. — А мне попросту свистнуть некому…

— И точно! — моргнула, вскочила Костенко и умчалась.

В полнейшем недоумении Сашенька осталась одна, принялась выкручивать, выжимать свои шорты, которые собиралась она надеть на себя, чтобы ими прикрыть свою стыдобу.

— На-ка, Сашка! — держала Костенко в руке новенькие трусишки, шортики и футболку. — Быстро все на себя надевай!

— Я не могу, Крис! Мне неудобно! — выставила перед собой протестующие ладони, отрицательно замотала Саша головой.

Костенко нахмурилась, назидательно заявила:

— Неудобно, Сашенька, штаны на голову надевать или спать на потолке, потому как одеяло все время вниз спадает!

Глядя на одежду расширившимися глазами, Сашенька едва не плакала от жгучего желания все это схватить, убежать подальше от всех и быстренько переодеться, пока ее никто не видел еще, но она себя переборола, тихо выдавила из себя:

— Я не могу все это принять!

— Сможешь! — стояла твердо на своем Костенко.

— Я потом деньги отдам! Лады? — пошла Саша на компромисс со своей совестью, глядя на решимость Кристины.

По губам Крис пробежалась теплая и добродушная усмешка:

— Я от подруг деньги за подарки не беру!

— Мы что, стали подругами? — моргнула Саша удивленно. — Когда это мы с тобой успели уже подружиться…

— Да после того, как мы обе рыгали своими легкими на кроссе, мы категорически не имеем права не быть подругами! — подмигнула заговорщицки Костенко, добивая этим Сашку.

— Спасибо тебе, Крис! — скинула Саша с себя стиранные сто раз, застиранные до дыр трусики, натянула на себя те, что принесла ей Костенко, и ей самой определенно показалось, что она сразу же выросла из своего детского возраста и одной ногой вступила уже во взрослую и совсем иную жизнь.

— Другое дело! — зацокала Крис своим восхищенным языком. — Выглядишь на все сто баллов! Прямо отпад! Теперь в них у тебя все приличные мужики в твоих руках! Осталось только для тебя, Сашка, приличную партию подобрать…

В районе палаток появилась майор Штерн. В руке она держала кучу папок с личными делами юных девчонок. Завидев ее, многие абитуриентки застывали с открытыми ртами, других сдувало с места, словно ураганным ветром сметало с ее пути.

— Кристина, отнеси все в штаб, пожалуйста, — протянула Леся документы девушке. — Отдашь лично подполковнику.

В сопровождении близняшек Крис отправилась к штабу. Она мысленно предвкушала то, как прижмется к своему любимому человеку, горячо и чувственно поцелует его…

Возле штаба крутились вездесущие и пронырливые близнецы. Они охотно согласились развлекать девушек, пока Кристина исполняет поручение мадам Штерн.

— У меня есть бутылка хорошего вина! — понизил свой голос и заговорщицки сообщил Костик.

— Где раздобыл? — прошептала в ответ Вика. — Колись!

— Предки одной девицы посылку ей зарядили. Я пакет передал и за это получил в знак благодарности! — доложил Костик.

— Вечерком, — коснулись слегка девичьи губы юношеской щеки, — заглядывайте к нам на огонек, приговорим твой презент.

— Хвоста за собой не притащите! — хмыкнула Ника.

— Не маленькие, чай, соображаем…

Одним лишь ноготком Кристина тихонечко поскреблась в дверь подполковника и, не дожидаясь ответа, вошла.

— Заходи, Малыш! Рад тебя видеть!

— Я тоже, дядечка, — прильнула Крис, шагнув вперед, к мужской груди, — очень рада тебя видеть и слышать! Чего звал-то ты меня, дядечка? Соскучился, дядечка, или же по делу какому, срочному и важному? Я так понимаю, что эти папки только удобный предлог для того, чтоб заманить меня в твой кабинет!

Шпак нежно прижал к себе юное девичье тело, с наслаждением вдохнул исходящие от нее чудные ароматы и прошептал:

— Ты чарующе вкусно пахнешь, Малыш!

— Ага! После кросса одна еще не мылась! Провоняла вся!

— А мне нравится! Посиди рядом, по работе завал. Никак я не могу разобраться с присланными мне файлами…

— Я, дядечка, могу тебе помочь…

Сидя на диванчике, Максим со стороны наблюдал за тем, как девчонка священнодействует за его рабочим столом.

— Все, готово! Пять минут, и вся твоя проблема решена!

— Я подумаю, Малыш, — потер задумчиво Шпак переносицу, — над тем, чтобы сделать тебя своим личным секретарем. Ты все время при мне! И мне за тебя спокойно! Отличная мысль…

— А много работы? — смотрела девчонка на него, затаив дыхание, и с волнением ждала ответа.

Подумалось Крис, что если тут работы окажется достаточно, то она целыми днями будет околачиваться возле Грача, сидеть рядом с ним, смотреть на него и любоваться им. Не жизнь, а просто мечта. Не зря решилась она и ушла из университета…

— Полно! — вздохнул, развел руками Шпак. — Надо мне вбивать данные со всех списков в одну огромную таблицу. Работы, Малыш, непочатый край и еще больше…

Резонно посчитав, что в наличии у них образовался явный перебор с объемом предполагаемой пахоты, Крис, сощурив глазок, предложила свой вариант решения этой задачи:

— У нас в группе есть Саша Кошкина. Она хорошо разбирается в разных программах, составит мне компанию.

— Неплохой вариант… — кивнул Шпак сухо, не желая показывать Кристине, что он вполне доволен ее выбором, рад ему. — Дам команду, чтобы вас обеих определили при штабе… — прищурился Макс, и сама того даже не ведая, Сашенька уже совершила свой первый карьерный шажок благодаря завязывающейся у нее тесной и теплой дружбе с племянницей Зама министра.

Когда Крис вечером вернулась из штаба, на деревянных нарах почивали лишь Кошкина и Славка. Остальных всех девчонок будто ураганным ветром сдуло.

— А где наши остальные туристы? — прищурилась Костенко.

— Ищут одни глупые дурочки приключения на свои тупые задницы! — хмыкнула Славка и перевернулась на другой бок.

— Составишь ты нам компанию? — вытащила Кристина из пакета плоскую бутылочку. — Третьим, Славка, будешь?

— Иди-ка ты в баню! — натянула Шевчук одеяло на голову. — Спать я хочу! И я не по этому делу! Ищи, Крис, Кузнечиков, они завсегда за это дело первыми руки тянут, завидев винную пробку, в дикий пляс пускаются, малолетние пропойцы!

Костенко забавно сморщила носик, хихикнула:

— Ага, найдешь их сейчас! Возле них курсанты терлись!

— Так это их женишки! — зевнула Славка сладко. — Весь сон мне перебили! Теперь мне заново придется баранов считать! Отстаньте от меня! — прикрылась Шевчук от них подушкой.

Посмеиваясь, Кристина извлекла из своей сумочки походные стаканчики, плеснула на донышко, приставила пальчик к губам:

— По пять капель! На большее, Сашка, не рассчитывай!

— Да я… — пожала Кошкина плечиками.

Она-то вовсе и не напрашивалась, и не собиралась пить. Да она и пить-то никогда не пила. В первый раз она попробовала спиртное накануне, во время их вселенского потопа.

— Хорошо же пошла! — посидела Костенко с закрытыми глазами. — После сегодняшних скачек оно в самый раз!

В щель между пологом заглянула любопытная лунная полоска, и Саша некоторое время наблюдала за нею, за тем, как та двигалась по земляному полу, ломко извивалась в его щербатых неровностях, то незаметно удлинялась, то лениво укорачивалась.

— Сашенька, без обид! — донесся до нее лукавый голосок Крис. — Я тебя сегодня сдала со всеми твоими потрохами!

— Это как? — моргнула озадаченно Кошкина. — За что?

Приблизившись к Сашиному уху, Костенко пояснила:

— Меня сегодня припахали на штабные галеры, и мне пришлось продать и тебя в рабство! Будешь мне помогать!

— Это плохо или хорошо? — насторожилась Кошкина.

— Это же очень все хорошо, Сашка! — хлопнула мягко по плечу Кошкиной дружеская рука Костенко. — Это значит, Сашка, что ты на двести процентов уже зачислена в штат!

— Ты гонишь, Кристинка! — побоялась сразу поверить и шумно выдохнула Кошкина. — Ничего еще и не ясно!

— Да нет, Саша! — ворвался в ее ухо горячий шепот Кристины. — Иначе тебя, дорогая Сашенька, и на пушечный выстрел ни за что не подпустили бы к штабу! А тебе выписали пропуск…

— За это надо выпить! — моргнула Саша обрадованно.

— Обязательно! — сжала Крис свой кулачок победно.

Она отвинтила пробку, плеснула в стаканчики и шепнула:

— За то, чтобы…

— Ага! — кивнула Кошкина согласно.

Потом Крис вдруг спросила у Саши, зачем та захотела поступать в военный институт. Кошкина вкратце поведала о своей жизни, о том, как в университете над нею поиздевался профессор-психопат, сломив ее волю, заставил раздеться во время лекции по психологии на глазах у всей студенческой аудитории.

— Сука, ненавижу! — поймали лунный зайчик, вспыхнули глаза у Саши яростным огнем. — Из-за него, Кристинка, пришлось мне уйти из университета! Да и нищенская жизнь достала уже, в печенках у меня сидит! Хотела я вырваться из замкнутого круга. Тебе хорошо, у тебя все есть! Тебе меня не понять…

— Ты, Сашка, тут в корне не права! — разлила по стаканчикам, качнула Костенко своей головой. — Ты думаешь, Саш, что я сразу родилась в шоколадной обертке? Ничего подобного! Я еще помню, как в детстве моя старшая сестра Марина, хлюпая носиком, размазывала масло на хлеб таким тонким слоем, будто она лишь зашпаклевывала на нем дырочки. Я тоже до восьми лет не знала, что такое шоколадные конфеты…

— Ты? — прищурилась недоверчиво Саша.

Словно взорвавшись, Крис резко выпрямилась и заявила:

— Да, я! Мы, Саш, жили скудно, пока Марина не познакомилась с одним важным типом. Она служила балериной, хоть и не примой в главной балетной труппе, но очень способной. На закрытом показе для больших шишек из Правительства на нее положил глаз один из замов премьера. Марина стала его любовницей. Потом она фиктивно вышла замуж за Шпака…

— Это что, за нашего подполковника? — раскрылись на всю их ширь ошарашенные Сашины глаза.

— Ага! Только тогда он был еще курсантом…

За их спинами заворочалась Славка, заворчала:

— Достали вы уже меня, две кумушки! Бубнят и бубнят! Бубнят и бубнят! Дайте человеку поспать! Быстро все по нарам! Кому сказано, болтушки-пьянчужки…

Хихикая, подружки улеглись, но еще долго они не могли уснуть, тихо шептались, говорили о жизни…

4

На завтрак прибыли оживленные и взбудораженные. На этот раз Саше досталось место у самого края стола. Садились за столы по десять человек, Саша в десятке шла самой последней.

— Курица, пошла прочь! — отпихнула нагло Кошкину в сторону коротко стриженная деваха с первой роты, и Саша от неожиданности плюхнулась на пол, так и осталась сидеть в проходе, ошарашенно моргая, не понимая, что у них происходит.

С соседнего ряда крайне внимательно наблюдали за тем, как отмороженная на всю голову нахалка занимает место за чужим столом. Накануне они видели, что одна из девчонок достала повидло, захотели ушлые девки попробовать сладкого к чаю, закинули к соседям своего человечка, чтобы тот, будто вовсе невзначай и словно по ошибочке, ловко перекинул баночку на их стол.

— Ты это чего? — нахмурилась Славка, повернулась к наглой захватчице. — Ты чё творишь, а?

— А ты чё вякаешь-то, гимнастка? — выставила деваха острые коготки. — Думаешь, сальто в цирке показала, стала самой центровой? Тихо сиди и не вякай! Целее останешься, тупая курица!

Оказавшись на грязном каменном полу столь нетривиальным способом, Сашенька страшно испугалась того, что раз ее согнали со стола, то запросто вышвырнут ее и из палатки, где она до сих пор обитала, а вместе с этим напрочь лишат ее возможности и дальше тесно общаться с Кристиной и с комбатовскими сестричками. А это стало бы для нее смерти подобно.

— Девочки, — всхлипнула она, — что же это такое!

Сидевшая с противоположной стороны стола, Дашенька Чиж вскочила, подхватила Сашу под руки, помогла ей подняться.

— Все хорошо, Сашка! Сейчас мы с ней разберемся! Ты, Саша, успокойся, мы тебя в обиду не дадим! — заявила Чижик.

— Пошла вон, дура! — схватила Виктория нахалку за шиворот и вытащила в проход. — Еще раз нашу Сашку тронешь, руку оторву и вставлю с другого конца! Второй раз я не предупреждаю!

— Алина, наших бьют! — отскочила в сторону стриженая деваха, истошно и на весь зал пронзительно завопила.

Другая девица с короткой прической резво вскочила, рванула с выставленными перед собой кулаками, живо подлетела к Вике. Но Алина не успела еще приложиться к Сашкиной заступнице, как ее в нокаут отправил промелькнувший в воздухе кулак Ники, уложил Исмагилову в проходе, на время успокоил ее.

— Наших бьют! — заверещала истошно первая деваха.

Два-три десятка девчонок из первой роты вскочили из-за столов, ринулись в центр завязывающейся потасовки.

— А ты не высовывайся! — утянула Славка Кристину подальше от драки. — Кузнечики сами во всем разберутся, а тебе особо светиться ни к чему, большое начальство не одобрит, а нам потом сестрица всем троим шеи со всем тщанием своим намылит…

Ника и Вика встали сдвоенным центром, по их бокам, слева-справа, покачиваясь в боевой стойке, стояли со сжатыми и готовыми к драке кулаками сестрички-близняшки Найденовы. За спинами Кузнечиков маячила Дашка Чиж. Славка и Кристина придерживали с двух сторон перепуганную до смерти Сашеньку, прикрывали ее со всех боков.

— Сейчас попа начнется! — прищурилась Славка, напряженно окидывая предстоящее поле боя. — Это полный капут!

Подзуживаемая коротко стриженной девицей, гулко голосящая на разные лады толпа неумолимо надвигалась на них…

— Немедленно занять всем свои места! — вбежали гурьбой в обеденный зал взводные командиры. — Кто за пять секунд не сядет, тот немедленно будет отчислен! Раз… два!

— Атас, девки! Палево! Атас! — отхлынули абитуриентки назад пчелиным роем, вприпрыжку поскакали к своим столам.

С шумом и грохотом усаживались, падали они на свои места, а с грозным видом на лице Ерохина громко отсчитывала:

— Три… четыре!

— Садимся! — подтолкнула Славка Сашеньку, помогла ей сесть на скамейку. — Версия у нас всего лишь одна! Мы защищались! Мы все делали правильно и ни в чем не виноваты!

Уткнувшись в тарелки, девчонки принялись старательно стучать ложками, наверстывать упущенное время.

— Саша! — произнесла Даша, отставляя пустую тарелку. — Нельзя же быть по всей жизни полной размазней! Тебя, Сашенька, бьют, а ты сидишь и размазываешь сопли по лицу! Встань, врежь сама ей по сопатке, чтобы она юшкой своей умылась! Вцепись ей в волосы обеими руками! Выдерни клок!

— Я боюсь! Я не умею драться! — всхлипнула Саша.

— Ничего! — хмыкнула Вика. — Мы тебя драться научим!

— И полгода не пройдет! — хохотнула Ника.

Через пять минут в столовую зашла майор Штерн, она встала за спиной сестренки, быстро выслушала их версию.

— Все так и было? — кинула Леся быстрый взгляд на Кристину.

— Так точно, Леся Павловна! — подтвердила Костенко.

Кивнув головой, майор Штерн подошла к соседнему столику, за которым сидели и две коротко стриженные девицы, внимательно выслушали и их расширенную версию, молча развернулась, пошла к выходу, где уже стоял и поджидал ее Шпак.

— Я своей Славке верю! Она мне никогда не врала! Да и твоя Кристина твердит о том же! — доложила комбат.

— Я и не сомневаюсь, Леся! — усмехнулся Макс.

Нахмурившись, Штерн дотронулась до его руки и сказала:

— Ты должен этих забияк немедленно отчислить! Они затаят обиду и начнут исподтишка гадить нашим девчонкам! Лучше будет, если мы затушим конфликт в самом зародыше!

