Бесплатный фрагмент - Держись за Небо. Полёт души

Книга 1 «Полёт души»

Хочешь научиться летать,

научись сначала ходить

ПРОЛОГ

«Очередное протеже»

— Дарина Игоревна, — произнес директор, задумчиво глядя в монитор, — у нас, как я понимаю, появилась вакансия экономиста?

— Да, Константин Юрьевич. Лаврова моя уволилась на прошлой неделе, замуж удачно вышла. Отдел кадров молчит.

— Я, кажется, нашел, — он почему-то протяжно вздохнул. — Бросил вам ссылку на резюме. Будьте добры, ознакомьтесь и пригласите на собеседование.

— Как скажете, — покорно согласилась она.

— Надеюсь, я не пожалею, — сам себе произнес Константин, отключая телефон.

— Очередное протеже! — бросая трубку, недовольно буркнула Дарина. — Посмотрим сейчас, что там за бездарь…

Костя задумчиво пробежал глазами по резюме. Составлено грамотно, без ошибок, с выдержкой делового стиля. Ничего лишнего и даже заманчиво для работодателя. Посмотрим, Светлана Арсеньевна, что ты собой представляешь.

Ему вспомнился вчерашний разговор с Беляевым Андреем, бывшим боссом Светы, тем самым управляющим банка. Он нежданно нагрянул к Ордынцеву в офис.

— Помощь твоя нужна, — произнёс Андрей. — Ну по старой дружбе, — намекнул на должок. — Ты говорил, где-то за границей, на Ближнем Востоке, знакомые врачи в клинике есть… Малую отправить надо. Что-то совсем неладное…

— Никаких проблем, — согласился Костя. — Позвоню, договорюсь…

— Кофе хороший, — хвалил Андрей Борисович, как правило, скупой на угощения для своих посетителей.

— Колумбийский, — равнодушно ответил Костя.

— Слышь, Константин Юрьевич! — гость внезапно расхохотался. — А подружка твоя несговорчивой оказалась… Кичиться начала… Чем ты взял-то ее?

Оторвавшись от записной книжки, в которой искал контакты врача, Ордынцев застыл в изумленном ожидании.

— Ну эта… девчонка… Света ее… кажется.

— А-а-а, — понял Костя, но всё же вопросительно сощурился. — И что Светлана?

— Да не согласилась со мной… Я и так… и эдак… Думаю, ну у Костяна как-то ведь получилось. Что же надо-то ей?

О подобном нахальстве Костя только имел честь слышать, но видеть воочию не приходилось. Ясное дело, кадрить женщин — прерогатива всех мужчин. Но так нахально! Нет, бесстыдно!

— Я не совсем тебя понимаю, — криво улыбнулся Костя. — Ты подумал, что мы с ней?..

— Ну да… — снова вульгарно расхохотался гость и тут же смолк. — Или… н-нет?

— Андрей, она не для того мне нужна была, — хотел объясниться Константин, но тут же сдержался. — Хотя… это уже давно пройденная история…

— Ну да… тем более, что она уволилась… пройдено уже, — очередной нелепый смех привел Костю в ступор.

— Ты довел до того, что она уволилась? — с изумлением спросил он, надеясь услышать обратный ответ.

— Ну так получилось… Не понравились ей мои ухаживания… Ну и немного пригрозил ей, чтобы поторопить… — понимая, что Косте не совсем нравится услышанное, Беляев смолк. — Ну да ладно, дружище… Устроится куда-нибудь… Пойду я… — гость неуклюже начал продвигаться к дверям. — А, забыл, — вернулся и пожал Косте руку. — И как с врачом созвонишься, набери меня, хорошо?

— Твою мать! — выругался тогда Ордынцев, со злостью ударив по столу.

Он на дух не переносил подобной пошлости! Но хуже всего, что из-за него, Константина, девушка оказалась безработной. Пусть девушка, которая осталась абсолютно чужой… Но все же… Не в его принципах так непорядочно с людьми поступать! Тем более, получается, что с порядочными людьми…

Он невольно улыбнулся. Не дала себя в обиду — это она молодец! Зная, что опять без работы останется… И не зная, куда дальше двигаться… А ну-ка, интересно, висит ли ее резюме в сети? Как ее? Потёмкина? Светлана… такое редкое отчество… Запамятовал. Надо поискать… Ему вспомнилась та короткая жалоба на проблемы, о которых она тогда взвыла… Да, и правда, не везёт девчонке! Помочь надо… чтобы избавить себя от грязного чувства вины. Ведь нехорошо получилось как-то. Непорядочно…

Да, Костя и Света вряд ли могли где-то пересечься после своего пренеприятнейшего свидания. Но появление Андрея Беляева заставила Ордынцева не просто вернуться в воспоминания, но и пересмотреть обстоятельства их встречи.

И теперь он честно смог себе признаться в том, что изначально повел себя неправильно: каждая свободная женщина хранит в своем сердце массу болезненных шрамов, излечить которые можно только чувствами. А он что? Он пытался сразу проявить доминирование, давление и напыщенность. Разумеется, и без того взволнованная душа предпочла закрыться в той комнате, которую еще в вечер знакомства он видел на фото в ее телефоне.

И Константин мысленно поблагодарил гостя за бесчеловечный поступок в отношении Светланы. Ведь бесцеремонность Беляева предоставила им шанс. Теперь Костя видел во всем судьбоносный замысел. Последовательно спланированный промысел свыше: надежда, ошибка, возможность, исправление.

Глава 1 «- Вы были в космосе? — Только оттуда!»

Ничего более реального с ней не происходило. Ощутив зажатой каждую клеточку своего тела, Света со страхом осмотрелась. Как она тут очутилась? Нет! Осязаемость жуткого состояния оказалась настолько очевидной, что возник другой, более значимый вопрос, громко кричащий в голове: давно ли я так существую?

Она взмахнула ресницами, взглянув на мир глазами младенца, едва явившегося на свет. Вокруг всё казалось настолько незнакомым, что захотелось спросить себя: разве это я?

Судорожно пытаясь что-то вспомнить, она осмотрелась. Окружающий мир перед глазами равномерно разделялся тоненькими линиями, странным образом сжимающими ее. Как она сюда попала? Почему?

Ею овладевала паника, хотя на мгновенье почему-то почудилось, что ее душа здесь уже давно. Возможно — изначально. И уж точно — по своей воле.

Желая расшевелиться, Света попыталась поднять руки вверх, но ощутила, как этот порыв сдержался каким-то барьером. Да-да! Эти странные линии, разделившие собой ее свободу, окружали и ограничивали. Неужто?.. Она осмотрелась… неужто клетка? Самая настоящая клетка, облепившая ее своими прутьями! Ей стало трудно дышать, — так, как будто каждый вдох норовил быть последним.

Хотелось уже смириться со своим положением, покорно склонив голову, ибо не виделось ничего вокруг, могущего помочь освободиться, — как вдруг её накрыла мягкая волна чьего-то присутствия рядом. Её губ кто-то коснулся? Да! Это блаженное чувство желанного прикосновения… Но кто это? Его образ тает в ярких солнечных лучах. Марк, ты? Да! Она вспомнила Марка — он был в её жизни! Но, кажется, это не он…

«Я только что спас вам жизнь, правильно понимаю?»

Взглянув на смартфон, Константин задумчиво поджал губы. Непорядочно копаться в чужих вещах, тем более таких интимных. Всегда считал телефон о-о-очень личным, почти как бельё. Но что-то подсказывало пойти против собственных принципов… Наверное, чарующая девушка, пару мгновений назад танцевавшая перед ним в коктейльном платье. И она задела и расшевелила уснувшее от женской холодности сердце.

«Я ведь не буду читать смс. Зачем они мне? — мысленно оправдался Костя. — Я хочу иметь хоть малейшее представление об этой персоне. И если пароля на разблокировке нет, то я продолжу. Если есть — не судьба».

Да, это не совсем мужское решение. Но такую маленькую подлость он позволяет себе нечасто. Палец скользнул по сенсорному дисплею, и экран осветил самодовольную улыбку мужчины.

— Я не виноват, — иронично прошептал он. — Просто звёзды сошлись.

Чуть притормозив на селфи незнакомки, с мягкими и жизнерадостными чертами лица, Костя принялся быстро листать фотки. Времени мало, нельзя терять ни минуты и необходимо как можно скорее найти… Что он искал? Да непонятно даже ему! Нечто такое, что могло бы его заинтересовать помимо привлекательных внешних данных и изящной фигуры, маняще дефилирующей перед ним несколько минут назад.

Все фото были выполнены владелицей телефона, — к этому выводу склонялся Константин преимущественно интуитивно. И ещё можно однозначно заявить, что снимки имели единый стиль и почти в каждом из них удавалось рассмотреть нечто большее, чем просто гармоничную композицию. Где-то виделась драма, где-то — сарказм, где-то — жизнь…

Перед ним мелькали фотографии с посторонними людьми, портретные снимки с разными эмоциями незнакомки, часто возникающей на фоне облаков или заката, а также различные предметы, содержащих философский подтекст, но на его разгадывание времени не было. Не то! Всё не то! Должно быть что-то простое, могущее дать представление об этой молодой женщине.

И его взгляд застыл при виде странного снимка: в центре пустой комнаты с облезшими и выцветшими от старости стенами, на которых прорисовывались обрывки ветхих обоев, находилась книга. Обыкновенная закрытая книга, выделенная на общем фоне яркой обложкой в желто-лиловых тонах. И этот маленький четырёхугольный предмет втягивал в себя чёрно-белую комнату, подчёркивая малозначительность огромного мрачного пространства.

— Итак, девочка моя, — сощурил глаза он, пытаясь прочитать по фото её сущность, — хочешь сказать, что ты серая мышка с богатым внутренним миром? И кажется, с тяжёлым прошлым. Или болезненным.

В последнем пункте он сомневался, ибо сделал о нём вывод по клочку смятой газеты в дальнем углу комнаты. Да-да, иногда Константин очень тонко видел чужие души. Порой ему даже казалось, что он обладает каким-то даром… Но нет, дело не в провидении, — его прагматичная натура рассмотрела в этом только психологию и всего-то.

Так, Костя, лучше догнать её сейчас и хотя бы частично удостовериться в своих догадках. Иначе за время твоих колебаний, она отдалится на столько, что ты поленишься её искать и передашь этот наверняка нужный ей предмет через третьих лиц. Почему хочется узнать её поближе? Потому что дать незнакомке однозначную характеристику, пусть даже на первый взгляд, ему не удавалось. И ещё… всего несколько минут назад его сильная душа непривычно затрепетала при виде этой загадочной женщины.

И вполне возможно, что он не заметил бы артистки, восторженно гримасничавшей у зеркала в бутике буквально пару минут назад. Ведь этот вечер начинался вполне обыкновенно без явных предпосылок для приключений или увлекательных знакомств.

Придя в бутик, Костя под легкий темп фоновой музыки «прованс» составлял презентацию в своем планшете. Рядом крутилась спутница Кристина — еще та юная фурия, настырно просившая помочь ей в выборе наряда. Как и любой нормальный мужчина, Константин тяжело переносил нюансы женского шоппинга и считал его коварным испытанием мужского терпения.

На предложение обслуживающего персонала: «Вам кофе, господин Ордынцев?», — он ответил равнодушным согласием. «С сахаром или без?» — не унималась клиент-менеджер, и тогда Костя уткнулся отрешённым взглядом в горящие учтивостью глаза.

«Скукотища!» — мелькнула мысль в самонадеянном мужском мозге. Одно и то же во взгляде этих девиц: надежда на судьбоносную фортуну, жажда уловить красавчика с внушительным состоянием. Это так предсказуемо! Если у девушки отсутствует цель угодить мужчине с ви. ай. пи-статусом, она не будет выстилаться до абсурда… А в тот момент Косте показалось, что продавщица просто выгнет спинку, будто кошка на коврике у его ног. Никакого уважения к себе.

«Я оставлю тебе внушительные чаевые!» — мысленно пообещал он и равнодушно отвел взгляд, а вслух ответил:

— Без сахара. Крепкий.

Принесенная чашка заманчиво дымилась кофейным ароматом, когда, отвлёкшись от дисплея, Костя скользнул взглядом по помещению и сфокусировался на странном объекте из соседнего зала. Их разделяла полупрозрачная перегородка — дизайнерская шторка с имитацией сплывающего шоколада по стеклу, которую Костя оценил сразу при входе в магазин.

Но в этот момент стильный дизайн бутика со всем его вычурным декором и плавными линиями меблировки стали лишь эффектным фоном для порхающей у зеркал артистки. А восторгалась она, по всей видимости, исключительно своим отражением, которое и самому Константину показалось завораживающим: стройная фигура с пепельно-русыми локонами, небрежно разбросанными по оголённым плечам, гибкими формами, изящно облегаемыми летящей тканью, и выразительным глубоким взглядом.

С невольной улыбкой Костя наблюдал, как она сменяла свой танец на грациозный шаг, или же попросту плавно водила руками в воздухе, будто позировала перед фотографом. И у него неизбежно возник вопрос: откуда в этом невероятно скучном месте, до тошноты переполненном пафосом, мелькнул такой скромный отблеск жизнелюбивого фейерверка?

Возможно, это закончилось бы его мимолетным восторгом и, заплатив за покупки своей привереды, Костя скоро вернулся бы домой с мыслями о долгожданном отдыхе… но все сложилось несколько иначе…

Увидев, что актриса направилась к дверям, он на мгновенье задумался и бросил взгляд сквозь уютно оформленную витрину на улицу, где метель всего полчаса назад играла свою зимнюю пьесу, достигнув апофеоза. Казалось, её ритм немного утих. Догнать её? Да зачем ему это? Обыкновенная чудачка, возможно, отличающаяся от большинства женщин, бывших в его окружении. Ну и что с того? Таких, может, полстолицы! Так что же, за каждой бежать?

Да, разум в чём-то был прав… Но и в то же время — неправ. Ведь сердце ему противоречило — незнакомка неудержимо манила за собой. Но… нет! «Лень», «устал», «не тот возраст», — самооправдание взяло верх, и, уткнувшись в планшет, Костя устроился поудобнее на комфортном диване.

— Юль, это твоя клиентка забыла? — Едва расслышал он женский голос.

— Оставь в коробке находок.

— Так она только вышла за двери! Может догонишь? Телефон всё-таки…

— Посмотри на телефон и подумай: стоит ли надрываться? Устроила мне тут квест по знанию ассортимента… У самой, небось, денег даже на каблук от туфля нет.

Понимая, что этим всё и закончится, Костя шумно перевёл дух, отложил планшет, и подошёл к продавщицам, тут же расплывшимся перед ним в учтивых улыбках. После упрекающего замечания гостя, клиент-менеджер Юлия уже готовилась схватить шубку и бежать за девушкой, как он самовольно взял телефон из её рук и съехидничал:

— Не надрывайтесь…

В одно движение он вытащил карту из портмоне и бросил на журнальный столик, в другое — накинул на себя пальто.

— Что происходит? — вытаращив глаза, возмутилась Кристина.

— Бери всё. Тут деньги. Я — на улице! — на ходу крикнул он.

Уже в дверях Костя с удивлением обнаружил в кармане женские перчатки.

— Пальто перепутала? — пронеслось мысленное недоумение. Но терять время на возвращение не стал.

Перчатки он всунул обратно в карман, а смартфон почему-то манил Константина узнать что-нибудь интересное о хозяйке буквально перед выходом из вестибюля бутика. Да, хотелось увидеть скрытую сторону эту персоны, потому он уделил внимание её фотографиям.

Зажмурившись от налетевших на лицо снежинок, Константин тут же огляделся по сторонам. Куда могла пойти? Влево? Вправо? Поймала такси?

По прочищенному тротуару сквозь белую пелену стихшей метели просматривалось несколько силуэтов… Да как он её узнает? Нет, нужно возвращаться.

Но взглянув на мобильный, вновь задумался. Сейчас или никогда!

Да не могла она так быстро исчезнуть! Он всмотрелся вдаль, и одна фигура, вышедшая под поток желтоватого света из-под вычурного столба с тремя огромными фонарями, показалась ему знакомой. Да, отошла она далековато, но останавливаться либо возвращаться стало бы глупостью не в его стиле, поэтому Костя бросился за ней, наращивая темп быстрого шага.

— Простите! Девушка! — окликнул он незнакомку, но, очевидно, из-за шума ветра остался неуслышанным.

Следуя за фигурой девушки, вдохновлённый просмотренными фото Константин Ордынцев пытался представить комнату своей души. Как её изобразить в композиции? И внутренним зрением он увидел замкнутое помещение в стиле хай-тек с дырой посередине. Нет, не дырой — выходом… выходом в другой мир, более привлекательный для него. Ибо оставаться задушенным фальшивой роскошью ему давно опостыло.

Но если говорить ещё более честно, то он чувствовал некое сходство у двух комнат… Наверное, именно это заставляло его сейчас устремиться к этой женщине, чужой ему, но кажущейся такой чувственной.

Пришлось ускориться навстречу вьюге, обрушившей на пешехода облако воздушных снежинок, тут же защекотавших холодом оголённую шею. В тот самый не очень приятный момент Костя настиг свою беглянку, и в нетерпении схватил за руку, развернув к себе лицом. Начать диалог помешала одышка, и мужчина чуть наклонился торсом вперёд и прокашлялся.

— Ох, и быстро же вы… ходите, девушка…

— Возможно, это вы редко бегаете? — слегка опешив, ответила Света, ибо её немного возмутила его нахальность. — Чем могу быть обязана?

Итак, теперь их разделяла только небольшая стая падающих снежинок. Свет от витрины за спиной Константина желтоватым отблеском лёг на лицо собеседницы, и он смог её рассмотреть. Да, хотелось убедиться, что его царское величество не напрасно оторвалось от дивана и преодолело целых сто-двести шагов в погоне за незнакомкой.

Вот есть женщины, которых не назовёшь роковыми красавицами, но в них можно рассмотреть некое мягкое обаяние. Её миловидные черты лица излучали какой-то тихо льющийся из души свет… такое ощущение, что эту нежность он почувствовал, даже не коснувшись к ней. И невероятно впечатляли глаза… выразительные и пронзающие пылкостью до самого сердца… в них на какое-то мгновенье Костя растворился.

— Ваши? — он протянул ей перчатки, отливающие на свету коричневым глянцем.

— Нет, — улыбнулась девушка и показала соблазнительные ямочки на щёчках, — мои — на мне.

— Просто… Я видел вас в бутике, и подумал, что их забыли вы…

Наигранное удивление на его лице выглядело почти настоящим, и Света ему поверила.

— Как видите, не я. Отдайте продавцам… — пробормотала она и хотела пройти дальше, но он вновь преградил ей путь.

— Мне кажется, вам стоило приобрести то платье.

— Какое платье? — Света с недоумением сощурилась.

— Я сказал бы синее, но современность назовёт его сапфировым, — такая мягкая и уместная ирония вызвала в ней интерес, который она скрывала за мнимой серьёзностью. — С оголёнными плечами и завлекающим боковым разрезом. Оно удивительно импонировало вашим мягким чертам.

Ах, вот оно что! Такая точность в описании… «Значит, перчатки никто не забывал?» — с улыбкой подумала она, хотя улыбаться было очень тяжело — порывистый ветер успел продуть ей и пальто, и широкий шарф, хомутом повязанный вокруг шеи.

— А я ничего не собиралась покупать, — невозмутимо сказала Света.

— Н-нет? — удивился он. — Изначально не собирались?

— Этот бутик не по моему карману, — смеялась девушка, хотя признание невероятно удручало. — Я зашла туда просто согреться…

«Ордынцев, ты осёл! — подумал он о себе. — Неужто нельзя было догадаться? Поставил девушку в неловкое положение. Теперь выкручивайся».

— Потрясающе! — с улыбкой ответил он, смахивая с головы облепившие его снежинки. — Не мог даже предположить ничего подобного.

Света продолжала смущённо смеяться. Конечно, не мог! Она же не будет ему объяснять, что шла с работы пешком. Денег нет ни на кофе в какой-нибудь забегаловке, ни на маршрутку. Транспорт к её дому не подходит, идти с ближайшей остановки столько же, сколько она уже преодолела… Да и зарплату перечислят только завтра. Поэтому смеялась она исключительно для того, чтобы скрыть свою досаду.

А платье… Да, отчаянная модница взяла бы кредит, чтобы исполнить свою очередную мечту, но на такой риск Света решиться не могла. Несколько минут назад она впервые в жизни имела шанс лицезреть себя дорогой женщиной, изысканной и манящей — образ, о котором невольно мечтает каждая, строящая планы большой карьеры.

Но всё менял взгляд в отражении зеркала, преследующий её всю жизнь… А именно, взгляд провинциалки, в котором властвовала прежняя неуверенность, так часто стающая на пути к цели.

Да, Светлана позволила себе немного покрутиться перед зеркалом, игнорируя оценивающий взгляд важной цацы — клиент-менеджера Юлии, обслуживающей её. Но назло всем, она решила не заморачиваться на своих сомнениях. Света оставила в памяти тот образ роскошной женщины, как мотивацию для достижения целей. «Эх, психологи, не понимаете вы ничего в тренингах… — думала она, выходя под снегопад на улицу. — Вот лучшая целительная практика для любой женщины: бутик, платье, вера в себя — и ты звезда!»

— Итак, Светлана, позвольте отвлечь вас от раздумий… — нерешительно произнес собеседник.

— О, простите, — спохватилась она.

— Предлагаю обмен вашего имени на…

— На..? — она с интересом приподняла глаза.

Он сжал губы, улыбнулся и протянул руку:

— На чужие перчатки.

— Мне чужого не нужно, — категоричность на её лице казалась ему чрезмерно строгой.

В этот момент над ними что-то заскрипело, и Костя внимательно посмотрел наверх.

— Так, позвольте, — не дожидаясь согласия, он взял изумлённую девушку за кисть и, прокружив вокруг себя будто в танце, остановил на полшага дальше от места, где они стояли.

Затем вновь обеспокоенно посмотрел наверх, и уже после — с улыбкой в её глаза, встретившие его внезапной яростью.

— На чём мы остановились?

— У меня к вам убедительная просьба больше не касаться меня без разрешения! — гневно выпалила она. — Что вы себе позволяете?

Очередной скрип сверху прервал её эмоциональную агонию, хотя в планах было нотаций на парочку минут. Затем какой-то грохот, глухой стук, и ей в лицо влетело несколько снежных комков… Это ещё что?

Стряхнув снег, Светлана осмотрелась. Куда пропал этот наглец? С ужасом обнаружив его лежащим на земле и слегка притрушенным снегом, она громко позвала:

— Молодой человек!

Без чувств? Или притворяется? Вздёрнула голову, посмотрев туда, куда до падения поглядывал он. Очевидно, с крыши здания скатилась снежная шапка, подобная той, что нависла чуть дальше. Господи, с высоты ведь летела! Он хоть живой? Упав на колени, Света принялась теребить его за щёки.

— Мужчина! Эй! Вы слышите меня?

Не реагирует. Что делать? Кричать? Звать на помощь? Я ведь не умею «откачивать» людей!

Паника в мыслях на мгновенье её растеряла. «Так, успокоиться! — приказала Света себе. — Нужно звонить в скорую! Принявшись истошно искать в сумке телефон, она тихо вторила:

— Только не умирай, я не смогу с этим жить…

Ах, эта сумочка, извечный бермудский «треугольник»! И только нервно вытряхнув содержимое на снег, она поняла, что телефона у неё нет.

— Не это ли ищете?

С улыбкой на лице он поднялся и протянул ей гаджет. «Идиот!» — вопили её мысли.

С психом выхватив смартфон, она принялась складывать в сумку своё добро.

— Детский сад, — со слезами на глазах буркнула она. — Думаете, смешно? Я уже орать во всё горло собиралась… чтобы людей позвать.

— Ну простите, — поднявшись, виновато сказал Костя, — позвольте я вам помогу?

