Бесплатный фрагмент - Через годы

Нелли Агафонова
ЧЕРЕЗ ГОДЫ

Песня 162-го полка

Снова мы вместе, друзья ветераны!

Сто шестьдесят второй в строю!

Что нам болезни и старые раны!

Вспомним судьбу фронтовую свою.

Помним друг друга такими, как были,

Память жива, хоть минули года.

Были мы молоды, жизнь мы любили.

Не унывали нигде, никогда.

В Курской дуге воевали на славу,

И в Белоруссии, в горьком дыму.

Новгород-Северский, Львов, и Варшава,

И Сандомир на чужом берегу.

Польше мы отдали жизней немало

И по Германии шли до конца,

Всё это ныне историей стало,

Внуки теперь наши греют сердца.

Мы не забудем пору боевую,

Славной дивизии нашей дела.

Тех, кто погиб за Победу святую,

Тех, кого после война догнала.

Встретимся снова, друзья ветераны,

Быстро проносятся годы, как сны.

Голову выше! Сдаваться нам рано!

Мы фронтовому братству верны!

Песня 162-го полка

ПРЕДИСЛОВИЕ

Как часто мы живём, даже не осознавая всей многогранности бытия, и редко думаем о жизни наших родных, живших до нас. А ведь мы — прямое продолжение их земного существования. И порой бывает довольно сложно увидеть связь между твоими обыденными делами сегодня и днём, перевернувшим жизнь твоего предка. А ведь между этим днём, случившимся много лет тому назад, когда тебя ещё и на Земле не было, и рассветом, которым ты любуешься сегодня утром, есть самая настоящая прямая связь. Ведь если бы не события того дня…

Но у жизни и судьбы свои резоны. И мой дедушка, прошедший Великую Отечественную войну и вернувшийся с неё, — прямое доказательство связи времён, связи поколений. И сегодня, листая старые пожелтевшие страницы его писем и воспоминаний, я ощущаю эту связь, как никогда.

ДЕДУШКА

Мой дедушка Анатолий Львович Комаров родился 14 (26) марта 1912 года в деревне Петрово Шахунского района Горьковской области. Свою трудовую деятельность, исключая учёбу, он начал в марте 1933 года и до 12 июня 1941 года работал учителем и директором двух неполных средних школ в Шахунском районе. Жил в сёлах и активно участвовал в общественно-политической работе по коллективизации сельского хозяйства, был председателем комитета бедняков, большую работу проводил по реализации займов.

За десять дней до начала Великой Отечественной войны — 12 июня 1941 года — был освобождён от должности директора школы и принят на работу в РК ВКП (б). В первые дни войны в райкоме остались первый секретарь РК ВКП (б) Лазарь Иванович Попов и он, остальные были приняты в ряды армии.

С кипучей энергией началась работа. Пришлось проводить партийную и военную мобилизацию, срочно заменять руководителей организаций и колхозов, которые ушли на фронт. Работали под лозунгом «Всё для фронта!» и не останавливали производства. Кроме того, тысячи людей отправляли на оборонительные работы в город Горький. А сколько встречалось непредвиденных вопросов и различных трудностей!

Вскоре стали приходить похоронки. Сейчас даже описать трудно, как и в каких условиях приходилось работать.

Ему было 29 лет, и была бронь — освобождение от призыва, но сердцем он был уже на фронте. Два раза его снимали с поезда, на третий раз удалось — 17 декабря 1941 года он прибыл в Горьковский областной военкомат и уговорил направить его в воинскую часть.

С декабря 1941-го по февраль 1943 года он курсант военного политехнического училища имени Энгельса в спецроте.

С февраля 1943-го по март 1945 года участвовал в боях Великой Отечественной войны в составе 162-й Среднеазиатской стрелковой дивизии 70-й армии войск Государственной безопасности (НКВД). Был старшим инструктором политотдела по работе среди войск и населения противника, заместителем секретаря парткомиссии и членом Военного трибунала.

Работа его была, главным образом, в непосредственной близости от противника. Иногда приходилось ходить в расположение немецких войск. Так, под городом Броды в 20-х числах июля 1943 года ходили с представителем Национального комитета Германии Эмилем Фростом в окружённую группировку немцев и привели с собой пленными 126 немецких солдат с вооружением. Эмиль Фрост после окончания войны был назначен обер-бургомистром города Штральзунд (ГДР). За работу в советских войсках он был награждён орденом Красной Звезды.