— Я не могу и не хочу отчислять этих девочек! — глянул еще раз в свой блокнот и поморщился Шпак.

— Почему? — сощурилась непонимающе майор, в упор глядя на Макса. — Что тебе мешает выгнать их к чертям собачьим?

— Они обе приехали к нам из детдома, — пояснил Макс. — Их можно понять. Оправдывать их нельзя, но понять их можно. Я сам переговорю с ними, и все будет хорошо…

Шпак приказал Алену Науменко и Алину Исмагилову привести в штаб, завел их в офицерскую столовую, усадил за один из столиков, поставил перед ними банку сгущенки.

Повернувшись к официантке, он попросил:

— Светлана Петровна, подайте нам, пожалуйста, три чая, хлеб и две, нет, четыре порции масла, запишите все это на мой счет.

Обе устроившие потасовку в столовой стриженые девчонки непонимающе моргали, старательно задерживали дыхание.

— Ешьте! — показал Максим на хлеб, открыл консервным ножом банку со сгущенкой. — Это вам передала Костенко. Зря вы наехали на девчонок буром, надо было просто попросить у них, и они с радостью поделились бы с вами!

— Как же! Поделились бы они! — буркнула Науменко. — Да вам, дяденька, этого не понять! Вы привыкли масло намазывать на хлеб в палец толщиной! Тот не знает жизни, кто детдом не оттоптал от яслей и до самого конца школы!

— А ведь я тоже, Алена, из детдома… — сообщил подполковник, отпивая чаек. — Из Серова, кстати, как и вы! Так что, мы с вами из одной волчьей стаи, одной крови мы все…

— Гонишь, дяденька, фуфло нам кидаешь! — схватилась за пузо, расхохоталась Исмагилова. — Нас на дешевенький прогон за душу не взять! Отчисляй, начальник, а в душу к нам не лезь!

Усмехаясь, подполковник принялся перечислять:

— Может быть, и слыхали, Серафима Матвеевна была у нас директрисой, а Матрена Федотовна ее главной помощницей состояла, помогала Серафиме во всем…

— Глянь-ка, Алина, а дядька не врет! — моргнула озадаченно, посмотрела Науменко на подругу. — Серафима при нас на пенсию ушла, завхозом осталась, а Матрена ее место заняла! Матрена сейчас всем в нашем Эсеровском дурдоме заправляет…

Еще минут пять они втроем вспоминали и перечисляли тех, кого знал подполковник и кого застали девчонки.

Под самый конец Максим, поглядывая на подбитый глаз Алины, предложил девчонкам уладить конфликт миром:

— Ты, Алена, должна извиниться перед Сашей Кошкиной, а ты, Алина, прости Веронику за то, что она к тебе от души приложилась! Но ты и сама, признайся себе, нарвалась!

— Да, неловко, дяденька, вышло! — потупилась Алина. — Голод не тетка и не на такое толкнет! Промашка у нас, дяденька, вышла! Ну, не хватает нам вашей тощей пайки, а предков у нас состоятельных и даже из бедных тоже нет…

Кивнув головой, Шпак пояснил:

— Вас пока еще, девчонки, кормят по солдатскому пайку. После зачисления всех переведут на курсантский паек. И вы разницу сразу почувствуете. А пока вы приходите сюда, и вас Светлана Петровна время от времени побалует чайком, банку с вареньем или сгущенкой для вас откроет, блинчиков напечет…

После завтрака началась медкомиссия. Кристина и Сашенька Кошкина прошли всех врачей без очереди и отправились в штаб. Там их ждала срочная и неотложная работа.

— Костенко Кристина сидит и работает в моем рабочем кабинете, — распорядился подполковник Шпак. — Кошкина Александра будет работать в кабинете майора Штерн…

По губам Крис пробежалась едва уловимая улыбка. Ей очень понравилось то, как распределились их рабочие места.

— Малыш, ты не на меня смотри, на монитор! — пожурил ласково девушку Шпак, подметивший ее продолжительные и мечтательные взгляды. — У нас с тобой очень много работы! Сама по себе она не переделается, Малыш…

Тяжело вздохнув, Кристина подтянула к себе очередной лист со списками сдававших нормативы групп, взялась за мышку. Она-то рассчитывала, что в основном будет томно пялиться на мужика, а не на фамилии абитуриенток, но раз надо, то надо…

Не меньше работы нашлось и для Саши. Она ловко собирала все имеющиеся реквизиты до одной кучи, сводила их в одну таблицу, выстраивала абитуриенток строго по рейтингу.

И Сашенька очень старалась. Саша прекрасно понимала: если она покажет себя с наилучшей стороны, ее зачислят. К тому же, Саша работала под руководством своего будущего комбата, а это тоже могло сильно пригодиться ей в будущем.

— А где Штерн? — заглянул в кабинет незнакомый майор.

Сняв с себя портящие ее лицо очки, Кошкина глянула на него близорукими глазами, соорудила на своем лице умную мину.

— Извините, я не могу этого знать! — произнесла Сашенька тихо, смущенная улыбка мгновенно преобразила все ее лицо, сделало его неотразимо прекрасным, что не осталось незамеченным. — Она ушла, а мне ничего не сказала…

Майору вдруг показалось, что в его ушах малиновым звоном простучали серебряные колокольчики. Звон застыл в его ушах и отдался эхом в его сердце. Где-то он это уже слышал.

И тогда Плющ внимательно глянул на сидевшую перед ним юную девушку. Она сильно напоминала ему его матушку в том возрасте, когда он был еще маленьким. Коленька любил маменьку. Маменька была для него всем, и он боготворил ее. Все последние годы майор безуспешно искал девушку, похожую на его матушку. А тут этакое сходство! И внешнее, и голос такой же! Точно так же девчонка щурится, когда снимает очки, как щурилась его мать, когда снимала и убирала в сторону свои надоевшие ей за день очки.

— Мне бы повидать майора Штерн! — заморгал офицер.

И снова на чудном лице Сашеньки расплылась умилительная и чарующе неотразимая улыбка:

— Извините, ничем вам помочь не смогу!

И опять в его ушах застучали маленькие колокольчики. Он захотел услышать их еще, а потому перевел их разговор на другую, более нейтральную тему, проникновенно произнес:

— Извините, я напрасно отрываю вас от вашей работы!

До этого с Сашей столь вежливо еще никто не говорил, и никто так к ней не обращался, а потому девушка охотно поддержала завязывающийся разговор, откровенно ответила:

— Что вы! Небольшой отдых мне никак не повредит!

Майору небезосновательно показалось, что в серебряном звоне прозвучала плохо скрываемая заинтересованность. И Плющ решил получить подтвердительный ответ. Если девушка охотно назовет ему свое имя и свою фамилию, номер своей роты, то наверняка она надеется на продолжение их знакомства. Прищурившись, майор постарался придать значение каждому своему слову:

— Скажите, милая барышня, как я вас смогу найти, если вы мне когда-нибудь снова понадобитесь?

— Я тут сижу, — ответила девушка просто на его неоднозначный вопрос. — А зовут меня Саша Кошкина. Я из роты Саркисян…

Плющу все стало ясно. Юная и милая девушка обратила на него внимание, и она явно заинтересовалась им. С какой именно целью абитуриентка ищет знакомство с ним, это ему придется выяснить. И он это непременно сделает.

Плющ прищурился и поинтересовался:

— Когда вы, Сашенька, заканчиваете свою работу?

Понравившаяся майору девушка, извиняясь, мило улыбнулась, чем привела Николая Ивановича в полный восторг:

— Даже не знаю, как вам и что сказать. Когда наше начальство отпустит меня, наверное, тогда…

Старательно наводящий контакты разговор прервало внезапное возвращение майора Штерн. Она вошла, улыбнулась:

— Я к вашим услугам, Николай Иванович!

— Алеся Павловна, — накинул майор на свое лицо самое серьезное выражение, — я к вам по очень важному вопросу…

Потеряв всякий интерес, Саша уткнулась в монитор. Для себя она толком не решила, стоило ли ей делать ставку на симпатичного майора или же повременить с выстраиванием каких-либо серьезных отношений. Не следует ли подождать ей более подходящей для нее партии? И она ничего не знала про самого майора…

Обстоятельно договорившись о плановых занятиях по инженерной подготовке, Плющ вышел на улицу, ненадолго задумался. В нем подспудно росла, крепла уверенность в том, что ему помахала крылышком птица удачи и он нашел именно то, что столь долго и до этого самого дня безуспешно искал.

Возможно, он искал не в том самом месте. Невестка, жена брата, время от времени пыталась знакомить его с представительницами слабого пола, но все было тщетно.

— Фортуна вещь переменчивая! — принялся рассуждать Плющ вслух. — А потому следует ловить удачу за ее пышный хвост и больше не выпускать ее из рук! Все в твоих руках, майор!

Для начала ему следовало бы навести справки. Одно то, что милое создание, поразившее его воображение, сидело в штабе и занималось важными делами, несомненно свидетельствовало о ее высоких деловых качествах. Абы кого к работе с документами, имеющими гриф секретности, не привлекали. Значит, девушку предварительно проверили и прощупали со всех боков…

— Действуй, майор! Все в твоих руках! — оглянулся по сторонам Плющ и сам себе отдал приказ. — Не упусти момент! Горько пожалеешь! Локти будешь кусать, биться лбом об стенку!

Твердым шагом офицер вернулся в штаб, направился к двери кабинета подполковника Шпака, постучался и вошел. Он знал, что Шпак пару минуток назад покинул помещение, и потому действовал уверенно и напористо:

— Милая барышня, мне срочно понадобились документы одной абитуриентки… по фамилии Кошкина. Будьте добры, дайте мне ее личное дело и ее медкарту.

— Не знаю даже, простите, как вас звать и величать… — протянула неуверенным голоском Кристина, ибо она никогда ранее с подобного рода обращениями не сталкивалась, толком не знала, как следует на них отвечать.

— Николай Иванович Плющ! К вашим услугам! — кивнул майор галантно головой. — Ваш будущий преподаватель по тактике! Мне необходимо кое-что срочно уточнить!

— Ее это… личное дело… — моргнула несколько озадаченными ресничками Крис, поднялась со своего стула и принялась перебирать стопку с документами, нашла нужную папку.

Впившись глазами в текст, Плющ очень внимательно изучал содержимое биографии понравившейся ему милой особы.

Ее содержание, прежней жизни Александры Кошкиной, явно ему пришлось по душе. Из хорошей интеллигентной семьи. Даже успела она окончить первый курс университета. И оценки у нее по зачетам и экзаменам проставлены были самые высокие.

— А где ее медкарта? — обратился снова майор к Костенко.

— А ее не положено давать посторонним! — покачала Кристина отрицательно головой.

— Я не посторонний! — выпятил майор свою грудь.

— А кто? — посмотрела Костенко на мужчину саркастическим взглядом. — Самый посторонний вы и есть!

— Девушка, вы не дерзите офицеру при исполнении! — перешел Николай в наступление, решил взять ее обычным нахальством. — Я доложу вашему начальству, и вас мигом отправят домой! Не с того вы начинаете вашу службу!

К удивлению майора, девица ничуть не испугалась его угроз.

— А я сообщу начальству, — прищурилась Кристина, — что вы тут интересуетесь сведениями, составляющими медицинскую тайну! Что вы почему-то хотите знать деликатные подробности о ничего о том не подозревающей девушке! Как вам не стыдно!

Поняв, что его обходной маневр обидно не прошел, Плющ решил сменить тактику и, наклонившись к девушке, в двух словах обрисовал ей его вполне благопристойные по отношению к одной милой особе и далеко идущие твердые намерения завязать с ней серьезные и долговременные отношения.

— За бутылку коньяка отдам, так и быть! — ошарашила его Крис самым для него неожиданным предложением.

— Милая барышня, это что вы такое мне сейчас предлагаете, а? — возмутился майор. — Где же ваши принципы и идеалы?

— Там же, — пожала Костенко невозмутимо плечами, — где и ваши! Вы предлагаете мне сделку с моей совестью, я же, в свою очередь, требую малую плату за мое моральное падение и небольшую компенсацию морального ущерба!

Взмокший майор тыльной стороной ладони смахнул пот со лба, тяжело вздохнул, пошел на попятную и негромко сообщил:

— У меня имеется с собой только бутылка вина! Где я вам в этой чертовой дыре раздобуду хороший коньяк?

— Ну, сойдет! — сощурилась Крис. — Сделка заключена!

Заполучив вожделенную карту, Николай быстро ознакомился с ее содержанием. Внутренне Плющ возликовал, когда наткнулся на записи врача-гинеколога. Он ничуточку не ошибся. Его милая особа, столь ему понравившаяся, представляла из себя самое настоящее сокровище, и ему следует немедленно завязывать тесные отношения с Александрой Кошкиной, пока ее не умыкнули другие и более расторопные самцы.

— Премного я вам благодарен! — откланялся учтиво майор. — Желаю вам крепкого здоровья…

— И вам не хворать! — проронила едва слышно Крис.

Ей не составило большого труда догадаться о том, что именно больше всего интересовало любопытного майора.

Когда рабочий день подошел к концу и в штабе стихло, Крис заглянула в соседний кабинет, позвала к себе Сашеньку:

— Пошли, отметим день прошедший!

— И повод имеется? — сощурилась подружка.

— Имеется! Еще какой! — сияла радостно Кристина.

С таинственной улыбкой на губах Костенко извлекла из ящика стола высокую бутылку с красивой этикеткой. Перед Сашенькой появилась хорошая закуска из дорогих продуктов.

— Откуда у тебя этакая роскошь? — моргнула Кошкина.

Подобный набор Сашенька могла видеть только в кино, думала, что в жизни этакого никогда не увидит, не попробует. В ее глазах загорелись заинтригованные огоньки, а Костенко обыденно пожала плечиком, буднично пояснила:

— Сестра из города прислала, когда узнала, что я на днях выхожу замуж, и решила меня чуточку порадовать…

— Ты что, выходишь замуж? — не попыталась даже Саша скрыть своего неподдельного изумления.

По губам Крис пробежалась торжествующая улыбка:

— Да! Мне сегодня сделали предложение! Вернее, предложение сделала ему я полгода назад, а он сегодня согласился. Я безумно счастлива! Страшно счастлива! Я просто в восторге…

— Подожди! — отобразилась на Сашином лице мучительная работа всех ее умственных центров. — А кто это мог тебе сделать предложение в нашем-то лагере? Тут и мужиков раз-два и обчелся! Курсанты все, как я полагаю, не в счет! Не твоего уровня контингент! Терся сегодня один майор, но он явно не на тебя свой глаз положил! Остается один мужик. Постой! Это действительно то, о чем я подумала? Не может быть! Когда ты успела этакого брутального мужика захомутать? Классная работа!

В ответ Крис тепло улыбнулась и пояснила:

— Я знала Шпака, когда мне не было и восьми лет! Уже тогда я знала, что рано или поздно, но я выйду за него замуж! И вот сегодня оно свершилось! Я сделала это! Сделала!

— Я рада за тебя! — захлопала Саша в ладоши.

— Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! — обернулась Костенко назад и поплевала. — Тьфу! Тьфу! Тьфу…

— Надо бы, Кристинка, и по дереву постучать! — посоветовала Сашенька. — Для верности и чтоб наверняка…

Счастливая невеста от всей души отбарабанила по столу и еще раза три сплюнула, чтобы уже наверняка и точно.

— За это надо выпить! — улыбнулась подружка невесты.

— Обязательно выпить! — открыла Крис бутылку, разлила вино по стаканчикам. — Сегодня я, Сашка, на тебе заработала!

— Это как? — удивилась Саша непритворно.

На лице у Крис проявилась загадочная улыбка:

— Майор один интересовался тобой. Согласились на бартер. Я ему твою медкарту показываю, а он мне вино! Неплохая сделка! Учти, я ему дала твою медкарту и сразу тебе сказала! Чтобы ты была в курсе. И чтобы без всяких обид…

— А чего он хотел? — перестала даже Сашенька дышать.

— Биографию твою изучал! — выдержала долгую паузу Костенко и выпалила. — Изучил от корки и до корки…

Тряхнув головой, Кошкина быстренько переварила полученную ею информацию, всем телом потянулась вперед. Видя ее волнение, Крис не удержалась, расхохоталась:

— Больше всего его интересовала твоя дырка! Запечатана она до сих пор, или там давно уже сквозняком продувает!

— Не поняла! — моргнула Саша. — Ты это про что?

— Девственностью твоей интересовался! — покрутила Костенко пальчиком у виска и хмыкнула. — Им, мужикам, чужих объедков не подавай! Они хотят сами первопроходцами быть…

Кошкина чуть не подавилась слюной, прокашлялась, на ее лице проявилась краска, на глазах проступили слезы.

