Бесплатный фрагмент - Четыре Искры на Байкале

Четыре Искры на Байкале

Посвящаю эту книгу своему папе —

Александрову Борису Николаевичу.

Глава 1. Офис

На Байкал мы выбрались, как это обычно бывает, совершенно спонтанно.

Две тысячи двадцатый год принёс на землю эпидемию ковида, моментально сметя и разрушив ближайшие и отдалённые планы на отдых, да и вообще поставив под вопрос все жизненные приоритеты и пути дальнейшего развития. Весна двадцать первого, словно сбитый маятник, качалась от солнца и оттепели с лужами и снежно-грязной кашей на дорогах до вьюги и резкого похолодания.

— Всё! Я хочу на море! — Женька потёр чуть припухшие и покрасневшие от компа глаза и с тоской посмотрел на хмурое московское небо. Тимо́ха чуть дёрнул уголком губ, что, видимо, должно было означать саркастическую усмешку. Глаза его при этом не отрывались от семидюймового дисплея телефона, который в его лапище совсем не казался большим. Руки его жили каждая в своём ритме — правой он орудовал вилкой, почти не промахиваясь по макарошкам с котлетой, а большим пальцем левой он интенсивно давил монстров в очередной РПГ-игрушке.

Серж, чуть манерно оттопырив мизинец, взял стакан с компотом и, проведя несколькими круговыми движениями перед тонким носом, словно дегустируя запах изысканного коньяка, завёл глаза горе́ и молвил:

— Мммда, было бы неплохо!

Все наши приключения, ну, или похождения, это уж кому как, чаще всего начинались именно так — дело было вечером, делать было нечего))).

На сей раз это был день-деньской, а именно обед, и сидели мы в офисной столовке.

— На море, на море… — я постучал пальцами по столу. Мозг, словно сонный окунь, начал следить за блесной свежей идеи. Последние две недели наш головной офис готовился к запуску нового продукта, поэтому все активности были сведены к минимуму, мы подчищали остатки и находились в менеджерской нирване. Доставалось только Женьке — он был руководителем, и на него упала вся отчётность и подготовка логистики.

— Кто ж нас отпустит накануне запуска? — задал я риторический вопрос.

— Я! — Женька состроил невинную рожу и слегка закатил глаза.

— Упс, — проняло даже Тимоху, и он оторвался от экрана своего смарта, — нас что, увольняют?!

Тимо́ха, несмотря на свои внушительные габариты — под два метра рост и фигура уставшего бодибилдера, имел цепкий ум и внимание к мелочам. Он заведовал складом, транспортом и отвечал за все хозяйственные мелочи. При этом он всегда помнил, что где лежит, кто куда поехал и кому что поручено. Его рабочий блокнот напоминал китайскую грамоту — кружочки, стрелочки и прочее, с редкими вкраплениями слов. Это напоминало стенографию, которую мог понять только он сам.

— Не у-во-ль-ня-ют!

Женька продолжал смотреть на нас с лицом блаженного идиота, получившего конфетку. Только что пришло письмо, что запуск откладывается ещё минимум на две недели. Ковид, граница закрыта и так далее. Так что на недельку мы вполне можем взять отпуск!

— Ха! — Мой снулый окунь резко активизировался и ринулся за свежей идеей, разматывая её в стройную цепочку.

— Ну, тёплого зарубежного моря нам не видать как своих ушей! Ибо, во-первых, границы закрыты, прививки мы ещё не сделали, да и вообще… из недели два дня на перелёты, потом похмелились, потом протрезвели… окунулись, и пора улетать! — Мы весело переглянулись и рассмеялись. За три года нашего знакомства мы напились до похмелья только один раз, и то помогая Тимохе смириться с разводом.

При этом само понятие «похмелье» в классическом его понимании, это когда потрескивает голова, хочется пить и немного полежать, относилось только ко мне с Тимой. Жене с Сержем было ПЛОХО! С тех пор мы дружили вместе, а пили по интересам.

— И поэтому-у-у… — я безразлично посмотрел вверх, уткнулся взглядом в лампу дневного света и резко выдохнул: — На Байкал!

Реакция Сержа была мгновенной:

— В Сочи! Там теплее!

Переход от сонного ужа до распушившейся кобры всегда занимал у него миллисекунды. Сколько девушек попались на эту хитрую уловку змея-искусителя! Вот стоит перед ней чернявенький, кучерявенький ботаник и, застенчиво поправляя очёчки, чего-то там лепечет про её руки и глазки… Девица начинает скучать и, не чувствуя для себя никакой угрозы приставания, расслабляется… И вдруг! Ей в губы впивается страстным поцелуем горячий южный мачо с дерзким взором и нежными сильными руками! Переход настолько стремительный, что редкие крепости не сдавались на милость победителя.

Все взгляды скрестились на Женьке. Он был не просто наш начальник. Он был признанный нами лидер. Это совсем не значит, что мы смотрели ему в рот и слепо выполняли все его распоряжения. Скорее всего, всё было даже наоборот — каждый из нас был самостоятельной единицей, порой даже чересчур умной и чересчур самостоятельной и норовистой единицей. Но Женя был тем возницей, который мог запрячь нас в одну тройку и направить в нужную сторону.

Поэтому мы смотрели на Женьку.

На Тимо́ху я даже не оглядывался — судя по отсутствию сопения за спиной и по тяжёлой лапе у меня на плече, мой друг собран и согласен со мной.

Женька с полуулыбкой и лёгким прищуром смотрел на нас. Он не выпендривался и не тянул мхатовскую паузу. Он думал. Его логические построения иногда ставили нас в тупик, но всегда приводили к повышению прибыли, а соответственно, и повышению наших премий.

Прищуренные глаза почти закрылись и распахнулись.

Взгляд сместился и сконцентрировался у меня за спиной.

— Тимофей! — громко и сурово гаркнул он. (На мой вкус, даже слишком громко, ну да лишним не будет!) — Когда ты уже наведёшь порядок с логистикой в иркутском филиале? Завскладом так и не выбрал, отчёты шлют кто во что горазд. Сергей Андронитович! Вы когда последний раз были в Иркутске? Там слово «тренинг» уже, наверное, и забыли!

Серж, выпендривающийся со своим компотом и, судя по задумчивому взгляду, уже прогуливающийся по Ривьере, вскочил и, чуть не вытянувшись по стойке смирно, с лёгкой злостью и укоризной заговорил:

— Я-то здесь при чём? Вы два раза не подписывали мне командировку — то денег нет, то ростовский филиал важнее!

— Ладно, ладно, не кипятись! Ты тренинг-менеджер, настоял бы, если чувствуешь, что есть необходимость! — говорил Женя уже гораздо тише, ибо тишина в столовой стояла почти полная. Народ даже жевать перестал, любуясь редкой офисной забавой: «Разнос начальником своих друзей-подчинённых».

— Оля! — Женя повернулся к своему секретарю: — Подготовь на воскресенье билеты и командировочные в Иркутск. В четверг — обратно!

— Хорошо, всё сделаю! — Ольга быстро черкнула несколько загогулин в ежедневник, с которым, я так подозреваю, она даже ночью не расставалась, пряча его под подушку.

Ну вот, теперь мой выход!

— Евгений Алексеевич! — Я поднял руку, словно в школе. Зашумевшая было столовка опять притихла в ожидании продолжения офисной потехи. — А я могу попросить вас всех задержаться на пятницу и субботу? Просто у меня давно был запланирован тренинг-митинг на эти два дня, а до четверга уже распланированы встречи по области. И я хотел бы, чтобы обязательно встретились и поговорили с моими ребятами.

— Я не останусь! — Из-за моей спины вылез Тимоха. — У меня и тут дел по горло! Да и зачем я медицинскому отделу?

— Зачем?!! — Я встал и отступил на шаг в бок, чтобы видеть всю троицу. — Твой склад и логистика нас грузят по остаточному принципу, есть сложности с доставкой, тренингов нормальных тоже не проводилось уже давно! Мы как будто к другой компании относимся!

Серж приподнялся что-то сказать, но Женя хлопнул ладонью по столу, прекращая базар, и, повернувшись к Ольге, устало потёр переносицу, вздохнул и сказал:

— Командировка в иркутский филиал! Билеты, проживание с воскресенья до воскресенья! Его взгляд уткнулся в меня: — Должен будешь!

Я хмыкнул и, приложив левую руку к голове, а правую — к виску, гаркнул:

— Выполнением плана отдам!

Выбор Иркутска — Байкала для нашего отдыха и командировки был неслучаен. Десять лет назад нас с Женей свела судьба в иркутском филиале большой международной компании. Я возглавлял медицинский отдел, Женя пришёл чуть позже с повышением из своего родного Новосибирска на должность директора. Через два года его позвали в Москву с повышением, где он скачками стал подниматься вверх по служебной лестнице, возглавив в конце концов весь московский офис. Год назад этот змей-искуситель всё же уговорил меня переехать в Златоглавую. Но со мной было всё как с той девицей из американской пословицы: «Можно вывезти девушку из деревни, но вывести деревню из девушки — никогда».

Я любил свой город, который можно без пробок проехать насквозь за сорок минут, с его трамваями и отсутствием метро. Скучал по голубому небу от края до края триста дней в году. Скучал по своим дальним командировкам на служебном автомобиле, когда за один перегон можно было проехать больше тысячи километров. Бывали участки, где расстояние между ближайшими населёнными пунктами составляло более восьмидесяти километров. Ну, и конечно, я скучал по Байкалу! Мне не хватало в Москве его энергетики, простора, ветров, дующих одновременно в разные стороны, и гор, которые видишь в туманной дымке…

Тимофей был родом из алтайской деревни, и даже Серёга был родом из Иркутска — мы с ним почти год отучились за одной партой на подготовительном в медицинский. Правда, я к тому времени уже окончил медучилилище, армию, параллельно дежуря ночами в реанимации, а Сергуня тогда был пацаном, только окончившим школу. По окончании наши дороги разошлись — я продолжил учиться, закончил, осуществил свою мечту — стал врачом скорой, а Серёга уехал и пропал, как я думал, навсегда. Ан нет! Встретились в Москве, он к этому времени уже стал маститым бизнес-тренером. Я уж думал, что совсем его потерял. А вот поди ж ты, нашлись! Короче, я его переманил к нам!

Глава 2. Полёт

Выдохнули только в самолёте. Два последних офисных дня пролетели незаметно, при встречах, если на людях, мы порыкивали друг на друга: Серж с Тимохой более зло, я — лёгкой ноткой снисходительного победителя. Сказать, что кто-то в офисе стучит начальству и метит на наши места, — так вроде нет, но бережёного бог бережёт, а зачем подчинённым много знать о начальстве?

Летели мы в бизнесе, слава богу, для руководителей компания на перелётах более пяти часов разрешала брать бизнес-класс. Как только погасло табло, Серж с самой обаятельной улыбкой обратился к стюардессе:

— Милая, пока мы ещё не покинули московскую сторону, принеси нам коньячку! Знаю я этих сибиряков — на Байкале у них ничего, кроме водки, не выпросишь! — И состроил умильно просящую рожицу.

Окинув нас быстрым профессионально-улыбчивым взглядом, стюардесса принесла нам бутылку коньяка, рюмочки и бутерброды.

— Вот за бутеры вам отдельное спасибо, — улыбнулся я, — а то с этими москвичами совсем закусывать разучишься!

— И не говори, — поддакнул Тимоха. — Что за люди! Едят отдельно — пьют отдельно!

— Ну ладно! — Женя прервал нашу дискуссию. — Давайте выпьем за Ника! Я, признаться, голову было сломал, как продлить командировку. А он — ать-два, вас носами стукнул, ко мне подлизался! У-у-у-ух, млять, карьерист!

— Дык эта… — я потупился. — Всё за вас, дуболомов, решать надо! Не я бы, так бы и прошли обычным командировочным чёсом — галопом по Иркутску, вечером в Листвянку, ночью под омулёк — водки в гостинице, вот и весь Байкал!

— Так, та-ак, та-а-а-ак! С этого места поподробнее! — Чёрные глаза Сержа впились в меня, Тимоха хохотнул, выпил и захрумкал бутербродом с огурчиком. Женя, не опуская рюмочку, посмотрел на меня, на невозмутимо жующего Тиму и задумчиво спросил:

— Мне вас двоих придётся уволить или нам уже всем пора поправить резюме на сайте по поиску работы?

— Ну, меня ты не уволишь, у меня своё начальство есть. А вот Тимофея Ильича тебе премировать бы надо, а не наказывать!

Тима в подтверждение моих слов, скромно потупившись, покивал и, подлив себе из бутылки, вопросил:

— Так мы выпьем за Ника или нет?

Выпили, похрумкали бутербродиками.

— Ну?!!! — Женя уже смотрел мне не в глаза, а куда-то в сторону моей щеки.

— Ник, не беси шефа! Тебе-то он ничего не сделает, а нас с Сержем заставит Байкал ложкой в Ангару переливать! — Тима сдерживал улыбку, косясь на свирепеющего от непонимания начальника.

— Ладно! Байкал и без вас хорошо справляется! — Я безмятежно посмотрел на Женю. — За два дня Тимофей Ильич решил все логистические проблемы, которых там, собственно, и не было. Я поговорил с иркутской командой, и со своими, естественно, тоже. Поэтому два дня усердно работаем в иркутском офисе до девяти вечера, разгребаем всё, что нужно, а в среду едем в Листвянку и проводим там однодневный тренинг — сначала общий, чтобы народ посмотрел на всё начальство в лицо и…

— И смог бы покидать в нас помидорами, — ехидно добавил Тима.

— Э-э-э-э! Какие в Сибири помидоры в конце весны? А? Вот мне опять нерпочку подарят! — Серж мечтательно закатил глаза. — И Любочка вечером зайдёт уточнить пару неясных моментов в моей презентации…

— Если ей Мариночка не разъяснит их раньше! — Тиминым лицом можно было испугать впечатлительного ребёнка.

— И если Серж не спрячется от них с очередной Лукерьей! — Со смехом вмешался в их перепалку Женя.

— И мы опять всем дружным офисом будем их искать по всей гостинице! У нас ведь на каждом тренинге проходит корпоративная командообразующая игра: «Найди блудного тренинг-менеджера!», — подхватил я, глядя на Сержа, который с внимательным видом изучал инструкцию по спасению в самолёте.

Но тут глаза его посветлели, профессионал взял в нем верх, и он с серьёзным видом продолжил:

— Разбиваем игру на три этапа:

Первый этап: «Ху из он дьюти тудей!» — тренер назначает дежурную из числа слушателей.

Второй этап: «Привлечение внимания дежурной и отвлечение слушателей от данного процесса!»

— И, собственно, основной этап!

— «Найди Кота», — подхватил я, — который падает обычно на мои хрупкие плечи, ибо только я к тому времени могу организовать это полупьяное стадо, в которое превратилась наша дружная команда после банкета, завершающего тренинг, и потерявшая своего любимого ведущего на самом интересном месте.

— Вот! Чувствуется рука мастера! — Женька показал большой палец Сержу. — Если не можешь остановить вакханалию, возглавь её!

Мы негромко рассмеялись, чтобы не будить засыпающий самолёт, налили и выпили ещё по полрюмочки, и я продолжил:

— На чём я бишь остановился? Ах да!

Итак! В среду заканчиваем с работой, в четверг с раннего утра на арендованном «Хивусе» едем по льду Байкала в сторону острова Ольхон. Ребята прикрывают нас в офисе — мы типа на встречах, безумно заняты, связь только по телефону и то вечером.

— А почему только вечером? — Серж с недоумением показал на свой телефон — мы же всегда на связи?

— Беда с тобой, дитя цивилизации… — снисходительно сказал Тима, сгрёб из руки Сержа новенький айфон и покрутил его перед глазами.

— У тебя сейчас связь есть?

— Нет! — Серж всё ещё смотрел с непониманием. — Мы же на высоте!

— Во-о-от! А там мы будем на глубине, вернее, в глубине! В глубинке! Тайга вокруг и вода, вернее, лёд на многие километры. А уж к вечеру, возможно, доберёмся до жилья и связи.

