Бесплатный фрагмент - Целую вашу боль

⠀

«Запечатываю в конверт письма своего сердца, подписываю душой, отправляю в каждый надломленный уголок ваших душ и сердец. Целую вашу боль».

— Ана Май

⠀

От автора

Боли я отвожу в своём писательстве довольно много. Это происходит по той простой причине, что я считаю важным наличие у каждого писателя текста, равного хотя бы одной спасённой душе. По принципу: «Не болит — расковыряй и напиши. Болит — проработай и напиши». Вовсе не обязательно проживать в настоящий момент боль, чтобы о ней говорить или писать. То, о чём говорю в своих текстах, — пережитое, при помощи которого позволяю себе сейчас рассуждать так, а прежде, соответственно, пережить.

ПРИМИ СВОЮ БОЛЬ

Целуй меня, моя Боль

За любым разочарованием прячется возможность.

Она вошла в мой дом — уверенно, быстрыми шагами, на высоких каблуках, в облегающем, из чёрного атласа платье на тонких бретелях и с открытой спиной. Сунула мне охапку чёрных роз и, нацарапав на сердце «the end», села напротив, положив ногу на ногу и закурив длинную, тонкую сигарету. Столько грации. Я польщена.

Я смотрю на неё: невероятно красива, с запахом страсти на шее и запястьях — от неё веет дикой сексуальностью. Она диктует мне свои правила, и я не могу сопротивляться: она ждёт, что я включу Toni Braxton, — и я безмолвно поддаюсь.

— Идём в душ. Смывай свою сентиментальность. У меня есть прекрасный аромат для тебя, состоящий из ноток бодрости и силы. Это тебе пригодится.

После намажу твоё тело ароматным маслом из твёрдых сортов жёсткости, и она впитается в тебя. Для чего, спросишь? Сегодня идём в ресторан. Тебе нужно собраться с духом. Надевай свой лучший наряд. Женщина носит уверенность!

Снова робко подчиняюсь. Обнажённая выхожу из ванной, а в комнате на белой смятой постели уже ждёт комплект белья. Исключительно чёрное. Теперь мой любимый цвет. На плечиках висит платье, рядом стоят туфли. Вечер обещал быть страстным.

— Потанцуем? — тихо шепчет она. — Налью тебе что-нибудь из аристократичного Chablis Grand Cru АОС. Сегодня ты заслуживаешь лучшего, ведь я вошла в твою жизнь.

Она заставляет включить музыку громче — теперь это «Каприз №24» Никколо Паганини, и мелодия касается каждого нервного окончания. Настроение слегка поднимается, и я с бокалом вина уже пританцовываю перед зеркалом, но вновь срываюсь в небольшую истерику, во время которой тем не менее нервно замазываю румянами растекающуюся тушь на щеках.

— Ты рано сдаёшься! Собирайся, как на самый лучший праздник. Я буду с тобой и вытащу тебя из этого состояния, хоть пока ты чересчур сопротивляешься. Ресторан, не забыла?

Она весьма настойчива. Допив вино, замаскировав следы слёз, я собралась. Нам предстоял вечер в ресторане, где днём позже должны были праздновать свадьбу. Та, что на высоких каблуках вошла в жизнь женщины, что сейчас разбита, —

Боль

Вошедшая в тот миг, когда невеста узнала об измене своего ещё только будущего мужа. Теперь Боль гнала ее в тот ресторан, где, помимо несостоявшейся уже свадьбы, пара ещё и познакомилась годом ранее, — она хотела, чтобы женщина сделала это и дошла до кипящей точки своей боли, до вершины состояния «на грани», а оттуда, пусть небыстро, спускаться и размеренно, словно на поезде, добраться до станции «Не болит» — конечной точки путешествия под названием «Любовь».

После ресторана я вернулась домой слегка опьянённая вечером, хотя, возможно, и ещё одним бокалом вина. Зажгла свечи, включила любимый плейлист, скинула с себя платье и чулки, рукой стёрла с губ помаду, плюхнулась навзничь на постель, раскинув руки. Пролежав неподвижно несколько минут, тихо сказала сама себе:

— Целуй меня, моя Боль.

