Бесплатный фрагмент - Держись правой стороны!

ДЕРЖИСЬ ПРАВОЙ СТОРОНЫ!
Вячеслав Катанаев

ОГЛАВЛЕНИЕ:

— Первый визит

— Второй визит

— Третий визит

— Эпилог

Первый визит

— Иванов, как проходит установка?

Даниэл неторопливо прикрепил инструмент к сумке скафандра карабином, прежде чем ответить:

— Завершаю, Глорис. Запас кислорода на 15 минут. Солнце скоро уйдёт за Землю, так что закругляемся.

— Хорошо. Ждём на станции. Не опоздай на командный сбор, — последовал немедленный ответ.

— Мне трудно об этом забыть, когда ты напоминаешь каждые полчаса.

— Потому и напоминаю, что ты можешь проигнорировать. Закругляйся.

— Как скажете, капитан.

Даниэл Иванов, инженер систем жизнеобеспечения Европейского Сегмента Международной Орбитальной Станции, продолжил неспешно закручивать инструментом последние крепежи нового передатчика, находясь на стандартной высоте 400 километров над Землёй в открытом космосе у борта гигантской станции. Краем глаза он видел своего напарника по установке, из Азиатского Сегмента, китайца Бао. Фамилии его Даниэл не знал — всё-таки, для неофициального знакомства, наступившего полчаса назад имени было достаточно. Официальное знакомство, состоявшееся под телевизионные камеры он благополучно пропустил. Трудно судить человека, незаметно покинувшего собрание, если его всё равно задвинули назад, где никакая камера не могла бы его обнаружить.

Бао оказался неразговорчивым, но очень толковым помощником. Возможно, его смущало положение на второй роли, так как основную работу выполнял Даниэл. Тем не менее, помощь Бао в установке оказывалась своевременной, предугадывающей действия, что очень импонировало Даниэлу. Периодически он замирал, что, вероятно, говорило о том, что в этот момент такой же капитан Сегмента, как Глорис, давал указания Бао. Даниэл терпеливо ждал, получал нужный крепёж и продолжал работу. В любом случае, установка прошла штатно и без происшествий. К тому же оба космонавта знали, что за ними следят видеокамеры, которые потом покажут их работу в минутном ролике новостей. Допустить осечку в работе, и самое главное, поведении друг к другу они не имели права.

Работа завершена. Даниэл повернулся к напарнику Бао, который уже собрал все свои инструменты.

— Спасибо, Бао. Отличная работа, — сказал Даниэл по внутренней контактной связи. Ему было неловко говорить на непривычном языке, но в точности его слов нельзя было сомневаться: Лингвамашина не подводила никогда.

Даниэл протянул ему руку. Бао вначале замешкался, затем молча протянул свою. Судя по крепкому рукопожатию и легким потряхиванием руки, он оценил этот шаг. Затем, как показалось Даниэлу, внимательно посмотрев на него (если за антисолярным забралом можно что-либо разглядеть), Бао повернулся и поплыл в сторону своего шлюза. Его путь был намного длиннее, чем у Даниэла, и времени на разговоры терять было нельзя. Если он вообще собирался это делать.

Даниэл поднял антисолярное забрало, на прощание попытавшись оглянуться на Землю, насколько позволял скафандр. Но станция к тому времени уже успела развернуться, и большой диск Земли висел под ногами Даниэла. Вид уже был не тот, что полчаса назад. Смотреть было уже по сути не на что, и окинув взглядом покатый борт станции, Даниэл направился к шлюзу.

Перебирая руками и переключая карабины, он быстро долетел до магнитной дорожки, идущей через весь бесконечный борт Станции. Примагнитив ботинки, он мог теперь отпустить руками поручни, и подняться вертикально к борту Станции. Два страховочных карабина он пустил по таким же магнитным рельсам по бокам. Освободив руки, он быстро пошёл по дорожке, спеша к шлюзу. Каждый раз, когда Даниэл ступал на неё, он ловил себя на мысли попробовать бежать. Главное, не допускать отрыва обеих ног. Но в этот раз, имея такой ограниченный запас кислорода, он решил не экспериментировать.

Цилиндрический выступ на борту Станции с навигационными маяками и чернеющим овальным входом, называемый входным шлюзом, приближался с каждым шагом. Быстро миновав оставшееся расстояние под предупредительный зуммер низкого давления в кислородных баллонах, Даниэл вошёл в маленькое квадратное помещение, что представлял из себя шлюз. Отработанным движением закрепив себя шлюзовым тросом безопасности, он отключил и затянул внутрь свои страховочные карабины. Бросив последний взор на тускнеющий от набегающей тени борт Станции, он нажал кнопку закрытия люка. Станция исчезла, закрытая тяжёлым люком, на краткий момент всё окутала темнота. Но уже в следующую секунду загорелось аварийное освещение. Через вибрацию пола Даниэл почувствовал, как включилась система нагнетания воздушной смеси. На секунду он увидел движение газа перед забралом шлема. Нужно было ждать. Даниэл вздохнул, мечтая быстрее снять скафандр. Манометров он не видел, но поворачиваться для этого было лень. Сменился цвет датчиков на люке, и вспыхнуло нормальное освещение, сигнализируя о нормальном давлении. Прищурившись отвыкшими от яркости глазами, Даниэл развернулся, открыл второй люк, и покинул шлюз.

Оказавшись в комнате с техническими шкафами и оборудованием для снятия скафандров, он первым делом отстегнул шлем, вдохнув, наконец, более-менее свежий воздух. Не теряя ни минуты, Даниэл встал в стойку для снятия скафандров. Времени до начала командного сбора оставалось всё меньше, и ему не хотелось снова бесить капитана своими бесконечными опозданиями. Избавившись от скафандра, который уехал в выемку в стене, отправившись на чистку, он быстро прошёл в соседний отсек с душевыми кабинами. Скинув насквозь мокрую от пота одноразовую антистатическую одежду в мусорную нишу, он с наслаждением встал под горячий душ. Горячая вода привела его в чувство, прогоняя ленивые мысли. Он мог стоять так долго, но периодически пищавший на руке «смотритель», как называли они прибор слежения за рабочим временем в виде широкого полиметаллического обруча с дисплеем и кнопками, охватывающего руку от кисти до плеча, не давал ему забыть о встрече. Недовольно выключив душ, он вышел из кабинки. Аккуратно вытерев тело, он отправил полотенца в ту же урну, куда ранее выкинул одежду. Выйдя из душевой, он прошёл к шкафу с одеждой и достал свои вещи: Рабочий комбинезон с толстовкой, инженерный планшет, ключи от каюты, всякая мелочь, завалявшейся в карманах. Облачившись в комбинезон, он рассовал всё по карманам, вложил планшет в поясную сумку, поднял свою рабочую толстовку и с удовольствием надел. Посмотрев на отражение мужчины средних лет в висящем в шкафу зеркала, с «весёлыми» морщинками вокруг глаз, он причесал русые волосы, подмигнул себе и закрыл шкаф.

Наконец, он был готов выйти, так сказать, в люди. Покинув душевые, Даниэл быстро миновал отсеки отдыха и технические зоны. Открыв дверь выхода в рабочий коридор Станции, он сразу уперся взглядом в яркое табло над головой: «Держись правой стороны!» — эта яркая надпись встречает каждого, ступающего на Международную Орбитальную Станцию в любом её Сегменте, имеющим вход.

«Пытаюсь» — подумал Даниэл привычно, как думал каждый раз, видя эту надпись. В подтверждении надписи пешеходная зона коридора пересекала посередине красная сплошная линия. Помимо неё весь пол был испещрен множеством указующих разноцветных линий, каждая для своих целей и назначений, расползающиеся в разные стороны по ответвлениям от коридора. По ним шустро катили бочкообразные роботы-доставщики, ехали грузовые платформы и шли редкие люди. Над ними под высоким потолком прошумел редкий монорельсовый вагон.

Предупреждающе пискнул «смотритель» на руке Даниэла. Голос Глорис, заглушённый одеждой, произнёс:

— Начало командного сбора через тридцать пять минут. Если опять опоздаешь, жди неприятностей.

— Как страшно, — пробормотал Даниэл, взяв курс на монорельс: Пешком явно не успеть.

— Я всё слышала! — известила Глорис.

— Господи, капитан, дай отдышаться! Не говоря уже про то, что я хочу есть. Надеюсь, вы организовали шведский стол?

— Не задерживайся! — Она отключилась.

Даниэл поднялся по винтовой лестнице до станции монорельса. Табло известило, что следующий вагон прибудет через две минуты. Он присел на сиденье, радуясь, что рядом никого нет. Разговаривать ни с кем не хотелось.

С легким шумом подкатил следующий вагон. За внешний вид, смешной округлый длинный вагон на Станции называли «колбасой»

«Было бы хорошо, если и в вагоне никого не оказалось», — подумал Даниэл.

Но в подъехавшем вагоне сидело двое инженеров с отдела электриков. Они заулыбались, увидев Даниэла:

— Посмотрите-ка, какие люди! Привет, Дан! Ну что же, поедешь, или будешь ждать следующего?

— Почему из всех секторов Станции я постоянно натыкаюсь на ваш? — поморщился Даниэл. Но зашёл. Широкий автоматизированный вагон разделялся не менее широким проходом, с тремя рядами сидений по обе стороны, но направленные друг к другу. Поэтому при всём желании избежать разговора не удастся.

— Мы твоя кара, — рассмеялся электрик, у которого на левом кармане было написано имя «Леонард». — За всё, что ты постоянно нам учиняешь, шутник.

— Над вами уже пошутила жизнь, заставив вас выбрать эту профессию. Я тут бессилен, — парировал Даниэл и пытался сесть на самый дальний ряд, но электрики дружно схватили его за комбинезон.

— Посидишь с нами! — приказали они, и он с недовольным лицом сдался. Плюхнувшись на сиденье напротив них, он спросил:

— А вас на командный сбор не пригласили?

— Как догадался? — спросил электрик с именем на комбинезоне «Пол».

— Вы слишком довольные.

— На дежурстве. Это тебе не с врагами государства плиточки на боках Станции ровнять.

— С каких пор Азиатский Альянс нам враг? — удивился Даниэл.

— Все они в любой момент могут стать нашими врагами, — назидательно произнёс Леонард.

— Понятно, — вздохнул Даниэл, и отвернулся к окошку.

— Ничего тебе не понятно, — заявил Пол. — Я слышал новость, что Азия хочет отнять у нас производство батарей для морских электростанций. Мы просто лишимся рабочих мест.

— Мы? — Непонятно зачем спросил Даниэл, сразу пожалев об этом.

— Наша страна, Европейский Союз. Или у тебя другая?

— Это что! Тут недавно передавали, что открыли новый астероид, который приближается к Земле, — доложил Леонард. — Так Азия и Африка решили в обход нас отправить туда исследовательские станции. Просто в наглую, без наших!

Электрики с жаром принялись обсуждать новости. У Даниэла затекла шея, и он вынужден был отвернуться от окна, мечтая, чтобы поездка закончилась как можно быстрее. Монорельс быстро бежал, пропуская станции, определяя фотоэлементами, что там никого нет и никто не стоит у дверей в самом вагоне. Мерный звук движения, неторопливый разговор забывших про него людей. Даниэл опять почувствовал, что хочет спать, как много месяцев подряд, в любое время. Лишь обязанности и работа заставляли его двигаться, порой, как автомата. Без чувств, без мыслей. И его это устраивало.

— Дан, ты с нами? — заметил его отрешённый взгляд Пол. — Куда ты смотришь?

— На большую точку между вами на стенке капсулы, — лениво ответил Даниэл. — По крайней мере, она выглядит занятней, чем ваша беседа.

— Я всегда знал, что ты странный, — заявил Леонард. — Тебе действительно ничего не интересно? Ты посмотри, сколько всего в мире происходит. А ты даже на общем времяпрепровождении умудряешься спать в углу.

— Не моя вина, что вы все скучные. А сон…

Даниэл не договорил, так как вагон вздрогнул и резко остановился. Выключилось освещение, через секунду сработало аварийное. Автоматически открылись двери и голос робота попросил покинуть капсулу.

— Опять «колбаса» сломалась! — воскликнул Пол. — Сколько можно! Не Станция, а развалина.

Придётся дальше идти пешком. Даниэл вместе с возмущающимися электриками поспешил на выход. Оказавшись на узкой платформе между станциями, они огляделись. Даниэл решил идти в направлении движения монорельса.

— Спорим, по вашей проблеме поломка? — Подколол он, напоследок.

— Ой, иди ты! — махнули руками электрики, и ушли в другую сторону. Даниэл улыбнулся, дошёл до первой лестницы, и спустился с монорельса вниз, в пешеходный коридор Станции. Навстречу ему уже катили ремонтные роботы, спеша к сломанному вагону. Аккуратно обойдя их, он прошёл всего несколько метров, чтобы оказаться у арки входа в столовую. До капитанской кают-компании нужно пройти ещё метров двести. Он раздумывал, что важнее: Начинающаяся встреча, о которой предупредительно пищал «смотритель», или голод. Душевные терзания такого насущного вопроса закончились правильным решением.

В капитанскую кают-компанию Даниэл явился с бутербродом и кофе в руках. Относительно небольшое помещение, в тёплых древесных тонах, с большим круглым иллюминатором под потолком, к которому вела узенькая лестница, заканчивавшаяся небольшой библиотекой, заполненной старинными книгами, которые так любила капитан. Маленький овальный столик, стоявший обычно посередине теперь был сдвинут к стене. Все четыре кожаных полукруглых дивана, стоявших обычно вокруг столика, были полностью заняты людьми. Они внимательно слушали выступление капитана Европейского Сегмента Международной Орбитальной Станции Глорис Андерсон. Даниэл тщетно пытался найти незанятый угол, как можно дальше от выступающих в центре кают-компании. Наконец, обнаружив нужное, он неторопливо прошёл к свободному месту в углу. Глорис недовольно посмотрела в его сторону, и продолжила выступление. Даниэл уже почти сел, когда встретился взглядом с Иваном Марочко, высоким слегка седоватым мужчиной, обладающим пронзительными, стального цвета глазами. Он являлся главным бортинженером, помощником и правой рукой Глорис. Пальцем Иван непреклонно указал на место рядом с собой.

Даниэл, внутренне ругаясь последними словами, неторопливо подошёл и сел на указанное место, уткнувшись локтями справа в Ивана, а слева в Оливера Маккаллума, инженера-ботаника с Шотландии. Чем последний конкретно занимался, Даниэл так за всё время и не смог понять, зная лишь только, что Оливер принял обет молчания. Собственно, это, а также лёгкая надменность ботаника и была причина незнания. Даниэла это сильно бесило, так как порой мешало задачам, при смешивании фронта работ с разными секторами, но полимат, Глорис и Иван, буравящий сейчас его глазами справа, заставляли уважать выбор ботаника.

— Ты почему опоздал? — спросил Иван вместо приветствия.

— Потому что пришёл позже назначенного срока, — Даниэл с наслаждением впился зубами в бутерброд.

Иван посмотрел на него с лёгким оттенком брезгливости. Он сказал:

— Нельзя опаздывать на собрание. И приходить с едой.

— Нельзя нарушать инструкцию работ в открытом пространстве, — парировал Даниэл. — После проведения работ сотруднику полагается один час на приведение себя в порядок. Согласись, я поступил предельно самоотверженно, украв у себя 10 минут перекуса, чтобы дожевать свой бутерброд не в столовой, а здесь. При этом портя себе аппетит, наблюдая ваши недовольные лица.

— Ты будешь оштрафован, — безапелляционно проинформировал Иван.

— Если найдёшь пункт в полимате, оправдывающий твой штраф, и не влекущий последующее наказание для тебя — парировал Даниэл.

Иван отвернулся, с показным вниманием обратившись к Глорис.

Даниэл, задумчиво отпив из стакана с кофе, стараясь не шуметь, попытался прислушаться к тому, что говорила капитан.

Глорис Андерсон, высокая худощавая женщина средних лет с пучком каштановых волос, негромко, но отчётливо вела свой доклад:

— …Так же усилиями членов экипажа станции Европейского и Азиатского Сегментов МОС проведены совместные работы по установке нового оборудования. Главами государств уже высказано приветствие данного события и подписаны новые планы по совместным действиям…

Даниэл снова невольно засмотрелся на неё. Пожалуй, она единственный человек на Станции, кто вызывал у него положительные эмоции. Даже не смотря на её холодность к его ухаживаниям, и любви к строгой одежде, не допускающей никаких открытых частей тела, кроме кистей рук и собственно лица. Что всегда удивляло его, так как фигурой капитан обладал красивой. По крайней мере, с его точки зрения. Даниэл усмехнулся собственным мыслям.