Через несколько дней после Дня Победы дедушка прибыл в ГДР со специальным заданием без указания занимаемой должности и с документом об оказании ему помощи военными комендатурами.

С мая 1945-го по ноябрь 1946 года он работал в городе Росток и его округе. За это время создал и руководил коммунистической, социал-демократической, христианско-демократической, либерально-демократической партиями. Создали «Союз Свободно демократической молодёжи», «Женский союз» и «Добровольное общество интеллигенции». 1 мая 1946 года в городе Росток, единственном в ГДР, была проведена Первомайская демонстрация.

Особо большая работа была проделана по направлениям «Земельной реформы» (1945 г.), выборов в местные органы самоуправления (1946 г.) и объединения коммунистической и социал-демократической партий. Начало объединения было поручено ему в Ростоке.

Вслед за Ростоком объединение партий состоялось и в других городах, кроме Западного Берлина. За выполнение специального правительственного задания Указом Верховного Совета СССР от 24 июня 1948 года он был награждён медалью «За трудовую доблесть».

За период работы в городе Росток (с мая 1945-го по ноябрь 1946 года) было предотвращено два покушения на него.

В ноябре 1946 года он был переведён в отдел информации Управления Советской военной администрации Германии референтом по руководству профсоюзом Земли Мекленбург. Принимал участие в комиссии ЦК партии по проверке кадров Советской администрации.

В июне 1948 года Анатолий Львович Комаров возвратился на родину, где продолжил партийную работу в войсках до июня 1953 года.

С сентября по декабрь 1957 года работал в Чернухинском исполкоме райсовета на должности заведующего отделами торговли и культуры.

С 1957 по 1979 год, до выхода на пенсию по возрасту, — в Чернухинской средней школе.

ВОЕННЫЕ ОЧЕРКИ

Формирование 162-й дивизии

Сформированная в октябре 1942 года в Ташкенте наркоматом внутренних дел СССР для РККА Отдельная армия войск НКВД СССР шестидивизионного состава и приказа НКВД СССР Среднеазиатская стрелковая дивизия войск НКВД 5 февраля 1943 года была переформирована в 162-ю Краснознамённую Среднеазиатскую Новгородскую стрелковую дивизию.

Суровый морозный январь 1943 года стоял на Урале. Среднеазиатская дивизия закончила отмобилизование в городе Ташкенте и прибыла в город Златоуст для боевого сколачивания. Здесь формировались артиллерийские части дивизии.

Личный состав, пополнивший дивизию, — это бойцы, сержанты и офицеры пограничных округов Средней Азии: Среднеазиатского, Казахского и Туркменского, — которые годами несли охрану государственной границы, неоднократно участвовали в боях с бандами, привыкли к суровой пограничной службе, очень близкой к боевой.

Часть из них, особенно прибывших из Туркмении, участвовала под командованием деда в крупном пограничном конфликте в декабре 1940 года на афганской границе, в районе города Термеза на островах реки Аму-Дарьи. Некоторая часть офицеров дивизии уже участвовала в войне и имела боевые навыки.

Дивизия была вполне интернациональной по своему составу. Были русские — уроженцы Саратовской, Ульяновской и Куйбышевской областей, украинцы, белорусы, грузины, армяне, узбеки, казахи.

Боевое сколачивание дивизии было организовано так, чтобы максимально приблизить его к боевым условиям, дать возможность акклиматизироваться людям, которые годами несли службу в условиях жаркого среднеазиатского климата, правда, в высокогорных районах.

Одновременно части дивизии помогали златоустовским металлургам, работавшим на оборону.

Однажды в штаб дивизии приехали сразу три директора завода.

— Чем же мы сможем отблагодарить бойцов за помощь заводам, товарищ командир? — обратились они к командиру дивизии. — Видимо, деньги не будут их интересовать?

— Вот что, друзья, — ответил командир на вопрос товарищей. — Лучшим подарком солдату на фронте будет хороший нож наподобие финского. Он ему нужен в быту, чтобы отрезать кусок хлеба, да и в рукопашном бою пригодится.

Через неделю вся дивизия была обеспечена ножами типа современного караульного, состоящего на вооружении Советской армии.

