Бесплатный фрагмент - Цусима 1905 год. С нами бог и Андреевский флаг!

Часть первая. Упущенная победа

Бог воюет на стороне тех, у кого лучше артиллерия

Наполеон Бонапарт.

Упущенный шанс

Что это за шанс и почему первую эскадру Тихоокеанского флота 28 июля 1904 года повел в бой вовсе не флотоводец, а бывший штабной, хоть и адмирал?

Обо всем этом мы и собираемся вам рассказать. Итак…

После гибели адмирала Макарова флотом какое-то время командовал сам Наместник царя на Дальнем Востоке флигель- адмирал Е. А. Алексеев.

В конце апреля 1904 г. в связи с угрозой блокирования Порт-Артура с суши Наместник был вынужден перенести ставку из Порт-Артура в глубину территории, город Мукден. Он был связан железной дорогой КВЖД с материком и по нему прибывали войска и все грузы, потому отсюда было лучше командовать войсками.

Но, почему-то с наместником убыл и капитан I ранга А. А. Эбергард, который при прежнем командующим 1-й эскадрой адмирале Старке, почти командовал два года эскадрой. Его за то время на эскадре оценили как опытного моряка, грамотного и смелого флотоводца и приняли, к нему привыкли, и ждали именно его назначения командующим 1-ой эскадры, но…

К сожалению, и это было всегда в царской России, когда на должности начальников назначали не способных и умных, а просто по старшинству, принятому тогда. Единственным

исключением из правил было назначение смелого и решительного адмирала Макарова, который за несколько месяцев службы командующим Тихоокеанским флотом, так и не успел, к сожалению, провести серьезных изменений на флоте потому, что героически погиб.

Теперь решили не рисковать, а потому на должность

командующего флотом был назначен вице-адмирал Н. И. Скрыдлов, а командиром 1-й эскадрой флота Тихого океана по старшинству назначен вице-адмирал П. А. Безобразов. После чего оба адмирала из Санкт-Петербурга прибыли во Владивосток.

Переезд вице-адмирала Безобразова в Порт-Артур во время боев под Артуром посчитали опасным, он мог быть захвачен в плен и потому временное командование эскадрой поручили контр-адмирал В. К. Витгефту.

Принимая во внимание, что тот не имел достаточных навыков командования, ему от наместника были выданы строгие указания беречь флот, и вот такие приказания:

«Ввиду значительного ослабления наших морских сил ограничиваться лишь рекогносцировкой (разведкой) крейсерами и миноносцами, обставить такими условиями, чтобы не подвергать их без особой нужды особому риску»…

Вот так приказания?! И это боевому военно-морскому флоту в условиях войны! Это ли не подтверждение тому факту, что флотом командовали не адмиралы, а какие-то прапорщики, хозяйственники или перестраховщики — старики адмиралы, как Безобразов.

Теперь приведем сведения о личности нового руководителя эскадры.

Вильгельм Карлович Витгефт (1847—1904) — временно командующий эскадрой в Порт-Артуре контр-адмирал, воспитанник Морского училища, одноклассник З. П. Рожественского, специалист в области минного дела и военно-морской администрации. Командовал отдельными кораблями с 1885 г., а вот отрядами никогда, с 1899 г. начальник Морского отдела штаба наместника — царя на Дальнем Востоке Е. И. Алексеева.

В конце апреля 1904 г. Витгефт был фактически поставлен Алексеевым в Порт-Артуре во главе флота, но к этому времени он был морально подавлен неудачами, особенно катастрофой броненосца «Петропавловск» и гибелью 31 марта 1904 года адмирала Макарова. Потому и не чувствовал себя флотоводцем, способным поправить положение.

Сложившаяся вокруг Порт-Артура обстановка к июлю

1904 года была бесперспективной для нас…

Японские войска успешно наступают на крепость. Нами был

проигран бой на важном рубеже под Вафонгоу, японцы уже захватили наши Цзиньчжоуские позиции на перешейке Ляодунского полуострова, а это уже вблизи от крепости.

Начались первые обстрелы внутренней гавани Порт-Артура перекидным огнем японской сухопутной артиллерии через горы. На флоте появились раненные и случаи поражения наших боевых кораблей от наземной артиллерии врага.

Критическая обстановка вынудила русское правительство проявить особое беспокойство за судьбу эскадры.

Состояние эскадры на момент вступления в должность контр-адмирала Витгефта:

— утерян броненосец «Петропавловск» вместе с командующим Макаровым и всеми офицерами его штаба,

— погибли крейсера1-го ранга «Варяг» и крейсер 2-го ранга

«Боярин»,

— все еще в ремонте броненосцы «Цесаревич» и «Ретвизан»

после первой ночной атаки японцев 24 января,

— броненосец «Победа» после подрыва на мине все еще

ремонтируется, нуждается в подведении кессон-док, потому что, сухого дока размерами для ремонта броненосцев в Порт –Артуре не было,

— броненосцы «Пересвет» и «Севастополь» устраняли

повреждения после столкновения при маневрировании.

При этом… японские корабли продолжали постоянно дежурить пред Порт-Артуром и пытались все время минировать фарватер, блокируя выход нашей эскадры в море.

Однако мы, несмотря на обстановку не в нашу пользу, до самого конца несли своими кораблями патрульную службу

пред выходом из Порт-Артура и постоянно патрулировали

соседние берега. При этом действовали смело и не раз вступали в перестрелки с кораблями противника, сами постоянно тралили рейд, отгоняя от наших тральщиков миноносцы и крейсера противников. И не надо думать, что флот бездействовал. Отнюдь!

Корабли эскадры постоянно приходили на помощь нашим наземным войскам и своим корабельными орудиями крейсеров, миноносцев и канонерских лодок оказывали ощутимую поддержку. Особенно часто в огневой поддержке участков фронта принимал участие быстроходный крейсер «Новик», кому поручали руководство артиллерийской поддержки наших наземных частей в составе небольших отрядов миноносцев и канонерских лодок.

И в этой рутинной боевой работе командиры кораблей были на высшем уровне! Вот так бы и продолжали потом воевать!

Именно благодаря неутомимой работе тральщиков и их защитников, потом удалось эскадре под командованием Витгефта благополучно выйти из бухты.

Но сначала о том, с чего это все началось…

Наместник настойчиво сообщал о якобы плохом состоянии японского флота Х. Того, что было выдумкой и неправдой. По его мнению, у Того были лишь три исправных броненосца, после подрыва и гибели на наших минах с «Амура» двух японских броненосцев «Хацусе и «Яшима». А еще он считал, что ход основных броненосных кораблей японцев из-за изношенных машин не превышал 13 узлов. И орудия на большинстве кораблей японского флота тоже были изношены частыми стрельбами.

Опираясь на домыслы, стал требовать вывести флот из Порт –Артура и как можно скорее передвинуть во Владивосток. И что важное, требования наместника разделял царь Николай. А все так потому, что японцы уже так близко подошли. Надо было срочно что-то предпринимать… А вот, надо ли было так?

Может, лучше было оставить на кораблях только прислугу к орудиям главного калибра, а самим морякам прийти на помощь обороняющимся нашим войскам, как это сделали наши герои при обороне Севастополя в 1854—1855 году… Тогда бы появлялся шанс, вместе, отражая штурмы, дождаться подхода 2-ой эскадры? И уж тогда выходить на морские просторы, где не бежать, а, удвоив силы, навязать японскому флоту генеральное сражение на море!

Но для такого решение надо было обладать воинским талантом и незавидным мужеством… Чем, к сожалению, ни один из сановитых военных начальников в царских вооруженных силах того времени не обладал…

Потому наместник Алексеев потребовал срочного выхода в море, оставшимся кораблям эскадры, с целью прорыва во Владивосток…

Однако командующий эскадрой Витгефт придерживался другого мнения…

Он, как работник штаба, лучше всех знал состояние наших кораблей и высокую готовность японского флота к морским сражениям. И справедливо высоко ее оценивал, как нам смертельную опасность. Кроме того, считал, что нашему флоту следует поддерживать наземные войска, пока не подойдет вторая эскадра, а уж тогда, объединив усилия двух эскадр, превышающих флот Японии, вступать в открытые сражения с превосходящим сейчас, во всех отношениях, флотом противника…

Как бывший работник штаба он знал не только состояние наших кораблей, но и не был уверен в достойном уровне подготовки командиров кораблей и команд, сомневался в достаточной выучке корабельных артиллеристов, кто в открытом морском бою смогут оказать противнику хотя бы равное или же достойное сопротивление…

И все это не было плодом его фантазий, так как он видел, как эффективно стреляют орудия японской корабельной артиллерии, и что мы им не можем, в артиллерийском плане что-то существенное противопоставить.