Как будто почувствовав, что он смотрит, Глорис бросила быстрый мимолётный взгляд на Даниэла. И он, как стесняющийся школьник, быстро опустил глаза. Капитан продолжала:

— Теперь о внутренних событиях. Касательно случая неоказания медицинской помощи при аппендиците сотруднику Африканского Сегмента, инженеру гидропоники Акони Ишола сотрудником Европейского Сегмента Джунс Элфорд.

При этих словах Джунс, глава медицинского отдела, немного занервничала. Поправила старомодные очки, встряхнула чёрной чёлкой, и скрестила тонкие руки на груди, уткнувшись глазами в пол. Глорис продолжала:

— 3 ноября 2168 года, шесть месяцев назад в отдел медицинской помощи Европейского Сегмента, нарушив правила пребывания в Сегментах, обратился Акони Ишола с болью в правой нижней части живота. Он проводил работы в соседнем техническом отсеке, находящимся на территории Африканского Сегмента, почувствовал себя плохо и пришёл в ближайший медцентр, коим был отдел медпомощи Европейского Сегмента. Джунс Элфорд, действуя по инструкции полимата, рекомендовала инженеру обратиться в отдел медицинской помощи в своём секторе. Ишола не успел дойти до указанного отдела, упав без сознания в техническом коридоре Африканского Сегмента, где его обнаружил автоматический робот-уборщик. Прибывшие на место медработники Африканского Сегмента диагностировали смерть инженера от удара головой при падении. По проведённому расследованию выявлена правомочность действий Джунс Элфорд, действовавшей строго в уставе полимата. Помимо этого, смерть инженера Ишола наступила на территории Африканского Сегмента, и не от аппендицита, что автоматически снимает с нас все обвинения. Претензий от стран и руководства Сегментов не поступало. На будущее, Джунс, держи свой отдел закрытым. У нас у всех есть коды доступа.

Даниэл наклонился к Ивану и негромко произнёс:

— Интересно, Джунс снились потом кошмары?

— Не неси чушь, — отмахнулся Иван. — Мы полноценно питаемся и получаем своевременную медицинскую помощь. Нам не могут сниться кошмары.

— А, ну да, я сморозил очевидную глупость, — Даниэл сделал слишком крепкий глоток и поморщился, так как обжёг нёбо.

— Как всегда, Даниэл, — последовал незамедлительно ответ. — Я до сих пор удивлён, что Молдавия выбрала своим посланником на станцию именно тебя. Ты даже не молдаванин.

— Я не виноват, что у моей маленькой страны мало специалистов-астронавтов. Поэтому она послала меня, русского. В отличии от тебя, Иван.

Иван фыркнул, зыркнул глазами на Даниэла, и отвернулся. Так как уставом полимата в одном Сегменте запрещалось одновременно находиться нескольким людям одинаковой национальности от одной страны, Иван был вынужден записаться представителем малой народности, чтобы быть посланником от России. Эта тема была для него болезненна, и Даниэл это знал. Жалости, справедливости ради сказать, он не испытывал: Ивана он откровенно недолюбливал. Впрочем, это было взаимное чувство.

Доклад Глорис сменился докладом Ивана. С шумом поднявшись, Иван вышел к трибуне, по пути невзначай наступив на ногу Даниэлу. Даниэл слегка поморщился, но не подав никакого виду движением. «Ничья, гад» — подумал он. Хорошо, что ботинки были жёсткие, и боль была просто обидной. Мысленно послав проклятие в спину Ивану, и положа правый локоть на освободившийся подлокотник, Даниэл повернулся к Оливеру:

— Привет, Оливер. А ты всё молчишь?

Оливер в ответ слегка кивнул, не удостоив его взглядом. Даниэл со смешанным чувством легкой неприязни и интереса с минуту разглядывал невозмутимое лицо шотландца.

Спасло их от дальнейшего «разговора» окончание собрания, о чём капитан объявила под общий тихий вздох облегчения.

Даниэл встал последним с места, намереваясь присоединиться в хвост покидающей зал процессии, но голос капитана прервал его планы на отдых:

— Иванов, задержись.

«Началось», — подумал обречённо Даниэл. Нарочито искусственно улыбаясь, он повернулся к Глорис, вернулся на своё прежнее место в кресле, всем видом выражая глубочайшую готовность слушать.

Но Глорис указала рукой на свой кабинет, расположенный за кают-компанией. Первое, что встречал любой, входящий в него, это огромные окна на всю стену. Но смотрели они не в космос, а в Ангар Европейского Сегмента Станции, за которым виднелись корабли, и мельтешащие люди. За это Даниэл называл его «аквариумом», а скромный стол с креслом и диван для посетителей «декоративными игрушками». Глорис, естественно, была «рыбкой». Впрочем, ей он этого никогда не говорил.

Даниэл рухнул на диван привычным движением — он здесь не в первый раз. Глорис закрыла дверь и села в кресло.

Она начала без обиняков:

— Зачем ты пожал ему руку?

Даниэл удивлённо поднял брови и задумчиво сделал глоток кофе, который всё это время держал в руках. Кофе успел остыть.

— Что в этом плохого? Он отлично мне помогал, — наконец, ответил он.

— Ты забыл, какие отношения между нашими странами? Ты вообще думаешь о последствиях?!

— Думаю, Глорис. Согласно директиве, на тот момент мы были напарниками, по временному договору на один час. Напарники могут благодарить друг друга за отлично выполненную работу. К тому же, технически я не жал ему руку. Я жал рукавом своего скафандра рукав его скафандра.

Глорис обречённо вздохнула, отвернувшись в сторону. Затем она продолжила:

— Твоё счастье, что это никто не увидит. Нам пришлось связаться со отделом видеовидения, что бы они удалили этот момент из записи.

— Два космонавта жмут друг другу руки. Какой ужас, ты права. — Даниэл с тоской посмотрел на выход.

— Астронавт и тайконавт, Даниэл.

— Да-да, точно.

— Кроме того, ты опоздал на церемонию записи закрытия прошедшей встречи на орбите и окончании совместной работы.

— Я всего лишь действовал по правилам. Принял душ, переоделся. И даже пришёл на совещание, несмотря на то, что опять сломался монорельс. Меня всё равно бы никто не увидел. Наверняка на первом плане была ты и Иван.

— Твой временный напарник Бао Ли почему-то успел.

— Я не знаю, какие у них там отношения в Азиатском Сегменте. Может, ему пригрозили расстрелом. Глорис, я могу идти? Всё же прошло отлично, хватит кукситься.

— Ты разговариваешь с капитаном, инженер, — напомнила строго Глорис.

— Ой, прекрати, мы тут одни. В твоем кабинете камеры слежения никогда не работают. А, чёрт! — Даниэл яростно потёр руку, на которой висел «смотритель».

— Болит? — вдруг участливо спросила Глорис. Опомнившись, она снова приняла невозмутимое лицо. Но Даниэл успел это заметить.

— Чешется! — известил он. — Почему мы не можем снимать эту штуку хоть иногда? Хотя бы на ночь? Я порой чувствую, как она впивается мне в руку своими острыми гранями. И залезть под неё невозможно, чтобы почесать. Представляю, в каком состоянии там моя рука за восемь месяцев на Станции.

Глорис встала, и подошла к иллюминатору, отвернувшись от него. Она сказала через плечо:

— Ты же знаешь, что на время твоей вахты на Станции ты обязан носить контролирующий прибор. Он не только следит за твоим рабочим временем, но и поможет спасти тебя в случае опасности, став маяком.

— Да знаю я, — с досадой произнёс Даниэл. — Я подписывал согласие. Всё равно неприятная штука. Её нельзя снимать даже при облачении в скафандр, где любые металлические предметы запрещены. Ну глупость же! Глорис, ты отвернулась, чтобы не показать, что ты живой человек и тебе не чуждо сочувствие?

Она повернулась к нему. Строго посмотрев на него, она смягчилась и даже позволила себе улыбнуться:

— Вы все мои подчинённые. Я забочусь о каждом.

Взгляд Даниэла упал на лежащую на столе книгу. Он спросил:

— Ты всё ещё читаешь эти древние бумажные книги? Что это за роман?

Она взяла книгу в руки, и повернула её к нему обложкой.

— «Вино из одуванчиков», — прочитал он. — Что-то из кулинарии?

— Ты всё сводишь к еде? — вопросом на вопрос ответила она.

— По возможности. Если это книга рецептов, было бы здорово.

— Чтение книг — не твоё, Дан, — констатировала она задумчиво.

Даниэл улыбнулся в ответ. И вдруг понял, что сильно устал. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Глорис, снова приняв строгий вид, сказала:

— Ты выглядишь неважно. Можешь идти отдыхать.

— Раз такое дело, можно мне не посещать вечернее времяпрепровождение? Я бы пошёл спать.

— Ты много спишь, — со странными нотками в голосе произнесла Глорис.

— Наверное, сказывается отсутствие ультрафиолета, — попытался оправдаться Даниэл. — У меня же нет законсервированного летнего солнца в подвале. И подвала тоже нет. Накатывает порой так, что спал бы весь день.

— Иди уже, — снова улыбнулась она. — Потом не забудь подписать протокол прошедшей встречи.

До жилого сектора Даниэл шёл в легкой задумчивости. С одной стороны, он привык к постоянным претензиям, с другой непонятное чувство то ли обиды, то ли досады не давало ему покоя. Сославшись на банальную усталость, Даниэл прогнал неприятные мысли, обнаружив, что к тому времени успел дойти до входа в свою каюту. Ряд жилых кают, в отдельно стоящем, тихом закутке Сегмента, с приглушённым освещением, мягкой ковровой дорожкой и настенными панно на космическую тематику. Его каюта была самой дальней. Открыв дверь электронным ключом, он со вздохом облегчения зашёл. Небольшое помещение, состоящее из спальной ниши, стола, пары кресел, пустого книжного шкафа, гастротелепорта — как называли бытовой настенный доставщик еды прямиком из сектора кулинарии, для заказа напитков и небольших закусок — и огромного монитора. На котором уже горело уведомление вызова из Африканского Сегмента. «Алфи», — подумал Даниэл с лёгкой улыбкой. Сонливость в один миг, как рукой сняло. Набрав на гастротелепорте эспрессо, Даниэл ответил на значок вызова.

Алфи, интеллигентного вида африканец в очках, со слегка седой бородой и сверкающей лысиной не замедлил появиться.

— Ага, ты пришёл наконец, — констатировал он.

— Ты как будто сидел с занесённой рукой над кнопкой. Давно ждёшь? — Даниэл был рад увидеть лицо приятеля.

— Нет, минут пять. Как раз успел выпить свой кофе. Ну что, снова партейку в шахматы? — спросил Алфи.

— Давай. Это будет самое полезное дело за сегодняшний день. Даю тебе пару минут, чтобы ты успел вызвать новую кружку кофе. Мой только что прибыл, — ответил Даниэл, видя, как в гастротелепорте вспыхнул огонёк прибытия его эспрессо.

— Уже. Начнём, — на экране перед ним появилась шахматная доска. — Будешь белыми, или чёрными? Я бы хотел чёрными.

— Не удивительно.

— Ну давай, пошути уже про мой цвет кожи, — беззлобно парировал Алфи. Даниэл не мог видеть его лицо, так как всё закрывала доска, но прекрасно понимал, что тот улыбается.

— Ты мог бы уже стать миллионером на моих штрафах полимата за расовую дискриминацию, Алфи. С моей стороны продолжать издевательство некрасиво и не благоразумно. Я же должен жить на что-то после окончания вахты, если ты всё же решишь дать ход расследованию по моим шуточкам.

— Они будут погашены штрафами за мои, — парировал Алфи.

— Согласись, мои шутки всё-таки намного чернее.

— Вот приедешь когда-нибудь ко мне в Кению, подхватишь малярию, и будешь менять цвет кожи, как хамелеон. Тогда уже посмеюсь я.

— Жду не дождусь. Я хожу. Потому что белые всегда первые. Помни это.

— И всегда проигрывают. Ходи уже.

Вечер игры прошёл быстро. Стандартно, по обыкновению, проиграв три раза, Даниэл попрощался с Алфи, заметив приближение полночи. Раздевшись, приняв душ, он спокойно уснул. Как всегда, без сновидений.

Утром Даниэла ждала процедура удаления из памяти китайского языка. Работы с китайцами завершены, и, согласно полимата, он был обязан прибыть в пункт лингвистики. Там же, где он выучил с помощью приборов язык, необходимо было его же и «забыть». Он всегда ненавидел эту процедуру. Даниэл подумал: «Жалко. Так сильно устал вчера, что не успел почитать древнюю поэзию Китая в оригинале». Внутренне посмеявшись собственной шутке, он, медленно умывшись, переодевшись, приведя себя в более цивильный вид, вышел с каюты. Направившись к выходу, он, что-то резко вспомнив, вернулся назад, к противоположной от своей каюты двери. Вытащив из кармана небольшой цилиндр хлопушки, он, воровато оглянувшись, аккуратно запихнул её под разъём сервопривода двери, замкнув взрыватель так, чтобы при открытии двери он активировался. Закончив подготовку «диверсии», Даниэл выпрямился, отряхнулся, и со злорадством посмотрел на табличку проживающего, где было написано: «Оливер Маккаллум».

«Я заставлю тебя заговорить!», — с этими мыслями он пошёл к выходу. Настроение при этом слегка улучшилось.

Чтобы дойти до места назначения, ему требовалось выйти на Главный Поток, как назывался центральный блок. К нему сводились все Сегменты Станции. В голове Даниэла при мысли о нём сразу всплыла карта МОС. Он помнил её наизусть. Собственно, забыть про это мешала и большая настенная панорама в столовой.

Станцию строили всем миром, по одному чертежу. Но посчитали символичным сделать каждое крыло, или Сегмент, как они называются сейчас, самостоятельно. Шесть больших мировых государства: Азиатский Альянс, Европейский Союз, Североамериканские Штаты, Южноамериканское Согласие, Африканское Содружество и АвстралоОкеания создали каждый свой модуль, абсолютно одинаковый с другими. И, в торжественный момент, в новый 2100-ый год произвели одновременное подключение их к центральному блоку Станции. Главный Поток, как его называли сами сотрудники, состоял из большого диска, диаметром целых три километра, к которому в виде шестиконечной звезды и были присоединены модули разных государств, а также купол командного модуля, возвышавшийся над центральным блоком в виде округлой башни. Башня соединялась с центральным блоком довольно тонкой ножкой, по которой ходили множество лифтов и располагалось множество шахт с кабелями различного назначения.

Когда-то всё это было единым целым. Коллеги из разных стран могли спокойно ходить в гости друг к другу. Теперь же вся Станция поделилась на государственные сектора. Сегмент Азии, Сегмент Европы — каждый закрепился на своём созданном модуле. Центральный блок, и соединительные переходы между Сегментами были чётко разделены по зонам. Первое время Даниэл путался в Главном Потоке, и пару раз случайно вылетал на чужие зоны. Потому что, в отличие от Сегментов, здесь не было предупредительных надписей и ярких цветовых расцветок стен. Получив несколько штрафов, он потратил целый вечер, изучая карту Станции. Именно так он узнал о Запретной Зоне, или Верхних Этажах, как называли Командный Модуль между собой коллеги. Доступ туда имели только граждане первого уровня полимата, коим являлся высший офицерский состав. Ходило множество слухов о том, что там происходит, один причудливей другого, но он пропускал это мимо ушей. Он понимал, что это вымыслы за неимением информации, да и вообще ему было неинтересно. Даниэл сам порой удивлялся себе, почему ему так всё равно. «Видимо, всё-таки я много работаю», — думал он в такой момент.

Зато его всегда интересовало, где можно перекусить. Поэтому все забегаловки, кафешки и автоматы по продаже напитков в европейской зоне Главного Потока, он знал наизусть. Собственно, по пути на стирание китайского языка он собирался заглянуть в парочку. И, как всегда, ступая на первую плитку пола Главного Потока, Даниэл вспоминал предупреждения Глорис о разговорах с коллегами с других Сегментов: «Доступ в Главный Поток имеют также люди со служб безопасности. Держи язык за зубами!» — всплыли в голове её слова. Полезный совет, учитывая, что в Главном Потоке зоны не были огорожены. Только не очень яркая цветовая маркировка палубы указывала, где чья зона. И пересечься взглядом, зацепиться словом можно было абсолютно легко и непринуждённо.

