Бесплатный фрагмент - Дети Универсума

Посвящается моему брату

Ивану Николаевичу Рундквисту

(1983–2005)

Как мы дошли до книги второй

До того, как перейти к описанию дальнейших приключений юного интеллектуала Эдвина, рассудительной бунтарки Алиры и обаятельного (как он сам смеет надеяться) журналиста Нолана, следует в двух словах напомнить (а впервые присоединившимся к повествованию читателям — хотя бы в общих чертах поведать) о делах, описанных в книге под номером один.

Итак. Краткое содержание предыдущей серии. После дежурства на скорой помощи Илья встречает продавщицу Екатерину, и между ними сразу пробегает искра, несмотря на то, что у Ильи есть жена Светлана и трое детей, а муж Екатерины Остап уже десять лет находится в коме. О связи Ильи и Екатерины становится известно Людмиле, подруге Светланы, тайно влюбленной в Илью и полностью игнорирующей ухаживания Владимира, родного брата Сергея. Сам же Сергей является бывшим мужем Светланы и лучшим другом все еще пребывающего в коме Остапа. За последним ухаживает молодая сиделка Аглая, внебрачная дочь приходящегося Илье родным отцом Вениамина и Дарьи — свекрови Екатерины, тайно встречающейся с Олегом — потерявшим память племянником Владимира и по совместительству сыном Сергея…

Так, стоп! Какой Сергей? Какая еще Аглая? Что это за ахинея? А, все понятно. Банальная интерференция из альтернативной Вселенной. Из очень странной, если не сказать жутковатой, Вселенной. Не обращайте внимания. Слабые помехи — ничего более. Возвращаемся к нашим шупальценогим многоглазам, как говорят на острове Дракона. То есть к похождениям сведенной вместе удивительными обстоятельствами странной троицы главных действующих лиц излагаемой мною истории.

События разворачиваются в мире, носящем название Земля-Мать и представляющем собой небольшой спутник планеты Гигант, вращающейся вокруг одной из неисчислимых звезд где-то во Вселенной. Точнее сориентировать по месту, увы, не могу. Если понадобится, спросите дорогу у пролетающей мимо кометы. И в этом самом мире Земли-Матери жил-поживал в 105 году так называемой Эры Порядка неимоверно начитанный для своего возраста юноша по имени Эдвин. Точно также жила-поживала, но уже в 260 году той же эры девушка аристократического происхождения Алира. А в 404 году жил-поживал средних лет журналист Нолан. Так бы они счастливо (хотя, кто знает, реально ли счастливо) и продолжали жить-поживать отдельно друг от друга в трех разных временных эпохах, но судьба в лице таинственного, говорящего механическим женским голосом столба (согласен, судьба порой принимает весьма странные обличия) распорядилась иначе. Сначала Эдвин, Алира и Нолан оказываются в загадочном месте, известном как пространственно-временной переход. Там они узнают о грозящей всему миру опасности, предотвратить которую можно, если отправиться в прошлое и поговорить с неким хозяином Хрустального Города. Поэтому наша троица перемещается в 105 год Эры Порядка и пускается в длительный поход, настолько захватывающий, что даже не буду ничего о нем говорить. Найдите, наконец, первую книгу и почитайте (либо перечитайте) ее! Отмечу лишь главное. По пути им встречается самый настоящий странствующий рыцарь — паладин Ордена Святой Чаши сэр Гаспар — верхом на верном коне с легко запоминающимся и просто выговариваемым именем Роцефитанир. С данного момента троица приключенцев превращается в четверку, и уже в подобном расширенном составе они продолжают паломничество в древний Хрустальный Город. Минуя всевозможные опасности, связанные с длительным пребыванием в дикой местности, окруженной очень сильным магическим фоном, потенциальные спасители мира добираются-таки до конечного пункта назначения своего путешествия, где узнают, что… это отнюдь не конечный пункт, но начало длинного приключения.

Огромный, на лицо ужасный и добрый (вроде как) внутри ящер Король-Дракон, значащийся временно исполняющим обязанности хозяина Хрустального Города, а также хранителем огненного элемента и предводителем балансиров — стражей магического равновесия в целом мире, — рассказывает, как можно остановить надвигающуюся катастрофу. Для этого необходимо разыскать еще одиннадцать хранителей баланса, разбросанных как в пространстве, так и во времени, и заручиться их поддержкой. Все очень просто. Или нет. Узнаем далее по тексту. От каждого балансира надо будет получить какой-то магический артефакт, содержащий в себе эссенцию той или иной стихии. Испробовав подаренное Королем-Драконом волшебное огниво, Эдвин (на минуту ставший весело полыхающим человеком-факелом) и его товарищи понимают, какая огромная сила попала к ним в руки. Сэр Гаспар остается по личным причинам в Хрустальном Городе, а юноша, девушка и журналист устремляются к горе Страданий (названной так одним очень впечатлительным первооткрывателем) на встречу с повелительницей холода королевой Изольдой. Тем временем остальной мир продолжает жить собственной жизнью, и сейчас я предлагаю обратиться к делам, творящимся за сотни верст от места основного действия.

Глава 1. Прохладный прием

Недалеко от Первограда, столицы Кладского Королевства, когда-то давно располагалось небольшое село Алое, являвшееся малозначительной частью Алоземского графства, славившегося производством самого популярного в высшем обществе красного вина. Село, в котором не собирали виноград и вообще не осуществлялось каких-либо работ, связанных с основным источником дохода всего остального региона, так бы и затерялось в анналах истории или старых энциклопедических словарях, если бы однажды король Сид XLIV собственной персоной не посетил здешние места и не поразился их красотой. Да столь сильно, что на следующий же день после своего визита велел ведущему королевскому архитектору воздвигнуть там величественное строение, используемое впоследствии в качестве загородной резиденции главы государства. Сказано — сделано. И в скором времени бедное загнивающее поселение исчезло, а буквально поверх него был возведен роскошный Алый Дворец.

Украшением интерьера здания занимались лучшие мастера со всего света. Ни одно помещение не было похоже на другое. Комната, целиком отделанная малахитом, сменялась комнатой из жемчуга, а та передавала эстафету рубиновому залу. Однако, несмотря на всю внешнюю пафосность и нарочитую показушность, имелись во Дворце и предназначенные исключительно для членов королевской семьи укромные уголки, куда гостей обычно не приглашали. Эдакие островки размеренной безмятежности в огромном океане страстей и интриг, бурлящих на фоне бросающихся в глаза богатства и вычурности, или своеобразные убежища, в которых можно уединиться с собственными мыслями.

Кабинет короля в числе прочих также относился к подобным убежищам. Вернее, второй кабинет. Первый-то выполнял чисто демонстрационную функцию, то есть формировал некий образ монарха — едва ли не наполовину обожествленного существа, способного решить любую проблему: от засорившейся канализации до победы над всеми внешними и внутренними врагами, включая воображаемых. Нет, преимущественно воображаемых. Как раз мифическому полубогу, имевшему, по-хорошему, слабую связь с реально стоящей у власти персоной, и принадлежал просторный инкрустированный золотом и драгоценными камнями кабинет, никогда не запираемый на ключ, ведь там все равно не хранилось никакой ценной информации. Нам же сию минуту интересен другой кабинет. Настоящий. Тот, что принадлежал королю-человеку, думающему, чувствующему, принимающему ответственные решения, не застрахованному от ошибок и откровенных глупостей — такому как все люди, только по воле случая, если говорить совсем уж откровенно, наделенному недоступным большинству могуществом.

Камин, пара кресел, широкий, заваленный бумагами, присланными из разных уголков мира, письменный стол, несгораемый шкаф, содержавший внутри себя горы государственных секретов, а также замурованный в стене сейф, скрывавший тайны еще более страшные — все, чем мог похвастаться истинный кабинет короля. Из всех обитавших в Алом Дворце слуг единственному старику Рифсу позволялось убираться в данном помещении. Пожилой мужчина заслужил оказанное ему доверие проявленной за последние шестьдесят лет непоколебимой преданностью хозяевам дома.

Рифс медленно шел по коридору. Быстрее не получалось. Во-первых, как уже отмечалось, слуга достиг весьма преклонных лет. Во-вторых, на дворе стояла ночь, и было слишком темно, чтобы развивать спринтерскую скорость в плохо освещенном проходе. А в-третьих, старик изо всех сил старался не уронить серебряный поднос с бутылкой вина и двумя бокалами. Дойдя до искомой неприметной двери, прятавшейся для верности на пересечении сразу нескольких теней, Рифс отработанным годами движением произвел условный стук.

— Да, Рифс, заходи, — послышался ответ.

Слуга легонечко толкнул дверь и первым, кого он увидел, оказался расположившийся в кресле напротив камина одетый в белоснежный костюм Магистр Порядка Пэк.

— Поставь поднос, и можешь быть на сегодня свободен, — сказал сидевший за столом другой мужчина, высокий, абсолютно седой, вплоть до аккуратно подстриженной бороды, и очень уставший, хотя и пытавшийся скрыть это. По крайней мере, голосом он себя не выдавал: произносил фразы четко, внятно и достаточно громко.

— Слушаюсь, Ваше Величество, — отозвался Рифс. Выполнив просьбу, он немедленно удалился, оставив наедине двух, возможно, самых влиятельных людей в мире на тот момент, а конкретно речь идет о середине лета 105 года Эры Порядка.

— Угощайтесь, Магистр, — любезно предложил бокал собеседнику король Клада Сид XLIX. — Это лучшее вино на всем севере острова.

— Благодарю, — выразил признательность Магистр Пэк, приняв подношение. — М-м… чудесный напиток… Знаете, ряд теоретиков вроде Брукса или Перепротофокла в своих трудах указывают на потенциальный вред, который может причинить алкоголь делу установления Всеобщего Порядка. Мол, опьяневший индивид является ярко выраженным носителем хаоса. И действительно: зачастую пьяный не в состоянии отдавать отчет в собственных действиях, не может сдерживать различные низменные потребности, совершает такие поступки, какие в трезвом состоянии не мог бы себе позволить и в общем плохо поддается контролю. Порядок — это прежде всего дисциплина ума. А спиртное в первую очередь на ум и воздействует. Поэтому с точки зрения учения о Порядке употребление алкоголя стоило бы полностью запретить. Тем не менее Церковь никогда и ни за что не прибегнет к настолько радикальным мерам. Догадываетесь почему?

— Потому что в случае тотального запрета на алкоголь массы могут взбунтоваться? — предположил король. — Стоит сегодня отнять у народа его самое любимое развлечение, так на завтра люди поднимут восстание, вооружившись нашептанными кем-то со стороны дурацкими революционными лозунгами, и конец твоей династии. Притеснять население стоит осторожно, мягко, постепенно. Отбирать можно только те права, отсутствие которых оно вовсе не заметит. К сожалению, свободное и неограниченное распитие спиртных напитков к такой категории прав не относится. Ну как? Моя догадка совпадает с вашими выводами?

— Примерно — да. Но есть еще одно немаловажное обстоятельство.

— И какое же?

— Просто церковники и сами не прочь иной раз пригубить хорошего вина, — ухмыльнувшись, заметил Магистр Пэк. — Требовать от других того, что сам пока не готов принять, нелогично, а следовательно, не соответствует одному из ведущих принципов, связанному с обеспечением прежде всего гармоничного развития общества. Развития, не предполагающего серьезных внутренних потрясений и противоречий.

— Думаю, за это стоить выпить, — подвел итог король.

— Воистину, — согласился Магистр, вновь подняв бокал.

— Однако же нам стоит поговорить о деле, — покончив с вином, повернул беседу в иное русло Сид XLIX. — Война за Порядок близится к концу. Пора начинать строить планы на будущее. И здесь существует ряд вопросов, не дающих мне покоя. Первый и самый важный — фактический контроль над Трипским портом. Во все времена судьбу проигравшего определял победитель. А что делать, когда победителей двое? Согласен, Кантория сейчас не так могущественна и влиятельна. Князь Павел же — мой драгоценный затек — вообще фигура чисто номинальная. И все-таки среди канторийцев по-прежнему остались сильные игроки. Богатые предприниматели, например. Или мой родной племянник Лекс — весьма неглупый юноша, совсем не похожий на отца-князя. Яблоко, упавшее от яблони на добрую версту. И это вызывает обоснованные опасения, так как рано или поздно династии Сидов придется иметь дело с человеком, чьи действия будет трудно предсказать. Объединившись, предприниматели и молодой княжич не позволят Кладу просто взять и присвоить себе порт, за который канторийские солдаты семь лет проливали кровь.

— Прежде чем высказаться, — предупредил Магистр Пэк, — хочу напомнить: Церковь Порядка стоит над политикой, не заботясь о частных интересах какого-либо отдельно взятого государства. Важна общая картина. Наша цель — распространение и укрепление учения о Всеобщем Порядке во всем мире.

— Понимаю…

— Однако, — продолжал Магистр, — не могу с вами не согласиться по поводу того, что управлять Трипским портом должен кто-то один. «Двоевластие» и «Порядок» — понятия слабо совместимые. Поэтому на правах высшего духовного лица могу вам гарантировать следующее: Церковь окажет всестороннюю поддержку тому, чьи войска фактически первыми займут порт.

— Вижу, куда вы клоните, — догадался король. — Старое правило «раньше во времени — сильнее в праве».

— Правило, замечу, существующее тысячелетиями и по духу полностью соответствующее учению о Всеобщем Порядке. Иными словами, если (и я подчеркиваю: если) первыми над Трипским портом водрузят знамя победы войска Клада, то Церковь сделает все возможное для дальнейшего упрочнения кладского влияния в Трипе.

— Получается, — поразмыслив, сказал Сид XLIX, — дело за малым. Нужно организовать все таким образом, чтобы в момент триумфа канторийцы оказались как можно дальше от порта. И как бы мне это провернуть?

— Уверен, у Вашего Величества и без меня хватает советников. Тем более, я — лицо нейтральное. Но не могу не отметить одно обстоятельство. Полтора месяца назад трипские войска совершили вероломное нападение на Храм Порядка в Красном Городе. В результате мне и другим высокопоставленным церковникам пришлось осуществить длительный вояж через всю Канторию, где, кстати, нас тоже чуть было не застали врасплох, прямиком к стенам вашей гостеприимной резиденции. На мой взгляд, недопустимым является положение, при котором группа смутьянов, не признающих верховенства учения о Всеобщем Порядке, хозяйничает в святой обители Церкви.

— Приношу соболезнования, но в данный момент приоритетной задачей является захват Громовой крепости с последующим продвижением на юг, прямиком к Трипскому порту. Кладская армия не может воевать на два фронта одновременно. К тому же в случае взятия Громовой крепости шансы на прекращение войны резко увеличатся. Скорее всего, оно сразу же положит начало мирным переговорам, и не вполне целесообразно сейчас перебрасывать силы на юго-запад, в Румбию.

— Боюсь, я неверно сформулировал мысль, Ваше Величество. Позвольте перефразировать. Храм Порядка в руках врага — это ужасно, невозможно, немыслимо… Вот примерно такого рода идея должна была бы прийти, скажем… канторийскому князю Павлу. Возможно… я ничего не могу утверждать наверняка, но возможно, пока мы с вами разговариваем, князь испытывает страшные угрызения совести из-за случившегося в Купере. Да, по большому счету все обошлось, и церковная делегация смогла вовремя покинуть осаждаемый город. Но это с одной стороны. С другой же, мы имеем невыполненное обещание организовать теплый, чуть ли не домашний прием. Каждый имеет право на собственное мнение, но лично я не могу назвать прием, сопровождаемый запахом пороха и гулом оружейных выстрелов, теплым. Выходит, князь не сдержал слова. А ежели в наши дни княжеское слово уже ничего не значит, то кому тогда вообще верить?

— А вы считаете, — усомнился король, — Павлу есть дело до формального обещания, случайно нарушенного при непредвиденных обстоятельствах?

Магистр Пэк покачал головой и развел руками, после чего ответил:

— Не могу знать, Ваше Величество. И все же догадываюсь, что в случае необходимости — крайней, я бы сказал, необходимости, такой, когда на кону стоит нечто действительно важное, например, Трипский порт, — можно отыскать способ воздействия на совесть достопочтенного князя и напомнить о когда-то данном обещании. Допустим, путем ненавязчивого совета, прозвучавшего из уст одного из приближенных или… супруги…

— И когда у князя взыграет совесть, — закончил за собеседника король, — он пошлет основные силы в Румбию, дабы отбить у захватчиков Красный Город вместе с Храмом Порядка, а в то же самое время кладские войска спокойно займут Трипский порт. Но подобным образом может поступить лишь конченый идиот. И, строго говоря, Павел полностью подходит под описание. Правда, думается мне, советом одной лишь супруги тут не обойтись…

— Мне кажется, у вас есть ресурсы для решения сей задачи.

— Помощь Церкви тоже не помешала бы, — намекнул Сид. — Ведь именно Церковь отвечает за наставление на путь истинный разумов, заплутавших в лабиринтах хаоса. А наш друг князь Павел заплутал сильно, раз даже забыл об исполнении простого обещания.

— Я обязательно напишу епископу Дулли. Он гораздо ближе любого церковника к князю, поэтому если кто-то и сможет наставить на путь истинный Павла, то это Дулли.

— Дулли… — проговорил король, мысленно вспоминая, как выглядит епископ. — Вечно улыбающийся толстячок… А хватит ли ему твердости?

— Не судите о нем по внешности, — предостерег Магистр. — Многие, очень многие совершили ту же ошибку.

«И да поможет мне Порядок не совершить ее самому, — уже про себя добавил Пэк. — Кто знает, какую игру ведет Дулли там, в Кантории, и на чьей он стороне: первого советника или молодого княжича…»

— О чем вы задумались, Магистр? — поинтересовался проницательный король.

— Да так… пришла в голову идея небольших организационных перестановок внутри Церкви. Но не сейчас. В будущем. После победы.

— Нашей победы, — уточнил Сид.

— Нашей… — вроде как согласился Пэк.

— Неужели нам обязательно забираться на самую вершину? — оглядываясь назад на проделанный путь, спросил Нолан.

— Трудно сказать, — отозвался Эдвин. — Ваш компас указывает направление вперед, не уточняя, вверху или внизу находится цель.

— Получается, — констатировал Нолан, — королева Изольда может спокойненько отсиживаться в какой-нибудь пещере у подножья горы, тогда как мы совершаем сколь героическое, столь же и бессмысленное восхождение?

— Ну, Король-Дракон дословно сказал, что Королева обитает на горе Страданий, — напомнил Эдвин.

— «На горе» — понятие весьма растяжимое, — заметил журналист.

— Становится прохладно, — поделилась наблюдениями идущая впереди Алира. — У нас в Первограде такие зимы, какое здесь лето.

— Я могу попытаться создать тепловой барьер, — предложил Эдвин.

— Тепловой барьер? — переспросил Нолан.

— Ага, — ответил юноша. — Нечто вроде сферы или полусферы, которая будет окружать нас во время пути, сохраняя при этом тепло и защищая от внешнего холода.

— Ясно. Волшебный термос, — по-своему истолковал журналист. — Всю жизнь о подобном мечтал. Ладно, может, и не всю, но последние пару часов точно. И вы действительно умеете их делать?

— Э-э… — протянул Эдвин.

— И что должно означать это ваше неуверенное «э-э»? — с опаской поинтересовался Нолан.

