Бесплатный фрагмент - Черные руки

Хозяин, или Странный голос под кроватью

Бабушке Нюре уже третий день как нездоровилось, а может, и четвертый. Память уже не та, что раньше. Вот раньше бабушка Нюра могла статью в газете прочитать, а на следующий день всю до буковки рассказать. Во какая память у старушки была! Теперь всё. Теперь старушка уже вспомнить не может, вчера это было или сегодня. Да и надо ли вспоминать? Какая разница когда.

Старушка с трудом перевернулась на другой бок. «Водички бы попить. Как дойти до кухни?» Она уже несколько раз пыталась встать, но голова начинала кружиться так, что не поймёшь — где небо, где земля. Ну не ползти же на кухню… Да и не доползти ей, сил совсем нет. И помочь старой некому. Дети далеко, у них своя жизнь. Мужа похоронила больше десяти лет как. Совсем одна. Может, соседи заметят, что давно старушка из дома не выходит. Хотя, чего ей выходить — огород убран уже. Да и дожди не перестают уже неделю, а может, и две. Нет, не может вспомнить бабушка Нюра, сколько льют дожди. Да и какая разница…

На кухне что-то брякнуло.

— Неужто соседи догадались, что мне плохо совсем? — прошептала бабушка Нюра. — Слава Богу. Значит, поживу ещё. Интересно, сейчас утро или вечер. За окнами темно. На кухне послышалась возня, затем брякнуло что-то о ведро с водой. — Вера, это ты? — попыталась крикнуть старушка.

Кухня затихла.

— Маша, это ты, что ли? Кто там? — чуть слышно проговорила бабушка Нюра.

Кухня молчала.

— Наверное, послышалось, — закрывает глаза старушка. — Придется самой до кухни дойти. Отдохну немного и пойду.

Прошло какое-то время, и старушка вновь открыла глаза.

— О-хо-хо, — вздыхает она, переворачиваясь на другой бок. — И зачем людям доживать до такого возраста, когда даже встать не можешь? Ой, что это? Неужели вода? И правда вода. Целый ковш воды.

Старушка протянула руку к ковшу, который кто-то поставил на прикроватную тумбочку.

— Вот спасибо, — шепчет старушка, с трудом прихлебывая из ковшика, — вот спасибо.

Только теперь, когда старушка утолила жажду, она почувствовала сильное чувство голода. В животе заурчало.

— Это сколько же я не ела? — шепчет бабушка Нюра. — Два дня, наверное, а может, и три… Вера, это ты? Ну чего вы прячетесь?

Никто не отвечал бабушке. Она вновь закрыла глаза и тут же уснула.

Проснулась она примерно через час. Старушка протянула руку к ковшу с водой и увидела возле него два пирожка. Пирожки уже наполовину высохли. Она сама их пекла, наверное, неделю назад. Видимо, два ещё остались. Снова заурчало в животе.

— Вот спасибо. Да кто же у меня хозяйничает? Что за помощник у меня невидимый? — кряхтит старушка.

— Да я это, я, — послышался почти детский голос из-под кровати.

— Кто это ты? — перепугалась старушка. — Кто там под кроватью? А ну вылазь.

— Нельзя мне, — проговорил голос.

— Чего это нельзя? — пробежал холодок по телу старушки. — А сидеть под моей кроватью можно? А пугать меня можно? Вылазь, говорю.

— Сидеть под кроватью можно, а людям показываться нет, — пропел голос, — даже разговаривать с тобой нельзя.

— Так ты что, домовой, что ли?

— Может, и домовой, — хихикнул голос. — Я и сам не знаю, кто я.

— А чего ты там делаешь под кроватью? — начала успокаиваться старушка.

— Тебе помогаю.

— Спасибо, конечно, за воду и пирожки, но и напугал ты меня сильно очень. Чуть сердце не остановилось, — шепчет старушка.

— Ну извиняй. Не хотел я тебя напугать. Помочь тебе хотел.

— И давно ты в доме моём?

