Бесплатный фрагмент - Держись за жизнь

Что есть препуций?

Барсуков был православным, т.е. был крещённым в православном храме.. Способствовала свершению этого обряда его бабушка, которая тайно от своего зятя-безбожника отнесла шестимесячного Лёшеньку в церковь Рождества Иоанна Крестителя, что на Каменном острове, где его и окунули в серебряную купель.

Принять крещение это ещё не значит принять веру. На процесс уверования в Бога прежде всего влияет степень религиозности среды, в которой вращается крещённый. А какая религиозность могла быть в тридцатые годы в колыбели русских революций? Да никакой! Если процента четыре (в основном пожилые женщины) изредка посещали церковь, то и это хорошо. И вырос Лёшка Барсуков однозначным атеистом.

Познание наук, опыты жизни дополнительно удаляли его от Бога до бесконечности. На верующих он взирал с сожалением как на умственных калек, а попов вообще считал жирными шарлатанами, которым по непонятной причине коммунистические власти не запрещали дурить народ. Знакомство с религиозной литературой, с христианским учением м с церковной историей дополнительно укрепили его атеистическую веру.

Действительно, это же нонсенс: обрезанному Иисусу Христу поклоняются толпы необрезанных христиан. Вопрос: почему они не следуют примеру своего божества? Причём эта отрезанная частичка теле Христова пользовалась у верующих особым почтением — ей поклонялись, к ней прикладывались. А день свершения над Иисусом акта обрезания (14 января) являлся и является до сих пор для православных Праздником обрезания Господня.

Вот празднуют, поклоняются, а не обрезаются. А ведь Бог лично указал на обрезание как на необходимое условие связи с ним и получения его благорасположения. В Библии (17-я глава, книга Бытия) сказано прямо и однозначно:

«… обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий [младенец] мужеского пола… и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным. Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей, истребится душа та…»

Боженька приказал, а христиане его не слушаются. Первые-то христиане обрезались, но в 48 году на Иерусалимском соборе с участием апостолов было принято решение, отвергавшее обрезание. Вот с тех пор и стали христиане непослушниками. А поэтому нет у них связи с Богом, а у бога нет к ним никакого расположения так как он их не слышит и слышать на хочет (договор-то, завет не выполнен.).

Поэтому с искренними сожалением взирал Барсуков на молящихся верующих: зря стараетесь, зря надеетесь, недоступен для вас Господь. А эти бородатые в рясах знают, что бог недоступен но продолжают своё бесполезное для людей шаманство. Для себя-то полезное. За каждую требу деньги берут, за каждую записочку, что о здравии, что за упокой, ну и свечки, иконки. В общем — бизнес. Поэтому и продолжают шаманить.. Храмы строят, лезут в школы, в институты, в армию. Вон Патриарх ухе хочет Бога даже в Конституцию запустить. Чего ему там делать, Богу-то?

Глава иудеев России отнёсся к этой идее более сдержанно:

«Понятие Бога слишком абстрактно, чтобы использовать его в юридическом документе, поскольку представители каждой религии вкладывают в него что-то своё.»

Совсем попы потеряли чувство самосохранения, совсем не усвоили уроки Октября.

Наверное Бог обиделся на христиан за то, что те не стали отрезать препуций и наказал их специфической болезнью. Ни у мусульман, ни у иудеев, то есть, у обрезанного контингента такой болезни нет, а у христиан есть. Называется она ФИМОЗ

Противная штука. При ней происходит утолщение стенок крайней плоти, проходное сечение мочеиспускательного канала сужается до такой степени, что невозможно обнажить головку члена, а мочеиспускание продолжается больше минуты, поскольку струйка мочи очень тонкая, а то и прерывистая. Возможны воспаления и осложнения. И половой акт затруднён, и женщине головку поласкать, понежить невозможно. Одно слово — горе.

Вот такое горе свалилось на Барсукова. А не хули Боженьку, а не кати бочку на священников, а не сомневайся в истинности веры. Шибко загоревал Алексей Георгиевич. Особенно после того как узнал, что фимоз сам по себе не проходит, что капитально его можно вылечить лишь хирургическим путём, то есть,. путём обрезание крайней плоти.

Долго не решался Барсуков посетить уролога. Ведь это противнее, чем даже посещение зубного кабинета: письку нужно показывать, опять же оперативное вмешательство (циркумцизация как выражаются медики).

Но дела на фронте крайней плоти становились всё хуже и хуже и Барсуков решился. После осмотра, анализов, ввода катетеров врач вручил Барсукову тюбик с кремом и какие-то мази для размягчения и разрыхления кожи, таблетки для снятия воспаления и приборчик для растягивания кожи.

