Бесплатный фрагмент - Cеребряный пёс

Серебряной искрой сверкнули мгновенья,

Как северный ветер — подул и унёс,

По жизни со мною прошёл эти годы,

Серебряной сказкой серебряный пёс.

Автор стихов Л.Г.Фокина

Глава первая. Как у меня появилась собака

Собаку я хотела с детства. Эта проблема стоит перед многими детишками. Ребенок хочет собаку, а родители не разрешают её завести. Вот и у меня было так же. Сколько не просила маму, а у нас всё решала и решает по сей день мама, мольбы оставались не услышанными. Мама любила порядок в доме. Правда, у меня была слабая поддержка в виде папы, но мама пресекала любые наши поползновения насчёт животных в доме. Единственное, что папа смог отстоять, это два аквариума. Рыбок у нас было видимо-невидимо. Папа часами просиживал у своей акватории, а я продолжала канючить:

— Мам… у подружки в школе овчарка щенков родила, можно, я одного возьму?

На что получала всегда один и тот же ответ:

— Только попробуй принести! Как только переступишь порог, понесешь щенка обратно. Выйдешь замуж, хоть слона заводи.

И счастливые времена настали. Я вышла замуж. Мы с мужем тут же завели полусиамскую кошку, вскоре родился ребенок. Мой муж вырос с кошками, и не мыслил своей жизни без этого пушистого зверька. Кошки кошками, но я-то хотела собаку! Жили мы бедно, на породистую собаку денег не было, и я несколько лет подряд, таскала в дом щенков дворняжек. При виде них кошка щерилась и лезла драться, а муж на следующий же день, отправлял меня на птичий рынок, где я их благополучно пристраивала, отдавая за бесценок. Всё это продолжалось долго, пока, однажды, мне не позвонил папа. К тому времени мои родители развелись, и папа жил один, он и сейчас живёт один, имея у себя двух подобранных с улицы кошек и трех подобранных с улицы собак. Так вот. Звонит папа и взволнованным голосом кричит в трубку:

— Ты же хотела собаку! Породистую! Я подобрал бультерьера. Ему от силы год или два. Приезжай и забирай. Долго ходил с ним по улице искал хозяина, но никого не нашёл. Он сам ко мне пришёл. Улёгся под дверь спать, видимо, дома перепутал.

— Папа, — воскликнула я, — ты же тоже хотел собаку. Оставляй его себе, раз он сам к тебе пришёл. Это судьба!

— Ты знаешь, — замялся папа, — он у меня уже два дня, и я его побаиваюсь. Пёс привык спать в кровати, вечерами он запрыгивает в постель и ложится головой на мою подушку. Я всю ночь глаз не могу сомкнуть. Как увижу его зубы, так страх разбирает. А как он, гад, храпит. Скинул бы его с койки на пол, да боюсь, вдруг укусит? Он, между прочим, мою швабру вчера перекусил, как карандаш. А недавно соседка зашла попросить соли, так он прыгнул с места ей прямо в грудь, она еле-еле успела захлопнуть дверь с той стороны. В общем, забирай его и воспитывай сама.

Я тут же сказала мужу, что поехала за собакой, даже не обратив на него внимания. Муж побелел и сильно призадумался, у нас тогда была маленькая дочка шести лет.

Но… судьба распорядилась иначе. Когда я приехала к отцу — собаки у него не было. Видя моё разочарование, папа радостно высказался:

— Ты знаешь, я пошёл с Булем встречать тебя к метро, и надо же такому случиться, нашёлся его хозяин. Он уже несколько дней его ищет. Даже денег за него дал, за то, что я его взял домой, кормил и гулял с ним. Пёс оказался выставочным и очень дорогим.

Разочарованная уехала домой.

В выходной день муж предложил съездить на «птичку». Прикупить деталей. В те времена на «птичке» можно было купить всё: резиновые лодки, сапоги, кактусы, аквариумы, разнообразных птиц и животных, в том числе и различные детали. Пока муж ходил по рядам, я естественно, отправилась смотреть щенков. Нет, я понимала, что собаки у нас не будет, но хоть посмотреть-то я могу на собак? Ходила-ходила, смотрела-смотрела, пока не уперлась взглядом в одну женщину, у которой на руках сидел двухмесячный кобелек жесткошерстной таксы, и такие глаза были у этого малыша, не оторваться. Женщина, поймала мой взгляд: «Берите! Ваша собака. Очень недорого отдам, если, что с деньгами подожду. Отдадите, когда сможете. Задаток оставьте и всё.»

Я бросилась сквозь ряды искать мужа, чтобы поставить его перед фактом, что сейчас же забираю щенка. Добежала до рядов с деталями — мужа нет. Туда-сюда, нет и всё тут. Побежала по собачьим рядам, про себя думаю: «Наверное, купил что ему нужно, и пошёл меня искать в собачьих рядах.»

Неожиданно на него наткнулась. Он стоял возле яслей, в которых копошились щенки. Огляделась. Сидит старичок, довольно бодрый, рядом с ним внук, мальчишка лет одиннадцати, перед ними стоят ясли. В них бесятся три маленьких лайки: две девочки и один кобелек. Ясли ходят ходуном. Присмотрелась и засмеялась. Полуторамесячный кобелёк с голубой шерсткой и белой проточиной, идущей через весь нос, щерился, злился, рычал и гонял своих сестричек. Гонял что есть силы, то одну с рычанием завалит в углу, то другую. Те уже и не знают, куда от него скрыться. Кобелек только пуще злится, зубы мелкими иголками, слюна летит во все стороны. Поднимаю глаза и вижу своего супруга, активно договаривающегося с дедом:

— Сейчас, у нас с собой таких денег нет. Не могли бы Вы оставить нам этого щенка, — показывает на кобелька, — до следующей субботы. У меня, как раз зарплата будет, и я за ним приеду.

Дед усмехнулся, кивая седой головой:

— Ладно, оставлю. Только дольше субботы ждать не буду. У меня ещё три лайки в вольерах, да и на охоту скоро уезжаю в Белоруссию, мне надо скорее щенков продать. Пишите адрес: поселок Нахабино, звероферма норок, улица Почтовая, дом пять. Да вы по лаю услышите. Собаки у меня все рабочие. Мы с ними постоянно ловим убежавших с фермы норок. Они чужих людей за версту чуют. У меня две суки и кобель. Причём в кого этот пошёл, — показал на кобелька, — не знаю. Настоящий чертёнок: кусачий, злющий и окрасом ни в папу, ни в маму. Мать у него белая, отец бурый, а этот зонарно-серым будет, видимо, в бабку. Но смотрите… — усмехнулся дед. — С норовом вырастет. Для охоты это хорошо, а если в городе жить, проблемы будут.

В следующую субботу мой муж уехал в Нахабино. Когда он вернулся из большой спортивной сумки выкатился голубой, толстопузый шарик. Шарик встал на короткие толстые лапки и громко заявил о себе:

— Тяв!

В коридор тут же вылетела наша кошка Кася. Ровно секунду она смотрела на щенка, затем подлетела к нему и со всего маха, врезала щенку когтистой лапой. Тот с диким ревом покатился по полу. Я, естественно, подхватила его на руки, твёрдо решив, больше это сокровище, никому не отдавать.

Щенок долго сидел у меня на руках, прижимаясь всем тельцем, а согревшись, начал покусывать своими зубами-иголками мою руку.

С этого дня между кошкой и щенком началась непримиримая борьба за выживание, длившаяся шесть долгих месяцев, и чуть не закончившаяся трагедией. Через полгода пёс подрос и попытался задушить кошку. Был тогда сильно наказан, но, тем не менее, после этого инцидента, прожил с кошкой бок о бок, ещё восемь лет. Кася ушла из жизни в очень почтенном возрасте, умерев от старости.

Когда мы уходили на работу, приходилось рассаживать их в разные места. Касю запирали в комнате, а щенка на кухне. Кошке на тот момент было уже семь лет, и она привыкла быть всеобщей любимицей.

Имя ему выбирали недолго. Почему-то глядя на него, сразу пришла на ум повесть Джеймса Оливера Кервуда «Казан». Главным героем которой был метис лайки и волка. С этого дня началось моё знакомство с лайками.

Что такое ошейник, Казан узнал через несколько дней, получив в подарок на свободолюбивую шею ярко-красный ремешок из мягкой ткани. Подарок ему не понравился. Он катался по полу, рычал, визжал, пытаясь отделаться от отвратительной удавки. Он выворачивал голову, как сова на сто восемьдесят градусов, пытаясь сгрызть ошейник прямо на себе. Привык к этой гадости, лишь через пару-тройку дней, окончательно умаявшись в борьбе за свободу.

После прививок в три месяца, Казан в первый раз пошёл на улицу. Про прививки надо сказать отдельно. Я пригласила врача на дом. При виде шприца щенок ощерился. Мы его отловили, перевернули страдальца на спину, врач воткнула иголку в нежную плоть, на внутренней стороне бедра. Казан исторг крик, зарезаемой на скотобойне свиньи.