— Ох, не нравится мне это ваше «возможно»! — Серж покрутил головой и плечами на манер разминающегося борца, хрустнул шеей и недовольно пробурчал:

— Говорил, надо было в Сочи ехать!

Глава 3. Ледяная слеза

В четверг в пять утра мы вчетвером стояли на берегу Байкала и наблюдали за неспешной работой нашего водителя, а вернее, капитана «Хивуса» Михалыча.

— Вот знает, что всё в порядке, но тем не менее тут подтянет, там проверит… Молодец мужик! Бо-о-о-о-ольшой мастер! — Тимоха удовлетворённо улыбнулся. Он вообще любит порядок во всём, особенно в том, что касается механизмов, техники и всего, что входит в зону его ответственности.

Вещи уже были погружены, и капитан дал нам пять минут насладиться… предрассветным рёвом «Хивуса», работающего на холостых оборотах. «Хивус» — это катер на воздушной подушке, амфибия, способная пройти и по льду, и по снегу, и по воде, толкающей силой которого является огромный воздушный винт, установленный сзади.

— Всё у этой дур-машины хорошо, но ревёт она несносно! — почти прокричал Серж, слегка морщась от шума винта.

Вечер среды, на удивление, прошёл достаточно тихо и без «ловли кота», что, собственно, не помешало «коту» тем не менее утащить очередную мышку к себе в норку, и, судя по помятой и небритой рожице Сержа, уснули они отнюдь не сразу.

Михалыч помахал нам, мы расселись и тронулись. По гладкому, чуть припорошённому снегом льду Байкала наш корабль летит, как стрела! Летим мы почти прямо на восток, навстречу зарождающему рассвету, слева — берег, покрытый скалами и жёлто-зелёным с белыми проплешинами снега лесом, справа — бескрайняя ледяная гладь с редкими горбами торосов. В кабине тепло, равномерно и на удивление не очень шумно гудит винт. Мы находимся в лёгком трансе между сном и явью. Из него нас выдёргивает голос Михалыча:

— Просыпайтесь! Сейчас будет вставать солнце, и на это, ей-богу, стоит посмотреть!

В следующую минуту происходят два чудесных явления: впереди и чуть справа появляются первые лучи солнца, бьющие почти горизонтально нам в глаза, а слева, на грани льда и кромки берега, вспыхивает ярко-голубая капля в два, если не три человеческих роста. И в то время, когда мы все, включая капитана, пялимся на чудо, Женя кладёт руку на плечо Михалыча и говорит спокойным, командирским тоном:

— Поворачиваем влево и подходим к ней сбоку, так, чтобы не перекрыть лучи солнца, падающие на неё!

Вообще, приказывать капитану никто не имеет права. Попросить капитана повернуть, завернуть куда-либо или остановиться могу только я, как наниматель судна. Все остальные — просто пассажиры. Они могут высказать свои пожелания мне, чтобы я донёс их до капитана. Могут они, конечно, обращаться к нему и напрямую, но только с вопросами. В данном случае капитан коротко кивает, говорит «Да!» и закладывает резкий вираж влево. Снижая скорость, мы перескакиваем неширокую промоину (хотя толщина основного льда на Байкале в это время около метра) и почти боком подходим к ярко переливающейся капле.

Вблизи понятно, что это не лёд, а словно сгустившийся воздух или ставшая воздушно-лёгкой вода. И цвет — он не просто голубой, он переливается или искрится всеми цветами яркого спектра, с преобладанием голубого. И ещё… теперь нам отчётливо видно, что это не капля, а скорее арка, примерно на полметра уходящая в лёд.

Пока мы в буквальном смысле разинув рты пялимся на неизвестное чудо, Серёга выхватывает телефон и начинает снимать.

Я немного прихожу в себя и оглядываюсь — мы стоим полукругом перед переливающейся аркой. Михалыч, как и положено капитану на Байкале, судно не покинул, стоит и смотрит с борта «Хивуса».

Наш неугомонный репортёр подходит вплотную к арке и протягивает руку вглубь, видимо, видит что-то внутри, произносит:

— Ни хрена се! — И делает шаг внутрь.

— Мля-я-я-ять! — Выдыхаем мы одновременно с Тимохой и прыгаем за этим увлечённым идиотом.

— Какого хе… — нам в спину прилетает Женька и замирает на половине фразы.

В общем, было, от чего замереть.

Мы стоим в… хрустальном чуме — именно такое сравнение появилось у меня в первые мгновения пребывания тут.

Влетев через проход, мы с Тимой столкнули Сержа, и теперь он стоит в коленно-локтевой позе, с нелепо вывернутой правой рукой, в которой зажат телефон, который, судя по картинке на дисплее, продолжает снимать.

А ровно посередине на небольшом постаменте стоит в сияющем полном латном доспехе АНГЕЛ!

Ага, простой такой, симпатичный вполне мужик двух с половиной метров роста и огромными белыми крыльями за спиной. Впрочем, в нем всё белое — сияющие белым металлом доспехи, лицо, руки и огромный полуторный меч, который он держит остриём вверх, направив его точно на отверстие в потолке «чума». А из этого отверстия на него льётся бело-голубой свет и мириады снежинок или белых пушинок, пролетев по лучу, впитываются в лезвие меча.

Серж, даже не делая попыток подняться, просто чуть доворачивая голову на меня, шепчет:

— Ник, это твои приколы?!!!

Ему отвечает Женя из-за моей спины:

— Нет, это всё по-настоящему! Я это точно вижу!

Неожиданно свет, льющийся на ангела, затухает, последние снежинки впитываются в меч, и вдруг всё погружается во тьму. И мы растворяемся в ней, теряя сознание, тело и, наверное, душу.

Глава 4. Мы — духи

Сознание вернулось вспышкой — просто картинка окружающего мира развернулась перед глазами, моментально наполнив пустоту объёмом, цветом, изображением и звуком. И ещё: небывалое и непередаваемое ощущение чистоты. Нет-нет, тут не пахло дезинфекцией или моющими средствами, нет! Наверное, правильно сказать, что не пахло совсем ничем — не было даже намёка на запах. С цветом было тоже не всё так просто: светлый — не обычный ярко-белый, а белый, но нежно приглушенный, может быть, с лёгким кремовым оттенком. Звук… звука, по сути, не было, но это была не звенящая тишина огромного помещения, а… Так бывает в храме, когда ты в нём один и солнечный луч падает откуда-то сверху, и воздух, и звук вокруг тебя словно невесомая кисея. Кстати, свет! Светильников не было, было чувство, что лёгкое свечение излучают все поверхности, включая и наши собственные тела.

Мы находимся в огромном зале, боковые и задние стены не видны, но ощущаются так же, как и потолок. Так бывает в предрассветной туманной дымке. Но это было явно закрытое помещение, но помещение, размеры которого невозможно осознать. Мы, все четверо, стояли перед огромным, как и всё тут, ступенчатым подиумом, который венчала не то стена, не то огромный сферический экран.

Из одежды на мне, да и, судя по всему, и на остальных моих товарищах, только лёгкая, кремового цвета тога, наподобие набедренной повязки прикрывающая от бёдер до колен и перекинутая через правое плечо, грудь и спину. И всё. Ни белья, ни обуви.

На второй ступени перед нами примерно метрах в пяти от нас на стуле, а если точнее, на лёгком троне, сидит мужчина, на вид лет сорока, сто светлыми вьющимися волосами до плеч. Одет он тоже в тогу, но это тяжёлый, светло-золотистый материал. На голове — изящная диадема с разноцветными, крупными, явно драгоценными камнями. На руках — браслеты, несколько перстней, на ногах — сандалии золотистого цвета, со шнуровкой до голени.

Он мочит, с небольшим интересом рассматривая нас. Молчим и мы.

Слева от меня стоит Тимофей. Стоит гордо и прямо, внимательно и не отводя своих глаз от мужчины.

Справа — Женя. Он слегка напряжён, как перед прыжком, даже немного согнулся, чуть склонив голову. Глаза его постоянно сканируют доступное пространство, изучая экран и подиум, явно пытаясь найти место входа-выхода.

За ним стоит Серж. Этот с улыбкой от души вертит головой, словно попал на экскурсию в царский дворец. Ни страха, ни непонимания ситуации. Человеку просто интересно. Счастливчик, мля…

Я стою расслабленно, пытаюсь не вертеть головой, как Серж, но изучаю окружающее не менее внимательно, чем Женя.

Мне не страшно. Ну да. Я знаю расхожую фразу, что не боятся только идиоты. Но не сейчас. Восемнадцать лет сознательной жизни проведя в белом халате, работая в реанимации и на скорой помощи, я пришёл к одному чёткому для себя пониманию: жизнь человека конечна. И оборваться она может в любой абсолютно миг, чаще всего абсолютно от тебя не зависящий.

Поэтому вывод: живи и наслаждайся каждым прожитым мгновением. Строить далекоидущие планы — да легко! Но в любой момент будь готов к тому, что судьба вмешается и внесёт свои коррективы. Точнее всего сейчас моё отношение к жизни описывают стихи Рязанова:

У природы нет плохой погоды!

Каждая погода — благодать.

Дождь ли, снег… Любое время года

надо благодарно принимать.

А в данное время? Мы живы. В смысле в сознании, руки-ноги целые и двигаются, а что до странности происходящего… Так сейчас нам этот мужик всё расскажет. Наверное…

+++++

Словно прочитав мои мысли, мужчина слегка кивнул мне и, оглядев всех четверых, заговорил. Голос у него был негромкий, но внятный, и мы отлично слышали и понимали его.

— Больше всего вас сейчас интересует, живы вы или нет. — Он сделал паузу и ещё раз оглядел нас. Серж рванулся было что-то сказать, но Женя остановил его движением руки. Мужчина легко улыбнулся и продолжил: — Де-юре для жителей земли вы живы. Он сделал лёгкое движение левой рукой, и перед нами появилась картинка: это был люкс на турбазе, я узнал его, так как именно я его и заказывал.

За столом сидят Тимоха и Серж. Сержа гладит по руке и не сводит с него глаз короткостриженая брюнетка, Тима обнял блондинку, и она доверчиво прижимается к его груди.

Мы с Женькой сидим на кровати, в руках рюмки, на табуретке перед нами бутерброды, мы приобнялись и негромко поём «Чёрного ворона». Понятно — у каждого своя свадьба.

Картинка объёмная, это не похоже ни на кино, ни на проекцию, ни на голограмму. Просто чувство, что я смотрю своими глазами откуда-то сверху — со шкафа, например.

Достаточно странно смотреть на себя со стороны, вот так. Странно и неожиданно.

— А чё, мне всегда брюнеточки нравились, — выводит нас из ступора просмотра голос Сержа. Мы выдыхаем, мужчина делает движение рукой, и картинка-видение исчезает.

— Для вас и вашего капитана всё выглядело так: вы запрыгнули в светящийся ледяной проём, солнце немного сместилось, лёд потух, вы попрыгали, пофотографировались и поехали дальше. Обычное, хотя и редкое чудо на Байкале. Капитан забудет об этом уже к вечеру, вы забудете чуть позже. Вот и всё.

— Всё?!!! А мы, а наши семьи? — Женька смотрел на мужчину с недоумением и обидой.

— Это было оптимальное решение. Для вас и ваших семей ничего не изменилось. Вы живы, вернётесь домой и будете жить до своего естественного конца.

Теперь то, что касается вас четверых, стоящих передо мной. — Он помолчал. — Задали вы мне задачку! Попав в точку перехода, да ещё и вчетвером, вы должны были немедленно погибнуть, а ваши Искры должны были присоединиться к этапу перерождения. Но произошёл сбой, вы не погибли, и нам пришлось вернуть вас в ваш мир, слегка подкорректировав вашу память. Сложность оказалась в том, что ваши Искры видели процесс перехода и нельзя было оставить их без объяснения, понимания и принятия. Мы приняли решение, кстати, первый раз за всю историю вашего мира! Мы решили клонировать ваши Искры. И вот вы здесь!

— Искра, как я понимаю, — это аналог нашего понятия «душа»? — задал я вопрос, с трудом разлепив пересохшие губы.

— Да! Можно и так сказать. Истинное значение и слова, и понятия я не буду вам объяснять, на данном этапе это не нужно и даже вредно. Но всё же вы, люди, вкладываете в понятие «душа» намного более глубокий и философский смысл.

На самом же деле Искра — это энергоинформационная частица, которая несёт в себе память обо всех прошедших перерождениях.

— Флешка, — сказал Женя. Мужчина посмотрел на него и, слегка улыбнувшись, кивнул.

— Да, можно сказать и так. Флешка.

— И если мы — люди, то вы?.. — Тема была мне близка и интересна, и я решил расставить все точки над «и».

— То мы для вас — БОГИ! — Мужчина улыбнулся. Чтобы не вводить вас в заблуждение, я объясню немного точнее структуру нашей иерархии.

Бог, вернее, то, что вы, люди, чаще всего подразумеваете под этим понятием, — это энергоинформационное поле, наделённое сверхсознанием. Но поле не имеет рук и, как это ни странно, голоса. Поэтому мы являемся его руками и голосом. За долгую историю человечества как нас только ни называли и ни представляли! — Мужчина слегка, как мне показалось, немного смущённо улыбнулся и продолжил: — Древним людям было сложно понять, как может один бог отвечать за всё. Они сами были разделены на классы, разделённые по характеру работы и образа жизни. Соответственно тому и назначались боги: один отвечал за земледелие, другой за мореходство, и за войну, и за погоду отвечали разные боги, поэтому они молились каждый своему богу. Ну не мог же воин молиться богу плодородия и земледелия? А пахарь — молиться богу войны?

Позже пришла эпоха великих царей, и, соответственно, изменился божественный пантеон. Если есть верховный властитель на земле, то и на небе должен быть один бог!

— А как же Иисус, Аллах и Будда? — вклинился Серж.

— Не торопись! Бог, будем его так называть для удобства понимания, един. А вот Иисус, Магомет и Будда — это и есть его голоса. Просто у каждой страны, или, скажем так, стороны, был свой бог, но, по сути, это являлось одним тем же богом. А мы, — он указал на себя, — являемся руками голосов, хотя раньше нас тоже называли богами.

Мы стояли перед ним, ошеломлённые и растерянные, не зная и не понимая, что нам делать и как вести себя перед этим божеством.

— Я понимаю вашу растерянность, и давайте я вам немного помогу. Зовите меня просто: Пятый. Ибо сейчас я являюсь пятой рукой первого голоса. Падать передо мною ниц не нужно, но и панибратства я не потерплю. Представьте себе вот такую структуру, и у вас всё встанет на свои места. Наш мир — это компания. Бог — учредитель. Все знают, что он есть, боятся его и почитают. Но если он появится на проходной без сопровождения, охранники легко могут его выгнать, а рабочие, которые, по сути, получают от него зарплату, ещё и по шее надавать, не разобравшись. Голос бога (или пророк) — это генеральный директор. Его лицо видели почти все, кое-где даже висят его портреты. Но знаком он далеко не с каждым и вряд ли зайдёт в цех к рабочим. Руки бога — это коммерческий директор, технический директор и так далее. Правда, коллега?!!! — Он лукаво взглянул на Женьку и заразительно расхохотался.

Глядя на него, расхохотались и мы, размазывая по щекам слёзы и выплёскивая накопившееся напряжение.

— Ладно, — махнул Пятый рукой, хватит! Мы притихли, и вновь настороженно посмотрели на него. — Теперь о вас лично.

Так как к нам вы попали не просто копиями Искры, но полной копией людей, то, по сути, вы являетесь духами.

— Духами? — Женька оторопело потыкал себя указательным пальцем в руку, в ногу и вдруг ущипнул Серёгу. От неожиданности тот подпрыгнул и что-то проверещал. Приземлившись и потирая задницу, он уже внятно, хотя и обиженно спросил:

— За что, шеф?

— Эксперимент! — ответил Жека и обратился к Пятому: — Какие же мы духи, если мы полностью осязаемы и материальны? И боль вон чувствуем, он кивнул на недовольно сопящего Сержа.