Даниэл шагнул навстречу огромному Потоку, поднимавшемуся перед ним атриумом высотных этажей, уходящих под купол высоко вверх. Здесь не было серых, порой мрачных расцветок технических секторов, где Даниэл проводил большую часть своего времени. Главный Поток специально создавался из ярких, бело-жёлтых оттенков. Это был центр Станции, со всеми вытекающими из этого обстоятельствами. Именно здесь всегда наиболее шумное, оживлённое и разнообразное сосредоточение рабочего и праздного люда. Сюда сводились главные сектора, поэтому неудивительно, что пункты лингвистики тоже располагались здесь. Ранее они имели один центр обработки на Верхних Этажах. Теперь же, по словам монтажников, они все разделялись. Но проверить это не имелось возможности: на Верхних Этажах работали другие инженеры.

Даниэл неторопливо шагал по выделенным дорогам между высокими зданиями, рассматривая вывески. Рынок проник и сюда, и вместо обычных надписей Станции его слепили яркие, манящие вывески различных бутиков, магазинов, спортзалов. Главный Поток единственный сектор на Станции, куда постоянно прилетали обычные гражданские бизнесмены, заведующие всем этим маскарадом рекламы услуг. У Потока даже был свой собственный ангар для приёма кораблей-сателлитов с Земли. Поэтому вывески часто менялись, и Даниэл постоянно развлекался, пытаясь угадать, что изменилось. Поморщившись при виде стандартной неказистой надписи «Библиотека», он, наконец, достиг пункта своего назначения. Небольшая кофейня, где он купил среднего размера синнабон и стакан кофе «Космос». Теперь дорога на лингва-процедуру становилась веселее. Для этого ему необходимо миновать два перекрёстка, пройти по границе с Азиатским Сегментом, и повернуть к центральным лифтам, ведущим на Верхние Этажи.

Проходя последние метры до пункта лингвистики, он увидел на азиатской стороне Потока двух инженеров, о чём-то оживлённо разговаривавшим. Вполне могло оказаться, что среди них был его временный напарник Бао. Но ни он, ни Бао друг друга всё равно бы не узнали. Отвернувшись, чтобы не встретиться случайно взглядом, Даниэл свернул в последний проулок.

На месте его уже ждал инженер-лингвист итальянец Маттео Руссо. Он как раз завершал подготовку машины-«забывателя», как не то в шутку, не то всерьёз называли её сотрудники Станции.

— Привет, Даниэл. Готов к забыванию? — дежурно спросил Маттео.

— Ну как сказать. Я бы предпочёл сохранить язык. — мрачно сказал Даниэл, с ненавистью глядя на лингвамашину. — Ненавижу эту штуку.

— А что так? Какие-то неприятные ощущения?

— Да. Я тупею ровно на один мировой язык. Не сказать, что я страдаю об упущенных возможностях ощутить всю прелесть чтения Ли Бо или Ван Вэя. Но мне интересно, что на самом деле написано в меню китайской кофейни в паре метров от твоего пыточного пункта.

— Понятно. Всё готово, садись.

Маттео дождался, пока Даниэл водрузится на кресло лингвамашины, чтобы прикрепить на его голову шлем с идущими от него проводами. Руку со «смотрителем» Даниэл положил в специальную нишу в подлокотнике кресла. Таким образом прибор заряжался, успевая как раз к окончанию стандартной процедуры. Последним действием выполнялось опускание верхнего овального купола-колпака поверх шлема, с прозрачной щелью напротив глаз. Сама операция обычно занимала не более получаса. Даниэл даже не мог описать те ощущения, что испытывал при включении прибора. Это не было больно, но сам факт забывания чего-либо, что он отчётливо помнил, злил его до отчаяния. И не было важно, что это язык, который он никогда раньше не использовал.

Что бы не сидеть в молчании, он спросил у Маттео, который отвернулся к стене с экраном:

— Слушай, а такое частое использование изучения и удаления языков с помощью приборов не превратит со временем мои мозги в кисель?

— Я не знаю, что такое кисель, — Маттео не отрывался от экрана, периодически нажимая кнопки на клавиатуре. Даниэл объяснил. Он кивнул понимающе — Нет, не превратятся. Кстати, почему ты игнорируешь полимат? Сейчас идёт неделя испанского языка. Ты же всегда со всеми разговариваешь по-русски.

— Зачем? Все прекрасно понимают, что я говорю. Тебе тоже никто не мешает отвечать мне на родном языке, а не на испанском. Мы же знаем все европейские языки всех сотрудников Сегмента.

— Я соблюдаю полимат. И тебе рекомендую.

— Мне ничего не сделают. Я единственный космонавт… пардон, астронавт от Молдовы. Мой сменщик ещё только проходит обучение.

— Мне бы так, — усмехнулся Маттео. Он вдруг вспомнил — А твой соперник по шахматам, как его там…

— Алфи, — напомнил Даниэл. Он попытался составить в голове мысль на китайском, но не смог. Значит, операция подходила к концу.

— Да, точно. Какая у него фамилия?

— Понятия не имею. Никогда не спрашивал. И кем работает, не знаю.

— Забавно. Как же вы тогда познакомились?

— Просто искал с кем поиграть в шахматы в корабельном списке. Наткнулся на него. И не жалею, отличный человек. Почему ты спрашиваешь?

— Ты же знаешь, про ограничения в общении с коллегами из других Сегментов. Просто могут возникнуть неприятности, сам понимаешь, если узнают… Он имеет допуск к внутренней сети общения — инсайднету?

— Как и все мы. Не переживай, наши переговоры записываются, как и все другие. Мы чётко следуем правилам: время общения, протяжённость разговоров, темы обсуждений, всё такое.

Маттео пожал плечами:

— Мне-то всё равно. Но у стен есть уши.

— Если бы мы во время общения ляпнули что-нибудь не то, отдел безопасности уже бы давно узнал. Проблемы нет, всё в рамках полимата. Общаемся без запретных тем. Он очень образованный человек. Только старомодный.

— Старомодный?

— Да, — Даниэл зевнул. Неподвижность бросала его в сон. — Он порой потрясающе невежественный в текущих событиях. Ему не интересны новости. Зато отлично знает историю, археологию, труды философов древности.

— На каком языке вы общаетесь? Он же африканец.

— Кениец. Мы разговариваем на русском, он его изучал самостоятельно. Попутно я пытаюсь учить суахили.

Маттео удивлённо повернулся к нему:

— И зачем тебе это нужно?

— Мне просто хочется, чтобы ему было приятно слышать родную речь, зная, что я выучил это сам. Тем более, изучить язык на «забывателе» мне не даёт полимат.

— Я не смог бы общаться с человеком, — произнёс, пожав плечами, Маттео. — Не зная таких банальных вещей, как фамилия, возраст, чем увлекается, прочее.

— Мы играем в шахматы, — напомнил Даниэл, зевая. — Попутно обсуждаем разные интересные вещи. И нам комфортно, что мы не копошимся в личных делах друг друга. Этого достаточно.

Маттео кивнул, удовлетворившись ответом. Остаток времени они промолчали. Даниэл так сильно ушёл в себя, задумавшись, что почти уснул. Из дрёмы его выдернул бодрый голос Маттео:

— Ну что же, давай проверим твои мозги. Что бы убедиться, что они не превратились в этот… кисель. Я буду следить за инфограммой на экране.

— Боже, Маттео, ты говоришь это всегда. Я уже успел выучить.

— И тем не менее, я должен повторить. Так, назови один любой из цветов радуги.

— Красный.

— Сколько рогов у единорога?

— Один.

— Назови любое женское имя.

— Анна.

Маттео бросил быстрый взгляд на Даниэла.

— Почему именно Анна? — Спросил он.

— Просто пришло в голову. Почему бы и нет?

Маттео снова отвернулся к экрану. Последовала ещё длинная стандартная череда вопросов. Даниэл отвечал односложно, без эмоций. Наконец, Маттео удовлетворился результатом. Он повернулся к Даниэлу и спросил:

— Сколько пчёл можно увидеть на рекламе мёда, чей плакат висит у нас в столовой?

Даниэл на секунду замер. Он понял, что вопрос задан на языке, название которого он не знал, но который прекрасно понимал.

— О, чёрт, — наконец произнёс он на этом же неизвестном языке. — Ты опять засунул в мой череп какой-то чужой диалект? Три пчелы на рекламе.

— Это хауса, один из африканских языков. Скоро тебе предстоит работа с представителями Африки. Подробности расскажет Глорис завтра. Ну, а пока свободен.

Даниэл подождал, пока лингвист освободит его от проводов, встал с кресла, не торопясь прошёл в санузел. Закрыв за собой дверь, он ополоснул лицо, и долго тёр лицо в задумчивости салфеткой, размышляя о поселившемся у него в голове новом языке. Пусть хоть и на пару дней, но всё же.

Попрощавшись с Маттео, Даниэл вышел с пункта лингвистики. И сразу столкнулся с Кристофом Дюраном, французским инженером-астрономом. Как обычно, Кристоф был излишне энергичный. Он сразу схватил Даниэла за плечи с радостным возгласом.

— Да что же за день-то такой, — взмолился Даниэл.

— И тебе салют, Даниэл. Ну как? — заинтриговано начал француз.

— Что именно? — старательно делал непонимающий вид Даниэл.

— Как тебе мой акцент? Я специально прошёл обучение с углубленным погружением, и все говорят, что у меня отличный русский.

Даниэл аккуратно снял руки француза, обошёл его, мягко похлопал по плечу и сказал, пытаясь уйти:

— Оставь эти попытки. У тебя всё равно чувствуется французский акцент.

— Но Иван говорит, что мой русский идеальный! — возмутился Кристоф.

— Ну, если это тебе говорит ответственный за полимат… Думаю, ему можно доверять.

— Вот именно. Поэтому скажи, что с моим акцентом?

— Он есть. Просто смирись с этим. Ничего плохого в этом нет. Пожалуйста, не иди за мной! — крикнул Даниэл, удаляясь.

Кристоф огорчённо взмахнул руками, и зашёл в кабинет Маттео.

Идти назад пешком было достаточно долго, время завтрака в столовой Даниэл всё равно благополучно пропустил, и уже два часа, как вовсю шёл рабочий день. Поэтому он покинул Главный Поток, сев на монорельсовый вагон. Быстро доехав без приключений и попутчиков до технического отдела Европейского Сегмента, и выйдя на нужной станции, он остановился немного передохнуть.

Он яростно потёр виски, где остались следы контактов лингвамашины, и двинулся по коридору в свой рабочий кабинет. Несмотря на солнечную сторону оборота станции, чьи лучи били сквозь обзорные иллюминаторы, Станция была ярко освещена. От подножных фонарей, пробивающихся сквозь кабели и решётки фальшпола, настенных указательных, до мощных потолочных светодиодных ламп. Бросив взгляд в иллюминатор, он увидел накатывающую закатную Землю, с необычно чётким разделением света и темноты. Хоть Даниэл не первый раз видел этот вид, но удержаться от того, чтобы не полюбоваться, он не мог. Опершись о край иллюминатора, уткнувшись лбом в плексиглас внутреннего стекла, он пытался разглядеть внизу города. Судя по очертаниям материков, Станция проходила сейчас над Тихим океаном, где если что и могло светить так сильно, чтобы это было видно на орбите, то только Большая Экваторная Рифовая Лаборатория, БЭРЛ, мощное инженерное и научное сооружение, изучающее и воссоздающее коралловые рифы. Но как ни пытался, Даниэл ничего не видел, только рябь и игру солнца на поверхности огромной массы воды.

Резко прозвенел зуммер системы оперативной бдительности на «смотрителе». Это значило, что он слишком надолго задержался в коридоре. На Станции был чёткий распорядок дня. Время похода к лингвамашине истекло, и «смотритель» поспешил об этом напомнить. Игнорировать его не стоило, так как после нескольких предупреждающих уведомлений «смотритель» посылал сигнал в бортовой компьютер контроля деятельности сотрудников. А Даниэл и так был слишком частым участником ежедневных сводок.

Он вздохнул, оторвался от иллюминатора и пошёл дальше. Не слишком торопясь, чтоб подольше побыть наедине, но и не совсем медленно: Ему не хотелось, чтобы «смотритель» опять сработал. Он миновал служебный коридор. Дальше пошли рабочие сектора, с мастерскими, приборными, ремонтными отделами. Свернув в соседний коридор, следуя строго по чёрной инженерной линии на полу, Даниэл вышел на приграничные территории Станции. Здесь проходила номинальная граница Европейского и Африканского Сегментов Станции, в одном из многочисленных соединительных коридоров. Для того, чтобы сотрудники сразу понимали, где они находятся, стены, пол и потолок Европейского Сегмента были в основном окрашены в голубые цвета, резко контрастирующие с красными цветами Африканского. В начале постройки Африканского Сегмента случился международный скандал, когда стены стали монтировать из блоков с чёрной и коричневой окраской. В основном возмутились жители Североамериканских Штатов, и подрядчики срочно сменили расцветку на утверждённый срочной резолюцией в полимате красный и оранжевый. Даниэл часто сочувствовал сотрудникам Африканского Сегмента, представляя, как этот цвет изо дня в день раздражает глаза, окружая тебя со всех сторон.

Он шёл по правой стороне, когда заметил на африканской стороне работников-инженеров. Они монтировали новую панель. Даниэл молча миновал их, так как разговаривать и даже смотреть друг на друга сотрудникам разных секторов не рекомендовалось полиматом. Иногда из-за косого или не так понятого взгляда разгорались скандалы с привлечением прессы и консульств, и что Даниэл, что африканские сотрудники прекрасно это понимали. Он мог вообще избежать встречи, не сверни он в соединительный коридор с Африканским Сегментом. Но тогда ему пришлось бы пройти сквозь большой отдел электриков. А их он не переносил на дух намного сильнее, чем возможные проблемы с иноземными коллегами.

Внезапно за его спиной раздался громкий звон — что-то с шумом и лязгом покатилось по полу. Он резко обернулся: На полу лежал разводной ключ одного из инженеров. Видимо, он его выронил, когда держал панель. Высокий африканец в ярком оранжевом новом рабочем комбинезоне стоял, опустив руки, взволновано и обречённо глядя на ключ. Даниэл прекрасно понимал причину тревоги: Помимо цветов Сегментов, для напоминания границы посреди разделяющего коридора шла пунктирная линия ярко жёлтого цвета. Которую можно было переступать, только ожидая крупные неприятности. Ключ предательски лежал на Европейской стороне. Даниэл и африканец, вопреки полимату, пристально и молча посмотрели друг в другу глаза. Всё было понятно без слов, африканец не мог забрать ключ с Европейского Сегмента, а Даниэл не имел права помогать. Всё это грозило, конечно, не выговором, но жёсткой выволочкой от руководства Сегментов. Для таких нарушений следовало дождаться робота уборщика, который подберёт инструмент и передаст с сообщением в пункт передач между Сегментами. С последующим нагоняем от начальника провинившемуся сотруднику, и прохождением принудительного обучения правил поведения от службы безопасности. Долгая, нудная процедура, отбивающая любое желание инженеров разных Сегментов общаться друг с другом.

«Чёртов полимат» — Подумал Даниэл. Задумчиво проанализировав отчаяние в глазах коллеги, он, не поворачивая головы, движением глаз посмотрел на потолочную камеру сначала своего Сегмента, затем соседнего. Было несложно высчитать маршрут движение своей камеры, видя её повороты даже сквозь затенённый кожух. А вот с соседней было сложнее, она была дальше, и её движений видно не было. Даниэл выразительно посмотрел на африканца. Тот всё это время с проявляющейся надеждой следил за Даниэлом. Едва тот перевёл взгляд на него, африканец так же глазами посмотрел на свою камеру. Какое-то время он так же пристально изучал её движение. Спустя некоторое время он стал ритмично щёлкать пальцами, принимая более свободную позу, затем обратно выпрямляясь почти в армейскую струнку. При этом он иногда слегка направлял указательный палец опущенной руки в сторону Даниэла, убирая потом обратно.

«Понятно» — подумал Даниэл, мысленно улыбнувшись. Теперь осталось понять, когда камеры будут смотреть в другие стороны, причём обе одновременно. Это оказалось сложнее, но спустя некоторое время стало понятно, что движения африканца постоянно фиксируются то одной, то другой камерой, в то время, как Даниэл на две секунды оказывается в мёртвой зоне обеих камер. Значит, надо действовать ему.