— Ну-у…

— Очевидно, — пришла на выручку юноше Алира, — господин Эдвин никогда прежде не создавал тепловых барьеров. Но он наверняка много о них читал…

— Всего пять учебников, десять монографий и тридцать три научные статьи, — как бы оправдываясь, перечислил Эдвин. — То есть с точки зрения теории я знаю вполне достаточно, пусть и далеко не все. Проблема в том, что раньше у меня просто не доставало сил для подобных экспериментов. Поймите, между зажиганием крохотного огонька и сотворением огромной тепловой сферы существует разница размером с нехилую пропасть. С другой стороны, у меня теперь есть огниво…

— Хотите еще раз пожечь себя? — уточнил Нолан.

— Это было давно… — попытался убедить журналиста Эдвин.

— Очень давно, — иронично подтвердила Алира, — аж два дня назад.

— Я многому научился с тех пор, — заверил юноша. — У меня все под контролем.

— «У меня все под контролем», — повторил за ним Нолан. — Обычно самые разрушительные катастрофы начинаются именно с этих слов.

Эдвин пропустил последнее замечание мимо ушей. И вместо того чтобы прислушаться к взываниям разума, который в данную минуту звучал подозрительно похоже на голос Нолана, юноша закрыл глаза, мысленно представив окружающий троицу путников купол.

«Главное — правильно отрегулировать температуру, — проговорил про себя Эдвин. — Эх, как бы нам случайно не изжариться внутри барьера. По-хорошему, мне нужно сосредоточиться на воспоминаниях о каком-нибудь теплом, но не очень жарком деньке… Например, когда Бэк в первый раз взял меня на рыбалку. Там было неплохо, даже здорово…»

— Получилось? — спросила Алира, как только Эдвин вновь открыл глаза.

— Станет ясно через несколько минут, — ответил юноша. — Либо мы почувствуем потепление… либо нет.

— Я думал барьер будет видно, — признался Нолан.

— Вероятно, его видно на эфирном уровне, — предположил Эдвин. — По крайней мере, есть соответствующая гипотеза, согласно которой эфирное поле теоретически можно было бы разглядеть, но человеческий глаз для этого банально не приспособлен. А вот некоторым животным повезло больше. И будь среди нас среднезападный падусвис, он увидел бы очертания моего барьера. Если, конечно, у меня получилось создать барьер…

— А кто такой падусвис? — полюбопытствовала Алира. — Никогда о них не слышала.

— Редкий вид, — пояснил Эдвин. — Эдакий мелкий злонравный хищник. Вряд ли нам удастся встретить его на пути.

— Вроде как потеплело, — обратил внимание Нолан. — Хотя, возможно, я просто сам себя убеждаю.

— Да нет, — сказала Алира. — Я тоже ощущаю тепло.

Полчаса спустя девушка слегка изменила мнение.

— Я ощущаю жару, — объявила она.

— Я тоже, — присоединился Нолан. — Как будто меня заперли в бане и постоянно подбрасывают дрова в печь.

— Ох, — вздохнул Эдвин. — Я и забыл, как тогда к полудню стало здорово припекать.

— «Тогда» — это когда? — уточнил журналист.

— Когда мы с братом ходили на рыбалку… Ай, не берите в голову. Сейчас подправлю… Готово. Надеюсь.

Уже в гораздо более комфортных условиях путники продолжили восхождение. Троица достигла границы, откуда начинался более или менее устойчивый снежный покров, вследствие чего шагать становилось все труднее. Вполне допустимая мысль о том, будто они ищут королеву не с той стороны горы, оптимизма относительно успеха предприятия также не добавляла. Усталые, успевшие с утра проголодаться, зато волшебным образом незамерзшие приключенцы остановились на очередной привал. Пока Эдвин с Алирой занимались приготовлением обеда, Нолан, сбросив груз походного рюкзака, решил осмотреть местность: вдруг удастся обнаружить какую-нибудь подсказку по поводу того, куда же все-таки двигаться дальше. И, как ни странно, пытливому журналисту улыбнулась удача.

— Ага! — воскликнул он. — Взгляните, что я нашел!

Подошедший к нему Эдвин не сразу понял, чем вызван ажиотаж.

— Вот же — следы! — указал Нолан на вмятины в снегу.

— Следы, — согласился Эдвин. — Не знаю, какой зверь их оставил. Явно не йети, и это само по себе неплохо.

— Я думал, вы все и про всех зверей знаете.

— Читал-то я и правда про многих, однако по одним лишь следам определить животное не могу. Простите, что разочаровал вас.

— Ничего. С превеликим трудом, но переживу, — усмехнулся Нолан. — Благо я знаю, кому приндлежат эти следы. Они весьма характерны. Смотрите: практически идеальная треугольная форма, заметно оттопыренный большой палец…

— Кажется, я вспомнил, — прервал журналиста Эдвин. — Точнее, отыскал в голове сведения о животном, подходящем под описание и обитающем в горах. Это пещерный вислоух.

— Правильно, — кивнул Нолан. — Когда-то давно, примерно жизнь тому назад, мне попадались пещерные вислоухи. Забавные создания, надо отметить. Но для нас с вами существенно другое.

— Согласен. Ведь пещерные вислоухи, как нетрудно догадаться, проживают в пещерах…

— А если бы мне суждено было поселиться в горах, — продолжил Нолан, — я бы присмотрел себе в первую очередь какую-нибудь пещерку. Не факт, что наша королева Изольда поступила бы так же, но лучше проверить эту догадку, нежели бесцельно слоняться среди поросших мхом камней.

— Предлагаете пойти по следу вислоуха? — уточнил Эдвин.

— Причем немедленно, пока отпечатки можно разобрать.

— А как же обед?

— Что? Я сказал «немедленно»? На самом деле я имел в виду «после обеда».

Нолан быстро расправился со своей порцией приготовленного с заботой… горячего… наверняка чрезвычайно питательного… чего-то. Честно говоря, он ел столь спешно, что толком и не понял, какое блюдо подала Алира. Пожалуй, нечто среднее между супом и кашей… Зато было вкусно. Определенно вкусно. Покончив с трапезой, журналист отправился по следам вислоуха и в скором времени наткнулся на самого зверя, жадно поедавшего выкопанный из-под снега куст какого-то лишайника. Несколько секунд человек и животное внимательнейшим образом мерили друг друга взглядами. Вислоух представлял собой стоящее на задних лапах существо, ростом доходившее Нолану до колен, покрытое оранжево-бурой шерсткой, с большими темными глазами, коротким, как у кролика, хвостиком и огромными свисающими до земли ушами, которые в расправленном виде напомнили бы журналисту два соединенных вместе дельтаплана, а Алире с Эдвином — наполненные ветром корабельные паруса. Наконец зверьку надоело играть в гляделки, и он припустил со всех ног подальше от назойливых людей.

— За ним! — скомандовал Нолан.

Двое молодых людей и один тридцативосьмилетний мальчишка бросились вдогонку за умчавшимся от них вислоухом.

— Ха! — обрадовался Нолан. — Здесь вход в пещеру. Похоже он привел нас к себе в логово, как я и планировал.

— Постойте, — рационально рассудив, предложила Алира, — а вдруг это западня, и у него там друзья, которые всем скопом накинутся на нас, как только мы войдем внутрь?

— Насколько мне известно, — покопавшись в закромах своей феноменальной памяти, ответил Эдвин, — пещерные вислоухи не образуют стаи. Максимум, кто нам может угрожать, так это его детеныши: маленькие пушистенькие вислоухики, способные разве что умилить человека до смерти.

— Оу-у… Я хочу на них посмотреть! — воодушевленно объявила Алира и тут же нырнула в проем пещеры, невзирая на полное отсутствие там света.

Эдвин, как всегда, воспользовался магией огня, чтобы озарить лежавший перед собой путь и быстро догнал девушку, остановившуюся у развилки.

— Здесь три коридора, — пояснила Алира. — Я не заметила, в который из них побежал наш дружок.

— Сейчас посветим… — сказал Эдвин.

— Вот он! — заметил вислоуха Нолан. — В левом коридоре. Смотрит так, словно насмехается над нами. Ладно-ладно. Он еще припомнит мои слова: смеется тот, чьи уши не волочатся по полу!

— Полегче, господин Нолан, — посоветовал Эдвин. — Мы нашли пещеру. Быть может, где-то здесь живет королева Изольда. Нам больше не нужен вислоух.

— А как же маленькие вислоухики? — недовольно проговорила Алира.

— То есть мы больше не ищем балансира холода, способного помочь нам предотвратить уничтожение мира? — на всякий случай уточнил Эдвин. — Отныне мы заняты исключительно поисками маленьких вислоухиков, коих здесь может и не быть вовсе?

— Вот когда вы так все описали, — грустно ответила Алира, — то затея перестала казаться хоть сколько-то разумной…

— Слушайте, — вмешался Нолан, — а почему он стоит и продолжает на нас таращиться? Почему не убегает? Как-то подозрительно… Пойду к нему и проверю.

Вислоух и впрямь точно бы нарочно дожидался, когда к нему придвинутся поближе, и только потом опять поскакал прочь. На следующей развилке он выбрал правый коридор.

— Напомните, зачем мы его преследуем? — попросил Эдвин.

— Можете назвать это предчувствием, — объяснил Нолан. — А можете — полным идиотизмом, но мне кажется, будто зверек осознано ведет нас куда-то. Как считаете, такое возможно?

— На острове Дракона, по-моему, все возможно, — серьезно ответил юноша.

— Он снова остановился, — указала Алира на вислоуха, сидевшего у третьего прохода из представленных на выбор семи, если считать слева направо. — Эй, дружок, ты хочешь, чтобы мы прошли по этому коридору?

В знак согласия вислоух издал звук, похожий на писк, а затем скрылся в темноте.

— Углубляемся все дальше в пещеру, — заметил Нолан. — Надеюсь, вы, господин Эдвин, хорошо запомнили весь наш маршрут. Нам ведь потом тем же путем возвращаться обратно.

— Не беспокойтесь, — заверил Эдвин, — я сумею воспроизвести последовательность пещерных проемов.

Последний коридор оказался самым длинным, зато на другом его конце, в отличие от предыдущих, забрезжил слабый свет.

— Либо впереди другой выход из пещеры, — предположил Нолан, — либо…

Однако впереди находилось нечто иное, а именно просторный зал с живописно свисавшими с потолка и похожими на гигантские сосульки сталактитами, а также сверкающими кристаллами кварца. Разноцветные минералы сливались друг с другом и образовывали в результате форму трона, на котором восседала одетая в белое платье из легкой ткани высокая бледнолицая женщина с холодными светло-голубыми глазами и длинными пепельными волосами. Голову дамы украшала излучающая ослепительный свет хрустальная диадема. Знакомый нашей троице вислоух больше не предпринимал попыток к бегству, а мирно прильнул к обутым в серебристые сапожки ногам своей хозяйки.

— Вы пришли, — коротко констатировала женщина.

— Э-э… добрый день, — поздоровался Нолан. — Дабы избежать возможных недоразумений и сразу прояснить ситуацию: мы имеем честь говорить с Ее Величеством королевой Изольдой?

— Да, это я.

— Что ж прекрасно, а меня зовут Нолан. Со мной мои друзья: госпожа Алира и господин Эдвин.

— Ясно, — отреагировала королева.

— И мы… собственно, — продолжал журналист, — пришли сюда по поручению Короля-Дракона.

— Я догадалась, — коротко ответила Изольда.

— Мы, кхм, по поводу спасения мира, — намекнул Нолан.

— Очевидно, — все в той же немногословной манере согласилась женщина-балансир.

— Простите, Ваше Величество, — почуяв неладное, сказал Нолан, — что-то не так? Вы хорошо себя чувствуете?

— От вас как будто веет теплом, — призналась королева, — а мне некомфортно в тепле.

— Ах да, конечно! — догадался Эдвин. — Тепловой барьер все еще действует. Я могу убрать его, пока мы с вами разговариваем.

Юноша закрыл глаза, и почти сразу же магический купол исчез. Ломать — не строить. Данная сентенция справедлива и в отношении магии, так как снять собственные чары гораздо проще, чем наложить их.

— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарила повелительница холода. — Вижу вы получили от Короля-Дракона его огниво. У меня тоже есть для вас дар. Но прежде я вынуждена попросить об одолжении. Надеюсь, вы не откажете мне.

— Разумеется, мы поможем вам, — уверенно ответила Алира. — Король-Дракон предупреждал нас о важности выполнения любых поручений балансиров.

— Благодарю, — сказала королева Изольда и принялась за рассказ: — На другой стороне горы находится гнездо грифона. Вы же знаете, кто такие грифоны?

— Здоровенные существа с головой и крыльями птицы, но при этом с туловищем льва, — без раздумий ответил Эдвин. — Про них всем известно, но я думал, грифоны давным-давно вымерли.

— Некоторые еще остались, — поведала королева. — Так вот. Нужна помощь с гнездом, точнее с хранящимися в нем яйцами еще не вылупившегося грифоньего потомства. До меня дошли сведения о трагической гибели матери этих птенцов. Как подобное могло произойти, мне, признаться, не ясно до сих пор. Но в любом случае детеныши остались без материнской защиты и тепла. Прошу вас найти гнездо и защитить его от опасности.

— От какой именно опасности? — уточнила Алира.

— Во-первых, от переохлаждения, — пояснила Изольда. — А во-вторых, если потребуется, от той неведомой угрозы, которая погубила их мать. Мой верный вислоух проводит вас через пещерные тоннели до нужного места. Теперь ступайте. С каждой минутой шансы птенцов на выживание уменьшаются.

Вислоух определенно не собирался медлить. Он вскочил и побежал к выходу из зала королевы. Наши путники проследовали за зверьком. Покинув покои Изольды, Эдвин сразу вернул на место тепловой барьер, поскольку начинал потихоньку замерзать. Проходя через очередную вереницу темных коридоров, юноша задал вопрос Алире с Ноланом:

— И что вы обо всем этом скажете?

— А что тут скажешь? — пожал плечами журналист. — Знойная женщина, мечта гляциолога…

— Чья мечта? — не поняла Алира.

— Гляциолога, — повторил Нолан, — ученого, изучающего ледники…

— А, смешно, — одобрила девушка, но как-то без энтузиазма.

— Я спрашивал не о королеве, — поправил друзей Эдвин, — а про ее поручение. Лично у меня нет вообще никакого опыта в обращении с грифоньими яйцами.

— Уверяю, здесь вы не одиноки, — поддержал юношу Нолан. — Ничего страшного. Разберемся на месте.

Выйдя из пещеры, троица начинающих грифоноводов тотчас же узрела распростертое на снегу громадное безжизненное тело с белым оперением и золотистым мехом, принадлежавшее, очевидно, матери нуждавшихся в опеке детенышей.

— Грустно, — одним словом описала открывшуюся картину Алира. — Надо ее осмотреть. Вдруг узнаем, как она погибла.

— А вы — эксперт-криминалист? — поинтересовался Нолан.

— Почему бы и нет? — сказала девушка и принялась за пристальное изучение останков. — Посмотрим… перья на левом крыле подпалены, причем с внутренней стороны. Возможно, грифониха летела или пыталась взлететь, расправив крылья, когда в нее угодил некий огненный снаряд. Далее. На груди имеется глубокая колотая рана. Судя по ширине отверстия… хм, не могу представить себе настолько большого острого орудия. Словно ее ударили отточенным на манер карандаша бревном… Однако рана чистая, никаких следов опилок либо еще чего-нибудь иного, указывающего на орудие убийства, я не вижу.

— Орудие убийства? — повторил Нолан. — Интересная формулировка…

— А как его еще назвать? — удивилась вжившаяся в роль сыщика Алира. — Несомненно, смерть наступила в результате насильственных действий со стороны пока не установленного гуманоида. Другое животное оставило бы следы когтей или зубов, коих я не обнаружила. Плюс в грифониху явно запустили или какой-то зажигательной смесью, или огненным шаром. Следовательно, убийца — разумное существо, способное пользоваться оружием или магией, то есть человек или виз. Лесовиков и марси в расчет не принимаю, ибо в горах на острове Дракона им делать нечего Люди в здешние края забредают также крайне редко, поэтому я поставила бы на виза. А если это виз, то, вероятно, он воспользовался магией.

— Вроде все логично, — прикинул Эдвин. — Но зачем визу нападать на грифона?

— Скорее, грифониха напала на него, защищая гнездо, — предположил Нолан.

— Не уверен, — с сомнением проговорил Эдвин. — Как все волшебные существа, грифоны наделены зачатками разума. Визу достаточно было через эфирное поле наладить ментальную связь с птицезверем, дабы избежать конфликта. Если только… Если только разум одного из них не оказался помутнен.

— В таком случае, — высказался Нолан, — ваши выводы идеально соответствуют моей версии о матери, взбесившейся от страха за дорогое ей потомство. Грифониха усмотрела в визе угрозу, он не смог достучаться до ее разума, и в итоге ему пришлось обороняться. Дело закрыто. Самозашита не является преступлением, даже в случае гибели представителя исчезающего вида.

— Не исключено, — все еще не будучи до конца убежден, сказал Эдвин. — Но где теперь этот виз? А если он ранен после столкновения с грифоном? Если ему требуется наша помощь? В горах одному опасно.

— Какими бы благородными ни были ваши побуждения, — глядя в глаза юноше, произнес Нолан, — мы не можем тратить время на поиски гипотетического виза, взамен выполнения поставленной перед нами конкретной задачи по обеспечению безопасности несчастных, оставшихся без матери птенцов.

— Вы правы, — вынужден был согласиться Эдвин. — Идем дальше.

— Веди нас к гнезду, дружок, — попросила Алира, обратившись к вислоуху, терпеливо дожидавшемуся, пока людям не наскучит возиться с мертвым телом.

Зверек, услышав команду, ловко поскакал куда-то вверх по весьма крутому склону. Троица, справедливо опасаясь неприятного падения, осторожно начала карабкаться по твердым камням, стараясь по возможности не отставать от их ушастого проводника.

Достигнув ценой испачканной одежды и оцарапанных ладоней долгожданного пологого участка, путники сразу обратили внимание на расположенное неподалеку широкое, размером с избу, сооружение из множества веток — искомое грифонье гнездо. Внутри лежало четыре яйца, обхватить каждое из которых руками удалось бы не всякому взрослому человеку.

— И как мы с ними поступим? — спросил у товарищей Эдвин.

— Для начала их надо согреть, — ответила Алира. — Можно воспользоваться вашим тепловым барьером. Вы ведь сможете создать для птенцов нечто вроде инкубатора? Только, пожалуйста, не переусердствуйте с температурой.

— И на какой показатель мне следует ориентироваться? — осведомился юноша.

— На температуру тела грифона? — предположил Нолан.

— Хорошая идея, — сказал Эдвин, — жаль, я не представляю, какая температура для грифонов считается нормой.

— Тогда поступим по аналогии с куриными яйцами, — придумал журналист. — А что? Курица — птица. Грифон — наполовину тоже… Значит, требуется установить температуру чуть выше температуры человеческого тела. Представьте, будто бы вы простудились, но не очень сильно…

— Попробую…

— У вас все получится, — подбодрила Эдвина Алира.

Молодой человек сосредоточился. Он едва ли не физически ощущал давящий на него груз ответственности. Как-никак на кону стояла судьба потомства очень редкого вида существ. Кто знает, не являлись ли эти четверо невылупившихся птенцов последними грифонами на свете? Одно неверное движение, вернее — мысль, и детенышам будет нанесен непоправимый урон. Кроме того, спалить гнездо из деревянных веток было проще простого.

— Все, — выдохнув, сказал вспотевший от напряжения Эдвин.

— Получилось? — осторожно поинтересовалась Алира.

— Думаю, да, — отозвался юноша. — Да, получилось. Барьер устойчивый. Температура оптимальная…

Не успел Эдвин еще что-либо добавить, как ему в голову прилетел снежный ком. Юноша аж пошатнулся от неожиданности.