— Мы вернули вас такими, какими вы к нам попали, лишь для того, чтобы облегчить время перехода. А что касается формы…

Он задумчиво глянул на нас и, немного приподняв правую руку, чуть дёрнул указательным пальцем в направлении Сергея.

Движение это было настолько лёгким, как первая робкая поклёвка трогает поплавок, и настолько неожиданным стал эффект от этого движения: Серж словно стёк вниз, за доли секунды превратившись в чёрного кобелька — хвост баранкой, на морде белое пятно. Кобелёк взвизгнул и залился лаем, бросаясь на невидимую стену, отделяющую его от Пятого.

Рука переместилась в сторону Женьки, лёгкий кивок пальца, и вот уже лохматый лев недоумённо оглядывается на нас.

Занятый разглядыванием метаморфозы, которая приключилась с моим другом, я пропустил себя.

Неожиданно уровень пола резко приблизился, звуки и запахи стали резче и отчётливее. Я приподнял руку и увидел чёрную кошачью лапу с белой варежкой возле когтей. Как ни странно, находиться в теле кота мне было достаточно комфортно. Сжавшись, я оттолкнулся задними лапами и, сделав в воздухе кульбит, приземлился на все четыре лапы. Довольно муркнул. И тут, помимо мой воли, шерсть на мне поднялась дыбом. Резкий неприятный запах заставил зашипеть, и я повернулся влево, готовый немедленно сцепиться с угрозой, которая исходила оттуда. Огромный бурый медведь сидел на попе и с недоумением разглядывал свои передние лапы.

— Каждому из вас достался образ, максимально соответствующий его внутреннему миру, — сказал Пятый, дёрнул кистью, и мы вернулись в свои тела.

Несмотря на то что эти трансформации произошли очень быстро, никакого дискомфорта я не почувствовал. Сознание оставалось моим и только моим. Да, изменялось мироощущение, изменялось восприятие запахов, звуков, цветов, но при этом моё внутреннее «я» оставалось неизменным и в образе кота, и в образе человека.

Не успев ещё отдышаться, Женя задал следующий вопрос, за что немедленно и поплатился.

— А вы можете превращать нас только в соответствующих…

Он не договорил, превратившись в огромного зелёного Халка. Пятый посмотрел на творение своих рук, щёлкнул пальцами, и у Халка вылезли вверх и вниз жёлтые клыки, сантиметров по 20 каждый. Зелёная туша бухнулась на колени, выставив перед собой огромные раскрытые лапищи, и вернувшийся к своему нормальному виду Женька всё ещё на коленях и с поднятыми, как у сдающегося фрица руками, проговорил:

— Я всё понял, о великий! Хватит с нас демонстраций!

Пятый принял величественную позу и снисходительно кивнул. Секунды три он выдержал в маске сфинкса. Потом, сначала подёрнувшись сеткой морщинок, засмеялись его глаза, а следом и рот растянулся в доброжелательной улыбке.

Мы выдохнули.

— Итак, вы духи. Смиритесь с этим. Вы — младенцы в нашем мире, который включает в себя огромное количество разнообразных миров, в том числе и ваш. Искра принадлежит не только человеку, но и другим живым существам. Соответственно, чем больше людей на земле, тем меньше других живых существ. То есть люди буквально паразитируют, размножаясь и захватывая новые Искры у других организмов, и поэтому приходится поддерживать равновесие. После больших опустошительных войн или эпидемий появляются новые виды растений и животных, вернее, увеличивается их количество по отношению к человеку. Искры развиваются и учатся так же, как и другие живые существа. И если мы видим, что Искра в человеческом цикле не получила необходимого развития, мы можем вернуть её на ступень ниже.

— Но если туп, как дерево, — родишься баобабом

И будешь баобабом тыщу лет, пока помрёшь, — пропел Тима знаменитые строчки Высоцкого, и Пятый благосклонно кивнул.

— Да, практически так и получается. И снова к вам. У вас четверых есть уникальная возможность — вы можете прокачать ваши Искры в других мирах, и потом, когда они сольются с вашими земными, у них появится возможность внеочередного перехода на более высокую ступень развития. Но повторюсь! — пятый назидательно поднял палец вверх. — Это только возможность! И вряд ли вы все четверо достигнете её.

Мы молчали, переваривая всё то, что свалилось на нас. Молчал даже Серж, соблюдая главное правило любого тренинга или беседы — сначала дослушай собеседника до конца, а потом уж задавай вопросы.

Пятый оглядел нас и, удовлетворённо кивнув, продолжил:

— Учитывая то, что ваши Искры ещё ни разу не были в других мирах, мы перебросим вас в новый мир, недавно созданный, во многом благодаря стараниям развитых Искр.

Этот мир ещё не тронула развитая цивилизация, и в нём люди ещё максимально близки к окружающему миру и намного плотнее могут с ним взаимодействовать. В этом мире нет огнестрельного оружия, но есть силы во много раз сильнее и могущественнее. Это…

— Мир меча и магии! — прошептал Тима, глаза его расширились, а огромные кулачищи сжались и прижались к груди.

— Именно! — кивнул ему Пятый. — Мир меча и магии. И всё во многом будет походить на ММО РПГ — вам будут начисляться очки, вы будете набирать уровни. Но есть два отличия: всё это будет происходить на самом деле и боль и смерть будут самые настоящие. И второе: каждой Искре и в вашем, и в любом другом мире даётся девять жизней на старте. В случае потери одной жизни Искры для носителя ничего физически не происходит. Кто-то чувствует, что должно было произойти что-то страшное, кто-то этим чувством пренебрегает и не замечает. Поэтому считает, что его ведёт ангел-хранитель. Но жизней у каждой Искры всего девять. И если израсходовать все, то носитель погибнет, а Искра перенесётся на новую стадию перерождения.

Пятый замолчал и посмотрел на меня.

— Так, Ник? — спросил он. — Сколько жизней ты уже потратил?

Я задумался, подсчитывая.

— Четыре, — неуверенно сказал я. Пятый кивнул.

— Да, четыре, но с одной ты ошибаешься. То окно на девятом этаже не считается! Это было твоё решение.

— А что тогда? — спросил я.

— Помнишь, в первом классе ты прыгнул со второго этажа в сугроб? Рядом была воткнута железная палка для поддержки куста и скрытая под снегом. Ты чудом не зацепился за неё. Но тогда тебе не просто повезло. Тебя тогда успел немного подвинуть твой ангел-хранитель. И хотя одну жизнь Искры ты потерял, но избежал длительного восстановления в больнице. Но об этом позже.

На меня уставились три пары удивлённых глаз.

— Да, — подтвердил их немое удивление Пятый. — Ник способен чувствовать свою Искру, да и находится она у него на более высокой ступени развития, нежили ваши. Поэтому в предстоящем обучении он будет старшим. У него будет пусть и редкая, но всё же связь со мной. Он сможет видеть шкалу вашего прогресса, и именно Ник будет принимать все важные и окончательные решения. Если они вам понадобятся.

Пятый обвёл нас внимательным взглядом, но возражений не последовало.

— Итак, жизней у Искры всего девять. Но вам, вернее вашим Инициантам в режиме обучения, до 15-го уровня даётся 100 жизней, а после 15-го уровня их останется 9 вне зависимости от того, сколько вы их потеряли к 16-му уровню. Регенерация у вас будет, но слабенькая. Конечно, позже вы сможете её прокачать либо найти сильного мага, который сможет вас подлатать, но надежды на это мало. Поэтому берегите Инициантов — то есть свои тела.

Он ещё раз осмотрел нас, но мы внимательно слушали. Буквально не шелохнувшись. Все четверо.

— И последнее из важного! Никаких точек возрождения, полного восстановления после смерти и прочей ереси! Всё максимально приближено к жизни — оживаете ровно через пять минут после гибели на том же месте, где и погибли, с пятнадцатью процентами здоровья либо, если в данном месте выжить невозможно, в ближайшей доступной для жизни точке. Например: пираты сбросили вас за борт и вы погибли, захлебнувшись на глубине ста метров с привязанным к ногам пушечным ядром. Где вы очнётесь?

Пятый посмотрел на нас с интересом.

— Вот сказал, как картину написал! — Поёжился Тимофей и растёр мурашки на руках. Подумал и добавил: — Очнёшься над местом утопления, только без ядра и с минимумом здоровья.

— Точно! — Пятый потёр руки и спросил: — А если предварительно вас ткнут в сердце саблей, потом немного порубят, чтобы акулам было удобней вас есть, и опять за борт?

Серж тоскливым голосом заныл:

— Мля-я-я-ять, что-то я уже не хочу туда идти учиться!

Женя приобнял Сергуню за плечи, успокаивающе потряс его.

— Не дрейфь, друг мой! Пробьёмся, научимся! — и, повернувшись к Пятому, ответил на поставленный вопрос: — Наверное, так же, как и в первом случае, очнёшься среди моря, только будешь весь изрезан, но без смертельной раны.

— Это вряд ли. — Я обошёл Женю и приобнял Сержа со второй стороны. — Смотри на хронологию — сначала убили, а уж потом всё остальное. Поэтому очнёшься ты тут же, на палубе, с подживающими дырками на груди и спине, но целым сердцем и пятнадцатью процентами здоровья.

— Вот! — Показал мне Пятый большой палец. — Поэтому Ник — главный! У него аналитика прокачана сильнее, чем у вас всех. Есть и положительный момент: при повышении уровня вы получаете сто процентов здоровья, брони и одежды, которая также относится к броне. Кстати, в новый мир вы попадёте не со стандартными единичками в характеристиках, а соответственно вашему жизненному опыту на сегодняшний день. Но уровень на старте у каждого будет первый.

— И как долго мы будем обучаться? — задал я ещё один интересующий меня вопрос.

— Окончанием вами процесса обучения будет считаться достижение вами пятидесятого уровня мастерства простейшего мира. Миры делятся по уровню техногенности от нулевого до десятого. Например, ваш мир — Земля, имеет третий уровень техногенности, а мир, в который вы попадёте, имеет только первый.

Пятый в очередной раз обвёл нас глазами и поднялся.

— На этом я с вами прощаюсь и желаю удачи! Далее с вами будет работать Сто девяносто первый. Он расскажет технические детали и поможет вам адаптироваться к новому миру, — с этими словами он коротко кивнул и… исчез без прочих визуальных эффектов и не дожидаясь наших ответных речей. Секунд пятнадцать мы просто молчали, переваривая то, что только что произошло. Женя первый выразил общее состояние короткой фразой:

— М-м-м-мда-а-а, мля, съездили на Байкал!

— Духи! Строиться! — добавил командирским голосом бывший старший сержант морской пехоты Тимофей Громов.

Глава 5. Выбор

В принципе, мы даже не удивились, когда из пустоты второй ступени вышел человек и, кивнув нам, представился:

— Доброго вам! Меня зовут Сто девяносто первый. Вашу беседу с Пятым я видел, и кто вы, я знаю, представляться нет необходимости. Я помогу вам адаптироваться к новому миру и пройти инициацию.

Мужчина был лысоват — только на затылке у него вился светлый пушок. Голову его украшал простой серебряный ободок с тремя синими камнями. Он вообще был попроще Пятого, но от этого не менее опасен. Если не более.

— Для того чтобы вам можно было полноценно функционировать в нашем мире, каждому из вас необходимо пройти инициацию. Борьба, или война, характерна почти для всех миров. Борьба позволяет развиваться новым Искрам и не даёт застаиваться старым. Кроме того, борьба — это обучение новым талантам и возможность внеочередного перехода Искры на более высокую ступень развития. Сначала вам необходимо определиться с основным боевым направлением развития вашей Искры. В этом вам поможет выбор индивидуального оружия. Будьте очень аккуратны при выборе! Это оружие будет с вами всегда. Его невозможно будет у вас забрать. Вы сможете его убрать или спрятать, но не продать и не потерять. От вашего оружия будет зависеть класс вашего Иницианта.

Он махнул рукой, и перед нами на первой ступени подиума появились четыре кабинки, разделённые непрозрачными перегородками.

— Войдите в кабинки! Перед вами виртуальный экран, на котором можно пролистать, рассмотреть и подобрать для себя из различных видов оружия одно.

Просто нажмите на голограмму, и оружие появится у вас в руках. Попробуйте его, если не понравится, вложите обратно в экран. Не торопитесь! Мы будем ждать последнего решения. Если понадоблюсь — я остаюсь с вами — позовите меня. Когда вы определитесь, нажмите зелёную кнопку, это подтвердит ваш выбор.

С этими словами он отступил назад и… словно подёрнулся лёгкой плёнкой.

+++++

Я вступил в кабинку и словно попал в огромную комнату, где слева-направо висели голограммы различных видов холодного оружия.

Всё оружие было разделено по классам: мечи и топоры, кинжалы, луки, арбалеты и отдельно посохи.

Ну да, подумал я, если в мире есть магия, значит, должны быть и посохи.

Красота оружия поражала, но внизу я увидел небольшую заметку со звёздочкой: «Так будет выглядеть оружие на тридцатом уровне».

Ну что же, есть куда расти!

Выбор, выбор…

Конечно, подспудно я знал, чего я хочу. Но не подержать в руках двуручный меч, не помахать кинжалами, из которых сочился зелёный-зелёный яд… Или не примериться к волшебному посоху (а некоторые были очень изящные) … нет, это было выше моих сил!

И я, словно мальчишка, забыв обо всём, перебирал оружие.

Элегантно была решена проблема с мишенями. Как только у тебя в руках оказалось оружие, на соответственном расстоянии появлялась мишень. Например, если я брал меч или кинжалы, манекен вставал в двух метрах от меня.

Если же я вооружался посохом или арбалетом, то появлялось три мишени на расстоянии десять, двадцать пять и пятьдесят метров.

И конечно, радость моя! Луки и арбалеты я крутил так и сяк, но понял, что лук при всей моей любви к сильному и дальнему оружию более правильное решение.

Слишком много времени уходит на перезарядку арбалета, а в бою каждая секунда дорога.

Луки были всех цветов и размеров, на любой вкус, длинные, изогнутые, монгольские… короче, каких только не было!

Рядом с некоторыми стояли пометки — разные стрелы в кружочках. Я приблизил и понял, что были луки простые, которые стреляли только одним видом стрел. И были луки универсальные, которые могли стрелять разными стрелами.

Выставив поиск по универсальным лукам, я поставил максимальное количество дополнительных стрел и наконец увидел то, что что хотел! Мне показалось, что я искал этот лук всю свою жизнь.

Лук был средних размеров, тёмно-зелёного цвета и словно покрыт чешуёй змеи, по которой проскальзывали яркие зелёные, синие и алые искры.

Из дополнительных характеристик указывалось: возможность усиления натяжения, возможность стрельбы до пяти стрел, возможность применять простые, оглушающие, ядовитые, зажигательные и взрывные стрелы. А также примечание под звёздочкой. При достижении пятидесятого уровня и экипировке лука двумя алмазами появится возможность стрельбы молниями.

На верхних и нижних плечах лука было вставлено по пять разноцветных камней, а венчали дуги два огромных алмаза.

Ну конечно, удержаться я не мог. Уложил простую стрелу, прицелился на пятьдесят метров и произнеся про себя: «Молния!» — выстрелил! Манекен разлетелся в разные стороны, и всё то, что разлетелось, сгорело ещё в воздухе синим ярким пламенем!

Выбор был сделан! Сердце моё было покорено навсегда, и, не раздумывая больше ни секунды, я нажал на зелёную кнопку!

+++++

Я-то нажал, но ничего не произошло. Кнопка всё так же горела ровным зелёным цветом.

Я было заметался, но, успокоившись, решил понять, что не так.

Сделав два глубоких вдоха, я вернулся к описанию лука. Ниже последней звёздочки я нашёл ещё одну переписку: так как лук — оружие парное, то к нему нужно было подобрать колчан. Очень хотелось треснуть себя по лбу ладонью, но я сдержался и стал рассматривать колчаны. Достаточно быстро я нашёл пару своему луку. Было удивительно, почему их не поставили сразу вместе, но тем не менее. Колчан подходил к моему луку как брат-близнец. Оба обтянуты волшебной кожей какого-то зверя Траша (это я тоже нашёл в мелком примечании — при этом описания самого Траша я не нашёл), по которой пробегали три цветные искры.