Ведь штаб для того еще чтобы планировать учения кораблей с практическими стрельбами в мирное время.

Он знал, как часто отказывали штабам на проведения учений в мирное время, ссылаясь на мнимую экономию, а корабли советовали больше держать у стенок в «вооруженном резерве», чем разрешать маневрировать, отрабатывая совместное плаванье и повышая навыки комендоров практической стрельбой боевыми снарядами.

Все это впоследствии отразилось на качестве боевых действий наших войск на подступах к крепости и последующих морских боях.

Придуманная гражданским высшим администратором Столыпиным мнимая экономия, «вооруженного резерва» вылился в недостаток боевой подготовки флота, что потом боком нам вылез в реальной боевой обстановке.

И мы, как потом показали последующие морские бои, более чем, в три раза хуже японцев стреляли и, соответственно, попадали, меньше наносили повреждений японским кораблям. И никакими подвигами этого недостатка невозможно уже было прикрыть!

Дошло до того, как потом оказалось, что наш знаменитый крейсер «Варяг» за час артиллерийского боя ни разу не попал в корабли противника. Вы только вдумайтесь…

Ни разу!

Вот, так мы выучили наших артиллеристов, вот во что вылилась заботливая экономия правительства…

А японцы, в отличие от нас, прекрасно стреляли и попадали, да так, что в том же героическом бою на «Авроре» за какие-то полчаса боя почти половина нашей команды выбыла из строя, получая ранения от разрывов японских снарядов на палубе и надстройках «Варяга». То есть, они попадали, а мы мазали…

И такая тенденция, в неэффективности стрельбы нашей корабельной артиллерией в той или иной мере, сохранялась во всех последующих боях русской морской артиллерии в Русско-японской войне 1904—1905 года… А жаль!

Нам в то время просто не хватило умения и катастрофически недоставало выучки! И в том, прежде всего, были повинны не только высшие военные начальники, но и командиры на местах. Именно им надо было не соглашаться на экономию, а идти и доказывать, как важно, не только построить достаточное количество кораблей, но и хорошо обучить офицеров и команды, особенно артиллеристов, практическим маневрам и стрельбам в мирное время.

Потому как еще наш полководец, великий Суворов утверждал: «Тяжело на ученьях — легко в бою».

Теперь адмирал Витгефт, понимая всю абсурдность такого приказания наместника, заручился поддержкой своему мнению на собрании флагманов и капитанов в том, что пока есть такая возможность, корабли эскадры останутся в Порт-Артуре и будут огнем поддерживать наши обороняющие войска.

К тому времени ремонты всех кораблей были срочно закончены, так, что… Это был первый выход на прорыв всей 1-ой русской эскадры, уже подвергавшейся обстрелу на внутреннем рейде Порт –Артура японскими осадными орудиями.

Все, что могло выйти и дойти до Владивостока из состава главных сил 1-ой Тихоокеанской русской эскадры готовилось к походу. Вот состав кораблей, что пошли 10 июля 1904 года на героический прорыв… Перечислим названия кораблей и их командиров…

6 броненосцев:

«Цесаревич», командир -кап 1-го ранга Иванов, флагманский и на нем Витгефт,

«Ретвизан», командир — кап 1-го ранга Щенснович,

«Полтава», командир — кап 1-го ранга Успенский,

«Севастополь», командир — кап 2-го ранга Эссен,

«Пересвет», командир — кап 1-го ранга Бойсман, на нем 2-й флагман, Ухтомский,

«Победа», командир — кап 1-го ранга Зацаренный.

5 крейсеров:

«Баян», командир — кап 1-го ранга Рейценштейн,

«Аскольд», командир — кап 1-го ранга Грамматчиков,

«Диана», командир — кап 2-го ранга Ливен,

«Паллада», командир — кап 1-го ранга Сарнавский,

«Новик», командир — кап 2-го ранга Шульц,

2 минных крейсера:

«Всадник», командир — кап 2-го ранга Опацкий,

«Гайдамак», командир — кап 2-го ранга Колюбакин…

6 эскадренных миноносцев:

«Бойкий», «Буйный», «Лейтенант Бураков», «Выносливый», «Грозовой» и «Бесстрашный», что были сведены в два отделения под общим командованием.

Хроника событий…

Итак, наступило 10 июля 1904 года.

Выход эскадры начался с приливом в 4 часа утра, но был закончен только к 11. Однако из-за всплывших, после траления 15 мин, выход в море задержался еще до 14 часов… И наша эскадра почти 8 часов… выползала на внешний рейд!

Нет, вы только себе представьте… Как медленно вылезали из бухты наши корабли, а ведь совсем еще недавно за четыре часа все выходили… Оказалось, что все отработанное при Макарове умение по экстренному выходу из внутренней гавани эскадры теперь было напрочь забыто…

И уже через 15 минут по выходу наших первых кораблей на внешний рейд к Порт-Артуру подошли 12 японских миноносцев, что, при поддержке крейсера «Матсушима» попытались сорвать траление… До 14 часов 45 мин крейсер «Новик» и русские миноносцы вели огонь по противнику, чем заставили их, наконец–то, отойти.

Мины и попытка сорвать траление задержали наш выход, чем тут же воспользовался Х. Того. Он к 17 часам повел на пересечение нашего курса Японский флот в составе:

— 4 броненосца: «Микаса», «Сикисима», «Асахи», «Фудзи»,

— 4 броненосных крейсера: «Асама», «Кассуга», «Якумо», «Ниссин»,

— 4 легких крейсера: «Читосе», «Ниитака», «Такасаго», «Кассаги», но и это еще не все!

За ними следовали еще 6 крейсеров в сопровождении 8 миноносцев и…А еще, между русской эскадрой и берегом двигались: броненосец «Чин-йен», 4 крейсера и еще 12 миноносцев. Ничего себе! Да их же во много раз больше, особенно в миноносцах, 30-ть их, против наших 6-ти.

Нечего было даже и думать о бое с таким превосходящим противником, а потому… наша эскадра в 18.50 повернула.

На обратном пути в ночи нашу эскадру пытались атаковать миноносцы противника. Они всю ночь группами по 3—4 миноносца произвели 8 торпедных атак.

Из 28 выпущенных ими торпед ни одна не попала в русские корабли, лишь одна из них угодила в японский миноносец «Чидори». За время неприятельских атак огнем корабельной и береговой артиллерии были потоплены 3 вражеских корабля…

В 22 часа эскадра благополучно вернулась в Порт-Артур в полном составе и встала на внешнем рейде на якоря.

Так закончилась одна из первых попыток перевести корабли 1-ой русской эскадры во Владивосток на соединение со всеми силами флота России на Дальнем Востоке.

Поистине Порт –Артур становился смертельной мышеловкой для нашего флота, о чем заранее, еще до начала войны предупреждал осторожный и расчетливый министр России Витте.

Но кто его слушал? Ведь мы собирались «япошек шапками закидать»…

Для нашего контр-адмирала Витгефта неудачный выход нашей эскадры 10 июня означал следующее:

— только укрепил его во мнении о бесполезности прорыва,

— подтвердил его опасения в высокой боеспособности японского флота, что имел почти полный боевой состав сил флота перед самым Артуром,

— окончательно закрепил убеждение, что выход эскадры не останется для противника незамеченным,

— а минная опасность настолько велика, что любой выход кораблей на протраленную от мин противника стоянку на внешнем рейде не гарантирует от риска подрыва на японской или же на нашей случайной мине.

И это не трусость, а трезвый взгляд смелого и ответственного за флот адмирала Витгефта! Хотя кому не лень потом его в этом упрекали…

На протяжении июня — июля 1904 года начались бои на ближних подступах к Порт –Артуру.

Артиллерия флота, как оправдание не выхода, стала фактором устойчивости обороны Артура. Без огневой поддержки флота, без участия десанта моряков на сухопутных фронтах крепость могла стать занятой японскими войсками.