— Я сама! Не стоит утруждаться! — Отшвырнув его руку «помощи» в сторону, она нервно застегнула сумку.

— Шутка не удалась, — он с сожалением сомкнул губы. — Вы какая-то напряжённая… Постарайтесь смотреть на жизнь с улыбкой.

— Вы знаете сколько человек за сезон погибает от падающих с крыши сосулек и снега?

— Нет, — с недоумением ответил он. — Сколько?

Запнулась… Да не помнит она, ясное дело. Кто там изучал эту статистику?

— Много! — разозлённо буркнула Света и уже собралась покинуть этого странного человека, как он остановил ее комментарием.

— То есть я только что спас вам жизнь, правильно я понимаю?

Взглянув на снежный след его фигуры, Светлана вдруг осознала: до того момента, как Костя так галантно переместил её, она стояла именно на этом месте.

— Вы знали? — обомлела она.

— Предполагал. В жизни ничего нельзя знать наверняка.

Разумеется, этот момент заставил Свету незамедлительно простить своего героя.

— Не факт, что это закончилось бы так трагично, — по-детски насупилась она. — С вами ведь всё в порядке.

— Итак, — нарочно уйдя от темы разговора, с ободрением произнёс Костя, дабы продолжить беседу на прежней положительной ноте. — Позвольте ещё раз заметить, я спас вас от снежной лавины…

В ответ на это она захохотала: как громко сказано, и главное, с победной нотой в голосе, будто они и правда находились в экстремальных условиях где-нибудь в горах.

— И я вернул телефон, — обратил внимание он, — который вы забыли…

А вот это точно! Забыла ведь.

— Теперь и вы должны мне две важные вещи.

— Ну и какие? — расплывалась в улыбке она.

Да, он восхищал. Ну вот есть такое непритворное, красивое обаяние.

— Не буду оригинальным, если честно. Первое, хотелось бы знать ваше имя.

— Светлана, — поторопилась ответить она. Интересен был второй аргумент.

— Константин, — представился он. — Светлана, я, как более-менее джентльмен, не могу допустить, чтобы вас замело где-нибудь поблизости в небольшой, хоть и симпатичный сугроб. Поэтому был бы невероятно рад вас подвезти…

Она с подозрением сдвинула брови.

— К чему этот «более-менее джентльмен» вдруг решился на обходительность?

Такого прямолинейного вопроса он не ожидал, но ему это почему-то понравилось.

— Мне показалось ваше пальто слишком тонким для такой погоды… Тоже не ожидали метели?

Она обомлела. Ну прямо сплошное провидение: тут от снега спас, а тут заметил, что замёрзла. Такая заботливая обходительность становилась подозрительной.

— А вы? — вдруг нашлась она и поняла, что только сейчас обратила внимание на его вид. — Без головного убора в пургу… с распахнутым пальто… И вообще… после падения в снег… Вы не окоченели? — в глазах прояснялось реальное беспокойство, что привело Костю в умиление.

— Вот, — подтвердил он. — Вместо того, чтобы незамедлительно принять моё предложение, вы заставляете меня продолжать мёрзнуть…

Разумеется, любая женщина посчитает легкомысленным садиться в машину к незнакомцу. Но замёрзшая женщина серьёзно задумается над этим вопросом. Светлану ждал двадцатиминутный путь в прежних условиях, и продрогшее тело молило его пощадить.

Взглянув в глаза Константину, она ясно заметила в них доброту, хоть и несколько ироничную. И почему-то это внушало ей доверие.

— Я, пожалуй, соглашусь, — тихо сказала она, пусть несмело, но Костю это невероятно обрадовало.

На подступах к автомобилю им пересекла путь вышедшая из бутика девушка с несколькими пакетами в руках. При виде нагламуренной особы в лиловом приталенном пальто, Света настороженно взглянула на своего ухажёра.

— Эта дама с вами? — спросила негромко она.

— Да, — улыбнулся он, — это не дама. Это моя сестра.

— Костян, — как-то неприятно на слух пропищала та, — где ты ходишь? Я окоченела… Мои перчатки у тебя?

Вот и хозяйка рукавичек нашлась. Тихонько усмехнувшись, Света даже не стала обращать внимание на бесцеремонность девушки. А вот Костя почувствовал себя неловко.

Прозвучавшая сигнализация указала на один из стоящих в ряд автомобилей, и от изумления Светлана опешила, слушая дурное предчувствие сердца. Авто всегда подчёркивало статус своего хозяина… И этот статус шоколадного оттенка с эффектно обтекаемыми формами, очень смахивающими на седан из премиум-каталога, показался Светлане слишком высоким… Ещё выше, чем этот французский бутик…

«Убежать… сейчас же исчезнуть и не видеть его никогда больше…» — первые мысли и тут же попытки взять себя в руки.

Почему стало тревожно? Света знала ответ на этот вопрос: мужчин подобного типа она всегда избегала, поскольку отношения с ними, как показывает практика её знакомых, ничем хорошим не заканчиваются. С другой стороны — чего можно было ожидать, если парень одел сестру в бутике, где цена одного платья соизмерялась с её зарплатой за пару месяцев? Но идти на попятную сейчас было бы смешно.

— Светлана, это Кристина. Кристина, это Светлана. Очень приятно, спасибо, пожалуйста. Присаживаемся!

Костя мягко подтолкнул сестру к задней дверце.

— Кристина любит ездить на пассажирском сиденьи, — объяснил он, и Света с улыбкой наблюдала его обхаживания капризной принцессы. — Оттуда обзор получше.

— Это местные приёмы пикапа? — негромко буркнула та, и новая знакомая брата ее расслышала.

— Кристин, давай притворимся, что ты взрослая? — тихо приструнил ее Костя.

— Ты на что намекаешь?

— На твою бестактность.

Принимая ухаживания Кости, Света подала ему руку и присела в машину, чувствуя, как лицо сковала смущённая улыбка.

В автомобиле она осмотрелась. «Потёмкина, не вздумай тут чего-то касаться!» — мелькнуло в мыслях. А когда включилось зажигание, приборная панель вспыхнула множеством различных индикаторов, и Света со смехом выпалила:

— Как в космосе.

— Вы были в космосе? — наигранно удивился он.

— Только оттуда, — поддержала его шутку Света.

— И что вы там делали, позвольте поинтересоваться?

— Мечтала, — хотелось сказать это с грустью, но общение настолько вдохновило ее, что губы сами по себе расплылись в улыбке.

Остатки напряжения растворились в тепле, любезно предоставленном подогревом сидения, и Света обмякла, чувствуя, как наслаждается околевшее от мороза тело.

— Вам комфортно? — побеспокоился Константин, и она довольно улыбнулась.

— Более чем, благодарю.

Ха! Комфортно ли ей? Мягко «лететь» на седане представительского класса, горделиво поглядывая в окно на перебирающих ногами снег пешеходов, закрывающихся руками от летящего в лицо холода — это не комфорт, это блаженство! И пусть архитектура, богато украшенная снежными гирляндами и округлыми воздушными комами, изумляла своей живописностью, это зимнее королевство могло казаться прекрасным только тогда, когда смотришь на него из тепла.

— Светлана, вы работаете? — вдруг спросил Костя, и она оторвала глаза от вида из окна. — Или только мечтаете?

Его прищуренный взгляд одарил ее беглым вниманием, затем скользнул по зеркалам заднего вида. И? Разумеется, пусть и в полумраке, первым делом ей хотелось рассмотреть своего ухажёра, на лицо которого падал жетоватый уличный свет.

Да, водительское кресло ему импонировало: казалось, что здесь этот парень чувствовал себя за «рулём» Вселенной. Ироничный прищуренный взгляд, доброжелательная улыбка, едва касавшаяся тонких губ, округлые скулы, овальная граница лица, — всё подчёркивало некую мужскую мягкость и податливость. Но вся «няшность» улетучивалась, как только его взгляд перемещался на дорогу или отвлекался на сестру: демонстрировалась строгость, уверенность, решительность.

Попахивало лицемерием. А может, он просто пытается воспроизвести впечатление?

— Светлан…

— Работаю, — опомнившись, улыбнулась она. — В банке… «Бизнес-кредит».

— А, знакомый банк, — хитро сощурился Костя. — И нравится работа?

Она не любила подобных вопросов, поскольку не знала на них ответов, несмотря на то, что они касались лично ее.

— Да я всего несколько месяцев, не поняла ещё. А вы? Чем занимаетесь вы? — она пытливо на него посмотрела, ожидая честного ответа.

— Работаю на руководящей должности в одной торговой компании, — ответил он.

— Ой, Костя, — не выдержала их воркования Кристина, — да признайся же, что ты владелец «МаркетТрейдМод». К чему это виляние?

— Кристин, троллейбусы не ходят, — указал он в окно на стоящий у обочины «рогатый» с мигающими аварийными габаритами. — Или пешком пройдёшься?

Неприятно слышать подобных разбирательств между родственниками, но она понимала, что Костя чувствовал себя неловко за невежливость сестры, и этот факт Свете приходился по душе — это говорило о присущем ему приличии.

— Ой-ой-ой, остановите! Мне здесь! Благодарю вас, — Костя повиновался, а она намеревалась уже выскочить…

— Вы уверенны?

— Да, конечно. Мне здесь…

— Да я просто хотел пригласить вас погреться в какой-нибудь космической кофейне, — раздосадовано произнёс он.

— В другой раз, — Света выпорхнула из автомобиля.

— Так, это обнадёживает!

Он остановил ее на улице и за руку повернул к себе так же властно, как сделал это в первое мгновение их общения.

— Я вам настолько неприятен, что вы хотели улизнуть, не оставив номера телефона?

— Почему же? — растерянно захлопала ресницами она. — Вы — галантный молодой человек…

— О-о, за «молодого» спасибо. На четвертом десятке это слышать очень мило. Хорошо, давайте серьёзно, — улыбка сползла с его лица, и глаза Светы перепугано округлились. — Нет-нет, Светлан, не настолько серьёзно!

Представив себя со стороны, она тихо рассмеялась.

— Говорите место и время. Где мне вас ждать?

— Я н-не знаю. Может, в «Дольче»?

— Хорошо. Завтра в семь часов вечера. И телефончиком «угостите» всё-таки?

— Но… если честно… у меня не очень завтра получится…

— Вы мне откажете?

— Не знаю… у меня планы на завтра…

— Светлана, есть послезавтра… и после-послезавтра…

— Хорошо, давайте завтра.

— Отлично, увидимся.

Она уже уходила, как, предчувствуя неладное, он вновь остановил ее, взяв за руку. И это касание было уже не столько властным, сколько несмелым.

— Света, я надеюсь, вы придёте?

Костя видел колебание в её глазах и недоумевал, чем оно может быть вызвано. Общение складывалось достаточно легко, но согласие было каким-то вынужденным, словно ей приставили пистолет к виску. Он даже чувствовал, что она склоняется к отказу.

— Да.

— Почему не хотите дать номер?

— Хочу оставить лёгкую интригу. Вам и так многого удалось добиться. — Думаете? — на какую-то секунду он застыл, но не стал тратить время на обдумывание её слов. — Тогда поговорим об этом на завтра.

Подойдя ближе к дому, Света обернулась, заметив, что машина Константина не сдвинулась с места. Как-то неловко она себя чувствовала, будто находилась под наблюдением.

— Кристина, зачем? — Костя бросил возмущенный взгляд на ее отражение в зеркале, затем принялся что-то искать в бардачке.

— Я попросила тебя пойти со мной, а ты вместо того, чтобы уделить внимание мне, клеишь очередную курицу, причём дешёвую и непривлекательную, — капризно возмутилась девчонка. — Мы не виделись около полугода, Костян! Может, не стоило мне вообще приезжать?

Кристина училась за границей, поэтому наносила визиты в родной город пару раз в год, и то — по значимым событиям.

— У тебя есть таблетки от головной боли? Что-то снежный комок больненько упал…

Не будет же он демонстрировать эту оплошность перед новой знакомой! Но голова действительно невыносимо раскалывалась, поскольку удар снежной шапки был неслабым.

— Что? Какие таблетки, Костян? Ты слушаешь меня вообще?

Он вздохнул, не желая сейчас углубляться в воспитательный процесс. Так, таблеток нет. Теперь надо найти информацию о ресторане, пока не забыл его название.

— Последний курс, сестричка. Потерпи уж, — отвлеченно сказал он, принявшись копаться в своём гаджете. — Если захочешь жить в Столице, я тебе всё устрою. Ты не знаешь, где находится «Дольче»? И что это вообще за ресторан?..

— Да уж, — обиженно скрутила губки та, игнорируя его вопрос. — Я вижу… свою жизнь устроишь, а мою — если времени хватит.

Костя бросил на сестру взгляд, полный сожаления. Что бы он ни делал — этого всегда будет мало, поскольку Кристина с детства лишена самого важного аргумента — воспитания.

Но сейчас ему не давал покоя момент с едкими комментариями сестра. Неприятная ситуация вышла. Костя и так заметил, что Света чувствует себя не в своей «тарелке». И неловкость за сестру не покидала его.

Да, он и помимо этого не увидел привычного женского восторга знакомством — это не та «штучка», которая будет восхищаться премиум-превелегиями. Но, наверное, именно это качество в ней привлекало его больше всего.

— Прости, сестра. Возможно, я увлёкся, — с сожалением произнёс он. — Но пойми, пожалуйста, что знакомиться с женщинами мне некогда. А личную жизнь хотелось бы устроить. Поэтому иногда теряю голову при первой же возможности.

— Ты не забыл, что не совсем свободен? — ехидно выдавила из себя Кристина.

В ответ наа это Костя едва подавил вспыхнувший гнев. И за справедливость замечания, и за то, что она была в курсе его обстоятельств.

— А ты не забыла, детка, о том, что человек — это не манекен в драгоценностях, а душа, прежде всего. Но ты…

— Что, Костя? — претензионно воскликнула она.

— А ты считаешь, что твои покупки чем-то тебя облагородили. А пластику зачем сделала? Чем ты стала лучше в свои двадцать, оставаясь хамкой с искусственным лицом?

— А что мне надо было? С горбатым носом ходить? — Вдруг зашлась плачем та. — Ты помнишь? Меня ведь в школе дразнили… Я смотреть на себя в зеркало не могла!

Понимая, что перебрал с прямолинейностью, Костя смягчился в тоне.

— Кристина, в школе всегда за что-то дразнят. У тебя было прекрасное лицо, дурёха. Не ной. Не в красоте дело, родная моя! В душе. В умении оставаться человеком. Будь у меня хоть немного больше времени в недалёком прошлом, ты не стала бы такой…

— Какой, Костя? Ты что, хочешь мне претензии предъявить?

— Нет, моя дорогая, — он едва слышно перевёл дух, — какие у меня могут быть претензии к младшей сестре? Но я хочу, чтобы ты поняла одну истину: мы заносимся, поскольку думаешь, что деньги — это весь мир. Поверь, милая, деньги не решают все вопросы вопреки всему, что ты слышала в нашей семье. Напротив, ты даже не представляешь, насколько они все усложняют.

— Я не хочу снова слушать о твоих проблемах, — нахмурилась та. — Я всё понимаю…

— Ах да, и в-третьих, — добавил строгим тоном он, — зачем соврала в том, что я — владелец торговой сети? Ты ведь знаешь, что всё принадлежит дяде. Не стыдно?

— Ты руководишь компанией, значит, владелец, — капризно пробубнила Кристина, скрывая честное объяснение — намерение похвастать достижениями брата.

— Давай начнём с того, что я — исполнительный директор и руковожу всем только с согласия нашего любезного Ивана Никитовича. Будь я владельцем, то вряд ли пропадал бы сутками на работе.

— Ты считаешь, что она твоего уровня? — ехидно спросила сестра.

— Что значит «мой уровень»? — упрекающий взгляд брата, заставил её смолкнуть. — Да, у этой Светланы нет возможности скупиться в бутике, но она ведёт себя куда достойней, чем ты. Уровень человека не в шмотье от кутюрье, Кристина, а в его душе, в мозгах, если хочешь. Сколько я ещё раз это скажу, чтобы ты услышал?

Закрыв уши ладонями, Кристина зажмурилась и звонко произнесла:

— Не усложняй своими нравоучениями. Не хочу слушать… Не буду слушать! Не хочу!

Костя только снисходительно качнул головой. Да, он виноват! Пока он раскручивал бизнес дяди, Кристина была отдана себе. Кто мог заняться ее мировоззрением? Вот и получилось, что примером ей стали девицы, зацикленные на своей внешности и шпильках. Да что говорить, они, эти девицы, окружают и его жизнь… И совсем недавно его всё устраивало…

«Вышла из того возраста, когда верят в принцев»

— Сестра, кажется, я немножко влипла, — тяжело дыша, она остановилась на пятом этаже, чтобы собраться с силами. — Да, пешком чешу… Лифт опять не работает. Да-да-да, сегодня очередной «мой» день.

— Ничего. Что нас не убивает, делает сильнее, — иронизировала та. — Не обращай внимания, и все пройдет.

Ох, хорошо бы жить по этим «правильным» законам! А куда там ей, мелкой проказнице Свете? Да и знала бы Лена о всех глупостях… Старшей сестре можно поведать не всё, хотя Светлана очень старается. Ведь для нее Лена, как мама, — меньше знает, крепче спит. Тем более, подробности личной жизни младшей после переезда в Столицу со всеми тусовками и случайными связями… не-е-е, Ленка не поймет. Назовёт начинающей алкоголичкой и выпишет целую петицию. Да, о некоторых приключениях Света рассказывала, но таких безобидных, как знакомство с этим красавчиком пятнадцать минут назад.

— Так я не пойму, что ты хочешь от меня услышать? — спросила Лена после того, как сестра рассказала ей о Косте.

— Совет хочу услышать… от мудрой и любящей сестры. Как ошибки делать, я и сама знаю… А вот как правильно поступить…

— Да-да, выбор тебе всегда тяжело дается. Но в данном случае, честное слово, сестра, не понимаю твоих колебаний.

— Лен, — разозлившись в ответ на иронию сестры, Света принялась тараторить, — я вышла из того возраста, когда верят в сказочных принцев. Богатый, интересный, галантный… Ведь в чем-то явно есть подвох. Не маленькая уже, понимаешь? Слишком часто обжигалась…

— Ну, во-первых, если ты будешь ждать этот самый подвох, то он обязательно даст о себе знать. Во-вторых, для того, чтобы убедиться в том, что твои подозрения не бессмысленны, тебе нужно узнать этого парня поближе. Что ты можешь сказать о нем сейчас? Ничего, кроме того, что у него крутая тачка и хамовитая сестра. Так вот, сходи на свидание, и ситуация немного прояснится.

Лена услышала в трубке глубокий вздох.

— Вроде как ты и права… Хочу пойти, да. Но мое сердце чувствует неладное, — тихо призналась Света. — Мужчины такого уровня далеко не всегда порядочны.

— Свет, среди бедняков тоже попадаются козлы. Не убедилась еще? Среди богатых — большинство самоуверенных козлов, конечно, но, тем не менее, порядочные люди есть везде. Пообщайся с ним, а потом делай выводы.

— Лена, откуда мне знать, что у него на уме? Может, он как-то там развлекается-извращается… Как бы поздно не было после первого же свидания.

— Света, ты уже давно должна была освоиться в Столице, а ведешь себя по-прежнему, как запуганная простушка, — голос сестры поднимал планку строгости. — Не понимаю твоих опасений!

— Не буду скрывать, Лен, — словно с раскаянием произнесла Света, — я очень часто жалею, что уехала из нашего городка. Ты была права, когда говорила, что в Столице добиться успеха очень сложно. И скорее всего -невозможно. Дома больше было шансов в карьерном росте, а тут — во всем борьба за выживание…

— Я была права, когда убеждала тебя ехать в Мегаполис. Там хоть знакомые есть. А что в Столице? — Лена тормознулась, чтобы вконец не расстроить Свету. — Ладно, неважно это всё! Ты уже там, тебе удалось устроиться на работу, найти жилье. Бывают трудности, но, по-моему, у тебя было и посложней…

Не желая заострять внимание на неприятных воспоминаниях, Лена тут же поспешно спросила:

— Как Игорёк? Виделись давно?

— Ну, во-первых, Игорёк — это просто случайный друг, — с иронией пропела Света. — Во-вторых, у нас ничего серьезного не может быть, и видимся мы очень редко. А в-третьих, как-то поднадоел он мне, нужно что-то поменять…

— Вот такой ты мне нравишься гораздо больше, милая. Так что даже не раздумывай: иди завтра на встречу и используй все свое очарование. А где вы договорились встретиться?

— Да так… в «Дольче»…

— Мгм, — Света ясно представила, как сестра закусила нижнюю губу, дабы сдержать язвительные замечания, — твоя идея?

— Ну да…

— Это там вы горланили караоке до трех часов ночи?

— Да-да-да! Именно.

Секунда многозначительного молчания.

— Даже не верится, что ты это сделала… То есть, ты решила это самым подходящим местом для мужчины с автомобилем премиум класса?

— Ой, Лена, сказала, что первое на ум пришло… Он так требовал ответа! Если не придет, значит не судьба… В конце концов, — осенившая ее мысль немного усмирила пыл эмоций, — он покажет свое истинное лицо в этом случае. И по поведению в чужой для него стихии можно будет сделать много выводов. Правильно? Ты ведь так говоришь, психолог?

— Эх, Света, ты не меняешься! Как тебя полюбит настоящий мужчина, если в любом нормальном человеке ты ищешь причины, чтобы послать его? — сердито буркнула Лена. — Не будет он сидеть в забегаловке! Скорее всего, вместо твоего «Дольче» пойдете в престижный ресторанчик со всякими необычными вкусностями, которых тебе раньше и видеть не приходилось.

— Ой, Лен, боюсь, что поедание изысканных блюд в дорогом ресторане может мне дорогого стоить…

Опять падение до уныния! Да что же делать-то с ней?

— Сестричка, — пропела с сарказмом Елена, — то дорогое, чего всё это могло бы тебе стоить, ты потеряла еще в семнадцать лет. Терять уже нечего.

— Да ты что? — вдруг возмутилась та, удивляясь комментариям целомудренной сестры. — Я и думать не собираюсь соглашаться с ним…

— Да шучу я, дурочка, — послышался тихий смех. — Я поняла бы твои сомнения, если бы он назначил свидание в каком-нибудь бункере на окраине города, — эта фраза развеселила Свету, и она согласилась с абсурдностью своих колебаний. — Так что смело отправляйся на встречу. Мне почему-то кажется, что ты не пожалеешь.

Хотелось увидеть звёзды… Ей всегда хотелось увидеть звёзды из этого окна! Но они прятались в янтарных лучах городской освещенности и надвигающихся темных тучах. Вот он — недостаток больших городов… в них слишком много искусственного, сделанного человеком… и именно это искусственное подавляет собой подлинное, сотворенное жизнью.

К утру, наверное, опять пойдет снег. Устроившись поудобнее на подоконнике, Светлана съежилась, вспоминая сегодняшнюю вьюгу, и теплее закуталась в плед. Рядом с ней дымилась чашка горячего чая с имбирем и мятой.

«Эх, Потёмкина, почему же ты постоянно бежишь от нужных встреч? Как будто чувствуешь возможные перемены к лучшему и боишься их. Сколько можно прятаться? Самой не надоело?»

Да, всему есть оправдание — в душе смятения и боль после предательства близких людей… Потому что пришлось начинать с нуля тогда, когда подруги и приятельницы уже нянчатся с детьми и неизбежно задают язвительный вопрос: «а ты когда?». И это до такой степени выводит из себя, что ты чувствуешь себя полной неудачницей, запойной одиночкой и вообще странной женщиной.

Уже пять месяцев, как после всех судебных и прочих разбирательств по своему разводу, она покоряет Столицу. Пять долгих месяцев, показавшихся ей длиннее, чем даже брак с Марком. Неудивительно, что порой ее посещали сомнения по поводу этих перемен: буквально в считанные дни она решилась рвануть в этот город, сбросив со своих плеч какую-то ношу и оставив ее позади за тысячу километров. И она успокаивала себя оправданиями — так нужно было для ее развития, для ее шагов вперед, для ее роста.

