Бесплатный фрагмент - Чёртов район реки

* * *

Те, кто на Сходне тусил,

во сне умирали,

так говорила Лу.

Спрашивала:

тебе не страшно?

Страшно не было. Я не тусила. Работала,

пока училась во МГЛУ.

Топала к остановке, за день устав и остыв.

И в переходе на Сходне слышала стёртый мотив.

Стёртый. Длинные волосы, чуть подбитый оскал.

Под Киша и Гражданку вечно с гитарой аскал.

Девок брал на руки, по переходу кружил.

— Лёгкая!..

(Лёгкая, ага. С понтом.)

Впрочем, и он там…

— Лёха, пусти!

Он не тусил там. Он жил.

А потом его сбила фура.

Он лишился руки.

Но нас направили совсем в другое отделение.

Нас направили в психиатрию.

С двух до пяти, стеклянную тару нельзя и курить.

Лёх, как же так…

Лёх, ты можешь уже говорить?

— А ведь тогда, на Чистяках,

я ему отказала.

Он и тогда носил меня на руках,

дембель, только с вокзала.

Спрашивал:

Лу, ты будешь со мной гулять?

Но он без хаера страшный был…

Блять.

А сейчас он с хаером и без руки.

Чёртова фура.

Чёртов район реки.

Часы посещений — с двух до пяти…

— Лёха, прости.

Дура.

* * *

Было у тебя не чудетство, просится рифма не та.

Была у тебя густая болотная темнота.

Тебя считали тихоней, слабой, местами ку-ку,

а ты считала нормальным, когда дерутся по трезвяку.

Тебя считали стервой, ледышкой, вообще ханжой,

а ты всего лишь тряслась от руки чужой.

В десятом — прозрение: надо что-то менять.

Дошло-таки, прелесть, но как же оставить мать?

Так и жила, клеем латая картонный щит,

в конце концов выкинула: вряд ли переборщит.

Так и тянула иглы из слабой груди,

яд выводила — без него пусто, поди.

— Эй, чего грустная? Ну-ка держись там!

Лишь бы. Лишь бы не. Лишь бы не стать садистом.

…Выросла. Вышла. Оставила не за спиной.

Оставила там, в парадигме какой-то иной.

Молчишь. Не от жалости к извергам-упырям.

Просто ты знаешь, что́ тебе скажут.

Ну прям!

Ты такая спокойная, будто в теплице росла.

Ты что, прозаик, не можешь без вымысла?

И появился он. Секунда глаза в глаза.

И вы понимаете оба. Что за…?

У вас одно прошлое на двоих.

Но ты спокойна.

Он — псих.

Путь человека всё же тернист и неисповедим.

А может, он просто не смог создать себе парадигм.

И он, с ядом, с иглами, видит в тебе врага.

Солидарность? С иглами? С ядом?

Ага!

И он нападает. А ты слышишь сдавленный смех.

Ты стала сильной, но не для всех.

А тебе все вокруг: забей, он не виноват,

посмотри на него, он же неадекват.

Тяжко ему приходилось наверняка.

Тебе не понять, мелкая ты пока.

Было у тебя не чудетство, просится рифма не та.

Была у тебя густая болотная темнота.

Тебя считали тихоней, слабой, местами ку-ку,

а ты считала нормальным, когда дерутся по трезвяку.

Эй, чего грустная? Ну-ка держись там!

Лишь бы.

Лишь бы не.

Лишь бы не стать садистом…

* * *

В эту субботу пришла вселенская муть,

в эту субботу я прилегла вздремнуть.

Сон мой хранил от сора и мысленного гнилья

кот Павел — хранитель древнего знания, серый судья.