— Ну ты даёшь! — обиделся голос. — Это не я в твоём доме, а ты в моем. Тебя ещё на свете не было, когда твой отец дом срубил. С тех пор я здесь и живу. Твой отец был хозяином дома, а как его не стало, стал хозяином я.

— Да мне ведь не жалко, — впервые за много дней улыбнулась старушка, — живи себе на здоровье и будь хозяином дома. Спасибо тебе, что помереть мне не дал.

— Жалко, что я кашу варить не умею, — вздохнул голос под кроватью. — И тебя бы накормил, и сам бы поел. Ну как, тебе получше сегодня? Сейчас к тебе соседка придёт.

— Ой, и вправду полегче стало, — уже бодрее отвечает старушка.

— Бабушка Нюра, ты дома? — послышался голос соседки с порога. — А я смотрю, не выходишь ты давно. И свет не зажигаешь. Уж не заболела ли?

Будь счастлив, Мишка

Мишка сидел возле заснеженного окна и с завистью наблюдал, как мальчишки и девчонки с его двора играют в снежки. Сквозь заиндевелое стекло до Мишки доносился звонкий и радостный смех ребят. А вон и мама снег убирает. Она работает дворником и уходит наводить порядок возле дома, когда ещё город спит. Днём Мишка видит маму только тогда, когда она приходит пообедать. Правда, в последнее время мама чаще стала заходить, чтобы полежать пять минут. Говорит, что спина сильно болит. И Мишка не может маме помочь. А снег всё идёт и идёт. Если бы он мог, он бы даже с ребятами не стал играть, а помог бы маме снег убрать… Только вот Мишка не может… Ножки у Мишки не ходят. Три года назад Мишка с горки неудачно упал и с тех пор может только сидеть или лежать. Хорошо, что руки у Мишки работают и он может книжки держать. Поначалу его навещали знакомые ребята, но почему-то со временем стали заходить всё реже и реже, а последние полгода и вовсе никто не заходил. И папа куда-то делся. Мама говорит, что он в командировке… Два года уже в командировке. Просто, наверное, папа Мишку разлюбил и уехал в эту командировку. Зачем ему такой Мишка. Ну и ладно… Мишка всё равно поправится. Мама говорит, что он обязательно поправится. Поправится и поедет к папе сказать ему, что его ножки снова ходят. Может, тогда папа снова Мишку полюбит. Нет, Мишка не плачет. Мишка никогда не плачет, даже когда ему бывает очень больно. Просто иногда слёзы сами текут… Мишка не хочет, а они всё текут и текут.

— Миша, я дома, — заходит в квартиру мама. — Я прилягу на пять минут и тебя покормлю. Хорошо?

— Я уже поел, мама, — украдкой вытирает Мишка остатки слёз.

— Какой ты у меня молодец, Мишенька, — осторожно присаживается мама на диван. — А вот я что-то совсем приболела. Лопату руки не держат. Ну ничего. Полежу немножко, и всё пройдёт. Ты уж разбуди меня, сынок, если я вдруг усну.

Мишка заметил, как сморщилось от боли лицо мамы, когда она пыталась лечь. Наконец у неё это получилось. Наверное, маме очень больно. Мишка взглянул в окно. Вот ведь вредный снег. Там, где мама только что почистила, опять сугроб.

— Ну когда же вы отдохнёте? — гладит мальчик свои ноги. — Ну шевельнитесь, пожалуйста… Эх, если бы добрый волшебник был на самом деле, а не в книжках. Только вот так не бывает.

— Почему не бывает? — услышал он незнакомый голос над головой. — Бывает, если сильно захочешь.

У Мишки даже дыхание перехватило от удивления. Он посмотрел на потолок и никого не увидел. Может, вместе с мамой кто-то пришел, а Мишка не заметил? Да нет, мама была одна. Наверное, это за окном кто-то разговаривает.

— Ничего не за окном. Здесь я, — сказал кто-то слева от мальчика.

Мишка повернул голову и увидел в кресле возле дивана, где лежала мама, маленького старичка с длинной белой бородой. Старичок был ростом даже меньше, чем Мишка.

— Не бойся, мама нас не слышит, — проговорил старичок, заметив Мишкин взгляд.