В ходе разборок с Марком, так часто вспоминаемых Светой, для нее все в их отношениях стало очевидным: они вместе провели время и обязаны были распрощаться, чтобы дать толчок новому началу. Причем, Света понимала, что она тоже должна освободить его от себя и от энергичного стремления двигаться вперед и вверх. Человек вправе сам выбирать, куда и каким путем ему идти.

Только вот ее намерения расстаться полюбовно пошли прахом. Марк устроил бурные разбирательства, приведшие его к плачевному результату, хотя всё могло уладиться мирно. К тому времени, пока развернулся судебный процесс по разделу имущества, Света уже с легкостью смотрела на свое прошлое с ним — смотрела так, будто его вовсе не было, а вещи — это все, что их связывало.

Но так случилось, что по причине переживаний из-за развода, она допустила грубую ошибку в отчетах, и разочарованный начальник попросил ее написать по собственному. В главном офисе не терпели подобных оплошностей, за что требовали любых мер для наказания.

Неудачи всегда приводили ее в уныние, переходящее в затянувшуюся депрессию. Но в этот раз Света одним махом решила все проблемы: оставив жилье квартирантам под ответственность своей старшей сестры, она отправилась сюда, где ее ждала новая жизнь. И в эту жизнь она всем сердцем верила!

И сейчас, казалось, Столица подкидывает на ее пути прекрасный способ наладить свою жизнь — вступить в отношения с состоятельным и, по всей видимости, влиятельным человеком. И Света чувствовала, что именно так и будет, если она пойдет на свидание. Только она боялась использовать эту удачу, словно на самом деле под ней скрывался шаг в пропасть.

Конечно, она часто задавала себе вопрос: «Зачем нужно было уезжать из родного города?» Родной Южный никогда не восхищал ее. Потому хотелось не упустить шанс создать новую страницу в своей книге.

Работы в столице валом, и быстро устроиться не составляло труда. Единственное, в чем на первых порах была загвоздка, так это отсутствие у Светы местной прописки. Поэтому ей пришлось потратить какое-то время на поиски учреждения, в котором ее все-таки согласились принять на работу.

Но денег, которые платили в банке, хватало впритык на месяц, поэтому порой ей становилось очень нелегко. Маленькую зарплату можно объяснить низкой рентабельностью банковского учреждения — уже не первый раз он находился на грани закрытия.

Стук входной двери выдернул из раздумий, и, спрыгнув с подоконника, Света отправилась допивать чай в своей комнате. Буркнув соседке по комнате «привет», пожелала исчезнуть из виду.

Они познакомились полгода назад, когда растерянная от здешней суеты новенькая провинциалка с полупустым кошельком сняла первую попавшуюся комнату, которую риелторы часто называют «бабушкин вариант».

Соседка оказалась своеобразной, и Света ненароком ее все время мысленно критиковала. Карине девятнадцать лет, она еще студентка, по ночам подрабатывает официанткой в клубе, а днем иногда проводит время в институте, иногда — у парней, которых меняет по каким-то странным критериям «козел» — «олух» — «придурок»…

Да, если бы Светлана не замкнулась в себе после истории с бывшей подругой Катей, решившись преградить путь всевозможным «подругам» в свою жизнь, общение вполне могло сложиться.

«Значит, мне удалось выделиться из толпы»

День выдался несладким — Светлана в спешке подготавливала информацию по работе с клиентами за неделю для начальства. Время от времени она поглядывала на часы в ожидании заветных шести ноль-ноль, когда можно с радостью подскочить, набросить шубу и в танцующем ритме отправиться домой.

Но, как назло, время тянулось невыносимо долго. И это всё несмотря на круговорот деловой суматохи в те захватывающие моменты, когда нет времени даже сходить в туалет. Работа в офисе кипела: в воздухе царило напряжённое молчание, изредка шуршала бумага и раздавался дотошный звук от поспешного клацанья по клавиатуре. Напряжёнку иногда усугублял звон телефона, по которому сотрудницы банка кратко консультировали клиентов.

Всё замерло, когда в дверях кабинета появилась секретарша босса с присущей ей высокомерной гримасой большого начальника. Взгляды пятерых женщин, работавших в отделе, с ожиданием устремились на неё — эта злобная тётка никогда не появляется здесь просто так. Обычно она оповещает о важных моментах по внутренней телефонной связи, а если подняла попу с комфортного кресла и проделала «длинный» путь между двумя этажами, значит, ее вопрос крайне срочен.

Света почувствовала, как из-под ног уходит земля, когда Елизавета Ивановна подошла к ней.

— Вы Потёмкина? — вполголоса спросила она.

Та утвердительно кивнула, вытаращив перепуганные глаза.

— Срочно вызывает к себе Андрей Борисович. Немедленно оставьте работу и пройдите к нему в кабинет.

На этих словах она развернулась, чтобы уйти, но шокированная Светлана остановила её бестактным вопросом:

— Что-то случилось?

Чопорная секретарша повернулась к сотруднице с таким возмущением на лице, что экономист второй категории ощутила себя мелкой таракашкой, над которой навис ботинок с целью раздавить. Ну, конечно, это прозвучало слишком фамильярно, как для маленького специалиста.

— Простите? Может быть, мне ещё раздобыть для вас детали личной жизни своего начальника? — с презрением язвила Елизавета Ивановна. — Вам велено идти к нему, значит, немедленно выполняйте!

Это прозвучало как королевский приказ, ставший пинком в одно место, и Света мгновенно подскочила. «Великий» секретарь покинул кабинет, а девчонки молниеносно оказались у стола растерянной сотрудницы.

— Свет, ты что-то натворила? — с беспокойством спрашивала одна.

— С глазу на глаз… вопрос, должно быть, серьёзный, — предполагала другая.

— Ты на «Лизуна» не обращай внимание, — говорила третья, — она сегодня не в настроении.

Света схватилась за голову. Для того, чтобы попасть в кабинет к начальнику, надо или быть значимой персоной, или реально в чём-то облажаться. Она и в лицо Борисовича не особо знала — он редко попадался на глаза сотрудникам, как будто находился в ином мире и руководил компанией с какой-то внеземной цивилизации. Ей такое начальство казалось абсолютно безликим, а если его и можно увидеть, то разве что с экрана телевизора после значимых событий.

— Девочки, я не знаю… — еле слышно пролепетала Света. — Идти надо…

Неуверенно переплетая ногами, она подошла к зеркалу, поправила жилетку, надетую поверх блузы, и осмотрела свой внешний вид. Видела ли она себя в отражении? Нет, ибо мозг углубился в воспоминания последних рабочих дней, пытаясь понять, что стало причиной вызова на «ковёр»? Нагрубила кому-то из клиентов? Пропустила сумму в отчётах? Неверно заполнила данные? Нет, всё нет. Она слишком боялась потерять эту работу, пусть и ничтожную, совершенно бесперспективную, но везде старалась до идеального уровня.

— Свет, держись, — попыталась подбодрить Алёна — руководитель отдела, — думаю, что всё будет хорошо. Если что, мы поможем чем сможем.

Потёмкина только криво улыбнулась и пошла к дверям. Единственное, за что она благодарила Столицу, так это за дружелюбный коллектив, который в любой ситуации готов друг другу помочь. Странно, но в маленьком Южном, где все друг друга знали, такая отзывчивость присуща далеко не каждому человеку. А здесь она попала в окружение чудесных людей.

Как жаль, если с ними ее заставят распрощаться. То, что ей придется уйти — несомненно. В этом месте иначе и быть не может! Последняя инстанция — кабинет управляющего.

С этой мыслью Света уже представляла себе возвращение тех злополучных дней, когда по восемь часов в день приходилось счёсывать подошву в беготне по офисам на собеседования, а дома заниматься рассылкой своего резюме.

Распахнувшиеся двери в «потусторонний мир» явили перед ней огромное кресло в торце длиннющего стола, и Света почувствовала, как у неё задрожали ноги. На секунду остановившись в дверях, она продолжила своё движение только тогда, когда полноватый мужчина в сером костюме сделал ей знак пройти ближе.

— Здравствуйте, — выдохнула Потёмкина и присела в кресло напротив своего босса, который в ответ на её приветствие только кивнул.

Боковым зрением девушка видела, что кто-то сидит справа от неё, но ей некогда было обращать внимание на этого человека, поэтому она замерла в ожидании.

— Светлана Арсеньевна, я позвал вас, чтобы поручить очень ответственное задание. Насколько я знаю, вы отлично справляетесь со своими обязанностями и уже зарекомендовали себя… — шеф запнулся и неуклюже загримасничал. — В общем, зарекомендовали. Сейчас вам нужно будет уделить особое внимание очень важному клиенту… — он с лёгкой улыбкой посмотрел на своего собеседника, — точнее, потенциальному клиенту, который интересуется нашими услугами.

В этот момент Света инстинктивно повернула голову и посмотрела на «важную» персону. Руки пришлось сомкнуть, чтобы скрыть их предательскую дрожь.

— Познакомьтесь, руководитель крупного торгового предприятия «МаркетТрейдМод» Константин Юрьевич Ордынцев…

«Лучше бы меня уволили!» — подумала Света и виновато опустила глаза. Но тут же сообразила, что это не самый этичный вариант визуального контакта, набралась смелости и бегло посмотрела на Костю.

Его надменный взгляд просверлил её вполне заслуженным упреком, а потом, заметив, как она покраснела, уставился на Андрея Борисовича. И ничего удивительного, ведь Света вчера всё-таки не пошла на свидание! Ощутив, как щёки зарделись от стыда, она вновь отвернулась.

— Светлана, — продолжал шеф, — я хочу, чтобы вы рассказали Константину Юрьевичу…

И на этой чудесной нотке она куда-то «поплыла». Абсолютно всё, что находилось вокруг неё, медленно исчезало в зернистой ряби, и единственным чётким изображением оставался образ Кости, такого серьёзного и неподвижного. Голос шефа звучал, словно из какой-то огромной трубы.

Мгновенно взяв в руки своё волнение, Света осмелилась поднять взгляд на ухажёра, чтобы рассмотреть его при дневном свете.

Да, сегодня Константин покорял её одним своим присутствием. Костюм гранитного цвета, строгий стиль, роскошные часы на запястье, — все эти детали подчёркивали его представительность. Но более всего её будоражил проникновенный взгляд зеленых глаз, обрамленных чёрными бровями, придававшими ему большей строгости.

«Так, Потёмкина, а что тебя в нём раздражает? — противно завопил внутри неё чей-то голос. — Посмотри внимательней… да хотя бы на стрижку этого красавца брюнета: волосинка к волосинке. Дотошный парень, небось. Зануда. Это сколько надо было времени утром потратить на эту укладочку?! Или в салон ходил?»

Но даже если и зануда, это казалось неважным. Константин обладал сильными выразительными чертами, и от него сейчас веяло невероятной энергетикой.

«Да, Потёмкина, ты реально дура! — хаяла она себя. — Чего выпендриваешься? Ну ведь классный мужчина-то…»

Могла ли Света объяснить себе свою слабохарактерность? Могла, и понимала, почему не пошла на свидание с Константином. Потому что это решение внутри принял кто-то другой. И Света знала, кто это: запуганная трусиха, провинциалка и неудачница, которую ей так и не удалось из себя выгнать.

И это слабое беспомощное существо, некогда вселившееся в неё, уносила куда-то прочь из этих стен энергетика импозантного и самовлюблённого самца, наверняка решившего поквитаться за её маленькую шалость. Почему нельзя было просто смириться и забыть?

Света зажмурила глаза, когда вспомнила, что могла заставить его безрезультатно ждать своего появления в ресторане. О! Ещё и в каком ресторане — о его уровне лучше умолчать… И это в тот момент, когда она имела стопроцентную возможность прийти! Да, Света действительно безумно хотела с ним встретиться, но что-то такое трясущееся и жалкое внутри остановило её в самый последний момент.

Естественно, в обрушившихся на неё шквале мыслей и эмоций, она упустила из внимания абсолютно всё, что сказал ей шеф. Взглянув на Беляева, продолжавшего говорить всё в том же деликатно-приказном тоне, она мысленно попыталась собраться. «Так, Света, включай мозги, включай… быстренько…»

— … именно с этими ключевыми моментами вам необходимо ознакомить Константина Юрьевича.

«Не успела», — мелькнуло в её голове.

— И, самое главное, Светлана Арсеньевна, — она заметила, как начальник считал ее имя с бумажки, о чём свидетельствовала и лёгкая запинка, — банк вам будет чрезвычайно благодарен, если господин Ордынцев продолжит сотрудничать с нами на взаимовыгодных условиях, — босс одарил своего гостя почтительной улыбкой. — Мы дорожим такими клиентами. Я надеюсь, вы все поняли?

Сказать «нет» — смерти подобно, и Света кивнула:

— Да-да, конечно, — она тут же приободрилась убедительным тоном.

— Вот и замечательно. Пройдите в конференц-зал и обсудите все возможные кредитные программы.

Потёмкина не видела, как за её спиной Костя обернулся к управляющему и, многозначительно улыбнувшись, произнёс:

— Спасибо, Андрей… — отчество вылетело у него из головы, и Костя вопросительно посмотрел на товарища.

Тот махнул рукой, мол, какие проблемы, и достаточно умело скрыл улыбку. Света вышла в приёмную и направилась в конференц-зал. На ходу она обернулась к секретарю:

— Андрей Борисович велел, чтобы я переговорила в конференц-зале с клиентом…

— Там уже все готово, — перебила Елизавета и кокетливо улыбнулась Косте. — Чай, кофе? Константин Юрьич, для вас — всё что угодно…

— Благодарю, но сейчас только дела.

От его мягкого голоса почему-то пробежали мурашки.

— Конечно, Константин Юрьич, — продолжала «стелиться» Елизавета Ивановна, — Светлана обслужит вас по высшему разряду.

В этот момент Свете хотелось убить глупую пятидесятилетнюю тётку. Что значит «обслужит»? Это что, бордель? Сцепив зубы, чтобы не съязвить, Потёмкина открыла двери в конференц-зал.

— Прошу вас, Константин Юрьевич, — она учтиво пропустила его вперёд. — Подождите секунду, мне только необходимо документы…

— Светлана Арсеньевна, — выдавила из себя Елизавета, что свидетельствовало о едва сдерживаемом гневе в «королевских» устах, — там уже все документы на месте, компьютер включён, что вам еще?

Света поняла, что настроиться на разговор у неё времени не будет и решительно зашла за Костей в кабинет. Он стоял у окна, засунув и бросив равнодушный взгляд на оживлённый проспект.

Занятая своими переживаниями, Светлана не имела представления, что он ещё в момент прощания с ней в тот вечер прекрасно понял, что она не придёт. «Зачем это мне? — вторил прагматичный мужской мозг. — Веду себя как подросток».

Но сердце почему-то вздрагивало и упрямо ожидало этой встречи. Влюблённость? О нет, ещё рано о таком! Вероятнее всего, странное внезапное невероятное влечение, причины которого оставались для него загадкой. А ведь Костя-то всегда прекрасно владел собой!

И ещё один интересный факт: у него сохранились приятельские отношения с однокурсником, занимающим должность управляющего банка, в котором работала Светлана. Эта уместная случайность порадовала Костю — ему удалось немного узнать о ней. Нужно всегда знать о тех, с кем собираешься иметь дело, — с недавних пор это правило стало для него золотым.

Да, её поступок его вывел из себя. Но женщины часто необоснованно глупо себя ведут. Сейчас Костя старался оправдать новую знакомую беспардонным поведением Кристины. Какие ещё причины, чтобы зажиматься?

А больше всего Костя злился даже не на Свету, а на себя самого: почему он так придаёт значение всему происходящему? Да, взвыла гордыня, себялюбие: за что это она так со мной, таким хорошим? Это при том, что она не из тех женщин, перед которыми он готов стелиться… Наверное, сейчас ему просто хотелось поставить её на место.

Резко обернувшись к собеседнице, Костя наблюдал, как она пыталась создать занятый вид.

Перебирая на столе буклеты с кредитными программами, документы с шаблонами договоров и прочую ерунду, Света ожидала, что он сам начнёт беседу.

Он окинул взглядом стол с документами, пряча за этой очевидностью попытку доскональней рассмотреть формы склонившейся над столом девушки. И в деловом стиле она казалась ему не менее привлекательной, чем в соблазнительном коктейльном платье. Строгая юбка длиной ниже колен, мятная блуза, тёмно-зелёная жилетка — всё это импонировало светлой кареглазой шатенке. И сейчас она обратила на него выразительный взгляд, покоривший мужчину смиренностью. Но даже на расстоянии он видел, что на дне её глаз горят огни чувственности, способные в любой момент распалить вокруг себя пожар.

— Присаживайтесь, Константин Юрьевич, — ее тихий голос растворился в скрипе ножек отодвигающегося кресла.

Теперь она видела его походку — вальяжную и ровную. Походку уверенного в себе мужчины. Даже правильнее сказать — состоявшегося. Руки в карманах. Взгляд совершенноо расслаблен и спокоен, краешки губ тронула лёгкая улыбка. Ироничная и тёплая. Ей казалось, что таким он есть ежеминутно. И таким он её притягивал к себе.

Тот Костя, который встретился ей позавчера, в джинсах и распахнутом пальто, обходительно порхающий вокруг неё и своей сестры, и заискивающе смотревший в глаза с надеждой на согласие, — тот Костя как-то не так интересовал. А вот этот… Константин Юрьевич… готовившийся устроить ей взбучку, упрекнуть в невыполнении обещания, нашедший ее по своим связям и организовавший такую внезапную и многозначительную встречу… э-эх…

Костя приблизился к Свете настолькоо, что спрятать взгляд ей оказалось невозможным. Его забавляла эта растерянность, но в какой-то момент он лишил ее надежды на деловой разговор и смотрел на нее в ожидании объяснений.

— Так значит, на работу вы исправно ходите, — не двигаясь, Костя сверлил ее взглядом. — Значит, вы не заболели… в вашей семье не произошло никаких форс-мажоров. А, то есть вчера могли прийти в заведение, где я вас ждал?

Света чувствовала себя провинившейся ученицей перед строгим учителем и всё, на что она оказалась способной, так это опустить глаза и молчать.

— Молчание — знак согласия. И все же могу узнать, почему?

— Я не смогла прийти, — ответила Света и вдруг смело взглянула на него. — Просто не смогла.

— Ничего не бывает просто так. Я могу узнать причины?

Какое-то время она колебалась с ответом, но потом вдруг посмотрела на него с яростной укоризной.

— Причина в том, что я вас боюсь! — это прозвучало так бесстрашно, что Костя не смог сдержать улыбки от противоречивости её тона и слов.

— Правда? — спросил с умилением он. — И почему же?

— Потому что вы — властный, влиятельный и давите на меня, — эти обвинения заставили Костю на какой-то миг чувствовать себя виноватым.

— Разве?

— А как иначе? Сначала вы настаивали на том, чтобы подвезти меня, хотя садиться в машину к незнакомцам я не имею привычки. Затем буквально вытребовали свидание. Теперь нашли по каким-то связям, устроили встречу через моего начальника, которого большая часть подчинённых и в глаза не видела… И пытаетесь что-то выведать, в чем-то упрекнуть. По-вашему, это мягко, Константин Юрьевич? — спросила она и пронзила его сердитым взглядом.

— Может, вы и правы, — в его ответном недовольстве читалось желание продолжать дебаты. — Но эти аргументы не оправдывают вашу безответственность.

Это была дуэль. Словесная и мысленная. И каждый из них старался выдержать свою позицию.

— Да, возможно, я использовал связи и напористость, чтобы разыскать вас… Как-то не по-взрослому это, вам не кажется?

— Константин Юрьевич… — деловитым тоном начала свою речь Света, но тот бесцеремонно её перебил.

— Теперь вы узнали моё отчество и решили постоянно приставлять его к имени?

Она опешила.

— А как мне вас называть? Я нахожусь на работе: вы — клиент, я обязана соблюдать этику.

— Ах, да, у вас есть возможность реабилитироваться и всё-таки подключить к нашему общению учтивость, — пошутил Костя и присел на стул.

Она перевела дух и заняла место за столом напротив него.

— Это прозвучит нахально, но я не мог не заметить, что вы мной заинтересовались. Но почему вы этого боитесь, честно говоря, совсем не понимаю. Не спорю, вполне вероятно, что я не обратил бы на вас внимания где-нибудь на улице или в супермаркете. Но всё же я встретил вас, и вы действительно мне понравились. А ваш поступок… скажем так, немного вывел меня из себя. Тем более, женщины со мной так не поступали.

— Значит, мне удалось выделиться из толпы, — с ироничной улыбкой произнесла она.

Ответить ей тем же Косте не позволила гордость, которая, как показалось девушке, в нём в тот момент чрезмерно ликовала.

— В общем так, Света, использую ещё раз свою напористость с надеждой на вашу ответственность. Только место и время теперь буду назначать я.

От властного тона свело скулы, лицо вспыхнуло, и она готова была уже в ответ нахамить этому наглецу, как тут же осадила себя, ибо риск оказаться уволенной увеличивался в тысячи раз. Вот почему она игнорировала его порывы пообщаться — не хотелось ограничивать свободу действий, слов и мыслей. А в обществе этого вечного босса придётся или всё время молчать, или периодически схватывать оплеуху за беспардонность, непрестанно гулявшую на её дерзком языке.

— Вы согласны? — спросил он.

— Вы не оставляете мне выбора, — не шелохнувшись, выдавила из себя она.

— Почему? — опять уточнил он.

— Потому что я рискую остаться без работы, — с досадой в голосе ответила она.

Здесь Костя не смог сдержаться и, улыбнувшись, шуточно произнёс:

— Я не буду опровергать вашу мысль.

— Кто бы мог подумать.

Пропустив мимо внимания последний саркастический комментарий, он произнес:

— Значит, сегодня я заеду за вами без пятнадцати восемь. Будьте готовы к этому времени. Ваш телефон у меня уже есть, — он набрал ее со своего мобильного. — Буду признателен, если адрес пришлёте по смс.

— Неужели я настолько ранила ваше самолюбие, что вы не поленились потревожить людей и потратить своё личное время на этот визит?

Прямолинейный вопрос, всё же сорвался с её свободолюбивого язычка, и остановил Константина в дверях, заставив обернуться. Ах, какое облегчение сказать это вслух! В карих глазах ликовала насмешка.

— Вы разнесли его в хлам, если хотите, — с угрожающей интонацией он выдавил из себя эти слова.

Она, и правда, вывела его из себя. Почему-то это ее невероятно обрадовало.

— Вам не понравилось место, где вы меня ждали?

Собственное ехидство её забавляло, а его выводило из себя.

— Сказать честно, я ожидал вас у его входа… А если, ещё честнее, в автомобиле.

Нет, это уже наглость! Да что же это за свидание?

— Тогда я вам скажу, — в негодовании выпалила она, — что я была там, в ресторане. Вошла с внутреннего дворика, через запасной вход. Вы не знали, что он там есть?

— Возможно, — улыбнулся Костя. — Но не понимаю сейчас, зачем вы лжёте. Внутри вас ожидал администратор, который подготовил по моей просьбе отдельную зону… мгм… тяжело её, конечно, назвать «vip», но всё же…

— Вы ему заплатили? — обозлено спросила она.

— Сущие пустяки… — продолжал отшучиваться он. — И умоляю вас… — он поднял на неё высокомерно-насмешливый взгляд, отчего она второй раз за день почувствовала себя таракашкой, — не называйте это заведение рестораном.

«Ну ничего, вечером я тебе устрою! — мелькнуло в ее отчаянной голове. — А сейчас… стоп… сейчас работа!»

— Константин…

— Почему не Юрьевич?

Света ответила смущённой улыбкой.

— Я не могу вас просто так отпустить. Если вы уйдёте без подписанного договора, меня действительно могут уволить.