Барсуков знал, что швейцарская медицина — эта щадящая медицина: меньше боли, меньше крови, меньше нервов, но такого оборота не ожидал.

— Доктор и это всё поможет?. И не нужна операция.?

— Циркумцизация это крайняя мера. Я считаю, что мы обойдёмся без неё. Я вас жду через две недели. Уверен, что всё будет хорошо.

Врач был прав. Через месяц лечения интимное устройство фурычило как петергофский фонтан. Барсуков радовался и обещал сам себе больше не хаять попов и не критиковать религию. Кто его знает, может там что-то и есть. Что-нибудь совершенно недоступное нашему разуму.

В. Солоухин обрисовал возможность такой ситуации на примере карася, выпрыгнувшего из пруда. Когда карась-космонавт плюхнулся обратно в воду, то заявил, что на верху жизни нет: там нет воды.

Этот карась и представить не мог, что мы пьём коньяк, смотрим сериалы, гоняем на бентли.

.

Милости природы

1

Помутнели хрустальные сферы.

Оживились на крышах химеры.

Облака зацепились за шпили.

Ядовитый туман загустел.

Люди в этой лихой атмосфере

Затворили и окна и двери,

Городские ворота закрыли,

Припортовый базар опустел.

И в храмах, и в капеллах

Попы и прихожане

Просили Бога жарко

Спасти его овец.

Утешить очумелых

И выполнить желание:

Холеру-негодяйку

Угомонить вконец!

2

Крохотулька, невидимый вирус

Опустил котировки на минус.

Посадил самолёты на землю,

Теплоходы отправил в отстой.

Перекрыл все границы, таможни…

Медицина творит, что возможно.

Карантины, вакцины. не медля,

Всё бросает на битву с бедой..

Ах, синхрофазотроны,

Ах, счётные машины,

Ах, кольцевой коллайдер,

Ах, мощный Интернет!

А из китайской зоны

По долам, по вершинам

Заразой тихо тянет,

И ей преграды нет.

3

Где прогресс, интеллект, где наука?

Милость взять у природа не в силах.

Прекратить наводнения, пожары.

Всех людей накормить, напоить.

А чего же мы можем без звука?

Можем гадить в моря некрасиво.

Превращать чернозёмы в Сахару

Алкоголем народы травить.

А вдруг взорвётся Солнце

Иль льды совсем растают,

Иль крупный астероид

Пронзит земную твердь?

И не нужны червонцы,

И виллы на Гавайях.

И лишь одно устроит —

Прилично умереть.

А кто=то сказал: «Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача!»

— Ага! Попробуй возьми!

Аккуратней с животом

Это была тревожная заря капитализма. Это была пора «челноков», диких базарчиков, «собачьих будок». Особенно заметны были будки. Их создавали из различных материалов. Чаще всего — из листового железа. Ряды этих примитивных сооружений тянулись на оживлённых перекрёстках и у станций метро обязательно. Народ толпился перед будками, хотя ассортимент, предлагавшийся «предпринимателями» был скуден и однообразен: жевательные резинки, сникерсы, сигареты, напитки и т. п. Рядом с будками пристраивались лёгкие павильоны, где торговали овощами, фруктами, рыбой, мясом.

Многие граждане, ошарашенные реформами, рванули в бизнес, не соображая, что это такой. Поэтому «бизнес» был дик и примитивен: купить подешевле, продать подороже.. Он существовал и при социализме и назывался спекуляцией, которая преследовалась законом. Отличие спекуляции от «бизнеса» заключалось в то, что спекулянты (фарцовщики) предлагали качественную, в большинстве случаев, зарубежную продукцию, «предприниматели» же старались втюхать лохам разную дешёвку, «пейл-мейл», суррогатные спиртные напитки, просроченные продукты, а то и откровенную отраву типа «водки» на основе метилового спирта.

Такому Барсуков не удивлялся. Он прожил большую жизнь, много чего повидал и испытал и знал, что человек — это ещё та скотина. А потрясла его та скорость, с которой страна, где «человек человеку друг, товарищ и брат» превратились в страну плутов, обманщиков, мошенников, жуликов, которую осенила гигантская пирамида Мавроди.

Эта почти мгновенная метаморфоз наглядно показала, что хорошее и доброе прививается долго и с трудом,, а присущее капитализму всё дерьмовое и порочное — в момент.

