Бесплатный фрагмент - Близняшки!

Кто в детстве мечтал о сестрёнке или братишке?! Уж точно не я! Но мне с рождения повезло как утопленнику: мало того что я родилась первой и всю оставшуюся жизнь мне это выходило боком, так ещё мы с сестрой родились как две капли воды похожие друг на друга. Слава богу, похожи мы были только внешне, в остальном мы настолько разные, как небо и земля. Я с детства была тихой и застенчивой, а вот Алла — нет: она как ураган сносила всё на своем пути, и главное, мой уютный тихий мирок, который я пыталась создать у себя в чулане, прячась от внешнего мира. Когда я прибегала к маме пожаловаться на сестру, мама вопросительно поднимала брови и делала удивлённый взгляд.

— Катерина. Ты же старшая, должна сестре уступать или решать конфликты сама.

— Да я на две минуты её старше…

«Будь они неладны», — возмущалась я про себя.

— Две минуты — это для вас как два года! Мне так врач говорил, — парировала мама.

— А врач, случайно, тебе не говорил, что нормальные люди по одному рожают за раз?!

— Катенька, доченька, люди всю жизнь мечтают найти родную душу, а вам как повезло: и искать не надо — вы есть друг у друга.

— Ни хрена себе повезло, да она хуже сатаны: от него — молитвами, а от этой заразы ничем не откреститься.

— Ох, как я тебя понимаю, но помочь ничем не могу. Кстати, я на юг собралась, а вы тут сами без меня, взрослые уже. И вообще, когда вы уже замуж повыскакиваете, и я вздохну спокойно? Да, и помни: ты за старшую!

«Всё, — подумала я, — накрылся мой отпуск».

Вечером, а точнее сказать, почти ночью, в полпервого, я занималась своим любимым делом — ела пельмени. Дожёвывая последний, я приступила к бутербродам, как у меня зазвонил телефон. Я посмотрела на кухонные часы и потёрла нос. Призадумавшись на пару секунд, я всё-таки сняла трубку.

— Алло.

— Привет, сестрёнка. Чего делаешь?

— Что и все порядочные девушки в такое время — ем.

— А-а… Понятно, ничего не меняется, — хмыкнула сестра. — Звоню тебя предупредить, что я улетела в Стамбул.

— Зачем?

— Хочу сделать себе пластическую операцию — убрать с носа горбинку. Может, накачаю губы.

— А мозги там, случаем, не накачивают, а то тебе не помешает.

Но потом я призадумалась: если она что-то в себе поменяет, нас перестанут путать! И я наконец заживу нормальной жизнью.

— Меняй всё! — закричала я в трубку. — Плачу!

— Деньги у меня, слава богу, есть! Я тебе по другому вопросу звоню. Помоги мне разобраться в одной ситуации, чтоб мне не возвращаться, а то операцию переносить нельзя, тут очередь желающих себя улучшить.

— Что ещё за ситуация?

— Помнишь, я с парнем встречалась, он меня замуж позвал, денег на платье дал. В общем, замуж я передумала, а вместо платья нос себе куплю. Сходи порви с ним вместо меня.

— Мозги себе купи! Что я ему скажу? «Прости, но моя сестра укатила с твоими деньгами, прости-прощай»?!

— Мозги нужны тебе! На хрена ты ему всё объяснять надумала? Он про то, что мы близнецы, не знает. Пришла, послала куда подальше, повернулась и пошла. Понятно тебе, дурында?

— Ну и наглая ты деваха, Аллочка. А деньги? А как его чувства?

— Деньгами с тобой поделюсь, дублёнку тебе привезу! Ну как? Засыпает там твоя совесть, а чувства… так он ещё спасибо сказать должен, что такое сокровище, как я, ему не достанется.

— Тоже верно, — поддакнула я. — Ладно, схожу. Говори, куда, когда и как он выглядит.

— Я тебя завтра проинструктирую! Бай, сестрёнка.

И положила трубку.

— И тебе не хворать.

Повертела я телефон в руках и полезла в холодильник за пирожными, заедать стресс.

— Всё. Накрылась диета, — вздохнула я, доедая пятую корзиночку с кремом.

Утро началось со звонка.

— Катерина! Как настрой?!

— Алка, а ты можешь его по телефону бросить? — заканючила я.

— Нет, не могу! Он всё-таки, как-никак, полмиллиона потерял, надо лично!

— Правду лучше всего говорить в глаза, но по телефону, — напомнила я ей народную мудрость.

— Катька. Ну что, сложно тебе в кафе посидеть вместо меня?

— Посидеть не сложно, мне врать сложно, я же двух слов связать не могу. Сама мне это вечно твердишь.

— А ты чего там, разглагольствовать собралась? Крикнула ему в лицо, что он подлец, развернулась и ушла. С гордо поднятой головой.