Всё это время они стояли, не двигаясь напротив друг друга. Выждав нужный промежуток времени, Даниэл резко в два шага достиг ключа и метким ударом носка ботинка отправил ключ на африканскую сторону. Звякнув, ключ блеснул стальным боком и просвистел в глубь африканского коридора, задев по пути ногу своего незадачливого хозяина. В следующий миг Даниэл уже стоял на своём месте. Африканец даже не изменился в лице. Он просто повернулся в сторону панели, которую монтировал и продолжил ставить её на место.

«Пожалуйста», — подумал Даниэл, и снова продолжив свой путь.

Миновав несколько коридоров, разделённых лабораториями гидропоники, которых Даниэл называл «убийцами электроники» из-за постоянно просачивающейся влажности, он подошёл к своему рабочему кабинету: Своему логову, где можно было скрыться от всех условностей полимата.

Небольшой кабинет на два человека с нишей под открытую кладовую и с непомерно объёмным иллюминатором. Датчики систем жизнеобеспечения располагались просто по панельным стенам, а в дальнем углу лежал сломанный человекообразный робот-официант, которого Даниэл пытался восстановить уже много недель. Всё оставшееся содержимое завершали собой два технических стола по обе стороны кабинета, за одним из которых Даниэл работал, а второй пустовал, так как на второго инженера в этой командировке не хватило бюджета.

Он повесил сумку с инструментами на вешалку у входа, и подошёл к иллюминатору напротив двери. Небольшой в высоту, но широкий от стены до стены панорамный экран, из которого открывался шикарный вид на левый борт Станции с его огромным крылом, где располагался Африканский Сегмент. Где-то там в данный момент работал Алфи, его напарник по шахматам и друг. Зевнув, Даниэл отвернулся от иллюминатора, и подойдя к своему столу, с наслаждением расположился на своём большом кресле, вытянув ноги.

Не успел он достать пятками до стенки, как в дверь постучали.

— Да что ж такое… — тихо выругался Даниэл. Тем не менее громко добавил — зайди и говори!

— Привет, Дан! — В кабинет ввалилась двухметровая детина, в паспорте имевшая фамилию Марок. Имени его Даниэл не знал, по причине личной взаимной неприязни. Это был инженер-слаботочник, обслуживающий видеокамеры.

«Чёрт побери» — подумал Даниэл, сразу представив, как он во время недавнего футбола инструментами попадает на скрытую камеру.

Вслух же он сказал:

— Что-то случилось?

Марок рухнул на соседнее пустующее кресло второго инженера, и оглядев стол ответил вопросом на вопрос:

— Тебе всё так же не присылают нового напарника?

— В каком смысле, нового? У меня и не было. Жду.

— Ну да, ну да… — Марок забарабанил пальцами, похожими на огромные сосиски по столу, выжидающе-нетерпеливо глядя на Даниэла. Тот в ответ так же с интересом уставился на него. Затем спросил, когда ему надоело гипнотизировать коллегу:

— Ну не томи, с чем пришёл?

Марок некоторое время выдерживал паузу, разглядывая кабинет. Даниэл со всё растущим внутренним раздражением ждал. Внешне это никак не отражалось. Он взял с полки микросхему, принявшись невозмутимо обдирать контакты неисправной детали пинцетом. Она всегда лежала у него на полке для встреч с теми, с кем не очень хотелось общаться. И целых контактов на ней практически не осталось.

Наконец, Марок полез в свою сумку, и достал нечто, похожее на большую микросхему и свёрток.

— Держи. Иван просил передать тебе для ремонта. Это блок системы воздухораспределителя и ещё какая-то схема. По твоей же специализации?

— Ты же знаешь, что всё, что связано со системами жизнеобеспечения, это ко мне — Даниэл с облегчением в душе принял детали.

— Иван хотел, чтобы ремонт не затянулся надолго. Если нужны дополнительные материалы, ты можешь всегда запросить, тебе обязательно их предоставят — доложил очевидное Марок.

— Ещё бы они мне их не предоставили, куда они денутся, — Даниэл аккуратно отложил микросхему и сверток с блоком на полку. Провести её через анализатор, который выявит и проведёт спайку, если нужно, дело пяти минут. — Повреждение же уже исправили?

— Ну да, ну да, исправили. Можно не торопиться, — взгляд Марока упал на робота-официанта. Он не замедлил спросить — с каких пор ты увлекаешься робототехникой?

— Мне же надо чем-то заниматься в нерабочее время, чтобы меньше общаться с вами всеми в кают-компании.

— Ха-ха, забавно, — рассмеялся Марок — Мне интересно, что ты с ним будешь потом делать, если починишь.

— Заставлю ходить вместо себя на совещания. Подмену, думаю, не заметят.

— Оригинально. Он будет не хуже тебя.

— Лучше. Он умеет прислуживать.

Образовалась пауза. Марок явно что-то выжидал. Но в его планы вмешался его «смотритель», напомнив противным зуммером, что инженер задержался больше положенного. Даниэлу беспокоиться было не о чем: он-то был на своём рабочем месте.

— Мне кажется, тебе пора, — он улыбнулся как можно неестественней.

Марок заметил издёвку.

— Да, пора обратно. Ну бывай, заходи к нам. — Он встал, и не дожидаясь ответа, вышел.

— Пренепременно, — ответил Даниэл в закрывшуюся за широкой спиной Марока дверь.

Он глубоко вздохнул. Наконец-то смог спокойно вытянуть ноги и расслабиться. Марок зашёл не просто так. Можно было прислать детали роботом-доставщиком. Значит, он видел вынужденный театр с разводным ключом. Интересно, что он хотел получить взамен молчания?

«Да и чёрт с ним», — подумал Даниэл. Скоро ждать выволочки от капитана. Просидев так пару минут, он привычным взором окинул помещение, задержавшись на роботе-официанте. Сегодня он будет править гидравлику правой ноги робота. Детали для ноги он получил ещё вчера, на станционной свалке приборов, подписав кучу бумаг, а прямо сейчас микросхему сервопривода правой руки ему лично от Ивана принёс Марок. Удивительно, что при всей любви к бюрократии Марочко так и не соизволил поинтересоваться, зачем инженеру жизнеобеспечения запчасти отдела робототехники.

Встав со стула, он подошёл к роботу и присел рядом на корточки. Разложив инструментарий, лежавший в свёрнутом пакете тут же, он принялся, не торопясь, чинить машину. Как ни странно, занимаясь этим, Даниэл чувствовал странное удовлетворение, несмотря на то, что ремонт длился долгие месяцы. Видимо, всё дело заключалось только в глубоком погружении в себя во время процесса. Он даже немного медитировал, протирая очередную деталь и думая о своей жизни. Уже почти год он работал на МОС. Будь его воля, он бы остался на Станции ещё на пару лет. Но не потому, что он так обожал работать. Причин было несколько, и первая из них: Подзаработал бы денег на всю оставшуюся жизнь, не беспокоясь больше о том, как прокормить себя. Женат он никогда не был, детей не имелось, последний близкий родственник — мама — умерла уже довольно давно. Ни дома, ни имущества у него на Земле не осталось. Всё, что у него имелось, он распродал или раздал после смерти матери. К тому времени его выбрали из множества кандидатов на должность инженера жизнеобеспечения на Станцию, поэтому цепляться за старую жизнь не хотелось. Делать там, на Земле, в принципе, было нечего.

И вторая причина, лирическая, как подтрунивал сам себя Даниэл. Как он не отгонял от себя эту мысль, ему не хотелось расставаться с Глорис. Пусть у них ничего никогда бы не получилось, но всё же то, что она была рядом, делало его жизнь осмысленной. Романтические увлечения у него за свою жизнь, конечно же, присутствовали: Чего стоит студенческая жизнь в школе космонавтов, как неофициально называли университет Космических Технологий в Санкт-Петербурге. Подруги жизни у него были. Но ни с одной он не чувствовал себя так странно и одновременно хорошо, как рядом с неприступным капитаном. Судя по тем немногочисленным сведениям, нарытым им из разговоров и слухов, она тоже была одна. Возможно, это и давало ему слабую надежду. На что? Непонятно. Она гражданин первого уровня, он третьего. Им не дадут узаконить отношения. Полимат жёстко пресекал подобные действия.

Дёрнув головой, отгоняя мрачные мысли, Даниэл вспомнил, что Иван Марочко тоже учился в его университете, на факультете командного состава. Что неудивительно: он тоже гражданин первого уровня. Странно, что они с Даниэлом не пересекались, так как года обучения почти совпадают. Друзьями они бы не стали, по причине обоюдной неприязни и запретов полимата. Но, может быть, они не были бы такими врагами.

Время незаметно шло, сигналов о неисправностях от датчиков не поступало. Даниэл оглянуться не успел, как прозвенел «смотритель», извещая о начале обеденного времени.

Он встал, с удовольствием разминая затёкшие ноги, и не торопясь, последовал в станционную столовую. Благо, что она находилась относительно недалеко.

В столовом помещении, просторном овальном отсеке, с голографической панорамой Станции под потолком и красивыми обзорными иллюминаторами по обыкновению царила суета и оживление. Заняв столик поближе к иллюминатору, Даниэл заказал в электронном меню вмонтированного в стол дисплея свой обычный обед. Откинувшись в кресле, он попытался сосредоточиться на внимательном изучении Луны, висящей ярким полумесяцем за бортом. Разговаривать с коллегами ему, по обыкновению, не хотелось.

Но дождаться обеда в спокойствии ему не удалось.

— Дан, свободно? — С вопросительно-утвердительным тоном спросил невысокий черноволосый молодой парень в комбинезоне отсека гидропоники.

— Стул свободен, Олег. Падай.

Олег Раилов, астронавт от Израиля, не ожидая повторного приглашения, расположился напротив.

Он так долго выбирал блюда в меню, что Даниэл не выдержал:

— Сегодня везде одна свинина.

— Даже в кофе? Не верю. — Олег наконец определился. Нажав кнопку запроса блюда, он тоже попытался откинуться в кресле. Из-за низкого роста ему было слегка неудобно в стандартном большом кресле.

— Ты слышал интересную новость? — и не дождавшись вопроса, он продолжил — К Земле со стороны Сатурна летит астероид. Обнаружен три месяца назад. Примерно километра три в диаметре. Прямой наводкой на орбиту, если судить по расчётам.

— Что же тут интересного? У нас закончились орбитальные ракеты? — лениво поинтересовался Даниэл.

— С ракетами всё в порядке. Астрономы с Центра навигации утверждают, что астероид странный. Мало того, что он возник в поясе астероидов, абсолютно не замеченный ранее, он ещё и летит прямиком пересекающим курсом. Если на скорость и траекторию не повлияет Марс, с чем он пересечётся раньше, Земля с ним встретится примерно через месяц. Угадай, с борта какой станции к нему отправят инженеров на исследование?

— Учитывая, что станций на орбите ровно одна штука, то я просто теряюсь в догадках.

— Ха, вот именно! — Олег восторженно взмахнул руками. — С нашей! Наши инженеры полетят.

— Ты-то чему радуешься? Вряд ли там окажутся гидропоник и инженер жизнедеятельности. Да и что там делать? Мало камней в космосе?

— Не скажи! — возразил Олег. — Можем запросто оказаться оба. Вмешается полимат, наши страны. Премьер моей страны запросто сможет продавить мою кандидатуру. Я уверен.

— Что бы ты опять во что-нибудь врезался головой, и наконец, разможжил её окончательно? — Даниэл кивнул на красноватый шрам над левой бровью Олега.

— Это было давно, даже я уже забыл о том случае. Кто же знал, что у космобайка может зажать поворотный пистолет?

Зазвенел зуммер доставщика, и перед Даниэлом из ниши в столе появился его заказ. Даниэл вдохнул горячий запах от блюда, и сквозь блаженную улыбку предвкушения всё же спросил:

— Так чему ты радуешься? Что ты там хочешь увидеть?

— Я окажусь на другом небесном теле. Пусть не планета, не спутник. Пусть это просто глыба камней. Но всё равно. Я мечтал об этом всю жизнь. Даже больше, чем заниматься моей любимой ботаникой.

Сработал зуммер заказа Олега. Даниэл, задумчиво смотревший на него всё это время, улыбнулся и добавил:

— Ешь давай. Подождём, куда этот камень прилетит. Потом будет видно.

Олег не заставил себя ждать и заработал ложкой. Разговор благополучно завершился.

Даниэл задержался в столовой, выпить ещё одну кружку кофе. Благо, что это не запрещалось, и можно было минут пятнадцать посидеть спокойно.

Но спокойствию не суждено было сбыться: К столику быстрой твёрдой походкой приближалась капитан Сегмента Глорис. Не спрашивая разрешения, она поставила принесённую с собой большую дымящуюся кружку с торчащей из неё ложкой на стол напротив сидевшего Даниэла, и раздражённым шёпотом спросила:

— Даниэл, ты можешь хоть день прожить без приключений?!

— Никогда, капитан, — твёрдо ответил он. Затем спросил, уже серьёзно, — ты будешь стоя пить свой, судя по отвратительному запаху, какао?

Глорис шлёпнулась в кресло и повторила свой вопрос:

— Мне долго ждать ответ?

— Что бы ответить, надо узнать вопрос. Что случилось? — Даниэл потянулся к кофе, но она чувствительно, с явным удовольствием ударила его по пальцам чайной ложкой. — Ай! Да что стряслось, капитан?

— Ты зачем помог этому инженеру с Африканского Сегмента? Ты забыл полимат?

«Оперативно, Марок, молодец» — подумал Даниэл. Вслух он парировал:

— Никому я не помогал. Что за слухи?

— Это сообщил Габриэл Марок.

— Ах, вот как его зовут… — Едва слышно пробормотал Даниэл. Вслух он заявил — Он брехло!

— Не смей оскорблять коллег, — указательный палец Глорис оказался перед его носом. — Я не буду тебя постоянно выгораживать, и рано или поздно вкачу штраф. С отправкой на Землю!

— Он человек, не вызывающий доверия, — поправился Даниэл и всё-таки дотянулся до своей кружки.

Глорис тоже отпила своего какао, не сводя с него разгневанного взгляда. Затем она продолжила:

— Он предоставил видеозапись. Получается, здесь ты человек, не вызывающий доверия.

— Капитан, я прекрасно понимаю, что он тебе настучал ещё до того, как припёрся ко мне в мою рабочую нору. И что с того? В конце концов, если государствам так не хочется, чтобы мы общались или как-либо контактировали, почему бы просто не разделить Сегменты? Забавная ситуация: малейший взгляд, и наказание. Но при этом не пересекаться с ними невозможно!

— Ты прекрасно знаешь, что Станция изначально проектировалась, как единая всемирная орбитальная лаборатория, — напомнила Глорис. — Если строить стены, это разбалансирует её. Даже изредка закрывающиеся герметичные створы безопасности между Сегментами нарушают вентиляцию и систему генерации кислорода. Она у нас одна на всех. И ты мог идти на своё рабочее место, не петляя через пограничные зоны!

— Согласен. Мне не хотелось общаться с коллегами по дороге. Успокойся, Глорис, о происшествии же известно только нашему Сегменту.

— Не только. Мне сообщили, что инженер, которому ты помог, подтвердил твоё вмешательство.

Даниэл слегка присвистнул. Шутить сразу расхотелось. Глорис укоризненно кивнула на его реакцию.

— Весело… Они тоже увидели это на свои камеры?

— Нет, нам повезло, ваши художества они не зафиксировали. Зато видели его коллеги. Я получила претензию от капитана Африканского Сегмента. Устную. В общестанционную повестку не пойдёт.

— Ну вот и хорошо. А я просто хотел помочь коллеге.

— Он не твой коллега. Он с другого Сегмента, который в любой момент может стать противником согласно полимата. — Глорис замолчала на секунду, сделав глоток какао. Затем продолжила, не поменяв тона — Инженер по политической зрелости сегодня опять прислал доклад с подозрениями, что ты дважды за неделю нарушал границы Европейского и Азиатского Сегментов.

— Как высокопарно ты называешь своего первого помощника.

— Конкретно в отделе жизнеобеспечения, — гнула свою линию Глорис. — На два метра вглубь сектора, за который отвечает Азия. Что ты там делал?

— Подозрения не доказательства.