Врачиха засмеялась: «Ну и характер! Ему не больно. Это протест.»

Следом Казан попытался тяпнуть благодетельницу за палец, но та увернулась, предугадав действия поганца.

И вот мы вышли в первый раз на улицу. Первая прогулка запомнилась надолго. На улице я опустила его на землю и прицепила поводок. Казан озверел от веревки. Он-то собирался идти гулять, куда ему хочется! А тут его посадили на удавку. У подъезда началась форменная истерика. Я дернула за поводок, дабы побудить Казанчика, двигаться, но не тут-то было. Щенок упал на спину, и с диким рычанием, которое только смог исторгнуть из маленькой пастишки, начал извиваться на асфальте. Вокруг нас собрались прохожие, все сочувствовали маленькому узурпатору, называя меня живодеркой. Сколь ни пыталась я объяснить, мол, пёс проявляет характер, и его нужно ломать уже сейчас, люди ополчились капитально.

Пришлось взять Казанчика на руки. Что тут началось! Он изгрыз мне руки в кровь. Мелкие зубы впивались в мою плоть с такой яростью, что я чуть ли не кричала от боли. Прижав мелкого монстра к себе, я кинулась в небольшой пустой скверик, отпустив кровопийцу на землю, предварительно сняв с него поводок. Через секунду голубой шарик, со скоростью звука, укатился в неизвестном направлении. Искала я его минут десять. Казан не собирался гулять под чьим-либо присмотром и зло тявкал: «Иди отсюда! Сам разберусь, что мне делать.»

Домой пришла с окровавленными руками и визжащим щенком. Так началась наша совместная, пятнадцатилетняя жизнь с собакой, которая перевернула мой устоявшийся мир.

Глава вторая
Первая поездка на дачу

Услышав о том, что мы завели щенка, моя мама пришла в ужас. Около месяца она со мной не разговаривала, и не ездила к нам в гости, говоря, что вместо того, чтобы больше заниматься с дочкой, мы завели какую-то поганую собаку, которую она ни знать, ни видеть не желает. Вопрос мама поставила прямо: «Или я или собака.»

А я была счастлива. Наконец-то у меня есть мой пёс, но и с мамой я ссориться не хотела и, однажды, решила взять щенка с собой на дачу. На даче у нас жили бабушка с дедушкой. Жили постоянно. Дом большой, кирпичный, участок десять соток. Дед разводил кроликов, держал кур, и была у них маленькая дворняжка по кличке Вильма.

Вильму дед купил давно, тоже на Птичке. Брал её, как лайку, однако до размеров лайки Вильма не дотянула, а со временем превратилась в мелкую черную собачонку, со стоячими ушами и пушистым хвостом, висящим поленом. Но одна черта в Вильмином характере была уникальной, она была потрясающе умна. У бабушки кругом были грядки с огурцами и помидорами, она делала соленья на всю семью. Заготовок было много, чтобы хватило на всю долгую зиму: солёные огурчики, помидорчики, компоты из сливы, вишни, смородины. Вильма старательно обходила грядки, и ходила только по дорожкам. Эта черненькая бестия сообщала деду лаем, что крольчиха родила крольчат, а курица вот-вот снесёт яйцо. Она была звоночком, если приходили гости или соседи. Вильма обожала деда, сопровождая его безо всякого поводка и ошейника до магазина. Ходила с ним на местный пруд купаться. Исправно гоняла с участка кошек. А ещё Вильма умела ловить мышей, которых в бабушкином подполе было, довольно, много. Лишь с одной мышью Вильма подружилась. Это был Джуниор. Белый лабораторный мышь, которого мы с мужем привезли на дачу, когда проводили там один из отпусков. Джуниор свободно бегал по дому, спал на Вильминой лапе несколько дней, пока, не пришла серая мышка-невеста, и не увела его с собой. По всей видимости, Джуниор завёл семью. Больше мы его никогда не видели. Зато видели впоследствии белых и пятнистых мышей в доме.

Казанчику на тот момент исполнилось четыре месяца. Он впервые отправился с нами на дачу. В сумке он ехать не захотел, он себя считал большим и самостоятельный. Всю дорогу пробежал сам, и лишь под конец, ужасно умаявшись, а от станции надо было идти пешком минут двадцать, он улёгся под кустом черемухи, показывая, что больше, ходить не может.

Приезд Казана на дачу, восторга у родственников не вызвал. Обрадовались ему лишь Вильма, почувствовав весомую помощь в гонении кошек, и дед, который обожал свою Вильму.

Казанчику на всё это дело было наплевать, он впервые вырвался в незнакомый мир, и сразу же кинулся на исследование бабушкиных грядок. Уже через десять минут, бабушка отчитывала нас с мужем: за поломанные листья огурцов, за раскопанную клубнику, за фигурную композицию посередине дорожки, ведущей к туалету типа «очко».

Вильма старалась показать щенку все свои владения. Она отвела его к кроликам. Кролики вызвали у Казана полный восторг. Он залился лаем и начал рычать на клетки. Это была дичь. Но апофеозом всего, стала его встреча с курами. При виде бегающих комков перьев, у Казана началась истерика. Он впиявился первой же курице в хвост, повиснув на нём пиявкой. Пеструшка была в шоке, бросившись со всех ног бежать по участку, не разбирая дороги. Бегала она долго, и через некоторое время, Казан отвалился сам. Из его пасти торчал приличный пучок перьев, вырванный из хвоста наседки.

За сие действие бабушка его по головке не погладила, а привязала на веревку возле сарая, и как следует, отчитала нас с мужем. На всякий случай, бабушка врезала веником и Вильме. Вильма расстроилась, понимая, что на неё началась опала. Забилась под дом, буравя оттуда всех, затравленным взглядом.

Ещё через некоторое время, мы услышали душераздирающий визг Казана. Он был настоящим пылесосом. Тянул в пасть всё, что в неё влезало: палки, пакеты, траву, камни. Застали мы его все на той же дорожке, ведущей к туалету, где он сидел в позе орла, голося не своим голосом. Быстро подбежав к нему, я его приподняла и обнаружила. Казанчик славно отобедал круглым камнем, который теперь прочно застрял на выходе. Камень пришлось выковыривать руками. По сей день для меня загадка, как довольно крупный булыжник прошел весь кишечник, и с собакой ничего не случилось?

Чтобы окончательно не допечь родню своим щеночком, мы взяли Вильму, Казана и отправились на берег местного пруда. Было жарко, и мой муж полез купаться. За ним тут же в воду прыгнула Вильма. Казан бегал по берегу и до последнего не решался ступить лапами в воду, пока и я не залезла в пруд. Увидев, что оба хозяина уплывают, и даже Вильма вместе с ними, Казан с разбегу шлепнулся в воду, и погрёб за всеми остальными. Как только он доплыл до моего мужа, тут же попытался забраться к нему на голову. Мужу это дело не понравилось, и он одной рукой отгреб Казана от себя, тогда Казан погреб ко мне, и тоже попытался взгромоздиться на плечи. Но и у меня желания тонуть не было, поэтому я отбивалась, как могла. На берег я вылезла вся расцарапанная когтями. Казан был счастлив и мокр, глазёнки его хитрюще блестели.

Неугомонная Вильма вылезши на берег, решила показать Казану лошадь. Это была её ошибка. Увидев первого в своей жизни лося, Казан кинулся за дичью. Подпрыгнул и попытался повиснуть у неё на хвосте, за что чуть не получил копытом. Мы ужасно испугались, думая, что сейчас потеряем щенка. Впоследствии эту страсть к лошадям Казан перебороть так и не смог, каждый раз, когда ему удавалось найти лошадь, он пытался впиться ей в сухожилие задней ноги, несколько раз это было смертельно опасно для него. В моменты охоты он становился абсолютно глухим к командам хозяев. Когда его впервые увидели настоящие охотники, сказали, что это лайка-смертник, из тех, которые в молодом возрасте погибают на охоте, из-за очень большой вязкости к зверю. Учитывая это, я для себя решила: «Казан никогда не поедет на охоту на крупного зверя.» Возможно, именно это решение, и дало возможность прожить ему долгую жизнь.

Все люди и собаки вернулись домой довольные и счастливые. Первая поездка удалась на славу.

Глава третья
Собачья площадка

В четыре месяца мы с Казаном пошли искать подходящие места для выгула. Казан уже научился ходить на поводке, и теперь несся вперед метеором, натягивая поводок, как струну. Гуляли мы с ним, практически, бегом. Ходить медленно, в силу юного возраста, лайчонок не мог.

Обходя окрестности, мы набрели на высотный дом на Котельнической набережной. Из арки, выходящей наружу, доносился лай множества собак, и мы решили сходить проверить, что же там такое? Оказалось, в высотке есть собачья площадка. Точнее, официально её тогда не было, просто собачники собирались на спортивной площадке, огороженной двухметровой рабицей. В основном, поздно вечером, когда там никого уже не было.