Порывшись ещё в интерфейсах лука и колчана, я нашёл полное описание всех их характеристик и свойств. Я не буду перечислять их все здесь.

Когда я, ещё на Земле, читал книжки из серии «Лит РПГ», меня всегда смешили долгие, чуть ли не на страницу описания какого-нибудь ненужного меча или кинжала. Когда главный герой долго и упорно расписывает характеристики ненужных предметов либо свои статы, которые никому не важны, кроме самого автора для увеличения объёма книги.

Но если вкратце, суть сводилась к следующему: лук в зависимости от силы игрока и уровня самого лука прицельно стрелял на расстояние от двадцати до двухсот метров. Для того чтобы стрелять специальными стрелами, необходимо было улучшить его драгоценными камнями, которые вставляли в плечи лука. Их необходимо было где-то найти отдельно, так как в комплекте, к сожалению, они не шли. Молния, как я и сказал, получалась только на пятидесятом уровне и при наличии двух алмазов. А ещё каждые десять уровней добавляли одну стрелу в обойму, с максимумом в пять стрел. То есть на пятидесятом уровне я мог наложить сразу пять стрел и поразить пятерых врагов! Или одного врага, но пятью стрелами! Всего же на старте давали двадцать пять стрел.

— У-у-у-ух-х, я им покажу!!! Доживи сначала, показывальщик! — Оборвал я себя.

Колчан — он тоже был непростой. Чтобы носить в нём специальные стрелы, необходимо было также найти камни и вставить их в специальные гнёзда. Кроме того, с увеличением уровня колчана можно было носить больше стрел. Уровень и лука, и колчана поднимался только при достижении определённых величин, извлекаемых и стреляемых стрел. Восстановление стрел в колчане — одна в минуту.

И были ещё две важные приблуды!

— В вершинах плеч лука были спрятаны два кинжала, и если дело доходило до ближнего боя, одним нажатием можно было высвободить два пятнадцатисантиметровых лезвия, и лук превращался в подобие двусторонней глефы.

— Колчан, помимо основного крепёжного ремня, имел небольшой малый ремень для крепления на руку, превращая при необходимости колчан в небольшой щит.

Когда мой выбор был сделан, я выдохнул и уже совершенно спокойно нажал на зелёную кнопку.

Экран подёрнулся разноцветной рябью и вновь стал матовым. На нём появилась табличка.

Под табличкой была и всё та же зелёная кнопка.

— Ух ты! Мне дали умение! Я ткнул в подсвеченную надпись «Глаз орла» и увидел описание:

«Орёл является обладателем самого острого зрения в мире. Паря в небе, орёл может увидеть свою добычу, десятисантиметровую полевую мышь, с высоты 3000 метров. Угол обзора у орла составляет 275 градусов, то есть он не только видит, что впереди, сбоку, но и что сзади него находится. Орёл безошибочно может определять форму объекта и расстояние до него. В этом ему помогает стереотипическое зрение, он ни на секунду не выпускает из виду добычу во время пикирования с высоты. По устройству строение глаза орла схоже с функционированием телеобъектива.

Панорамное зрение составляет около семи квадратных километров.

Ещё одна его особенность в том, что глаз орла способен улавливать ультрафиолетовые лучи. Экспериментальным путём было выявлено, что у орла сетчатка глаза устроена таким образом, что она воспринимает света больше, чем у кого-либо на земле, включая человека.

Орёл различает не только цвета, но и лучше человека различает оттенки цветов.

Острота зрения у хищника развивается с возрастом. Птенец видит не дальше своего гнезда. В процессе взросления улучшается и острота зрения.

Орлиные глаза защищают два века, одна пара используется во время покоя, а вторая пара, мигательная перепонка, служит защитой от ярких солнечных лучей, ветра при скоростном пикировании за добычей и пыли.

Орлы, как и многие другие птицы, в результате особого строения глаза отлично видят два расположенных на расстоянии друг от друга объекта одновременно.

Если бы человек имел зрение как у орла, то он бы видел с десятого этажа дома ползающих насекомых на земле. Человек имеет только 52% зрения от зрения орла.

*** Ваше умение будет развиваться с повышением уровней.

*** Вызывается по требованию, не тратит количество магических единиц».

Ну что ж, меня всё более чем устраивало, и я вторично нажал зелёную кнопку.

Экран вновь подёрнулся разноцветной рябью и стал из выпуклого вогнутым.

В левом углу появилось лицо Сто девяносто первого, а прямо передо мной стоял я сам, полностью голый, слегка расставив руки и ноги.

— Ты можешь подправить свою внешность и телосложение, добавить шрамы и татуировки или убрать их, подобрать одежду, в общем, сделай себя сам!

Лицо Сто девяносто первого исчезло раньше, чем я успел его спросить, на каком этапе все остальные.

Ну конечно! Первое, что сделал мой двойник по моему приказу, — это почесал нос.

Постебавшись над самим собой ещё немного, я цыкнул зубом и принялся изменять свою внешность.

Прежде всего я стопил весь жир и омолодил лицо, оказавшись жутко похож на себя восемнадцатилетнего. Хмыкнул, вздохнул и прибавил себе возраста и мышц… потом ещё, потом ещё… поделал несколько бодибилдерских пассов, выпячивая то бицепс, то трапецию, пожалел, что нельзя фоткнуть себя такого на память. В ответ на мои мысли слева вновь появилось лицо Сто девяносто первого и указало мне на пиктограмму глаза, вместо зрачка в котором был мозг.

— Одно нажатие — снимок, сдвинуть — начать съёмку вида из глаз, можно активировать мысленной командой. Кнопка будет и у тебя в интерфейсе. Объём памяти неограничен. Хотя проще пользоваться кнопкой «память» — пока ты находишься в Иницианте, можно просмотреть всё, что с тобой происходило в любом из трёх видов: вид из глаз, вид сбоку, вид сверху, с привязкой к карте.

Я перестал баловаться, вернулся к себе двадцатипятилетнему, убрал жирок, чуть добавил роста, мышц и мужественности лицу. Вокруг правого глаза и через щёку к скуле пролегла тёмно-зелёная, в цвет лука татуировка. На ногах мягкие сапожки из кожи Траша, брюки, майка, куртка и бандана из тёмно-зелёного камуфляжа.

Я в третий раз нажал зелёную кнопку, и моё отражение стало мной. Или я стал как отражение… ну, как-то так.

Передо мной снова был матовый экран и лицо Сто девяносто первого слева.

— Осталось совсем немного, — сказал он. — Необходимо настроить под себя интерфейс, который будет отражаться у тебя в глазах, удобнее сделать это тут, а не в бою.

Я привычно, как делал это в играх, раскидал иконки: карту вправо, инфу о себе с уровнями жизни, силы и магии влево вверх, остальное — скопом — вниз вправо. Потом разберусь. Нельзя сказать, что я устал. Я не чувствовал голода или жажды. Просто вся эта ситуация вымотала меня, и хотелось какой-то определённости. ЛЮБОЙ!

Я поднял глаза на экран, повертел головой, привыкая к изменившемуся полю зрения, и сказал:

— Я готов!

+++++

Кабинка исчезла. Я всё так же стоял перед подиумом. Слева от меня во всей красе и полном латном облачении старинный русский богатырь — я бы сказал, Илья Муромец, но, заметив за стрелкой шлема хитрую Тимохину улыбку, понял, что это преобразился мой товарищ.

Справа от меня стоял… Гендальф из «Властелина колец» — белоснежная борода, правда, всего сантиметров двадцать, не более. Тёмно-синий колпак, на полтона светлее была мантия или плащ, я так сразу и не понял, что это. В руках — посох, словно собранный из мельчайших сапфиров и с огромным, точно под руку, сапфиром же в навершии. Я обратил внимание на него, когда рассматривал оружие, и он мне тоже очень понравился. Но магия — это точно не моё! Мне бы потихоньку подползти, шлёпнуть издалека, пока тебя никто не видит, и по-тихой смыться. А учить заклинания, пассы, надувать щёки, изображая из себя невесть кого… это пусть вон Женька продолжает из себя великого изображать!

Неожиданно справа истаяла последняя кабинка, и перед нами предстал невысокий, стройный ассасин, затянутый в черные одежды и с двумя изогнутыми кинжалами в руках. Он взвизгнул какой-то воинственный клич и запустил клинки в сторону Сто девяносто первого. Клинки сделали две красивые дуги наподобие ножниц, облетев Сто девяносто первого, и вернулись в руки Сержа, это, конечно, был он.

— Не балуй! — Сто девяносто первый поднял раскрытую ладонь, и ассасина, словно конь, лягнул в живот. Бедный Сержик сложился пополам и отлетел метров на пять, проехав последние пару метров на заднице.

— Да я… — обиженно начал он, поднимаясь, ладонь опустилась, и Серж заткнулся, подошёл и молча встал на своё место.

— Вы готовы! — без долгих предисловий сказал он.

— Мир, в который вы попадёте, называется Зея. Строй — дико феодальный, законов почти нет. Магия есть, и есть монстры, наделённые магией. По своей природе и структуре Зея очень похожа на Землю, но при этом она немного меньше и ближе к своему Солнцу. Поэтому растительность более пышная, климат более тёплый, а притяжение меньше. Это даст вам небольшую фору. Ваше обучение будет считаться законченным при достижении всеми вами пятидесятого уровня мастерства. Если доживёте. Если кто-то погибнет раньше, остальные застрянут в этом мире до гибели или до слияния со своей основной Искрой.

Один совет: недалеко от места вашей высадки есть гора Баргоз. На её вершине есть пещера, отлично подходящая для медитаций и постижения магии. А недалеко от подножия — многокилометровая штольня, в которой живут гноллы — воинственная жестокая раса, признающая только силу. Идеальное место для прокачки ассасина. Остальным хватит занятий при прогулках по округе. Думаю, дней за десять вы сможете лучше понять себя.

Сто девяносто первый помолчал, обвёл нас взглядом, спросил:

— Вопросы?

Мы только молча пожали плечами. Судьба дала нам второй — да ещё такой волшебный — шанс!

Перед нами на первой ступени подиума зажглась знакомая ледяная арка. Тимоха вынул меч, прижал его к груди и шагнул первым, я за ним…

Глава 6. И снова — Байкал

— О-хре-неть!!! — мы не сговаривались, но каждый, выйдя из портала и сделав первый шаг на новой Земле, а вернее, Зее, произнёс его.

Мы стояли в месте, очень похожем на то, откуда мы ушли с Земли. Была похожа скала за нами, мелкие камушки под ногами и безбрежное озеро перед нами. Вот только тут были лето и вода, а там — ранняя весна и лёд.

Я шагнул к воде, зачерпнул ладошкой, принюхался и глотнул.

— И как? — спросил Тимофей. В своём доспехе он выглядел массивно и нелепо. Вместо ответа я сполоснул руки у с удовольствием умылся, сбросив бандану на камни и наплескав воду на голову и на шею. Встряхнувшись, как довольный кот, я повернулся к друзьям.

— Чего стоим, кого ждём? Хороший тёплый августовский Байкал. Водичка прелесть!

Женя улыбнулся сквозь белую бородищу, и вдруг глаза его округлились, он судорожно схватил посох и вдарил в землю файерболом. Тима одним слитным движением встал перед ним и принялся рубить берег. Мы с Сержем не успели даже двинуться с места, когда всё было кончено. Я сделал шаг назад и увидел то, что скрыла от меня береговая насыпь. На берегу лежала слегка обожжённая двухметровая змея, перерубленная почти пополам. Вот только верхняя часть у неё заканчивалась капюшоном, как у кобры, из которой торчали две головы.

— Повезло, — сказал Тима, — крит прошёл!

Оторопелый Серж стоял, чуть разведя руки с зажатыми клинками, и недоумённо смотрел то на ребят, то на змею.

— Она из-за того камня выползла, — сказал Женя, — видимо, грелась там.

Мы переглянулись, видимо, подумав об одном.

— Ну-ка, приготовьтесь на всякий! — сказал он и, наклонив посох, метнул ещё один файербол, попав точно под камендулину. Движения не последовало, и я аккуратно обошёл камень с натянутым луком.

— Чисто, — сказал я, отпуская тетиву. Все немного расслабились. Серж подошёл и ловко подцепил кинжалами змеиные головы.

Следующее мгновение растянулось и разделилось на несколько фрагментов.

Глаза у змей распахнулись, и, раскрыв пасти, они зашипели, выпуская длинные раздвоенные языки.

Серж исчез, превратившись в туманную дымку, что-то мелькнуло, и на берег упали две отсечённые головы.

Мгновение сменилось, Серж проявился, и капюшон змеи упал, накрыв собой головы.

— А я даже моргнуть не успел! — не то сообщил, не то пожаловался Тимофей.

— А неплохо сработали! Предлагаю провести быструю летучку, чтобы понять, кто что умеет и может, — сказал я на правах старшего.

— И пожрать бы не помешало! — Тимоха так и стоял в позе статуи в блестящих доспехах и сложив руки в латных перчатках на навершие своего меча.

— У нас есть хлеб и воды вдоволь, — сказал маг.

— И змеюку поджарим! — добавил рыцарь. Все опасливо покосились на тело змеи, но возражать никто не стал.

— А откуда хлеб? Ты с Земли заныкал? — Серж похлопал себя по карманам, которых в его чёрном облачении, на мой взгляд, просто не было. Хотя кинжалы с лёгким хлопком куда-то исчезли.

— Дурня! — ему ответил Тимофей. И с таким же шелестящим хлопком его броня вместе с мечом словно скатилась с него, также растворившись в воздухе. Меч уменьшился сантиметров до восьмидесяти и стал больше походить на длинный кинжал на поясе. — У нас есть виртуальный карман — найдите иконку сундука и ткните в неё. Там 12 ячеек. Есть 2 хлеба, кусок вяленого мяса, фляга с водой и обычный нож — так, колбаски порезать, комплект деревенской одежды — без статов, так, срамоту прикрыть, если чё, — он гоготнул.

— Магия! — удовлетворённо сказал Женя, пристукнул посохом, и перед нами заполыхал средних размеров костерок.

— Прутики бы, — Тима взялся за змею, приноравливаясь снять с неё шкуру.

— Я метнусь! — сказал наш ассасин и действительно длинными не то прыжками, не то вспышками доскакал до ближайших кустов. Обратно, правда, вернулся обычным шагом, неся штук шесть прямых метровых прутков, уже очищенных и заострённых.

Мы расселись вокруг костерка, и я кивнул Тимофею — начинай, мол.

Тима, который к тому времени успел разделать змею, нанизать её на прутики и уложить их наподобие мангала, который сложил из камней, слегка задумавшись, покивал мне в ответ и начал:

— Силы у меня пятнадцать, остальные по единичке. Из умений — мельница, — он поднялся и отступил на пару шагов назад. В руке его появился меч, и через секунду вокруг него закружился сверкающий вихрь, напомнивший пропеллер «Хивуса», на котором мы практически приехали в этот мир.

Смерч потух, и тяжело отдувающийся Тимофей уселся к костру.

— Сил только жрёт прорву! Помахал и ложись отдыхать!

— А броню таскать не тяжело? Нетерпеливый Серж взял один из прутков и сунул его ближе к огню.

— Нет, броня для меня практически невесома, так же как и меч при простом применении. Я теряю одну силу в минуту при интенсивной работе или беге. Поэтому пятнадцать минут смогу вас защищать спокойно.

— Ясно, — я повернулся к ассасину: — Расскажи о себе, пока ты сырого мяса не наелся.

Серж отложил наиболее прожаренный в его понимании кусок и пожал плечами.

— Кинжалы и одежда в комплекте. Я их как увидел, сразу понял — это моё! Позволяют уйти в скрыт. Если никого не атаковать, то до пятнадцати минут. Короче, сколько ловкости, столько в скрыте. Остальное — по единичке.

— Ума у тебя минус один! — меланхолично заметил Женя. — Ты зачем к змеюке полез, болезный?

