Бесплатный фрагмент - Чаромунти. Путь к бессмертию

Сквозь время пролетает жизнь, переплетая судьбы людей. Что должно - обязательно случится, этого не избежать, не изменить.

Мари терзают сомнения

«Сколько еще должно пройти времени, чтобы Серж смог принять решение? Он все еще сомневался в том, что Натали любит его. Он становился раздражительным, срывался по пустякам на окружающих. Он думал о ней и все не решался набрать ее номер телефона. Она приехала к нему сама и подошла так близко, что он смог почувствовать биение ее сердца. Натали посмотрела ему в глаза и хотела уже уходить, как Серж обхватил ее руками и сжал в своих объятиях. В это мгновение они поняли, что не могут быть далеко друг от друга. Они долго гуляли по улицам города. Города, который соединил их и подарил им счастье».

Мари откинулась на спинку кресла и закрыла глаза: как все это близко для нее. И нерешительность, и радость от близости любимого человека. Мари посмотрела на текст, нажала на «сохранить» и закрыла ноутбук. Писать книгу она начала несколько месяцев назад, ее как будто потянула неведомая сила. Мари всегда любила писать, строчить по клавиатуре пальцами, слушая стук и следя за выплывающими за курсивом буквами. Это было сродни тому, как вдыхать свежий воздух после долгожданного дождя, особенно если ты долго находился взаперти. Мари удивлялась тому, что за такой короткий срок, она смогла написать почти половину задуманного. И вот сейчас, после столько проделанной работы, она не знала, куда двигаться дальше.

Прошел год после поездки в Россию. Мари нашла свою любовь, и ее жизнь заполнилась ожиданиями от звонка к звонку и от встречи к встрече. А в промежутках, сомнения и тревоги за Сергея, и непреодолимое желание прикоснуться к нему и отдаться. Только в такие моменты Мари чувствовала себя полностью счастливой. В остальное время привычные дела, которые раньше составляли ее жизнь, но уже не ту часть, которая стала для нее важной. Мари видела, что она изменилась. Это ей нравилось, особенно первые месяцы. Они старались чаще видеться, летали друг к другу на несколько дней, проводили вместе выходные. Но в минуты расставания у Мари всегда сжималось сердце. Опять разлука впереди. Она писать начала для того, чтобы как можно меньше оставалось времени на раздумья. И это действительно помогало. Мари еще не читала то, что у нее получилось. Привычка оставлять написанное на какое-то время без внимания распространилась и на книгу.

Клавдия готовила обед, напевая симфонию Моцарта и улыбаясь самой себе. Она чувствовала себя превосходно. Появились желания, особенно путешествовать. Этим утром они с Мишелем обсуждали будущий маршрут. Только Мари в этом не принимала никакого участия. Клавдия наблюдала за ней, и видела перемены в ее настроении. Такое могло происходить у творческих людей, ей ли этого не знать. Но у Клавдии было ощущение, что Мари беспокоит не только это. Она даже догадывалась, что с ней это происходит из-за отношений с Сергеем, но она не хотела спрашивать об этом внучку. Это очень личное и любое вмешательство может только навредить.

— Бабушка, как вкусно пахнет! — сказала Мари, входя в столовую, — Я просто не смогла удержаться и пришла на запах.

— Скоро будет готово, дорогая, — улыбаясь, произнесла Клавдия и обернулась.

Мари сидела на диване и смотрела в одну точку. Она как будто была не здесь, а в своих мыслях. Клавдия подошла к Мари и присела рядом с ней.

— Мари. Ты не хочешь мне ничего рассказать?

— Что ты хочешь знать? — пытаясь улыбаться, спросила Мари.

— Я вижу, что с тобой что-то происходит.

— Происходит… — в задумчивости ответила она. — Бабушка, все хорошо, правда! Ты зря беспокоишься. Просто я не знаю что делать.

— Это ты про книгу или про Сергея?

— Это я про все, наверное. Я так быстро написала часть истории, пора переходить к действиям, а у меня остановка.

— С Сергеем тоже? Прости, что вмешиваюсь. Вам надо обновить чувства!

— Ты, правда, так считаешь? А знаешь, есть такое ощущение, что все остановилось. Смотри, даже в книге.

— Ты так и не сказала, о чем пишешь книгу, — обнимая Мари, Клавдия тихонько сказала ей на ушко.

— Бабушка, об этом пока рано, вдруг, ничего не получится.

— У тебя все получится. Тебе только надо новых и, желательно, острых ощущений. Это я тебе, как артистка говорю. Влюбиться или развестись, напиться или подраться, вот, что помогало нашей братии! Шучу-шучу, а то ты такая серьезная, прямо плакать захотелось. И да, порыдать тоже можно, но чтобы было слышно даже соседям!

— Бабушка, как же я тебя люблю! — Мари заметно повеселела после разговора с Клавдией.

Звонок телефона прозвучал неожиданно. Мари быстро подошла и взяла трубку.

— Алле, я вас слушаю, — произнесла она по-французски и тут же начала улыбаться, узнав, кто звонит.

— Мари, это я! Я скоро прилечу к тебе! — Сергей говорил это громко и радостно, — Прилечу сегодня. Жди меня. Я ужасно соскучился.

— Я жду тебя, мой хороший, — произнесла нежно Мари и повернулась к Клавдии.

К встрече с Сергеем начали готовиться. Молодого человека приняли в этом доме год назад, когда Клавдия поняла, что они любят друг друга. Они всегда готовились к его приезду: Клавдия пекла пирог с вишней, который очень понравился Сергею, Мари прибирала в комнате, меняя творческий беспорядок на привычную житейскую атмосферу, Мишель старался выучить новые русские слова, часто заглядывая в словарь. Медленно произнося какое-нибудь слово, он смотрел на Клавдию, ожидая похвалы. Но Клавдии чаще приходилось поправлять, чем одобрять. В другое время Мишель работал над рукописью, он писал про строительство. Он подолгу засиживался за работой, просматривая старые книги, делая чертежи и записи в тетрадях. Клавдия теперь часто шутила, говоря, что дом превратился в пристанище для писателей, и только она одна осталась нормальным человеком. Мари и Мишель нежно смотрели на нее и продолжали заниматься своими делами.

Самолет прилетал вечером. У Мари было время, чтобы собраться с мыслями. Она хотела рассказать Сергею про свои сомнения, узнать про его планы, и вместе решить, что они будут делать дальше. Комната преобразилась, каждая вещь заняла свое привычное место. Мари села на диван и задумалась.

«А вдруг, он скажет, что у него есть более важные дела? Или он не захочет сейчас принимать решение? Бабушка говорила, что с решительностью в отношениях у мужчин не так все хорошо. Что же мне делать? Самое страшное, что я сама не знаю что делать. Мне хочется быть рядом с Сергеем. Это единственное, о чем я могу с уверенностью сказать. Надо сделать что-то такое необычное. Но что? Я никак не могу понять, что все-таки происходит со мной, с нами. И происходит ли?»

Михаил. Иркутск

Михаил смотрел на эскиз и представлял камень, который может подойти к этому кольцу. Заказ был не простой. Женщина, приходившая накануне, мило улыбалась ему и никак не могла объяснить, что она все-таки хочет. Она хотела заказать подарок для мужа. Он вернулся с опасной командировки, его комиссовали по состоянию здоровья. Женщина говорила медленно, как будто представляла все сама. О том, как они познакомились, поженились, как он встречал ее с роддома в метель. Михаил слушал, не перебивая, ему казалось, этой женщине необходимо это все рассказать. Мужу через месяц исполнялось сорок лет. Дата не совсем для праздника. Но, когда она сказала, что он мог бы не вернуться с этой поездки, у нее потекли слезы. О том, что надо сделать кольцо, Михаил понял сразу, как только женщина рассказала, что у мужа была печатка, но он ее потерял. Женщина обрадовалась, когда удалось определиться с выбором. Она долго благодарила Михаила и на предложение встретиться через день, чтобы одобрить эскиз, она сказала, что доверяет Михаилу полностью и придет, когда можно будет забирать кольцо.

Решение о том, чем заняться после сокращения в институте, к Михаилу пришло сразу. Он уже делал ювелирные украшения на заказ, материалов у него было в достаточном количестве. При каждой экспедиции удавалось находить интересные образцы самоцветов, которые он собирал для своей коллекции. Елизавета Юрьевна, мама Михаила, часто ругала его за то, что он тащит камни в квартиру и уже заставил ими весь угол в комнате. Без специальной обработки камни действительно выглядели, как обычные булыжники. Она вообще любила его повоспитывать: в юности за беспорядок в комнате, спустя годы за камни и за то, что он до сих пор не женился. Когда Михаил уезжал в экспедицию, Елизавета Юрьевна протирала с камней пыль, вспоминая отца Михаила, тот тоже занимался этим делом. Он приезжал с экспедиций и привозил сыну камни. Какой мальчишка не любит слушать рассказы о приключениях и легенды о камнях? Вот и появилась эта страсть у Михаила. И вопросом, куда поступать после школы никто не мучился: было все ясно уже давно.

Небольшую комнату для своей работы он снимал в соседнем здании. Приобрел специальное оборудование и решил брать больше заказов, так как недостатка в клиентах не было. Его работы с самоцветами привлекали мимо проходящих людей. Были предложения поучаствовать в выставках, но Михаил почему-то отказывался от них. Ему не нужна была слава и признание, он просто любил работать с камнем. Это было особое чувство, когда из невзрачного на вид образца, который обрабатывался специальными методами, выходил непохожий на другие узор. Каждый камень был уникальным. И подбирал Михаил для каждого клиента свой образец. Он, как бы, примерял их друг к другу. И если было точное попадание, камень в руке становился теплым и даже горячим. Все нравилось Михаилу, но временами его необъяснимым образом тянуло в тайгу.

В институте, где он проработал десять лет, такие экспедиции были частыми. Именно в тайге Михаил чувствовал себя, как дома. Он умел и любил жить там месяцами, не страдая, а наоборот, радуясь отсутствию цивилизации, особенной тишине и ощущению свободы. В тайге не слышишь течение времени, оно замирает. Там становятся бессмысленными дела и вопросы, которые присущи для городской жизни. В тайге ты становишься просто, че-ло-ве-ком. Тайге не важно, сколько ты весишь, и сколько у тебя на счету денег, на какой ты ездишь машине, и какие на тебе часы. Она слышит тебя и чувствует, отвечая взаимностью. Она испытывает человека на прочность и истинность желаний. Там не приходится лукавить и стараться быть лучше. Все это нравилось Михаилу. Работая в институте у него больше было времени для таких походов, и он скучал по ним.

Летом обычно было мало заказов, и Михаил сидел в своем кабинете, рисуя новые эскизы. Два дня назад к нему заходила молодая девушка. Она все время поправляла очки и явно нервничала. Оказалось, она была студентка из его института, и им поручили организовать выставку. Она так неумело упрашивала его поучаствовать, что Михаил решил согласиться. И в связи с этим, ему надо было изготовить больше работ. Эскизы выходили сами, к этому Михаил совсем не прилагал никаких усилий. Рука рисовала линии, напоминающие склоны гор, рисунок на листке, сам цветок. Рисуя эскиз перстня, Михаил видел лес, слышал шум горной реки, и чувствовал запах сосновых шишек. Он видел паутинку, трепещущую от порыва ветра, и светящуюся от солнечного луча. Его воспоминания перенесли его туда, куда манила его душа. Мысли о природе наполнили Михаила большим желанием собраться и уйти в поход. Он вспомнил про своего друга, Сергея. Они так давно не виделись. Друг как-то спрашивал его про место в Сибири, под чудным названием. Сейчас лето, и он может составить ему компанию в походе.

«Как-то часто я стал об этом думать, видимо на самом деле, пришла пора идти», — думал Михаил, собираясь идти домой. Сегодня он позвонит Сергею, и все станет ясно.

Дома его встретила Елизавета Юрьевна, на ней был надет фартук с изображением Байкала. С кухни слышалось, как что-то готовится, и шел приятный запах жареной картошки. Она улыбнулась и подошла к сыну, чтобы его поцеловать в щеку.

— Сын, я тут подумала, а может быть, мы вместе поедем к тете Гале? Она приглашала. Там надо что-то помочь, я уже не помню что. А? Сын? Ты же не откажешь двум стареющим девушкам в помощи?

— Мам, ты что-то опять придумала со своей нестареющей подружкой? Говори честно. У тебя на лице написано. Заговорщицы юные, — вытираясь полотенцем, говорил Михаил, смотря на Елизавету Юрьевну.

— Ну, Мишенька, ты не понимаешь, я так хочу, чтобы ты был счастлив, — слезливо, больше притворяясь, произнесла Елизавета Юрьевна.

— Мам, я счастлив. Сегодня решил, что пойду в поход. И Серегу вызову, вместе оно всегда веселее. Сейчас поем и буду звонить лучшему Шерлок Холмсу северной столицы, — весело проговорил Михаил, проходя на кухню.

— Сергей давно не был. Это вот ты правильно решил. Галя хоть и радуется, когда про него говорит, а сама сильно по нему скучает. Такова наша материнская доля. Дети вырастают, уезжают и только изредка звонят. Ты вот только возле мамки задержался, — Елизавета Юрьевна слегка задела Михаила по голове.

— Ах, вот оно в чем дело-то? Я тебе надоел, ты так и скажи, — смеясь, произнес Михаил, с удовольствием поедая картошку.

— Да ну тебя! Никак серьезно не можешь говорить, — Елизавета Юрьевна подошла к чайнику и включила его, а потом села обратно и ласково посмотрела на Михаила.

— Все будет хорошо. Так надо верить. А на дачу, мам, я не поеду. Если только там на самом деле нужна моя помощь. Мне предложили участие в выставке «Самоцветы Сибири», надо подготовиться, я обещал. Вот потому в поход собираюсь, может новые кварцы найду.