— Какого?.. — недовольно проворчал Эдвин, стряхивая с себя белый налет.

— Еоео крха! — прозвучало объяснение из уст тихо подошедшего к троице виза с взъерошенными волосами и диким безумным взглядом.

— Что он сказал? — машинально обратилась Алира за переводом к Нолану.

— В присутствии дамы, не решусь произнести подобные слова, — ушел от прямого ответа журналист.

— Оаа яээ иаиоу, — грозно добавил странный виз.

— Бессмыслица какая-то, — пытаясь осознать услышанное, проговорил Эдвин.

— Почему? — спросила Алира.

— Потому что он сказал: «Кошка вяжет пианино», — опередив юношу, пояснил Нолан. — У мужика явно не все дома.

Неадекватный виз вряд ли был в состоянии понять, о чем говорят люди, однако последняя фраза журналиста подействовала как спусковой крючок для приведения механизма в движение. Первыми в ход пошли огненные шары. И все могло закончиться трагично, если бы не окружавший троицу тепловой барьер, поглотивший добрую часть энергии пылающих снарядов, которой оказалось даже чересчур много. Волшебный купол на несколько секунд стал заметен. Он проявился в форме едва прозрачной желтой полусферы, сменившей затем цвет на оранжевый, а потом и вовсе раскалившейся до красна, прежде чем окончательно разрушиться и произвести взрыв, не причинив никакого вреда тем, кто находился внутри, зато ударной волной отбросив подальше самого незадачливого виза, стоявшего снаружи. Тот упал на землю, однако тут же попытался вновь вскочить на ноги, пребывая при этом все еще в состоянии легкого нокдауна. Нолан решил воспользоваться коротким замешательством противника. Журналист хотел подбежать поближе и обезвредить виза каким-нибудь борцовским приемом, но где-то на полпути почувствовал сильную вибрацию под ногами и потерял равновесие.

— Земляная магия! — прокричал Эдвин. — Если он продолжит ее использовать, может произойти обвал!

Опасения молодого человека оказались напрасными. Виз, руководствуясь одному ему известными мотивами, не собирался дважды использовать один и тот же трюк и далее применил к Нолану заклинание воздуха. В лицо журналисту ударил мощный холодный поток, воспротивиться которому мужчина не сумел. Нолана отнесло к краю обрыва — угрожающе близко от смертельного падения. Спасением выступил торчавший из-под камней куст. Схватившись за растение, журналист смог хоть немного притормозить.

Осознавая серьезность положения, Эдвин наколдовал несколько собственных небольших огненных шаров и направил их в сторону агрессора. Это заставило виза на время забыть о Нолане, и безумец вынужденно переключился с атаки на оборону. Откуда ни возьмись перед взбесившимся чародеем возникла водная стена, достаточно плотная, дабы в прямом смысле погасить большую часть объятых пламенем ядер. И все же одно из них достигло цели, угодив визу прямо в лицо. Снаряд оставил на синем лбу хорошо заметный и, главное, весьма ощутимый ожог. Прозвучал вызванный мгновенно подступившей болью вой. Эдвин уже было понадеялся на окончание схватки. Однако юноша не так часто имел дело с умалишенными, а потому не знал простого правила: рассчитывать на их благоразумие совершенно бессмысленно. Вот и виз, получив ранение, не сдался и не отступил. Наоборот, он принялся плести новые чары. Воздух стал еще морознее прежнего. Над головой безумца возник ледяной продолговатый предмет с заостренным концом. Алира, отбежавшая чуть подальше от Эдвина, тем самым попытавшись рассеять внимание соперника сразу по трем потенциальным целям, сразу догадалась, чем убили грифониху. Орудием, разумеется, послужило не отточенное бревно, а гигантская сосулька, примененная на манер кинжала. Точно такая же сосулька сейчас летела в саму Алиру. Девушка попыталась увернуться, но неестественным образом резко усилившийся холод сковал ее движения.

«Вот и все, — подумала она. — Игра окончена. Прощайте, господин Нолан. Прощайте и вы, господин Эдвин…»

Да только господин Эдвин ни с кем прощаться не имел намерения. Мгновенно оценив ситуацию, он, не задумываясь, высвободил всю до того старательно сдерживаемую энергию огня. Из рук юноши вырвалось пламя, настолько горячее, что, едва соприкоснувшись с убийственной сосулькой, мгновенно расплавило ее, не дав пронзить Алиру. К сожалению, Эдвин не догадывался о замысле соперника использовать атаку на девушку всего лишь в качестве отвлекающего маневра, призванного ослабить бдительность юноши. Пока молодой человек спасал Алиру, виз уже начинал готовить следующее заклинание — призыв молнии. Еще секунда и на Эдвина обрушился бы несовместимый с жизнью электрический разряд. Помешал очухавшийся Нолан. Журналист бросился на виза, и они, сцепившись друг с другом, кубарем покатились по снегу. В попытке зафиксировать захват Нолан почувствовал удар током и машинально отскочил от противника, тут же воздвигшего перед собой препятствие в виде огненного столба.

— Не могу к нему подобраться! — прокричал журналист Эдвину.

— Хаос! — воскликнул юноша. Из последних сил, львиная доля коих ушла на уничтожение ледяного орудия, он бросил в виза пару слабеньких, еле горящих шариков. — Я теряю энергию, а он вдобавок использует огненный щит, поглощающий мою магию!

— Пистолет! — вспомнил Нолан. — Мой пистолет в рюкзаке, а рюкзак у гнезда!

— Алира! — позвал девушку Эдвин, впервые не употребив рядом с ее именем слово «госпожа». — Вы сможете под моим прикрытием добежать до гнезда и достать оружие?

— Да, — ответила она, пускай и не будучи полностью уверенной в своих силах. Ее конечности все еще недостаточно хорошо отзывались на команды мозга. Видимо, виз применил к ней какую-то особую магию холода. Слава Порядку, жар от ранее выпущенного Эдвином пламени чуточку согрел Алиру, предоставив ей хотя бы минимальную возможность двигаться.

И тут понеслось. Виз более не владел ни собой, ни собственной магией. Он стал беспорядочно метать во все стороны огненные шары вперемешку с наэлектризованными ледяными глыбами.

— Все в укрытие! — скомандовал Нолан. — Прячьтесь за камнями и скалами!

Алира чуть-чуть не добежала до гнезда. Дорогу ей преградила очередная порция фантасмагорического волшебного салата, на скорую руку сварганенного безумным поваром-колдуном. Девушка благоразумно не полезла в самое пекло, а воспользовалась советом старшего товарища и спряталась за первым попавшимся валуном.

Эдвин, уворачиваясь от неприятельских атак, продолжал кидать в направлении врага с каждым разом все уменьшавшиеся и уменьшавшиеся в размерах огненные снаряды. Нечего сказать: положение ухудшалось.

«Все очень плохо, — мелькнула мысль в голове Эдвина. — Интересно, тогда, семь лет назад, под Громовой крепостью, отец тоже так думал? Он осознавал, что не выберется? Что его история закончилась? Говорят, он сражался до конца… А как же иначе-то. Я сейчас тоже, находясь на грани смерти, сражаюсь до конца, и толку?»

Над горой разнесся крик. Не человеческий. И не визский. Птичий. С запада, освещаемый красными лучами закатного солнца, в небе показался силуэт.

— Это что — птица? — вглядываясь вдаль из-за каменного укрытия, спросила, не обращаясь ни к кому конкретно, Алира.

— По размерам больше походит на самолет, — поделился впечатлениями Нолан.

— Ни то, ни другое, — ответил, не веря собственным глазам, Эдвин. — Это грифон!

Виз также посмотрел в сторону стремительно приближавшегося птицезверя, но сделать ничего не успел. Грифон спикировал прямо на голову безумца, схватил того длиннющими когтями задних лап, отлетел на небольшое расстояние от горы и отпустил добычу. Пронзительный вопль виза был слышен по всей округе, причем дольше, нежели хотелось бы, так как падать чародею пришлось с высоты в несколько километров.

— Должно быть больно, — без тени жалости к погибшему произнес Нолан.

— Гравитация все же сильнее безумия, — заметил Эдвин, которого пережитый стресс невольно побудил к философствованию.

— Мы живы, — выделила главное Алира.

— Благодаря ему, — уточнил Эдвин, указав на возвращавшегося грифона. — Но ненадолго, если он захочет проделать с нами тот же трюк, что и с визом.

Грифон подлетел к ним и приземлился на площадке рядом с гнездом. По габаритам он существенно превосходил погибшую самку, а такие же, как у грифонихи, белоснежные перья сочетались у него с полосатой тигриной шкурой. Троица завороженно глядела на величественного птицезверя, поражаясь его красотой — с одной стороны, и ожидая нападения в любую секунду — с другой. Шансов пережить бой с грифоном после изматывающей схватки с чокнутым визом было, мягко говоря, немного. А по правде, они неуклонно стремились к нулю. Вы, например, пробовали надувать ртом воздушные шарики, находясь в открытом космосе? Нет? Бессмысленно и невозможно? Аналогично и здесь. Драться с грифоном представлялось предельно бессмысленным и совершенно невозможным.

По счастью, он не проявлял враждебности в отношении людей. Больше его заботила сохранность содержимого гнезда. Грифон внимательно рассмотрел яйца, а потом опять повернулся к Алире, Нолану и Эдвину, как бы желая получить от них объяснения.

— Они целы, — заверила девушка. — Я первым делом проверила, не задел ли их виз своей магией. Все в порядке.

Похоже, грифон удовлетворился ее ответом, так как издал короткий крякающий звук и больше на людей внимания не обращал.

— Наверно, — предположил Нолан, — он сказал «спасибо». Мы же все-таки спасли его детей.

— Значит, — наконец догадался Эдвин, — это их папа!

— А кто же еще? — усмехнулся Нолан. — Должно быть, выходил за пивом, а когда вернулся, увидел, какое безобразие тут творится. Нужно отдать ему должное: явился он очень вовремя. И какая муха укусила этого сдвинутого виза?

— Могу только гадать, — ответил Эдвин. — Но ближе всего к горе расположен Хрустальный Город. Помните, я рассказывал вам про визов, желающих испытать себя, для чего они совершают паломничество в Уаюау.

— И вы говорили, якобы они там могут сойти с ума, — воспроизвела Алира.

— Ха! — обрадовался Эдвин. — Приятно, когда тебя слушают.

— Я всегда вас слушаю, — как ни в чем не бывало сказала Алира. — То есть, по-вашему, мы повстречали виза, не выдержавшего испытания пребыванием в Хрустальном Городе?

— Это самое простое объяснение, — пожал плечами юноша, — а принцип Напильника Вильгельма еще никто не отменял.

— Вы тоже про него знаете? — с удовольствием для себя отметила Алира, в свое время доводившая родную мать, леди Аду, до мигрени нежеланием преумножать сущности, в частности стремлением пользоваться за обедом одной вилкой для всех блюд сразу вместо десятка разных на каждое в отдельности. — Впрочем, чему я удивляюсь…

— Я… это… — проговорил Нолан. — Проверю снаряжение… и повешу наконец пистолет себе на пояс. Глупо было с моей стороны оставлять оружие в рюкзаке. Больше подобных просчетов я допускать не собираюсь.

Журналист отошел в сторонку и принялся разбирать вещи. Эдвин хотел ему сказать, что необязательно заниматься этим здесь, а лучше вернуться в пещеру и там спокойно расположиться, но тут молодого человека посетила другая мысль.

— Простите, — обратился юноша к Алире, — тепловой барьер исчез, а новый я сейчас не в силах создать… Вам не очень холодно?

— Нет, — ответила девушка. — Рядом с вами отчего-то тепло…

— Неудивительно, через мое тело прошло столько огненной магии, и остаточная тепловая аура еще некоторое время будет меня окружать…

— Я хотела… м-м… — старалась подобрать подходящую формулировку Алира — Выразить вам благодарность за спасение моей жизни от… хм… гигантской сосульки-убийцы… м-да…

— Пустяки, — ляпнул Эдвин, но быстро спохватился и пояснил: — То есть не ваша жизнь, конечно. Ваша жизнь — не пустяк, вовсе не пустяк… Пустяк — то огненное заклинание, что я применил. Хотя, строго говоря, оно тоже не является пустяком, так как без волшебного огнива Короля-Дракона я его никогда не смог бы сотворить… Но с огнивом-то кто угодно в состоянии такое сделать… вот…

— И все равно, — настаивала Алира, — не поблагодарить вас было бы как минимум невежливо. Спасибо вам, сэр… господин… Эдвин.

— Э-э… всегда обращайтесь… — не нашел сказать ничего лучше юноша. — Кажется, господин Нолан уже разобрался с вещами, поэтому мы можем вернуться к королеве Изольде и объявить о выполнении ее поручения.

Неизвестно где прятавшийся на протяжении схватки людей со сбрендившим колдуном вислоух в очередной раз предстал перед троицей, призывая следовать за ним обратно в пещеру. Королева ждала путников, и когда они поведали ей о случившемся — о заколотой волшебным ледяным копьем грифонихе, о поехавшем умом визе и о пришедшем в последний момент на выручку папе-грифоне, — Изольда изрекла:

— Примерно так все и должно было случиться.

Алира, Эдвин и Нолан недоуменно переглянулись между собой.

— В каком смысле «должно было случиться»? — уточнил за всех журналист. — Вы знали обо всем наперед?

— Не в деталях, — ответила королева, — но в общих чертах — да. Я знала об опасности, грозившей детенышам в тот короткий период, пока отсутствует их отец. И знала, что он скоро должен вернуться. Вашей же задачей было дождаться его. И вы с ней блестяще справились.

— Хотите сказать, — вмешался Эдвин, — нам вместе с птенцами надлежало только продержаться достаточно долго, пока не возвратится папа-грифон? Не очень-то по-геройски…

— Отнюдь, — не согласилась королева. — Ваша роль в данном деле может показаться незначительной, и тем не менее без вас детеныши грифона непременно погибли бы, а их смерть могла привести к большой беде в будущем…

— В будущем? — зацепилась за последние слова Алира. — А нельзя ли поподробнее?

— Со временем вы и сами все узнаете, — пообещала Изольда. — А покуда… я и так сказала слишком много. Не забивайте себе голову, а лучше примите от меня вот это зеркальце.

Королева выставила перед собой правую руку вместе с маленьким блестящим предметом. Эдвин слегка колебался, прежде чем принять дар. Прикоснувшись в первый раз к огниву, юноша загорелся. Следовательно, сейчас он не мог исключить вероятности собственного превращения в самый начитанный кусок льда на всем белом свете.

— Смелее, — подбодрила королева.

Эдвин взял зеркальце в руки и тут же ощутил пронизывающий от макушки до пяток озноб.

— Не бойтесь, — успокоила Изольда. — Энергия огня внутри вас не позволит вам умереть от переохлаждения. В том-то и заключается смысл. Я имею в виду — в балансе. Все элементы в мире находятся во взаимосвязи и сдерживают друг друга. Так достигается гармония. Мы с Королем-Драконом появились на свет первыми. Быть может, поэтому дети Земли наградили нас кажущимися довольно нелепыми титулами, назвав королем и королевой. Он, будучи хранителем огня, символизировал бесконечное движение и непрестанный обмен энергией, в неконтролируемом виде грозящие обернуться хаосом. Я же, наоборот, должна была ассоциироваться со статикой, идеальным порядком, когда не происходит ровным счетом ничего. Вам известно, что при минимальном пределе температуры энергия теплового движения молекул и атомов равна нулю? То есть замирает абсолютно все и остается таким, какое оно есть, никогда не меняясь. Однако согласитесь, Вселенная была бы невероятно скучным местом без хаотического движения частиц. Порядок порядком, но жизнь ведь тоже должна откуда-то возникнуть. Король-Дракон и я взаимно уравновешиваем наши стихии, дабы ни одна из них не взяла верх над другой. Точно так же зеркальце с огнивом будут уравновешивать мощь друг друга, и вы сможете лучше контролировать оба вида магии: и огня, и холода. А теперь ступайте. Вам предстоит свидание еще с десятью балансирами и много работы. В добрый путь!

Облаченный в парадный красно-белый мундир со сверкающими орденами воевода Граг, главнокомандующий канторийской армии, уверенно шагал по устланному дорогим бархатным ковром коридору в направлении палаты совещаний. Князь Павел зачем-то решил провести экстренное собрание для закрытого круга. Из личного опыта Граг знал: ничем хорошим такая внезапность не грозит. Посудите сами. Война близится к завершению. В течение месяца или двух войска Кантории неизбежно займут Трипский порт. От князя, при всем к нему уважении, в данных обстоятельствах требуется одно: сидеть смирно и не вмешиваться, позволив профессионалам спокойно довести дело до конца. Так к чему тогда сегодняшняя встреча?

Несмотря на громкое наименование, палата совещаний представляла собой одно из самых компактных помещений в княжеском дворце. При проектировке предполагалось, будто князь сам по себе является достаточно сведущей, умной, самостоятельной, неимоверно проницательной фигурой и не нуждается в большом количестве консультантов. Особенно — в делах повышенной государственной важности. Подобное заблуждение имело истоки весьма древние, и некоторые историки считали именно его главной причиной, почему Кантория, сказочно богатая всевозможными видами ресурсов (и природных, и человеческих), до сих пор не захватила неоспоримое первенство в целом мире. Исследователи аргументировали выдвинутую гипотезу следующим образом. Есть князь — единоличный правитель государства. Вокруг себя он собирает небольшую группу людей, к чьему мнению считает нужным прислушиваться. Если князь попался разумный (а титул переходит по наследству — значит всегда остается высокая вероятность обратного), то ему, возможно, еще и придет в голову включить в число приближенных особ ряд людей, имеющих обыкновение говорить не то, что государь желает от них услышать. Однако гораздо чаще в летописях Кантории ученые обнаруживают иную картину. Как правило, князья, не мудрствуя лукаво, просто-напросто назначали на наиболее ответственные посты своих же родственников или друзей, охотно во всем соглашавшихся с правителем. Ведь гораздо проще принимать решения, когда с тобой никто не спорит.

Справедливости ради, князь Павел был не таков. Ну, или почти не таков. Для начала он окружил себя… собственной женой, а дальше все по стандартной схеме, только место правителя-самодура занимала отныне его дражайшая супруга, которая изредка прислушивалась к мнению мужа.

Зайдя в палату, воевода Граг поздоровался с присутствовавшими там элегантно одетым в черно-золотой кафтан Первым советником Кудором, а также скромно притулившимся в уголке и облаченным в сиреневую рясу священника Порядка розовощеким епископом Дулли. Спустя десять минут появились, идя рука под руку, князь Павел и княгиня София. Он — светловолосый высокий мужчина с коротенькой бородкой клинышком. Она — статная женщина, выглядевшая несколько моложе своих лет и прятавшая рано проступившую седину, постоянно окрашивая волосы в иссиня-черный цвет. За ними церемонно захлопнулись двери, фактически обозначив начало собрания.

«Вот так, — подумал Граг. — Всего пятеро: князь, княгиня, я, крыса Кудор и размазня-епископ. Та еще компания подобралась. Даже молодого княжича не позвали. Подозрительно… Впрочем, не моего ума это дело. Пусть забавляются себе на здоровье всякими там политическими играми, меня заботит сейчас исключительно наше положение на войне».

— Приветствую, господа, — произнес Павел. — Я пригласил вас сюда, дабы обсудить проведение масштабной освободительной операции в Румбии.

«Чего?! — внутренне изумился воевода. — Какой еще операции в Румбии?»

