Бесплатный фрагмент - Данте, «Комедия». История, застывшая в слове. Книга 3. «Рай»

Свидетели времени

Проект Аркадия Казанского
Книга 2018—2019 года

Предваряю третью книгу предупреждением, родившимся у меня после предварительного анализа текста «Комедии», для пояснения отношения к датам, встречающимся в письменных источниках в принципе. Прошу прощения у Великого Поэта, за слабую и недостойную попытку написать это предупреждение в форме его гениальной песни, — стострочной кантики.

Не верьте датам на страницах книг

Кто мы, откуда и куда идём?

Ответы на вопрос, трубящий в уши,

Хочу найти, пройдя своим путём. 3

Листая книги о веках минувших,

Истории воссоздавая нить,

Ловлю себя на том, что я, уснувший, 6

Не только не могу восстановить,

Но даже и понять, — где это было,

Когда и кто постановил так быть? 9

Раскрыв страницы книг, в которых сила,

Без компаса, хронометра, руля,

Вверяю всем ветрам свои ветрила. 12

Как только с глаз скрывается земля,

В безбрежном море книг хожу, блуждаю;

Маяк не светит в водяных полях, 15

В которых нету ни конца, ни краю.

На волны строк растерянно гляжу

И мыслями на Солнце угораю. 18

Но вдруг глазами остров нахожу, —

Там хижина на кромке побережья

И я скорей на берег выхожу. 21

А рыбарь местный, в море бросив мрежи:

«Зачем лопату не снимаешь с плеч?», —

С вопросом обращается ко мне же. 24

Услышав человеческую речь:

«Да это же весло, а не лопата», —

Ответил я, в беседу рад вовлечь, 27

В бескрайнем море встреченного брата:

«Скажи, какой на свете год и век,

Где я сейчас, какая нынче дата?» 30

Невинно отвечает человек:

«Ты там, где я, а сами мы не знаем,

Что значат дата, год и час и век. 33

Прости меня, совсем не понимаем,

Что за нужда тебе об этом знать?

Живущим, остров кажется нам Раем. 36

Мы век живём, чтоб детям век свой дать,

А мёртвым нет до этого печали,

Пускай на них почиет благодать». 39

Потом мы с ним немного помолчали…

Сеть с двух концов взяв, я и проводник

Пошли туда, где мой челнок причалил… 42

Не верьте датам на страницах книг, —

Набору цифр, спрессованных в года там.

Кто ставил их, тот цель свою достиг, 45

Сокрыв её. Прошу, — не верьте датам!

Они нас всех отправят прямо в Ад

Ещё раз повторю, — не верьте датам! 48

Четыре цифры, — водопадом дат

Века-водоворот нас поглощали,

В пучину лет бросали, как котят, 51

В ушат с водой мужик, чтоб не пищали.

А времени невидимую нить

Лахезис, Атропос и Клото пряли. 54

Отдать, продать, предать, забыть, простить, —

Так дата властелину угождает;

И средь людей, рождённых, чтоб любить, 57

Сон разума чудовищ порождает, —

Гигантов, великанов и богов,

Всех взгляд Горгоны в камень обращает. 60

Но есть звезда, там, в небе, высоко,

Где вечно всё, что под Луною тленно.

Вокруг Земли вращается легко 63

Хрустальный свод, — хронометр вселенной,

Как мельница, что мелет времена,

Бесстрастно видя смену поколений. 66

О! стрелки мои, Солнце и Луна;

О! маятник Меркурия с Венерой;

Вы, Марс, Сатурн, Юпитер, как стена 69

Оплотом и мерилом стали верным.

На небо вас поставил Бог-Отец,

Чтоб люди не блуждали в тьме неверной. 72

О! Зодиак, где Скорпион, Стрелец,

Рак, Лев, Телец, Овен, Весы и Рыба;

О! Дева, Водолей и брат–Близнец, 75

Связал вас полузверь и полурыба, —

Эклиптику качающий не бес,

А Бог-Любовь, кого приняла дыба, — 78

Сам Козерог, властитель всех небес,

Что зиму в лето обращает строго,

Медведиц Севера и Южный Крест 81

Вокруг остей вращает Словом Бога-

Спасителя, что из своих палат

На каждого из нас взирает строго. 84

Семь стрелок, Зодиака циферблат,

Чеканят время в золотые точки,

В неповторимый времени расклад, 87

Нам неподвластный, совершенно точный,

Который не зальют чернила книг,

Профессора и цензор неурочный. 90

Там каждой дате неизменный миг

Измерен, взвешен и впечатан чудно.

Все, кто часов небесных смысл постиг, 93

Опору обретут не безрассудно,

Сомненья и тревоги разрешив,

На верный курс своё направят судно. 96

На нужный берег вовремя вступив

И, прояснив основы мирозданья,

Уйдут, во тьме маяк свой засветив;

Как светит сквозь века нам гений Данте! 100

А. А. Казанский

Предупреждён, — следовательно, вооружён. В добрый путь во всеоружии.

La Commedia
di Dante Alighieri

Рай — Песня I

Вознесение сквозь Сферу огня. Путешествие Данте и Беатриче по Солнечной Системе.

Лучи того, кто движет мирозданье,

Всё проницают славой и струят

Где — большее, где — меньшее сиянье. 3

Я в Тверди был, где свет их восприят

Всего полней; но вёл бы речь напрасно

О виденном, вернувшийся назад; 6

Над восемью вращающимися вокруг неподвижной Земли хрустальными небесами «Геоцентрической системы Птолемея», согласно Церковного учения помещалось девятое, — недвижный Эмпирей (греч. — пламенный) — обитель Божества или «Перводвигатель».

Представим себе «Геоцентрическую систему Птолемея», состоящую из вложенных друг в друга, как матрёшки, хрустальных Сфер в руках Создателя, который, словно ребёнок игрушку, неутомимо вращает Сферы своими руками. А наша любимая хрупкая планета Земля неподвижно, подобно детской игрушке: «ванька-встанька», неизвестно как удерживается от вращения, располагаясь в центре Мироздания. Хорошо ещё, что Создатель висит в пустоте пространства, а не стоит на твёрдом полу, а то, не дай Бог, вдруг уронит нашу хрупкую систему из уставших рук, и разобьёт её в мелкие осколки. Вот и будет: «Конец Света».

Считалось, — свет Божества доходит до нас через отверстия (скважности) хрустальных Сфер, обращающихся вокруг Земли, а большее или меньшее сиянье этого света, согласно учения Плутарха, происходит от разной скважности (проще говоря дырявости) хрустальных Сфер, несущих звёзды и планеты. Именно так объясняли, с одной стороны, видимое обращение небосвода вокруг неподвижной Земли; с другой стороны, происхождение света звёзд, Солнца, Луны, планет и вообще всех светящихся объектов Вселенной, включая кометы и метеоры. Получалось, — Солнце светит не своим светом, а пропускает через свою «скважину» свет Сферы огня = Эмпирея = Перводвигателя.

Человек, — Прометей своего времени, зная, сколько нужно усилий и времени для поддержания огня в очаге, когда видел светящиеся объекты Вселенной, главным из которых являлось Солнце, не мог понять, — за счёт чего они светятся? Не различая между собой Солнце и Луну, звёзды и планеты, он считал их равноправно горящими объектами небосвода. Пределом этого понимания стало представление, — кто-то поддерживает их огонь, как человек в очаге, а, раз эти небесные объекты (за исключением Луны), светятся постоянно, это должен быть кто-то, высший их всех — непостижимый умом бог.

Сегодня даже невозможно себе этого представить. А гениальный Данте, словно посмеиваясь над нами, позволяет прочесть эти строки совершенно по-другому. Зная, — Земля вращается вокруг Солнца, струящего лучи и проницающего всё своей славой, он именно его и помещал в центр «Солнечной Системы», остальные объекты которой светят отражённым светом.

Твердь, где свет лучей и славы Солнца восприят был всего полнее, — наша любимая планета Земля, которая, воспринимая свет Солнца (Создателя, Перводвигателя, Эмпирея), воссияла ещё и светом Разума.

Затем что, близясь к чаемому страстно,

Наш ум к такой нисходит глубине,

Что память вслед за ним идти не властна. 9

Однако то, что о святой стране

Я мог скопить, в душе оберегая,

Предметом песни воспослужит мне. 12

Разум человеческий способен достичь невероятной высоты и глубины познания, в то время, как память человеческая не властна следовать путём своих ярчайших умов. Поэтому учёный, взлетевший к неизведанным высотам мысли, либо нисшедший к невероятной глубине суждений, не может рассчитывать на понимание людьми своего века, и не только своего.

Эта истина справедлива и на сегодняшний день, а что там говорить о XVIII веке, когда начала истины о строении Вселенной, доступные небольшому кругу учёных, были смертельно опасны для Церкви и правящих кругов (помазанников Божьих), так же, как смертельно опасен был сам учёный — носитель истины. Только-что был сожжён на костре друг и учитель Данте — Джордано Бруно и это был далеко не единственный костёр XVIII века. Перечень великих учёных, сожжённых инквизицией в XVIII—XIX веках потрясает, хотя Церковь постаралась стыдливо отодвинуть эти костры вглубь веков.

Поэт, оберегая в душе память о святой стране своего детства — России, сделал именно её предметом своих песен.

О Аполлон, последний труд свершая,

Да буду я твоих исполнен сил,

Как ты велишь, любимый лавр вверяя. 15

Поэт вознёс горячую молитву Олимпийскому богу, отцу и покровителю Муз — Аполлону (Фебу, Тимбрею), сыну Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца, прося у него силы, чтобы достойно свершить последний тяжкий труд. Аполлон увенчивал великих поэтов и музыкантов лавровым венком, с которым мы привыкли видеть изображения самого Данте.

В лавр была превращена нимфа Дафна, дочь бога реки, Пенея, убегавшая от преследовавшего её влюбленного Аполлона (Метам. I. 452—567).

Мне из зубцов Парнаса нужен был

Пока один; но есть обоим дело,

Раз я к концу ристанья приступил. 18

Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь звенела,

Как в день, когда ты Марсия извлёк

И выбросил из оболочки тела. 21

Поэт приступил к концу ристанья (сраженья), сражаясь словом.

До сих пор он нуждался в покровительстве одной из двух вершин Парнаса — Иппокрены, на которой обитали Музы. Теперь ему потребовалось содействие второй вершины — Кирры — обители самого бога Аполлона. Он захотел уподобиться Аполлону, богу Дельф, как победителю в музыкальном состязании с Марсием.

Марсий — сатир, состязавшийся в музыкальном искусстве с богом Аполлоном, который, победив Марсия, содрал с него живого кожу (Метам. VI, 382—400).

О вышний дух, когда б ты мне помог

Так, чтобы тень державы осиянной

Явить в мозгу я впечатлённой мог, 24

Данте желал, призывая на помощь бога Аполлона, явить тень державы осиянной — ввести в бессмертие истинную историю России иносказаниями и датами, рассыпанными в «Комедии», чтобы потомки смогли восстановить по фрагментам костей весь скелет.

Я стал бы в сень листвы, тебе желанной,

Чтоб на меня возложен был венец,

Моим предметом и тобой мне данный. 27

Для этого поэт был готов стать в сень листвы, желанной Аполлону, чтобы получить из его рук венец, заслуженный бессмертной поэзией. Чтобы совершить великий подвиг написания «Комедии», он жаждал превзойти искусством самого бога Аполлона, рискуя оказаться в положении Марсия.

Её настолько редко рвут, отец,

Чтоб кесаря почтить или поэта,

К стыду, и по вине людских сердец, 30

Что богу Дельф должно быть в радость это,

Когда к пенейским листьям взор воздет

И чьё-то сердце жаждой их согрето. 33

За искрой пламя ширится вослед:

За мной, быть может, лучшими устами

Взнесут мольбу, чтоб с Кирры был ответ. 36

Настолько редко лаврами венчали правителя или поэта, что Данте испытывал по этому поводу глубокий стыд. Но бог Аполлон в этом не был виновен. Мало правителей, мало поэтов, стремящихся к вечной славе, а ещё меньше достойных называться великими, заслужившими честь венчания лавровым венцом. Поэт назвал Аполлона отцом и сказал, — тому должно быть в радость, когда кто-либо поднимет взор к пенейским листьям — листьям лавра, желая заслужить столь высокую награду. Он выразил желание, чтобы из искры возгорелось пламя, чтобы пришли лучшие его и обратили мольбы в сторону Кирры, обители бога Аполлона.

Что это, как не горячий призыв и завещание потомкам: «Поймите „Комедию“ и найдите ответы на загадки, рассыпанные в ней, чтобы услышать с Кирры голос бога Аполлона!»

Встаёт для смертных разными вратами

Лампада мира; но из тех, где слит

Бег четырёх кругов с тремя крестами, 39

По лучшему пути она спешит

И с лучшею звездой, и чище сила

Мирскому воску оттиск свой дарит. 42

В зависимости от времени года, Солнце (лампада мира) восходит в разных точках горизонта (разными вратами). В весеннее равноденствие, восходя в той точке, где пересечение четырёх кругов (горизонта, экватора, эклиптики и зодиака) образует три креста, оно движется в небе по лучшему пути; день становится длиннее ночи, наступает тёплое, наилучшее время года, что позволяет ему благотворно влиять на земную жизнь (мирской воск), пробуждая природу северного полушария к жизни и цветению.

Почти из этих врат там утро всплыло,

Здесь вечер пал, и в полушарьи том

Всё стало белым, здесь всё черным было, 45

Когда, налево обратясь лицом,

Вонзилась в Солнце Беатриче взором;

Так не почиет орлий взгляд на нём. 48

Весеннее равноденствие миновало, утро всплыло в северном полушарии не точно возле пересечения четырёх кругов, но недалеко от него, в то время как в южном полушарии пал вечер. Делая поворот, Данте с Беатриче очутились уже не на вершине горы Чистилища, где пал вечер и стало всё чёрным, а в Санкт-Петербурге, где всплыло утро и всё стало белым.

Вообразим восход Солнца в северном полушарии, где мы ждём его, став лицом к югу. Солнце восходит слева, так что посмотреть на него можно, повернув голову налево. Беатриче, обратясь лицом налево, вонзилась в восходящее Солнце взором; Данте последовал её примеру, но, не выдержав блеска Солнца, устремил глаза к её глазам и начал, незаметно для себя, возноситься вместе с нею сквозь небесные Сферы.

Даже орлы не могут так прямо смотреть на Солнце.

Как луч выходит из луча, в котором

Берёт начало, чтоб отпрянуть ввысь, —

Скиталец в думах о возврате скором, — 51

Так из её движений родились,

Глазами в дух войдя, мои; к светилу

Не по-людски глаза мои взнеслись. 54

Там можно многое, что не под силу

Нам здесь, затем что создан тот приют

Для человека по его мерилу. 57

Глаза Данте и Беатриче встретились, и, как световой луч даёт начало отражённому лучу, напоминающему скитальца, прошедшего полпути и стремящегося вернуться домой, так и он растворился в её глазах. Любовь, которую он оставил, поддавшись давлению «Имеющего Власть», снова разгорелась в нём.

Ободрённый Беатриче, Данте возносился с нечеловеческой силой глазами к Солнцу. Он начал описание оптических явлений — отражения и преломления луча света. Беатриче вооружила его телескопом, с помощью которого его глаза возносились к светилу не по-людски, а посредством инструмента, через который можно увидеть многое, что не под силу невооружённому глазу. Приют, созданный для человека по его мерилу — астрономическая обсерватория, оснащённая телескопами.

Я выдержал недолго, но и тут

Успел заметить, что оно искрилось,

Как взятый из огня железный прут. 60

И вдруг сиянье дня усугубилось,

Как если бы второе Солнце нам

Велением Могущего явилось. 63

Взглянув на Солнце в телескоп, поэт выдержал недолго, хотя телескоп был снабжён светофильтрами, и отвёл глаза, так же, как и тогда, когда наблюдал его восходящим над Заводским водохранилищем. Но и при недолгом рассмотрении Солнца в телескоп, он успел заметить, — его поверхность имеет структуру — искрится, как взятый из огня железный прут [Рис. Р.I.2].

Поверхность Солнца неоднородна, с яркими пятнами и тёмными местами. У Данте оно «искрится, как взятый из огня железный прут» — очень точное сравнение. Наблюдая за движением Солнечных пятен, учёные установили, — Солнце вращается вокруг своей оси со скоростью 1 оборот за 27,5 дней. Хорошо видны мощные протуберанцы — выбросы солнечного вещества, которые загибаются обратно к его поверхности под воздействием притяжения звезды огромной массы.

Проще говоря, поэт заметил, — поверхность светила не однородно светящаяся, как можно было подумать, но имеет неровности света (пятна) и Солнечную корону с протуберанцами. Кроме того, посмотрев в телескоп, он увидел Солнце в увеличенном виде, как бы приблизившись к нему — в телескоп Солнце выглядит гораздо большим и ярким, несмотря на смягчающие свет фильтры. Оторвав глаз от окуляра телескопа, поэт расширившимся зрачком схватил дневной свет, как бы увеличившийся вдвое. Этот эффект можно наблюдать, выходя из темноты на яркий свет.

А Беатриче к вечным высотáм

Стремила взор; мой взгляд низведши вскоре,

Я устремил глаза к её глазам. 66

Я стал таким, в её теряясь взоре,

Как Главк, когда вкушённая трава

Его к бессмертным приобщила в море. 69

Беатриче, сменив его у телескопа, продолжала рассматривать Солнце, а он опустил глаза и потерял голову, встретившись с её глазами.

Главк — рыбак, отведавший чудесной травы и превратившийся в морского бога (Метам. XIII, 898—968).

Пречеловеченье вместить в слова

Нельзя; пример мой близок по приметам,

Но самый опыт — милость Божества. 72

Был ли я только тем, что в теле этом

Всего новей, Любовь, Господь высот,

То знаешь Ты, чьим я вознёсся светом. 75

Пречеловеченье (Trasumanar), — так христианская религия называла Преображение (Богоявление) Христово — превращение в нечто большее, чем человек.

Когда создавался человек, душа была создана позже всего, поэтому в теле она новее всего. Поэт описал ощущения от взгляда то ли в телескоп, то ли в глаза любимой, как превращение в нечто более новое, возносясь в небеса светом любви, которая новее души.

Когда круги, которых вечный ход

Стремишь, желанный, Ты, мой дух призвали

Гармонией, чей строй Тобой живёт, 78

Я видел — Солнцем загорелись дали

Так мощно, что ни ливень, ни поток

Таких озёр вовек не расстилали. 81

Звук был так нов, и свет был так широк,

Что я горел постигнуть их начало;

Столь острый пыл вовек меня не жёг. 84

Круги (небесные Сферы), вращаемые девятым, кристальным небом, или Перводвигателем (Сферой огня), который, в свою очередь, вращается с непостижимой быстротой, — как Данте пояснял в «Пире» (II, 3 [4]), — каждая его частица жаждет соединиться с каждой из частиц объемлющего его неподвижного Эмпирея. Дух его привлекли гармонические созвучия, производимые, как учил Платон, вращением небес.

Беатриче начала читать Данте курс лекций по устройству Мира и Солнечной Системы, представляя всё в виде концентрических кругов. Начала она не с Земли, а с Солнца, описывая тем самым, «Гелиоцентрическую систему мироздания» Иоганна Кеплера (1571–1630 годы). В XVIII веке «Гелиоцентрическая система» [Рис. Р.I.3] только начала завоёвывать умы, поэтому поэт сказал, — звук этот нов для него. Вместе с тем росло понятие об истинных размерах Солнца и планет, — он говорил о такой широкой дали, сравнить с которой на Земле просто нечего. И пыл познания, и пыл любви страстно нёс поэта по течению «Комедии».

Елизавета, вместе с братом Петром в детстве провела много времени в «Готторпском Глобусе», наблюдая и слушая многочасовые лекции по этим вопросам.

Считающееся первым изображение «Гелиоцентрической системы» Николая Коперника (1475–1543 годы) из книги: «Обращение Небесных Сфер». Фактически, труд Иоганна Кеплера (1571—1630 годы), отнесённый им на столетие назад.

Та, что во мне, как я в себе, читала, —

Чтоб мне в моём смятении — помочь,

Скорей, чем я спросил, уста разъяла 87

И начала: «Ты должен превозмочь

Неверный домысл; то, что непонятно,

Ты понял бы, его отбросив прочь. 90

Не на Земле ты, как считал превратно,

Но молния, покинув свой предел,

Не мчится так, как ты к нему обратно». 93

Беатриче, понимающая Данте, как себя, объяснила ему, — они уже не на Земле, а возносятся к небесам: «Молния, покинув свой предел (Сферу огня), мчится вниз с меньшей быстротой, чем мчимся мы обратно к нашему пределу, к небу». Не всё, что нам кажется верным на первый взгляд, верно на самом деле. Приближение небесных тел с помощью телескопа, можно сравнить с приближением к небесным телам.

Если смотреть на Солнце в прибор, увеличивающий в 2 раза, это можно сравнить с преодолением половины расстояния до Солнца в одно мгновение. Солнечный луч преодолевает такое расстояние за несколько минут. А если смотреть в телескоп с 1000-кратным увеличением, это можно сравнить с передвижением силой мысли, скорость которой неизмеримо больше скорости света (молнии).

И в самом деле, не представлять же Данте и Беатриче первыми космонавтами, отправившимися в далёкий Космос. Всё их путешествие в небеса происходило в мыслях и воображении, вооружённых созданным гением человека телескопом.

Покров сомненья с дум моих слетел,

Снят сквозь улыбку речью небольшою,

Но тут другой на них отяготел, 96

И я сказал: «Я вновь пришёл к покою

От удивленья; но дивлюсь опять,

Как я всхожу столь лёгкою средою». 99

Здесь следует вернуться в самое начало «Комедии», когда поэт восходил на звёздное небо в виде созвездия Северная Корона. Но, одно дело — водить пальцем по «Карте Звёздного Неба» и совсем другое — рассматривать вооружённым телескопом глазом планеты и звёзды.

Она, умея вздохом сострадать,

Ко мне склонила взор неизреченный,

Как на дитя в бреду взирает мать, 102

И начала: «Всё в мире неизменный

Связует строй; своим обличьем он

Подобье Бога придаёт Вселенной. 105

Беатриче читала лекцию, глядя на него, как мать на младенца в бреду, терпеливо поясняя ему устройство мироздания, — так познавший истину учёный обращается к ученикам, для которых открытие истины ещё впереди.

Всё в мире неизменный связует строй, — человек XVIII века, приобретая с помощью открытий науки познание вечного Мироздания, распространял полученные результаты и на себя, как подобье Бога.

Для высших тварей в нём отображён

След вечной Силы, крайней той вершины,

Которой служит сказанный закон. 108

И этот строй объемлет, всеединый,

Все естества, что по своим судьбам —

Вблизи или вдали от их причины. 111

Высшие твари — люди, которые могут отследить след вечной Силы. Этот закон объемлет все естества, со всеми их деяниями, независимо от того, вблизи или вдали от нас они находятся. Эта посылка вполне современна, — законы Мироздания объемлют всю Вселенную одинаково.

Они плывут к различным берегам

Великим морем бытия, стремимы

Своим позывом, что ведёт их сам. 114

Он пламя мчит к Луне, неудержимый;

Он в смертном сердце возбуждает кровь;

Он Землю вяжет в ком неразделимый. 117

Каждый человек идёт своим путём, плывёт к своему берегу, но движет всех Создатель, освещающий Луну, возбуждающий кровь в смертном сердце (дающий жизнь) и связывающий Землю в неразделимый ком. Солнце, как и Земля, подчиняется «Закону Всемирного Тяготения», открытому великим современником Данте — сэром Исааком Ньютоном (1642–1727 годы). Поэт неоднократно, в ходе «Комедии», демонстрировал знание законов Ньютона.

Лук этот вечно мечет, вновь и вновь,

Не только неразумные творенья,

Но те, в ком есть и разум, и любовь. 120

Свет устроительного провиденья

Покоит Твердь, объемлющую ту,

Что всех поспешней быстротой вращенья. 123

Туда, в завещанную высоту,

Нас эта сила тетивы помчала,

Лишь радостную ведая мету. 126

Лук Создателя — Солнце, дарующее энергию для жизни не только неразумным творениям, но и тем, в ком есть разум и любовь — людям. Свет устроительного провиденья покоит Твердь, объемлющую Солнце, которое вращается вокруг собственного центра со скоростью 1 оборот за 27,5 дней, быстрее скорости обращения Меркурия вокруг него в 88 дней, не говоря уже об остальных планетах, что было открыто астрономами буквально с самого начала наблюдений за ними в телескоп. Луна оборачивается вокруг Земли за 28,5 дней. В то время ещё были неизвестны другие спутники планет, оборачивающиеся быстрее, — здесь поэт абсолютно точен.

Туда, в завещанную высоту, призвала Беатриче Данте с собой. Поэт, как стрела из лука Солнца = Аполлона, помчался вслед за ней, проницая все Сферы Мироздания, имея целью постижение истины.

И всё ж, как образ отвечает мало

Подчас тому, что мастер ждал найти,

Затем что вещество на отклик вяло, — 129

Так точно тварь от этого пути

Порой отходит, властью обладая,

Хоть дан толчок, стремленье отвести; 132

Путь к вершинам познаний — тернистый путь. Люди — твари ленивые, стремятся уклониться от него, обладая властью не постигать новые знания, руководствуясь ленью, косностью мышления, прикрываясь запретами властей предержащих. Мало людей, которые могут и хотят проникнуть в суть вещей, увидеть истину в том, что находится перед глазами, проделать хоть какую-то работу в этом направлении.

И как огонь, из тучи упадая,

Стремится вниз, так может первый взлёт

Пригнуть обратно суета земная. 135

Дивись не больше, — это взяв в расчёт, —

Тому, что всходишь, чем стремнине водной,

Когда она с вершины вниз течёт. 138

То было б диво, если бы, свободный

От всех помех, ты оставался там,

Как сникший к почве пламень благородный».

И вновь лицо подъяла к небесам. 142

В Средние века полагали, — молния (огненный пар), зажатый в водяных парах тучи, расширяясь, прорывает их в наиболее слабой стороне — в той, которая обращена к Земле, поэтому она устремляется вниз, хотя огню свойственно стремиться ввысь, к Сфере огня.

Так и человек, даже озарённый вспышкой истинного знания, стремится вниз, пригибаемый земной суетой. Как ни рассказывай, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Человек, обладающий возможностью познания, отводит стремление вниз, обладая волей. Это неудивительно, — Беатриче и Данте были знакомы с трудами Беркли, Вольфа, Тетенса, Хатченсона, Монтеня, Юма, Декарта, Лейбница, Локка, Мальбранша, Спинозы и многих других философов и мыслителей своего, XVIII-го века. Первый взлёт может пригнуть суета земная — повседневность, мирские заботы, жажда власти, военная карьера — всё это не способствует взлёту духа. Взлёту духа нужно дивиться не больше, чем стремнине водной, текущей вниз под влиянием силы земного притяжения. Было бы более удивительно, если, окрылив свой дух, ты оставался бы на поверхности Земли.

И вновь Беатриче лицо подняла к небесам, — прильнув к окуляру телескопа, силой мысли начала подниматься по небесным Сферам, увлекая за собой Данте.

Рай — Песня II

Первое небо — Луна. Первые люди на Луне.

О вы, которые в челне зыбучем,

Желая слушать, плыли по волнам

Вослед за кораблём моим певучим, 3

Поворотите к вашим берегам!

Не доверяйтесь водному простору!

Как бы, отстав, не потеряться вам! 6

Данте, обращается к читателям, следующим вслед за его певучим кораблём, желающим только слушать, не задумываясь об услышанном, с советом, — поворотить к своим спокойным берегам, ибо, отстав от мысли «Комедии», они рискуют неизбежно потеряться в водном просторе разлитой вокруг его произведения мистики и нагромождений дремучего леса неграмотных толкований строк и мыслей поэта.

Здесь не бывал никто по эту пору:

Минерва веет, правит Аполлон,

Медведиц — Музы указуют взору, 9

В мире, куда поэт отправился, ведомый Беатриче, они были первыми из людей, не считая учёных астрономов. Никто духом не взлетал на другие Сферы, за исключением Богов, Муз (которых взнёс туда человек), и взнесённых на небо созвездий (имя которым дал человек). Даже в наше время, когда человек на космических кораблях только-только начал преодолевать земное притяжение (точнее сказать, — человек только попробовал его преодолеть), никто ещё не поднялся до звёзд. Осуществленный человеком полёт на Луну (Диану, Минерву), который фактически был снят в кино, нельзя считать преодолением земного притяжения, так как сама Луна находится во власти земного притяжения. В области выше Луны, где правит Солнце (Аполлон), Музы указывают Медведиц и другие созвездия, человек физически никогда не был, и не побывает.

А вы, немногие, что испокон

Мысль к ангельскому хлебу обращали,

Хоть кто им здесь живёт — не утолён, 12

Вам можно смело сквозь морские дали

Свой струг вести там, где мой след вскипел,

Доколе воды ровными не стали. 15

Физически не побывает, — не означает того, что человек не побывает там полётом мысли. Данте обратил строки к тем немногим, кто испокон обращал мысль к ангельскому хлебу — хлебу истины, задумываясь об основах Мироздания. Утолить голод ангельским хлебом невозможно — жажда познания не знает границ. Итак, не утолившие голод познания ангельским хлебом, смелее, вслед за поэтом, через морские дали и дали безбрежного Космоса, пока виден кипящий след ладьи поэта, пока воды вновь не стали ровными.

Тех, кто в Колхиду путь преодолел,

Не столь большое ждало удивленье,

Когда Ясон предстал как земледел. 18

Читателей «Рая» ждёт ещё большее удивление, чем приплывших в Колхиду аргонавтов, когда они увидели, — их вождь Ясон вспахал на огнедышащих быках заветное поле, посеял на нём зубы дракона и одолел вышедших из-под земли воинов, одетых в латы. (Метам. VII.100—143).

Ясон — в древнегреческой мифологии сын царя Иолка Эсона и Полимеды (или Алкимеды). Герой, участник «Калидонской охоты», предводитель аргонавтов, отправившихся на корабле «Арго» в Колхиду, вместе с Геркулесом и другими героями за золотым руном. Это задание ему дал сводный брат его отца Пелий, чтобы погубить его. Ясон упомянут в «Илиаде» и «Одиссее» Гомера.

К какому веку отнести Ясона? Он принадлежал к первому поколению героев, рождённому семьёй Олимпийских богов. Детей Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца и его брата — Колебателя Морей Посейдона, он видел ещё живущими и ходил с ними на Арго. Ясон дожил даже до «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя сводными войсками 27-ми стран Европы в 1453 году. В [3] Ясон отождествлён с Генрихом Мореплавателем (1394—1460 годы), изобретателем первого мореходного корабля (каравеллы), а Зевс-Громовержец с Дмитрием (Ильёй) Донским (1350—1389 годы).

Врождённое и вечное томленье

По Божьем царстве мчало наш полёт,

Почти столь быстрый, как небес вращенье. 21

Взор Беатриче не сходил с высот,

Мой взор — с неё. Скорей, чем с самострела

Вонзится, мчится и сорвётся дрот, 24

Но ни Зевсу-Громовержцу, ни Ясону было недоступно путешествие по Солнечной Системе.

Данте и Беатриче возносились сквозь Сферы Мироздания к Божьему царству. Их полёт направляло врождённое и вечное томление духа. Полёт их был почти столь же быстрый, как вращенье небес, а небеса оборачиваются вокруг Земли раз в сутки. Беатриче устремила взор к высотам, поэт, как послушный ученик, смотрел на неё.

Вонзится, мчится и сорвётся дрот с самострела, — полёт стрелы поэт описал в обратном направлении. Если посмотреть на выстрел из огнестрельного оружия со стороны цели, — сначала почувствуешь пулю, поразившую тебя, затем услышишь её свист и только потом услышишь выстрел из ружья, — скорость полёта пули превышает скорость звука. Если бы поэт считал это возможным, он прямо назвал бы это выстрелом из огнестрельного оружия. Именно огнестрельное оружие можно назвать самострелом с большим основанием, чем лук, который для выстрела необходимо натянуть силой своих мускулов. Да и скорость полёта стрелы в несколько раз меньше скорости звука.

В начале XIV века, куда традиционно относили Данте, ни порох, ни огнестрельное оружие ещё не были изобретены.

Век XVIII смело можно назвать «пороховым» и «пушечным» — веком огнестрельного оружия, и далеко не самым первым.

Я долетел до чудного предела,

Привлекшего глаза и разум мой;

И та, что прямо в мысль мою глядела, — 27

Сияя радостью и красотой:

«Прославь душой того», — проговорила:

«Кто дал нам слиться с первою звездой». 30

Путешественники в пространстве слились с первою звездой; они достигли Луны, — ближайшего к Земле светила и погрузились в её недра, как это с ними будет и на других планетах и небесных Сферах.

Кого Беатриче призывает прославить? Прежде всего, Создателя, без воли которого не делается ничего. А ещё создателя телескопа. Предстоит разобраться, — кто из великих астрономов реально был создателем первого телескопа, учитывая тягу того времени к «удревнению» исторических событий. Первый кандидат, — Галилео Галилей (1564—1642 годы, якобы). Обнаружив «сдвиг Данте» и границу ХАОСА, понимаем, — любая дата ранее 1743 года подлежит проверке, а любая дата ранее 1300 года подлежит безусловному переносу ближе этого предела. Принимая во внимание известный факт, — Джордано Бруно и Галилео Галилея судил один и тот же инквизитор, — Роберто Ромоло Беллармин, провозглашённый в 1930 году «Учителем Церкви», являющийся также учителем миссионера Маттео Риччи, умершего около 1823 года, как было показано выше, время жизни изобретателя телескопа следует перенести минимум на 144 года ближе к нам (согласно «сдвига Джордано Бруно»), получится (1708—1786 годы). Таким образом, Беллармин, судивший Джордано Бруно в 1743 году, изобретателя телескопа в 1752 году, вполне мог быть учителем Маттео Риччи, родившимся около 1741 года. «Изобретение» телескопа попадает, в этом случае, в XVIII век, — Данте смотрел в него впервые, вместе с Беатриче, в 1743 году, которой телескоп стал доступен намного раньше Данте.

В 1725 году императрица Екатерина открыла первую обсерваторию в Санкт-Петербурге, оснащённую телескопом в 1728 году. Император Пётр II тогда переехал в Москву вместе со двором, и не мог при этом присутствовать. Обучаясь затем в высших учебных заведениях, — Болонье и Сорбонне, контролируемых иезуитами, которые не допускали слушателей к новым открытиям, считавшимся ими еретическими, он также не мог видеть небо в телескоп. Только попав в Россию в 1743 году, он впервые увидел небо в телескоп, и неудивительно, — императрица Елизавета Петровна первым делом потащила его показать последние достижения науки и техники.

Так кто же изобрёл телескоп? Период времени, обозначенный Данте, указывает на конкретного астронома, фамилия которого созвучна с Галилеем:

Эдмунд (Эдмонд) Галлей (1656—1742 годы) — Английский королевский астроном, геофизик, математик, метеоролог, физик и демограф.

Родился 29 октября 1656 года (по Юлианскому календарю, действовавшему в Англии до 1752 года) в небольшой деревушке Хаггерстон (ныне окраина Лондона) в семье зажиточного мыловара. Учился в школе святого Павла, затем, с 1673 года, в Королевском колледже в Оксфорде.

Ещё в 1676 году, будучи студентом третьего курса Оксфордского университета, Галлей опубликовал первую научную работу: «Об орбитах планет» и открыл большое неравенство Юпитера и Сатурна (скорость всё время возрастает у одной планеты — Юпитера — и уменьшается у другой). Это открытие впервые поставило перед астрономами важнейший для человечества вопрос об устойчивости и долговечности Солнечной Системы. В 1693 году Галлей обнаружил вековое ускорение Луны, что могло свидетельствовать о её непрерывном приближении к Земле.

Покинув Оксфорд, Галлей посетил в 1676 году остров Святой Елены в Южной Атлантике с целью изучения звёзд. В 1677 году Галлей предложил новый метод определения расстояния до Солнца, — астрономическую единицу. Для этого необходимо было наблюдать прохождение Венеры по диску Солнца из двух мест, удалённых по широте. Способ Галлея позволил к концу XIX века в 25 раз снизить ошибку при определении солнечного параллакса.

Возвратился в Англию в ноябре 1678 года, а в 1679 году издал «Каталог Южного Неба», в который включил информацию о 341-й звезде южного звёздного неба. Это было очень много, -считая, — большинство звёзд южного звёздного неба доступны наблюдению из северного полушария. За особые достижения Галлей был представлен к званию магистра астрономии в Оксфорде и принят в члены «Лондонского Королевского Общества». В Англии Галлей занимался исследованием силы, которая управляет движением планет. В 1684 году он самостоятельно вывел, — она обратно пропорциональна квадрату расстояния до планеты. Однако решить задачу, каковы будут формы орбит, определяемые действием такой силы, Галлей, как и другие физики, не мог. Между тем проблема почти за два десятка лет до него была решена Исааком Ньютоном (1643—1727 годы), который, однако, свои результаты публиковать не собирался. Узнав об этом, Галлей убедил Ньютона возобновить исследования и взял на себя расходы по их публикации. Так увидели свет знаменитые (Математические начала натуральной философии). Галлей написал на латыни восторженное посвящение их великому автору.

Галлей внёс огромный вклад в становление демографической науки. В 1693 году он построил первую полную таблицу смертности для населения города Бреславля (Вроцлав, Польша), включив в неё младенческую и детскую смертность.

Почему Англичанин составлял таблицу смертности для Польского города? Очевидно, Польский астроном Галилей явился отражением реального Английского астронома Галлея, отправившего свои труды, которые было опасно публиковать, и имя в прошлое, подобно Данте. Туда же отправил Галлей и изобретение им телескопа; вслед за Галлеем в прошлое были отправлены и судивший его инквизитор Роберто Беллармин, и связанные с ним Джордано Бруно, и Маттео Риччи. Галлея же судили заочно, инквизиция не могла дотянуться до него, находящегося в Англии под защитой короля и англиканской Церкви, не признающей власти папы и инквизиции. А открытые им спутники Юпитера по праву должны называться Галлеевыми, а не Галилеевыми; впрочем, это был один и тот же человек.

Каким образом Эдмунд Галлей оказался в Польше? Его туда пригласил не менее знаменитый астроном Ян Гевелий (1611—1687 годы), которому, для составления и иллюстрации «Атласа Звёздного Неба» срочно понадобился «Каталог Южного Неба», изданный Галлеем в 1679 году, либо Галлей сам искал иллюстратора. Пользуясь им, Ян Гевелий закончил составление и иллюстрацию «Атласа» к 1687 году, а издан был он после смерти Гевелия, его вдовой в 1690 году. Именно по этому «Атласу» и описывал звёздное небо Данте.