— Легко тебе сказать, а у меня совесть!

— У тебя не совесть, а дурость. Короче, иди к моему шкафу и достань красное платье, пусть он охренеет напоследок, кого потерял!

— Ни за что, — замотала я головой. — Я это безобразие не надену. Это не платье, это даже не юбка, это маленький отрезок ткани, причём прозрачный.

— Наденешь! — настаивала сестра. — Он когда тебя в нём увидит, забудет и про деньги, и про то, что ругаться умеет, так и останется стоять с открытым ртом.

Это, конечно, аргумент, но у меня закрутило от волнения живот.

— Оденешься, — продолжила сестра, — накрасишься поярче — и вперёд. Чтоб выглядела как я, а лучше, чтоб и чувствовала себя как я: глаза горят, походка от бедра и попа качается туда-сюда.

— Тогда пойду накачу, — сказала я и достала коньячок. Выпив прилично, я поплелась одеваться.

Достав Алкино красное платье и повертев его в руках, я похвалила себя:

— Молодец, Катенька, ты у меня умничка, правильно сделала, что закусывать не стала. Ну что, одеваемся — и на подвиги. Эх, Алла, чего бы тебе пацаном не родиться, как бы ты мне этим жизнь облегчила, — причитала я, натягивая платье.

Выплыла я на лестничную клетку, стою никого не трогаю, дверь закрываю, как сзади раздался голос.

Обворачиваюсь — стоит наша соседка, баба Нюра.

— Здравствуй, Алла.

Я хотела её поправить, как она продолжила:

— Вот сестра твоя какая порядочная девушка — скромная, добрая, не то что ты, кукла крашенная. Ты чего как проститутка вырядилась? Катюшу нашу позоришь, из-за тебя её замуж никто не берёт.

Я растерялась, смотрю на неё и думаю, что б такое ответить.

— Я тоже порядочная, у меня все семь кавалеров — и все по порядку, на неделе никто не повторяется. А вы завидуйте молча. А Катерина замуж сама не идёт, а не потому что не зовут.

— Много ты знаешь, — затараторила баба Нюра. — Тебе-то до сестры дела нет.

— А вам есть.

— А нам не только есть, мы её и замуж выдадим.

Я открыла рот.

— Меня? За кого?

— Да ты-то тут при чём? Говорю, Катюшу мы пристроим. К тёте Вале из 35-й внук на лето приезжает, холостой, вот мы их и познакомим. Где Катюшка? Дома аль на работе?

— Отпуск у неё, но дома её нет, — ответила я и стала спускаться.

— А когда она вернётся-то? — закричала баба Нюра.

— Да кто её знает, — ответила я и выбежала из подъезда.

«Вот это дела», — почесала я нос. Чё это наши старушки удумали судьбу мою устраивать? Неужели я так жалко выгляжу в свои тридцать с небольшим, что наш «антиквариат» перешёл к решительным действиям?

Доехав до кафе и перекрестившись, я решительно зашла внутрь. Обведя заведение взглядом, я увидела нужный мне объект. Как и описывала мне сестра, рыжий, конопатый, сидел и выглядывал в окно. Я решительно двинулась к нему.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — улыбнулся мне парень и стал нагло меня разглядывать.

— Давно меня ждёшь? — спросила я его, усаживаясь напротив.

— Да уже лет как десять, — ответил он мне.

Я растерялась, но продолжала старательно изображать сестру.

— Короче, я пришла сказать, что тебя бросаю.

— Вот так сразу? — поднял он брови. И не успела я ему ответить, как к нашему столику подскочил мужчина с разъярённым лицом и с вопросом:

— Родная, а ты, часом, ничего не попутала?

Схватил меня за руку, попутно заехав моему спутнику в ухо. Я завизжала, платье, будь оно неладно, съехало до пупа, оставив меня почти в чём мать родила, так как лифчика эта тряпочка не предусматривала. На это шоу сбежались все. Мой спутник, быстро придя в себя и перепрыгнув через стол, решительно стал давать сдачи: заломив парню руки, подбив ему оба глаза и отпинав как следует, он наконец отпустил бедолагу на свободу. Я смотрела на него с восхищением! Парень мне подмигнул.

— Может, рано ты меня бросила?! Дай мне хоть один шанс. Я Иван, — протянул он мне руку. Я открыла рот.

— А я думала, Василий.

— Ну, если тебе так это имя нравится, могу и Василием побыть, — засмеялся он.

— Василий — это я, — услышали мы голос под столом.

Я подняла скатёрку, нагнулась и выпалила:

— Я тебя бросаю, всё, не звони мне больше, я Ивана люблю!

Василий икнул. А я как побегу. Остановилась я только через остановок пять. «Вот влипла, — вертелось у меня в голове. — Что я теперь сестре скажу?»