— Операции, — продолжал князь, — являющейся нашим священным долгом перед Церковью Порядка. Враг занял Красный Город в надежде деморализовать нас как сторонников великого и единственно верного учения о Всеобщем Порядке. Мы не можем допустить того, чтобы еретики и дальше пребывали в Румбии. Поэтому я принял решение перебросить основные силы канторийской армии на юго-запад с целью изгнания трипских захватчиков. Вопросы? Замечания? Возражения?

— Ваше Величество… — после паузы на обдумывание и переваривание услышанного сказал Граг. — Прошу заметить, наших войск на границе с Румбией вполне достаточно для сдерживания неприятеля, если тот захочет продвинуться на север, в Канторию. А он не захочет, ибо вполне комфортно обосновался в Красном Городе, и стоит трипцам оттуда выйти, как им, извиняюсь за выражение, немедленно настучат по голове. Патовая ситуация: нам не имеет смысла осаждать Красный Город, а им опасно его покидать. На мой взгляд, лучше сосредоточиться на том же, на чем и раньше, — на захвате Трипского порта.

— Ваше мнение очень ценно для меня, воевода Граг, — в вежливой форме, подобающей главе государства, послал военачальника куда подальше Павел. — Иные мнения?

— Если позволите, Ваше Величество, — обратился епископ Дулли. — На правах лица духовного замечу, что оказанная Церкви Порядка неоценимая помощь в освобождении ее святынь от гнусных посягательств врага однозначно не будет забыта.

— Совершенно верно, — подхватил Первый советник Кудор. — На сегодняшний день — и это далеко не секрет — Церковь оказывает наибольшую политическую поддержку Кладу. Однако, в случае успеха операции по освобождению Красного Города, все может измениться в более благоприятную для Кантории сторону. И, думаю, с точки зрения долгосрочной перспективы предложенный Его Величеством вариант является обдуманным и дальновидным стратегическим ходом.

Граг чувствовал себя неуютно. Очевидным образом, все присутствовавшие считали идею князя отличной. Но если разобраться… Епископ скажет все, что велит ему Церковь. Точнее — Магистр Пэк, близкий друг кладского короля. Кудор — обыкновенный подхалим, также не имеющий собственного мнения. А княгиня… княгиня, скорее всего, и предложила Павлу ввязаться в столь странную авантюру. Если разобраться… хм… происходящее выглядело пустой формальностью, которую следовало соблюсти, хотя по факту решение уже давно принято. Если разобраться… затея могла показаться крайне абсурдной. И если разобраться… Вот только воевода — прославленный военный, герой Кантории, честный, порядочный и благородный господин — обладал одним крошечным недостатком. Граг не желал ни в чем разбираться. Больше всего он мечтал как можно быстрее вернуться на поле боя. Там, по крайней мере, все четко и ясно. Никаких мерзких закулисных интриг, пустых слов и невыполняемых обещаний…

— Вы согласны, воевода Граг? — задала вопрос княгиня София. Она нечасто выступала на совещаниях, пускай и всегда присутствовала при их проведении. И в тех редких случаях, когда княгиня все-таки считала нужным подать голос, к ней обычно прислушивались внимательнейшим образом.

— Я… кхм, — проговорил Граг. — Я в душе обыкновенный солдат. В военном деле лучше меня не разбирается никто во всей Кантории. Однако в иных сферах, вынужден признать, я не столь сведущ, в связи с чем буду крайне признателен, если кто-нибудь разъяснит мне, почему некая абстрактная поддержка в каком-то отдаленном будущем со стороны Церкви Порядка является более перспективной и желанной по сравнению с установлением канторийского влияния над самым крупным портом в мире?

Всеобщее молчание надолго оставалось единственным ответом воеводе, пока на помощь не пришел епископ Дулли:

— Видите ли, воевода… — пустился в объяснения упитанный церковник. — Вы рассуждаете абсолютно верно. С позиции дня сегодняшнего. А подумайте о том, что мы с вами — я имею в виду наше поколение в целом — оставим после себя. Материальные ценности преходящи. Сегодня одни контролируют порт. Завтра — другие. Имущественный оборот никогда не прекращается. Зато ценности духовные остаются постоянными. Дело распространения идей Всеобщего Порядка не является сиюминутной задачей. Это длительный процесс, окончание коего ни я, ни вы не застанем. А Кантория застанет. И когда во всем мире воцарится Порядок, на переднем плане, то есть в самом выигрышном положении, окажется тот, кто проявил исключительную предусмотрительность и всячески содействовал Церкви. Наверно, мне не стоит так говорить, ведь епископ должен сохранять нейтралитет в политических вопросах, но внутренне, чисто по-человечески, я хотел бы, чтобы этим кем-то стала Кантория.

— Полностью присоединюсь к сказанному епископом Дулли, — прокомментировал Первый советник Кудор. — Как я и говорил: долгосрочная перспектива.

Граг задумался. Не хотел, а задумался. Поймите меня правильно, воевода был человеком отнюдь не глупым. Просто иногда он сознательно отказывался мысленно касаться некоторых вопросов. И все же доводы епископа звучали как-то чересчур… неопределенно.

— Последнее слово за Его Величеством, — наконец изрек Граг, попытавшись уйти от ответственности и заодно завуалированно намекнув князю на возможность передумать, поскольку насильно заставить государя поступить каким-либо образом другие советчики по закону не имели права.

— Тогда решено, — заключил князь Павел. — Отныне повелеваю вам, воевода, организовать штаб для разработки плана по вторжению в Красный Город.

— Как прикажете, Ваше Величество, — покорно ответил Граг, испытывавший смешанный чувства. Он целиком и полностью полагался на мнение княжеской четы по поводу политики и более выгодных союзов, но вместе с тем воеводе казалось, словно бы его только что, интеллигентно выражаясь, ввели в заблуждение. Причем как-то совсем просто. Даже примитивно.

Глава 2. Ветер в голове

На возвращение в Хрустальный Город Нолану, Эдвину и Алире потребовалось два дня. У самых ворот путников радостным ржанием встретил Роцефитанир.

— Привет, дорогой! — обняв коня за доверительно подставленную им шею, сказала Алира. — А где твой хозяин?

Роцефитанир развернулся и поскакал вдаль через узенькую улочку.

— Видимо, — проговорил Нолан, — пора нам уже привыкать к животным-проводникам. Сначала вислоух. Теперь конь. Хорошо еще не черепаха. А то наше путешествие затянулось бы надолго, а мне поскорее домой хочется попасть.

Следуя за Роцефитаниром сквозь лабиринт сверкающих стеклянных домов, троица очутилась перед ничем, на первый взгляд, не примечательным малюсеньким одноэтажным круглым зданьицем. Внутри строения также не обнаружилось ничего любопытного. Абсолютно голые стены, полное отсутствие мебели и окон — одним словом, ни единого намека на то, для чего могло служить данное помещение в прошлом.

— По-моему, в качестве исследователей мы достигли определенного успеха, — поделился соображениями журналист. — После длительных странствий по свету нам в конце концов удалось отыскать однозначно самое бесполезное здание в мире…

В опровержение сказанному Ноланом стены вдруг пришли в движение и стали вращаться по часовой стрелке. Процедура продолжалась до тех пор, пока дверной проем парадного входа не переместился на противоположную сторону, совпав с ранее спрятанным от взора вошедших с улицы людей отверстием и открыв таким образом тайный коридор, ведущий в соседнюю постройку.

— Уже лучше, — одобрил неожиданный ход Нолан. — Вращающееся здание выглядит как минимум интригующе.

— Здравия желаю, други мои, — послышался знакомый бас, опередивший появление в образовавшемся проходе богатырской фигуры сэра Гаспара. — Узрев вас в целости и сохранности, ощущаю, как сердце мое отрадой полнится.

— Мы тоже рады вас видеть, сэр Гаспар, — улыбнувшись, сказала Алира. — А вы, похоже, не теряли времени даром. Как вам удалось найти это место? И, кстати, что именно это за место? И почему тут стены вращаются?

— С превеликой охотой удовлетворю ваше любопытство, моя госпожа, — пообещал паладин, — но сперва вам отдохнуть надобно. Небось, утомились вы с дороги?

— Есть немного, — признался Нолан.

— Тогда позвольте проводить вас коротким путем во дворец, где мы прежде ночевали, — предложил Гаспар.

Рыцарь жестом пригласил путников пройти за ним по секретному коридору в смежное с крутящимся зданием строение. Дойдя до нового помещения, на сей раз не круглого, а более традиционной четырехугольной формы и обставленного чуть разнообразнее предыдущего, паладин потянул за шнурок, казалось бы предназначенный для открывания и закрывания висящих на заколоченных окнах штор. Реакцией послужило вновь начавшееся круговое движение едва покинутого нашими друзьями дома, перекрывавшее тем самым обратный путь. Зато одномоментно с этим откинулась вверх крышка люка, сделанного в полу прямо у ног Гаспара.

— Любопытно, — с интересом отметила Алира. — Получается, у механизма есть два положения: либо со свободным проходом через люк, либо — через коридор. Как думаете, зачем понабились такие ухищрения?

— Может, на случай преследования? — предложил версию Нолан. — Представьте: за вами погоня, вы через люк попадаете сюда, дергаете за шнурок, проход позади вас захлопывается, но появляется возможность уйти через соседнее здание… правда, понятия не имею, каким образом, ведь мы же там не видели ни рычагов, ни кнопок…

— Очень просто, — пояснил паладин. — В округлом домике под полом схоронена плита, ступив на кою, вращение побудить можно.

— Ага, — сделал вывод журналист. — Значит, попав в круглое здание, нужно нажать на ту самую скрытую плиту, и тогда комната повернется, освободив выход на улицу, а вылезшие из открытого теперь люка преследователи наткнутся на неподвижную стену и станут искать беглеца где-нибудь внутри этого дома, вряд ли обратив внимание на неприметный шнурок для занавесок.

— Замечу также, — добавила Алира, — что описанные вами действия реально осуществить и в обратном порядке, то есть в случае, если погоня начинается на улице. Вы забегаете оттуда в круглое здание, наступаете на плиту, приводите в действие механизм, помещение поворачивается, далее проходите в комнату со шнурком, открываете люк и спокойно спускаетесь в… э-э…

— В подземный тоннель, — подсказал сэр Гаспар, — куда вас за собою и приглашаю. Мастер Эдвин, не соблаговолите чароплетением осветить дорогу?

— Разумеется, — отозвался юноша. — А как вы все эти дни обходились без света?

— Тяжко пришлось, — поведал паладин. — На ощупь в основном двигался, особливо там, где совсем темным-темно было. Однако же с того и польза имелась. Око — оно ж и обмануть гораздо, а руки заблуждению не так легко поддаются.

— Простите, не уловил мысль… — сказал Нолан.

— Что очи проглядят, то руки нащупают, — изрек Гаспар. — Именно так я и сыскал потаенный коридор, из дворца сюда ведущий. Да вы и сами вскоре узрите…

Рыцарь какое-то время вел друзей по темным подземным тоннелям, пока слева не забрезжил свет, а справа не раздался противный возглас:

— Убиться мне о саму себя! Вы до сих пор живы! Даже та рыжая грубиянка концы не отдала!

— О нет! — взмолилась Алира. — Только не говорите, будто стена вернулась…

— Я вернулась! — торжественно объявила стена.

— Ох… — обреченно вздохнула девушка.

— Как только вы оставили город, — рассказал Гаспар. — Я сызнова спустился в подвал дворца и обнаружил тронный зал Короля-Дракона запертым…

— Хозяин опять уснул, а из проема сквозняк дул, — встряла стена. — Ну, я и закрылась. Здоровый-то ваш меня все уговаривал пропустить его. А я так считаю: покуда мне распоряжение от начальства не придет, никому проходу не дам.

— Стоп, — остановил Нолан, — если твое начальство — это Король-Дракон, который сейчас спит, то кто же тебе распоряжение даст?

— Ну как… — замялась стена, а затем безапелляционно заявила: — Без распоряжения не пропущу!

— Полнейший абсурд! — возмутилась Алира.

— М-да… — протянул Нолан. — Повидал я на своем веку разных вахтеров и вахтерш, но эта непробиваемая стена маразма даст им всем вместе взятым сто очков вперед.

— Благо мы не собирались навещать Короля-Дракона, — к несказанному облегчению друзей заметил Эдвин.

— Т-то есть как?! — изумилась стена.

— Вот так, — спокойно ответил молодой человек. — Не собирались, и все.

— А… вы… это… в смысле… того… — совсем растерялась стена. — Зачем мне голову морочите?

— У тебя нет головы, — съехидничала Алира.

— Цыц! Сама знаю! Чего вы мне тут устроили? То пропустить, то не пропустить…

— Да не надо нам, — махнул рукой Эдвин. — Мы и так знаем, куда идти дальше.

— Правда? — тихо уточнила Алира, но сама тут же поняла, что истина в данную минуту не имеет ни малейшего значения, а потому громко и уверенно возвестила: — Да, конечно знаем! И вообще, сэр Гаспар вел нас во дворец. Не будем задерживаться и действовать на нервы глубокоуважаемой говорящей стене. Она ведь так сильно занята…

— Постойте! — прокричала стена уже вдогонку удаляющимся людям. — Не уходите! Мне так скучно здесь! Тут не над кем издеваться! Прошу, вернитесь! Я даже согласна открыть проход! Нет? Ах, так! Ну еще настанет день! Попомните мои слова! Настанет день, и вы приползете ко мне на коленях! Вы будете умолять меня пропустить вас! Слышите? УМОЛЯТЬ!..

Поднявшись из подвала, четверка направилась к кухне. Уже там, разместившись за обеденным столом, Эдвин, Нолан и Алира поведали сэру Гаспару о пережитых ими приключениях на горе Страданий.

— А как успехи в ваших личных поисках? — по завершении рассказа поинтересовалась у рыцаря Алира. — Вам удалось найти Святую Чашу?

— Увы, — ответил паладин. — Я обыскал все на поверхности. Затем, как вам уже ведомо, спустился в подвал. Не сумевши пробраться в тронный зал, я принялся оглядывать и прощупывать темный коридор и нащупал-таки на боковой стенке углубление, приложив длань к коему, открыл проход. По тому проходу мы сюда нынче и пришли.

— Должно быть, долго пришлось прощупывать коридор, — прикинул Эдвин. — В первый-то раз мы никакого углубления не заметили.

— Паладину надлежит терпеливым быть, — пожал огромными плечами Гаспар.

— А как вам, собственно, пришла мысль обыскать подвал? — полюбопытствовал Нолан.

— Так вы сами мне ее подсказали, милсдарь Нолан!

— Я?

— Еще тогда, когда рассуждали о возможной связи подвала и тоннелей древних, под городом размещающихся.

— Точно! — сообразила Алира. — Если есть подвал и система старых тоннелей, то первый и вторая обязательно где-то должны соединяться. В тронном зале прохода точно не было. Следовательно, поискать стоило в подвальном коридоре.

— Именно так мне и подумалось, — подтвердил паладин. — А в одном из тоннелей сыскал я крутой спуск, еще глубже под землю уходящий. Желал сегодня туда наведаться.

— Ух ты! — обрадовалась Алира. — Можно с вами?

— Кхм… — обратил на себя внимание Эдвин. — Нам, по-хорошему, не стоит сильно задерживаться. Следующий балансир ждет нас «среди множества мельниц в Кантории». Вероятно, речь идет о Долине Мельниц на северо-востоке княжества. Путь, прямо скажем, неблизкий. Придется вновь пересечь остров Дракона, добраться до Речного Города, оттуда отправиться в Великий Кантор, а там нас уже кто-нибудь подбросит в сторону Долины.

— Тем более! — настаивала Алира. — Если мы пробудем в Хрустальном Городе на один день дольше, столь маленькая задержка ни на что не повлияет. Нам все равно следует хорошенько отдохнуть и тщательно подготовиться к долгому странствию. Кроме того, у нас появилась уникальная возможность присутствовать при историческом открытии, когда сэр Гаспар найдет Святую Чашу!

— Мне бы вашу уверенность, моя госпожа, — признался рыцарь.

— Ну, раз Чаша находится в Хрустальном Городе, — рассудила девушка, — а вы до сих пор ее не нашли, но при этом осталось одно неисследованное место, то либо ее вообще здесь нет, либо она находится именно в неисследованном месте. Господин Эдвин, я считаю мы в долгу перед сэром Гаспаром…

— Вовсе нет, моя госпожа… — попытался возразить благородный рыцарь.

— …и самое малое, чем мы можем ему отплатить, — не обращая внимания, продолжала Алира, — это оказать помощь в поисках Святой Чаши. Признайтесь, вам же самому безумно интересно…

— Может быть, чуть-чуть… — неохотно согласился Эдвин.

— Вот и отлично! — поймав молодого человека на слове, подытожила девушка. — Когда выступаем?

Выступили они примерно через два часа. Сэр Гаспар вновь сыграл роль проводника по тоннелям. После некоторого блуждания среди подземелий четверка путников добралась до упомянутого паладином крутого спуска.

— Ого! Похоже на гигантский эскалатор! — удивленно сказал Нолан, глядя на представшую перед ними конструкцию. — Только неработающий.

— А что такое эскалатор? — тут же спросил Эдвин.

— Самодвижущаяся лестница, — пояснил журналист. — В моем времени их размещают, как правило, в метро или торговых центрах.

— В первоградском метрополитене есть один эскалатор, — поделилась знаниями Алира. — Однако я им никогда не пользовалась…

«Добропорядочным леди, — про себя договорила она, — видите ли, не подобает ездить на метро… А жаль».

— Осталось узнать, что такое метро и метрополитен… — мечтательно проговорил Эдвин.

— Вам известно о поездах? — намекнул Нолан.

— Конечно! — похвастался юноша. — Большие самовары на колесиках, везущие цепочки из кирпичей.

— Э-э… ну… да… — не без усилия согласился журналист. — А теперь представьте, будто подобный механизм находится под землей…

— Проще простого! — гордо заявил Эдвин. — Самовар под землей — несложная по сути концепция.

— Ага… — коротко ответил Нолан, с ужасом вообразив, какая сюрреалистическая картина, скорее всего, родилась в сознании его юного друга. — Тогда спускаемся. Но предупреждаю, обратно придется подниматься тоже пешком, поэтому, если кто передумал, я его осуждать не буду…

Передумавших не оказалось, и вниз отправились все. Спускались долго… Очень долго… Очень-очень долго… Очень-преочень долго… С каждой ступенькой обратный путь наверх мысленно рисовался все страшнее и страшнее.

— Фуф, лестница закончилась, — с облегчением объявил Нолан, ступив на каменный пол. — Теперь надо отдышаться и осмотреться.

Они попали в просторное, но лишенное света помещение. Эдвин несколькими огоньками попытался разогнать тьму, и ему в какой-то степени удалось задуманное, так как в итоге начали вырисовываться более или менее заметные очертания зала с высоким закругленным потолком, а также контур приподнятой над землей дорожки со стоявшей на ней и напоминавшей небольшой автобус наглухо закрытой кабинкой.

— Надо же… — изумился журналист. — Походит на монорельс… В 105 году разве были монорельсы? Естественно, нет, о чем я говорю… Их и в 260 еще не изобрели…

— К чему вы клоните? — спросила Алира.

— Мы с вами наткнулись на образец технологий, которых не существовало и не могло существовать в данном временном периоде, — разъяснил Нолан.

— А дети Земли? — напомнил Эдвин. — Они, по словам Короля-Дракона, были достаточно продвинутыми.

— Но каким чудом это место уцелело после столкновения с метеоритом? — задалась вопросом Алира.