Галлей дал определение основных показателей таблицы смертности, исчислил вероятности дожития и кончины для своих современников, ввёл в науку понятие средней продолжительности предстоящей жизни, сформулировал методику регулирования тарифов в страховании жизни при помощи таблицы смертности. Фактически, Галлей явился основателем теории актуарных расчётов в сфере страхования жизни. Ввёл понятие нормы процента или нормы роста денег в страховании. Форма таблицы смертности Галлея и принципы её построения используются в страховании по сей день.

С именем Эдмунда Галлея связан и коренной перелом в представлениях о кометах. В «Новое время», до Ньютона все считали их чужеродными странниками, лишь пролетающими сквозь Солнечную Систему по незамкнутым параболическим орбитам. После того как в 1680 и 1682 годах появились две яркие кометы, Галлей рассчитал и опубликовал в 1705 году орбиты 24-х комет и обратил внимание на сходство параметров орбит у нескольких из них, наблюдавшихся в XVI — XVII веках, с параметрами кометы 1682 года. Промежутки времени между появлениями этих комет оказались кратными 75—76 годам. В 1716 году он опубликовал подробные расчёты и предсказал, — следующее появление этой кометы должно произойти в конце 1758 года. И действительно, она была обнаружена Иоганном Георгом Паличем 25 декабря 1758 года. Возвращение кометы в предсказанный срок стало первым триумфальным подтверждением теории тяготения Ньютона и прославило имя самого Галлея. Эта комета в наши дни называется «Halley, 1P» или «Кометой Галлея».

В статье 1714 года Галлей сделал весьма смелый вывод, — болиды, до того считавшиеся воспламенёнными земными испарениями, являются скорее результатами встречи Земли со случайными сгустками космической межпланетной материи. Эта идея вдохновила более поздних исследователей и среди них — немецкого астрофизика Эрнста Хладни (1756—1827 годы), родоначальника научной космической теории метеоритов и болидов.

В 1718 году Галлей впервые показал условность традиционного названия «неподвижные звёзды». Чтобы уточнить постоянную прецессии, он сравнил современные ему каталоги звёзд с античными, и прежде всего с каталогом Гиппарха из «Альмагеста» Птолемея. На фоне однородной картины закономерного смещения всех звёзд Галлей обнаружил удивительный факт: «Три звезды, — Глаз Тельца (Альдебаран), Сириус и Арктур прямо противоречат этому правилу». Так он открыл собственное движение звёзд. Оно получило окончательное признание в 70-е годы XVIII века, после измерения Немецким астрономом Тобиасом Майером (1723—1762 годы) и Английским астрономом Невилом Маскелайном (1732—1811 годы) собственных движений десятков звёзд.

Галлей стал первым, кто привлёк внимание астрономов к совершенно загадочному тогда объекту — туманностям. В статье 1715 года он утверждал, — это самосветящиеся космические объекты (а не уплотнения небесной тверди, отражающие Солнечный свет, как допускали многие). Учёный также сделал и далеко идущее заключение, — таких объектов во Вселенной, «без сомнения», много больше и «они не могут не занимать огромных пространств, быть может, не менее чем вся наша Солнечная Система».

В 1721 году Галлей высказал идею, получившую в космологии наименование «фотометрического парадокса», — если пространство Вселенной содержит бесконечное количество звёзд, то ночное небо не может быть чёрным, а должно светиться целиком. Формулировка Галлея, однако, была не совсем правильна, он полагал, — яркость этого свечения должна быть как у Млечного Пути, но на самом деле она должна быть гораздо больше, равной яркости поверхности Солнца, как позднее установил Шезо.

Значит ли это, что число светящихся объектов в бесконечной Вселенной не бесконечно? В основе «фотометрического парадокса» лежит предположение, — частица света (фотон) при движении со скоростью света не теряет спектра светимости, вплоть до пробега бесконечного расстояния. Основываясь на этом предположении, учёные, обнаружив «красное смещение» спектров света галактик, увеличивающееся с увеличением расстояния до них, создали абсурдные теории: «расширяющейся Вселенной» и: «Большого Взрыва», понимая «красное смещение» спектра света, как следствие ускорения удаления от нашей галактики других галактик. Однако, наиболее вероятным было бы предположение, — частица света (фотон) при пробеге постепенно теряет энергию, смещаясь в сторону красного спектра, вплоть до перехода в невидимую часть спектра. Тогда галактики оказываются на более-менее постоянном расстоянии от Солнечной Системы, что и должно быть в бесконечной Вселенной. Теории же: «расширяющейся Вселенной» и: «Большого Взрыва» следует объявить такими же заблуждениями человека, как и: «Геоцентрическую Систему Мироздания», в которой человек ощущал себя: «Пупом Земли», или: «Центром Вселенной», если угодно.

Научные заслуги Эдмунда Галлея были признаны ещё при жизни. С 1703 года он возглавил кафедру геометрии Оксфордского университета, с 1713 года являлся учёным секретарём «Лондонского королевского общества», с 1720 года — Королевским астрономом-директором Гринвичской обсерватории (которую за свой счёт заново оборудовал инструментами). Галлей был избран иностранным членом Парижской академии наук.

Умер Эдмунд Галлей в Гринвиче 14 (25) января 1742 года. Имя его увековечено в названиях знаменитой кометы, кратеров на Луне и на Марсе.

Позвольте, — скажет любознательный читатель, — а как же «Звёздный вестник», изданный Галилеем во Флоренции в 1610 году? Как же его открытие гор на Луне, поразительное открытие им 4-х спутников Юпитера в том же году? И многие другие достижения, зафиксированные печатными изданиями, где он зачастую излагал их в задиристо-полемическом стиле, чем нажил немало новых врагов (в частности, среди иезуитов). Как же его открытие фаз Венеры, пятен на Солнце и т.п.?

Напомним читателю, — многим также известно Венецианское издание «Комедии» 1557 года и другие ранние издания Данте. Проясним обстановку того времени:

Стараниями папской католической Церкви и «Священной Римской империи германской нации» была искусственно организована «чёрная дыра» в истории в 25 столетий! Это породило гигантский спрос на «древние первоисточники», чтобы заполнить её. Каждый, мало-мальски держащий перо в руках, каковы были Тит Ливий, Геродот и другие, коим несть числа, принялись строчить псевдодревние тексты, — ничего личного, просто бизнес. Этот процесс продолжается и в настоящем времени, например, открытием «Кумранских рукописей» и т. п. Одним из первых авторов, задавшим общий тон, был Вергилий = апостол Андрей Первозванный = папа Пий «II» (1405—1464 годы). По той же схеме действовал и Данте = Пётр II = папа Пий «VI» (1715—1816 годы).

Естественно, этот процесс, как гигантская воронка втягивал в себя учёных, которым необходимо было опубликовать свои исследования, не навлекая на себя внимания инквизиции. Выход был прост, как всё гениальное:

Например, Эдмунд Галлей ставил на обложке своего произведения не очень-то и вымышленное имя, добавив всего одну букву и повторив его, — Галилей Галилео и, указав год издания, — 1610, спокойно публиковал свои труды во Флоренции, в которых мог и посмеяться над другими вымышленными учёными. Книга с такой датой на обложке мгновенно обретала популярность и расходилась большими тиражами, принося прибыль автору и издательству, так что все были в выигрыше. Потом можно было описывать и суд над Галилеем, а позже и ссылаться на него в своих трудах (мол, это было задолго до меня).

Или Пётр II отправлял в Венецианскую типографию первый вариант «Комедии», в котором многие его современники могли узнать себя, под псевдонимом Данте, указав на обложке дату — 1557 год, уходя от узнавания и ударов критики, а то и мести. Так появлялся очередной шедевр-раритет. По той же схеме работали и Петрарка, и Боккаччо, да и все прочие, — спрос рождал предложение.

Однако, при этом многие великие произведения великих людей благополучно дошли до наших дней, избежав костров инквизиции, — по ним оказалось возможным восстановить ход мировой истории от самого ХАОСА!

Казалось мне — нас облаком накрыло,

Прозрачным, гладким, крепким и густым,

Как адамант, что Солнце поразило. 33

И этот жемчуг, вечно нерушим,

Нас внутрь воспринял, как вода — луч света,

Не поступаясь веществом своим. 36

Путешественники не встали на Луну, как на твёрдое тело (не оставили на ней своих следов). Их погружение в недра Луны и других планет было чисто мысленным. Луна накрыла их, как облако, точнее, как вода — луч света, не расступаясь перед ним. Сравнение идёт с сиянием бриллианта, попавшего на свет Солнца, и с жемчугом, через который просвечивает Солнце. Эти воззрения были известны поэту из древних источников, хотя уже Плутарх, в своей работе: «О лике, видимом на диске Луны», пришёл к выводу о тождественности природы Луны и Земли.

Данте воспользовался этим приёмом сознательно, подчёркивая, — рассуждения о природе планет и звёзд не являются предметом «Комедии». Небесная лестница планет, доходящая до звёзд, нужна была ему исключительно для иллюстрации земной истории в её великих ключевых персонажах, так же, как круги Ада и Чистилища; только на ней будут располагаться не грешники, а святые.

Коль я был телом, и тогда, — хоть это

Постичь нельзя, — объём вошёл в объём,

Что должно быть, раз тело в тело вдето, 39

То жажда в нас должна вспылать огнём

Увидеть Сущность, где непостижимо

Природа наша слита с Божеством. 42

Там то, во что мы верим, станет зримо,

Самопонятно без иных мерил;

Так — первоистина неоспорима. 45

Что может проникнуть в физическое тело, не изменив его? Даже свет Солнца, падающий на Луну, либо попадающий в чистую воду, изменяет их свойства — температуру, светимость, видимость, хотя кажется, — вода, например, воспринимает луч света без движения и без ущерба для себя. Не изменяет свойств предмета только мысль, силой которой Данте и Беатриче возносились сквозь небесные Сферы. Жажда познать сущность явлений очень сильна у мыслящего человека. Постичь явление, не слившись с ним, как с Божеством, в те времена считалось невозможным, да это невозможно и для современного человека. Смертные люди живут заблуждениями. Много ли мы сегодня знаем о природе Солнца, планет и звёзд?

Я молвил: «Госпожа, всей мерой сил

Благодарю Того, Кто благодатно

Меня от смертных стран отъединил. 48

Но что, скажите, означают пятна

На этом теле, вид которых нам

О Каине даёт твердить превратно?» 51

Поэт обратился к Беатриче, благодаря её за науку, спрашивая: «Какова природа лунных пятен?». Он благодарил Создателя, который отъединил его от смертных стран, ведь: «Ничто не вечно под Луной, выше которой всё вечно».

Народная фантазия видела в лунных пятнах фигуру Каина с вязанкой хвороста [Рис. Р. II.1].

Луна — единственное небесное тело, неоднородная поверхность которого видна невооружённым глазом. Народная фантазия видела на Луне фигурку Каина, несущего хворост. Плутарх, рассуждая о природе пятен на поверхности Луны, объяснял их разной «скважностью» планеты, не подразумевая, что она является небесным твёрдым телом. Считалось, — Луна = «скважина» на хрустальной Сфере, через которую к нам доходит слабый свет Эмпирея.

Тогда она с улыбкой: «Если там

Сужденья смертных ложны», — мне сказала:

«Где не прибегнуть к чувственным ключам, 54

Взирай на это, отстраняя жало

Стрел удивленья, раз и чувствам вслед,

Как видишь, разум воспаряет вяло. 57

А сам ты мыслишь как?» И я в ответ:

«Я вижу этой разности причину

В том, скважен ли, иль плотен сам предмет». 60

«Мысль человеческая есть ложь», — сказала Беатриче, — если не можешь прибегнуть к своим чувствам, смотри на неё, избегая удивления и руководствуясь только доводами разума. Она с улыбкой спросила поэта, — что он сам думает по этому поводу?

Данте ответил, — он видит этой разности причину (чередование светлых и тёмных пространств на поверхности Луны), следуя Аверроэсу и Плутарху, разной степенью плотности отдельных частей Лунного шара. Более плотные части лучше отражают Солнечный свет, либо пропускают свет Эмпирея, чем более скважные (дырявые, разрежённые). Он не мог обойтись только декларацией эфемерного состава Луны и планет, поэтому, в диалоге с Беатриче, раскрывал научные воззрения учёных своего времени — XVIII века на их природу.

Она же мне: «Как мысль твоя в пучину

Неистинного канет, сам взгляни,

Когда мой довод я навстречу двину. 63

Восьмая твердь являет вам огни,

И многолики, при числе несчётном,

Количеством и качеством они. 66

Она опровергла это мнение как ошибочное, приводя в пример восьмую Твердь = звёздное небо. Звёзды многолики количеством и качеством, имеют не только разную яркость, но и разный спектр свечения, что невозможно объяснить скважностью и плотностью, если считать их освещёнными только светом Эмпирея, который для всех и для всего един.

Будь здесь причина в скважном или плотном,

То свойство было бы у всех одно,

Делясь неравно в сонме быстролётном. 69

Различье свойств различьем рождено

Существенных начал, а по ответу,

Что ты даёшь, начало всех равно. 72

Свойство у всех светил восьмой Тверди = Сферы звёзд, кажется, всего одно, но, чего стоит только разнообразие цвета звёзд. Скважность или плотность — причина, не удовлетворяющая пытливый ум, так как она отвергает огромное многообразие других причин. Различие свойств Сферы звёзд порождается не скважностью или плотностью, а различием «существенных начал» — (principium formale) — термин схоластической философии, означающий то, что придаёт телам их отличительные особенности и свойства.

И сверх того, будь сумрачному цвету

Причиной скважность, то или насквозь

Неплотное пронзало бы планету, 75

Или, как в теле рядом ужилось

Худое с толстым, так и тут примерно

Листы бы ей перемежать пришлось. 78

Если сумрачному свету причиной была бы скважность, то эта неплотность пронизала бы планету насквозь, и тогда пришлось бы признать планету не сплошной, а слоистой, с промежутками между слоями.

О первом бы гласили достоверно

Затменья Солнца: свет сквозил бы здесь,

Как через всё, что скважно и пещерно. 81

Так не бывает. Вслед за этим взвесь

Со мной второе; и его сметая,

Я домысл твой опровергаю весь. 84

Это можно наблюдать при затмениях Солнца, когда Луна загораживает собой Солнце. При наличии скважности Луны, свет бы проникал сквозь неё, но мы этого не наблюдаем.

Коль скоро эта скважность — не сквозная,

То есть предел, откуда вглубь лежит

Её противность, дальше не пуская. 87

Отсюда чуждый луч назад бежит,

Как свет, отосланный обратно в око

Стеклом, когда за ним свинец укрыт. 90

Так что скважность планет не сквозная. Если же представлять себе скважность, как смесь толстых и тонких листов, то и это не могло бы объяснить пятен на Луне, так как свет, дойдя до дна, отразился бы, и вернулся обратно неизменным. Это очень наивное рассуждение, но куда более прогрессивное, чем понятие скважности.

До изобретения способа изготовления зеркал путём покрытия стекла серебряной амальгамой, стекло покрывали расплавленным свинцом, получая свинцовое зеркало, так же хорошо отражающее свет, но менее долговечное.

Ты скажешь мне, что луч, войдя глубоко,

Здесь кажется темнее, чем вокруг,

Затем что отразился издалёка. 93

Чтоб этот довод рухнул так же вдруг,

Тебе бы опыт сделать не мешало;

Ведь он для вас — источник всех наук. 96

Следующий довод, выдвигаемый ею в споре, касался довода изменения силы света расстоянием. Для опровержения его, она предложила поэту сделать следующий опыт, — источник всех наук.

Возьми три зеркала, и два сначала

Равно отставь, а третье вдаль попять,

Чтобы твой взгляд оно меж них встречало. 99

К ним обратясь, свет за спиной приладь,

Чтоб он все три зажёг, как строй светилен,

И ото всех шёл на тебя опять. 102

Хоть по количеству не столь обилен

Далёкий блеск, он яркостью своей

Другим, как ты увидишь, равносилен. 105

Теперь, как под ударами лучей

Основа снега зрится обнажённой

От холода и цвета прежних дней, 108

Таков и ты, и мысли обновлённой

Я свет хочу пролить такой живой,

Что он в глазах дрожит, воспламенённый. 111

Основная мысль наивного опыта, — если количественную характеристику света — яркость ещё можно объяснять скважностью или плотностью, то качественную характеристику — разность цветового спектра объяснить этим уже нельзя.

Итак, — сказала Беатриче, — теперь, когда твоя мысль освободилась от холода и цвета прежних дней, как освобождается и обновляется земля от тающего снега под ударами лучей Солнца, ты готов уже воспринять живой цвет истины, который дрожит, воспламенённый в твоих глазах.

На дворе месяц май, яркое Солнце которого доедало последние островки снега, размораживало и согревало Землю, покрывая её пёстрым ковром весенних цветов.

Под небом, где Божественный покой,

Кружится тело некое, чья сила

Всё то, что в нём, наполнила собой. 114

Твердь вслед за ним, где столькие светила,

Её распределяет естествам,

Которые, не слив с собой, вместила. 117

Так поступает к остальным кругам

Премного свойств, которые они же

Приспособляют к целям и корням. 120

Под небом неподвижных звёзд, где Божественный покой, внутри неподвижного Эмпирея находится Сфера звёзд, в центре которой кружится тело некое — наше Солнце, чья сила притяжения заполняет всю Солнечную Систему. Вслед за ним естественным образом расположены планеты Солнечной Системы, которые Сфера звёзд = восьмая твердь — вмещает в себя, не сливая с собой, поэтому планеты движутся относительно неподвижных звёзд. Каждое небо (круг) приспособляет свойства, полученные им от выше лежащих небес, к своим целям и воздействует на причины (корни) явлений. Так связаны все Сферы Мира.

Среди этих рассуждений можно выделить главное, — Беатриче говорила о твёрдых телах, которые кружатся под неподвижным звёздным небом — планетах Солнечной Системы. К планетам, представляющим собою твёрдые тела, она отнесла и Луну.

Строй членов Мира, как, всмотревшись ближе,

Увидел ты, уступами идёт

И, сверху взяв, потóм вручает ниже. 123

Следи за тем, как здесь мой шаг ведёт

К познанью истин, для тебя бесценных,

Чтоб знать потом, где пролегает брод. 126

Строй членов Мира начинается от некоего «Перводвигателя (Эмпирея)» — и потом, как бы ступенями спускается вниз. Очень хорошая иллюстрация «Гелиоцентрической системы», где всё начинается от нашей звезды — Солнца, как от вершины, и спускается вниз, к планетам. Теми же шагами шло и познание человеком истины. Не познавший истины, подобен человеку, который не знает, где пролегает брод через бурную реку.

Исходят бег и мощь кругов священных,

Как ковка от умеющих ковать,

От движителей некоих блаженных. 129

И небо, где светил не сосчитать,

Глубокой мудрости, его кружащей,

Есть повторённый образ и печать. 132

Небо есть повторённый неисчислимое число раз образ Солнечной Системы и печать глубокой мудрости; оно движется некими блаженными (непознанными пока) движителями. Чтобы их постичь, нужно понять, — ковать можно, только научившись этому ремеслу — распознавать законы Мироздания.

И как душа, под перстью преходящей,

В разнообразных членах растворясь,

Их направляет к цели надлежащей, 135

Так этот разум, дробно расточась

По многим звёздам, благость изливает,

Вокруг единства своего кружась. 138

И каждая из разных сил вступает

В связь с драгоценным телом, где она,

Как в людях жизнь, по-разному мерцает. 141

Высший разум, расточась по звёздам, как бы невидимой рукой направляет каждую из них к надлежащей цели, кружась вокруг своего единства. Каждая из движущих сил вступает в связь со своей звездой и поэтому мерцает по-своему, как в каждом человеке мерцает по-своему жизнь. Так же разнообразно мерцают перед нами планеты Солнечной Системы.

Ликующей природой рождена,

Влитая сила светится сквозь тело,

Как радость сквозь зрачок излучена. 144

В ней — ключ к тому, чтоб разное блестело

По-разному, не в плотности отнюдь:

В ней — то начало, что творит всецело,

По мере благости, и блеск и муть». 148

Строй членов Мира — звёзд и планет устроен кругами и приводится в движение движителями некими блаженными — «Законом Всемирного Тяготения» и другими законами. И всё звёздное небо, где светил не сосчитать, подчиняется тем же законам. Все тела вступают во взаимодействие посредством единых сил и причин, но ликующая природа влитой силой светится сквозь них. В Солнечной Системе эта сила светится из нашего Солнца, в которое влита. Небо в своей великой мудрости расточает разум по многим звёздам. Это — ключ, — каждое светило блестит по-разному. Блеск зависит от начала, его производящего (от благости вызывающей его силы), поэтому, по мере благости, каждому светилу соответствует своя яркость и свой цвет (свой блеск и своя мутность). Так сказала Беатриче.

Сегодня эти рассуждения, при всей своей наивности, не утратили актуальности. Век XVIII по праву можно назвать веком открытия Космоса. Наблюдения в телескоп, позволяющие увидеть планеты в форме диска, открытие собственного движения Солнца и пятен на нём, открытие спутников планет, наблюдение прохождения Венеры по диску Солнца, наконец, открытие новой, восьмой планеты Солнечной Системы, Урана с двумя его спутниками, «Гелиоцентрическая система мира» — всё это достижения именно XVIII века, хотя ряд этих достижений по экономическим и политическим соображениям был перенесён на бумаге в предыдущие века, вместе с инквизиционными процессами над великими учёными.

Рай — Песня III

Первое небо — Луна (продолжение). — Нарушители обета. Данте встречает на Луне свою невесту.

То Солнце, что зажгло мне грудь любовью,

Открыло мне прекрасной правды лик,

Прибегнув к доводам и прекословью; 3

И, торопясь признать, что я постиг

И убеждён, я, сколько подобало,

Лицо для речи поднял в тот же миг. 6

Поэт восторгается Беатриче, называя её Солнцем, что зажгло его грудь любовью, хваля её доводы и аргументы, открывающие для него прекрасный лик правды. Он, торопясь признать, — всё понял из этой лекции, поднял лицо и глаза для ответа, сколько подобало ученику.

Но предо мной видение предстало

И к созерцанью так меня влекло,

Что речь забылась и не прозвучала. 9

Как чистое, прозрачное стекло

Иль ясных вод спокойное теченье,

Где дно от глаз неглубокó ушло, 12

Нам возвращают наше отраженье

Столь бледным, что жемчужину скорей

На белизне чела отыщет зренье, — 15

Такой увидел я чреду теней,

Беседы ждавших; тут я обманулся

Иначе, чем влюбившийся в ручей. 18

Как только взором я до них коснулся,

Я счёл их отраженьем лиц людских

И, чтоб взглянуть, кто это, обернулся; 21

Перед поднятым взором Данте, в глубине Луны вдруг предстали видения, на которые так хотелось смотреть, что он не начал заготовленной речи. Он увидел, как в чистом, прозрачном стекле или в ясной воде, бледные отражения теней, ждущих беседы. Он подумал, — перед ним лишь отражения и обернулся, желая увидеть того, кто отразился в глубине Луны.

Нарцисс (влюбившийся в ручей, вернее, в своё отражение в воде ручья) пленился им, приняв его за живого юношу. (Метам. III, 346—510).

Поэт приступил к реализации своего замысла, располагая на планетах святые души. На Луне он увидел первые из них, сочтя их сначала за отражение чьих-то лиц. Он обманывался не так, как Нарцисс, а наоборот, поняв, — это просто отражения.

Вперив глаза в ничто, я вверил их

Вновь свету милой спутницы; с улыбкой,

Она пылала глубью глаз святых. 24

Обернувшись, поэт встретился с пылающей глубью святых глаз сопровождающей его Беатриче, которая улыбалась ему. После созерцания слабых отражений, он снова утонул в них. Слово святой появилось не случайно, именно о святых пойдёт речь дальше.

Какие глаза для поэта святые? Глаза его возлюбленной!

«Что я смеюсь над детскою ошибкой», —

Она сказала: «Странного в том нет:

Не доверяясь правде мыслью зыбкой, 27

Ты вновь пустому обращён вослед.

Твой взор живые сущности встречает:

Здесь место тех, кто преступил обет. 30

Беатриче, смеясь над мыслями поэта, как над детскими заблуждениями, предложила ему спросить живые сущности, которые он увидел в глубине Луны и сообщила, — здесь место тех, кто преступил обет. Она говорила о живых сущностях, а не о душах, подчёркивая, — Данте видел перед собой отражение живущего на тот момент человека.

Как душа живого человека может попасть в небесный Рай? Ответ будет дан вскоре.

Спроси их, слушай, верь; их утоляет

Свет вечной правды, и ни шагу он

Им от себя ступить не позволяет». 33

И я, к одной из теней обращён,

Чья жажда говорить была мне зрима,

Сказал, как тот, кто хочет и смущён: 36

«Блаженная душа, ты, что, хранима

Всевечным Светом, знаешь благодать,

Чья сладость лишь вкусившим постижима, 39

Я был бы счастлив от тебя узнать,

Как ты зовёшься и о вашей доле».

Та, с ясным взором, рада отвечать: 42

Беатриче посоветовала поэту спросить отражения, которые он видел, так как их утоляет свет вечной правды. Он выбрал из теней одну, кажущуюся ему наиболее знакомой, знающую его, горящую жаждой поговорить с ним; обратился к ней, желая узнать её долю. Тень ясным взором показала, — она рада отвечать ему.

«У нас любовь ничьей правдивой воле

Дверь не замкнёт, уподобляясь Той,

Что ждёт подобных при Своём престоле. 45

Была я в мире девственной сестрой;

И, в память заглянув проникновенно,

Под большею моею красотой 48

Пиккарду ты узнаешь, несомненно.

Среди блаженных этих вкруг меня

Я в самой медленной из Сфер блаженна. 51

Желанья наши, нас воспламеня

Служеньем воле Духа пресвятого,

Ликуют здесь, Его завет храня. 54

И наш удел, столь низменней иного,

Нам дан за то, что нами был забыт

Земной обет и не блюлся сурово». 57

Уподобляясь Непорочной Деве, которая в своей неизреченной любви желает, чтобы все обитатели небесного царства были подобны ей, тень дала обет девственности. Поэт встретил свою бывшую невесту — сестру встреченного им в Чистилище фаворита, Форезе = Ивана Алексеевича Долгорукова (1708—1739 годы), о которой тот говорил с ним. Она назвала себя Пиккардой, преступившей обет, хотя и не по своей воле; девственницей, посвятившей себя Христу, поэтому она и блаженствует в самой медленной из Сфер — Луне. Екатерина Алексеевна Долгорукова (1712—1747 годы) [Рис. Р. III.1] была выдана замуж (преступила обет, хотя и не по своей воле), но вскоре простудилась и умерла.

У Данте изображена, как Пиккарда, сестра Форезе (Ивана Долгорукова, фаворита Петра II). Красавица высокого роста, после «смерти» императора, была отправлена в ссылку со всей семьёй. Императрица Елизавета Петровна возвратила её из ссылки и сделала фрейлиной. Хранила верность Петру II, живя в монастыре. В 1745 году была выдана замуж против её воли, вскоре умерла. Данте поместил её на Луне — нижней Сфере Небесного Рая.

Екатерина Алексеевна Долгорукова (1712—1747 годы) — княжна, дочь князя Алексея Григорьевича Долгорукова, невеста императора Петра II, несостоявшаяся императрица России «хозяйка стада».

Воспитывалась вместе с братом своим Иваном в Варшаве в доме деда Григория Фёдоровича. Подчиняясь приказанию отца, княжна Екатерина согласилась выйти замуж за императора Петра II, тогда как питала страстную любовь к шурину австрийского посла графа Вратислава, графу Мелиссимо, и взаимно была им любима. 19 ноября 1729 года она была объявлена невестой четырнадцатилетнего императора, а 30 ноября состоялось их торжественное обручение, причём ей был дан титул «Её высочества государыни-невесты». На другой день после обручения она переехала на жительство в Головинский дворец, а граф Мелиссимо был отправлен за границу.

Однако женой Петра II Екатерина так и не стала — за две недели до свадьбы, в январе 1730 года Пётр II заболел и умер. Долгоруковы подготовили поддельное завещание в пользу «государыни-невесты», но не рискнули его предъявить.

После кончины Петра II княжна Екатерина вернулась в дом родителей и вместе с ними, по вступлении на престол императрицы Анны Ивановны, в апреле 1730 года была сослана в Берёзов. Она послужила невольной причиной новых бедствий своей семьи.

В 1740 году она была перевезена в Томск и заточена в Томском Христорождественском монастыре, где содержалась в самом строгом заключении почти год. Императрица Елизавета приказала освободить её и пожаловала ей звание фрейлины. В 1745 году её выдали замуж за генерал-поручика графа А. Р. Брюса, но вскоре она простудилась и умерла. По некоторым сведениям, похоронена в ограде Андреевского собора.

Пиккарда в 1743 году была ещё жива, поэтому Беатриче сказала, — Данте видел в Луне отражения живых ещё людей. Он, прибыв в 1743 году в Санкт-Петербург, встретил там свою бывшую невесту — фрейлину императрицы Елизаветы Петровны, но пережил её намного, поселив в Небесном Раю своей памяти.

Пиккарда назвала Луну самой медленной из Сфер и это утверждение необходимо понять.

Как человек мог оценить скорость движения небесных объектов до Галлея и Ньютона? Наблюдая видимое обращение Солнца вокруг «неподвижной» Земли, первый вывод, к которому приходишь, — Солнце делает один оборот вокруг Земли за 24 часа, точнее, один оборот Солнца разбит человеком на 24 равных отрезка, называемых часами. Сфера звёзд «опережает» Солнце на один оборот за год и является, с этой точки зрения, самой быстрой из небесных Сфер (Солнце и планеты движутся относительно неподвижных звёзд, в сторону, противоположную направлению вращению звёздного неба).

С этой точки зрения, Сатурн «отстаёт» от вращения Сферы звёзд на один оборот за 29,46 лет, Юпитер за 11,86 лет, Марс за 1,88 лет, Солнце за один год, а Луна за 27,322 дня, поэтому, Луну можно назвать самой медленной планетой «Геоцентрической системы».

Парадоксы Луны на этом не заканчиваются. Ближайшая к Земле планета преподнесла сюрприз, смутивший умы человечества, породивший жаркие и кровавые споры о месте Земли во Вселенной.

«Вращается ли Земля вокруг оси?» — вопрос, решение которого революционизирует мировоззрение человека. В самом деле, на первый взгляд, неподвижность Земли ясна каждому человеку, «стопа которого давит на земную грудь». А крылатое выражение: «Земля уходит из-под ног», ярко иллюстрирует ощущения, когда начинаешь представлять, — Земля вертится вокруг оси. Учёные, осмелившиеся утверждать: «Земля вертится», сгорали на кострах инквизиции, вместе со своими трудами. Одним из главных аргументов учёных, отстаивающих неподвижность Земли, стала видимая «неподвижность» Луны.

«Вращается ли Луна вокруг оси?» — вопрос, который и сегодня практически неподъёмен для сознания большинства людей. Каждую ночь мы можем видеть Луну, неизменно обращённую к Земле одной и той же стороной, и это является для многих «неопровержимым» доводом в пользу её неподвижности.

Представьте, как тяжело приходилось на суде инквизиции Джордано Бруно и Эдмунду Галлею (Галилео Галилею), а Иоганн Кеплер (Николай Коперник), автор «Гелиоцентрической системы мира», в предисловии к знаменитой книге: «О вращении небесных сфер», осторожно писал:

«Принимая в соображение, какой нелепостью должно показаться это учение, я долго не решался напечатать мою книгу и думал, — не лучше ли будет последовать примеру пифагорейцев и других, передававших своё учение лишь друзьям, распространяя его только путём предания».

Таким путём публиковал труды Кеплер.

Иоганн Кеплер (1571—1630 годы) — немецкий математик, астроном, оптик и астролог. Открыл законы движения планет.

Интерес к астрономии появился у Кеплера ещё в детские годы, когда мать показала впечатлительному мальчику яркую комету (1577 года), а позднее — лунное затмение (1580 года).

В 1589 году Кеплер окончил школу при монастыре Маульбронн, обнаружив выдающиеся способности. Городские власти назначили ему стипендию для помощи в дальнейшем обучении.

В 1591 году он поступил в университет в Тюбингене — сначала на факультет искусств, к которым тогда причисляли и математику с астрономией, затем перешёл на теологический факультет. Первоначально, Кеплер планировал стать протестантским священником, но, благодаря незаурядным математическим способностям был приглашён в 1594 году читать лекции по математике в университете города Грац.

В Граце Кеплер провёл 6 лет. Здесь вышла в свет (1596 год) его первая книга «Тайна мира» (Mysterium Cosmographicum). В ней Кеплер попытался найти тайную гармонию Вселенной, для чего сопоставлял орбитам пяти известных тогда планет (Сферу Земли он выделял особо) различные «платоновы тела» (правильные многогранники). Орбиту Сатурна он представлял, как круг (ещё не эллипс) на поверхности шара, описанного вокруг куба. В куб в свою очередь был вписан шар, который должен был представлять орбиту Юпитера. В этот шар был вписан тетраэдр, описанный вокруг шара, представлявшего орбиту Марса и т. д. Эта работа после дальнейших открытий Кеплера утратила своё первоначальное значение (хотя бы потому, что орбиты планет оказались не круговыми); тем не менее, в наличие скрытой математической гармонии Вселенной Кеплер верил до конца жизни, и в 1621 году переиздал «Тайну мира», внеся в ней многочисленные изменения и дополнения.

Книгу «Тайна мира» Кеплер посылал Тихо Браге (1546—1601 годы). Тихо Браге отверг надуманные построения Кеплера, однако высоко оценил его знания, оригинальность мысли и пригласил Кеплера к себе.

Когда в католическом Граце начались гонения на протестантов. Кеплер был занесён в список изгоняемых «еретиков» и вынужден был покинуть город. Он принял приглашение Тихо Браге, который к этому времени переехал в Прагу и служил у императора «Священной Римской империи германской нации» Рудольфа «II» придворным астрономом и астрологом.

В 1600 году Кеплер прибыл в Прагу. Проведённые здесь 10 лет были самым плодотворным периодом его жизни.

Вскоре выяснилось, — взгляды Кеплера на астрономию Тихо Браге разделял лишь отчасти. Чтобы сохранить геоцентризм, Браге предлагал компромиссную модель, — все планеты, кроме Земли, вращаются вокруг Солнца, а Солнце вращается вокруг неподвижной Земли (Гео-гелиоцентрическая система Мира). Эта теория получила большую известность и в течение нескольких десятилетий являлась основным конкурентом системы Мира Кеплера.

После смерти Браге в 1601 году Кеплер стал его преемником в должности. Казна императора из-за нескончаемых войн была постоянно пуста. Жалованье Кеплеру платили редко и скудно. Он был вынужден подрабатывать составлением гороскопов. Кеплеру пришлось также вести многолетнюю тяжбу с наследниками Тихо Браге, которые пытались отобрать у него, среди прочего имущества покойного, также и результаты астрономических наблюдений. В конце концов, от них удалось откупиться.

В 1604 году Кеплер опубликовал свои наблюдения сверхновой, называемой теперь его именем.

Будучи великолепным наблюдателем, Тихо Браге за много лет составил объёмный труд по наблюдению планет и сотен звёзд, причём точность его измерений была существенно выше, чем у всех предшественников. Для повышения точности Браге применял как технические усовершенствования, так и специальную методику нейтрализации погрешностей наблюдения. Особо ценной явилась систематичность измерений.

На протяжении нескольких лет Кеплер внимательно изучал данные Браге и в результате тщательного анализа пришёл к выводу, — траектория движения Марса представляет собой не круг, а эллипс, в одном из фокусов которого находится Солнце — положение, известное сегодня как «Первый закон Кеплера».

Дальнейший анализ привёл ко «Второму закону Кеплера», — радиус-вектор, соединяющий планету и Солнце, в равное время описывает равные площади. Это означает, — чем дальше планета от Солнца, тем медленнее она движется.

Оба закона были сформулированы Кеплером в 1609 году в книге «Новая астрономия», причём, осторожности ради, он относил их только к Марсу.

В 1612 году, собрав скудные средства, Кеплер переехал в Линц, где прожил 14 лет. За ним была сохранена должность придворного математика и астронома, но в деле оплаты новый император Матвей был ничем не лучше старого. Некоторый доход приносило преподавание математики и гороскопы.

Тем временем Кеплер продолжал астрономические исследования и в 1618 году открыл «Третий закон Кеплера», — отношение куба среднего удаления планеты от Солнца к квадрату периода обращения её вокруг Солнца есть величина постоянная для всех планет, — a³/T² = const. Этот результат Кеплер опубликовал в завершающей книге «Гармония мира», причём применил его уже не только к Марсу, но и ко всем прочим планетам (включая, естественно, и Землю).

В 1630 году он отправился к императору в Регенсбург, чтобы получить хотя бы часть жалованья. По дороге сильно простудился и вскоре умер.

Со смертью Кеплера его злоключения не закончились. В конце «Тридцатилетней войны» 1618—1648 годы) было полностью разрушено кладбище, где он похоронен, и от его могилы ничего не осталось. Часть архива Кеплера исчезла.

В 1774 году большую часть архива (18 томов из 22) по рекомендации Леонарда Эйлера (1707—1783 годы) приобрела Петербургская Академия наук, сейчас он хранится в Санкт-Петербургском филиале архива РАН.

Открытые Кеплером три закона движения планет полностью и с превосходной точностью объясняют видимую неравномерность этих движений. Вместо многочисленных надуманных эпициклов модель Кеплера включает только одну кривую — эллипс. Второй закон устанавливает, как меняется скорость планеты при удалении или приближении к Солнцу, а третий позволяет рассчитать эту скорость и период обращения вокруг Солнца.

Неудивительно, — только после открытия трёх законов, Кеплер смог обосновать «Гелиоцентрическую систему мира», в противовес Тихо Браге, причём, для этого ему не понадобился приписываемый ему телескоп, который он по нищете своей не мог бы и приобрести. Хотя он отправил своё открытие на столетие назад, приписав Копернику, и упростив его, введя круговые движения Сфер, несущих на себе планеты, и особое положение Земли, — только у неё не было эпициклов. У Кеплера же Земля стала рядовой планетой, движение которой подчиняется общим трём законам. Все орбиты небесных тел — эллипсы (движение по гиперболической траектории открыл позднее Ньютон), общим фокусом орбит является Солнце.