— Я знаю тебя, этого достаточно. Тем более, указанный участок в Азиатском Сегменте является спорным, и за его посещение критических проблем не будет. Так что ты там делал?

— Там хорошая газировка в автомате. «Вечерний прибой», сногсшибательная вещь.

— Но это же запрещено!

— Судя по тому, что их автомат принимает кредиты с моей карты, нет.

— Тебе мало автоматов с напитками на нашей территории? Ты же знаешь последние доклады касательно отношений наших стран. Держись подальше от этого сектора.

Следующие пару минут они молча пили свои напитки. Видя, что какао у Глорис закончился, Даниэл спросил:

— Выпьешь ещё кружечку?

Глорис пристально посмотрела на него, как будто пытаясь что-то разглядеть в его глазах. Затем произнесла:

— Я удивляюсь, почему ты ещё не набрал десятки килограмм. Тебя вообще хоть что-нибудь кроме еды интересует?

— Ты, — коротко ответил Даниэл и улыбнулся.

Ничего не ответив, она встала, громко ударила по кнопке уборки, заставив исчезнуть в недрах стола пустую кружку, и уходя, бросила через плечо:

— Будь, пожалуйста, внимательней. И ответственней! Сколько можно тебе это говорить?

Даниэл не ответил, проводив взглядом уходящую спину Глорис.

«Седые волоски, Глорис, недосмотр с твоей стороны. Как-то быстро ты стареешь», — с грустной теплотой подумал Даниэл. Когда он прибыл на станцию, она не выглядела такой измотанной. «Надо поменьше давать ей поводов нервничать», — в очередной раз подумал он. Наверное, третий раз за неделю.

Внезапно дважды пискнул «смотритель». Первым было сообщение, что Даниэлу надо закругляться. Вторым сообщением было уведомление о штрафе на процент оклада за ненадлежащее поведение при общении с коллегой из Израиля. Даниэл нахмурился, задумавшись. Затем вспомнив, рассмеялся. Видимо, кто-то подслушал его шутку про свинину и сообщил системе. Олег вряд ли сделал это сам, он обладал чувством юмора.

Покинув столовую, слегка покачиваясь от ощущения набитого живота, он направился в свой кабинет. На этот раз он не стал сворачивать в злосчастный переход. Одного происшествия за день хватало с лихвой. Поэтому, стиснув зубы, он максимально быстро постарался пересечь сектор электриков. Аккумуляторные сектора, генераторные, вспомогательные, пункты контроля и наблюдения. Если бы не постоянные мелкие стычки и низкий уровень профессионализма отдельных работников отдела, Даниэл глубоко уважал бы весь сектор за сложность работ и размах обслуживаемого оборудования. Хотя и тогда не отказался бы от проделок.

Вот и сейчас, минуя незапертый отдел контроля со стоящим прямо на полу баллоном сжатого хладона, он быстро подхватил его. Никем не замеченным, он дошёл до рабочего кабинета в своём тёмном, медвежьем углу.

У порога его ждали роботы-доставщики, нетерпеливо раскатывая перед закрытой дверью.

— Расступитесь, ребята, — безуспешно попросил Даниэл, с трудом пробиваясь к двери. — Сейчас открою. Не толкайтесь! Никакого уважения к двуногим…

Едва он открыл дверь, как роботы лавинообразно ввалились внутрь. Устроив небольшое столпотворение у ниши с приёмом неисправных деталей, они, предупреждающе попискивая друг другу, так же шустрой толпой покинули кабинет. Покачав головой, Даниэл поставил украденный баллон в углу, и присел посмотреть, что ему привезли на ремонт.

Самой большой и яркой вещью оказался экран с одного из залов презентаций. На сломанном экране до сих пор горела новогодняя заставка, поздравляющая с новым, 2169-ым годом.

Даниэл вспомнил, как он его встретил: с двумя штрафами за шутку над электриками. Перепрограммировал роботов, и заставил их обмотать кабинет планирования и анализа электриков диодной лентой, в виде горящей синим светом надписи: «Геи планеты Геи». Штраф дали за неподобающее поведение и оскорбление чувств секс-меньшинств. Глорис, вместо того, чтобы праздновать в офицерской кают-компании, вынуждена была читать лекцию Даниэлу в своей каюте. Удары часов, извещающих о наступлении нового года они встретили вместе.

Даниэл улыбнулся воспоминаниям, и продолжил изучать детали. Остальное было неинтересным, обычным оборудованием, наиболее часто приходящее в негодность: датчики со сменными фильтрами, переключатели, подвижные части приборов… скукота. Некоторое время он просто раскладывал их по полкам, прикидывая, что чинить в первую очередь. «Да и надо не забыть сделать обход по всем датчикам Сегмента на неделе», — подумал он, не спеша продолжая распределять детали.

В дверь вежливо постучали. Он привычно крикнул:

— Войди и говори!

— Привет, Дан, — это заглянул Петерс, начальник отдела электрической безопасности.

— В углу стоит, — сразу сказал Даниэл, продолжая ковыряться в деталях.

— Всё балуешься, — Петерс поцокал языком, аккуратно подхватил баллон и направился к выходу.

— Скажи парням, что такие важные отделы надо запирать, — произнёс вслед Даниэл. — Я мог этим баллоном отравить весь сектор. А он незакреплённый и не запертый стоит. Такие детали надо сразу монтировать в систему, а не бросать без надсмотра.

Петерс махнул рукой:

— Да говорил я им! Видимо, пока не начну наказывать, так и будет. Спасибо за урок: они там бегают уже полчаса, ищут.

— Не спеши показывать. Пусть понервничают.

— Так и сделаю. Бывай! — Петерс ушёл.

Даниэл продолжал привычно работать. Ни мыслей, ни желаний, только привычные действия руками. Он замечал, что легко входил в такой режим бездумного автоматизма. Он так входил в раж, что в чувство его приводил только громкий, а потому мерзкий зуммер «смотрителя». Тогда он выходил из этого странного транса, и начинал ощущать чувство голода, так как обычно проходило несколько часов. Иногда это было единственное чувство, на что он реагировал, не считая постоянно набегающей усталости. «И на Глорис…», — вспомнил он. Пожалуй, только ей удавалось вклиниться светлым пятном в это море серости, чем была наполнена жизнь Даниэла. Мысленно согласившись с этим, он продолжил работать.

Станция успела совершить полный оборот вокруг Земли, когда он вдруг вспомнил, что надо вернуть отремонтированный блок системы воздухораспределителя. Это можно было сделать и с помощью автоматической доставки, но Даниэлу захотелось прогуляться. Положив деталь в сумку, он привычно окинул кабинет взглядом на прощанье, оценивая состояние показаний датчиков. Убедившись, что всё работает в штатном режиме, он вышел, закрыл кабинет, и направился в Ангар.

Наступал станционный «вечер», а потому освещение стало слабеть, чтобы людям было легче ориентироваться во временных циклах. Даниэл не спеша двигался вдоль территории электриков, видя их за прозрачными стенами лабораторий и станций. Кое-кто замечал его, кивал в знак приветствия, на что Даниэл вяло махал рукой. В одном кабинете, увидев его, один из коллег отвлекся от работы, подошёл к двери и крикнул вслед:

— Это было не смешно!

— Спорим, теперь вы никогда не оставите лабораторию открытой? — ответил он.

— Мы искали его всё утро!

— Я спас вас от выговора. Могли бы сказать спасибо!

Коллега махнул на него рукой и ушёл обратно. Даниэл, усмехнувшись, пошёл дальше. Вскоре он минул технические сектора. Впереди показались знакомые обводы переходной зоны, где сновавший монорельс расходился в разные стороны. Одна из таких веток вела в боковую зону Сегмента, где и располагался Ангар. Загородившись неприятным выражением лица от общения со встречными, Даниэл быстро проехал в «колбасе» пару станций до места назначения.

Ангар, величественный, и самый большой сектор в европейской части Станции, встретил его набегающим горячим потоком воздуха. Поскольку в Ангаре постоянно стартовали корабли, шлюзовые камеры работали активно, всегда создавая при обратном нагнетании воздуха после вылета корабля некий избыток горячей воздушной смеси. Что и создавало ощущение попадания в цех по выплавке металла.

Быстро миновав зону контроля, отметившись на нескольких турникетах подряд, Даниэл вошёл на перрон, как называлась промежуточная зона Ангара: Узкая полоса пешеходной дороги вдоль стены, за которой сразу начинались круглые массивные платформы стоянки кораблей. На каждой из них находился крюк с подключённой линией катапульты, служащей для увода летательного аппарата в индивидуальную шлюзовую камеру, с последующим выбрасыванием в космос, задавая импульс для увода от борта Станции. Сложный механизм, управляемый с ЦУПа, который отсюда виднелся маленьким огоньком светящихся окон где-то под потолком в центральной части помещения. Здесь работали самые грамотные специалисты, что неудивительно: Ведь малейший просчёт при старте корабля мог привести к разгерметизации всего Ангара, со множеством жертв. Думать об этом не хотелось, поэтому Даниэл переключил внимание на сами корабли: Они были намного интересней.

Небольшие орбитальные кораблики, с малым запасом топлива, обычно назывались сателлитами, подсказывая в самом названии их назначение. Использовали их как сами инженеры, для крупных ремонтных или монтажных работ, так и остальной состав. Например, капитаны имели личные сателлиты, для полётов на Землю и обратно. Эти корабли всегда крупнее и сложнее — ведь им приходится преодолевать сопротивление атмосферы при посадке и старте. Собственно, к такому сателлиту Даниэл сейчас и шёл, неторопливо рассматривая борта по пути к нему. Вперемешку со станционными, скучными, серыми сателлитами попадались гражданские корабли. Они вызывали особый интерес, так как всегда имели яркую раскраску и самое буйное разнообразие форм. На них прилетали владельцы магазинов и бутиков в Главном Потоке, журналисты, делегации и прочий земной люд по разным причинам и поводам.

Даниэл прошёл почти километр расстояния, когда впереди замаячил капитанский сателлит «Принцесса», цель его визита. Добротный, суровый на вид корабль с отметинами и подпалинами на керамической поверхности борта. Как в шутку думал Даниэл, за внешний вид он должен был называться «Оборванец», но однозначно не таким женственным и величественным именем.

Подходя к нему, он надеялся только на одно: Чтобы рядом не оказалась Глорис. Второй раз за день попадаться на глаза начальству он посчитал опрометчивым. Он прекрасно помнил, что окна её кабинета выходили широким полукругом прямо на взлётную площадку сателлитов, и в данный момент он проходил прямо под ними. Отличный вид, надо признать, но Даниэлу не хотелось стать центральной персоной этого вида для капитана. А видно его долговязую фигуру на открытой площадке было очень хорошо и далеко.

Но ему повезло ещё меньше — он встретил там Ивана. Тот стоял возле трапа, погрузившись в свой рабочий планшет.

— А-а, ты отремонтировал блок — вместо приветствия сказал Марочко, обратив внимание на торчащую из ремонтной сумки Даниэла деталь.

— С каких пор первый помощник лично проверяет состояние систем жизнеобеспечения сателлита? — Даниэл не стремился к общению, но отсутствие бортинженера Грегора Леви и замена его Иваном вызывало интерес.

— С тех самых пор, с каких капитанский корабль стал личной ответственностью первого помощника. Который к тому же теперь является его пилотом, — пояснил Иван, не отрываясь от планшета.

— А куда делся Грегор?

— На Землю. Его вахта закончилась. Занеси блок в «Принцессу», положи на ремонтный стол. Ты знаешь, где он.

— Грегор мог бы и попрощаться, — пробурчал себе под нос Даниэл, и направился по ступенькам трапа ко входу в сателлит.

— Потом вернись ко мне, подпишешь приём новых запчастей! — крикнул вслед Иван. Даниэл не счёл нужным ни кивнуть, ни ответить.

На борту «Принцессы» он был не впервые. Он периодически занимался мелким ремонтом, в основном не критически важных: Для этого существовала ремонтная бригада Ангара. Но когда их не хотелось привлекать к несущественным работам, вспоминали про Даниэла. А отказать Глорис он не мог, даже если бы захотел.

От входа, сразу за шлюзовой камерой и секцией хранения скафандров в обе стороны вёл небольшой коридор. Налево, в хвостовую часть, закрытую для него зону двигательного и топливного отсеков, и направо, где располагалось всё остальное. Туда ему и нужно.

Несмотря на суровый внешний вид, внутри сателлит оправдывал своё название: пусть и не вычурные, но явно женские обводы шпангоутов, переборок, стен. Стилизованные под дерево пластиковые панели создавали на борту почти домашний уют. Даже фальшпол был покрыт не привычной металлической мелкой сеткой, а самым что ни на есть настоящим деревянным паркетом. Даниэлу всегда было неловко за то, что он шагает по нему грубыми рабочими ботинками. Хотя навредить ему он не мог: древесина использовалась из генно-модифицированного «стального» дерева. Но всё равно всегда шагал по нему осторожно.

Он миновал два расположенных друг напротив друга маленьких склада, миниатюрную кают-компанию, и, наконец, подошёл к такому же небольшому инженерному отсеку. Дальше находились личная каюта капитана, санузел и собственно Рубка. Но туда ему не требовалось. Открыв дверь инженерного отсека, он аккуратно положил блок на ремонтный стол, накрыл сверху табелем с описанием поломки и решении оной, и покинул отсек.

Возвращаясь мимо приоткрытых складов сателлита, Даниэл краем глаза заметил одну странную деталь. Нахмурившись, постояв мгновение в раздумье, он продолжил путь.

Но едва он вышел, как сразу задал вопрос продолжавшему работать в планшете Ивану, не сходя с трапа:

— Ты в курсе, что на борту капитанского корабля коробки с деталями системы регенерации воздуха от Южноамериканского Согласия?

— Знаю, — последовал короткий ответ.

— Алло! — обратил на себя внимание Даниэл. — На борту КАПИТАНСКОГО корабля запчасти для критически важной системы от потенциального врага. Это как понимать?

— Знаю! — повторил сердито Иван. Он так и не соизволил обратить внимание на Даниэла. — Мне это тоже не нравится. Компания из Согласия выиграла тендер на поставку оборудования для нашего Сегмента. Это называется свободный рынок, полимат и «не твоё дело»! Решение принимает не офицерский состав, а те, о ком тебе знать не положено. Ты долго будешь торчать на трапе? Спускайся и подойди.

Даниэл стиснул зубы, но подчинился приказу первого помощника. Тот протянул ему планшет со словами:

— Это что?

Даниэл бегло пробежался глазами по тексту и предельно спокойным тоном ответил:

— Детали, инструменты, запчасти, схемы, приводы, провода. Всё перечислить?

— Я вижу, что это. А вот это именно что? — палец Ивана ткнул в середину списка, и он взглянул, наконец, на него.

«Зараза», — подумал Даниэл. Иван указывал на конструкты — детали, из которых состоят фаланги пальцев роботов-официантов. Вслух же он сказал:

— Это коннекторы для гидропоники. Раилов давно просил.

— А почему по артикулу это похоже на запчасти для сектора робототехники?

— Может об этом спросить у отдела доставщиков?

Тяжёлый неприязненный взгляд Ивана пронзал Даниэла насквозь. Но тот смог выдержать его, ничего не отвечая. Просверлив в нём ещё пару дыр взглядом, Иван молча подписал акт и протянул ему для подписи. Даниэл поставил на экране свой отпечаток пальца и Марочко быстрым шагом направился к выходу.

«Пронесло», — подумал Даниэл, удаляясь из доков в другую сторону, внутренне укоряя себя за головотяпство: Он забыл подправить артикулы накануне заказа.

Не успел он пройти и половины пути, как «смотритель» известил его об окончании времени работы. Довольно хмыкнув, Даниэл сразу направился в столовую на ужин. Сегодня должны были подавать его любимые голубцы.

Никто не подсел к нему за столик, что только его обрадовало. Когда же он утолил голод и откинулся в кресле, наслаждаясь кофе, Даниэл понял, что практически все задержавшиеся в столовой коллеги внимательно слушают новости, что транслировались на настенном экране в дальнем углу помещения. До него доносилось только «астероид», «правительство», «ожидание». Когда же он покинул столовую, новости ещё шли.

«Смотритель» пискнул, предупреждая, что началось время досуга, включающее обязательное посещение главной кают-компании для общения с коллегами, не менее часа в день. Поскольку утреннее посещение он проигнорировал, придётся провести полное время. Вздохнув, Даниэл направился к монорельсу на Главный Поток, изредка обгоняемый спешащими туда же коллегами. Он их радости никак не разделял. Выждав, пока все погрузятся в вагоны, он подождал пустой, и доехал до цели в гордом одиночестве.