— Возможно, — предположил юноша, — оно находилось вдалеке от точки соударения. Плюс мы глубоко под землей. Также я ощущаю здесь мощное защитное поле. Сильные заклинания просто так сами не рассеиваются и в состоянии держаться годами…

— Но миллион лет… — сказал Нолан и не поверил собственным словам. — Если это правда, то дети Земли были неимоверно крутыми ребятами…

— Гляньте, — призвала товарищей Алира, — у той стены висит штука, похожая на рубильник.

Девушка подошла к прямоугольной коробке с ручкой и открыла прозрачную крышку.

— Госпожа Алира, — обратился к ней Нолан, — вы ведь понимаете: нет абсолютно никаких шансов…

Весь зал озарил яркий свет. Изнутри до того неподвижной кабинки показалось слабое фиолетовое свечение, и послышалось мерное гудение.

— …что генератор может работать… — оглядываясь по сторонам широко открытыми глазами, по инерции закончил фразу журналист.

— Поразительно, захватывающе, — прокомментировал Эдвин. — Вещи на много лет пережили своих создателей и продолжают функционировать, будто ничего не произошло… Интересно, после нашей цивилизации тоже останется нечто подобное?..

— Мы желэ вам здраву! — прервал рассуждения юноши мужской голос, раздавшийся из кабинки. — Вы направливэ куда?

— Это еще что?! — воскликнул Нолан. — Похоже, мы пополняем коллекцию говорящих предметов. К столбу и стене отныне прибавляется кабина. Кого мы встретим дальше? Говорящий стул? Болтающий флюгер? Травящий анекдоты умывальник? Нет, знаю! Ожившую книгу! Вот была бы умора… Ожившая книга, которая сама себя перечитывала бы, ха-ха…

— Постойте, — перебила журналиста Алира, — он говорит как-то странно. Язык похож на наш, но слова звучат несколько иначе…

— Мы молимэ вас индулгу. Азу моменту.

— Э-э… чего?.. — решил поговорить с голосом из кабины Эдвин.

Голос с минуту молчал, затем ответил вполне по-человечески:

— Приносим извинения за неудобства. Потребовалось время для настройки речевых параметров. Основываясь на вашем произношении, я внес необходимые изменения, и теперь мы сможем свободно общаться на знакомом вам диалекте.

— Вы машина? — уточнил Нолан.

— Так точно. Автоматизированный машинист к вашим услугам.

— И вы, немного послушав нас, вот так сразу выучили язык? — продолжал допытываться журналист.

— Выучил — не совсем верное слово. Правильнее сказать: синхронизировал свою речь с вашей, используя специальные алгоритмы сопоставления вашего языка с моим.

— А на каком языке вы к нам сначала обратились? — спросил Эдвин, уже догадываясь, какой ответ получит.

— На общепризнанном языке детей Земли, уставленном у меня по умолчанию. Так куда вы направляетесь?

— Мы? — растерялся Эдвин.

— А какие есть варианты маршрутов? — чисто с практической точки зрения подошел к вопросу Нолан.

— Один момент. Необходимо свериться с базой, — сказал автоматизированный машинист и после паузы озвучил: — К сожалению, ввиду неустранимой поломки на всех основных линиях, сейчас доступен лишь специальный аварийный путь на юго-восток. Конечная станция — вот здесь.

На корпусе кабины возник дисплей с картой еще не разделенного столкновением с метеоритом единого материка и отмеченной на ней красной точкой.

— Вам бы карту обновить, — посоветовал Нолан. — За миллион лет многое поменялось…

— Тем не менее, — заметил машинист, — мои сенсоры показывают, что конечная станция осталась в целости и сохранности.

— Судя по указанным здесь координатам, — сказал Эдвин, — хотя и несколько отличающимся от нашей современной системы, она расположена на северо-западе нынешнего острова Королей, где-то в центральной части Кантории. По невероятному совпадению, нам примерно туда и надо.

— Не будем торопиться, — предложил Нолан и обратился к машинисту: — Сколько времени займет дорога?

— А по какому исчислению? — поинтересовался машинист.

— Хороший вопрос… — задумался Нолан.

— Я знаю, к чему привязать отсчет, — придумала Алира. — Земля-Мать совершает полный оборот вокруг солнца в течение трехсот шестидесяти двух суток. А сутки соответствуют времени, за которое наш спутник делает один оборот вокруг собственной оси, и равняются приблизительно двадцати шести часам…

— В таком случае, — подсчитал машинист, — время в пути для вас составит порядка двух с половиной часов.

— Сколько-сколько?! — не поверили своим ушам Алира с Эдвином. Нолан тактично промолчал, ибо в его времени скоростные поезда отнюдь не являлись чем-то фантастическим.

— А где гарантия, — усомнился журналист, — что в пути с нами ничего не произойдет? Оборудование у вас не самое новое. И как, кстати сказать, нам по прибытии искать выход на поверхность? Наверняка его давным-давно завалило, или он зарос растениями…

— Я только что закончил техническую диагностику, — поведал машинист. — Пути исправны. Вход на конечную станцию в настоящий момент действительно заблокирован, однако вы сможете снять блокировку изнутри. Дверной механизм по-прежнему в рабочем состоянии.

— Да? — сказал Нолан, у которого уже иссяк запас вопросов. — Ну, не знаю… Господин Эдвин, госпожа Алира? Как считаете, стоит нам рискнуть и воспользоваться неимоверно древним, зато сверхскоростным транспортом?

— Времени мы сэкономим уйму, — привел довод Эдвин.

— Мне кажется, — поделилась соображениями Алира, — мы можем доверять оставленным детьми Земли механизмам. Те же балансиры, к примеру, превосходно работают.

— Я допускаю, — добавил от себя Эдвин, — что магия каким-то образом может защищать вещи от износа. А дети Земли определенно знали толк в волшебстве.

— Стало быть, едем, — резюмировал Нолан. — Нужно еще спросить у сэра Гаспара… Сэр Гаспар? Где вы?

— Я здесь, милсдарь Нолан, — отозвался паладин с противоположного конца зала. — Желал обыскать тут все. Обыскал. Ни единого следа Святой Чаши…

— Мне очень жаль, — посочувствовала Алира. — Может, вы не все места осмотрели…

— Все. — И если в голосе Гаспара прозвучала не полная обреченность, то как минимум нотки глубокой печали уловить не составило труда. — Я решил.

Трое друзей уставились на рыцаря в ожидании его следующего хода.

— Я решил, — повторил паладин, — продолжить путешествие вместе с вами. Полагаю, спасение мира — занятие не менее благородное, нежели поиски священной реликвии. Ежели позволите, разумеется…

— Никаких возражений с нашей стороны точно не последует, — от имени всех сказал Нолан. — Вот только… Как быть с Роцефитаниром?

— Ваша правда, милсдарь Нолан, — согласился сэр Гаспар. — Затащить коня сюда будет нелегко… Но я постараюсь.

С превеликим усилием и не без помощи со стороны друзей паладину удалось провести Роцефитанира через узкие темные коридоры подземных тоннелей, а также спустить коня по высокой лестнице, примыкавшей к путям. К счастью, в кабине оказалось достаточно места для четверых людей и одного животного. И когда они все кое-как разместились (кто на удобных диванчиках, а кто стоя), автоматический машинист произнес:

— Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция — Кернблун. Конечная.

Всю дорогу Нолан провел в тревожном ожидании какой-нибудь поломки, но так ничего и не произошло. Пока журналист занимал себя просчитыванием вариантов на случай экстренной остановки, Алире захотелось поговорить с Эдвином, пребывавшим в состоянии молчаливой задумчивости.

— Господин Эдвин, позвольте полюбопытствовать, о чем вы столь серьезно размышляете? Хотя постойте! Попробую угадать… Небось, мысленно перечитываете многостраничный труд очередного неизвестного мне выдающегося ученого? Или нет. Возможно, сами уже прикидываете план для книги о детях Земли?

— Идея неплохая, — согласился молодой человек. — Однако сейчас меня занимает нечто другое. Мне все не дают покоя слова королевы Изольды…

— Какие именно?

— Во-первых, о предопределенности будущих событий. Помните, она сказала: «Примерно так все и должно было случиться»? Выходит, что бы мы ни делали, Вселенная уже знает, чем все закончится. Мы ведь с вами, между прочим, уже поднимали этот вопрос во время сплава по Тикле. И вас тогда концепция предопределенности, кажется, не вполне устраивала.

— Точно, — подтвердила девушка. — Неприятно думать, будто кто-то за тебя давным-давно все решил.

— Вот и я пришел к аналогичному заключению. Кроме того, во-вторых, на горе Страданий нашей задачей, как выяснилось, было выиграть время до возвращения взрослого грифона. Иначе победить обезумевшего виза не представлялось возможным. Противник владел магией гораздо лучше нас троих вместе взятых, а вдобавок из-за нарушения психики не испытывал ровным счетом никаких угрызений совести и щадить врагов явно не собирался…

— И к чему вы клоните?

— А вдруг… — юноша сделал короткую паузу. — Вдруг вся наша миссия по спасению мира точно так же заключается в том, чтобы выиграть время для кого-то другого или даже вовсе просто-напросто героически пожертвовать собой как расходным материалом. Земля-Мать говорила: «Вероятность предотвращения катастрофы и, соответственно, спасения мира усилиями Эдвина, Алиры и Нолана составляет 51,328 процента». Заметьте, про выживание Эдвина, Алиры и Нолана она промолчала. Почему? Посчитала несущественным? Или же специально не стала нас расстраивать, зная наперед нашу судьбу? И если данная гипотеза верна, то мне подобная предопределенность совсем не улыбается…

— Понимаю… — выслушав, сказала Алира. — И разделяю ваши опасения. Мы действительно знаем слишком мало, вследствие чего нами несложно манипулировать. Меня лично это сильно раздражает. Однако, думаю, двоим не самым глупым людям и одному гению по силам справиться с любыми преградами, включая саму судьбу.

— Считаете господина Нолана гением? — удивился Эдвин.

— Господина Нолана? — еле подавив подступивший смешок, переспросила Алира. — Да, разумеется. Кого же еще из нас троих я могу считать гением?.. Но не забывайте также про нашего дорогого друга сэра Гаспара. Кто знает, чего мы сможем добиться вчетвером? Верно, сэр Гаспар?

— Да, моя госпожа, — охотно подтвердил паладин. — Судьба — дело такое. Изменчивое. Когда-то мне было предначертано отыскать Святую Чашу, а нынче — гляньте на меня — я помогаю добрым людям спасти целый мир от гибели, ибо сам сделал таковой выбор.

— Я согласна с сэром Гаспаром, — воодушевленно произнесла Алира. — Ничего не предопределено. Даже играя в пятку и заполучив с раздачи плохие карты, можно выиграть партию. Есть лишь набор вероятностей, и мы сами определяем, по какому сценарию будет развиваться наша собственная история. Вас устроит подобный расклад, господин Эдвин?

— Сделаю несложный выбор и отвечу: да, — счел правильным юноша. — Таким образом жизнь, во всяком случае, приобретает характер динамической индетерминированной системы…

— Э-э… Именно это я и имела в виду. Так держать!

Они прибыли на станцию практически в точном соответствии с расчетами автоматизированного водителя — через два часа двадцать семь минут. Машинист подробно проинструктировал пассажиров о том, каким способом разблокировать аварийный замок, чтобы открыть дверь, ведущую на поверхность. Преодолев тяжкий подъем по очередному вышедшему из строя эскалатору, путники нашли наверху будку, где хранились электронные ключи. Оставалось только подобрать подходящий, после чего массивные ворота медленно, со скрипом, отодвинулись, явив взору умиротворенный пейзаж соснового бора, прорезаемого многочисленными лучами летнего солнца.

— Мы точно в Кантории, — констатировал Эдвин. — Нигде в мире больше нет похожих лесов. Удивительно, мы за два с половиной часа преодолели расстояние, на которое пешком бы ушло от одного до полутора месяцев.

— А вы посмотрите, откуда мы вышли, — подметил до сих пор не веривший в улыбнувшуюся им удачу Нолан. — Снаружи станция смахивает на небольшую пещеру. Вход настолько слился с окружающей природой, что его и впрямь невозможно распознать невооруженным глазом. Погодите-ка… В моем кармане чувствуется какая-то вибрация: и либо умнофон фантастическим образом самоподзарядился, либо… компас Короля-Дракона обнаружил новую цель!

— Значит, балансир находится в пределах десяти верст, — заключил Эдвин. — Куда указывает стрелка?

— На северо-восток, — ответил журналист. — Признаю, везет нам сегодня нереально. И лучше не откладывать насущные дела в долгий ящик, пока наш запас удачи внезапно не иссяк.

Преисполненные оптимизма четверо приключенцев и Роцефитанир бодро зашагали по лесу в направлении третьего балансира. Развив неплохую скорость, они быстро вышли к тропинке, явным образом проторенной людьми и ведущей в Долину Мельниц. Так бы путники спокойно и достигли точки назначения, а я сразу бы приступил к описанию прекрасных зеленых холмов с расставленными то тут, то там ветряными сооружениями, но у кого-то на сей счет имелись иные соображения.

Этим кем-то стала одетая в серый плащ молодая девушка с перекинутой через плечо походной сумкой, выскочившая их зарослей на тропинку прямо перед нашей четверкой. Роцефитанир аж взбрыкнул от неожиданности.

— Слава Порядку! — воскликнула таинственная незнакомка. Она была среднего роста, худенькая, немного бледная, с длинными темными волосами и зелеными глазами. Справа над губой у девушки виднелась маленькая родинка. Также от внимательного взгляда Алиры не укрылось золотое колечко на руке неизвестной — как будто бы с дорогим рубином. Возможно, искусная подделка, а возможно, и нет…

— А что случилось? — не раздумывая, спросил Нолан.

— Меня… — запыхавшись, ответила незнакомка. — Меня преследуют бандиты!

— Где они? — грозно нахмурив брови, потребовал ответа сэр Гаспар. — Токмо укажите, и я тотчас покараю злыдней!

— Не знаю… — робко проговорила девица. — Я бежала и бежала, не разбирая дороги… Хочется надеяться, они отстали…

— Как вы здесь оказались? — поинтересовалась Алира.

— Я, видите ли, путешествую…

— В одиночку? — удивился Эдвин.

Незнакомка одарила юношу взглядом, пробравшим молодого человека до мозга костей. Трудно определить, что потрясло Эдвина сильнее: необычный, но привлекательный цвет глаз, особый взмах пышных ресниц или вдруг возникшее ощущение некой непостижимой тайны, разгадав которую можно найти ответ на главный вопрос мироздания, а если повезет, то и сформулировать сам вопрос. Стоявшей рядом Алире отчего-то сей взгляд сильно не понравился.

— Так уж получилось, — словно оправдываясь, ответила девица. — Не могу передать радости от встречи на дороге с такими благородными людьми! Не уверена, смею ли я просить вас об услуге…

— Конечно! — выпалил Эдвин, позабыв испросить мнения спутников.

— Я направляюсь в село Братино… Не были бы вы столь любезны, сопроводить меня по пути туда?

— Братино? — повторил юноша, представив карту Кантории. — Это чуть дальше Долины Мельниц. Нам, в общем-то, по пути…

— Мой друг хочет сказать, — вмешался Нолан, — мы не против составить вам компанию до Долины, но там наши дороги, вероятно, разойдутся.

— О! Как великодушно с вашей стороны! — поблагодарила незнакомка.

— Раз уж нам предстоит совместное путешествие, — довольно холодно сказала Алира, — хотелось бы узнать ваше имя.

— Конечно-конечно, — прощебетала девица, через мгновение переставшая быть в полном смысле неизвестной. — Меня зовут Ксалина.

— А меня — Эдвин. Рад знакомству. Это мои друзья: сэр Гаспар, господин Нолан и госпожа Алира. Коня зовут Роцефитанир.

«Здорово… — подумала Алира. — Теперь она знает наши настоящие имена. Какой же Эдвин доверчивый, ужас просто… Девица-то подозрительная, как ни посмотри. Сказала, якобы путешествует, а одежда чистая, не запыленная. Да и сумка маловата для дальних странствий… Прямая осанка явно свидетельствует об отсутствии привычки к физическому труду. Косметики на лице не видно, однако ногти ухожены, будто только-только сделан маникюр. И кольцо… Слишком оно заметно. Я бы на ее месте спрятала его куда подальше, а она, наоборот, выставляет напоказ, рискуя быть ограбленной при первом же удобном случае. Странная особа, очень странная…»

— Разрешите полюбопытствовать, — попросила Ксалина, обратившись к Эдвину. — Какие дела у вас с друзьями в Долине Мельниц?

— Нам… надо кое с кем встретиться, — сказал чистую правду юноша.

— Со старым товарищем, — быстро добавила Алира, не желая раскрывать все карты перед не внушающей доверия новой компаньонкой. — А какие дела у вас в Братино?

— У меня там друг живет, — без промедления ответила Ксалина. — Надеюсь, он мне поможет…

— Вам требуется помощь? — проявил участие Эдвин.

— Ничего серьезного, — заверила таинственная девица. — Дела семейные…

Надвигался вечер, и потому после непродолжительной прогулки пятерым путникам стоило остановиться на ночлег, разбив лагерь. Алира настоятельно порекомендовала Эдвину воздержаться от использования огненной магии в присутствии Ксалины. Мало ли что? Вдруг незнакомая девица окажется фанатичной последовательницей учения о Всеобщем Порядке, считающей чародейство недопустимым? Юноша нехотя согласился. Ему не пришлась по душе идея разводить костер традиционным способом, но, к счастью, под рукой находилось огниво Короля-Дракона, которое, наряду с основной функцией сверхмощного волшебного артефакта, вполне годилось для использования в качестве… обыкновенного огнива! Алира осталась довольна. На самом-то деле ей были по большому счету безразличны религиозные убеждения Ксалины и просто хотелось сохранить в тайне экстраординарные способности Эдвина.

— Сегодня моя очередь дежурить, — объявила Алира, перед тем как остальные отправились спать.

— С каких пор?.. — Эдвин хотел спросить: «С каких пор мы назначаем дежурство?», но не успел договорить.

— Точно ваша? — перебил юношу Нолан. — Не моя? Не сэра Гаспара?

— Точно, — уверенно ответила девушка.

— Ну, да… — с пониманием согласился журналист, краем глаза взглянув на Ксалину, — Теперь припоминаю. Очередь действительно ваша… В случае чего, разбудите меня. Я вас подменю.

— Благодарю, господин Нолан, — сказала Алира. — В том не будет нужды. Вряд ли я сегодня усну.

Всю ночь она просидела у костра, размышляя, сопоставляя факты и делая логические выводы. Кто такая Ксалина? Откуда тут взялась? Чего добивается? Правда ли у нее друг в Братино, или же сообразительная девица просто указала название ближайшего населенного пункта? И какого хаоса ей нужно от Эдвина? Всю дорогу Ксалина демонстрировала интерес к молодому человеку. А он сам тоже хорош. Уши развесил, про осторожность напрочь забыл и ведет себя как… как самый обычный парень, встретивший красивую девушку… М-да… Последняя претензия, пожалуй, не до конца обоснованна. И все же… Девица явно что-то скрывает…

Наутро Алира твердо решила не тянуть мамонта за хобот и высказать накопившиеся подозрения Ксалине в лицо. Но та оказалась быстрее.

— Я должна вам кое в чем признаться, — потупив взор, произнесла перед всеми во время завтрака Ксалина.

«Ага! — восторженно воскликнула про себя Алира. — Я была права!»

— Я не просто путешествую. Я сбежала из дома. Тут недалеко находится родовое поместье моих родителей. В общем, за мной гнались не бандиты, а люди моего отца…

— Секундочку, — остановила Алира. — Секундочку… Осанка, манера общения, дорогое кольцо, ухоженные ногти, бледность лица, родовое поместье… Хм, все сходится. Вы — аристократка!