— Кристинка, миленькая, не шути ты так! — сидела Сашенька с ошарашенным и совершенно потерянным личиком. — Для меня это, может быть, вопрос жизни и смерти!

Пожалев подружку, Крис больше не стала мучить Сашу своими ироничными подколами, перешла на серьезный тон:

— Если тебе, Сашенька, интересно, я исподволь навела про него справки. Расспросила тишком наших офицерш…

— И? — вытянула Сашка свою шею.

У подружки на всю их ширь раскрылись глаза, она перестала дышать, и Костенко обстоятельно все ей выложила:

— Характеризуется положительно. Получит подполковника скоро. Имеется трехкомнатная хата. Досталась хата от матери…

У Саши разгорелись глаза. По ее меркам, это была подходящая для нее партия. Своя квартира в городе. Не столь и стар. Напротив, подобная разница в возрасте способствует крепости брака. Другое дело, свободен ли он в настоящее время…

— Скажи, он женат? — выдохнула Саша едва слышно.

— Холост. Побочных детей не выявлено! — улыбнулась Крис, вполне понимая Сашино состояние.

У Кошкиной отлегло от души. Жизненные краски опять начали появляться на ее лице. А Крис не унималась и тараторила:

— Хороший кандидат в женихи! Надо, Сашенька, брать! Бери его в оборот, а потом разберешься со всем остальным…

Слушая Костенко, Саша густо покраснела. Перед ее глазами стоял майор, он ей и нравился, и одновременно она боялась.

Наступила долгожданная пятница. Ее прихода вожделели все без исключения. После обеда намечалась судьбоносная мандатная комиссия. Лагерь замер в ожидании. Стоило майору Штерн покинуть кабинет, как на пороге нарисовался майор Плющ.

— Разрешите мне, Александра Валентиновна? — возникла голова майора в дверном проеме, детально оглянула кабинет.

Скорее всего, Николай был в курсе того, что в учебном центре пехотного факультета собирали все начальство.

— Сашенька, я к тебе! — держал майор в руке роскошный букет из роз. — Это, Сашенька, тебе!

От неожиданности девушка густо-густо покраснела. Еще никто в жизни не дарил ей цветов, ни полевых, ни каких иных. А тут и сразу ей преподнесли невообразимо пышный и дивно пахнущий букет, за который, вне всяких сомнений, отвалили кучу денег.

— Как красиво! — произнесла Саша одними губами. — Не стоило на меня тратиться! Они стоят безумно дорого!

— А мне, Сашенька, ничего не жалко для моей девушки! — заявил высокопарно Плющ и эффектно взмахнул рукой.

— Я что, Николай Иванович, теперь ваша девушка? — хлопнула удивленными ресничками юная милашка.

— Позвольте мне считать вас моей девушкой! — закреплял майор достигнутые им позиции. — Более того, я намерен тотчас, припав на колено, просить у вас вашей руки!

Растерявшаяся Кошкина почувствовала, что у нее потемнело в глазах, а ближайшая к ней стенка заметно качнулась. Она с трудом продышалась, едва слышно выдавила из себя:

— Вы же, Николай Иванович, ставите меня в весьма неловкое и трудное положение! Как можно так шутить над бедной девушкой? Мы знакомы всего три дня, и вы заявляете мне этакое! Как можно так опрометчиво поступать? Скажите, что вы пошутили, и мы забудем про это маленькое недоразумение!

— Что вы, Сашенька, я все это серьезно! — не отступил майор, встретив упорное сопротивление. — Я с первой же секунды нашего знакомства разглядел в вас, Саша, совершеннейший идеал женщины, который я долго и безуспешно искал…

По всему было видно, что мужчина обстоятельно подготовился, продумал каждое слово, говорил крайне убедительно, ему хотелось верить, внимать каждому его слову.

Отгоняя наваждение, Кошкина мотнула своей головой:

— Простите меня великодушно, Николай Иванович, но я точно уверена, что я вовсе не писаная красавица! В чертах моего лица нет той красоты, от которой немеют губы, теряется голос. Я обычная и рядовая девушка, которых по кругу сплошь и рядом! И дня не пройдет, как вы потеряете ко мне весь интерес после того, как вы наткнетесь своими ищущими глазами на иной и более достойный объект для вашего бурного восхищения, а на меня вы более не взглянете, скоренько меня позабудете…

Говорить складно Саша умела. Ее знакомые всегда восхищались тем, как она красиво и элегантно излагала свои мысли, как логично и последовательно выстраивала доводы и доказательства, как она ловко облекала их в удобную форму, как она хорошо владела своим чудным голосом.

— Так что, Николай Иванович, мы забудем об этом маленьком недоразумении и останемся добрыми друзьями…

— Вы не правы, Сашенька! — заговорил горячо майор в ответ на ее тираду, принялся запальчиво переубеждать. — Вы просто не цените себя. Мне дела нет никакого до красоток с кукольными личиками! Мне крайне импонирует ваша внутренняя красота, ее гармоничность, ваша божественная одухотворенность…

Плющ размахивал руками, он все говорил, говорил, а Сашенька пыталась все понять, как именно она должна себя повести, чтобы не выглядеть в его глазах наивной дурочкой или, хуже того, расчетливой и беспринципной стервой и хищницей.

Поэтому Сашенька со всей возможной осторожностью ступила на тончайший лед таящего множество подводных камней и течений, могущего неизвестно к чему привести разговора и пояснила:

— Но мы, Николай Иванович, почти не знаем друг друга! Как можно нам пойти на столь ответственнейший шаг в жизни, если нет никакой гарантии, что мы не совершаем большущей, может быть, и трагической ошибки! Мы же можем запросто поломать друг другу жизнь. Совершив никак непоправимое, мы жестоко возненавидим друг друга! Мы не должны этого делать…

Отступив на шаг в сторону, майор с умилением взирал на всю покрасневшую от сильного волнения юную девушку.

Ее горячие и уверенные в собственной правоте слова лились поистине лечебным бальзамом на его душу, истосковавшуюся по общению с женщинами, не с теми особами, кто хотел от него одних материальных благ и положения в их обществе, а с теми девушками, кто, прежде всего, тесно интересовался и его внутренним миром, тем, чем он сам жил и дышал.

— Сашенька, ты абсолютна права! — разлилась по мужским губам вдохновенно радостная улыбка. — Мы еще мало знаем друг друга! Но я совершенно уверен в том, что, познакомившись намного ближе, мы искренне полюбим друг друга! Мы…

Разглядев в мужских словах рациональное зерно, Сашенька подумала о том, что стоявший перед нею человек, возможно, пришел к ней с самыми искренними намерениями и ей стоило прислушаться к нему и не отталкивать его сразу. Надев очки, она пристально всмотрелась в майора и кивнула:

— Я тут с вами согласна, Николай Иванович! Но стоит ли нам торопиться, вступая в брак? Мы же можем пожениться потом, когда хорошенько узнаем друг друга! Стоит ли нам делать опрометчиво поспешные шаги, если нет полной уверенности…

В свою очередь, где-то и соглашаясь со всеми доводами Саши, Плющ имел на этот самый вопрос свое видение, несколько отличное от ее мало искушенного мнения, и он сменил тактику:

— Все это правильно, Саша! Но я готов раскрыть перед тобой и некоторые скрытые аспекты своего предложения!

Девичьи глаза дрогнули, моргнули. Сашенька услышала то, что с нею начинали вступать в открытый торг, выдвигать условия. Это ей становилось интересно. Но она боялась переиграть, а потому лишь пожала плечиками и очень естественно спросила:

— Какие именно, Николай Иванович?

— Чтобы нам хорошенько узнать друг друга, нам следует чаще видеться! Так или нет? — улыбнулся загадочно майор.

— Так, Николай Иванович! — согласилась с ним Саша.

— Но мы же не можем, Сашенька, часто с тобой встречаться, не кинув на тебя тень своими отношениями. Люди начнут на тебя косо смотреть, подозревать тебя в корыстных целях!

И у майора с выстраиванием логических цепочек все было в полном порядке, и Кошкина согласно кивнула:

— Возможно, вы и правы, Николай Иванович!

Почувствовав, что он пробил весьма весомую брешь в защитных порядках молодой девушки, майор усилил свой натиск:

— Вдобавок, мне, милая Сашенька, придется каждый и всякий раз ухищряться, чтобы устроить нашу новую встречу! Каждый раз придется искать предлог, чтобы ее устроить! Каждый раз придется унижаться перед начальством твоим, испрашивать разрешения на то, чтобы забрать тебя!

— Я, Николай Иванович, — моргнула и тяжело вздохнула Саша, — простите меня, в этих вопросах ничегошеньки не смыслю! Я не представляю, как все это у нас происходит! Простите меня!

Перехватив инициативу, майор снова перешел в атаку:

— А если мы с тобой, Сашенька, поженимся, у нас сразу появятся железные официальные основания для наших регулярных встреч. И не придется каждый раз что-нибудь придумывать!

— Может, вы и правы… — протянула Саша.

— Выйдя замуж, — заверил Плющ Сашеньку, добивая остатки ее мятущихся сомнений, — ты сразу приобретаешь новый статус. Ты сразу становишься местной, ты получаешь право на увольнения до утра, права выхода в город после окончания самоподготовки. Мы будем видеться с тобой каждый день. И ты каждый день будешь ночевать у себя дома, а не в казарме! Ты, Саша, только все это представь себе и сполна оцени все открывающиеся перед тобою блестящие перспективы! Сашенька…

Такого Сашенька не могла себе представить и во сне. О таком она даже никогда всерьез не думала. Оказывается, один штамп в паспорте способен был перевернуть всю ее дальнейшую жизнь. Разве не к этому ли она изначально стремилась, когда решилась и ушла из университета, подала свои документы на поступление в военный институт на факультет тылового обеспечения? Она же хорошо знала, что в армии всегда легче найти себе мужика. А тут ей предлагали все и оптом, и сразу…

Растерянно моргая, Кошкина тихо пролепетала:

— У меня, Николай Иванович, от ваших слов голова идет кругом! Мне надо время хорошенько обдумать! Я не могу с бухты-барахты принять, может быть, самое главное в моей жизни решение. Поймите же вы меня, Николай Иванович, правильно!

По губам Плюща пробежалась торжествующая улыбка. Он все прекрасно понял, что своими словами смог убедить Сашу или почти убедил юную фею, и ему оставалось только чуток додавить.

Майор проникновенно заявил:

— Со своей стороны, я тебе, Сашенька, клятвенно обещаю, что не буду настаивать на каких-либо близких отношениях, пока ты сама не захочешь их. Я хорошо понимаю, что молоденькие девушки очень щепетильно относятся к своей девственности, и я беру обязательство сохранить ее в полной неприкосновенности, пока ты об этом сама не попросишь…

— Николай Иванович, — ахнула протяжно и картинно всплеснула Сашенька руками, — вот вы и снова ставите меня в столь неловкое положение! Я не могу, Николай Иванович, согласиться на то, что вы сами себя добровольно обрекаете на стоические мучения! Я не смогу жить с таким тяжким грузом на душе…

Вытирая платочком пот, майор довольно улыбнулся:

— Ничего страшного, Сашенька! Лучшей наградой мне и тебе станут наши добрые и счастливые отношения в браке, скрепленные горячей любовью и полным доверием!

В душе со всем давно согласная, Саша все же решила взять для себя отсрочку, оттянуть принятие столь важного для себя решения, посоветоваться с Кристиной, она тяжело вздохнула и произнесла:

— Мне, Николай Иванович, надо подумать!

— Конечно, Сашенька! Конечно же! — взмахнул правой рукой Плющ широким жестом и кивнул. — Я зайду вечерком…

Дверь за ушедшим майором тихонечко прикрылась, и Сашенька облегченно выдохнула, присела без сил на стульчик.

Отдышавшись, Кошкина ринулась к своей подруге:

— Кристинка, представляешь, что только что было! Мне только что сделали предложение! Он мне столько наговорил…

Выслушав сбивчивый пересказ недавно только состоявшегося разговора в соседней комнатушке, Крис безапелляционно высказала свое твердое мнение по этому самому вопросу:

— А ты, Саша, долго не думай и соглашайся!

— И ты так считаешь? — бросила Кошкина растерянный взгляд на Костенко, задумчиво накручивая локон на пальчик.

Выросшая в другой обстановке, где царили совершенно иные нормы морали, где браки по расчету всегда считались само собой и обыденно разумеющимся, Крис уверенно заявила:

— Да! Считай просто, Сашенька, ваш брак, как очередную ступеньку в твоей жизненной карьере! Сполна воспользуйся, Сашка, тем, что предложили тебе. Возьми от него все, что он может тебе дать! И даже ни о чем не думай!

— Это жутко дурно попахивает! — сощурила глазик Кошкина, поморщилась. — Он ко мне со всем своим доверием, а я, значится, со всей корыстью использовать его стану!

— Ну, он тоже, Сашка, видно, не без греха! — усмехнулась Крис неопытной наивности своей подруги. — Отчего он, как ты думаешь, согласен не трогать тебя, Сашенька, и не склонять к физической близости? Думаешь, ему не хочется спать с тобой?

Вопрос Кристины застал Сашу врасплох. Кошкина ошарашенно моргнула, уставилась озадаченными глазами и выдохнула:

— Не знаю, что и сказать!

В дверь тихо постучались, и девчонки одновременно и громко выкрикнули, что майора Штерн пока нет и скоро ее не будет. И лишь потом Крис продолжила свою мысль:

— Ему, Саша, на первых порах, пока между вами не возникнут серьезные отношения, будет проще тебя контролировать!

— Это как? — моргнула удивленная Кошкина.

— Да очень просто! — посмеялась снова Костенко над ее наивной простотой. — Пока он, Сашка, с чувством и с толком не раздолбает, прости меня за эту мою грубость, твою девочку и не превратит ее в зияющую дыру, ты же, Саша, не сможешь ни с кем другим взять и переспать! Он будет, Саша, держать тебя на коротком поводке. И чем раньше ты, Сашка, избавишься от своей девственности, тем скорее ты станешь свободным человеком и перейдешь на иной уровень жизни!

— Нет, Крис, мне надо это все переварить! — выставила Кошкина перед собой свои страшно сомневающиеся во всем ладошки.

— Ничего, Саша, — пояснила Костенко, похлопывая подружку по плечу, — это у тебя со временем разложится по полочкам. С этим надо пожить, привыкнуть к нему, ужиться с ним…

— Соглашаться мне, Крис, или нет? На меня начнут все косо смотреть! — терзали Кошкину тяжкие сомнения.

Перед Костенко такого вопроса вовсе не существовало, и она ко всему относилась намного проще и практичнее:

— Не ты первая и не ты последняя. У нас сплошь и рядом в институтах юные студентки за пнем замшелых профессоров замуж выходят, преференции на экзаменах получают, карьеру себе загодя они выстраивают. А твой Коленька еще молод и в самом соку! Из вас получится, Сашенька, хорошая пара…

— Но я его совершенно не знаю! — вздохнула Саша, взволнованно встряхнула головой. — Мне страшно будет с ним вместе…

Успокаивающая рука подруги прошлась по ее волосам:

— Придет время, Сашенька, и узнаешь. С ребеночком только не торопись! Одной всегда легче развязаться. А вот ребенок при разводе создаст много проблем. Если у вас дело дойдет и до развода. Короче, бросить Плюща, случись что, ты, Саша, всегда на раз-два сможешь! В нынешнее время вовсе оно не проблема…

— Я боюсь, — провела Кошкина задумчивым пальчиком по своим губам, — что придет время, майор не сдержит своего слова и после свадьбы набросится на меня, потребует своего! Все мужики, по сути, одинаковы! Разве сможет мужик сдерживать себя, если рядом с ним постоянно будет крутиться молодая жена? Хоть я и не королева красоты, но все же… все при мне…

Хмыкнув, Крис неопределенно пожала плечами:

— Ну, Сашенька, я не знаю! У каждого свои тараканы в голове. Мой Грач столько раз со мной вместе спал, как я его ни соблазняла, ни крутила голой попкой перед ним, ни разу ничего не предпринял для того, чтобы перейти черту, а мог бы он, черт его подери, давно пробить во мне штольню. Но нет же! У него же принципы и свои понятия о долге и чести…

Они долго шушукались, обсуждали своих женихов, смеялись и строили планы на будущее. В основном, строила планы Кошкина. У Кристины давно все было тщательно продумано и выстроено…

Подумав, Кристинка решила поделиться некоторыми мыслями со своим будущим мужем, открылась перед ним:

— Представляешь, Плющ сделал предложение Сашке Кошкиной! Знает ее всего три дня и, глянь, такой пассаж!

