Бесплатный фрагмент - ЧернОта, Юлька и Шопен

Мы с ЧернотОй поперлись на кладбище. Ночью!!!

Мы — не вандалы, не беспредельщики.

Чернота — писатель, ему свежий сюжет для романа подавай и хорошую встряску.

А я-то ЧЁ поперлась?

Да и что свежего может быть на кладбище?

Только водка, да закуска на могилках.

Идем… Ни дороги, ни ЧернОты не видно. Договорились фонарик не включать. Холодно, как в могиле. Тьфу, прочь такие мысли! На ощупь идем. Держимся за руки.

— Какая ты теплая!

Конечно теплая. Разве нормальные попрутся ночью на погост? Лучше бы в обед на Дон уехала, на фестиваль Шолохова. Там хоть к утру пьяные лошади, оседланные казаки. Это на ЧернОте далеко не уедешь. С ним как в тачке без бензина. Только выехал — сразу пищит: «остаток бака — ноль».

— Хорошо, что теплая! Согрее-е-е-ешь, когда начнет остывать мое тело!

Вот дурак! Я уже вырыла могилу в своем сердце и сейчас там его похороню!

Кладбищенская калитка. Ни хрена не видно. Едва-едва можно было различить только тропинку, деревья, оградки, да тени какие-то. Бр-р-р-рр…

Топчемся на месте, никак не решимся.

— Ну что, идем?

— Не знаю…, вроде закрыто. Наверное, никак.

— Струсил?

Открываю засов.

Кого тут закрывать, покойников..?

Калитка скрипит, зубы ЧернОты скрипят.

А если сторож услышит? Да хоть бы услышал! Трусы потеют. Заходим. Щупаю товарища. Вроде ухо. Мокрое. Что уж тут о его стрингах говорить, даже уши влажные! Это вам не пикник на обочине…

Идем по тропе, едва тащимся. Хочется побыстрее отсюда свалить, а ЧернОта — еле-еле. Героя из себя строит, а сам вот-вот обратно рванет!

Скрип сзади…

Стон справа…

Ну вот, ЧернОта уже жмется и просится на ручки. Еще чего!… Он, небось, без подгузников. Интересно, кому-то еще приходило в голову ночью шастать по кладбищу? Надо подумать, если вернусь.

Дураки те, кто называет кладбище местом скорби. Это место мертвых. Хотя, почему мертвых? Вполне живых. Вон они, смотрят на меня.

Стелется белый туман. Тянутся отовсюду длинные щупальца, бледные руки…

Крепко сжимаю фонарик и ЧернОту, чтоб не сбежал.

Интересно, взял ЧернОта с собой учебники по анатомии?

Думаю, бумага скоро понадобится…

Ну вот и ветер…

Туман — в клочья, облака — в клочья, по тропе лунный свет и черная тень…

Бежит…!

Приближается!!!

Вроде, небольшая, но разве размер имеет значение? Сейчас имеет значение только размер горшка…

— А-а-а-а-а!

Моя правая рука лишилась опоры. Чернота у ног. Это мне польстило бы в других обстоятельствах.

Бежать?

А Чернота?

Клялись не бросать друг друга.

Нахрена такие клятвы давать, которые не можешь выполнить?

Рвусь к выходу.

А тень наступает и наступает!!!

Обгоняет, сворачивает к могилам и — исчезает…

Хруст, чавканье.

Да это собака!!!

Фу-у-у-у…

Еле дышу…

Тащусь, нахожу Черноту и хлещу его по щекам…

Тащу его холодное тело, как могу.

Стонет…

Слава богу.

Жив!

— Только до калитки, Чернота! Дальше, как хочешь.

Можешь здесь оставаться!

Нафига я с тобой потащилась?! Вот — ДУРА…

……

Сидим с ЧернотОй, чай крепкий пьем.

ЧернОта все еще вздрагивает.

Ну вот, хватанул ощущений для своего романчика, писака…

— Ну что, будешь записывать? Давай…

Диктую…

Дрожащей рукой ЧернОта едва корябает:

— ЧернОта — у моих ног. Валяется, как мешок с…

Глаза его светятся в темноте…

ЧернОта лижет мою ногу и покрывается густой шерстью…

Надрывный вой: «У-у-у-у-у-уууууу…»

Катя давно не наступала на грабли. Она снова написала этому идиоту и пригласила его. Почему идиот? Да потому что Катя уже в сотый раз приглашает его.

«Ну когда до него дойдет, что мы созданы друг для друга? Что мы просто одинаковые, до ужаса… Ну и что, что я баба, а он мужик. Поставь между нами стекло, и мы будем смотреть друг на друга и думать, что это только отражение».

Когда она впервые позвала его на танцы? Лет триста назад?