Войдя в калитку, мы обомлели. Кого тут только не было: роскошный черный терьер Генри, ризеншнауцер Кешка, тигровый боксер Дэник, черная английская спаниельша Анфиса, дворянин Антошка, афганская борзая Нут, две немецких овчарки, московская сторожевая Бари. И между ними шнурком носился четырехмесячный цвергшнауцер Билли Бонс.

Казан извивался на веревке: «Отпускай скорее! Быстрее! Не могу больше стоять. Вижу медведя!»

Через секунду лайчонок врезался в гущу больших собак, подбежал к московскому сторожевику Бари, и мертвой хваткой вцепился тому в хвост, повиснув на нём энцефалитным клещом. Бари округлил глаза, повернулся посмотреть, что же это такое прилипло к его хвосту?

Юный цверг тоже подскочил к хвосту Бари, и повис на его хвосте вторым клещом, бок о бок с Казаном. Сторожевик ошалел от наглости мелкотни. Сильно замахал хвостом и утробно зарычал, но два поганца отцеплять не собирались. С этого момента, между Казаном и Билли Бонсом зародилась дружба, продлившаяся всю их пятнадцатилетнюю жизнь, впрочем, как и наша дружба с хозяйкой Билли Бонса. Чуть позже к ним примкнул тигровый боксер Дэник, который был лишь чуточку старше Казана и Билли Бонса.

Мы вместе с хозяйкой цверга, бросились отрывать своих питомцев от хвоста несчастного сторожевика, который врезал бы хорошенько обоим, но собачьи законы запрещают бить детей и женщин. Билли Бонс по характеру был ещё хлеще лайчонка. Он тоже не давал спуску своей хозяйке, и сейчас, из-за отвратительного поведения, а Билли попытался отгрызть руку собственной благодетельнице, болтался подвешенным за шкирку качаясь в её руке, аки маятник. Его глаза горели неугасимым огнём, никаких угрызений совести он не испытывал. Рядом с хозяйкой цверга, скакал козлом Казан, вымаливая, чтобы она поскорее заканчивала свою экзекуцию и отпустила друга, именно сейчас он понял, что перед ним настоящий друг, такой же: смелый, кусачий, наглый и бесстрашный.

С этого дня они разбойничали вместе. Они задирались к овчаркам, они таскали за шерсть афганскую борзую, они укатывали до полного изнеможения спаниельку Анфису. Апофеозом в тот вечер была попытка повиснуть с двух сторон на брылях сторожевика Бари, после чего тот собрался с духом, и решил разобраться не с лайкой и цвергом, а со мной. Грозно зарычав, попёр на меня всей тушей. Памперсов в те времена не выпускали, они мне очень бы пригодились. Слава богу, хозяин Бари вовремя остановил своего пса.

В последующие прогулки Билли Бонс показал Казану приёмчик, который лайчонок запомнил на всю жизнь, и которым он с успехом пользовался впоследствии.

Билли Бонс жил в семье не один. Он был сводным братом ризеншнауцера Кешки. Доходило до смешного, когда ризен и цверг шли с хозяйкой по улице, к ним часто подходили прохожие и спрашивали, показывая рукой на цверга: «Это щеночек вашего большого пса? Он вырастет таким же?»

И хозяйка долго рассказывала о том, что это две совершенно разные породы, выведенные для разных целей и, единственное, что есть общего между ними, так это то, что обе породы происходят из Германии.

Так в чем же заключался приёмчик цверга Билли? А вот в чем. Билли Бонс задирался к ризену с первых дней появления в доме, и постепенно выяснил, лучше всего можно урезонить, здоровенную дубину Кешу, укусом под интимную часть тела, зовущуюся в народе «бубенцами». Как только цверг хотел привлечь к себе внимание, он тут же кусал Кешу под хвост. Ризен тряся головой садился, чтобы прикрыть срам, а цверг беспрепятственно брал то, что хотел. У Казана этот приёмчик назывался «взять за гачу». Взять за гачу профессиональный приём лаек на охоте при задержании медведя. Именно таким образом, они держат зверя до подхода охотника.

Восторгу Казана не было предела! Вместе с Билли, они могли составить музей «бубенцов». По жизни из-за этого они заварили не одну, и не две драки.

Теперь у нас появилось место выгула и друзья.

Глава четвертая
Как кошка с собакой

Тем временем дома, между кошкой Касей, и молодым наглым лайчонком, полным ходом шли разборки за хозяйскую любовь и территорию. При каждом удобном случае, кошка нещадно лупила Казана. Дома постоянно стояли: ор, шипение, летали клочья выдранной шерсти с обоих соперников.

В разных углах квартиры, постоянно слышался истошный визг. Вот шерстяной ком катается в коридоре, вот раздаются звуки «убиенного» на кухне, вот раздались вопли из ванной комнаты. Наша жизнь состояла из постоянного разнимания домашних любимцев. Вздували обоих. В руках с двух сторон висели с горящими глазами два всклокоченных зверька: шипящие, рычащие, извивающиеся. Несколько раз в пылу драки доставалось и нам с супругом.

Однако, были и подвижки, в отношениях между борцами. Оба научились совместно красть еду. Стоило мне забыть что-нибудь съестное на столе, как кошка залезала на стол, сбрасывала еду на пол, спрыгивала, и у них с Казаном наступало временное перемирие за общим столом. Однажды, я забыла на столе килограмм варёной колбасы, и ушла на работу. Вернувшись вечером домой, открыв дверь, очень удивилась. Никто меня не встречал. Подумав самое плохое: «Видимо, мои звери поубивали друг друга» пошла в кухню.

На порог выползли два поросенка, приветственно кивая головами. На полу валялась маленькая металлическая пипка от колбасной обертки. Поросята не могли ходить. Оба обожрались колбасой так, что едва двигались. Им было не до драк, и не до встреч. Они раздулись, как шары. По ушам получили тоже, оба.

В другой раз кошка Кася виртуозно влезла на плиту, открыла носом крышку сковородки с мясом, и начала когтем выдергивать кусочки азу для себя любимой. Казан сидел внизу и ждал, когда какой-нибудь кусочек сорвется с когтя кошки, и упадёт на пол. Там их и застукали. Казан спрятался под кресло, а кошка Кася получила по заднице тапком. Спустя несколько минут, в отместку за битие тапком, я обнаружила посередине кухни характерную кучку.

Третий случай был вопиющим. Я размораживала холодильник, чтобы его помыть, и все продукты сложила на лоджию. Казан внимательно наблюдал: где, что и как лежит. После чего тихонько прошмыгнул на балкон, стырил двухсотпятидесятиграммовую пачку дрожжей, и благополучно её сожрал, выплюнув фольгу. Через полчаса щенок раздулся, начав газовую атаку на окружающих. Он ходил и пукал, ходил и пукал. Мы уже начали задыхаться всей семьей. Открыли все окна, наконец, мои нервы не выдержали, и я повела Казана на прогулку. На собачью площадку он приплелся с раздувшимся животом, выпускающий едкие газы. Выслушав мою историю, собачники зашлись диким хохотом, а владелец русско-европейской лайки Пыжика, предложил дать Казану сахарку, для пущего фейерверка.

Но окончательно накал борьбы, не спадал. Однажды утром в выходной день, я проснулась от душераздирающих криков с кухни. Орали трое: щенок, кошка, муж. В исподнем, рванула турманом на место происшествия. Муж стоял посередине кухни, держа в одной руке лопаточку, которой переворачивают блины, другой за шкирку, извивающуюся и шипящую, как раскалённая сковорода кошку. Казан сидел под креслом, вытаращив глаза, и не высовывался. А дело было так.

Муж решил сделать приятное дело для всей семьи, встал пораньше, и в одних трусах, отправился печь блины на завтрак. Размешал тесто, разогрел сковородку, плюхнул тесто в сковороду, и будучи абсолютно сонным, решил присесть. Сел. Да не просто сел, а на щенка Казана, который мирно спал в кресле. Маленький лайчонок до смерти испугался придавившей его огромной туши, и заорал не своим голосом: «Убивают!»

Супруг от неожиданности подскочил свечкой вверх. Тем временем, кошка, давно искавшая удобного случая отлупить щенка, тут же примчалась в кухню. Увидев орущего псёныша, прыгнула в кресло, вцепившись когтями в ненавистную, ушастую голову. Её лапы заработали, как у чемпиона мира по боксу. Казан, взвыв ещё громче, попытался отбиться от разъяренной фурии. Муж бросился разнимать боксирующих, и от неожиданности, выронил блинную лопатку на пол. Одной рукой схватил за шкварник кошку, другой за загривок — щенка. Оба повисли в его руках, но на этом, дело не закончилось. Если Казан затих, соображая, что предпринять дальше, то Кася продолжала работать лапами во все стороны. И теперь её когти достигли цели. Она полоснула когтями по голой груди мужа. Вот тут и раздался, тот самый, душераздирающий вопль, от которого мы с дочкой подскочили в кроватях.