Теперь несмотря на регулярные обстрелы японской осадной артиллерией наших кораблей, что находились на внутреннем рейде, корабли не только приняли участие в перестрелке, но и осуществляли выходы в окрестности крепости, где огнем корабельной артиллерии не раз оказывали поддержку нашим обороняющимся частям…

Более того, командующий эскадрой Витгефт, усмотрев в таких действиях, простаивающего в бездействии флота так необходимую артиллерийскую поддержку, потому распорядился снимать с кораблей часть артиллерийских орудий и передавать их вместе с обслугой на сухопутные позиции.

Казалось, как это часто случается на войне, такое нужное и полезное дело сейчас, потом станет одной из причин нашего поражения при повторной попытке прорыва во Владивосток. Потому как…

Часть снятых орудий так и не успели вернуть на корабли, а те моряки, что вернулись, оказались вымотанными затяжными сухопутными боями, да и сами орудия изрядно пострадали, расстреляв такой необходимый для морского боя ресурс их стволов.

А ресурс их напрямую связан с точностью стрельбы. Что впоследствии сказались на меткости и эффективности орудий средней и малой артиллерии в бою Желтом море, при очередной попытке прорыва эскадры во Владивосток.

Присутствие флота и его поддержка крепости стала жизненно необходимой.

Это понимал командир эскадры Витгефт, но Наместник уже составил иной план действий контр-адмиралу В. К. Витгефту:

«Предписываю… пополнив запасы и, по готовности „Севастополя“ (тот ремонтировался, в результате подорыва на мине), обеспечив безопасность выхода и избрав благоприятный момент, выйти… в море и, по возможности избежав боя, следовать во Владивосток, избрав путь по усмотрению…»

Таким образом, адмирал Витгефт, оставаясь в Порт -Артуре не выполнял приказаний и обрекал корабли 1-ой эскадры на погибель. Надо было что-то решать… Но, что?

Единственный выход видели начальники в повторении прорыва во Владивосток, но на это потребовалось дополнительное время, исправить повреждения на броненосце «Севастополь».…

Но виной всему стали неуспехи наших сухопутных войск в обороне подступов к крепости Порт-Артур.

Вскоре японцы захватили всю Волчью гору, откуда тяжелыми орудиями принялись прицельно расстреливать корабли эскадры, что стояли в бухте.

Они уже своей осадной артиллерией пристрелялись и стали попадать в наши корабли…

От пробоины — смотри рис, поз. (1) ниже ватерлинии

образовалась пробоина около 2-х квадратных метров, броненосец «Ретвизан» набрал почти 400 тонн воды и получил крен.

Потребовалось все умение моряков и ремонтников, чтобы за ночь подкрепить борт и частично осушить затопленные отсеки, но все равно на борту оставалось 250 тонн лишней воды, и броненосец вышел в бой с углублением в 25 см на нос. Цифрами на рисунке указаны места иных попаданий, что были менее чувствительными.

Еще два 120 мм снаряда попали в броненосец «Пересвет», но разрушений, что могли повлиять на боеспособность корабля, не нанесли. Помимо опасной подводной пробоины «Ретвизана» были уже убитые и раненые, да и сам командир эскадры Витгефт, и командир броненосца Щенснович получили легкие ранения.

Дальнейшее нахождение эскадры во внутренней гавани Порт –Артура привело бы к неминуемой гибели кораблей 1-ой эскадры.

22.06.1904 г контр-адмирал В. К. Витгефт отправил телеграму Наместнику: «Вышел не для показа в море (имелось в виду — 10.06.1904 г), а согласно приказанию… Не считая себя способным флотоводцем, командуя лишь в силу случая и необходимости, по мере разумения и совести, до прибытия командующего флотом… Почему же от меня, совершенно неподготовленного, с ослабленною эскадрою, 13-узловым ходом без миноносцев, ожидается разбитие сильнейшего, отлично подготовленного, боевого 17-узлового флота неприятеля с громадным числом миноносцев, несмотря ни на какие обстоятельства… Действовал, доносил честно, правдиво о положении дел. Постараюсь честно умереть, совесть гибели эскадры будет чиста…».

Бой в Желтом море у мыса Шантунг

28 июля 1904 года.

Современные историки сейчас оценивают этот бой как решающий и определяющий для всех последующих действий русского флота в Русско-японской войне.

После первой неудавшейся попытки прорыва В. К. Витгефт докладывал, что не считает более возможным без надежды на успех вступать в бой с превосходящими силами флота неприятеля. Рассчитывал: «выжидать и действовать сообразно обстоятельствам».

И предусматривал два решения: « или эскадре отстоять Артур до выручки, или погибнуть, так как момент выхода во Владивосток может наступить только тогда, когда смерть будет одинаково и спереди, и сзади».

В бою 28 июля проявились все качества подготовки флотов к соперничеству на море. Несмотря на равенство сил, мы в этом бою проиграли, хотя упустили возможность выиграть.

Нелепая цепь случайных негативных событий, как это часто случается с проигравшей стороной на войне…

Какое невезение… честное слово! Это надо же и как важно было всей эскадре выйти в море, да, так устремиться, умело маневрируя на врага и с такой мощью…

А ведь ничего не скажешь, не везло нашим морякам в той войне с самого начала и до конца… Прямо как рок какой-то над русскими моряками!

Вот неполный перечень причин нашего проигрыша в этом бою:

— недостаточной выучкой артиллерийской прислуги русских кораблей. Японцы в 3,7 раза больше нас в этом бою попадали в нас;

— отсутствие оптических прицелов на каждом нашем орудии главного и среднего калибра. Японцы на всех орудиях имели оптические прицелы, чем пользовались в бою все время, особенно на дальних дистанциях, пока мы по старинке целились через механические прицелы, совмещая, как наши деды, целик с мушкой на стволе;

— неслаженного маневрирования в бою, обусловленного опытом парусного флота и не восприятием новшеств, продиктованных реальными боевыми действиями в1904 году. Что вылилось в проигрыше следующим образом:

а) — во второй фазе боя, вместо выполнения приказа на отрыв от противника и прорыва во Владивосток, наши адмиралы, продолжая традиции парусных флотов, предпочли следовать за своими погибающими флагманами, прикрывая отставшие корабли, подавленные огнем противника, и совсем не использовали в бою миноносцы и крейсера для прикрытия самого прорыва;

б) — потеря управления кораблями в бою, из-за отсутствия связи:

— когда вместо поврежденных флажных семафорных сигналов на мачтах, пренебрегли радиосвязью, которой, к слову сказать, относились негативно и ей не доверяли,

— когда были упущение по использованию упрощенной флажной сигнализацией и вместо, зашифрованной, по секретным сигнальным книгам, когда можно было пользоваться сигналами, оговоренные заранее. А так все эти сложности затрудняли прочтение сигналов в бою, что повлияло на маневренность всей эскадры,

в) — не обусловленная заранее очередность передачи управления эскадрой на случай гибели командующего. Из-за чего, то один, то другой из старших начальников пытались управлять курсом эскадры. В результате чего эскадра пришла к сваливанию в общую кучу, а потом беспорядочному бегству и спасению отдельных кораблей эскадры, даже путем интернирования в нейтральных портах.

Интернирование кораблей — добровольное разоружение в нейтральном порту, путем передачи замков к орудиям и отказу от участия в дальнейших боевых действиях, связанного с переходом экипажей с кораблей на берег или на иностранные корабли.

Все перечисленные причины привели к ослаблению сил нашего флота и вместо того, чтобы хоть какой-то частью кораблей типа эскадренных броненосцев и крейсеров уйти на соединение с главными силами во Владивосток и тем способствовать укреплению нашего Тихоокеанского флота, самые грозные корабли вернулись на свою погибель в Порт-Артур…

Чего и добивался командующий японскими кораблями Того, кто не смог победить нас на море в бою, предоставив японской осадной артиллерией потопить наши неподвижные корабли в бухте. Что и было ими вскоре проделано!

Командующий эскадрой Витгефт не верил в успех прорыва, хотя и обладал личной храбростью. Но его настойчиво подталкивали… сначала наместник царя Алексеев, а затем и сам царь. Контр-адмирал В. К. Витгефт вынужден был подчиниться монаршей воле…

Вот таким маршрутом предстояло идти эскадре, как показано на схеме ниже…

Описание сражения в Желтом море

Наступила среда, 28 июля 1904 года.