— Я в курсе, Малыш! — не моргнул Грач даже и глазом. — Плющ хочет ее сегодня вечером забрать в город.

— И ты что, дядечка, пойдешь ему навстречу? — выдохнула Крис заинтригованно. — Ты отпустишь нашу Сашку?

Вдыхая в себя запахи Кристины, Шпак снова нашел ее ухо:

— Почему бы и нет, Малыш? Он четко выложил передо мной его видение этого непростого вопроса…

Через несколько минут и Сашенька узнала о принятом решении отпустить ее в город на целых два дня.

— А я, Крис, еще ничего не решила! — ахнула она. — Это полная катастрофа! Он не оставляет мне выбора!

— Решайся, Сашенька, скорее! — понизила голос и с чувством прошептала Крис. — Делай ставку и выигрывай…

— Думаешь, мне следует рискнуть? — трусила отчаянно Саша, и на ее лице прописались муки отчаяния и смятения.

Приблизившись, Костенко выдохнула в ее ухо:

— Рискуй! Он может дать необходимую тебе защиту на время учебы! Он легко оградит тебя от всего, что может помешать твоей учебе! Он сможет запросто порешать любые проблемы с зачетами и экзаменами! А потом, если ты на это решишься, ты легко порвешь с ним. Или заведешь себе молодого любовника…

— А если он окажется не самым лучшим экземпляром мужской породы? — вздыхала Саша. — И мне пока не до любовников!

— В этаком случае, Сашенька, — пристукнула Костенко своим кулачком по столу, — мы сможем оградить тебя от его притязаний. Мы живо найдем на него управу!

Тяжело вздыхая, Сашенька подняла на подругу свои мятущиеся от необходимости срочно принять важное решение глаза:

— Ох, Крис, чувствую себя на краю глубокой пропасти! Почва под ногами проседает, и я вот-вот улечу в бездну!

— Прыгай в бездну, — вытянула Костенко, выпрямившись, руку вперед, — расправь свои крылья и взлетай! Обрети ты себя в новом качестве! Бери смело от жизни все, что она сама тебе предлагает, не бойся экспериментировать! А я, Саша, всегда буду рядом! Я всегда подставлю тебе свое плечо! Дерзай, Саша, и дыши полной грудью, наслаждайся жизнью! Ты, Сашенька…

На взволнованном лице Кошкиной попеременно отражалась вся гамма переживаемых ею чувств. Ей до животных колик хотелось выбраться из жизненной ямы, в которой прозябали ее родные мама и папа, выйти на новый уровень, занять более достойное место в человеческой иерархии, но Сашенька очень боялась сделать ошибку, которая могла привести к самым печальным последствиям.

Поддаваясь на уговоры своей подруги, Саша цеплялась за самую мизерную возможность все всемерно отсрочить, качала головой, тяжко вздыхала:

— Крис, я совершенно не знаю и даже не представляю себе, как мне вести себя в присутствии чужого мне, по сути, и практически незнакомого мне мужика! Это полная катастрофа!

— Ты должна, — легла правая рука Кристины на левое плечико Сашеньки, — вести себя со скромным достоинством! Ни в коем случае не следует лебезить перед ним, выпрашивать у него жалкие подачки! Ничего, Саша, у него не проси! Пусть он сам предлагает тебе то, что он намерен сделать для тебя!

— Ох, страшно мне, Кристинка! — охала и ахала Саша. — Ах, как подумаю, что целых два дня мы с ним будем только вдвоем!

— А ты, Саша, думай о другом! — учила тонко жизни, наставляла ее Костенко. — Думай ты, Сашенька, о том, как произвести на него благоприятное впечатление! Заставь его думать о том, что ты и есть та самая единственная и неповторимая девушка, без которой ему не жить. И тогда мужчина сам начнет боготворить тебя и влюбится по-настоящему! И тогда ты, Сашка, сама начнешь купаться в теплых и нежных лучах его неземной любви…

Выслушав подругу до конца, Кошкина чуть успокоилась, и в ее глазах появилось ясное понимание того, что ей предстоит вскорости сделать, через что именно ей придется пройти…

Сразу после обеда началось заседание мандатной комиссии. Проходило оно в клубе. Девчонок распределили по группам.

— Сашенька, ты чего дрожишь, как мышь? — стояла Крис рядом и все чувствовала. — Ну, выше голову, трусиха! Ну, чего ты побледнела, будто тебя ведут на расстрел…

— Мне страшно! — спрятала Саша руки за спину, чтобы и другие не видели того, как она панически трясется.

Сашенька прекрасно знала, что она находилась в списках второй группы, но все равно сильно волновалась, не верила до конца в то, что у нее все получилось. А ведь дома ей никто не верил, говорили, что она только зря прокатится, потратит впустую совсем не лишние деньги, вернется ни с чем домой, придется снова устраивать ее в местный университет, ходить на поклон и унижаться перед ректором и перед деканом, суматошно бегать, вывесив язык, и искать по знакомым большущие деньжищи на взятки…

Первыми в помещение зимнего клуба зашли юные девчонки, окончившие школу с золотой медалью. Их зачисляли вне конкурса.

Достаточно было хорошо сдать все нормативы по физической подготовке и успешно пройти медкомиссию.

Во второй же группе, весьма малочисленной, в клуб зашли те девушки, которые пришли в армию с институтов.

Нашлось и таких несколько человек. Среди них находились и Костенко, и Кошкина. Саша замерла и перестала дышать.

— Поздравляю вас, милые барышни, с зачислением на первый курс нашего учебного заведения…

Кошкина вышла из клуба, облегченно выдохнула...

5

Страшно взволнованный, Николай Иванович ожидал окончания мандатной комиссии в кабинете майора Штерн, отсиживался там, не желая светиться перед глазами институтского начальства.

Завидев милую девушку, офицер порывисто вскочил, шагнул к ней навстречу, в шаге от нее остановился, выпрямился.

— Сашенька, я тебя поздравляю! — позволил себе майор самую малость и весьма галантно поцеловал кончики ее пальчиков.

— Спасибо вам большое, Николай Иванович, — поблагодарила его девушка, и сделала она это весьма признательно.

Ей понравилось, как сдержанно и ответственно вел себя человек, который пожелал стать ее законным мужем.

— Собирай вещи, Сашенька! — подмигнул ей Плющ. — Моя машина стоит за столовой! Жду тебя в машине…

Сашенька кивнула и побежала в палаточный городок. Но перед этим она успела заглянуть к Костенко, тихо шепнула:

— Он меня забирает!

— Удачи тебе, Сашенька! — обняла крепко ее и напутствовала подруга. — Смотри ты, на первых порах сильно не провоцируй его своей аппетитной попкой, не щеголяй, Саша, перед ним в слишком откровенных нарядах. Бывает неотвратимо чревато…

— Я все, Кристинка, поняла! — поглядывала Сашенька в окно, торопилась она навстречу своему счастью.

И тогда Костенко на полном серьезе ее предупредила:

— Смотри, Сашенька, алкоголь людей раскрепощает и снимает внутренние тормоза. Много выпивший человек может пойти на то, что он никогда не сделает в самом трезвом уме.

— Ты хочешь сказать? — замерла Саша на полушаге.

Она сама об этом еще как-то не подумала. Напротив, у нее имелось подспудное желание поскорее пропустить рюмку водочки или опустошить бокал хорошего вина, чтобы снять с себя излишнее напряжение и хорошенько расслабиться.

По внешнему виду самой Кошкиной Костенко все так и поняла, покачала перед ее носиком предупреждающим пальчиком:

— Если есть возможность, избегай спиртного сама, да и Коленька пусть поменьше прикладывается к рюмке. Смотри сама, Сашенька, как и что для этого потребуется. Действуй, Сашка, по обстановке! На все наперед, к сожалению, никогда не продумаешь и все наперед, увы, не учтешь…

— Я, Крис, поняла, я все поняла! — умчалась, не дослушав, Саша, боялась она опоздать на свою жизненную электричку.

Крис посмотрела ей вслед с затаенной улыбкой на губах. Какие разные судьбы у людей. Она тоже выходила замуж. Но у нее не было и капельки сомнений в том, что она поступала верно и не делала самой большой ошибки в своей жизни.

Прибежав на автомобильную стоянку с тыльной стороны столовой, Саша долго не могла понять, в какой именно машине находился ее будущий муж. Она подслеповато щурилась, высматривала подходящее, по ее меркам, скромное авто, принадлежащее не самому богатому человеку в чине майора.

— Сашенька, иди сюда! — приоткрылась дверца почти новой иномарки люксового класса, и в ней показался улыбающийся Плющ. — Садись, Сашенька, и, наконец-то, поедем!

— Это что, ваша машина? — спросила Саша и затаила дыхание. — Глазам своим не верю! Это же просто сказка! Ваша?

— Моя! — самодовольно улыбнулся майор.

Настороженно выдыхая, девушка с большой опаской устроилась на переднем оббитом кожей кресле рядом с водителем.

Спортивную сумку Сашеньки пристроили на заднем сиденье, так как открывать при всех багажник майор не стал, не хотел сильно светиться. Быстро завел он двигатель, и они тронулись.

— С Богом! — произнес водитель, вкладывая в свои слова особый смысл. — Поехали…

Не зная, о чем говорить, Сашенька молчала. Постаралась Саша придать своему личику умиротворенное спокойствие.

Очень не хотелось ей, чтобы мужчина заметил то, как сильно она напугана и до полнейшего неприличия растеряна.

— Сашенька, ты не заметишь, как мы доедем… — уловила лишь с трудом девушка смысл сказанного майором.

Комфортабельная машина двигалась бесшумно, она не ехала, а плавно плыла, поглощая километровые столбики, съедала их один за другим. До города добрались незаметно быстро. Саша и опомниться не успела, как въехали они в пробковую толчею. Слева и справа от них гудели, рычали и фыркали десятки машин, а в салоне у них было тихо и спокойно, что чрезвычайно благотворно сказывалось на ее душевном равновесии. Саша приходила в состояние покоя.

— Мы почти у дома… — донесся до нее голос водителя. — Сейчас ты примешь ванну, переоденешься, и мы сходим в ресторан. Или у тебя имеется свое видение этого вопроса?

Настолько далеко Саша еще не успела задуматься, вопрос застал ее врасплох, и она уклончиво протянула:

— Я бы, Николай Иванович, если вы не против, предпочла этот вечер провести в домашней обстановке. Мне, признаться, порядком надоела шумная суета. Боюсь, что сейчас ресторан — не самое лучшее место для отдыха. Но если вы настаиваете…

— Согласен с тобой, Сашенька! — улыбнулся и ровным голосом ответил ей Плющ. — Закажем нам вкусной еды из ресторана, устроим роскошный пир у себя на дому!

— Зачем нам сильно тратиться? — улыбнулась избранница майора мило и очаровательно. — Я могу все приготовить сама! Уверяю вас, Николай Иванович, что выйдет нисколько не хуже…

Плющу сильно импонировало, что его невеста не стала отделять его от себя, недвусмысленно намекнула ему на то, что у них уже формируется общий семейный бюджет, который они вместе должны с умом и рационально использовать.

— В таком случае, Сашенька, — улыбнулся майор, — нам придется пополнить запасы нашего холодильника!

И девушке тоже пришлось по душе, что мужчина оценил ее слова про совместные траты и охотно включился в игру, напомнив не про его, а про их наполовину опустевший холодильник.

В супермаркете Плющ, не глядя, кидал в корзину все, на что ему указывала Сашенька. Он не спорил, не высказывал своего отношения к тому или иному продукту, он все исключительно отдал девушке на откуп, полностью доверился ей.

— Кажется, ничего не забыли! — обсмотрела Саша с улыбкой все их пакеты. — Не хотелось бы повторно бежать в магазин! — сморщила она свой восхитительно милый носик, и мужчина замер, откровенно любуясь своей очаровательной избранницей.

С каждым своим взглядом на Сашу майор находил в ней все больше и больше достоинств и млел от того, что он видел.

— Приехали… — припарковал Плющ машину на стоянке.

Поднявшись на семнадцатый этаж на лифте, они вошли в квартиру, и девушка ахнула. Такой красоты она нигде и никогда не видела. Обстановка подавила ее, показала, откуда и из какой дыры ее вытащили. Ей снова стало страшно. Она во всей полноте осознала пропасть, пролегающую между нею и Николаем Ивановичем. Он казался ей человеком из среды небожителей, что доказывала огромная высота, на которой располагалась его квартира. Скрывая свое смущение, Саша подошла к окну и замерла, сраженная наповал открывшимся перед нею видом. Большая часть города простиралась у ее ног и была видна, как на ладони.

— Тебе нравится? — легли мужские ладони на ее плечики, и она нисколько не почувствовала их теплой тяжести.

— У меня нет слов! — выдохнула девушка восторженно. — Стояла бы и вечно смотрела в наше окно…

Огромная ванная окончательно доконала бедную Сашку. Такое великолепие ей и во сне не снилось. Ей казалось, что она попала в диковинный музей, что прямо перед нею находятся и располагаются экспонаты, касаться которых ей строго-настрого запрещено, на них разрешено только смотреть и любоваться ими. Ей все не верилось, что это обыденная реальность…

Откуда-то издалека до нее донесся мужской голос:

— Я повесил халат на крючок. Он совершенно новый! Я купил его, Саша, специально для тебя! Он только твой…

Сашенька все поняла. До нее этой ванной, возможно, кто-то и пользовался, но отдельного халатика не предполагалось априори, никогда и никому не предлагалось.

— Я не буду тебе мешать! На двери имеется защелка! — вещали ей вдохновенно с той стороны двери.

«А он предупредителен», — подумалось девушке.

Ее будущий муж пытался предусмотреть каждый ее шаг. И это ей понравилось. Саша с головой ушла под воду, закопалась в мыльной пене, спряталась на минутку от всего. Ополоснувшись, она стояла перед зеркалом и критически рассматривала себя со всех сторон, трогала и взвешивала груди, ощупывала ягодицы, оценивала бедра. Внутри у нее росло и крепло томительное чувство. Ей до смерти хотелось поиграться пальчиком в чувствительном без меры заду, но Сашка понимала, что сейчас для этого совсем не время и не место. Придет час, и она еще сполна наверстает все…

Накинув на себя халат, Сашенька вышла из ванной комнаты и столкнулась лицом к лицу с поджидавшим ее мужчиной. Сашка смущенно улыбнулась и нервно затеребила пальчиками поясок халатика, в котором она чувствовала себя не совсем уютно, никак не защищенной от возможных на нее посягательств. Что стоило для сильного и здорового мужика развязать поясок и скинуть с нее халат. А под ним ничего нет! И вот она стоит на краю пропасти, и на помощь позвать ей некого.

Однако все ее мучительные опасения оказались напрасными. Мужчина предусмотрительно, чтобы ни в коем случае не спугнуть ее, близко к ней самой не подошел, галантно открыл перед Сашей дверь в гостевую комнату и сообщил:

— Сашенька, я позволил себе обновить твой гардероб. В твоей комнате, Сашенька, в шкафу ты найдешь для себя удобную, на мой непритязательный взгляд, домашнюю одежду. Выбери сама…

Прикрыв за собой комнатную дверь, Сашенька потянула на себя створки шкафа и громко ахнула. Весь огромный шкаф, все полки и все вешалки были битком забиты новой одеждой.

— Ущипните меня за мой зад! — прошептала беззвучно Саша и оглянулась, чтобы посмотреть, не подслушал ли ее кто. — Я балдею, тетя Клара! Он меня практически убил! Я буду полной дурой, если откажусь от всего этого! Мне за всю мою жизнь и малой толики всего этого не купили и не подарили…

Ее долгожданное появление на просторной, как малое мини-поле для игры в футбол, кухне встретили с доброжелательной улыбкой и никак не замаскированным лукавым вопросом:

— И что нам предложит наш шеф-повар?

— Сегодня в меню суп-солянка, жареные котлеты, картошка-фри, овощные и мясные салатики. На третье предлагается компот из яблок… — сморщила мило носик и перечислила Саша.

Мужчина согласно кивнул головой. У него появился отличный шанс оценить ее кулинарные способности. И она вызвалась сама, он тактично ее к тому никак не склонял.

— Если ты, Саша, особо не против, я немного с тобой постою, посмотрю на тебя, Саша, полюбуюсь тобой! — расположился Плющ в уголочке, чтобы ничем не мешаться ей.