К концу февраля 1943 года в Москву из Главного управления в Первомайск прибыла комиссия для проверки боевой готовности дивизии. Комиссия определила готовность дивизии к отправке на фронт, недоставало только автотранспорта и конского состава как тягловой силы. Председатель комиссии генерал-майор Яценко заверил, что транспорт и конский состав нагонят дивизию в пути.

Выход на фронт

Настал день отправки на фронт. За эшелоном потянулись части дивизии со станции Златоуст на Куйбышев. Станция назначения не была известна даже самому командиру, в таком большом секрете всё держалось. Три дня пути — и главный эшелон со штатом дивизии прибыл на станцию Елец Орловской области. Здесь военных встретили представители Главного штаба и предложили выгружаться.

На станции царил полный хаос. Все пути были забиты уже ранее подошедшими эшелонами других соединений, которые разгружались прямо на путях. Пришлось крепко поскандалить с представителями Главного штаба и потребовать место выгрузки дивизии вынести от станции километров на шесть-семь. Неделю спустя авиация противника разбомбила станцию Елец и всё имущество на станционных путях, а вот имущество дивизии уцелело, так как находилось вдали от станции.

В штаб явился представитель 40-й Армии МКАД и информировал, что штаб Армии в Ельце и Военный Совет Армии (командарм — генерал-майор Тарасов, член ВС генерал-майор Савков и генерал-майор Шарапов — все пограничники) вызывают к себе комдива. Нигде в пути, в том числе на станции Елец, обещанные представителем Москвы транспорт и лошади дивизии не нагнали.

На совещании командующий поставил дивизии задачу выхода на Курскую дугу. Поскольку автотранспорт и конский состав по железной дороге не подошли, то командующий приказал брать с собой всё, что могут унести люди и выполнять боевую задачу. Так начался невиданный в современных условиях развития техники и невыносимо тяжёлый марш-бросок.

В дивизии не было абсолютно никакого транспорта, не было тягловой силы и для артиллерии и миномётов. Обещанные кони и автомашины так и не подошли. Для обеспечения людей продовольствием в пути были использованы лыжи. Части и подразделения взяли лишь небольшой запас, используя их. На лыжах же надо было тащить ещё пулемёты, миномёты и боеприпасы к ним. Артиллеристы на лямках по 40–60 человек в упряжке, кроме того, тащили пушки, гаубицы и зарядные ящики с боеприпасами, установленные просто на лыжи.

Никогда до этого, начиная с первых дней войны, да и после, до самого окончания войны, не приходилось деду вместе с боевыми товарищами попадать в столь сложные условия, как в этот период. Встречная пурга забивала лицо, они, голодные, волочили всю технику на собственном горбу. В течение двух недель части дивизии маршировали, если можно назвать это маршем, на Курскую дугу. В пути приходилось просить помощи в лежащих по пути колхозах: покупали любое продовольствие, чтобы хоть немного поддержать людей.

Вот пример одного разговора с председателем колхоза:

— Здравствуйте! Через два часа в деревню придёт 2000 солдат. Вы должны их накормить и дать на три дня еды каждому солдату с собой. Что дадите?

В ответ — молчание и безразличие!

— Хоть один варёный картофель! Выполните и получите чековое требование. Вы советский человек, понимаете, что не выполнить нельзя, люди голодные!

Начинают договариваться и, в конце концов, приходят к соглашению обеспечить людей продовольствием на двое суток пути. Председатель скупится, он ждёт, что к нему ещё могут подойти голодные люди, надо будет и им помочь. Но тут же ведёт и показывает ямы с картофелем под снегом, которые принадлежали предателям советского народа — немецким полицаям, старостам и другим.

На выходе к Курской дуге части дивизии без артиллерии и миномётов, которые отстали в пути, лишь с небольшим количеством пулемётов сходу взяли три населённых пункта, выбив оттуда немцев. Затем дивизия заняла оборону и стала подтягивать отставших. Долгое время до подхода транспорта с продовольствием из Москвы и Ленинграда дивизия находилась на иждивении курских колхозников, которые делились последним, особенно картофелем, а о соли приходилось только мечтать.