— А вы кто? — полушёпотом спрашивает мальчик.

— Тот, в кого мало кто верит, — улыбнулся старичок.

— Добрый волшебник?

— Он самый. Шёл по делам, смотрю, мальчик у окна плачет. Решил зайти, — улыбнулся старичок.

— Я не плакал, — засмущался Мишка, — просто слёзы…

— Сами текут, — не дал договорить Мишке старичок. — Слёзы они такие. Разрешения у нас не спрашивают. Я вот чего пришёл, Миша. Скоро Новый год, и я могу исполнить твоё самое заветное желание.

— Самое-самое?

— Самое-самое. Ты давай подумай хорошо и мне скажи, — смотрит старичок на ноги мальчика. — Только одно. Самое заветное.

— Я уже знаю, дедушка, — засверкали весёлыми огоньками глаза Мишки.

— Ты хорошо подумал? — не отрывает старичок глаз от Мишкиных ног.

— Хорошо, дедушка, — выдохнул Мишка. — Я хочу, чтобы мама не болела. Хочу, чтобы мама была веселая и никогда не плакала.

— А как же ты? — хитро щурится старичок. — Разве тебе не хочется играть с ребятами в снежки?

— Хочется, — опустил глаза Мишка.

— Разве ты не хочешь купаться летом в речке? Не хочешь найти своего папу? Не хочешь, чтобы ходили твои ножки?

— Очень хочу, — прошептал Мишка, не поднимая глаз.

— Ну и… Какое будет твоё желание?

— Пусть мама поправится, — взглянул мальчик в глаза старичку.

— Будь по-твоему, — стал растворяться старичок в воздухе.

Мишка вздрогнул от звонка в дверь.

— Сынок, ты что, забыл меня разбудить? — поднимается мама с дивана. — Кто это там пришел?

Мама сделала несколько шагов и вдруг остановилась и улыбнулась.

— Ничего не понимаю. Ничего не болит. Как это? Разве так бывает? Будто заново родилась. Прямо чудо какое-то.

Снова раздался звонок в дверь. Мать лёгкой походкой отправилась открывать.

На пороге стоял отец.

— Папка вернулся, — что было сил закричал Мишка и… И оказался на ногах. Мишка стоял на своих ножках.

— Мишенька, — бросилась к мальчику мать.

— Мишка, — бежит к сыну отец.

Мишка даже глазом не успел моргнуть, как оказался в объятиях своих мамы и папы. Он только краем глаза успел заметить улыбающегося старичка, который выходил сквозь закрытую дверь. Старичок вдруг обернулся и помахал Мишке рукой.

— Будь счастлив, Мишка.

В ожидании чуда

Каждое утро, как только появлялось солнышко, шестилетний мальчишка Мишка Скворцов забирался на нижнюю перекладину забора, вцепившись за острые края штакетника, и смотрел вдаль. Смотрел на пыльную деревенскую дорогу, которая тянулась через пшеничное поле, превращаясь у горизонта в тонкую ниточку. Мальчик стоял так, пока его не позовет мама или не прибежит его лучший друг Васька Смирнов с горбушкой хлеба, посыпанной сахарным песком. Васька с трудом ломал горбушку и отдавал половину Мишке.

— Сразу не ешь, — шептал друг, — нам сегодня придется долго скрываться от врагов.

Лучшие друзья были разведчиками, и каждый день им приходилось прятаться, меняя разные места, чтобы враг не смог их обнаружить. Враг хитрый, но Мишка с Васькой ещё хитрее.

А на следующее утро Мишка снова подходил к забору и смотрел вдаль, пока не начинали слезиться глаза.

— И чего ты там всё высматриваешь, сынок? — спрашивает как-то мать у Мишки.

— Ангела жду, — с серьезным лицом отвечает мальчик.

— И зачем тебе ангел? — улыбается мама. — Ангел прилетает, когда человеку трудно или его подстерегает опасность. Просто так ангел не прилетает.

— Прилетает, — буркнул Мишка. — Он мне очень нужен.