04.30 — выход русской эскадры, который продолжался в течение 4-х часов. На внешний рейд вышли:

— 6 броненосцев: «Цесаревич», под флагом контр-адмирала Витгофта, где командиром был капитан 1-го ранга Н. М. Иванов 2-ой,

«Ретвизан», под командованием кап. 1-го ранга Э. Н. Щенсновича,

«Победа», под командованием кап. 1-го ранга В. М. Зацаренного,

«Пересвет», где находился второй флагман эскадры, контр-адмирал П. П. Ухтомский, а командовал кораблем кап. 1-го ранга В. А. Бойсман,

«Севастополь», под командованием кап.1-го ранга Н. О. Эссена,

«Полтава», под командованием кап. 1-го ранга В. М. Сарнавского;

— 4 крейсера:

«Аскольд», под флагом контр-адмирала Н. К. Рейценштена, где командиром был капитан 1-го ранга К. А. Граматчиков,

«Паллада», под командованием кап.1-го ранга В. Н. Сарнавского,

«Диана», под командованием кап.2-го ранга А. А. Ливена,

«Новик», под командованием кап.2-го ранга М.В.Шульца,

— 8 эскадренных миноносцев:

«Выносливый», «Властный», «Грозовой», «Бойкий», «Бесшумный», «Бесстрашный», «Беспощадный», «Бурный». А также госпитальное судно, пароход Красного Креста «Монголия».

Выход нашей эскадры не остался не замеченным Х. Того, он тут же привел в действие все японские морские силы, что находились в ожидании и базировались в окрестностях крепости и ближайших островах.

Вы видите, что происходило, как только русская эскадра (РЭ) выдвинулась?

На нее как голодные собаки со всех сторон японцы набросились… И их было значительно больше:

— 4 эскадренных броненосца и 8 броненосных крейсеров, что не уступали по мощи вооружения нашим броненосцам,

— 15 легких крейсеров в различных отрядах и,

— до 50 миноносцев.

Японские корабли могли давать ход в бою до 16 узлов и более. При этом наша эскадра не могла развить скорости более 13 узлов.

И все из-за повреждений корпусов броненосцев «Цесаревич» и «Победа» после подрыва на минах и заделанной наспех пробоине на «Ретвизане», да еще присовокупилась неисправности машин «Севастополя», кто не мог дать больший ход. Итак, нам предстояло с боем прорываться сквозь японские корабли…

Стояло тихое, ясное утро… На горизонте виднелись японские миноносцы, а русская эскадра в кильватерной колоне двинулась по направлению к мысу Шантунг (смотри схему предполагаемого маршрута), где надо было выполнить поворот и сменить курс на Владивосток.

Ниже показана схема расположения наших кораблей в кильватерном строю…

После выхода с рейда русская эскадра никак не могла набрать ход. В течение двух часов эскадра стопорила ход, из-за поломок машин отдельных броненосцев и неумении держать ход в кильватерной колоне.

Особенно было заметно, как флагман эскадры, броненосец «Цесаревич» это позорно проделывал. Хоть и был сильнейшим по вооружению и бронированию, но ни разу еще не стрелял и оказался слабее всех по выучке команды.

Русская эскадры, двигалась, то, растягиваясь, то сближая интервалы, перестраиваясь для боя то левым, то правым бортом. Наконец, справившись с повреждениями, корабли постепенно стали набирать ход…

Видимость была хорошей и с наших кораблей видели как 1-ый боевой японский отряд, сближаясь, сначала пресек наш курс на дистанции 100 кб и перестроился строем фронта, заходя на нас с правого борта.

Затем «поворотом все вдруг» выстроился в кильватерную колонну и шел рядом на удалении 90 кб.

При этом крейсера противника следовали в отдалении от главных сил с обеих сторон в недоступном для боя расстоянии. Миноносцы противника следовали за своими крейсерами.

Контр-адмирал Витгефт находился на правом крыле мостика в сторону противника вблизи боевой рубки, также поступал японский командующий Х. Того, кто занял место на открытом ходовом мостике и не собирался прятаться за броней. Оба командующего внимательно следили, пытаясь разгадать дальнейшие действия…

Уже потом станет ясно, Того выбрал такой курс, так как опасался, что русская эскадра свернет и ляжет на обратный курс в Порт-Артур. Кроме этого, он еще применял тактический прием — кроссинг, чтобы поставить противника в, заведомо невыгодное положение, когда свои корабли, пресекая курс противника, могут стрелять всеми бортовыми орудиями, а противник только носовыми. Еще такой прием сравнивали с палочкой в букве «т». Но по завершении такого приема надо было поворачивать и ложиться на параллельный курс рядом с противником. Нередко при этом, выбирали такой поворот, чтобы потом пройти вдоль кильватерного строя противника на контргалсе, разойтись курсами в разные стороны.

Запомним это, как о том помнил Витгефт, кто потом этим воспользовался. Но тот разговор еще впереди…

Итак, русские не собирались ретироваться, а, более того, набирая ход до 10—12 узлов направили курс на «О» восток, забирая немного левее, намериваясь продолжить движение к Корейскому проливу.

12.20 — открытие огня.

С броненосца «Нисин», кто первым пересек курс и завершил поворот, с дистанции 90 кб открывают огонь по нашему головному броненосцу «Цесаревич».

Их первый снаряд с недолетом, второй с перелетом.

В ответ мы начинаем пристрелку из носовой башни главного калибра, но все наши снаряды пока ложатся с недолетом.

Теперь все корабли японской эскадры, завершая пересечение нашего курса, открывают огонь, и со второго залпа накрывает «Цесаревич»…

Где 12- дюймовый снаряд, с дистанции 70—75 кб пробивает фальшборт в районе кормовой башни и взрывается на палубе у податной трубы башни.

Податная — часть башни ниже орудийной башни, в формы широкой и хорошо бронированной трубы, с которой подъемниками подаются снаряды из погреба в башню.

Того, своим огнем с дальних дистанций начинает преграждать путь нашим кораблям к Корейскому проливу.

12.25—12.35 — первая контргалсов стрельба.

Адмирал Того, не желая далее двигаться северо-восточном направлении ONO уступая нам курс на юг- S, сам ложиться на обратный курс — W, SW. При этом дистанция с 90 кб сокращается до 60кб.

Корабли двигаются параллельно, но в разных направлениях, контркурсом и продолжают редкий огонь из орудий главного калибра.

Мы получили 3—4 попадания, а они — 2.

Нам мешает ветер и солнце, что ослепляет прислугу. К тому же мы целимся, не пользуясь оптическими прицелами, которые у нас на орудиях, в отличие от японских не устанавливали. Мы стреляли и целились как наши деды… Откуда же было нам попадать? И тут происходит так непонятный для японцев маневр…

12.35 — 12.50 наш южный маневр.

Наш головной броненосец «Цесаревич» резко сворачивает вправо на 90 градусов, с курса ост — О и теперь идет курсом строго на юг –S. И вся наша эскадра следом сворачивает за ним… Того сразу же за поворотом наших кораблей на юг поворачивает (….) на обратный нам курс (показано стрелочкой) и продолжает обстрел на скорости около 15 узлов.

При этом в броненосец «Ретвизан» попадают 12 снарядов.

Витгефт, видя, как наш маневр на юг не проносит результата, снова поворачивает на восток и ложиться курсом на восток О. При этом дистанция уменьшается и становится меньше 50 кб, что позволяет вступить в бой артиллерии среднего калибра, в которой мы японцам проигрываем по числу орудий. Многие наши орудия среднего калибра так и не вернулись на корабли и остались на позициях в Порт — Артуре. Вот когда мы о них вспомнили… С такой дистанции японцы попадают в наши корабли много и часто. Броненосцы: «Цесаревич» 7 попаданий, «Ретвизан» 10, «Пересвет» 2, «Победа» и «Севастополь» по 1.

Враг обрушил на наши концевые корабли всю мощь орудий. При этом больше всех досталось нашим крейсерам. В «Аскольд» попал снаряд и вспыхнул сильный пожар. Пришлось нашим крейсерам прятаться за броненосцы и отойти за них еще на 5 кб, образовав вторую линию. А наши миноносцы отошли еще дальше влево уже за них.

12.50—13.30 — вторая контргалсов стрельба.

Что происходит?

Мы двигаемся в сторону Корейского пролива, а Того, проходя мимо нас в кильватерном строю, в другом направлении, или как моряки говорят: «на контргалсе» и начинает орудиями всей эскадры громить наши концевые корабли…

А что там у нас?

Из броненосцев — «Севастополь» с ненадежной машиной и «Победа» с корпусом, наспех отремонтированном после подрыва на мине.

