Моим родителям с благодарностью
Истоки «Чумового Дона», или Предисловие
Когда я читаю книги Льва Толстого, Джонатана Франзена, Майкла Каннингема или Юрия Полякова, четко понимаю, что писатель из меня, наверное, не получится. Ну и ладно. Я и не говорю, что перед вами писатель. Впрочем, это обстоятельство ничуть не уменьшает мое право что-то писать. Я и пишу. В основном поручения, письма, отчеты… Но речь не о них. Есть еще один продукт: иногда я записываю байки, истории, свидетелем или участником которых был. И здесь какая-то часть из них.
Да простит меня Михаил Александрович за такое название. Ни в коей мере не хотел бы равняться с выдающимся мастером слова. Вместе с тем считаю, что, как земляк Шолохова, я должен славить наш край — замечательный, теплый, гостеприимный и эмоциональный юг. А также южан — красивых, доброжелательных, умных, горячих людей.
Печатная, бумажная книга обладает своей особенной эстетикой, потому что для меня она — символ дома и его украшение. Там, где твоя библиотека, там твой дом. Все остальное — временное жилище. Поэтому электронные книги я люблю меньше, в них нет того дополнительного смысла.
Большая часть этих историй уже публиковалась мною в Интернете, но они были рассеяны по разным страничкам соцсетей, блогов и перемешаны со всяким посторонним информационным шумом. Поэтому я проделал небольшую работу и теперь предлагаю вам итоговый продукт в домашней упаковке.
Перед вами совсем не сборник рассказов и не мемуары. Хотя в какой-то степени это и мемуары, и сборник рассказиков. Все, что написано здесь, произошло на самом деле, хотя где-то, может, я и приукрасил чуток.
Наша жизнь, если отбросить рутину, состоит из каких-то ярких, запоминающихся веселых и грустных моментов. Это мир нашими глазами. Знакомство с этим индивидуальным восприятием мира другого человека и позволяет кому-то сказать: «Мы хорошие знакомые», «Мы друзья», «Мы близки». Хотя, для справедливости, кто-то после знакомства скажет: «Он псих», «ненормальный», «странный». Человек, который делится своим восприятием мира с другими, всегда рискует. Но меня этот риск не пугает. Потому что верю в хорошее. Мне хотелось бы поделиться моим миром с вами, что я и делаю.
Сергей Чуев
13 мая 2014 г.
Попутчицы
В самолете Москва — Краснодар мне досталось место в последнем ряду по соседству с двумя барышнями. Я открыл книжку в айпэде и углубился в чтение.
— Жевачку будете? — услышал я голос через несколько минут после взлета. Отказываться вариантов не было, потому что щедрая девичья рука ближней соседки уже выделила две фруктовые подушечки.
Две сестры — «мы обе Тани из Гулькевичей» — летели из столицы, где старшая была по работе, а вторая «гуляла». Если бы я был шпионом, то моя работа была бы существенно упрощена.
— Мы вон когда туда в Москву летели, то эти проводницы в самолете как обдолбленные были, глаза бешеные, как будто под чем-то! — делилась яркими впечатлениями старшая с разноцветным маникюром.
Я слушал и улыбался, потому что прерывать затейливый разговор не очень хотелось, а добавить что-то было сложно. В словесном перерыве снова открыл книжку.
— А что вы читаете? — получила новую тему для общения одна из сестер.
— «Анну Каренину».
— А это про чё?
— Про любовь, — немного поразмыслив, ответил я.
— Ух ты! Про любовь — это круто! Надо бы почитать. Только все некогда!
— А чем же ты так занята? — заинтересовался я.
— Если честно, то ничем. Но времени нет. То туда пойду, то туда. Погулять хочется. А вообще я даже удостоилась чести нести факел на малых Олимпийских играх в техникуме! За стрельбу. Только этот факел был консервная банка на палке. А вы чем занимаетесь?
— В Росмолодежи. Форум «Селигер», слышали? — не стал углубляться я в детали.
— Не-а. А что это?
— «Селигер» — это самый большой молодежный палаточный форум России.
— Круто! Это типа лесной жизни, да? Супер! Я тоже хочу!
Я рассказал, как туда попасть, что для этого нужно и даже на бумажке записал адрес сайта для регистрации. Младшая аккуратно свернула записку и положила в паспорт:
— Хорошо, что записала. А то Сегилер я еще запомню, а вот это слово — ФОРУМ — вряд ли…
2 марта 2014 г.
