Бесплатный фрагмент - Быльё + Ковидострофы

I. Ковидострофы

Илиада для карантин-караоке и паромщиков

Рос в Трое стройный кипарис.

Пирамидальный.

Под деревом сидел Парис.

Весьма печальный.

А с моря дул эолов бриз.

Сифонил с Понта.

Тут показались греки из-

за горизонта.

Их корабли узрел Приам,

владыка града.

Он мастер был и по пирам,

и по засадам.

Но всё равно метнулся в храм

без проволочки.

Проблемы все решались там.

И днём, и ночью.

Ведь гости явно геморрой

везли ненужный.

И оттого Парис-герой

грустил недужно.

Понятен был его настрой

тоскливый, ибо

на Илион эллинов рой

бить морды прибыл.

Их Менелаю паренёк

рога пристроил:

супругу похотью завлёк

и выкрал в Трою.

И хоть предложил куманёк

калым неслабый,

но Агамнемон-вождь изрёк:

«Вертайте бабу!»

Претензия отклонена

была, как наглость.

Вот так Троянская война

и начиналась.

Мораль сей песни всем ясна,

пусть и избита:

не говорите слово «на»

после «иди ты».

Таукитаец альфацентаврянин

Лихорадит. И температура.

Оттого, что рынки перегреты.

Выдайте мне справку с Байконура,

мол, нерезидент — с другой планеты.

Мол, пришелец, а ещё засланец,

иномирец, альфацентаврянин,

попаданец и таукитаец,

кто угодно — даже дрянь за гранью,

даже межпространственная грыжа.

Я сойду со справкой за героя

и бумажку эту сдам на биржу,

а потом меня трудоустроят…

Я к тебе подойду, затаив дыхание…

Я к тебе подойду,

затаив дыхание.

И давай-ка, мой друг,

вместе затаим.

Ведь причина, прости,

не любви страдания.

А заразный ковид:

просто — карантин.

Постоим, помолчим,

черепами дрыгая.

И назад по домам —

не на сеновал.

Ах, поганый ковид —

новая религия.

Окуджава, увы,

про него не знал.

Мы все помрём без исключенья

Заметил. Каждые два года

врачебный мир с ужасной мордой

пугает страны и народы

очередным смертельным мором.

То птичьим гриппом, то эболой,

то свинством, то болезнью Зика

уже страшили, балаболы.

Ради чего? Поди спроси-ка.

Прошло всего-то лет 17,

как SARSом нам Ухань грозилась.

И вот — по-новой: всем — бояться,

оттуда же — коронавирус.

Но вряд ли всё, зараза, плохо.

Недуг не так фатально лих.

Ведь ВОЗ, увы, разводит лохов.

Чтоб зарабатывать на них.

А тем, кто грезит излеченьем,

финально — простенький ликбез:

мы все помрём без исключенья —

как с пневмонией, так и без.

Карантин системы

Вот и суды уже на карантине.

Мазок к коронавирусной картине.

А вскоре по болезненной нужде

уйдёт на удалёнку МВД?

Вдогонку на борьбу с температурой

отправится бегом прокуратура?

Всеобщий тренд с опаскою итожа,

свернут дела Росгвардия с таможней?

Потом, глядишь, и армию закроют?

Но всё равно останутся герои!

Увидите, в общественном затишье

свой пост не бросит ни один гаишник!

Обнуление на самоизоляции

Как здорово на самоизоляции!

Как вдохновенно мается полнации!

Другая часть, конечно, за работой.

А медики — практически на фронте.

Хоть массы в целом предаются лени.

Не понимая — это обнуление.

Не разбирая, кто у схемы автор,

мы обнуляем всё: вчера и завтра,

заботы, будни, прежний образ жизни,

надежды, веру, дружбу, укоризны.

Безропотно, стремительно, за раз

мы обнуляем — обнуляют нас.

Без парасольки не жизнь

Излучение солнца опасно.

И поэтому каждый землянин

должен дома сидеть — или зонтик

над собою носить постоянно.

Даже ночью. Поскольку фотоны

могут в темечко бить с рикошета,

вызывая затмение мозга.

Но простые зонты — не защита.

А вот если купить в зонтомате

у компании, к мэрии близкой,

то спасёт это вас и от солнца,

и от штрафа полиции. Так что

лучше приобретайте, лошары,

парасольки, перчатки и маски…

Как тявкнул мне надысь один песец

Как тявкнул мне надысь один песец,

конец апреля — света не конец.