— Ну раз очень нужен, тогда конечно, — вздыхает мать, — прилетит.

Прошло лето и дождливая осень. Наступила зима. И вот однажды, перед самым Рождеством…

Мишка никак не мог пробраться к своему месту у забора. За ночь насыпало столько снега, что мальчик проваливался в нем по грудь, а где и с головой. Пробовал Мишка и по снегу ползти к забору, и под снегом проход рыл, но ничего у него не получалось. Мишка пыхтел, а снег всё падал и падал, делая сугробы всё выше и выше. Махнул Мишка рукой.

— Всё равно ангел не прилетит в такую погоду. Ничего не видно вокруг. Не найдет он меня.

Сел Мишка на крыльцо, снежинки ртом ловит.

И вдруг поднялся ветер, да такой, что Мишке показалось, что весь снег, который был в его дворе, в воздух поднялся. Зажмурился Мишка, дышать не может — сколько снега. И вдруг разом всё стихло. Открыл Мишка глаза и не поверил в то, что увидел. Совсем рядом стоял ангел. Он был огромного роста и прозрачный, как лёд. У Мишки даже дух захватило от увиденного.

— Ангел, — выдохнул мальчик, — ты прилетел? Я знал, что ты прилетишь. Я очень тебя ждал. Спасибо тебе.

Ангел молчал. Мишка даже слегка испугался. Вдруг ангел его не слышит. А может, это не тот ангел? Может, это злой ангел? И тут мальчик заметил, что ангел слегка ему улыбнулся.

— Ангел, — смутился мальчик, — я очень тебя ждал. Очень. Только ты можешь помочь. Я знаю, ты сможешь. Ты добрый.

Ангел перестал улыбаться и поднял прозрачные крылья.

— Ангел, пожалуйста, не улетай, — брызнули из Мишкиных глаз слёзы, — я ведь так тебя ждал. Каждый день ждал. Помоги нашему Грею.

Ангел опустил крылья и вновь улыбнулся Мишке.

— Помоги, пожалуйста, нашей собачке, — затараторил мальчик, глотая слова, боясь, что ангел улетит, так и не выслушав его самое заветное желание. — Грей — это наша собачка. У него задние лапы перебиты, и он не может ходить. Мы его на дороге нашли. Папа нашёл. А он не может ходить и не растет совсем. Он у нас в прихожей живёт. Больно ему. Скулит он по ночам. И гулять он не ходит. И не ест почти ничего. Помоги, пожалуйста, милый ангел. Ты можешь, я знаю.

Ангел взмахнул крыльями, подняв в воздух весь снег, что был во дворе. Мишка вновь зажмурился, и у него перехватило дыхание.

Открылась дверь, и на крыльцо вышла мать мальчика.

— Ух ты, как метёт! — вскрикнула женщина. — Никогда такой пурги не видела. Мишка, а ну бегом в дом. Ты чего тут стоишь. Смотри, унесет ветер.

Мишка уже хотел юркнуть в открытую дверь, как увидел, что ему навстречу несётся Грей, радостно повизгивая. Тот самый щенок с перебитыми задними лапами. Грей выскочил во двор, радостно тявкая и виляя хвостом. Он стремглав обежал двор и понёсся навстречу Мишке.

Ветер резко стих. Мишка упал на колени и обнял своего Грея. А тот, радостно повизгивая, начал лизать щеки, глаза и уши мальчика. Наконец пёс вырвался из Мишкиных объятий и вновь понёсся по двору.

— Этого не может быть, — смеётся мать мальчика. — Нет, нет, так не бывает.

— Бывает, мама, — прыгает от радости Мишка. — Это ангел. К нам ангел прилетал. Это он помог Грею.

— Нет, — хохочет мать, — не верю. Вижу своими глазами и не верю. Это же чудо.

— Это ангел, мама, — бросается мальчик вслед за Греем.

Вот такое чудо произошло однажды перед самым Рождеством. А кто не верит, приезжайте к нам в деревню, я вам покажу Грея. Он теперь вырос, и часто смотрит, задрав голову на облака, будто ожидая кого-то.