Елизавете Юрьевне в очередной раз не удалось заманить сына на дачу. Они сговорились с соседкой, чтобы познакомить своих детей. Она вздохнула, проводив глазами Михаила, и принялась наводить порядок и готовить еду на несколько дней. Она собиралась на дачу, к своей подруге Галине Владимировне, которая была мамой Сергея Никитина. Их дружба длиною в жизнь переросла во что-то большее. Даже дачу они приобрели вместе, чтобы в теплое время года, а оно было очень коротким, жить вдали от городского шума.

Детективное агентство «Ника»

Детективное агентство «Ника» располагалось на втором этаже многоэтажного офисного здания. Теперь в нем работало семь человек, каждый из них занимался своим направлением. Появился в «Нике» адвокат, который вел дела по семейным проблемам. Эта тема в правовом мире начала приобретать весомость. Многие пары стали заключать брачные контракты, о которых еще десять лет назад никто и не думал. Веяние времени, и переоценка ценного в семье: все больше ценилась материальная, нежели чувственная сторона во взаимоотношениях. Может быть, от этого и бракоразводных процессов стало больше? Все это учли Сергей и Александра, и внесли дополнительные единицы в штат молодого и перспективного агентства.

Александра занимала пост заместителя директора агентства, а на должность секретаря она подобрала толковую девушку, чем-то напоминающую ее саму, когда она только устроилась в агентство. Саму же Александру было не узнать: ничего общего с той серой мышкой в чудовищных очках на носу. Вот что делает с девушками любовь, особенно, когда она взаимная. Да и отношения с Андреем шли к свадьбе, хотя и непросто пришлось Андрею доказывать Александре свою любовь. Она долго не верила тому, что такой красивый парень, любимец многих ее однокурсниц, выбрал ее. Помогла ей в этом Мари, когда в очередной раз прилетела к Сергею, она сразу разглядела в Александре ее привлекательность и особенный, открытый взгляд больших карих глаз. Мари тогда взяла Александру за руку и сказала ей слова, от которых у Александры навернулись слезы. После чего они посвятили несколько часов походам по магазинам, салону красоты и салону оптики, где ей подобрали линзы.

Когда на следующий день Александра зашла в офис оторопели все, особенно Андрей. Он заулыбался, говоря комплимент, нежно поцеловал ей руку, не отрывая взгляда от ее лица. Он давно увидел в ней всю красоту и обаяние, а теперь был пленен полностью. Ни к одной из своих знакомых девушек, даже к тем, с кем у него завязывался бурный, но не продолжительный роман, он не испытывал ничего подобного. На следующий день он принес огромный букет цветов и хотел пригласить на свидание. Но Александра странным образом отвергла такое проявление симпатии. Ей это показалось каким-то чересчур неправдопобным. Андрею хотелось заботиться о ней, доставлять радость маленькими знаками внимания. Только такое проявления симпатии Александра принимала, ласково улыбаясь ему в ответ. Небольшой букетик, коробочка конфет для нее были самыми трогательными. Ей оставалось самой поверить в то, что она может нравиться, а для этого Андрею пришлось много сделать, набравшись терпения. Спустя полгода все его старания достигли цели, и Александра влюбилась сама и приняла предложение выйти замуж.

Все помнят, как в одно январское утро в офис влетела женщина, задев секретаршу так, что та уронила документы, которые держала в руках. Все сразу обратили на женщину внимание. В одно мгновение работа встала, и в офисе повисла тишина. Эта была Софья Викторовна. Она была одета в длинную норковую шубу, отчего ее обширные формы стали еще больше, а шляпа с широкими полями дополняла весь ее неповторимый образ. Узнав по телефону от дочери о предложении выйти замуж, она поспешила прилететь в Петербург, чтобы быстрее познакомиться с женихом и принять необходимые меры для счастья дочери. Неожиданностью ее появление было для всех, особенно для Александры, отчего та встала с места и, как всегда, молчаливо смотрела на маму. Софья Викторовна, не произнося ни слова, осмотрела всех присутствующих пронзительным взглядом.

— Мама, здравствуй. Ты почему здесь? — робко произнесла Александра, неотрывно глядя на Софью Викторовну.

— Я всем сейчас говорю, здравствуйте и не буду объяснять, почему я вдруг тут нарисовалась. Ну, и кто из вас позвал мою дочку замуж? — одной рукой Софья Викторовна поддерживала шляпу, не переставая смотреть на всех строгим взглядом. После вопроса все посмотрели на Андрея. На его лице образовалось робкое подобие улыбки, сам же он молчал, смотря на маму Александры удивленным взглядом.

— Мама, ну может, ты хочешь присесть, выпить кофе с дороги? — Александра подошла к Софье Викторовне.

— Может, и хочу, но только после того… — начала говорить строгим голосом Софья Викторовна, и в офис вошел Сергей.

Этот момент вспоминают все, хотя и прошло уже полгода. Сергей тогда всех спас в буквальном смысле этого слова. Софья Викторовна, увидев Сергея, моментально преобразилась и стала милой и доброй женщиной. Она с радостью пожала Сергею руку, кокетливо ответив на комплимент Сергея о том, что она похорошела.

— А парень-то ничего, да, Сергей? Не очень-то на вас похож, а жаль. Мне, как женщине, вы больше симпатичны, — сказав это, Софья Викторовна задорно подмигнула Андрею, отчего тот еще больше смутился.

Александра, зная маму, стояла рядом с Андреем, шепча ему вполголоса о том, что все хорошо. Она видела, как действовала ее мама на всех присутствующих. Софья Викторовна завалила всех вопросами, не ожидая на них ответов.

— Как у вас с бизнесом? Смотрю, все идет неплохо? Народу прибавилось, офис стал больше. А вы-то сами, Сереженька, не надумали создавать семью? У вас сейчас самый подходящий возраст. Как говориться, в самом соку! Я-то все надеялась, что вы обратите внимание на Шурочку. Понимаю-понимаю, тут сердцу слова не скажешь, оно само все знает. Вот смотрю я, Шурочка, на твоего жониха. Он у тебе шо, немой?

— Мама, ты нас всех просто удивила своим неожиданным появлением, — прижимаясь к Андрею, проговорила Александра.

— Я рад, Софья Викторовна, с вами познакомиться, — стараясь говорить твердым голосом, произнес Андрей.

Софья Викторовна медленно стала поворачиваться в сторону Андрея и Александры. На лице у нее была заинтересованность, смешанная с удивлением.

— Вот умеете вы, Сереженька, кадры подбирать. Все, как одно, интеллигентное лицо, подстать вам. Рада я, молодой человек, что говорить у вас, все-таки, получается, — медленно произносила это Софья Викторовна, приближаясь к дочери и ее жениху. В офисе повисла тишина, слышно было только звук работающего принтера.

Подойдя к Александре и Андрею, она улыбнулась и, сквозь слезы, тихо сказала:

— Счастье вы мое! — заключая дочь и ее жениха в свои объятия. Да, умела Софья Викторовна шокировать людей, чем часто пользовалась, занимаясь своим бизнесом.

Знакомство с Софьей Викторовной закончилось дружным чаепитием. Оказалось, что она прилетела только на несколько часов повидать всех и убедиться, что все хорошо. Андрей после ее ухода долго приходил в себя, слушая Сергея, что Софья Викторовна очень большой и добрый человек. Андрей при слове большой даже икнул, чем рассмешил всех.

Романтическое настроение витало в воздухе всего агентства. Сергей радовался за коллег, и понимал их состояние. Это не мешало работе, скорее придавало легкость в принятии решений и активных детективных расследованиях. Заказы прибавлялись, клиентов становилось больше, среди них даже появились постоянные. Это и многое другое способствовало расширению не только пространства, но и численности штата. Детективное агентство уже имело свой вес и уже не приходилось тратить время на рекламу. Были такие заказы, от которых отказывались. Это те, которые шли вразрез с общепринятыми человеческими принципами, и сколько бы ни предлагалось за это гонорара, «Ника» дело в разработку не брала. За принципиальность Сергея Никитина знали и уважали.

Приключались у них и забавные случаи. К примеру, приходит к ним мужчина, солидный такой, с бородой. Сам из интеллигентной семьи, очень похож он был на профессора. Про профессию никто у него не спрашивал, это неважно для выполнения работы. Подозревать он начал свою жену в измене. А она у него молодая, судя по фотографии, разница почти в двадцать лет. Дело приняли, и буквально на следующий день приходит та самая молодая жена с тем же подозрением на своего мужа. Подозрительно, мол, себя ведет и задерживается где-то ее муж. Подержали они оба дела в разработке дня три, и по очереди вызвали обоих супругов. Уверили они в верности и любви, даже гонорара не взяли. Объяснили заказчикам, что у них акция для молодоженов в этом месяце.

***

Сергей продолжал заниматься текущими делами. Детективное агентство «Ника» все больше набирало популярность, и скучать не приходилось никому. Сергея радовало такое обстоятельство, но он все чаще стал думать о Мари. Отношение к ней не менялось, он чувствовал к ней любовь, и, если бы не большая загруженность на работе, он бы скучал еще сильнее. Расстояние между ними не было сильно большим, ведь три часа на самолете, это не так много. Но именно агентство занимало большую часть времени. Сергей в последние встречи стал замечать, что Мари стала часто грустить. Она улыбалась и старалась не показывать вида, но он чувствовал это. Мари становилась ему ближе, и Сергею совсем не хотелось ее печалить, но всегда перед разлукой она долго прижималась к его груди и вздыхала, не говоря ни слова. И с каждым расставанием становилось все тяжелее отпускать ее от себя.

После трудового дня, Сергей приехал домой и услышал звонок телефона.

— Серега, ну до тебя дозвониться практически невозможно. Ты стал неуловимым детективом. На работе отвечают, что тебя нет. То ты уехал, то еще не приехал. Дома не бываешь совсем.

— Мишка! Привет. Как я рад тебя слышать, — Сергей давно собирался позвонить другу, но времени на это у него все не оставалось.

— Я к тебе звоню не просто так. Я звоню тебе, мой друг, чтобы наконец-то вырвать тебя из сердца северной столицы и вытащить на природу. Совсем ты там заработался. Тайга тебя поправит. Она отлично вставляет мозги на место, — Михаил говорил это тихим голосом, улыбаясь, в Иркутске в это время была ночь, и он не хотел разбудить свою маму.

— Ты считаешь, что пора вставлять на место? Хорошего же ты обо мне мнения, — смеясь, отвечал Сергей, — А вообще, ты прав, что-то пора сменить, обстановку, к примеру.

— А как у тебя с Мари? Я все жду приглашения на свадьбу. Ты что? Передумал или прошла любовь?

— Ну, ты же знаешь. Мари для меня, как из сказки, как из другого мира. Она моя мечта, ну, и кто я, и кто она? Я, если честно, не знаю, как быть дальше. Часто об этом думаю, и никак не могу решить.

— Ты ее любишь? — серьезно спросил Михаил.

— Очень.

— А ты бери ее с собой, вместе пойдем в поход. Там и разберетесь, куда и с кем.

— Ты думаешь, она согласится?

— Я не думаю, ты ей просто предложи. Кстати, я собираюсь через неделю, если надумаете, жду вас. Надо подготовиться основательно, особенно, если с нами будет дама. Жду звонка. Пока.

Разговор с другом заставил Сергея задуматься. Было понятно, что наступил момент для принятия решения. Год назад Сергей тоже не знал, как поступить. Он тогда не был уверен в чувствах Мари. Теперь было совсем другое. Чем больше он общался с ней и ее близкими, тем больше понимал, насколько они разные. Особенно остро он это почувствовал, когда Мишель, дедушка Мари сообщил, что дарит ей большую сумму денег. Сумма прозвучала очень внушительная. Сергею, чтобы заработать хотя бы часть от названной цифры, надо проработать всю жизнь, причем экономить на всем. Получалось, что Мари стала очень обеспеченной, и Сергей рядом с ней выглядел уже не как раньше. Именно об этом подумал он тогда. У него даже настроение в тот день испортилось, и Мари все время спрашивала, что с ним случилось. Это было в последнюю поездку в Париж. И пауза между встречами в этот раз немного затянулась. Они созванивались, задавая обычные вопросы о жизни, погоде, о профессиональных подвигах. Разговоры были немного натянутые и не приносили радости, лишь усугубляя печаль от разлуки.

После разговора с другом, Сергей решил лететь к Мари. Он хотел ей рассказать о предложении Михаила при личной встрече. Он не знал, как отреагирует на него Мари, но попробовать стоило. Вместе провести несколько дней, показать ей сибирские места, тем более эти места посещали ее предки. После истории с дневником, они больше не говорили ни о камне, ни о том, что было написано в дневнике. Жизнь продолжалась, привычный ход дел отвлек всех от тех событий, благодаря которым, они познакомились.

Неожиданная неприятность

— Костян, ты совсем стал забывать старых друзей? Я надеялся и ждал, что ты свяжешься со мной в ближайшее время.

— Влад, я думал, мы все решили, — Константин нервно смял в кулаке салфетку.

— Ошибаешься. То, что ты отдал, было мало, я дал тебе отсрочку и возможность разузнать больше. Ту информацию, которую ты сообщил, можно рассказывать детям на ночь. А мне нужны факты и детали. Ты решил сойти с дистанции? Кто еще владеет информацией? — говоря это, сидящий напротив Константина, зло ухмыляясь, чесал ухо.

— Я не знаю, Влад. Дневник давно во Франции. И как прикажешь его доставать? — Константин был явно встревожен.

— Короче так. Ты мне даешь наводки, а я сам решаю, что с ними делать, и с тобой заодно. Что ты растерялся? Ты же с той француженкой замутил, я видел.

— Я? Мне она нравилась, но я тогда не знал, что она имеет ко всему отношение.