— По рождению — да, — подтвердила Ксалина.

— И почему вы сбежали из дома? — спросил Нолан.

— Меня хотели выдать замуж за очень неприятного человека…

— Ха! Знакомая история, — заметила Алира и тут же уточнила: — В смысле… одна моя хорошая подруга однажды столкнулась с похожей проблемой.

— И ей тоже удалось сбежать? — полюбопытствовала Ксалина.

— О да! Она сбежала, причем очень далеко. Наверно, ее до сих пор ищут и вряд ли найдут в ближайшее время…

— Вы уверены, — обратился к Ксалине Нолан, — что вас не следует сопроводить обратно до дома? Родители небось волнуются…

— Нет, — отрезала беглянка. — В любом случае, пока не доберусь до Братино — точно.

— Воля ваша, — не стал возражать журналист. — Просто имейте в виду этот вариант. И не забывайте: родители вас любят…

— При всем уважении, — сдержано отреагировала Ксалина, — однако вы с ними не знакомы и не можете знать наверняка…

— Тем не менее я знаю.

Вскоре пятерка путешественников покинула сосновый бор и переместилась на открытую для пролетающих мимо ветров местность. Бродить по многочисленным холмикам в такой замечательный теплый летний день, да к тому же ощущая приятное дуновение — одно удовольствие. Алира впервые со встречи с Ксалиной по-настоящему расслабилась. По всему получалось, что таинственная и весьма подозрительная незнакомка отнюдь не являлась какой-то злодейкой, а, скорее, приходилась девушке, испытывающей отныне слабое угрызение совести, настоящим товарищем по несчастью.

«Приехали, — размышляла Алира, — теперь мне ее уже жалко. Насильно выдать замуж — глупее и придумать нельзя. Уж мне ли не знать… А девчонка, видать, с характером, коли решила сбежать. Легкомысленно, конечно, но с моей стороны осуждать ее было бы довольно лицемерно. И почему я сразу не сделала правильное умозаключение, ведь все лежало на поверхности? Что мне помешало? Хроническое недоверие? Ничем не обусловленное стремление изобличать разного рода негодяев? Желание оставаться единственной девушкой в нашей компании?.. Вздор! Чушь! Дичь полнейшая! Или нет? Неужели я настолько мелочна и высокомерна? Мое поведение совершенно нерационально и недопустимо. Надо отвлечься ненадолго, дабы упорядочить царящий в голове бардак. Увы, здесь нет моей мастерской, а то повозилась бы сейчас со своими механическими приборчиками…»

— Ветер усиливается, — обратил внимание Нолан, в ушах которого последние несколько минут только и слышалось постоянное «шу-шу-шу», как из неисправного приемника.

— Хи-хи, — издала смешок Ксалина.

— Увидели нечто забавное? — спросил у нее журналист.

— Нет, просто у господина Эдвина так изящно трепещутся волосы на ветру.

Юноша крайне удивился ее замечанию. То был первый случай на его памяти (воспринимайте данное утверждение буквально), когда кто-то употребил слова «изящно» и «волосы господина Эдвина» в одном предложении. Молодой человек несколько смутился, и Ксалина, явно уловив соответствующие признаки на его лице, поспешила извиниться:

— Простите, господин Эдвин. Я не хотела вас задеть.

— Да нет… — возразил юноша. — Все нормально. Вы можете обсуждать мою прическу, сколько сочтете нужным, в особенности покуда она доставляет вам совершенно непостижимое с точки зрения здравого смысла эстетическое наслаждение.

— Поражаюсь, — восхитилась Ксалина, — как вы красиво умеете подбирать выражения…

— Позвольте перебить вас, юная госпожа, — вмешался сэр Гаспар. — Мне надобно знать: я один слышу сей глас, песню поющий?

— Вы меня пугаете, сэр… — не закончил фразу Нолан, так как звук стал отчетливее, и удалось разобрать конкретные слова:

Шу-шу-шу, я лечу!

Без крыльев, рук и ног

Я заберусь на каланчу.

Я — ветер, ветерок!

— Что за?.. — недоуменно проговорил журналист. — Это может быть?..

— Думаю, да, — согласился Эдвин. — Нам стоит пойти на голос.

— Тогда нам вон туда, — указала Алира, — песня доносится со стороны той мельницы.

— Ничего не понимаю… — призналась Ксалина.

— Просто следуйте за нами, — посоветовал Эдвин и помчался к отмеченному Алирой ветряку.

Преодолев две трети расстояния, путники вновь услышали веселое пение:

Я устремлюсь на запад

Иль, может, на восток.

Куда хочу, подамся.

Я — ветер, ветерок!

— Мы явно приближаемся, — приободрил товарищей Нолан, взбираясь на самый высокий в округе холм.

— Господин Догода! — позвал Эдвин, оказавшись на возвышении и подойдя к мельнице. Ответом послужил очередной куплет:

Тебя с собою унесу,

Чтоб оценить ты смог

Свободы дивной красоту.

Я — ветер, ветерок!

Песня, по-видимому, закончилась. В воздухе закружил вихрь. Крылья мельницы стремительно завертелись. Поднялся гул. В небе облака начали соревноваться друг с другом в беге на скорость. Так продолжалось примерно с минуту, а затем все мгновенно стихло.

— Господин Догода? — уже менее уверенно позвал Эдвин.

— Не знаю никакого господина, — возвестил звонкий мальчишеский голос откуда-то сверху.

Эдвин поднял голову и увидел восседавшего на треугольной крыше мельницы парнишку лет двенадцати в белой рубашке и синих шортах, непринужденно дрыгающего свисающими с края ногами.

— Тута вообще господа отродясь не водились, — пояснил мальчик. — Я же — просто Догода. Повелитель ветра. Ни убавить, ни прибавить. Догадываюсь, зачем вы ко мне пожаловали. Раз так, то слушайте, что вам предстоит сделать…

Сад при Алом Дворце являл собою истинный шедевр ландшафтного дизайна: идеально подстриженный газон, обрамленный по бокам желтыми и красными цветочками, ветвящаяся змейкой каменная тропинка, ведущая к мосту, перекинутому через пруд. А еще где-то здесь располагался лабиринт. Какой же королевский парк в состоянии обойтись без хорошенько запутанной системы коридоров из живых растений, в конце-то концов?

— Знаешь, дорогой брат, — спросил принц Том, восемнадцатилетний средний сын кдадского короля Сида XLIX, — отчего мне нравится гулять по лабиринту?

— Нет, — ответил Рид, совсем еще юный принц одиннадцати лет от роду, третий и самый младший в цепочке прямых наследников престола. — И отчего же?

— Ибо лабиринт является аллегорией всей нашей жизни… — обратился к излюбленным псевдопоэтическим и отнюдь не оригинальным сравнениям мечтательный Том, впрочем, молодому человеку их можно и простить. — Мы блуждаем по коридорам, то сбиваясь с пути, то вновь находя верную дорогу. На каждом повороте принимаем судьбоносные решения, не зная, к добру ли приведет наш выбор или все станет только хуже и запутаннее. Всякий раз, когда мой разум охвативает смятение, я прихожу сюда и могу часами бродить в окружении высоких зеленых стен, пока не найду выхода, а он есть всегда. Какой бы сложной ни казалась ситуация, где-то впереди обязательно маячит спасительный проем, пойдя через который ты снова почувствуешь себя свободным, преодолев не только этот видимый и осязаемый лабиринт, но и тот, что у тебя в голове. Да, дорогой брат, у каждого из нас в голове имеется свой персональный лабиринт. Из него выбраться труднее всего. Иногда на поиски нужной тропы уходит вся жизнь…

— Мне не совсем ясно… — подумав, сказал принц Рид.

— Разумеется, мой дорогой брат! Ведь ты еще неимоверно юн. Я порой завидую твоей неосведомленности, беззаботности и невинности. Ты пока слишком мало знаешь о жизни, и мои метафоры в настоящий момент чересчур сложны для твоего мировосприятия…

— Нет, — возразил Рид, — метафору-то я понял. Мне невдомек, почему, по-твоему, выбраться из лабиринта представляется настолько трудным делом? По сути, надо лишь придерживаться одной стороны и рано или поздно ты придешь к выходу…

— Ох, дорогой брат! — снисходительно произнес принц Том. — Если бы в реальной жизни все было так просто, как ты думаешь!

— А в чем проблема? — недоумевал младший брат. — К чему нарочно усложнять изначально предельно простую задачу?

— Ха-ха! Вот когда ты подрастешь, то сам убедишься, как мало зависит от тебя весь остальной мир. На любой твой самый продуманный план жизнь ответит свойственной ей непредсказуемостью. Еще вчера, например, я подумывал о написании героического романа, но уже сегодня прозу начисто вытеснила из моего сознания поэзия… Перо в моей руке словно само по себе начинает выводить на бумаге одну за другой стихотворные строки…

— Кажется, теперь мне все понятно, — догадался Рид. — Ты влюбился. Опять.

— Ты говоришь «опять», но для меня как будто это произошло впервые! Я никогда прежде не встречал таких… таких прелестных… да ладно, чего уж там — божественных созданий!

— И как ее зовут?

— Юди… моя прекрасная, несравненная, восхитительная виконтесса Юди!..

Совсем недалеко от лабиринта располагался охотничий домик — скромное по королевским меркам трехэтажное строение, но весьма уютное и удобное для временного пребывания, а также — удачное совпадение — для приватных разговоров о государственных делах.

Двадцатилетний принц Ник, старший сын короля, надежда и опора родного отца, однозначно будущий Сид L, разглядывал висевшую над камином трофейную голову кдадского златорога. Огромный зверь когда-то спокойно бегал по окрестностям, вселяя страх в любого, кто с ним встречался на лесной дорожке — истинное воплощение хаоса, неконтролируемой разрушительной силы, остановленное благодаря людской смекалке, отваге и современному оружию, считавшимися непременными атрибутами Всеобщего Порядка. По крайней мере, подобным пафосным образом королевские историки преподносили банальный, в общем-то, рассказ об обыкновенной охоте двух дюжин взрослых мужиков, снабженных ружьями последней модели, на бедное затравленное и загнанное в угол животное.

— Как всегда, любуешься этим трофеем, — заметил спустившийся по лестнице со второго этажа король Сид XLIX. — Правильно. Так как он символизирует власть и контроль. Даже самую безумную стихию человек способен подчинить собственной воле. Достаточно лишь поработать головой и приложить усилия в нужном направлении. Взять хоть текущую ситуацию на войне. Уверен, ты в курсе последних событий.

— Да, отец, — ответил принц Ник. — Трипские войска собираются в Громовой крепости. Очевидно, планируется удар по Быстрограду. Очередная отчаянная попытка переломить ход войны. Обреченная на провал, естественно. Канторийцы же перебрасывают основные силы в Румбию. То ли они очень сильно хотят выслужиться перед Церковью Порядка, то ли дядя Павел ведет некую хитрую и непонятную мне игру, то ли… хм… Ваше Величество весьма искусно путем закулисных манипуляций убрали с дороги главного конкурента при будущем дележе Трипского порта. Последний вариант представляется наиболее вероятным.

— Так и есть, — не без удовольствия подтвердил король. — Павел думает, будто бы ведет хитрую игру, пытаясь выслужиться перед Церковью, хотя на самом деле действует исключительно в моих интересах. Теперь порт перейдет нам вместе со всеми торговыми путями, включая выход к Апельсину через море. И, если уж речь зашла об Апельсине… Как там у тебя с налаживанием отношений с будущей супругой?

— Замечательно. Мы постоянно обмениваемся письмами. Мэй Тонг без ума от меня и ждет не дождется свадьбы.

— Это хорошо, хорошо… Союз с дочерью Главного Распорядителя Апельсинов важен для Клада как никогда. Пускай мне лично и не по душе ситуация, при которой приходится считаться с мнением невесты. Всегда ведь как было заведено: родители меж собою договорились — и готово. Возражения не принимаются. Нас с твоей матерью, помнится, так и поженили. А Тонг Ю, видишь ли, развел у себя в семье демократию. Сказал он мне однажды в личной беседе: «Дочь свою единственную и бесценную выдам замуж исключительно по любви и никак иначе». Согласен, подход, диаметрально противоположный деловому. Кто так поступает? Но времена, видать, меняются и приходится подстраиваться под кое-какие причудливые капризы контрагентов. Ладно хоть девчонка симпатичная попалась, что чутка облегчает тебе миссию по вынужденному ухаживанию и очаровыванию.

— Не беспокойтесь, отец, — обнадежил принц. — Я справлюсь. Во благо Клада.

После разговора с королем Ник вышел из охотничьего домика и совершил прогулку через весь сад, пройдя, в том числе, мимо лабиринта, где совсем недавно разговаривали Рид с Томом. Достигнув пруда, старший принц остановился у плакучей ивы, чьи свисавшие ветви могли служить вместо занавеса, скрывая молодого человека от любопытных глаз. Ник по причинам, кои и вам скоро станут очевидны, не желал огласки. Он простоял под деревом минут пять, прежде чем услыхал шорох ветвей, из-за которых возникла стройная фигурка сероглазой белокурой девушки в голубом платье.

— Наконец-то! — обрадовался принц. — Ожидать вашего появления одновременно и приятно, и невыносимо…

Девушка вплотную приблизилась к Нику, обняла его за шею и одарила горячим поцелуем, тем самым недвусмысленно выразив радость от встречи.

— Смею надеяться, — сказала девушка, — ожидание того стоило…

— Без сомнения, моя дорогая Юди, без сомнения…

Глава 3. Небесный металл

Еще не наступил вечер, как путники вошли в Братино, небольшое поселение из числа тех, где все жители знают друг друга в лицо. Номинальным хозяином здесь был некий барин по имении Юрген, вроде бы являвшийся официальным представителем самого князя, однако все наиболее важные решения принимало местное самоуправление в лице сельского собрания. Вероятно, именно поэтому Братино в отличие от многих удаленных от столицы мелких территориальных единиц не пребывало в крайне запущенном состоянии, а, наоборот, находилось в постоянном развитии. И это, несмотря на случившийся в селе каких-то полтора десятка лет назад страшный пожар, поглотивший большую часть деревянных домов и унесший вдобавок многие людские жизни. После подобных бедствий мало какая община способна восстановиться, но предприимчивый господин Миро, ставший впоследствии сельским головой, сумел-таки собрать людей и использовать совместные ресурсы на возрождение Братино из пепла. Юрген же был, во-первых, по складу характера слишком ленив, если не сказать апатичен, чтобы вмешиваться в дела сельчан, а во-вторых, очень любил деньги, принявшиеся спустя какое-то время стремительным потоком наполнять его собственные карманы в результате успешной хозяйственной деятельности жителей, по-прежнему формально числившихся у барина на попечении.

Вы, наверно, задаетесь вопросом: «Каким образом и, главное, зачем наши приключенцы оказались в Братино?» Очень просто. Они последовали указанию мальчика-балансира Догоды, велевшего им дословно следующее:

— Вы должны отправиться в расположенное неподалеку село Братино, — говорил повелитель воздушной стихии. — Там, на окраине, проживает известный в узких кругах инженер и изобретатель мастер Гейб. Отыскать его не составит труда, достаточно спросить у любого сельчанина. И, собственно, больше мне и добавить пока нечего. Остальное узнаете от самого Гейба, которому требуется помощь в профессиональных изысканиях. Я ничего в подобных делах не смыслю и, дабы не сбивать вас с толку, свалю всю ответственность на него. Несколько ветрено с моей стороны, ну да ладно… Такова уж моя натура!

По-хорошему, Ксалину должно было удивить то, как ее спутники охотно принялись исполнять необычную просьбу какого-то взбалмошного мальчишки. С другой же стороны, их согласие означало, что девушке не придется в одиночку добираться до Братино, и данное обстоятельство легко позволило ей закрыть глаза на странности происходившего вокруг.

— И как вы намерены поступить дальше? — поинтересовался у нее Нолан, когда они все впятером достигли площади перед крохотным — особенно в сравнении с аналогичными румбийскими постройками — зданием сельского храма Порядка.

— Хм… — задумалась Ксалина. — Для начала мне нужно найти своего друга, а там… там посмотрим. Благодарю за помощь. Без вас я никогда бы досюда не добралась…

— Если вдруг вам что-нибудь понадобится, — сказал Эдвин, — обращайтесь, мы, очевидно, будем у мастера Гейба…

— О! — расчувствовавшись, воскликнула Ксалина. — Это столь великодушно с вашей стороны, господин Эдвин. Я так благодарна судьбе, познакомившей нас…

— Э-э… я тоже очень ей благодарен. Надеюсь с вами еще увидеться.

«Фуф, — про себя выдохнула в тот момент Алира. — Слава Порядку, она уходит. То есть девушка-то, кажется, нам подвернулась нормальная. И все же без нее мне гораздо спокойнее. Только подумать: „Я так благодарна судьбе, познакомившей нас…“ Бе-е… в пахлаве сладости и то меньше, чем в этих… раз, два, три… шести словах».

Нолан разузнал у прохожих, где найти дом мастера Гейба, после чего путникам пришлось пересечь все село. По дороге им попадалась на глаза масса механических устройств различной степени причудливости: от более или менее обычного водяного колеса до сверхсложных систем, состоявших из огромного количества взаимосвязанных винтов, блоков, поршней и рычагов, назначение коих оставалось неразрешимой загадкой для непосвященного наблюдателя. Алира озиралась по сторонам с неподдельным интересом. Она никак не ожидала столкнуться с подобными изобретениями в захолустном канторийском селе на самой периферии княжества.

Проходя мимо ярко окрашенной таверны, четверка услышала скрипучий старческий голос:

— Эй, Трислав! — позвал сидящий на лавочке у входа в заведение сморщенный дедок с седой бородой до пояса и, не услышав ответа, повторил: — Трислав! Енто ж ты! Трислав, ты че не признал дядю Рябышко? Ясно дело, я постарел, но не настолько же!

— Простите, — произнес Нолан, — вы к кому-то из нас обращаетесь?

— Не к кому-то, а к Триславу! — поправил старичок. — Вон к ентому здоровому усачу…

— Вы имеете в виду сэра Гаспара? — уточнила Алира.

— Не знаю никаких сыров Гаспаров, — помотал головой дед. — Я мужик простой и в ентих вашенских деликантессах не разбираюсь.

— При чем тут сыры и деликатесы? — удивилась девушка. — Я говорю о нашем друге сэре Гаспаре, благородном странствующем паладине Ордена Святой Чаши…

— Ну, то бишь об ентом здоровяке в доспехах, — сделал вывод старик. — Так и я ж о нем толкую. О Триславе, значится…

— Сэр Гаспар, — спросил у рыцаря Нолан, — вы знаете этого пожилого господина?

Паладин близко подошел к дедушке, внимательно посмотрел на того сверху вниз и четко, тоном, не допускающим двусмысленного толкования, произнес:

— Ты ошибся, старче. Меня Гаспаром величают.

— А, ну… енто… — выдержав на себе долгий немигающий взгляд рыцаря, проговорил дядя Рябышко, — обознался я походу… Извиняйте старика. Зрение меня нынче частенько подводит, да и память уже не та…

— Ничего страшного, старче, — успокоил сэр Гаспар. — Всяко бывает. Будь здоров!

— И тебе не болеть, Трис… вернее, Гаспар, — пожелал на прощание дедок.