Рыбец
Я считаю, что хороший донской рыбец или шемайка — это вроде сыра рокфор, только по-нашему. Не всем понятна гармония вкуса сразу, но если распробовать… Помню, как-то привез десяток лет назад родителям сыр с голубой плесенью. Мой папа после первого вкусового захода к сыру и чтобы не обидеть высказался типа «если закусывать хлебом, то, в принципе, есть можно». Сейчас такой сыр стал привычным блюдом на родительском столе, но не об этом речь.
Привез я тут своим московским коллегам донской рыбки. Пряно-ароматная, пахнет удивительной речной вкусовой гаммой, с прозрачной спинкой, жирком. И что коллеги? «А-а-а-а, мы ТАКОЕ уже ели на Селигере!» — говорят одни. «Мы ТАКОЕ в Ростове на вокзале покупали», — говорят другие.
Ну что тут сказать? Объяснять людям, которые, как говорится, слаще моркови ничего не ели и круглее картошки не видывали, что такое рыбец, весьма сложно. Не ели вы такое и не покупали! Это наш эксклюзив, понимаешь, донской! Его на вокзале не продают. И в Селигере тоже такой рыбы нет. Сравнивать рыбца с ашановской воблой все равно, что в крабовых палочках искать крабов.
Помню, как-то в магазине взял в руки коробочку с рокфором, и руки стали влажными от сыворотки. Всю дорогу потом захлебывался слюной. А сейчас после трех моек рук с мылом чую еле уловимый запах донского деликатеса. И перед глазами возникает прозрачная спинка рыбчика…
14 января 2014 г.
Про столовку
В Москве, на Газетном, где мы располагаемся, в лабиринте петляющих коридоров находится колоритная, пропитанная духом советского прошлого и уставленная соцатрибутами столовка. Там мы по-быстрому питаемся.
Бойкий женский коллектив состоит из работников, так сказать, фронт-офиса — молодых и приветливых дам на кассе и выдаче еды. И остальных — из бэк-офиса за стенкой.
Первое знакомство со столовкой навевало ностальгические чувства и какую-то иррациональную симпатию. Вспоминались советское детство, провинциальная простота, почти домашняя атмосфера. Одна моя коллега, назовем ее Олесей, испытывая тяготы столичного отсутствия родни, так впечатлилась этой столовкой, что видела в одной из работниц с крашеными под красное дерево волосами прообраз своей мамы. «Хорошая тетя, — говорила она мне, когда мы ходили вместе обедать, — простая, но добрая. Сразу видно». Мы каждый раз с ней здоровались, а Олеся очень переживала, когда «хорошая тетя» перешла на столовский ранг ниже — из раздатчиц стала вытиральщицей подносов.
Но в один чудесный день благодатная столовская атмосфера оказалась подпорченной позорным случаем.
«Ну какой же тупорылый народ пошел! Тарелки с подносов надо составлять на мойку!» — доносился из окошка бэк-офиса столовой зычный бабий голос. «Очкастый тилигент», нарушивший ключевую традицию этой столовой, замер от неожиданной грубости. «Я, что ль, должна за тебя составлять?» — как последнюю пулю в уже обмякшее в нерешительности тело «тилигента» выстрелила посудомойщица и спряталась в окошке.
Прошло несколько дней. Мы снова обедаем в столовке «для тупорылых» — такое уж приклеилось название. «Хорошая тетя» протирает подносы и складывает их в стопку. Мои коллеги выбирают салатики и изучают меню. Олеся, симпатизирующая «хорошей тете», пришла позже всех и встала в конец очереди. Берет из стопки поднос… и случайно роняет его на пол. Замешкалась. Думает, что делать дальше. Вроде как с пола поднимать и набирать еду неправильно, положить в стопку тоже. Решила аккуратно поставить поднос ребром около стойки и взять новый.
— Девушка, у вас чё, руки дырявые? Вчера вы вилку уронили! Сегодня поднос! Мы чё тут стоим? Чтоб за вами поднимать? — вдруг заверещала «хорошая тетя» в адрес девушки, еще недавно в ней рассмотревшей свою родительницу. «Ну это ж надо, какие бессовестные люди пошли!» — продолжала она.
— А что мне нужно было делать? — попыталась оправдаться Олеся.
— Аккуратнее надо быть! За каждым тут нагибаться! И не смотрите на меня так! Не нравятся правила — не ходите к нам сюда! — возмущалась тетка.