Влад придвинулся к Константину и, грубо схватив его за воротник, грозно прошептал:

— Попробуешь смыться. Тебя уже найдут другие. И сделают тебя не совсем здоровым. Усёк? — Константин тихо кивнул и нервно потер вспотевший лоб. Влад встал из-за стола, и, молча, направился к выходу ресторана.

То, что сейчас происходило, было для Константина полной неожиданностью. После той истории в Петербурге, и неприятного разговора с дядей, известным антикваром Малютиным, Константин долго приходил в себя, улетев на следующий же день в свой город. Вернее, его настойчиво посадили на самолет люди Малютина. Напоследок Малютин предупредил Константина, что видеть его у себя он более не желает. Дядя не помог племяннику решить его проблемы, посчитав его поступок недостойным для настоящего мужчины.

— Если бы ты по-человечески ко мне подошел и попросил, я бы помог, — сказал тогда Афанасий Иванович Малютин, не глядя на Константина.

Константин чувствовал свою вину, и не держал обиды на своего родственника. По прилету в Нижний Новгород, Константин продал свой бизнес по рыночной цене, и отдал долг, успокоился и стал жить дальше. Пошел работать обычным таксистом, с чего и начинал когда-то, вернувшись после армии. Прежних друзей он рядом уже не видел. Теперь он был простым работягой, получал зарплату, размер которой зависел только от него самого. Денег у него было теперь в несколько раз меньше, и этого не смогла принять только его невеста. Поняв, что жених совсем обанкротился, она ушла к его конкуренту, забрав из квартиры все то, что дарил ей Константин.

Впрочем, Константину нравилась такая жизнь. Появились новые знакомства, не надо было каждый день решать массу вопросов. Стало легче и свободнее. Он встретил Оксану, милую женщину, с которой было интересно, а главное, ей не надо было от него только денег. Она ласково называла его «Костиком» и гладила по щеке. Она не знала о его прошлом, даже не спрашивала, и не приходилось выкручиваться или что-то придумывать. Оксана не требовала похода в загс, и Константину казалось, что именно сейчас его по-настоящему полюбила женщина. Он заботился о ней, дарил букеты и всегда видел, что она радуется, прижимая букет к себе и целуя Константина в обе щеки. Они часто встречались, не строя планов на будущее, а просто так проводили время вместе. Наверное, впервые Константин чувствовал, что он счастлив и собирался вскоре сделать предложение.

Все налаживалось, и Константин с уверенностью начинал новый день, пока однажды к нему в машину не подсел незнакомый человек.

— Тебя ждут через час в ресторане «Лагуна». Не придешь, мы придем к тебе сами, — сказав это, мужчина быстро вышел из машины, резко хлопнув дверью.

Константин сначала не понял, кто его хотел видеть, ведь с прошлым он разорвал все связи. Лишь одна договоренность была не исполнена до конца, а надежда, что все забылось, крепла в Константине с каждым спокойно прожитым днем. Он понимал, что не идти нельзя, и старался быть спокойным. Чем ближе приближался час встречи, тем тревожнее ему становилось.

Зайдя в зал ресторана, он увидел старого знакомого и понял, что от него хотят. Тот сидел, развалившись в кресле. Увидев Константина, он показал ему на кресло напротив себя. Это был Влад, с которым Константин занимался нелегальным бизнесом. В одном из рейсов, был утерян товар на круглую сумму. Это случилось не по вине водителя, он даже пострадал от налетчиков. Товар украли, и Влад тогда сказал Константину, что он ему будет должен. Когда Константин слушал разговор дяди и его друга в Петербурге, у него возникла идея рассказать об этом Владу. За Владом водилось такое, он был неравнодушным к такому роду историям и вещам. Константин позвонил и рассказал ему о возможности достать такой камень, и Влад заинтересовался, пообещав ему подумать над его предложением. Та история с дневником могла бы сработать, если бы ему удалось его достать. Но все пошло не так, как планировалось.

Влад давно занимался добычей и продажей эксклюзивных вещей. Не сам, конечно, у него был знакомый коллекционер, которому Влад приносил что-нибудь интересное. Узнав от Константина о камне, который якобы наделяет владельца бессмертием, Влад упомянул о нем своему знакомому. Реакция коллекционера превзошла все ожидания. Он подскочил и нервно стал ходить по кабинету, говоря под нос непонятные слова, разобрать из которых получилось только одно — «я знал, что он существует». Коллекционер сделал заказ на приобретение дневника, сообщив, что сумма за него будет неприлично большая. А когда он сказал про камень, про возможность его привезти, цифры гонорара увеличились в десять раз. После разговора он часто звонил, уточняя, как продвигается дело. Влад злился на Константина, узнав, что тот провалил все дело, но решил, что этот вопрос будет держать на контроле. И решил он с ним встретиться спустя год, рассчитывая, что страсти поутихли, и Константин сможет достать ему всю информацию из окружения своего богатого дядюшки.

И с того момента жизнь Константина, в очередной раз решила поменяться. Судьба играла с ним в темную, предлагая варианты, о которых сам Константин даже не подозревал. Он понимал, что Влад и его помощники шутить не будут. Приехав домой после смены, он сел на кресло и стал думать, как и где добыть нужную информацию.

Мари ждет Сергея

Мари решила прогуляться по городу. Сидеть дома и ждать было для нее испытанием, которое она всегда проходила с большим трудом, ей необходимо было на что-то отвлечься. Выйдя из дома, она пошла по улице знакомой с детства. Мари любила гулять и размышлять о разном. В этот раз она хотела просто идти, наслаждаясь теплом и легким ветром. Проходя мимо цветочного магазинчика, она вспомнила о корзине с ландышами, которые изменили жизнь Клавдии. Теперь ее любимая бабушка не ждала старости, а строила планы на будущее, путешествовала вместе с Мишелем по Европе. Мари радовалась, видя их счастливыми, и сидящими рядом на диване. В эти минуты она остро чувствовала, как ей не хватает Сергея, его добрых глаз и нежных объятий, его голоса и поцелуев.

Выйдя на улицу Вожирар, она вспомнила, что давно не заглядывала в свой любимый книжный магазин. Ей нравилось подолгу находиться в нем, прочитывая начало выбранной книги, сидя на удобном, мягком кресле, с изящной чашечкой ароматного кофе. Хозяин магазина, добродушный и веселый старик, всегда радовался ее появлению. Постоять возле витрины, держа в руках новую книгу, вдыхая аромат печатной краски, вот что могло ее сейчас отвлечь от мыслей. Она открыла двери, слушая колокольчик на дверях, и вошла в свой любимый мир книжных историй, познавательных и увлекательных. Мари подошла к полке с книгами и взяла первую попавшуюся книгу.

— Приветствую вас, Мари. Рад видеть вас. Вас, как всегда интересует русская классика или вам интересны новинки? — спросил ее молодой человек по имени Серж, он был внуком хозяина магазина и часто замещал его. Его темные кудрявые волосы и открытый приветливый вид напоминал Мари русского поэта Пушкина. Его поэмы и сказки Клавдия читала Мари в детстве, и она их слушала с удовольствием, ярко представляя образы Людмилы и Руслана, царя Султана и молодой царевны.

— Добрый день, Серж. Давно к вам не заходила. Шла мимо и не могла не заглянуть в ваш чудесный магазин, — отвечая молодому человеку, Мари посмотрела на книгу, которую держала в руках. Это был сборник стихов русских поэтов XIX века.

— К нам недавно поступила серия книг, рассказывающих про Россию. Возможно, вам это будет интересно, Мари? — молодой человек показал на полку витрины.

Мари согласилась посмотреть на книги и подошла к витрине, читая их названия. Книга «Жизнь в Сибири» привлекла ее внимание, и она вспомнила про своего деда, про его завещание, и, конечно, дневник. Она понимала, что было важно, прислушаться и понять, что он хотел передать своим потомкам. И Мари тогда осознала четко и явственно, что тревожило ее и не давало спокойно жить.

«Вот что происходит! Со мной приключились такие события, а я просто не стала до конца в них вникать. Как будто начала читать книгу и закрыла ее на самом интересном месте, положив обратно на полку. Как я могла забыть такое? Перемены произошли, а я их как будто не заметила?» — Мари взяла книгу, оплатила за нее, поблагодарив Сержа за такую точную рекомендацию.

Мари шла решительно, глядя на прохожих, как будто хотела всем рассказать, что она поняла. Совсем не нужно отодвигать очевидное, какое бы оно не казалось. Надо делать что-то, а не пытаться продолжать жить по-прежнему. Даже сомнения ее главного героя были подсказкой, но она не замечала их. Клавдия ей недавно сказала, что ей нужны яркие события. Все вокруг подсказывало, а Мари закрывалась в своем кабинете, пытаясь писать и не думать ни о чем. Сергей прилетал сегодня вечером, и в запасе было еще достаточно времени. Как человек мыслящий, Мари решила воспользоваться уже полученными знаниями в интересующей ей теме. Она завернула в проулок, где находилась большая библиотека. Прежде чем принять окончательное решение, что делать дальше, Мари необходимо было узнать чуть больше. Самым достоверным источником могли служить старинные книги, которые имелись в той библиотеке, куда она направилась.

Мари хотелось больше узнать о Сибири и ее тайнах. Чтобы ускорить поиски, Мари подошла к немолодой работнице зала, ей показалось, что именно она сможет подсказать Мари какую-нибудь старинную книгу о Сибири, выпущенную примерно до ХХ века. На вопрос о Сибири, работница задумалась и позвала Мари к одной из полок. Просмотрев книги, она задумчиво произнесла:

— Вы знаете, мадмуазель, мне сразу на ум пришло одно издание, это двухтомник. Достаточно крупные по объему тома, я когда-то изучала один вопрос. Были, знаете, в году 1768, выпущены книги одного астронома и путешественника, имя его вы, наверное, не слышали, Жан Шапп Д’Отроша под названием «Путешествие в Сибирь». Вы меня про Сибирь спросили, вот почему именно это пришло мне на ум. Но их нет сейчас в наличии, причем оба тома, видимо, на руках. Только знаете, там про Сибирь немного, в основном там описывается вся Россия того времени, ее жизнь со всеми недостатками, Д’Отрош, знаете, совсем нелестно отзывался о России. Так что вы не расстраивайтесь. Из старинных изданий больше предложить вам ничего не могу, а вот современные издания есть, пройдите в тот зал, пожалуйста.

В другом зале Мари удалось найти про Сибирь несколько книг, но к ее великому сожалению, в этих книгах не было того, что считалось не доказанным научно, в них содержалась лишь общая информация. Сибирь была описана, как суровый край с холодным климатом и непроходимыми лесами. Мари прочитала характеристику зверей, живущих в тайге, нравы которых зачастую совпадали с суровостью местного климата. О камнях и их особенностях книг было немного, Мари не надеялась увидеть там информацию о камне Чаромунти, но попытаться стоило. В разделе о камнях писалось, что добыча их ведется с давних времен, и что камни могут воздействовать на человека по-разному. Одним камень способен принести удачу, а другим соприкасаться с ним было даже опасно, и могло привести к болезням.

«Интересно, а Чаромунти может принести кому-то вред, как бы об этом узнать?» — думала Мари, делая заметки в своем блокноте.

Мари вспомнила, как Сергей рассказывал ей о своем близком друге. Имя его она забыла, но помнила необычную фразу, он говорил, что «его друг на камнях собаку съел». Мари эта фраза до сих пор казалось какой-то немыслимой, но русский язык способен удивлять, в этом она убедилась. Когда приедет Сергей, она обязательно попросит узнать подробности у друга. Мари закрыла книгу и посмотрела вокруг, от долгого напряжения глаза устали, и хотелось дать им немного отдохнуть. Людей в этот час в библиотеке было немного, все были заняты своими изысканиями, и только одна фигура на втором этаже возле стеллажей привлекла ее внимание. Мужчина невысокого роста, в длинном черном пальто смотрел на Мари, он выделялся среди других, его одежда и прическа казались странными. Мари взяла блокнот, чтобы зарисовать его, но когда она снова посмотрела на второй этаж, на месте человека в черном стояла пожилая женщина, и при помощи лупы внимательно разглядывала книги. Мужчина как будто растворился в воздухе.

«Что-то фантазия у меня разыгралась или меня так впечатлили истории про Сибирь? Забавно, но странности начинают происходить, когда я только подумаю о России. Бабушка права, эта страна необычная», — Мари встала из-за стола, сдала все книги и отправилась домой. Скоро она увидит Сергея, и она уже знала, что надо делать дальше.

Константин решается

Дождливый день всегда приносил хороший доход. Многие вызывали такси, и Константин не простаивал больше десяти минут. Пассажиры попадались разные, в основном молодежь, которая ехала шумно, весело переговариваясь на заднем сидении. Туристов летом в городе было много, и услуга такси пользовалась большим спросом. Нижний Новгород нравился многим, архитектура, сохранившаяся за много веков, уносила в далекое прошлое. Константин приезжал сюда в первый раз вместе с отцом и матерью, когда был еще школьником, на экскурсию. Родителям так приглянулся этот город, что отец решил перебраться сюда, жить насовсем.

Константин ехал медленно, мысли не отпускали. Надо было находить выход из положения, но он пока не видел его, и это омрачало настроение уже третий день.

— Эй, мужик! Ты сдачу-то собираешься давать, или решил чаевые взять?

Пассажир сидел рядом и с удивлением смотрел на Константина. Выйдя из задумчивости, он отдал сдачу, дождался, когда пассажир выйдет из машины и рванул с места. Это был последний рейс, а ехать домой ему не хотелось.