— Да сколько угодно, Николай Иванович! — улыбнулась девушка. — Вы мне нисколько не помешаете…

Не понаслышке Саша знала, что возле плиты она выглядела уверенно и даже эффектно, а потому не стала отсылать своего жениха подальше от кухни. Пускай мужик сполна насладится красивым и эстетичным зрелищем. И изначально весьма скептически настроенный мужчина со всей возможной недоверчивостью взирал на то, как его милая избранница священнодействует у кухонной плиты. Правда, Плющ больше не на руки смотрел, а пялился на ее обтянутый тканью задок, на ее красивые бедра и на тугую грудь. Поначалу ничего особенного не происходило. Стучал часто-часто кухонный нож, росла горка нарезанных овощей, в огромной кастрюле кипело и булькало, гудела мясорубка.

— Сашенька, — решил Плющ на время тактично ретироваться, — пойду я, поработаю немного у себя в кабинете…

— Поработайте, Николай Иванович! Время скорее побежит!

Мужчина степенно удалился, убрался, и девушка с облегчением выдохнула. У нее попросту издевательски из рук все выпадало, когда она ловила на себе его пристально изучающий взгляд.

— Немного поработаем, поработаем, — прикрыл Плющ за собой дверь, подумав, достал из бара бутылку, налил в стакан, осушил его, снова налил, сел за стол, включил ноутбук.

На экране высветились папки с избранными файлами. Одну за другой мужчина открывал их, морщился и закрывал.

Он искал нечто особенное, что было бы способно доставить ему особое наслаждение, что максимально соответствовало бы тому, что сейчас происходило с ним в реальной действительности.

На глаза ему попался ролик, где домохозяйка вызвала к себе молодого и разбитного сантехника для починки крана.

Происходящее на экране всецело захватило Плюща. Николай представил себя в роли парня, который, недолго думая, увидев перед глазами обтянутый юбкой обширный зад хозяйки, стремглав ринулся в лихую атаку и вскоре добился успеха.

— Дай ей, дай! — шептали его губы беззвучно. — Вставь ей!

Получив столь необходимую чувственную разрядку, мужчина ощутил себя много лучше. Его органы обоняния включились в работу, и он сполна смог насладиться ароматными запахами, вырывающимися из кухни, плывущими волнами по всей квартире.

В дверь вежливо постучали, и Плющ поспешил привести свою одежду в порядок, опустил крышку ноутбука.

— Николай Иванович, можно нам уже и ужинать! — разлился серебряными колокольчиками мелодичный девичий голосок. — Я вас приглашаю к столу!

Искусно сервированный Сашенькой стол превзошел все его скромные мечты и затаенные ожидания.

— Красота! — вымолвил Плющ восторженно.

— Отведайте по кусочку, Николай Иванович, и скажите мне ваше слово! — произнесла Саша, смущенно опустила свою голову.

Усевшись за стол, мужчина опробовал каждое блюдо, и на его полном лице проявилось выражение самого крайнего удовольствия. Настолько вкусно, как казалось, ему еще никто не готовил.

— Сашенька, ты у нас настоящая искусница! — выразил он от чистого сердца все свое искреннее восхищение.

— Я старалась, Николай Иванович! — потупила скромно свои разгоревшиеся глазки обрадованная девушка.

Ей весьма польстило то, что мужчина столь высоко оценил ее кулинарные способности. Конечно, он мог и лукавить, но она и сама видела, с какой неподдельной охотой Плющ распробовал все то, что было ею приготовлено и выставлено на стол.

— Немножечко вина? — предложил Плющ и достал из шкафа высокую бутылку. — Всего по одному бокальчику. Я думаю, что нам сегодня это нисколько не помешает…

Увидев на столе спиртное, Сашенька немного напряглась. В ее голове галопом пронеслись самые разные мысли.

От той, что от одного бокала сухого вина ничего не случится, до той, что за первым тостом последует второй, вино сменится более крепкими напитками. А потом все будет, как в плохом кино…

— Мы, Саша, много пить не будем! — не сходила с лица мужчины безмятежная улыбка. — Нам завтра рано вставать! Мы…

Не отвечая, девушка настороженно следила за ходом его мысли, старалась понять, к чему именно клонит ее жених. От волнения ее мозговой центр начал заметно тормозить. Слова майора несколько приоткрыли завесу, но не до конца.

— Извини, Сашенька! — вздохнул Плющ. — Как я ни старался устроить церемонию бракосочетания в более подходящее время, но, увы, нас согласились расписать только нулевой парой!

— Я вас, Николай Иванович, совершенно не поняла! — моргнули озадаченно девичьи глазки.

Пришлось майору раскрывать все свои карты, и он пояснил:

— Понимаешь, Саша, у них вся сетка плотно забита! Расписана каждая минутка! Мы договорились, что распишут нас за пятнадцать минут до официального начала рабочего дня. Так что, придется нам слишком рано вставать, чтоб успеть к 8.45. Неудобно, Саша, но что поделаешь, обстоятельства так сложились…

— Как скажете, Николай Иванович! — кивнула Сашенька своей согласной головой и постаралась расслабиться.

Объяснения ее жениха легко укладывались в логические рамки, почти все расставляли по своим местам. Если майор не совсем на всю свою голову дурачок, а на дурака Плющ далеко не был похож, то нынешний вечер для нее удался. И ничего ей покамест еще не угрожало. Можно немного и выпить…

— Выпьем, милая Саша, за начало нашей долгой и счастливой совместной жизни! — провозгласил Плющ их первый тост.

От вина потеплело в душе. Она не заметила, как умяла тарелку с супом, встала, наложила себе и будущему мужу второе. Мужчина ел в охотку, он беспрестанно нахваливал ее отменного вкуса стряпню, не отказался и от добавки.

— Откормишь ты меня, Саша, из-за стола подняться не смогу! — улыбался радостно Николай Иванович.

Потом они в четыре руки вымыли всю посуду, навели на кухне идеальный порядок. Плющ нисколько не кочевряжился, не строил из себя представителя сильного пола, беспрекословно делал и выполнял все, что она ему и ни поручала.

Около девяти вечера хозяин квартиры неторопливо переоделся, вышел к девушке и торжественно объявил:

— Дорогая Сашенька, существует суеверие, что жених и невеста накануне своей свадьбы не должны спать вместе под одной крышей! Поэтому ты, Саша, остаешься и ночуешь у меня, а я пойду и попрошу ночлега у моего двоюродного брата. Он живет тут рядом, всего в двух минутах пешей ходьбы.

— Я даже не знаю! — моргнула Саша смущенно. — Столько у вас хлопот из-за меня!

В ответ мужчина доброжелательно и тепло улыбнулся:

— Приятные хлопоты, Сашенька, приятные!

Весь вечер Сашу мучил самый, по ее мнению, в данный момент актуальный вопрос. Но она все не решалась его задать.

А время все шло, часики тикали, да еще и регистрацию брака им назначили на несусветную рань. Наконец, понимая, что иного шанса у нее больше не будет, Саша решилась и сказала:

— Простите меня, Николай Иванович, но мне практически нечего завтра надеть! Я про регистрацию брака…

— Прости, Саша! — хлопнул себя по темечку Плющ. — Преступно запамятовал! Жениху до свадьбы категорически запрещается видеть невесту в свадебном наряде, и я взял на себя такую смелость и заказал три платья на прокат. Ты, Саша, выберешь то, что тебе по душе. И я, таким образом, не буду знать, во что ты будешь одета во время бракосочетания, моя прелестная невеста…

Не ожидавшая эдакого поворота, Сашенька густо покраснела, смущенно пролепетала:

— Вы слишком добры ко мне, Николай Иванович! Мне хватило бы и одного свадебного наряда! Такие расходы!

— Я все это, дорогая Сашенька, — пробежалась по мужским губам самодовольная улыбка, — делаю для нас обоих! Утром к тебе в семь часов забежит жена моего двоюродного брата. Настасья наша тебе и прическу по моде соорудит, и с макияжем поможет. Она у нас мастер на все руки по этой самой части…

Хлопнула входная дверь, и Сашенька осталась одна. Одна в их огромной, не только по одним ее меркам, квартире…

Первым делом Саша прокрутила перед глазами весь вечер, тщательно проанализировала все свои действия, все свои ответы на вопросы Николая Ивановича. Явных проколов не наблюдалось.

Все остальное довольно легко и просто списывалось на самое обыкновенное волнение, которое всегда присутствовало в подобных ситуациях у каждого нормального человека.

— Посмотрим, что нам они приготовили… — распахнула Саша рывком обе дверцы шкафа. — Может, оно фуфло одно, а сколько было патетики и пафоса в их словах! О, черт! Черт! Черт! — подпрыгнула девушка на месте от охватившего ее восторга. — Я все свои слова беру обратно! — пребывала Сашенька в полном экстазе.

Минут пять она прыгала и скакала перед шкафом, не верила в свое счастье. Она мечтала о том, что на свою свадьбу наденет роскошное подвенечное платье, затмит всех остальных невест. Действительность превзошла все ее самые нереальные ожидания.

— Какая красота! — нашептывала девушка, благоговейно боясь прикоснуться к представленным ей нарядам. — Нет, мой Коленька на свою свадьбу обычное фуфло не возьмет!

Отступив на несколько шагов, Сашка долго изучала платья, представляла себе, как они на ней будут смотреться. Заметив в углу штатив с установленной на нем фотокамерой, Саша поняла, что ей следует предпринять для правильного выбора своего наряда.

— Сейчас нам зеркальце скажет, кто из нас прекрасней и всех милей! — приговаривала она весело, расставляя штатив.

Одно за другим девушка последовательно примерила все три платья, в каждом из них Сашенька сфотографировалась.

Крутая и навороченная камера позволяла снимать саму себя. Снимки вышли отменные и изумительного качества.

— Мне нужен экран намного побольше! — пришла ей в голову отличная идея. — Это зеркальце для нас обидно маловато!

Все необходимые шнуры к дорогущей камере хранились в кожаном чехле. Саша вывела изображение на телевизор.

— Красота! — выдохнула восхищенная Сашка, рассмотрев саму себя в увеличенном масштабе. — Скажу вам, Николай Иванович, что мне жутко нравится все! Но больше всего мне по душе вариант номер два! В нем я завтра и пойду! Все! Решено! Иначе я не выберу себе подходящее платье и до самого утра…

Поковырявшись в настройках фотоаппарата, Сашенька быстро отыскала тот самый режим, когда чудо-камера делала все снимки в автоматическом режиме и с интервалом в двадцать секунд. Этот-то самый режим девушку вполне устраивал.

— Сначала мы полностью экипируемся… — скинула с себя домашний наряд, натянула Сашенька на себя ажурные чулочки, втиснулась в туфельки на высоком каблуке и облачилась в кружевное нижнее белье. — Потрясающий вид!

Затем Сашенька надела платье, накинула на голову фату. Глянув в зеркало, девушка осталась довольной, только чуть подправила она слегка сбившуюся прическу…

Не сразу, но Сашеньке в голову пришла блестящая, на ее взгляд, идея. Поначалу она колебалась, но все-таки решилась.

— Наше шоу начинается! Ваш выход, госпожа невеста! — озарила девичье личико торжествующая улыбка.

Выполняя установленную программу, автоматически и через равные промежутки времени защелкала камера, она озаряла комнату ярким светом фотовспышки.

— Ну, Николай Иванович, как я вам? — показала Сашка камере свой озорной язычок в перерыве между съемкой.

Изумительно прекрасная невеста принимала различные позы, поворачивалась к штативу то лицом, то боком, то становилась она к камере спиной, то томно прогибалась в спине, то волнительно нагибалась к полу. Одними пальчиками она потянула подол платья вверх по ноге, бесстыдно и эротично обнажая идеальной формы длинную ножку. Бессловесная камера методично щелкала и ловила все ее завлекательные движения и принимаемые позы.

— И что вы, Коленька, скажите нам на это? — прищурилась девушка лукаво. — Как оно вам?

Запечатлев себя во всевозможных ракурсах, Саша открыла свои полуобнаженные ягодицы, повернулась к камере спиной.

Она мысленно предвкушала то, как отреагирует мужчина на эти снимки. У него отвиснет челюсть, слюнки потекут.

— Приступим-ка мы к медленному разоблачению невесты! — расстегнула она платье, и его верх упал на ее бедра.

Приподняв руки, пританцовывая, Сашенька покрутилась вокруг своей оси, она изгибалась и работала на камеру.

Через пару минут в сторону отлетел бюстгальтер, обнажились ее юные упругие грудки, которые могли свести с ума любого мало-мальски стоящего мужика.

— Что, съели, Николай Иванович? Это вам не дешевый латекс, а самый что ни на есть настоящий натур продукт! — сверкнула Саша торжествующими глазами.

Избавившись от платья, она продолжила упоительную по своей откровенности фотосессию. Потом она осталась лишь в белоснежных чулочках и туфельках. Под конец своего шоу невеста присела на корточки и развела коленки, прикрыла стыд и срам ладошкой и обаятельно улыбнулась в камеру. Сделав еще несколько снимков, подуставшая девушка решительным шагом двинулась к неподвижно застывшему штативу, сняла с него фотокамеру, вывела изображение на огромный экран.

Досмотрев крутое шоу до конца, Саша хлопнула в ладоши:

— Обалдеть и не жить! Даже не верится, что это была я, что я способна на полное безумие! Моралистка Кристинка будет явно не в восторге, но это моя жизнь, и строиться она будет по моим лекалам, а не по чьим-то деятельным подсказкам, пусть они и несут в себе несомненно рациональное зерно…

Посмотрев на часы, Сашенька изумленно ахнула. Дело уверенно шло к ночи, а она еще собиралась приготовить кое-какие блюда и закуски для импровизированного свадебного стола.

Часики тикали, а у нее на кухне еще и конь не валялся…

Во сколько Сашенька управилась с готовкой, она и сама не запомнила, забыла глянуть на часы, так торопилась отдать себя в лапы Морфея. Не успела Саша прикоснуться к подушке, как мгновенно уснула, хорошим снотворным подействовал бокал вина, осушенный ею в честь окончания кухонных работ.

— Отбой, курсант Кошкина! — скомандовала она сама себе и закрыла глаза. — Завтра нас ждут великие дела!

Утро для Саши началось с нескончаемого звонка и со стука в дверь. Она открыла глаза и подскочила, как заведенная пружина. Проспала! В самый ответственный для нее день! На больших настенных часах было больше семи.

— Ой! — поспешила, открыла Саша дверь. — Извините! Всю ночь глаз не могла сомкнуть, к утру лишь задремала!

На пороге хаты стояла, уперев крепкие руки в бока, дородная бабища лет сорока, критически оглядывала Сашку с ног до головы, осуждающе покачивала своей неприветливой головой.

— Проспишь ты, девонька, все свое счастье! — вошла Настасья Петровна, поставила сумочку на тумбу. — Время нам скоро на помост выходить, а ты еще и не умыта, и не чесана! Посмотришь на тебя, ну, страхолюдина одна, губы от взгляда на тебя кислинкой сводит, как от неспелого и зеленого лимона…

Изловчившись, бабища подхватила Сашку, легко ее приподняла, опустила на свое колено, переломила ее надвое.

— Ой! — пискнула девушка, когда ее штанишки слетели с ее попочки, хлесткая ладонь гостьи прошлась по ее ягодице.

На одном ударе Настасья не остановилась, шлепнула женщина по оттопыренной девичьей заднице еще разок-другой.

— За что же вы меня так? — почувствовала Сашенька, как на ее глазках вмиг навернулись обиженные слезинки.

— Чтоб дурь твою из головы выбить, чтоб мысли дурные изгнать, — вещала Петровна иерихонской трубой. — Чтоб беды все от тебя отогнать, чтоб в новую жизнь с одним лишь хорошим! Чтобы жилось тебе счастливо и о плохом тебе не думалось!

Отпущенная на волю, Саша с пылающим от стыда лицом уставилась на странную бабищу, всем своим видом напоминающую медведицу из детской сказочки про трех медведей.

— Я ни о чем не думаю… — призналась она, ибо с приходом странной женщины все ее мысли одна за другой разлетелись, в голове остались лишь пустота и звенящий и всепоглощающий вакуум.

— Что, девонька, встала каменным истуканом? — сдвинула гостья брови для пущего страха, шумно пристукнула ножкой. — Марш под душ! Смоем мы с тебя все прошлые грехи! В новую жизнь с чистым телом и только одними чистыми помыслами!