Кеплер вывел также «уравнение Кеплера», используемое в астрономии для определения положения небесных тел.

Законы планетной кинематики, открытые Кеплером, послужили позже Ньютону основой для создания теории тяготения. Ньютон математически доказал, — все законы Кеплера являются следствиями: «Закона Всемирного тяготения».

Взгляды Кеплера на устройство Вселенной за пределами Солнечной Системы вытекали из его мистической философии. Солнце он полагал неподвижным, а Сферу звёзд считал границей мира. В бесконечность Вселенной Кеплер не верил и в качестве аргумента предлагал (1610 год) то, что позже получило название: «фотометрический парадокс», — если число звёзд бесконечно, то в любом направлении взгляд должен натыкаться на звезду, и на небе не должно существовать тёмных участков.

Законы Кеплера соединяют в себе ясность, простоту и вычислительную мощь, хотя мистическая форма его системы мира основательно засоряла реальную суть великих открытий Кеплера. Тем не менее, уже современники Кеплера убедились в точности новых законов, хотя их глубинный смысл до Ньютона оставался непонятным. Никаких попыток реанимировать «модель Птолемея» или предложить иную систему движения, кроме «Гелиоцентрической», больше не предпринималось.

Кеплер стал автором первого обширного (в трёх томах) изложения коперниканской астрономии (Epitome astronomia Copernicanae, 1617—1622 годы), выдающее его, как автора, которое немедленно удостоилось чести попасть в «Индекс запрещённых книг». В эту книгу, свой главный труд, Кеплер включил описание всех своих открытий в астрономии.

Летом 1627 года Кеплер после 22 лет трудов опубликовал (за свой счёт) астрономические таблицы, которые в честь императора назвал «Рудольфовыми». Спрос на них был огромен, так как все прежние таблицы давно расходились с наблюдениями. Немаловажно, — труд впервые включал удобные для расчётов таблицы логарифмов. Кеплеровы таблицы служили астрономам и морякам вплоть до начала XIX века.

Через год после смерти Кеплера, астроном Пьер Гассенди (1592—1655 годы), наблюдал предсказанное им прохождение Меркурия по диску Солнца. В 1665 году итальянский физик и астроном Джованни Альфонсо Борелли опубликовал книгу, где законы Кеплера применялись к открытым Галилеем спутникам Юпитера.

Не верьте датам на обложках книг! Прохождение Меркурия по диску Солнца, тем более спутники Юпитера нельзя было наблюдать до изобретения телескопа. В указанные годы телескоп не был ещё изобретён. Об этом ясно говорят наблюдения прохождения Венеры по диску Солнца, выполненные великим Михаилом Ломоносовым в 1761 году, а ему принадлежит и приоритет в подобных наблюдениях. Вряд ли раньше кто-то мог наблюдать прохождение еле заметного Меркурия по диску Солнца.

Кеплер находил способ определения объёмов разнообразных тел вращения, который описал в книге «Новая стереометрия винных бочек» (1615 год). Предложенный им метод содержал первые элементы интегрального исчисления. Позднее Кавальери использовал тот же подход для разработки исключительно плодотворного «метода неделимых». Завершением этого процесса стало открытие математического анализа.

В ходе астрономических исследований Кеплер внёс вклад в теорию конических сечений. Он составил одну из первых таблиц логарифмов.

У Кеплера впервые встречается термин «среднее арифметическое».

Кеплер вошёл и в историю проективной геометрии: он впервые ввёл важнейшее понятие бесконечно удалённой точки. Он же ввёл понятие фокуса конического сечения и рассматривал проективные преобразования конических сечений, в том числе меняющие их тип — например, переводящие эллипс в гиперболу.

Именно Кеплер ввёл в физику термин, — «инерция», как прирождённое свойство тел сопротивляться приложенной внешней силе. Заодно он сформулировал в ясном виде: «Первый закон механики», — всякое тело, на которое не действуют иные тела, находится в покое или совершает равномерное прямолинейное движение.

Кеплер вплотную подошёл к открытию закона тяготения, хотя и не пытался выразить его математически. Он писал в книге: «Новая астрономия», — в природе существует «взаимное телесное стремление сходных (родственных) тел к единству или соединению». Источником этой силы, по его мнению, являлся магнетизм в сочетании с вращением Солнца и планет вокруг своей оси.

В другой книге Кеплер уточнял:

Гравитацию я определяю, как силу, подобную магнетизму — взаимному притяжению. Сила притяжения тем больше, чем оба тела ближе одно к другому.

Правда, Кеплер ошибочно полагал, — эта сила распространяется только в плоскости эклиптики. Видимо, он считал, — сила притяжения обратно пропорциональна расстоянию (а не квадрату расстояния); впрочем, его формулировки недостаточно ясны.

Кеплер первый, почти на сто лет раньше Ньютона, выдвинул гипотезу, — причиной приливов является воздействие Луны на верхние слои океанов.

В 1604 году Кеплер издал содержательный трактат по оптике «Дополнения к Вителлию», а в 1611 году — ещё одну книгу, «Диоптрика». С этих трудов начинается история оптики как науки. В этих сочинениях Кеплер подробно излагает как геометрическую, так и физиологическую оптику. Он описывает преломление света, рефракцию и понятие оптического изображения, общую теорию линз и их систем. Вводит термины «оптическая ось» и «мениск», впервые формулирует закон падения освещённости обратно пропорционально квадрату расстояния до источника света. Впервые описывает явление полного внутреннего отражения света при переходе в менее плотную среду. Всё это послужило впоследствии основой для изобретения телескопа.

Описанный им физиологический механизм зрения, с современных позиций принципиально верен. Кеплер выяснил роль хрусталика, верно описал причины близорукости и дальнозоркости.

Опережал Кеплер Ньютона на 100 лет, или указанные расхождения во времени жизни объясняются расхождениями, подобными «сдвигу Данте», это большой вопрос. Время жизни великого Кеплера также, возможно, нуждается в уточнении. Но все его открытия и законы укладываются в астрономию измерительную, а не наблюдательную, с применением телескопа. Ему не приписывается ни одного астрономического открытия.

Как Луна, при всей своей видимой «неподвижности», вращается вокруг оси, так и все космические объекты имеют собственное вращение, не исключая Землю. Прямое подтверждение этого факта получил уже Галлей, обнаружив, с помощью телескопа, собственное вращение Солнца вокруг оси, собственные вращения других крупных планет, равно, как и наличие у них спутников, подобных нашей Луне.

И я на то: «Ваш небывалый вид

Блистает так божественно и чудно,

Что он с начальным обликом не слит. 60

Здесь память мне могла служить лишь скудно;

Но помощь мне твои слова несут,

И мне узнать тебя теперь нетрудно. 63

Но расскажи: вы все, кто счастлив тут,

Взыскуете ли высшего предела,

Где больший кругозор и дружба ждут?» 66

Поэт, обратив внимание на божественный и чудный вид Пиккарды, сообщил, — он узнал её по словам, хотя она и сильно изменилась, и спросил: «Взыскуют ли души, находящиеся с нею в самой нижней из небесных Сфер, высшего предела, где ждут больший кругозор и дружба?».

С другими улыбаясь, тень глядела

И, радостно откликнувшись потом,

Как бы любовью первой пламенела: 69

«Брат, нашу волю утолил во всём

Закон любви, лишь то желать велящей,

Что есть у нас, не мысля об ином. 72

Когда б мы славы восхотели вящей,

Пришлось бы нашу волю разлучить

С верховной Волей, нас внизу держащей, — 75

Чего не может в этих Сферах быть,

Раз пребывать в любви для нас necesse

И если смысл её установить. 78

Ведь тем-то и блаженно наше esse,

Что Божья воля руковóдит им

И наша с нею не в противовесе. 81

И так как в этом царстве мы стоим

По ступеням, то счастливы народы

И Царь, чью Волю вольно мы вершим; 84

Она — наш мир; она — морские воды,

Куда течёт всё, что творит она,

И всё, что создано трудом природы». 87

Ответ тени благоразумен: «Закон любви велит нам желать только то, что у нас есть, а желать большего — входить в противоречие с волей Творца». Тени здесь счастливы, стоя на своей ступени и славя Царя, чью волю они вольно вершат. «Necesse = необходимо» (латинский термин схоластической философии). «Esse = бытие» (латинский термин, как и предыдущий). В речи Пиккарды, Данте выразил своё отношение к монархии, в которой царь является помазанником Божьим и творит Его волю. Управляемый им народ должен быть счастлив, находясь в иерархии на своей ступени, вольно верша волю своего царя, которая создала для него мир, подобный морским водам, в которые впадает и наполняет его воля и труд подданных, — труд покорённой человеком природы.

Тут я постиг, что всякая страна

На небе — Рай, хоть в разной мере, ибо

Неравно милостью орошена. 90

Но как, из блюд вкусив какого-либо,

Мы следующих просим иногда,

За съеденное говоря спасибо, 93

Так поступил и молвил я тогда,

Дабы услышать, на какой же ткани

Её челнок не довершил труда. 96

Поэт из слов Пиккарды постиг, — на небесах любая обитель — Рай, хотя и неравно орошена милостью Божьей. Но, желая услышать и огласить более точный ответ, он спросил её: «На какой же ткани твой челнок не совершил труда?» — чего же она не совершила, чтобы удостоиться более высокой славы?

«Жену высокой жизни и деяний», —

Она в ответ: «Покоит вышний град.

Те, кто Её не бросил одеяний, 99

До самой смерти бодрствуют и спят

Близ Жениха, который всем обетам,

Ему с любовью принесённым, рад. 102

Пиккарда ответила, — есть только одна Жена высокой мысли и деяний — Непорочная Дева Богородица, которая непосредственно была вознесена на небеса. Другие жёны, облачающиеся в одеяния девственности, до самой смерти живут возле обетованного Жениха = Христа, который рад всем обетам, приносимым Ему с любовью.

Я, вслед за ней, наскучив рано светом,

В Её одежды тело облекла,

Быть верной обещав Её заветам. 105

Но люди, в жажде не добра, а зла,

Меня лишили тихой сени Веры,

И знает Бог, чем жизнь моя была. 108

Она последовала за Богородицей, уйдя в монастырь, принесла обет девственности, но злые люди лишили её тихой сени Веры, принудив нарушить обет (выдали замуж), и только Бог знает, чем была её жизнь.

А этот блеск, как бы превыше меры,

Что вправо от меня тебе предстал,

Пылая всем сияньем нашей Сферы, 111

Внимая мне, и о себе внимал:

С Её чела, как и со мной то было,

Сорвали тень священных покрывал. 114

Образ Богородицы всегда с Пиккардой; Данте видел блеск Его справа от её тени. Пиккарда уточнила, — с чела Богородицы также были сорваны священные покрывала девственности.

На звёздном небе, 7 мая 1743 года, справа от полной Луны сияла Спика, — ярчайшая звезда в созвездии Девы.

Эта мысль крамольна сама по себе, она опровергает известный христианский миф о «Непорочном Зачатии» и «Непорочном Рождении Христа». Но, разум подсказывает нам простую мысль, — женщина не может зачать и родить, будучи и оставшись непорочной девственницей. Данте показал тем самым, — непорочность Богородицы, — миф, как показано в [2].

Когда Её вернула миру сила,

В обиду Ей и оскорбив алтарь, —

Она покровов сердца не сложила. 117

То свет Костанцы, столь великой встарь,

Кем от второго Вихря, к Свевской славе,

Рождён был третий Вихрь, последний Царь». 120

Так молвила, потом запела «Ave,

Maria», исчезая под напев,

Как тонет груз и словно тает въяве. 123

Мой взор, вослед ей пристально смотрев,

Насколько можно было, с ней простился,

И, к цели больших дум его воздев, 126

Я к Беатриче снова обратился;

Но мне она в глаза сверкнула так,

Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;

И новый мой вопрос замедлил шаг. 130

Когда насильно Богородицу возвратили миру, выдав замуж за Иосифа Обручника, оскорбив тем самым алтарь девственности, она, неколебимая сердцем, осталась девственницей. Её упокоил Вышний град за то, что Она, не лишившись девственности, от второго Вихря = Бога-Святого Духа, родила третий Вихрь = Бога-Сына = Спасителя = Иисуса Христа, последнего Царя Царей. При этом Пиккарда связала Богоматерь со светом великой Костанцы (в итальянском тексте: «luce de la gran Costanza») и сделала дополнение, — последний Царь рождён к Свевской славе. В итальянском тексте стоит слово Soave, что следует читать, — Саваоф.

Полная формула звучит так: «К славе Господа Саваофа = Бога-Отца = Создателя, от Бога-Святого Духа, Непорочная Дева родила Бога-Сына = Спасителя, последнего Царя Царей, Иисуса Христа — воплощение Бога-Отца».

Пиккарда запела уместный именно здесь гимн Богородице: «Ave, Maria» и исчезла. Это — начальные слова латинской молитвы: «Радуйся, Благодатная Мария», которая по-русски звучит так:

«Богородице, Дева, радуйся! Благодатная Мария, Господь с тобой! Благословенна Ты в женах и благословен плод чрева Твоего! Во имя Отца и Сына, и Святого Духа, аминь!»

Впрочем, Пиккарда не употребила термина: «Непорочная». Данте, беседуя с Пиккардой, забыл про Беатриче и, обернувшись, встретился с её таким испепеляющим взглядом, что смутился, забыв задать вопрос об увиденном. И понятно, почему, — Екатерина Долгорукая была наречённой невестой Петра II, а Елизавета Петровна страстно любила его, и желала быть его женой, — она дико ревновала поэта.

Почему Пётр II и Елизавета Петровна не нашли счастья в браке и не продолжили род императоров Российских? К этому нашлись серьёзные препятствия не только со стороны «Имеющего Власть», как будет сказано дальше.

Остаётся объяснить часто используемое Данте имя, — Костанца. В разных местах «Комедии», поэт присваивал это имя разным женщинам, которых объединяло одно свойство — в своё время они становились полноправными правительницами своих стран (наследницами по прямой), например, дочь Петра Великого — полноправная императрица Российской империи — Елизавета Петровна. Почему Данте назвал Богородицу Костанцей? Как показано в [2], София Витовтовна (1371—1453 годы), мать Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого (1383—1451 годы) была правительницей России = Костанцей с 1425 года до вступления на царский трон её сына, Василия II «Тёмного» (1415—1462 годы).

Реконструкция событий:

Бал–маскарад начался. В самой большой зале была объявлена ярмарка невест. Одна половина огромной старинной залы императорского дворца, освещённая ярким светом тысяч свечей в канделябрах и паникадилах, наполнилась девицами от 10 лет до…, лица которых скрывали маски. В другой половине, маски скрывали лица женихов всех возрастов; все в маскарадных костюмах, от прекрасных до уродливых.

Герольды протрубили, двери залы распахнулись с двух сторон и в них вошли двухметроворостые великаны в масках, одетые в камзолы, шальвары, ботфорты, неотличимые один от другого. На головах у них были широкополые шляпы с перьями, у одного белыми, у другого — красными. Сойдясь посреди залы, они сняли шляпы и церемонно раскланялись друг перед другом.

«Данте Алигьери» — представился великан в шляпе с белыми перьями.

«Джанни Скикки» — откликнулся великан в шляпе с красными перьями голосом первого великана, как будто эхом.

«Огласи указ, Джанни» — потребовал первый великан.

Второй великан достал из-под полы просторного камзола свиток с привязанной печатью, развернул его и огласил: «Именем Его императорского Величества, повелеваю всем девицам моей империи от 10 лет, прибыть на ярмарку невест в костюмах и масках. Также повелеваю всем женихам, которым надоела холостяцкая жизнь, прибыть тем же порядком туда же. Неявившиеся пусть пеняют на себя. Да быть по сему!».

«Исполнен ли указ, Джанни?» — спросил первый великан.

«Исполнен, Данте» — подтвердил второй. А коли, кто не исполнил, — повинен смерти.

«Как же их смотреть, Джанни?» — спросил первый, оглядев толпу девиц в масках: «Личиков-то не видно, ножек тоже».

«Нам с лица не воду пить, и с корявой можно жить» — расхохотался второй: «А смотреть будем по росту» — и махнул герольдам платком.

Герольды протрубили, в залу вошли двенадцать палачей в красно-чёрных плащах, опоясанных верёвками, на концах которых были завязаны петли. Лица их скрывали остроконечные капюшоны с прорезями для глаз. Две пары палачей вынесли виселицы из двух столбов с перекладинами, с которых свисали петли, две другие пары несли плахи, остальные держали на плечах огромные, остро отточенные топоры. Дойдя до середины залы, палачи установили виселицы, образовав двое ворот, положили плахи поперёк них, как пороги, с размаху вогнали в них огромные топоры.

«Всё готово, Данте» — доложил второй великан: «Огласи указ».

Первый великан достал из-под полы такой же свиток, развернул его и огласил: «Именем Его императорского Величества, повелеваю оным невестам и оным женихам, пройти под виселицей и перешагнуть плаху, не склоняя головы, а кто не пройдёт, повинен окончить свою холостую жизнь, в том же порядке, как и не пройдёт. Да быть по сему!».

«Женихов палачи поведут» — объявил второй великан: «А кто же невест будет?»

«А вон, две чертовки стоят» — указал первый на двух девиц, стоящих впереди толпы, в рыжих париках, с рожками, с чёрными хвостами сзади: «Ну-ка, чертовки, сюда!» — и махнул рукой. Те, смеясь, подбежали к великанам, ростом не доставая им до плеча.

«Как звать, чертовки?» — строго спросил первый великан.

«Беатриче» — ответила первая высоким голосом.

«Мательда» — ответила вторая низким голосом.

«А может у них не ножки, а козьи копытца?» — с сомнением произнёс второй великан: — «Да может и волосатые, как у царицы Савской? Ну-ка, чертовки, сбросьте обутки, да покажите ножки».

«Сам первый сбрось!» — негодуя воскликнула Мательда: «У самого небось копыта, как у козла!»

Второй великан вскинул одной ногой, потом другой, ботфорты разлетелись в разные стороны, и вздёрнул шальвары до колен. Чертовки, весело смеясь и приплясывая, последовали его примеру, задрав подолы ещё выше, показывая белые ножки.

«Объявляю указ!» — сбрасывая ботфорты, крикнул первый великан: «Все идут под виселицу без обутки, показывая ножки. У кого сыщутся копыта, палачам — отрубать, чертей вешать! Да быть по сему!»

«Палачи!» — крикнул второй великан: «Начинать женихам от трёх аршин без трёх вершков, невестам от двух аршин с половиной. Как все пройдут, по вершку спускать, кто не пройдёт — женить. Да быть по сему» и первым пошёл под виселицу. Коснувшись перекладины лбом, возрыдал: «Ах, я, несчастный, пропала вольная жизнь», и крикнул первому: «Теперь ты!».

Первый великан, коснувшись лбом перекладины, расхохотался, и встал со вторым, рядом с виселицей.

«Ну, теперь жди невесту, тебе первая, мне вторая» — рассмеялся второй великан и махнул платком. Герольды затрубили, с хоров загремела музыка. По залу завертелись два хоровода. Палачи прогоняли через виселицу женихов, срывая с них сапоги, чертовки, перескочив плаху, волокли невест, заставляя их сбрасывать туфли и показывать ножки. Женихи закончились раньше, никто не встал рядом с великанами. Невесты, смеясь и конфузясь, одна за другой перескакивали плаху под перекладиной виселицы, не задевая её.

«Ну, видно, не судьба нынче» — только и успел сказать второй великан, как чертовки привели под виселицу высокую девицу в красно-розовом платье, которое она приподымала до колен, показывая стройные ножки. Перешагнув плаху, она коснулась перекладины лбом.

«Стой, назад!» — вскрикнул второй великан, схватив её за руку и подводя к первому: «Вот братец, невеста твоя! А моя ещё растёт».

«Как звать, красавица?» — спросил Данте, оглядывая стройную фигуру невесты.

«Пиккарда» — ответила та высоким певучим голосом.

Чертовки приволокли к виселице ещё одну высокую девицу в тёмно-зелёном платье; та отчаянно упиралась. Но, сопротивляться было бесполезно, и она, приподняв край платья до щиколотки, перешагнула плаху, коснувшись перекладины лбом.

«Вот и твоя судьба!» — весело вскричал первый великан; схватил её за руку, подводя ко второму: «Как звать, красавица?»

«Нэлла» — отвечала та глубоким грудным голосом, покраснев так, что было видно и сквозь маску. Джанни, сам залившийся краской, взял её за руку.

«Палачи!» — закричал первый великан: — «Спускай на вершок!» и, взяв свою невесту за руку, направился на средину залы; вторая пара последовала за ними. Музыка загремела с новой силой, хоровод женихов и невест закружился сзади них пуще и веселее прежнего. Подняв глаза, Данте натолкнулся на испепеляющий взгляд Беатриче, которая, побледнев, смотрела на него; руки её дрожали.

Рай — Песня IV

Первое небо — Луна (продолжение). Объяснение с Пиккардой и Беатриче. Беатриче объясняет Данте устройство Рая.

Меж двух равно манящих яств, свободный

В их выборе к зубам бы не поднёс

Ни одного и умер бы голодный; 3

Так агнец медлил бы меж двух угроз

Прожорливых волков, равно страшимый;

Так медлил бы меж двух оленей пёс. 6

И то, что я молчал, равно томимый

Сомненьями, счесть ни добром, ни злом

Нельзя, раз это путь необходимый. 9

Так я молчал; но на лице моём

Желанье, как и сам вопрос, сквозило

Жарчей, чем сказанное языком. 12

Видя испепеляющий взгляд Беатриче, Данте терзался сомнениями, уподобившись Буриданову ослу из басни Эзопа, который, свободный в выборе своём, умер от голода меж двух копен сена. Поэт передал терзающую его бурю сомнений ещё двумя аналогичными сюжетами, — это говорит о множестве мыслей, проносящихся у него в голове. И ягнёнок, оказавшись меж двух прожорливых волков, медлит, не зная, в какую сторону ему бежать, и пёс, погнавшись за двумя оленями, которые разбегались в разные стороны, замирает на месте, не зная, за каким из них ему гнаться.

Подобно Буриданову ослу, он оказался между двумя любимыми женщинами — Пиккардой и Беатриче и не мог решить, — с кем из них ему продолжить разговор? Но желание разобраться с увиденным было написано у него на лице понятнее, чем сказанное языком.

Русская пословица: «За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь».

Но Беатриче, вроде Даниила,

Кем был смирён Навуходоносор,

Когда его свирепость ослепила, 15

По Библейской легенде, Вавилонские мудрецы не могли истолковать царю Навуходоносору, позабытый им сон, и он велел их казнить, но гнев его прошёл, когда пророк Даниил напомнил ему сон и объяснил его значение.

Так и Беатриче, сменив гнев на милость, угадала сомнения поэта и разрешила их.

Это — сон Навуходоносора об истукане с золотой головой, серебряными шеей и руками, медной грудью, железным брюхом и глиняными ногами, — детская загадка о Златоглавом православном храме.

Сказала: «Вижу, что возник раздор

В твоих желаньях, и, теснясь в неволе,

Раздумья тщетно рвутся на простор. 18

Ты мыслишь: «Раз я стоек в доброй воле,

То как насилье нанесёт урон

Моей заслуге хоть в малейшей доле?» 21

Ещё и тем сомненьем ты смущён,

Не взносятся ли души в самом деле

Обратно к звёздам, как учил Платон. 24

По-равному твоё стесняют velle

Вопросы эти; обращаясь к ним,

Сперва коснусь того, чей яд тяжеле. 27

Беатриче начала ответ на немой вопрос поэта: «Почему, если человек стоек в доброй воле, как Пиккарда, насилие наносит ему урон, располагая на низших ступенях Рая?» И второй вопрос: «Неужели праведные души не возносятся к звёздам, как учит Платон, а остаются на планетах, например, на Луне?»

Согласно учению Платона, — души до своего воплощения обитают на планетах и звёздах, куда и возвращаются после смерти человека. «Velle» — схоластический латинский термин, означающий: «воля».

Этим мнение Платона отличается от мнения Вергилия, который, посетив в лице царя Энея, Лимб и Элизиум на Земле, обнаружил там ещё не воплотившиеся души будущих властителей Рима; их показала ему тень отца — Анхиза, предрекая Энею великое будущее его потомков и основанного ими тысячелетнего Рима.

Платон = Георгий Гемист Плетон (1355—1452 годы), учитель и ученик Иисуса Христа = Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого (1383—1451 годы), сыгравший роль Иуды Искариота в Страстях Христовых. Также известен, как апостол Марк, написавший первое Евангелие [2].

Вергилий = апостол Андрей Первозванный = папа Пий «II» (1405—1464 годы), создавший миф о 1200-летней «древности» «Римской империи», после падения «Восточной Римской империи» = осады и взятии Константинополя в 1453 году, в угоду становящейся «Священной Римской империи германской нации» [3].

Всех глубже вбожествлённый серафим

И Моисей, и Самуил пророки

Иль Иоанн, — он может быть любым, — 30

Мария — Твердью все равновысоки

Тем духам, что тебе являлись тут,

И бытия их не иные сроки; 33

Все красят первый круг и там живут

В неравной неге, ибо в разной мере

Предвечных уст они дыханье пьют. 36

Всех глубже (дальше всех от Земли), выше Сферы звёзд, вбожествленный — всех более погружённый в созерцание Божества, серафим. С ним вместе обитают ветхозаветные и новозаветные праведники, такие, как пророки Моисей и Самуил, или Иоанн, который может быть любым: «Как Иоанн Креститель, так и евангелист Иоанн», возможно, и многие другие Иоанны, которыми полны «Жития Святых». С ними вместе, в той же тверди, обитает и Богородица. И все они пребывают в том же небе, что и души, являвшиеся поэту на Луне. И бытия их не иные сроки — все души, обретшие Небесный Рай, одинаково вечны.

Нельзя считать неудовлетворёнными души, обиталищем которых служит Луна. Свет вечного Эмпирея, струясь, пронизывает все небесные Сферы, создавая в каждом из них свои отражения. И все они красят собой и первый круг — Луну, живут в ней, разделяя с обитающими в ней душами, хотя неравную негу; ни один из обитателей Луны не обделён дыханием предвечных уст Создателя.

И здесь они предстали не как в Сфере,

Для них назначенной, а чтоб явить

Разностепенность высшей на примере. 39

Так с вашей мыслью должно говорить,

Лишь в ощутимом черплющей познанье,

Чтоб разуму затем его вручить. 42

К природе вашей снисходя, Писанье

О Божией деснице говорит

И о стопах, вводя иносказанье; 45

Праведники обитают в самом верхнем круге — Эмпирее, а здесь, на Луне, они предстают отражёнными, как в зеркале, а не как в Сфере, чтобы явить пример высшей разностепенности для душ, чья обитель — Луна. Так говорят с нашей мыслью, черпающей познание лишь в ощутимом, чтобы вручить его разуму. Снисходящее к человеческой природе Писание, говорит о Божьей деснице и Божьих стопах, вводя иносказание.

И Гавриила в человечий вид,

И Михаила Церковь облекает,

Как и того, кем исцелён Товит. 48

То, что Тимей о душах утверждает,

Несходно с тем, что здесь дано узнать,

Затем что он как будто впрямь считает, 51

Что всякая душа взойдёт опять

К своей звезде, с которой связь порвала,

Ниспосланная тело оживлять. 54

Но может быть — здесь мысль походит мало

На то, что выразил словесный звук;

Тогда над ней смеяться не пристало. 57

Так, возвращая светам этих дуг

Честь и позор влияний, может статься,

Он в долю правды направлял бы лук. 60

Поняв его превратно, заблуждаться

Пошёл почти весь мир, и так тогда

Юпитер, Марс, Меркурий стали зваться. 63

Человеческая мысль грешит антропоморфизмом — стремлением придать всему человекоподобный вид. Так, в виде людей в Церкви изображаются архангелы — Гавриил и Михаил, никогда не бывшие людьми. Так же изображается и тот, кем был исцелён Товит — архангел Рафаил, который, по библейской легенде, снял у него бельма с глаз.

«Тимей» — один из диалогов Платона, где идёт речь о возвращении душ к звездам.

Беатриче сказала, — если Платон имел в виду влияние звёзд на человеческие души и видел в нём причину достойных и позорных поступков, то он отчасти был прав. Хотя, поняв Платона превратно, люди начали давать планетам имена богов, на них обитающих, таких, как Олимпийские боги Юпитер, Марс, Меркурий и другие.

Любопытно, — сама Беатриче назвала заблуждением превратно понятые слова Тимея из диалога Платона. Можно понять, — история происхождения названий планет и созвездий ей была известна лучше, чем кому бы то ни было. Возможно ли это?

Обратившись к предыдущим сопоставлениям Данте, видим, — Беатриче было прекрасно известно, о чём идёт речь. Согласно мифологической традиции, названия планет и названия созвездий, без всяких колебаний приписывались лично Верховному Олимпийскому богу Зевсу-Громовержцу (Юпитеру) и его детям, главным образом, отцу Муз — Аполлону. В самом деле:

Планета Юпитер — непосредственно сам Зевс–Громовержец;

Планета Сатурн — отец Зевса = Крон;

Планета Земля — бабушка Зевса = Гея, родившая Урана и с ним начавшая родословную всех остальных богов — первородительница богов;

Планета Меркурий — сын Зевса и Геры Гермес;

Планета Венера — сама Гера (по созвучию), либо дочь Зевса и Геры, либо Зевса и Дионы, Афродита;

Планета Марс — сын Зевса и Геры Арес;

Планета Луна — дочь Зевса и Геры, либо Зевса и Лето (Латоны) Артемида или Диона;

Солнце, считающееся планетой — сын Зевса и Геры, либо Зевса и Леты (Латоны) Аполлон или Феб.

Даже открывая новые планеты в наше время, астрономы строго следуют этой традиции. Напомним:

Планета Уран (Небо) — дед Зевса, первородитель богов, вместе со своей матерью Геей (Землёй);

Планета Нептун — брат Зевса Посейдон = Колебатель Морей;

Планета Плутон — брат Зевса Аид = властелин Подземного Мира. Если обратиться к названиям созвездий, показанных на иллюстрированной «Звёздной Карте» Дюрера, то происхождение всех их, без исключения, приписывалось также лично Зевсу, либо его детям. Можно ознакомиться с историей происхождения названий созвездий, заглянув в тексты мифов Древней Греции.

Резюмируя всё вышесказанное, делаем вывод, — до времени земной жизни бога Зевса всех этих названий не существовало. Возможно, следы названий объектов звёздного неба до Зевса сохранились в нашем языке в виде Солнце, Луна, Колесница, Лось и т. п. Ясно одно, — все эти названия появились одновременно, какой-то один человек присвоил им эти названия и образы. Сколь велик был этот человек, говорит факт, — эти названия пережили века и звучат в наше время!

Обратим внимание, — планеты были названы по именам Олимпийских богов не по греческой, но по латинской традиции, за исключением Урана, названного по греческой традиции. Почему так?

Раскрытое Небо

«Древние» планеты Солнечной Системы названы именами Олимпийских богов в соответствии с латинской традицией имён богов, впервые применённой Вергилием в «Энеиде». Таковы Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн. Для наименования Солнца и Луны, также имелись латинские имена, — Феб-Аполлон, Диана. В дальнейшем, открывая новые планеты, астрономы давали им имена по той же традиции, — Нептун, Плутон. Единственным исключением из этого ряда является Уран, наречённый на основании греческой традиции, как отец Крона (Сатурна). Почему не на основании латинской?

Посмотрев внимательно на генеалогию богов греческого пантеона, видим, — Уран (Небо) являлся сыном Геи (Земли), возникшей в ХАОСЕ. Понятие ХАОСА присутствует исключительно в греческой мифологии, в латинской отсутствует.

В этом кроется ответ на вопрос, но данный ответ поверхностен.

Латинским писателям, создающим вымышленные «древние» времена, вплоть до Сотворения Мира», ХАОС представлялся лишь неосвоенным полем истории, который можно было засеять чем угодно; новой Индией, Америкой, которую необходимо было колонизировать, хотя бы и виртуально. Ведь, если остановиться на пороге ХАОСА, — момента осознания человеком истории после создания письменности (кириллицы) пришлось бы признать, — люди и все рода с момента начала осознания времени, находятся в одинаковых правовых условиях, и у становящихся элит «Священной Римской империи германской нации» и христианской Церкви нет приоритета «многовековой власти» и «избранности Богом». Не зря Церковь и правящие кланы объединились в общем усилии по «удревнению» истории. Правители взяли Церковь под крыло, Церковь «освятила» права на власть «Помазанников Божьих». Общими усилиями институты власти и Церкви выработали основу для утверждения «многовековой» власти над миром людей, как светской, так и религиозной.

Именно по этой причине Вергилий, создающий основу для вымышленной 1200-летней истории «Древнего Рима», предшественнице возникшей на развалинах «Восточного Рима», после осады и взятия широким фронтом 27-ми держав Европы Константинополя в 1453 году, «Священной Римской империи германской нации» в «Энеиде», отодвигая «Троянскую Войну» в глубины ХАОСА на 1200 лет, лукаво обошёл вопрос об отце Сатурна, Уране, возникшем из ХАОСА вместе с Геей, открыв Небо избранным и обеспечив плацдарм для размещения на нём Библейской истории «Ветхого Завета». Да и «Новый Завет» Евангелисты Матфей и Лука вслед за ним пополнили списком «архонтов», доведённых ими до «Сотворения Мира». То, что при этом пришлось присвоить «Ветхозаветным Отцам», начиная с Адама, 1000-летние сроки жизни, никого из них не смущало. «Цель оправдывает средства» — девиз «Отцов и Учителей Церкви» и созданного ими «Ордена Иисуса», так называемых иезуитов.

Однако, с точки зрения Верховного Олимпийского бога Зевса (Юпитера) история его рода, да и всего человечества не простиралась в прошлое дальше его деда — Урана (Небо) и его бабки и прабабки одновременно — Геи (Земли), родившей Урана без мужа (первое известное нам непорочное зачатие), затем, со своим сыном Ураном, родившей второе поколение Титанов и Богов, среди которых был Крон (Сатурн) — отец Зевса.

Эти мифологические истории, простирающиеся вглубь ХАОСА, Беатриче назвала заблуждениями. А вы попробуйте вспомнить, — как звали ваших прадедов и чем они занимались в жизни. До какого поколения вы сможете дойти?

Бог Зевс отождествлён в [3], как Дмитрий (Илья) Донской (1350—1389 годы), изобретатель первой письменности (кириллицы), как Кирилл (Кир Илия). Именно письменность позволила закрепить названия планет, созвездий и звёзд, как и многого другого, и заложила начала истории, как области филологии. Но, в прошлое даже бог Зевс не мог заглянуть дальше своего деда, — память человеческая коротка. Латинская школа, поставив первым богом Сатурна, при котором на Земле был Золотой век, оторвала его от ХАОСА, не упоминая о его родителях, и, в «удревнении» истории дошла до «Сотворения Мира», — наивной схеме Миротворения, закрепив её в Библейском «Ветхом Завете».

Совершенно верно Беатриче назвала это: «детскими заблуждениями» человечества.

В другом твоём сомнении вреда

Гораздо меньше; с ним пребудешь здравым

И не собьёшься с моего следа. 66

Что наше правосудие неправым

Казаться может взору смертных, в том

Путь к Вере, а не к ересям лукавым. 69

Но так как человеческим умом

Глубины этой правды постижимы,

Твоё желанье утолю во всем. 72

Раз только там насилье, где теснимый

Насильнику не помогал ничуть,

То эти души им не извинимы; 75

Затем что волю силой не задуть;

Она, как пламя, борется упорно,

Хотя б его сто раз насильно гнуть. 78

А если в чём-либо она покорна,

То вторит силе; так и эти вот,

Хоть в Божий дом могли уйти повторно. 81

Другой вопрос поэта: «Есть ли грех на Пиккарде, если из монашек, давших обет девственности = невест Христовых, она, против своей воли, насилием „Имеющего Власть“, стала женой земного человека?» Беатриче утвердительно ответила на этот вопрос, — насилие можно признать только в том случае, если теснимый ничуть не помогал насильнику. Грех Пиккарды, — насильно выданная замуж, она покорилась своему состоянию, а не ушла повторно в монастырь.

Будь воля их тот целостный оплот,

Когда Лаврентий не встаёт с решетки

Или суровый Муций руку жжёт, — 84

Освободясь, они тот путь короткий,

Где их влекли, прошли бы сами вспять;

Но те примеры — редкие находки. 87

Беатриче привела два примера из истории, когда насилуемые не потворствовали насильнику:

Лаврентий — римский диакон, сожжённый на железной решетке, но не отрекшийся от Христа.

Муций Сцевола — римский юноша, сжёгший свою правую руку, когда ему не удалось убить этрусского царя Порсенну, осадившего Рим.

Сжигаемый на решётке, святой Лаврентий не отрёкся от Христа ни на одно мгновение, а Муций Сцевола добровольно сжёг свою руку на огне, чтобы подтвердить неизменность намерений убить царя Порсенну. Так и другие святые, лишь освободясь от насильников, волокущих их по ложному пути, проходили этот путь вспять, возвращаясь на путь истинный, становясь святыми мучениками, описанными в «Житиях Святых».

Отождествить вышеуказанных мучеников невозможно, можно только указать, — все «истории Рима» произошли после 1300 года, = границы ХАОСА, либо позже «Троянской Войны» 1453 года.

И, конечно, воображать то, что женщина того времени могла возражать «Имеющему Власть», — воспротивиться насилию, нет ни малейшего смысла.

Так, если точно речь мою понять,

Исчез вопрос, который, возникая,

Тебе и дальше мог бы докучать. 90

Но вот теснина предстаёт другая,

И здесь тебе вовеки одному

Не выбраться; падёшь, изнемогая. 93

Как я внушала, твоему уму,

Слова святого никогда не лживы:

От Первой Правды не уйти ему. 96

Слова Пиккарды, стало быть, правдивы,

Что дух Костанцы жаждал покрывал,

Моим же как бы противоречивы. 99

Но так как слова святого никогда не лживы, — Первой Правдой служат и слова Пиккарды, — дух Костанцы жаждал покрывал.

Понять это схоластическое утверждение крайне сложно. С одной стороны, Богородица, не познавшая мужа, оставшаяся Непорочной Девой, как бы не должна была жаждать покрывал, положенных замужней женщине. С другой стороны, дух Богородицы, зная её высокое предназначение — родить миру Спасителя, конечно же, жаждал покрывал: «Жены высокой жизни и деяний» и покрывал материнства.