«Принесла же нелегкая этого Влада. А я обрадовался, все хорошо стало, спокойно. Но не тут-то было. Дневник этот треклятый. С дядькой рассорился, с матерью тоже, до сих пор дуется. Чтоб он сгорел, этот камень со всеми своими чудесами. Где его брать? Секретарша дядьки сказала, что дневник тот во Франции давно. Она врать не будет, все разговоры своего шефа подслушивает. Вот ушлая баба, все про всех знает. В Париж разве что сгонять? Наговорить пару-тройку комплиментов той самой Мари, только она какая-то странная. Просто так ее не растрогаешь. Вот жизнь-то! Не дает расслабиться, сразу подкидывает проблемы».

Он остановил машину, вышел на край дороги. Небо быстро стало темным, город весь в огнях красиво простирался перед ним. Вид ночного города всегда действовал на него успокаивающе. После встречи в ресторане Константин не мог спокойно спать. От мыслей, которые бередили его, начинала болеть голова. Оксана постоянно спрашивала, куда он пропал, она звонила ему вечерами и, если Константин отвечал, беспокойным голосом справлялась о его делах, здоровье и чем она может ему помочь. Чем она могла помочь? Он перестал брать трубку, злясь на нее, на Влада и на себя. Вечерами, лежа на диване и глядя в потолок, он старался ни о чем не думать, пока сон не приходил.

В один из заказов, к нему в машину села молодая пара. Вид у них был интеллигентный, и разговоры были заумные, как показалось Константину. Скорее всего, это были историки, они спорили друг с другом всю дорогу, стараясь говорить тише. Константин поглядывал на них в зеркало, а они, видя его глаза, резко затихали, переходя на шепот. Он не сильно прислушивался, ему были непонятны их разговоры, пока не услышал одно слово — антиквар. Это слово заставило напрячь свои слуховые рецепторы, потому как пассажиры старательно говорили еще тише. Речь шла о какой-то скульптуре, но больше про антиквара, у Константина даже спина стала мокрой от напряжения. И тут, как в киноленте, вспомнились события годичной давности, где он стоит в коридоре большого особняка своего дяди, Малютина, а в гостиной в больших креслах сидят два старых друга. Друг дяди рассказывает про дневник, про какие-то записи, в которых его отец описывает подробности о дневнике. Хранятся те записи у брата, к которому они собираются съездить в гости. Константин чуть не подпрыгнул от радости, ведь это было именно то, что сейчас необходимо. Узнать, кто этот брат антиквара, и где сейчас живет, не составляет никакого труда.

«Кругом одни антиквары. Одни беды от них. Соблазняют народ большими деньгами за всякие безделушки, а потом умирают, а ты виноват. Пусть те записки Влад сам достает, как хочет. Расскажу ему завтра, и опять заживу», — Константин так задумался, что чуть не проехал нужный дом. Резко затормозив, отчего пассажиры на заднем сидении качнулись вперед, он сообщил о прибытии. От того, что он сумел хоть что-то припомнить, у него даже настроение приподнялось.

Когда Константину было около семи лет, они переехали в Нижний Новгород. Он был обычным мальчишкой, в меру хулиганил, как подобает детям в его возрасте. Особых хлопот родителям не доставлял. Братьев и сестер у него не было, и он общался с детьми на улице, задерживаясь, порой до темноты. А когда приходил домой, мама всегда находила повод его поругать. Она редко улыбалась, и Константин видел и слышал, как она плачет в своей комнате. Это началось еще в том городе, где они жили раньше. Отца дома практически не было, работая водителем, он уезжал в рейсы на несколько дней. А когда приезжал, уходил к друзьям или подолгу спал на диване. Константин тихо подходил к нему, стараясь не разбудить, и смотрел на спящего отца. Никто в семье не обращал внимания на маленького мальчика. И Константину тогда это не казалось чем-то не нормальным, ему просто хотелось, чтобы мама чаще улыбалась, а папа взял его с собой куда-нибудь съездить.

Мать ему было жалко, а отца он боялся, а после одного случая, тихо стал ненавидеть. Однажды, Константин притащил домой щенка. Он был маленьким, грязным и его было очень жалко, потому что ребята во дворе его обижали. Константин решил спасти бедное животное и взял к себе домой. Мама стояла и смотрела на них в прихожей, не сказав ни слова, она ушла в комнату и закрыла дверь. Константин решил, что это было молчаливым согласием, он радостно отпустил щенка на пол. Но когда домой пришел отец и увидел щенка, он неприятно выругался, схватил бедолагу за шиворот и выбросил в подъезд. Щенок, вероятно, ударился, отчего громко стал скулить. А Константин смотрел на отца и плакал. Отец взял его за шиворот, прямо как того щенка, и запихнул в комнату, грозно прикрикнув, что он наказан и на улицу не пойдет.

Спустя несколько лет, когда Константину исполнилось тринадцать лет, случилось еще одно неприятное событие. Он прогуливался с компанией ребят разных по возрасту. Компания, так сказать, по интересам, которых было немного. Покурить в укромном уголке, попробовать алкоголь и поговорить о девчонках. Константин увидел отца, выходящего из подъезда. Константину мама сказала, что отец уехал в командировку. Отец шел, обнимая незнакомую женщину, которая противно смеялась. Потом они сели в машину и уехали. А вскоре отец ушел. Уходил со скандалом, и орал так громко, что Константину пришлось закрыться в своей комнате и прижать подушку к голове. То, что отец говорил матери, было пошло, унизительно и больно слышать. После случившегося, мама стала еще тише, она не плакала, но и не улыбалась, она перестала реагировать на все, механически выполняя работу по дому. Константин тогда решил для себя, что жениться не будет никогда. Зачем такое «счастье»?

Когда Константин вернулся из армии, узнал, что мама снова вышла замуж. Новый муж не произвел на него особого впечатления. Одно лишь успокаивало, что он был тихим и не обижал маму. Но дружить с ним у Константина не получалось. Новый муж говорил непонятные слова, все пытаясь вывести его на разговор, а это только раздражало. Чтобы не портить отношения и не расстраивать мать, Константин быстро нашел работу и съехал на съемную квартиру. Ему подвернулся удобный случай открыть свой автосалон, и он им благополучно воспользовался. Появились деньги, а с ними и новые знакомства. Женское внимание было постоянным, а иногда и настойчивым. Девушки стремились устроить свою жизнь поудачнее, стараясь угодить новоиспеченному бизнесмену. Константин заматерел, купил себе новую машину, квартиру и открыл автомастерскую. Он ощущал себя хозяином жизни, отбрасывая невыгодное для себя безжалостно и резко. С матерью он теперь общался редко, но помнил о ней. Он привозил ей полные пакеты продуктов, горделиво заносил их в кухню. На этом общение заканчивалось.

Жизнь наладилась, как он тогда уверенно считал, каждый день был похож на другой. Переговоры, стрелки, ужин в ресторане, и бурная ночь с новой красоткой, пока не остановился на одной, уведя ее от компаньона. Потом что-то пошло не так. Кому-то не понравилась сделка, или Константин нахамил авторитету. Впрочем, разбираться сейчас не было никакого смысла. Бизнес стал разваливаться, а долги расти. Кончилась развеселая жизнь новгородского парня. Чтобы хоть немного спасти свое положение, Константин обратился к Владу за помощью. С этого все и началось. С большими долгами он рассчитался, а вот с самим Владом, как оказалось, не до конца.

Дозвонившись Владу на следующий день, Константин рассказал ему про записи, которые хранит у себя Перекладников старший и сразу предупредил, что участвовать в этом он не собирается. Влад, усмехнувшись, пообещал ему подумать об этом, а также сказал, что дело не будет закончено, пока камень не будет у него в руках.

— Влад, мы так не договаривались. Я обещал тебе дневник и все, причем здесь камень? — возмущенно говорил Константин в трубку.

— Ты, Костик, наверное, не догоняешь. Ты здесь причем во всем. Это часть долга, и ты должен его отдать до конца, — проговорил сквозь зубы Влад и добавил, — Цена вопроса твоя жизнь, да и не только твоя. Это понятно?

— Что ты имеешь ввиду? — переспросил Константин, сжимая кулаки.

— Я сказал своим ребятам, чтобы они понаблюдали за твоей красавицей.

— Ты не имеешь права!!! — вскричал Константин, ударив кулаком в стену.

— Я пока по-хорошему с тобой, Костян, потому не зли меня лучше. Ничего с ней не будет, просто будет под наблюдением. Я должен иметь гарантии, что ты не свалишь, как в прошлый раз.

Мамы

— Галочка, я приехала! Купила мяса на рынке. Цены, я тебе скажу, с ума сдуревшие. Торгаши эти, цену-то говорят, и еще так нагло улыбаются, как будто осчастливили меня. А хлеб? То ли мука с позолотой нынче, то ли что? Он каждый день все дороже и дороже, — Елизавета Юрьевна открывала калитку и пока шла до дома, громко рассказывала все, что с ней произошло за последние два часа.

— Жили бы мы тут круглый год, можно было бы корову завести, ну или козу, — она встала возле крыльца и с улыбкой оглядела весь участок. — А я не поняла. Ты че там, закопалась совсем в своих грядках? Дорвалась коза до капусты. Как ты жила-то до сих пор без участка-то? А, Галочка?

— Ну, что ты раскричалась-то? — Галина Владимировна стояла в дверях теплицы, держа в руках ножницы.

— А что? Я разбудила твои помидоры?

— Соседей, Лиза, точно. Их от твоего темперамента спасает только то, что они не очень хорошо слышат. Ты же, как ураган, — Галина Владимировна подошла к подруге. Она знала, что пока та все не расскажет, не замолчит. Хотя, Елизавета Юрьевна в принципе не любила долго молчать, а потому и не молчала. Только в разговоре с сыном она сдерживалась, и каких это ей стоило усилий, знала только она сама.

Как же хорошо на природе летним днем. Дом на даче был большим, в два этажа и верандой, выходившей в сад. Когда Галине Владимировне предложили этот вариант, она, и ее подруга, Елизавета Юрьевна, сразу согласились купить этот райский уголок. Дача находилась недалеко от реки, рядом стоял лес, и было тихо и хорошо. Им повезло с соседями, они были практически невидимыми и неслышимыми. При знакомстве с ними оказалось, что вокруг жили очень пожилые пары.

Галина Владимировна и Елизавета Юрьевна были соседками по лестничной площадке. Их мужья работали в одном геологическом институте, от которого они получили квартиры. Познакомились они лет сорок назад, и стали друг другу больше, чем подруги. Они были совершенно разные, и все вокруг удивлялись, как они могут друг друга так долго терпеть. А секрет был простой: они и не терпели вовсе, привнося в жизнь каждого что-то особенное, они дополняли друг друга. После того, как их мужья погибли, они были вместе и всегда поддерживали и помогали растить сыновей.

Галина Владимировна, мама Сергея Никитина, была женщина строгих правил. Раньше она работала учителем русского языка и литературы, а выйдя на пенсию, не знала, куда применить свои умения. По состоянию здоровья врачи ей рекомендовали свежий воздух и активный образ жизни. Именно тогда Елизавета Юрьевна предложила ей купить дом за городом и жить там в теплое время года. Галина Владимировна поначалу это предложение раскритиковала, но под неотступным натиском харизматичной и не унывающей подруги, согласилась. Кто же выдержит такое? Галина Владимировна любила заниматься цветами, выращивала на подоконнике орхидеи, называя их идейными цветами. Они ее вдохновляли. А когда они переехали на дачу, как оказалось, Галина Владимировна попала в свою стихию, днями занимаясь пересадками, удобрениями, обработкой своих любимых растений. Теперь трудно было представить ее строгой учительницей.

У Елизаветы Юрьевны было много талантов. Особенно славилась она своими кулинарными способностями. Она могла приготовить блюдо так, что определить, из чего оно было приготовлено, не мог никто. О том, как это вкусно и слов не подобрать. Готовила она, всегда громко рассказывая или напевая песню. Она могла бы стать отменным шеф-поваром, если бы не ее характер. Елизавета Юрьевна всегда и всем говорила правду прямо в лицо, и слов особенных подбирать не трудилась. При всем при этом, она была добрейшая женщина, всегда могла поддержать и не только словами.

Говорят, расскажешь, кто твой друг и тебе скажут кто ты. Но в жизни бывают исключения. Несмотря на большую разницу в характерах, две подруги оставались такими, как есть, на протяжении стольких лет. Возможно, именно это помогало им дружить долгие годы. Сейчас их объединяло еще и то, что сыновья, которым исполнилось по тридцать два года, никак не хотели жениться. Тут в спорах каждая из матерей отстаивала свою точку зрения до конца. Галина Владимировна считала, что сын вправе решать сам, когда и на ком жениться. Елизавета Юрьевна напротив, не раз убеждала подругу, что сыновьям надо помогать в этом нелегком, полном обмана и коварства, пути.

— Галочка, я ему про семью, а он про свои камни. Ну, что тут поделаешь? Как истукан глухой. И я ведь стараюсь это делать деликатно.

— Ой, Лиза, деликатность и ты — две позиции явно противоположные. Ты ему об этом каждый день твердишь, вот мальчик и не выдерживает. От того и сбегает в тайгу, чтобы не слышать о твоем семейном счастье, — Галина Владимировна говорила тихим и ласковым голосом.

— Нет, ну что плохого-то в семье? Сережка-то тоже тянет. Чего они этой женитьбы боятся, как огня? Мы с тобой их так напугали, или девки такие страшные пошли?

— Да не боятся они. Просто не хотят торопиться. Давай поедим, а? Я ужасно проголодалась. Из твоей сумки так вкусно пахнет!

— Это можно. Я с собой привезла котлеток, — Елизавета Юрьевна преобразилась. Кормить она любила, — Ой, что я тебе хотела сказать-то? Совсем заболтала меня.

— Я заболтала тебя?! Ну, ты даешь, Лиза! Ты меня с кем-то перепутала, — смеясь, проговорила Галина Владимировна, усаживаясь за стол в предвкушении вкусного обеда.