Когда я прибежала на кухню, муж уже выронил щенка и лопатку, пытаясь отодрать от своей груди Касю. Но не тут-то было. Кася была в боевом экстазе. Глаза её, съехались от злости к переносице. Она сделалась ужасно страшной и косой Её хвост яростно бил из стороны в сторону. При этом она шипела, почище сковороды, на которой горели блины.

Кое-как оторвав любимицу от мужа, мы сели рассматривать боевые раны супруга. Грудь его была располосована от шеи до самого пупка. Царапины были не глубокие, зато кровоточащие. Ещё с неделю после этого случая, супруг оправдывался перед мужиками на работе, что его побила кошка, а не жена. Все согласно кивали головой, но остались в полной уверенности, что у его жены крепкие ногти и твёрдый нордический характер: «Знаем, знаем, мы этих кошек! Сами бывали драны. Вот, бывало, придешь поздно домой с собрания, а дома кошка нападает. И ничего ей не объяснишь, все-таки животное. Домашняя питомица: в халате, бигуди на голове, ногти накрасило назавтра. И в ход свои ножи. Не увернешься — пропал.»

Про Касю можно писать отдельную книгу. Кася родилась кошкой, про которую смело можно сказать «не промах». В этом зверьке, промахов действительно, не было. В данной вариации, природа-матушка постаралась основательно. Энерджайзер был заряжен с первых вздохов. Шкодливая морда очаровывала узревших пушистое чудо, в первый же момент. Голубые глаза-сапфиры, производили такой эффект, от которого, вы не поверите, в основном падали в обморок, приходящие к нам в гости, мужчины. Однако, после второго взгляда, мало кто оставался довольным. Обычно, входящий гость кидался с протянутыми руками и восторженными словами:

— Ой, какая киса! У-сю-сю, — и прикасался к голове кошки.

Второй крик, раздавался через секунду, громкий и надрывный:

— А-а-й… Блин. Кровь. Перекись. Быстрее. Зверюга. У-у-у…

Все, кто приходили к нам повторно, больше руки не протягивали, потому что боялись протянуть ноги, и поэтому, крайне уважительно относились к мадмуазель Касе. А также к месту отдыха, где возлежало: гибкое, упругое тело красавицы. Садились гости поодаль от сиамки, соблюдая неприкосновенное расстояние, составляющее сантиметров семьдесят. Если дистанция не соблюдалась, Кася лениво вытягивала когтистую лапу в сторону нарушителя границы, и начинала медленно вылизывать кулачок, нежно подмуркивая пришельцу. Следующим действием был зевок. Кася зевала, показывая ряд белых красивых клычков, и лениво обводила присутствующих взглядом.

Мой супруг, полюбил эту бестию, какой-то сумасшедшей, полыхающей любовью. Это была страсть, которая мне и не снилась. Кася всегда первая встречала его у двери. Она первая ела, первая получала порцию ласковых слов. Я все время была на вторых ролях, так сказать, на подхвате. Мне доставались слова: «Ужин готов? Я с работы, между прочим. Кошка ела?»

Королеву кошачьего племени любили. Очень любили. Боготворили. Девизом семьи у нас было: «Всё лучшее детям и кошкам!» Семь лет в квартире царила кошка, в жилах которой текла древняя сиамская кровь. Квартиру Кася охраняла не хуже собаки. Даже лучше, ибо, входящие не воспринимали кису, как угрозу собственному здоровью. А зря. На этом сгорел не один гость нашей квартиры. Каждый наш недогляд за гостем и Касей, кончался кровавыми царапинами, запахом йода и зеленки.

С появлением в нашем доме щенка, царственной особе был нанесен непоправимый удар по достоинству. Вот и представьте себе, когда два твёрдых характера, сталкиваются на одной территории.

Пес подрастал, ему было около шести месяцев, когда он решился на вендетту. Подкрался к кошке, взял ее пастью за хребет, приподнял и начал трясти, как шкурку, я сначала подумала, что он играет…. Не тут-то было. Пёс размахнулся, пытаясь стукнуть кошку об стенку. Я знала этот жест, он пытался сломать ей хребет (к тому времени, он мне продемонстрировал, как грамотный охотник давит крыс, на местной помойке). Я подскочила к нему, и вытащила несчастную кошку из пасти. Казан был сурово наказан, а Кася более двух часов, сидела в шоковом состоянии на одном месте, напоминая фарфоровую статуэтку, с неестественно расширенными глазами.

После этого случая ситуация повернулась в обратную сторону. Любимцы перестали драться, но, когда мы уходили из дома, кошка на пол не спускалась.

Самое интересное произошло потом. Приблизительно через год, они, все-таки подружились. Сдружила их совместная защита территории. Дело было так. У нас часто собирались гости, а однажды в квартиру зашел наш дальний родственник абхаз, женившийся на племяннице моего супруга. Собак он боялся, зато увидев Касю, испытал немой восторг. Только-только скинув ботинки, с криком:

— Вах, какой красавиц! Вах, какой глаза! Голубой глаза, красивый кошка, — рванул к подоконнику, протянув руки к пушистому созданию.

На наши вопли:

— Не трогай кошку! Лучше собаку погладь, она не тронет.

Мы услышали: «Слушай, да? Что я кошку не трогал, да? Кошка не собак…»

Кася подпустила его поближе. Её глазки загорелись красным огнём. Такими глазками, пугают непослушных детей. Как только руки южного родственника приблизились к ней, мгновенно взвилась в прыжке. Однако, и у нашего абхазского родственника на удивление, реакция оказалась неплохая. Он схватил тюлевую штору, висящую на окне, и прикрылся ею. Кася с шипением повисла на тюле, в сантиметре от лица бедолаги. Вот тут пёс и решил: «Нашу кошку, да, кто-то трогает! Хоть и вредненькая, но своя.»

Казан молча подбежал, прочно схватив неудачника, зубами за галстук. Получилась удавка. Родственник стал: багроветь, синеть, хрипеть. Выпустил тюль, пытаясь двумя руками разжать злополучный галстук.

Все происходило в долю минуты. Кася продолжала висеть на тюле с горящими глазами, пес делал рывки галстуком. Подбежали мы и остальные гости. Сняли пса с галстука, и усадили несчастного родственника за стол. Потом мы успокоили кошку. Отвели на кухню Казана. Остальные гости веселились от души. Стоял здоровый, задорный смех. Да, что там смех, это было ржание. Бедолага «удушенный» весь вечер сидел тихо. Тосты говорил полушепотом, в туалет отпрашивался у всего стола. Но зато, какое уважение кошка снискала в его глазах. О ней, он с неподдельным восхищением, рассказывает до сих пор. Звучит это примерно так: «Касья, это настоящий дикий кошка, как русский женщина. У нее голубые глаза и белый-белый шерсть. А сердитая какая!? Квартиру, лучше собаки охраняет.»

В тайне, наш родственник полюбил Касю той же страстью, что и супруг. Вскоре после знакомства с ней, он завел у себя дома огромного рыжего кота Кузю. Про Кузю отдельная история. Кузя унаследовал от хозяина настоящий южный темперамент, «переубивав» кучу местных соседних котов. У него оборванные уши, сломанный хвост и периодически подбитые глаза. Кузя не пропускает ни одной уличной тусовки, так как летом, проживает на даче А по дачной округе носится толпа рыжих, мяукающих отпрысков.

Именно после того случая, пёс и кот подружились. Мы даже, пару раз, обнаружили их на диване, мирно спящими спина к спине. Однако, при нас, сохранялась война. Когда мы возвращались с работы, к нам бежали, распихивая друг друга, восемь лап. Кошка шипела, пёс рычал. Потолкавшись, две головы утыкались в руки.

Второй случай, их сблизил, еще больше. Однажды, к нам в гости зашла моя подруга с тигровым боксером Дэником. Добрейшей души пёс. Они с хозяйкой пришли по делу, позвать Казанчика на вечернюю прогулку. Когда Дэник робко вошел в коридор, я естественно, придержала Казана.

— Ага!

На пружинистых ногах из комнаты вышла Кася, и широко расставив лапы, встала против боксера, как борец японской борьбы сумо. Глядя широко открытыми глазами на врага, кошка медленно наступала: «Кто тут настоящий боксёр? Сейчас посмотрим. Сейчас, ты узнаешь полосатый, что такое тайская борьба!» У неё распухли губки и растопорщились усы. Дальше последовал молниеносный бросок в морду Дэника, в район глаз. Боксёр взвыл дурным голосом. Лайка Казан воспринял этот вопль, как призыв:

— Гадом буду, наших бьют! — и рванулся к ошалелому другу, с целью добить.

— Вот тебе раз! А куда же дружба делась? — изумились мы.