На последних словах её голос прозвучал настолько тихо, что Косте едва удалось её расслышать. Да что за крайности — то язвит, то дрожит, как кленовый лист.

— Света, прекратите меня бояться! — возмутился он и в ответ на округлённые от глаза тут же уравновесил тон. — Простите… — извинительно прокашлялся. — Я ведь сказал, что вы мне нравитесь! А тех, кто мне нравится, я не обижаю.

Её лицо исказило негодование, и Света ехидно выпалила:

— То есть, пока я вам нравлюсь, то могу оставаться спокойной.

— Вот такой я и хочу вас видеть, — сказал он и одобрительно улыбнулся. — Не беспокойтесь по поводу работы, я объяснюсь с Андреем.

Его умиляла её эдакая ответственная наивность. Андрей сказал, что ей двадцать семь лет? Но, на первый взгляд, кажется только окончившей ВУЗ студенткой. Нет, не по развитию, а по эмоциональному фону — столько удивительных опасений, некая зажатость в общении с мужчинами, даже с Борисовичем. Как будто на работе впервые. То выдавливает из себя слова, словно её сковало от страха, то говорит настолько прямолинейно, что ему, бесстрашному Константину Юрьевичу, становится не по себе.

Ладно, растерялась, не страшно. Главное, чтоб в ней так же просматривалось это обаятельное простодушие. Как-то привлекает оно, тепло становится, спокойно. Надоели лёд и равнодушие в глазах, ищущих лёгких денег и продающих тело за роскошь. А взгляд этой «штучки»… когда она справлялась со своей растерянностью и смотрела на него, — в этом взгляде чувствовалась даже некоторая мудрая осведомлённость. Будто она его видела насквозь.

«Ничего нет более сексуального, чем вопиющая простота», — думал он с улыбкой сам себе, наблюдая через стеклянную перегородку из коридора за тем, как Света что-то сосредоточенно черкала на своих бумагах.

Такая вот офисная дама: сдержанная, серьёзная, полностью скрытая от взора под строгим деловым костюмом — от шеи до колен. Какая удивительная разница в образе: позавчера — танцующая, артистично жеманствующая возле зеркал, а затем — непрестанно хохочущая с его лёгких шуток. А тут — такая противоположная холодность. Посмотрим, что она покажет сегодня вечером.

«Не надо было так, девочка моя»

Дверь за ее спиной с грохотом захлопнулась, и, на ходу сбрасывая сапоги, Света шмыгнула в свою комнату. Очень неудобный график — работа до шести, дорога — минут двадцать на такси, остается мало времени на сборы. Да, Константин Юрьевич сумел поставить ее в жесткие рамки. Но она просто обязана выглядеть идеально, привести его в изумление, и хотелось бы — в восторг.

Быстро перебирая вещи в поисках самого приличного наряда, Светлана старалась успокоить в себе возникший мандраж. Вспомнился его взгляд — строгий и надменный, а потом глаза — с ноткой доброты и мягкости. Такое поразительное противоречие, и такое манящее.

Разумеется, ее приводили в негодование мужчины, разговаривающие с ней, будто со своей собственностью. Но только не в этот раз. И именно при мысли об этом внутри нее что-то радостно трепетало.

А Лена, которой она позвонила по дороге домой с новостями, саркастично отрезала: «Так тебе и надо, вредина! Тебя нужно держать в ежовых рукавицах!»

Длинного платья у нее не было, да и Света считала такой фасон не совсем удобным. Ей хотелось слегка оголить коленки — в зимнее время все стараются поглубже закутаться от холода, поэтому «миди» — самая подходящая длина для того, чтобы ненавязчиво показать себя мужскому глазу. Тем более верх черного платья практически закрывал руки и грудь: из небольших вырезов слегка выглядывали плечики, а декольте виднелось только через изящную «капельку», в которую спадал нежный кулон из аметиста. Скромно, но вполне прилично.

Она уже надевала серьги, когда раздался звонок в дверь. Неужели поднялся? Да когда такое было, чтобы малознакомый мужчина забирал ее из квартиры?! Максимум, ждал в такси. А зачастую — на месте встречи.

Свету удовлетворил визуальный комплимент, о котором говорили его глаза. И именно этого результата она добивалась: безмолвного довольства. Она кокетливо улыбнулась:

— Я смотрю, ты пунктуален. Не могу даже представить, что тебе пришлось пережить вчера, когда я взяла на себя смелость не прийти.

На ее фамильярность Костя отреагировал прищуренным взглядом: когда это они перешли на «ты»? Но с другой стороны, почему нет?

— Советую тебе не поднимать эту тему, — он не смог сдержать едкую улыбку и протянул маленькую ярко-бордовую розу. — Сегодня я умышленно пожадничал на цветах, — это прозвучало не извинением, а точным упреком.

— Как же так? — наигранно возмутилась Света, хотя и одной розе была очень рада.

— Решил не разоряться на случай, если в последний момент ты передумаешь.

Скомкав виноватую улыбку в уголках губ, она сразу же направилась в кухню, чтобы поставить цветок в воду.

Оставшись в дверях, Костя окинул взглядом скромные апартаменты. Давно ему не приходилось бывать в таких «сталинках» — без намека на современность, а в данном случае вообще какой-нибудь ремонт за предыдущие годы. Орнамент на обоях и «уваленная» мебель напомнили о тех далеких и тяжелых «девяностых», когда ему, сестре и матери приходилось буквально «тянуться», чтобы прожить на мизерные доходы. Но он вспоминал те времена с особыми чувствами — и с жалостью, и с тоской, и с какой-то теплотой в душе, ведь тогда было много милых приятностей — того, чего сейчас его лишила безотказная и комфортная жизнь.

Света вернулась в прихожую и сняла с тремпеля свою шубку, но Костя перехватил вещицу, взглянув на нее с легким упреком.

За руку повернув ее к себе лицом, он взял ворот и закутал в мех порозовевшие от смущения щечки. Этот жест таил в себе какую-то победоносность. У Светланы чуть вскружилась голова от неожиданного маневра, но она понимала, что именно этого Костя и добивался.

— Тебе изумительно идет светлый мех, — сказал он и улыбнулся.

— Спасибо, но это всего лишь мутон.

Света заметила, как иронию на его лице сменила нахмуренность. И правда: сколько раз она еще намекнет ему за вечер, что они разного уровня? Сумев сдержать в себе негодование, Константин с иронией спросил:

— Тебе купить шиншиллу? Еще соболь как вариант.

Этот несколько бестактный вопрос заставил ее осознать свою ошибку, и Светлана с сожалением сомкнула губы.

— Извини, я не то имела в виду…

— Я понимаю. Очевидно, ты имела в виду то, что мне приходится держать в руках шубки подороже, а женщин — покапризней. И, если это действительно так, тогда давай не будем превращать сегодняшний вечер в битву двух упрямцев.

— Хорошо, — она послушно кивнула.

— И вообще, — его голос несколько смягчился, — дерзкий флирт тебе к лицу не меньше, чем светлый мех.

— Правда? Возьму на вооружение…

В ресторане царила императорская обстановка в загадочном стиле барокко: лепка потолка, узоры стен, портьеры на окнах и даже мебель, все сочетало две эпохи — роскошную современность и старинный романтизм.

Учтивый метрдотель пропел «bonjour», затем представился на французском и провел пару в VIP-зону, в которой располагалось несколько свободных столиков с диванами, обтянутыми бархатом в шоколадно-кремовых тонах. Звучала скрипка. Такой шик Свете не приходилось видеть даже с улицы через окно. Да что там?! И в кино не встречалось. Она не могла представить, что в этой стране вообще существуют заведения такого заоблачного уровня.

Константина тут знали все — от швейцара, галантно поинтересовавшегося у гостя какой-то мелочью, до обслуживающего их официанта.

Казалось, что самое страшное — это казус с меню: когда его раскрыли перед Светланой, оно оказалось на французском. Единственный иностранный язык, который она понимала — английский. Но вот ударить лицом в грязь перед образованным мужчиной уж никак не хотелось. Спасти ее могли только фото-картинки, расположенные напротив каждого блюда, если бы не вопрос Константина:

— Ты знаешь французский?

— В школе учила, — расстроенно проговорила Света, впервые жалея о том, что ей не пришлось уделить этому вопросу больше внимания. Не давались ей гуманитарные науки!

— Совсем ничего не помнишь? — с улыбкой спросил он, заметив ее сосредоточенно-блуждающий по меню взгляд.

— Почему же… Вот… трюфель!

Он многозначительно вздернул брови.

— Очаровательный выбор.

— Нет-нет… это не…, — она со смущением закрыла лицо папкой. — Это просто знакомое слово…

— Все равно изысканный выбор. Хотя, если честно, совершенно не люблю эти грибы. Не понимаю ажиотажа вокруг их вкусовых качеств. Ладно… переверни меню.

— Как?

— Вот так… — он сложил папочку и открыл с другой стороны.

Повторив за своим ухажером, Света радостно удивилась:

— Ах, перевод присутствует.

— Есть такое дело…

— Позволь поинтересоваться: ты в школе был примерным отличником? — сарказм в ее голосе заставил его нахмуриться.

— Интересно, по каким таким критериям ты сделала этот вывод? Даже боюсь подумать о мнении относительно меня.

— Мое мнение неоднозначно. Оно варьируется между настоящим мужчиной и…

— И-и-и? — его брови вопросительно приподнялись.

— И мажором…

«Так… зачем я это сказала? Наверняка обиделся». Приспустив папку, посмотрела на него, но перемен в лице не увидела. Значит, обойдется без разбирательств.

А Косте свое разочарование просто не хотелось демонстрировать. Подобного рода честность превращалась в бестактность, которую он органически не переносил. И с дерзостью девчонка переборщила.

— Школу я прогуливал и пару раз едва не остался на второй год. Некогда было учиться, приходилось подрабатывать. В институте уже да, взялся за голову. Уж очень хотелось человеком стать.

Сделав заказ, Света, наконец, несмело огляделась по сторонам, намереваясь рассмотреть обстановку. За это время столик рядом с ними заняла еще одна пара, и ей сразу бросились в глаза сверкающие на шее женщины камни. Ослепительная штука эти бриллианты! Взгляд девушки скользнул по телу посетительницы и остановился на туфлях. Даже сложно представить их стоимость.

Мысль о собственном виде вдруг зависла навязчивым звоном в её голове. Она выглядит не просто тускло в таком лоске, а напрочь бесцветно. Возможно, её образ даже сливается с бледностью того стула, на котором она сидит. Света уничтожила в себе вспыхнувшую зависть, намереваясь исправиться достойным поведением, если с красотой так вот не срослось.

Так, в ожидании горячего нужно успокоить разгоревшиеся эмоции. Предложив выпить вина, Костя попытался отвлечь ее непринужденным рассказом о какой-то чепухе, но вполне способным заставить ее улыбнуться… или хотя бы чуть расслабиться.

Но досада все равно омрачала ее взгляд, поэтому он тут же поинтересовался:

— Светлана, все нормально?

— Да, — притворно улыбнулась она, — просто устала за день.

«Лжёт», — сразу понял Костя. Ему показалось, что Свете даже хотелось уйти, но затем она оживилась и принялась задавать вопросы. Не очень приятные и показавшиеся ему неуместными, но немного разъяснившими ее внезапное беспокойство.

— Объясни мне все-таки… Я хочу поговорить с тобой начистоту, — вдруг начала Светлана, заинтересованно сдвинув тоненькие брови. — Скажи, пожалуйста, зачем тебе это нужно?

— Что «это»?

— Эта настойчивость в ухаживаниях за мной. Какая цель?

Заметив его растерянность, она попыталась объясниться:

— Я не твоего круга, мягко скажем. Даже до половины не дотягиваю вот этого всего, — указала взглядом на парочку по соседству. — Просто интересно, что ты во мне нашел, и зачем ты это искал?

— Почему должна присутствовать какая-то цель или причина? Я хочу хорошо провести время в приятной компании. Ну, возможно, появится какая-то перспектива, — по его губам едва заметно проскользнула улыбка. — Но об этом будет известно несколько позднее.

— То есть тобой движет…

— Что именно ты хочешь у меня выведать? Я просто отдыхаю в обществе интересной девушки, ничего не планируя и ни о чем не думая.

— Костя? — Они одновременно обернулись на перебивший их беседу голос, и Света заметила легкое ошеломление на лице Константина, которое он тут же сменил на равнодушие.

— Здравствуй, — сухо ответил он остановившейся рядом с ним женщине, сверкающей драгоценностями не менее, чем дамочка за соседним столом. Ну и в соответствующего уровня наряде.

Высокая и длинноногая — подобных кралей часто показывают в фильмах любовницами каких-нибудь лысых пузатых дядечек, крупным планом демонстрирующих не менее пузатые кошельки.

— Как ты? — вдруг спросила с издевкой девица и бросила взгляд в сторону Светланы. — Вижу, что не очень… судя по спутнице.

— Исчезни! — вдруг отрезал Костя.

Та только ухмыльнулась, отправившись за соседний столик, и, поглядывая на них, принялась «ковыряться» в своем телефоне.

— Прости, — с искренним сожалением попытался исправить ситуацию он. Но прозвучало это «прости» как-то слишком холодно, чтобы затмить собой настигнувшее разочарование.

Сказать, что Свету задел инцидент — ничего не сказать, и Костя это заметил. Да и теперь, кажется, он стал понимать, что она чувствует себя в этом кругу крайне неловко. А появление Лии и вовсе навеяло дурное предзнаменование.

На мгновенье Костя уделил внимание пришедшему на мобильный сообщению, а когда поднял глаза на Светлану, немного опешил: в ее руке «гулял» опустошенный бокал вина.

«Не надо было так, девочка моя, — мысленно негодовал Ордынцев. — Оно ведь креплённое…»
Опять чувство вины — не нужно было вообще заказывать алкоголь…

Так, она занервничала. Разберемся, что происходит. Женская зависть? Вполне объяснимый и распространенный аргумент. Но ведь, Ордынцев, ты должен был это учесть, когда заказывал столик. Это для тебя здесь вполне обыкновенно, а она как Золушка в замке. Да, в сравнении с Лией Светлана выглядела скромно, но его вполне устраивал этот факт — что толку от шикарной обёртки, когда ее содержимое безвкусно либо слишком приторно?

— Немного банально для первого свидания, — вдруг произнесла Света, и от неожиданности едкого замечания он на мгновение оцепенел.

Чувствовалась, какая-то женская цель отомстить за прозвучавшее в свой адрес оскорбление. А смелости, очевидно, ей добавило употреблённое винцо. А ну — на голодный желудок после рабочего дня. Та-а-ак, сейчас что-то будет…

— Тебя часто банально приглашают в подобные заведения? — с нескрываемым разочарованием ответил Костя. — Жаль, если так. Мне хотелось удивить исторической обстановкой…

Удивить? Или растоптать сравнением с тем заведением, в которое приглашала она? Чуть охмелевшая Света решила, что этой фразой он хотел подчеркнуть ее дешевый статус, отомстить за вчерашнее, и все накрученные мысли в ее голове поспособствовали потоку нахлынувшего гнева.

— Да не в том дело, — выпалила Светлана. — Просто не тот ресторан ты выбрал, и подруга твоя вполне оправданно усмехнулась. Я здесь своим присутствием только порчу интерьер…

Почему-то во всей этой фразе ему слышался лишь упрек — он выбрал неправильное место для свидания. И именно это привело его в негодование.

Ответить Косте помешал телефонный звонок. И Света заметила, как изменилось его лицо, устремившееся на дисплей.

— Извини, — сухо произнес он и снял трубку.

Как только он отошел с телефоном в руке, Света облегченно вздохнула. Нет, этот Юрьевич, хоть и приятный тип, но однозначно не для нее! Даже говорить не о чем. Ресторан, костюм, автомобиль. Все слишком круто. Она не любит всего этого! Внешняя навороченность принадлежит людям, которые, как правило, не умеют жить — все их существо направлено на деньги. А она мечтает подчеркнуть в своем мужчине другие ценности.

— Так вот… — его холодный тембр вернул ее в реальность.

И в этом «так вот» она чувствовала однозначное яростное стремление что-то высказать. Все изначально шло как-то не так… и сейчас катилось в бездну.

— Ты перед этим хотела сравнить меня с мажором. Мажор, — он деловито тряхнул салфеткой, заправляя ее тут же за ворот, — это прожигатель родительских денег и благ, ими обеспеченных. Мой отец был рабочим, а мама — воспитателем в детском саду. В этом плане мне повезло только с дядей. Но и тут не все столь красочно. Далее, — его взгляд излучал нарастающее негодование, — ничего еще не произошло такого, что вдохновило бы меня перейти на небанальные методы ухаживания. Да и вообще, я элементарно хотел с тобой пообщаться. Чтобы узнать поближе. Я не заинтересовал тебя? Ну что же, тогда не трать напрасно времени на пустое общение!

— Тебя расстроил телефонный звонок? — внезапно побеспокоилась она.

— Не знаю, кто больше… ты или…

Устремившийся на нее взгляд показался пустым. Просто отрешенным. Будто за одну минуту из него вытянули всю ту импозантность, которая совсем недавно ее завораживала. Да, она переборщила с язвительными замечаниями. Нужно срочно все переиграть, как-то исправить, чтобы забыть эти недоразумения.

Под ее несвязные объяснения Костя куда-то улетучился. И это был тот мир, который он ненавидел. Мир боли и негодования, заставляющий его много раз о многом сожалеть. Периодически ему Небеса будто напоминали об этом: твоя жизнь искалечена, и личное счастье ты получишь не в этой. Нет, на счастье он уже давно не претендует. Ему хотелось спокойствия — элементарного душевного спокойствия… Неужели тоже не в этой жизни?

— Прости, но, похоже, что нам придется прерваться, — холодно завершил Костя.
Зазвенела тишина, и в этот момент Света попыталась понять: это было сказано невзначай или всрьёз?

— Не поняла? — сдвинула брови она.

Ох, это женское угрожающее «не поняла»!.. Его вывело из себя буквально всё — ее излишняя дерзость, неуместная прямолинейность, недовольство обстановкой и какая-то зажатость. Что непонятного? А звонок с новостями поставил точку в неудачах этого вечера. Лучше заканчивать общение, пока тут не разгорелся скандал. Нет-нет, скандал даже не с этой странной женщиной. А с той, психику которой ему понять вообще не судьба.

Хотя, вполне вероятно, что поведение Светы оказалось кстати — ему не придется объясняться перед ней за необходимость отъехать. Да! Последний факт был бы пренеприятнейшим из всех перечисленных аргументов. Он разочарован и опустошен!

— Причуды богатой и избалованной жизни тебе не понять. Я вызову такси.

— Ты шутишь? — ошеломленно спросила она в ответ на бестактный сарказм.

— На это похоже? — его разозленный взгляд стал контрольным «выстрелом».

Вечер перестал быть томным, она добилась от него непредсказуемости, но теперь это не радовало. И вдруг Свете стало жалко себя, ведь она приложила столько сил для этой встречи: чего только стоило преодолеть свое запуганное «я»!

— Сделай одолжение, — ледяным голосом выпалила она, и Косте почудилось, будто стены вокруг покрылись инеем, — никогда больше не ищи со мной встречи!

Резко схватив свой клатч, Света твердым шагом направилась к выходу. Его отражение в витринном окне уже с кем-то беседовало по телефону. Очевидно, есть нечто поважнее их свидания. Значит, и ей не стоит забивать этим голову.

«Такси он вызвал… Сам езжай на своём такси». Бросив пренебрежительный взгляд на его автомобиль, она прошла мимо парковки и отправилась пешком… И идти ей было порядком. Но оставаться на пороге ресторана в унизительном ожидании ей казалось сродни самоуничтожению.

Запиликал телефон с смс-кой. Лена: «Ну как?»

Света тут же набрала ее номер.

— Да никак. Иду домой пешком, голодная и очень уставшая. Ветер сильный. Хочу под одеяло и не хочу никого видеть.

— Не поняла!

— Да я тоже ничего не поняла. Но мне уже не интересно в этом разбираться…

— Кость, ложная информация. Можешь не срываться, — хотя напряжение в голосе Максима звучало по-прежнему предупредительно.

— Я не был бы так уверен… Только вот откуда она узнала? — процедил сквозь зубы он, на ходу натягивая пальто. — Представь, если бы приехала!.. Даже не знаю, чем всё закончилось бы.

— Главное, что случилось нечто, остановившее Ольгу. Я на связи. Если что, сообщу.

— Буду признателен.

Константин перевел дух и подошел к своему автомобилю, ожидавшему его у входа в ресторан. Но тут взгляд мужчины с интересом скользнул на рядом стоящую машину. Это было такси, вызванное им для Светы. Открыв дверцу, он спросил у своего водителя:

— Ты не видел?..

— Пешком пошла, — ответил монотонно тот и указал направление.

Сцепив зубы и, едва не чертыхнувшись вслух, Костя сел в машину.

— Видел куда?

— Видел. Но уже могла свернуть.

Так. Надеяться на увлекательное продолжение этой истории не стоит, импульсы разрушили все шансы… и желания. Так что теперь Косте все казалось безразличным, кроме одного факта — это ответственность за женщину, добровольно принятая на себя в этот вечер.

Сейчас в окне медленно движущегося авто Ордынцев выискивал знакомую фигуру и, когда в проеме между многоэтажными домами мелькнула светлая шубка, он проговорил:

— Здесь останови!

И с ворчанием: «ненавижу свое воспитание», — вышел из автомобиля. И тут внутри себя он тут же услышал упрекающий голос матери: «Если я достойно тебя воспитала, то почему же ты изначально позволил девушке одной выходить из ресторана?»

Да-да, мать была строгих правил! И именно так она ответила бы на его бубнёж. И оказалась бы на сто процентов права.

С одной стороны, он чувствовал свою неоспоримую вину в отношении неудавшейся встречи с новой знакомой. С другой — она попала под горячую руку совершенно неуместной фразой и неучтивостью. Нахамила… Да-да, именно нахамила. Да какое она имеет право так судить?!

Хотя… он вдруг вспомнил, что она все время акцентировала внимание на разном уровне их положения. Да, он по этому поводу никогда не беспокоится. Нет, неправда. Позавчера в этом «Дольче» он чувствовал себя крайне неловко.

Но с ней немного другая история… вполне вероятно, что Света просто не знает, как себя вести. Очевидно, это ходячий комплекс. Ей неловко в обществе людей, превосходящих ее в качествах, которые она считает своим слабым звеном. И кажется, он и правда выбрал ресторан как-то необдуманно. Одно радует — она не меркантильна, и для Кости это качество в избраннице оставалось весьма важным… Ведь, по сути, со многими недостатками можно ужиться. А сейчас нужно исправить ситуацию, чтобы дать ей шанс. Ну и… себе.

Костя шел достаточно шумно, но он видел, что Света, которая, судя по всему, трусиха, не оборачивается на шорох, а значит, и не слышит его. Во дворах гуляли морозные сквозняки, и, кажется, она натянула капюшон. Да и самому Косте хотелось съежиться от незыблемого холода. Или хотя бы застегнуть пальто. Но это не в правилах всегда преуспевающего мужчины.

Подойдя ближе, он смог расслышать обрывки ее разбросанного ветром голоса:

— Марк всегда был моей ошибкой, Лен… Здесь просто минутный интерес… Ничем я его не обидела… Хотя… да! Немного было… Прекрати… сама разберусь… Да не хочу его видеть… Даже не уговаривай…

Сбросив звонок, Света вдохнула морозный воздух, чувствуя его колючесть до самых легких. Обидела она его, как же? Он мужчина прежде всего! Мог бы деликатнее отреагировать на ее дерзость. Ну да… скорее всего, она, конечно, переборщила с замечаниями… Может, все же стоит написать ему?.. Попытаться разобраться… Да к чему это? Он — мужчина! Сколько будет она, хрупкая женщина, брать на себе разрешение конфликтных ситуаций?! Она хочет быть слабой… Она хочет быть слабой… Она хочет быть слабой… Поэтому она не будет более делать первых шагов.