При всей своей скорости эти два корабля не могли дать более 13 узлов…

Потому как только наша эскадра стала увеличивать ход, то оба броненосца тут же стали отставать…

И тут…

Хотим вам заметить, нам представился реальный шанс оторваться от эскадры броненосцев Того и выполнить приказ — всем нашим броненосцам, кто мог, идти во Владивосток!

Мы уже шли на ост — О, а кораблям Того надо было еще пройти мимо нашей кильватерной колоны на норд вест- NW, а уж затем повернуть в нашу сторону…

Потому поворот японской эскадры в нашу сторону, даже если бы Того погнался за нами, имея чуть большую скорость на пару узлов, то вряд ли бы скоро с нами сравнялся. Ведь первоначально мы шли в разные стороны…

У нас были еще не задействованные в бою миноносцы и крейсера, что могли противника задержать, сковав боем эскадру Того. К тому же там были еще два броненосца с орудиями крупных калибров «Севастополь» и «Победа».

Как жаль, что этого не понял Витгефт и упустил наш шанс! Можно сказать, что наш шанс на победу в войне.

Ведь если бы наш отряд броненосцев прорвался во Владивосток, то мы получили преимущество в боевых кораблях. Но…

Вместо этого всего Витгефт снизил скорость, поджидая отставших, и… снова ввязался в перестрелку.

Японская эскадра легла на один курс с нами при увеличенной дистанции, и скоро нашу эскадру догнали корабли Того, что сразу же, пользуясь преимуществом скорости, пошли на сближение… до 60 кб изредка, открывая огонь орудиями главного калибра.

13.15- 13.20 смена нашего курса восточнее и мы легли курсом юго-восток- SO 60 градусов.

Сменив курс, вели перестрелку, пока японцы не сблизились до 30 кб. Теперь в бой с обеих сторон опять вступили орудия среднего калибра.

Вот тут снова мы в полной мере ощутили, как нам недоставало орудий такого калибра. Противники обмениваются ударами и получают ряд попаданий… Броненосцы получают:

«Цесаревич» 7 попаданий, «Ретвизан» 10, «Победа» 1.

Крейсера: «Аскольд» 2, один фугас под основание носовой трубы, другой ударил в кормовую часть и возник пожар, который скоро потушили. Попадания в «Палладу» снес гребной катер по правому борту, «Диану» только мелкими осколками по борту, трубам и шлюпкам…

Мы тоже дважды попадаем в японский броненосный крейсер «Ниссин»…

13.30 — корабли Того отходят на 100 кб.

Русские крейсера уходят левее, двигаясь параллельно, на кораблях пробили «Дробь» прекратить огонь, и разрешили команде пить послеполуденный чай… Эскадра увеличивает ход сначала до 14 узлов, а потом до 13 узлов, из-за отставания «Севастополя» и «Полтавы». Затем снова ложиться на курс — SO 80 градусов для прохода в Корейский пролив. Японцы легли на параллельный и слегка сходящийся с нами курс… И опять из-за разницы скорости они нас догоняют…

Перед тем как начать разговор о второй фазе боя, отметим следующее:

— русские корабли продолжали настойчиво следовать на прорыв к Корейскому проливу,

— адмирал Витгефт довольно удачно маневрировал эскадрой, умело уклонялся от кроссинга, не давая Того поставить палочку над «т». В результате Того вынужден был отказаться от выгодного ему маневрирования и перевести свою эскадру на параллельный курс. А тут уже, кто кого… То есть, русский адмирал переиграл именитого японского адмирала и заставил его принять бой в равных условиях.

Но при этом:

— японцы лучше стреляли и больше в нас попали: 35 раз всего, из них 20 снарядами большого калибра. Больше всех попаданий пришлось на броненосцы «Полтава», «Ретвизан» и «Цесаревич»,

— русские тоже попадали, но 8—9 раз из них 5 раз — по броненосцу флагману «Микаса».

При этом существенное влияние на точность нашей стрельбы было от использования простыми механическими прицелами и отсутствие оптических прицелов к орудиям.

А еще то, что существующие таблицы стрельбы заканчивались на дистанциях 60—70 кб и не имели поправок на ход корабля противника. Т.е. каждый комендор вычислял упреждение.

Да и сам порядок нашей эскадренной стрельбы был слабо продуман, а командоры ему не были обучены.

Мы так и не смогли вести огонь всей эскадрой, каждый наш корабль стрелял по ближайшей и удобной для него цели. Общего управления в бою огнем всей эскадры не проводилось, в том числе как, и пристрелка.

Нам не хватало опыты и навыков, мы были хуже японцев обучены практическим стрельбам, хотя… все наши корабли оказались живучими и ни один не утратил возможностей продолжения боя, несмотря на вражеские попадания.

Команды кораблей не теряли присутствия духа победы, выполняли свой воинский долг с большим мужеством и честью. При этом отметим высокую смелость самого командующего нашей эскадры контр-адмирала Вельгельма Карловича Витгефта, кто оставался в бою на открытом мостике до самого своего конца…

Слава русским морякам!

Вторая фаза боя

Прежде скажем несколько слов о порядке при бое в составе эскадры.

Во-первых, все командиры строго следуют стою, никто его не покидает, маневрирует только со всеми. Выйти из строя по своему усмотрению или желанию — тяжкое воинское преступление. И продиктовано это необходимостью выживания, так как одиночный корабль становится легкой добычей противника.

Во-вторых, стрельбой управляет флагман, он указывает цели и каждый командир обязан стрелять в указанного врага, но… В ходе боя можно было, в случае появления помехи проявить инициативу и выбрать цель, по которой без помех можно было стрелять самому, находясь в общем строю. Помехой мог стать свой корабль впереди или стена из разрывов рядом с противником, что мешала прицеливанию.

В — третьих, в бою продолжается ходовая вахта, и офицер ее обязан вовремя увидеть сигналы флагмана и, разобрав, тут же доложить командиру. Все изменения курса и скорости корабля только после одобрения командира этого корабля. В тех случаях, когда командир выбывает из строя, вахтенный начальник выполняет команды следующего старшего офицера по званию на этом корабле.

16.30 — продолжение сражения на параллельных курсах. Довольно быстро, пользуясь преимуществом скорости, японцы нагнали нашу эскадру.

Эх! Как же недоставало нам скорости…

Ведь в нашем кильватерном строю, были корабли отличные ходоки, кто могли развивать скорость под 18 узлов, но… Видимо, Вильгельм Карлович сразу принял решение никого не бросать и прорываться всем кораблям в едином строю, сколько возможно… Благородно? Да, но с военной точки зрения — неправильно.

Надо было не ввязываться в перестрелку, а выполнять приказ любым способом и хоть часть кораблей привести во Владивосток! Как часто благородство на войне приводит к печальным последствиям… Так и случилось на этот раз. Ну, что, и мы продолжим наш рассказ…

Как только дистанция между эскадрами сократилась, то… Нет, вовсе не корабли Того, а наш концевой броненосец «Полтава» первым открыл огонь с дистанции 65 кб. Ответный огонь по нему не принес попаданий. Эскадры продолжали сближаться и начали перестрелку с орудий главного калибра.

Причем японцы, как только поравнялись с серединой нашего строя, достигли траверса, так сразу же огонь всей эскадры перенесли на броненосец «Ретвизан», наш второй флагман.

И за какие-то пять минут в него 5 раз попали снаряды больших калибров: 2 — в носовую башню, но выдержали, 2- в не защищенный броней правый борт, где образовались большие пробоины, через которые на волнении стала поступать вода. И еще одно попадание — в тот же правый борт, но у самой и ниже ватерлинии и в самый край броневого листа. Что не выдержал и отошел от креплений. А вода уже хлынула, пока с ней сражались… Всего набралось 160 тонн забортной воды, и корабль дал крен на правый борт. Пока его не устранили затоплением отсеков на противоположном борту. Но броненосец продолжал сражаться, и сам попадал в японские корабли…

Вот он, смотрите какой красавец…

Броненосец «Ретвизан»

17.15 — русский снаряд 12 дюймов ударил в один из стволов орудийной башни «Микаса» и оторвал его. И еще были отмечены 8 попаданий нашими 152 –мм снарядами. Сам японский броненосец был сильно поврежден: обе башни прекратили огонь и не поворачивались, а из 6-дм пушек батарейных стреляла только одна…

Из-за пожара, начавшегося на «Микасе» и дыма, огонь с «Ретвизана» перенесли на броненосец «Асахи». Но и японцы перенесли свой огонь на наш головной броненосец «Цесаревич»…

Офицеры просили Витгефта уйти с открытого мостика, но тот ответил, что, мол, «все равно где умирать»…

17.25 — на «Асахи» прогремел взрыв на обоих 12 — дюймовых орудиях кормовой башни… Как потом выяснилось, это произошло от подрыва зарядов пороха из-за перегрева орудий.