— Мишка мне сообщил, что идет в поход через неделю. И хочет с собой взять, думаешь кого? Твоего Сереженьку! Хоть увидитесь, а то совсем не приезжает, все по Парижам своим прохлаждается, оболтус.

— Лиза, ты чего? Мальчик влюбился. Это понимать надо, — улыбаясь, смотрела Галина Владимировна на подругу.

Галина Владимировна скучала по сыну, но никогда не показывала вида. Она понимала, что ему в Петербурге гораздо лучше. Она радовалась его успехам, спрашивала про Мари, когда Сергей звонил. Галина Владимировна представляла эту девушку какой-то особенной, именно такую мог полюбить ее сын. Она не знала, как у них все сложится, и будут ли они вместе, но она искренне желала сыну счастья. И тоже мечтала о внуках, о том, что ее будут называть бабушкой. А еще Галина Владимировна знала точно, что давить на сына совсем нельзя. У него тогда начиналась обратная реакция, и он делает все наоборот.

После обеда обе женщины занялись своими делами. Галина Владимировна вернулась в теплицу к помидорам. Обрабатывая землю и ухаживая за растениями, она успокаивалась и чувствовала себя счастливой. А Елизавета Юрьевна принялась готовить ужин, мысленно разрабатывая новый план, как женить своего любимого Мишеньку. Процесс шел увлекательно, Елизавета Юрьевна то соглашалась с пришедшей на ум идеей, весело кивая, то опровергала неподходящую мысль, отмахиваясь от нее рукой. При этом она выкрикивала что-то неопределенное. Со стороны это было похоже на пантомиму сумасшедшей женщины, спорившей с самой собой.

Сергей прилетает в Париж

Ранним утром Сергей приехал в аэропорт. Рейс на Париж задерживали по погодным условиям. Над Петербургом нависали черные облака, и небо разделилось на две, разные по цвету, половины. А где-то дальше, шел грозовой фронт, и надо было просто переждать. Сергей нервничал, он хотел быстрее оказаться рядом с Мари, они не виделись целых сорок семь дней и даже несколько часов. Разговоры по телефону были, но ему после них становилось не по себе. Желание обнять и прижаться к Мари только усиливалось, и Сергей долго не мог заставить себя не думать об этом. После них он ходил раздраженный, и это видели все его сослуживцы. Александра понимала своего шефа, и старалась отвлечь решением рабочих моментов. И это ненадолго ей удавалось.

Сергей закрыл глаза, сидя в кресле зала ожидания. Он слышал голос диктора, который говорил о задержке рейсов, пока не провалился в глубокий сон, в котором увидел Мари. Она стояла неподалеку от него, улыбалась и жестом призывала его к себе. Они находились в лесу, это Сергей увидел, когда немного рассеялся туман. Затем он увидел Михаила, который подходит к Мари и встает рядом с ней, берет ее за руку. Теперь они оба зовут Сергея. Сергей открывает глаза и видит вокруг себя тот же зал ожидания, спящих рядом людей. Он не сразу понимает, что видел сон, видение было настолько реалистичным.

«Странно. Я опять вижу Мари и Мишку вместе», — задумался Сергей, и диктор объявляет о посадке на рейс Санкт-Петербург — Париж.

Мари после прогулки пришла домой. В голове настойчиво крепла одна мысль о том, что она хочет полететь в Россию, где, возможно, найдет ответы на все свои вопросы. Из гостиной лилась музыка Моцарта, наполняя дом праздничным настроением. Клавдия стояла перед сервированным столом, пританцовывая в такт музыки. Мишеля не было, вероятнее всего он опять был отправлен в магазин.

— Мари! Мы забыли купить круассаны с вишневым джемом. Сергею они так понравились в прошлый раз. Прогулка тебе пошла на пользу, у тебя даже взгляд изменился.

— Бабушка, я решила. Я полечу в Россию, и буду искать камень, — Мари обнимала Клавдию, радостно сообщая эту новость.

— Опять в Россию? И зачем тебе этот камень? Мари, это может быть опасно. Ты опять заставляешь волноваться свою стареющую бабушку? — Клавдия настороженно смотрела на Мари.

— Ну, почему же, стареющую? Ты у меня молодеешь на глазах. И ведь ты же сама сказала, что мне нужны эмоции, приключения. Говорила? Говорила. И потом, твой дед и мой прапрадед завещал нам это, и мы не может просто так про все забыть.

— Я надеюсь, что ты еще передумаешь. Хотя, по лицу видно, что ты все для себя решила. Какая же ты у меня красавица, только очень упрямая. А как же Сергей? Он будет с тобой?

— Именно это я и хочу ему предложить сегодня. Мы так давно не были с ним вдвоем. Я его так люблю, бабушка.

Клавдия обняла Мари и тяжело вздохнула. Опять эта Россия, и ей надо бы смириться, но у нее никак не получалось. И хотя прошло много лет после трагических событий в ее детстве, они оставили заметный след в душе Клавдии. И как не хотелось бы ей оградить себя от воспоминаний, происходящие сейчас события приближали Россию в ее теперешнюю жизнь. Грустные мысли были прерваны звонком в дверь. Мари, поцеловав Клавдию, побежала открывать двери. А Клавдия, смахнув навернувшуюся слезинку у глаза, стала снимать с себя передник. Мари, открыла двери и крепко обняла Сергея. У него были заняты руки, но Мари не обращала на это внимание и продолжала обнимать его. Клавдия подошла к ним и смотрела, как дети радуются встрече. Она вспомнила себя и Мишеля, как они обнимались на мосту. В те моменты их ничего больше не интересовала, только то, что они вместе и так близко друг к другу.

— Я тебе так ждала! У меня к тебе есть интересное предложение, но это потом, — загадочно произнесла Мари, глядя Сергею в глаза.

— У меня к тебе тоже. Здравствуйте, Клавдия, — радостно произнес Сергей.

— Я рада вас видеть, Сережа. Проходите, будем обедать. Надо только дождаться Мишеля, — Клавдия действительно радовалась приезду Сергея, но после разговора с Мари, ей стало грустно, ведь впереди предстояла разлука.

Когда пришел Мишель, они сели обедать. Мари рассказывала про свои новые знакомства в издательстве, и то, что она сегодня решила взять отпуск. Говоря это, она подмигнула Сергею, и поцеловала его в щеку.

— А что нового у вас, Сережа? Мари рассказывала, что ваша фирма нашла признание, или, как это лучше сказать, стала известной в Петербурге, — Клавдия хотела задать другой вопрос, но решила подождать с выяснениями.

— В агентстве все идет нормально. Моими кадрами занимаются два талантливых сотрудника. Есть еще моменты, которые требуют внимания, но у меня хорошая команда, и я вполне могу им доверять, — Сергей надкусил вишневый круассан и зажмурился от удовольствия, — М-м-м, такое можно поесть только у вас в Париже. Я в Петербурге перепробовал их везде, но они не такие замечательные.

После обеда Сергей и Мари пошли гулять. Сергей рассказал про предложение Михаила. Он долго описывал все красоты и достопримечательности сибирской природы. Говорил о том, что они смогут побыть вместе и лучше узнать друга в необычных обстоятельствах. Рассказывал про Михаила, насколько тот хорошо знает тайгу и мог бы поведать им интересные истории. В общем, пока Сергей все это говорил, Мари таяла от удовольствия и предвкушения того, что именно это она и хотела предложить Сергею. Она радовалась тому, что это происходило столь синхронно, и убеждалась в том, что приняла правильное решение. Когда Сергей замолчал, надеясь, что был убедителен, Мари обняла его и прошептала на ушко:

— Я с тобой согласна на все, — сказав это, она прижалась к его губам, и они на время забыли обо всем. Насладившись поцелуями, они пошли дальше. Им было так хорошо вместе, что они улыбались всем прохожим, встречая их ответные улыбки. Мари остановилась на мосту и посмотрела на воду.

— Сережа, я сегодня поняла, что мне очень хочется. Помнишь про дневник моего прадедушки? А про камень? Мне необходимо его разыскать. Ты мне поможешь?

Сергей взял Мари за руки и тихо произнес:

— Я всегда и во всем тебе помогу, ты же знаешь.

Когда они вернулись домой, Мари позвонила своему шефу и спросила об отпуске. Ей пришлось убеждать его, что ее отдых будет полезен не только ей. Она немного рассказала ему о планах побывать в Сибири, и что она готова сделать репортаж о своей поездке. Этим обещанием она уговорила шефа, и он согласился на все условия. Билеты были куплены на воскресенье, и у них оставался еще один день для сборов и прогулок по улицам Парижа.

Сердце Клавдии

Клавдия поставила пластинку с музыкой Моцарта и подсела к Мишелю. Ее волновало многое, и она хотела поделиться с ним, но ее опять что-то останавливало. Возможно то, что она сомневалась, ей чудилась опасность там, где ее вроде и не было. Ей хотелось разделить свои сомнения с тем, кто был рядом и смог бы ее понять и поддержать. Но она уже несколько часов не могла начать этот разговор.

— Дорогая, тебя что-то тревожит? Ведь все хорошо? — Мишель как будто прочитал ее мысли, чем очень ей помог.

— Мишель, я волнуюсь за нашу девочку. У нее очень упрямый характер, и она, мне кажется, даже не осознает, что делает. Она мне сегодня сообщила, что летит в Россию.

— Наша девочка влюблена. А это чувство самое драгоценное из всех. И она хочет быть с тем, кого любит. А тебе просто не хочется ее отпускать, признайся сама себе, дорогая, — Мишель поцеловал руку Клавдии и нежно посмотрел на нее.

— Ты не все знаешь. Она решила искать камень, о котором мой дед пишет в дневнике. И именно это, я считаю, может привести к опасности. И я счастлива, что она влюблена, я так давно этого ждала. Просто хотелось, чтобы она была не так далеко от нас.

— Россия совсем рядом. И сейчас нет проблем с перемещениями. Я думаю, нам с тобой придется принять ее решение. И поддержать. Хотя это и не просто, тут я с тобой согласен. Я доверяю Сергею, он не допустит, чтобы с ней случилось что-то не хорошее.

— Я рассказала Мари про то, как мы с мамой убегали из этой страны много лет назад. Это, правда, было очень страшно. И хотя мне тогда было совсем мало лет, я до сих пор, представляешь, до сих пор чувствую холод в груди от этих воспоминаний. Это, наверное, будет жить во мне всегда, как память о маме, отце, которого я никогда не знала. И вот это послание моего деда. Наверное, это правильно, помнить, да?

— Эта связь, моя дорогая, необходимая для всех. Я вот, совсем не помню своих родителей, только тетушку, которая меня вырастила. Она мне рассказывала про отца, и именно эти рассказы давали мне силы что-то делать, понимаешь? Вообще, считается, что душа переселяется после смерти человека, и не раз. Не мешай ей найти то, что ей необходимо.

— Ты опять даешь мне то, что дал много лет назад, — Клавдия прижала руку Мишеля к своей щеке.

— Что, дорогая? — нежно спросил он, гладя по седым волосам.

— Веру в то, что все продолжается, — тихо сказал Клавдия.

Стараясь скрыть волнение и подступившие слезы, Клавдия встала с дивана, чтобы заварить чай. Она была счастлива от того, что она остается не одна. И это переполняло ее душу радостью, от чего перехватывало дыхание и ей хотелось сделать что-то хорошее. Накрывая на стол, она продолжила:

— Ты знаешь, я все хочу их спросить, как они будут дальше. Собираются ли они жениться? Сергей мне кажется человеком немного неуверенным в себе, хотя и понравился мне в первый день знакомства. Мари тоже вся в сомнениях. Знаешь, наверное, я не буду торопить наших детей. Пусть они сами все решают, правда? — когда Клавдия выговорилась, ей стало легче.

— Ты у меня не только самая прекрасная женщина на свете, но и самая мудрая, — прижимая к себе, прошептал Мишель.

Клавдия положила голову на плечо Мишеля и воспоминания стали появляться перед глазами. Она видела себя и маму, они обнимались, стоя на крыльце дома. Клавдия тогда собиралась уезжать в другой город, а мама остановила ее и дала ей одну вещь — медальон на кожаном шнурке с изображением святого. Клавдия взяла его, он согревал ей ладонь теплом матери. В сердце тогда было столько перемешанных чувств: радости, печали, страха перед неизвестностью и ожидания чуда. Она помахала рукой и села в машину, за рулем которой сидел Жорж. Он тогда сказал, что все будет хорошо, и чтобы Клавдия не переживала за мать. Как это было давно. Только знакомое чувство перед приближающейся разлукой, напомнило те далекие события.

Мари и Сергей гуляли по Парижу и наслаждались солнечным днем. Они пили кофе в уличной кафе, обнимались и любовались красивыми видами. Зайдя в один магазинчик, где чувствовались ароматы, и стояли красивые флаконы, стало понятно, что здесь находится парфюмерный магазин. Сергей задумчиво улыбнулся, и Мари спросила его:

— Тебе нравятся ароматы?

— Я вспомнил, на что я сразу обратил внимание, и это привлекло меня к тебе, — нежно произнес он.

— Ну, наверное, после того, как ты меня несколько раз не очень вежливо толкнул, ты не смог меня забыть? — засмеявшись, спросила Мари.

— Это да, но я почувствовал от тебя аромат.

— Аромат? А, да, ты что-то такое говорил мне на банкете. Я еще тогда подумала, что ты странный, — Мари подносила пробники и, вдыхая аромат, закрывала глаза, представляя цветочные образы.

— Ты пахнешь, как моя мама, — сказав это, Сергей посмотрел на Мари, — У тебя аромат духов, которыми она пользуется уже давно. Но я никак не могу запомнить их название, хотя дарю ей каждый год.

— Сережа, а давай мы их купим сейчас? И подарим твоей маме вместе, — Мари посмотрела на витрину и, увидев знакомый флакон, повела Сергея к нему, — Это они?