Почувствовав, как кто-то с ней сравнялся, Света замедлила шаг. Окинув беглым взглядом двор, поняла, что вокруг ни души. Ей очень хотелось пропустить этого «кто-то» вперед, чтобы смотреть вслед своему страху, а не содрогаться при каждом шорохе рядом или за спиной. Но тут послышался уже знакомый голос:

— Можешь не смотреть в мою сторону, чтобы не видеть меня…

Опять ирония. Это начинало бесить.

— Не могу допустить, чтобы ты одна возвращалась домой.

— Я уже почти пришла, — замёрзшими губами пролепетала она.

— Не совсем. Если правильно помню, еще пару таких дворов нужно преодолеть.

— Это мои проблемы.

— Я взял на себя ответственность…

— Ты поздно вспомнил о своей ответственности…

Она слышала, как он тихо вздохнул.

— Прошу прощения за свой псих… Неприятный звонок действительно вывел меня из себя… Случились некоторые неурядицы.

Обернувшись, Светлана увидела медленно движущуюся за ними машину. Она хмыкнула.

— Ты провожаешь меня, а он — тебя? — съязвила она.

— Он может нас подвезти…

— Спасибо, обойдусь. Неурядицы… — тут же буркнула она и вдруг остановилась. — Да что тебе известно о проблемах?

В ответ на ее возмущение он только замер. В полумраке ей удалось заметить какую-то горькую иронию на его губах.

— В жизни таких, как ты, всё решают деньги, — не унималась обозленная Светлана. — Деньги, деньги, деньги… Потому что их слишком много… А значит, не нужно жаловаться на проблемы…

— Ты продолжаешь хамить, — не меняя выражения лица, монотонно констатировал он.

— Знал бы ты, что проблема — это тогда, когда близкие люди предают. Когда из-за этого рушится жизнь… Когда ты лишаешься практически всего и вынужден бросить все самое родное и переехать в совершенно чужой город, где тебя никто не ждет… Где нет ничего твоего! Где тебе нужно как-то карабкаться и мириться с тем, что в бешеный мороз приходится идти пешком из-за отсутствия денег в кошельке… Да куда там! Откуда тебе это знать? Ты со мной за путь от ресторана, наверно, целый кросс отмотал… Устал, бедолага?

Это не могло не изумить — её порывистое возмущение не сломило его олимпийское спокойствие.

— Да, — вдруг согласился он, но в этом согласии ощущалась нотка подавленного протеста, — я действительно ничего не знаю о проблемах. Предлагаю остаток пути провести в молчании.

— Я чувствовала себя белой вороной — её упрекающий тон вынудил Костю вновь нервно вздохнуть. — Нельзя было поставить себя на моё место? Я выглядела как блеклое пятно в этом ресторане!

— Странно, но это заметила только ты, — вдруг отрезал он. — Потому что я, к примеру, ни на кого не обращал внимания, кроме тебя.

— Ну да. Кроме меня и тех бриллиантов на длинных ногах.

— При чем тут…

— Оставь меня в покое, — умиротворенно попросила Света и махнула рукой в сторону его авто. — Езжай!

— Скажи мне, — его лицо скривилось в гневной гримасе, — ты истеричка?

Возмущение настолько придушило Светлану, что она лишь ошеломленно открыла рот.

— Ты что о себе возомнила? — с недовольством на лице продолжал Костя. — Самая несчастная? Тебя предали? А ты не подумала, почему тебя предали? Может, в чем-то была твоя вина? Или думаешь, что ты — жертва? Считающий себя жертвой зачастую первый виноват! А может, ты в отношениях была слишком грубой или эгоистичной? Не зря ведь на подругу переключился!

— Замолчи! — процедила она сквозь зубы, что силы сдерживаясь, дабы не отвесить ему пощечину. — И отстань от меня! Я сама справлюсь со своими проблемами!

— Разумеется! Они ведь у тебя серьезные! И, похоже, твоя самая серьезная проблема — это ты сама.

Костю понесло, и он уже не смог остановиться. Свете же хотелось сначала разрыдаться, потом, и правда, заколотить пощечинами… Потом… потом…

— Света… — чей-то голос вытянул ее из омута ярости, в котором она беспомощно барахталась. — Я уже полтора часа тебя жду!

Они обернулись в сторону подошедшего юноши… Да-да, года двадцать два от силы мог дать ему Костя. Ожидая объяснений, он перевел на нее взгляд… Упрекающий, ироничный и удивленный взгляд.

Ощутив окатившую волну стыда, Света грубо буркнула:

— Что ты тут делаешь?

Это был Игорь, тот самый друг, о котором она говорила с Леной по телефону. И он, действительно, младше ее на шесть лет.

— Я везде тебя ищу, — ответил тот и подошел ближе, бросив ревностный взгляд на Костю. — А это кто? — он кивнул головой в сторону мужчины.

— М-да, — процедил тот сквозь зубы, чувствуя, что от злости свело скулы. — Почему не сказала, что у тебя кто-то есть?

— А ты спрашивал? — вдруг выпалила Света. — Ты ведь сам все за меня решил!

— Я ничего за тебя не решал! — возмутился Костя. — Я… — его взгляд растерянно метнулся в сторону. — Возможно… я и правда, был… настойчив…

Голос неуверенно дрогнул, и Костя смолк.

— Света, — вдруг снова вмешался Игорь, — ты хочешь, чтобы он ушел?

Его лицо отражало яростное желание испепелить оппонента очевидной, но какой-то жалкой ревностью.

— Хочу! — требовательно выдохнула девушка и скопировала мимику Игоря, всем видом выпроваживая ухажера.

— Ты, и правда, истеричка, — выдохнул Костя и твердыми шагами направился к своему автомобилю.

Не желая оборачиваться, она услышала тихий звук отъезжающего джипа, и краем взгляда увидела, как насмешливо подмигнули притормозившие габариты, тут же равнодушно скрывшись за углом.

Слезная волна, больше походившая на цунами, все ближе и ближе подкатывалась к горлу. Робко уничтожив ее в себе, Света молча направилась к своему дому, который совершенно незаметно оказался рядом. Игорь последовал за ней.

Сейчас она чувствовала себя безмерно разочарованной, ведь так нелепо разрушилось то, что едва зародилось. Воодушевленная его напористостью, всего пару-тройку часов назад она строила планы… тешилась надеждами… думала… а вдруг это Он? Ведь все казалось таким забавным и неизбежно-романтичным… А тут… очередная катастрофа!

Словно далекое эхо, раздавались шаги рядом идущего Игоря. В какой-то момент Света даже забыла о его присутствии. И только оказавшись дома, захлопнув дверь и скинув с себя шубу на стул, когда захотелось во весь голос разреветься, она поняла, как он ей мешает. Это осознание превратилось в очередной поток ярости.

Войдя на кухню, она с раздражением включила чайник. Беглым взглядом заметила глаза Игоря, ожидающие ее объяснений. Это ее еще больше взбесило.

— Зачем ты пришел? — приглушенно выдавила Света, всеми силами стараясь себя сдержать.

Тот только хлопал светло-рыжими ресницами и растерянно бегал взглядом по комнате…

— Игорь! — требовательно произнесла она. — Зачем сегодня?

— У тебя дрожит голос, — спокойно подчеркнул он, но чувствовал, как колотится сердце, мешая сосредоточиться на мыслях. — Для тебя он так важен? Кто это? Судя по разборкам, вы знакомы давно…

Это заставило Свету вспомнить детали их ссоры. А ведь и правда, они так фамильярно ругались и так друг друга оскорбляли, и со стороны вполне могло создаться впечатление, что они — влюбленная парочка.

— Еще чего! Знакомы… Просто случайный прохожий… мимо моей жизни, — отрезала она, попытавшись улыбнуться.

— Не получилось… — вздохнул Игорь.

— Что не получилось?

— Не получилось у тебя только что показаться равнодушной… чувства — налицо.

— Чувства? — наигранно хмыкнула она. — А какие у меня чувства?

— Не знаю… Но ты очень расстроена. Я это вижу…

— Ты провидец? — едкое замечание совсем растеряло парня.

— Нет… Свет… Я давно хочу поговорить… И сказать…

Ее интуиция опередила смысл застывших в его умоляющем тоне слов, и она резко обернулась. К своему удивлению, Игорь увидел в ее глазах накатившие слезы… Почему слезы? Ведь он так хотел сказать ей о своих чувствах, но ее губы вдруг умоляюще выдохнули:

— Не надо…

Съежившись, словно стараясь защитить себя от чего-то устрашающего, она отвернулась и дрожащими руками попыталась налить кипяток в чашку. Когда обернулась, Игоря уже не было. Стук двери оказался молниеносней мысли… Он не вернется… Она знала это наверняка.

Глава 2 — «Когда разведёмся, планирую расправить крылья и полететь»

Ей не знаком этот силуэт, но после его касания к ней клетка почему-то стала стремительно терять свою жёсткость и местами расплываться, будто пластилин… Вот… Свете удалось просунуть руку. Вот… вторая последовала за ней. От желания полюбоваться ими, завоевавшими свободу, её отвлекла ноющая боль между лопаток. За спиной раздались громкие хлопки, и обрывки растворившейся клетки разлетелись в разные стороны.

Оглянувшись, она увидела огромные белоснежные крылья. Неужто они принадлежат неземному существу? Ну какие могут быть ангелы? Но эти крылья удивительным образом принадлежат ей! Она сама стала ангелом? Нет! Она чувствует себя кем-то другим — ещё не умеющим летать, но стремящимся к высоте…

«Мозг, отключись! Сердце, умолкни!»

Ступив на перрон, Светлана окинула взглядом полупустой вокзал и поторопилась к ожидающему такси.

Что-то задержало руку где-то позади… Обернулась. Багажная сумка влетела колесиками в ямку. Резко дёрнув за ручку вперед-назад, выбралась. Да неудобно: в одной руке — эта ноша с вещами, в другой — пакет с шампанским и сладостями. Но мелочи не способны остановить, ведь главное — это событие сегодняшнего дня.

Подумать только — пять лет! Целых пять лет, как они вместе… Скромная годовщина любви.

«Так много всего произошло за это время, и в то же время будто стоим на месте. Нет детей. Но разве это обязательно? Объяснять каждому, что мы не готовы? Да не их это дело, наше! У Марка недавно с работой наладилось. Да, я его устроила и что с того? Не везёт ему с работой. Как сам берётся за дело — так сплошные неудачи. У меня-то оно быстрее, лучше получается. Что же, каждому своё, не всем же по жизни пробивными быть! Он и так, бедный, как эти годы переживал, что я семью обеспечиваю…

Ничего, теперь всё наладилось. Так и с детьми будет. Единственное, что торопит — это одноклассницы, которых встречаешь с колясками да с повзрослевшими детьми в сквере. Хочется ли ребёнка? Говорят, пора. Двадцать шесть всё-таки! Но что-то заставляет контролировать этот момент. Да и Марк не особо любит поднимать эту тему. Разумеется, когда-нибудь они обязательно об этом поговорят, но не сейчас. Сейчас нужно встать на ноги…

Итак, сегодня пять лет. Как их отпраздновать? А вот ничего не хочется! Одно желание: проваляться весь день под одеялом, временами освобождая из-под него руку, дабы протянуть к шампанскому да закускам. На губах — ласки мужа, в душе — гармония и любовь, вокруг — ничего не существует, только мы! Впервые так будет, и это долгожданно. В прошлом году на отдыхе праздновали, в позапрошлом — романтический экстрим, в этом — нет! Устала.

И вообще, Марк не в курсе, что его ждёт сюрприз, собирались ведь позже отмечать по причине командировки, которая по плану должна закончиться через два дня, по факту — вчера «отстрелялась». Через полчаса сбудется маленькая мечта — разбудить любимого сюрпризом… он наверняка ещё спит».

За всей маленькой романтикой её интересовала лишь внутренняя суть — момент душевного единения с мужем, чего так часто не хватало в обыденном круговороте.

И вот уже пять лет, как они знают друг друга. Пять лет — это немного, но и много одновременно. Вроде как стали родными людьми, но все еще сохранились загадочные и порой таких нужные недомолвки в застенках семейной жизни. Наверное, эти маленькие секреты всем парам помогают преодолеть первые годы, пока ещё нет детей, пока ещё время уходит на строительство отношений из двоих.

В предрассветных сумерках Южный выглядел особо привлекательным: тускнеющие на фоне сиреневого неба фонари мелькали в окне прощающимися огоньками. Тихое дремавшее море подчёркивало линию горизонта, которого вот-вот грозились коснуться первые лучи солнца. Только бы успеть к их появлению… Почему-то так Свете захотелось: солнце коснётся своими лучиками земли, а она — поцелуями Марка.

Когда такси поднялось на холм, Света схватила свой фотоаппарат, исправно сопровождавший её в любые поездки, и щёлкнула этот живописный вид с высоты. И ещё с мобильного телефона нужно закрепить шедевр, чтобы выложить в соцсети.

На фоне этой утренней красочной процессии перед её глазами мелькали кадры первой встречи с Марком. Ничего особенного — обыкновенное знакомство на свадьбе. Но что-то тогда её воодушевило, приподняло над землёй и унесло куда-то в небытие.

И несло её так потом все пять лет: через полгода сошлись вместе, ещё через полгода поженились, потом сделали ремонт в её квартире, доставшейся от бабушки. Конечно, большую часть времени у семейных людей занимает бытовая суета. Но ей нравилась эта суета!

Она бросила взгляд на четвёртый этаж, но окна квартиры ответили ей безмолвной темнотой. Сердце затрепетало, торопя её на встречу с мужем.

— Спасибо вам, — Светлана поспешно протянула деньги таксисту и, не дожидаясь сдачи, выпорхнула из автомобиля.

Водитель помог ей достать багаж и пристально посмотрел в прищуренные карие глазки девушки.

— Обменяемся телефонами? — скучно прозвучавшая банальность вызвала у Светы тихий смех.

Разумеется, для каждой женщины малейшее проявление мужского внимания — приятный факт, но она всегда была преданной своему Марку и на такие предложения отвечала ироничной улыбкой.

— Зачем? — прямо спросила она, на что таксист ответил молчаливым недоумением.

Его взгляд скользнул по ее руке, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо.

— А… Понял, — криво улыбнулся он.

Упустил момент удостовериться, хотя и замужние женщины не всегда ему отказывают…

— Да, — победоносно пропел ее голос, — и очень счастлива в браке!

Таксист театрально изобразил разочарование, улыбнулся и сопроводил девушку взглядом, наблюдая за тем, как она неуклюже переплетала ногами на каблуках, пытаясь унести с собой все свои сумки. У мужчины и мысли не было ей помочь, но он с удовольствием рассмотрел отдаляющуюся женскую фигуру, вид которой «с торца» очень даже впечатлял.

— Значит, сегодня греться со своей, — тихо буркнул сам себе таксист и уселся в автомобиль.

«Ага, конечно, встретиться! Ещё чего? Неужели не видно, что я люблю и любима? Что я счастлива, на самом деле? Я же сама чувствую, как иду и сияю. Будто бегущая строка на лбу „замужем“, „замужем“. А впрочем, оно мне надо? Сейчас прижмусь к Маркусе и забуду обо всём». Главное, быть тихой, будто кошка, чтобы он проснулся не от звука, а от её прикосновений.

Войдя в коридор, бесшумно поставила сумку на трюмо, поспешно сняла свои «каблуки»… когда её взгляд скользнул вниз: у ног стояли модельные босоножки сиреневого цвета.

«Когда это Катька забыла у нас свою обувь?» — промелькнуло в мыслях.

С кошачьей бесшумностью она сделала несколько шагов и оказалась в проёме их комнаты. Марк спал на диване спиной к ней и сейчас в самый раз было бы к нему прильнуть. Но, словно ощутив на себе чей-то взгляд, он шевельнулся и повернулся на спину. И тут у Светы от неожиданности зарябило в глазах… Вслед за Марком лицом повернулась и… Катя… подруга… единственная подруга.

«Будто кипятком ошпарили… что за невыносимое ощущение? Дрожь… и головокружение от десятков мыслей, в одно мгновенье обрушившихся на голову… Стоп! Что за бред? Нет-нет… это ошибка…

Что-то толкает попяться назад, дабы убрать с глаз эту шокирующую картину. Нет! Я должна разобраться… Да в чём здесь разбираться? Может это ошибка?! Может… она осталась переночевать. Случилось что-то… мать снова выгнала… Нужно удостовериться, прежде чем обвинять.

Да смотри же, дурёха: руки «подруги» господствуют на груди твоего мужа, одеяло сползло с оголённых плеч до самой талии… Есть шанс наивно верить в то, что они просто легли рядом поспать?

Ф-фух, затошнило как! Прочь отсюда… бежать-бежать-бежать… пока что-то не остановит. А-ах? Это ещё что? Что со стенами? Они падают? Пол дрожит? Или это мои коленки? А в груди что за тремор? Такое разве бывает?

Закрой тихо дверь и уходи… Нет, нужно вернуться… может померещилось? Я ведь так устала за эти дни… Может я просто сплю?

И вот снова у дивана… Нет, не сон… всё правда. Да что же со стенами? Как их удержать, если они прямо на меня валятся? А ноги… ноги бегут восвояси, теряя равновесие, спотыкаясь и, кажется, даже падая…

Едва открыла заплывшие глаза… где я? В подъезде? Почему так холодно? Будто голышом на снегу! Так… у меня ведь что-то случилось… Ах, да… причина всё время стоит перед глазами будто наяву. Снова подкатила волна тошноты. Нужно собраться с силами и подняться… Что в руке? Дорожная сумка? Когда я ухватила её? Ах, пальцы судорожно сжимают ручку… я ее и не выпускала из рук…

Что происходило последние несколько минут? Нет! Вопрос другой: сколько времени я здесь? И зачем… зачем я здесь? Нужно подумать… выйти на улицу и подумать… Нет-нет, не стоит показываться им на глаза… Зачем? Я этого не выдержу! У меня разорвётся сердце… Ф-фух… как дурно!..

Ох, как хотелось на улицу… свежий воздух! Теперь немного легче… В отражении окон напротив засияли оранжевые блики от солнца… Я так спешила до первых лучей… Куда спешить было?.. Идиотка.

Так. Нужно где-то присесть и привести себя в чувство.

Зачем я живу? Зачем сейчас я при памяти? Может это не я? Может я всё-таки умерла? Или упала в обморок и валяюсь где-то поблизости? Меня будто несёт над землёй… Где звуки? Почему так тихо? Только постоянно что-то звенит в ушах.

А-а-а, больно как! Больно — значит, не умерла. Что болит? Это нога!.. Что на неё упало? Бутылка? Ах, да. Шампанское. Мы ведь хотели праздновать… Нет. Хотела праздновать я. А что у нас за праздник? Точно, день прозрения!

Снова замелькали какие-то мечты… Желанный отдых за границей. Планы купить дом. Цель… О, целей было много! Но ведь… все их ставила я… А у него они были?

Так… это ещё что? Откуда здесь взялся этот плюшевый заяц? Валяется бедный в пыли носом вниз… Кто-то из детей забыл? Мягкий какой… Глазки добрые… Или несчастные? Каким был малыш, который держал его в руках? А-а-а-а-а, как можно было сомневаться? Я хочу-у-у-у детей! Хочу!

Когда же я прекращу реветь? Это невыносимо! Себя жалко? Смотреть надо было внимательней! Нужно почаще плакать… для того, чтобы в такие моменты быть спокойней, выносливей, сильней. А сейчас сижу… люди уже ходят, озираются. Кто с жалостью, кто с осуждением… Думают, что дура пьяная сидит с похмелья. Кстати! Почему нет? Главное, чтобы хватило сил открыть…

Хватило. Прекрасно! Вот теперь пузырики приведут в чувство. Так. Что теперь делать? А что ты можешь сделать? Забыть! Всё забыть: начиная от первой встречи с ним до планов на будущее. Вычеркнуть напрочь из памяти, что считала дружбу с ней подарком судьбы, что собиралась просить ее быть крёстной матерью твоему ребёнку, что главное в женской дружбе — преданность… Или это главное в семейных отношениях?

Какая уже разница?! Не хочу думать! Не хочу чувствовать! Мозг, отключись! Сердце, умолкни! Довольно с меня переживаний! Довольно вранья…

Так откуда вранье-то? Я ведь его даже ни в чём не подозревала. Ну да, я — нет. А будь я поумней, то послушала бы мудрую сестру. Она-то сколько раз тебе, Света, мозги вправляла! Она-то тебе говорила, что он с кралей на море обжимался… А ты что? Обвинила Лену во лжи, предательстве и два года с ней не общалась. Браво, Потёмкина! Ты недостойна сейчас даже ее нравоучений и попрёков.

— Если когда-нибудь он причинит тебе боль, я надеюсь, что с этим ты придёшь ко мне, ибо я люблю тебя настолько сильно, насколько может любить только мать своего ребёнка.

Да, её слова! И готова проговаривать их вслух снова и снова. Потому что в них правда. И, наверное, больше ни в чём. Слова любимой старшей сестры, призывавшей к благоразумию… мечтающей видеть меня счастливой! А я что? А я верила мужу, ослепившему меня ложью. И подруге… Ох, даже ставила Катю в пример: посмотри, Лена, как она за меня счастлива. Вот смехота!

Глаза, перестаньте лить слёзы! Да что же это такое — тело совершенно меня не слушается! Да не хочу я реветь! Я сильная! Не хочу думать… да какая разница кто виноват и сколько они вместе? Не хочу в этом копаться! Хочу, чтобы меня обняли… хочу, чтобы душа успокоилась… хочу уснуть, люди! Хочу уснуть навсегда! Лю-у-уди! Вы слышите меня? Кто-нибудь! Убейте!..»

«Хотелось быть женщиной, ничего не решающей»

— Нет-нет-нет! Только не сегодня! — взвыла Леночка, набросив одеяло на голову. — Единственный выходной! Дайте выспаться…

Но настырные звонки продолжали разрывать мозг своей пронзительностью.

— Да уйдут сейчас, — сквозь сон пробубнил рядом лежащий муж. — Наверняка, опять Свидетели Иеговы.

— Они так нагло не ломятся, — тихо буркнула Лена. — Больше похоже на проверку счётчиков.

— Слишком рано.

— Может случилось что?

— У кого? Свои уже тарабанили бы по телефону, — включив дисплей, она посмотрела звонки и отбросила мобилку. — Пойду поскорей закончу этот ужас.

Распахнув двери, Лена обомлела. На пороге стоял человек, которого она неистово ждала два года. Которому ей дико не терпелось позвонить, встретить рано утром по пути на работу или подождать вечером у подъезда, чтобы просто на мгновенье обнять и уйти, не сказав ни слова.

Леночка сдерживала эти порывы, ибо знала, что строптивой сестре нужен урок. И еще она обязана сама научиться разбираться в своих проблемах. И вот сейчас, кажется, настал этот момент истины.

Горе в опухших глазах, драматично подчёркнутое чёрными потёками от туши, растёртой по всему лицу; растрёпанная копна волос, более походившая на солому, торчащую из головы чучела на огороде; спавший с одного плеча пиджак, будто его кто-то пытался сорвать… Слова были излишни.

— Света! — воскликнула Лена и бросилась к ней с объятиями. — Света, сестра! Родная моя!

Она тискала ее, крепко обнимала, целовала заплаканное лицо. Если она так ждала, почему не пришло в голову, что именно младшая сестра стоит за дверями? Наверное, потому что Леночка уже потеряла надежду на прозрение этого упрямого ребёнка.

— Прости, Лен! Прости, что я так рано… — пролепетала Светлана, но та даже слушать ее не стала, а обхватила кисти сестры и с любовью посмотрела в убитые горем глаза.

— Милая, о чем ты говоришь? Что значит рано? Не рано, а долго… Долго ты ко мне шла, моя дорогая. Проходи, хватит стоять в дверях.