17.40- снаряд из японского 12 –дм орудия главного калибра, с дистанции 40 кб ударил в фок-мачту «Цесаревича»,

между первым и вторым ярусом носового мостика. А второй такой же снаряд ушел на два метра ближе к корме и попал в телеграфную рубку и…

От разрыва этих снарядов смертельное ранение получил командир нашей эскадры, контр-адмирал Вельгельм Карлович Витгефт, а также были ранены: контр-адмирал Н. А. Матусевич — начальник штаба, лейтенант Азарьев флагманский штурман, старший флаг-офицер Кедров, младший флаг-офицер Кушинников и несколько матросов. А командир корабля, капитан 1-го ранга Иванов 2-ой, кто стоял спереди боевой рубки, силой газов был отброшен и потерял сознание.

Придя в себя Иванов -2-ой о гибели командующего приказал не объявлять, и сам продолжал вести в бою корабль «Цесаревич»…

Через несколько минут с дистанции 22 кб по трубам «Цесаревича» пришлись два попадания. Иванов скомандовал уклониться влево, и рулевой переложил руль налево…

А дальше… тому было только удивляться… Один из японских снарядов не долетев, разорвался о воду, а его носовая часть рикошетом влетела через визирный просвет в боевую рубку «Цесаревича» и вышла, при этом всех, кто там находились, ранило: командира броненосца кап 1-го ранга Иванова 2-го, трех лейтенантов, рулевого и пять матросов, то есть всех, кто находился в то время на боевом посту. И все бы ничего, но… осколками повредило штурвал рулевого управления…

Руль остался в положении на левом борту и броненосец, с креном на правый борт до 12 градусов, стал описывать циркуляцию…

Броненосец «Ретвизан» последовал, так как посчитал, что флагман решил изменить курс, за ним уже следовали броненосцы «Победа» и «Пересвет» и крейсер 1- го ранга «Аскольд».

18.00 — «Цесаревич» шел назад, продолжая описывать поворот, пересек курс эскадре и прошел между «Пересветом» и «Севастополем». Следующие за ним броненосцы «Победа» и «Пересвет», избегая столкновения, уклонились вправо…

И началась свалка…

Броненосец «Севастополь», отвернул вправо и ушел в сторону противника… Тогда командир «Ретвизана» кап 1-го ранга Щенснович, увидев, как рушится строй, принял решение выйти из строя бродивших судов, последовательно сменяя курс, лег на SO-45 градусов и со скоростью 13 узлов бросился на сближение к кораблям эскадры Того.

Японцы открыли по нему огонь, но так как сближение проходило на скорости, то ни один из японских снарядов не смог попасть… Как это происходило, мы можем увидеть на схеме…

За броненосцем никто не последовал, тогда на «Ретвизане» решили таранить ближайший японский корабль, но… Сам броненосец шел против зыби и через пробоины в правом борту, опять стал забирать воду… Корабль грузно осел на нос.

Ближайшим к нему оказался японский броненосец «Нисин» и вот его он шел таранить…

И опять, в который уже раз нам снова не повезло…

В ту самую минуту командир «Ретвизана» капитан 1-го ранга Щенснович получил контузию. Осколком японского снаряда, что залетел через щель в боевой рубке, его контузило в живот, и он на время выбыл из строя…

Смелый и отчаянный маневр, предпринятый

Щенсновичем, для спасения положения от заминки курса нашей эскадры, к сожалению, так и остался незаконченным…

Тем временем рулевой, не получая дальнейших команд, продолжал удерживать корабль в повороте направо, пока корабль не лег на обратный курс нашей эскадре…

При этом с «Ретвизан» продолжали вести огонь по «Микаса» и вскоре наконец-то попали, а следом заметили дым на его носовой части…

Того, заметив разброд и смятение в нашем кильватерном строе, стал поворачивать, стараясь поворотом влево охватить по широкой дуге головные русские корабли…

18.10—18.15 Броненосец «Цесаревич» наконец-то стал управляться машинами, хотя и продолжали рыскать влево право… Вступивший в командование броненосцем старший офицер, капитан 2-го ранга Шумов приказал спустить флаг адмирала и передать командование «Пересвету».

На «Пересвете» сигнал прочли, но передать по эскадре не смогли. Мачты на нем были сбиты, а сигнал «Следовать за мной», был подан на поручнях мостика, его так и не прочли из-за разрывов снарядов и дыма над эскадрой… Причем сигнал набирался в виде набора флагов по сигнальной шифровальной книге…

Нет, формально мы выполнили директиву о шифровке наших флажных сигналов, но что с того было толку? Где их было уже считывать да разбирать в такой суматохе боя и дыму…

Эх, как бы нас выручили 1—2 простых флажных сигналов, что могли быть заранее оговорены еще до начала боя…

И этого мы тоже не предусмотрели… впрочем, как и многое другое.

И главное наше упущение состояло в утере управления эскадрой в бою!

А это непростительное упущение нам тут же отлилось бедой!

С гибелью командира эскадры Витгефта началась неразбериха в управлении эскадрой… Смотри схему ниже…

Видите, какие кренделя выделывал наш флагман «Цесаревич», совершая по две циркуляции к разу?

На разбегающейся в разные стороны нашей эскадре командиры, то один, то другой пытались повести всех за собой…

Но поданные флагами команды не считывались из-за плохой видимости, а их командиры, пребывая в уверенности, что они встали во главе эскадры и потому поступают правильно, стали действовать.

Наконец-то, оправившись, после ранения, младший флагман, контр-адмирал П. П. Ухтомский на «Пересвете» поднял сигнал флагами «Следовать за мной».

Но и его сигнал никто не прочел, так как и этот пришлось поднимать на поручнях мостика, потому что мачты были сбиты.

А тут безветрие и наступивший штиль, что застали флаги висеть скомканными тряпками. И для того, чтобы могли их увидеть, пришлось обвисшие флаги трясти руками…

Ай да связь! Ай да система управления русской эскадрой в бою… Зато все, как учили и по секретной сигнальной книге…

Естественно… Такой сигнал не был принят, и теперь кто хотел, тот встал во главу…

При этом адмиралу Ухтомскому, кто вступил в управление эскадрой, предстояло решать куда дальше двигаться?

Но сначала надо было все корабли собрать… А как? Наступала темнота, корабли оказались разбросанными, к тому же он понимал, что хоть и японцы прекратили огонь с броненосцев, но не оставят в покое русские корабли японские миноносцы…

Чтобы ориентироваться, Ухтомскому надо было знать о состоянии кораблей после боя и понять, смогут ли они и дальше сражаться, двигаясь во Владивосток? Но и этого он не мог, потому как наступала темнота…

Тогда ему на ум пришла фраза, Витгефта о том, что нужно идти в Порт-Артур, если корабли сильно повреждены. И он, недолго думая, осмотрелся, и, ориентируясь на повреждения «Пересвета», кто больше всех получил от японцев и решил…

Мы не знаем и можем только догадываться, о чем размышлял Ухтомский, но то, что ему пришлось принять самое трудное решение, мы в том не сомневаемся. Ведь возвращаться, означало ослушаться и не выполнять волю императора, кто требовал вести корабли на прорыв… Но, с другой стороны, он, как и многие командиры кораблей эскадры так и не верили в успешное выполнение такого прорыва. Тем более после таких попаданий и разрушений, да гибели многих…

А тем временем «Ретвизан», закончив правый разворот, устремился назад, стараясь занять позицию во главе нашей разбросанной кильватерной колонны броненосцев…

О том, что теперь эскадрой командует адмирал Ухтомский, никто не знал, так как не увидел сигнал, поданный с «Пересвета».

Потому на крейсере 1-го ранга «Аскольд», кто по диспозиции шел сзади за броненосцами, как только броненосные корабли повернули, то он оказался спереди и поднял такой сигнал, никому конкретно не адресованный: «Быть в строю кильватера».

При этом крейсер своим маневром показывал, что готов встать во главу колонны броненосцев…

Но броненосец «Ретвизан», как и следующие за ним остальные броненосцы за «Аскольдом» не пошли, продолжая следовать своим курсом.