— Да. Давай, ей будет приятно. Особенно, когда она узнает, что мы привезли их из Парижа.

Вернувшись домой, Сергей и Мари позвонили Михаилу и сообщили, что прилетают вместе в Иркутск в будущую пятницу.

Операция «Камень» начата

Назначить встречу было не так просто. Константину необходимо рассказать Владу все, что ему удалось вспомнить, но он не знал его координаты. Начав новую жизнь, он забыл все, что было связано со старой. Влад сам неожиданно появился, сев к нему в машину. Влад сидел и молчал, а потом сказал то, что было странным для Константина:

— Костян, я терпеть не могу отдавать, думаю, это тебе тоже не нравится? Расклад немного изменился, и ты будешь не в обиде, я тебя уверяю. Заказчик поменял условия, и я к тебе с новым предложением. Если мы, я повторяю, если мы с тобой найдем не только дневник, но и камень, нам отвалят очень приличную сумму. А это значит, надо ускориться. Понимаешь?

— Влад, я все понимаю, но… — начал было говорить Константин, и Влад его перебил.

— Ты не догоняешь, судя по всему. Тебе выпадает шанс заработать такие деньги, с которыми ты можешь не только себе жизнь поправить, но и твоим детям и внукам останется. Короче так, мы летим в Питер вместе. Я не хочу это дело доверять никому. Сами все сделаем.

— А как с моей… — начал говорить Константин, но Влад опять его перебил.

— А тут, прости, все остается в силе. Не переживай, они заодно за ней и присмотрят, пока ты в отъезде, если что, то и в обиду не дадут. А если что, ты узнаешь об этом первый, не мне тебе рассказывать, как нас любят бабы. Поверь, с такими деньжищами твоя тебя полюбит еще сильнее.

Чем отличался Влад от Константина, так это тем, что он умел четко ставить задачи. Недаром его уважали в известных кругах, ему всегда удавалось быть полезным для других, но он никогда не забывал про свои интересы. Такое умение позволило сколотить немалый капитал, но сидеть на месте и ничего не делать, для него было неприемлемым. Уговорить Константина для него сейчас было важно, потому что одному это дело ему провернуть будет не просто. А иметь с собой партнера, который тебе чем-то обязан, было еще и выгодно, можно руководить всем процессом. Важно было заинтересовать Константина, а сейчас, когда тот решил быть простым водителем такси, не строя никаких планов, было сложно. Но он ему был нужен, по крайней мере, первое время, а дальше он решит, как с ним поступить.

Константин держал руль и соображал. Влад не так прост, и это ему было известно: свое не упустит и не отдаст. Странным для Константина было то, что именно его он хотел взять в помощники. Он собирался ему все рассказать про то, что услышал и все, уйти в сторону, и пусть тот делает, что хочет. Константин привык к такой спокойной жизни, но он стал прикидывать и просчитывать, ведь он собирался жениться, и тогда понадобятся большие средства, появление которых у него точно не предвиделось. Предложение было очень выгодным и настолько же подозрительным, и Константин сомневался. Сомневался в порядочности Влада.

— Думаю, что выбор у тебя один, и я его тебе уже предложил, — сказал Влад, посмотрев на Константина.

«А ведь, правда, терять мне точно уже нечего, ну, кроме жизни. А жить, если я откажусь, Влад мне спокойно не даст. А, была, не была, поеду», — подумал Константин и согласился. В этот же день он сообщил Оксане, что уезжает ненадолго и пообещал, когда он вернется, их жизнь изменится в лучшую сторону.

Прилетев в Петербург, они приобрели машину напрокат и начали свои поиски. Надо было выяснить, в каком агентстве работал тот детектив, который помогал Перекладниковым. И первое место, куда они направились, была антикварная лавка. Это единственное место, которое помнил Константин. Но ему нельзя было показываться на глаза Алексею, сыну антиквара, ведь он стал причиной, хоть и непредумышленной, смерти отца Алексея, Владлена Перекладникова. Надо было действовать умнее, и Влад решил идти сам. Легенду он придумывал по дороге, рассматривая город, он вживался в новую для себя роль коллекционера, который знал и был дружен с отцом Алексея. Владу даже нравилось, что ему придется играть, ведь в юности он хотел сниматься в кино, только жизнь не предоставила ему такую возможность.

Войдя в лавку, он огляделся, вокруг никого не было, ни посетителей, ни самого хозяина лавки. Было слышно, как тикают часы, висевшие на стене, их было несколько, разных по форме и по ценности. Влад медленно продвигался вдоль небольшого прохода, останавливаясь и рассматривая шкатулки, настольные приборы, статуэтки, все переливалось позолотой. Ему даже показалось, что он слышит, как вещи переговариваются между собой. Одна из фигур, напоминающую какую-то богиню, привлекла его внимание, и он остановился, чтобы рассмотреть ее поближе.

«Интересно, сколько это может стоить?» — думал он, представляя деньги в своих руках. Это его всегда возбуждало и заставляло действовать.

Откуда-то появился мужчина, по описанию похожий на Алексея. Владу он показался каким-то неуместным в этом мире старинных и изысканных вещей, вид у него был довольно непрезентабельным. Но он, стараясь быть вежливым, улыбнулся и произнес заготовленную речь:

— Приветствую вас, любезный. Не вы ли, сын моего хорошего знакомого, одного из лучших антикваров Петербурга, Владлена Перекладникова? Я вижу некоторое сходство.

— Добрый день. Да, так и есть. Вы были знакомы с моим отцом? Простите, я вас вижу впервые, — Алексею совсем не был знаком этот господин.

— Не лично, к сожалению. Мы общались по переписке. В наше время это самый удобный способ, когда находишься в другом городе, не правда ли?

— Да, прогресс в области сообщений у нас идет вперед. И думаю, вы в курсе, что Владлена Никифоровича уже год, как нет, — Алексей давно не говорил об отце, но вспоминал о нем каждый день, когда приходил в антикварную лавку.

— Мне это известно. Это очень печально, я скорблю вместе с вами. Но, видите ли, мой друг, полтора года назад ваш отец заказывал мне одну вещицу, которую он хотел подарить своему брату. И я нашел эту вещь, и хотел бы передать тому, для кого она была заказана, — Влад старался быть максимально вежливым, но его терпение начинало быстро заканчиваться. Ему казалось, что еще немного такого притворного разговора, и он набьет лицо этому сыночку, чтобы тот рассказал все и сразу.

— Вы можете передать эту вещь мне, я отвезу своему дяде, — Алексей лишь из вежливости это предложил. На самом деле, у него не было никакого желания видеть Эммануила Никифоровича, им так и не удалось стать ближе, а после смерти Владлена, эта надобность отпала совсем.

— Позвольте, мне хотелось бы самому преподнести сей дар. Понимаете, мне очень важно видеть, что мои старания были не напрасны. Я искал эту вещь больше года, и мог бы рассказать о ней много интересных фактов. Вы мне скажите адрес, и я сегодня же доставлю, — Влад улыбнулся и сжал кулак, который держал в кармане куртки.

Алексей внимательнее посмотрел на незнакомца, он не мог бы назвать причину, но мужчина ему определенно не нравился. Тот, узнав его имя, так и не представился сам, а это никак не вписывалось в тот образ, который незнакомец пытался создать, и Алексей почувствовал, что не доверяет этому человеку. После того, как началась история с дневником, прошло больше года, но Алексей вспомнил о нем почему-то именно в этот момент, и он продолжил разговор так:

— Вы, простите, я не знаю, как вас зовут, вы меня извините, но я не могу незнакомому мне человеку давать такого рода информацию.

Лицо Алексея приняло выражение строгого директора, Влад даже удивился такой разительной перемене. Он понимал, что устраивать разборки, это привлечь к себе ненужное внимание. Влад, стараясь держаться спокойнее, хотя ему очень хотелось прижать этого интеллигента к стенке и показать, кто тут главный. На деле же, он просто вышел из лавки.

Алексей, проводив глазами посетителя, подошел к телефону и набрал знакомый номер.

Внучка лесника

Скоро начнется самостоятельная жизнь, пришло ее время. Как много было в жизни Вари, и хорошего, и не очень, но она выстояла, стала взрослее, в ней прибавилась уверенность. Отца своего Варя не знала, мама рассказывала, что он был геологом. Это была любовь с первого взгляда и, несмотря на то, что он уехал после экспедиции в свой город и не вернулся, мама всегда говорила о нем с любовью. Но для Вари поступок отца был непонятен, она не могла поверить, что можно вот так просто взять и исчезнуть, когда любишь. Такому пониманию взаимоотношений способствовали книги, прочитанные в детстве. В старой библиотеке Варя проводила много времени, зачитываясь приключениями, или любовными историями. Прочитав однажды книгу о собаке по имени Бим, Варя проплакала целый вечер, она твердо решила, что никогда не даст в обиду животных, и будет о них заботиться.

С детством пришлось распрощаться сразу, когда заболела мама, а потом ее не стало. Варе исполнилось тогда всего тринадцать лет, и она понимала, что уже никогда не прижмется к маминой груди. Она жила вместе с дедом. Его звали Иваном Петровичем, Варя ласково называла его дедулей, обнимая его, она чувствовала запах трав от его бороды. Иван Петрович работал лесником, он пошел по стопам своего отца, он родился и вырос в этом лесу, познавая премудрости природы. Так же он растил свою внучку, она охотно помогала ему во всем. Варя знала ценность жизни, труда и самой природы, которая столько дает человеку, не прося ничего взамен.

Варе этой весной исполнилось двадцать три года. Возраст для молодой девушки самый романтичный, полный надежд и, конечно, влюбленности. Все это так, но совсем не про Варю, ничего романтичного в ее жизни не было. Была учеба, работа и съемная комната в квартире, которую ей сдавала одинокая и стареющая дама, любящая поворчать по любому поводу. Варя была настоящей красавицей, но своей внешности она не придавала большого значения. Белокурые, вьющиеся волосы она собирала в пучок, из косметики у нее был только детский крем с чередой, ей понравился его запах, и она смазывала им руки, на которых кожа становилась сухой от воды в городе. Про одежду Варя не задумывалась, и все разговоры однокурсниц о модных вещицах считала пустой болтовней. Потому ее сторонились, считая больше ненормальной, чем особенной. Строгий взгляд и серьезный вид заставляли других держаться от нее в стороне, но от этого она не страдала, ведь быть одной ей было привычно. Единственное, что ее расстраивало, это разлука с домом, она скучала по тайге, тишине и ароматам леса.

Все теперь изменилось, и сегодня, когда Варя вышла из своего института с дипломом в руке, ей хотелось кричать от радости не потому, что это закончилось, а потому, что она достигла своей цели, и стала ветеринарным фельдшером. Выросшая среди природы, она выбрала эту профессию давно. Многому ее научил Иван Петрович, а главное, понимать природу и чувствовать ее. Он брал ее с собой в долгие походы по тайге, учил лесничему делу, и всем премудростям, которые должен знать каждый, кто живет в лесу. Варя умело распознавала следы животных, остро чувствовала запахи и улавливала каждый звук. В тайге звуки разносятся быстро, может поэтому, тайга не любит громких звуков?

Однажды летом, когда Варя приехала к деду на каникулы, она пошла в лес счастливая от того, что попала домой. После городской жизни, где ощущения прячутся за шумом и суетой, особенно хотелось тишины. Она знала, что тайга, если прислушаться, совсем не тихое место. Но там ты становишься одним целым с ней и начинаешь попадать в такт природных звуков, откликаешься на них. Вышла из дома она на заре, когда воздух был немного влажным, в нем еще витала утренняя роса, делая его полупрозрачным. Варя глубоко вдыхала лесной аромат, зажмуриваясь от удовольствия. Она разговаривала с деревьями, растениями, и они шуршали ей в ответ, отчего в сердце Вари звучала музыка. Музыка ветра, птичьего звона и легкого свиста ветерка и шуршание листвы, травы под ногами.

Неожиданно в привычную музыку леса ворвались звуки, похожие на поскуливание. Они, то усиливались, то затихали. Варе приходилось прислушиваться, чтобы точно определить, откуда идет призыв о помощи. Она шла вперед, оглядываясь, ведь опасность могла быть поблизости. Голос зверя мог привлечь еще кого-то, и это мог быть любой хищник. В одном из кустарников, Варя увидела шевеление. Притаившись и задержав дыхание, медленно стала снимать ружье с плеча. Она находилась в подветренной части леса, и потому зверь не мог почуять ее запах. Когда из-за кустарника вышел человек, Варя испугалась. Это мог быть охотник или браконьер, хотя он больше был похож на лешего, его одежда была непонятного цвета и формы, и передвигался он медленно и бесшумно. Звук голоса прозвучал неожиданно, и показался громким, хотя человек говорил спокойно:

— Ну, чаго притаилась-то? Выходь, не обижу. Волчонок тут, попал в расщепу, видать, — человек не поворачивался в сторону Вари, и она подумала, что он разговаривает не с ней.

— Испужалась? Давай выходи, видел я тебя, деваха, да и ружье свое спрячь, ни к чему оно.

Варя вышла из убежища, и пошла в сторону человека. По тому, как он говорил, она решила, что это старик, но лица пока не видела. Звук, исходящий из ямы, перешел в вой, и сразу стало ясно, что это волчонок. Человек уже подошел к нему, он, схватив тело волчонка так, чтобы тот не смог укусить, начал его вытаскивать. А тот, пытаясь спастись от человека, завизжал еще громче.

— Тащи ветку каку-нибудь, надо шире сделать щель, — быстро сказал человек, не отпуская волчонка из рук.

Варя стала искать подходящую ветку, а, когда нашла, вставила в раскол дерева, пытаясь раздвинуть щель шире. Они спасли волчонка, тот еще порычал немного, а почувствовав себя в безопасности, притих, лишь изредка скуля от боли в лапе.