Лицо Сержа приняло недовольно-обиженное выражение, и он нараспев прогнусавил:

— ТАК ИНТЕРЕСНО ЖЕ БЫЛО!

Тимоха чуть склонился и, приобняв закутанную в чёрное фигурку, пробасил:

— Он молодец! Ишь как головы твари отсёк, я даже икнуть не успел! Я бы там со своей оглоблей ещё час махал, пока попал!

Мы рассмеялись, весело и облегчённо.

— А я всю свою жизнь, по-моему, хотел стать магом. — Женя задумчиво посмотрел на огонь. — А тут и посох, и мантия, и шляпа в комплекте! Магии у меня, понятно, пятнадцать, интеллекта — три, остальное единички. Есть пять базовых заклинаний: вот костёр, например, файербол, трансформация посоха. — Он сжал посох, и тот перетёк заострённым кверху браслетом ему на руку, сверкая синим камнем в навершии. При этом шляпа превратилась в бандану, а накидка, штаны и куртка — в подобие моих. Огромная бородища превратилась в усы и аккуратную бородку клинышком. — А ещё лампочка! — Он свёл пальцы в щепотку, и над его правым плечом появился светящийся шар. — Остальные будут появляться по мере их изучения и роста уровней. Но самое главное! Есть десятипроцентная возможность создания своих собственных заклинаний!

Наш импровизированный шашлык был готов, и мы приступили к еде. Я рассказал о возможностях лучника, которые приобрёл.

— Хорошая у нас подобралась команда, — сказал Тимофей. — Прямо по закону жанра: танк, маг, ДД и ро́га.

— Это ты меня ДД обозвал? — с подозрением спросил Серж, слегка отодвигаясь от Тимофея.

— Не-е-е, ДД — это дамагеры, то бишь наносящие урон. Ник — дальний, я ближний.

— А я?

— А ты — рога, то есть разбойник. Твоё дело — выскочил со спины, ткнул ножиком и свалил, пока самого не завалили. То есть нанесение точечного критического урона.

— Например: бьём мы какую-нибудь Чуду-юду, бьём, а одолеть не можем! А тут ты такой — швырк, к нему за спину и ножиками его своими, как ту змеюку, вжик-вжик! И хана́ Чудо-юде, а тебе вся слава за наши труды тяжкие!

— А-а-а-а, ну, это-то мы завсегда… это-то мы легко… — снял довольный ассасин зубами последний кусок мяса с шампура, подкинул его, что-то мелькнуло, и вот результат: в его руках два кинжала и на каждый нанизано по две разрезанные четвертинки от шашлыка. Он протянул кинжалы к нам, и мы сняли по кусочку с искрящихся лезвий.

— Бо-о-о-о-ольшой мастер! — Тимоха удовлетворённо улыбнулся, судя по всему, это была его наивысшая похвала, и прижал кулачище к груди.

— А ты, однако, стал побольше, — заметил Женя. Сам он при этом, как мне показалось, стал немного тоньше и выше.

— Есть немного, — скромно потупился Тимофей и напряг приложенную к груди руку. На мой взгляд, в его бицепс можно было спрятать мою голову, и даже нос бы не торчал наружу. Мы одобрительно хмыкнули.

Время за разговорами и едой пролетело незаметно, да и, признаться, навалилось на нас за эти неполные сутки — не высказать. Поэтому решили переночевать прямо тут, у костра, благо подкидывать его и искать дрова было не нужно.

Два момента оставались невыясненными, и я поднял руку, привлекая внимание.

— Давайте сверим наши карты. — На них была открыта лишь маленькая точка освоенного берега и отметка — гора Баргоз. Наш интерфейс позволял синхронизировать членов отряда, что мы немедленно и сделали. И теперь те кусты, до которых добежал Серж, отобразились не только на его карте, но и на наших. На максимальном приближении на наших картах видно было лучше, чем на спутниковой карте Земли. И ещё одно несомненное удобство: на максимальном же приближении можно было увидеть фигурку игрока и понять, в каком положении он сейчас находится — сидит, лежит или бежит. Фигурка хозяина карты при этом подсвечивалась синим, а фигурки друзей — зелёным. А ещё можно было определить расстояние между двумя точками с точностью до метра.

Мы попытались измерить расстояние до горы и проложить путь, но карта не позволила этого сделать по неисследованной территории.

— Не могли они сразу всю карту открыть, что ли? — ругнулся Серж.

— Тебе и так дали столько, что Аладдин вместе с джином обзавидовались бы! — урезонил его я и продолжил: — Как минимум у нас есть направление и план действий на первое время. По моим прикидкам, если по прямой, это километров пятнадцать отсюда.

— А это ты как определил, умник? — опять встрял неугомонный Серж.

— Почти просто. Измерил расстояние от нас до кустиков, где ты нарезал шампуры, получилось пятьдесят метров, уменьшил карту, удвоил это расстояние, получил сто метров, десять раз по сто — это километр, потом прикинул, сколько таких километров от нас до горы. Пять минут медитации, пришлось, правда, растянуть карту на всё поле зрения, но тем не менее. Вуаля!

Серж сделал лицо задумчивого удава из мультика, а Тима уважительно сказал:

— Вот поэтому Пятый его и назначил старшим — Ник мыслит нестандартно!

Я шутовски раскланялся и уже серьёзно продолжил:

— Спим тут, у костра. Дежурим по очереди, по два часа. Первый Серж, с десяти до двенадцати, потом Женя — заодно и костёр подновишь перед сменой, Тима и я. Встаём в шесть, поесть, оправиться, и в путь!

Возражений не последовало, народ полёг там, где стоял, и только чёрный ассасин, периодически оглядываясь и прислушиваясь, остался сидеть у костра.

Глава 7. Ночная битва

Проснулся я от лёгкого толчка в ногу. Женя стоял уже в полном магическом облачении и вглядывался в темноту.

— Я ничего не вижу и не слышу, но что-то чувствую!

Я кивнул:

— Развивай интуицию, пригодится!

Толкнув ногой Тимофея, я приложил палец к губам Сержа.

Тима встал уже в доспехе, вынимая меч. Серж сначала дёрнулся, но потом прикрыл глаза, показывая, что он понял. В его руках засветились кинжалы.

Я наложил стрелу на тетиву и стал отдавать приказы:

— Женя, зажги лампу и подними её максимально высоко.

— Серж, метнись вперёд два по пять метров и посмотри, нет ли кого впереди.

Через две секунды Серж вернулся и отрицательно мотнул головой:

— Никого.

— Женя! Иди под прикрытием Тёмы и на восьми метрах зажигай костёр, потом возвращаетесь!

— Серж, метнись вокруг них и посмотри внимательно.

Они зажгли костёр и успели сделать пять шагов назад, когда всё завертелось.

Через второй костёр прыгнул огромный волк и ещё в полёте поймал от меня стрелу в нос, подскочил свечкой вверх и тут же был насажен на меч Тимофея.

— Отступай! — крикнул он Женьке и с нижнего маха почти отсёк голову второму.

А сбоку летел уже третий волк с огромным чёрным горбом на спине, и только когда он упал и завалился на бок, а горб слетел с него, мы поняли, что это наш бесстрашный ассасин.

— Женя, бей огнём по кромке леса! Постарайся поджечь его!

Маг не ответил, но файерболы полетели дугой, и в одном месте вспыхнуло сухое дерево. Тима рубился чуть впереди, на месте падения первого волка, защищая нас он наступающей стаи, я бил вправо и влево, но стрел оставалось совсем мало, и я стал беречь их на точный выстрел.

Неожиданно откуда-то сзади, от воды, выпрыгнул седой, в подпалинах волк и сомкнул пасть на левом плече маленького ассасина. Передние клыки разодрали грудную клетку. Наверное, инстинктивно Серж ещё успел воткнуть клинок в глаз волку и обмяк. Так и лежали они в жуткой сцепке.

— Женя, костры! Тима, к нам, охраняем тело!

Я успел сделать шаг, когда в мою ногу вцепилась волчья пасть. Я выпустил на волю кинжалы и сверху вниз ударил волка в загривок. Волчара выпустил мою ногу и скуля попятился назад. Нога у меня подломилась, на миг я успел увидеть её, вывернутую под невозможным углом, и уже в падении врезал наотмашь своей импровизированной глефой волку по глазам.

В следующий миг небо надо мной озарилось яркой вспышкой, тренькнули колокольчики.

— Писец, помер… — подумал я, но всё оказалось с точностью до наоборот: нога моя выпрямилась, боль пропала, даже штанина была целой! Остатки крови и кости слетели с неё, словно сухие листья. И главное! Колчан снова был полон! На мой быстрый взгляд, показалось, что стрел стало больше. Стрелам я обрадовался, по-моему, даже больше, чем исцелённой ноге, видимо, не успел испытать в пылу боя боль и ужас до конца.

Второй уровень! Хорошо!

Я стрелял в видимых наседающих волков. Женя к тому времени успел зажечь ещё три костра вокруг тела Сержа, и мы бились теперь в огненном круге.

Тимофей и Женя апнулись почти одновременно. Прозвучало два салюта, сблямкали колокольчики, Тима поднялся с колен. Бился он ближнем боем, и голени ему, видимо, изгрызли, даже несмотря на латы, до такой степени, что в последние минуты две он упал на колени и бился из последних сил, уже не вставая.

Получив уровень, он поднялся, радостно что-то не то проорал, не то прорычал, да так, что даже почти добравшиеся до него волки присели на задние лапы. А потом врубил мельницу-вентилятор. Около пяти волков, почти добравшихся до них с Женей, были изрублены в капусту за две секунды.

Вихрь остановился, и тут ударил МАГ!

Заслонив собой тело ассасина, маг ударил посохом в землю, и от него покатилась волна пламени, сметая всё на своём пути! Всё, кроме нас. По мне прошла волна горячего воздуха, будто кто-то феном провёл, и всё!

А вот волкам было точно ФСЁ! Попавшие под струю огня умирали в страшных муках, не прекращая гореть, словно облитые напалмом, остальные, насколько было видно в угасающем пламени и начинающем светлеть небе, убегали без оглядки в лес, в горы.

Неожиданно тело ассасина дёрнулось, выгнулось, выскользнуло из волчьей хватки и легло ровно, словно по стойке смирно. Серж сделал глубокий вдох и открыл глаза. Видимо, вспомнив последнюю минуту, попытался сесть, но охнул и схватился за плечо. Одежда, ставшая целой, моментально пропиталась кровью.

Маг присел перед ним, положил голову ассасина себе на колени и приложил к раненому плечу раскрытые ладони. Между плечом и ладонями заискрило, появилось светло-изумрудное свечение, запахло озоном. Весь процесс занял полминуты-минуту. Свечение погасло, Женька осел без сил, лицо его побелело, бисеринки пота катились по лицу, словно всё его лицо плакало горючими слезами.

Я присел за ним, поддерживая теперь самого лекаря, до капли отдавшего себя на излечение друга. Протянул ему фляжку, из которой он сделал пару глотков, и отдал её Сержу, который немедленно присосался к ней.

— Ему сейчас много понадобится и еды, и воды.

— А у нас и того и другого вдосталь! — Тимофей повёл рукой, показывая на волков и на озеро. Вот жалко, котелка нет, надо прикупить при случае! — Он уже понял, что всё закончилось без потерь, и его отпустило.

Женя поднял на меня глаза, в которых плескалась не то боль, не то мука, не то просто усталость.

— Ник, ты говорил, у тебя есть магия?

— Да, — взглянул я на внутренний дисплей. — О! Уже десять единиц! Видимо, за уровень добавили!

— Можешь передать её мне? У тебя она со временем восстановится, а мне…

— Конечно! Но как?

— Дай мне свою руку и разреши мне воспользоваться твоей магией!

Наши кисти встретились, как при рукопожатии, и между ними слегка щёлкнуло, как у слабенького конденсатора.

Полоска МЕ у меня упала на ноль, а улыбающийся маг начал подниматься, потрепав ассасина за нос и приговаривая:

— Вставай, лежебока! А то валяешься тут словно больной! Кто за тебя будет шампуры делать?

Серёга неуверенно присел, ощупал своё плечо, и, встав на колени, снял через голову свою чёрную хламиду, всю заскорузлую от крови. На его груди виднелось несколько шрамов, синяков, но и только. На два пальца ниже левого соска алел крестообразный шрам с подсохшей каплей крови.

— Вот этот крестик можешь себе оставить на память, своим Лукерьям хвастаться будешь, когда наступит очередная игра «Найди кота», а остальное я тебе немного позже сведу!

Маг ещё раз с видимым удовольствием осмотрел итоги своей работы, шлёпнул легонько Сержа по плечу:

— Иди постирай одежонку, а мы пока тут приберёмся! — и он осмотрел поле боя под совсем уже посветлевшим небом.

Глава 8. Навстречу приключениям!

М-м-м-мда! Тут было на что посмотреть! Иссечённые и обугленные камни, небольшие воронки от файерболов и всюду туши волков, резаные, рубленые, обугленные… тьфу, жуть! А если учесть, что размерами эти волчата были почти с медведя… ну, сенбернар бы рядом с этими волками писал сидя)))

Что меня снова заставило посмотреть на карту, я даже и сам не знаю, словно что-то толкнуло! Или наоборот, остановило. Короче, я присел на камушки, там, где почище, и, развернув карту во весь обзор, чуть было не сказал «экран», максимально приблизил масштаб.

Рядом с моей синей сидящей отметкой было два серых контура волка с зелёными искорками. Если приглядеться, то над искоркой было пояснение — «глаз».

При масштабировании в пятьсот метров в поле зрения искры исчезали.

Я заорал, привлекая к себе внимание, и когда все собрались, поделился важной инфой, задав животрепещущий вопрос:

— А нам оно зачем?

Через пять секунд мы представляли картину «четыре дебила на природе» — пустые глаза, смотрящие куда-то в себя, и возгласы, тыканье пальцем куда-то в небо: «Вот, вижу! А у меня не так!»

Когда мы наконец стали видеть друг друга и начали обмениваться мнениями, то оказалось, что серые контуры туш с зелёными искрами видели все, но вот подписи были разные.

У меня был «глаз», у Тимы — «сердце», у Жени — «желчный пузырь», у Сержа — «лапа».

— Пойдём простым и логическим ходом! — сказал маг.

— Пойдём вместе! — согласно кивнул рыцарь.

— Вам бы ещё водку с пивом, баню и билет в Ленинград! — хмыкнул я.

— Чего? — Серж ошалело смотрел на нас.

— Деревня! — сказал Женя. — А ещё тренинг-менеджер! Классику смотреть надо: «С лёгким паром», каждый год показывают, между прочим!

— Короче, если что-то есть, то это надо найти!

Я подошёл к туше волка и внимательно уставился на его глаза. Спустя секунд десять пристального разглядывания картинка интерфейса моргнула, и я увидел над глазом волка стрелку, указывающую на глаз, и пояснение: «Глаз волка, доступно для фарма».

— Эврика! — проорал я и рассказал друзьям о проделанных манипуляциях.

Серж подскочил ко мне и уставился на лапу. Я тоже пристально посмотрел на неё и вскоре увидел: «Лапа волка, недоступно для фарма».

— Понятно, — сказал я, — у каждого класса свой объект для фарма.

Кстати, пригодились и змеиные головы: мне два глаза, Сержу — ядовитые клыки, Женьке — яд. Тимохе от змеи ничего не досталось.

— Ну и ладно! — сказал он. — Зато шашлык был вкусный!

Всего в ночной бойне мы положили двадцать пять волков.

— Я думал их было триста! — сказал Тимофей устало, вырезая последнее сердце.

— У страха глаза велики! — с ноткой снисхождения заметил Серж, отсекая одним ударом своего чудо-кинжала лапу волка.

— Ага, вот такие! — И в лоб ассасину прилетел волчий глаз. Благо, что мне нужен был только один.