Пес, явно, встал на сторону кошки. Еле-еле мы оторвали Касю, от морды несчастного, добрейшего Дэньки. После этого случая, его хозяйка сказала, что больше они к нам в гости приходить не будут.

— А ещё, — добавила она, — у вашей кошки склочный характер потому, что она старая дева. А такие девы, как известно, отличаются своеобразным, сине-чулочным нравом.

Несмотря ни на что, Казан, прожил с Касей бок обок восемь лет, когда кошка умерла, он первым сообщил нам о несчастье. Случилось это глубокой ночью. Казан молча подошёл к моей кровати, и толкал меня носом до тех пор, пока я не встала. Подвёл меня к остывающему телу кошки, и еле слышно заскулил. Так тихо, чтобы никто больше не проснулся. Рыдая, я вынесла тело на балкон, и только утром, обо всём рассказала мужу с дочкой. Я поняла, что он всю ночь не смыкал глаз, охраняя Касю.

В этой главе я хотела показать, что дружба иногда складывается: трудно, тяжело, но именно такая дружба, становится крепче цемента. Никакой злости у Казана к Касе не осталось. Он её полюбил, хотя до последнего гонял от своей миски с мясом, и от своей миски с водой.

Кушали они так. Пёс ел из мисок на полу, кошка ела в то же время, что и Казан, но на подоконнике, ровнехонько над его чавкающей головой. Она всегда любила смотреть, что дают ей, а что собаке. Не обделили ли её царское высочество?

Когда не стало Каси, мы не рискнули ещё раз заводить кошку, потому что не были уверены, что Казанчик её примет. К сожалению, на улице для него кошки вовсе не были табу, и он их исправно гонял. Даже Касю он постоянно проверял на вшивость, частенько подталкивая её носом к порогу квартиры: «Погуляй детка в общем коридоре», — справедливо считая, ежели кошка в квартире — это наша кошка. В коридоре же совсем другое дело, в коридоре — наших нет. А значит, я за себя не отвечаю.

Глава пятая
Взросление

В пять месяцев у Казана начали меняться зубы, а с ними и характер. По восемь часов в сутки он оставался один. Мы все уходили на работу, дочка пошла в первый класс, оставаясь до шести вечера в школе, в группе продленного дня. У молодого лайчонка оставалась масса свободного времени, он мог заняться своими делами. Для начала, от скуки выгрыз на кухне линолеум. Это была огромная дыра радиусом около метра съеденная до бетона. Он стал интересоваться нашей обувью, и вскоре, все ботинки пришлось переставить на полку, где лежат шляпы. Но самое главное у него проснулся интерес к книгам. Страсть к чтению в нём пылала неугасимыми искрами. Он стал настоящим библиоманом. Именно тогда, один мой знакомый увлекся Карлосом Кастанедой. Привёз мне почитать первый том этой увлекательной книги. Если бы он знал, кто прочитал Кастанеду первым. Буквально на следующий день я нашла объёмный томик полностью съеденным, осталась только обложка. Я пришла в ужас, кинувшись по магазинам искать замену. Мне надо было найти такую же книгу, с идентичной обложкой, чтобы никто ничего не заметил. Обегав кучу магазинов и книжных развалов, стало ясно, точно в таком же переплете книг нет. В конце концов, окончательно упарившись, пошла в ближайший книжный магазин, с просьбой продать первый том Кастанеды. В магазине ответили, что в розницу тома не продаются. Пришлось купить девять томов, а потом и прочитать их.

Вторую книжку Казан прочитал по программированию. Это была очень редкая книга, за которой муж гонялся по всей Москве, и однажды, неосторожно оставил её на холодильнике. В прочтении книги Казану помогала и Кася, которая скинула книжку на пол, а уж там читатель нашёл своё счастье. Когда мы вернулись домой, посередине коридора лежала огромная куча рваных бумажек, на которой мирно дремал Казан. Мужа я тогда еле откачала, приложив массу усилий, дабы он не прибил читателя на месте.

Зубы у Казана зудели днём и ночью. Собачники подсказали мне один ход. Во-первых, надо было наломать крупных сучьев разных пород деревьев и, слегка, отварить их в подсоленной воде — это давало занятие для чешущихся десен на пару часов. Во-вторых, меня научили мастерить игрушки для особо одаренных щенков. Способ крайне простой. Взять пустую пластиковую бутылку, бросить в неё несколько сухих горошин или бобов, на худой конец мелких камушков, затем привязать к бутылке веревку и на улице гонять пса за погремушкой. Впоследствии, я ещё оборачивала погремушку кусками меха и перьями утки. Их приносили те же собачники и знакомый охотник. Казан от погремушки был в полном восторге. Мы с мужем раскручивали веревку с гремящей бутылкой — он её ловил. Правда, играть мы могли только, когда поблизости не было других собак, не дай бог в поле зрения Казана появлялся конкурент, не задумываясь, кидался в драку. Драться он начал с пяти месяцев.

Точно таким же лидером рос и лучший друг Казана цвергшнауцер Билли Бонс. Он тоже начал взрослеть и теперь его душа просила хлеба и зрелищ. Мы частенько гуляли вместе. Встреча двух проказников происходила так. Мы выходили на улицу, подходили к подъезду соседнего дома, в котором жили цверг Билли Бонс и ризеншнауцер Кешка. Ризен тоже был молодым псом, ему было всего полтора года. Дверь подъезда открывалась, оттуда аки на лыжах, выезжала моя подруга. Билли узрев идущего на встречу Казана растопорщивался, превращаясь в подобие дикобраза. Все волоски на его теле вставали дыбом. Рявкал он так, что люди, идущие мимо нас по улице, в страхе оборачивались. Казан в ответ посылал волчий вой, чем приводил в ещё больший панический страх прохожих, за несколько секунд, те прижимались по сторонам улицы, и с блуждающими глазами прибавляли ходу. Многие бежали обгоняя друг друга, пытаясь остаться незамеченными.

Чайники не понимали, что это горячая встреча двух друзей. Бонс с вздыбленным загривком подходил к лайке и начинал дико рычать. Казан тут же ощеривался в ответ, всё это подкреплялось мощным лаем ризена Кешки.

Бонс:

— В глаз хочешь?

Казан:

— Только сунься, оторву бороденку.

Кешка:

— Или мы идём на собачью площадку, или я сейчас обоих оттреплю.

После бурного приветствия. Все трое рыча и ворча, спешили отправиться на «песодром». Сценарий прогулки разворачивался приблизительно в таком ракурсе.

Как только три разбойника врывались в калитку, начиналась суматоха. Все трое начинали искать либо мальчика для битья, либо прекрасную девочку. У Бонса уже в пятимесячном возрасте сформировалась милая привычка стравливать крупных псов между собой, а после этого, мелко перебирая лапками, залезать на ручки к своей очаровательной хозяйке.

Гулял в ту пору на площадке черный терьер Генри. Трехгодовалый, уверенный в себе здоровяк. Мирный, ласковый, но строгий. Генри терпеть не мог задир. Зато у юного цверга с лайкой, прямо-таки, шило кололо в одном месте. Как только увидят Генри, так начинают его задирать. Выглядело это так. Пока Казан внимательно присматривался в какое место лучше куснуть чёрного медведя, Бонс не терял времени даром. Вставал покрепче на лапки и, тряся бороденкой, грозно смотрел на черныша. Бонса начинало лихорадить при виде этой черной туши. С маниакальным блеском в глазах, поджав заднюю ногу, Бонс вприпрыжку несся к Генри:

— Такой сладенький и без охраны? Всего один укус, вам оформят свидетельство о смерти и изготовят венки!

Дальше подключался лайка Казан, который ревел почище медведя гризли:

— Всё отлично ребята, воин должен внушать страх, — и кидался в атаку.

Начинались ужасы вечернего городка. Черныш бить поганцев не собирался, но поставить их на место, было необходимо. Он честно пытался догнать двух мальцов, чтобы их взять за шкирку и хорошенько пару раз встряхнуть, но оба юнца были слишком шустрыми для него, поэтому бегая за гадёнышами между деревьями по горке, Генри впечатывался огромной головой в один из тополей. Как правило, лобовой удар сбивал его с мыслей, и он садился, соображая, что делать дальше? Приведя голову в порядок, Генри менял тактику, начиная ждать мелких гадов, чтобы они подступили ближе. Казан лез нарываться дальше, а цверг бежал подкусывать брата ризена, дабы он им помог.

И вот однажды, Генри все же поймал Казана. Взял наперехват и уже собрался хорошенько оттрепать, но тут на площадку пришла красивая ротвейлерша.