Лена помогла Свете затащить сумку, стараясь не заострять внимания ни на запахе алкоголя, который шлейфом тянулся от сестры, ни на этом странном внешнем виде, ни на предположениях ее бедственного состояния. Главное, Свету сейчас не смущать, а поговорить они успеют.

— Как же мне тебя не хватало! — воскликнула со слезами на глазах старшая и вновь обняла сестру.

А та походила на зомби: отрешённый взгляд, растерянные движения, непонятный лепет, срывающийся с губ. Сердце разрывалось, глада на нее. А ведь прошедшие два года Лена жила в ожидании… и почему-то предвидела появление сестры именно таким. И сейчас, утешая свою маленькую Светоньку, Леночка только и думала, чтобы Бог дал той сил пройти достойно этот нелёгкий период. Ведь чует ее сердце, что он только начинается.

— Заблудшую сестру с утра не ждали? — ирония вошедшего Андрея казалась неуместной, но Свету это немного отвлекло от личного горя.

— Да, Андрюш, пришла с повинной, — сказала она, наскоро вытирая слёзы. — Хоть и стыдно. Несколько раз возвращалась. Потом сидела у подъезда минут двадцать. Думаешь, легко решиться посмотреть в глаза людям собою же отвергнутым?..

— По глупости отвергнутым, — произнёс Андрей и обнял ее. — Это ничего, Свет. В жизни и не такое бывает! Здесь тебя всегда ждали и будут ждать. Но хочется надеяться, что обойдёмся без таких эксцессов. Верь сестре!

— Некому мне больше верить, — зарыдала та. — И вряд ли когда-нибудь еще смогу…

— Так, я понимаю, что сейчас тебе больно, — произнесла сердито Елена, — жизнь рушится, все сволочи, счастья нет — и так далее. Давай без пессимизма, моя милая! Потому что разрушение старого — это возможность для строительства чего-то нового. И в этом новом нужно постараться выбрать более качественные и надёжные материалы, понимаешь, о чем я?

Улыбка родной сестры, такая воодушевляющая и обнадёживающая, словно осушила слезы, настырно рвущиеся из ее сердца, и младшая вдруг с грустью улыбнулась в ответ. А ведь и правда… не конец же света!

— Единственное, чего я не могу еще понять — как можно было пропустить мимо себя такую очевидность? — говорила Света, уткнувшись взглядом в чашку с остывшим чаем. — Ведь наверняка они давно вместе, но я не замечала. Могла бы и раньше положить этому конец.

Лена взяла сестру за руку и заботливо убрала русую прядь волос, спавшую той на лицо. Они всегда жили душа в душу, как будто сестры-близнецы, чувствующие боль друг друга даже на расстоянии. И сейчас на обломках этого горя так ясно светилось их уцелевшее сестринское счастье.

— Свет, — строгим голосом произнесла Лена, — прекрати себя винить! Я не могу сказать, что ты абсолютно ни при чём в этой ситуации, но и не могу осуждать тебя… Просто ты верила. Ты верила ему как человеку, клявшемуся тебе в любви. Ты верила ей как подруге, ставшей единственной отдушиной… Ну в мое отсутствие, конечно, — улыбнулась она.

— Если бы я хоть чуточку прислушалась к тебе, Лен… Хоть немножечко…

— Ладно тебе, Светонька, — она прижала младшую к груди, целуя ее в макушку. — Ты просто хотела любить… а об этом жалеть не нужно! Этим нужно дорожить! И стремиться дальше обрести эту самую любовь.

Отпрянув от сестры, Светлана посмотрела на ту с недоумением.

— «Хотела любить»? Думаешь, я не любила?

На секунду задумавшись, Леночка грустно произнесла:

— Не могу утверждать за тебя, моя дорогая. Но, боюсь, что ты приняла за любовь лишь веру в нее. Потому что порой слепо поступала, не думая. Торопилась всё время куда-то. Вопреки всем догмам, любовь не ослепляет, она, напротив, открывает истину. А слепит влюблённость, потому что она такая… резвая, дерзкая, флиртующая… и проходящая мимо. Кстати, спешу тебе сказать спасибо.

— За что тебе вздумалось меня поблагодарить? — удивилась та.

— За то, что впервые в жизни ты послушала меня. В том смысле, что пришла ко мне тогда, когда он тебя обидел.

Света подняла наполненные слезами глаза.

— Больше всего я корю себя именно за это: из-за него чуть не потеряла тебя навсегда.

— Ты меня не теряла и не могла, милая, — любящим тоном проговорила Лена и подлила сестре травяной чай. — Я — твоя кровь, а это навеки вечные, моя дорогая!

— Лен, скажи мне, в чем я могла ошибиться?

Та очень обрадовалась этому вопросу: в силу своего вздорного характера младшая сестра никогда ее не слушала. Этот случай с Марком послужил ей уроком — нельзя во всем полагаться только на себя. Кто как ни родные люди смогут открыть глаза на то, что мы так часто пропускаем мимо себя? Вот и раньше Света думала, что все знает, что сама разберётся, что ее обойдут ужасы реальности…

Может, ей, Лене, и не нужно было соглашаться и исчезать из ее жизни? Может, нужно было пойти на компромисс и настоять на общении? Да нет же, не в Светином стиле противоречить своему выбору — решила и железно! Уж очень хотелось младшей сестрёнке самостоятельности. Хотя за двадцать шесть лет ее и так было безмерно: лишившись в детстве родителей и оставшись на попечении у тетки, они сами друг друга воспитывали. Иногда бабушка подпрягалась, но какое там воспитание? Только умиление, похвала да любовь! Появление Марка все круто перевернуло. Очевидно, ситуация эта очень нужна была им обеим.

— Леночка, ну почему молчишь? Отвечать не хочешь?

Она вернулась из воспоминаний, и Света это ясно поняла по взгляду. В глаза сестре она смотрела всегда словно в отражение — с детства все говорили о том, что взгляд у девочек одинаков. Только вот младшей не хватало некоторой мудрости, уже присутствовавшей у старшей, разница в шесть лет все-таки.

— В чем ты могла ошибиться? Ну, начнём с твоего избранника. Свет, ну он ведь актёр! Для меня это было очевидно с первой минуты знакомства с ним. У тебя не всегда получается разбираться в людях, дорогая моя…

— Да это уж понятно, — с сарказмом в голосе произнесла Света, — одним махом ошибиться в двух родных людях — не каждому дано…

— Поэтому изначально, — продолжала Леночка, — ты просто не замечала его недостатков, причём недопустимых недостатков. Он так притворно тебе улыбался! Когда ты отворачивалась, он частенько провожал взглядом ножки в мини-юбке. При этом почему-то удивлялся, когда я это замечала и его одёргивала. Ну есть определённая категория мужчин — кобели они называются. И никуда от этого не денешься. Тебе так хотелось искренней любви, а он ведь не способен на нее, милая.

— Тогда почему же он был со мной? Зачем врал? Жил бы себе один, гулял направо и налево, зачем было меня трогать?

— Ну, во-первых, ты сыграла большую роль в создании ваших отношений, чем он. Марк просто шел на поводу. Ты захотела, чтобы вы жили вместе, он не отрицал. Ему так удобно было — за тобой, как за каменной стеной. Ты захотела свадьбу и замуж — он опять согласен. Эти отношения были построены тобой, а не вами, а то есть изначально были обречены на провал. Удобно для определённой категории мужиков — все делает женщина, а он в это время занимается своей личной жизнью. Конечно, в нормальных отношениях мужчина обязан иметь заинтересованность. И ничего хорошего в том, что ты все тянула на себе, не было. Организация всех мероприятий, принятие решений, домашние дела… Он ведь даже не занялся вашим переездом на квартиру… О чем это говорит? Его всё устраивало! Он развалил, прости, достоинство на диване и кайф ловит. А ты, Светочка, бегай, узнавай, решай, делай…

Светлана молчала. Ну конечно, Лена, как всегда, права. Причём в каждом своем слове. Самые яркие моменты совместной с Марком жизни мелькали в памяти кадрами из старого фильма. Ведь действительно, инициатором во всем была она! Да о чем говорить, если последний раз ей пришлось искать ему работу — не получалось у него. Обременяло ли ее это? Да. Очень часто. Хотелось быть женщиной, ничего не решающей, а только дающей и получающей. Но нет. Она в их семье частенько выполняла роль мужа.

— Что ты будешь делать? — голос Лены отвлёк ее от раздумий.

— Ума не приложу! Для начала просто дам себе время все обдумать и привыкнуть к этой пустоте в сердце. Потом займусь разводом, скорее всего. Погружусь в работу.

— Из квартиры выгони его первым делом!

— Да пусть живёт пока, до развода. Я не хотела бы сейчас там находиться. Знаю только одно: разговаривать мне с ним сейчас не следует, потому что забьёт голову своими уговорами и объяснениями.

— О, сестра, это ты верно подметила! Ни в коем случае не допускай его к себе. На разборки время ещё будет.

Заметив, как Света вновь помрачнела, Лена взяла ее за руку и с пониманием произнесла:

— Хочешь, я его выпровожу из квартиры? Чтобы освободить тебя от выяснения отношений.

— Нет. Ну что ты? Через несколько дней, которые, по сути, я должна находиться в командировке, я сама на это решусь.

— Думаешь… хватит смелости?

— А у меня выбор есть? — она выдохнула какую-то тяжесть. — Я обязана это сделать, переступив через себя.

— Меня удивляет твоя решительность, если честно.

— Лен, можно простить все, даже ту же измену. Но… во-первых, нести в мою постель грязь — это унизительно, как минимум. Во-вторых, высмеять меня… я не знаю… растоптать просто… связью с моей подругой, — Леночка видела, как сестра пытается заглушить в себе шквал подходящих рыданий.

— Не продолжай. Я поняла.

— Такое не прощается, — выдохнула, наконец, Светлана, подавив намерения души выплеснуть свою боль. — А сегодня мне приснился сон, что за мной гоняются две собаки: одна большая и чёрная, другая — поменьше с противным тяфканием. И бегают они за мной, я от них, и норовят укусить, как мне казалось, разорвать. Я еще подумала, к чему это?.. А! И что странно — я была маленькой. Лет семь было во сне.

Бросив задумчивый взгляд на сестру, в котором Света обычно видела попытки во что-то вмешаться, Лена вдруг произнесла:

— Ты столкнулась с предательством. Как ты относишься к этому?

— Так и думала услышать от тебя нечто подобное. Терапию решила мне навязать?

— Нет, — ответила с улыбкой та, — только предложить. Навязывать права не имею, навредить могу.

— Да я сейчас готова на что угодно, — печально согласилась Света. — Только бы заполнить чем-то приятным эту жуть в сердце…

— Тогда давай попробуем разобраться, — предложила робко Лена, не желая принуждать младшую сестру, хотя порой хотелось схватиться за ремень. — Скажи мне о предательстве… что ты вообще думаешь об этом поступке?

— Да не переношу я предательство, ненавижу, Лен! Как можно относиться, если с детства меня предают? Мама с отцом, подруги в школе, первая влюблённость… помнишь всё это? Всю жизнь сталкиваюсь и не могу научиться игнорировать подобные события. Или хотя бы относиться с каким-то пониманием, что ли.

— Не можешь научиться прощать… — осведомлено констатировала Елена.

— Наверное, да.

— Пока не научишься, предательство будет преследовать тебя, как тень. И события будут повторяться.

Старшая говорила с такой уверенностью, которая Свету обычно раздражала — кто давал право ставить подобные диагнозы? Но ещё больше ее злил тот факт, что Леночка крайне редко ошибалась.

— Почему? — с недовольством сощурилась младшая.

— Потому что ты не можешь пройти урок, данный свыше. Когда так происходит, ситуация повторяется. А началось всё с родителей. Ты не можешь простить их, вот в чём дело. А отсюда уже — остальные неприятности.

— Как связаны два разных события? — нервозность одолела Светины попытки держать себя в руках.

— Твоё раздражение говорит только о нежелании слушать правду, — умиротворённо проговорила Лена. — Постарайся успокоиться и отнесись серьёзно к тому, что я скажу. Я ведь не с потолка беру это, правда? Учусь психологии, уж и экзамены на носу. Все потому, что на все есть причины, моя дорогая, на всё! И хранятся они на полочках нашего мозга в виде эмоций, чувств и убеждений.

— Так я это слышала, — отрезала Света, торопя сестру с объяснениями. — Давай уже, умничай!

— Что мы имеем на данный момент? — умиротворенно говорила Лена, игнорируя импульсивность сестры. — У тебя проблема в общении с мужчинами и женщинами. Потому что обида на самого главного мужчину жизни — отца. То же и с мамой. Родители ушли, ты осталась одна, чувствуешь себя брошенной. Твои собаки — это и есть обиды, которые норовят тебя съесть.

— Странно, я думала, это детский испуг… или что-то в этом роде.

— Это тоже может быть. Но в данном случае ты переживаешь предательство, а вместе с тем — обиды.

— Да, обида есть, — долгожданная покорность вызвала в старшей сестре облегчённый вздох.

— Ее нужно простить.

— Как?

Леночка видела: Свете не хотелось признавать необходимость работы над собой. Да и лентяйка она в этом деле: все считает, что жизнь сама по себе наладится.

— Нужно мысленно вернуться в детство, пережить это в последний раз и простить. Попробуем работать через рисунок, на котором ты нарисуешь свою обиду. Потом можно текстом изложить свои чувства, переписать их в положительном акценте со словами прощения… Я недавно работала с одной женщиной, которой посоветовала написать письмо обидчику со всеми своими эмоциями, и их, помимо обиды, оказалась туча…

— Я ничего не собираюсь им писать! — категоричность в ее голосе заставила Лену с негодованием перевести дух — Света не хотела понимать ключевые моменты своих проблем.

— Да мы не будем отправлять! А просто сожжём. Практика есть такая, с помощью которой можно попытаться избавиться от злости и прочего негатива… Есть и другие методы, конечно…

— Я знаю, о чём ты, — ещё большее непринятие в голосе. — И ты знаешь, что я к ним не готова.

С сожалением кивнув, Лена посмотрела на сестру. Ничего-ничего, совсем скоро она сможет переступить через себя. Жизнь заставит. Возможно, через боль. Но как иначе мы можем прийти к собственной трансформации и совершенствованию? Жаль просто, что боль эта, скорее всего, будет сильнее, чем даже та, которую Света переживает в данный момент.

— Я понимаю, — вдруг сказала Леночка. — что тебе не хочется принимать мою помощь из-за непонимания тех вещей, которых, как ты считаешь, не существует, потому что они невидимы. Постарайся понять: нам часто кажется, что прошлое пройдено и забыто. Страхи преодолены, обиды прощены, гнев укрощён. На самом деле зачастую всё это зажато глубоко в душе и проявляет себя в самый неподходящий момент. Оно никуда не девается. Но на эти страхи и обиды накручивается новенькое. И так до бесконечности. Если твоё подсознание показывает это во снах, значит, этот негатив остался и оказывает влияние на твою сегодняшнюю жизнь. Наше окружение ведь меняется в зависимости от того, что происходит внутри нас.

— И что? Вот сейчас я всё это сделаю, напишу и сразу всё наладится? — Свете никак не удавалось усмирить в себе желание язвить, будто кто-то, сидящий внутри, заставлял её это делать.

— Нет, — улыбнулась Лена. — Так просто с этим не справиться. Периодически у тебя будут появляться ситуации, указывающие на те внутренние проблемы, которые тормозят и блокируют ту или иную сферу твоей жизни.

— Да, я действительно этого не понимаю, — буркнула та, нахмурившись.

— Вот смотри, — терпеливо продолжала Леночка, — как получилось с Марком. Тебе показали через сон на то, что тебе мешало. Испуг, страх, и, как следствие, — гнев.

— Кто показал?

— Неважно… Скажем так, твоё подсознание. Так или иначе, теперь у тебя могут появляться или повторяющиеся случаи, или какие-то частые эмоциональные порывы, которые способны привести к депрессиям или, напротив, эйфории. Всё это нужно замечать и анализировать. Ты только что начала работу с эмоциями из детства. Главное, не останавливаться. Тогда ты сможешь постепенно преодолеть то, что тебя зажимает, и вывести свою жизнь на новый уровень.

Ох, эти Ленкины россказни! Ведь ничего не изменилось за это время! Как любила она свои странности, так и увлекается ими. Сама там что-то практикует постоянно. Она и раньше Свете рассказывала. С одной стороны младшая сестра не верила в это все и её больше забавлял творческий процесс в работах, но где-то в глубине души хотелось надеяться на результат.

«Меня оно не касается»

Тяжело свыкнуться с мыслью, что тебе не просто нужно вырвать из жизни близкого человека… тяжело принять его как своё прошлое, требующее себя немедленно забыть. К этому Свете пришлось именно привыкать через принуждение… принуждение стереть из памяти до дыр.

Но, как сказала ей Лена, для того, чтобы сделать всё это, сначала нужно принять. Принять человека, обидевшего тебя со всеми его недостатками и той болью, которую он тебе причинил. Принять со смирением и осознанием, что это опыт и, если история случилась в твоей жизни, то значит, этот опыт крайне необходим тебе для роста. Это, наверное, самое сложное — принять, понять, простить и отпустить.

На эту работу со своей душой у Светы ушло несколько недель. Напрочь выбросив Марка из планов, но оставив в мыслях, она пыталась свыкнуться с его отсутствием, параллельно прощупывая свою боль с каждой ее стороны.

Углубившись в это, Света непременно ушла бы в депрессию, но рядом всегда находилась Лена, которая тут же вытягивала ее из небытия, едва не ставшим для сестры пропастью. Но это хорошо, что сердце Светланы работало через боль. Потому что сначала она поглотит в себя всё уставшее от мучительных терзаний обмякшее существо, затем перерастёт в ненависть, и уже потом — в равнодушие. И только последнее поможет беспристрастно решить все проблемы и начать новую жизнь. Но путь к этому не такой уж и быстрый.

И поступок Марка ускорил её движение вперёд. Да, он стал в сознании верной Светы фатальным и необратимым для продолжения совместной жизни. Поэтому и боль, и ненависть, и равнодушие ускоренными темпами проходили в душе пункты своего назначения и достаточно быстро привели ее к мысли — «пора кончать этот спектакль».

Удивляясь собственному спокойствию, с которым Светлана пришла в родные стены прощаться с Марком, она окинула взглядом обстановку. Нет. До конца боль и ненависть не оставили ее — смешанный приторно-табачный запах его одеколона и духов подруги заставили вновь почувствовать пробежавший по телу лёгкий озноб и тошноту. Причиной этого стало нежелание видеть физиономию, отнявшую у нее пять лет жизни, которые можно было провести совершенно иначе… в поисках истинного счастья, а не притворного.

Света присела на табурет в кухне, чувствуя себя абсолютно чужой среди этих вещей, принадлежащих малознакомому человеку.

Щелчок открывающегося замка заставил её успокоиться и настроиться на беспристрастный разговор, в котором место должно отдаваться только фактам, действиям и последствиям. Но никак не чувствам.

Увидев ее сидящей в кухне у окна и горькой улыбкой встречающей его, Марк засиял, потом изобразил на лице серьёзность и бросил ключи на трюмо. Терпеливо ожидая его суету в ванной с мытьём рук, переодеванием и, наконец, с попыткой заварить им обоим чай, она молчала, продолжая сверлить его неизменным взглядом.

— Может, заговорим, в конце концов? — хриплым голосом спросил он, взяв на себя смелость обернуться.

Она с равнодушием пожала плечами:

— Давай.

— Я обрывал твой телефон, ты видела? Трудно не заметить… Сегодня посчитал даже — сорок пять раз набирал тебя.

— Первые две недели, — с упрёком указала она.

— Мало, да? — в глазах мелькнул искромётный гнев. — Что ещё нужно было?

— Ещё нужно было хранить верность, к примеру, — ухмыльнулась она.

— Ты меня хочешь упрекнуть в неверности? — внезапно воскликнул он. — Ты где была этот месяц, Света?

— У самого близкого мне человека, который открыл глаза на многие вещи, — спокойно отвечала она.

— Правда, что ли? Может, познакомишь?

— Ты знаком с этим человеком, — улыбалась Света. — Очень хорошо.

— Ах, вот как! — удивительно, но сейчас она видела в его глазах ревность, и тут же погасила вспыхнувшую надежду Лениными словами: ревность — это не проявление любви, а чувство собственности. — И кто же это?

Света пропустила мимо ушей его слова, ибо сейчас ее занимал один истошный вопрос, звучащий эхом в мыслях: что я в нем нашла? Смазливая девчачья внешность, невероятная худоба, противное жеманство — перед ней будто стоял чужой человек, которого она видела впервые. Это после пяти лет совместной жизни!

— Это Лена, — умиротворённо сказала она и вновь улыбнулась. Улыбнулась не ему, а своему прозрению.

С удивлением сощурившись, он, очевидно, пытался уложить услышанное в голове.

— Странно, что ты вдруг решила прислушаться к ней.

— Ничего странного. Я счастлива, что все случилось именно так. Теперь я вернула сестру и обрела свободу.

— Свободу? — он с гневом скривился. — Это что ты имеешь в виду? Я не собираюсь с тобой разводиться!

Вот как? Неожиданно. А она думала, что он ждёт этого!

— Я обрела свободу, не зависящую от твоего решения, — монотонно проговорила она. — Наливай уже свой чай. Можешь чего-то покрепче. Себе. Потому что диалог предстоит долгий.

Сейчас он выглядел в ее глазах жалким. Таким несчастным и ни на что в жизни без нее негодным! Почему? Сама не понимала. Но ей хотелось утешать его, как маленького ребёнка. Даже на какой-то миг она забыла, что не так давно чувствовала себя уничтоженной. Уничтоженной им.

— Хорошо, — он подал ей чай, что вновь удивило ее — какая обходительность. Раньше это нужно было выпрашивать, будто жемчужину со дна океана. — Очень интересно послушать, как ты провела этот месяц и чем объяснишь своё отсутствие.

— Я не собираюсь отчитываться перед тобой, Марк, — вдруг поставила в известность она. — К тому же, свои претензии, как видишь, все ещё держу при себе, хотя сказать есть что.

Ей казалось, что он догадывается, в чём дело, но продолжает играть роль несведущего и обиженного.

— Интересно, — хмыкнул он.

— Первое — я подала на развод, — информировала она, стряхнув с ложечки остатки чая, даже не глядя на него.

— Я же сказал…

— Второе, — повысив голос, перебила Света, — я знаю о твоих отношениях с Катей, что, собственно, и является причиной развода.

Увидев ступор на его лице, вмиг покрывшемся красными пятнами, она вдруг с облегчением осознала, что он не будет перед ней оправдываться. И Марк молча ожидал ее дальнейшей речи.

— Третье, хотелось бы решить все полюбовно, с разделом имущества и прочими нюансами, чтобы не тратить время на пустые разборки. Я думаю, это реально?

Она поразилась — к этому моменту прошла вся трясучка, и ее душой овладело даже некоторое хладнокровие. Марк от злости перебирал желваками, и ее это почему-то умиляло.

— Марк, — повторила она, — нормально будем разводиться или с боем?

— Да что ты заладила? — со злостью буркнул он. — Прямо там! Разводиться сразу. Сама виновата.

— Вот! — она указала на него пальцем. — Мне очень интересно узнать, в чем, потому что ответ на этот вопрос знаешь только ты.

Она искренне хотела услышать сторону мужа, чтобы посмотреть на ситуацию его глазами и не повторять своих ошибок в будущем.

— Как же? А Лена не знает?

— Лена, как и я, может только догадываться.

— Во-первых, ты — карьеристка, Света. И работа — это твой первый интерес.

Она слышала победную нотку в голосе Марка — он открыто радовался возможности подчеркнуть ее минусы.

— Тебе не хватало моего внимания? — спросила с наигранным беспокойством она. — Или же моей ласки?

— Ты постоянно была в командировках…

— В командировки я ездила раз в квартал во время отчётов, Марк, это не так часто. Дальше. Нам хватало бы только твоей зарплаты, если бы я сидела дома?