Пострадавшая от нежданной грубости тетки с красными волосами Олеся объявила решительный бойкот столовой и мужественно пару недель обходилась без их пищевых услуг. Больнее всего ее обижали даже не слова работницы, которая, как потом выяснилось, являлась там главной, а тот диссонанс между псевдоматеринским первоначальным образом и хабалистой натурой, проросшей в суровую реальность. Но морозы и голод сделали свое дело. И Олеся вернулась в столовку.
Теперь она не здоровалась с теткой, изображала из себя пострадавшую и только посматривала на обидчицу, качала головой и вздыхала. Тетка тоже не реагировала. Так продолжалось несколько недель. Изредка из бэк-офиса доносились редкие, но конкретные и порой с матерком диалоги сотрудников столовой: «Люська, ну какого ты сюда свою кастрюляку-то поставила? Вали быстро отсюдова!», «Хрена ты ложки до сих пор не помыла? Видишь, людей сколько?» И так далее.
Вчера «хорошая тетка» была в хорошем расположении духа, играючи расправлялась с подносами и сама обратилась к пострадавшей Олесе:
— Ой, а я тут вчера одну девушку обругала, думала, что это вы! Говорю ей: «Вы что, опять ронять все начали?» А она смотрит на меня как-то странно. Тут я и поняла, что ошиблась. Вы ж не обижайтесь на меня. Я ж не со зла. Работа у нас тут такая, нервная. С людьми как-никак.
И Олеся ее простила.
17 января 2014 г.
Планшет
Живем мы, безусловно, в разных мирах. Об этом и поговорим.
Среди рекомендованных на «Селигер-2013» вещей есть разные позиции: документы, теплые вещи, белье, предметы гигиены, блокнот, ручка, планшет и так далее. Сегодня коллегам позвонили уже 4 (четыре) человека для того, чтобы выяснить:
1. Нужен ли планшет с 3G или можно просто с Wi-Fi?
2. Можно ли приехать с ноутбуком вместо планшета?
3. Пустят ли на территорию форума без планшета при условии, что есть 8 планшетных компьютеров на 10 участников? Можно ли планшетами пользоваться по очереди?
4. Можно ли вместо планшета пользоваться Iphone?
Поясняю всем участникам: мы рекомендуем как минимум древнейшую форму планшета — без вай-фая и прочего, ту, которая может крепко держать зажимом ваш блокнот и помогать заносить в него записи ручкой.
22 июля 2013 г.
Полное умиротворение
После псковской конференции в светлый по-питерски вечер с коллегами заехали в Изборск посмотреть на тамошние красоты. Внутри каменной крепости, где наводили европейский лоск чисто российскими безалаберными методами, стояла старинная церквушка XII века — Никольская. Внутри оказалось пустынно и прохладно: изо рта валил пар. Иконостас был на реставрации, стояли леса. В углу у входа сидел мужичонка неопределенного возраста, странноватого вида, но безобидный. Одетый в плюшкинские лохмотья церковный работник продавал свечи и иконки.
— Спасибо, что ходите в церковь. Тут умиротворение! Так на всей псковщине! Впервые у нас? Откуда вы?
— Да, первый раз. Из Ростова-на-Дону.
— М-м-м, в Ростове много церквей. Красиво. Как ваше имя?
— Сергей.
— Ага, значит, Сергий! Свечи будете покупать? Тут в церкви и мысли светлые приходят, и гармонию можно приобресть. Так хорошо… — продолжал вещать мужичок. — Думается только о хорошем!
Служитель церкви посокрушался насчет безденежья и долгого ремонта, показал самую старую икону Александра Невского…
Выходя из церкви, я услышал опять его голос: «Сергий! Сергий! Постойте! Я хочу кое-что у вас спросить! Неловко, конечно. Но вы простите меня».
— Давайте хоть из храма выйдем, право, даже не знаю… Неудобно как-то, — замялся мужичок. — Я слышал, что наши в хоккей проиграли. Неужели это так?
— Правда. Вроде бы уже и домой вернулись.
— Уже и вернулись? Ой-ой-ой, что же теперь будет? Что же теперь будет? — запричитал продавец свечей, медленно развернулся и пошел обратно в церковь.
18 мая 2013 г.
К вам едет блогер!
Мой коллега, искренне недоумевая и возмущаясь, рассказывает историю о том, что после проведения форума с журналистами в одном из региональных центров возникла скандальная ситуация. На мероприятие приехал в качестве модератора и эксперта известный блогер, который затем в своих путевых заметках нарисовал «веселую картинку» о городе проведения. Возмущение дошло до главы республики, и моему коллеге оборвали телефон.