Покрывало Богородицы нам прекрасно известно по преданию о: «Покрове Пресвятой Богородицы».

Это — то самое покрывало, которым покрывали голову замужние женщины, — повойник. Название этого головного убора происходит от слова «повивать» = пеленать младенца, сравним, — повивальная бабка или повитуха. Замужняя женщина тех времён жила постоянно в состоянии беременности и ожидания родов и этот, столь нужный ей в этом случае предмет всегда должен был быть под рукой. Где же ему было храниться, как не на самом высоком и чистом месте — на голове. Любая из окружающих женщин того времени могла родить в любое время, и любая другая тут же могла предложить ей свой повойник, чтобы спеленать (повить) младенца.

Ты знаешь, брат, сколь часто мир видал,

Что человек, пред чем-нибудь робея,

Свершает то, чего бы не желал; 102

Так Алкмеон, ослушаться не смея

Родителя, родную мать убил

И превратился, зла страшась, в злодея. 105

Здесь, как ты сам, надеюсь, рассудил,

Насилье слито с волей, и такого

Не извинить, кто этим прегрешил. 108

«Король, брат мой». Беатриче применила эту формулу в разговоре с поэтом, подчёркивая равенство их между собой.

Согласно фиванскому циклу мифологии, сын царя Фив, Эдипа и его матери — Иокасты, Полиник, ища себе союзников, чтобы отвоевать Фивы у своего брата Этеокла, подарил тщеславной Эрифиле — жене аргосского царя Амфиарая, ожерелье Гармонии, приносящее несчастие всем его обладательницам, и та указала ему, где прячется её муж, который скрывался, зная, — он лишится жизни, если отправится в этот поход. Когда Амфиарай погиб под Фивами, его сын Алкмеон, выполняя мщение, завещанное отцом, убил свою мать. Так, выполняя волю отца, он стал злодеем — убийцей матери. Здесь насилье было слито с волей — насилью способствовала уступчивая воля исполнителя, а этого уже извинить невозможно.

Прогневались богини-мстительницы Эриннии на Алкмеона и преследовали его всюду, где только не старался он скрыться. (Фиванский цикл. Алкмеон).

«Фиванский цикл» предшествовал: «Троянской Войне» = осаде и взятию Константинополя в 1453 году. После взятия Фив = Софии семью царями, Агамемнон = Магомет «II» Завоеватель (1432—1481 годы) в составе войск из 27-ми стран Европы, решил идти на Константинополь [3].

По сути, воля не желает злого,

Но с ним мирится, ибо ей страшней

Стать жертвою чего-либо иного. 111

Пиккapдa мыслит в повести своей

О чистой воле, той, что вне упрека;

Я — о другой; мы обе правы с ней». 114

Воля может не желать злого, но мириться с ним, боясь стать жертвой. Поэтому, когда Пиккарда говорит о чистой воле, она права, а когда Беатриче говорит о воле, идущей против насилия, она права также.

Таков был плеск священного потока,

Который от верховий правды шел;

Он обе жажды утолил глубоко. 117

«Небесная», — тогда я речь повёл:

«Любимая Вселюбящего, светит,

Живит теплом и влагой ваш глагол. 120

Таких глубин мой дух в себе не встретит,

Чтоб дар за дар воздать решился он;

Пусть Тот, кто зрящ и властен, вам ответит. 123

Речи любимой, идущие от самых верховий правды, утоляли жажду познания поэта о жизни и о религии. Он воздал хвалу Богородице, которая живит теплом и светом речь Беатриче. Он признался, — таких глубин духа не имел в себе, чтобы воздать даром за дар и говорил, — ей ответит только Господь, который зрящ и властен.

Я вижу, что вовек не утолён

Наш разум, если Правдой непреложной,

Вне коей правды нет, не озарён. 126

В ней он покоится, как зверь берложный,

Едва дойдя; и он всегда дойдёт, —

Иначе все стремления ничтожны. 129

От них у корня истины встаёт

Росток сомненья; так природа властно

С холма на холм ведёт нас до высот. 132

Вот что даёт мне смелость, манит страстно

Вас, госпожа, почтительно спросить

О том, что для меня ещё неясно. 135

Я знать хочу, возможно ль возместить

Разрыв обета новыми делами

И груз их на весы к вам положить». 138

Она такими дивными глазами

Огонь любви метнула на меня,

Что веки у меня поникли сами,

И я себя утратил, взор склоня. 142

Чтобы разрешить все сомнения, поэт спросил у Беатриче: «Можно ли возместить разрыв обета новыми делами?» и получил в ответ такой, полный любви, дивный взгляд, что виновато поник глазами перед любимой.

Да, несомненно, это великое произведение поэта, полное любви, посвящено императрице Российской Елизавете Петровне. Покинутая любимым, которому она дала обет верности, — Петром II, она, хотя и понимала, — этот разрыв насильно произведён над ними, тем не менее, дала и исполнила обет верности своему любимому. Залогом этому бессмертная «Комедия». Не верьте никаким борзописцам, описывающим якобы имевшиеся любовные интрижки Елизаветы с фаворитами, например, Алексеем Разумовским. Ничего этого нет и быть не могло. Все эти вымыслы пусть лягут тяжким грехом на души лжецов, типа Алексея Толстого и других, посмевших своим грязным пером осквернить святыню. Покров её незапятнанно чист, о чём свидетельствует её единственный возлюбленный, переживший её на долгие годы, гениальный поэт!

Практически Данте = Пётр II, всё время правления Елизаветы Петровны с 1743 по 1761 годы, находился в России, в Санкт-Петербурге, рядом с ней. Ей он преподнёс в 1757 году роскошное издание «Комедии» на итальянском языке, снабдив его собственноручной дарственной надписью:

«Избегая ненависти жестокого города,

ежечасно готовый к ударам судьбы,

этрусский поэт смиренно идёт к Вам,

о царственная донна, чтобы снискать милости.

Долго по нехоженым путям

он бродил по горячим пескам Стикса,

но ему не был закрыт и Вечного Добра

путь в небесах по благословенным тропам.

После долгого пути, наконец, ища

отдыха своим горестным и несчастным дням,

возлагает свою суровую лиру к Вашему Трону.

Пусть будет так, что, желая

вернуться к своему мэтру, он услышит

на другом языке звук Ваших похвал».

Жаль, — сегодня нельзя увидеть этого издания, чтобы сравнить его полноту с тем, которое находится перед нами. Нельзя также увидеть и издания 1764 года на немецком языке, преподнесённого поэтом в дар императрице Екатерине II. По свидетельству одного из последних исследователей творчества Данте, советского филолога Ильи Николаевича Голенищева-Кутузова (1904—1969 годы), оба эти издания были отправлены из России в «ссылку», в Париж, и проданы на аукционе. Как интересно было бы выяснить из первоисточника 1757 или 1764 года, — какие строки в нём ещё не были написаны!

Восстановление истинного смысла «Комедии» и личности Данте можно сделать и не располагая в качестве доказательств изданиями разных лет. Достаточно одного только бессмертного текста великой «Комедии». Но, воистину, было бы приятно, если изыскать возможность взглянуть на эти «древние» издания и подтвердить, либо опровергнуть какие-либо из сопоставлений.

Добавим соображение по поводу издания «Комедии» 1764 года на немецком языке. Пётр II = Данте, владеющий немецким языком, как своим первым родным, староитальянским, как вторым родным, сам переложил «Комедию» на немецкий язык, посвятив это издание Российской императрице Екатерине II Великой, немке по происхождению и по языку. Досконально изучив за долгие годы своей жизни русский язык, написав на нём много прекрасных стихотворений, он не решился переложить «Комедию» на него по неясным пока причинам (а, может быть, и переложил, но перевод нам пока недоступен).

Рай — Песня V

Первое небо — Луна (окончание). — Второе небо — Меркурий. — Честолюбивые деятели. Путешествие вглубь Космоса продолжается.

«Когда мой облик пред тобою блещет

И свет любви не по-земному льёт,

Так, что твой взор, не выдержав, трепещет, 3

Не удивляйся; это лишь растёт

Могущественность зренья и, вскрывая,

Во вскрытом благе движется вперёд. 6

Уже я вижу ясно, как, сияя,

В уме твоём зажёгся вечный свет,

Который любят, на него взирая. 9

И если вас влечёт другой предмет,

То он всего лишь — восприятий ложно

Того же света отражённый след. 12

Ты хочешь знать, чем равноценным можно

Обещанные заменить дела,

Чтобы душа почила бестревожно». 15

Поэт вложил в уста любимой песнь торжествующей любви: «Блещет и льёт свет любви её облик не по-земному», — его взор не в силах выдержать. В его уме зажёгся вечный свет, глядя на который, любят. Любой другой предмет любви, — ложное восприятие отражённого вечного света». Так она ответила на вопрос поэта: «Можно ли другими делами заменить прерванный обет?» Точнее: «можно ли ему, Данте, получить прощение Беатриче и вернуть обратно любовь, нарушив все обеты?»

Могущественность зрения, вооружённого телескопом, возросла и позволила достичь вечных объектов, расположенных выше Луны.

Так Беатриче в эту песнь вошла

И продолжала слóва ход священный,

Чтоб речь её непрерванной текла: 18

Она, начав отвечать на сформулированный ею самой безмолвный вопрос поэта, продолжила речь, не прерывая. Видно, — в сердце и душе её было много невысказанного.

«Превысший дар Создателя Вселенной,

Его щедроте больше всех сродни

И для Него же самый драгоценный, — 21

Свобода воли, коей исконú

Разумные создания причастны,

Без исключенья все и лишь они. 24

Отсюда ты получишь вывод ясный,

Что значит дать обет, — конечно, там,

Где Бог согласен, если мы согласны. 27

Бог обязаться дозволяет нам,

И этот клад, такой, как я сказала,

Себя Ему приносит в жертву сам. 30

Где ценность, что его бы заменяла?

А в отданном ты больше не волён,

И жертвовать чужое — не пристало. 33

Ты в основном отныне утверждён;

Но так как Церковь знает разрешенья,

С чем как бы спорит сказанный закон, 36

Не покидай стола без замедленья:

Кусок, который съел ты, был тугим

И требует подмоги для сваренья. 39

Не забываем, — влюблённые находятся на Луне. Её длинная речь, уместная под Луной, где всё тленно, потоком примеров объясняла разницу между свободной волей, договором и обетом, жертвующим и жертвой. Свобода воли даётся Богом и почитается превысшим даром Создателя, — когда мы даём обет, мы даём его перед Господом и жертвуем Ему свободу воли. Пожертвовав её, мы в ней больше не вольны, так что заменить нам её нечем.

Это — основное утверждение, но Церковь знает разрешения этого закона, хотя сам закон с этим спорит. Прежде чем дать обет Господу, надо подумать, прежде чем нарушить данный тобою обет — подумать вдвое, чтобы не подавиться съеденным куском.

Открой же разум свой словам моим

И в нём замкни их; исчезает вскоре

То, что, услышав, мы не затвердим. 42

Две стороны мы видим при разборе

Подобных жертв: одну мы видим в том,

Чем жертвуют; другую — в договоре. 45

Последний обязателен во всём,

Пока не выполнен, как изъяснялось

Уже и выше точным языком. 48

Обет равнозначен договору, в котором есть две стороны, — одна — жертва, другая — договор, обязательный к исполнению. В договоре указаны точные условия и пределы исполнения.

Вот почему евреям полагалось, —

Ты помнишь, — жертвовать из своего,

Хоть жертва иногда и заменялась. 51

Зато второе, то есть существо,

Бывает и таким, что есть пределы,

В которых можно изменить его. 54

Но бремя плеч своих и самый смелый

Менять не смеет и обязан несть,

Пока недвижны жёлтый ключ и белый. 57

По обету Господу, евреям полагалось жертвовать исключительно из своего, — когда Исаак приносил в жертву своего сына, Господь, видя, — обет Исааком соблюдён, заменил его сына на барашка.

Существо договора, — в нём заложены пределы его изменения. То, что давший обет, возложил себе на плечи, он обязан нести, пока недвижны жёлтый ключ и белый — до самой смерти, пока не предстанешь перед апостолом Петром — ключарём врат Рая.

Белый и жёлтый, серебряный и золотой ключи — символы папской власти, которые папа получает при короновании тиарой — два ключа от Рая; их апостол Пётр получил от Господа = Бога-Сына Иисуса Христа = Христиана Амадея VIII» Миролюбивого в 1449 году. Договор необходимо исполнять до того, как предстанешь перед Господом, до тех пор, когда перед тобой апостол Пётр, достав два ключа, отомкнёт ворота Рая.

Вспомним сакраментальную фразу, произносимую при заключении брачного союза: «Пока смерть не разлучит нас».

Да и обмен нелепым надо счесть,

Когда предмет, имевшийся доселе,

Не входит в новый, как четыре в шесть. 60

А если ценность — всех других тяжеле

И всякой чаши книзу тянет край,

Её ничем не возместить на деле. 63

Новый обет никогда не сможет заменить старый, так как часть обета уже утрачена, чаша грехов перевесила чашу добрых дел, и новый обет не равен старому, если не входит в него, как четыре входит в шесть.

Своим обетом, смертный, не играй!

Будь стоек, но не обещайся слепо,

Как первый дар принесший Иеффай; 66

Он не сказал: «Я поступил нелепо!»,

А согрешил, свершая. В тот же ряд

Вождь греков стал, безумный столь свирепо, 69

Что вместе с Ифигенией скорбят

Глупец и мудрый, все, кому случится

Услышать про чудовищный обряд. 72

По библейской легенде, Иеффай, судья израильский, обещал богу: «Если тот пошлёт ему победу над аммонитянами, принести в жертву первое, что выйдет из ворот его дома, навстречу ему». Навстречу Иеффаю первой вышла его единственная дочь, которую он и предал смерти по обету.

Точно так же, вождь греков Агамемнон, принёс в жертву дочь Ифигению, чтобы получить от богов попутный ветер для похода против Трои. Такие чудовищные обеты и обряды, кроме скорби, не могут вызвать никаких других чувств ни у мудреца, ни у глупца.

Интересно созвучие имён дочерей, принесённых в жертву, — Ифигения = Иеффаем рождённая, скорее всего, речь идёт об одном поступке, раздвоившимся в истории «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году, сводным войском 27-ми стран Европы. То, что человеческие жертвоприношения были тогда в обычае, сомнений нет, христианство лежало в колыбели, да и в христианстве, — жертв инквизиции чем считать, как не человеческими жертвоприношениями?

О христиане, полно торопиться,

Лететь, как перья, всем ветрам вослед!

Не думайте любой водой омыться! 75

У вас есть Ветхий, Новый есть Завет,

И пастырь Церкви вас всегда наставит;

Вот путь спасенья, и другого нет. 78

Христиане могут разобраться в вопросах обета, для этого им даны «Ветхий» и «Новый Заветы», переполненные поучительными примерами. Да и пастырь Церкви всегда посоветует, как поступить в данном случае, — вот истинный путь спасения, и другого нет.

А если вами злая алчность правит,

Так вы же люди, а не скот тупой,

И вас меж вас еврей да не бесславит! 81

Не будьте, как ягненок молодой,

Который, бросив мать, беды не чуя,

По простоте играет сам с собой!» 84

А если вами злая алчность правит, как жажда победы управляла Иеффаем и Агамемноном, то не обижайтесь на то, что вас бесславят евреи (’l Giudeo — Иудей). Не уподобляйтесь тупому скоту и не будьте, как молодой ягнёнок, бросивший матку, не стерегомый пастухами. Конец у него один — на зубах волков.

Приведём статью о поэте, которого Данте упомянул здесь. Это — его 100% современник и ровесник, которого также следует переместить в XVIII век. Может быть, это — одно из его отражений, сравните фамилии, — Романов = Римский!

Иммануэль Римский- явление уникальное не только в еврейской, но и в мировой литературе, — мало писателей, столь органично сочетавших в своём творчестве Запад и Восток. Когда говорят о межкультурных связях в позднем Средневековье, всегда упоминают его имя, и не напрасно, — будучи плотью от плоти Израиля, Иммануэль являлся в то же время совершенно современным и светским человеком, для которого гуманистическая культура проторенессанса — естественная среда обитания. Творчество Иммануэля уходило корнями и в почву мавританской Испании, и в почву итальянскую, а выращивал он на этой почве розу саронскую — еврейскую поэзию.

Иммануэль получил как традиционно еврейское, так и европейское образование, владел, кроме иврита и итальянского, арабским и латынью, возможно, знал и греческий язык.

Макамы Иммануэля отличает александрийское изящество и тематическая широта. Ещё одна отличительная особенность, — многие из стихов в Махбарот — сонеты. Сонет — форма итальянская, изобрёл её сицилийский поэт Якопо да Лентини, и сонет сразу стал популярнейшей формой. Во времена Иммануэля сонеты писали такие поэты «сладостного нового стиля», как Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя и, конечно, великий Данте Алигьери. Иммануэль Римский первым ввёл сонет в еврейскую поэзию и вообще стал первым, кто начал писать сонеты не на итальянском языке; поэтому иврит, благодаря Иммануэлю Римскому, стал вторым языком, на котором существует сонет. Многие сонеты Иммануэля Римского были написаны в «сладостном новом стиле», другие же довольно фривольны по содержанию.

Среди тем Махбарот — и красноречие, и эротика, и жалобы на злой рок, и бытовые истории о неверных жёнах, или врачах-обманщиках, моралистические рассуждения и притчи о смерти, рассказы о мудрецах и глупцах, о чесноке и о поэзии, о ремёслах — чего там только нет! Многие сюжеты Махбарот были заимствованы из фольклора или из сочинений других писателей. Так, например, сюжет стихотворения о Рае и Аде из шестнадцатой макамы был заимствован из французской повести «Окассен и Николетта», а макама «Ад и Рай» была написана, разумеется, по мотивам «Комедии» Данте.

Перу Иммануэля Римского принадлежат также четыре сонета и одна поэма на итальянском языке, которые входят в сравнительно небольшой корпус поэзии раннего итальянского Возрождения, дошедшей до нашего времени. Любопытно, — вообще довольно циничный, Иммануэль особенно циничен в итальянских стихах, в них «сладостный новый стиль» сочетается с грубоватостью замечательного поэта Чекко Анджольери, противника Данте и «сладостного нового стиля», о желчности и скверном характере которого рассказывал Боккаччо в «Декамероне».

Так, сонет Иммануэля Римского «Амор Аве-Марию не творит», как будто пародирует строку из «Комедии» (Рай, XXXII):

И дух любви, низведший этот хор,

Воспев: «Ave Maria, gratia plena»,

Свои крыла над нею распростер.

(Пер. М. Л. Лозинского)

Иммануэль считал Данте величайшим из христианских поэтов — он написал на его смерть один из своих итальянских сонетов. Именно поэтому Иммануэль вслед за Данте отправился в Ад и Рай в своей двадцать восьмой — впрочем, наиболее слабой макаме. Существовало также предположение, — Иммануэль Римский упомянут в «Комедии»:

А если вами злая алчность правит,

Так вы же люди, а не скот тупой,

И вас меж вас еврей да не бесславит! (Рай. V. 79:81).

Как много современников Данте = Петра II = папы Пия «VI» здесь упомянуто! Не считая того, что Иммануэль Римский являлся ровесником поэта, здесь упоминаются и другие его современники, — Боккаччо, Якопо да Лентини, Гвидо Гвинцинелли, Гвидо Кавальканти, Чино да Пистойя, Чекко Анджолетти и другие. И не надо углубляться в глубь веков, — это всё были лица XVIII века.

Так Беатриче мне, как здесь пишу я;

Потом туда, где мир всего живей,

Вновь обратила взоры, вся взыскуя. 87

Её безмолвье, чудный блеск очей

Лишили слов мой жадный ум, где зрели

Опять вопросы к госпоже моей. 90

И как стрела спешит коснуться цели

Скорее, чем затихнет тетива,

Так ко второму царству мы летели. 93

Дивный свет очей любимой дарил поэту ответы быстрее, чем он задавал вопросы. Он очень точно сравнил это со стрельбой из огнестрельного оружия, когда пуля долетает раньше, чем доносится звук выстрела; никогда не услышит убитый на войне выстрела, который оборвал жизнь его. В таком состоянии влюблённые летели ко второй цели — планете Меркурий. Направление движения определено точно, — где мир всего живей — в сторону Солнца. Второе царство — небо Меркурия, где поэту предстанут души честолюбивых деятелей добра.

Пробуем понять, — почему вторым небом поставлен Меркурий, а не Солнце?

Птолемей не включал в созданную им «Геоцентрическую систему» ни Меркурия, ни Венеры, так как они не делали полный оборот вокруг Земли, подобно Юпитеру, Марсу и Сатурну, а совершали непонятные движения по небу, то приближаясь к Солнцу, то удаляясь от него. На второе место после Луны Птолемей закономерно ставил Солнце.

Если бы не наблюдаемые людьми часто и повсеместно затмения Солнца Луной, показывающие напрямую, — Луна расположена к нам ближе Солнца, логично было бы поставить именно Солнце на первый круг, вместо Луны. Меркурий же и Венера ничем для невооружённого глаза не отличались от других планет и звёзд, что не давало им ни малейшего права вставать на Сферу, ближе Сферы Солнца. И если сравнивать их между собой, то яркая Венера имела больше прав на следующую за Луной Сферу «Геоцентрической системы», чем еле заметный глазу Меркурий.

О том, что Меркурий и Венера, как планеты могут находиться к Земле ближе Солнца, и также затмевать его свет, стало окончательно ясно только в XVIII веке. Великий Михаил Ломоносов, при наблюдении прохождения Венеры по диску Солнца в 1761 году, открыл атмосферу на ней, а целая бригада учёных, вооружённых телескопами, в 1769 году наблюдала это явление у берегов Таити, в составе специально организованной экспедиции на корабле «Индевор».

Его Величества Корабль «Индевор» (Усилие) — первый корабль, которым командовал британский исследователь, картограф и первооткрыватель XVIII столетия капитан Джеймс Кук (1728—1779 годы). Этот корабль Кук использовал в своей первой экспедиции.

«Индевор» — первое судно, с которого смогли точно измерять долготу места (благодаря изобретённому в 1741 году хронометру).

Пока хронометра в арсенале моряков не было, определить долготу места, где они находятся, они не могли. По этой причине Христофор Колумб, приплыв в Америку, посчитал её Индией, совершив ошибку в долготе в 1800 (половина окружности Земли!) Этой ошибке обязано именование коренных обитателей Американского континента индейцами.

Эти строки пишутся 5 июня 2012 года, перед тем, как в ночь на 6 июня 2012 года учёный и любительский мир готовился наблюдать очередное прохождение Венеры по диску Солнца, перед более чем столетним перерывом этого процесса; эта планета дважды подряд, с разрывом в восемь лет проходит по диску Солнца, с периодом повторения 124 года.

Если располагать какую-то планету на втором небе, для этой цели, скорее всего, надо было бы выбрать Венеру, которая, к тому же, огибая Солнце со стороны Земли, приближается к ней гораздо ближе, чем Меркурий. Соображение, — расстояния до планет и звёзд в те времена не были измерены, тем более не приводит к постановке Меркурия на второе небо после Луны. Думается, — ответ на этот вопрос столь же прост, сколь и неожиданен.

В логике «Гелиоцентрической системы», Меркурий является первым небом, находясь ближе остальных планет к Солнцу, в то время как Венера — вторым небом, Земля — третьим небом (Луна не может претендовать на «небо», являясь спутником Земли).

Скорее всего, учёные, создававшие модель Мироздания, правильно определили именно Солнце в центр «Гелиоцентрической системы», вслед за которым совершенно справедливо был поставлен Меркурий. Луна также была поставлена на своё место спутника Земли. Следует отметить, — Луна, наряду с Солнцем, отличается от других планет радикально, — она не имеет «попятного движения» в проекции на Сферу звёзд для наблюдателя с Земли.

Однако, под давлением Церкви, которая монополизировала сферу образования в те века и имела аппарат инквизиции, учёные были вынуждены на бумаге изобразить «Геоцентрическую систему», как наглядное пособие для обучения. Поколебать авторитет Церкви в те века никто не смел. Вспомним сожжённого на костре Джордано Бруно, утверждавшего: «Земля вертится», и Галлея, заочно осуждённого судом инквизиции за высказывание аналогичного утверждения.

Лёгким изменением «Гелиоцентрической системы», всего лишь переставив Землю, с обращающейся вокруг неё Луной, в центр «Геоцентрической системы», сместив Солнце на место Земли, учёные получили такую полную курьёзов модель.

Существуют даже изображения «Геоцентрической системы», где Юпитер изображён с четырьмя спутниками, открытыми Галлеем только в XVIII веке, что сделало «Геоцентрическую систему мироздания» издевательски курьёзной. Уж не сам ли Галлей, после заочного суда инквизиции, поиздевался таким образом над своими судьями? Однако в этой системе Меркурий действительно попадал на второе небо, после Луны!

Именно в 1743 году, 15 февраля был сожжён на костре друг и учитель Данте — великий учёный Джордано Бруно. В своих сочинениях он не показывал знакомства с трудами Галлея и наблюдениями в телескоп, что удивительно для учёного, объездившего много стран и долгое время жившего в Англии. Очевидно, время открытий Галлея было ещё впереди. Расставляя эти события в логике времени, получим, — Галлей изобрёл телескоп и сделал открытие спутников Юпитера после казни Джордано Бруно или незадолго до неё.

Возможно, авторство телескопа следует отдать Яну Гевелию (1611—1687 годы), который первым стал производить опыты с 45-ти метровым телескопом. Соответственно, прообразом Галилея явились эти два астронома, — Гевелий и Галлей, «отославших свои опыты на 150 лет назад, приписав их не существовавшему Галилею.

Такая радость в ней зажглась, едва

Тот светоч нас объял, что озарилась

Сама планета светом торжества. 96

И раз звезда, смеясь, преобразилась,

То как же — я, чьё естество всегда

Легко переменяющимся мнилось? 99

Долетев до Меркурия, путешественники погрузились в него, как и раньше в Луну, не вызвав возмущения состава планеты.

Меркурий (Гермес) совершенно верно назван легко переменяющимся естеством. Обычно он изображался в облике двуликого бога Януса, — Меркурий выглядывал из-за Солнца то с одной, то с другой стороны, никогда не отдаляясь от него дальше, чем на один знак Зодиака.

Поэт сравнил себя с Меркурием не случайно. Он сам, по своей природе, имел скрытный, переменчивый характер. Современники сообщали, — никогда нельзя было узнать, как император Пётр II поведёт себя в конкретной ситуации, и всегда дрожали от страха, не зная, — какое он примет решение. Эти скрытность и переменчивость позволили ему уцелеть в горниле событий своего времени, прожить долгую и насыщенную жизнь. И мы должны быть безмерно благодарны именно этим его свойствам, — он нашёл способ и возможность передать нам через века грандиозное послание о себе, своём времени и истории человечества, не сгоревшее в кострах инквизиции.

Как из глубин прозрачного пруда

К тому, что тонет, стая рыб стремится,

Когда им в этом чудится еда, 102

Так видел я — несчётность блесков мчится

Навстречу нам, и в каждом клич звучал:

«Вот кем любовь для нас обогатится!» 105

И чуть один к нам ближе подступал,

То виделось, как всё в нем ликовало,

По зареву, которым он сиял. 108

Суди, читатель: оборвись начало

На этом, как бы тягостно тебе

Дальнейшей повести недоставало; 111

И ты поймёшь, как мне об их судьбе

Хотелось внять правдивые глаголы,

Едва мой взгляд воспринял их в себе. 114

Путешественников обступил несчётный сонм душ; даже в Раю души скучают, не имея новостей с Земли, хотя и знают о её будущем, и радушно встречают каждого нового встречного. И сам поэт жаждал услышать что-нибудь от знакомых ему людей, безвременно покинувших наш мир.

Он иронично заметил, — если он сейчас оборвёт начало этой повести, то читатель останется неудовлетворенным. Так и он сам страстно желал внять правдивые глаголы от душ, несущих ему свою любовь, и желающих обогатиться от его любви.

«Благорождённый, ты, кому престолы

Всевечной славы видеть предстоит,

Пока не кончен труд войны тяжёлый, — 117

Тот свет, который в небесах разлит,

Пылает в нас; поэтому, желая

Про нас узнать, ты будешь вволю сыт». 120

Так молвила одна мне тень благая,

А Беатриче: «Смело говори

И слушай с Верой, как Богам внимая!» 123

Одна из теней назвала поэта благорождённым, кому предстояло увидеть престолы всевечной славы, предрекая ему высший в иерархии Великий престол и престолы посмертной славы. Души желали излить для него свет, пылающий в них, рассказать ему досыта всё, что он захочет. Беатриче призвала его смело и с Верой говорить с этими душами, как с Богами.

«Я вижу, как гнездишься ты внутри

Своих лучей и как их льёшь глазами,

Ликующими пламенней зари. 126

Но кто ты, дух достойный, и пред нами

Зачем предстал в той Сфере, чьё чело

От смертных скрыто чуждыми лучами?» 129

Так я сказал сиявшему светло,

Тому, кто речь держал мне; и сиянье

Его ещё лучистей облекло. 132

Как Солнце, чьё чрезмерное сверканье

Его же застит, если жар пробил

Смягчающих паров напластованье, 135

Так он, ликуя, от меня укрыл

Священный лик среди его же света.

И, замкнут в нём, со мной заговорил,

Как будет в следующей песне спето. 139

Но саму душу не давало разглядеть сияние Меркурия. На просьбу поэта открыться, душа ещё плотнее оделась сиянием и начала говорить с ним. Душа оделась чуждыми лучами, — Меркурий не светит сам — свет ему даёт Солнце. В свете близкого Солнца Меркурий постоянно теряется, так что наблюдать его трудно. Свет Меркурия, неясный и сумрачный, не давал поэту рассмотреть священную душу, которая говорила с ним, подобно тому, как, глядя на яркий свет Солнца, ничего нельзя увидеть в нём.

Рай — Песня VI

Второе небо — Меркурий (продолжение). Данте встречается с Юстинианом.

«С тех пор как взмыл, послушный Константину,

Орёл противу звезд, которым вслед

Он встарь парил за тем, кто взял Лавину, 3

Господня птица двести с лишним лет

На рубеже Европы пребывала,

Близ гор, с которых облетела свет; 6

И тень священных крыл распростирала

На мир, который был во власть ей дан,

И там, из длани в длань, к моей ниспала. 9

Был кесарь я, теперь — Юстиниан;

Я, Первою Любовью вдохновлённый,

В законах всякий устранил изъян. 12

Я верил, в труд ещё не погружённый,

Что естество в Христе одно, не два,

Такою верой удовлетворённый. 15

Душа, скрывшая своё лицо в огне переменчивого Меркурия, представилась Юстинианом и начала читать лекцию об Орле императора Константина Великого = Двуглавом Орле, который был гербом Византии [Рис. А. IV.12].

Константин Великий перенёс столицу из Древнего Рима в Византию, образовав там Второй Рим, после чего местность вокруг Константинополя начала называться Ромеей, а жители — ромеями или римлянами. Древний же Рим в это время разваливался и пустел. Как показано в [3], речь идёт о переносе столицы Дмитрием (Ильёй) Донским столицы из Костромы (Кост = Древний, Рома = Рим) в Царьград = Илион на Босфоре после победы в «Куликовской Битве» = «Гигантомахии» в 1380 году. Сам Дмитрий (Илья) Донской похоронен около Царьграда, на месте, где сейчас возвышается башня Галата (Ила ата = Ил Отец). На этом же месте был распят и Его Сын, Иисус Христос в 1429 году [2].

Двуглавый Орёл — символ «Римской империи», при этом совершил полёт с запада на восток, против видимого движения звезд, тогда как встарь он летел вслед звёздам, с востока на запад, при покорении Цезарем = Зевсом-Громовержцем = Дмитрием (Ильёй) Донским (1350—1389 годы), с братьями и детьми обитаемой Европы, в которой они сажали на царства своих сыновей и внуков, потом он вернулся на восток, в Константинополь. [3]. Имя Константин = «постоянный», так же, как и Костанца для женщин, является нарицательным, — так называли действующего властелина соответствующего государства. После этого Двуглавый Орел (птица Дия = Зевса) много лет пребывала на рубеже Европы, на берегу Босфора, близ гор Троады, в Константинополе, построенном братом Зевса-Громовержца Посейдоном и сыном Аполлоном, и здесь, в Константинополе, переходя от одного Византийского императора к другому, достался императору Юстиниану Великому. Юстиниан Великий, как показано в [2], является отражением императора Иоанна «VIII» Палеолога (1392—1494 годы) = апостола Иоанна = Аристотеля и проч. Это, — Византийский император, при котором была произведена знаменитая кодификация «Римского права» и отвоёвана у остготов Италия.

После падения основанного Дмитрием (Ильёй) Донским Илиона = Константинополя в 1453 году, он сопровождал внука Дмитрия (Ильи) Донского — царя Энея = апостола Андрея Первозванного (1405—1464 годы), который, прибыв в Италию, взял в жёны Лавину, дочь латинского царя Латина. (Вергилий. Энеида). [3]

Орёл Константина в точности соответствует Зевесову Орлу (Данте назвал его не императорской, а Господней птицей), неотступно следующей за Зевсом-Громовержцем и служащей последнему оруженосцем, который подносил ему перуны (громы и молнии).

Читающий лекцию дух уточнил: «Он был Римским кесарем, а теперь он — Юстиниан». На этот великий труд его вдохновила Первая Любовь = Бог-Сын = Спаситель = Иисус Христос = Христиан Амадей «VIII» Миролюбивый (1383—1451 годы). Именно Юстиниан создал «Римское право».

«Corpus juris civilis» — современное название свода римского гражданского права, составленного при византийском императоре Юстиниане Великом. Известен также под названиями «Свод Юстиниана» или «Кодификация Юстиниана». Само имя Юстиниан нарицательное, обозначающее: «юстицию = правосудие». Правильнее читать: «Свод Юстиции (Законов Правосудия)».

Первоначально свод состоял из 3 частей:

Институций (4 тома, представляющие собой учебник для начинающих юристов).

Дигест (50 томов, составленных из трудов классических римских юристов, с интерполяциями кодификаторов).

Кодекса Юстиниана (Правосудия).

Позже была добавлена четвёртая часть, «Новеллы» (168 новых законов, опубликованных после составления кодекса).

Для «Corpus juris civilis» характерно стремление соединить разнообразные ветви «Римского права» и придать новое содержание отдельным старым правовым понятиям и институтам и таким образом сохранить их жизненность.

Впервые был издан в XVI веке Дионисием Готофредом (1549—1622 годы), более чем через 100 лет после падения Константинополя!

Необходимость в подготовке «Кодекса» была связана с большим числом старых предписаний, потерявших всякую практическую цену, но включённых в старые «Кодексы». Комиссия должна была выработать новый «Кодекс», имея в виду лишь современные ей практические нужды. Комиссии было предоставлено право, не только делать сокращения (вычёркивать введения, обращения, заключительные слова и т.д.) в конституциях, но и выбрасывать всё отжившее или отменённое позднейшими узаконениями; не только исправлять текст, но и уточнять его, изменять и дополнять, соединять многие конституции в одну и т. д.

«Кодекс» состоял из 12 книг, книги, в свою очередь, состояли из титулов, титулы разделялись на отдельные императорские постановления, которые делились на параграфы.

«Кодекс Юстиниана» сохранился лишь в изданиях «Corpus juris civilis», не в полном оригинальном виде.

«Греческие конституции», содержащиеся в «Кодексе», которые всегда выпускались западными рукописями (лат. Graeca non leguntur), были прибавлены только к печатному изданию XVI века по источникам Церковного и светского права Византийской империи.

Практическое значение «Кодекса Юстиниана» и других частей «Corpus juris civilis» на востоке, а начиная с эпохи подготовки рецепции римского права, и на западе, было больше значения «Кодекса Феодосия», так как к нему приурочивалось применение и изучение «Римского права». В Средние века в Западной Европе началось активное усвоение «Римского права».

Не вступив ещё на путь столь тяжелого труда, Юстиниан = апостол Иоанн = император Иоанн «VIII» Палеолог (1392—1494 годы) верил, — во Христе наличествует одно естество, а не два, как считали, например, старообрядцы и не три, как считают теперь христиане. Этой верой он был удовлетворён, и не удивительно, — он был апостолом Иисуса Христа = Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого (1383—1451 годы), пережившим Его на 40 с лишним лет.

Представьте, — нужно обработать и издать «Свод Законов», действовавших много лет назад. При этом нужно скромно подписать это не своим именем, а именем императора, давно канувшего в Лету.

Но сейчас с Данте говорил не Иоанн Богослов, а мифологический Юстиниан, поэтому все слова его необходимо поставить под сомнение.

Но Агапит, всех пастырей глава,

Мне свой урок препóдал благодатный

В той Вере, что единственно права. 18

Я внял ему; теперь мне так понятны

Его слова, как твоему уму

В противоречье ложь и правда внятны. 21

Я стал ступать, как Церковь; потому

И Бог меня отметил, мне внушая

Высокий труд; я предался ему, 24

Оружье Велисарию вверяя,

Которого Господь в боях вознёс,

От ратных дел меня освобождая. 27

Имя Агапит говорящее, — означает Любовь (Агапа), Юстиниан называет его «Первой Любовью» что можно применить только к Иисусу Христу. Апостол Иоанн, вняв благодатным урокам Иисуса Христа, внедрял вместе с Ним христианское учение и начал ступать как Церковь, поэтому Бог отметил его, и внушил высокий труд, а император Иоанн, в свою очередь, предался Богу, передав трон своему преемнику ещё при жизни, отойдя от государственных дел, посвятив себя научному и духовному труду.

Преемником Иоанна «VIII» Палеолога на Византийском престоле стал его брат Константин «IX» Драгаш (1405—1453 годы), павший при взятии Константинополя в 1453 году войсками 27-ми держав Европы.

Немецкий филолог-классик Теодор Моммзен (1817–1903 годы), лауреат Нобелевской премии по литературе 1902 года за труд «Римская история», изданный в 1863 году в 20-ти томах, получил эту премию не как историк, а как филолог-литератор. Известно его высказывание: «История, как частное, есть область филологии». Не преумаляя его великого труда, скажем, — филология — изучение и трактовка «древних» текстов, к точным наукам отношения не имеет; все выводы в этой науке целиком лежат на воображении и совести автора. Рассматривая события истории и сообщения «Комедии», нельзя без надлежащего подтверждения признать точной ни одну дату древнее 1300 года = границы ХАОСА и необходимо сомневаться в любой дате древнее 1743 года.