+++++

Мы всё же задержались. Женя покопался в настройках интерфейса, и теперь мы могли видеть, что можно получить с погибшего зверя, не напрягаясь. Заодно узнали, какие травы можно собирать и для чего. С волков, кстати, можно было всем получить мясо и языки. Языки оказались просто деликатесом, и пока Тимофей с Сержем занимались готовкой, мы с Женей решили внимательно рассмотреть интерфейс в надежде найти что-то новое.

— А откуда ты выкопал стену огня и лечение? — задал я давно интересующий меня вопрос.

— Во время повышения уровня передо мной открылось несколько новых доступных заклинаний, и я взял то, что мне показалось самым важным на тот момент: «оружие массового поражения» — «стену огня» — и применил его не раздумывая. Вот только магию и силу оно сжирает без остатка.

— А если бы ты и нас заодно снёс этой стеной?

— ИншАлла! — Маг пожал плечами. Что в переводе с арабского означает «Если пожелает Аллах».

— По большому счету, разница была только в количестве боли. Мы бы все погибли через пару минут в любом случае. Но от огня за мгновение, а от волков — намного дольше. Думаешь, зря наши бойцы предпочитали гранату мучительному плену?

Я кивнул, полностью соглашаясь с решением товарища.

— Да-а-а-а, друг мой! — вдруг сказал Женя. — Хреновый из тебя хозяин!

— Чего это? — вскинулся я.

— На Байкал позвал, а рыбкой не угостил! — пожал плечами он.

Я посмотрел на него, задумавшись.

— А пошли! — вдруг принял решение я.

Чуть вдалеке небольшая скала опускалось в воду, а метрах в пяти от неё торчал гребень подводной скалы.

К нам подошёл Серж и спросил:

— Чего это вы придумали?

— Да вот порыбачить решили, — ответил я.

— Я с вами! — быстро сказал непоседливый ассасин.

Подойдя к скале, я внимательно всмотрелся в воду. Как и ожидал, между берегом и скалой скользили тела достаточно больших рыб.

— Да простят меня местные боги за браконьерство! — сказал, накладывая стрелу на тетиву.

— Уважаемый господин маг! Не соблаговолите ли вы выпустить один файербол в основание этой скалы? — обратился я к задравшему бороду от гордости Женьке.

— Получи, смерд! — и с этими словами в воду влетел файербол, подняв фонтан брызг и пара.

— Я в деле! — азартно крикнул Серж, и его силуэт мелькнул между берегом и скалой. Через пять моих выстрелов он уже стоял рядом со мной, и на каждом его кинжале трепыхалось по рыбине.

— Млять! Я поднял лук. Я же мог попасть в тебя!

— Ага, как же! Я даже видел, в каких рыб ты стрелял! — Этот шустрик даже не замочил ног!

— Может, тогда ты и моих подстреленных подберёшь? — я указал на воду, где на поверхности плавало четыре простреленных рыбины.

— Четыре?!!!

Я посмотрел улучшенной зоркостью сквозь воду и увидел крупного не то сома, не то налима, я так и не научился их различать, уходящего на дно вместе с моей стрелой. Я указал пальцем направление и закричал:

— Один уходит!

Серёга прыгнул в воду, а его чёрная хламида, словно приподнявшаяся порывом ветра, аккуратно легла на траву вместе с сапогами.

Секунды через три прямо над водой блямкнули колокольчики, заискрило, и на берег вышел ассасин второго уровня, гордо неся на кинжале и придерживая за хвост огромного налима, пробитого посередине моей стрелой.

— Ай, молодца! — восхитился маг.

— Бо-о-о-о-ольшой мастер! — кивнул подошедший Тимоха.

Остальных рыб он тоже собрал. Я осмотрел их. Конечно, это было похоже на байкальского омуля и хариуса, но… но были гораздо крупнее и зубастее, что ли.

— А что ты хотел, — заметил Женя, — волки были минимум вдвое больше наших, да и людей на берегу совсем не видно. Вот рыбка и растёт! — Я согласно кивнул.

Мы пожарили рыбу на рожне — выпотрошили, насадили на прутики, Женя убавил жар костра. Десять минут, и рыбка была готова. Жаль, не было соли, но её с успехом заменили травы, собранные магом.

Мы поели, убрали остатки в виртуальные карманы, разделив на всякий случай поровну между всеми. Туши волков мы собрали в одно место, и Женя сжёг их, сотворив над ними костёр. Вот и все сборы.

Походный строй мы обсудили заранее. Впереди шёл самый глазастый — лучник, рядом его прикрывал и разведывал непонятные места ассасин, в середине — маг, а с тыла прикрывал танк. Идти беспорядочной толпой нас отучили волки.

Сделав на карте отметку «место прибытия», мы сориентировались по направлению. Вдали виднелись вершины двух невысоких гор, и наш путь должен был пройти как раз между ними. До гор на глаз было километров шесть-семь по лесу, дальше всё терялось в туманной дымке.

В любом походе важно сделать первый шаг. А потом дорожка пойдёт разматываться под ногами, только успевай их передвигать. Примерно с километр нам пришлось продираться через кустарники, обильно росшие среди высоких деревьев. Тут была низина, и местами встречались лужи и даже небольшие болота. Потом появился небольшой подъем, идти стало легче. Кусты почти исчезли. Натоптанных тропинок нам не встречалось, дважды мы видели диких коз, разок издалека в кустах кто-то поворочался и поворчал. Наверное, это был медведь, но агрессии он не проявил, и мы не стали с ним связываться.

А потом мы вышли на дорогу. Ну, как дорогу… незаезженный просёлок, со следами деревянных колёс. К тому времени мы уже успели пройти примерно половину пути до желаемых гор, а дорога шла, забирая чуть левее намеченного нами маршрута. После недолгих споров решили пройти в попутном направлении вдоль дороги, всё равно нам нужно было встречаться с людьми, чтобы понять, в каком мире мы находимся.

Глава 9. Деревня

По дороге мы прошли около километра. За это время я подстрелил крупного зайца, выскочившего на дорогу, и, не разделывая, закинул его в виртуальный карман, благо, что там ничего не портилось. Неугомонный ассасин скакал по кустам и деревьям, ловил и отпускал белок, хомяков и сусликов, один раз даже поймал зазевавшуюся ворону, дал ей пару кусочков своего хлеба, прошептал несколько добрых слов, и теперь ворона сопровождала нас, перелетая с дерева на дерево вдоль дороги и поглядывая на своего нового друга чёрным глазом.

Маг зажигал и тушил лампу над плечом, крутил перед глазами сорванные вдоль дороги травки, мял их, нюхал, пытался сплести и так увлёкся, что, запнувшись, чуть не улетел в кусты. Но вовремя был пойман нашим рыцарем, который неустанно крутил мечом. В тот момент, когда Женя, споткнувшись, уже начал падать, Тима, не прекращая очередную вертушку, просто подкинул меч вверх, поймал мага, поймал левой рукой меч, и мы продолжили движение. Я, экономя стрелы, просто вскидывал лук и целился во всё подряд, отрабатывая быстроту наведения. Наши тренировки не прошли даром, и в тот момент, когда дорога, перевалив через очередной холмик, пошла вниз, к небольшой деревеньке, мы уже успели немного приподнять свои навыки.

Деревня была небольшая, всего 12 домов, окружённых по периметру свежим двухметровым забором, сделанным из вкопанных кольев, заострённых поверху. Справа на холме, чуть выше деревни, стоял отдельный основательный двухэтажный домина с прилегающим к нему огородом, огороженным простым штакетником, намертво проросший каким-то вьющимся плющом, создающим непроходимую стену.

Дорога утыкалась в хлипкие на вид деревянные ворота в заборе, окружающем деревню. К дому же бежала достаточно широкая тропинка, и было видно, что телега тут если и проходила, то нечасто.

Ворота были распахнуты, рядом сидел небольшой дедок, покуривая трубочку.

— Доброго дня, дедушка, — сказали мы, подходя.

Дедок оглядел нас цепким взглядом, задержавшись на одежде и вооружении каждого.

— И вам доброго дня, если не шутите!

Маг и воин успели сменить одежду, Серж убрал кинжалы, и теперь мы выглядели не очень воинственно.

— Какие уж тут шутки! Всё лес да вода — идём, идём… Ни людей, ни харчевни какой завалящей по дороге нет.

Дедок от неожиданности аж подавился дымом!

— Так откуда здесь взяться харчевне?!! Тут и людей-то, почитай, вокруг Байгала раз-два и обчёлся! Вот я и смотрю, откуда вы-то взялись в нашей глухомани?!

— И как вы тут живёте? — влез опять неугомонный Серж. — Ни людей, ни харчевни… Девки-то у вас хоть есть?

Я положил руку Сергею на плечо и слегка придавил, чтобы и наш не в меру разговорившийся рога заткнулся.

При слове «девки» дедок недобро покосился на чернявого болтуна и ответил невнятно:

— А по-разному живём — иногда плохо, а иногда очень плохо!

— Оптимистичненько! — невесело усмехнулся Женя.

— Опти… чего? — запнулся на незнакомом слове дед. И покивав своим мыслям, добавил: — Точно, точно, откуда столько птиц налетело… И волки эти, пропади они пропадом!

— А что волки? — Тимоха уселся рядом с дедом, положил огромные руки на колени.

Дед покосился на Тимоху и послал нас!

— Вы бы дошли сразу до старосты! Он вам правильнее всё расскажет. Там, глядишь, до чего и договоритесь! — И указал на второй от ворот дом.

Староста встретил нас на пороге своего дома. Видимо, давно заметил, как мы болтаем со стариком.

— Доброго дня вам, откуда и куда путь держите? — начал он, сразу беря быка за рога.

Это был самый сложный вопрос, и я неопределённо покрутил в воздухе рукой.

— Идём вот… Заплутали немного, может быть, у вас есть карта какая-нибудь, а то тут, видимо, долго путать можно.

— Да есть-то она, есть! Да вот только… Кто вы, Люди добрые? Да и добрые ли вы люди? — спросил староста, задумчиво глядя на нас.

— Я так понимаю, весь вопрос сейчас упрётся в цену, которую вы хотите с нас запросить, — сказал Женя. По части торговли ему просто не было равных. Совсем не зря его поставили в неполные двадцать восемь лет директором нашего непростого офиса.

— Да и попросить вы нас о чём-нибудь захотите, а тут уж мы за цену подумаем! — с улыбкой подхватил я.

Староста улыбнулся, всё поняв правильно, и пригласил нас.

— Проходите! В дом я вас, простите, оружных не приглашаю, да и тесно у меня вам будет, а вот на сеновале вполне себе комфортно сможете разместиться. Стол сейчас бабы во дворе накроют, поедим, поговорим.

Стол накрыли быстро. Пока мы умылись и привели себя в порядок с дороги, всё уж было готово. Мы добавили от себя зайца и рыбу. Мясо волка пока решили не доставать. И правильно. На обед подтянулись ещё четверо мужиков. Из них выделялся один — он был гораздо выше других, более замысловато одет и с длинной чёрной бородой, сплетённой в косу. Он единственный из всех жителей деревни был по-бурятски раскос, лицо слегка вытянутое, руки длинные, жилистые. Да и судя по фигуре, мужик был крепко сбитый.

Староста, а звали его Митрофаном, дождался, пока все поели, и когда на столе остался только отвар из ягод и трав, вполне заменяющий чай и самодельные баранки, начал говорить.

— До недавнего времени мы жили достаточно хорошо, спокойно. Иногда, конечно, звери пошаливали, но сил хватало, отбивались всегда. Да и колдун помогал — вон его дом на холмике, на особицу расположен. — Митрофан кивнул в сторону мужика с бородой.

— Заговор наложит, и звери целый год деревню стороной обходят. А примерно с месяц назад появилась пара волков, да не простые, огромные! И кинулись они прежде всего на колдуна нашего, как мёдом им его дом намазан! Он уж и волшбу творил, и заговоры разные, а всё впустую! Пришлось нам срочно забор вокруг деревни городить, а колдун перебрался к нам, за забор, хорошо, что один дом уж год как пустовал. А вот с неделю как пришла ночью целая стая! Мы уж и камнями от них, и рогатинами отбивались. Лук-то почти у каждого есть, но стрелы на простую дичь, не закалённые! Есть у нас два старых воина, те даже с мечами! Да что толку! Только двух из всей стаи мы поранить и смогли, одного добили, а второй в чащу уполз, так и не нашли. Да и побоялись далеко уходить. Вот про волков тех вам колдун наш расскажет лучше. Он его и-зу-чил! — чуть ли не по слогам произнёс незнакомое слово староста и кивнул колдуну, чтобы тот продолжил.

Колдун кивнул, осмотрел нас долгим взглядом, вздохнул и начал:

— Звать вы меня можете Шэдишэн. Пришёл я в эту деревню с востока и колдовству обучался с детства, от старшего в роду. Позвольте, — обратился он к старосте, — я скажу нашим гостям несколько слов наедине! И принесите мне молока и пустую чашку.

Староста с мужиками молча поднялись, не высказывая никакого неудовольствия странной для нас просьбой. Шэдишэн кивнул нам, и мы отошли к забору. Там он надел странную, заострённую кверху шапку, всю сшитую из каких-то лоскутков, клочков шерсти, перьев и верёвочек с продетыми кольцами и фигурками зверей и птиц. Взял из рук жены старосты чашку, и она налила в неё до верху молока. Велев нам встать за собой, он прочитал, а вернее, пропел несколько длинных фраз на непонятном нам языке. Выплеснул по кругу молоко из чашки, при этом несколько капель попало на нас. Постоял, помолчал, прислушиваясь к чему-то слышимому только ему, и повёл нас обратно за стол. Сели. Колдун помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил:

— Вы — гости в нашем мире. Совсем младенцы, хотя имеете силы и оружие. Один из вас, — он кивнул на Евгения, затаившего при этом дыхание. — Нет, ты не колдун, ты скорее Шэди — владетель чар. Я немного помогу тебе и обозначу дорогу, по которой ты сможешь пройти. — Женя с благодарностью склонил голову. — Ты — Стрелок. Тебе сможет помочь Савва — наш лучший охотник на соболя. Ты, — повернулся он к Сержу, — вор и мастер ножа. Если ты понравишься нашему старосте, он покажет тебе пару приёмов открытия замков и владения ножом. А тебе, воин, сможет помочь Тихон. — Он кивнул на кряжистого мужика, в этот момент что-то доказывающего старосте. — Он служил сержантом в ратях, и хотя силы у него уже не те, но научить он тебя сможет многому. — Тимофей также благодарно кивнул. — Вы трижды посетите наш мир и трижды будете вознесены живыми назад, к хозяину всего сущего. Ваши горячие сердца сейчас далеко отсюда, но наступит момент, когда вы воссоединитесь с ними. Но до этого вам многое и многих придётся пережить. Вы побываете в странных мирах, непохожих на наш или ваш, и пройдёте множество испытаний. Странно, я вижу ваши смерти, но, видимо, у хозяина сущего на вас другие планы, и он будет поднимать вас, не давая полностью уйти за грань.

Мы сидели словно громом поражённые. В нескольких словах колдун описал нас и нашу будущую жизнь.

Шэдишэн между тем кивнул старосте, и мужики вернулись за стол.

— Вот так всегда! — рассмеялся Тихон, глядя на наши растерянные и оторопелые лица. — Шэдишэн наговорит тебе всякого, сидишь и думаешь, с какой стороны мира ты находишься и как жить тебе дальше! — Все дружно рассмеялись, и нас немного отпустило.

— Вернёмся к волкам, — колдун взял чашку с отваром и, отхлебнув, продолжил: — Я не знаю, откуда они взялись. Пытаюсь, но мне не показывает. Вижу только, что они словно вышли из тьмы. И, как ни странно, я не вижу, сколько их. Вижу только их вожака. Недавно он был, видимо, ранен, потому что за ним ползёт красное марево. Хотя это может быть что-то другое. Эти волки, или их вожак, чувствуют чары. И именно вожак их направляет. Если мы сможем убить вожака, мы сможем защитить деревню. Я предлагал селянам: если я уйду из деревни, волки отстанут от них.