— Нет, но это не меняет того факта, что ты — карьеристка.

Да, Света понимала, что отчасти Марк прав, и она перебарщивала. И в этом играло роль исключительно желание кому-то что-то зачем-то доказать. Но с другой стороны, в условиях начавшегося кризиса возможно ли жить на одну зарплату бригадира в строительной фирме, если этих денег катастрофически не хватало даже на нужды самого Марка? Какое строительство в маленьком городишке с населением в пятьдесят тысяч человек?

— Ты… — собравшись с духом, он решил высказаться. — Короче, Света. Ты или погружаешься в свои отчёты, таскаешь их домой, клацаешь до полуночи на калькуляторе и в своём «буке». Или собираешь своё барахло и куда-то мчишься что-то там снимать, как будто закат или полнолуние последние в этой жизни. Твоих увлечений я вообще никогда не понимал!

— В том-то и дело, Марк. Ты не поддерживал мои маленькие слабости в виде увлечения… хобби, занимаясь которым я успокаиваюсь и восстанавливаю в себе силы в перерывах между работой. А ведь можно было помочь мне таскать всё это «барахло», совместив мои интересы с приятной прогулкой и прекрасным времяпровождением, правда?

— Да это твоё увлечение! — возмутился он. — И меня оно не касается!

— И снова — да, Марк! — с горечью произнесла Света. — Не касается. И те фразы «всё моё — твоё» и прочая дребедень остаётся пустым звоном. Тебя не касалось ничего из того, что было для меня важным. Карьеристка? Да, не без этого! Но почему? Потому что ты живёшь без цели, а я к чему-то стремлюсь! Но ведь хоть кто-то должен думать о будущем… о благе для семьи… Или нет?

Пожав плечами, он и правда всем своим видом давал знать, что его это всё не касается. Да что тут распыляться, пытаясь объяснить ему, что его стремление к карьере, если бы оно существовало, она только поощряла бы? Но говорить об этом никакого смысла не виделось. Никакого.

— Как женщина может быть слабой, если мужчина требует от неё наличия силы своим бездействием? А тебя мне часто приходилось пинками из дома на работу выгонять. Поэтому давай не будем больше беседовать на тему карьеризма.

— Как скажешь, — безразлично отрезал он, и Света томно закатила глаза: амёба! Ну ведь реально бесхребетное существо. — Так что там по разводу? Я так понимаю, тебя не переубедишь…

— Скажи, Марк, ты хотя бы когда-то любил меня? — вдруг спросила она.

— Конечно, Света, я и сейчас тебя люблю, — на своем лице он изобразил надежду, но Света рассмотрелаа в этом лишь жеманство.

И вдруг она осознала, что любви никогда не существовало, на самом деле, а это притворство в его глазах было привычным делом с самого начала.

— Какой ужас! — оторопела она. — Ты действительно меня не любил! Как можно было так слепо верить тебе?

И такое ощущение, что в этот момент с неё свалилась не гора, а целый горный массив, под которым прятались остатки каких-то чувств.

— А ты? — вдруг послышался дерзкий возглас, скрывающий в себе намерение отомстить. — Ты меня когда-нибудь любила? Если так просто, даже не пытаясь разобраться в ситуации, стремишься уйти. Любила? А?

— Надеюсь, что нет! Всем сердцем надеюсь! — своими словами она разжигала в нём ярость, но совершенно не беспокоилась по этому поводу. — И когда мы разведёмся, планирую расправить крылья и полететь. Потому что за этот меся без тебя, я вдруг поняла, как сильно ты меня приземлял. И как много у меня появилось свободного времени. Причём, не от домашних дел, не от работы, не от жизни с тобой. А от постоянных попыток привести тебя в чувство, в движение. Я понимаю, что ты никогда ни к чему не стремился, ты никогда не делился со мной мечтой, потому что её в тебе не было. Ты приземлял меня, тянул куда-то вниз, и я позволяла это делать. Да, виной всему женское стремление руководить мужчиной, принуждать его к действию. Зачем? Теперь я понимаю, что это ни к чему не приводит. Женщина тянет всё на себе, а потом сама же укоряет мужчину в его слабостях. Конечно, я виновата! Не бывает такого, чтобы за отношения нёс ответственность кто-то один. На всё есть причины.

— Хорошо, Свет, ну стратил я! Да! Но она сама полезла ко мне! Катя твоя.

— Марк, ты опять ведёшь себя не по-мужски. Даже если и так, но ты ведь не стал сопротивляться. Нет. Хотя, знаешь… дело даже в не в этом. А в том, что ты просто вытер об меня и мою постель свои ноги. Постель, в которой я потом спала… В этой грязи с твоих ног.

Больше говорить не хотелось.

Глава 3 «Какая-то другая Вселенная… Мне кажется, я даже успел там отдохнуть»

…Странно, но это помогло ей понять, что делать и, оттолкнувшись, она попыталась взлететь вслед за незнакомцем, растаявшим в потоке солнечных лучей, как вдруг ее что-то остановило. Да-да! Это боль — внезапная пронзительная боль, там же — на спине, между лопаток. Боль, будто ее кто-то делил в этом месте пополам, выворачивая наизнанку все внутренности.

…И тут она поняла — ей выламывали крыло, чтобы воспрепятствовать взлёту. Боль сковала её, не позволив обернуться и посмотреть на обидчика. Но ей удалось увернуться… как тут же чья-то рука нежно сжала ее кисть. И ей знакомо это касание! Ей знакома эта душа, стоящая рядом, но от его присутствия хочется зарыдать… и убежать… или улететь… Но сила боли настолько сковала тело, что оно оцепенело в ожидании…

«Очередное протеже»

— Дарина Игоревна, — произнес директор, задумчиво глядя в монитор, — у нас, как я понимаю, появилась вакансия экономиста?

— Да, Константин Юрьевич. Лаврова моя уволилась на прошлой неделе, замуж удачно вышла. Отдел кадров молчит.

— Я, кажется, нашел, — он почему-то протяжно вздохнул. — Бросил вам ссылку на резюме. Будьте добры, ознакомьтесь и пригласите на собеседование.

— Как скажете, — покорно согласилась она.

— Надеюсь, я не пожалею, — сам себе произнес Константин, отключая телефон.

— Очередное протеже! — бросая трубку, недовольно буркнула Дарина. — Посмотрим сейчас, что там за бездарь…

Костя задумчиво пробежал глазами по резюме. Составлено грамотно, без ошибок, с выдержкой делового стиля. Ничего лишнего и даже заманчиво для работодателя. Посмотрим, Светлана Арсеньевна, что ты собой представляешь.

Ему вспомнился вчерашний разговор с Беляевым Андреем, бывшим боссом Светы, тем самым управляющим банка. Он нежданно нагрянул к Ордынцеву в офис.

— Помощь твоя нужна, — произнёс Андрей. — Ну по старой дружбе, — намекнул на должок. — Ты говорил, где-то за границей, на Ближнем Востоке, знакомые врачи в клинике есть… Малую отправить надо. Что-то совсем неладное…

— Никаких проблем, — согласился Костя. — Позвоню, договорюсь…

— Кофе хороший, — хвалил Андрей Борисович, как правило, скупой на угощения для своих посетителей.

— Колумбийский, — равнодушно ответил Костя.

— Слышь, Константин Юрьевич! — гость внезапно расхохотался. — А подружка твоя несговорчивой оказалась… Кичиться начала… Чем ты взял-то ее?

Оторвавшись от записной книжки, в которой искал телефон врача, Ордынцев застыл в изумленном ожидании.

— Ну эта… девчонка… Света ее… кажется.

— А-а-а, — понял Костя, но всё же вопросительно сощурился. — И что Светлана?

— Да не согласилась со мной… Я и так… и эдак… Думаю, ну у Костяна как-то ведь получилось. Что же надо-то ей?

О подобном нахальстве Костя только имел честь слышать, но видеть воочию не приходилось. Ясное дело, кадрить девочек — прерогатива всех мужчин. Но так нахально! Нет, бесстыдно!

— Я не совсем тебя понимаю, — криво улыбнулся Костя. — Ты подумал, что мы с ней?..

— Ну да… — снова вульгарно расхохотался гость и тут же смолк. — Или… н-нет?

— Андрей, она не для того мне нужна была, — хотел объясниться Константин, но тут же сдержался. — Хотя… это уже давно пройденная история…

— Ну да… тем более, что она уволилась… пройдено уже, — очередной нелепый смех привел Костю в ступор.

— Ты довел до того, что она уволилась? — с изумлением спросил он, надеясь услышать обратный ответ.

— Ну так получилось… Не понравились ей мои ухаживания… Ну и немного пригрозил ей, чтобы поторопить… — понимая, что Косте не совсем нравится услышанное, Беляев смолк. — Ну да ладно, дружище… Устроится куда-нибудь… Пойду я… — гость неуклюже начал продвигаться к дверям. — А, забыл, — вернулся и пожал Косте руку. — И как с врачом созвонишься, набери меня, хорошо?

— Твою мать! — выругался тогда Ордынцев, со злостью ударив по столу.

Он на дух не переносил подобной пошлости! Но хуже всего, что из-за него, Константина, девушка оказалась безработной. Пусть девушка, которая осталась абсолютно чужой… Но все же… Не в его принципах так непорядочно с людьми поступать! Тем более, получается, что с порядочными людьми…

Он невольно улыбнулся. Не дала себя в обиду — это она молодец! Зная, что опять без работы останется… И не зная, куда дальше двигаться… А ну-ка, интересно, висит ли ее резюме в сети? Как ее? Потёмкина? Светлана… такое редкое отчество… Запамятовал. Надо поискать… Ему вспомнилась та короткая жалоба на проблемы, о которых она тогда взвыла… Да, и правда, не везёт девчонке! Помочь надо… чтобы избавить себя от грязного чувства вины. Ведь нехорошо получилось как-то. Непорядочно…

Да, Костя и Света вряд ли могли где-то пересечься после того неприятного вечера. Но появление Андрея Беляева заставила Ордынцева не просто вернуться в воспоминания, но и пересмотреть обстоятельства их свидания. И он честно смог себе признаться в том, что изначально повел себя неправильно: каждая свободная женщина хранит в своем сердце массу болезненных шрамов, излечить которые можно только чувствами. А он что? Он пытался сразу проявить доминирование, давление и напыщенность. Разумеется, и без того взволнованная душа предпочла закрыться в той комнате, которую еще в вечер знакомства он видел на фото в ее телефоне.

И Константин мысленно поблагодарил гостя за бесчеловечный поступок в отношении Светланы. Ведь бесцеремонность Беляева предоставила им шанс. Теперь Костя видел во всем судьбоносный замысел. Последовательно спланированный Промысел свыше: ошибка, возможность, исправление.

— Как же тебя угораздило, Свет? — говорила Лена, заботливо укрывая сестренку пледом.

Та сидела в постели, укутанная шарфом и попивала чай с лимоном.

— Ты не представляешь, Леночка, как не хватало твоего тепла! — выдохнула младшая со слезами на глазах. — Спасибо, дорогая, что приехала.

— Да что-то совсем плохо у тебя, сестренка, — вздохнула та, смотря с тревогой, как Светонька сёрбала горячее питье. — Сначала с Марком эта история… Потом с работой. Переезд в Столицу. Опять потеря работы… Неудачи с мужчинами…

— Какие такие неудачи? — иронично пропела Света. — Все у меня хорошо с мужчинами. Просто попадаются то козлы, то слюнтяи. Как Карина говорит.

С сожалением сомкнув губы, Лена вздохнула.

— Не бывает так, Свет, чтобы все были плохие вокруг, а ты хорошая… Такая хорошая, что не в состоянии кого-то рядом удержать. Ну чем тебе тот «мажор» не угодил, что ты истерику закатила?

— Ой, Лен, прекрати! Или и ты меня истеричкой назовешь? — возмутилась она.

— Нет, Светочка. Я только отмечу: именно женщина становится мужчине примером для подражания — своей нетактичностью ты сама дала ему волю для развязного поведения, предоставив основания полагать, что нагловатый стиль общения тебе приемлем.

— Не хочу слышать! — категорично скривилась та. — Два месяца прошло. Пора забыть…

— Пора, — улыбнулась Елена. — Только тебе почему-то не удается.

— В смысле?

— Да ведь у тебя на языке крутятся подробности того вечера! Неужели не замечаешь?

— Это ты замечаешь только то, что выгодно… Чтобы меня отчитать как маленькую.

— Свет… Научи признавать и свои ошибки тоже, — взмолилась Лена. — Тебя пока сверху обухом не огреют, ты не видишь за собой…

— Избавь от нравоучений, — недовольно сморщилась та, поставила чашку на тумбу и, накрывшись с головой, отвернулась к стенке.

— Нет, сестра, — вдруг возмутилась Лена и отбросила одеяло назад. — Ты выслушаешь меня немедленно!

Та повернулась с недовольной физиономией.

— Что за тара в мусорном ведре?

И без того порозовевшие от температуры щечки Светланы вдруг зарделись еще больше. Лена оторопела, когда заметила этот стыд.

— Ты что, спиться надумала?

— Что за бред?

— Света, с ума сошла? Ты ведь столько раз мне звонила в нетрезвом состоянии!.. То вечеринка, то корпоратив, то день рождения… Думаешь, старшая сестра — полная дура? Или считаешь, что я тебя чайком приехала отпаивать? — Свете показалось, что Лена сейчас огреет ее оплеухой. — Да дрына я приехала тебе всыпать, дорогуля! Проблемы так не решаются! Так новые создаются… едва решаемые.

— Лен, да ниче такого… Ну бывает…

— Да не бывает! Это слишком часто. И не просто расслабиться, а «убиться», чтобы мозги отключить и о проблемах не думать…

Света нахмурилась. Да. Так и было. Хотелось ни о чем не думать. Хотелось разгрузить усталость — и физическую, и моральную. Раз, второй, третий… Да, часто. Она понимает. Но поделать будто ничего не может. Да не видит она в этом ничего, кроме временного антидепрессанта.

— Ты не понимаешь, что все неприятности отсюда? — спросила Лена с горькой улыбкой. — Алкоголь просто разбивает твою душу, и от того страдает и сердце, и…

— Ой, не надо, Лена… Сейчас начнешь Божьим Заповедям учить?

— А почему нет?

— Если ты пришла к этому, то не значит, что все должны.

— Должны, — вздохнула она. — Только мало кто понимает.

— Ну и что тебе это дало? — вдруг рассвирепела Света. — Ну что? Ты разбогатела?

— Нет, моя дорогая, — с таинственным блеском в глазах произнесла Лена. — Счастье не в этом. Но кое-что все-таки есть. После многих лет безрезультатных попыток я, наконец-то, мамой стану…

Оцепенев на мгновенье от новости, Света всплеснула руками и бросилась с объятиями к сестре.

— Ой-ой-ой! — тут же отпрянула она. — Я ведь заразить могу. Нет… Это мне надо с тобой носиться, а не тебе со мной. Леночка, наконец-то!

После долгого откровения между ними за радостной беседой о планах, УЗИ, будущих родах, Лена вдруг посмотрела на сестру со строгой улыбкой.

— А теперь так. Давай разберем очередную гору твоих «тараканов», которые мешают тебе наладить дела в личном и карьере.

— Повинуюсь. — вздохнула Света. — Только ради своего племянника, чтоб его не волновать.

— Не нужно ради племянника. Нужно для себя. Как твоё самочувствие?

— Да получше, — она приложила руку ко лбу. — Температура, кажется, нормализовалась.

— Начну с объяснений кое-чего, что вижу, — осведомлено произнесла Елена, — а как будешь готова, перейдем к практике.

— Слушаю, — покорилась Света.

— Как приятно слышать! — улыбнулась Лена. — Так, сестра, кажется, мы имеем две проблемы — неумение общаться с мужчинами и нежелание дружить с женщинами.

Света задумалась.

— Ну с женщинами я еще поверю — никогда не везло с подругами. Но в чем проблема с мужчинами?

— Смотри сама, у тебя уже второй начальник, с которым ты не можешь найти общий язык.

— Хочешь сказать, нужно вернуться и согласиться на предложение Беляева?

— Нет! — снисходительно покачала головой сестра. — Найти способ избегать подобных ситуаций.

— Лена…

— Послушай меня. Ты боишься мужчин, признайся уже себе в этом. И абсолютно не умеешь с ними общаться. Этот страх они очень чувствуют. И властные мужчины, а также мужчины-тираны, пытающиеся подчинить себе женщину, будут пользоваться такой слабостью в своих целях.

— Почему ты так решила? Я не понимаю! Если бы с мужчинами существовали проблемы, то я вряд ли смогла бы выйти замуж за Марка.

— Прости, дорогая, неужели ты считаешь эти отношения удачными? И потом, между Марком и мужчинами есть некоторые различия. Поэтому на твоем месте я не брала бы его во внимание. Но да. Он — представитель противоположного пола. Но ведь ты вцепилась в него, как в последнюю надежду клоуна. Кто у тебя был до него? А после?.. Игорь? Помнишь, на сколько лет он был младше?

— Ну да, не очень везло с парнями, — наконец согласилась она.

— Но дело не в везении. Ты просто с трудом находила с ними общий язык. А почему? Опять же, вернемся к той же теме… Отец ушел рано, а ведь папа — это и есть первый мужчина в жизни девочки. Если ему нет замены, то она смотрит на сильный пол или со страхом, как на неопознанный объект, или с обидой, как на источник своей боли. А твои понятия о мужчинах по определенным причинам нарушены. Как и понятия о том, каким должен быть муж.

— Я хочу, чтобы мой муж был полной противоположностью отцу! — недовольно сдвинув брови, Света опустила глаза.

— Правильно, — с пониманием кивнула Лена, — потому что остался осадок негатива. Нужно разобраться, как именно отреагировал детский мозг на понятия об отце. Ведь отношения с мужчинами отражаются и на материнстве, и на движении вперед.

— Но мы ведь уже работали с обидами, — возразила младшая.

— Обиды простить не так просто и не так быстро, тем более такие глубокие. А в нашем случае играет роль и страх в общении с противоположным полом. Почему? Мы ведь среди женщин росли — тётя, бабушка. Только после проработки этого страха попробуем составить образ мужчины твоей мечты, которого нужно как-то притянуть в жизнь.

— Все равно не понимаю. Ты перенесла то же самое, что и я. Но у тебя в личном все хорошо!

— А ты думаешь, что я над собой не работала? Тем более, что с прощением родителей мне помог справиться Бог через исповедь. Ты не хотела ходить в храм, когда бабушка старалась нас приобщить к духовности…. А ведь все это болезни души. И психологов для исцеления от этих болезней недостаточно. Нужна более крепкая сила.

— Так, давай, что там за техники? — Света очень старалась скрыть раздражительность, но её эмоции оказались слишком очевидными. Лена на это не реагировала, дабы хоть как-то достучаться до сестры. — Кого мы будем притягивать в мою жизнь?

— Твой идеал мужчины. Просто нужно представить его и понять, каким ты хочешь его видеть. Не этого боюсь, этот козел, тот слюнтяй. А чёткий образ. А сначала нужно успокоить в себе внутреннюю женщину, заплаканную, измученную страхами и обидами. Будем работать с ней.

Невероятное беспокойство за младшую сестру заставляло Лену нервничать. Света многого не понимает! Совершенно не видит таких очевидных вещей. Но ничего. Все наверняка придет со временем. Она даже не представляет, как способна измениться ее жизнь! Не побегом от себя, а встречей с самой собой и раскрытием своей сути.

— Когда вы готовы выйти на работу? — полноватая женщина лет шестидесяти, вопросительно приспустив очки, смешливым взглядом исподлобья смотрела на собеседницу.

— Завтра, — прокашлялась Светлана и сиплым голосом подчеркнула: — Завтра же…

— Ну да, конечно, — саркастически заметила начальница внешнеэкономического. — Умрете по пути, но выйдете.

Свете казалось, что та посмеивается исключительно над нелепым внешним видом новенькой. Болезнь и длительная депрессия стали причиной её чрезмерной худобы и осунувшегося лица с темными кругами вокруг глаз. Поначалу хотелось замаскировать дефекты тональным кремом, но драгоценные силы она тратить на это не стала. Как и на поиски более эффектного платья: серый цвет оного только добавил драматичности её образу. Ну и в завершение оставалось связать волосы в тугой «конский» хвост с зализанной макушкой. «Не возьмут, и ладно. Вернусь в Южный», — подумала Света перед уходом своему отражению в зеркале.

Но апатия сменилась на дикий азарт, стоило Потёмкиной перешагнуть порог офисного здания. Вскинув голову, она с открытым ртом таращилась на высокие потолки в вестибюле, зеркало которых отражало ничтожность обомлевшего «протеже». Панорамные окна с разделяющими их сине-серебристыми колонами добавляли стильности помещению, «глотающему» своей могущественностью суетливо спешащих людишек в деловых костюмах. Светлана опустила взгляд в мраморный пол, и увидела отражение своих ног.

С визгом в голове: «Да! Я хочу здесь работать!», — она промчалась мимо очереди в лифт и бросилась подниматься по лестнице.

Компания заоблачно престижная, она откроет новые перспективы для жалкой неудачницы. В тот момент главным казалось не свалиться между этажами от изнеможения, ибо её физические силы в последние дни были на пределе.

И теперь перед новой начальницей, надменной тёткой с признаками старой, совдеповской закалки, Света чувствовала себя крайне неловко — нужно было повнимательней отнестись к своему внешнему виду. Но… Уже не сегодня. Увы. Придется ждать вердикт в костюме канцелярской мышки.

— Пойдемте к директору. За ним все равно последнее слово.

Коридоры плыли, люди мелькали. Никого не видела. Интереса не было. Да и самочувствие совсем подводило. Одна цель — выйти отсюда устроенной.

— Девочки — это ваша будущая коллега, — заметила Дарина Игоревна, показывая бумагами на Потёмкину.

— Очередная мышка, — ехидно шепнул женский голос. И по ее телу прошел колкий холодок из-за точности замечания, которым она и сама себя гнобила последние полчаса. — Не сработаемся.

Так, игнор этим гламурщицам! Ей просто нужна работа. А с такой зарплатой — почти в два раза больше, чем в банке, — тем более. Игнорируя смешки женщин, она следовала за начальницей.

— Константин Юрьевич, — вдруг услышала Света, и отодвинувшаяся в сторону Дарина Игоревна показала в полный рост работодателя.

Он стоял, небрежно всунув руку в карман брюк, откинув в сторону край синего пиджака. Во второй руке был стакан с водой. Бросив на Светлану деловитый взгляд, Ордынцев поспешно подошел к своему столу.

— Ах, да. Присаживайтесь.

Внезапное эхо сердечных стуков оглушило ее, и перед её глазами вспыхнуло световое полотно с миллионом черно-белых точек, изящно облепивших лицо Константина. Дежавю… Такое было в кабинете у Беляева пару месяцев назад. Потеряв равновесие, Света схватилась за стул.

— Так-так, девочка моя… — Дарина Игоревна усердно принялась махать перед ее лицом бумагами. — Завтра собирается выходить уже, — усмехнулась она. — Тебе выздороветь надо, красота моя!

Теперь Светлана начинала понимать, что сарказм потенциальной начальницы — стиль поведения, в котором отражалась некая ироничная забота.

— Галина Ивановна, — вдруг послышался голос Кости, говорящего куда-то в стол, — принесите чай с медом и лимоном.

Оторопевшая Света сидела неподвижно, ожидая своего приговора. Что за странное совпадение? Да он не возьмет ее, конечно, после того-то скандала и шквала оскорбительных слов! После того, как все эмоции заставили их друг друга практически возненавидеть! Хотя нет, о ненависти рановато говорить, но о неприязни — в самый раз! Потому Света настраивала себя на провал. Очередной проигрыш, от которого ей нужно будет оправиться.

— Ну как ваши впечатления, Дарина Игоревна? От общения?