Никогда не забыть и заботу простых советских людей о своих воинах. Однажды к генерал-майору Сергею Яковлевичу Сенчилло обратилась одна старушка:

— Послушайте, генерал! Вы, наверное, здесь самый старший. Я осталась со снохой и двумя внучатами, а оба моих сына где-то воюют. Я вижу, как голодны ваши солдаты, и, может быть, где-нибудь и мои сыновья голодают. У меня есть коровёнка, возьмите её на котёл солдатам!

Надо было видеть, с какой любовью и материнской нежностью говорила эти слова старая мать. Крепко обняв и расцеловав старушку, Сергей Яковлевич от души поблагодарил её за заботу. Корову взяли и отдали на котёл в часть. А месяца через полтора, когда дивизия разбогатела на продовольствие, вернули матери дойную корову и обеспечили такими дефицитными продуктами, как соль, сахар, чай, крупы, жиры, мука.

К концу марта 1943 года по плану армии была проведена наступательная операция. Среднеазиатская дивизия совместно с другими соединениями армии прорвала фронт обороны немцев в районе деревни Плесков и продвинулась на километр, овладев деревней Золотое Дно. Однако отсутствие подвоза боеприпасов и продовольствия сказалось и на боеспособности советских войск. С болью в сердце обнаруживали военные в карманах у погибших бойцов сырые надгрызенные картофелины и бураки.

Дальше наступательный порыв, а он всё же был и у полуголодных бойцов в начале операции, дивизия перешла в наступление. Уже в первых боях были созданы свои боевые традиции. Солдаты и офицеры любили свою дивизию, храбро дрались, уничтожая фашистских захватчиков.

Огромную работу по сколачиванию частей дивизии, поднятию боевого духа личного состава в трудных условиях марша и первых боях вели коммунисты и комсомольцы, партийные и комсомольские организации. Они помогали командирам крепить боевую мощь частей, увлекали личным примером на совершение героических подвигов.

Одним из таких был политрук-коммунист Шевелев, который пал смертью храбрых. Дивизия имела свой марш для оркестра и слова к нему, сочинённые своими солдатскими композиторами и поэтами. Все полки дивизии, так же, как и сама дивизия, имели свои наименования, где они формировались.

Марш 162-й дивизии, написанный солдатскими поэтами и композиторами

Горят на ветрах боевые знамёна,

Сверкают на солнце стальные штыки,

По взгорьям родной генерал поимённо

Ведёт боевые полки.

Припев:

Ташкентский, на бой!

Зайсанский, на бой!

Ряды держите строже.

Памирский, огонь!

Ашхабадский, огонь!

Враг будет уничтожен.

Среднеазиатская, смелее вперёд!

За честь родного края,

Нас в бой послал народ.

Родимую землю любимой Отчизны,

Врагам не оставим в наглый разбой,

Вперёд, не жалея ни крови, ни жизни,

На смертный, решительный бой!

Припев.

За Родину нашу под пулями шли мы,

Строчил на рассвете ручной пулемёт,

Нам путь указал Ленин — вождь наш любимый,

Нас партия наша к победе ведёт.

Припев.

Мобилизуя бойцов на ратные подвиги, коммунисты непрестанно напоминали им трагедию разорённого фашистами родного края и звали к мести:

Слышишь, родной мой товарищ,

Ветер степной говорит.

В зареве страшных пожарищ

Край наш любимый горит.

Враг безжалостно губит

Сёла, где жили с тобой,

Где целовала нас в губы

Мать, провожая на бой.

Местью полнятся наши сердца,

Кличут на жаркие схватки бойца,

За родной наш дом стойко драться с врагом.

В бой, товарищ, за мать, за отца!

Пуля стальная пробила сердце любимой твоей,

Плачет над свежей могилой группа седых тополей.

Тлеет родимая хата, злою ордой сожжена,

Кличут тебя на расплату мёртвые мать и жена!

Стихотворение 162-й дивизии

Первые бои на Курской дуге

Уже в первые бои за Курскую дугу проявился массовый героизм бойцов и офицеров Среднеазиатской дивизии. Командир взвода лейтенант Кузько в критический момент боя огнём уцелевшего пулемёта отсёк атакующую вражескую пехоту от её танков. Когда пулемёт был выведен из строя, лейтенант Кузько схватил противотанковое ружье и, выдвинувшись вперёд, вступил в бой с атакующими танками, три из которых подбил. Расстреляв патроны у ружья, отважный командир бросился к пушке, расчёт которой погиб. Из оружия он стрелял, и танки повернули назад. Раненный в голову и грудь лейтенант Кузько потерял сознание, а придя в себя, повёл подоспевшую на помощь группу бойцов в контратаку против пехоты противника.