Таков ответ на первый твой вопрос;

Но надо, чтоб, об этом повествуя,

Ещё немного слов я произнёс, 30

Всю правоту тебе живописуя

Тех, кто подвигся на священный стяг,

Его присвоив или с ним враждуя. 33

Взгляни, каким величьем всякий шаг

Его сиял; чтоб он владел державой,

Паллант всех прежде кровию иссяк. 36

Ты знаешь, как он в Альбе величавой

Три века ждал, чтоб на её полях

Три против трёх вступили в бой кровавый; 39

С этого момента и далее, Данте приводит 1200-летнюю историю «Великого Рима», заложенную его вожатым, Вергилием = апостолом Андреем Первозванным = царём Энеем = папой Пием «II» (1405—1464 годы). Чтобы охватить столь огромный труд множества писателей и «историков», стоит привести здесь курсивом все описываемые «события» вымышленной «истории» «Древнего Рима».

Ответив на первый вопрос Данте: «Кто ты?», Юстиниан добавил, — живописуя правоту тех, кто подвигся на священный стяг Константина, присвоив его, или враждуя с ним, нужно посмотреть, каким величием сиял каждый шаг стяга с Орлом. Чтобы этот стяг овладел державой, Паллант — один из героев «Энеиды», союзник царя Энея, истёк кровью раньше всех.

Юстиниан вернулся туда, куда и должен был вернуться, — во времена «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году!

Альба, или Альба-Лонга — город в Лации, основанный, по преданию, Асканием Юлом — сыном царя Энея. Когда три Горация, римляне, победили трех Куриациев, альбанцев, владычество над Лацием перешло от Альбы к Риму. Юстиниан утверждает, — Орёл, послушный Константину, в это время ожидал своей дальнейшей участи в величавой Альбе, у Куриациев.

Цари Альба-Лонги, согласно античной традиции, правили в XII — VIII веках до н. э. Их историческая реальность сомнительна. Разночтения в источниках незначительны и касаются в основном написания имен.

Краткий их перечень содержался у Тита Ливия, Овидия, Аппиана, Диона Кассия и Аврелия Виктора (которые не указывали дат правления), более подробный — у Дионисия Галикарнасского, Диодора Сицилийского (указывающих даты) и в «Хронике Евсевия» (где были указаны даты, но не родословные связи).

В списке имена приведены по Титу Ливию, а даты правления — по «Хронике Евсевия»:

Эней. Правил 3 года (1179—1176 годы до н.э.), основатель династии;

Асканий Юл. Правил 38 лет (1176—1138 годы до н.э.), основатель города Альба-Лонги;

Сильвий, брат Аскания. Правил 29 лет. (1138—1109 годы до н.э.), по Диодору — 49 лет;

Эней Сильвий, сын предыдущего. Правил 31 год (1109—1078 годы до н.э.), по Диодору — более 30 лет;

Латин Сильвий, сын. Правил 50 лет (1078—1028 годы до н.э.); по Дионисию — 51 год;

Альба Сильвий, сын. Правил 39 лет (1028—989 годы до н.э.), Аппиан и Дион его пропускают, по Диодору — 38 лет;

Атис Сильвий, сын. Правил 24 года (989—965 годы до н.э.), по Дионисию — Капет, правил 26 лет, по Диодору — Эпит, правил 26 лет; по Овидию — Эпит, по Евсевию — Египт, Аппиан и Дион его пропускают;

Капис Сильвий, сын. Правил 28 лет (965—937 годы до н.э.), по Диодору — Апис;

Капет Сильвий, сын. Правил 13 лет (937—924 годы до н.э.), по Дионисию и Диодору — Калпет, по Ливию и Овидию — Капет, по Евсевию — Карпент, Дион его пропускает;

Тиберин Сильвий, сын. Правил 8 лет (924—916 годы до н.э.);

Агриппа Сильвий, сын. Правил 40 лет (916—876 годы до н.э.), по Дионисию и Диодору — 41 год, по Овидию — его имя Акрот, и он был братом Ремула, Дион его пропускает;

Ромул Сильвий, сын. Правил 19 лет (876—857 годы до н.э.), по Дионисию — Аллодий, по Овидию — Ремул, по Диодору — Аррамулий, по Евсевию и Аврелию Виктору — Аремул, Дион его пропускает;

Авентин Сильвий, сын. Правил37 лет (857—820 годы до н.э.);

Прока Сильвий, сын. Правил 23 года (820—797 годы до н.э.), Диодор и Дион его пропускают;

Амулий Сильвий, младший сын. Правил 44 года (797—753 годы до н.э.), по Дионисию — 42 года;

Нумитор, старший брат Амулия.

753 год до н.э. — начало правления Ромула в Риме. К нему «перелетел» и Двуглавый Орёл.

В дальнейшем из царей Альба-Лонги в источниках упоминался только Гай Клуилий, вскоре после смерти которого город был побеждён и захвачен римлянами при царе Тулле Гостилии (середина VII века до н.э.).

Юстиниан отвёл 15 царям (по списку Диона — 9-ти) Альба-Лонги три века, а в академической статье от Энея до Ромула получается 426 лет. Ровно три века получается от воцарения сына Энея — Аскания Юла (1176 год до н.э.) до воцарения другого, — Ромула — Сильвия (876 год до н.э.).

Как видим, разночтения у разных «древних» авторов значительны, да и как им не быть, когда нужно было на чистом листе составить длинный список архонтов, реально не существовавших. С подобной проблемой столкнулся автор: «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин (1766—1826 годы), которому пришлось заполнить князьями промежуток времени ХАОСА с 913 по 1300 годы, при отсутствии каких-либо письменных сведений о том, не считая «Несторову летопись», написанную в XVIII веке и «подаренную» Петру Великому князем Радзивиллом.

И что он сделал при семи царях,

От скорби жён сабинских до печали

Лукреции, в соседях сея страх; 42

Далее правили один за другим семь царей, — от скорби жён сабинских — от похищения сабинянок при Ромуле.

Ромул. Правил 38 лет (753—715 годы до н.э.), до самоубийства обесчещенной Лукреции при Тарквинии Гордом (534—509 годы до н.э.).

Нума Помпилий. Правил 43 года (715—672 годы до н.э.);

Тулл Гостилий. Правил 32 года (673—641 годы до н.э.);

Анк Марций. Правил 24 года (640—616 годы до н.э.);

Луций Тарквиний Приск. Правил 37 лет (616—579 годы до н.э.);

Сервий Туллий. Правил 43 года (578—535 годы до н.э.);

Тарквиний Гордый. Правил 25 лет (534—509 годы до н.э.).

Юстиниан отметил границы истории «Древнего Рима» от первого царя — Ромула до последнего– Тарквиния Гордого, период длиной 244 года, в котором на каждого царя в среднем приходится 35 лет правления (что очень много). Сам основатель Древнего Рима — царь Ромул, по преданию являлся сыном Олимпийского бога Марса, внуком Верховного Олимпийского бога Зевса-Громовержца (и двоюродным братом царя Энея), хотя от царя Энея до царя Ромула полагали 500 лет.

Но, если Ромул являлся действительно внуком Зевса-Громовержца = Дмитрия (Ильи) Донского (1350—1389 годы), то он накладывается на императора «Священной Римской империи германской нации» Фридриха «III» Габсбурга (1415—1493 годы) = царевича Париса «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году.

Что сделал он, когда его вздымали

На Бренна и на Пирра и подряд

Властителей и веча покоряли, — 45

Замечательно появление имени Пирра = Пирра Неоптолема, сына Ахиллеса, героя «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году. Следующий список в 500 с лишним лет, созданный на пустом месте, потрясает. Это круче колонизации Америки! Читатель, кому это не интересно, вправе пропустить написанное курсивом.

Юстиниан перешёл к периоду «Римской республики» (509 до н.э.-27 год н.э.), длительностью 536 лет, отмечая победы над Бренном — предводителем галлов (IV в. до н.э.) и Пирром — эпирским царём (IV — III вв. до н.э.), добавляя, — с помощью Двуглавого Орла были побеждены многие властителя и покорены многие веча.

Из хронологии «Римской республики» (даты до н.э.).

509 Изгнание царей, установление республики, первый договор с Карфагеном.

501 Введение диктатуры с её ограничением в 6 месяцев.

V век до н.э. — начало III века до н.э. — борьба патрициев и плебеев.

497—493 Первая Латинская война. Победа римлян у Регильского озера.

494 Первая сецессия (уход на священную гору) плебеев.

493 Присоединение Рима к латинскому союзу.

486 Аграрная реформа Спурия Кассия.

477 Первая война Рима с Вейями.

474 Поражение этрусков при Кумах.

460 Захват сабинянами римского Капитолия.

458 Война против эквов, сабинян и вольсков.

451—450 Децемвиры и «законы XII таблиц».

449 Волнения в Риме, вторая сецессия плебеев.

445 Закон Капулея о браках. Завершение первого этапа борьбы патрициев и плебеев.

444 Введение должности военных трибунов с консульской властью, доступ к ней плебеев.

437 Вторая война с Вейями.

425 Образование италийской лиги.

406—396 Последняя война с Вейями.

Конец V века — вторжение галлов в этрусские земли, вытеснение этрусков из Северной Италии.

400—225 Завоевание римлянами этрусских городов.

396 Падение Вей.

390 (387) Галльское нашествие. Сожжение Рима. Осада Капитолия.

389—351 Войны Рима с этрусками, вольсками, эквами.

380—378 Начало строительства в Риме нового пояса стен.

367 Законы Лициния и Секстия.

360 Второе вторжение галлов.

354 Римско-самнитский союз.

348 Второй договор с Карфагеном.

346 (5) Третье вторжение галлов.

343—341 Первая Самнитская война, захват Северной Кампании.

340—338 Латинская война, подчинение Лация.

334 Союз Рима с Тарентом.

331 Союз Рима с Александром Молосским — дядей Александра Македонского.

327—304 Вторая Самнитская война.

321 Поражение римлян в Кавдинском ущелье.

316 Реорганизация римской армии.

312—304 Цензура Аппия Клавдия, проведение Аппиевой дороги и 1- го римского водопровода.

304 Собрание норм права в единую книгу «флавианское право».

303 Заключение мира с самнитами.

298—290 Третья Самнитская война.

296 Победа римлян при Сентине над объединившимися самнитами, галлами и этрусками, распад самнитской федерации.

285—283 Война с галлами, оттеснение их на север.

281 Объявление войны Таренту.

280—275 Война Рима с Пирром и городами Южной Италии.

278 Прибытие на помощь римлянам карфагенского флота, новый договор с Карфагеном.

272 Захват и разрушение Тарента римлянами.

265 Подчинение этрусских Вольсиний, завершающее завоевание Римом Италии.

264—241 Первая Пуническая война.

264 Проведение в Риме первых гладиаторских игр.

241 Мирный договор с Карфагеном, присоединение Сицилии.

238 Присоединение Корсики и Сицилии.

229 Первая римско-иллирийская война.

226 Договор Рима с Гасдрубалом, разграничивающий сферы влияния в Испании.

225—222 Завоевание Римом Цизальпийской Галлии.

221 Гибель Гасдрубала, провозглашение полководцем Ганнибала

219 Вторая римско-иллирийская война.

218—201 Вторая Пуническая война.

218 Переход Ганнибала через Альпы.

216 Битва при Каннах.

211 Поход Ганнибала на Рим, поражение римлян в Испании, гибель Архимеда в Сиракузах.

209 Изменение римской мужской моды: отказ от длинных волос и бород.

206 Разгром карфагенян в Испании, возвращение Сципиона в Италию.

204 Высадка Сципиона в Африке.

201 Мир с Карфагеном.

200—197 Вторая римско-македонская война.

197 Битва при Киноскефалах, разгром Македонии.

192—188 Война Рима с Антиохом III.

190 Битва при Магнезии. Разгром Антиоха III.

183 Смерть Ганнибала в Вифинии и Сципиона Африканского в Латерне.

181—179 Первая Кельтиберская война.

179 Возведение в Риме первого каменного моста.

171—167 Третья римско-македонская война.

167 Разграбление римлянами Эпира.

164 Первые в Риме солнечные часы.

154—139 Восстание в Лузитании. Лузитанская война.

153—151 Вторая Кельтиберская война.

149—146 Третья Пуническая война.

148 Образование провинции Македония.

146 Разрушение Карфагена, образование провинции Африка, разрушение Коринфа, включение Ахайи в состав провинции Македония. Первый мраморный храм в Риме — Юпитера.

144—140 Третий, действующий до наших дней, римский водопровод.

143—133 Нуматинская война (Третья Кельтиберская).

138—132 Первое восстание рабов на Сицилии.

133 Трибунат и аграрная реформа Тиберия Гракха, рождение партии оптиматов, завещание царём Пергама своего царства Риму.

133—129 Восстание Аристоника в Пергаме.

123—122 Трибунат и реформы Гая Гракха.

121 Гибель Гая Гракха.

115 Военные действия в Галлии и на Рейне против кимвров, тевтонов, галлов.

113 Вторжение галлов и тевтонов в Северную Италию, разгром римлян при Норее.

111—105 Югуртинская война.

107 Военная реформа Мария.

104—101 Второе восстание рабов на Сицилии.

102 Разгром Марием тевтонов.

101 Разгром Марием кимвров.

100 Движение Сатурнина, рождение Гая Юлий Цезаря.

90—88 Союзническая война.

89—84 Первая Митридатова война

88 Взятие Рима войском Суллы.

86—82 Рим под властью марианцев.

85 Взятие и разграбление Суллой Афин, разгром Суллой Митридата.

83—82 Борьба сулланцев и марианцев.

82—79 Диктатура Суллы, проскрипции.

81 Первое выступление Цицерона в качестве судебного оратора

78 Смерть Суллы.

76 Назначение Помпея полководцем в Испанию.

75 Завещание Вифинским царём своего царства Риму.

74—71 Восстание Спартака.

74—64 Третья Митридатова война.

70 Консульство Помпея и Красса.

66 Поход Помпея в Закавказье.

64 Победа Помпея над Митридатом в Сирии. Завоевание Сирии, Палестины и Понта.

63 Консульство Цицерона.

62 Заговор Катилины.

61 Триумф Помпея, пропреторство Цезаря в Испании

60 Первый триумвират.

59 Рождение в Патавии римского историка Тита Ливия.

58—50 Галльские войны Цезаря.

55 Консульство Помпея и Красса.

53 Разгром парфянами римлян при Каррах, гибель Красса.

49—45 Гражданская война Цезаря с Помпеем и помпеянцами, описанная Луканом

48 Гибель Помпея.

48—47 Высадка Цезаря в Александрии. Александрийская война.

47 Переезд в Рим Вергилия.

47 Победа Цезаря над Фарнаком.

44 Избрание Цезаря пожизненным диктатором, убийство Цезаря.

43 Мутинская война, примирение Октавиана с Антонием. Второй триумвират.

42 Битва при Филиппах, гибель Брута и Кассия, обожествление сенатом Цезаря.

40 Раздел между триумвирами сфер влияния.

36 Отстранение от власти Лепида, парфянский поход Антония и его поражение, разгром Октавианом Секста Помпея.

35—34 Война Октавиана в Далмации и Иллирии.

32 Раздел сфер влияния между Октавианом и Антонием.

31 Битва при Акции.

30 Вступление Октавиана в Египет, самоубийство Антония и Клеопатры, превращение Египта в римскую провинцию.

28 Получение Октавианом титула «принцепс сената».

27 Дарование сенатом Октавиану имени «Август».

23 Сосредоточение в руках Августа большинства высших магистратур.

Подумать только, — какого труда стоило писателям заполнить 1200 не существовавших в истории лет, выдуманных Вергилием = апостолом Андреем Первозванным (1405—1464 годы)!

За что косматый Квинций, и Торкват,

И Деции, и Фабии доныне

Прославлены, и я почтить их рад. 48

Юстиниан продолжил отмечать некоторые события времён: «Римской республики».

Квинций Цинциннат (косматый) — римский консул и диктатор V век до н.э., прославившийся строгостью нрава. Торкват — римский полководец IV века до н. э. Деции — три римских полководца, — Публий Деций Мус, его сын и внук, носившие те же имена. Фабии — род, прославленный в римской истории.

Даже заполняя провалы истории именами, писатели не смогли выдумать много имён, называя деда, отца и внука одним именем.

Он ниспроверг арабов в их гордыне,

Вслед Ганнибалу миновавших склон,

Откуда, По, ты держишь путь к равнине. 51

Арабы — так названы карфагеняне, предводимые Ганнибалом, которые в 218 году до н.э. вторглись в Италию, перевалив через Альпы (река По берёт начало в Котских Альпах).

Ганнибал (247—183 годы до н.э.) — карфагенский полководец. Считался одним из величайших полководцев и государственных деятелей древности. Заклятый враг «Римской республики» и последний значимый лидер Карфагена перед его падением в серии «Пунических войн».

Он видел, как Помпей и Сципион

Повиты юной славой и крушима

Вершина, под которой ты рождён. 54

Помпей Великий (106—48 годы до н.э.) и Сципион Африканский (235—183 годы до н.э.). Они прославились в молодых годах — были повиты юной славой. Вершина, под которой ты рожден (рождён Данте), — город Фьезоле, расположенный над Флоренцией.

Пока то время близилось незримо,

Когда свой облик Твердь Земле дала,

Им Цезарь овладел, по воле Рима. 57

От Вара к Рейну про его дела

Спроси волну Изары, Эры, Сенны

И всех долин, что Рона приняла. 60

А что он сделал, выйдя из Равенны

И минув Рубикон, — то был полёт,

Ни словом, ни пером не изреченный. 63

Он двинул на Испанию поход;

Затем к Дураццо; и в Фарсал вонзился,

Исторгнув стон у жарких Нильских вод; 66

Замечательное место у Данте. Твердь дала Земле облик, — отражение ХАОСА, в котором родилась Земля = Гея, бабка Зевса-Громовержца = Дмитрия (Ильи) Донского, который овладел всей землёй, как Юлий (Илья) Цезарь, разгромивший Помпея = Мамая в «Гигантомахии» = «Куликовской Битве» 1380 года и гнавший его до Испании и Египта.

Незадолго до эпохи Августа и пришествия Христа (когда свой облик — Христа, небеса (Твердь) = Создатель явил Земле), на ней установился мир и единовластие «Римской империи», период длиной в 368 лет (395-27- годы до н.э.).

Юстиниан перешёл к переходу «Римской республики» в «Римскую империю», осуществлённым великим Каем Юлием Цезарем (102—44 годы до н.э.).

От Вара к Рейну — в Трансальпийской Галлии = Франции. Река Вар (поток) впадает в Средиземное море у Ниццы, река Рейн в Германии, впадает в Балтийское море. Река Изара — приток реки Рона (Родан), река Эра = река Луара, река Сенна = река Сена; три реки Франции. Рубикон — река, впадающая в Адриатическое море к югу от Равенны. Переходом через нее в 49 году до н. э. Цезарь положил начало гражданской войне, приведшей его к полновластию в «Римской империи». Испания, Дураццо (Диррахий), Фарсал — места борьбы Цезаря с помпеянцами. Разбитый при Фарсале (48 год до н.э.), Помпей бежал в Египет, и здесь был убит молодым царём Египта — Птолемеем «XII», который отрубил ему голову, что и говорят слова: «Исторгнув стон у жарких Нильских вод».

Данте устами Юстиниана следует знаменитому произведению Марка Аннея Лукана: «Гражданская Война или Фарсалия». Лукан отождествлён в [2] как апостол Лука = Иван III Васильевич Великий и Грозный = папа Александр «VI» (1431—1503 годы).

Антандр и Симоэнт, где встарь гнездился,

Увидел вновь, и Гекторов курган,

И вновь, на гóре Птолемею, взвился. 69

Антандр — приморский город, откуда отплыл царь Эней, убегая из горящей Трои; Симоэнт — река близ Трои. Эти места — родина Римского Орла. Цезарь низложил молодого египетского царя, убийцу Помпея — Птолемея «XII» и возвёл на престол его сестру Клеопатру. (Лукан «Фарсалия», IX, 950—999). Цезарь после фарсальской победы посетил Троаду — развалины Трои — место, где в кургане похоронен Гектор.

Здесь мы имеем место со смешением событий. Гектор = Джон (Иоанн) Тальбот (1384—1453 годы), павший в «Троянской Войне» = осаде и взятии Константинополя в 1453 году, жил много позже Цезаря = Дмитрия (Ильи) Донского (1350—1389 годы). Впрочем, Цезарь, — обобщённое именование Бога-Отца и Бога-Сына, наравне с Богом-Духом, как пресвятой Троицы.

На Юбу пал, как грозовой таран,

И вновь пошёл на запад ваш, где к брани

Опять взывали трубы помпеян. 72

О том, чем был он в следующей длани,

Брут лает с Кассием в Аду, скорбят

Перузий с Мутиной, полны стенаний. 75

И до сих пор отчаяньем объят

Дух Клеопатры, спасшейся напрасно,

Чтоб смерть ей дал змеиный чёрный яд. 78

Он долетел туда, где море красно;

Он подарил земле такой покой,

Что Янов храм был заперт повсечасно. 81

Юба — нумидийский царь, сторонник помпеянцев, побеждённый Цезарем и покончивший с собой. После победы над ним, Цезарь вновь пошёл на запад — в Испанию, где разбил при Мунде последние силы помпеянцев).

В следующей длани после Цезаря, Орёл находился в руках Октавиана Августа, первого римского императора. Брут и Кассий, убийцы Цезаря, были разбиты Октавианом при Филиппах, и покончили с собой. Перузию (Перуджа) Октавиан разорил. Около Мутины (Модена) он победил Марка Антония. Египетская царица Клеопатра, обратившаяся в бегство во время морского боя при Акции, и затем тщетно пытавшаяся обольстить Октавиана, покончила с собой, дав себя ужалить змее. Орёл долетел туда, где море красно — на берег Красного (Чёрмного) моря. При императоре Октавиане наступили мирные времена, так, что Янов храм (храм двуликого бога Януса в Риме), двери которого отпирались только во время войны, был постоянно заперт.

Как показано в [3], Брут является отражением императора Иоанна «VIII» Палеолога (1392—1494 годы) = Понтия Пилата, пославшего Иисуса Христа = Христиана Амадея «VIII» Миролюбивого (1383—1451 годы) на крест, а Кассий Лонгин является отражением Бориса Тверского (1398—1461 годы), пронзившего рёбра Иисуса Христа копьём.

Но всё, что стяг, превозносимый мной,

Свершил дотоле и свершил в грядущем

Для подданной ему страны земной, — 84

Мрак и ничто, когда умом нелгущим

И ясным оком взглянем на него

При третьем кесаре, его несущем. 87

Живая Правда, в длани у того,

Ему внушила славный долг — сурово

Исполнить мщенье гнева своего. 90

Теперь дивись, моё услышав слово:

Он с Титом вновь пошёл и отомстил

За отомщéние грехá былого. 93

Когда же лангобардский зуб язвил

Святую Церковь, под его крылами

Великий Карл, разя, её укрыл. 96

При третьем (считая от Юлия Цезаря) кесаре — при Тиберии, Бог-Спаситель (Живая Правда) возложил на Римского Двуглавого Орла, в лице Римской власти в Иудее, славный долг — исполнить мщенье гнева своего — искупить распятием Иисуса Христа «Первородный Грех» Адама. А затем, что удивительно, тот же Римский Орел, в руках императора Тита, по Божьей воле, отомстил иудеям за это отмщение греха былого, разрушив Иерусалим.

Юстиниан изложил «Краткий курс» истории Рима от царя Энея, до императора Карла Великого, в котором дохристианской истории, с её языческим Зевесовым Двуглавым Орлом, отводилось около 1200 лет, а христианской, начиная с императора Тиберия, который был самым настоящим язычником, идущим в бой под тем же древним, языческим Орлом — эллином, не ведающим о роли и значении Иисуса Христа — около 800 лет. А если считать традиционно, — становление христианства произошло только в IV веке, при императоре Константине Великом, этот период смещается в пропорции 1600/400 лет.

Главная странность, — Юстиниан, перечисляя императоров и царей дохристианской эпохи, среди христианских царей помянул только императора Карла Великого. А где пресловутые Домициан и Максимин, гонители христианства? Где первые цари и императоры, принявшие христианство? Неужели первым из них и был Карл Великий? И где место здесь самому Юстиниану, поминающему Карла Великого, до которого он сам не дожил? Ещё более странно, — душа Юстиниана, вместо того, чтобы «пророчить» ход истории дальше, как это делала душа Анхиза перед царём Энеем, удалилась на 2500 лет вспять, чего не делала ни одна душа на том свете в творениях великих поэтов. Ведь к XIX веку от Рождества Христова «история» христианства насчитывала минимум 15-ть веков, со времени его принятия императором Константином Великим.

Стоит отметить, — кроме франкского короля Карла Великого из VIII века, нам (и Данте) прекрасно известен император «Священной Римской империи германской нации» — Карл «V» Габсбург Великий (1500–1558 годы жизни, император в 1516–1556 годах). Отметим, — он правил не до самой смерти.

Суди же сам о тех, кто с их грехами

Помянут мной, суди об их делах,

Первопричине всех несчастий с вами. 99

Прочитав лекцию о веках минувших и о былом величии Рима, Юстиниан обратился к Данте с суждением о делах настоящих, знакомых поэту. При этом он раскрыл первопричины несчастий, происшедших с окружающим обществом. Речь пошла о перипетиях «Войны за Австрийское наследство».

Тот — всенародный стяг втоптал во прах

Для жёлтых лилий, тот — себе присвоил;

Чей хуже грех — не взвесишь на весах. 102

Уж пусть бы гибеллин себе устроил

Особый стяг! А этот — не для тех,

Кто справедливость и его — раздвоил! 105

После смерти императора «Священной Римской империи германской нации» Карла «VI» (20 октября 1740 года) его старшая дочь — Мария Терезия вступила, согласно постановлению «Прагматической санкции», во владение всеми землями австрийской монархии, но её наследственные права оспаривались с разных сторон, а одновременно с тем были заявлены и разные другие притязания.

Пруссия, Франция, Испания, Бавария, Сицилия, Швеция объединились вокруг трёх жёлтых лилий Французского герба, поправ свои родовые гербы с Орлами. Австрия, присвоив себе имперский герб с Двуглавым Орлом, объединилась с Великобританией, Ганновером, Нидерландами, Саксонией, Сардинией и Россией. Два враждебных лагеря объединились по непонятному для Юстиниана принципу, который он осуждал. Ни одни, ни другие, по его мнению, не имели ни малейших прав на имперский стяг и даже на борьбу против него. Поэтому он призвал гибеллинов устроить себе какой-либо иной стяг, а не позорить высокородного имперского Двуглавого Орла.

И гвельфам нет надежды на успех

С их новым Карлом; львы крупней ходили,

А эти когти с них сдирали мех! 108

Уже нередко дети слёзы лили

За грех отца; и люди пусть не ждут,

Что Бог покинет герб свой ради лилий! 111

И гвельфы не смогли добиться ничего со своим несостоявшимся претендентом на престол «Священной Римской империи германской нации» Карлом «VII» Альбрехтом из рода Вельфов (Гвельфов) — императорский Двуглавый Орёл сдирал мех со львов и покрупнее, не то, что с этих «волков позорных». Дети лили слёзы за грехи своих отцов, а людям не надо было надеяться, что Бог оставит своего Орла ради каких-то цветочков — лилий Французского герба. Тем не менее, правители всех времён делали официальным кличем: «Бог с нами», «Gott mit uns» и т. п.

Здесь Юстиниан изложил непонятную для христианина мысль. Оказывается, императорский Двуглавый Орёл являлся официальным символом (пенатами) Трои. Царь Эней вынес его из горящей Трои и с тех пор он покровительствовал Риму, как дохристианскому, так и христианскому. А если посмотреть, — Двуглавый Орёл был изображён на знамёнах мучителя христиан — императора Домициана, получается, — пути Господни неисповедимы, так же, как непознаваем и полёт Орла.

И во время Данте, в XVIII веке, Орёл поднимался на стяг различными партиями. А сам он сейчас находится в России, официальным символом которой является Двуглавый Орёл, что вдвойне интересно. И втройне интересно выяснить, — в каком родстве находились Орёл императора Константина, Зевесов Орёл и Двуглавый Российский Орёл? Это станет понятным, когда мы осознаем, — Двуглавый Орёл являлся символом Зевса-Громовержца = Дмитрия (Ильи) Донского (1350—1389 годы), каковым и остался в Русской истории. Все остальные присваивали себе символ Двуглавого Орла незаконно.

А эта малая звезда — приют

Тех душ, которые, стяжать желая

Хвалу и честь, несли усердный труд. 114

И если цель желаний — лишь такая

И верная дорога им чужда,

То к небу луч любви восходит, тая. 117

Но в том — часть нашей радости, что мзда

Нам по заслугам нашим воздаётся,

Не меньше и не больше никогда. 120

И в этом так отрадно познаётся

Живая Правда, что вовеки взор

К какому-либо злу не обернётся. 123

Различьем звуков гармоничен хор;

Различье высей в нашей жизни ясной —

Гармонией наполнило простор. 126

Приют душ, которые, желая стяжать хвалу и честь потомков, несли упорный труд — неприметная и самая слабая свечением малая звезда — планета Меркурий. Если цель желаний этих душ — только хвала и честь, то восходящий к небесам луч любви тает. И честь их в том, что воздаяние даётся им строго по заслугам, не меньше, и никогда не больше. В этом познаётся Живая Правда, так что взор несущих этот тяжкий труд вовеки не обернётся ко злу.

Душа Данте также нашла свой приют на Меркурии, столь же переменчивом, как и он сам. И гармоничный хор звуков небес обогатился новой высокой гармонией.

И здесь внутри жемчужины прекрасной

Сияет свет Ромео, чьи труды

Награждены неправдой столь ужасной. 129

Но провансальцам горестны плоды

Их происков; и тот вкусит мытарства,

Кому чужая доблесть злей беды. 132

Рамондо Берингьер четыре царства

Дал дочерям; а ведал этим всем

Ромео, скромный странник, враг коварства. 135

И всё же, наущённый кое-кем,

О нём, безвинном, он повёл дознанье;

Тот нá десять представил пять и семь. 138

И, нищ и древен, сам ушёл в изгнанье;

Знай только мир, что в сердце он таил,

За кусом кус прося на пропитанье, —

Его хваля, он громче бы хвалил!» 142

Внутри жемчужины Меркурия сияет свет другого великого труженика, не вознаграждённого за труды свои — Ромео. Кто такой Ромео, можно узнать, только поняв, о каких четырёх царствах идёт речь, и кто такой Рамондо Берингьер, его сюзерен.

Чтобы понять указание Юстиниана о четырёх царствах, оставленных им наследникам, идти далеко не придётся. Прованс — провинция Франции, обратим внимание на эту страну. Сразу же перед нами встаёт первый из династии Бурбонов, король Генрих «IV» (1553—1610 годы) статья о котором приведена (Чист. Песнь XX).

1-я жена: (1572, развод в 1599 году) Маргарита Французская, известная как Королева Марго (1553—1615 годы), королева Наваррская. Детей не было.

2-я жена: Мария Медичи (1572—1642 годы), королева Франции. Имели 6 детей:

Людовик «XIII» Справедливый (1601—1643 годы), король Франции.

Елизавета де Бурбон (Изабель Французская) (1603—1644 годы), королева Испании; муж: (c 1615 года) Филипп «IV», король Испании.

Кристина де Бурбон (1606—1663 годы), герцогиня Савойская; муж: (с 1619 года) Виктор Амадей Савойский, герцог Савойский.

Николя де Бурбон (1607—1611 годы), герцог Орлеанский.

Гастон Орлеанский (1608—1660 годы), герцог Орлеанский; 1-я жена (1626 год): Мария де Бурбон-Монпансье (1605—1627 годы), герцогиня де Монпансье; 2-я жена (1632 год): Маргарита Лотарингская (1615—1672 годы), принцесса Лотарингская.

Генриетта-Мария де Бурбон (1609—1669 годы), королева Англии; муж: (с 1625 года) Карл Стюарт, король Англии.

Франция, Англия, Испания и Савойя вошли в орбиту правления потомков первого Бурбона — Генриха «IV» Великого. Пусть вас не смущает в тексте выражение: «дочерям»; по-итальянски «figlie» во множественном числе происходит от «figliа» — «дочь» и «figliо» — «сын» и будет вернее перевести, как: «дети-наследники». Не вносим в число его четырёх потомков, получивших царства, герцогов Орлеанских, неразрывно связанных с Францией. Остаётся предъявить его знаменитого управляющего — Ромео.

Максимильен де Бетюн, носивший титулы барона Рони, а потом и герцога Сюлли (1560—1641 годы) — глава французского правительства при короле Генрихе «IV».

Сын католика Максимильен де Рони был воспитан матерью в протестантской вере.

В 1572 году 12-летним ребёнком пережил в Париже «Варфоломеевскую ночь», проявив при этом удивительную находчивость и самообладание. Вскоре после этого стал пажом Генриха Наваррского и затем бежал с ним в Наварру.

В начале 1580-х годов участвовал в «Нидерландской кампании» герцога Анжуйского, рассчитывая получить титул графа Гентского, некогда принадлежавший его предкам. После разгрома французских войск в Антверпене оставил герцога Анжуйского и возвратился на службу к королю Наваррскому. Вместе с ним Рони пережил войну с «Лигой», оказывая на Генриха большое влияние. Будучи усердным кальвинистом и пользуясь огромным авторитетом среди гугенотов, Рони советовал Генриху принять католичество и убеждал гугенотов примириться с вероотступничеством короля.

С 1594 года, со времени вступления Генриха «IV» в Париж, Рони занимал первое место в государстве, взяв на себя управление всеми отраслями государственных дел, кроме дипломатических, и получил от короля титул герцога де Сюлли.

В 1597 году Сюлли был поставлен во главе финансов, а в 1599 году Генрих назначил его главным смотрителем над путями сообщения.

В 1601 году Сюлли был назначен главным начальником артиллерии и инспектором всех крепостей; в 1606 году Генрих наградил его титулом герцога. Честный, бережливый, сурово-прямодушный, неутомимо деятельный, Сюлли удерживался во главе управления до самой смерти Генриха «IV», несмотря на все придворные интриги. Генрих ценил его преданность и нередко отказывался по его совету от легкомысленных затей. Вся деятельность Сюлли была направлена против коммерческого и промышленного меркантилизма. К развитию этих двух сил, то есть земледелия и скотоводства, и стремился Сюлли в своей экономической политике. Восставая в своих взглядах на народное хозяйство против промышленности, Сюлли явился предшественником физиократов.

Во время религиозных войн земледельческие работы, по словам королевской декларации 1595 года почти всюду прекратились, поля были заброшены, деревни нищали. Сюлли поставил себе целью поднять французскую нацию, облегчить положение земледельцев и не только восстановить сельское хозяйство, но и увеличить его производительность. Он освободил земледельцев от обязанности вносить не уплаченные ими в срок налоги, сумма которых доходила до 20 млн. ливров. Земледелие, по мнению Сюлли, должно было распасться на полеводство, виноделие и лесоводство. Кроме производства хлеба, необходимо было поощрять и скотоводство, как средство удобрения земли.

На обязанности правительства лежали заботы об охране земледельческих продуктов от порчи и истребления, об удобствах перевозки их и экспорта. Свобода сделок и правильная заграничная торговля были особенно важны для развития земледелия. Указы 16 мая 1595 года, 24 мая 1597 года, 4 августа 1598 года не только защищали личность земледельца от администрации и кредиторов, но охраняли его имущество, запрещая продажу за долги земли и земледельческих орудий. Подать, уплачиваемая крестьянами, была уменьшена на 4 млн. благодаря привлечению к платежу налогов буржуазии; проценты понижены с 8% и 10% до 6%. Эдикт 1600 года обеспечил крестьянам право пользования выгоном, предоставив приходам за незначительную цену выкупать общинные земли. Сюлли заботился об улучшении культуры земледелия, вводил новые сорта хлебных растений.

Так как земля, по его взглядам, являлась источником богатства, а, следовательно, и благосостояния государства, он добился разрешения свободной хлебной торговли. 26 февраля 1601 года все провинции получили право вывоза хлеба и вина. К концу царствования Генриха «IV» Сюлли уплатил 100 млн. долга, то есть около 1/3 всех государственных долгов. Сюлли требовал от сборщиков дорожных пошлин надзора за содержанием дорог и мостовых, ежегодно назначал на улучшение дорог, постройку мостов и плотин более 1 млн. ливров, строил мосты вместо паромов, а также станции пассажирские и товарные. Он задумывал даже соединить Средиземное море с Северным, доказывая, — Франция этим ежегодно выигрывала бы 2 млн. Составив план соединения Луары с Сеной, Сюлли послал в 1605 году 6000 солдат c приказанием начать работы, израсходовав на них 1 млн. Работы эти прекратились тотчас после падения Сюлли.

12 октября 1604 года Сюлли заключил мирный договор, восстановивший мирные сношения между Францией и Испанией и отменивший введённые Филиппом «II» 30% пошлины на французские товары.

По договору 1606 года с Англией было условлено оберегать свободу и равноправность торговли, учреждены торговые компании и заведены колонии. Так как источник богатства Сюлли видел в звонкой монете, — все его меры склонялись к привлечению денег путём земледелия. Он запрещал вывозить из Франции, какую бы то ни было монету под страхом конфискации всего, что будет найдено в транспорте, и всего имущества виновных, как тех, которые способствовали преступлению, так и тех, которые совершали его.

К промышленности Сюлли относился недоброжелательно, и в этом расходился с Генрихом «IV». Он был против введения культуры шелковичного дерева, говоря, — шёлковые фабрики только приучат французов к роскоши, но не сделают их богатыми, — Франция может даже лишиться здоровых хлебопашцев и солдат, так как приучится к изнеженности.

В своём предубеждении против роскоши Сюлли издал ряд узаконений, стеснявших промышленные предприятия; он требовал даже воздержания от всякой роскоши, чтобы прекратить покупку иностранных товаров. Он расследовал недостатки податной системы, упростил её и преобразовывал, ввёл порядок в составление отчетов. В 1610 году сбережения превышали уже 12 млн. ливров.

Парламентские должности Сюлли соглашался сделать наследственными, но взимал при переходе их особую пошлину (1/60 часть продажной цены должности, т.н. «полетта»). Преобразования в бюджете приходов и расходов позволили Сюлли понизить главный налог — «талию» — с 20 млн. ливров до 14. Притязания кредиторов государства были подвергнуты разбору, неосновательные требования устранены, продажа и залог государственных имуществ, а также пожалование их в награду прекращены. Результатом всех этих мер стал подъём народного благосостояния.