Мол, что у Насреддина говорилось?

Не шах помрёт, а длинноухий вирус.

Да, там был выбор: типа «или-или», —

о чём, считай, давно почти забыли.

Тем паче впереди маячит май.

С ним — виды на грядущий урожай.

А если люди верят в чудо с грядки,

то с их державой будет всё в порядке.

Переживём. Хоть на картохе с хлебом.

Припомните: бояре ели репу.

И репу наедали, аж трещала.

Пусть рухнет мир — но мы начнём сначала.

То, что я жив, — это фейк или нет?

То, что я жив, — это фейк или нет?

Тема насущна и дико подсудна.

Штрафом грозят за неверный ответ.

40 тыр выпишут — будет паскудно.

В смысле наличных — вообще чёрти что.

Если мне банк посетить в чёрной маске,

сделать стоймя воротник у пальто,

шляпу на череп надеть или каску?

Там же секьюрити руки хватать

столь подозрительному станут сразу.

И не докажешь потом, что, как тать,

ты облачился согласно Указу.

Хоть забожись тогда, мол, вот те крест!

Храм правосудия встретит без ласки.

И приплюсуют ко штрафу арест.

Кстати, а в тюрьмах положены маски?

Скулёж в собачьей будке

— Граждане в намордниках, гав, такие модники.

Без ремней, с завязками, называют масками.

— А слуга Пирата носит респиратор.

Если не кусачий, то зачем чудачит?

— Ни к чему, конечно, если ты не бешеный.

Вот теперь узнает, как это — без лая.

— Мне моя старушка говорит, подружка

слышала в питомнике: гавкнет экономика.

— Не скули, скотина, вред — от карантина.

Но наш старый дворник всем найдёт намордник.

Угроза педика

Мне заявил знакомый медик,

мол, миру угрожает педик.

Болезнь нестриженных волос.

Завшивленность. Педикулёз.

Без парикмахерских — засада.

А шустрым вошкам то и надо,

чтобы и взрослые, и дети

ходили в космах по планете.

Ведь из-за вируса огульно

позакрывали все цирюльни.

Подпольно лишь стригут порой,

но ни фига не Фигаро.

А потому педикулёза

весьма существенна угроза.

Одно спасёт здоровье нации —

призыв к всеобщей эпиляции.

Хотя не призовут — назло.

Зато как лысым повезло.

Проклятие спекулянтам

Если вы взвинтили цены

соответственно моменту

и хотите поживиться

на людской беде немножко,

помните, что всё зачтётся,

и на помощь не зовите,

когда будет безнадёжно

болен собственный ребёнок.

А такое с ним и с вами

обязательно случится.

Потому что, отражаясь,

зло летально рикошетит:

даже если увернётесь,

попадёт в того, кто рядом.

Незаслуженно, конечно,

но проклятье est проклятье.

Смерть редактора

Он пьяным в ночь вещал под трактором

о сходстве макроса и микруса.

Поехал тот. И нет редактора.

Скончался от коронавируса.

Отпоют, потом отопьют

Отпоют. Потом отопьют

на поминках, не чокаясь, водки.

Для чего был нужен уют,

если смерть — неуют, и вот он?

Для чего любило, ждало

это тело, что станет тленом?

Для чего добро или зло

посреди бесстрастной Вселенной?

И сама она для чего,

ведь исчезнет с тобой, однако, —

вместе с заворотом всего

и уханьской коронабякой?

И ни чао, ни бай, ни адью.

Тьма и свет растают друг в дружке.

…Отопьют. Затем отольют.

И пойдут, забывая тут же.

Выгул супруга в карантин

— Уличена в попытке прогуляться и

не соблюдала самоизоляцию.

— Поклёп и ложь! Я выходила для

сопровожденья мужа-кобеля!

Выгуливать домашнюю скотину

не запрещал указ о карантине.

Конспирологии для

Рассекретила весна

план капиталистов:

сегрегировать нас на

чистых и нечистых.

Не в заразе корень зла,

а в иммунитете.

Если есть антитела,

значит, плюс в анкете.

Значит, в жизни преуспел.

Значит, в центре круга.

Те же, кто без антител, —

низший сорт, обслуга.

Статус у таких паршив —

интернет-придворник.