Остаток пути до дома мастера Гейба четверка провела в деликатном молчании. Иными словами, никому не пришло в голову допытываться у рыцаря о только что имевшей место довольно неловкой сцене. Любопытство в данном случае за явным преимуществом уступило чувству такта. Нолан, Алира и Эдвин, не сговариваясь между собой, подумали совершенно одинаково: сэр Гаспар добровольно им все расскажет и объяснит, ежели сочтет нужным. Паладин не счел. Пока, во всяком случае.

Жилище мастера встретило путников тяжелой железной дверью, выделявшейся на полностью деревянном фоне общего фасада здания.

— Молоточка нет, — обратила внимание Алира, — зато есть кнопка. Весьма технологично… Мое кредо: нажимай на все подряд!

— А я думал, — припомнил Эдвин, — ваше кредо — не доверять голосам из статуй…

— Значит, у меня теперь новое… — отмахнулась девушка и нажала на кнопку. Изнутри дома послышалось приглушенное звучание простенькой мелодии, похожей на звук музыкальной шкатулки.

— Дверной звонок! — восхитилась Алира. — Выражаясь языком вашего времени, господин Нолан, я нахожу, что это круто.

— Кто там? — раздался мужской голос из примыкавшей к двери изогнутой металлической трубки.

— Мастер Гейб? — уточнила Алира.

— Он самый.

— Нас прислал Догода. Он сказал, вам требуется помощь. Вот мы и здесь.

— Секундочку, сейчас открою…

Прошло секундочек сорок, потраченных на манипуляции с шестью хитрыми замками, прежде чем дверь наконец-то распахнулась. На пороге перед гостями предстал хозяин дома: мужчина на вид лет тридцати — тридцати пяти с недельной щетиной на лице и отстраненно-мечтательным взглядом, одетый в просторную синюю рубашку и защищавший ее от грязи истертый кожаный слесарный фартук. Алира вежливо назвалась по имени и представила своих друзей. Мастер показался ей достойным доверия, к тому же к нему их направил сам Догода, и вряд ли балансир замышлял нечто недоброе.

— Я никого не ждал, поэтому приношу извинения за небольшой беспорядок, — стеснительно сказал Гейб, приглашая незваных визитеров к себе в дом.

Под небольшим беспорядком, очевидно, понимались разбросанные повсюду пружины, шестеренки и прочие детали, а также заметные то тут, то там темные пятна от машинного масла. Довершали картину хаотично развешенные на стенах вместо обоев листы бумаги с разнообразными чертежами и расчетами.

— У вас тут очень уютно, — похвалила Алира, на которую обстановка произвела исключительно положительное впечатление.

— Вы действительно так считаете? — удивился Гейб.

— Разумеется! Дом-мастерская — всю жизнь о похожем мечтала!

— Ого… — изрек ошарашенный мастер. — У вас поистине нестандартный взгляд на вещи для столь юной госпожи…

— Можно осмотреться? — попросила Алира.

— Да, конечно, — разрешил Гейб. — Только, пожалуйста, ничего не трогайте.

— Я буду предельно аккуратна, — пообещала девушка, испытывая радость маленького ребенка, оказавшегося в магазине игрушек.

— Так чем могу вам служить? — поинтересовался мастер, с опаской поглядывая на Алиру, изучавшую конструкцию наполовину разобранных напольных часов.

— Строго говоря, это мы должны вам чем-то услужить, — напомнил Нолан.

— Ах, да. Точно. Простите, я иногда бываю таким рассеянным. Мне и правда требовалась помощь… хм… в чем же?

— Вы нам скажите, — терпеливо предложил журналист.

— Сейчас соображу… Рожковый гаечный ключ? Нет, он под диваном, там я его видел в последний раз… Прокладка для насоса? Но я ведь недавно ее менял… Что же… что же?.. О! Знаю, чем вы можете мне помочь. Да, именно об этом я разговаривал тогда с Догодой. Славный мальчуган. Слегка безответственный, однако смышленый, как считаете?

— Ага, — согласился Нолан. — Нормальный такой мальчуган, ничего более.

Получалось, мастер не знал об истинной сущности балансира воздуха. А может, и знал да забыл или посчитал данный факт несущественным. С Гейба, пожалуй, станется.

— Дело вот в чем… — начал объяснять инженер, но прервался, обратившись с Алире: — Поосторожнее там с механическим театром… он иногда взрывается…

— Иногда? — приподняв бровь, переспросила девушка.

— Ну, я хотел сказать, он теоретически может взорваться…

— Как механический театр может взорваться? — недоумевала Алира. — Вы его динамитом что ли начинили?

— Боюсь, я не знаю, что такое динамит, госпожа…

— Вы уже забыли мое имя?

— Не совсем… я просто изначально не стал его запоминать. Сожалею.

— Алира. Меня зовут Алира.

— Допустим.

— Вы опять его не запомнили, да?

— Угу…

— Ладно. Мое имя не так важно, в конце концов. Точно так же, как не имеет значения, что такое динамит.

— Но я уже заинтригован. Из контекста следует, будто речь идет о взрывчатом веществе. А я интересуюсь взрывчатыми веществами.

— Оно и неудивительно, раз у вас даже механический театр потенциально взрывоопасен.

— Он точно не взорвется, если его не трогать, — заверил Гейб. — Уж это я могу гарантировать. Процентов на восемьдесят. Так что там с динамитом?

— Увы, мне известно лишь название, но не состав, — попыталась пресечь дальнейшие расспросы Алира, мысленно прикидывая, сколько еще лет осталось до открытия нитроглицерина.

— Жа-а-аль… — протянул механик.

— Кхм, — кашлянул Нолан. — Мастер Гейб, вы хотели нам поведать о проблеме, которую мы в состоянии для вас разрешить…

— О проблеме? Ну да, ну да… Я провожу опыты. Интересные опыты, многообещающие… Для их осуществления мне необходимы максимально тугоплавкие материалы… Госпожа Далила!

— Меня зовут Алира…

— Тысяча извинений. Но вы же обещали мне ничего не трогать!

— А вот и нет. Я обещала только быть предельно аккуратной. Спросите у господина Эдвина, он все помнит.

Юноша развел руками, мол, ничего не поделаешь: она на самом деле сказала именно так.

— Хорошо, хорошо, — смирился Гейб. — Вы крайне любознательны. А это редкое качество, и я, наверно, должен пойти вам навстречу. Но, во имя Порядка, не сломайте мой еще незаконченный автомат для забав!

— Стесняюсь спросить, — вмешался Нолан, — для чего предназначено устройство, носящее подобное… многозначительное название?

— Для забав, естественно, и предназначено! — ответил Гейб. — Никакой двусмысленности. Вот, смотрите. В прорезь кидается монетка. Размер отверстия можно отрегулировать в зависимости от денежной единицы. Далее приводится в движение механизм, запускающий забаву. Отодвигается шторка, открывая тем самым панель, на которой видны шарик и подвижная пластина. Используя расположенный рядом рычаг, вы перемещаете панель в горизонтальной плоскости. Шарик сбрасывается сверху. Ваша задача, управляя панелью и отбивая ею шарик, не дать ему упасть вниз. Если шарик упадет, забава заканчивается и не начнется вновь, пока в автомат не будет опущена следующая монетка. Такова моя задумка.

— Обалдеть! — изумился Нолан. — Вы изобрели настоящий игровой автомат!

— Автомат для забав, — поправил мастер. — Хотя… игровой автомат тоже звучит неплохо. Спасибо за идею с названием, обязательно ее обдумаю, а сейчас я хотел бы поработать. Рад был повидаться. Выход вон там.

— Мастер Гейб, — максимально спокойно сказал Нолан. — Вы опять отвлеклись и забыли о нашем деле.

— О деле?

— Вы говорили о каких-то тугоплавких материалах, необходимых для опытов.

— Верно-верно… Ох уж эта проклятая забывчивость! Мне нужен сплав. Причем необычный. Достаточно упомянуть, что на Земле-Матери получить его и вовсе невозможно…

— Вы нам до Гиганта и обратно предлагаете слетать? — усомнился в перспективах успешного выполнения задания журналист. — Вынужден разочаровать, в ближайшие лет двести пятьдесят мы туда, скорее всего, не попадем.

— Нет, не нужно никуда летать…

Мастера прервал звонок, похожий на звук будильника. С одной из нескольких трубок, подведенных к заваленному всяким хламом столу происходило нечто необычное, так как она ощутимо завибрировала. Гейб подошел к ней, откинул крышку и извлек изнутри продолговатую капсулу.

— Еще раз прошу прощения, — извинился мастер, — но я снова вынужден отвлечься. Пришло письмо от сельского головы. Опять, наверно, просит исправить очередную поломку. А я ведь всегда предоставляю четкую и детальную инструкцию по эксплуатации вместе со всеми приборами. И почему люди настолько халатно относятся к технике?..

— У вас оборудована пневматическая почта, — констатировала Алира. Хотела воскликнуть, изумиться, восхититься… но в итоге просто констатировала. Ибо запас удивления у нее начинал потихоньку иссякать с каждой минутой, проведенной в потрясающем доме мастера Гейба.

— Я называю ее воздухотолкательной доставкой, — машинально проговорил инженер, не отрываясь от прочтения письма.

— Вы сами придумали принцип ее работы? — полюбопытствовала девушка.

— А чего там придумывать? Перемещение маленьких капсул под действием сжатого воздуха. Вполне очевидное решение… Гм… сельский голова пишет о необходимости замены водяного фильтра… у меня, кажется, где-то был запасной…

— Остальные машины в селе тоже вы спроектировали? — продолжала расспрос Алира.

— Чего? Э… да, Миро попросил. Тут, знаете ли, когда-то большой пожар случился: разбойники напали на Братино и спалили село дотла. Я в то время учился в Канторийском университете и не видел творящихся здесь ужасов. После трагедии ко мне обратился Миро. Мы были с ним знакомы еще в бытность его студентом: я только поступил, а он уже готовился выпускаться. Миро прекрасно знал о моем увлечении изобретательством и предложил поработать в тихом, удаленном от городской суеты местечке, предоставив полную свободу действия и творчества. Сказал, будем поднимать Братино из руин. Не получится — и ладно, зато приобретем ценнейший опыт. А получится — еще и подзаработать удастся. Однако деньги меня интересовали в гораздо меньшей степени, нежели возможность воплотить в жизнь ряд личных инженерных задумок. Водопровод с чистейшей питьевой водой из-под крана в каждом заново отстроенном доме, а также котельная установка, обогревающая жилые помещения зимой, призваны были в первую очередь продемонстрировать, что в селе можно жить, причем довольно комфортно. Народ повалил сюда со всей округи, и за очень короткий срок нам удалось из пепелища создать процветающее поселение…

— Стало быть, — подключился к беседе сэр Гаспар, — последние пятнадцать лет в Братино бурлила жизнь…

— Вроде того, — подтвердил мастер.

— Ясно, — коротко произнес паладин и снова умолк, погрузившись глубоко в собственные мысли.

— Безусловно, все это интересно, — сказал Нолан, — но как быть с нашим делом по поиску таинственного сплава, не существующего на Земле-Матери?

— Кто говорил о сплаве? — спросил Гейб и тут же опомнился: — Ах, да… Я же сам и говорил, перед тем как меня отвлекло письмо… На Земле-Матери подобного сплава действительно не существует, ибо не существует необходимых для его получения компонентов. Тем не менее добыть его вполне реально, не покидая наш спутник. Более того, залежи так называемого метеоритного железа (пускай чисто технически оно никакое и не железо вовсе) расположены всего в восьми верстах к востоку от Братино…

— Порядок и хаос! — раздался возглас Алиры из соседней комнаты. Никто даже не заметил, как девушка покинула гостиную.

Эдвин с Гаспаром мгновенно отреагировали и тут же бросились на помощь. Правда, спасать оказалось некого. Алире не грозила опасность. Разве что умереть от счастья, которое крупными буквами «С-Ч-А-С-Т-Ь-Е» отразилось на лице девушки.

— Госпожа Алира, у вас все хорошо? — тем не менее на всякий случай поинтересовался Эдвин.

— Это… это… — проговорила Алира. — Это он. Без сомнений. Котел, маховик, шатун, кривошип, эксцентрик, золотник… даже конденсатор предусмотрен…

— О чем вы? — недоуменно спросил юноша. — Кто «он»?

— Не кто, а что, — уточнила девушка. — Перед вами, господин Эдвин, вероятно, первый в истории прототип парового двигателя. Фантастика! А я все думала-гадала: тот ли это самый Гейб? Теперь ответ прямо передо мной. Мы с вами в гостях у легендарного изобретателя, изменившего мир!

— Значит, вы слышали о мастере Гейбе прежде? — удивился Эдвин.

— Я читала о нем. О его личности писали немного, но об изобретениях… Паровозы, пароходы, самодвижущиеся экипажи, летающие корабли… все они берут начало здесь, конкретно в этой комнате…

— А, — заметил Гейб, стоя в дверном проеме, — вижу на вас, юная госпожа, произвела впечатление моя последняя разработка. Устройство, преобразующее потенциальную энергию водяного пара в механическую работу. Я назвал его…

— …паровым двигателем! — опередила изобретателя Алира.

— Ну, вообще-то, я думал назвать его гидравлическим преобразователем, однако с точки зрения продвижения на рынке ваш вариант, пожалуй, лучше. Признаться, никогда не был силен в маркетинге…

— Госпожа Алира, — обратился к девушке Нолан. — Я понимаю, какие сильные чувства вас в настоящий момент переполняют, и все же вынужден напомнить о необходимости для нас с вами в первую очередь выполнить поручение Догоды. Поэтому, пожалуйста, не отвлекайте уважаемого мастера Гейба хотя бы еще пять минут и дайте ему возможность закончить рассказ о залежах метеоритного железа неподалеку отсюда.

— С залежами я несколько преувеличил, — поправил сам себя Гейб. — Речь идет о нескольких кусочках, но их вполне хватит для моих опытов. Лет эдак триста тому назад в здешних краях упал крошечный, по космическим масштабам разумеется, метеорит. На месте его приземления образовался Братинский кратер. Именно там вы и найдете метеоритное железо.

— Без проблем, — согласился Нолан.

— Вот только есть пара нюансов. Первый: искать метеоритное железо лучше в темное время суток, так как сплав именно с заходом солнца начинает излучать достаточно яркое свечение, и вам проще будет отличить материал из космоса от обычного камня. И второе: на месте падения метеорита образовалось нечто вроде аномальной зоны, породившей чудовищ-мутантов…

— Будьте добры, повторите последнюю фразу, — попросил Нолан. — Боюсь, я неверно расслышал.

— На месте кратера образовалась аномальная зона, населенная чудовищами-мутантами.

— Понятно… — прокомментировал журналист. — А я-то все ждал, где же подвох.

— Никакого подвоха, — убедительно заявил Гейб. — Только чудовища-мутанты. По большому счету, они являются единственным препятствием для разработки тех земель.

— В таком случае можно поподробнее о чудовищах-мутантах? — применил Нолан деловой подход к решению поставленной задачи. — Как давно они появились? Что из себя представляют? Есть ли у них уязвимые места на случай… проявления враждебности?

— Отвечу по порядку. Появились они сразу после падения метеорита и уже стали неотъемлемой частью местного фольклора. Представляют собой неописуемо безобразных зеленых существ с когтями, щупальцами и острыми зубами. По натуре злонравные. Как увидят человека, сразу на него бросаются со страшным угрожающим воем. Ни ранить, ни тем белее убить кого-то из них никому до сих пор не удавалось, насколько мне известно. Хотя попытки предпринимались, и не раз. Сталь их не берет, пули тоже. Огнем пытались жечь — без толку.

— Итак, — по привычке суммировал полученные сведения Нолан, — нам нужно в темное время суток (то есть фактически — ночью), отправиться к Братинскому кратеру и собрать там несколько светящихся камней, содержащих метеоритное железо, при этом каким-то образом пережив столкновение со злонравными чудовищами-мутантами, неуязвимыми для любого из известных видов оружия. Так?

— Выходит так, — выслушав журналиста, согласился мастер Гейб. — А я тем временем займусь заменой водяного фильтра…

— Что ж, — почесав в затылке, сказал Нолан, — вполне себе справедливое разделение труда…

Выйдя на улицу, четверо охотников за метеоритным железом не сразу отправились к кратеру. Нолан предложил сперва хорошенько обдумать дальнейшие действия.

— Если отбросить шутки в сторону, — говорил журналист, — то положение у нас незавидное. Мы, конечно, попытаемся незаметно прокрасться мимо чудовищ, но, стоит им нас заприметить, всему придет конец. Я не знаю, как сражаться с противником, о котором неизвестно ничего, кроме того, что его нельзя убить или хотя бы ранить. Исходя из сказанного, предлагаю не идти туда вчетвером. Вылазку совершу я в одиночку, а сэр Гаспар прикроет путь к отступлению. Госпожа Алира и господин Эдвин останутся здесь…

— А вдруг вам понадобиться магическая поддержка? — возразил юноша. — Многие чисто эфирные сущности не подвержены воздействию обычного оружия, однако зачастую чувствительны к заклинаниям.

— Гейб сказал, якобы чудовищ уже безуспешно пытались поджечь, — напомнил Нолан. — Вряд ли от вашей огненной магии окажется больше проку.

— От огненной — возможно. Однако в моем распоряжении также имеется магия холода. И раз уж огонь чудовищам-мутантам нипочем, кто знает, не нанесет ли им критический урон волшебство противоположной стихии?

— Логично, — поддержала Алира.

— Все это только теория, — не согласился журналист. — Не хотелось бы рисковать чьей-то жизнью, основываясь исключительно на домыслах.

— А ежели отвлечь супостата? — предложил сэр Гаспар. — Выманить его из логова и собрать металл небесный, покуда враг не возвратится. Для того разделиться надобно. Я на Роцефитанире отвлекать стану, а милсдарь Нолан в то время в кратер за добычей проберется. Мастер Эдвин же с тылу волшбой прикрывать будет.

— А я? — спросила Алира.

— Вам, моя госпожа, и впрямь лучше с нами не ходить.

— Сэр Гаспар дело говорит, — заметил Нолан. — Его план представляется наиболее адекватным.

— Только я в нем не участвую, — недовольно сказала Алира. — Понимаю, из меня тот еще воин. Зато я в состоянии оказать первую помощь. Плюс ко всему… Если вы все погибнете… я одна все равно не смогу спасти мир.

— По крайней мере, вы живы останетесь, — попытался вразумить ее Эдвин. — До конца света еще триста один год — вполне достаточно для любого человека.

— Предлагаете мне в случае неудачи просто доживать свой век здесь в осознании того, что я могла предотвратить катастрофу, но, увы, не задалось… — Алира как-то не по-доброму зыркнула на юношу.

— Люди и не с таким грузом живут… — поведал Нолан.

— Земля-Мать неслучайно собрала нас вместе, — использовала главный аргумент девушка. — У нее явно есть план. И согласно данному плану, мы добьемся успеха, только работая сообща.

— Ох, — вздохнул журналист, — мы ведь не знаем наверняка… С другой стороны, вы для себя уже приняли решение, и… ладно пойдем все вместе. Но, ради Порядка и моего спокойствия, не лезьте на рожон, оставайтесь рядом с господином Эдвином, он сможет вас защитить в случае опасности… ну, или вы его… Господин Эдвин, не одолжите даме кинжал? Я бы отдал свой меч, но он слишком тяжелый…

— Без проблем, — отозвался молодой человек. Он сунул руку за пояс и достал оттуда кинжал, принадлежавший когда-то старшему брату.

— Благодарю, — буркнула Алира, принимая оружие из рук юноши.