В боях отличился старший лейтенант Басыров. Он в одном рукопашном бою лично уничтожил десять фашистов. Немцы не любили наших штыковых атак и боялись их.

Санитар сержант Филатов под сильным огнём противника вынес за три дня боя 59 раненых, в том числе девять офицеров.

Героизм в боях проявили рядовые и сержанты Пётр Новиков, Мелота, Епифанцев и сотни других.

Так славные пограничники-среднеазиатцы платили фашистам за поруганную честь края — своей дорогой Родины.

Вскоре дивизия была выведена во второй эшелон армии и приступила к подготовке армейского оборонительного рубежа. Одновременно части проводили учения, на которых подразделения изучали тактику, как ближе прижиматься к огневому валу артиллерии во время атаки противника. Обе стороны — и советские бойцы, и немцы — накапливали силы, совершенствовали оборону, вели усиленную разведку. Бдительность с обеих сторон была очень высокой, и пленных взять было трудно. Но только при помощи них можно было узнать истинные намерения противника. Однажды дедушка поехал к своим дивизионным разведчикам. Собрал людей этого лучшего состава соединения и обратился к ним:

— Почему, товарищи, вы не берёте давно уже пленных, а приносите только одни документы, снимая их с убитых? Что вам мешает: большая насторожённость противника или вы не придаёте этому значения? Взял — хорошо, не взял — тоже неплохо?

— Мы, товарищ командир, пленных берём, но противник очень бдителен и, обнаружив нас, создаёт невыносимую обстановку. Поэтому приходится приканчивать пленных, так как тащить их невозможно, иначе сами потеряем жизнь, а вот документы можем принести, — отвечали бойцы-разведчики.

После разъяснения людям, что пленные нужны как воздух, можно было быть уверенным, что «языки» будут. Среднеазиатская дивизия находилась во втором эшелоне армии, но для разведки на переднем крае 106-й дивизии имела свой участок. Впоследствии, с началом Курской операции, разведчики дивизии брали пленных уже регулярно.

Курская битва

В 1968 году исполнилось 25 лет с того дня, как в Великую Отечественную войну 5 июля 1943 года на огромных просторах Среднерусской возвышенности и левобережной Украины развернулась Курская битва.

Битва под Курском была решающей для нашей Родины. Она окончательно сорвала реваншистские планы гитлеровского командования в войне с Советским Союзом, привела к провалу их наступательной стратегии. Разгром ударной группировки немцев под Москвой зимой 1941 года навсегда развеял миф о непобедимости немецко-фашистских войск, похоронил их авантюрный план молниеносной войны. Победа под Сталинградом и успех последующего наступления Советской армии на всём протяжении от Балтийского до Чёрного моря окончательно изменили соотношение сил на фронте в нашу пользу. И, наконец, победа Советской армии под Курском совершила коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, поставив немецко-фашистскую армию перед катастрофой.

Курская битва развернулась на огромной территории Орловской, Брянской, Курской, Белгородской, Сумской, Харьковской и Полтавской областей. В этой операции, как никогда в истории военного искусства, было осуществлено взаимодействие шести фронтов: Западного, Брянского, Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного. Немецкие войска, произведя перегруппировку в начале 1943 года, 19 февраля перешли в контрнаступление под Харьковом и Белгородом и остановили наступление советских войск, начавшееся после разгрома немцев под Сталинградом. В районе Курска, освобождённого Советской армией, образовался выступ, вклинившийся во фронт немцев.

Вот здесь-то и решило гитлеровское командование взять реванш за понесённые потери в битвах под Москвой и Сталинградом — победой и ликвидацией Курского выступа поднять свой престиж. Пользуясь отсутствием второго фронта, фашисты усиленно перебрасывали с запада танковые и моторизованные соединения в район Орла и Белгорода, создавая здесь два ударных кулака. Немецкое командование разработало операцию «Цитадель», которая подразумевала удар двух групп армий «Центр» и «Юг» в направлении Курска с целью ликвидации Курского выступа и разгрома Советской армии в этом районе.