— А я им и говорю, — эмоционально рассказывает коллега: — «Я вас предупреждал! Я вам сразу сказал: уберите город! Уберите! Чтоб не стыдно было ходить! К вам приезжает известный блогер!» А теперь я виноват, оказывается!
29 апреля 2014 г.
Как у Ельцина
— Ну, теперь у тебя как у Ельцина! — ухмыляясь, пошутил слесарь, развесивший по стенам моего кабинета маркерную и пробковую доски, карту России. — Только что ты на них лепить будешь? — не успокаивался он. — Баб голых, что ли? Или флажочки: где был — где не был?
6 июня 2013 г.
Чуть ли не СМЕРТЬ чиновника
У Чехова есть рассказ «Смерть чиновника». Очень короткий, любопытный и, как выяснилось, жизненный. Сам как-то ощутил, на собственной шкуре.
В апреле 2008 года, ровно через неделю после того, как меня назначили председателем «Комитета по борьбе с молодежью» Ростовской области, состоялся съезд «Единой России», куда меня пригласили. Я поехал. Уселся со своей делегацией на «камчатке» зала заседаний и вглядывался в знакомые лица депутатов, глав регионов, политиков и артистов, которые ходили вокруг. Чувствовал себя настоящим привидением: я-то их вижу, а они меня нет, потому что не знают.
Через некоторое время ко мне подбегает один знакомый товарищ с красным галстуком и говорит: «Быстро собирай вещи, я тебе покажу, где ты теперь будешь располагаться!» Оказывается, сидеть мне теперь доверено в одном ряду с губернаторами, которые были размещены единым блоком непосредственно около сцены. Миссия моя была благородной: разбавлять седину. Место мне дали второе от президиума в первом ряду. Я поерзал на стуле и начал разглядывать окружавших меня губернаторов, а те на меня посматривают настороженно. Впереди меня Рахимов, рядом Громов, еще какие-то губернаторы… Не знаю их… Чувствовал себя крайне неуютно. Кстати, не одного меня посадили к начальникам, но не суть дела…
После нескольких объявлений о начале съезда мимо прошли Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич. Все встали. И я встал. Я почувствовал на себе чей-то взгляд и обернулся. Вижу: кресел через восемь–десять от меня, а следовательно, на восемь–десять кресел дальше от президиума стоит наш губернатор Владимир Чуб и смотрит на меня с таким прищуром, только ему свойственным… По-отечески так, как на дурачка-школьника. Я поздоровался и залился краской. Представил себе, о чем он подумал: «Неделю назад этого только назначили, а он уже в первом ряду, чуть ли не рядом с Путиным уселся…»
Что делать? Подойти к губернатору и объяснить ситуацию уже нет вариантов — съезд начался. Да если даже и подойду — что сказать? Я не виноват? Я не сам туда сел? Не подходить? Тоже вроде бы неправильно. Короче, думал об этом и переживал я весь день. Вот так чиновником быть!
В итоге я подойти к Чубу так и не смог. Его окружила толпа наших депутатов-делегатов. А объяснять такие глупости потом при встрече посчитал необязательным.
28 октября 2010 г.
Молодежь не поймет
В начале Года молодежи я, как председатель соответствующего областного комитета, первым делом решил посетить самые тяжелые территории с точки зрения наших отраслевых дел. Приехал в один из городков: трава по пояс, ветки валяются, мусор, пыль… Подхожу к администрации. Замглавы стоит в мятом костюме — встречает. Засуетился, меня увидев: «Ой, а где же этот… ну, Блиновников?» У своих спрашивает: «Блиновникова не видели?»
Как выяснилось, это они так о своем главе справлялись.
И тут на горизонте появилось искомое грузное тело краснощекого Блиновникова.
— А-а-а-а, вон он идет, щас будет! — говорит мне заместитель.
Подходит Блиновников: «Здрасьте, пойдемте ко мне».
В администрации с середины 80-х ничего не поменялось.
— Ну и какова же цель вашего визита? — спрашивает меня глава, развалившись на кресле в своем кабинете.
Красное лицо его демонстрировало неудовольствие встречей, но было преисполнено торжеством должностного положения.
— Да у вас алес полный, капут, ничего нет: ни программы профильной, ни денег на молодежную политику, на письма не реагируете…
— У нас сейчас кризис, мы город дотационный, денег не будет, — отводя глаза, промямлил Блиновников. Разговор его явно утомлял, и он всячески хотел его побыстрее закончить. — И вообще, дай вам 50 тысяч на мероприятия — вы их потратите, и все тут! Так их лучше дать больному какому-нибудь, жизнь спасти…
Я опешил…
— Постойте… — начал было я.