— Умаялось дитя. Видать, мать убили, а он убежал. Только тута опасно для детей, — только сейчас человек повернулся к Варе лицом, и она увидела старого дедушку. Борода и волосы были белого цвета, лицо покрывали морщины. А вот глаза у деда были добрыми и молодыми. Варю это удивило, было непонятно, сколько ему лет, а спрашивать она не стала.

— Меня Варей зовут, а вас?

— А меня дед, так и кличь. Имя я забыл, да и к чому оно мне, здесь, в тайге, я просто человек. Ну, Варя, а ты откуда идешь, куда собиралась?

— Я у деда в лесничестве гощу. Иван Петрович, может быть, знаете?

— Може, знаю, аль видал. Я, девонька, давно с людьми не знаюсь.

— Он лесник в этих местах.

— Должно быть, человек хороший. Ты, Варя, волчонка-то возьми. Выходи вместе с дедом, он в этом толк должон знать. А у меня путь не близкий, несподручно нам с ним будет.

— Хорошо. У нас часто покалеченный зверь обитает. Кого охотники ранили, кто в капкан попал. Выхаживаем, а потом на волю отпускаем. Так они все равно приходят. В гости, как будто. Я сама на ветеринара поступила учиться, буду вот им помогать.

— Ветери кого, говоришь? — дед прищурился так, что глаза спрятались.

— Лечить зверей, ветеринаром буду.

Дед передал волчонка Варе, тот даже не проснулся. Они попрощались, и каждый пошел своей дорогой. Варя шла и думала про этого чудного старичка, который говорил и выглядел необычно, с белой, как будто снежной растительностью на лице и голове. Когда она рассказала Ивану Петровичу про эту встречу, он удивился и рассмеялся. Оказывается, про этого деда знали местные, и в шутку называли его Лешим. Добрые люди его уважали, а вот лихой народ, браконьеры там всякие, те, ненавидели и побаивались. Поговаривали между собой браконьеры, что, если Лешего увидел, собирайся в обратный путь — не будет охоты. Все дело в том, что Леший считался духом леса. Он защищал зверье, уводил охотников от добычи, даже думали, что он оберегает что-то. Никто его близко не видел, не подпускал он никого, а вот Варю допустил, видать почувствовал в ней добрую душу.

Лапу волчонку Варя за несколько дней вылечила, он привык к ней и уже не рычал. Брал еду с рук, ложился возле нее на сене, когда она к нему приходила в сарай. На Ивана Петровича серый волчонок всегда рычал, видать, защищал Варю. Все лето прожил он в доме Ивана Петровича, сопровождал Варю, когда она уходила в лес. Он был всегда вместе с ней, но однажды утром, он что-то почуял. Взгляд сделался сосредоточенным, волчонок склонил морду до земли, и долго принюхивался. Он замер и стоял так несколько секунд, а потом резко побежал вперед. Он лишь на мгновение остановился и обернулся, чтобы посмотреть на Варю и стремглав умчался вглубь леса. Она все поняла. Волчонок, скорее всего, услышал своих сородичей, и решил вернуться в стаю. Как ни грустно было его отпускать, ведь она привыкла к нему за это лето, но Варя знала, что так будет правильно.

Мари и Сергей летят в Питер

Гул самолета звучал тихо и монотонно, в салоне все спали. Сергей откинулся на спинку кресла и тоже спал, держа Мари за руку. Он уснул почти сразу после взлета, рейс Париж-Санкт-Петербург был рано утром. В иллюминаторе было видно, как солнце приблизилось к горизонту, озаряя небо вокруг себя. Мари улыбалась, глядя на Сергея, они были вместе и это ее радовало. Накануне отлета они позвонили Михаилу и сообщили, что скоро прилетят в Иркутск. Сергей при этом обмолвился, что они собираются искать родовое сокровище. Михаил обрадовался, было слышно, как он громко говорил о том, что постарается подготовиться к такому ответственному делу и больше узнать о том загадочном месте через свои источники.

Солнце показывало свои первые лучи, окрашивая облака в желто-оранжевый цвет. Небо, как будто раздвоилось. С одной стороны оно было голубое, а с другой синее. Облака медленно проплавали под крылом самолета, образуя огромный и пушистый белый ковер. Мари смотрела в окно, думая о Клавдии. Она опять улетает от нее, и только это печалило сейчас Мари. Она вспоминала последний разговор. Клавдия держала руки Мари и негромко говорила:

— Девочка моя, я понимаю, что это надо тебе и соглашаюсь с тобой, хотя мне и нелегко тебя отпускать. Это твой путь, и я принимаю все, что бы ты ни решила. Береги себя и помни, что здесь остаются два сердца, которые любят тебя и всегда ждут. Обещай, что позвонишь сразу, как прилетишь и обязательно, когда вернешься с этого похода. И я хочу подарить тебе это, — Клавдия сняла с себя медальон на тонком шнурке и надела на Мари.

— Этот образок мне отдала мама, когда я решила уехать из дома. Я переезжала из родной провинции Семюр в загадочный, полный жизни и красок, Париж. В дом, который купил для меня, всегда считавшей своей дочерью, Жорж Лангрэ. Это, как наш семейный талисман, который оберегает нас на жизненном пути. Он передавался через поколения, маме передал его мой русский отец. Он поможет тебе, не снимай его.

Мари смотрела в иллюминатор, сжимая образок в руке. Она хорошо знала этот медальон, Клавдия всю жизнь носила его. Он был овальной формы, изображение было еле видно: серебро было старинным, и со временем лик святого потерял четкость линий. От него Мари чувствовала тепло, и на душе становилось спокойнее. В какой-то момент, Мари показалось, что образ на медальоне ожил и сверкнул разноцветным лучом. Она потерла глаза, стараясь настроить зрение, и опять посмотрела на образ.

«Наверное, показалось. Сегодня ночь была бессонная, да еще плюс волнение. Надо отдыхать», — подумала Мари и быстро погрузилась в сон. Она увидела густой лес и нечеткую фигуру мужчины в длинном плаще, похожую на ту, которая показалась ей в библиотеке. А еще Мари услышала звук, напоминающий птичий. Звук становился все тише, и послышался голос, который просил всех пристегнуть ремни. Они шли на посадку, Мари открыла глаза и увидела, что Сергей смотрит на нее.

— Тебе, наверное, снилось что-то интересное, ты так забавно морщилась. Мы скоро будем на месте. Предлагаю сегодня навестить Эммануила Никифоровича. Согласна?

— Я согласна на все. Я так рада, что у нас впереди столько много всего. К Эммануилу Никифоровичу обязательно съездим. Милый такой человек, ему, наверное, очень одиноко одному в доме?

— Насколько я его узнал, ему нравится это уединение. Как он говорит, человеку мыслящему не бывает скучно никогда, и только наедине с самим собой можно услышать свои истинные чувства.

— Хорошо сказано.

Самолет при посадке немного встряхнуло. Вежливый голос поприветствовал всех на Питерской земле и пожелал доброго дня. Летнее солнце стояло над горизонтом, погружая все в желтую дымку. В аэропорту они выпили кофе и на такси поехали к Сергею домой.

Пока Мари принимала душ, Сергей сел возле телефона, думая кому сделать первый звонок. Он хотел позвонить маме и рассказать, что скоро они увидятся. Ее это точно обрадует, думал он, ведь дома он не был уже два года. С тех пор, как Сергей закончил юридический, прошло немного лет, но за это время он многое успел сделать. И поработать на скучной работе в адвокатском бюро, и создать свое детективное агентство, которое было теперь успешным и довольно прибыльным делом. Оказалось, что к такому роду услугам люди прибегают часто. Он познакомился с замечательными людьми, со многими подружился. На работу звонить было рано. Он знал, что, там сразу завалят вопросами, решением которых он захочет заниматься. Любил он свое дело, что и говорить. Пока он рассуждал и прикидывал, из душа вышла Мари.

Она была завернута в большое полотенце. Мокрые вьющиеся волосы еле касались ее плеч, на кончиках кое-где свисали капельки воды, они падали на обнаженные плечи. Мари увидела сосредоточенного Сергея и на цыпочках, стараясь не шуметь, стала подходить к нему. Она нежно положила руки на плечи и прижалась губами к его шее. Потом она обвила его руками, касаясь щекой его головы, произнесла шепотом его имя. Сергей, почувствовав рядом Мари, замер от удовольствия, он уже не думал о том, что надо кому-то звонить. Ему хотелось совсем другого, и он подхватил Мари на руки и понес на диван. Он положил ее и навис сверху, глядя ей в глаза. Они смотрели друг на друга, приходя в восторг от такой близости и возбуждения, которое как волна проходило по всему телу. Мари притянула Сергея к себе, обвив руками и ногами. И спустя одно мгновение, он уже был в ней весь. Они, вздрагивая от потока удовольствия, глубоко и шумно дышали, шепча слова нежности. Одновременно застонав, они остановились. Сергей лег рядом, не отпуская Мари. Они лежали разгоряченные, немного уставшие, но очень счастливые.

Они бы так и оставались в объятиях друг друга, но телефон зазвонил и напомнил, что есть другая жизнь. Сергей поцеловал Мари и пошел к телефону, постоянно оборачиваясь, чтобы посмотреть на нее. А Мари смотрела на него и любовалась его красивой фигурой, широкими плечами и сильными руками, в которых хотелось утонуть и не думать больше ни о чем. Сергею звонила Александра. Она хотела уточнить, когда шеф появится на работе, передала привет Мари и попрощалась с ним до следующего утра. Сергей не хотел сегодня приезжать в офис, тем более, что срочных дел там не было.

Они сварили кофе, сделали бутерброды с сыром, это единственное, что было в доме из продуктов. После легкого завтрака они поехали к Эммануилу Никифоровичу. Предварительно звонить не стали, он всегда был дома, потому в этом не было никакой необходимости, а то, что он будет рад их видеть, не вызывало сомнений.

Радостная новость

— Караул! Мы ничего не успеем! Галочка, бросай к черту свои помидоры!

Так кричала Елизавета Юрьевна, вбегая на дачный участок. После громко произнесенных слов она ожидала ответной реакции, но вокруг было тихо. Елизавета Юрьевна еле успевала смотреть себе под ноги, и поэтому не сразу заметила Галину Владимировну. Та стояла с невозмутимым лицом на веранде и спокойно пила чай. Она привыкла к таким выпадам подруги, поэтому спокойно ждала окончания душераздирающей сцены. Елизавета Юрьевна любила вводить всех в ужас, объявляя о самых простых вещах так, как будто говорит о всемирном потопе, который должен состояться буквально через несколько секунд.

— Нет, а ты чего молчишь-то? — Елизавета Юрьевна остановилась, посмотрев на Галину Владимировну, — Я тут в набат бью, а ей хоть бы хны. Собирайся, мы едем в город!

— Лиза, во-первых, расскажи, почему ты бьешь в набат, а во-вторых, почему мы должны отсюда уезжать в разгар сезона? У меня на завтра запланировано одно важное дело, — спокойно произнесла Галина Владимировна.

— Разгар сезона у нее, нет, вы гляньте. Курорт себе тут организовала, и знать ничего не знает. У тебя событие, Галочка, скоро! А ты совсем не готова.

— Лиза, если ты сейчас толком не разъяснишь в чем дело, я уйду в теплицу.

— Да сын у тебя скоро прилетает. И не один, между прочим.

Галина Владимировна медленно присела на кресло и тихо произнесла:

— Ну, наконец-то.

— Ну, ты чего расселась-то? Вот малахольная, я ей про то, она про это. В город надо ехать, Галочка, гостей встречать. С готовкой я тебе помогу, но марафет-то надо навести. Там, поди, пыль кругом. Ты тут в огороде месяца три, как окопалась, и я с тобой за компанию в этих окопах, а то без меня совсем бы тут с голоду ослабла, — Елизавета Юрьевна села рядом и посмотрела на подругу.

— А может, они к нам сюда приедут? А что? Места много, воздуха еще больше. Вон огурчики, зелень, все с огорода, — улыбаясь, проговорила Галина Владимировна.

— Воздух чудный, не то слово. Но ты же не все знаешь. Мишка мой позвал их в поход. Они за этим-то и приезжают. Так что воздуха у них впереди, ой, дыши — не хочу. А принять их надо, как полагается.

Подруги стали рассуждать, что и как будет лучше. В процессе бурного обсуждения, они вместе переделали массу дел. И к вечеру, так и не придя к общему решению, они умудрились даже немного поссориться. Галина Владимировна, как всегда, начала примирение первая. Она подошла к подруге и поцеловала ее в щечку, заглядывая в глаза и стараясь придать себе виноватый вид.

— Не подлизывайся, — буркнула в ответ Елизавета Юрьевна и сразу сообщила, — Давай их встретим в городе, а потом пригласим сюда. Шашлыки сделаем, и твои огурчики будут очень кстати. Особенно, когда я их замолосолю.

— Давай. Ты у меня умница, — Галина Владимировна еще раз чмокнула подругу в щечку.

— Еще бы. Я еще и страсть, какая симпатишная, — после чего подруги расхохотались.

Новость о приезде Сергея и Мари, Елизавета Юрьевна узнала от сына. Правда, он не сразу сообщил все подробности, и ей пришлось бегать за ним по всей квартире и расспрашивать. Михаил спешил на работу, и потому ходил туда-сюда. А когда она все узнала, то запричитала о том, что они совершенно не готовы к приезду и надо поспешить. То, что они приезжают только через несколько дней, не подействовало на Елизавету Юрьевну успокаивающе. Она быстро чмокнула сына, и побежала по делам.