На относительно небольшом участке враг сосредоточил 433 000 солдат и офицеров, свыше 3155 танков, 6733 орудий, 3200 пулемётов и более 2000 самолётов, в том числе 1000 бомбардировщиков. На направлениях главных ударов была создана ударная группировка войск из дивизий, из них 20 танковых и моторизованных. Это значительно превосходило по количеству танков силы фашистских войск в 1941 году под Москвой и в 1942 году под Сталинградом.

Кроме того, у немцев были новинки танковой техники — «тигры», «пантеры», самоходы, вооружённые орудиями большой пробивной силы и с массивной бронёй до 150 мм толщиной. Эту технику немцы держали в большом секрете и расхвалили её среди своих войск как непобедимое оружие, способное сокрушать всё.

На совещании командиров соединений Центрального фронта, проведённом командованием фронта и представителем Ставки Верховного Главнокомандующего генералом Жуковым, была охарактеризована сложившаяся обстановка. Из доклада Жукова следовало, что с обеих сторон сосредоточены огромные, почти двухмиллионные массы войск и огромное количество техники. Но мы готовы встретить врага и дать ему отпор. Идёт соревнование — кто больше выдержит, у того крепче нервы. А операцию проиграет тот, кто её начнёт. Мы на это не пойдём!

Командующий фронтом генерал-полковник Рокоссовский потребовал совершенствовать оборону, развивал её в глубину, говорил, что нужно быть готовым ко всему и обязательно непрерывно брать пленных, чтобы через них узнавать о замыслах противника. В случае наступления противника наращивать сопротивление ему в глубине своей обороны, изматывать его силы, с тем чтобы быть готовыми перейти в решительное контрнаступление.

Немецкое командование приняло решение о начале операции «Цитадель» утром 5 июля 1943 года и с целью маскировки прекратило всякое движение войск в районе Курского выступа и усилило движение в районе Донбасса. И только в ночь на 4 июля Орловская и Белгородская ударные группировки немецко-фашистских войск начали занимать исходное положение для наступления на Курск.

Ночью в районе Белгорода на советскую сторону перешёл немецкий военный, который показал, что гитлеровцы готовят удар на Курск. На Орловском же направлении был взят в плен сапёр, разминировавший минные заграждения, который на допросе показал, что утром 5 июля немцы перейдут в наступление.

Советское командование для срыва наступления противника и нанесения удара его войску решило провести контрартиллерийскую подготовку. Контрподготовка на Центральном фронте была начата 5 июля в 2 ч. 10 мин. и велась в течение полутора часов. После этого были сменены все позиции. Она нанесла большой урон ударным группировкам немцев, но, несмотря на это, на рассвете 5 июля немцы всё же перешли в наступление, перенеся начало атаки на полтора часа позже.

На рассвете 5 июля 1943 года на северо-востоке послышался непрерывный и сильный гул самолётов и глухие, почти непрерывные взрывы. Это немцы начали артиллерийскую и авиационную подготовку на стыке 70-й и 13-й армий в районе западнее станции Поныри.

Через некоторое время большие массы танков, самоходок и автомашин с автоматчиками, выйдя из тыла, развернулись и атаковали передний край обороны стрелковых дивизий первого эшелона на стыке обеих армий. Атака противника была встречена огнём всех огневых средств наших войск, которые накануне сменили все свои огневые позиции и почти не были поражены огневым налётом противника.

162-я Среднеазиатская дивизия, находясь во втором эшелоне 70-й армии, получила приказ форсированным маршем из района Михайловки вдвинуться к селу Нижний Любаж, что на шоссе Курск — Орёл. Вся боевая техника имела уже к этому времени свои средства передвижения и почти 70-километровый марш был проделан дивизией на автомашинах в течение короткой июльской ночи. На рассвете в воздухе непрерывно парила «рама», как солдаты называли наблюдательный самолёт «Фокке-Вульф» с двумя бронированными фюзеляжами. Очевидно, он высматривал над позициями советских войск подходящие резервы к направлению прорыва немцев. Некоторое время спустя звено советских истребителей заставило этот самолёт приземлиться.