Он не слушает. И свое несет…
Разговор не клеился. Я ему — про волонтеров, он мне — про то, что у него и без них проблем хватает. Я ему — про общественные организации, он про забор и «козлов, которые его расписывают».
— А с программой что вы делать будете? Когда принимать? Есть ведь решение коллегии администрации области даже на этот счет!
Блиновников напрягся.
— Завтра примем программу!
У меня на лоб глаза полезли:
— Как завтра? Это ведь стратегический документ. По нему вы будете несколько лет работать. Там должен быть анализ того, что есть, и понимание того, чего хотите достичь…
— Завтра примем! — сказал Блиновников, видимо, найдя в этой фразе спасение от напрягающего обе стороны разговора.
— Лёня, — обращается он к специалисту по молодежи, — давай завтра с утра неси свою программу. Я ее приму… Только денег не дам! И не просите!
Лёня с замом заерзали… Помычали в ответ.
Разговор закончился. Дальше по плану — встреча с молодежью города. Человек 150 в обшарпанном, некрашеном ДК. Главу, заместителя, меня, Лёню-специалиста и «молодогвардейку» Катю посадили за столы, накрытые какой-то скатертью.
Повисла пауза.
— Начинайте, — говорю я главе.
— Не, я не хочу! Вы вот приехали — пожалста, выступайте! — пробубнил Блиновников.
Я вылез из-за стола. Рассказал про наши проекты. На главу смотрю и шепчу ему: «Вы следующий?»
Он опять отказывается. Катя слово взяла… Народ зашуганный, вопросы боится задавать… Опять на главу смотрю — теперь уж по-любому вы…
Блиновников опять качает головой и тихо говорит: «Лёня, иди выступи!»
Лёня-специалист смотрит на главу испуганными глазами:
— О чем я им говорить-то буду? — шепчет в ответ.
— А вот про программу и расскажешь, которую мы с тобой завтра примем! — соображает Блиновников.
И тут Лёня с нотками истерики в голосе выдал главную фразу: «Иван Степанович, я про программу не могу выступать! ТАМ ВЕДЬ ТАКИЕ ТЕРМИНЫ! Молодежь не поймет!»
27 февраля 2010 г.
Уникальное предложение…
Звонит мне одна журналистка и говорит:
— Здравствуй, родненький ты наш Сергей Владимирович, самый наш любимый, умный, красивый и т. д. и т. п. Очень хочу у тебя взять интервью! Ты у нас самый лучший: и в партии столько сделал, и в «Молодой гвардии», и комитет возглавляешь!.. И вообще просто супер!
Я, смутившись, говорю: «Ну, если надо — могу дать…»
— Естественно, для вас все будет бесплатно. Мы супергазета! У нас на каждой странице сам губернатор улыбается… И ты будешь тоже! — щебечет журналистка.
— Ну и прекрасно, — отвечаю.
— Только пообещайте, что вы найдете нам троих, кто за себя заплатит. Они рядом с вами будут размещены… Ладно?
Я поперхнулся…
26 февраля 2010 г.
Вопрос по существу
У меня в комитете опять проверка. Десятая уже за год. Были Счетная палата, госзакупки, прокуратура, Росфинконтроль, Россвязьнадзор, кадры и так далее. Всех не упомню. Сейчас проверяет контрольное управление. Третью неделю сидят в моей приемной — больше некуда посадить. А коллеги — соседи по зданию уже отказываются нам так часто отдавать свои помещения для проверяющих.
Подхожу к контролерам, спрашиваю: «Как дела?»
— Работаем, — говорят. — Большой объем у вас здесь для одного бухгалтера. Да и для такого штата. У вас даже юриста нет.
Я соглашаюсь. А что еще остается?
— У нас комитет — один из самых маленьких в России, а по показателям — в числе лидеров. Да и вопросы никто с нас не снимает оттого, что мы маленькие, — развиваю я тему.
Тут приоткрывается дверь и заглядывает девочка-координатор.
— Извините, — шепотом говорит, — меня к вам направили. Сказали, что только вы мне сможете помочь…
— Ну, пожалуйста. Что вы хотели?
— А у вас можно взять резиночку, чтоб плакаты перевязать? — смущаясь, спрашивает испуганная девочка…
18 октября 2010 г.
Хотели, как лучше…
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.