Но задание я всё-таки выполнила — успокаивала я себя: парня мы бросили, почти нового нашли.

Придя домой и выпив ещё сто граммов коньячку, я таки позвонила сестре.

— Алка, привет.

— Привет! Ну как всё прошло? Ну что, ты его бросила? Надеюсь, для него это было не очень болезненно?

— Если не считать перелома руки, синяков и пинков, думаю, не очень болезненно.

— Какого перелома? — удивилась сестра. — Он что, драться с тобой полез? Ты платье красное, как я тебе говорила, надела?!

— Надела.

— И что, не помогло?

— Ну почему не помогло, помогло — я тебе нового парня достала.

— Ладно, — смилостивилась сестра. — Не до него мне сейчас. Выполни ещё одну просьбу.

— Ну уж нет. Хватит с меня на сегодня приключений.

— Да нет, там всё намного проще. Мне с работы звонили, а я-то тайком в Стамбул улетела. Сходи вместо меня на планёрку, тебе и надо-то всего постоять да помолчать. Начальник выскажется и всех распустит, главное, увидит, что я на рабочем месте.

— Ладно. Работа — это святое. Схожу.

Трудилась моя сестрёнка в международной организации, точного названия я не помнила, помнила только то, что их контора занималась вроде нефтью. Приехала я, постояла возле двери, поплевала через левое плечо на удачу и под звон колокольчика, толкнув стеклянную дверь, прошагала вовнутрь.

Месторасположение я знала из многочисленных фоток сестры, любительницы «Инстаграма». Пройдя в конференц-зал и кивнув всем присутствующим, я со спокойной душой уселась в сторонке. Из кабинета вышел Алкин шеф — его я тоже узнала, спасибо социальным сетям. Начался разбор полётов, досталось всем: он орал как потерпевший, что планы горят, счета висят и многое другое. Все старательно что-то записывали и конспектировали, кто-то включил диктофон, чтоб не дай бог не упустить ни одного слова. Я сидела само спокойствие, поглядывая то на часы, то в окно — меня ждал обед!

— Алла Евгеньевна, — обратился ко мне директор. Я, забыв, что меня сегодня зовут по-другому, продолжала пялиться в окно.

— Алла Евгеньевна, — повысил он голос. Все в зале напряглись, а я поглядывала на часы.

— Вы что, издеваетесь? — перешёл он на крик. А я подумала: кому это так сегодня достаётся? Шеф не выдержал и подошёл ко мне. Я повернула голову.

— Вам чего? — обратилась я к нему.

— Алла Евгеньевна. Я вот стою тут и думаю: это вы на меня работаете или я чего путаю?

Я тут же опомнилась — блин, я же Алку замещаю.

— Да, простите, забыла, как вас зовут, я вас внимательно слушаю.

По залу прошёлся гул, и все уставились на меня.

— Алла Евгеньевна, — начал шеф. — Я, конечно, понимаю, что вы незаменимый работник, но наглеть так уж откровенно, может, не стоит?

— Если она такой незаменимый сотрудник, чего это вы тогда ей так мало платите? — начала я возмущаться.

— У вас что, мания величия? Говорите о себе в третьем лице, — удивился шеф. — И вообще, двести тысяч, я думаю, зарплата не у каждого в наше время.

— Сколько-сколько? Это чё это получается, она двести штук зарабатывает, а у меня вечно деньги занимает? Вот ведь транжира. Убью заразу.

— Алла Евгеньевна, вы сегодня вообще как себя чувствуете? — поинтересовался начальник.

— Хреново — после таких новостей, — ответила я.

— Оно и видно, — парировал шеф. — Мне, конечно, вас жалко, но работа есть работа, так что, голубушка, приходим в себя и готовимся в командировку — сегодня ночью улетаем.

— Куда? — поинтересовалась я испуганным голосом.

— Вот даёте, Аллочка! Как всегда, в Китай, моя милая, в Китай.

— А чего мы там забыли? Может, вы того, без меня обойдётесь?

— Я бы с радостью, — улыбнулся шеф. — Но по-китайски говорите только вы.

Я чуть со стула не упала. Охренеть, влипла.

— Алла Евгеньевна, — продолжил начальник. — Вы ещё помните, что вы у нас переводчиком работаете?

У меня задёргался глаз.

— Вроде помнила.

— Очень хорошо. Тогда бегом домой собирать чемодан. В десять вечера я за вами заеду.

Я встала на полусогнутых ногах и зашагала к выходу. Ни хрена себе, сходила на работку.

Придя домой, я ещё накатила коньячку — сейчас это живительная водичка, единственная моя опора, как оказалось. Закусив лимончиком, я поплелась звонить сестре — в конце концов, это её проблемы, вот сама пусть теперь и выпутывается.

— Алло, Алла. У меня для тебя новость: ты сегодня летишь в Китай.