После убийства Генриха «IV», Сюлли был принуждён удалиться в деревню. Расточительность Марии Медичи приводила его в негодование. Против Сюлли были вооружены граф Суассонский, герцог Бульонский и Кончино Кончини, которые восстановили и королеву против него. В январе 1614 года он написал королеве письмо и вышел в отставку. С его падением обрушилась почти вся его система; однако и в изгнании он давал иногда советы министрам Людовика «XIII».

В 1634 году Сюлли был сделан маршалом Франции.

Сложилась легенда, — будто бы Ромео пришёл ко двору Рамондо Берингьера бедным паломником, привёл в порядок его имущественные дела, выдал его дочерей за четырех королей, но завистливые придворные оговорили его. Рамондо потребовал от Ромео отчета в управлении, тот предъявил ему приумноженные богатства и покинул двор таким же нищим странником, каким пришёл. Давая отчет в управлении делами, Ромео предъявил настолько больше богатств, чем требовалось, насколько двенадцать (пять и семь) больше десяти.

Юстиниан точно передал состояние финансов Франции на период отставки и изгнания барона Рони, которые составляли как раз 12 млн. ливров.

Рай — Песня VII

Второе небо — Меркурий (окончание). Лики Меркурия.

«Osanna, sanctus Deus sabaòth,

Superillustrans claritate tua

Felices ignes horum malacòth!» 3

Так видел я поющей сущность ту

И как она под свой напев поплыла,

Двойного света движа красоту. 6

Она себя с другими в пляске слила,

И, словно стаю мчащихся огней,

Внезапное пространство их укрыло. 9

Гимн на латыни, с введением еврейских слов: «Славься, святой бог воинств, сверхозаряющий ясностью твоею счастливые огни этих царств!» Сущность — душа Юстиниана, пропела этот гимн и слилась с другими душами в пляске двойных светов Меркурия.

Интересен перевод слова: «sabaòth, созвучного Саваоф», как «воинств» в комментариях к «Комедии». Правильнее перевести: «святой Бог Саваоф». Саваоф = Бог из Савойи = Иисус Христос = Христиан Амадей «VIII» Миролюбивый (1383—1451 годы), а прославляющий его Юстиниан = апостол и Евангелист Иоанн Богослов = Иоанн «VIII» Палеолог (1392—1494 годы). Кому, как не любимому апостолу петь прославляющую песнь Спасителю?

Колеблясь, я: «Скажи, скажи же ей», —

Твердил себе: «Ты, жаждой опалённый,

Скажи об этом госпоже твоей!» 12

Но даже в БЕ и в ИЧЕ приучённый

Святыню чтить, я, голову клоня,

Поник, как человек в истоме сонной. 15

Она, таким не потерпев меня,

Сказала, улыбнувшись мне так чудно,

Что счастлив будешь посреди огня: 18

Душа поэта раздваивалась, одна половина твердила другой: «Скажи наконец, что ты любишь Беатриче и не мыслишь жизни без неё, ничего для нас ещё не поздно, — перед нами пример, — король в пятьдесят лет не имел потомков, а в результате его потомки правили четырьмя великими царствами, распространяя влияние династии Бурбонов по всей Европе». Другая его половина, благоговея перед святостью любимой, склоняла перед нею голову. Поэта повергали в благоговейный трепет уже одни лишь звуки БЕ и ИЧЕ, образующие первый и последние слоги её имени. Она, не потерпев в нём такого смятения, начала говорить ему, улыбаясь так чудно, что и посреди огня почувствуешь себя счастливым.

«Как я сужу, — а мне понять нетрудно, —

Ты тем смущён, что праведная месть

Быть может отомщённой правосудно. 21

Твои сомненья мне легко расплесть;

А ты внимай, и то, чего не ведал,

В моих словах ты будешь рад обресть. 24

Беатриче угадала, как пророк Даниил, мысль поэта: «Может ли праведная месть быть правосудно отомщенной?» Его мысли вращались вокруг вопроса, — могут ли он и она нарушить данные обеты, не впадая в грех. Она непреклонно расплела его сомнения и обещала рассказать ему всё по этому вопросу.

За то, что тот, кто не рождался, не дал

Связать свой произвол, себе на зло, —

Прокляв себя, он всех проклятью предал; 27

И человечество больным слегло

На долгие века во тьме растленной,

Пока Господне Слово не сошло 30

В мир, где природу, от Творца Вселенной

Отпавшую, Оно слило с собой

Могуществом Любви неизреченной. 33

«Прежде чем рассказать про Ноев потоп, я расскажу Вам про Сотворение Мира, профессор!»

Примерно так, издалека, начала излагать свою мысль Беатриче. За то, что Адам (тот, кто не рождался), не связал свой произвол, нарушил обет, данный Создателю, он не только себя, но и всё человечество предал проклятию Создателя, и человечество на тысячелетия сделалось больным: «Первородным Грехом». Только воплощением Господне Слово = Бог-Слово = Иисус Христос, сойдя в человеческую природу, воплотившись от Непорочной Девы и слив её с Собой могуществом неизречённой Любви, искупил «Первородный Грех» человечества.

Интересен смысл слова: «искупление = прохождение купели очищения = крещение в купели». В целом, Данте, устами Беатриче точно воспроизвёл христианское вероучение.

На то, что я скажу, глаза открой!

Была природа эта, с Ним слитая,

Как в миг созданья, чистой и благой; 36

Но всё же — тою, что обитель Рая

Утратила, в преступной слепоте

Путь истины и жизни презирая. 39

Природа человеческая, слившись с Иисусом Христом, стала такой же чистой и благой, как в миг Создания, но всё же оставалась тою, что утратила обитель Рая в преступной слепоте, презирая путь истины и жизни.

Поэтому и кара на кресте,

Свершаясь над природой восприятой,

Была превыше всех по правоте; 42

Но также и неправеднейшей платой,

Когда мы взглянем, с чьим лицом слилась

Природа эта и Кто был Распятый. 45

Так эта смерть, в последствиях делясь,

И Бога, и евреев утолила:

Раскрылось небо, и Земля встряслась. 48

Поэтому и Крестные страдания Спасителя на кресте, возвысившегося над человеческой природой, по правоте своей были превыше всего. Но эта кара, если учесть, — Кто пострадал на кресте в человеческой плоти, явилась самой неправеднейшей платой за человеческие грехи. И эта смерть, утолившая Бога и снявшая грех также и с евреев, была столь тяжела для Господа, что раскрылись Небеса и сотряслась Земля.

Данте повторяет сюжеты Евангелий о затмении Солнца и землетрясении во время распятия Иисуса Христа.

И я тебе отныне разъяснила,

Как справедливость Праведным Судом

За Праведное Мщенье отомстила. 51

Но только вновь твой ум таким узлом,

За мыслью мысль, обвился многократно,

Что ждёт свободы и томится в нём. 54

Таким путём справедливость отомстила Праведным Судом за Праведное Мщение. А ум поэта был так многократно опутан узлами мыслей, что томился в неволе и жаждал освобождения.

Ты говоришь: «Мне это все понятно;

Но почему Господь для нас избрал

Лишь этот путь спасенья, мне невнятно». 57

Никто из тех, мой брат, не проникал

Очами в тайну этого решенья,

Чей дух в огне любви не возмужал. 60

Проникнуть очами в тайну этого решения и понять, — почему Господь избрал для нас лишь этот путь спасения, сможет только человек, чей дух возмужал в огне любви.

Здесь многие пытают силу зренья,

Но различают мало; потому

Скажу, чем вызван этот путь спасенья. 63

Господня Благость, отметая тьму,

Горит в Самой Себе и так искрится,

Что вечные красоты льёт всему. 66

Многие силятся разглядеть смысл Господнего решения, но различают мало, будучи не закалёнными в горниле любви. А Благость Господа, разметая тьму, горит Сама в Себе и всему даёт вечные красоту и свет.

Всё то, что прямо от Неё струится,

Пребудет вечно, ибо не прейдёт

Её печать, когда она ложится. 69

Всё то, что прямо от Неё течёт,

Всецело вольно, ибо то свободно,

Что новых сил не ощущает гнёт. 72

Что Ей сродней, то больше Ей угодно;

Священный жар, повсюду излучён,

Живее в том, что более с Ним сходно. 75

Всё, что прямо струится от Любви Господа, будет вечно, — так постановил Спаситель. Всё это течёт вольно и свободно, не ощущая гнёта никаких новых сил. Что сродней Любви Господа, то больше Ей угодно, так, священный жар, излучающий любовь, живее в любящих сердцах людей.

И человек всем этим наделён;

Но при утрате хоть единой доли

Он благородства своего лишён. 78

Один лишь грех его лишает воли,

Лишая сходства с Истинным Добром,

Которым он не озаряем боле. 81

Низверженный в достоинстве своём,

Он встать не может, не восполнив счёта

Возмездием за наслажденье злом. 84

Человек, по воле Создателя, наделён всем этим, но, если он утратит хоть единую долю, — лишится этого благородства. Грех человеческий лишил его и воли, и сходства с Истинным Добром — любовью, которая его больше не озаряет. Низверженный в своём достоинстве, он не может встать, не восполнив счёта возмездием за наслажденье злом.

Природа ваша, согрешая tota

В своём зерне, утратила, упав,

Свои дары и райские ворота; 87

И не могла вернуть старинных прав,

Как строгое покажет рассужденье,

Тот или этот брод не миновав: 90

Иль чтоб Господь ей даровал прощенье

Из милости; иль чтобы смертный сам

Мог искупить своё грехопаденье. 93

Человеческая природа, тотально грешная в своём зерне (Адаме), утратила, упав в глазах Создателя, дары Господа и обладание Раем; она не могла вернуть старинных прав своих, не миновав то, или другое покаяние, — или Господь дарует ей прощение, искупив грехи, подобно Спасителю, или смертный сам искупит своё грехопадение.

Теперь направь глаза ко глубинáм

Предвечного совета и вниманьем

Усиленно прильни к моим словам! 96

Сам человек достойным воздаяньем

Спасти себя не мог, лишённый сил

Принизиться настолько послушаньем, 99

Насколько вознестись, ослушный, мнил;

Вот почему своими он делами

Себя бы никогда не искупил. 102

Слушай же внимательно: «Сам человек не в силах направить себя к спасению, так как не может, подобно Спасителю, настолько принизиться послушанием, насколько, ослушаясь, мыслит вознестись». Поэтому человеку никогда не искупить грехов своих своими делами.

Был должен Бог, раз не могли вы сами,

К всецелой жизни возвратить людей,

Будь то одним, будь то двумя путями. 105

Но делателю дело тем милей,

Чем более, из сердца источая,

В него вложил он благости своей; 108

И Благость Божья, в мире разлитая,

Тем и другим направилась путём,

Вас к прежним высям вознести желая. 111

Раз человеку невозможно самому искупить свои грехи, — Бог посчитал себя должным возвратить людей к цельной жизни. Создателю это дело мило тем, что Он влагал в него всю Благость, источенную Своим Сердцем. Благость Божья, разливаясь в мире, шла всеми путями, желая вознести человека к прежним высотам Рая.

Между последней тьмой и первым днём

Величественней не было деянья

И не свершится впредь ни на одном. 114

Бог, снизошедший до самоотданья,

Щедрее вам помог себя спасти,

Чем милостью простого оправданья; 117

И были бы закрыты все пути

Для правосудья, если б Сын Господень

Не принял униженья во плоти. 120

Между Сотворением мира Создателем и Страстями Спасителя не было, нет и не будет впредь величественнее деяния. Спаситель, снизошедший до самоотданья на Кресте, помогал нам спасти себя щедрее, чем простым оправданием наших грехов по милости Божией. И если Сын Господень не пострадал бы, и поныне были бы закрыты для нас все пути правосудия.

Чтоб ты от всех сомнений был свободен,

Добавлю поясненье, и тогда

Ты зоркостью со мною станешь сходен. 123

Ты говоришь: «И пламя, и вода,

И воздух, и земля, и их смешенья,

Придя в истленье, гибнут без следа. 126

А это ведь, однако же, творенья!

И если речь твоя была верна,

Им надо быть избавленным от тленья». 129

Беатриче предварила возражения поэта, — все вещества, окружающие нас: «и пламя, и вода, и воздух, и земля», все четыре стихии и их смешения, гибнут без следа, приходя в истленье, хотя они также Божьи творения. Ведь, если вся произнесенная ею речь верна, то и они должны быть избавлены от тления!

Брат! Ангелы и чистая страна,

Где ты сейчас, — я так бы изложила, —

В их совершенстве созданы сполна. 132

И те стихии, что назвал ты было,

И сложенное ими естество

Образовала созданная сила. 135

Сотворены само их вещество

И сила тех творящих излучений,

Что льют светила, движась вкруг него. 138

Беатриче пояснила, — чистая страна, расположенная выше Луны — обиталище ангелов, сполна создана в своём совершенстве. И те четыре стихии, о которых думал поэт, и сложенное ими естество образовала сила, созданная Господом. И вещество, и сила творящих излучений, которые льют светила, движась вокруг Создателя, созданы Им.

Душа животных и душа растений

Из свойственной среды извлечены

Лучами и движеньем звёздной сени. 141

А ваши жизни в вас вдохновлены

Всевышней Благостью и к ней всецело,

В неё влюблённые, устремлены. 144

На этом основать ты можешь смело

И ваше воскресенье, если ты

Припомнишь, как творилось ваше тело

В творенье прародительской четы». 148

Души животных и души растений извлечены из свойственной им среды лучами и движениями звёзд. А жизнь человека вдохновлена Всевышней Благостью и устремлена к Ней, влюблённая в Неё. На этом можно основать и Воскресение Человека, припомнив, как творилось наше тело в творении Адама и Евы Создателем.

Только за одну эту песнь, «Комедию» смело можно было назвать «Божественной», какую оценку она и заслужила в веках!

Рай — Песня VIII

Третье небо — Венера. — Любвеобильные. Данте и Беатриче на Венере.

В погибшем мире веровать привыкли,

Что излученья буйной страсти льёт —

Киприда, движась в третьем эпицикле; 3

И воздавал не только ей почёт

Обетов, жертв и песенного звона

В былом неведенье былой народ, 6

Но чтились вместе с ней, как мать — Диона,

И Купидон — как сын; и басня шла,

Что на руки его брала Дидона. 9

В погибшем человеческом мире, привыкли верить, — планета Любви = Венера (Киприда) изливает на Землю излучения буйной страсти. Согласно учению Птолемея, планеты обращаются вокруг Земли не просто по круговой орбите, но и, вращаясь по некоему малому кругу, эпициклу, центр которого совершает круговое движение вокруг Земли, чем и объяснялся их петлеобразный путь. Венера, как третья по удалённости от Земли планета, вращается в третьем эпицикле. Эллины, язычники, воздавали почёт не только ей, но и её матери — Дионе, родившей Венеру (Афродиту) от самого Зевса. И Купидон, сын Венеры и Адониса, также чтился богом, внушающим любовь; например, у Вергилия, в «Энеиде», чтобы внушить Дидоне любовь к Энею, Купидон, по велению Венеры (матери Энея) принял вид маленького сына Энея — Аскания Юла и сел к ней на колени.

Печален конец этой повести, — влюблённая Дидона, когда Эней, совершая волю богов, покинул её, взошла на погребальный костёр и сожгла себя, заколовшись мечом на виду у кораблей Энея.

В «Гелиоцентрической системе» Венера — вторая по удалённости планета от Солнца, после Меркурия. При перестановке Земли с Луной на место Солнца, в «Геоцентрической системе», она стала третьим небом, впереди самого Солнца!

Той, кем я начал, названа была

Звезда, которая взирает страстно

На Солнце то вдогонку, то с чела. 12

Как мы туда взлетели, мне неясно;

Но что мы — в ней, уверило меня

Лицо вожатой, став вдвойне прекрасно. 15

Кипридой или Венерой называется планета, которая сияет в небе то после захода Солнца, как вечерняя звезда, то перед его восходом, как утренняя. Поэт прямым текстом сказал, — Венера вращается вокруг Солнца, то проходя перед Солнцем, то скрываясь за ним. И это понятно, — в 1761 году великий Михаил Ломоносов наблюдал прохождение Венеры по диску Солнца; поэту было известно это событие. Но, в «Геоцентрической системе» такой вывод сделать невозможно.

Беатриче и Данте в своём полёте достигли Венеры и её лицо, озарённое светом планеты Любви, он увидел вдвойне прекрасным.

Как различимы искры средь огня

Иль голос в голосе, когда в движенье

Придёт второй, а первый ждёт, звеня, 18

Так в этом свете видел я круженье

Других светил, и разный бег их мчал,

Как, верно, разно вечное их зренье. 21

В глубине светящейся планеты поэт увидел круженье других светил, обретших блаженство на Венере. Это были души любвеобильных. Они двигались с разной скоростью; поэт высказал предположение, — их бег зависит от степени вечного их зренья — доступного им созерцания Бога.

Поэт, разглядывая Венеру в телескоп, увидел фазы Венеры, её вращение вокруг собственной оси и структуру верхнего слоя её атмосферы.

От мёрзлой тучи ветер не слетал

Настолько быстрый, зримый иль незримый,

Чтоб он не показался тих и вял 24

В сравненье с тем, как были к нам стремимы

Святые светы, покидая пляс,

Возникший там, где реют серафимы. 27

Стремление святых светов было настолько быстрым, что любой быстрый ветер на Земле по сравнению с ним показался бы тихим и вялым. Поэт сравнил этот ветер с ветром от мёрзлой тучи в зимнюю бурю. Этот пляс брал своё начало из области, где реют серафимы, в Эмпирее (Перводвигателе, организующем движение всех планет).

Из глýби тех, кто был вблизи от нас,

«Осанна» так звучала, что томился

По этим звукам я с тех пор не раз. 30

Потом один от прочих отделился

И начал так: «Мы все служить тебе

Спешим, чтоб ты о нас возвеселился. 33

В одном кругу, круженье и алчбе

Наш сонм с чредой Начал небесных мчится,

Которым ты сказал, в земной судьбе: 36

«Вы, чьей заботой третья Твердь кружится»;

Мы так полны любви, что для тебя

Нам будет сладко и остановиться». 39

Из глубины ближайших душ так по-неземному звучала: «Осанна», что Данте ни до того, ни после никогда не слышал такого пения. Одна из душ отделилась и заговорила с ним, сообщив, — их сонм мчится с чредой Начал небесных — ангельских чинов, управляющих третьей Сферой (небом Венеры).

Душа узнала поэта, не спрашивая, кто он такой; она знала его при жизни и напомнила ему начальный стих первой канцоны из его «Пира»: «Вы, чьей заботой третья Твердь кружится».

Встреченные души были так полны любви, что для поэта были готовы остановить своё стремительное движение.

Мои глаза доверили себя

Глазам владычицы и, их ответом

Сомнение и робость истребя, 42

Вновь утолились этим щедрым светом,

И я: «Скажи мне, кто вы», — произнёс,

Замкнув большое чувство в слове этом. 45

Данте, оглянувшись на Беатриче, увидел поддержку в её глазах и задал вполне естественный вопрос душе, обратившейся к нему, горя желанием узнать, — кто перед ним?

Как в мощи и в объёме он возрос

От радости, — чья сила умножала

Былую радость, — слыша мой вопрос! 48

И, став таким, он мне сказал: «Я мало

Жил в дельном мире; будь мой век продлён,

То многих бы грядущих зол не стало. 51

Я от тебя весельем утаён,

В лучах его сиянья незаметный,

Как червячок средь шёлковых пелён. 54

Меня любил ты, с нежностью не тщетной:

Будь я в том мире, ты бы увидал

Не только лишь листву любви ответной. 57

Свет встреченной души, возрадовавшись, — поэт заговорил с ней, возрос в мощи и объёме и сказал, — в земном мире он прожил немного, а если бы прожил дольше, не было бы многих грядущих зол и бед. Это говорила душа императора «Священной Римской империи германской нации», умершего рано, вскоре после чего в этой династии разразился кризис, приведший к «Войне за Австрийское наследство». Поэт не мог разглядеть душу, скрытую в сиянии лучей веселья, но в земной жизни он любил этого человека, хотя тот умер раньше, чем он родился, а тот поклялся, — если бы он не умер так рано, то Данте увидел бы силу не только его любви, но и защиту, которой лишён сейчас.

Тот левый берег, где свой быстрый вал

Проносит, смешанная с Соргой, Рона,

Господства моего в грядущем ждал; 60

Ждал рог авзонский, где стоят Катона,

Гаэта, Бари, замкнуты в предел

От Верде к Тренто до морского лона. 63

И на челе моём уже блестел

Венец земли, где льётся ток Дуная,

Когда в немецких долах отшумел; 66

Прекрасная Тринакрия, — вдоль края,

Где от Пахина уперся в Пелор

Залив, под Эвром стонущий, мгляная 69

Не от Тифея, а от серных гор, —

Ждала бы государей, мной рождённых

От Карла и Рудольфа, до сих пор, 72

Когда бы произвол, для угнетённых

Мучительный, Палермо не увлёк

Вскричать: «Бей, бей!» — восстав на беззаконных. 75

Левый берег реки Рона (Родан), ниже впадения в неё реки Сона (Сорга) в районе города Лион, где была расположена папская область с центром в Авиньоне, и Прованс, принадлежавший Савойскому дому, не был подчинён императору при жизни. Рог авзонский — юг Авзонии (Италии), Неаполитанское королевство; (реки Верде и Тронто образуют его северную границу», также являлся неосуществлённой целью его завоеваний. Венец земли, где льётся ток Дуная, после немецкой земли — Австрия с Веной, Венгрия с Будапештом, Чехия с Прагой.

Тринакрия (греч. — трёхвершинная) — Сицилия, с городом Палермо. Она расположена ниже обширного залива, открытого Эвру (восточному ветру), протянувшегося от Пахина (Пиреней) до Пелора (Альп), вдоль берега которого лежат области Лангедок и Прованс. Характерной для Лангедока чертой является достаточно большое удаление его самых интересных объектов от побережья. Причина этого проста, — здешние берега мало похожи на многокилометровые пляжи, начинающиеся северо-восточнее Лазурного берега, уже в Провансе. Продуваемая восточными ветрами, постоянно несущими мглу туманов и туч, суровая и почти безлесная полоса берега от Камарга до Нарбона почти сплошь обрамлена болотистыми лагунами и малонаселена.

Сицилия, где из вулкана Этна серой дышит Тифей, поистине стала яблоком раздора государств Европы со времён «Тридцатилетней войны». Душа императора жалеет, — Сицилия отпала из его короны.

В 1618 году разразилась одна из крупнейших войн в истории Европы — «Тридцатилетняя война». Агрессивная политика испанских и австрийских Габсбургов неизбежно втягивала Испанское королевство в тяжелейший европейский конфликт. Против гегемонии Габсбургов выступила коалиция ряда европейских государств — Франции, Голландии, Швеции, Дании, России и, отчасти, Англии. В целом, война складывалась не в пользу Габсбургов. В решающем сражении при Рокруа в 1643 году французская армия разгромила испанские войска.

Воспользовавшись тяжёлым положением Испании в «Тридцатилетней войне», в 1647 году в сицилийском Палермо поднялось народное восстание под предводительством ювелира Дж. Алези. Повстанцы взяли штурмом дворец вице-короля, но ему удалось спастись бегством. Вскоре восстание охватило весь остров.

Параллельно в Южной Италии также вспыхнуло народное восстание под руководством Мазаньелло (Томмазо Аньелло), которое перекинулось на Калабрию, Апулию и Абруцци. Крестьяне жгли замки сеньоров. Крупная народная армия, созданная в Неаполе, громила испанские и немецкие гарнизоны. После убийства Мазаньелло восстание приняло более широкий размах. Лидеры восстания объявили войну Испании, отмену феодальных повинностей и дворянских привилегий. В октябре 1647 года была провозглашена республика во главе с оружейником Дж. Аннезе. Часть южно-итальянских сеньоров обратилась за помощью к первому министру Франции кардиналу Мазарини, но тот отказал в поддержке. Аннезе пошёл на тайные переговоры с испанцами. В итоге, 6 апреля 1648 года испанская армия захватила Неаполь и жестоко расправилась с лидерами восстания. Впрочем, испанскому правительству пришлось пойти на отмену ряда налогов. После подавления восстания в Южной Италии, волнения стихли и в Сицилии.

После окончания «Тридцатилетней войны» и заключения «Вестфальского мирного договора» 1648 года, Южная Италия и Сицилия остались в сфере влияния испанских Габсбургов.

В 1701–1713 годы Италия стала ареной длительного противостояния в «Войне за Испанское наследство» между франко-испанской коалицией и усилившейся Австрией. В 1713 году испанцы и французы были изгнаны из Италии. «Королевство обеих Сицилий», включавшее в себя Неаполитанское королевство, Миланское герцогство и Сардинию, перешло к австрийским Габсбургам. Остров Сицилия отошёл к итальянскому Пьемонту (Савойскому герцогству).

В 1720 году Савойское герцогство поменялось с Австрией — Сицилия была передана в обмен на Сардинию, и обе части «Королевства обеих Сицилий» оказались под властью австрийских Габсбургов.

Противостояние испанских Бурбонов и австрийских Габсбургов продолжалось и после окончания «Войны за Испанское наследство» до окончания в 1748 году «Войны за Австрийское наследство». В 1748 году было возрождено независимое «Королевство обеих Сицилий» во главе с Карлом «III» Бурбоном, сыном испанского короля Филиппа «V».

С кем говорил сейчас Данте?

Иосиф (1678—1711 годы), император «Священной Римской империи германской нации» из династии Габсбургов.

Иосиф, — старший сын императора Леопольда и Элеоноры Пфальц-Нойбургской, родился в Вене 26 июля 1678 года. В 1687 году он стал королём Венгрии, а три года спустя был избран Римским королем (престолонаследником). В 1701 году началась «Война за Испанское наследство», в которой империя ставила задачу добиться испанской короны для эрцгерцога Карла (брата Иосифа, будущего императора Карла «VI»). Иосиф находился в действующей армии, принимал участие в осаде захваченного французами Ландау (в Пфальце), завершившейся взятием этой сильной крепости. Когда в мае 1705 года император Леопольд умер, императором стал Иосиф. Деятельный и одарённый, умеющий окружать себя талантливыми людьми и удаливший от двора иезуитов (пользовавшихся влиянием при отце), Иосиф выгодно отличался от многих предшественников среди Габсбургов. При нём война имела самое выгодное для империи продолжение, — принц Евгений Савойский одолевал французов в Италии и на Рейне, а герцог Мальборо — в Нидерландах. Профранцузские симпатии курфюрстов Баварского и Кельнского навлекли на них в 1706 году опалу императора, однако намерение Иосифа присоединить Баварию натолкнулось на всеобщее неприятие в Европе. В 1707 году под давлением короля Швеции — Карла «XII», Иосифу пришлось пойти на значительное улучшение положения протестантского населения Силезии. Когда в 1708 году папа Климент «XI» признал французского ставленника на испанском престоле (Филиппа Анжуйского), Иосиф напал на «Папскую область», вынудив папу в 1709 году снова принять сторону Габсбургов. Иосифу пришлось вести войну также и в Венгрии, где восстание поднял Ференц «II» Ракоци. Как военными средствами, так и уступками восставшим, с этим движением удалось справиться, однако «Сатмарский мир» был подписан 30 апреля 1711 года, уже после смерти Иосифа. При Иосифе были приняты меры по облегчению положения крепостных крестьян, однако попытки навести порядок в финансах не привели к долговременной стабилизации. Император являлся прекрасным музыкантом и покровителем искусств. Иосиф умер от оспы в Вене 17 апреля 1711 года. С этой безвременной смертью все надежды на успешное завершение войны потерпели крах, поскольку императором стал его брат — Карл «VI» (единственный сын Иосифа — Леопольд умер младенцем в 1701 году), претендент на испанский престол, а Европа была совершенно не готова к объединению «Священной Римской империи германской нации» и Испании под властью одного государя (что имело место лишь при императоре Карле «V» Великом в XVI веке).

Иосиф сожалел, — он недолго жил в этом мире, всего 33 года и не оставил после себя наследников мужского пола. Он поминал предшествующих ему великих императоров — Карла «V» и Рудольфа «II». После «Войны за Испанское наследство», согласно «Утрехтского мирного договора» 1713 года, Сицилия и Палермо перешли под власть Савойского герцогства, но Иосиф не увидел результатов ни «Сатмарского», ни «Утрехтского мира».

И если бы мой брат предвидеть мог,

Он с каталонской жадной нищетою

Расстался бы, чтоб избежать тревог; 78

Ему пора бы, к своему покою,

Иль хоть другим, его гружёный струг

Не загружать поклажею двойною: 81

Раз он, сын щедрого, на щедрость туг,

Ему хоть слуг иметь бы надлежало,

Которые не жадны класть в сундук». 84

Карл «VI» (1685—1740 годы) — император «Священной Римской империи германской нации» с 17 апреля 1711 года, последний потомок Габсбургов по прямой мужской линии. Король Чехии с 17 апреля 1711 года (коронация 5 сентября 1723 года, вступил на престол под именем Карл «II»), король Венгрии с 17 апреля 1711 года (вступил на престол под именем Карл «III») и претендент на испанский престол (как Карл «III»).

Родился в Вене. Второй сын императора Леопольда и Элеоноры Пфальц-Нойбургской.

Когда вымерла испанская ветвь Габсбургов (1700 год), Карл выступил претендентом на престол Испании. Провозглашённый в 1703 году в Вене «Карлом „III“ Испанским», он отправился в 1704 году в Испанию, при помощи каталонцев взял Барселону и Валенсию, в 1706 году выдержал осаду Барселоны. В сентябре 1710 года ему удалось при помощи сильных подкреплений из Австрии и благодаря успехам графа Старемберга вступить в Мадрид, но вскоре он снова оказался загнанным в небольшой северо-западный угол полуострова.

17 апреля 1711 года умер его брат, — император «Священной Римской империи германской нации» Иосиф, и Карл, унаследовавший его германские земли, вернулся в Германию; в декабре 1711 года он получил императорскую корону. Оставленный союзниками и слабо поддерживаемый имперскими чинами, Карл в 1714 году был принуждён подписать «Раштаттский мир» с Францией, по которому к нему отошли Неаполь, Милан и Испанские Нидерланды.

Удачнее шла война с Турцией. Под начальством принца Евгения Савойского, австрийские войска одержали решительные победы при Петервардейне и Белграде. По «Пассаровицкому миру» 1718 года Австрия приобрела Темешский банат, Северную Сербию с Белградом, часть Боснии и Валахии.

Честолюбивые планы испанской королевы Елизаветы Фарнезе и ее любимца Хулио Альберони вызвали в 1718 году союз четырёх держав — Франции, Англии, Голландии и императора; испанцы были вынуждены признать австрийские права на Италию, причём Карл выгодно поменял у Савойи остров Сицилию за Сардинию.

Чтобы сохранить нераздельно за своими наследниками австрийские владения, Карл 19 апреля 1713 года издал «Прагматическую санкцию», которая, при неимении мужского потомства отдавала всю монархию женской линии потомства Карла «VI». В это время у Карла ещё не было детей; три года спустя у него родился сын, который вскоре умер, а затем рождались лишь дочери. Большинство государств сначала не было расположено высказаться в пользу «Прагматической санкции». Лишь в 1725 году Карлу удалось добиться согласия Испании, потом, по поводу составленного против него и Испании «Герренгаузенского договора», привлечь на свою сторону Россию в августе 1726 года и «Вустергаузенским договором» 1726 года отклонить Пруссию от ее Герренгаузенского союзника, признав за ней право на Берг.

С другой стороны, Франция и Англия привлекли на свою сторону Голландию, Данию и Швецию. «Суассонский конгресс» не достиг соглашения; Испания перешла на сторону Франции. К политическим раздорам присоединились экономические. Основанная в Остенде «Восточная торговая компания» усиленно поощрялась Карлом, очень интересовавшимся подъёмом торговли и промышленности — и это ещё более увеличило неприязнь морских держав, смотревших на океанскую торговлю, как на свою монополию. Напряжённое состояние длилось несколько лет; наконец в 1731 году состоялось соглашение, которое гарантировало «Прагматическую санкцию» со стороны Англии и Голландии взамен уничтожения «Остендской торговой компании».

Франция по-прежнему оставалась враждебной Карлу и воспользовалась вакантностью польского престола в 1733 году для возобновления войны с Австрией. Россия и Австрия высказались в пользу саксонского курфюрста Фридриха Августа «II»; Франция, Испания и Сардиния хотели доставить престол Станиславу Лещинскому, тестю Людовика «XV». В возгоревшейся затем «Войне за Польское наследство», французские войска заняли Милан и всю Ломбардию до Мантуи, испанское войско овладело Неаполем и Сицилией; на берегах Рейна были завоёваны Кель, Филиппсбург и вся Лотарингия. По предварительному соглашению в Вене, в 1735 году (окончательно мир был заключён лишь в 1738 году) Карл «VI» добился признания «Прагматической санкции» и приобрёл Парму и Пьяченцу, но пожертвовал Неаполем, Сицилией и некоторыми округами Милана, равно как совершенно отказался от Лотарингии, которая была отдана Станиславу Лещинскому и после смерти его должна была отойти к Франции.

Не менее неудачлив был Карл в начатой по почину России войне с Османской империей. Австрия потеряла по «Белградскому миру» (сентябрь 1739 года), за исключением Баната, почти все свои приобретения по «Пассаровицкому (Пожаровицкому) миру».

Карл умер 20 октября 1740 года и оставил монархию своей 23-летней дочери, Марии-Терезии.

23 апреля 1708 года он женился на принцессе Елизавете Христине Брауншвейг-Вольфенбюттельской (1691—1750 годы), дочери герцога Людвига Рудольфа. В браке родились две дочери:

Мария Терезия (1717—1780 годы), императрица, супруга Франца Стефана Лотарингского,

Мария Анна (1718—1744 годы), супруга Карла Александра Лотарингского.

Сын щедрого императора Леопольда, брат блистательного императора Иосифа, император Карл «VI» не расстался вовремя с претензиями на испанскую корону, что нанесло горькие поражения «Священной Римской империи германской нации», урезав её границы, завоёванные Карлом «V» Великим и Рудольфом «II».

«То ликованье, что во мне взыграло

От слов твоих, о господин мой, там,

Где всяких благ скончанье и начало, 87

Ты видишь, верю, как я вижу сам;

Оно мне тем милей; и тем дороже,

Что зримо вникшим в Божество глазам. 90

Ты дал мне радость, дай мне ясность тоже;

Я тем смущён, услышав отзыв твой,

Что сладкое зерно столь горьким всхоже». 93

При словах речи Иосифа в душе Данте взыграло ликование; он спросил душу Иосифа: «Почему такое сладкое зерно дало такие горькие всходы?»

Так я; и он: «Вняв истине одной,

К тому, чем вызвано твоё сомненье,

Ты станешь грудью, как стоишь спиной. 96

Тот, кто приводит в счастье и вращенье

Мир, где ты всходишь, в недрах этих тел

Преображает в силу провиденье. 99

Не только бытие предусмотрел

Для всех природ всесовершенный Разум,

Но вместе с ним и лучший их удел. 102

И этот лук, стреляя раз за разом,

Бьёт точно, как предвидено стрельцом,

И как бы направляем метким глазом. 105

Иосиф ответил, — поэту нужно повернуться лицом к истине, а не стоять к ней спиной.

Господь, приводящий в счастье и вращение мир, преображает его в силу Своего провидения. Этот мир, где всходят Данте и Беатриче, состоит не из эфемерных светов, а из тел, имеющих поверхность и недра. Господь предусмотрел не только бытие своих лучших творений, но и их лучший удел. Лук Господа стреляет всегда точно и по провидению меткого глаза стрелка.

Будь иначе, Твердь на пути твоём

Такие действия произвела бы,

Что был бы вместо творчества — разгром; 108

А это означало бы, что слабы

Умы, вращающие сонм светил,

И Тот, чья мудрость их питать должна бы. 111

Ты хочешь, чтоб я ближе разъяснил?»

И я: «Не надо. Мыслить безрассудно,

Что б нужный труд природу утомил». 114

Иначе, говорил Иосиф, — не имея опорой Твердь, ты встретишь на пути такие непреодолимые препятствия, что вместо великого творчества будешь уничтожен, и человечество тебя быстро забудет. Это будет означать, — умы ангелов, вращающих сонмы светил, слабы, и мудрость питающего их Господа также слаба. Иосиф спросил: «Разъяснить ли тебе ближе эту мысль?» Поэт, постигший Божественную мудрость, поблагодарил и подтвердил: «Безрассудно мыслить, что можно пойти против природы».

И он опять: «Скажи, мир жил бы скудно,

Не будь согражданином человек?»

«Да», — молвил я: «Что доказать нетрудно». 117

«А им он был бы, если б не прибег

Для разных дел к многоразличью званий?

Нет, если правду ваш мудрец изрек». 120

И, в выводах дойдя до этой грани,

Он заключил: «Отсюда — испокон

Различны корни ваших содеяний: 123

Иосиф продолжил беседу, доказывая поэту, — корни деяний человеческих различны. Люди должны быть согражданами и прибегать для разных дел к многоразличным званиям, проще говоря, общество должно делиться на касты и цеха. При этом он сослался на Аристотеля, доказывавшего необходимость разделения труда для общественного благоустроения.

В одном родится Ксеркс, в другом — Солон,

В ином — Мельхиседек, в ином — родитель

Того, кто пал, на крыльях вознесён. 126

Круговорот природы, впечатлитель

Мирского воска, свой блюдёт устав,

Но он не поглядит, где чья обитель. 129

Ксеркс — тип воителя. Солон — тип государственного деятеля. Мельхиседек (библейский священнослужитель) — тип церковника. Родитель того, кто пал, на крыльях вознесён — Икара — мифический Дедал — тип учёного-изобретателя и художника. Вращение светил, влияющее на человеческую природу, исполняет своё предназначение, не считаясь с происхождением человека.

Вот почему ещё в зерне Исав

Несходен с Яковом; отец Квирина

Так низок, что у Марса больше прав. 132

Рождённая природа заедино

С рождающими шла бы их путём,

Когда б не сила Божьего почина. 135

Ещё в зерне — во чреве матери — библейский Исав не был похож на своего брата-близнеца Якова. Квирин = Ромул, первый царь «Древнего Рима». Он считался сыном безвестного отца, но молва считала его сыном Олимпийского бога Марса и внуком Зевса-Громовержца. Потомки во всём были бы похожи на предков, если бы не вмешательство Божьего промысла.

Теперь ты к истине стоишь лицом.