Особенно переживал Барсуков за подростков. Только что при красном галстуке или при комсомольском значке они совершали разные добрые. а подчас и героические дела и вот они же торгуют наркотиками, отбирают деньги у бабушек, сбиваются в преступные стайки. Этого ли хотели многотысячные толпы на площадях российских городов, вопя: «Ельцин — это правда!», «Долой коммунистов!» Конечно нет! Просто их банально надули политические напёрсточники.

12 апреля был для Барсукова светлым днём. И не только потому, что это был День космонавтики, а в большей степени потому, что в этот день родился его сын. И хотя в данный момент его любимое чадо находилось по делам в Молдавии, торжество для папы не отменялось. Для этой цели стоял дома в холодильнике графинчик с вишнёвой настойкой собственного приготовления. Жена с утра испекла бесподобный рыбник и пирог с творогом.

Чтобы дополнить стол необходимой гастрономией. отправился Барчуков в поход по скороспелым торговым точкам, которые возникли на углу Культуры и Луначарского. Купив колбаски, буженины, копчёной скумбрии, он обратил внимание на аппетитно выглядевший рыбный рулет. Не долго думая, он купил триста граммов и этого рыбного деликатеса.

Именинный вечер прошёл отлично. По скайпу с сыном пообщались. Дружно чокнулись в камеру. И стол был вкусный. И всё бы хорошо, но ночью заныло у Барсукова в правой части живота. К утру неприятное чувство усилилось, а вечером от острой боли в животе он уже места себе не находил. Жена вызвала скорую. Прибывший врач (тогда только-только начиналась деградация скорой помощи и врачи ещё выезжали на вызов) диагностировал воспаление жёлчного пузыря и настоял на госпитализации. По мнению врача инфекция в пузырь могла попасть в результате приёма некачественной пищи. «Вот тебе и рыбный рулет», — с горечью подумал Барсуков. Скорая увезла его в знаменитый 422-ой окружной военный госпиталь.

В человеческом организме нет ничего лишнего. Даже червообразный отросток, который до недавнего времени считался бесполезным атавизмом, на самом деле является очень важным органом, способствующим нормальному протеканию процессов пищеварения. Поэтому Барсуков очень расстроился, когда врачи военного госпиталя, куда его доставила скорая, после обследования очага воспаления, пришли к выводу, что медикаментозными методами воспалительный процесс не остановить, что требуется хирургическое вмешательство для удаления желчного пузыря. Хотя эскулапы и убеждали пациента, что в такой операции нет ничего страшного, что функции жёлчного пузыря возьмёт на себя печень, Барсуков был очень встревожен и даже испуган.

В большей степени его пугал сама операция: разрезание его родного живота, отрезание его бесценного желчного пузыря. Кошмар.!!! Накануне операции сестричка угостили его таблеточкой, после приёма которой Барсукову стало абсолютно по фигу, что будут делать с его телом — хоть пополам режьте.

Военные хирурги — народ решительный: режут смело и с размахом. Вот и брюхо Барсукову распороли от грудной клетки до пупа. В силу своей размашистости хирург зацепил кишку, что в дальнейшем привело к спайка кишок и оставил в полости частицы хирургического материала (потом пришлось извлекать).

Операция прошла в целом успешно, и послеоперационных осложнений не последовало. Барсуков стал уверенно выздоравливать. Он был единственным пациентом в четырёхместной палате и одиночество слегка угнетало его. Но вот привезли ещё одного оперированного. Хирурги избавили его от заворота кишок.

История болезни у нового пациента был сложной и длинной. Началась она еще перед новым годом. Он работал военруком в одной из средних школ Пушкина. Раскованные мальчики этой школы постановили, чтобы девочки на новогодний бал прибыли без трусов. Военрук выступил резко против. Между ним и юным заводилой этого дела разгорелся конфликт, в ходе которого школьник при всех назвал военрука старым мудаком и послал подальше. Такое оскорбление потрясло военрука и он с инфарктом миокарда загремел в госпиталь. Врачи вытащили его почти с того света, запретив впредь заниматься нервной деятельностью. Однако тот не уберёгся и весной вновь поступил в госпиталь со вторым приступом. Только, только он оклемался как подвалила напасть. Жена принесла ему в госпиталь жареных котлет и грецких орехов. Он с удовольствием поднавалился на вкусную пищу. И вот на фоне инфаркта случился заворот кишок. Потребовалась срочная операция.

Операцию он перенёс удовлетворительно и теперь лежал рядом с Барсуковым, рассказывая шокирующие моменты, которые случались с ним, когда он работал в школе военруком. На второй день ему стало плохо. Усилия врачей положительного результата не давали. Несчастного срочно увезли в реанимацию, и Барсуков больше его не видел.