Главная кают-компания располагалась прямо при выходе из Сегмента в Главный Поток, смотря широкой полуаркой входа на стремящихся к ней людей. Величественный овальный зал в красно-бордовых тонах, с приглушённым светом, отсутствием иллюминаторов и множеством диванов, кресел, столиков, ковров и мониторов с развлекательными программами уже был наполнен людьми, негромким гулом голосов и смеха. Даниэл по привычке выбрал пустующий диван и плюхнулся на него, планируя провести этот час в полудрёме. Видя, что на него никто не обращает внимание, он расслабился, и занял полулежащую позу, разложившись на весь диван. И только он начал думать, что так всё и пройдёт, как кто-то постучал по его ноге.

— Занято, — буркнул он, не открывая глаз.

— Время досуга — это время общения, а не сна, — раздался знакомый голос.

— Боже, как у тебя дикий акцент, Кристоф, — Даниэл неохотно занял вертикальное положение, уступив французу место рядом с собой.

Кристоф огорчённо взмахнул руками, садясь на диван:

— Да что же такое! Я ведь спросил у Маттео: действительно ли он применил новые обновления для лингвакурса русского языка, исправляющие мой акцент? Он уверил, что да. Почему они все обманывают, что у меня всё хорошо!

— Забудь, Кристоф. Я не подумав сказал. У тебя нет акцента.

— Ты всегда это говоришь, когда понимаешь, что сказал лишнего. Но первое слово дороже второго. Так же звучит ваша пословица?

— Зачем тебе вообще русский? Ты же француз. У тебя красивый певучий язык. Достаточно уже того, что ты на нём говоришь без акцента.

— Я хочу во всём быть идеальным, — упорствовал Кристоф.

Час пролетел довольно быстро. Хоть Кристоф и обожал говорить про свои лингвистические достижения, он был неплохой собеседник. Поэтому они быстро перешли на другие темы и вот уже «смотритель» сообщает, что можно по желанию покинуть кают-компанию. Остаться подольше никто не мешал, но Даниэл всё же решил ретироваться, сначала ввязав в беседу проходившего мимо коллегу, а затем и вовсе сбросив говорливого француза на него. После чего, уже никем не замеченный, он ушел восвояси.

Вечерняя станция, с ночным неярким освещением всегда нравилась Даниэлу больше всего. Не было этого привычного рабочего шума, проезжающих роботов-уборщиков, доставщиков, ремонтников. Люди тоже практически не встречались — все находились или в кают-компании, или в тренажёрных залах, караоке-залах и ещё во многих местах отдыха Главного Потока. И только ему там было неуютно. Он шёл к своему любимому, спокойному месту в этой огромной махине.

Не доходя по перешейку до Азиатского Сегмента, в отдалённом тупике находился один полукруглый зал, с наблюдательным мостиком посередине, перед огромным иллюминатором на всю такую же полукруглую стену. Раньше здесь был пункт наблюдения за дюзами, ликвидированный после замены двигателей на новые модификации семь лет назад. Теперь же тут, в отдалении от кипевшей жизни Станции всегда царил покой и красота вида ночной Земли. Даниэл поднялся на мостик, и опершись на поручень, зачарованно смотрел на горящие звёзды на небе, и менее эффектные, но не менее красивые искусственные «звёзды» городов внизу, на планете. Он не понимал, почему его так тянуло сюда почти каждый вечер на протяжении всего времени пребывания на Станции. Это было странное, но приятное желание. Как будто что-то раньше связывало его с этим местом, но забылось под слоем лет. Наверное, ему просто нравилось одиночество. Здесь не нужно ни с кем разговаривать, придерживаться полимата, изображать эмоции. Ему не нужно было даже думать. Здесь он сам с собой, наедине.

Он всегда успевал прийти сюда в момент, когда Земля только появлялась в иллюминаторе мостика. Удачное совпадение. Полчаса, и планета скроется за бортом, а «смотритель» известит об окончании времени досуга, едва она снова появится с другого края.

Так и произошло, как в любой день до этого момента: Зуммер «смотрителя» вернул его из раздумий на Землю. Точнее, на Станцию. Даниэл выпрямил затёкшую спину, и неохотно двинулся в обратный путь.

Путешествие до каюты и остаток вечера прошли спокойно. Никто не ронял ключи, не попадался на пути и вообще не стремился к общению, что только делало его воистину счастливым.

Играть в шахматы с Алфи было уже поздно. Да и не очень хотелось — Даниэл понял, что сильно устал. Как обычно. Умывшись перед сном, он лёг на кровать, приготовившись быстро провалиться в сон.

В этот момент он услышал шум негромких шагов, остановившихся перед противоположной дверью. Это пришёл Оливер. Даниэл приподнялся на локтях, прислушиваясь к каждому шороху. Послышался шум открываемой двери. Но взрыва заложенной хлопушки не раздалось. Дверь закрылась, и Даниэл разочарованно опустился снова на кровать. Шутка не удалась.

«Не сработала, чёрт побери», — с досадой подумал он, уже засыпая.

Снов ему, по обыкновению, не снилось.

Утром его разбудил звонок на «смотрителя» от Глорис:

— Даниэл. Прибудь в кают-компанию. Нужно поработать в открытом космосе на совместной стороне Сегментов Африки и Европы. Ты вчера для этого изучал язык хауса.

— Может ты мне просто скажешь, что делать, и я пойду в шлюз напрямую?

— Быстро. Шагом. Марш. Ко мне! — отчеканил голос Глорис из смотрителя.

— Иду, иду…

В капитанской кают-компании его кроме Глорис ждали два инженера, поляк Ян Новак и немой Оливер. Не успел Даниэл внутренне напрячься, подумав: «Чёрт побери, я не вытащил хлопушку. Неужели увидел?», ожидая жалобы, как Глорис развеяла его страхи:

— Даниэл, сегодня вместе с инженером жизнеобеспечения Африканского Сегмента и двумя нашими инженерами ты будешь проводить замену малой панели солнечной батареи на стыковом узле. Есть вопросы?

— Есть! — возмутился Даниэл. — Почему это делают не электрики во главе с их начальником Юлисом Петерсом? Это же их работа!

— Он занят на монтажах внутри Станции. Тебе же это действие уже давно известно.

— Ну допустим, — Даниэл повернулся к Яну и Оливеру. — А эти двое что тут делают?

— Инженер Иванов, следите за служебной этикой! — предупредила Глорис спокойным голосом, глазами посылая гневные молнии.

— Капитан Андерсон, мои коллеги не могут быть мне помощниками. Так как один из них ботаник, а второй вообще повар! Ян, где твои кастрюли, что ты тут забыл?!

Поляк Ян ничего не успел ответить, так как Глорис командным голосом громко произнесла:

— Иванов! Вами будет получен штраф за некорректное поведение! А теперь слушайте: Ян и Оливер будут помощниками, которые подают инструменты, запасные части, управляют краном. Они имеют сертификат работ в открытом пространстве, и каждый провёл тренировки с общим количеством часов выше необходимого минимума. Они твои помощники, и не обсуждается. Польша и Шотландия на совете ООН выступили с правильной позиции общего осуждения действий страны Чад, и их представители настояли на их участии в совместных работах с Африканским Сегментом. Это НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ! — прочеканила последние слова Глорис.

— Извини, Даниэл. Буду стараться, — произнёс, наконец, Ян.

— Да не в вас дело, парни. Вы помните, чем закончились прошлые работы при участии лиц, не имеющих планового доступа? Оливер вообще немой! Чем он может мне помочь?

— Маккаллум, Новак: идите готовьтесь, согласно запланированных работ, — приказала Глорис. — Даниэл, этот вопрос закрыт. Ты остаёшься, так как должен получить закрытый инструктаж. Это тебе работать с африканцем.

Инженеры послушно пошли к выходу. Ян дружески похлопал по плечу Даниэла, проходя мимо.

— Почему ты каждый раз устраиваешь балаган при назначении работ? — устало спросила Глорис. Теперь, когда никого, кроме них в кают-компании не было, она позволила себе сесть в кресло.

— Потому что не хочу, чтобы что-нибудь случилось. Я присяду? — Даниэл плюхнулся в свободное кресло, не дожидаясь ответа.

— Поэтому назначили именно тебя. У тебя наибольшее количество часов работы в космосе. Тебя можно спокойно отпускать с привязи на космобайке, без боязни, что ты умчишься в сторону Марса. Помнишь Лео?

— Ещё бы. Хорошо, что второй космобайк был исправен. Иначе он точно стал бы малым спутником красной планеты.

Глорис глубоко вздохнула, откинувшись на спинку кресла и обхватив затылок руками. Затем спокойно произнесла:

— Это полимат. Их назначили. Тебе с ними нянчиться, мне отвечать в случае чего. Время начала работ через 45 минут. Прямого эфира не будет, можно быть немного свободнее в переговорах с коллегами. Инструкция по поведению на столе. Не заставляй африканцев ждать. Иначе будет ещё один скандал.

— Штраф отменишь за поведение? — иронично спросил Даниэл.

— Иди, — вместо ответа сказала Глорис. — И кстати: если не перестанешь дразнить Кристофа, получишь не один, а пять штрафов. Он выносит мозг Маттео, а тот мне. Зачем ты вообще это делаешь?

— Ну он действительно фальшивит. Для меня-то русский язык родной, — улыбнулся Даниэл.

Глорис мрачно посмотрела на него, не меняя позы.

— Понял, понял. Ухожу.

Захватив инструкцию, Даниэл вышел из капитанской кают-компании.

Возле шлюзовой камеры номер 49, максимально близкой к месту работ его уже ждали назначенные помощники. Не дожидаясь, когда приблизится к ним, Даниэл сразу издалека начал раздавать инструкции:

— Так, инженеры, с планом работ вы ознакомлены. Оливер, твоё место в рубке наблюдения в отсеке 489, на внутренней связи со мной и Новаком. Ян, ты мне будешь помогать с краном, будешь подавать детали. Ты же вроде умеешь орудовать ковшом? Там примерно то же самое.

— Я умею работать манипуляторами. Но только там два крана, — напомнил Ян.

— Бери правый, который прямо возле Ангара. Помнишь? — Ян кивнул — ну вот, отлично. Второй кран на ремонте третью неделю, он полностью разобран. Всё, по местам, коллеги. Африканцы уже должны заходить в свой шлюз.

Даниэл зашёл в шлюзовую камеру, проверил, что дверь закрылась до зелёных сигналов датчиков, затем, бросив мимолётный взгляд вслед уходящим коллегам, открыл настенный шкаф и вступил в скафандр. Система, определив, что в скафандре находится человек, автоматически приступила к его герметизации. Через две минуты он был готов к выходу. Медлить было нельзя, международные совместные работы шли строго поминутно, и следили за этим очень внимательно. Он чуть ли не стремительно прошёл процедуру перехода в открытый космос, и привычными движениями переключения карабинов по креплениям на борту Станции быстро преодолел менее сотни метров до точки ожидания. По полимату, он должен задержаться в метрах двадцати от места встречи, пока его временный коллега не появится на таком же расстоянии перед ним. И уже затем они оба добираются до зоны крепления будущей солнечной батареи. Расстояния небольшие, поэтому он проигнорировал магнитную дорожку, правильно посчитав, что вставание и сход с неё занял бы больше времени, чем преодолеть это «дедовским», старинным способом — с помощью перебора карабинов по крюкам.

Он включил внутреннюю связь:

— Вызываю кран. Ян, ты на месте? Частоту включи. Если слышишь, конечно.

— Слушаю, Дан, говори.

— Локальная система воздухоснабжения работает?

— Активна на датчиках.

— Великолепно. Координационное оборудование? Активные элементы? Тормозные двигатели?

— Активны, тоже.

— Навигационное? Автоматический режим должен быть. Если нет, включи справа от экрана.

— Выполнено.

Даниэл удовлетворённо кивнул. Затем он сказал:

— Итак, приступаем к совместным работам с представителями Африканского Сегмента. Помните, что при близком нахождении возможен вариант улавливания нашей частоты приборами на скафандре нашего африканского коллеги. Так же он может услышать вашу речь в моих динамиках через передачу вибрации от скафандра на борт Станции, или при случайном соприкосновении. Поэтому следим за словами, особенно ты, Оливер.

— Просто не надо с ним обниматься. Баловник, — съязвил Ян.

— Постараюсь. Вдруг африканский коллега женщина, и мне понравится?

— Даниэл, время, — вдруг вмешался голос Глорис.

— Я всё время забываю, что нас подслушивают, — Даниэл невольно расплылся в улыбке. — Всё, я на последнем этапе. Скоро он появится.

Он продолжил движение.

Африканский инженер появился с противоположной стороны примерно на том же расстоянии, что и Даниэл. Это было замечательно, так как Даниэл думал, что всё-таки немного запоздал.

Обменявшись привычными приветствиями на языке хауса, они приступили к работе, подготавливая инструменты и место крепления батареи на борту Станции.

— Ян, подавай батарею, мы на месте, — скомандовал Даниэл по внутренней связи.

Поляк не замедлил ответить:

— Я вас вижу, подаю батарею.

Даниэл повернулся в сторону Ангара, выступавшего из гладкого ровного борта Станции серией выпуклостей шлюзовых камер. С такого расстояния они казались маленькими, что было очень обманчиво. Всё-таки в Ангаре за раз могло поместиться до пятидесяти кораблей типа сателлит со всеми вспомогательными системами. Там же находилась и постоянная стоянка крана, куда ушёл Новак. На таком расстоянии кран трудно заметить: Торчащий из Станции шар с панорамным иллюминатором через весь борт, двумя огромными манипуляторами и дюжиной мелких, — и всё это на тонкой ножке перехода — просто сливался на фоне поднимающегося Солнца. Даниэл терпеливо ожидал, зная, что подающему манипулятору крана требуется достаточно много времени, чтобы извлечь кусок прямоугольника три метра на шесть из внешнего отсека склада, а потом ещё по проложенным по борту рельсам докатить до места размещения.

Краем глаза он видел замершую фигуру африканского астронавта, нетерпеливо постукивающего свободной рукой по бедру. Меньше всего сейчас Даниэл хотел говорить, но нервозность африканца нужно было снять. Ему не хотелось потом снова отчитываться перед Глорис за недовольство представителей чужого Сегмента. Поэтому он ободряюще сказал по внешней связи:

— Элемент батареи сейчас приедет с краном, нужно немного подождать.

Африканец слегка кивнул. Внезапно Даниэл вспомнил:

— Слушайте, а вы знаете Алфи? Он в вашем Сегменте, любит играть в шахматы.

Африканец отрицательно покачал головой. «Ну вот и поговорили», — с досадой подумал Даниэл, и переключившись, по внутренней связи сообщил:

— Оливер, я нашёл твоего потерянного в Африке родного брата. Он тоже немой. Правда, какую он отговорку придумал для этого, мне не известно.

Тишина по внутренней связи со стороны Оливера слегка разбавилась смешком от Яна, всё это слышавшим.

— Ян, хорошо, что напомнил о себе. Когда ты там прикатишь?

— Лечу со всей скорости. Кран не рассчитан на гонки НАСКАР, так что жди. Плюс ваш кусок из металла и кремния загораживает весь обзор.

— Хорошо, мы ждём. А то африканец нервничает.

— Почему он нервничает? — снова в наушниках раздался голос Глорис. Даниэл от неожиданности вздрогнул. Затем незамедлительно ответил:

— У меня чуть сердце не остановилось, капитан. Разве можно так пугать? Потому что хочет в уборную, наверное. Ну откуда мне знать? Он не говорит, а мне не интересно спрашивать.

— Хорошо, чем занят Ян?

— Госпожа капитан, я на кране, доставляю оборудование в данный момент, — поторопился ответить Новак.

— Молодец, Ян, я поговорю о премии за работу не по профилю. Что делает Оливер?

Воцарилась тишина. Даниэл ждал.

— Иванов, — ледяным тоном произнесла Глорис. — Что делает Оливер?

— Ой, простите, капитан, я не понял, что вы спрашиваете у меня. Он на наблюдательном пункте. Будет сообщать нам, если что не так пойдёт.

Даниэл почти физически почувствовал, как Глорис едва сдерживается от гнева. В наушниках царила мёртвая тишина. Даже Ян, кажется, не дышал. Лишь лёгкие помехи в эфире из-за вибрации борта Станции от прибывающего крана. Наконец, Глорис произнесла:

— Завершайте работы, отлично стараетесь.