— Но мы не согласились, конечно! — перебил его староста. — Наши своих не бросают! И при этом неважно, какой ты нации! — Колдун благодарно ему кивнул. — Поэтому мы очень сильно надеемся на вашу помощь, уж коли боги послали вас к нам! — Он помолчал, видимо раздумывая, всё ли он сказал, и добавил: — Ну а наша благодарность в пределах наших возможностей не будет иметь границ!

Глаза у Женьки сверкнули, и маркетинговый гений с хитрым блеском в глазах уже открыл было рот, чтобы начать свой любимый и увлекательный процесс торговли. Но я приобнял его, слегка отодвигая от стола, и кивнул Тимофею.

Мы вообще стали понимать с Тимой друг друга в одно касание. Я бы сказал — в одно касание мысли. И Тимофей выложил на стол двадцать пять волчих сердец.

Сказать, что наши деревенские друзья были поражены, это словно сравнить ураган с тёплым весенним бризом. А жена старосты, стоявшая неподалёку и всё прекрасно видевшая и слышавшая, подошла и, опустившись на колени, поцеловала Тиме руку. Глаза у нашего скромного рыцаря округлились, и он почему-то зашептал:

— Да нет, да это не я! Это мы все!

Староста поднял жену за плечи и повёл к дому.

— Во время нападения волков был сильно ранен их сын, и я ничем не могу ему помочь, — сказал Шэдишэн. — Он умирает неотомщённый, и ему…

— Где он? — спросил наш маг, уже совсем другим тоном, поднимаясь из-за стола. — Ник, пойдём со мной! Возможно, мне понадобится твоя помощь!

Парень лежал в горнице, в которой пряно пахло травами и ещё чем-то сладковатым, видимо, раны гноились. Измождённое лицо полыхало горячечным румянцем, а с другой стороны кровати, держа раненого за руку, плакала и молилась молодая девушка.

— Подожди, милая! — Я взял девушку за плечи и, отведя немного назад, усадил её на сундук, накрытый ковриком.

Маг, а в данный момент это был именно маг! В шляпе, в мантии и с посохом, который он расположил вдоль тела больного. От посоха стало распространяться серебристо-зелёное сияние, охватывая, словно коконом, всё тело раненого. В какой-то момент Женя покачнулся, и посох дрогнул. Я шагнул вперёд, положил свою руку поверх его. С другой стороны встал Шэдишэн, взяв за одну руку меня, за другую — Женю, закрыв глаза и, видимо, шепча про себя свои молитвы.

Постепенно свечение от посоха стало угасать и когда погасло совсем, мы кулями повалились там, где стояли. Сил не было совершенно. Перед глазами всё плыло, и словно не хватало воздуха.

Парень сел на кровати и, насколько я мог судить, горячечного румянца на щеках уже не было. Он протянул руки к девушке, она бросилась к нему, заливая его слезами и целуя куда придётся.

К разговору мы вернулись только утром. Остаток дня и ночь практически выпали из памяти. Нас куда-то несли, куда-то положили, помню, тёплые женские руки поднимали мою голову и поили чем-то вкусным и сладким. Вот и все воспоминания.

А утром, утром мы с Женей были как два огурца! Ещё зеленоватые, но уже вполне прямоходящие и весёлые. И О-О-Очень голодные!

Так что собрались мы опять за общим столом почти в той же компании. Теперь к нам добавился и Елисей — спасённый нами сын старосты. Ещё слабый после лечения, но уже весёлый, да и аппетит у него был не меньше нашего!

Когда все удалили первый голод, поднялся староста. Он не смотрел ни на кого отдельно, уставившись куда-то в стол. Поднял стакан с отваром — вина или более крепких напитков тут, видимо, не знали или в данный момент считали неприемлемым пить.

— То, что вы сделали для моей семьи… — он прервался, сжав кулак, и прижал его к переносице. Встал Тихон и, положив руку на плечо товарища, продолжил:

— Да что там для семьи, для всей нашей деревни! У нас ведь каждый человек на счету, а тут такой боец! Таких, как Елисей, ещё поискать надо — ведь это именно он завалил того единственного волка. Поэтому мы…

— Ваша награда… — перебил его, взявший себя в руки староста.

Но их остановил Женя. За ту секунду, что он поднимался из-за стола, он вновь превратился в мага в полном облачении. Пристукнув своим массивным посохом по земле, он сказал:

— Пока мы тут по-дружески рядились за кружкой отвара, мы могли торговаться сколь угодно долго, соревнуясь лишь в том, кто кого умнее и хитрее. Но если речь идёт о вашей жизни, о жизни других людей — тут нет места торгу! Мы в любом случае вам поможем. Всем, что в наших силах! И не нужно нас обижать, пытаясь… — он покрутил в воздухе рукой, пробуя подобрать слово, не подобрал, махнул и сел, за мгновение опять сменив облик.

Продолжил я, не вставая и обращаясь сразу ко всем.

— На этом торжественную часть митинга считаю законченной.

— Митинха??? Это что такое? — хлопнул на меня глазами Елисей.

— Митинг — это когда собирается много народа и все говорят не простыми словами, а важными и громкими! Короче, от сего дня и до гибели волков предлагаю не чиниться и не делиться на наших и ваших! Будем действовать как один кулак! Прошлый раз мы прервались на волчьих сердцах. Да, мы имели с ними бой, и, в отличие от вас, мы не были защищены стенами, и бились на берегу Бай… гала. Убить волков сложно, но можно. Как и простые волки, они не сильно любят огонь и добрую сталь в брюхо. Нападают в основном ночью. Не совсем понятно, почему и чем им не угодили люди, так как зверья вокруг полно.

Руку поднял колдун.

— Я думаю, что их привлекают чары в человеке.

— Магия — мы называем чары магией, — поправил я его.

— Магия.!.. — покатав слово на языке, колдун согласно кивнул: — Я могу видеть вожака и примерно представляю, где он находится.

— Карта! — хлопнул себя по лбу староста. — Какую нужно?

— Неси все, что есть!

Когда карты принесли, мы расстелили их на столе и просили дать нам немного времени.

— Нужно найти, как согласовать карты друг с другом!

Нашёл, конечно, наш обстоятельный логист. Тимофей сделал скрины карт селян, наложил на нашу карту и нажал знак совмещения в виде двух встречных стрелочек. После чего совместил карты с нашими, и перед нами открылась достаточно большая область карты. Конечно, местами она отличалась от тех мест, которые мы прошли сами, — не было тонкой детализации, кое-где были вообще пятна, словно покрытые туманом. Но это уже была карта! Очертания озера очень походили на наш Байкал, но самый большой остров — Ольхон — в этом мире представлял из себя группу из пяти крупных островов. Ангара всё так же вытекала из Байкала, но носила название Анкара. Иркутска на своём месте не было, а чуть выше слияния Анкары и Ирху (видимо, Иркута) стояла картинка круглого частокола без названия, просто подписанная «острог».

Определившись с нашим местоположением, мы повернулись к колдуну и попросили его попытаться определить на карте, где он чувствует вожака. Он долго водил над картой рукой, что-то шептал, что-то пел и неожиданно ткнул пальцем в определённую точку на карте.

Вдруг Женя взял колдуна за руку и попросил:

— А попробуй показать мне, где он находится!

Шэдишэн внимательно посмотрел на него и протянул вторую руку мне.

— В Нике я тоже чувствую большую силу… магии. И у нас втроём может получиться!

Мы замерли, склонясь над картой. Все остальные затаили дыхание. И вдруг я увидел, как правее наших отметок, в противоположной стороне от горы, к которой мы шли, замерцал маленький алый огонёк. Увеличив разрешение карты до максимума, я увидел лежащую алую фигурку волка. Серым стояла отметка — шестьдесят пять процентов. Я синхронизировал карту с друзьями, и слово взял Тимофей.

— Волк тут, — он ткнул в карту черенком ложки, — и он ранен. Сколько их ещё в стае, неизвестно, но не думаю, что много осталось. Во тут, чуть левее, есть излучина реки, и над ней, насколько я могу видеть, гора. Если волки чувствуют и идут на магию, то на горе мы можем сделать засаду, используя в качестве приманки Ника и Женю.

— Заманчиво! — скосил на меня глаза Женька.

— Мы тоже не дети безрукие, — улыбнулся я ему.

— Предлагаю послать на разведку Сержа, в крайнем случае он сможет убежать от них по деревьям, словно белка!

Серёга вернулся к вечеру. Видимо, всю дорогу бежал скачками, потому что к возвращению в деревню у него достаточно хорошо прокачалась ловкость, немного поднялась сила, зато он сам упал практически без сил.

Мы тоже не теряли времени зря: меня Савва научил стрелять в падении и подарил три оглушающие стрелы. Это была обычная стрела с тупым наконечником наподобие мешочка вместо острия. При попадании в голову эта стрела не убивала, но оглушала противника минут на пять. Очень удобно, например, если тебе нужен пленник для допроса.

Тихон научил Тимофея метать меч наподобие копья. И с учётом подросшей силы Тима мог со смертельной точностью метнуть меч метров на пятнадцать. А учитывая, что по требованию меч возвращался в руку владельца, открывались хорошие перспективы использования данного умения.

Чем занимались маг и колдун, никто не знал, ибо они сразу ушли в дом на холме и пока не появлялись.

О том, что он их нашёл, мы узнали сразу по проявившимся оранжевым точкам на карте. Их было восемь, и девятый — вожак.

— Всё очень удобно складывается! — начал свой доклад разбойник. — Скала нависает над рекой, и от нас можно на неё подняться, не заходя в воду. А вот волкам придётся переплывать реку. И если они сделают это напротив скалы, то, возможно, ты достанешь кого-нибудь из лука. От реки ведёт одна тропа, и вдоль неё мы сможем поставить ловушки. Сначала идём мы, без магии, а когда мы всё приготовим, там можно будет и приманку приглашать! Я сумел подобраться к волкам почти на двадцать метров, и они меня не почуяли! Ближе не рискнул, — скромно пожал плечами Серж.

Ага, хохотнул Тимоха, подобрался бы ближе, и уже волки устроили бы тебе игру «Найди кота». И мы дружно захохотали.

Глава 10. Идёт охота на волков!

Решили выступать сразу, сегодня. Ловушки вряд ли бы смогли нанести ощутимый вред волкам, а время мы могли потерять. За день здоровье вожака поднялось с шестидесяти пяти до семидесяти двух, и давать ему шанс на полное восстановление никто не хотел. От помощи деревенских отказались, потому что если у нас был шанс на спасение, то у них нет. Взяли только Шэдишэна, который обещал помочь нам вызвать волков, если вдруг они нас не почувствуют или не захотят идти.

— Я их стегну магией! — пообещал колдун.

Кстати, нашли мы средство внутренней коммуникации. Была там такая кнопочка с рупором. «Внутренний чат» называлась. Нажал и общайся с другими членами отряда, у кого она включена. Выключил, и докричаться до тебя можно только голосом, в обычное ухо.

Чрез три часа мы стояли, не скрываясь, на вершине скалы и ждали врага. Шэдишэн сидел в подобии клетки из свежих лиственничных стволов. Хлипкая, но защита, сразу не съедят! Он что-то читал нараспев, периодически ударяя в бубен.

Минут через пять волки, судя по карте, забеспокоились, собрались вокруг вожака и вдруг в один миг снялись и понеслись в нашу сторону. От вершины скалы до реки было метров сорок, и это был предел моей сегодняшней дальности прицельной стрельбы, но и не попробовать было бы грешно. От реки к вершине действительно вела одна тропа, заросшая кустами по краям. Примерно в начале её засел наш бравый ассасин, который должен был внести беспорядок в строй наступающего противника. Так себе была идея, но он настоял, а мы не сильно сопротивлялись. Возле вершины и без того узкая тропа сужалась, и там спрятался Тимоха. Мы были на вершине, как последний рубеж обороны. За нами клетка с колдуном. Вокруг нас ребята возвели небольшую баррикаду из веток, деревьев и корней. Хлипкую, на мой взгляд, но да подарит секунду лишнюю, и то хлеб — ведь секунда — это почти две стрелы и заклинание мага!

Была у меня и ещё одна подленькая цель в таком расположении. Скала нависала над рекой, и если нам будет совсем кирдык, то я волшебников просто скину в реку. Авось не убьются, а живые они нам пользы больше принесут.

Вскоре показались волки. Они неслись единым строем, эдакой «свиньёй» — впереди вожак, за ним — двое и следом два ряда по три волка. Так они и заскочили в реку и поплыли. Река была не очень широкая, и когда стая достигла середины, я выстрелил! Стрела засела в волчьей шкуре, волк как плыл, так и продолжал, ещё ода стрела в того же волка с тем же эффектом! Только теперь из него торчало две стрелы. Неожиданная идея пришла мне в голову, я прицелился и выстрелил заднему волку в голову оглушающей стрелой. Попал правильно, в голову. Волчара закружился винтом и обмяк. Течение подхватило его и унесло. Я выхватил вторую оглушающую стрелу, но было поздно! Первые волки уже выскакивали на берег и отряхивались. Я пустил ещё пару стрел, но также без особого эффекта. Видимо, расстояние было слишком большим для меня. Женя просто молча смотрел на мои старания. Для его файерболов расстояние было запредельным.

С нашей позиции тропа была как на ладони, и мы прекрасно видели всё, что на ней происходило.

Вот появились первые звери во главе со своим вожаком, вот из кустов метнулась чёрная тень, оседлав четвёртого по счёту волка, и Серж неуловимым движением почти отсёк волчью голову. Волк вздыбился, падая вместе с наездником назад, и тут Серёгу схватил зубами поперёк туловища последний из бежавших волков. Тот самый мой подранок с двумя стрелами в загривке. Всё это происходило очень быстро.

Первые волки уже почти достигли середины тропы, и почти в один миг произошло несколько событий: Серёга, почти перекушенный волком, воткнул кинжалы ему в глаза, и они покатились чёрно-лохматым-кровавым клубком вниз, к реке. Тима метнул свой меч, попал волку в раскрытую оскаленную пасть с такой силой, что меч пробил волка почти насквозь, застряв крестовиной у него в пасти. Волк полетел, вращаясь вдоль оси меча куда-то вбок, и в этот миг Тима призвал меч в руку. Тот вылетел из пасти волка и полетел рукоятью вперёд, сбив по дороге ещё одного волка и протащив его буквально к ногам рыцаря. Меч влетел в латную перчатку, и Тима возвратным движением рассёк неожиданный подарок пополам. За миг до этого наконец ударили и мы с магом. Моя стрела попала в вожака, но не доставила ему особых неудобств, а с посоха мага слетела… ветвистая молния и быстро перескочила с одного на второго, а затем и на третьего волка.

Первый полетел кубарем и был встречен ударом меча, второй подпрыгнул, но, наверное, больше от неожиданности, и в этот момент поймал глазом мою стрелу, упав замертво в пыль дороги.

Оставалось всего двое волков. Всего!!! Ха-ха два раза! Волки выскочили к нам на верхушку скалы, и через тридцать секунд боя диспозиция была такова: вся площадка была утыкана стрелами и черна от влетевших файерболов. Тут и там на этой черноте свежими царапинами белели следы от меча. Маг с перекушенным горлом лежал под навалившейся на него изрубленной и истыканной стрелами тушей волка. Колдун вместе со своей клеткой летел с обрыва в реку, а Тима пытался мечом, упёртым лезвием в шею вожака, сдержать его. И зубы, нет, зубищи! Клацали всего в нескольких сантиметрах от его забрала. Я теоретически тоже был жив, но из стрел у меня оставались только две оглушающие, да сам лук.

И что прикажете делать? Пробовать тыкать вожака пятнадцатисантиметровыми лезвиями лука? Да на его шкуре даже удары нашего славного рыцаря не оставили сильных повреждений. Идея пришла как озарение. Наверное, просто от безысходности. Глупее было только пнуть вожака по… ну, под хвост, скажем так!

Короче, не зная, как ещё помочь другу урезонить неугомонного волка, я стрельнул ему в голову оглушающей стрелой, запрыгнул на спину (вот когда мне пригодилась ловкость!) и, приставив колени к холке, перетянул тетивой лука горло волка. Чуть выше меча, который упирался лезвием туда же. Видимо, от неожиданности, да и оглушение, судя по всему, сыграло свою роль, волк подпрыгнул, и рыцарь не упустил свой шанс!