На направлении же прорыва западнее станции Поныри непрерывными волнами подходили самолёты-бомбардировщики противника. Из района Фатежа на севере Курской области неслись советские истребители и атаковали бомбардировщиков. В этом районе поднялось высокое чёрное облако пыли и дыма. Ещё на марше в Любаж Среднеазиатская дивизия получила дополнительный приказ командарма 70-й армии генерал-лейтенанта Галанина выйти в район деревни Молотычи и по высотам севернее деревни перейти к обороне. Генерал-майор Трасов — пограничник, до этого командовавший 70-й армией, из армии убыл.

Поставив частям дивизии задачу на выход к деревне Молотычи, командир дивизии выехал с разведчиками вперёд для установления связи с обороняющейся вперёд 140-й Сибирской стрелковой дивизией 13-й армии и для выяснения обстановки. Вскоре удалось разыскать и встретиться с командиром этой дивизии и установить, что противник прорвал оборону на фронте впереди стоящей 15-й дивизии первого эшелона почти на всю глубину и комдив 140-й, а он находился во втором эшелоне, ожидает с минуты на минуту наступления немцев против него.

Через некоторое время налёты авиации противника усилились, интенсивнее стал и артиллерийский огонь. Противник перешёл в атаку. Однако героические бойцы 140-й Сибирской дивизии 13-й армии упорно отражали попытки немцев прорвать оборону. Они дрались, осознавая, что ведут борьбу с варварами, готовящими рабство советскому народу. В боевых порядках оборонявшейся дивизии второго эшелона было много противотанковых артиллерийских частей и 1-й танковый корпус. Героические танкисты совместно с пехотой неоднократно вели контратаки на противника, обескровливая его.

Несколько дней противник делал попытки прорвать фронт обороны дивизий второго оборонительного рубежа (15-й и 140-й), но, встречая сильное огневое сопротивление и решительные контратаки советской пехоты и танков, откатывался назад. Не помогли и непрерывные полёты его авиации. Чувствовалось, что контрподготовка, проведённая накануне 5 июля по немецким войскам, нанесла значительный урон и очень ослабила противника.

— Первый день нашего наступления я никогда не забуду, — показывал взятый в плен обер-ефрейтор 5-й роты 177-го пехотного полка Баумгаф. — У меня не было никакой надежды выйти живым из боя. Наш полк понёс очень тяжёлые потери. Другие полки дивизии пострадали ещё больше. Уже к полудню 5 июля 216-й полк, брошенный на прорыв обороны русских, потерял 2/3 личного состава, но не добился никакого результата. Жалкие остатки полка были отведены во второй эшелон. Санитары не успевали выносить раненых. Один санитар унтер-офицер сказал мне, что перевязочный пункт напоминает двор скотобойни.

На одном участке фронта немцам удалось, в конце концов, прорвать оборону 140-й дивизии и в районе деревни Тёплое выйти на боевые порядки среднеазиатцев. К вечеру интенсивность боя начала стихать. В течение почти суток противник не проявлял особой активности. Очевидно, он готовил новый удар и подтягивал резервы.

Впереди фронта Среднеазиатской дивизии большой подковой простиралась широкая волна, которая уходила далеко на север, к противнику. Местность по долине и на возвышенностях была совершенно открытой и засеянной густой высокой колосистой рожью, которая стояла на корню. Пушки артбригад противотанковой обороны, танки танкового корпуса открыто, почти не маскируясь, стояли на возвышенности и вели огонь с места по противнику. Через сутки после выхода немцев на боевые порядки среднеазиатцев с рассветом заговорила их артиллерия. Лишь только начал алеть восток, волнами по 40–60 самолётов пошли бомбардировщики противника. Бомбардировщики уже на «пике» по одному заходили на бомбёжку. Завязался ожесточённый воздушный бой с авиационным прикрытием бомбардировщиков, с мессершмитами противника. Стоял сильный рёв самолётов, постоянно слышались разрывы авиабомб.

Радостно было смотреть, как в воздухе то там, то тут полыхал падающий самолёт противника. И больно было переживать, видя горящими наши самолёты. От разрыва бомб и снарядов поднялись столбом чёрная пыль и дым. Тяжело было дышать. Пыль лезла в глаза, забивала рот, уши. Люди были черные от неё. Бойцы с напряжением ожидали атаку противника. Они стояли в обороне, следуя призывам Военного совета фронта «Стоять насмерть». Ведь каждый из них осознавал, что позади уже никого нет и дорога на Курск открыта.