— Спасибо, капитан! — почти одновременно отозвались Даниэл и Ян.

Вибрация усиливалась, и Даниэл увидел приближающийся шар башни крана на фоне Земли. Батарея висела на манипуляторе перед башней.

— Ян, не ушиби нас этой штукой, — взволновался он, видя, что кран не тормозит. — Иначе с этого момента ты будешь экономить на одной порции тарелки.

— Я буду рад избавиться от такого проглота, как ты. Спокойно, я вас вижу. В щель между батареей и рукой манипулятора.

— А должен видеть всем экраном. Подними её выше. Она не унесёт тебя за собой в космос.

Ян подчинился.

Кран, замедляясь, подкатил ближе, распрямив манипулятор с солнечной батареей прямо над местом крепления. Напарник Даниэла действовал неумело, порой забывая правильно подать инструмент. Стало понятно, почему он нервничает и отмалчивается, обычное дело для новичка. Даниэл надеялся только на то, чтобы он не оказался ещё одним поваром, и имел хоть какое-то отношение к инженерному делу.

Провозились они чуть дольше, чем положено, но всё прошло штатно. Развёрнутая батарея, подчиняясь уже управлению с пульта отсека электропитания, медленно поворачивалась навстречу солнцу.

— Работы завершаем. Всё прошло отлично, коллеги. Новак, уводи кран на место. Я прощаюсь с африканцем, и иду к шлюзу. Работы считаются завершёнными в момент, когда я достигну шлюза, Новак пришвартует и покинет кран, известив меня, а Маккаллум оторвётся от созерцания потолка и кивнёт в рацию. После этого все встречаемся у капитана.

Под вибрацию уходящего крана, Даниэл вежливо простился с временным напарником, и двинулся к шлюзу, мечтая о горячем душе и чашке кофе. Вскоре перед ним показался шлюз. Выждав десять минут, достаточное время, чтобы довести кран на место, Даниэл спросил по внутренней связи:

— Ян, ты покинул кран?

В ответ была тишина. Он спросил ещё несколько раз, но Новак не отвечал.

— Ян, чёрт побери, мне хватает одного Оливера. Отвечай!

Тишина в рации. Даниэл, не забывая о страховке, попытался разглядеть кран, оторвав одну руку от борта. Но его не было видно. Старательно подавив чувство тревоги, Даниэл попытался подумать спокойно. Если Маккаллум не подал сигнал тревоги, значит, Новак доехал до места парковки крана. Увидеть, покинул ли Новак кран, Маккаллум не мог.

Отринув все сомнения в дальнейших действиях, Даниэл бросил взгляд на ближайший к нему рельс для скоростного передвижения, приспособленный под карабин страховочного кабеля. Узкая лента металлической полосы, которая шла вдоль борта всей Станции сложной паутиной путей. Служил рельс для аварийных действий, когда скорость важнее избыточной безопасности, потому пользоваться им надлежало только в экстренных случаях. Даниэл без раздумий прицепился карабином к специальному крюку на рельсе и нажал кнопку старта. Дёрнув его за руку, крюк помчался в сторону Ангара, таща Даниэла за собой. Скафандр наполнился гулом и визгом, как колокол. Почти мгновенно развив солидную скорость, Даниэл запоздало попытался на ходу вызвать Глорис, попутно стараясь управлять своим полётом и не влететь с размаху о борт:

— Капитан! Новак не отвечает.

Глорис моментально ответила:

— Сейчас вызову его через местный коммуникатор в кране. Что это за шум?

— Ничего особенного, я еду к нему.

— Едешь?! Ты подключился к аварийному монорельсу? Зачем?! Это опасно и в данной ситуации излишне!

— Говори громче, пожалуйста, я ничего не слышу из-за шума! — Даниэлу не хотелось объяснять свой порывистый поступок.

— Оливер, следи за ним, и подай сигнал тревоги, если что пойдёт не так, — она отключилась.

Капитан замолчала на долгую минуту. Затем она снова вышла на связь:

— Новак не отвечает. Возможно, неисправность связи. Или ещё что.

— Ну вот, а ты спрашиваешь, зачем я сел на «аварийку».

— Если тебя оторвёт от борта и унесёт в космос… — начала она.

— … То ничего ты не сделаешь, так как не найдёшь мой остывший труп. Я отвечаю за работы, и я не знаю, что у Новака происходит. Я вызову тебя, как доеду до него.

— Хорошо, — после паузы ответила Глорис. Её тон тем не менее не сулил ничего хорошего.

Кран стоял на своём месте, и с виду всё было хорошо. Даниэл попытался затормозить, не доезжая до крана вплотную. Ему удалось, но собраться перед рывком тела вперёд по инерции не успел. Страховочный кабель отработал на славу, и громко звякнув шлемом об борт, Даниэл сумел схватиться за поручни по бокам от монорельса. В следующий миг, отстегнувшись от крюка, и забыв о страховке, он, перехватываясь руками, ракетой взвил по ножке крана вверх, к центральному экрану.

Первое, что он увидел, это два огромных глаза с длинным хоботом на месте пилота крана. От неожиданности он не сразу понял, что это надетый на голову Яна аварийный шлем с замкнутой системой подачи воздуха:

— Ян, чёрт побери, что у тебя происходит?!

Но тот не слышал и, похоже, не видел его.

Даниэл прижался шлемом к экрану крана и повторил. Уж это Ян должен был услышать через вибрацию.

Тот энергично затряс головой, маша руками, указывая куда-то влево на стену. Даниэлу вибрацией передавался лишь едва различимый звук голоса. Всё остальное заглушали приборы крана и сама Станция. Закрывшись рукой от нарастающего солнца, Даниэл попытался заглянуть внутрь крана на настенные панели. Разглядеть команды и цифры было невозможно в любом случае, но увидев красные аварийные сигналы в определённых зонах, он понял: «Пожар!». В следующий момент он увидел в руке Новака бортовой огнетушитель. Он энергично стучал пальцем по боку огнетушителя, показывая, что он уже пустой.

— Понял тебя. Вызываю капитана Глорис Андерсон! Срочно!

— Докладывайте! — Глорис явно ждала у передатчика.

— В кране пожар, внутренний. Связи с Новаком нет, но он жив, находится в аварийном скафандре. Судя по датчикам, горит основание крана, преграждая дорогу инженеру к выходу. Внутренние огнетушители использованы, но пожар продолжается. Перемещаюсь к внешнему огнетушителю, приступаю к тушению!

— Действуй, Даниэл! Я вызываю помощь, — взволнованный голос Глорис моментально отключился с характерным звуком, что означало её переключение на станционную связь.

Даниэл одобряюще махнул рукой Яну, и, отпихивая в сторону мешающийся страховочный карабин, перелетел на нижний сегмент крана, где располагался короб с большим огнетушителем, предназначенным для подключения во внутренние системы крана снаружи. Вытащив длинный баллон с коротким раструбом на конце, Даниэл второй рукой, на несколько секунд зависнув в пространстве без страховки, вырвал защитный клапан на месте подключения огнетушителя в ножку крана. Затем, размахнувшись, как при забросе удочки, воткнул баллон во входное сопло противопожарной системы. Проверив фиксацию, он дёрнул рычаг огнетушителя.

Но ничего не произошло. Он бросил взгляд на бок огнетушителя, где увидел надпись на миниэкране «давления нет». «Великолепно! Он пуст!» — подумал разъярённый Даниэл. — «Просто великолепно!»

Нужно было что-то делать. Пока придёт помощь, Ян или сгорит, когда огонь дойдёт до него, или задохнётся, так как запас кислорода не вечен.

Лихорадочно ища выход, Даниэл вспомнил, что через несколько сот метров, на территории Сегмента Южноамериканского Согласия есть такой же кран с таким же огнетушителем. Больше ни капли не сомневаясь, он решительно подключил страховочный карабин к нужному рельсу скоростного движения, и умчался от крана. Ему надо всего лишь доехать до перемычки Сегментов, вовремя переключиться на другой рельс, проехать по ней, и повторить действие уже на территории другого государства.

Всё получилось, как по учебнику. Он потерял на дорогу меньше пяти минут. Возле чужого крана местные южноамериканские астронавты проводили какие-то работы. Даниэл молнией промчался мимо них, по пути отстегнувшись от рельса на скорости, и уже в свободном полёте пролетел остаток пути до заветного щитка с огнетушителем, врезавшись в него на солидной скорости. Скафандр выдержал, и вот уже Даниэл, не теряя ни секунды, промчался мимо ошалевших коллег по рельсу скоростного движения в обратном направлении, увлекая за собой полный до отказа огромный цилиндр огнетушителя.

Он успел практически в последний момент. Кабина крана уже была вся в дыму, откуда едва виднелась мечущаяся тень Новака. Вырвав пустой огнетушитель из гнезда подачи, отправив его в межпланетный полёт, Даниэл вставил привезённый полный. И через вибрацию скафандра понял, что внутрь ножки крана пошёл хладон. Новаку газ никак не угрожал, тот был в скафандре. А вот пожару пришёл конец. Дождавшись окончания процесса, Даниэл поплыл к кабине крана. Прижавшись к нему всем телом, он пытался что-либо разглядеть в дыму. Не увидев Новака, он постучал по экрану металлическими фалангами пальцев скафандра несколько раз. Ян моментально откликнулся, внезапно проявившись из тумана. Он задрал правую руку вверх, подняв большой палец. И только теперь Даниэл облегчённо вздохнул.

— Будь осторожен при спуске! Поручни могли раскалиться так, что тебе повредит скафандр, — крикнул он, прижавшись шлемом к экрану. — Лучше пролети вниз, ничего не касаясь!

Видя, что Ян закивал, он отлип от экрана. Махнув рукой, показывая, что можно начинать спускаться, он сам стал снижаться к основанию крана, к иллюминаторам соединительной камеры, ведущей в Станцию. Прижавшись к иллюминатору, Даниэл терпеливо ждал появления Яна. Тот вполз в камеру спустя три минуты, помятый и весь в копоти, но целый. Ян снял шлем, оглянулся на иллюминатор с прижавшимся к нему Даниэлом и улыбнулся. Даниэл сердито ткнул пальцем в настенный коммутатор. Тот понял.

— Иванов, помощь прибудет через три минуты, они уже в нужном секторе, — раздался голос Глорис. — Что с Новаком?

— Я думаю, он сейчас сам тебе скажет — Даниэл смотрел, как Новак разговаривает по коммутатору. На экране он разглядел лицо капитана. Они что-то бурно обсуждали, судя по мимике Глорис и размахиванию руками Яна. Минуту с интересом понаблюдав эту картину, Даниэл вспомнил, что запасы кислорода в скафандре не безграничны, а он уже как полчаса должен был быть на борту.

Вернувшись к шлюзу, он ввалился внутрь. Только сейчас он понял, как сильно устал. Но выбравшись из скафандра, он сразу направился в капитанскую кают-компанию. Его всё равно вызовут, поэтому не стоило терять времени.

Как по сигналу, сработал сигнал «смотрителя». Голос Марочко сообщил:

— Даниэл Иванов, срочно явиться в кают-компанию капитана.

— Уже иду, — коротко бросил Даниэл, и отключил связь.

У входа в отсек он обнаружил довольно многочисленную толпу людей. Среди обычных инженеров он заметил весь руководящий состав Сегмента, телевизионщиков в характерной яркой спецодежде и невостребованных спасателей. На Даниэла никто не обратил внимания, шла подготовка к экстренному телевизионному эфиру. Обычная картина на Станции. В другом случае он бы поспешил скрыться, но сейчас требовалось дать отчёт капитану. Он аккуратно протиснулся внутрь помещения, глазами нашёл Глорис, беседовавшей с Иваном.

— Даниэл, подойди — заметила его Глорис.

Он подчинился. Глорис отвела их в сторону, что бы никто не слышал беседу. Иван, осмотрев Даниэла, с лёгким оттенком брезгливости сообщил:

— Ты мог принять душ, прежде чем идти к капитану? Ты весь мокрый.

— Когда ты меня вызывал, ты учитывал это? — вопросом на вопрос ответил Даниэл. Глорис прервала начинающийся скандал:

— Расскажи вкратце, что произошло. Новак свою часть уже изложил.

— Я бы тоже послушал, что он сообщил. Мне известно только то, что у него был пожар.

— Некачественная проводка силовой установки крана. Перегрев и воспламенение. Новака частично спас второй люк и твоя помощь. Специалисты чрезвычайной службы не успели бы, — пояснила Глорис.

— А теперь докладывай, что делал ты — вмешался Иван.

Даниэл быстро рассказал о своих действиях. Капитан и первый помощник одобрительно кивали. «Сейчас я вас огорчу», — подумал он. О чём вслух же и сообщил:

— Но есть нюанс.

— Та-ак, — изменившимся голосом произнесла Глорис. — В чём?

— Стационарный внешний огнетушитель оказался пуст, — Иван сразу достал свой планшет и принялся писать. — И я слетал за другим.

— Куда? У нас только один исправный кран — Глорис уже догадывалась.

— К соседнему. В Южноамериканский Сегмент. И меня видели.

Глорис взмахнула руками и отвернулась, схватившись за голову. Иван, оглядываясь на толпу телевизионщиков, злобно прошипел, наклонившись к Даниэлу:

— Ты что, с ума сошёл?! Ты что наделал?!

— Какие у меня были варианты?

Пока они разговаривали, Глорис ходила поодаль, что-то набирая в личный планшет. Они негромко переругивались, но постепенно обстановка накаливалась. Когда она освободилась и вернулась к ним, в беседе уже бушевали страсти:

— Ты мог слетать в Североамериканский! О чём ты думал? — Глорис попыталась остановить Ивана, взяв за руку. Но его несло — Это же международный конфликт! Ты хоть понимаешь, какие у нас отношения с их блоком?

— Я бы не успел! Он в три раза дальше.

— Не говори глупостей, между Новаком и пожаром был герметичный люк. Он мог продержаться до прихода спасателей.

— Не продержался бы, — возразил Даниэл. — Люк заклинило от температуры, он пропускал воздух. Я видел это через экран на системных мониторах. Я успел в последние минуты, в кабине всё было в дыму, а кислорода в аварийном скафандре немного. Новак бы умер.

— Ты рискнул отношениями наших стран ради одного человека!

— Иван — предупредила Глорис, заметив, что на них оглядываются.

Теперь понесло Даниэла:

— Слушай, ты, бюрократ! Это наш коллега, и твой подчинённый, между прочим! Я взял бы этот огнетушитель в любом случае, чтобы его спасти. А твоя задача думать не о международных отношениях, а о том, почему наш огнетушитель оказался пуст!

— Не надо из меня делать злодея! Ты подумал, прежде чем делать, что теперь из-за одного человека могут погибнуть тысячи других, если Согласию нужен повод для войны?! — парировал Иван.

— Хватит! — Глорис резко прервала всех. Повернувшись к остальным присутствующим, оглянувшихся на шум её голоса она спокойно сказала — Продолжайте, мы скоро будем готовы.

Затем она увлекла обоих в свою каюту, толкнула обоих к дивану, и повернувшись, закрыла за собой дверь.

— Остыли? — спросила она у обоих. Не дожидаясь ответа, она произнесла — Это действительно грозит большими проблемами. Да, у нас сложная международная обстановка между Европейским Союзом, Североамериканскими Штатами и Согласием. Пока вы ругались, мне сообщили, что им уже известно об инциденте. Я пригласила их представителей участвовать в этой телевизионной сессии о спасении. Я договорилась с их капитаном. Они тоже не хотят проблем, поэтому долго упрашивать не пришлось. Таким образом, мы повернём ситуацию так, как будто это было наше совместное решение: Мы попросили о помощи, они нам предоставили технику пожаротушения. Это приведёт к другим проблемам, но они уже намного меньше по значению. Иван, иди готовься к выступлению, ты выступаешь третьим представителем от Сегмента после меня и Франка.

— Франка Майера? Он же третий по статусу, я первый помощник! — возмутился Иван.

— Полимат, Иван! Германия выступила неделю назад с важной инициативой по восстановлению отношений с Южноамериканским Согласием. Он будет стоять вторым, и точка. Иди.

Марочко секунду размышлял, борясь с желанием оспорить, но всё же встал, и вышел из каюты, ни на кого не смотря.

Даниэл с лёгким чувством восхищения посмотрел на Глорис. Она это заметила:

— А ты что улыбаешься? Ты не инженер, а генератор чрезвычайных ситуаций.