И так получилось, что нашей эскадрой стали командовать сразу с двух… нет, с трех кораблей! Адмирал Ухтомский с «Пересвета», кап 1-го ранга Щенснович с «Ретвизана» и командир крейсера кап 1-го ранга Грамматчиков с «Аскольда».

Не много ли в бою командиров? вы так не считаете?

Вот посмотрите на схеме ниже, что происходило в тот момент на нашей эскадре…

Но в составе эскадры были еще и наши миноносцы, которым предписывалось, с наступлением темноты прикрывать броненосцы от миноносных японских атак.

И они, выполняя приказание, распределились по своим броненосцам и стали к ним подходить…

Так, миноносец «Грозовой» оставался у «Цесаревича», а «Бойкий» и «Властный», соответственно, у «Полтавы» и «Победы». Миноносец «Выносливый» стал подходить к «Ретвизану», но там его приняли за японский и открыли по нему огонь…

Потому «Выносливый» далее следовал самостоятельно в Порт –Артур… И так потому, что у миноносцев к концу сражения уже подходили к концу запасы угля.

Крейсер «Аскольд», за которым никто не последовал, кроме, крейсера 2-го ранга «Новик», перед поворотом имел перестрелку с броненосным крейсером «Асама» и добился попаданий. В результате на «Асаме» вспыхнул пожар. Тогда же, получил два попадания броненосец «Чин-Иен» из состава 5-го боевого японского отряда…

Видимо, тем воодушевленный крейсер «Аскольд», не спуская сигнала «Следовать за мной», увеличил ход до 18 узлов, стал вместе с примкнувшим крейсером «Новик» уходить на юго-запад. За ними последовали миноносцы: «Бесшумный», «Бесстрашный», «Беспощадный» и «Бурный».

Но вскоре стали отставать от «Аскольда» и «Новика», кто быстро уходили в сторону мыса Шантунг.

Крейсер «Диана» сначала было, последовал за «Аскольдом» и прошел сквозь строй броненосцев, как с него заметили, что на горизонте наши уходящие на юг крейсера уже ведут перестрелку с японскими крейсерами. А тут флаг-офицер с броненосца «Пересвет» голосом подал команду: «Диане» поднять сигнал: «Эскадре следовать за «Пересветом»…Из-за чего и того, что «Диана» уже не могла догнать крейсера «Аскольд» и «Новик», а потому, отвернув влево и описав круг «Диана» вступила в кильватер крейсеру «Паллада». Тот шел в составе разрозненной эскадры.

19.20 –19.40 5-тый и 3- тий японский броненосный отряд обстреляли наши крейсера.

5-тый японский отряд шел с севера в составе крейсеров: «Асама», «Чин-Иен», «Мацусима», «Хасида» и они обстреляли наши крейсера «Палладу» и «Диану», что оказались у нашей эскадры справа и на пути у японцев. Завязалась 20- минутная перестрелка крейсеров. На помощь японцам пришли броненосцы «Касуга» и «Ниссин», в результате наш крейсер «Диана» получил в правый борт и под острым углом подводную пробоину 10- фунтовым снарядом с броненосца «Касуги».

3-тий броненосный японский отряд на южном направлении в составе броненосных крейсеров «Якумо» и «Такасаго» открыли огонь по нашим уходящим на большой скорости крейсерам «Аскольду» и «Новик». В результате нашего ответного огня на «Якума» вспыхнул пожар, а «Такасаго» получил повреждения. Наши крейсера продолжили движение…

19.40 — нашей эскадры курс NW… Кому в Порт–Артуру, а кому… в иную сторону…

Строй нашей эскадры был неправильным: впереди и с большим отрывом шел броненосец «Ретвизан», совершая зигзаги, для уклонения от атак миноносцев противника, а

броненосец «Севастополь» продолжал отставать. Броненосец «Цесаревич», кто все еще управлялся машинами, шел правее и стал обгонять отстающий «Севастополь».

Посмотрим, какие и куда пошли наши корабли?

Броненосец «Ретвизан» лег на курс W, где не было миноносцев противника, но шедшие следом в кильватере «Победа», «Полтава» и миноносец «Властный» ему не последовали. Они отбивались от минных японских атак, переводя миноносцы противника за корму, где открывали по ним беспощадный огонь из всех орудий, а потом маневрировали, уклоняясь при пуске торпед.

Броненосец «Цесаревич» теперь находился под командой старшего офицера кап 2-го ранга Шумова, кто принял решение самому идти во Владивосток.

Он отделился от эскадры и под покровом темноты, повернув на юг, скрылся в ночи. Ему пришлось еще пять раз уклоняться от атак японских миноносцев и ориентироваться по Полярной звезде, т.к. компасы вышли из строя еще днем от попаданий японских снарядов.

Вскоре, оправившись от ранений, кап 2-го ранга Иванов 2-ой поднялся на мостик и отменил решение старшего офицера Шумова. Он отдал приказ следовать в нейтральный порт Циндао, где намеривался исправить повреждения и пополнить запасы угля. И все потому, что дырявые дымовые трубы не давали естественной тяги. Пришлось к ним подключать вентиляторы, что для горения в топках котлов потребовали значительно больше угля.

Броненосец «Севастополь», имея в кильватере крейсер «Паллада» и миноносец «Бойкий» стал маневрировать, уклоняясь от торпедных атак, в результате он потерял в ночи крейсер и миноносец.

Крейсер «Диана», под командой кап 2-го ранга князя Ливена, вышел из кильватера, изменил курс на S для прорыва во Владивосток, отделился от эскадры. За ним последовал миноносец «Грозовой», под командованием лейтенанта

Бровцына. За час с четвертью «Диана» шесть раз уклонялась от японских атак с выпуском по нему восьми мин.

23.00 с «Дианы» увидели Шантунгский маяк, определились, и крейсер лег на курс к Корейскому проливу, чтобы идти во Владивосток.

Крейсер «Аскольд», находясь в отрыве, прекратил огонь из-за темноты. Но его выдавали масса искр, что вылетали из труб от работы вентиляторов. У него также трубы оказались повреждены еще днем в бою, и потому не обеспечивали тягу котлам. Чтобы теперь обеспечивать ход, потребовалось сжигать гораздо больше угля с поддержанием тяги из-за работы вентиляторов.

За крейсерами «Аскольд» и «Новик» кто уходили на юг, пошли в преследование японские крейсера «Акаси», «Идзуми» и «Акицусима».

На «Новике» из-за времени долгого поддержания большого хода начался нагрев воздушных насосов холодильников. Сделаем пояснение: холодильники были нужны кораблям для оборота воды в котлах. Ее старались улавливать на выходе пара и частично возвращать котлам, за счет охлаждения в холодильниках. А тех охлаждали воздухом, для того и работали вентиляторы воздушных насосов.

Потому сигнальным фонарем Ратьер с «Новика» запросили сигналом на «Аскольд»: «Прошу уменьшить ход»…

00.30 — крейсер «Аскольд» уменьшил ход до 12 узлов из-за течей и повреждений котлов, трубок холодильников. Начальник отряда крейсеров, контр-адмирал Рейценштейн принял решение идти в китайский порт Шанхай.

Броненосцы: «Полтава», «Победа», «Пересвет» и приставший к ним миноносец «Властный» с полуночи и до рассвета шли к Порт-Артуру.

При этом им в течение всей ночи пришлось отбивать атаки японских миноносцев.

Всего русские корабли отбили 18 атак истребителей и 31 атаку миноносцев, кто выпустили 74 торпеды. И все они прошли мимо, так как мы маневрировали и уклонялись, провожая миноносцы за кормой, и отбрасывали торпеды работой винтов. Но при этом один раз торпеда все же ударила в кормовую часть броненосца «Полтава», когда броненосец ворочал, уклоняясь… Видимо, эта торпеда пошла по касательной, и взрыватель на ней не сработал.

И еще один досадный эпизод, подтверждающий, как нам в той войне не везло.

В одной из японских атак 57-мм снаряд, выпущенный с миноносца, умудрился каким-то образом попасть в правый ствол 10–дм орудия носовой башни броненосца «Пересвет». И малым калибром вывел из строя орудия главного калибра. Случай уникальный, но стрелять из этого орудия уже было нельзя.

Что в итоге?