Но чтоб ты знал, как мне с тобой отрадно,

Хочу, чтоб вывод был тебе плащом. 138

Природа, если к ней судьба нещадна,

Всегда, как и любой другой посев

На чуждой почве, смотрит неприглядно; 141

И если б мир, основы обозрев,

Внедрённые природой, шёл за нею,

Он стал бы лучше, в людях преуспев. 144

Вы тащите к церковному елею

Такого, кто родился меч нести,

А царство отдаете казнодею;

И так ваш след сбивается с пути». 148

«Хочу, чтоб вывод был тебе плащом», — завершая приобретённое тобою знание, как плащ завершает одежду. Когда человек идёт против своей природы, ничего хорошего из этого не получается. Также плохо, когда человека, рождённого для своего пути, против его воли заставляют заниматься другими делами. И если мир будет идти за основами природы, понимая её, он будет лучше, преуспев в великих людях.

Кто родился меч нести, и кто казнодей (проповедник), узнаем из следующей песни. Император Иосиф сказал будущему папе Пию «VI», — папский двор не очень хорошо разбирается, кого нужно ставить на царский престол, а кому выбривать тонзуру, поэтому след сбивается с верного пути и: «папский посох пока не правит светом».

Рай — Песня IX

Третье небо — Венера (окончание). Данте описывает своё ближайшее окружение.

Когда твой Карл, прекрасная Клеменца,

Мне пролил свет, он, вскрыв мне, как вражда

Обманет некогда его младенца, 3

Сказал: «Молчи, и пусть кружат года!»

И я могу сказать лишь, что рыданья

Ждут тех, кто пожелает вам вреда. 6

И жизнь святого этого сиянья

Опять вернулась к Солнцу, им полна,

Как, в мере, им доступной, все созданья. 9

Вы, чья душа греховна и темна,

Как от него вас сердце отвратило,

И голова к тщете обращена? 12

Клеменца — имя редкое и в окружении Данте нашлось скоро.

Мария Клементина Собесская (1702—1735 годы) — внучка польского короля Яна «III» Собесского (того самого, чей: «Щит Собесского» был вознесён на звёздное небо Яном Гевелием).

Дочь Якова Людовика Собесского (1667—1737 годы), старшего сына короля Яна «III», и графини Хедвиги Елизаветы Амелии Нойбургской (1673—1722 годы). Её старшая сестра Мария Каролина (известная как Шарлотта) была замужем за герцогом Бульонским.

Мария Клементина считалась одной из самых богатых наследниц Европы. Король Георг Английский был настроен против намечавшегося брака Марии Клементины и Джеймса Стюарта, претендовавшего на английский престол и получавшего возможность иметь законных наследников.

Император Карл «VI», действуя в интересах английского короля, арестовал Марию Клементину, направлявшуюся в Италию для вступления в брак с Джеймсом Стюартом. Она была заключена в Инсбрукском замке, но ей удалось оттуда бежать в Болонью, где она по доверенности вышла замуж за Джеймса Стюарта, который в то время находился в Испании.

Отец Марии Клементины, Яков Собесский встретил с одобрением весть о её побеге, заявив, — поскольку она помолвлена с Джеймсом Стюартом, то должна следовать за ним.

Мария Клементина и Джеймс Стюарт формально стали супругами 3 сентября 1719 года в часовне епископского дворца в Монтефьясконе. По приглашению папы Климента «XI», признавшего их королём и королевой Англии, Шотландии и Ирландии, Джеймс и Мария Клементина поселились в Риме.

Папа предоставил им охрану, выделил для проживания палаццо Мути на римской Пьяцца ди Санти Апостоли и загородную виллу в Альбано. Ежегодно супругам из папской казны выплачивалось пособие — 12 000 крон. Климент «XI» и его преемник Иннокентий «XIII» считали католиков Джеймса и Марию Клементину законными королём и королевой Англии.

Совместная жизнь Джеймса и Марии Клементины оказалась недолгой. Вскоре после рождения их второго ребёнка, Мария Клементина оставила мужа и удалилась в Римский женский монастырь Святой Цецилии. Причиной разрыва, по её словам, стала измена мужа. Джеймс настаивал на возвращении жены, утверждая, — греховно оставлять его и их детей. Однако через два года супруги развелись.

Мария Клементина умерла 18 января 1735 года. Она похоронена по распоряжению папы Климента «XII» с королевскими почестями в Соборе Святого Петра. Папа Бенедикт «XIV» заказал скульптору Пьетро Браччи (1700—1773 годы) надгробный памятник Марии Клементине.

У Марии Клементины и Джеймса Стюарта родились два сына:

Карл Эдвард Луи Филип Казимир Стюарт (1720—1788 годы), или «Красавчик принц Чарли», претендент на английский и шотландский престолы как Карл «III» в 1766—1788 годах. Был женат на Луизе Штольберг-Гедернской.

Генри Бенедикт Мария Клемент Томас Фрэнсис Ксавьер Стюарт (1725—1807 годы), кардинал, герцог Йоркский. Якобитский претендент на английский и шотландский престолы с 1788 года под именем Генриха «IX».

Такое обилие имён высокородных особ было в порядке вещей в Средние Века. Имя новорожденному давали отец, мать, деды, бабки, короли, папы, кардиналы, каждый своё. К сожалению, современные справочники и энциклопедии сохранили нам для царей, королей и прочих высокородных особ только по одному, редко 2 имени, так что здесь мы имеем дело со счастливым исключением. Это сегодня, при рождении младенца в семьях идут жаркие споры, — как его назвать. В результате выбирается одно имя, к торжеству одних и вящему неудовольствию других родственников.

Вот и появился Карл (точнее, Карл Эдвард Луи Филип Казимир), которого, ещё младенца, обманула вражда — сын Марии Клементины Собесской. Он был вынужден мечтать о своих правах на трон долгие годы. О нём сказано (Ад песнь XVI). У его имён есть и польские истоки — Казимир.

После Карла Эдуарда, не оставившего законных детей, якобитским претендентом стал его брат, кардинал Генрих Бенедикт (точнее Генри Бенедикт Мария Клемент Томас Фрэнсис Ксавьер) Стюарт (как «Генрих «IX»). С его смертью в 1807 году род Стюартов пресёкся. Имя ему дали также папы Климент и Бенедикт.

Карл Эдуард, проведя практически всю свою жизнь возле папского трона в Авиньоне, стал лучшим другом Данте, а впоследствии и папы Пия «VI», как Боккаччо. С его смертью практически пресёкся род Стюартов — это сияние возвратилось к Солнцу.

Из этих строк ясно, о ком вёл речь император Иосиф в предыдущей песне. Папскому двору лучше было бы признать королём Англии и Шотландии не Карла Эдуарда, а его брата, Генриха Бенедикта, ставшего кардиналом (его притащили к церковному елею).

И вот ко мне ещё одно светило

Приблизилось и, озарясь вовне,

Являло волю сделать, что мне мило. 15

Взор Беатриче, устремлён ко мне,

В том, что она с просимым согласилась,

Меня, как прежде, убедил вполне. 18

«Дай, чтобы то, чего хочу, свершилось,

Блаженный дух“, — сказал я: „Мне явив,

Что мысль моя в тебе отобразилась». 21

К Данте приблизилось ещё одно светило, желающее раскрыться перед ним. Он оглянулся на Беатриче, прося позволения переговорить с ним, на что та с готовностью дала согласие. Он попросил блаженного духа, чтобы тот, прочтя его мысли, дал ответ, который он хочет услышать.

Свет, новый для меня, на мой призыв,

Из недр своих, пред тем звучавших славой,

Сказал, как тот, кто щедрым быть счастлив: 24

«В Италии, растленной и лукавой,

Есть область от Риальто до вершин,

Нистекших Брентой и нистекших Пьявой; 27

И там есть невысокий холм один,

Откуда факел снизошёл, грозою

Кругом бушуя по лицу равнин. 30

Между владениями Венеции, с её главным островом Риальто, и горами, с которых стекают реки Брента и Пьява (Пьяве), расположена «Тревизанская марка». Невысокий холм на «Тревизанской марке» — холм и замок фамилии Романо.

В замке есть великолепная картина художника Джулио Романо, на которой изображена Гекуба — жена царя Трои — Приама, в тот момент, когда ей снился сон, описываемый Данте [Рис. Р. IX.1].

Гекубе, жене Приама, царя Трои, перед рождением Париса снился сон, — она родила факел, который сжёг всё вокруг. Родился Парис, виновник «Троянской Войны», похитивший Прекрасную Елену у царя Менелая, брата царя Агамемнона.

Гекуба (точнее Гекаба) — в древнегреческой мифологии вторая жена царя Приама, по Гомеру — дочь фригийского царя Диманта (либо, по Еврипиду, дочь Киссея; либо дочь реки Сангария и Метопы).

Император Тиберий интересовался, — кто мать Гекубы, по различным версиям, её звали Евфоей, Евагорой, Телеклеей, Метопой или Главкиппой.

Мать 19 или 20 сыновей. Первенцем её стал Гектор. Во время второй беременности Гекуба увидела во сне, — она носит во чреве факел, который подожжёт всю Трою; сон был истолкован в смысле рождения сына, который принесёт гибель Трое. Этим сыном стал Парис. На надгробии Гектора оставила прядь волос.

После взятия Трои она попала в рабство. По одной версии, при дележе она стала добычей Одиссея, по другой, её взял Гелен и переправился с ней в Херсонес. Она превратилась в собаку, и он похоронил её на месте, называемом Киноссема. Согласно поэме Стесихора «Гибель Илиона», была перенесена Аполлоном в Ликию.

По Еврипиду (в трагедии, которая была названа её именем), она пережила ещё принесение в жертву греками её дочери Поликсены и смерть сына Полидора, который был убит фракийским царём Полиместором; отомстив этому последнему, вырвав его глаза, она бросилась в море.

По Гигину, она бросилась в море и стала собакой, когда Одиссей уводил её в рабство. По другим версиям, либо была забита камнями до смерти, — её забили камнями фракийцы, либо превратилась в собаку и окаменела.

Могила Гекубы — Киноссема (Курган псицы) [Рис. Р. IX.1]. Кенотаф Гекубы в Сицилии воздвиг Одиссей.

Единого он корня был со мною;

Куниццой я звалась и здесь горю

Как этой побеждённая звездою. 33

Но, в радости, себя я не корю

Такой моей судьбой, хоть речи эти

Я не для вашей черни говорю. 36

Парис — сын Гекубы, одного с ней корня. Имя Куницца легко увидеть в имени превратившейся в собаку Гекубы — Киноссема или Киноццема. Гекуба была прозвана собакой не из-за того, что залаяла над телом своего сына Полидора (кровь которого Данте видел выступающей из отломанной ветви дерева), не оправившись ещё от жертвоприношения дочери Поликсены, а получила прозвище из-за высокой плодовитости. Судите сами, — 19 или 20 сыновей и несколько дочерей (Кассандра, Поликсена, Иксиона и др.), что можно сравнить с плодовитостью собаки, которая мечет много щенков.

Русское название зверька породы куньих — куница, переводится точно, — «собачка». Ещё более точно это название звучит у её сибирской разновидности — соболя.

Парис или Александр — в древнегреческой мифологии сын Приама и Гекубы, с именем которого связана «Троянская Война».

По одному рассказу, он был вторым сыном Гекубы. По-другому, родился, когда у матери было уже много детей. Мать увидела во сне, что родила горящий факел, из которого выползло множество змей (либо видела, что родила огненосную Эриннию со 100 руками).

Напуганные таким предвещанием родители по рождении ребёнка велели рабу Агелаю отнести его на гору Иду и оставить там на произвол судьбы; но младенца вскормила медведица (по версии, собака) и воспитали в своей среде пастухи (или слуга Приама — Агелай).

Юный Парис подрос и стал пастухом идейских стад; его возлюбленной была нимфа Энона. Получил прозвище Александр, так как отражал разбойников.

В пастушеской обстановке застали его три богини, которых Зевс приказал Гермесу отвести на Иду, чтобы Парис рассудил их. Гера, Афина и Афродита пришли к нему за разрешением спора, — кто из них прекраснейшая. Они явились Парису на Иде обнажёнными. По Страбону, суд над богинями происходил на горе Александрия у Адрамиттского залива. Гера обещала ему господство над Азией, Афина — победы и военную славу, Афродита — обладание прекраснейшей женщиной; он предпочёл последнее, приобретая этим себе и своему народу в Афродите постоянную покровительницу.

Вскоре после этого Кассандра признала в нём брата, и таким образом Парис обрёл родной дом. Согласно трагедии Еврипида, у него был любимый бык, который стал наградой на погребальных играх Александра, где Парис одержал победу. Победил на играх в беге, пятиборье и кулачном бою.

Вопреки предостережениям Эноны, Парис, по совету Афродиты, отправился в Амиклы, покинув любившую его нимфу. Построил корабль из елей на Иде, чтобы плыть в Спарту, либо из леса, срубленного на Фалакре. Совершил плавание в Спарту с девятью кораблями.

Наделённый богиней Афродитой всеми чарами красоты и прелести, он понравился гостеприимным хозяевам и особенно прельстил Елену. Между тем Менелай отправился на Крит, а Диоскуры были заняты спором с афаретидами; воспользовавшись отсутствием защитников Елены, Парис убедил её бросить дом супруга, и отплыл с ней ночью в Азию, взяв много сокровищ из дворца Менелая. Этот поступок Париса послужил поводом к «Троянской Войне». Похитив Елену, Парис впервые сочетался с ней на острове Краная (около берегов Лаконики), построив напротив храм Афродиты Мигонитиды. Плывя из Спарты в Трою, он посетил Сидон (либо прибыл сразу в Трою на третий день).

В последовавших битвах Парис принимал мало участия и лишь после настойчивых и оскорбительных увещаний брата Гектора вступил в единоборство с Менелаем, кончившееся тем, что Афродита спасла своего любимца от неминуемой смерти. В «Илиаде» убил 3-х греков. Согласно эпосам, именно Парис (или Аполлон из его лука) поразил стрелой в пятку неуязвимого и непобедимого Ахилла.

Вскоре Парис был смертельно ранен Филоктетом; стрела была ядовитая, и он обратился к своей первой супруге за исцелением, но она отказала ему в помощи, и он умер от раны. Энона не пережила всё ещё любимого супруга.

Могила Александра и Эноны находится на равнине Кебрения в Троаде. Его лиру показывали в Трое Александру Великому.

По Дарету, суд Париса являлся сном. По интерпретации, он не судил богинь, а сочинял их энкомий.

Гекуба, в радости пребывания в объятиях Рая, на Венере, побеждённая звездой Любви, не корит себя за то, что пережила смерть всех своих многочисленных детей (в этом её можно сравнить только с Ниобой, окаменевшей после того, как Артемида и Аполлон истребили семерых её дочерей и семерых сыновей).

По отождествлению в [3] Парис являлся первым императором «Священной Римской империи германской нации» Фридрихом «III» Габсбургом (1415—1493 годы), мужем Элеоноры Елены Португальской (1434—1467 годы), защитником Константинополя = Восточного Рима, где он был коронован в 1452 году, как император, в «Троянской Войне» = осаде и взятии Константинополя в 1453 году войсками 27-ми стран Европы, во главе с Магометом «II» Завоевателем (Фатихом), кому Троада и досталась в обладание, став впоследствии Османской империей. Гектор там же отождествлён с Джоном Тальботом (Британским Ахиллесом), защитником Константинополя, павшим у его стен. Приам отождествлён с императором Константином «IX» Драгашем, павшим вслед за Джоном Тальботом при падении Константинополя. Ещё император Константин знаменит тем, что вместе с матерью, Еленой Драгаш нашёл место распятия Иисуса Христа, кресты, на котором был распят Христос и разбойники, и, к 20-летию распятия Христова, в 1449 году воздвиг на этом месте, где был похоронен и Отец Христа Дмитрий (Илья) Донской, памятник, — башню Галата = Вавилонскую Башню.

Об этом драгоценном самоцвете,

Всех ближе к нам, везде молва идёт;

И прежде чем умолкнуть ей на свете, 39

Упятерится этот сотый год:

Тех, чьи дела величьем пресловуты,

Вторая жизнь вослед за первой ждёт. 42

Всех ближе к нам был первый император «Священной Римской империи германской нации» Фридрих «III» Габсбург = Парис, ставший императором в 1452 году, сама же империя угасла в 1806 году, когда император Наполеон Бонапарт устранил с престола императора Франца «II» (1768—1835 годы). Сотый год, с 1400 по 1800 действительно, упятерился.

Как здесь не вспомнить Шекспира: «Что он Гекубе, что ему Гекуба!»

В наш век о ней не думает замкнутый

Меж Адиче и Тальяменто люд

И, хоть избит, не тужит ни минуты. 45

Но падуанцы вскорости нальют

Другой воды в Виченцское болото,

Затем что долг народы не блюдут. 48

Гекуба перешла к «пророчествам»:

Сейчас об этой второй жизни не думают люди, замкнутые между Адиче и Тальяменто, в «Тревизанской марке». Хотя они и избиты прокатившейся по ним «Войной за Австрийское наследство», они беспечно не думают о вечной славе, предпочитая позорную жизнь.

Вернёмся снова к перипетиям текущей «Войны за Австрийское наследство».

В ходе «Войны за Австрийское наследство», испанско-неаполитанские войска напали на австрийские владения в Италии (Ломбардия, Парма, Пьяченца и Гуасталла). Оказавшись в таких стеснённых обстоятельствах, Мария-Терезия искала спасения у венгров, которые на «Пресбургском сейме» 11 сентября 1741 года заручились от неё значительными гарантиями их самостоятельности и за то предлагали ей существенное содействие.

В 1745 году Австрия заключила с Пруссией «Дрезденский мир», но зато в Италии и Австрийских Нидерландах между Австрией и Англией, Соединёнными Провинциями и Сардинией с одной стороны и Францией, и Испанией с другой — военные действия продолжались. Точно так же продолжалась и борьба на море и в колониях, причём перевес был всегда на стороне англичан.

Наиболее частые видоизменения военного счастья проявлялись в Италии. В 1745 году тамошние австрийские владения попали под власть французов, и сардинский король оказался в таком тяжёлом положении, что едва ещё мог держаться в Пьемонте и Савойе. К тому же и Генуя встала на сторону врагов Австрии. Однако всё утраченное скоро было возвращено, когда по заключении «Дрезденского мира» Мария Терезия послала в Италию подкрепления. Генуя была взята 6 сентября 1746 года, но уже 5 декабря освобождена восставшим народом. Австрийцы и сардинцы проникли даже в Южную Францию, однако вскоре должны были уйти оттуда.

Нападение французов на Пьемонт было отражено; но зато им удалось выручить осаждённую неприятелем Геную (апрель — июнь 1747 года).

В апреле 1748 года был открыт конгресс в Аахене, на котором 30 апреля и 25 мая были постановлены прелиминарные условия, а 18 октября заключён окончательный мир.

Всюду был восстановлен тот же порядок владения землями, что существовал и до войны; но только Австрия должна была теперь уступить ещё герцогства Парму, Пьяченцу и Гуасталлу инфанту дону Филиппу Испанскому. Взамен того «Прагматическая санкция» была положительным образом гарантирована.

Вот и налилась «другая вода» в Виченцское болото. Согласно «Аахенскому мирному договору» 1748 года, герцогство Парма перешло во владения испанской короны (и «Тревизанская марка» вместе с ним).

А там, где в Силе впал Каньян, есть кто-то,

Владычащий с подъятой головой,

Кому уже готовятся тенёта. 51

И Фельтро оросит ещё слезой

Грех мерзостного пастыря, столь чёрный,

Что в Мальту не вступали за такой. 54

Тревизо — город в итальянской области Венето, административный центр одноимённой провинции. Расположен севернее Венеции у слияния рек Силе и Боттенига переходящих в реку Каньян (Саgnan).

Тревизо именуют городом искусства и воды. Действительно, реки Силе и Каньян, пересекающие исторический центр, каналы и средневековые мельничные колёса делают город похожим на стоящую на воде столицу области Венето. Именно поэтому Тревизо иногда называли малой Венецией. Неповторимый архитектурный облик города, множество бережно сохраняемых фресок и работы средневековых мастеров привлекали сюда путешественников и любителей искусства.

В 1797 году, после падения «Венецианской республики», город перешёл в руки австрийцев.

В Тревизо есть один замечательный памятник, который можно назвать: «Памятником Гекубе — Кенотафом или Киноссемой». Это: «Фонтан Титек» [Рис. IX. I]. Из двух сосцов женщины непрерывно текут струи в чашу. Так царица Гекуба непрерывно вскармливала молоком многочисленных своих детей.

В войнах, возникших вследствие «Французской революции», Венеция утратила самостоятельность. Когда Бонапарт в 1797 году вторгся в Штирию, в тылу у него восстало против французов сельское население «Террафермы». Вследствие этого, по заключении предварительных мирных условий с Австрией, Бонапарт объявил республике войну. Тщетно пыталась она уступчивостью и переменой конституции склонить победителя на милость. Последний дож, Лодовико Манин, и «Большой совет» были принуждены 12 мая 1797 года подписать своё отречение. Затем, 16 мая, город Венеция без сопротивления был занят французами.

Мирным договором, заключённым в Кампо-Формио 17 октября 1797 года, венецианская территория по левую сторону Эча, вместе с Истрией и Далмацией была предоставлена Австрии, между тем, как область по правую сторону Эча присоединена к «Цизальпинской республике» (впоследствии «Итальянское королевство»). Ионические острова перешли во владение Франции.

Лодовико Манин (1726—1802 годы) — 120-й (последний) дож «Венецианской республики».

В 1789 году, когда Лодовико Манин принимал титул дожа, «Венецианская республика» была уже не такая могущественная, как в прежние времена. Тем не менее, она все еще обладала значительным капиталом и влиянием.

Венеция старалась сохранить нейтралитет в «Первой Итальянской кампании» Наполеона. Однако захват Венеции французскими войсками был вопросом времени. Два события ускорили ее судьбу. Первое из них — уничтожение французской колонии в Вероне, после того как город был захвачен венецианскими крестьянами в апреле 1797 года. Событие получило название «Веронская Пасха». Второе — нападение на французское судно, которое шло в венецианских водах под охраной австрийских военных кораблей. Форт острова Лидо обстрелял корабль и убил его капитана. Именно после этого Наполеон заявил, — он станет для Венеции вторым Аттилой. 1 мая Наполеон объявил войну Венеции. «Венецианская республика» не могла оказать какого-либо сопротивления. Пытаясь сгладить противоречия, возникшие в обществе под давлением Наполеона, 12 мая 1797 года дож и «Большой совет» отреклись от власти в пользу буржуазного муниципалитета. 15 мая французские войска вошли в город.

Капитуляция Венеции стала не только полной, но и унизительной. Слова «Мир тебе, Марк, евангелист мой» (лат. «Pax tibi, Marce, Evangelista meus») начертанные на развороте книги в лапах льва на фасаде собора Святого Марка были изменены на «Права человека и гражданина». Было составлено раболепное послание Наполеону, в котором его благодарили за свободу Венеции.

С конца 1797 года «Венецианская республика» перестала существовать, её владения разделили между собой французы и австрийцы.

А вот и мерзостный пастырь, нарушивший в 1797 году договор с «Французской республикой», он поплатился уступкой нескольких городов и уплатой 15 млн. франков. И это был никто иной, как папа Пий «VI» = Данте = Пётр II.

Гекуба «пророчила» ему судьбу, — душам на том свете будущее открыто и ясно. Она сказала, — грех пастыря столь велик, что он не искупится тюрьмой, только костром.

И никакие уступки Бонапарту не спасли его от изгнания. Мальта — папская тюрьма на Больсенском озере.

Под кровь феррарцев нужен чан просторный,

И взвешивая, сколько унций в ней,

Устал бы, верно, весовщик упорный, 57

Когда свой дар любезный иерей

Преподнесёт как честный враг крамолы;

Но этим там не удивишь людей. 60

Вверху есть зеркала (для вас — Престолы),

Откуда блещет нам судящий Бог;

И эти наши истинны глаголы». 63

Поэт говорит о войнах на Итальянском театре во время «Войны Первой коалиции», где феррарцы (итальянские войска) несли очень большие потери.

«Война Первой коалиции» — общее название военных действий, проходивших в 1793—1797 годах с целью защиты от Франции, объявившей в 1792 году войну Австрии, и реставрации во Франции монархии.

Военные действия начались с вторжения французских войск во владения германских государств на Рейне, за чем последовало вторжение войск коалиции в пределы Франции. Вскоре враги были отбиты и сама Франция начала активные военные действия против коалиции — вторглась в Испанию, Сардинское королевство, и в западные германские государства. Вскоре, в 1793 году произошла «битва при Тулоне», где впервые проявил себя молодой и талантливый полководец Наполеон Бонапарт. После ряда побед враги были вынуждены признать «Французскую республику» и все её завоевания (за исключением англичан), но затем, после ухудшения положения Франции, война возобновилась, и продолжалась до 1797 года.

Итальянская кампания 1796 года была весьма благоприятна для французов благодаря искусным действиям их молодого вождя. Приняв начальство над армией, Бонапарт нашёл её в самом жалком материальном положении, до которого довела её небрежность и казнокрадство прежних начальников и интендантства. Властной рукой он устранил все злоупотребления, поставил новых начальников, собрал нужные деньги и съестные припасы и сразу приобрёл этим доверие и преданность солдат. Операционный план свой он основал на быстроте действий и на сосредоточении сил против неприятеля, придерживавшегося кордонной системы и несоразмерно растянувшего свои войска. Быстрым наступлением ему удалось разобщить войска сардинского генерала Колли и австрийской армии Больё. Сардинский король, испуганный успехами французов, заключил с ними 28 апреля перемирие, которое дало Бонапарту несколько городов и свободный переход через реку По. 7 мая он переправился через эту реку, и в течение месяца очистил от австрийцев почти всю Северную Италию. Герцоги Пармский и Моденский принуждены были заключить перемирие, купленное значительной суммой денег; с Милана тоже была взята огромная контрибуция. А 15 мая Сардинский король заключил окончательный мир, по которому Савойя и Ницца были уступлены Франции. Вместе с ними Франция получила резиденцию папы, Авиньон.

3 июня Бонапарт вступил в Верону. В руках австрийцев остались лишь крепость Мантуя и цитадель Милана. Неаполитанский король также заключил перемирие с французами, примеру его последовал и папа Пий «VI», владения которого были наводнены французскими войсками, — ему пришлось заплатить 20 миллионов и предоставить французам значительное число произведений искусства. 29 июля пала Миланская цитадель, а затем Бонапарт осадил Мантую. Новая австрийская армия Вурмзера, прибывшая из Тироля, не могла поправить положения дел; после ряда неудач сам Вурмзер с частью своих сил принуждён был запереться в Мантуе, которую перед тем тщетно пытался освободить от осады. В конце октября в Италию были выдвинуты новые войска под начальством Альвинци и Давидовича; но после сражения при Риволи они окончательно были оттеснены в Тироль, понеся огромные потери.

Положение Мантуи, где свирепствовали повальные болезни и голод, сделалось отчаянным, и Вурмзер в начале 1797 года капитулировал, имея в распоряжении 18 тысяч человек.

В Италии первым ударам французов подвергся папа, нарушивший договор с «Французской республикой», — он заплатил уступкой нескольких городов и уплатой 15 млн франков.

10 марта Бонапарт пошёл против австрийцев, ослабленные и расстроенные войска которых уже не могли оказывать упорного сопротивления. Через двадцать дней французы находились лишь в нескольких переходах от Вены. Эрцгерцог Карл с разрешения императора предложил перемирие, на что Бонапарт охотно согласился, так, как и его положение стало затруднительным вследствие отдалённости от источников довольствия армии; к тому же он был озабочен известиями о враждебных ему движениях в Тироле и Венеции.

18 апреля 1797 года перемирие было заключено в Леобене. Немедленно после этого Бонапарт объявил войну Венецианской республике за нарушение нейтралитета и умерщвление множества французов. 16 мая Венеция была занята его войсками, а 6 июня подпала под французское владычество и Генуя, наименованная Лигурийской республикой.

В конце июня Бонапарт объявил самостоятельность «Цизальпинской республики», составленной из Ломбардии, Мантуи, Модены и некоторых других смежных владений (в том числе и Феррары).

17 октября в Кампо-Формио был заключён мир с Австрией, закончивший «Войну Первой коалиции», из которой Франция вышла полной победительницей, хотя Великобритания продолжала воевать. Австрия отказалась от Нидерландов, признала границей Франции левый берег Рейна и получила часть владений уничтоженной Венецианской республики. Штатгальтеру Голландии и имперским владельцам, лишившимся своих зарейнских земель, было обещано вознаграждение путём упразднения независимых духовных владений в Германии. Для разрешения всех этих крайне запутанных вопросов было положено собрать в городе Раштате конгресс из уполномоченных Франции, Австрии, Пруссии и других германских владений.

Престолы — третий по старшинству ангельский чин. Гекуба пояснила, — эти ангелы, пребывающие в Эмпирее, блистая в небесах отражённым светом, отражают, как зеркала, мысли Бога = Верховного Судьи, и, читая в них эти мысли, блаженные души могут предсказывать будущее.

Она умолкла; и я видеть мог,

Что мысль она к другому обратила,

Затем что прежний круг её увлек. 66

Другая радость, чьё величье было

Мне ведомо, всплыла, озарена,

Как лал, в который Солнце луч вонзило. 69

Вверху весельем яркость рождена,

Как здесь — улыбка; а внизу мрачнеет

Тем больше тень, чем больше мысль грустна. 72

Гекуба умолкла, обратив свою мысль к другому, а перед Данте всплыла другая радость — другая ликующая душа, озарённая, как лал (рубин), освещённый лучом Солнца.

Поэт, наблюдая за Венерой в телескоп, описал фазы Венеры, которая вверху была ярко освещена весельем, напоминая своей формой улыбку, а внизу закрыта собственной тенью, как грустной мыслью. Венера в телескоп была видна, как месяц, стоящий почти вертикально, Данте совершенно справедливо говорил о верхней яркости, — Венера движется в «Геоцентрической системе» в третьем эпицикле, а Солнце находится выше — в четвёртом.

Какова была фаза Венеры в мае — июне 1743 года? Венера двигалась к Солнцу «попятным движением» с левой стороны и была видна, как месяц в первой четверти (в точности, как улыбка) [Рис. Р. IX.3].

«Бог видит всё, твоё в нём зренье реет», —

Я молвил: «Дух блаженный, и ничья

Мысль у тебя себя украсть не смеет. 75

Так что ж твой голос, небо напоя

Среди святых огней, чей хор кружится,

В шести крылах обличия тая, 78

Не даст моим желаньям утолиться?

Я упредить вопрос твой был бы рад,

Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться». 81

Поэт, ощущая себя всевидящим Богом, в котором открылось Божественное зрение, вопрошал идущую к нему навстречу душу, кружащуюся среди святых огней — серафимов, закрывающих себя шестью крыльями. Он выразил желание влиться в эту душу, как душа вливалась в него.

«Крупнейший дол, где волны бег свой мчат», —

Так отвечал он: «Устремясь широко

Из моря, землю взявшего в обхват, 84

Меж розных берегов настоль глубоко

Уходит к Солнцу, что, где прежде был

Край неба, там круг полдня видит око. 87

Крупнейший дол — Средиземное море, которое так далеко уходит к востоку (к Солнцу), что, когда в его восточной части вечер и Солнце на закате, в западном конце — полдень. Средневековая география полагала, — Средиземное море простирается на 90 градусов долготы.

Я на прибрежье между Эбро жил

И Магрою, чей ток, уже у ската,

От Генуи Тоскану отделил. 90

Близки часы восхода и заката

В Буджее и в отечестве моём,

Согревшем кровью свой залив когда-то. 93

Среди людей, кому я был знаком,

Я звался Фолько; и как мной владело

Вот это небо, так я властен в нём; 96

Фолькет Марсельский — провансальский трубадур, епископ Тулузы.

Будучи сыном генуэзского купца, поселившегося в Марселе, Фолькет продолжал семейное дело. Досуг он посвящал сочинению песен, демонстрирующих виртуозное владение поэтической формой (что особенно ценилось), но холодноватых по эмоциональному наполнению.

Оставив торговлю и поэзию, он посвятил себя церкви, став сначала аббатом, а потом был назначен епископом Тулузы. Фолькет оставил по себе печальную память, став яростным гонителем своих соотечественников альбигойцев, представителей еретического движение Южной Франции. Он был одним из предводителей крестоносцев, к которым примкнул после объявления «Альбигойского крестового похода». Фолькет участвовал в создании инквизиции в Лангедоке и принимал непосредственное участие в преследовании инакомыслящих. Явился также одним из основателей Тулузского университета.

Фолько жил в Марселе, лежащем на берегу Марсельского залива, между устьями рек Эбро и Магры. Марсель и город Буджея (арабск. — Беджая) на африканском берегу лежат почти на одном меридиане.

Он говорил о последнем походе Юлия Цезаря, когда тот, разгромив Марсель, так, что кровь марсельцев согрела залив, поспешил в Испанию, в Илерду.

Здесь описываются события походов Цезаря = Зевса-Громовержца в 1380-е годы в Испанию, затем «Крестовые походы», истории которых родились из «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году, в которых Фолькет Марсельский принимал непосредственное участие. После возвращения оттуда, он, под руководством папы Николая «V» (1397—1455 годы) = Доминика = апостола Петра, участвовал в уничтожении альбигойской ереси, затем основал Тулузский университет, где довелось одно время учиться и Данте = Петру II.

Затем что не страстней была дочь Бела,

Сихея и Креусу оскорбив,

Чем я, пока пора не отлетела, 99

Ни родопеянка, с которой лжив

Был Демофонт, ни сам неодолимый

Алкид, Иолу в сердце заключив. 102

Фолько Марсельский, трубадур и певец, писал стихи, проникнутые любовной страстью, — недаром он упокоился на планете любви — Венере.

Он сравнивал свою страсть со страстью Дидоны — дочери Бела, любовью к Энею оскорбившей память своего мужа Сихея, и Креусы — жены Энея, и сжёгшей себя на костре любви. Он сравнивал свою страсть со страстью родопеянки — легендарной фракийской царевны Филлиды, жившей возле Родопских гор, которая повесилась, когда её жених, афинский царевич Демофонт отлучился на родину и долго не возвращался. Он сравнивал свою страсть со страстью Алкида = Геракла к Иоле, ради которой он забыл свою жену Деяниру. Деянира, желая вернуть Геракла, послала ему плащ, пропитанный кровью убитого им кентавра Несса, которого Геракл убил, когда тот пытался похитить Деяниру. Геракл, надев этот отравленный плащ, умер в страшных мучениях и, чтобы избавиться от них, сжёг себя на костре, попросив Филоктета поджечь его.

Фолько Марсельский, очевидно, был одним из многих авторов, поработавших на славу Великому престолу и «Священной Римской империи германской нации» в наполнении их несуществующего великого прошлого, благо пером он владел отлично. Все вышеперечисленные сюжеты относятся к временам «Троянской Войны» в описаниях Гомера и Вергилия.

Но здесь не скорбь, а радость обрели мы,

Не о грехе, который позабыт,

А об Уме, чьей мыслью мы хранимы. 105

Здесь видят то искусство, что творит

С такой любовью, и глядят в Начало,

Чья благость к высям дольный мир стремит. 108

Но чтоб на всё, что мысль твоя желала

Знать в этой Сфере, ты унёс ответ,

Последовать и дальше мне пристало. 111

Здесь, в объятиях Венеры, Фолько и другие души обрели не скорбь, а радость; Ум их был обращён не к греху, а к разуму, который их хранил. Здесь видят и почитают искусство и глядят в Начало всего, постигая благость к высям. Чтобы Данте унёс ответ на все свои вопросы, Фолько, как настоящий профессор, был готов прочесть лекцию об этой Сфере, в которой восторжествовала любовь.

Ты хочешь знать, кто в этот блеск одет,

Которого близ нас сверкает слава,

Как солнечный в прозрачных водах свет. 114

Так знай, что в нём покоится Раава

И, с нашим сонмом соединена,

Его увенчивает величаво. 117

И в это небо, где заострена

Тень мира вашего, из душ всех ране

В Христовой славе принята она. 120

Достойно, чтоб она среди сияний

Одной из твердей знáменьем была

Победы, добытóй поднятьем дланей, 123

Затем что Иисусу помогла

Прославиться в Земле Обетованной,

Мысль о которой папе не мила. 126

Увенчивал всё сонм душ, блаженствующих в Венере. Раава — по библейской легенде, иерихонская блудница, которая укрыла разведчиков Иисуса Навина и этим помогла ему взять Иерихон (Книга Иисуса Навина). За это Раава в Христовой славе была принята туда, где заострена тень мира вашего; в Средние века считалось, — острие земной тени упирается в небо Венеры, поэтому Земля не может затмить Венеру. Победа, добытая поднятьем дланей — молитва.

Интересное преломление истории «Крестовых походов» = «Троянской Войны» = осады и взятия Константинополя в 1453 году. Здесь Иерихон = Иерусалим = Константинополь = Илион = Вавилон, в котором в 1429 году был распят Иисус Христос = Христиан Амадей «VIII» Миролюбивый (1383—1451 годы). Тогда Иисус Навин, = царь Агамемнон = Магомет «II» Завоеватель (1432—1481 годы). Сюжет этот прописан в «Одиссее», когда Одиссей = Афонсу «V» Африканец (1432—1481 годы), одевшись нищим, проник в осаждённый Илион = Константинополь на разведку. Его узнала и укрыла у себя Елена Прекрасная, его сестра, отразившаяся в данном сказании, как блудница Раава.

Вы спросите, — как можно считать мусульманского Османского султана Иисусом Навиным? Очень просто, — для наполнения 25-ти вековой исторической пропасти остро не хватало сюжетов и персонажей. Учитывая, — Константинополь в 1453 году брали войска 27-ми стран Европы, открещивающихся потом от этого деяния, но, в каждой из этих стран рождались свои версии этого события, действовали свои талантливые писатели, наполнившие века своими произведениями. Естественно, — представив «Троянскую Войну» «Крестовыми походами» можно представить и её предводителя «Новым Иисусом», который разрушил стены Иерихона, обойдя его вокруг и трубя в знаменитые медные «Иерихонские трубы» Что это, как не осада города и пушечный обстрел, разрушавший стены, а первым таким событием в истории стала осада и взятие Константинополя в 1453 году, не зря о нём поминал его непосредственный участник, — Фолько Марсельский. По отождествлению, в [3] сводный флот царя Агамемнона = Магомета «II» Завоевателя собирался идти на Константинополь именно из Марселя. Что же касается мусульманства, оно развилось существенно позже описываемых событий, возникнув из иконоборчества.