Дикарский, какой-то туземный слоган: «Нехай пузо треснет, чем добро пропадёт» до сих пор достаточно популярен среди низов общества. После только что поведанных автором желудочно-кишечных медицинских историй этот слоган звучит ещё более варварски.

Пищеварительный тракт — это очень сложная и чуткая система, которою не следует перегружать, а тем более запускать в неё, как в помойку, всё, что ни придётся.

Асклепий

(Из книги! Стили эпох)

1

Как лечил людей Асклепий

Этот полубог?

Вот загадка для столетий!

Он спокойно мог

Без томографов, рентгенов,

Капель и пилюль

И легко, и   офигенно

Боль сводить на нуль.

Говорят его наставник

полуконь Хирон

И папашка-безобразник

Стройный Аполлон.

Тайну трав ему открыли

Посвятили в суть

Страшных ядов. Проторили

Медицинский путь.

Тыщи лет прошли, но право

Люди без грошей

Как Асклепий, жмут на травы,

А не на врачей.

2

Калган, девясил, кровохлёбка,

Ятрышник и крестик Петров

Излечат любого ушлёпка

Без алчных, тупых докторов.

Стопарик и  баня парная,

Березовый веник и печь

Дадут ощущение рая

И снимут  усталости  с плеч.

Ну если совсем сбился с кона

Поможет (о чем разговор?)

И Ксеньи блаженной икона,

И бабок смурной заговор.

Домашние средства без спора

Должны наготове лежать.

Ведь скорая нынче не скоро

Примчится тебя вызволять.

3

Выставила бабушка настойки

А сама пошла на огород.

Внук её решительный и бойкий

Тотчас опрокинул что-то в рот.

Сладкая настойка мухомора

Полюбилась сразу пацану.

Он ещё без всякого разбора

Пробу снял с  лекарств. И не одну!

Доктор, ознакомившись с причиной,

Вызволил  мальчонка из беды.

Всё же без врачей, без медицины

Просто ни туды и ни сюды.

ксения Блаженная

(Из книги «Тайга у дома»)

Авдотья умирала. Она уже не вставала. За ней ухаживала внучка. Барсуков косился на медицину. Эти умные медики пропагандируют, для укрепления здоровья, свежий воздух, чистую воду, экологическую пищу. Всего этого добра у колхозных старух было и есть с избытком, а умирают они почему-то раньше городских старух, которые лишены всех этих прелестей.

Врут наверное медики. Конечно врут. Им наш народ уже совсем не верит. Даже петербуржцы. Лечатся по компьютеру и народными средствами, ну, а если совсем припрёт, то к Ксении Блаженной на Смоленское кладбище едут. Говорят помогает. Конечно, помогает, но не Ксения, разумеется, а психическое воздействие, самовнушение.

Помогает, не помогает, а народ к часовне, в которой похоронена святая, валом валит. Два автобуса курсируют между метро и кладбищем. И везде деньги нужно оставить. Во, попам-то навар. Но часовни им мало. Ещё и церковь возвели на Лахтинской в честь Ксении Блаженной. Уж как народ протестовал (единственный зелёный клочок в районе), а попам хоть бы что.

Попы Барсукову не нравились. Здоровые, нормальные мужики занимаются каким-то шаманством, охмурёжем. Он думал: « И отчего наши попы, в отличии от католических священников, почти все толстобрюхие и волосатые и в неуклюжих одеяниях, ну прям аборигены с дальних островов. Наверное потому. что в таком обличии легче людей охмурять».

Днём прибежала в избу к Барсукову (он жил в деревне Самары) внучка Авдотьи:

— Алексей Георгиевич, вас бабушка зовёт.

— Чего ей нужно?

— Не знаю.

Барсуков отложил в сторону важную работу (он готовил к сушке очередную партию грибов, нанизывая их на ивовые прутики,) и отправился к умирающей соседке.

В Шугозере, В 10 километрах от Самар, построили деревянную церковку. Во имя иконы Казанской Божьей матери Очень симпатичную и даже кокетливую. Небольшая постройка, а как посёлок облагородила!

Церковь-то построили, а своим священником не обзавелись. То ли бедный приход, то ли прихожан мало. Обслуживал (окармливал) шугозерцев тихвинский поп, который раз в неделю, в субботу, приезжал на своей машине в Шугозеро. Вот и попросила Авдотья, чтобы Георгич съездил в Шугозеро и пригласил батюшку к ней. Авдотье перед смертью захотелось причаститься.

— Георгич, скажи батюшке, что я ему заплачу. У меня деньги есть.

— Хорошо, Авдотья Петровна, завтра суббота, вот я и поеду, — согласился Барсуков, а про себя подумал: «Напрасные хлопоты. Ну да ладно: заодно и по магазинам пройдусь».