Просто радуйся, что жив,

и молчи в намордник.

А вот чистым — красота:

все права — от пуза,

чип в крови, и паспорта

для Евросоюза.

Но намедни «Нью-Йорк-Таймс»

грустно признавала:

мол, царит в РФ вась-вась —

помирают мало.

Да, не сбылся вражий план,

хоть и жутко вырос;

не попался рус-Иван

на коронавирус.

От Невы до Колымы

здоровеем хором.

Так как с детства моем мы

руки только с хлором.

Мочить заразу в сортире

Мы спасём несчастный мир

просто очень:

заведём ковид в сортир

и замочим…

Ёжики быкуют

Две тысячи двадцатый — необычен:

год Крысы оказался так же Бычьим.

Нули — как ноздри, двойки — что рога.

Ему б по нашим северным лугам

нагуливать жирок. Но нет — буза,

и ёжики убойные в глазах.

II. Быльё +

Я прощаю вас, мои убийцы

Сюжет о Стефане Первомученике

Приговор — побитие камнями.

Но нет страха, даже нет печали.

Став сильней во тьме в зловонной яме,

утро я как божий дар встречаю.

Он войдёт в меня не сквозь ресницы,

через кожу хлынет — правом света.

Как возможность присоединиться

к сыну плотника из Назарета.

Солнца луч — что озаренья пламень:

палачи невинны — надо жить им.

Спаси Боже их за первый камень

кинутый

и за второй. Казните!

Ни один бросок не станет мукой

пусть в тысячелетиях-темницах.

На себя не наложите руки.

Я прощаю вас, мои убийцы.

Первое пробуждение в году

Итак, проснулся. Вроде — в январе.

Число не помню. День недели — тоже.

Часы стоят. И что там на дворе —

понять нельзя. Хоть на день — не похоже.

Скорее, ночь. Поскольку — тишина.

Но, может, утро. Или даже — вечер.

Вот с годом — без ошибки: девятна…

О боже — нет! Двадцатый же отмечен.

А ну-ка, пошевелим головой.

Точней, извилинами. Многими — одной ли.

Ведь ясно же: пока не Рождество,

и Старый Новый год далёк тем боле.

И значит, на работу — не пора,

и просыпаться было опрометчиво.

Посплю ещё. Наверно, до утра.

До будущего. Или всё же — вечера?

Чёрту в пекло

Как бы далёко я не был,

ты не скучай.

К чёрту отправиться мне бы —

так, невзначай.

Чай, уж заждался, рогатый,

не задержу.

Будто солдат — аты-баты,

через межу

перешагну в одночасье.

Мол, забирай

грешника — без причастья.

Точно — не в рай.

Что там шкварчит на жаровне,

может быть, желчь?

Ринусь, как бесова ровня,

прямо на печь.

Сам всё спроворю пожарче —

вспыхнуть хочу.

Чтобы в чистилище ярче

стало чуть-чуть.

Отвести твои локоны от чела

Отвести твои локоны от чела,

в очи карие провалиться взглядом,

прикоснуться устами к устам. Не со зла

расстаёмся — просто так надо.

Больно будет, конечно, раз наотрез,

невозвратно, навзрыд, наотмашь, навеки.

Но всё стерпится, и лишь на погосте души крест

станет поводом рядом порой посидеть на скамейке.

Чтоб придти сюда снова через двадцать лет,

положить гвоздичку, помолчать наедине с эфиром.

Тебя — нет. Ты живая, но тебя — нет.

Ты — чужая. Покойся, родная, с миром.

Подымем тост за СНГ

Подымем тост за СНГ.

И москвичи, и адыгэ,

и украинцы, и Донбасс,

Газпром, Лукойл, угро и ФАС,

и камералка, и поля,

и кто за ЗОЖ — застолья для,

преподаватель и студент,

премьер-министр и Президент.

Повсюду жалуют его:

январь, четырнадцатого.

Ведь отмечает весь народ

шальной наш Старый Новый Год.

Парафраз

Трясясь в прокуренном вагоне,

когда собаки с тётей нет,

и лишь перрон вдали остался,

спроси у Тополя — у М.

Сапожники — босы, коты — в сапогах

Сапожники — босы,

коты — в сапогах.

Какие вопросы,

раз правда в ногах?

Здесь грустен весёлый,

и сладостна соль.

Но если кто голый, —

возможно, король.