Перед тем как поехать на дачу, чтобы первой рассказать новость подруге, она успела сделать несколько важных, по ее мнению, дел. Она забежала к соседке, чтобы договориться о самогонке, она у нее получалась знатная. Потом она зашла к соседу на первом этаже, узнать сможет ли тот отвезти гостей на дачу. По пути на остановку, она зашла в магазин и отдала список необходимых продуктов продавщице, с которой была знакома много лет. Достать продукты, да еще свежие, было проблемой. Продукты привозились в магазин не каждый день, потому надо было застолбить некоторые прямо сегодня. Продавщица сообщила, что в молочный магазин привезли отличный сыр. Елизавета Юрьевна заспешила туда, оплатила за килограмм и попросила придержать до завтра. На рынке она уточнила о привозе мяса, заказала и его, на всякий случай. В автобус, который ехал в дачный поселок, она вскочила в последний момент, довольная собой и проделанной работой. Оставалось уговорить подругу приехать на время в город, с чем она превосходно справилась.

Дом Перекладникова

Мари смотрела во все стороны, сидя в машине, восхищаясь видами из окна, она пребывала в легком возбуждении, потому с восторгом предлагала Сергею посмотреть то на цветы, растущие прямо у дороги, то на птицу, пролетающую над лесом. Сергей поглядывал на нее и улыбался, ему приятно было, что Мари нравится увиденное, он предвкушал, как обрадуется встрече его добрый знакомый, ставший близким человеком за последний год, Эммануил Никифорович Перекладников. С погодой сегодня повезло, хотя синоптики обещали дождь. А природа в середине лета в этих местах действительно радовала своим многоцветием, казалось все вокруг, и леса и поля надевали свои самые нарядные одежды. Сергей ехал неторопливо, и Мари, высунувшись из окна, махала рукой проезжающим машинам, напевая мелодию, которая звучала из радио. Теплый воздух ласкал ее руку, и ей казалось, что они летят вместе с Сергеем в голубые дали, где им будет еще лучше.

Машина ехала медленно, Сергей не торопился, ему хотелось насладиться этими минутами вместе с Мари. Впереди, в одном из пролесков, Мари показался неясный силуэт человека. Она сначала не поверила своим глазам: мужчина в черном плаще, очень похожий на того, которого она видела в библиотеке, стоял и смотрел на Мари. Она проводила его взглядом, потом потрясла головой, зажмурив глаза. Когда она их открыла, вместо мужчины шел мальчик. Она еще раз обернулась назад, там действительно, шел подросток, катя рядом с собою велосипед. Веселое и игривое настроение улетучилось за одно мгновение, Мари не двигалась, задумчиво смотря на дорогу.

— Ты что-то увидела? Что тебя так расстроило, ведь все прекрасно, посмотри, — Сергей спросил Мари и приостановил машину.

— Сережа, мне в последнее время мерещится мужчина. Он появляется, а потом исчезает, а на месте, где он только что находился, я вижу то женщину, то мальчика. Это все кажется странным и немного пугает. Мне кажется, я схожу с ума.

— Мужчина, мальчик? Мне уже начинать ревновать? То, что он все-таки исчезает, это хорошо. Ты очень впечатлительная, и тебе это может просто казаться. А потом не забывай, перелет, бессонная ночь, и их еще будет много, — Сергей пытался развеселить Мари, но та строго посмотрев на него, произнесла:

— Но он смотрит на меня, понимаешь?

— Ты так не переживай, хорошо? Я же рядом, а это значит, что тебе бояться нечего, — Сергей притянул Мари к себе и поцеловал.

Оставшийся путь Мари спокойно сидела и думала об увиденном человеке. Могло показаться один раз, но это повторяется. Не обращать внимания и не переживать она не могла, ей ужасно хотелось разобраться, что с ней происходит.

Вскоре они приехали на место, Мари вышла из машины и прислушалась. Вокруг было так тихо, что можно было услышать биение собственного сердца. После перелета, шума аэропорта, городских улиц, тут все замерло, как в цветущем раю. Солнышко лишь местами проникало сквозь деревья, образуя лучи, которые касались земли. Птички пели, как будто полушепотом, не нарушая тишины, создавая легкий музыкальный фон. Это место было наполнено спокойствием, отчего казалось необыкновенным и красивым.

Сергей и Мари подошли к дому и сразу почувствовали запах пирогов. Легкий завтрак, который был дома у Сергея, помог лишь заглушить голод, но не насытить, а от таких ароматов появлялся аппетит, и хотелось быстрее надкусить поджаристую корочку пирога. Они поднялись на веранду, увидели накрытый стол и остановились, предвкушая вкусную трапезу.

— У меня такое чувство, что я и не уезжала, — шепнула Мари Сергею.

Матвеевна вышла из дома, держа в руках чайник. Увидев знакомые лица, она от удивления прижала руку к губам, чтобы не вскрикнуть от радости. Матвеевна повернулась к дому, чтобы сообщить об этом, но ее опередил Эммануил Никифорович, уже выходивший на веранду, раскрывая для объятий руки.

— Нет, все-таки женское сердце не обманешь, — ласково произнес он, — Матвеевна поставила с утра пироги, и сказала: пироги в доме, гости на пороге. Приворожила, видать. Как я рад вас видеть вместе, особенно тебя, Мари. Надеюсь, вы не на пять минут? Матвеевна борщ задумала на обед, насколько я понял по запахам.

— Здравствуйте, Эммануил Никифорович. Рада видеть вас в бодром настроении, — Мари подошла к хозяину дома, они крепко обнялись.

Мужчины обменялись рукопожатием, и все сразу сели за стол. Каждый делился своими новостями, с аппетитом откусывая пирог. Пили чай, нахваливая его вкус, перечисляя травы, которые входят в состав. Мари видела взгляды мужчин, догадываясь, что им надо поговорить о делах, поэтому пошла к Матвеевне: ей давно хотелось узнать рецепт ее пирогов. Как только Мари вошла в дом, Эммануил Никифорович придвинулся к Сергею и заговорщицким голосом спросил:

— Ты уже сделал ей предложение? Когда ваша свадьба?

Сергей удивленно взглянул на Эммануила Никифоровича, неожиданный вопрос застал его врасплох. Сергей знал, что добродушный Эммануил Никифорович принимает самое живое участие в его жизни, по-отечески хвалит, ненавязчиво дает какой-нибудь совет. В отношениях с Мари он тоже сыграл немаловажную роль, мотивируя Сергея на действия, помогал побороть его нерешительность. Но вопрос был задан, и было бы не вежливо не ответить. Сергей не знал, что ему сказать, он встал из-за стола и заходил по веранде.

— Сереж, я что-то не то спросил? Вы мне показались такими счастливыми, вот я и подумал, — растерялся и сам Эммануил Никифорович.

— Я так ждал этот вопрос от Клавдии, но она его так и не задала. Я не знаю, что вам сказать. Вы понимаете, нам очень хорошо вместе, но у нас все разное. Она, как оказалось, состоятельная женщина, а я…

— Так ты боишься чего? Оказаться непонятым для окружения Мари или еще того хуже, что тебя сочтут расчетливым негодяем или боишься того, что она тебе откажет, потому что ты недостаточно богат? — Эммануил Никифорович подошел к Сергею и положил ему руку на плечо. — Всегда наступает такой момент, Сереженька, когда нужно просто принять решение. И любые отговорки, это не готовность принимать ответственность. Еще один философ говорил, да и не один, на тему любви существует много мудрых фраз, но суть сводится к тому, что если в сердце живет сомнение, значит там недостаточно любви.

— Отговорки. Тут столько всего, кроме этого. Мы живем в разных странах, а семья — это всегда вместе. Я не могу заставить ее переехать ко мне, тут столько проблем, а она привыкла к другой жизни — Сергей тихо говорил, глядя на Эммануила Никифоровича.

— Сейчас проблему создаешь ты. Поговорить с ней об этом не пробовал?

— Я собираюсь.

На веранду вышла Мари и радостно объявила, что борщ готов и ему надо только немного настояться. А увидев серьезные лица мужчин, сообщила, что ей надо в сад, собрать зелени на обед и быстро ушла.

— Ладно, отпустим эту тему на ваше с Мари усмотрение. Сережа, мне вчера звонил Алексей, что само по себе большая редкость, ну, ты помнишь, что мы практически не общались, и с той поры ничего не изменилось, даже после смерти брата. Ты знаешь, он был серьезно обеспокоен. К нему в салон на днях приходил мужчина и спрашивал про меня, просил мой домашний адрес. Этот мужчина сказал, что Владлен заказывал у него для меня какой-то подарок.

— И что вас смутило? Владлен не мог вам сделать подарок?

— Алексея насторожило то, что мужчина не пожелал передать ему этот подарок. А когда Алексей отказался сообщить адрес, мужчина сразу ушел. Мне вот интересно, что Владлен хотел мне передать такое таинственное, или это было просто придумано для того, чтобы выяснить, где я нахожусь?

— Эммануил Никифорович, не придумывайте, прошу вас, они и так смогут узнать, где вы живете. Мало ли возможностей сейчас?

— Наверное, ты прав. Просто волнение Алексея перешло ко мне, старому отшельнику. Да и найти меня не так просто, дело в том, мой друг, что этот дом записан не на меня. После того, как я решил перебраться из города в деревню, сын купил для меня этот дом, и по документам он принадлежит сыну. Ну, будем надеяться, что ничего серьезного и в наших опасениях нет никакого смысла, по крайней мере, ко мне никто не приезжал.

За обедом все дружно общались, передавая свои ощущения, новости и соображения по разным вопросам. После наивкуснейшего борща, Матвеевна предложила всем, кроме Эммануила Никифоровича кофе. Она не переставала следить за его самочувствием, готовя отвары, и с самым настойчивым образом контролировала, чтобы было все выпито вовремя. За чашечкой кофе Сергей и Мари рассказали, что через два дня они улетают в Иркутск. Они сообщили, что решили вместе пойти в экспедицию и попытаются разыскать, где хранится камень. Рассуждая о самом походе, они представляли, как это будет происходить. Эммануил Никифорович удивился, услышав такое сообщение, но, несмотря на свои сомнения, пожелал им удачных поисков. Мари и Сергей пробыли в гостях еще час и поехали в город. Надо было уладить дела в агентстве перед отъездом. И им очень хотелось побыть друг с другом наедине.

Все это время, недалеко от дома, в зарослях кустарника сидели два человека. Они старались не шевелиться и внимательно следили за всеми, кто находился на веранде, и слышали весь разговор. Этими двумя были Влад и Константин, они узнали адрес Перекладникова в университете у одной пожилой дамы, сидевшей в кабинете кафедры по филологии, представившись учениками Эммануила Никифоровича, приехавшими повидать любимого учителя и наставника. Информация о камне была для них самой важной, и сейчас они увидели и услышали то, что хотели. Старые записи отца Перекладниковых перестали быть для них целью, да и в дом попасть незамеченными, когда хозяин всегда там, было для них большой проблемой. Сразу после того, как Сергей с Мари начали прощаться, Влад и Константин выбрались из кустарника, и пошли в сторону припаркованной машины. Ноги не слушались после долгого напряжения, пришлось разминаться и временами присаживаться.

— Костян, сейчас сразу в аэропорт, летим в Иркутск. Мы их там подождем. Хорошо, что аэропорт там один, и мы точно их не пропустим. И нам фарт идет, у меня дружок в Иркутске живет, вот он-то нам и поможет, если что.

Встречи в аэропорту

Все рейсы задерживались, на табло красными буквами маячили оповещения об этом. В Иркутске было объявлено штормовое предупреждение, а это значило, что прилет ожидаемых лиц откладывался на неопределенное время. Прямо из аэропорта Влад позвонил коллекционеру и сообщил, что скоро он получит свой заказ. Другого сказать он ему не мог, ведь коллекционер финансировал это мероприятие. Влад нервно ерзал на неудобном кресле и поглядывал на спящего напротив Константина. Вообще все пошло не так, как задумывалось, начиная с вылета из Нижнего Новгорода. Влад пытался найти решение, придумывал выходы, договаривался, но его сильно стал раздражать его напарник. Было такое ощущение, что ему все равно, хотя Влад был уверен, что смог заинтересовать Константина и тот согласился на щедрое предложение. Влад все больше приходил к выводу, что никакой надежды на этого Константина нет вообще, и что его можно было бы сбросить со счетов, но впереди предстояло самое трудное, и одному Владу действовать будет не с руки, а искать другого напарника вообще не оставалось времени. И, конечно же, деньги, все упиралось в них, ведь он обещал оплатить Константину, и часть денег шла в уплату его долга, а с другим на самом деле пришлось бы делиться. Раздражение росло еще и от того, что Влад поторопился и с предложением, и с выбором напарника. Коллекционер торопился, а значит, в любой момент мог передумать, или найти другого исполнителя, надо было действовать быстро.

Константин, разместившись на трех креслах, сделал вид, что спит, на самом деле, он подглядывал за Владом, и мысленно прикидывал всю ситуацию. Ему не была до конца понятна его роль в этой поездке, и он не знал всего плана. Как они добудут камень, что будет после этого? Вопросов в голове крутилось много, но не на один из них Константин не знал ответа. Все это время, он был рядом с Владом и делал то, что он говорит. Влад убедил его, что он должен, и Константину приходилось сдерживаться, чтобы не послать того куда подальше.

Прилетев в Иркутск, они отправились к приятелю Влада, но там их ждала неудача. Приятеля посадили, об этом злобно сообщила его сожительница, которая даже дверь не открыла, да еще обругала их так, что оставалось только уйти. Вторые сутки они находились в здании аэропорта. И ожидание для них было единственным занятием, которое вскоре стало утомительным из-за жары, неудобных кресел, приходилось часто менять расположение, чтобы не привлекать внимание местной милиции. Поэтому, когда объявили посадку рейса Санкт-Петербург — Иркутск, они оба вскочили со своих мест, радуясь тому, что ожидание наконец-то закончилось.