После твоих крепких объятий в ресторане я готова идти дальше вместе, принимая как неизбежное всё то, что сейчас со мной происходит. И я даже рада, что чувствую это: значит, жива, значит, люблю. Любовь бывает разной. Я нисколько не жалею о том, что встретила этого мужчину и полюбила его. Мне нравится любить. И пусть даже иногда это бывает больно. Без любви люди пусты и бездушны. И когда отболит эта история, я полюблю ещё. За разочарованием стоит возможность быть ещё счастливей, чем была.

Если однажды, проснувшись утром, почувствуешь, что твоя душа болит, разбито сердце, ты подавлен и расклеен, не знаешь, куда двигаться дальше и как, то первое, что следует сделать, это поздороваться со своей болью:

— Доброе утро, моя родная боль.

Далее заваривай чай, садись поудобнее, ешь большой пирог с начинкой из боли. Боль — неотъемлемая составляющая пирога счастья.

Со шрамом красивее

— Ну как я выгляжу?

— Ты ослепительна! Шрам тебе идёт.

Такого же, как ты, человека больше нет. Ты единственная на всём белом свете. Именно такая. Уникальность течёт в твоих венах. И знаешь почему?

Я твой творец

Мне удалось самое важное — помочь тебе найти опору в себе самой. Научила быть такой, что если все вокруг против тебя, то ты главный фанат (себя, своего дела).

⠀

                                           * * *

Главный герой своей жизни, где твой внутренний конфликт строится на противодействии двух сторон, которые являются одним целым. Твоим препятствием была твоя слабость, мягкость, сентиментальность. Но стремление стать сильнее — потенциал, что вывел из тебя этот начинающийся синдром Адели. Я ввела в тебя всего одно качество — упорство, которое и показало способ решения внутреннего конфликта. В твой сюжет-жизнь я постоянно подкидывала ситуации, где тебе приходилось что-то решать, делать — тем самым я раскачивала тебя. За тобой было очень интересно наблюдать. В запускающей ситуации я увидела в тебе и слабость, и потенциал. И тогда я поняла, что нужно с тобой делать.

В твою жизнь как-то введён герой-антагонист. Это было самое настоящее воплощение противоположности твоей слабости. Ты чересчур открывалась людям, доверяла полностью, отдавала всё, что у тебя есть, каждое своё чувство, не оставляя себе ничего. Поэтому, когда Он предал тебя и близкие от тебя отвернулись, ты была настолько разочарована и разбита, что осталась полностью опустошённой. Но тебе надо было это пережить. Вытащить свой потенциал и пустить в ход.

                                           * * *

Однажды тебе пришлось глотать осколки разочарований и ходить босиком по раскалённым углям сгоревших чувств. Мелодия боли играла в душе, посвящая концерт прошлой тебе. На большом поле выжженной души ты посадила маленькое семечко, поливая его слезами. И, побитая, сломанная, ты ушла в свой разрушенный внутренний мир, спрятавшись ото всех. Часы молчания, недели уединения, месяцы исцеления. Да, это было очень непросто — восстановить то, что разрушено. А разрушено было всё. Всё в тебе.

Ты стояла в убитом состоянии напротив старой себя, и было сложно решиться на смелый шаг. Но ты вмиг, резко толкнув в грудь себя ту, повернулась и побежала. Страх путался под ногами, ветки неизведанности, как наклонившиеся к лицу деревья, резали солёную от слёз кожу. Боль окутывала туманом, сжимала воздух. А ты всё бежала, задыхаясь, к «не чувствовать ничего». И когда, казалось бы, закончился кислород, ты ворвалась в желанный рассвет. Он прозрачен и холоден. Но он твой. Чувствуешь, что ничего не чувствуешь. Вообще.

Ты так устала, милая моя. Ты работала над собой, получая в награду подарки от меня. Сперва, уйдя в тень восстановления, раскопала в себе понимание, что это надо пережить, прожить полностью. Сама давила на своё же упорство. И первым подарком тебе от меня был шикарный букет терпения. Он долго простоял, ведь ты умела ухаживать за чувствами и качествами.