Не посмев и ослушаться, Сашенька скинула с себя ночную пижаму, забралась в душевую кабинку, включила воду.

Петровна стояла за ее спиной, откровенно любовалась точеной Сашиной фигуркой. Чтобы букой не молчать, бабища поведала:

— Раньше существовал древний обряд. Невесту перед венчанием обмывали в огромном чане. Собиралась вся домашняя челядь, и все по очереди лили на невесту воду из ковша…

Сашенька живо представила себе, как дворовые девки, окружив невесту, со всех сторон поливают на нее воду…

— Дай, сама тебя потру! — взяла Настасья в руку мочалку. — От тебя самой, девонька, сегодня нет никакого прока! Руки у тебя, девка, кленовым листом дрожат, и все из них валом валится! Спинку-то свою чуток, девонька, пригни…

— Ой! — пискнула тоненько Саша, когда по ее спине прошлось жесткое мочало, соскребая с нее всю грязь и снимая весь верхний и отживший свое кожный покров.

— Терпи, девонька! Иисус терпел и нам всем велел! Ты еще мне потом спасибо за все скажешь…

Делая вид, что она занята своей работой, Настасья Петровна со всем тщанием осмотрела покрытое мыльной пеной юное девичье тело и не нашла ни одного изъяна, что особо пришлось ей по душе и смягчило ее настроение. Очень уж не понравилось ей и мужу ее, Михаилу Потаповичу, брату их Коленьки, это, на их взгляд, безрассудное и безответственное решение взять и жениться на безродной девице из далекой провинции.

Шла Петровна сюда с одним лишь откровенным желанием пинками и под самый зад гнать из их жизни наглую девку, окрутившую братца ее драгоценного супруга.

Увидала она чудо чудное и растаяла вся душой, прониклась к юной девчонке самым искренним и теплым чувством.

— Живо вытираться и бегом беги к зеркалу! — шлепнула гостья наотмашь по хрустящей от чистоты коже и угодила аккурат пониже спины. — Сейчас мы из тебя человека сотворим! Чтоб не стыдно было на людях тебе показаться, страхолюдина! Эка тебя, девонька, в детстве ничему толком-то и не научили родители…

Чем это она жутко не угодила странной родственнице Николая Ивановича, Сашенька даже и не догадывалась, хотя ответы на все ее вопросы лежали прямо и на ровной поверхности.

— Так голяком, девонька, так и садись! Чай, не замерзнешь! Лето на дворе! — не дали ей даже одеться. — Тут мы укоротим, там мы чуть подрежем, тут мы немного подправим, — появились в одной руке у Настасьи Петровны ножницы, а в другой она держала металлическую расческу с длинной ручкой.

Перепуганная насмерть Сашенька от жуткого страха прикрыла, крепко зажмурила свои глаза, не хотела она видеть, как ее будут уродовать. Саша окончательно и бесповоротно смирилась со своей несчастливой участью. Ее сейчас жестоко и страшно обкорнают, сотворят из нее настоящее пугало.

— Ой! — вырывалось из нее, несмотря на все ее усилия. — Ой! Ой! Ой! — дергалась Саша и зажимала себе рот.

Если и суждено ей было когда-нибудь провалиться сквозь пол со стыда, то этот день, скорее всего, настал. Это будет ее самым главным провалом в ее жизни. Коленька не выдержит и прогонит свою невесту из-под венца, и все рухнет в тартарары…

То возле одного уха, то возле другого уха беспрестанно щелкали беспощадные к ее прическе ножницы, и ей казалось, что ее хотят нарочно изуродовать, чтобы напрочь отвратить от нее ее совершенно легкомысленного жениха.

— Наложим еще немного крема, нанесем макияж! — забегали по всему ее лицу пальчики, замахала кисточка. — Девонька, ты сама себя не узнаешь, я ничего уже не говорю про твоего горе-женишка, тот и вовсе упадет ниц к твоим стопам!

Дело шло к завершению, и Кошкина заранее боялась открыть глаза и увидеть свое вконец изуродованное лицо.

— Готово, девонька! Глянь-ка на себя! — бухнули совсем рядом полковой гаубицей, и Саша вздрогнула всем своим телом.

— Ой! — моргнули изумленно ее восхищенные реснички. — Это не я! Я ее не знаю! — замерла ошеломленная девушка.

Прямо на Сашеньку смотрела незнакомая ей женщина. Искусно наложенный макияж скрыл все невидимые ее глазу недостатки лица и весьма выгодно подчеркнул все его достоинства. Она стала похожа на обалденную голливудскую кинозвезду.

— А я-то про что тебе говорила… — улыбнулась стоявшая за ее спиной женщина широко и искренне.

— Ой, спасибо огромное, Настасья Петровна! — вскочила Саша и поцеловала женщину в щеку.

На смятенной ее душе на время все успокоилось и пришло в относительное равновесие. Она поняла, что зла ей пока никто не желает, напротив, деятельно стараются ей помочь.

— Я говорила, что сотворю из тебя человека! — смягчила чуточку свой тон гостья, довольная похвалой. — Бегом, девонька, одеваться и срочно на выход! Скоро Михайло Потапович на карате подъедет! А мой Топтыгин, скажу тебе, ждать не любит…

В роли свадебной кареты выступал длиннющий лимузин представительского класса. Саша снова задумалась о том, с каким размахом живут люди, в семью которых собиралась она войти. За что ей столь крупно повезло в этой жизни? Почему Плющ до сих пор еще не женился, если у них все есть и отказать ему не посмели бы многие девицы из обеспеченных семей? Столько вопросов и никаких пока на них вразумительных ответов…

Как только Саша уселась в глубокое и мягкое кресло, обитое светлой кожей, ею снова овладели приступы беспричинного страха.

Всю церемонию бракосочетания и все, что с этим было связано, она почти не запомнила. Убей ее, но Саша не смогла бы и вспомнить, куда они потом ездили и где делали снимки на память.

Впрочем, потом она сможет восстановить все это, тщательно просмотрев все записи на видеокамере.

— Вот мы и дома! — произнес Плющ, в ее голове что-то и где-то щелкнуло, переключилось, и юная девушка снова оказалась в прямой эфире, все у нее заработало на прием и передачу.

— Как хорошо оказаться у себя дома! — произнесла тихо сильно подуставшая от всяческих треволнений невеста.

К тому же, сказывалась почти бессонная ночь. Успела Сашенька поспать всего лишь три-четыре часа, чего оказалось явно недостаточно для столь насыщенного событиями дня.

— А дом-то какой у вас! — улыбнулась Настасья Петровна. — Уютный и с достатком! Живи — не тужи…

— Лучше своего дома нет места на свете! — пророкотал густым басом Михайло Потапович.

Двоюродный брат Николая с виду походил на кряжистый дуб, мощный и основательный. Вместе со своей женой, он и его Настасья, они составляли весьма гармоничную пару. Два медведя, высокий и мощный самец, толстоватая и приземистая самка, выросшая не в высоту, а дородно раздавшаяся вширь.

— Перекусить бы чего не мешало бы, — вздохнул Михайло. — С утра у меня под ложечкой сосет! Вскочили мы ни свет и ни заря, не успел даже толком подзаправиться!

— Тебе бы все, Топтыгин, холодильник опустошать! — пихнула мужа кулачищем в бок, пробасила Медведица. — В жизни на тебя продуктов не напасешься! Целыми днями я только и делаю, что колясками продукты домой таскаю! Не успею и глазом моргнуть, как холодильник снова пуст! Ненасытный троглодит!

Пропустив мимо своих ушей едкую критику в свой адрес, брат жениха, ничуть не церемонясь, шагнул к холодильнику, встроенному в шкаф, открыл нараспашку огромную дверцу.

— Братцы, а мы живем! — выдохнул он радостно, увидев полки, забитые под отказ всяческой снедью. — Настасья, не ворчи, а быстро подходи и закуски в обе руки на стол наш мечи!

Приземистая сродственница жениха вперевалочку протопала до холодильника, моргнув, в изумлении всплеснула руками:

— А закусок полон двор!

— Какие еще закуски? — изумился неподдельно Плющ. — Я еду из ресторана еще не заказывал! Не успел еще…

— Ага, она сама уже заказала себя! — грохнул саркастически Михайло. — Сработала система самонаведения на цель!

Николай подошел к холодильнику и тупо уставился на яства, заполнившие все полки. Удостоверившись, что это явь, а не бред проголодавшегося брата, Плющ повернулся к своей жене:

— Сашенька, это ты наготовила? Когда ты все успела?

— После вашего ухода, — потупилась Кошкина скромно.

— Молодец, девонька! — заработала во весь голос иерихонская труба. — Уела мужиков! Так им и надо! Они думают, что мы, бабы, ни на что не способны, только денежки их в состоянии тратить налево и направо, мусорить ими по магазинам!

Не дожидаясь общей команды, Потапович грузно уселся за стол и подтянул к себе ложку. На его лице появилась довольная и по-детски смешливая улыбка, и он протянул:

— А вкусно-то как! Пальчики оближешь! Учись, глянь, Настасья Петровна, как следует родного мужа потчевать!

— Тебе лишь бы брюхо набить! Любую стряпню хвалить согласен! — покачала Петровна в ответ укоряющей головой.

— Нет, да ты сама все перепробуй! И вправду, вкусно! — не согласился с женой, жестом руки показал Топтыгин.

Наконец, все расселись, наполнили бокалы шампанским.

— Горько! — провозгласил Михайло на правах старшего.

Молодожены переглянулись, встали. Саша потянулась к мужу и запечатлела на его щеке целомудренный поцелуй.

— И все? — покачал Михайло недовольной головой.

— И все! — отрезал Плющ. — Я с вами на эту тему говорил! Второй раз деструктивно обсуждать меня мы не будем!

Супруги Топтыгины переглянулись. Хозяин — барин.

— Горько! — выкрикнула Настасья и подняла свой бокал.

Сашенька снова едва дотронулась до мужской щеки, и гости от них окончательно отстали, ели и пили, нахваливали умение молодой хозяйки. Плющ самодовольно раздувался от непомерной гордости за свою избранницу. И личиком она хороша, и фигурка у нее не подкачала, и готовить умела на славу. Не поленилась невестушка и от всей души наготовила на свадебный стол…

Сытно откушав, чета Топтыгиных чинно удалилась в гостевую комнату, где устроила для себя небольшую передышку, взяла она запланированный тайм-аут, расположилась на кровати. И тут же с той стороны квартиры послышался сдвоенный храп.

— Укатали сивку крутые горки! — усмехнулся Плющ. — Теперь они до самого вечера на пару продрыхнут!

В ответ Саша кивнула головой, постаралась понять, с каким именно скрытым смыслом ей это было сказано. То ли родичи мужа жутко утомились, то ли у молодоженов появилась оказия, чтобы остаться наедине. Чтобы как-то убить время, Саша подошла к прикрытому куском темно-серого полотна пианино. Инструмент одиноко стоял в углу, им давно, по всей видимости, не пользовались.

— Я поиграю? — оглянулась девушка на мужа.

— Я не думал, что ты играешь! — моргнул, посмотрел внимательно на нее долгим взглядом, не сразу ответил Плющ. — Играла моя мама. С ее отъездом в Испанию инструмент заскучал, его прикрыли, чтобы сиротливо не пылился, не наводил на других тоску… — подошел мужчина и аккуратно снял покрывало, сложил вчетверо, отложил в сторону, пожал плечами. — Не знаю, Сашенька, получится ли! На нем давно не играли, инструмент расстроен…

Сашенька уселась на стульчик, подняла крышку, пробежалась пальчиками по клавишам. Инструмент оказался в полном порядке и словно ждал ее прикосновений, задышал он жизнью и, набираясь настроения, вдохнул полной грудью.

— Какая прелесть, Сашенька играет Шопена! — подтянулась чета Топтыгиных на чарующие звуки музыки и поспешила занять лучшие места в партере. — Не девочка, а настоящее чудо!

— Тихо! — приложил Плющ палец к губам.

Ему на какое-то время показалось, что домой вернулась его мама, настолько его молодая жена была похожа на его мать со спины. И столь же виртуозно его Саша играла.

— Если наш Коленька упустит из своих рук это чудное создание, — прошептала Настасья на ухо своему мужу, — то он окажется полным неудачником! В кои веки познакомился он с очень хорошенькой и невообразимо умненькой девочкой!

В ответ Михайло согласно кивнул головой, приставил к своему рту заглушающую звуки широкую ладонь, оглушающе зашептал:

— Мне в последнее время стало казаться, что он никогда уже не женится! Причислил я его к стану женоненавистников! Я его со столькими девушками знакомил, а он все нос воротил!

— Сашенька наша сильно похожа на его мать! — прищурилась Настасья. — Я заметила удивительное сходство еще с порога!

— Да, вылитая моя тетка в молодости… — тер задумчиво ее супруг свою широкую скулу.

Когда все громко хлопали, Саша смущенно улыбалась, не знала, куда девать и спрятать ей свои растерянные руки.

— Спасибо, Сашенька! — подошла Настасья и чмокнула девушку в ее розовеющую щечку. — Это было чудесно! Мы получили истинное наслаждение от твоей игры! Ты…

Ближе к девяти вечера гости потянулись к выходу.

— Пора нам и честь знать! — поклонилась Настасья провожавшим их молодоженам. — Сашенька наша чрезвычайно устала…

Чета Топтыгиных удалилась, в квартире сразу ощутимо стало пустовато, и Сашеньке вдруг стало грустно, словно из ее жизни что-то выпало. С уходом гостей она перестала ощущать себя в полной безопасности, осталась одна на один со своим мужем, которого Саша по-прежнему очень сильно опасалась.

— Саша, в твоей комнате есть внутренний запор, — приоткрыл Плющ дверь спальни. — Тебе, Саша, следует хорошенько отдохнуть, набраться сил. Назавтра у нас с тобой еще много дел…

Часть вторая. Преодоление

1

Когда Саша вернулась в учебный центр, ее ожидало много чего интересного. В ее отсутствие весь палаточный табор перебрался в общежитие. Всех девчонок расселили в отдельных блок-секциях по девять-десять человек.

— А ничего общага! — осматривала Сашенька с интересом их новое место обитания. — У нас в городе полно бараков, и там условия куда намного похуже! Жить тут можно…

— Живи и радуйся! — похлопала Кристина подругу по плечу. — Пошли, сокамерница, общую камеру тебе нашу покажу…

В каждой секции было по две комнатки, и собственный санузел имелся. Второе отделение занимало один из таких блоков.

В одной комнате располагались Крис и три сестры, в другой же заселились близняшки Найденовы, Дашка Чиж и Ольга Левченко. Нашлось местечко среди них и для Сашеньки.

Зайдя в свою секцию, Костенко весело гаркнула:

— Встать! Смирно! Всем и пока без вещей на выход!

Выгнав на время всех постояльцев из своей комнаты, Кристина оставила только Сашку, закрыла дверь на замок, извлекла из своей сумки четвертинку коньяка, заговорщицки подмигнула:

— По маленькой за нас, замужних!

Девчонки переглянулись и опрокинули в себя стопочки. По жилам побежало живительное тепло, и Крис прищурилась:

— Как, Саша, все у тебя прошло?

— Чудесно все, Кристинка! — пробежалась по Сашиным губам радостная улыбка. — Я даже сама не ожидала! Он оказался таким понимающим и таким тактичным!

— Значит, на нашу честь не покушались? — улыбнулась иронично Костенко, глядя на подругу.

— Нет! И я даже не знаю толком, жалею ли я об этом! — пожала неопределенно плечом, вздохнула Кошкина. — В какой-то момент мне захотелось, чтобы оно все уже случилось. Я, наверное, в твоих глазах выгляжу полнейшей дурой!

— Ну, знаешь, Сашка, — дотронулась успокаивающе до ее плеча ладошка подруги, — это дело поправимое! Было бы на то желание! С этим никогда и не поздно начать! И ничего в этом я чего-то плохого или зазорного не вижу. Еще по одной?

— А давай! — тряхнула Саша задорно головой.

Жахнули они еще по одной стопочке. Наконец, Саша обратила внимание на то, что Кристина щеголяет в новенькой форме с курсантскими погонами. Это открытие поставило ее в тупик.

Неужто она пропустила важный этап в своей жизни и осталась без формы? И что ей теперь делать, как ей поступить?

Все девчонки ходят в новенькой камуфляжной одежке, а она, как белая ворона, будет ходить в спортивных штанах и в футболке? Саша грустно вздохнула, жгучие слезки брызнули из ее глаз.