Единственным источником света ночью служила планета Гигант, сияющая из-за сгустившихся на небе туч. Впрочем, дойти до Братинского кратера путникам не составило труда. Однако никто из них не сомневался: настоящее испытание ожидает впереди. Они разместились за камнями у самой поверхности над образовавшимся триста лет назад углублением, имея возможность видеть все происходящее внизу. Нолан внимательно оглядел местность. Со столь значительного расстояние рассмотреть, светится там чего или нет, не представлялось возможным, зато зеленая фигура сразу бросилась в глаза.

— Ага, — шепотом произнес журналист. — Вот и наше чудовище-мутант. Хм… он один. Уже хорошо. Сэр Гаспар, ваш выход.

Паладин вскочил на коня и помчался вниз навстречу зеленому существу, выкрикивая на скаку:

— Вот он я, злодеюка! Поймай меня, коли смогешь!

Ко всеобщему удивлению, приправленному отдающей горечью изрядной порцией разочарования, чудовище-мутант не погналось за рыцарем. Оно лишь страшно взвыло и принялось беспорядочно махать многочисленными конечностями, включая отвратительные щупальца. Но с места так и не сдвинулось.

— План «Б»! — объявил Нолан.

— У нас есть план «Б»? — удивился Эдвин.

— Еще бы! Шарахните-ка по этой образине магией, пока я буду спускаться.

Нолан бегом покинул укрытие, а юноша по обыкновению сосредоточился. Температура воздуха вокруг молодого человека заметно снизилась. Эдвин попытался заморозить противника. Тщетно. Чудовище-мутант ровным счетом ничего не почувствовало, но при этом заметило примчавшегося журналиста и двинулось прямо на Нолана. Развернув Роцефитанира, на подмогу другу ринулся сэр Гаспар. Паладин вскинул меч и со всей силы рубанул по монстру. Лезвие прошло насквозь, не встретив сопротивления, словно бы прорезав воздух. Зеленая тварь не пострадала, однако издала душераздирающий вопль жутко напугавший Роцефитанира. В коротком приступе паники конь, громко заржав, стал на дыбы. Тяжелый рыцарь не сумел удержаться в седле и с грохотом рухнул наземь. Враг приблизился к временно обездвиженному Гаспару, повернувшись спиной к Нолану, чем последний не преминул воспользоваться. Журналист выхватил закрепленный на поясе армейский девятимиллиметровый «Флок» и произвел три выстрела подряд. Ни одна из пуль не достигла цели, хотя стрелком Нолан был метким. И все же ему удалось отвлечь внимание чудовища от сэра Гаспара, ибо теперь страшилище снова направилось к журналисту. Вблизи Нолану наконец-то удалось в деталях рассмотреть здоровенное создание с тремя зубастыми ртами, шестью когтистыми лапами и восьмью длинными щупальцами, как у осьминога.

— Да ты тот еще урод! — воскликнул журналист.

— Я иду туда! — сказала Алира Эдвину и, не дожидаясь возражений с его стороны, кинулась вниз.

— Алира, нет! — крикнул ей вдогонку юноша, а затем, уразумев бесполезность собственных слов, бросился вслед за девушкой.

Алира подбежала к чудовищу-мутанту, встав аккурат между ним и Ноланом.

— Вы в своем уме?! — заорал журналист. — Убирайтесь отсюда живо!

— У меня созрел план «В», — спокойно ответила девушка, глядя на приближавшегося монстра. Алира расставила руки, демонстрируя полную беззащитность перед врагом. Тот поднял над девушкой огромную лапу с острыми когтями и нанес удар…

Сердце не успевшего вмешаться Эдвина на секунду в страхе замерло. Тут же земля ушла у молодого человека из-под ног, а спустя мгновение вновь возвратилась, ибо Алира все еще была жива. Сверх того, на девушке не осталось ни царапины.

— Улица с двухсторонним движением, — улыбаясь, пояснила она. — Если мы не можем причинить ему вред, то с чего бы ему причинять вред нам? Ты же ненастоящий монстр, да? Игра света и тени. Дым и зеркала. Искусно сотворенная иллюзия…

— Но я не ощущаю рядом с ним магии, — заметил Эдвин.

— Иллюзии реально создавать и без магии, — парировала Алира, одновременно возвращая юноше так и не пригодившийся кинжал.

— Верно! — догадался Нолан. — Чудовище не более настоящее, чем обыкновенная голограмма!

— Голо… что? — услышав очередное незнакомое слово, спросил юноша.

— Такое трехмерное изображение, — разъяснил журналист, стараясь вместе с тем не обращать внимания на все еще издававшего противные звуки псевдомонстра. — Оно смахивает на реальный объект, но им не является. Вы, госпожа Алира, в моих глазах все больше становитесь похожей на истинного эксперта в области распознавания и разоблачения иллюзий. Сначала спасли нас от галлюцинаций на Роковых равнинах, теперь раскусили обман с чудовищем-мутантом.

— Я всего лишь применила логику, — скромно призналась Алира. — Отбросив два наиболее возможных варианта о том, что перед нами порождение либо привычного материального мира, либо воображаемо-эфирного, получаем в остатке единственный вывод: чудовища просто-напросто не существует. Меня лично удивляет только, почему за триста лет никому другому не пришла в голову та же мысль?..

— Страх? — предложил Эдвин. — Когда на тебя нападает монстр, последнее, о чем ты будешь думать, реальна опасность или нет. Безусловно, существенную роль также играет суеверие. Не забывайте, мы находимся в сельской местности. Жителям здесь гораздо проще принять сверхъестественное объяснение, нежели гипотезу, основанную на фактах и логике. Особенно с учетом многолетней передачи слухов и сплетен от поколения к поколению. Однако же остается вопрос: кто создал иллюзию, и зачем?

— Зачем — понятно, — ответил Нолан, — чтобы отвадить любопытных посетителей. Но кто?.. Эта штука работает уже три сотни лет, а голограмма очень качественная. Следовательно, технология использована передовая. На подобные фокусы способны были дети Земли и будут способны люди будущего… Выбирайте.

— По меркам детей Земли иллюзия слишком новая, — отбросила одну из возможностей Алира. — Они исчезли миллион лет назад, а чудовище-мутант появилось сразу после падения метеорита…

— Падение метеорита и появление чудовища должны быть как-то связаны, — заключил Эдвин.

— А как вам такая идея, — придумал Нолан, — голограмму создал тот, кто прилетел сюда на метеорите!

— Абсурд, — фыркнула Алира.

— Совершенно неправдоподобно, — высказался Эдвин.

— Безумием отдает, — присоединился сэр Гаспар.

— Он прав, — подтвердил… Минуточку! А кто подтвердил-то? Сейчас прикину: Нолан придумал, Алира фыркнула, Эдвин высказался, Гаспар присоединился… Роцефитанир — конь удивительный, но говорить, тем не менее, не умеет… Чудовище-мутант в тот момент все продолжало выть, точно дикое животное… Вроде всех возможных участников дискуссии перечислил… Так кто же мог подтвердить абсурдную и неправдоподобно безумную теорию Нолана?

— Чей это голос? — насторожился журналист.

— Мой.

— И мой.

— То есть наш.

Путники огляделись по сторонам, но никого не увидели. Единственным изменением в окружающей обстановке явилось исчезновение иллюзорного чудовища-мутанта.

— Да нет же! Под ноги себе смотрите!

Где-то внизу и впрямь копошились три малюсенькие фигурки размером с палец. Эдвин направил на них свет от зажженного магией огонька. Говорившие оказались зелеными существами с короткими ножками и чуть вытянутыми руками. На головах у крох имелись заостренные уши, а также пара отростков, напоминавших антенны.

— Вы… вы… — не мог никак выговорить от изумления Нолан.

— Да-да, мы — неместные, — сказал один зеленый гуманоид.

— И регистрации у нас нет, — проворчал второй.

— И границу пересекли незаконно, — добавил третий. — Но мы свободный народ и требуем уважать наше право на передвижение…

— Какую границу? Какое передвижение? — растерялся Эдвин.

— Границу вашего спутника, естественно, — ответил третий гуманоид. — А как ее законно пересечешь, ежели у вас даже космической таможни не предусмотрено? Я же вообще считаю: любой гражданин галактики имеет полное право на беспрепятственное перемещение в ее пределах.

— То есть вы не с Земли-Матери?.. — убедился Нолан.

— И даже не с Земли-Отца, — пошутил гуманоид номер два, однако, кроме него, никто больше не посмеялся. — Простите, вынужденное длительное пребывание в слаборазвитом мире отрицательно сказывается на чувстве юмора.

— И каким ветром вас к нам занесло? — полюбопытствовал журналист, решив не заострять внимания на обидной характеристике родного мира как слаборазвитого.

— Мы себе спокойно летели, — рассказал гуманоид первый, — а тут вдруг сверхсветовой двигатель забарахлил, пришлось совершить аварийную посадку.

— Получается, вы летели в метеорите? — предположил Эдвин.

— Не, — сказал гуманоид один. — Летели-то мы на звездолете. А каменная защитная оболочка, покрытая изнутри особым амортизирующим материалом, должна была нас защитить при столкновении с земной поверхностью. Этакая вот подушка безопасности. И все же шмякнулись мы будь здоров!

— Агась, — согласился гуманоид номер три, — потрепало звездолет изрядно. Мы аж более трех сотен обращений вашего мирка вокруг близлежащей звезды тут валандаемся, силясь починить корабль.

— Значит, вы все это время просто пытались отремонтировать звездолет, — сложил два и два Нолан. — А голограмму чудовища создали, чтобы поблизости не рыскал кто ни попадя.

— Точняк, — кивнул второй гуманоид. — Первую директиву о запрете прямого контакта с народами, не имеющими технологий для банального выхода в космос никто таки не отменял. Вот и пришлось шифроваться всеми доступными способами. И ведь работало, пока ваша девчонка не смекнула, мол, чудовище-то ненастоящее.

— А мы и подумали, — подхватил гуманоид первый, — коли вы, ребята, настолько сообразительные, то, быть может, нам от вас и толк какой выйдет, и решили снять маскировку.

— А как же эта ваша первая директива? — догадался спросить Эдвин.

— Да ну ее в черную дыру! — воскликнул третий гуманоид. — Откровенно заколебались мы среди вас тусить. Нет, поймите меня правильно. Ваш мир не так плох. Атмосфера, вода, фотосинтез и прочие радости жизни на месте. А уж рыба у вас и вовсе обалдеть какая вкусная… м-м-м…

— Но, видите ли, — закончил первый гуманоид мысль за своего товарища, предавшегося гастрономическим мечтаниям о рыбе, — один наш общий друг женится. Церемония состоится по вашим меркам где-то через… пятьсот лет. Как вы понимаете, время поджимает. Опаздывать нам нельзя ни в какую, хотя бы потому, что я на свадьбе должен исполнять роль шафера…

— Короче, — взял на себя смелость перейти к самой сути гуманоид второй. — Мы почти закончили ремонт, но никак не можем устранить неполадки в системе охлаждения варп-генератора. Согласен, звучит элементарно, но что-то в настройках конкретно сбилось, и у нас не получается выставить достаточно низкую температуру, при которой звездолет не разнесет на атомы при включении двигателя.

— Низкую температуру, говорите… — задумался Эдвин. — В технике я не особо разбираюсь, но, думаю, с вашей проблемой помочь сумею…

— Было бы здорово! — обрадовался гуманоид номер один.

— Не так быстро, — остудила инопланетный пыл Алира. — Услуга за услугу.

— И чего вы изволите желать? — тут же спросил второй гуманоид. — Рецепт клеточного акселератора для автоматической регенерации организма? Схему варп-двигателя, искривляющего пространство? Формулу прозрачного алюминия?

— Нам нужны обломки вашей каменной защитной оболочки, содержащие светящийся в темноте сплав, — выдвинула условие Алира.

— Вы имеете в виду, — для верности уточнил первый гуманоид, — тот оставшийся от подушки безопасности бесполезный хлам, коий мы и без того не собирались использовать? Дайте подумать… Нам, разумеется, нелегко расстаться с подобной ценностью, но мы готовы пойти вам навстречу. Поможете разобраться с системой охлаждения, и хлам… хм… простите, ценность станет вашей.

Маленькие зеленые межпланетные путешественники дружно развернулись, обратив взор к груде камней посередине кратера. Гуманоид первый откуда-то достал приборчик, похожий на пульт дистанционного управления, нажал на кнопку, после чего один из валунов перестал казаться обычным камнем, а превратился в небольшой космический шаттл. Еще одно нажатие клавиши гуманоидом сделало корпус звездолета прозрачным.

— Специальная функция для более удобного поиска технических неисправностей, — объяснил держатель чудесного пульта. — Вы слишком здоровенные и не протиснетесь внутрь нашего корабля, поэтому смотрите снаружи. Красным я подсвечу для вас терморегулятор. Вот он. Температура должна быть чуть выше температуры замерзания воды.

— Хорошо, — уверенно произнес Эдвин. — Мне уже доводилось нагревать яйца в грифоньем гнезде, теперь попробую, наоборот, охладить э-э… как вы сказали? Варп-генератор? Слава Порядку, я не знаю, что это, иначе, наверно, волновался бы гораздо сильнее…

Используя силу зеркальца королевы Изольды, юноша сотворил вокруг генератора поле низкой температуры и, взглянув на результат собственной работы, изрек:

— Вот и все. Правда, не уверен, продержится ли холодный барьер в среде, не содержащей эфира…

— Не беспокойтесь, — довольно легкомысленно ответил гуманоид номер два, — нам бы только взлететь да скорость набрать, а дальше само пойдет. Спасибо за помощь. Что ни найдете среди обломков — все ваше. Ну, бывайте!

— Как? Вы уже улетаете? — разочарованно спросил Нолан, уже было ощутивший вкус журналистской суперсенсации. — Но у меня к вам столько вопросов. И, уверен, у моих друзей тоже. Откуда вы родом? Где вы обучились нашему языку? Да как вас зовут-то, в конце концов?

— Рады бы поболтать, но времени нет, — сказал в ответ гуманоид номер один, поднимаясь на борт звездолета. — Обещаю, мы заскочим к вам на обратном пути примерно… через три тысячи лет. До скорого!

— Пока! — попрощался гуманоид второй.

— И спасибо за рыбу! — поблагодарил напоследок третий гуманоид.

Космический кораблик принял вертикальное положение, загудел, из задних турбин вырвалось голубоватое пламя, и судно, оторвавшись от земли, устремилось в ночное звездное небо, к мирам, где не ступала нога ни человека, ни виза, ни еще кого-либо из народов, населяющих Землю-Мать.

Всю обратную дорогу до Братино Нолан не переставал удивляться встрече с пришельцами. Он снова и снова повторял, насколько круто осознавать себя первым человеком, наладившим контакт с разумом, зародившимся в другом конце галактики. Сэр Гаспар, впрочем, оставался равнодушным к увиденному. Паладина, похоже, в принципе ничего не могло удивить в этой жизни. Алиру же сильнее занимали размышления о том, для чего именно мастеру Гейбу понадобились куски метеоритного железа, размещавшиеся в данный момент в прицепленной к седлу Роцефитанира походной сумке. А Эдвиин… Эдвин думал. И, придя к какому-то решению, обратился к девушке:

— Госпожа Алира…

— Да.

— Я… э-э… хотел перед вами извиниться…

— За что же? — удивилась Алира. — Вы, кажется, ничего дурного не сделали.

— Перед нашей вылазкой к кратеру… Я имел неосторожность сказать нечто такое, что вам не очень понравилось… про возможность в случае неудачи спокойно жить дальше. То есть именно так вы и истолковали мои слова…

— Я не в обиде на вас, господин Эдвин. Вы, не подумав, сказали. А я, не подумав ответила… Бывает.

— Да… и все же… я тогда имел в виду не совсем то. А что я действительно подразумевал… так это… в общем… я просто не хотел, чтобы вы пострадали. Вот и все.

— Я… — Алира намеревалась ответить очередной шуткой, однако ничего остроумного, как назло, ей не придумалось, и вместо ироничного замечания девушка сказала: — Я ценю вашу заботу. Признаться, не устаю поражаться тому, как работает ваш мозг. Даже после абсолютно невероятной и крышесносящей беседы с инопланетянами вас не заботят фундаментальные вопросы бытия и устройства Вселенной, а продолжает тревожить, кому и что вы сказали…

— Ну, Вселенная на меня обидеться не может…

— И в данном вопросе я с ней солидарна.

Эдвин остался доволен таким ответом, хотя и не до конца понимал весь его смысл, а это, в свою очередь, полностью устраивало Алиру, пребывавшую в прекрасном расположении духа ровно до тех пор, пока уже под утро приключенцы не пришли к дому мастера Гейба. Прямо на пороге они повстречали не рассеянного хозяина, а сбежавшую от родителей аристократку Ксалину. Девица первым делом нескромно бросилась на шею юноше со словами:

— Слава Порядку, вы живы и невредимы! Я так за вас волновалась…

Раньше (читай: до начала войны), посетив Трип в соответствующее время года, вы увидели бы богато украшенные улицы городов, рассыпанное по крышам домов и мостовым разноцветное конфетти, а также толпы людей, наряженных в вычурные пышные костюмы и прячущих лица за всевозможными масками. А если бы вы дождались темноты, то стали бы вдобавок свидетелями потрясающего по размаху пиротехнического представления, когда каждое мгновение очередные всполохи яркого света разрывали полотно ночного неба, выписывая на получившемся импровизированном холсте целые сюжеты. Но то раньше. Сейчас же традиционный карнавал отмечался предельно сдержанно. Созданием праздничного настроения озаботились считанные единицы. Фейерверки из Апельсина на сей раз и вовсе не завезли. Поговаривали, мол, кладский король уговорил Главного Распорядителя Тонг Ю краткосрочно воздержаться от торговли с Трипом. Одним из немногих напоминаний о торжестве остались маски, потому что они были относительно недороги, надевались и снимались очень быстро и к тому же могли укрывать за собой в действительности кислые, точно недозрелая смородина, мины трипцев.

Дож Максимилиано оценивающим взглядом изучал собственное отражение в огромном, стоимостью превышавшем какую-нибудь бедненькую провинцию зеркале. Маска феникса, несмотря на излишнюю претенциозность, к сегодняшнему заседанию Совета Дожей подходила отлично, как бы символизируя надежду на возрождение. Да, к настоящему дню все плохо, но шансы на благополучный исход войны еще есть, и не стоит до поры падать духом и опускать руки.

Подобного рода напускной оптимизм царил во всем Доме Тринадцати Избранников — резиденции дожей, верховных выборных правителей Трипской Республики. Их нечетное количество обуславливалось простой потребностью в устранении любых разногласий путем принятия решений большинством голосов. Как правило, дожами становились наиболее успешные торговцы или банкиры, зарекомендовавшие себя в качестве умелых управленцев. Да и избирателями выступали зачастую такие же предприниматели, ибо правом голоса обладали исключительно граждане, чей годовой доход превышал тысячу кипов. Для сравнения: хороший породистый скакун стоил порядка трехсот кипов, а плотный обед за четверть кипа рядовой трипец мог позволить себе разве что по праздникам. Однозначно сказать, насколько эффективной была работа дожей, трудно. Наибольшего процветания Трип достигал при условии, если их частные интересы начинали совпадать с государственными. Однако нынешняя война являлась исключительным обстоятельством. Разумеется, на вооруженном конфликте можно неплохо заработать, и поначалу кое-кто из действующих дожей и впрямь сумел приумножить личный капитал, но чем дольше длилось противостояние с Кладом, тем сильнее ухудшалось финансовое положение республики в целом. Ведь Клад сражался не в одиночку. Королевству активно помогали Кантория с Румбией, а теперь вот и Апельсин приостановил экономические отношения с Трипом.