Единственным, кто нашёл быструю управу на неуправляемых цверга и лайку, была молодая Дарли. Она имела чудную привычку брать всех кобельков за гачу. Дарли ждала, когда кто-нибудь из собак начнет играть в перетяжку. Игра простая. Нужно найти большую палку и тянуть её с двух сторон на себя. Как только кто-то из собак затевал игру Дарли начинала развлекаться. Медленно, этаким мини-бронетранспортером, а ей самой было восемь месяцев, подходила к играющим, и так же медленно, со вкусом брала понравившегося ей кобелька за бубенцы. Почти тут же раздавался душераздирающий визг жертвы, и почти такой же визг хозяина жертвы. А дальше, как в немом кино, ротвейлершу отрывают от несчастного кобелька, с помощью все той же палки, с которой до этого он играл, потому, что разжать зубы противной Дарли, по-другому не удавалось. Свою хозяйку она ещё на тот момент плохо слушалась, и всякие дурацкие команды вроде «фу» или «плюнь», до неё доходили с большим трудом. С Дарли, вообще, пришлось долго заниматься. До неё всё доходило медленно, зато наука прочно застревала в её голове. После того как у Дарли отнимали трофей, мы дружно начинали откачивать хозяина жертвы, советуя, как ему лучше лечить израненную часть питомца. Дарли брала за гачу всех кобелей независимо от ранга, возраста и породы. Это не значит, что она так делала каждый раз, но никто не мог предположить заранее, когда ей взбредёт в голову «поиграть». Зато при появлении Дарли, все кобели научились почтительно сидеть, пока она обходила территорию площадки.

Пока ещё Казана и Билли взрослые псы не трогали, точнее, не били. Ждали, пока те подрастут.

Кошмарно вёл себя подростком Казан и на улице. Никогда не забуду его выходки, за которую меня могли просто прибить без суда и следствия. Мы шли с ним вдвоём на прогулку. Недалеко от собачьей площадки, Казан устроил скандал. Он хотел, чтобы его отпустили с поводка, а я совершенно не просекла его мысли и сдуру отпустила его. Оказалось, пёс вынюхал здоровенного кота. Точнее кот вынюхал лайчонка и залез на дерево, где и угнездился на тонкой ветке, и теперь с каждым порывом ветра, качался из стороны в сторону, как большая новогодняя конфета на ёлке. У Казана, тут же пошла работа мысли: уши встали домиком, хвост круче свился в кольцо, лоб наморщился. На морде повис вопрос: «Как снять кота?» Поводок с него уже сняли, оставалось дело за малым.

Под деревом стоял припаркованный дорогущий джип. Казан ровно секунду смотрел на машину, а дальше он ничего лучше не придумал, как прыгнуть на капот джипа, и начать подпрыгивать вверх, целясь в усатую морду котяры, пытаясь снять «гниду» с ветки. Машина взвыла сиреной, Казан же самозабвенно исполнял танец джига, прыгая с капота на крышу и обратно. Как хорошо, что я носила на первых порах в кармане прикорм. Подозревая, что сейчас с берданкой в руках выйдет хозяин автомобиля, я поняла, сейчас на капоте будут лежать три трупа: Казана, мой, а кошачий будет лежать поверх наших с ним тел. Быстро выхватила кусок сыра из кармана куртки (примечание: за кусок сыра мой пёс мог продать родную маму), и так же шустро ретировалась. Доносившиеся крики и проклятья за моей спиной доказали правильность моего решения. Без трупов не обошлось бы.

Ещё у Казана появилась маниакальная страсть пылесосить улицы. Чего только я не вытаскивала из его пасти. Он обладал ураганной мощью. Сверхмощный пылесос, с мощным мотором и большой силой всасывания на щечках со щеточкой. Использовать такую мощь можно, лишь, будучи уверенным, что, несмотря на сильный поток воздуха, частички пищи не покинут пределы мешка-пылесборника-собаки. Обычно при использовании лайко-пылесоса возникает вопрос: «А насколько шумно он работает?» Он работал бесшумно и очень быстро. И все это благодаря специальной системе шумоподавления, которая не нарушит сон членов стаи.

Одним из примеров может послужить вот эта история. Однажды осенью, мы мирно гуляли на собачьей площадке, делясь впечатлениями прожитого дня, когда Казанчик пошёл носом по земле. Никто особо не обратил на него внимания, ну бегает псёнок и ладно. Только у меня в голове забродили смутные сомнения. Решила понаблюдать за ним. Смотрю притих. Наблюдаю дальше. Начал красться серой тенью к потенциальной добыче. Сначала подумала, что он вынюхал голубя, или ворону. Птичек он всегда очень уважал, однако дело обстояло иначе. Дабы не возмутить спокойствия не только хозяев, но и собачьих братьев, Казан не стал показывать, что его что-то там заинтересовало. Умом и сообразительностью он отличался с глубоко детства. Мы бы и не увидели ничего интересного, если бы в тот исторический момент, его дружок цверг не пригляделся внимательнее к Казану, и не решил проверить лично, что это там серая, наглая морда вынюхивает на горе в кучке прелых мокрых листьев. Билли знал, что ничего просто так не происходит, бодро подскочил к куче и резко сунул бороду в середину. В ответ раздался утробный рык: «Нельзя дать всем всё, ибо всех много, а всего мало.»

Собственно, на рычание мы и обратили внимание, вместе с хозяйкой цверга, когда тот, оскалившись, резво отскочил от Казана и рванул по пересеченной местности назад. Он не захотел дальше связываться, с агрессивно настроенным дружком. Билли был очень умён. Знал, когда стоит настоять на своём, а когда — нет.

В глазах лайчонка полыхала зеленая ярость. В его пасти торчал средних размеров полиэтиленовый пакет с какой-то дрянью внутри. Содержимое пакета, запах объясняли нам, это скорее всего, не доеденный бомжами ленч, причём недельной давности. Охнув про себя, понимая, что глиняную горку вот так за пять секунд не взять, мы с подругой решили с двух сторон сделать крабий захват юной обжоры. Тут уж подруга не удержалась и вспомнила четверостишье Леонида Филатова из знаменитого произведения «Про Федота-стрельца, удалого молодца»:

Так и зыркает, подлюка,

Чтобы стибрить со стола!

Он тебе — все «йес» да «йес»,

А меж тем все ест да ест.

Отвернись — так он полгорки

Заглотнет в один присест!

Да уж энтот твой Казон,

Потрескать вовсе не дурен,

Сунь его в воронью стаю —

Отберет и у ворон.

С виду гордый — «я-а» да «я-а»,

А прожорлив, как свинья,

Дай солому — съест солому,

Чай, чужая — не своя!..

Мы карабкались на гору с возможной для нас скоростью, но надо учитывать, на нас были надеты толстые свитера, куртки, чуть ли не ватные штаны и огромные сапоги, так как грязь стояла, непролазная. Казан же глядя на наши потуги взятия мокрой глиняной преграды, медленно заглатывал полиэтиленовый мешок. Сперва он ел его медленно, по мере сокращения расстояния с нами, челюсти собаки ходили все быстрее, в момент, когда я его почти уже схватила, он сделал судорожное движение головой, сжал покрепче челюсти и последний кусок полиэтилена, медленно поехал по его пищеводу.

Вы, когда-нибудь видели, как рука по локоть уходит в пасть любимца? Страшное зрелище.

Одной рукой я держала разжатую, но сопротивляющуюся, клацающую челюсть, другую по запястье воткнула любимцу в горло. Ну и что? Да ничего. Не ухватила ни кусочка. Из пасти на меня смердило дыхание достоисторического существа. Глаза пса были выпучены и довольны. Я взмолилась: «Господь, исцели этот хребет, сделай его прямым и пусть он никогда не сгибается…»

Отпустив пылесос, я горечью обнаружила, что от меня воняет чем-то тухлым. По руке скользила слизь. Зато на нас с подругой воззрился ангел. Сытый ангел. Голод прирожденного охотника и неудовлетворенное любопытство.

— Ну и что делать, — спросила я хозяйку цверга, как скоро у него начнётся агония?

Подруга, поразмыслив, дала пару дельных советов:

— Дай дома подсолнечного или вазелинового масла, если не выйдет, следи за поведением.

Дальше пошло описание симптоматики заворота кишок, которые обладая повышенной мнительностью, я тут же прочувствовала на себе. В животе скрутило, появилось ощущение, что я раздуваюсь, как шарик, закачиваемый газом. Глаза выпучились, подруга же продолжала вещать:

— Расслабься и пусть вас тащит по течению. Все равно спасения не будет, даже если ты прямо сейчас бросишь эту собаку, этот город, этот материк, планету и эту галактику навсегда… Смотри симптомчики. Помнишь две недели назад? Он уже ел пакет. Через неделю вышел беспрепятственно. Ждите.

По моему лицу поползла кривая усмешка. На второй день кончик пакета показался на выходе. Всё это время Казанчик оставался бодрым и веселым.