— Ты, Сашка, это чего? — удивилась Крис быстрой перемене ее настроения. — Я что-то сказала не то? Прости…

— Не, Крис! Я это… про форму! — шмыгнула жалобно Кошкина носиком. — Я все проворонила! Пока я с мужем совершала шопинг по дорогим бутикам, вы переоделись! А я, как самая последняя дура, осталась без ничего! В меня все пальцами тыкать начнут…

Выдержав паузу, Кристина от души расхохоталась:

— Нашла, о чем переживать! Я все за тебя получила! А взводная Ерохина за тебя расписалась! Мы своих не сдаем! В тумбочке у тебя лежит твоя новая форма. Ботинки стоят под кроватью. Переодевайся! На построении, курсант Кошкина, стоишь в форме!

— Есть, сэр! — вытянулась Сашенька шутливо.

— Другое дело, подруга! А то они сразу и в слезы…

После вечерней поверки Кристина незаметно для всех других покинула расположение роты и поспешила к модулю Шпака.

Когда Плющ вернулся домой со службы, первым делом он увидел на столе в гостиной фотокамеру, которую, как ему казалось, пыталась от него спрятать его милая Сашенька. Ему не хотелось сразу думать про нее неприятное и дурное, но он поначалу склонялся к мысли, что Саша попросту хотела стянуть камеру, чтобы впоследствии можно было ее кому-то загнать.

Пренеприятное открытие, хорошего в нем ничего не было, и оно кидало большую ложку дегтя в семейную бочку меда.

— Прости ты меня, милая Сашенька! — воскликнул обрадованно Плющ. — За то, что дурно о тебе подумал, мое солнышко!

Под счастливо нашедшимся фотоаппаратом стыдливо затаилась коротенькая записочка, адресованная лично ему:

«Николай Иванович! Спасибо Вам за все Ваше понимание! В фотокамере я оставила для вас мой свадебный подарок! Лично и только для моего мужа! Приятного Вам просмотра! Ваша и всегда только ваша Сашенька».

Предчувствуя нечто необычное, мужчина нервно потер сильно вспотевшие руки. Он прошел в свой кабинет и подключил камеру к своему рабочему ноутбуку, вывел файлы на экран.

— Посмотрим, посмотрим, что за подарок приготовила мне моя милая Сашенька! — бормотал он себе под нос в сильном нетерпении. — Должно быть, это нечто необычное, как и она сама…

С каждым новым изображением на экране Плющ приходил во все большое возбуждение. Пока шло изумительное слайд-шоу, успел он получить сильнейший оргазм, его руки тряслись, горло пересохло, по спине стекал липкий пот, пульс зашкаливал.

— Боже, как она прекрасна! — воскликнул он. — Она даже намного прекраснее, чем я думал!

Последнее фото особо привлекло его внимание. Одной рукой проказница прикрывала у себя между ног, а другой на что-то ему она явно указывала. Майор увеличил изображение, и его снова пробил жаркий пот. Между неплотно сжатыми указательным и средним пальцами Саша открыто показывала ему свою никем не тронутую непорочность, словно открыто и громко говорила она ему, что он не ошибся и сделал правильный выбор, что она нисколько не обманула его ожиданий, что она хранит ему свою верность…

В понедельник Сашу назначили в суточный наряд и определили в заготовщицы. В ее самые прямые обязанности вменили сервировку ротных столов, уборку их и помывку посуды после приема пищи личным составом второй роты.

— Попробуй ты только мне, девонька, сорвать прием пищи! — погрозила ей пальчиком ротная командирша. — Не посмотрю, что ты у нас теперь замужняя дама, штанишки спущу тебе до коленок и выпорю! — нахмурилась Саркисян. — Даже не думай, что твой мужик спасет тебя от моего гнева! Выпорю! Так и знай…

— Все будет в полном ажуре, Марго Константиновна! — заверила Сашенька свою ротную. — В летнем лагере мне не раз приходилось помогать заготовщикам, невелика задачка…

Привыкшая к подобного рода работе, Саша справилась, накрыла столы на ужин, на тачке развезла бачки с кашей и чайники с горячим напитком, по цвету издали напоминающим чай. После того, как их рота ушла, Саша, не торопясь, собрала посуду и покатила громыхающую на неровностях цементного пола тачку на мойку.

— Какая же у нас классная посудомойка! — крутился возле Сашки смазливый караульный боец из состава выездного караула по охране автопарка и складов с оружием и боеприпасами.

— Да не про вашу честь! — огрызнулась Саша незлобиво. — Иди-ка ты, добрый молодец, подальше от меня! Огрею тебя половником, будешь знать! Иди-ка ты, леший, своим темным лесом…

Получив отпор, курсант не отступил. Уж больно девица ему понравилась. И под камуфляжной формой угадывалось ее стройное и гибкое тело. А когда заготовщица наклонялась к раковине, он успевал узреть холмики ее волнительно юных и острых грудок.

Но больше всего бойца пленила улыбка девчонки. Когда дива улыбалась, личико ее полностью преображалось, становилось столь прекрасным, что оно мгновенно завораживало, заставляло его самого, повидавшего много девиц, замирать в оцепенении.

А такого казуса с ним давненько уже не случалось. Котэ решил не отступать, а начать планомерную осаду девичьей крепости, взять ее если и не жарким приступом, то нудным измором.

— А дай, я тебя, краса, поцелую! Всего один разок! — оказался караульный боец в опасной близости от заготовщицы.

— Уйди, огрею половником! — предупредила его Саша. — Второй раз повторять я не буду, смажу тебе по твоей роже…

— Бей, но разреши поцеловать! — сверкнул отчаянными глазами, быстренько присел боец на колено, нагнул повинную голову перед нею. — Всего один только поцелуй!

Поняв, что наглец не отступает, Саша оглянулась по сторонам. Она никому и никогда не призналась бы в том, что ей до жути хотелось целоваться. С самого свадебного застолья она хотела впиться в губы жениха, но до конца выдержала марку, не позволила себе, не дала волю своим желаниям. Не хотела она показаться мужу распутной девкой, готовой на пятый день их знакомства кинуться на шею малознакомому мужику. Ее положение обязывало вести себя весьма скромно и исключительно целомудренно.

— Посуду всю перемой, тогда и разрешу! — не поняла Саша и сама, как из нее вырвались столь дерзкие слова.

В испуге прикрыла она ротик подрагивающей ладошкой. Возможно, подспудно ей казалось, что смазливый юноша тут же сбежит, когда услышит то, что она ему предложит. Не станет гордый выходец с Кавказских гор заниматься тем, чем их горделивые мужчины рук своих никогда и нигде не замарают.

— Слово ты, краса, мне свое крепкое даешь? — не повел и глазом курсант, вмиг ухватился за ее провокационное предложение. — И я все за тебя в два счета, краса, перемою!

— Даю! — выговорила Саша уже не столь уверенно в себе. — Только не верю я тебе… — добавила она едва слышно.

Откуда ей было знать, что во время продолжительной учебы в военном институте курсантам выпадало и не через такое пройти. Приходилось курсантам и не раз перемывать гору грязной посуды, когда выходила из строя посудомоечная техника, что случалось у них в институте все чаще и чаще.

— Не видела, чтобы пацаны мыли посуду! — прищурился левый глаз девчонки, посмотрел на бойца с неприкрытым вызовом.

Усмехнувшись, боец ловко ухватился за тачку, стал толкать ее в направлении посудомойки. Саша пошла за ним следом.

— Меня Котэ зовут, — представился юноша. — Котэ или же Константин Гиоргадзе…

— Ты это… Тамаре Гиоргадзе не родственником доводишься? — прищурила девушка один свой сильно пытливый глаз.

Давно уже Саша не верила в странные совпадения. В их стране Гиоргадзе — далеко не самая распространенная фамилия. А тут их сразу двое на одном полевом гектаре проросло.

— Я ее младший братишка! — улыбнулся курсант широко.

Ему нравилось, что его старшая сестра стала командиром роты на женском факультете. Это сразу открывало перед ним прекрасные перспективы. Он неотложно собирался по самой полной программе использовать свои нарисовавшиеся возможности.

— У тебя появится блат! — понизил заговорщицки голос Котэ. — Скажешь, что ты знакома со мной, и все твои проблемы в прошлом! Стоит тебе, краса, только щелкнуть пальчиками…

— А меня Сашей зовут… — потупилась Кошкина.

Даже самой себе Сашенька не хотела признаваться в том, что смазливый боец понравился ей с самого первого взгляда. И он, кроме всего прочего и в добавок ко всему, чем-то был похож на ее Николая Ивановича, отдаленно, может, местами и временами, лишь внешне, но все-таки похож. Только Котэ был намного моложе. Он был весел, с ним было легко и просто, с ним не надо было ни о чем думать, держать себя в напряжении, чего-то стесняться. С ним ей было удивительно спокойно и хорошо. А ведь знала она бойца Гиоргадзе всего лишь несколько минут.

— Ты, Сашенька, иди, столы протирай! — отослал Котэ заготовщицу в обеденный зал, чтобы она не смотрела на то, как он будет вместо нее перемывать посуду. — Времени зря не теряй…

Перебегая от стола к столу, Саша торопилась, спешила вернуться в посудомойку, чтобы лично проконтролировать качество работы добровольного помощника. Ей казалось, что боец будет филонить, делать вид, что со всем тщанием перемывает посуду, а на деле лишь окунать ее в чан с водой и быстро кидать в другую кучу. Но Саша поспела к шапочному разбору, обидно опоздала.

— Готово! — встретил Котэ ее появление своей торжествующей улыбкой. — Я свое слово сдержал! Дело за тобой!

— Секундочку! — шагнула Кошкина к тачке с посудой и стала быстренько перебирать тарелки и вилки с ложками.

Проверив все, Сашка выдохнула. Зря она жутко переживала. Вся посуда блестела, над нею хорошенько поработали и сил не пожалели, отдраили на совесть. Боец ее не обманул.

— Я жду! — лыбился довольный Котэ.

Опустив глазки к цементному полу, Сашенька шагнула к парню и потянулась к нему своими полураскрытыми губками.

Она еще толком ни с кем не целовалась, сильно боялась, что у нее ничего не получится и Котэ издевательски посмеется над ее полной и непростительной неопытностью.

— Ты только не наглей! — заявила Саша на всякий случай. — Иначе я просто убегу и не вернусь… — предупредила она.

К ее немалому удивлению, все вышло просто замечательно. Она изрядно волновалась, даже вовсе не заметила, как молодой человек тактично взял бразды правления в свои опытные руки.

— Ну, как? — прищурился, глядя на нее, курсант.

— Ты, Котэ, хорошо целуешься! — отдышалась с трудом Сашка и потом уже восторженно прошептала. — Сладко…

Мужская рука юрко скользнула под ее камуфляжную куртку и вражеским лазутчиком проворно поползла по ее животу.

— Котэ, мы так с тобой не договаривались! — отскочила Саша живо в сторону. — Я ухожу! Договор наш расторгнут…

— Не уходи, Саша, давай, поговорим! — стоял Котэ перед нею с виноватым видом и взглядом просил ее остаться. — Я тебе могу по секрету раскрыть некоторые тайны нашего бытия…

Конечно, бывалый курсант четвертого курса мог очень многое поведать юной и неопытной девушке о быте и жизни в институте, и Сашенька после недолгого колебания все же согласилась.

— Понимаешь, Сашенька… — понизил голос Котэ.

Молодые люди вовсе и не заметили, как пролетело время, они опомнились, когда у Котэ настойчиво зазвонил телефон:

— Гиоргадзе! Черт! Где тебя черти носят? Через десять минут тебе заступать на пост! Бегом в караулку!

— Бегу уже, черт! — выдохнул разочарованный Гиоргадзе.

Вздохнув, Котэ собрал до кучи и подхватил армейские термоса, на ходу он быстро проговорил:

— Я, Саша, с одиннадцати и до часу ночи буду стоять на посту у секретной библиотеки. Это рядом с вашей санчастью. Через полчаса приходи! Еще немного мы, Сашенька, с тобой поболтаем…

— Не знаю… — прошептала Саша ему вслед. — Я подумаю…

С пылающими щечками она побежала в казарму, где все уже приготовились ко сну. Саша хотела посекретничать с Кристиной, не знала, что той и след простыл, под покровом темной ночи Крис улизнула к любимому мужу. Сашка шла и мучительно думала.

Будто взглянув на себя со стороны, она попыталась, кинула на чашу весов уже имеющиеся у нее отношения с Плющом, а на другую чашу осторожно положила могущие возникнуть отношения с Котэ и все возможные последствия этого во всех отношениях безрассудного шага. К чему ей все эти, спрашивается, тайные отношения с пылким курсантом, если у нее уже есть надежный тыл в лице вполне состоявшегося в этой жизни Николая Ивановича.

Только жизнь с Плющом — мещанское болото, покрытое густой тиной повседневной обыденности, а вот крепкая связь с молодым и жизнерадостным парнем — это же яркий полет, это, возможно, и есть та самая сказка в ее жизни. Сказка, о которой она все время мечтала и которой грезила. Это сказочная мечта, ради которой можно было и даже, наверное, следовало ей и рискнуть.

— Ох! — вздохнула Саша тяжело и протяжно.

Господи, она думала не о том. Она заигралась, она совершенно сошла с ума. У нее попросту поехала крыша. Как только эта несусветная блажь могла взбрести ей в голову. Бездумно, совершенно безответственно и бездарно променять мужа, у которого уже все есть, на пацана, за душой у которого маячили только одни планы и больше ничего существенного.

— Если бы заранее все знать! — тряхнула Саша головой. — Да как вот об этом узнаешь, пока зад себе не замараешь…

Нет, надо снова все тщательно ей обдумать, разложить все по полочкам. Как бы ей уберечься от роковой ошибки, которую потом никак и никогда не исправить, и назад ничего нельзя будет вернуть. Что же ей делать, как ей поступить?

— Пойду, перетру с Костенко! — решила она, выдохнула. — Крис подскажет, со стороны ей виднее…

Если бы Кристина ночевала на своей койке в общаге, то Саша на все сто процентов никуда не пошла бы, и ни о каком новом свидании с Котэ речи и не пошло бы. Но Крис на своем месте не оказалось, и Кошкина решилась.

— Я в столовой забыла запереть ящик с нашей посудой! — сообщила Саша дежурной по роте. — Пойду, закрою…

— Иди, растяпа! — поморщилась позевывающая девушка, махнула рукой. — Спишь, тетеря, на ходу! Смотри, по дороге не усни!

Прикрыв за собой входную дверь, Сашенька вскачь понеслась вниз по крутой лесенке, вприпрыжку помчалась в сторону санчасти, остановилась только тогда, когда в свете фонаря увидала одинокую фигуру часового с автоматом в руке.

Подойдя ближе, девушка негромко окликнула курсанта:

— Котэ! Это я, Котэ, не стреляй…

— Пришла, Сашенька! — не удивился даже, казалось, боец ее появлению. — Отойдем, Саша, в сторону от света…

Они завернули за угол здания и скрылись в кромешной мгле. Темнела на фоне стены неплотно прикрытая дверь.

— Тут раньше парикмахерская была, — пояснил юноша. — Теперь эта комната ничейная, давненько она у вас пустует…

С опаской оглядываясь, Сашенька вступила внутрь, мир вмиг уменьшился до размеров тесной комнатенки. Зато Саше сразу стало спокойнее. Внутри помещения юная девушка почувствовала себя в относительной безопасности.

— Можно, Сашенька, я тебя еще поцелую? — донеслось до нее взволнованное и горячее дыхание Котэ.

— Поцелуй… — шагнула сама к нему юная девчонка, сгорающая от нетерпения. — Поцелуй меня…

Чувственная эйфория длилась бесконечно долго. У нее сильно припухли губки. В сторонку отлетел поясной ремень, и пуговицы на куртке одна за другой расстегнулись.

Но Саша ничего не замечала, она попросту не хотела этого замечать, и ей было абсолютно наплевать на то, что Котэ своими руками не на шутку проводил исследование ее гибкого стана.

Ей очень нравилось, она сама хотела, чтобы ее тело ласкали, ей хотелось еще и еще. Сашенька погрузилась в мир ранее ею никогда еще не испытанных чувственных ощущений.

— Лифчик, чур, не трогать! — прикрикнула она, но понимая, что не сможет остановить Котэ на полпути, сама помогла стянуть с себя лямки бюстгальтера и вытащить их через рукава куртки.

— Все будет хорошо! — прошептал курсант. — Доверься мне! Мы одни, и никто нам не помешает…

Сашенька всерьез понимала, что она сейчас совершает самую непростительную ошибку в своей жизни. Она безрассудно перешла черту, за которой Саша уже сама не могла остановиться.