— Грамотная девочка, — констатировала та. — Трудоголик, судя по всему. Вроде как подходит. Ну с испытательным сроком, разумеется, возьмем. Проблема только одна, и весомая. Не знаю, что в отделе кадров скажут. С предыдущего места работы уволена по статье.

Едва скрыв свое негодование, из-за чего он готов был в очередной раз громыхать кулаком по столу, Костя уткнулся взглядом в какие-то бумаги.

— Разберемся со статьей, — процедил сквозь зубы он, — испытательный срок всё покажет. Он у нас оплачивается, кстати, Светлана Арсеньевна, — тут же поставил в известность директор. — С графиком и прочими нужностями Вас ознакомили?

— Да, спасибо, — ответила робко она, сделав усилие, чтобы поднять на него виноватый взгляд.

— Пишите заявление. Дарина Игоревна, дайте бумагу, ручку.

— Здесь? — изумилась та.

— Да, здесь. А вы свободны. Я приму и отправлю вам с резолюцией. Отпишитесь отделу кадров.

— Спасибо, побегу, а то работы много, — поспешно ответила Романенко и попрощалась со Светланой.

Явилась секретарь с фигуристой чашкой, на которой красовалась изящная сакура.

— Не мне, — произнес Костя и указал на скукожившуюся над заявлением подчиненную.

Поставленная перед Потёмкиной дымящаяся чашка донесла приятный аромат трав и цитруса, от чего той уже полегчало.

Но выполнив приказ начальства, Галина Ивановна оставила их наедине, что привело Свету в тихий ужас. Ее рука, предательски дрожавшая, то ли от болезни, то ли от волнения, просто исковеркала прекрасный почерк и превратила его в кривую из каракулей.

— Надеюсь, обморок был не голодный? — спросил с иронией Костя, решившийся первым прервать паузу. — А то вы сами на себя не походите… Исхудали… круги черные под глазами…

— Нет… Это был не обморок, — пролепетала Света. — Я просто оступилась.

— Признайтесь, что вы слабы. Пишите с пятницы, — он бросил взгляд на календарь. — За три дня окрепнете, думаю.

Тут Костя заметил, как ее рука зависла в воздухе.

— Вы передумали? — вдруг спросил он, внешне иронизируя, но внутренне надеясь на «нет».

Почему-то его радовала эта встреча. И ее прежняя робость приводила в умиление. Странная девушка. Хочется надеяться, что завтра она не устроит истерику по какому-нибудь глупому поводу.

— Нет, — ответила тихо она. — Просто я так неудачно написала заявление, что, боюсь, вы даже слов не разберете.

Решительный стук каблуков остановился возле нее. Костя развернул к себе бумагу и провел по ней рукой.

— Н-да… — сомкнул губы он. — Перепишите. Что-то почерк у вас…

— Это от температуры, — немедля оправдалась она.

— Вполне может быть, — произнес задумчиво он. — Постарайтесь переписать разборчиво.

О, да! Она будет очень стараться, чтобы поскорее покинуть стены этого кабинета! И дай Бог, чтобы ноги ее на сей раз не подвели.

— Как Игорь? — спросил Костя.

— Хорошо, — быстро ответила Света, будто ждала этого вопроса, и он поверил ей.

Она даже расспрашивать не будет, как и почему ее взяли. Ей слишком нужна работа, чтобы перебирать и выпячивать свои принципы…

Молчание, воцарившееся в кабинете, заставило их обоих почувствовать неловкость. Но каждый оставался со своими мыслями.

— Пейте чай, пока горячий. Не позволяйте, пожалуйста, гордости затмить старания моей секретарши. Она делает изумительно полезный напиток.

— Спасибо, — тихо прокашлялась она, чувствуя раздирающую боль в горле, что поторопило ее сделать глоток. И правда, полегчало. Внутри все согрелось и расслабилось. — Вкусно. Спасибо.

Второе заявление получилось куда лучше первого, но каллиграфией не блистало. Решившись не мучить ее более, Костя подписал заявление и протянул ей.

— Идите в шестьсот шестой к Романенко. Ну… к Дарине Игоревне. Она потом сама разберется. Оформитесь после выздоровления.

— Хорошо. Спасибо.

Светлана торопилась покинуть кабинет директора, и он это ясно ощутил. Но уже в дверях она внезапно развернулась к нему лицом. Константин застыл в ожидании объяснений.

— Простите меня, — вдруг решилась произнести она то, что комом стояло в груди с первого шага в этот кабинет. Почему-то сейчас она так ясно осознавала свою вину. Нет. Осознавала раньше, а вот признать ее смогла только сейчас. — Не знаю, что на меня тогда нашло, но эта мысль не дает мне покоя…

— Пусть это не беспокоит вас. И вы меня простите. Возможно, я виноват перед вами больше, чем вы передо мной. Надеюсь, в работе нам это не помешает.

Что-то отлегло от груди… Реально что-то тяжелое и такое обременяющее. Слабо улыбнувшись, Света попрощалась и направилась к Романенко, где поспешила оставить заявление и присела на стул в коридоре под своим будущим кабинетом, чтобы немного отдышаться. Сейчас Свете не удалось пронести мимо ушей женский гомон, ибо он звонко выражал отношение нового коллектива в адрес новенькой.

— Думаете, очередная пассия Кости? — хохотала одна из них.

— Да наверняка, — отвечала другая.

— Девочки, — властно прозвучал голос начальницы, — не Костин это стиль, будьте спокойны! Слишком невзрачна и сера, как стены лондонского Тауэра.

Боже, какая вычурная метафора! Свету бросило в жар от этой характеристики в свой адрес. Как можно вообще сравнивать человека со стеной?

Даже не это сейчас интересно! Как произошло это дежавю? Не мог же он знать, что она придет?! Но встретил ее хладнокровно… и вроде как не удивился. Будто действительно ждал. Неважно. Главное сейчас не это. Главное, сохранить работу, потому как она дает надежды на то, что Светиным неурядицам придет конец.

«Хромоножка и Костыль»

Изучив историю и деятельность компании «МаркетТрейдМод», Светлана выяснила для себя, что ей крупно повезло. Предприятие специализировалось на производстве корпоративной униформы. В последние годы дополнительным сегментом стали торговые отделы по реализации имиджевой одежды и аксессуаров крупных международных компаний. Компания активно развивалась и пользовалась спросом как на внутреннем, так и на внешнем рынках.

Для рядового работника эти данные означали две главные вещи: стабильность и перспективы. И то, и другое утешало Светлану и вселяло надежды на лучшее будущее.

— У себя? — спросил Костя, указав на дверь кабинета Дарины Игоревны, и девочки, подскочившие со своих мест, закивали головами. Это Светлану несколько удивило, обычно не в стиле таких королев выстилаться перед кем-либо.

Мимо нее он прошел холодно, обогнул стол, за которым она сидела, чуть ли не задевая краем пиджака её волосы. Потёмкина только искоса зыркнула ему вслед и, удержав в себе тяжелый вздох, принялась перебирать бумаги на столе. И она уже мысленно возликовала, что удалось справиться с диким волнением, окатившим изнутри, как заметила на себе внимание присутствующих. И Света ощутила горящие щеки, предательски зардевшиеся ко всеобщему злорадствию.

— О-о-о, кажется, мы имеем нечто большее, чем отношения коллег, — издевательски пропела Эльвира — местная язва, или змея первой категории, как ее величала сама Света.

Коллеги в кабинете, где она работала, оказались типичными кралями — половина с выпяченными силиконовыми губами, другая половина — чрезмерным, местами не очень качественным татуажем. Но все вместе — разодетые в дорогущее шмотье и с абсолютным «нолем» в интересе к работе.

Да, пара девчонок не котировались в эту категорию брендовых персон фирмы, и по причине внешнего вида, и в связи с желанием работать. Но в целом отдел выглядел как-то больше сформированным для тех, кому нужно платить зарплату и совершенно необязательно объяснять за что.

В один момент вокруг стола Потёмкиной собрался кружок из четырех девушек, с любопытством над ней склонившихся.

— Ну, рассказывай…

С раздражением оторвавшись от документов, Светлана спросила:

— Что?

— Откуда знаешь директора?

— Говори-говори. Любое молчание мы расценим как повод для «посплетничать», — вдруг произнесла Эля.

— Да с прошлой работы, — спокойно ответила она, создав беззаботный вид. Может, и не особо талантливо это вышло, но хотя бы что-то. — Он был моим клиентом в банке.

По сути, она и не соврала.

— Я его обслуживала по кредитной программе…

— М-м-м, — пропела «змея». — И хорошо обслуживала, видно?

Ее сарказм подхватили хихикающие девчонки, но Света не растерялась, и тут же съязвила в ответ:

— До такой степени хорошо, что он заметил мои способности и пригласил на более высокооплачиваемую работу.

— Вот как? Думаешь своими талантами пробить дорогу в лучшее будущее? — не унималась собеседница.

— Конечно, — продолжала подыгрывать ей Светлана. — Обойдя всех конкурентов и обеспечив себя всеми необходимыми ресурсами…

— О-о-о, прекрасно подобраны экономические термины! — Эльвира театрально хлопала в ладоши.

Диалог сплетниц и достойно защищавшейся Светы оказался услышанным Костей.

— Как новенькая? — вдруг спросил он, прервав несвязные объяснения Романенко, которую он застал врасплох своим визитом.

— Старательная, — обрадованно воскликнула та. — На удивление… Не понимаю, почему ее уволили по статье с предыдущего места…

— А какая статья, кстати?

— Нарушение трудовой дисциплины.

— Дарина Игоревна, ее уволили таким бесцеремонным способом, потому что предыдущий начальник у нее был редкой сволочью… Точнее, — быстро поправился Костя, — непорядочным человеком…

— Я поняла вас. Вот и сама думаю: грамотная, сообразительная, работящая. В моем отделе третьей такой сотрудницы не хватало, Константин Юрьевич, если честно.

— Третьей? — Костя бросил взгляд в щель приоткрытой двери, где в поле зрения попали пятеро сотрудников, и еще четверо сидели в соседнем кабинете.

— Конечно, — с каким-то упреком отвечала та. — А кому работать в этой толпе? — она с раздражением кивнула в их сторону. — Половина — протеже ваших или генерального, сидящих и протирающих пятые точки. Совершенно бестолковые в экономике девицы. Пойти набрать по скидке вещей на всю зарплату — это у них в норме. А внимательно составить маломальский отчет с самыми простыми показателями — это почему-то сразу проблема.

На бестактность Дарины Игоревны Костя уже давно не обращал внимания. Чем-то она его даже забавляла. Но вот приведенная статистика его не устраивала.

— Работать же кому-то надо, — продолжала начальница ВЭО. — Вот новенькая и еще… ну, может, пара образованных девочек и работают за весь отдел.

— Почему вы молчали? — недовольно скривился Костя.

— А что изменится от моих замечаний? Вы их уволите? Или скомандуете генеральному, чтобы свой гарем отправил в ссылку?

— Я понял, — произнес монотонно Костя и вышел, так же равнодушно проходя мимо Светиного стола, но боковым зрением замечая наблюдателей, выдающих себя за усердных работников.

— Ага, понял ты, конечно! — буркнула ему вслед Дарина Игоревна, отбрасывая документы в ящик стола. — Вы, мужики, одним местом только всё понимаете. И это уж явно не голова…

Погруженная в мысли о предстоящем дне Света машинально прошмыгнула в лифт… и тут же застыла, словно каменная. И все бы ничего, если б она не оказалась нос к носу с Константином Юрьевичем, очевидно, поднимавшимся в офис из подземной стоянки. Шум в ушах на какое-то время вывел девушку из равновесия, а привычный ироничный зеленоглазый взгляд с ожиданием дальнейших действий смутил еще больше.

— Доброе утро, госпожа Потемкина! — Поторопил он её приветствием, и, будто опомнившись, Света поспешно шагнула в сторону, пытаясь раздавить себя в самом дальнем углу.

— Доброе, — выдохнула тихо она, глядя уже ему в затылок.

«Ах, я же не нажала кнопку этажа!» — промелькнула мысль, но Костя торопливо сделал это вместо нее, дабы не заставлять ждать тех двух человек, которые ехали вместе с ними.

В какой-то момент ей казалось, что своей спиной он излучает какие-то мощные флюиды, вытесняющие из кабины всех людей, словно ему одному в этом пространстве было мало места. И она так хотела, чтобы лифт поскорей довез их на нужный этаж!

«Что за странная неделя?» — подумалось ей. Каждый день… буквально каждый они встречались то тут, то там. И все время он учтиво здоровался с ней, играющей улыбкой на губах ожидая ответа и, сохраняя многозначительность своей мимики, исчезал из поля зрения.

Она сходила с ума от этих встреч! Порой хотелось исчезнуть, испариться, расплавиться… стать какой-нибудь единичкой в тысячной доле… Сделать себя маленькой, миниатюрной, уверенной в своей ничтожности. Но прежде всего — незаметной.

Странные чувства умеют вызывать в женщинах такие самодостаточные мужчины. Странно ведут себя с ними такие пугливые женщины. Но странно и то, что одни интересуют других по неизвестным для себя причинам.

Что происходит с ней, Светлана даже не хотела пытаться понять. Потому что она боялась не только Ордынцева, но и чувств, которые он вызывал. Да, в первую очередь — чувств.

Еще три этажа в той же прострации. Звон лифта. В дверях показалась ее коллега — все та же неуч в силиконе с казавшимся ей старомодным именем Эльвира.

— Доброе утро, Константин Юрьевич, — радостно пропела она и одарила Ордынцева кокетливой улыбкой.

— Доброе, — холодно ответил он.

— Как вы? — почему-то не унималась та.

— Спасибо, благополучно.

— Это радует. Вы из дома или в гостях были? — с этими словами она осмотрела с ног до головы стоящую за шефом Светлану, и с подозрением сощурилась.

— Простите? — директор с упреком посмотрел на подчиненную. — Мне поделиться с вами подробностями проведенной ночи?

Та только вульгарно захохотала.

— Было бы неплохо…

Да что она себе позволяет? Так нагло разговаривать с начальником?! Да еще и в ответ на замечание продолжать хамить? Светлана оторопела… Неужто их связывает что-то личное? Ее щеки загорелись от вспыхнувшей ревности. Нет… Н-е-е-т, она не имеет права! Она его уже упустила, а потому не стоит даже думать о чувствах к нему…

И Света проносила мимо ушей восхищенные женские вопли, старалась не обращать внимания на добрые отзывы о нем и его милосердии, игнорировала всеобщее признание коллег. Везде только восторг и умиление… «Не может быть человек настолько хорошим… — думала она, — тем более мужчина! Тем более мужчина с деньгами! Здесь кроется какой-то подвох».

Поэтому беспардонность Эльвиры ей казалась не просто неуместной, а даже подозрительной. Здесь или старые счеты, или что-то другое… но не менее интересное.

Выбежав из лифта, она обогнала Костю поспешной походкой, дабы поскорее скрыться из его глаз и больше не созерцать его своими… но тут как раз, когда она уже оказалась на полшага впереди, ее нога предательски подвернулась, и Светлана очутилась в руках у Константина. Перепуганными глазами она уставилась на директора, помогающего ей встать на ноги…

— П-п-п-простите, — выдохнула обомлевшая Потёмкина.

А в его глазах ликовали победные искорки.

— С вами все в порядке? — попытался исправиться на обеспокоенность Костя.

— Да-да, — ответила она, стараясь поскорее освободиться от его рук и глядя на проходящую и смакующую сложившуюся обстановку Эльвиру.

«Конец мне», — подумала Светлана, представляя, что через несколько секунд будут говорить в ее коллективе. Но, попытавшись сделать шаг вперед, она ощутила тянущую боль в лодыжке и не сумела сдержать протяжный стон.

— Кажется, не совсем в порядке, — снова подхватил ее Костя.

— Константин Юрьевич, я сама! Все хорошо, — почему-то со слезами на глазах взмолилась она, освобождаясь свое тело от его рук и всем видом умоляя не прикасаться к ней. Но, разумеется, он совершенно не понял ее невербальных просьб.

— Женщины, от ваших каблуков один ущерб здоровью! — драматично произнес он, помогая Свете сделать несколько шагов. — К чему была спешка? — деловито взмахнув запястьем, он взглянул на часы. — Еще пятнадцать минут до начала рабочего дня…

— Не нужно, Константин Юрьевич, — вдруг попросила Света. — Я в состоянии дойти до кабинета сама…

— Вы серьезно?

— Пожалуйста… — увидев повторно в ее глазах застывшие слезы, Юрьевич только развел руками.

— Как вам угодно… ну или… удобно…

С нескрываемой жалостью он смотрел, как она ковыляла в сторону кабинета ВЭО. Что за странное поведение? Неужто он ей до такой степени противен, что она даже не может принять предлагаемую им помощь? Что движет ее неприязнью к нему? Ненависть к деньгам, о которой они говорили? Страх? Неуверенность в себе? Или все вместе?

Задумчиво сопроводив ее взглядом, он решительно направился в свой кабинет, находившийся на этом же этаже.

Да, Костя прекрасно видел, насколько она выделялась в общей массе коллектива. И Дарина права, большинство женщин в экономическом были чьими-то любовницами, женами или родственниками. Каждая вторая из незамужних метила на состоятельного мужчину. И почти каждая из кожи вон лезла для того, чтобы стать образцом красоты и, бывало, перебарщивала настолько, что по виду становилась неудачной подражательницей Барби. Другие были дорогими женщинами от рождения. Света на фоне этого большинства выглядела весьма незаурядно, отличаясь неравнодушием разве что к работе.

Но чем она привлекала его, Константина? Это было необъяснимо! Абсолютно не его типаж! Хотя бы потому, что он любил чувственных и эмоциональных женщин. Но вот Свете определения он не мог дать до сих пор. Элементарно не получалось перечислить ее достоинства, потому что они оставались для него какой-то загадкой. Ясное дело, добросовестность и трудолюбие — об этом он слышал. Но как о женщине, что он мог сказать?

Косте казалось, что тот вечер, в который Светлана в сердцах выясняла с ним отношения (или он с ней), был единственным, когда она проявила в себе хоть какую-то страсть, любовь к жизни, что ли. И тогда она показалась ему импозантной… А сейчас совсем равнодушной… безразличной к миру… и, возможно, даже апатичной. Но почему же для него она оставалась притягательной?

Наверное, он ощущал от этой женщины столь необходимую ему нежность, исходящую из её души незримыми волнами. Но она будто закрывала их завесами прошлого… Будто пыталась скрыться в них от окружающего мира. Что это — гордыня или неумение прощать? Или опять же — страх? Что бы это ни было, оно не позволяет этой чудачке распахнуть сердце счастливому настоящему. И тем более — будущему.

— Добрый день, — показавшиеся в дверях медики вызвали у всех легкое недоумение. — Мы по вызову. У кого травма?

— А-а, — с едкой улыбкой произнесла Эльвира, — Потёмкина себе «скорую» вызвала?

Женщины устремились на Светлану, которая находилась в не меньшем замешательстве, чем все остальные.

— Я никого себе не вызывала!

— Но травма-то у тебя есть? Ты ведь зашла в кабинет, хромая на левую ногу, — заметила Дарина Игоревна, в начале рабочего дня любившая покидать четыре стены своего кабинета и пить кофе с подчиненными.

— Травма есть, — тихо ответила Света. — Но ничего серьезного.

— Потёмкина, что ты вечно мямлишь? — вдруг с возмущением воскликнула Анна. — Вот эта девушка подвернула ногу, — указала медикам она.

— Я выйду в коридор, — решительно поднялась Света.

— Сидите, — усадил ее врач. — Здесь удобнее…

Представившись зачем-то Сергеем Леонидовичем, он начал беседу о суставах да костях — совершенно пустая для Светланы тема. Но его умиротворенный тембр голоса заставил ее расслабиться и отвлечься от накаленной обстановки.

И все закончилось бы вполне благополучно для травмированной, если б врач зачем-то не поднял её ботильон.

— С ногой ничего страшного, даже вывиха нет. Растяжение незначительное и только. Но вот с обувью… Похоже, ее песенка спета.

Света ощутила, как ее щеки вспыхнули публичным позором. Зачем же во всеуслышание? Кто-то хихикнул, кто-то монотонно произнес:

— Как можно в такой жути ходить в офис?

И никто здесь не поймет, что она только первый раз две недели назад получила нормальную зарплату и успела отдать долги, накопленные за тот месяц, который провела в поисках работы? Пусть эти деньги занимала Лена, но Свету очень тяготила мысль о том, что сестре они могут в любой момент понадобиться. А хождение пешком в банк и обратно, что составляло около сорока минут, другим делом закончиться не могло. В этом коллективе этого никто не понял бы.

Заметив Светино смущение и ехидство окружающих дам, молодой врач посмотрел на нее, достал из своего ридикюля эластичный бинт и громко спросил:

— Как вы работаете в этом зверинце? Такие оскалы разве что из волчьей пасти увидеть можно. А ваши туфли, моя дорогая, — обернулся он к съязвившей Анне, — тоже явление временное. Хоть и брендовое. Потому что это всего лишь вещь. Ведь когда ломается вещь — это мелочь, чего не скажешь о душе, в которой нет ни капли сочувствия.

Пусть даже себе в минус, но Света не смогла сдержать улыбки, и ее ничуть не смущало предвидение дальнейших событий.

Оставив записку с названием мази на ее столе, врач попрощался со Светланой и вышел из кабинета.

— Хромоножка и Костыль, — пропела ехидно Эльвира ей на ухо. — Прекрасная пара!

Посчитав стервозную фразу бредом, Света проигнорировала целиком и полностью попытки той распалить конфликт.

— Люди совершенно разучились сочувствовать, — уже в коридоре сказал врач медсестре. — Сколько девиц сидели в кабинете? И только одна не видела эту картину забавной. Мы погибнем! Нет, уже погибаем от нежелания быть милосердными. Все на одежку смотрим. Жутко. В каком обществе будут расти наши дети? Чем дальше, тем хуже…

— Потёмкина, зайди ко мне! — услышала она голос Дарины из соседнего кабинета и немедленно повиновалась.

Начальница небрежно бросила на край стола пачку каких-то бумаг.

— Иди, подпиши у шефа. Костыля, как вы его называете.

Она непременно отреагировала бы ответной иронией, если бы не внезапность приказа и оглушительный страх ему противиться.

— Почему я? — неожиданно для себя спросила она.

Яростный взгляд из-под очков ответил на все вопросы, и Света схватила документы в руки.

— Что за дурацкий чисто русский вопрос чисто русских людей: почему я? — воскликнула ей вдогонку Игоревна, но Света уже бежала по коридору с мыслями о том, как бы сейчас в очередной раз не облажаться перед директором.

Секретарша кивком указала на дверь. Та несмело постучала, и сразу же тихонько вошла. Костя сидел в кресле, сосредоточившись, читая что-то с монитора и, казалось, совершенно не обращая на нее внимания.

— Можно? — тихо спросила она.

— Нужно, — ответил он и протянул руку.

Бросив на нее взгляд, в котором Свете не удалось прочесть ни малейшей эмоции, что крайне ее разочаровало, он принял от нее бумаги.

Пока Константин просматривал документы, она взглядом окинула его кабинет. Странным образом, во время своего трудоустройства в полуобморочном состоянии ей не пришлось заострить внимание на тонком вкусе дизайна в стиле «хай-тек», подразумевавшим, как показалось Свете, некоторый конфликт строгости и неопределенности в соперничающих синих и серебристых абстрактных линиях. В царящей здесь идеальной чистоте каждая вещь имела свое место, и создавалось ощущение, что дизайнер измерял линейкой расстояние между всеми присутствующими элементами.

Наверняка эти тонкости нетворческому посетителю покажутся просто удачным проектированием. Но Света посчитала, что они точно определяют характер руководящего здесь властелина.

— Благодарю, Светлана Арсеньевна, — произнес хладнокровно Ордынцев и, пробежав глазами по содержанию документов, аккуратно отложил в сторону.