Помимо всего прочего, к пяти месяцам Казан взялся охотиться не только на котов и птичек, но и на наши ноги. Дома после прогулки он отдыхал, ел, немного спал и начинал загонять зверя. Залегал где-нибудь в углу, видимо, насмотревшись у кошки, как это делается, и вылетал с рыком из засады впиявливаясь чешущимися зубками в наши ноги. С этим мы боролись долго. Была и ещё одна неприятная привычка. Как только мы заходили в квартиру, он кидался нас обожать и встречать, и с каждым днём его толчки в наши бренные тела, становились всё более ощутимы. Пришлось взяться за процесс воспитания. А вот тут у нас всё не здорово получалось. Как ни наступали мы ему на задние лапы, когда он передними вставал на нас, как не пытались бить его коленом в грудь, всё было без толку. Книжки по кинологии я забросила подальше, поняв, что они мало мне помогут. Кинулась звонить по кинологам, да по дрессировочным площадкам, кто бы меня взял с моим оболтусом, позаниматься. Три совершенно независимых друг от друга кинолога в один голос, дружно послали нас к егерю, и только туда. Каждый из них, видя наше сокровище, ставил вопрос прямо: «Мы собаку переломаем, но это будет забитое существо, исполняющее команды. Пары энергии, вырывающиеся из этого пса, нужно спускать на охоте и притравках по зверю. И вообще, зачем мы взяли в городскую квартиру, агрессивного охотничьего пса, нуждающегося в активном образе жизни.» С кинологией мы успокоились.

На площадке у нас тогда гулял один охотник, у него тоже была лайка, правда, русско-европейская. Звали его кобеля Пыжик. Пыжик был рабочим псом. Андрей Владимирович предложил начать месяцев с семи возить Казана на притравки в Подмосковье, что из этого вышло расскажу дальше. Мы поняли одно — Казану нужно настоящее дело. Он от природы обладал потрясающими жизненными силами. Его энергии с лихвой хватило бы на две собаки. И буквально через месяц, мы получили тому подтверждение. Казан в первый раз решил попробовать на вшивость своих хозяев.

Глава шестая
Иерархия

В шесть месяцев у Казана появились новые зубы. Красивые и блестящие. Он ими так и сверкал. Пёс и сам был ужасно доволен новым приобретением. Пища теперь кусалась замечательно, палки разгрызались моментально, кошка Кася при виде его улыбки забиралась повыше. Он подрос, возмужал и начал пытаться на улице поднимать заднюю лапу, как взрослый кобель. Однако, по-прежнему, пока ещё делал свои делишки дома. Погуляет-погуляет и домой всё принесет. Частенько раннее утро у нас начиналось с криков супруга, наступившего спросонья в очередную лужу. Ладно лужу… бывало и похуже куда наступит. А лужи становились всё больше и больше. Энергия из молодой лайки била ключом. Мы приступили к домашней дрессировке, на предмет освоения основных команд: дай лапу, голос, сидеть, лежать, ко мне, фу.

Сидеть, лежать, взбрехивать по команде и давать лапу Казан научился быстро. Лучшим стимулом для него всегда был сыр. Беда состояла в другом, за сыр он делал всё, без сыра — ничего. Можно было обораться, толку не было, никакого. Я пыталась показывать ему все команды на личном примере, но, сколько не садилась вместо него, сколько не ложилась, сколько не подавала голос, Казан смотрел на меня, как на умалишенную. Кончилось всё тем, что собственный супруг, увидев меня лежащую на полу и гавкающую, заявил, что пора меня лечить в специализированном учреждении с незатейливым названием «жёлтый дом», никаких сомнений относительно моего здоровья, у него не осталось. Он расписал мне всю дальнейшую перспективу Красивые молодые мальчики приезжают по вызову, быстро оценивают ситуацию, и увозят в зеленой карете.

На улице дело с командами обстояло ещё хуже. Самое ужасное было с команду «фу». При резком выкрике «фу», Казан не только не собирался исполнять команду, он принципиально становился глухим. После того, как я «фукая» сорвала голос, пришлось немного угомониться и думать, как же всё-таки, выходить из положения.

На прогулках стала приставать к хозяину Пыжика, с вопросами, как мне себя вести? Андрей Владимирович всю жизнь содержал охотничьих собак, и можно сказать, на лайках — собаку съел. Внимательно выслушав мои проблемы, он говаривал:

— Буквально сегодня Пыжик издевался над моей восьмидесятилетней тещей. Он не даёт ей спускаться с дивана, когда нас с женой нет дома, и рычит на старушку, если она пытается свесить ноги с кровати. Отлупил его хорошенько. Даже за задние ноги подвесил и потряс. Ну и что? Пыж обиделся на меня, но ведь завтра он опять на неё охотиться начнёт. Поэтому слушай сюда. Как только твой пёс, а он вот-вот начнёт, возьмётся на вас порыкивать, пресекай это дело сразу. Иначе, всех перекусает. Поверь мне! Лайке, тем более кобелю, нужна очень твердая рука. Желательно мужская, но, как я понял, твой супруг приобрёл тебе развлечение, а сам продолжает любить свою кошку? Так? Кстати, кошка ещё жива?

Я усмехнулась:

— Пока, жива. Всё так. Но супруг сразу сказал, я к собакам равнодушен, теперь у тебя есть пёс, вот и занимайся с ним.

Андрей Владимирович обомлел:

— И он приобрёл тебе охотничью лайку? Замечательно! С охотничьими лайками не всякий здоровый мужик справляется, а он женщине доверил. Ну-у… что я могу тебе сказать, или ты всё выдержишь сама, или собаку придётся отдать.

Я ужаснулась:

— Как это отдать? Я же его выкормила с полуторамесячного возраста? Между прочим, мы кушаем всё самое лучшее. Мясо вдоволь, рыбу отварную раз в неделю, творог, каши, два раза в неделю яйцо, тёртую морковку с яблоком, кальций принимаем, всё это сбрызгиваем подсолнечным маслом. Да он растёт, как на дрожжах!

Андрей Владимирович внимательно посмотрел на меня:

— Да-да. Про украденные дрожжи я помню. А теперь серьезно. Срочно занимайся воспитанием пса. Когда перекусает всех, тогда узнаешь, почём фунт лиха.

Разговор наш прервал очередной конфликт на собачьей площадке. Гулял у нас в ту пору метис лайки, серый, наглый и очень воинственный пёс по кличке Дик. Хозяйка своего Дика обожала, но справляться с ним не умела. Дика постоянно видели в разных концах района, он был знатным бегуном на длинные дистанции. О! Знала бы я сама, что в дальнейшем ждёт меня по этому поводу. Дик был очень задиристым псом, и сейчас, зайдя на площадку, столкнулся с московской сторожевой Бари. Кто и что из них сказал друг другу, мы не поняли, но результат их беседы впечатлил всех. Случилась драка. Первым бросился сторожевик Бари, пытаясь массой подмять под себя Дика. Хозяин Бари, молодой человек в очках, страшно гордился своей мощной собакой и теперь, улыбаясь смотрел, как Барюша мочит Дика, но он плохо знал Дика. Дик применил такой приём, который у нас остался в легендах. Упал на спину, чего собаки никогда сами в драках не делают, Бари над ним наклонился, чтобы схватить его за брюхо, и вот тогда, Дик, со всей мощи схватил мёртвой хваткой огромный кожаный нос сторожевика. Бари орал так, что из окон высунулась добрая часть сталинской высотки. Нам пришлось осторожно отрывать Дика от носа Бари. Когда это удалось, нос Бари превратился в кровавое месиво. С того дня Бари больше никогда Дика не замечал. Расстройству хозяина Бари не было предела. Он только что не плакал от огорчения и злости на своего охранника. Приговаривая, что и Казан, гадёныш, вырастет такой же скотиной, и не ошибся.

О Бари и его хозяине стоит рассказать отдельно. Не зря говорят, что псы похожи на своих хозяев. Оба были большие любители пива.

История о Бари

Бари был молодым огромный псом породы московская сторожевая. Рыже-белая шуба, большая голова, коричневые уши, свисающие по бокам головы, яркие карие глаза. Спокойный, уверенный в себе пёс, с мудрым взглядом. Впрочем, мудрость в глазах Бари, скрывала бесов внутри. Хозяин в нём души не чаял. В нём сквозила гордость за свою собаку. Приходя на собачью площадку, он часами рассказывал о своём любимце.

Как-то раз хвастался-хвастался «барин папа» о том, какой большой, какой сильный (самый-самый сильный), какой бесстрашный у него пёс, — ризен, мол, ерунда, лайка и того хуже, и нет дескать собак равных по уму и силе московской сторожевой, ну, разве что, бойцовые породы и дохвастался.

В тот день мы встретились с хозяином Бари на асфальтовой дорожке, ведущей к собачьей площадке, он в очередной раз начал нам рассказывать о своей собачке, и пока договаривал фразу: «Барюша, любого возьмет. Никому не уйти от такой собаки… Один вид этого колосса, убьет любого насмерть. При виде его народ анализы сдаёт…», как на дорожку, ведущую к месту, где в травке копался Бари, вышла абсолютно пьяная девица и обвела мутным взглядом присутствующих. Мы попали в её фокус. Наши собаки: ризеншнауцер, цверг, лайка были на коротких поводках, и не представляли для неё угрозы, сам же сторожевик сосредоточенно копал ямку.