Следующим утром Барсуков засунул в рюкзак резиновые сапоги для попа, вышел к шоссе и на совхозном автобусе, который возил доярок из Шугозера на ферму и обратно, отправился за батюшкой. Сапоги Барсуков захватил не зря. Легковушке по самарской дороге не проехать, а пешком идти попу по лужам и грязище в ботинках — это неприемлемо.

Барсуков сапоги захватить-то захватил, но был абсолютно уверен, что они не пригодятся, что тихвинский священнослужитель в Самары не поедет. Каково же было его удивление, когда священник, довольно молодой мужчина, легко согласился на вояж в деревню.

Завершив обедню и выполнив несколько треб, отец Пётр влез в машину, посадил Барсукова рядом с собой и погнал свой форд в сторону Самар. Переехав мост через Черную речку, машина свернула на самарский просёлок, а затем по накатанной дорожке углубилась в лес, где и остановилась на симпатичной полянке. Самарцы называли её «зеленым гаражом». Они здесь оставляли свои машины, так как расквашенная самарская дорога была для легковушек непроезжей.

Отец Пётр переобулся в предложенные ему резиновые сапоги, взял с собой небольшую сумку и в сопровождении Барсукова пошел месить грязь по самарскому просёлку. По всему было видно, что такой дикой, якобы, дороги, батюшка никогда ещё на видывал.

Священник довольно долго был в избе у Авдотьи. Когда он вышел на крыльцо, то к нему присоединился Барсуков и они вместе потопали в «зеленый гараж». Завязался разговор.

— Как дела у моей соседки? — спросил Барсуков.

— Я не врач, но по всему видно, что скоро отойдёт.

— Ваш визит как-либо поможет ей?

— Причастие и соборование духовно помогут, а телесно — всё в Божией воле.

— Хорошая женщина. Жалко если умрет.

— Для душевного укрепления я благословил страдалицу образом Ксении Блаженной. Но Ксения не только душу укрепляет, но недуг может победить.

— Батюшка, вы искренне верите в силу Блаженной?

— Не просто верю, а уверен и знаю, что святая Ксения помогает страждущим.

В «зеленом гараже» Барсуков забрал свои резиновые сапоги, распрощался с отцом Петром и отправился восвояси.

По дороге он размышлял: «И чего это у церкви существует страсть прославлять людей темных, невежественных, обуянных странным несимпатичным поведением. Например, человек живет в уединении и питается насекомыми, разными там акридами. И уже всё -– ах, святой! Или стоит на столбе чудак и мажет себя какашками. Тоже — святой! Вот и Ксения. После смерти любимого мужа помрачился ум у женщины. Она раздала всё свое состояние, приняла имя мужа, оделась в его одежды и стала слоняться по улицам Петербурга, бормоча что-то себе под нос. Явный клиент психолечебницы. А её в святые.

Попы-то утверждают, что она юродствовала, то есть, специально прикидывалась безумной, совершая сознательно свой божественный подвиг. Так она юродствовала около 45 лет. Вот за это всё и канонизировали Ксению в прошлом веке. А, наверное, ещё и потому, что из всего перечня блаженных, Ксения в Петербурге была самой почитаемой.

Рассуждая таким образом, Барсуков никак не мог уразуметь в чем же заключалась святость Ксении: « Попы, они такие. Фокусники. То у них икона чудесно явится на озере, то иконы заплачут, то на Богородице кровь появится. Их только слушай. Они такого наговорят!»

Рано утром следующего дня Барсуков, взглянув в окошко, увидел внучку Авдотьи, которая с выпученными глазами спешила к избе Барсукова.

«Ну, все! — подумал Барсуков. — Преставилась раба божья».

«Алексей Георгиевич! — вскричала девочка, вбежав в избу, — Бабушка встала. Она ходит!»

Авдотья начала медленно поправляться, а дней через десять она уже копалась на огороде, а ближе к осени зачастила в лес по волнушки.

Всё это заметно впечатлило Барсукова. Когда у него возникли урологические проблемы, то в голове мелькнула мысль: «Не обратиться ли к Блаженной?» Но он эту странную мысль тут же отогнал. Во-первых, обращаться к женщине с интимным вопросом неприлично, а во-вторых, Ксения помогает только верующим, а такому атеисту как Барсуков она помогать не станет.

Он обратился к немецким специалистам, которые быстро и грамотно решили барсуковские проблемы. А может быть Ксения поспособствовала.

«Ага! Как раз! — отрезала жена. — Десять тысяч евро поспособствовали».

Купыри