Ее воля куда-то предательски исчезла и испарилась. То же самое состояние у Сашеньки было в тот самый день, когда в университете проводили с нею бесчеловечный эксперимент.

Из последних сил девушка попыталась отыскать путь к своему спасению, к предотвращению губительного падения, и едва слышно Сашенька пролепетала:

— Котэ, остановись! Я замужем!

— И что? — не удивило бойца нисколько ее заявление.

Пришлось Саше раскрыть все карты и выложить их на стол, чтобы толком разъяснить все своему дружку:

— Понимаешь, Котэ, я еще ни разу с мужчиной не была! И муж это знает! Он нарочно не тронул меня, чтоб держать меня под своим контролем! Мы два дня назад поженились! Котэ, Котенок, ты должен меня понять! Я, может, и хочу, но не могу…

— Нормально! — отступил курсант от нее на шаг. — Могла бы сразу начистоту сказать. Я не дурак, все понял бы! И что нам с тобой с этим делать? — имел Котэ, скорее всего, в виду их состояние.

И он, и она хорошо понимали, что ситуация попросту зашла в тупик. А тела их настойчиво требовали разрядки. И эту проблему им следовало незамедлительно решать.

— Может, есть другой выход? — прошептала тихо Сашка. — Ты же намного старше меня и опытнее! Ты же знаешь, что у женщин есть еще и… — осеклась она, передернув плечиками.

В отчаянии Сашенька попыталась решить их проблему иным и нетривиальным способом. Всем давно было известно, что кавказские мужчины не брезгуют нетрадиционными приемами в сексе. И она попыталась деликатно натолкнуть парня на этот путь.

— Ты мне это… про другой вход? — просек курсант мгновенно ее завуалированный намек, провел рукой у нее пониже спины. — Ты хочешь мне сказать, что мы можем с тобой…

Сашеньку бросило в жар. Она стояла всего в одном шаге от того, о чем ей мечталось длинными ночами. Никому не рассказывала Саша о том, что, заперев комнату, часто и подолгу забавлялась с игрушками, хорошенько разработала свое потайное отверстие и всегда получала удовольствие. И она не видела особых проблем в таком способе общения.

— Хочу… — опустила Саша смущенные глаза, произнесла едва слышно, пошевелила пересохшими губами, расстегнув брючной ремень, она решительно стянула с себя штаны вместе с трусиками, прогнулась в спине. — Обещай, что ты только туда, а девочку мою не тронешь! Иначе мы быстренько разбегаемся по сторонам! — дышала Саша тяжело, вздымалась высоко ее грудь.

— Обещаю! — поклялся курсант.

Крепкие руки легли на ее спину, и Саша прикрыла глаза. Вот и сбылись ее ночные сновидения. Котэ оказался опытен, знал, что и как ему надо делать. Хорошенько подготовленное им потайное отверстие радушно приняло бойца.

— Ох! Котэ! Ох! — выдохнула Сашенька, легла грудью на широкий подоконник. — Ох! Я умираю! Котэ, Котенок…

Прислоненный к стене автомат потерялся в тени, но часовой совсем позабыл о нем. Котэ сжимал в крепких объятиях доверчиво прижимающуюся к нему Сашу, блаженствуя, прикрывал глаза. Еще никогда ему не было так хорошо в общении с девчонками. Он не помнил про то, что и увидел-то ее всего несколько часов назад, что знает девчонку всего и ничего. Ему казалось, что он знает Сашеньку целую вечность, настолько пришлись ему по душе и она, и ее милый и несколько смущенный взгляд, поразительной доброты улыбка и ее удивительно красивый и проникновенный голос. Ее тело настолько доверчиво подрагивало в его руках, что он умирал от умилительного чувства, бурно проросшего в его груди. Теперь Котэ точно знал, что это именно та самая девчонка, что снилась ему по ночам, которую он безуспешно искал, меняя подруг, как перчатки, одну за другой. Он нашел свою Сашеньку и теперь ни за что не потеряет ее. И неважно ему то, что она что-то говорила-плела про своего мужа. Законный муж — далеко не гранитная скала, придет еще время, и тот обязательно подвинется, уступит свое место ему, Котэ. Всему свое время…

Вовремя спохватившись, часовой на посту глянул на часы, тихо присвистнул, потянулся рукой за своим автоматом.

— Что случилось, Котенок? — приоткрыла Сашенька глазок и посмотрела на своего милого дружка, в объятиях которого ей было настолько хорошо, что не хотелось вставать и уходить.

— Смена моя, Сашенька, скоро придет! — вырвался из груди Котэ тяжелый вздох сильнейшего сожаления.

— И что? — моргнула девушка, ничего не поняв.

Поправляя амуницию, загрустивший Котэ привлек девушку к себе, тихо прошептал ей на ее напряженно оттопырившееся ухо:

— Тебе, Сашенька, пора уходить! Иначе у меня могут быть большие неприятности! Служба, сама понимаешь…

Послав на прощание воздушный поцелуй, Саша скрылась в тени деревьев, наблюдала за тем, как происходила смена часовых.

— Однако я и дала! — хмыкнула Сашенька, направляясь к общаге. — Дала, черт, в прямом и в переносном смысле…

Еще пару деньков назад она и во сне не могла представить себе этакого развития событий. Но встреча с милым Котэ захватила ее, перевернуло все у нее внутри. Теперь она стала совсем не та, что была до появления в ее жизни курсанта Гиоргадзе.

Когда Кристина забежала в казарму, часы показывали без десяти минут семь. Вовремя она вернулась, не опоздала. Ее сокамерницы встали, по очереди посещали туалет, помня о том, что накануне они не успели встать в строй из-за того, что образовалась длинная очередь из желающих основательно посидеть на унитазе.

Крики, ругань, мольбы и просьбы поскорее освободить туалетную комнату для следующего клиента мало помогали. Личное брало верх над общественным, эгоизм побеждал…

— Рота, подъем! — надрывалась дежурная по роте.

— Рота, подъем! — вторили ей дневальные девочки.

На спортивном городке к Кристине подошла Сашенька. На ее взволнованном личике было написано страшное смятение.

— Я, Кристинка, совершила страшную ошибку! — сузила глазки и сообщила Кошкина. — Я изменила мужу!

— Ты? — моргнула Крис ошарашенно. — Когда ты успела?

Переходя на шепот, Сашенька призналась:

— Я вчера пришла вечером в казарму, хотела с тобой обо всем переговорить, тебя не нашла и вернулась в столовую!

— И? — нагнулась Костенко поближе к Кошкиной.

— И я, Крис, дала часовому в зад! — решилась и выпалила Саша.

— Куда-куда? — едва не поперхнулась Кристина слюной.

— Туда-туда! — похлопала Саша себя пониже спины.

— Ну ты, подруга, даешь! — выдохнула шумно Крис.

— Даю-даю! Что мне теперь делать? — моргнула Саша.

Кристина задумалась. Интересный вопрос. Ответов много, но им нужен из них самый правильный. Слишком велика цена…

— Ну, твоя пробоина в корме сама по себе затянется. Боец твой, случаем, не проболтается? — сощурилась Костенко.

— Я с ним еще поговорю! — тряхнула головой и уверенно заявила Сашенька. — Он будет молчать!

Облегченно выдыхая, Крис прижала пальчик ко рту:

— Главное, чтобы твой Плющ ничего не узнал! Хорошо, что ты догадалась подставить для разгрузки судна свой запасной порт!

— Ага… — моргнула Саша озорно отчаянными глазами.

Выговорившись до дна, Сашка стремглав умчалась в сторону санчасти, где у секретной библиотеки стоял на посту Котэ Гиоргадзе, бдительно охранял от всякого супостата главную военную тайну. Возле санчасти Сашенька увидела Дашку, которая прыгала на костылях, выставляла вперед загипсованную ногу.

— Тебя, Дашка, когда к нам привезли? — спросила Саша.

— Вчера перед ужином! — сообщила Дашенька.

Сбиваясь и перескакивая с пятое на десятое, Чижик быстро поведала Кошкиной о своих приключениях в госпитале.

— Дашенька, я тороплюсь! Мы к тебе перед обедом заглянем, часикам к двенадцати! — кидала Саша взгляды на Котэ.

Бдительный часовой давно заприметил свою очаровательную подружку, которая непозволительно долго торчала возле санчасти, что-то оживленно перетирая с обалденно красивой девицей на казенных костылях.

— Я думал, Саша, ты ко мне после вчерашнего не подойдешь, за версту меня будешь избегать! — говорил курсант тихо в сторону, со стороны казалось, что он попросту болтает сам с собой.

— Подружку нашу я в санчасти встретила! — стояла Сашенька за углом здания, старательно пряталась от чужих глаз.

Гиоргадзе предупредил Сашу о том, что часовому категорически запрещается разговаривать на посту с посторонними лицами. Однако в их случае Кошкина не стала бы громко называть Котэ совершенно для нее самой посторонним и чужим человеком. Как-никак, а они прошедшей ночью успели довольно-таки близко познакомиться и не только…

— Это я-то, Котэ, для тебя посторонняя? — моргнула, не понимая, Саша. — После того, как мы с тобой этого и того…

Скоропалительным вышло их сближение. Настолько же стремительным оказалось ее морально-нравственное падение.

— Я в смысле, Сашенька, твоего отношения к охраняемому мною объекту, а не сугубо лично ко мне…

Торопливые объяснения часового многое прояснили, и Саша немного успокоилась, потихоньку пришла в себя.

— Котэ, ты должен мне дать твердое слово, что никому и ничего не скажешь! — приблизилась Кошкина к юноше настолько близко, насколько это позволяла ее собственная тень, выглядывавшая из-за угла. — Котэ, ты же мне обещал!

— Сашенька, я буду нем как рыба! — отвечал ей курсант без тени всякого сомнения в голосе. — Слово джигита!

Сашенька облегченно вздохнула. Проблему с дружком, похоже, ей удалось решить без всяких излишних вопросов. Осталось ей только успокоить свою собственную, никак не дающую ей покоя мятущуюся совесть. С этим делом ей будет чуточку посложнее.

Другое дело, что ее бунтующая совесть всегда находится рядом с нею, переговоры с нею можно вести в любое время, в течение дня и ночи. А потому и там нужный ей консенсус будет найден. Если и не сегодня, то в ближайшие деньки уж точно…

— Я скоро, Сашенька, сменюсь, встретимся в столовой! — донесся до нее голос бойца.

— Ага! До встречи, Котэ! — помчалась Саша в столовую, огибая все длиннющее здание с обратной стороны.

Скоро девчонки, как с голодного края, притопают на завтрак, а у нее в обеденном зале еще и конь не валялся…

2

После ужина Кристина первым делом заняла душевую кабину, весело напевая, она тщательно работала над своим телом мохнатой мочалкой, готовилась к предстоящей ночке с любимым мужем.

— Кристинка, к тебе можно? — приоткрылась дверка, и в щелке появились чем-то взбудораженные глаза Сашеньки.

— Приставать ко мне, Сашка, не начнешь? — округлила шутливо глазки Костенко. — Я не по этому самому делу…

Закрыв дверку, Кошкина сделала важное лицо:

— Я к тебе по серьезному делу!

— Ну, не томи, Сашенька, говори! — повернулась к подруге и поторопила ее Крис. — У меня времени в обрез…

— Плющ позвонил, сказал, что он хочет забрать меня в пятницу! А это же завтра! — набралась духу и пулеметом выпалила Саша. — Я в полном ауте!

Прищурившись, Костенко спросила:

— И что ты от меня, развратница, хочешь?

— Отпустит меня твой муж или нет? — заморгала Саша.

— Ставлю пятьдесят баксов на то, что он отпустит тебя в субботу после окончания всех занятий! — усмехнулась Кристина.

Сашенька расстроилась, разочарованно вздохнула:

— Я думала, что он может отпустить меня в пятницу…

— Я ставлю на субботу! — настаивала, посмеиваясь, Крис.

Постояв в нерешительности, Кошкина хотела уходить, но потом все же передумала и тихонько проговорила:

— Я не понимаю, как он терпит! Красивая девочка возле него целыми днями трется, а он даже никак не предпринимает попытки, чтобы склонить ее к близости! Вот твой муженек смог бы подобное стерпеть? Я чисто в теоретическом плане…

Кристина приблизилась к уху подруги и прошептала:

— Не знаю, как уж справляется твой Плющ, но мой Грач после одного уикенда, когда я практически голышом два дня прыгала перед его глазами задолго еще до нашей свадьбы, после возвращения он так отодрал мою старшую сестру, что наша бедная Марина полдня потом с трудом передвигалась!

— И ты, черт, совершенно спокойно об этом говоришь? — ахнула изумленно Саша, пару раз ошарашенно моргнула.

— А что? — пожала Крис в ответ плечиками. — Мы не были женаты, а он у меня здоровый мужик. Марина считалась его женой. Какие и к кому могут быть по этому поводу претензии?

В голове у Саши не складывалось, она прямо спросила:

— И Марина что, запросто взяла и отказалась от него?

— Сестра любит меня и на все готова пойти ради моего счастья! — улыбнулась Костенко, потеплели ее глаза.

— А она Шпака любила? — сощурилась Саша.

В задумчивости Крис дотронулась пальчиком до своих губ:

— Думаю, что она Макса любила. Сильно в свое время любила. Наверное, любит и сейчас, только не настолько сильно.

— Хорошая у тебя сестра! — вздохнула Кошкина.

— Да, она у меня самая лучшая! — улыбнулась Кристина.

Девушки немного помолчали. Потом Саша вернула их разговор к своему Николаю Ивановичу, поинтересовалась:

— И все-таки, что ты, Кристинка, думаешь про наши отношения с моим мужем? Может, у него с этим не все в порядке?

— А может быть, — усмехнулась Кристина и прищурилась, — он крепко у нас дружит с Дунькой Кулаковой?

— С какой еще Дунькой? — моргнула непонятливо Саша.

Глянув на Сашино личико, Костенко расхохоталась:

— Ох ты, наивная простота! Так обычно говорят, когда мужики сидят на самоудовлетворении, работают своим кулачком, чтобы снять свое сексуальное напряжение…

— Вот ты… о чем! — хлопнула себя по темечку, распахнула Саша глаза. — А я затупила! А ты о том…

— О том самом! — улыбнулась Крис широко.

— Я и не подумала! — моргала Саша смущенно.

— А надо было! Сама-то ты, небось, по ночам себя балуешь! — кинула подруга в ее сторону прокурорский взгляд.

Стрельнув глазками, Саша признательно кивнула:

— Каюсь, балуюсь!

— А ему в этом отказываешь! — усмехнулась Крис.

Сашка призадумалась. Ей захотелось докопаться до истины. А потому ей еще пуще прежнего захотелось уехать в город.

В пятницу после обеда приехал Плющ. Он долго и обстоятельно говорил с подполковником, начальником сборов. После их беседы майор усадил Сашу подле себя, быстро укатил из лагеря на элитном авто. Переодеваясь в домашнюю одежду, Сашенька нарочно оставила нараспашку дверь в своей спальней комнате. Передвигаясь в одних умопомрачительно привлекательных трусиках, милая проказница вела себя так, будто совершенно не замечала, что за нею внимательно наблюдали расширившиеся глаза мужа.

— Ой! Простите, Николай Иванович! — сделала озорница вид, что только что заметила своего супруга. — Забыла дверку прикрыть! Мне, Николай Иванович, жутко неловко перед вами! — поспешила Саша накинуть на себя коротенький халатик.

Потирая свои вспотевшие ладони, Плющ дипломатично ушел в сторону и попытался быстренько сменить тему:

— Сашенька, прошу тебя! Называй меня просто по имени! Ты, Сашенька, ставишь меня в крайне неловкое положение, я начинаю чувствовать себя древним стариком!

— Ну, хорошо! — выгнула к мужу шейку, сделала девушка губы бантиком. — Если вы очень просите, Коленька!

Удовлетворенно кивнув, мужчина сделал еще один шаг:

— И, пожалуйста, Сашенька, обращайся ко мне на «ты»!

— Я постараюсь, Коленька! Я постепенно привыкну…

Когда молодая жена перебралась на кухню и занялась готовкой ужина, мужчина возник в дверях и спросил:

— Сашенька, скажи мне, сколько у меня есть времени? Я хотел бы немного поработать у себя в кабинете.

— Думаю, Коленька, — прищурила милая женушка левый глазок, — что у тебя имеется минут тридцать…

— Что же, не буду тебе мешать, пойду поработаю…