Папа Бенедикт «XIV» (1740—1758 годы) не помышлял об отвоевании Палестины = Земли Обетованной у мусульман — не организовывал новый «Крестовый поход».

Твоя отчизна, стебель окаянный

Того, кто первый Богом пренебрёг

И завистью наполнил мир пространный, 129

Растит и множит проклятый цветок,

Чьей прелестью с дороги овцы сбиты,

А пастырь волком стал в короткий срок. 132

С ним слово Божье и отцы забыты,

И отдан Декреталиям весь пыл,

Заметный в том, чем их поля покрыты. 135

Он папе мил и кардиналам мил;

Их ум не озабочен Назаретом,

Куда раскинул крылья Гавриил. 138

Но Ватикан и чтимые всем светом

Святыни Рима, где кладбúще тех,

Кто пал, Петровым следуя заветам,

Избудут вскоре любодейный грех». 142

Фолько сказал, — отчизна Данте — «Папская область», стала вотчиной дьявола — Люцифера (того, кто первый Богом пренебрёг). В ней растёт проклятый цветок корыстолюбия, чьей прелестью овцы сбились с пути, а пастырь стал волком. Это отождествление с волками снова возвращает нас в Авиньон. Там было забыто слово Божье и отцы Церкви, усердно изучались только папские Декреталии — постановления, регулирующие каноническое право, из которых духовенство старалось извлечь, насколько возможно, больше выгод. Поля Декреталий были покрыты следами часто перелистывавших пальцев и обильными примечаниями тех, кто стремился извлечь из них выгоду для себя. Их ум не был озабочен Назаретом — Палестина по-прежнему находилась во власти мусульман.

В Назарет, по евангельской легенде, архангел Гавриил прилетал возвестить Непорочной Деве, — она должна родить Христа — Спасителя.

Ватикан, куда после изгнания папы Пия «VI» и окончания «Авиньонского пленения пап», переехал Великий престол после 1799 года, и святыни Рима, где находилось кладбище последователей первого папы — апостола Петра и его преемников, погибших насильственной смертью, были восстановлены после забвения уже в XIX веке, избыли любодейный грех — избавились от власти дурных пап, забывающих, — они: «супруги Церкви», и отдающих своё сердце корыстолюбию.

Блаженный ум о блаженном и думает! К чести папы Пия «VI» = Данте, всё долгое время своего понтификата, все 25 лет он усердно восстанавливал святыни Рима и другие города Италии, поставив себе цель, — перенести Великий престол из Авиньона в Рим, точнее, в восстановленный и отстроенный им Ватикан.

Рай — Песня X

Четвёртое небо — Солнце. — Мудрецы. — Первый хоровод. Описание хоровода мудрецов по версии Данте.

Взирая на Божественного Сына,

Дыша Любовью вечной, как и тот,

Невыразимая Первопричина 3

Всё, что в пространстве и в уме течёт,

Так стройно создала, что наслажденье

Невольно каждый, созерцая, пьёт. 6

Так устреми со мной, читатель, зренье

К высоким дугам до узла того,

Где то и это встретилось движенье; 9

И полюбуйся там на мастерство

Художника, который, им пленённый,

Очей не отрывает от него. 12

Первопричина, взирая на Иисуса Христа и дыша Его вечной любовью, так стройно создала всё, что течёт в пространстве, что невозможно оторвать глаз от её творений. «Подними взгляд к небесным Сферам и останови его в точке пересечения экватора и Зодиака, где то и это встретилось движенье — суточное движение светил с востока на запад и годичное движение планет с запада на восток».

Когда рассматриваешь «Карту Звёздного Неба», особенно иллюстрированную, или «Небесный Глобус», или вникаешь в устройство армиллярной сферы с её пересечениями кругов, поневоле ум пленяется мастерством, с одной стороны, Создателя Вселенной, с другой — гением астронома и художника, воплотившего это в зримый образ. Данте, рассматривая богато иллюстрированную Яном Гевелием «Карту Звёздного Неба», либо забираясь и просиживая часами в «Готторпском Глобусе», замирал в восхищении от этой картины.

Взгляни, как там отходит круг наклонный,

Где движутся планеты и струят

Свой дар Земле на зов её исконный: 15

Когда бы не был этот путь покат,

Погибло бы небесных сил немало

И чуть не всё, чем дельный мир богат; 18

А если б их стезя положе стала

Иль круче, то премногого опять

Внизу бы и вверху недоставало. 21

Круг наклонный — Зодиак. «Если бы плоскость Зодиака не совпадала с плоскостью экватора, то погибло бы небесных сил немало, потому что влияние планет (включая Солнце) охватывало бы на Земле только узкий пояс, и погибло бы чуть не все, чем дольный мир богат, в экваториальной зоне — от зноя, в умеренных — от однообразия времен года, в приполярных — от холода».

Что мы увидим, если наклон земной оси будет больше или меньше? Для ответа на него обратимся к книге «Занимательная астрономия» известного популяризатора науки Якова Исидоровича Перельмана (1882–1942 годы).

Если Земная ось будет перпендикулярна к плоскости орбиты:

Итак, вообразим, — предприятие жюль-верновских артиллеристов «выпрямить земную ось» осуществилось, и она стала под прямым углом к плоскости орбиты нашей планеты вокруг Солнца. Какие перемены заметим мы в природе?

Прежде всего, нынешняя Полярная звезда = альфа Малой Медведицы — перестанет быть полярной. Продолжение земной оси уже не проходит близ неё, и звёздный купол вращается вокруг другой точки неба.

Совершенно изменится, далее, смена времен года; изменится в том смысле, что смены этой больше не будет вовсе.

Чем обусловлена смена времен года? Почему летом теплее, чем зимой? Не станем уклоняться от ответа на этот банальный вопрос. В школе разъясняют его далеко недостаточно, а позднее у большинства людей не бывает досуга им заняться.

Летом в северном полушарии становится тепло потому, во-первых, что из-за наклонного положения земной оси, северный конец которой теперь обращён больше к Солнцу, дни делаются длинными, ночи — короткими. Солнце дольше греет почву, а по ночам земля не успевает заметно остыть; приход тепла возрастает, расход уменьшается. Вторая причина та, что вследствие опять-таки наклона земной оси в сторону Солнца дневное светило ходит по небу высоко, и лучи его встречают почву под большим углом. Значит, летом Солнце греет не только долго, но и сильно, ночное же остывание непродолжительно. Зимой — наоборот, Солнце греет мало времени и притом греет слабо, а ночное остывание длится долго.

В южном полушарии те же явления происходят шестью месяцами позднее (или, если угодно, раньше). Весной и осенью оба полюса занимают одинаковое положение по отношению к солнечным лучам; круг освещения почти совпадает с меридианами, дни и ночи близки к равенству, — создаётся климатическая обстановка, средняя между зимой и летом.

Будут ли эти перемены происходить, если земная ось станет перпендикулярно к плоскости орбиты? Нет, потому что земной шар окажется всегда в одинаковом положении относительно лучей Солнца, и в каждой точке круглый год будет царить один и тот же сезон. Какой?

Для умеренного и полярного поясов мы можем назвать его весной, хотя он имеет столько же прав именоваться и осенью. Дни всегда и всюду будут равны ночи, как теперь бывают только в 20-х числах марта и сентября. (В таком примерно положении находится планета Юпитер; её ось вращения почти перпендикулярна к плоскости движения её вокруг Солнца.)

Так будет происходить в нынешнем умеренном поясе. В жарком поясе климатические изменения будут не столь заметны; на полюсах, напротив, они будут всего значительнее. Здесь вследствие атмосферной рефракции, слегка поднимающей светило над горизонтом, Солнце никогда не будет заходить, а круглый год скользить у горизонта. Будет стоять вечный день, вернее — вечное раннее утро. Хотя теплота, приносимая лучами столь низкого Солнца, незначительна, но так как нагревание длится непрерывно круглый год, то суровый полярный климат заметно смягчится. Вот единственная выгода от перемены угла наклона оси, выгода, не вознаграждаемая ущербом, который понесут самые культурные области земного шара.

Если Земная ось будет наклонена к плоскости орбиты на 45°:

Сделаем теперь мысленно другую перемену, — придадим земной оси наклон в половину прямого угла. В пору равноденствий (около 21 марта и около 23 сентября) смена дней и ночей на Земле будет такая же, как и теперь. Но в июне Солнце окажется в зените для 45-й параллели (а не для 23½°): эта широта будет играть роль тропиков. На широте 60° Солнце не будет доходить до зенита только на 15°; высота Солнца поистине тропическая! Жаркий пояс непосредственно будет примыкать к холодному, а умеренного не будет существовать вовсе. В Москве, в Харькове весь июнь царит непрерывный, беззакатный день. Зимой, напротив, целые декады длится сплошная полярная ночь в Москве, Киеве, Харькове, Полтаве. Жаркий же пояс на это время превратится в умеренный, потому что Солнце поднимается там в полдень не выше 45°.

Тропический пояс, конечно, много потеряет от этой перемены, также, как и умеренный. Полярная же область и на этот раз кое-что выгадает, — здесь после очень суровой (суровее, чем ныне) зимы наступит умеренно-тёплый летний период, когда даже на самом полюсе Солнце стоит в полдень на высоте 45° и светит дольше полугода. Вечные льды Арктики заметно уступят дружному действию солнечных лучей.

Если Земная ось будет лежать в плоскости орбиты:

Третий мысленный опыт наш состоит в том, что мы кладем ось Земли в плоскость её орбиты. Земля будет обходить Солнце «лежа», вертясь вокруг оси примерно так, как вертится далёкий член нашей планетной семьи — Уран. Что произойдёт?

Близ полюсов полугодовой день, в течение которого Солнце спирально поднимается вверх от горизонта к самому зениту и снова спускается к горизонту по такой же спиральной линии, сменятся полугодовой ночью. Их разделят непрерывные многосуточные сумерки. Перед тем как скрыться под горизонтом, Солнце несколько суток обходит всё небо, скользя по самому горизонту. В течение такого лета должны растаять все льды, накопившиеся за зиму.

В средних широтах дни будут быстро нарастать от начала весны, а затем в течение некоторого времени будет длиться многосуточный день. Этот долгий день наступит через столько примерно суток, на сколько градусов данное место отстоит от полюса, и будет длиться приблизительно столько суток, сколько градусов содержит удвоенная широта места.

Для Петербурга, например, многосуточный день наступит через 30 дней после 21 марта и будет длиться 120 суток. За тридцать суток до 23 сентября снова явится ночь. Зимой будет происходить обратное, — взамен непрерывного многосуточного дня столько же времени будет сплошная ночь. И только на экваторе день всегда равняется ночи.

Приблизительно в таком положении по отношению к плоскости орбиты находится ось Урана: наклонение оси этой планеты к плоскости ее движения вокруг Солнца равно всего 8°. Уран, можно сказать, обращается вокруг Солнца в «лежачем» положении.

После этих трёх «если бы» читателю, вероятно, стала яснее тесная связь между климатическими условиями и наклоном земной оси. Не случайно слово «климат» — значит по-гречески «наклон».

Данте, не вдаваясь в подробности влияния изменения наклона Земной оси на климат и состояние Земли, почти за век до Перельмана говорил об этих явлениях! Представить такую картину раньше просвещенного XVIII века не смог бы и самый искушённый мудрец. Сдвинув Землю с положения центра Вселенной, заставив её обращаться вокруг Солнца, небесная механика, трудами Ньютона, Кеплера и Галлея дала научное объяснение связи времён года с наклоном Земной оси относительно Земной орбиты. Более того, учёные смогли выдвинуть гипотезы, — что будет происходить на Земле, будь этот наклон будет больше или меньше существующего.

Итак, читатель, не спеши вставать,

Продумай то, чего я здесь касался,

И восхитишься, не успев устать. 24

Тебе я подал, чтоб ты сам питался,

Затем что полностью владеет мной

Предмет, который описать я взялся. 27

Первослуга природы, мир земной

Запечатлевший силою небесной

И мерящий лучами час дневной, — 30

С узлом вышепомянутым совместный,

По тем извоям совершал свой ход,

Где Он всё раньше льёт нам свет чудесный. 33

И я был с ним, но самый этот взлёт

Заметил лишь, как всякий замечает,

Что мысль пришла, когда она придёт. 36

Поэт призвал нас думать над каждым словом и явлением, которых он касается в «Комедии». Действительно восхищаешься, насколько предмет, который он описывает, полностью им овладевал. Каждый поворот в движении, каждый оттенок света и цвета, каждый предмет имеет своё место, значение и смысл. Первослуга природы — Солнце, отмеряющее своими лучами часы нашей жизни. Находясь в данное время года, вскоре после весеннего равноденствия, в области пересечения экватора и зодиакального пояса (узле вышепомянутом совместном), Солнце приближалось к тропику Рака, движась (как объяснял Птолемей) винтообразно (по извоям), и, с каждым днём все раньше наступал его восход.

Покинув Венеру, Беатриче и Данте возносились в Солнце, не заметив огромного расстояния, которое они мысленно преодолевали (мысль пришла, когда она придёт).

Так быстро Беатриче восхищает

От блага к лучшему, что ей вослед

Стремленье времени не поспевает. 39

Каким сияньем каждый был одет

Там, в недрах Солнца, посещённых нами,

Раз отличает их не цвет, а свет! 42

Умом, искусством, нужными словами

Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.

Пусть верят мне и жаждут видеть сами. 45

А что воображенье низко в нас

Для тех высот, дивиться вряд ли надо,

Затем что Солнце есть предел для глаз. 48

Таков был блеск четвёртого отряда

Семьи Отца, являющего ей

То, как он дышит и рождает чадо. 51

И Беатриче мне: «Благоговей

Пред Солнцем ангелов, до недр плотского

Тебя вознёсшим милостью своей!» 54

Настолько быстро Беатриче возносила Данте через небесные Сферы, что и бег времени за ними не поспевал, — скорость человеческой мысли превосходит скорость света. Для того чтобы, следуя за лекцией Беатриче, поэт мог мыслью возноситься сквозь Сферы Солнечной Системы, много времени не нужно. Это сейчас, обсуждая возможность полёта человека к близкому нам Марсу, учёные рассчитывают, — полёт будет продолжаться больше года только в одну сторону. А возвращение с Марса вообще находится выше предела сегодняшних человеческих возможностей. Последний штрих, — всерьёз обсуждается проект о направлении группы добровольцев на Марс, без обратного возвращения. Отдавая должное мужеству этих людей, категорически нельзя согласиться с такой постановкой сценария исследования планет Солнечной Системы и Вселенной.

На экране телевизора идёт фильм, — человечество, перед угрозой смерти Солнца, строит огромный космический корабль — ковчег, на котором «Избранные» представители человеческого рода отправляются в путешествие в поисках планеты, пригодной для жизни у другой звезды. Не вдаваясь в критику технической стороны подобного проекта, скажем лишь об этической его стороне:

Когда мы слышим слово»: «Избранные», необходимо оглянуться на историю человечества (которое пока ещё находится в колыбели) и увидеть её, как историю порабощения человеческих масс людей «Избранными». Так называли себя представители белой расы, устраивая разнузданный геноцид и порабощение других рас, так называли себя «арийцы» времён «Третьего рейха». Есть и народ, считающий себя «Избранным». «Избранными Богом» называли себя «помазанники Божьи» всех рас и народов, закрепляя это звание за своими потомками.

Неужели не ясно, кто будут эти «Избранные»? Если переводить это слово буквально, оно звучит: «Из брани — из войны, отобранные войной — победившие в истребительной братоубийственной бойне».

А теперь — короткая генеалогическая задача, — сколько поколений должно смениться на этом «ковчеге» за 100 лет (а «лететь» в поисках подходящей планеты придётся тысячелетия)? За 100 лет сменится 5 поколений «Избранных» не родственных друг другу людей; чтобы не допустить близкородственного разведения, грозящего вырождением «инцухтом», для начала понадобится 25 = 32 человека, не являющихся родственниками. Кажется, это немного, но вспомним о математической прогрессии и подсчитаем, — сколько понадобится на 1000 лет полёта? Да и сможет ли продолжать свой род человек в космическом пространстве?

Коротко остановимся собственно на теме возможности полёта человека к планетам и звёздам. Находясь сегодня в так называемой «Космической эре», сформулируем для себя три основных закона на тему: «Одиноки ли мы во Вселенной».

Закон №1, — Среди огромного количества миров в околозвёздных пространствах мириадов звёзд, жизнь возникает в каждой точке Вселенной, где для этого складывается сумма соответствующих условий. Количество миров, имеющих жизнь, неисчислимо, признавать уникальность этого явления в условиях Земли нельзя. Жизнь — состояние вещества, материи и она просто не может не возникнуть там, где есть для этого условия.

Закон №2, — Среди миров, в которых возникает жизнь, «Разумная Жизнь» возникает в каждом из них, где для этого складываются сумма соответствующих условий. Несмотря на огромное разнообразие живых существ даже на Земле, разумные существа огромного количества других миров определённо должны иметь сходство, если не тождество, с «Человеком Разумным». Так же, как «Человек Разумный», разумные существа других миров собственными руками и мыслью преобразуют под себя мир своего обитания. Разум — состояние жизни, и он не может не возникнуть там, где есть для этого условия.

Закон №3, — Достижение других миров, имеющих «Разумную Жизнь», или просто жизнь, даже связь с ними, невозможны для «Человека Разумного», населяющего Землю, равно, как и для «Разумных Существ», населяющих другие неисчислимые миры, в связи с существованием непреодолимых пространственно-временного и энергетического барьеров. Человеку Земли дан уникальный мир для изучения и познания самого себя, — наша зелёная планета Земля. Не приведя в порядок и разумное существование жизнь на своей планете, человеку нечего делать в других мирах. Наша агрессивная и колонизаторская сущность, направленная на истребление себе подобных, завоевание чужих территорий, выплёскивается в бесконечные фильмы о контактах с другими цивилизациями, непременно кровавых, направленных на взаимное уничтожение.

Что является истоком подобных фильмов, равно, как и «стремления» человека к другим мирам?

Любой живой организм (а человек является живым организмом), создан природой так, что в нём заложена программа заполнения собой всего окружающего пространства, где только он может существовать; так свет Солнца заполняет собой всё, что не является ему препятствием. При этом каждый живой организм запрограммирован природой на поглощение (съедание) каждого другого живого организма в борьбе за существование. Это называется: «Естественный отбор», популяризированный великим Чарльзом Дарвином (1809–1882 годы). Человек добавил в своё сознание термин ещё кровавее: «Искусственный отбор», в котором процесс поглощения других живых видов заменяется процессом «уничтожения», выливающимся в разнообразные чудовищные формы, крайней из которых является геноцид. На нём и основаны пресловутые фильмы о контактах с другими цивилизациями. Страшнее всего, — те же понятия, фарисейски прикрытые христианской и другими религиями, сегодня движут человека по инерции к Луне, Марсу и звёздам. Успокаивает одно, — этого не может случиться в принципе.

Но, в условиях запертости человека на Земле, неконтролируемого роста человеческой популяции, следует ожидать колоссальных конфликтов, мировых войн в грядущей истории человечества. Наиболее продвинутые социумы, обладающие сверхоружием, возможно, смогут противостоять своему поглощению в среде человечества, но, наиболее действенным способом снижения конфликтности следует признать осознание человечеством вышесказанного и нахождение способов урегулирования плотности населения Земли (хотелось бы, без земной катастрофы). Во времена Данте, человечество ещё не доросло до подобного сознания, гораздо печальнее, не доросло оно и сегодня.

В недрах Солнца каждый был одет не в цвет, а в свет, превосходя друг друга яркостью, так что человеческий глаз не в силах был смотреть на них. Нельзя себе представить ничего более яркого, чем Солнце, поэтому Данте называет Солнце пределом для глаз. Семьёй Отца предстали в четвёртой небесной Сфере лучезарные души святых, которым Бог-Отец явил таинство исхождения Бога-Духа и рождения Бога-Сына.

Беатриче попросила поэта благоговеть пред Солнцем, в котором сосредоточена милость, обращённая на окружающее, в том числе и на путешественников сквозь миры. Она назвала Солнце плотским до недр, утверждая, — свет Солнца не является светом Создателя (Перводвигателя, Эмпирея), а только светом космического тела.

Ничья душа не ведала такого

Святого рвенья и отдать свой пыл

Создателю так не была готова, 57

Как я, внимая, это ощутил;

И так моя любовь им поглощалась,

Что я о Беатриче позабыл. 60

Она, без гнева, только улыбалась,

Но так сверкала радость глаз святых,

Что целостная мысль моя распалась. 63

Я был средь блесков мощных и живых,

Обвивших нас венцом, и песнь их слаще

Ещё была, чем светел облик их; 66

Так дочь Латоны иногда блестящий

Наденет пояс, и, огнём сквозя,

Он светится во мгле, его держащей. 69

Данте, внимая этой сияющей любви, забыл о Беатриче; она, также объятая любовью, не гневалась, но улыбалась ему. Мысль его, всецело сосредоточенная сначала на Боге, обратилась также на окружающее. В недрах Солнца поэту предстали светлые обликом души мудрецов — богословов и философов — блесков мощных и живых, обвивших путешественников венцом и поющих им сладкие песни.

Дочь Латоны и Зевса — сестра близнец Аполлона (Солнца) — Диана (Луна).

Когда Луна вступает в полосу тени Земли, при неполном затмении она вспыхивает красным огнём, а когда происходит кольцеобразное затмение Солнца, Луна предстаёт, окружённая блестящим кольцом Солнечной короны, светящейся вокруг мглы [Рис. X.1].

Хорошо видна Солнечная корона с протуберанцами, структура поверхности Солнца, которую Данте уподобил вынутому из огня железному пруту; солнечные пятна.

Луна ясно видна сплошным телом, о какой-либо «скважности» Луны нет и речи.

Кольцеобразное затмение происходит, когда Луна находится на наибольшем расстоянии от Земли, при этом её видимый размер меньше видимого размера Солнца.

В дворце небес, где шла моя стезя,

Есть много столь прекрасных самоцветов,

Что их из царства унести нельзя; 72

Таким вот было пенье этих светов;

И кто туда подняться не крылат,

Тот от немого должен ждать ответов. 75

Когда певучих солнц горящий ряд,

Нас, неподвижных, обогнув трикраты,

Как звёзды, к остьям близкие, кружат, 78

Остановился, как среди баллаты,

Умолкнув, станет женщин череда

И ждёт, чтоб отзвучал запев начатый, 81

В этом сияющем Дворце Небес, путь через который пролагал Данте вместе с Беатриче, было так много прекрасных самоцветов — душ богословов и философов, что их не унести из этого царства.

Кажется, — Солнце вращается вокруг Земли, как и звёздное небо. Поэт дал понять, — горящий ряд певучих Солнц — мириады звёзд, подобных Солнцу, не вращается, как это кажется по звёздам, близким к остью, а становится неподвижным, как только остановишь своё вращение среди них. Так он иллюстрировал, — они долетели до неподвижного центра мироздания — Солнца, с которого прекрасно видно: «Земля всё-таки вертится!»

Оторвавшись от вращающейся Земли, это можно увидеть воочию. Баллатой на итальянском называется пляска, чаще всего круговая. Как в игре, когда череда танцоров водит хоровод, вдруг смолкает песня и все останавливаются, танцующему в первый момент кажется, — мир кружится вокруг тебя, но скоро все и всё останавливается. Так поэт дал яркую иллюстрацию влияния вращения Земли на восприятие человеком окружающего мира. Оторвавшись от Земли и перестав вращаться с нею, человек, испытав лёгкое головокружение, через короткое время видит окружающий мир остановившимся.

Попробуйте, быстро повращавшись, резко остановиться. Вам покажется, — мир, продолжая вращаться вокруг, сделает ещё два-три оборота, прежде чем остановится сам.

В одном из них послышалось: «Когда

Луч милости, который возжигает

Неложную любовь, чтоб ей всегда 84

Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,

Что вверх тебя ведёт по ступеням,

С которых сшедший — вновь на них — ступает, 87

Тот, кто твоим бы отказал устам

В своём вине, не больше бы свободен

Был, чем поток, не льющийся к морям. 90

Ты хочешь знать, какими благороден

Цветами наш венок, сплетённый тут

Вкруг той, кем ты введён в чертог Господень. 93

Я был одним из агнцев, что идут

За Домиником на пути богатом,

Где все, кто не собьётся, тук найдут. 96

Тот, справа, был мне пестуном и братом;

Альбертом из Колоньи он звался,

А я звался Фомою Аквинатом. 99

В одном из светов послышалось приветствие Данте, как обладающему лучом милости, который, сверкая в нём, возжигал неложную любовь, поэтому никто не откажет ему в своём вине мудрости, рассказывая всё, что выработано мудрецами за многие годы. Говорящий предложил поэту узнать: — из каких мудрецов состоит представший перед ним круг.

Святые образовали круг — венок вокруг путешественников. Говорящий представился Фомой Аквинским. Как показано в [2], -это апостол Фома = Фома Палеолог (1409—1465 годы), идеолог католичества, бежавший из павшего Константинополя в Рим, унося с собой голову Иоанна Крестителя.

Альберт из Колоньи, пестун и брат Фомы, — очевидно, Иисус Христос = Христиан Амадей «VIII» Миролюбивый (1383—1451 годы); апостола Фому называли его братом-близнецом, так они были похожи. Неудивительно, они близкие родственники.

Тогда Доминик, говоривший, — кто не собьётся, найдёт тук (богатство), это Божий Ник или папа Николай «V» = апостол Пётр (1397—1455 годы), принявший из рук Христа престол, ставший впоследствии Великим. К нему, в Италию и прибыл апостол Фома в 1453 году. Апостол Пётр отразился в Церковной истории, как святой Доминик:

Святой Доминик де Гусман Гарсес- монах, проповедник, католический святой, основатель Ордена проповедников, или Ордена доминиканцев, ярый инквизитор и борец с ересью альбигойцев.

День памяти в католической Церкви — 8 августа. Помимо Болоньи, католические храмы в честь святого Доминика воздвигнуты во многих других местах, например, в Турине, Таормине, Кьети, Пополи, Сантьяго, Оахаке-де-Хуарес, Сан-Кристобале-де-лас-Касас и др. Его именем названы город Санто-Доминго — столица Доминиканской республики, покровителем которой он являлся, а также несколько городов в Чили, Колумбии, Коста-Рике, Эквадоре, США, на Кубе, Филиппинах, форт на Тайване.

Традиция католической Церкви связывает с именем святого Доминика появление Розария — широко распространённой католической молитвы на чётках (что сильно напоминает мусульманские чётки). По легенде, Розарий был вручён святому Доминику во время явления ему Девы Марии. Ещё одна традиция связывает эмблему доминиканского ордена — бегущую собаку с пылающим факелом в зубах — со сном, в котором мать Святого Доминика видела такую собаку накануне рождения сына. Возможно также, что эта эмблема происходила от игры слов: лат. Domini canes — «псы Господни».

Несомненно, апостол Пётр неоднократно видел и Богородицу, и Марию, воспитательницу Христа, которая подарила ему чётки, сделанные собственными руками. Все вышеперечисленные персонажи присутствовали во время Страстей Христовых в 1429 году в Константинополе = Иерусалиме.

Собака, несущая факел, изображена на гербе города Калеруэга (Бургос, Испания) [Рис. Р.X.2].

Святой Доминик изображался в белой тунике доминиканского монаха, белом скапулярии и чёрном плаще; иконографические символы святого Доминика — лилия, звезда во лбу или надо лбом, книга (чаще всего открытая на странице со словами «Идите и проповедуйте»), крест основателя (папский), храм (латеранская базилика), собака с факелом, розарий, посох.

Цикл сцен из жизни святого Доминика представлен на полиптихе Ф. Траини для церкви святой Екатерины в Пизе. Серию одухотворённых образов святого Доминика создал Беато Анджелико (XV век). На картине Педро Берругете (XV век) изображено так называемое «Чудо огня», произошедшее в Фанжо, когда в ходе ордалии еретические книги альбигойцев сгорали, а книга святого Доминика выскакивала из огня нетленной.

Другая картина того же автора называется: «Святой Доминик, руководящий аутодафе» (сожжением на костре) [Рис. Р.X.3].

В руке святого Доминика розарий-чётки, неотъемлемый его признак. Орудия пытки — столбы с вбитым между ног штырём (осуждённый должен был не повеситься, а сгореть). Руки осуждённых свободны, для молитвенного вознесения к небесам. Дров немного, что продлевало зрелище. Внизу стоят очередные жертвы под охраной конных и пеших воинов, им предлагает крест священник, они отворачиваются. Трибуны для церковного клира и зрителей устроены намного выше места казни.

В работах Креспи, Доменикино, Джордано, Тьеполо и других художников изображено явление Девы Марии, вручающей святому Доминику чётки — символ молитвы Розария.

Доминиканцы, Доминиканский орден, «Орден братьев-проповедников» — католический монашеский орден, основанный святым Домиником = папой Николаем «V» = апостолом Петром (1397—1455 годы).

Важнейшим направлением деятельности доминиканцев стало углублённое изучение теологии с целью подготовки грамотных проповедников. Центрами Ордена стали Париж с Сорбонной и Болонья — два крупнейших города Европы. Доминиканцы основывали собственные учебные заведения (в Болонье, Кёльне, Оксфорде и др.), возглавляли богословские кафедры в университетах Парижа, Падуи, Праги и др. Также доминиканцы развернули широкую миссионерскую деятельность, основывали множество монастырей (в частности, под Киевом, в Иране, Китае и др.).

Главная задача нового Ордена состояла в миссионерской деятельности между неверными; но вместе с тем он ревностно занимался церковной проповедью и богословием. Альберт Великий и Фома Аквинский — знаменитые ученые, вышедшие из ордена; к нему же принадлежат Майстер Экхарт, Таулер, Джироламо Савонарола (1452—1498 годы), и многие другие известные доминиканцы.

В эпоху наибольшего процветания Орден доминиканцев насчитывал до 150000 членов в 45 провинциях (из них 11 вне Европы) и 12 конгрегаций, под управлением самостоятельных генерал-викариев. Позднее доминиканцы были оттеснены иезуитами от школ и проповеди при дворах, а отчасти и от миссионерской деятельности. На конец XIX столетия они существовали в Италии, Испании, Австрии, миссии их находились в Америке и Ост-Индии.

Женские доминиканские монастыри, числом до 300, на конец XIX столетия существовали в Италии, Австрии, Бельгии, Америке. Монахини занимались рукоделием. Одежда их белая, с чёрным плащом и велоном. Значительнейшая из сестёр этого ордена — святая Екатерина Сиенская.

В XVI веке доминиканские проповедники появились в Латинской Америке. Многие доминиканцы, например, Бартоломе де Лас Касас (1484—1566 годы) выступали в защиту прав индейцев в колониях.

В XVII — XVIII веках деятельность Ордена была сильно ограничена как светскими, так и Церковными властями. Сильный удар по доминиканским монастырям в Северной Европе нанесла Реформация.

В XIX веке положение Ордена стабилизировалось, доминиканские монастыри развивались в Европе, в Латинской Америке и на Филиппинах. Бурно развивался Орден в США и Канаде.

В XX веке Орден испытал новые потрясения — изгнание в 1910 году из Мексики, массовые убийства доминиканских монахов во время гражданской войны в Испании, преследования в коммунистических странах. Однако к концу XX века состояние Ордена вновь стабилизировалось.

Герб Ордена изображает собаку, которая несёт в пасти горящий факел (этим, и созвучностью с лат. Domini canes, обусловлено распространение неофициального названия Ордена: «Псы Господни»), чтобы выразить двойное назначение Ордена: охранять Церковь от ереси и просвещать мир проповедью истины.

Облачение (хабит) — белая туника, кожаный пояс с чётками, белая пелерина с капюшоном и чёрный плащ с чёрной пелериной с капюшоном.

Апостол Фома = Фома Палеолог (1409—1465 годы) = Фома Аквинский (Кемпийский) — самый знаменитым схоластический философом и богослов, систематизатор ортодоксальной схоластики, «Учитель Церкви», «Doctor Angelicus», «Doctor Universalis», «princeps philosophorum» («князь философов»), основатель томизма, член «Ордена доминиканцев»; с 1879 года признан наиболее авторитетным католическим религиозным философом, который связывал христианское вероучение (в частности, идеи Августина Блаженного = Иисуса Христа) с философией Аристотеля = апостола Иоанна. Сформулировал пять доказательств бытия Бога. Признавая относительную самостоятельность естественного бытия и человеческого разума, утверждал, — природа завершается в Благодати, Разум — в Вере, философское познание и естественная теология, основанная на аналогии сущего, — в сверхъестественном откровении.

Начальное образование получил в монастырской школе, учился у Альберта Великого = Иисуса Христа в Кёльне.

Существовала легенда, — однажды, во время трапезы в монастыре, Фома Аквинский услышал голос, сказавший ему: «Здесь, в монастыре, все насыщены, но в Италии паства Моя голодает». Фома решил, что ему пора уехать из монастыря.

Позже стал преподавателем богословия и философии в Париже. Вступил в Орден доминиканцев. Практически всю остальную часть жизни провёл в Италии, за исключением лет, в течение которых он пребывал в Париже, ведя полемику с парижскими аверроистами относительно интерпретации аристотелева учения о бессмертии активного интеллекта.

Недомогание принудило его прервать преподавание и писательский труд. Он умер в монастыре Фоссанова по дороге на церковный собор в Лион.

Наибольшее влияние на философию Фомы оказал Аристотель = апостол Иоанн, в значительной мере творчески переосмысленный им; также заметно влияние неоплатоников, греческих и арабских комментаторов Аристотеля, Цицерона, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Августина, Боэция, Ансельма Кентерберийского, Иоанна Дамаскина, Авиценны, Аверроэса, Гебироля и Маймонида и многих других мыслителей.

Про Фому Аквинского можно говорить долго. В качестве иллюстрации к его трудам приведём схоластическое доказательство бытия Бога, чтобы проиллюстрировать наивность суждений его времени:

5 доказательств бытия Бога Фомы Аквинского:

Доказательство через движение, — всё движущееся когда-либо было приведено в действие чем-то другим, которое в свою очередь было приведено в движение третьим. Таким образом, выкладывается цепочка «двигателей», которая не может быть бесконечной и в итоге нужно обнаружить «двигатель», который движет все остальное, но сам при этом не приводится в действие чем-то другим. Именно Бог и оказывается первопричиной всего движения.

Доказательство через производящую причину, — схоже с первым. Только в этом случае не причина движения, а причина производящая что-либо. Так как ничто не может произвести самого себя, то существует нечто, что является первопричиной всего — это Бог.

Доказательство через необходимость, — каждая вещь имеет возможность как своего потенциального, так и реального бытия. Если мы предположим, что все вещи находятся в потенции, то тогда ничего не возникнет. Должно быть нечто, что способствует переводу вещи из потенциального в актуальное состояние. Это нечто — Бог.

Доказательство от степеней бытия, — четвёртое доказательство говорит о том, что люди говорят о различной степени совершенства предмета только через сравнения с самым совершенным. Это значит, что существует самое красивое, самое благородное, самое лучшее — этим является Бог.

Доказательство через целевую причину, — в мире разумных и неразумных существ наблюдается целесообразность деятельности, а, значит, существует разумное существо, которое полагает цель для всего, что есть в мире — это существо мы именуем Богом.

Учение Фомы Аквинского, несмотря на некоторое противодействие со стороны традиционалистов, оказало большое влияние на католическую теологию и философию, чему способствовала быстрая канонизация Фомы и признание его наиболее авторитетным католическим теологом в энциклике Aeterni patris папы Льва «XIII» (1879 год).

Подлинно известно, — в 1567 году, папа святой Пий «V» (Антонио Микеле Гислиери 1566–1572 годы понтификата) провозгласил святого Фому Аквинского «Учителем Церкви» и издал в 1570 году полное собрание его сочинений в 16-ти томах. Поэту прекрасно было известно это событие.

В течение ряда веков философия Фомы не играла заметной роли в философском диалоге, развиваясь в узко-конфессиональных рамках, однако с конца XIX века учение Фомы снова начало вызывать широкий интерес и стимулировать актуальные философские исследования; возник ряд философских направлений, активно использующих философию Фомы, известных по общим наименованием: «неотомизм».

В настоящее время существуют многочисленные издания сочинений Фомы Аквинского, в оригинале и переводах на различные языки; неоднократно выходили полные собрания сочинений: «Пиана» в 16-ти тт. (по постановлению Пия «V»), Рим, 1570 год; Пармское издание в 25-ти тт. (1852—1873 годы), переизд. в Нью-Йорке, (1948—1950 годы); Opera Omnia Vives, (в 34-ёх тт.) Париж, (1871—82 годы); «Леонина» (по постановлению Льва XIII), Рим, с 1882; с 1987 года — републикация предыдущих томов); издание Мариетти, Турин; издание Р. Буса (Thomae Aquinatis Opera omnia; ut sunt in indice thomistico, Stuttgart-Bad Cannstatt, 1980 год), вышедшая также на CD дисках.

Громадной заслугой Фомы Аквинского явилось толкование трудов Аристотеля и согласование их с богословскими догматами. Только трудами Фомы Аквинского, книги Аристотеля, совершенно неизвестные в Европе и не переведённые на европейские языки по причине отрицания их Церковью, стали доступны для европейских учёных. А сохранностью этих книг (книг Аристотеля!) мир обязан, прежде всего, Османской империи, где эти книги были переведены с греческого на арабский и широко изучались в университетах Порты. Именно с арабского и были сделаны первые их переводы на европейские языки уже в XVIII веке.

Фома Аквинский, брат апостола Иоанна = Аристотеля, конечно знал его труды, которые получал от брата, живущего также в Италии, и на которые писал толкования. Но ясно одно, — до выхода в свет «толкований на Аристотеля» Фомы Аквинского в 1570 году, Европа не знала такого философа.

Вспоминаю своё знакомство с «Логикой» Аристотеля. Уже в возрасте около 50 лет, взял с книжной полки стоящую там книгу этого великого философа, желая ознакомиться с ней поближе. Открыв её и начав читать, был поражён до глубины души:

В предисловии книги, изданной Академией наук СССР в 1952 году, ясно указано, — данная книга является первым трудом Аристотеля, полностью переведённым на русский язык в 1952 году. Далее говорилось, — в планах Академии наук стоят и другие книги Аристотеля, но они ещё не переведены. Краткая история перевода книги на другие языки чётко указывает, — на церковнославянский книги Аристотеля не переводились вообще, а переводы на европейские языки датируются в основном XIX — XX веками.