Тайна хорошего настроения

Что-то Николаевна у нас веселая в последнее время. Настроение у неё ну прямо отличное, месяца два уже. Что-то с ней не так. Обычно она у нас бабушка серьёзная, ворчливая даже была. А тут шутит и смеётся так, что не остановишь. Вот я и решил за ней понаблюдать, узнать, что с ней такое.

Живёт она давно уже одна. Я и не припомню теперь, был ли у неё муж, а детей у неё точно не было. Дождался я, когда стемнеет, вышел на улицу и уселся на лавочку свою. Смотрю — одно окно погасло в деревне, второе, третье. Все окна уже погасли, люди спать легли, а у Николаевны свет горит.

Перелез я осторожно через её забор и подкрался к окошку. Заглядываю. Смотрю — Николаевна сидит за столом. А на столе тарелка большая стоит с борщом и сметаны крынка. Хлеб нарезан аккуратно. Сидит, но сама не ест. Ждёт кого-то.

Кого она может ждать? Если бы гости к ней приехали, то вся деревня бы уже знала.

И тут я вижу из печки вылезает маленький чумазый мужичок. Он быстро подбежал к столу, шлепая босыми ногами по полу, и запрыгнул на колени к Николаевне.

— Ну что же ты опять такой чумазый? — услышал я ласковый голос Николаевны. — Вчера ведь тебя мыла.

— Картошку искал, — отвечает мужичок.

— Какую ещё картошку? — удивилась старушка.

— Печеную, в печке, — отвечает тот.

— Да не пекла я картошку, откуда ей взяться.

— А я искал, — хихикнул мужичок, уплетая борщ, запивая его прямо из крынки сметаной.

Николаевна смочила водой платок и стала протирать ему лицо. Тот хныкал, как маленький ребенок, когда не мог дотянуться ложкой до тарелки.

И тут Николаевна вспомнила и засеменила к окошку.

— Ой, шторки-то я не задернула.

Я отскочил от окна.

Вы, наверное, думаете, что я вот так запросто смотрел на них в окошко. Вы ошибаетесь. Я дрожал от страха как осиновый лист. И ночью я долго не мог уснуть, вспоминая взъерошенные волосы мужичка и его страшное лицо.

На следующий день я встретил Николаевну в магазине. Она взяла буханку чёрного и пошла домой.

— Николаевна, — догнал я её, — а ты вроде всегда полбуханки только брала, а теперь целую берёшь? Неужели съешь?

— А что это тебя мой хлеб заинтересовал? — остановилась она, внимательно на меня взглянув.

— А кто это у тебя был сегодня ночью? — прищурился я.

— Ах, дура я старая. Шторки забыла запахнуть. Видел, значит, — сменилась в лице старушка.

Я заглянул ей в глаза и подмигнул.

— Видел, Николаевна. Да ты не бойся, я умею держать язык за зубами. Кто это был?

— Домовой у меня поселился.

— Домовой? — удивился я. — А разве они бывают?

— Ты же говоришь, что видел, а спрашиваешь.

— И надолго он у тебя поселился?

— Говорит, что навсегда.

— А он не опасен?

— Да нет. Он же как ребенок. Ну, пойду я. Сегодня щи надо сварить. Очень уж он просил.

— Николаевна, — спрашиваю, — а ты не боишься, что я разболтаю твою тайну?

— Да кто ж тебе поверит, — улыбнулась старушка.

— Действительно, — подумал я, — никто не поверит.

Вот так я разгадал тайну хорошего настроения когда-то злой и ворчливой старушки.

Уже два года прошло, а Николаевна всё такая же жизнерадостная. Значит, не обманул домовой. Остался жить у неё.

Загадочная тропа, ведущая вглубь болота

О чём ещё может мечтать городской житель, измученный летним зноем и житейской суетой, как не о лесной утренней прохладе. Зайти в лес с корзиночкой в руках и вдохнуть полной грудью летний грибной аромат. Да ничего больше городскому и не надо. Правда, уже через полчаса голова начинает болеть от перенасыщения кислородом, но потерпеть можно.