Суметь поставить боль на нравится — высшая точка совершенства.

Конечно, я не могла тебя не наградить за такую стойкость и преданность себе. В подарочной бумаге ты получила посылку от меня — долгожданное спокойствие на душе. Напряжение, неуверенность, неизведанность — всё медленно сошло на нет. И, прожив каждой клеточкой всё то, что прежде с тобой происходило, ты смогла расслабиться и отпустить. Я горжусь тобой.

Ты посадила семечко Одиночества, а выросла Сила.

Теперь под высоким каблуком разбивается твоя сентиментальность, доверчивость и даже — мнение других. Разгуливаешь уверенно, наступая на горло мужчинам, оставляя шлейф сексуальности. Ты другая. Мрачная красота, недоступность, загадочность — женская сила, что раскрыла тебя. Теперь ты цветёшь круглый год. И чувствуешь себя иначе. Ты — искусство нового направления, что возникло из ниоткуда.

Человека, которого я сотворила Я.

— Ну как я выгляжу?

— Ты ослепительна! Шрам на сердце тебе идёт, — сказала отражению в зеркале.

Одеяло времени

На горе́, где сгущались яркие краски заката, жил мудрец. Он вёл молчаливые разговоры с окружающей его тишиной, выступал в роли врача и лечил души людей, выписывая рецепт счастья. Как-то на приём пришла израненная жизнью и горько плачущая женщина.

— Что случилась, женщина?

— У меня между рёбрами застрял кусок невозможной боли, что рвёт на части мои внутренности. Я больше так не могу, не знаю, как вытащить.

— И давно ты болеешь?

— Несколько месяцев.

— На, вытирай слёзы, — мудрец протянул ей платок, — и рассказывай, как ты заболела.

Женщина взяла платок, который оказался мокрым, вытерла глаза и, поднеся платок к носу, спросила:

— А почему он мокрый? — и принюхалась.

— Успокаивающий, — с улыбкой проговорил мудрец и протянул чашку с жидкостью.

— А это что? — она осторожно взяла чашку.

— Отвар. Лечебный, — ответил мудрец, подмигнув на слове «лечебный».

Женщина сделала несколько глотков, не отводя заплаканных глаз от мудреца, и поставила чашку в ожидании чего-то неизвестного.

— Не бойся. Платок был пропитан ромашкой, а отвар из мёда. Я считал тебя, как рентген, после того, как нога твоя ступила ко мне. И я понял, что можно тебе, а что нельзя.

— Чем я больна? Это излечимо? — нетерпеливо выговорила женщина, перебив мудреца.

— Хм, — нахмурившись, мудрец задумался. — Давай-ка вот что, — он сел напротив. — Ты допивай отвар и рассказывай, как всё было. В конце получишь рецепт.

— Несколько месяцев назад в моё сердце пустили картечь из предательства. Сердце не удалось спасти. Оно погибло. Раздроблённое, с рваными ранами, оно перестало биться в одну летнюю ночь, когда звёзды рассыпались мелкими осколками на чёрном небе. Это было в полнолуние, когда луна казалась мне седой и мрачной. В ту ночь я навсегда стала другой. И с тех пор боль ноет всё во мне, не даёт покоя. Мысли окутаны холодным ветром воспоминаний. Я замерзала даже в немыслимую жару. Слёзы, как вечный водопад, текли по моему бедному лицу. Местами я покрыта болью. Она разрастается во мне, ползёт по организму, как змея. Я слышу его шаги, его запах. Вижу его в предметах. Он ушёл из моей жизни, но ушёл лишь физически. Как может такое испытывать человек?

— Твоё сердце не умерло, милая, — медленно, успокаивающим голосом обнадёживающе проговорил мудрец.

— Я смирилась с этим, пройдя дорогу принятия неизбежного. И Вы хотите сказать, что я ошибалась?

— Абсолютно точно ошибалась. Твоё сердце в коме. Оно проснётся, когда настанет его время. Пока не думай об этом.

— Тогда что у меня болит?

— Душа.