Вернулись в Порт-Артур в четверг, 29 июля под утро:

броненосцы: «Пересвет», «Полтава», «Победа», «Севастополь», «Ретвизан», крейсер: «Паллада» иэкадренные миноносца: «Властный», «Бойкий» и… Были интернированы:

в Шанхае: крейсер 1-го ранга «Аскольд» и миноносец «Грозовой», а в Циндао: броненосец «Цесаревич», миноносцы: «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный», и в Сайгоне крейсер «Диана».

Погиб у мыса Шантунг миноносец «Бурный», кто выскочил на камни и был взорван экипажем.

Так и не пришли во Владивосток — никто!

Крейсер 2-го ранга «Новик», после пополнения запасов угля и срочного ремонта в Циндао, незаметно обогнул Японию с юга, но из-за недостатка угля, был вынужден зайти на Сахалин в Корсаков. Здесь его блокировали японские корабли, где в бою он героически погиб. О нем добавим несколько строк.

«Новик» наш единственный…

В бою 28июля 1904 года наш крейсер второго ранга «Новик», под командованием кап 2-го ранга М.Ф.фон Шульца, предпринял попытку уйти во Владивосток. Мы помним, как он шел на юг следом за крейсером 1-го ранга «Аскольд».

Подобный поход крейсеров был привычен. Не раз «Новик» выходил в паре с «Аскольдом» на огневую поддержку обороны Артура, да и до этого оба крейсера входили в состав одной бригады крейсеров вместе с «Баяном», «Аскольдом», «Дианой» и «Палладой», под командой контр-адмирала Н. К. Рейценштена.

Кстати, командир крейсера «Новик» капитан 2-го ранга фон Шульц за образцовое выполнение заданий в боях до этого был удостоен Золотого оружия с надписью «За храбрость»! Вот так!

Потому, в бою, выполняя поставленную командиром отрядов крейсеров Рейценштейном задачу на прорыв во Владивосток, «Новик» безоговорочно последовал следом за «Аскольдом» на юг… А тихоходные крейсера из их бригады «Диана» и «Паллада» отстали и вернулись к эскадре.

Японские броненосные крейсера «Якумо» и «Асама» пытались им промешать и даже нанесли «Аскольду» сильные повреждения, а «Новик» от японских крейсеров 2-го и 3-го отрядов получил несколько пробоин, но выше ватерлинии. Но это не остановила наши крейсера и они, умело и опасно для японцев отстреливаясь, вырвались и несколько часов шли на юг одни…

00.30 — впереди идущий крейсер «Аскольд» ложится в дрейф.

И все из-за появившейся течи и повреждений котлов. Дальнейшее продвижение требовало докования. Потому начальник отряда крейсеров контр-адмирал Н. К. Рейценштейн принял решение идти на ремонт в Шанхай.

Примерно в это же время «Новик» отстал и застопорил ход из-за подтекающих трубок холодильника. Когда его вскрыли, то нашли, помимо трещин в трубках, песок и водоросли.

01.30 — исправили повреждения и шли, пока через полчаса не лопнули несколько трубок в других котлах №1 и №2.

И все это из-за перегрева котлов, кто продолжительное время обеспечивали повышенную крейсеру скорость хода.

И все бы ничего, но стали сказываться частые выходы «Новика» еще задолго до сражения 28 июля на поддержку артиллерией наших войск в районе Порт –Артура. Его, за неимением другого такого расхожего броненосца 2-го ранга гоняли до сражения, что называется, в хвост и в гриву. И вот когда потребовалась скорость… А ее пришлось подать максимальной, чтобы уйти от преследования японцев, на крейсере полетели котлы. Потому сейчас пришлось вывести из эксплуатации сразу 9 котлов… А тут еще и прострелянные японцами трубы, что снизили тягу котлов… С этого пришлось подключать вентиляторы и потратить значительно больше угля для поддержания в них заданной температуры… Запасы которого было только для захода в ближайший порт, каким оказался Циндао. Куда спустя несколько часов благополучно пришли.

Пока «Новик» загружался топливом, подошел броненосец «Цесаревич», что потом прошел с лоцманов на рейд порта Цындао. И уже там он, по указанию морского русского ведомства, был интернирован.

А крейсер 1-го ранга «Аскольд», за кем до захода в Циндао следовал крейсер 2-го ранга «Новик», в это время перешел южнее, и, вместе с полной водой, уже вошел в порт Шанхай, в расчете на ремонт в доке. Но впоследствии по приказу того же российского военного ведомства там был интернирован.

30 июля 1904 года, приняв 250 тонн угля в 4.00, желая затемно выйти, «Новик» покинул порт и пустился по маршруту во Владивосток, что мы видим на схеме…

Как умный моряк и храбрец фон Шульц решил обогнуть Японию с востока и, пройдя проливами, выйти к Владивостоку. Но для этого надо было туда дойти… А это тысячи миль одному в океане, рядом с побережьем вражеской страны. Это ли не храбрость?! «Новику» пришлось, сберегать уголь и идти малым ходом, придерживаясь японских бегов…

Японский адмирал Х. Того не стал преследовать наши корабли, что уходили в Порт-Артур, и отвел свои к Корейскому проливу.

Но и за нашими кораблями, уходящими по другим маршрутам, отправил в погоню крейсера из отрядов, не принимавших участия в бою.

Когда «Новик» огибал Японию недалеко от Токио, то его заметили и тут же доложили главнокомандующему флотом Японии. Кто, сначала послал отряд крейсеров, а затем распорядился послать наперехват 2 крейсера «Цусима» и «Читос», кто ближе всего были к Сангарскому проливу. Он располагался между основными японскими островами о. Хонсю и о. Хоккайдо, через него можно выйти на восточное побережье Японии.

30 июля, днем на этих японских крейсерах приняли сообщение, с поста японского наблюдения, что «Новик» прошел Кунаширский пролив. Теперь им следовало не пропустить проход «Новика» через пролив Лаперуза, между о. Хоккайдо и о. Сахалин, так как это был единственный ближайший маршрут к Владивостоку. Крейсер «Читос» сразу же вышел на патрулирование пролива Лаперуза, а крейсер «Цусима» отправился на осмотр ближайших бухт нашего побережья острова Сахалин.

7 августа в 16.00 невдалеке от Корсакова был замечен дым крупного корабля, который и был с «Новика». Что зашел в залив Анива, в самой глубине которого, на берегу был Корсаковский пост, для пополнения углем, и стоял, в ожидании загрузки.

А это дело небыстрое, потому как, сначала уголь надо было со складов подвести на телегах, потом перегрузить на баржи и уж только тогда подвести к борту крейсера.

В 09.30 его стали грузить, как по беспроволочному телеграфу крейсера приняли близкие сигналы переговоров японских кораблей. Теперь стало ясно, что боя не избежать.

«Новик», занимаясь погрузкой, оказался в ловушке, так как выйти из залива не замеченным не было никакой возможности.

Сам залив подковой ограждал свободный выход к проливу Лаперуза. Тогда командир нашего крейсера, капитан 2-го ранга М.Ф. фон Шульц решил попробовать обмануть противника; сначала и до темноты по выходу из Корсакова идти на восток вдоль берега в сторону мыса Анива, а затем, ночью, развернуться и постараться проскочить через пролив Лаперуза на максимально возможной скорости… И все потому, что вооружение на нем было слабее, чем на любом японском миноносце. Только орудия 120-мм калибра, небольшого и они открыто расположены по юту и на баке.

Крейсер «Новик» уступал японским крейсерам в артиллерийском бою, но мог идти с максимальной скоростью около 20 узлов. Смотри схему…

Он был одним из самых быстроходных кораблей на русском флоте. Недаром за ним закрепилось прозвище «Бронированная молния»…Итак, крейсер прекратил погрузку и тут же вышел на восток…

В 17.15 с японского крейсера «Цусима» заметили быстро уходящий вправо наш крейсер и… Далее описание может быть примерно таким… А примерно, потому что документов не сохранилось, а только свидетельства очевидцев. А было так или нет, то нам уже никогда не станет известным…

Японский крейсер «Цусима» шел полной скоростью на пресечение нашего курса, и как только дистанция стала 35 кб, лег на параллельный курс и…

Кто первым открыл огонь, не так важно, главное, что за пять минут боя в наш крейсер сразу же попало несколько снарядов. Японцы, в отличие от нас, тогда умели неплохо стрелять.

И снова мы отмечаем то невезение, что нас не оставляло в войне 1904—1905 года…

Прямо какой-то злой рок тогда довлел над нашими героями!