И вот в долине показались огромные металлические чудовища — танки! Половина танков — «тигров» и самоходок-фердинандов — широким фронтом, ведя на ходу огонь из танковых орудий и поднимая ещё большее чёрное облако пыли, двигалась на большом ходу в направлении молотычинских высот. Вслед за танками на автомашинах продвигались автоматчики. Их было много и непосредственно на танках.

В воздухе завыли снаряды-болванки, которыми немцы били по стоящим на высотках орудиям ПТО и танкам танкового корпуса. Болванки эти были цельнометаллическими, без взрывного снаряда, как, скажем, бронебойный снаряд, предназначались для стрельбы по бронированным целям и имели большую пробивную способность. Огонь артиллерии и миномётов с обеих сторон, бомбёжка авиации, воздушные бои, рёв самолётов создавали в районе боя такую обстановку, что разговаривать было почти невозможно и надо было почти кричать, чтобы тебя слышали окружающие.

Артиллерия и танки вели прицельный огонь прямой наводкой по танковой армаде врага и наносили ему ощутимые потери. Один за другим вспыхивали танки противника и горели так же, несмотря на то, что были разрекламированы немцами как «чудо-техника». Атака противника была сорвана.

В этот и последующие дни немцы ещё делали попытки прорваться, но их удары раз за разом слабели. Было видно, что силы их иссякли. Затем противник начал выводить свои войска и отводить их в тыл, так как Орловскому его плацдарму угрожали Западный и Брянский фронты, начавшие наступление на Орёл. В итоге операции немцам за семь дней боёв удалось продвинуться лишь на 8 км вглубь нашей обороны.

Однажды рано по утру в деревне Молотычи генерал Константинов — командир 19-го танкового корпуса — награждал два экипажа тяжёлых танков, которые ночью под огнём противника утащили с нейтральной зоны подбитый немецкий танк-«тигр». Это был первый трофей из немецкой «чудо-техники», вытащенный героями танкистами прямо из-под носа немцев. Этот танк в тот же день был отправлен в Москву. По окончании войны он занял своё место в числе других трофеев в Центральном парке культуры и отдыха имени А. М. Горького в Москве.

Беспримерный героизм проявили бойцы и офицеры советских соединений и частей. Большинство из них были коммунистами и комсомольцами, и это они вели за собой на подвиг других. До шестидесяти танков врага атаковали участок, прикрывавшийся батареей коммуниста капитана Игишева. Подпустив танки на 700–800 метров, артиллеристы открыли прицельный огонь и сразу подожгли три средних танка и один «тигр». «Будем стоять насмерть!» — крикнул своим воинам Игишев. Один за другим вспыхнули ещё четыре танка. Капитан Игишев в этом бою погиб, были ранены и другие офицеры, и командование батареей принял на себя сержант Скляров. Гитлеровцы озверели и рвались вперёд. В разгар боя сержант Скляров доложил в штаб полка: «Капитан Игишев и старший лейтенант Картузов пали смертью храбрых. В батарее осталось одно орудие. Колесо разбито, подставили ящики. В расчёте осталось два человека. Уничтожено 17 танков противника. Продолжаем драться!»

Насмерть стояли и бронебойщики роты коммуниста старшего лейтенанта Каурова. На рубеж, который она обороняла, противник бросил 50 танков. Сосредоточенным огнём бронебойщики отбили четыре атаки, уничтожили 16 танков. Прибывший в роту старший лейтенант Санько после каждой атаки передавал по цепи рассказы о подвигах бронебойщиков. Показывая на своём примере, коммунист Санько из противотанкового ружья лично уничтожил три танка. Всего в этом бою бронебойщики уничтожили 27 вражеских танков, из них три «тигра».

На одном участке фронта на 4-ю батарею 540-го лёгкого артполка вышло 26 фашистских танков. Первым удар танков принял на себя расчёт третьего орудия в составе ефрейтора с Алтая Я. К. Морозова, рядового из Омска И. Л. Петрищева и рядового из Курска Д. И. Марычева под командой старшего сержанта М. Т. Хома с Украины.

— По головному бронебойным! — скомандовал Хома, когда танки приблизились к орудию.