Тима принял единственно правильное на тот момент решение. Он метнул свой огромный двуручный меч, словно копьё. Меч пробил грудину волку, пробил его сердце, вышел со спины, после чего в том же порядке пробил меня, растянувшегося во всю длину на волчьей спине.

Так мы и шлёпнулись на землю, словно два жука, приколотые не в меру активным энтомологом. Мир для меня вспыхнул ослепительной вспышкой боли и потух, унося сознание и жизнь.

Глава 11. Две Искры

Из полного ничего и нигде я вылетел словно салют из пушки. Перед глазами словно взорвалось, затопив всё поле зрения красными полосами, точками, вспышками… Интерфейс пред глазами то стягивался, то разворачивался во всю ширь, мигая красными восклицательными знаками, косыми крестами и пятнами.

Потом всё потухло. Я лежал в тишине, перед глазами была темнота. Интерфейса тоже не было! Ну, вставай уже! Раздался знакомый голос.

Ну что, надо вставать, если просят! Особенно если просит БОГ!

Открыл глаза. Я лежал на операционном столе. Ошибиться я не мог, уж сколько их перевидел за свою жизнь на Земле! Вообще, это больше походило на палату реанимации, судя по количеству аппаратуры кругом, только вместо кровати был вот этот стол. Слева от меня стоял Пятый, справа девушка в халатике — идеальный образ медицинской сестры.

— Что-то пошло не так? — спросил я.

— Немного, — согласился со мной Пятый.

Я присел на столе. Он, да и вся реанимационная комната стояли на знакомой мне второй ступени подиума. Из одежды на мне была знакомая тога, сейчас, правда, уменьшенная до состояния набедренной повязки. Никакой дыры и даже шрама или царапины на груди не наблюдалось.

— Расска́жете, что случилось? — Я накинул тогу на плечо.

— Да, придётся. Мы планировали сделать это позже, после набора вами пятидесятого уровня и проведения испытания, но то, как вы повели себя, и то, что случилось, позволяет мне сделать это раньше.

Пятый сделал лёгкое движение, реанимационная комната вместе с чудо-медсестрой исчезли. Мы сидели в переговорной комнате за большим круглым столом светлого дерева в мягких комфортных креслах. На столе стояла минеральная вода, стаканы. Три кресла оставались пустыми.

— Прежде чем тут появятся твои друзья, нам необходимо поговорить о том, что касается только тебя. Не вдаваясь в подробности, я скажу, что есть светлые силы созидания, к которым относимся мы, и тёмные силы разрушения. Конечно, всё не так догматично, как это представляет ваша церковь, но и не далеко от истины. Конечно, нет ада и рая в том виде, который представляют себе люди. Просто Искра, выбравшая или, вернее, следующая путём созидания, развивается, учится и поднимается в более продвинутые миры. А те Искры, что встают на тёмную сторону, постепенно деградируют и саморазрушаются.

— И какой тогда смысл Искре принимать тёмную сторону? Или она не догадывается о том, что её ждёт?

— Не только догадывается, но и знает. Момент перехода между носителями иногда затягивается, и Искра может в этот момент воспринимать информацию обо всём существующем в её мире. Но есть Искра, а есть её носитель, который ни о чём таком даже и не задумывается и живёт так, как ему кажется правильным, порой нарушая все мыслимые и немыслимые законы сущего. Отбрасывая свою Искру на тёмную сторону. Откуда так тяжело бывает выбраться… — добавил Пятый со вздохом. Помолчал, задумавшись, и продолжил: — Ни тёмная, ни светлая сторона не может ЯВНО вмешиваться в жизнь и принятие решений носителями. ЯВНО — не может, но можно создать предпосылки к тому или другому действию. Не может явно повлиять на действия человека и его Искра. Искра может дать намёк, создать предчувствие. Когда искра стремится к светлой стороне, то часто говорят «мне совесть подсказала», а если искра тяготеет к тёмной стороне, то «бес нашептал».

— А вы можете вмешаться в решение человека или изменить что-то в ту или иную сторону? — спросил я, понимая, что весь этот разговор неслучаен.

— В исключительных случаях можем, но об этом мы поговорим позже и со всеми вами. А сейчас — о тебе. Произошло сразу несколько событий, которые привели к тому, чего никогда не случалось за всю историю этого мира, да и случиться не могло. Если кратко: в тот момент, когда меч, созданный здесь и поэтому являющийся отличным проводником магии, пробил два ваших сердца — тёмного магиволка и твоё, то хронологически произошло следующее: сначала меч попал в сердце волка и убил его, но так как этот меч притягивает магию и, соответственно, Искру, то тёмная Искра волка перешла к твоему Иницианту, занятому лишь копией Искры, но она не успела захватить твоего Иницианта, так как в этот момент меч пробил твоё сердце и ты умер. Я увидел, что твоя Искра потеряла одну жизнь, но при этом я увидел и силу тёмной Искры, которая тебе не принадлежала, но при этом была неразрывно связана с тобой. Мы выдернули тебя сюда, провели сложнейшую операцию, закапсулировав тёмную Искру, но при этом мы не смогли её отделить от твоей. И теперь ты феномен: в твоём Иницианте две Искры — твоя и капсулированная тёмная. И при этом они неразрывно связаны.

— И что это значит лично для меня?

— Слышал про феномен сиамских близнецов, когда тело одно, а головы две?

Я кивнул. Внутри всё сжалось. И я понял, что я всю свою первую земную жизнь старался жить… правильно, что ли…

— Да, — подтвердил Пятый в ответ на мои мысли. — У тебя очень развитая светлая Искра. Именно поэтому ты не мог драться в школе, именно поэтому ты выбрал призвание спасать людей и именно поэтому тебе не везло на охоте и рыбалке — тебе было тяжело отнимать жизни у других живых существ. Именно поэтому, наверное, тебе и твоим друзьям дали такой редкий второй шанс, создав копии ваших Искр. Поэтому, чтобы не путаться в определениях, тело, которое носит истинную Искру, называется Носитель, а ваши тела с копией Искры будем называть Инициант. А что про близнецов, так вот, твои две Искры как две головы в одном носителе. Но так как мы капсулировали одну, то эта голова попросту спит.

— А она не проснётся? — опасливо спросил я.

— Не проснётся! — усмехнулся Пятый. — Учитывая то, кто проводил тебе операцию… — и он закатил глаза к небу, — разбудить её сможет только… — и он со вздохом посмотрел себе под ноги. Он помолчал, посмотрел на меня, и отведя взгляд сказал: — Хотя в твоём исключительном случае ни в чём нельзя быть уверенным.

— Понятно! — сказал я и вздохнул, умом мне было действительно понятно, вот только не умещалось это всё не то в голове, не то в сердце. — А хорошие новости есть?

— А есть! — Пятый не то хохотнул, не то подавился смешком. — К тебе перешла вся магическая сила магиволка и пара его умений. Посмотри на свой интерфейс!

Я вывел данные и обомлел: кроме вполне понятных увеличений за бой выделялся уровень магии, составляющий пятьсот пять магических единиц! И появилось два новых умения: волчий взгляд и магический взгляд. Один давал ночное зрение, второй позволял увидеть любое проявление магии. И конечно! Первым делом я посмотрел магическим взглядом на Пятого. Вы когда-нибудь заглядывали в центр фейерверка? Нет? Так вот и не надо!

Очнулся я всё на том же операционном столе, уткнувшись носом и залитыми слезами глазами в явно женскую грудь. Грудь??? Меня отняли от этой самой груди вытерли от слёз глаза, и милый женский голос прозвенел колокольчиком:

— С мужчинами всегда помогает! — Я проморгался и увидел напротив себя улыбающихся Пятого и мой идеал медсестры.

— Были бы у тебя мозги, сжёг бы, наверное! А так ничего, только глаза.

— А если я на неё посмотрю, будет тот же эффект? — спросил я у Пятого, пытаясь не пялиться в целительный разрез халатика.

Это если только увидишь меня без халата! Успела ответить сестричка, прежде чем мы снова оказались в переговорной.

— Ни в чём нельзя быть уверенным! — повторил давешнюю фразу Пятый. И щёлкнул меня по носу, словно усталый учитель озорного ученика. Цифра интеллекта моргнула и увеличилась на пять единиц. — Может, это поможет!

И тут я обратил внимание, что изменилось название специализации. Теперь оно звучало как «Магический Лучник».

— Увидел?! — не то спросил, не то подтвердил Пятый.

У меня возникло чувство, что я проговариваю свои мысли вслух.

— Да, я слышу все твои мысли, — подтвердил Пятый. — И ты мучительно пытаешься понять, что тебе делать с этой кучей магии и новой специализацией.

Я даже кивать в ответ не стал. Какой смысл, если он сформулировал раньше, чем я успел додумать и сформулировать свою мысль.

— Мы не вправе тебе открыто помогать в твоём развитии, эта магия и умения достались тебе как трофей. У волка была последняя жизнь, у тебя нет, поэтому тут не было нашей помощи, а до остального ты дойдёшь сам, книжек на эту тему ты прочитал достаточно! На этом мы простимся, и я думаю, мы увидимся после набора вами пятидесятого уровня. Пока могу сказать одно — вы все четверо всё делаете правильно!

Глава 12. Охотники на привале

Я сделал глубокий вдох и очнулся. Меч вместе с волком из меня уже вынули. Я лежал на скале, и под головой у меня был мой колчан. Все девять волков лежали неподалёку. Все четверо, включая Шэдишэна, сидели вокруг меня.

— Долго я гулял? — спросил я.

— Я думал, что уже всё! — По щекам Сергея текли слёзы, он их не размазывал, судя по всему, даже не чувствовал.

— Час, — ответил Тимофей на мой вопрос. — Я убил тебя? — В свою очередь спросил он меня.

— Это было единственно верное на тот момент решение. Моя жизнь не конечна, а не сделай ты этого, волк погрыз бы нас ещё девяносто девять раз, и фсё, полетели бы мы дожидаться наших Искорок!

— Я тоже так решил, мне даже интеллект увеличили на две единицы, — сознался смущённый рыцарь, сейчас, правда, больше похожий на мокрого воробья. И рассказал, что происходило без меня.

— Когда я выдернул меч, понял, что вы оба — и ты, и волк — погибли. Развернулся и прыгнул за Шэдишэном, — он кивнул на такого же мокрого колдуна. Несмотря на достаточно тёплый вечер, их обоих слегка потряхивало, и они, прижавшись плечами, пытались согреться друг об друга.

Я даже не понял, откуда ко мне пришло это знание. Нет, даже не знание, а понимание того, что необходимо сделать. Сложив руки, словно я держал в полусогнутых руках баскетбольный мяч, я направил в сторону мокрых товарищей тепловой поток, словно из огромного фена. И — о ЧУДО! У меня получилось! Потом гладящим движением я словно заключил их в тёплую сферу. Подержал и секунд через пять, поняв каким-то образом, что достаточно, встряхнул руками, убирая всё. Посмотрев на лица друзей, облегчённо рассмеялся.

— Видели картину Перова «Охотники на привале»? Вот вы мне напомнили молодого охреневшего охотника.

— А ты мне — рассказчика! Рожа серьёзная, руки скрючены!

Мы все облегчённо расхохотались, даже колдун, который эту картину никак видеть не мог.

Глава 13. И снова в путь!

В деревню мы вернулись утром, проведя ночь на уютной полянке возле реки. Я рассказал усечённую версию своего воскрешения, умолчав о второй Искре.

Шэдишэн сидел совсем потерянный. Не знаю, видел ли он, как погиб Серж, но как погибли мы с Женей, он видел хорошо. И воскрешение меня. Кое-как мне удалось его убедить, что это у нас есть такая магия, которая нам позволяет оживать. И что это страшная волшебная тайна, о которой нельзя знать жителям деревни. На том и договорились.

Маг и ассасин получили по уровню, мы с Тимой получили по два. Прошло повышение без искропада, просто тренькнуло, блямкнуло, и у нас изменились цифры. Кстати, Тимофей нашёл, что уровень добавляет нам по одной свободной характеристике. При этом никакой справки или уведомления мы не получали. На что Серж, как истинный тренинг-менеджер, заметил:

— И это правильно! Если на тренинге всё разжёвываешь и даёшь под запись, через два дня уже никто ничего не помнит. А если заставляешь работать и искать ответ самостоятельно, только направляя учеников в нужное русло, то выживаемость знаний становится намного выше.

— А если при этом дать хорошего пинка, то процесс ускоряется и закрепляется! — добавил Тима.

Нас встречала вся деревня. Моментально накрыли большой квадратный стол, чтобы всем было видно всех! Радости жителей не было конца — ведь мы избавили их от верной гибели. Каждый пытался что-то подарить нам, обнять, сказать, дотронуться. Мужики-охотники кучковались, о чём-то спорили, что-то доказывая колдуну. Нас не звали, мы не вмешивались. Гулянье закончилось глубокой ночью.

День, конечно, был потерян, но тем не менее мы не жалели. Да и куда нам, собственно, было торопиться? Нам не ставили определённых временных рамок, наша жизнь, по сути, определялась сроком нашей жизни на Земле.

Утро принесло неожиданные подарки. Мы уже помылись, позавтракали и стали собираться в дорогу, когда к нам подошли мужики во главе со старостой и колдуном. Немного помявшись, они рассказали, что у них в роду есть поверье, тайна, охраняемая и передаваемая от отца к сыну, о том, что можно получить силу своего противника, побеждённого в честном бою, если по специальному ритуалу приготовить и съесть ту часть врага, которая тебе нужна больше всего. Например, для воина была важна сила, а силу давало сердце. А на идею поделиться с нами своей сокровенной тайной их натолкнули показанные Тимофеем сердца волков. Тайна была настолько тайной, что даже колдун, много лет проживший с ними, ничего не знал. Он же внёс «усовершенствование» — уменьшить приготовленные сердца до небольшой горошины.

Всего у нас было по тридцать четыре сердца, глаз, лап и желчных пузыря. Мы хотели поделиться с деревенскими, но их вердикт был однозначен — воспользоваться силой могут лишь те, кто победил зверя. На удивление, приготовление, ускоренное магией колдуна, не заняло много времени. И вскоре у нас лежали на руках по тридцать четыре серенькие горошины.

Выдохнув по русскому обычаю, мы проглотили по одной. Никаких видимых эффектов не произошло. Просто увеличилась на единичку профильная характеристика. И мы проглотили остальные. У меня увеличилась зоркость, у Тимы — сила, у Сержа — ловкость, у Жени магия подросла на сто две единицы.

Но особенно нас порадовал староста. Осматривая мой лук, он погладил пальцем лунки для камней и спросил:

— А что должно было быть здесь? Чувствуется какая-то незавершённость!

Я рассказал ему про камни, он хмыкнул и ушёл в дом, вернувшись оттуда с небольшим мешочком, в котором обнаружилось три камушка: красный, зелёный и бело-голубой.

Красный идеально подошёл моему луку. Бело-голубой отлично встал в посох мага, зелёным был вознаграждён ассасин. Тимофей помахал своим здоровенным мечом, приговаривая:

— А мне и так хорошо! — Приговаривал, но грустинку в его глазах я видел!

— А покажи-ка мне свой меч, друже! — попросил его. Тима недоверчиво глянул на меня, но меч протянул. Даже с подросшей за это время силой я еле его удерживал. А уж махать им… это вряд ли. Мне пришла в голову одна идея. Я снял со спины лук и вместе со стрелой протянул Тимофею: — А стрельни, друг мой, пожалуйста, в мишень! — и указал ему на чучело, которое стояло метрах в двадцати от нас. Здоровяк с явным усилием натянул лук и стрельнул! Стрела попала чучелу в ногу. И то почти на излёте. Вокруг раздались сдавленные смешки. Это было зря! — Елисей! — позвал я. Подошёл совсем оправившийся Елисей, поигрывая плечами и давя скрываемую улыбку. — Ты каким оружием владеешь лучше всего?