Девушка была настолько пьяна, что даже мы увидели в её глазах вместо одной дорожки две. Дама явно решала дилемму, по которой из них идти. Дорожки шли параллельно, на обеих было шесть человек и шесть собак. Фокус не сводился. Русскому человеку, вообще, часто по вечерам тяжело фокус наводить, но эту национальную особенность, мы опустим. Грязно выругавшись, младая дева, рявкнула: «А-… ну-у… трах-тах-тах… разойдись! Пройти нельзя, порядочному человеку!»

Хозяин Бари напрягся, осознав, что вот сейчас, сейчас он и продемонстрирует остальным, какой у него пёс. Другой такой возможности, может, и не представится. Пусть хозяйки ризена и лайки, воочию увидят, что такое московская сторожевая в деле.

— Бари! Взять нарушителя!

Бари поднял от ямки невинные огромные глаза, посмотрев с недоумением в сторону папаши:

— И чего, мы так орем?

Хозяин Бари, напрягался:

— Бари, чужой! Остановить нарушителя!

Наши собаки зашлись лаем. Мы их еле держали, а хозяин Бари, всё не унимался. Сторожевик же явно тормозил. Наконец, он медленно оторвался от ямки и пошел в сторону шатающейся девицы. Затем не спеша повернулся, внимательно посмотрев на хозяина. Глаза его говорили: «Может, не надо ее брать, она и пахнет-то отвратительно». По лицу хозяина понял: «Надо!»

Девушка, тем временем, старательно, наводила фокус на огромную собаченцию, двигающуюся в её сторону. Наконец, уразумев, что пёс идет точным курсом на неё, она раздвинула на всю ширину руки в стороны, вдохнула грудью побольше воздуха и, собрав все силы, чтобы не упасть, с диким криком: «А-а… Убью!» побежала на Бари.

У бедного Бари приключился нервный тик. В его глазах запрыгали стрелочки, отсчитывая секунды до убиения. Увидев, что девицу никак не обойти, он развернулся назад и сигнальной ракетой рванул к хозяину. Добежав до «предводителя войн» с алкоголиками, Бари спрятался за ноги хозяина, и тихонько высунул большой кожаный нос между его коленками. Нос был горячим, огромная голова нервно подергивалась.

Дикий хохот потряс старушек, дремлющих на ближайшей лавочке. Девица, добежала до торчащего носа Бари, остановилась, зашаталась и уставилась на коленки оппонента, до последнего пытаясь сохранить равновесие. Человек звучит гордо, а пьяный человек, да еще женского полу устоявший на двух конечностях, целящийся кулаком в кожаный нос собаки, торчащий между двух ножонок хозяина — это виртуоз природы.

Бари понял, что сейчас получит в пятак. Хозяин попытался воззвать к разуму девицы, но эта сторона её уже не интересовала. Её задели, её травили собакой, в ней пылал праведный гнев. Мадам медленно перевела взгляд вверх, сжала кулак покрепче, и выставила его перед собой, уставившись на поблескивающие, запотевшие очки хозяина собаченции. На её лице, появилась счастливая, детская улыбка: «Что там нос? Врезать по очкам, куда интереснее.»

Замахнувшись, девица собиралась опустить кулак ровно в пенсне, но её от замаха занесло в сторону и, запнувшись о бортик асфальтовой дорожки, она села на пятую точку. Ситуация разрешилась неожиданно. Мимо проходил вполне трезвый молодой парень, который принялся поднимать пьяную девицу, а хозяин Бари, схватив питомца за шиворот, выставил средний палец руки, поправил на носу очки и, откланявшись, с несущимися на голову сторожевика проклятиями, отправился домой.

Остальные участники драмы икали от хохота. На зелёной травке кувыркались молодой человек и амазонка. Поднять девицу с первого раза парню не удавалось. За первой попыткой следовали вторая, третья. Борьба нанайских мальчиков увлекательное зрелище. Наконец, девушку переместили на лавку к старушкам, чем доставили им большое удовольствие. Теперь они принялись живо обсуждать молодых женщин: «Дескать, славянки издревле считались крепкими, не всякий и мужчина-то — справиться с нашей российской женщиной. А очкарику-то досталось… и поделом ему.»

А Казанчик всё мотал себе на ус. Он пока побаивался метиса Дика и не лез к нему, предпочитая, проводить время с Билли и добряком Кешкой. Прошло немного времени и в компании наших собак появился ещё один товарищ. К нам на собачью площадку пришла новая девушка с молодым тигровым боксерчиком. Он был на пару месяцев старше Казана и Билли. Дэе был веселым, любил поиграть и всякие гадкие шуточки лайчонка и цверга, очень ему нравились. А шуточки у двух поганцев были свои. Во-первых, они обнаружили дырку в сетке рабице огораживающей собачью площадку, и теперь, спокойно во время прогулки вылезали за её пределы, а потом втихаря возвращались назад. Мы бы никогда не узнали об этом, если бы в этой дыре не застрял Кешка, который тоже захотел пойти погулять без хозяйки, а дыра для него оказалась маловата. Во-вторых, юные разбойники охотились из засады на Бари, немецкую овчарку Арго и русско-европейскую лайку Пыжика. Взрослые псы их пока ещё терпели, но было видно, что терпение скоро закончится. В-третьих, оба любили подшутить над людьми, считая, что можно построить не только себе подобных, но и «человеков» тоже.

Казан разбегался, подпрыгивал за спиной человека, срывал с его головы шапку, и начинал носиться с ней по всей площадке. Билли, естественно, его всячески поддерживал, помогая на бегу удерживать трофей. Сами понимаете, в каком виде шапки возвращались владельцу. Потом Казан научился отбирать у детей, а у нас на собачьей площадке иногда гуляли дети вместе с родителями (не грудные, конечно, в основном а подростки), игрушки. В частности, у внучки хозяина белой боксерши Кристы, Казан отобрал дорогущую куклу Барби. Он нам такие гонки по пересеченной местности устроил, что мы долго вспоминали об этом инциденте. В итоге, дети больше игрушки с собой не брали, если видели на площадке Казана. Мне его выходки стоили больших нервов.

С воспитанием у нас дела продвигались крайне туго. Дома пёс все команды выполнял без запинки. На улице тоже выполнял, если бы не было «если». Слово «если» включало в себя: бежит кошка или крыса, едет велосипедист или мотоциклист, бегут мальчишки с палками или не дай бог, на встречу идёт, какой-нибудь незнакомый кобелишка. На самом деле этих «если» было гораздо больше. Проще говоря, пока пёс не завёлся, он всё понимал, всё соображал, но стоило ему войти в раж, это становился неуправляемый пёс, гнущий свою линию до последнего. Это принесло как много плохих последствий, так и много хороших. Иногда эти черты спасали нас от неприятностей. Умение принять решение в разрез с мнением хозяина, не каждая собака, может себе позволить. Казан никогда не боялся наказаний. И даже будучи наказанным, оставался при своём мнении, что и показывали его дальнейшие действия.

О хулиганстве

Однажды был у нас такой случай. Цверг Билли помогал белой боксерше Кристе снять тренировочные штаны с хозяина. Криста не хотела идти домой, никому не давалась в руки, и Билли подсказал ей, как можно обезоружить её папашу. Забежал сзади хозяина Кристы, потянув его за штанину треников. Криста посоображала пару минут, и приняла кардинальное решение, схватив сзади треники за резинку охватывающую талию её любимого хозяина, после чего мощно рванула штаны вниз, полностью оголив нижнюю часть папаши. Хозяину стало не до боксерши, теперь, он лихорадочно пытался прикрыть срам, в итоге, играя собственными штанами в весёлую игру «перетяжка». Славно тогда все повеселились.

Кстати, Кристу хозяин в течение всей её жизни, никогда пальцем не тронул. А поскольку он был стопроцентным прибалтом и, несмотря на то, что в Москве прожил уже более тридцати лет с русской женой, говорил с акцентом, поэтому в тот день на площадке, было крайне весело. По округе разносился голос: «Крыста плохая дэвочка.»

Воспитание Билли Бонса, тоже шло не лучшим образом. Сколько хозяйка не наказывала его за буйное поведение, Билли оставался самим собой. Наказывали его так. Хозяйка брала его за шкирку и подвешивала высоко над землей. Правда, на самого Билли это особого впечатления не производило. Он болтался маятником из стороны в сторону, и угрюмо молчал. По истечении наказания, через пять-десять минут, по площадке носился прежний разбойник, полный огня и шкодства.

И вот однажды наш Казан задался вопросом: «А не показать ли Вам, дорогие хозяева, кто здесь альфа?» и начал пробовать нас на вшивость, начав проверку с моей дочки.