— Я просто знаю, что у меня отличный капитан, который всё выправит на положительный результат, — просто ответил он.

— Льстец. К тому же неумелый, — хоть капитан и не подала виду, но Даниэл видел, что она польщена. Не дав ей опомниться, он спросил:

— Я, надеюсь, присутствовать на эшафоте видеовидения не обязан?

— Извини, исходя из ситуации, тебя в этой схеме спасения не было. Ты закончил свою работу с африканцем и вернулся на Станцию.

— Эх, грамоту не получу, — деланно огорчился Даниэл.

— Это точно. Я дам команду на сегодня твой рабочий день завершить. Иди отдыхай, пока мой диван не пропах твоим потом. Ваши скафандры хоть моют?

— Автоматически после каждого выхода. Так что кроме моего запаха тут не будет ничьих других, — многозначительно произнёс он, подняв одну бровь.

— Всё, исчезни.

Даниэл профессионально обошёл всех присутствующих, смешавшись с монтёрами, и покинул помещение практически незамеченным.

Но миновав коридоры офицерских палат, на выходе он столкнулся с Яном и Оливером.

— Даниэл, стой! — схватил его за руку Новак. Он не удержался и обнял Даниэла.

— Ну ты зря, Ян. Я так и не успел принять душ, — но Новак не отпускал его.

— Неважно. Спасибо тебе. — сказал Новак, едва не раздавив его в объятиях.

Даниэл заметил в их руках штрафные планшеты:

— А это что? Объяснительные пишите?

— Да, Марочко заставил. Ты прости, я написал всё. Полимат, — Новак откровенно расстроился и пытался оправдаться, но Даниэл остановил его.

— Я понимаю, не извиняйся. И ты должен знать — У меня при твоём спасении были абсолютно корыстные мотивы. Я не смог бы жить без твоих клёцок.

— Теперь для тебя я буду всегда делать эксклюзивный заказ каждую неделю. По пятницам, запомни! — заверил Новак.

Они посмеялись и расстались. Даже Оливер, уходя, хлопнул Даниэла по плечу, расчувствовавшись.

Даниэл на секунду задержался, смотря им вслед. Затем вздохнул, и, уловив неприятный запах от себя, вспомнил о своей цели. Следующим делом после душа он намеревался пообедать и пойти немного поспать. «Смотритель» молчал, что означало его свободу на остаток дня.

«Не буду тратить его на раздумья в коридорах», — подумал он и помчался в душевую.

Вечером, отдохнувший, переодевшийся и потому спокойный Даниэл сидел в столовой, неторопливо поедая десерт. На экране шли новости, где мелькали знакомые лица капитана и её первого помощника. Ведущий новостей браво сообщал о героическом спасении сотрудника Станции.

— Смотришь с грустью и печалью? — Возник ниоткуда Раилов.

— Опять ты, — констатировал Даниэл, и не отвечая, с наслаждением вгрызся в кекс. Олег с интересом смотрел на его реакцию. К приветствиям Даниэла, а точнее к их отсутствию уже все давно привыкли. Его интересовало другое, о чём он незамедлительно и поведал:

— Хм, ты даже рад. Почему ты так не любишь выделяться?

— Может быть потому, что это меня и выделяет? — пошутил Даниэл.

Олег присел напротив в кресло. Посмотрев на экран, на выступающего в тот момент Франка Майера, он задумчиво произнёс:

— А вот я бы расстроился.

— Я больше расстраиваюсь тому, что ты не даёшь мне своими грустными размышлениями доесть этот великолепный кекс. Давай сменим тему: Как там твой камень — летит?

— Ты про астероид? — оживился Олег. — Летит. Слушай, это какой-то странный объект.

— Что я наделал… — закатил глаза Даниэл, но Олега уже было не остановить. Он с жаром принялся рассказывать:

— Пришли новые данные от исследователей Центра наблюдения космических объектов. Это необычный камень, как ты выражаешься. Применялись все известные методы, начиная от фотометрического, изучали движение. Вроде булыжник булыжником, но, когда он пролетел мимо Марса, учёные не заметили никакого изменения орбиты, скорости вращения и прочих параметров, что происходит с любым объектом, попадающим в мощное гравитационное поле. Он даже не изменил скорость! Ты понимаешь?

— Он ведёт себя, как объект, корректирующий своё движение, — не дав Олегу радостно подтвердить, Даниэл закончил — или как очень скоростное тело. С какой скоростью он летит?

— Мне этого не сообщили. Сказали, я и так задаю слишком много вопросов. Надеюсь, ты не прав. Ты же не астроном и не баллистик.

— Мы оба не астрономы, не баллистики и даже не астрофизики. Я не знаю, может он супертяжёлый, или вращается так, что это совпало с воздействием гравитационных полей. К тому же, будь это что-то иное, оно бы уже давно начало тормозить, если оно не хочет пролететь мимо Земли с такой же невозмутимой скоростью, как ранее миновало Марс.

— Ну почему ты всё портишь, Дан? — произнёс Олег огорчённо. — Не даёшь помечтать.

— Извини, просто я реалист. В любом случае, ты увидишь эту космическую скалу в достаточно близком расстоянии. Я устал, Олег, пойду в каюту. — Даниэл встал с кресла, и махнув гидропонику рукой, пошёл к выходу.

— А как же обязательное посещение кают-компании? — крикнул вслед Олег.

— Плевать, у меня отгул сегодня.

Даниэл закрыл за собой дверь каюты, и рухнул на кровать. Он соврал Олегу, что устал. Ему не хотелось сегодня опять присутствовать в общем помещении и рассказывать, как он героически украл баллон огнетушителя у вражеского Сегмента. А весть о его геройствах уже давно разлетелась по всему Сектору.

Внезапно запищал вызов на мониторе компьютера. Даниэл радостно вскочил, и нажал кнопку ответа, ожидая увидеть своего шахматного друга Алфи.

Но вместо невозмутимого смуглого лица африканца на экране появилось широкое лицо жителя явно тихоокеанского региона: Даниэл готов был поклясться, что предки незнакомого гостя из народности маори.

Первые же слова гостя развеяли все сомнения:

— Киа роа, господин Иванов, — изрёк новозеландское приветствие гость. — У вас есть несколько минут?

— Смотря на что, — осторожно ответил Даниэл.

— Я представитель АвстралоОкеании Этан Тейлор, — представился гость. — Сегодня весь наш Сегмент был поражён вашей храбростью, и готовностью рискнуть всем ради своего коллеги. Мы это уважаем.

— Я не участвовал в спасении, — всё это становилось очень подозрительным, и Даниэл предпочёл осторожность. — Всё сделала спасательная команда двух государств.

Этан снисходительно улыбнулся:

— Мы знаем и официальную версию, и настоящую. И потом, сверить записи всех наших внешних космических камер не составляло труда. Вы летели по аварийному монорельсу, как болид «Формулы 1». Очень захватывающее зрелище, надо признать.

— Спасибо, — перестал скрываться Даниэл. И сразу же спросил — И что вы хотите? Вы же не просто так позвонили в другой Сегмент, чтобы похвалить меня. У вас имеется допуск к межсегментным контактам по инсайднету?

— Конечно, всё законно. И я действую в рамках полимата. Я много могу, и даже чуть больше, чем обычные граждане. Я имею право нанимать работников других Сегментов на определённые работы. Например, я бы хотел предложить работу вам. Нам очень понравилось, как вы действуете в критической ситуации. Нашим сотрудникам есть, чему поучиться.

— И что я должен делать?

У Этана на экране появился планшет, с которого он стал читать уже деловым тоном:

— В ваши обязанности будет входить обучение наших сотрудников методам техник и контроля всех систем жизнеобеспечения Станции, но в особенности важных структур энергоснабжения, воздушных фильтров, средств видеосвязи Станции и сателлитов. Обучение будет проходить в определённые часы нерабочего времени, два раза в неделю.

— Интересно, — соврал Даниэл. — Обучение, понятное дело, по инсайднету?

— Конечно, строго в соответствии с полиматом. Вы установите на своём рабочем голодеске программу для связи, и будете создавать мероприятия в указанное время. Она написана специально для вашей системы. Программа находится на общестанционном ресурсе, она проверена вашей службой безопасности, так что всё легально. Ну как вы согласны?

— Вы ничего не сказали об окладе, — напомнил Даниэл. Он уже понял, кто перед ним, и просто играл роль дальше.

— Не могу предложить больше установленных норм, — предупредил Этан. — Только половину расчётной нормы.

— Хм, неплохо. Я хочу подумать.

— Отлично! — Этан дружески улыбнулся в экран. — Тогда завтра жду от вас решения. Хорошей ночи!

— И вам, — Даниэл выдавил из себя подобие улыбки.

Этан отключился.

— Завтра я пойду в отдел к этим компьютерным червям, и устрою взбучку, — сообщил в пустоту Даниэл. — Вербовка с целью шпионажа, и ни один из их сенсоров не сработал.

Он встал с кресла, намереваясь всё-таки лечь спать. Делать ничего не хотелось.

Но не успел он раздеться, как снова прозвенел звонок.

На этот раз это был Алфи.

— Партейку? — вместо приветствия заявил он.

В этот вечер Даниэл лёг спать поздно.

Утром, завтракая в столовой, он ощутил какую-то нервозность коллег. Прислушавшись, он снова услышал разговоры про астероид. Поморщившись, он продолжил трапезу, больше не отвлекаясь ни на что.

После завтрака он сразу направился в другой конец Сегмента, намереваясь посетить отдел информационного обеспечения. Несмотря на время утреннего совместного посещения главной кают-компании, он точно знал, что в отделе будет как минимум один человек.

Возле двери отдела повелителей инсайднета столпилась кучка роботов доставщиков, как совсем недавно возле его кабинета. Даниэл, заглянувший за дверь, заметил только одного человека, истинного нёрда и гика, начальника отдела Кепу Субисаррету, представителя басков от Испании. Отреагировав на открытую дверь, роботы радостно помчались вглубь помещения, едва не сшибая с ног Даниэла.

— Кепа, ты в курсе что у тебя тут маленькое столпотворение?

— Привет, Дан. По этому вопросу тебе нужно обратиться к моим коллегам, которые сейчас где-то в глубинах Станции сплетничают об астероидах в кают-компании. Какими ветрами тебя ко мне занесло, и почему ты не со всеми? — Кепа привстал, чтобы пожать руку. Затем рухнул в кресло снова, махнув рукой на свободное. Даниэл не заставил просить дважды и погрузился в кресло, выпрямив уставшие ноги. Затем сказал:

— Меня несло ветрами свободы, гуляющей по коридорам Станции. Я знал, что здесь будешь только ты, без своих тупоумных подчинённых с одной извилиной на всех. У меня к тебе одна просьба.

— Показать летящий к нам астероид?

— Нет, — со вздохом закатил глаза Даниэл. — Меня интересует, почему твои подопытные, которых ты почему-то называешь коллегами, не контролируют доверенную им зону ответственности.

— Это как так? — Удивлённо поднял брови Кепа.

— Вчера вечером, мне позвонил агент службы разведки АвстралоОкеании — не стал тянуть Даниэл. — Ну или кто он там, я не знаю. По крайней мере, представился он рекрутером. Сказал, что я им интересен, буду обучать его коллег своему делу.

— Это ты про Этана? Я видел входящий звонок. Всё нормально, он имеет права присутствовать в инсайднете, как и все, с кем ты общаешься. И искать кандидатов для работы тоже — я видел его инфокарту.

— Он агент, я это однозначно тебе говорю. Из новеньких, зелёных и не обстрелянных.

— Он показал тебе корочку агента спецслужб и пообещал именной пистолет? — сострил Кепа. — Я не понимаю, с чего ты так решил?

Даниэл потянулся к гастротелепорту, висящего рядом на стене, и не отвечал, пока не сделал заказ на кофе. Затем продолжил:

— Рекрутеры так не поступают. Он представил мне программу для связи с их Сегментом, и предложил поставить не на личный компьютер, а на рабочий голографический стол, мой рабочий голодеск, понимаешь? И ещё прокололся, что она написана под мою систему. И она действительно идеально подходит под закрытую систему моего голодеска. Откуда обычный рекрутер может знать, какой алгоритм шифрования используется на ней?

— Хм, — посерьёзнел Кепа. Он быстро придвинул к себе пульт, и, прежде чем погрузиться в дебри системы, заявил — Ты пока тут поразвлекайся, а я посмотрю.

— Ага, — Даниэл знал только один способ развлекаться. Что он и сделал, задремав в кресле.

Кепа довольно быстро справился, потому что уже через пару минут он заявил:

— Я думал, ты опять шутишь.

— У нас даже за безобидные шутки предусмотрены солидные штрафы, — напомнил Даниэл, не открывая глаза. — А уж за такие… даже не знаю. У нас возле шлюзов нет реи для сброса в космос?

— Думаю, ради тебя рано или поздно поставят. Уж тебе-то про штрафы известно лучше, чем кому-либо. Помнишь, как ты мне подсунул видео с порносайта, подменив флешки? Который я вместо утреннего инструктажа запустил для всего отдела? — рассмеялся Кепа.

— Это когда вы оторвали меня от работы, чтобы я послужил для вашего отдела грузчиком, потому что твои неженки боялись измарать рученьки? Нет, не помню.

Кепа дружески толкнул его в плечо:

— Это было действительно смешно. Особенно, когда Андерсон лишила тебя премии за это. Но если говорить серьёзно, Даниэл — спасибо за информацию. Сам понимаешь, трудно управлять безопасностью части системы, если она когда-то была единым целым. Всё не перекроешь. Я не знаю, что там царит в нашем отделе безопасности, они с нами не делятся, только приказы спускают. Но нам тут на месте порой нелегко. Программа была размещена в хранилище в обход наших контрольных систем, и имеет удалённый элемент управления. Доступ Этану отменим, программу удалил. Ему, как гражданину первого уровня, всё равно ничего не будет, а вот тебе, если бы не сообщил, было бы плохо. А если бы ещё и согласился, то тюрьма.

Даниэл посмотрел на Кепу, поняв, что он не шутит.

— Всегда пожалуйста, — сказал он. — В тюрьме бы мне не понравилось. Там очень плохо кормят. Давай уж, покажи мне летящий к нам астероид. Я же вижу, что у тебя руки чешутся

— Как ты меня изучил, — засмеялся Кепа, и начал колдовать над виртуальной голографией клавиатуры, разлёгшись в кресле.

Он продолжал совершать пасы над клавиатурой. Это затянулось, и Даниэл заскучал. Он спросил:

— Ты его через поисковика в инсайднете ищешь, что ли?

— Странно, — ответил Кепа. — Его нет в том месте, где он должен быть.

— Я предполагаю, что это логично, потому что он летит, — съязвил Даниэл.

— Он был вот тут, в районе звезды Мирак. Даже с погрешностью движения станции и его лично, он не мог сместиться дальше. Если только…

Кепа снова замолчал. Даниэл откровенно расслабился в кресле, убаюканный ровным гулом шумевших приборов и полутьмой. Пока Кепа не разбудил его своим выкриком:

— Не может быть!

— Что там? — спросил лениво Даниэл.

— Смещение астероида на три градуса! Понимаешь?

— Я понял, конечно. Три градуса, просто уму не постижимо… Может, уже скажешь понятнее?

— Смотри!

На голографическом экране, отлично демонстрирующем звёздное небо вокруг Станции прямо по центру светилось мутноватое светлое пятно. Кепа ткнул в него пальцем:

— Вот он! Каков, да?

— М-да… — протянул Даниэл. — Сногсшибательно. Теперь ночь спать не буду от волнения.

— Да ты не понял! Он очень быстро движется. Это ненормально! Он пролетит мимо Земли уже завтра.

— Серьёзно? Значит, уже послезавтра вся шумиха утихнет? Слава науке! — воздел руки вверх Даниэл.

— Скучный ты, — констатировал Кепа.

В кабинете воцарилась тишина. Они с минуту пристально и с неким почтением взирали на яркую точку астероида.

— Почему он такой светлый? Может быть, из-за металлической поверхности? — задумчиво спросил Кепа.

— Снег, лёд, отсутствие дефицита белой краски в Галактике, — предложил Даниэл.

— Снег и лёд на таком расстоянии расплавились бы. И за ним был бы хвост, как за кометой, — возразил Кепа.

— Тогда моя версия с краской остаётся единственно верной. Интересно, Земля уже знает?