Бесплатный фрагмент - Безлуние

Вместо предисловия…

Вы думаете, самое страшное время это полнолуние? Когда волки воют, а нежить выходит на тропу? Ошибаетесь…

Настоящая тьма приходит тогда, когда луны нет совсем!

Когда черное небо давит на плечи, а в слепой темноте даже знакомые тропинки заводят не туда. Когда упыри перестают прятаться, ведь их не выдаст блик на клыках, а черная ведьма смеется так тихо, что звук тонет в пустоте.

Эта книга — о «Безлунии». О времени, когда тени становятся хозяевами, а люди — гостями в собственном мире.

Здесь заколдованная свинья хранит больше тайн, чем вся деревня, а домовой шутит так зло, что смешно только ему одному. Здесь алкаши не пьют — но не потому, что не хотят, а потому что боятся. Потому что в Безлуние даже самогон может оказаться… не совсем самогоном.

А еще здесь есть женщины. Те, что знают больше, чем говорят, и умеют то, о чем вы боитесь подумать. Их коварство — не просто хитрость, а древняя магия, переданная шепотом от бабки к внучке.

Но главное эта книга о том, как страх съедает нас заживо. И о том, что единственный способ вырваться на свободу — посмотреть этой тьме в глаза.

Безлуние близко. Оно уже стучится в ваше окно…

Часть первая

Бабка

Было страшно не то что пошевелиться, а глубоко вздохнуть. А тут еще, как назло свисающая с сухих досок пола паутина безжалостно лезла в нос и просто провоцировала на манящий, громкий чих… Но Нинка держалась, да и как ей было не держаться.

Нинка приехала в село оформить наследство в виде старого, огромного, фамильного дома. Село называлось Озерное, но о самом селе мы поговорим еще не раз. Приехала она «продать свою родину», ибо сама была родом отсюда и до двенадцати лет жила в этом самом доме.

Известие о том, что она стала наследницей пришло к ней внезапно, от ее подруги детства Светки. Она была в краевом центре «по магазинам» и случайно встретила Нинку. И тогда, она в общем то и узнала, что бабка Зоя уж семь месяцев, как померла и оформила завещание на нее, на единственную внучку Нинку.

Сказать, что Нинка расстроилась было нельзя, для вида она конечно всплакнула, но в душе ничего не екнуло. Бабка Зоя, как сознательный, советский человек воспитывала Нинку веником, крапивой и чем еще подвернется под руку.

А уж когда стали вырисовываться признаки крайне ранней Нинкиной половой созреваемости, тут бабка и вовсе, как с цепи сорвалась… Но родители переехали в город и жизнь Нинкина стала намного вольнее и спокойнее…

Так вот теперь, хотите верьте, хотите нет — Нинка сидела и боялась чихнуть, в подполе того самого дома в котором она жила до двенадцати лет, а сверху над ней, скрипели старые половицы…

В некоторых местах доски рассохлись и образовали довольно приличные щели, забитые пылью, мусором и длинными, седыми волосами бабки Зои…

А вот скрипела досками пола, как раз она — бабка Зоя, умершая семь месяцев назад…

Бабка ходила по дому, подтаскивая правую ногу и скрип ее шагов становился от этого, каким то еще более жутким.

«Нииинааа, внученкаааа! Выйди, покажись бабушке! Я тебе и конфеток припасла! Я только взгляну на тебя и все!» — не умолкала покойница, голос ее был приторно сладким, как и запах который она распространяла по избе.

Нинку снова стало трясти…

«Внуученкааа! Я же чую ты здесь где то! Я же все равно тебя найду! Выйди сама, покажись! Бабушка скучает!» — лелеяла голосом бабка и судя по звуку подходила, как раз к тому месту, где пряталась Нинка.

Свет был включен во всем доме, а в подполе было темно, поэтому Нинка прекрасно могла видеть облезлый потолок кухни и все трещины на его беленой поверхности. Трещины эти были знакомы ей с детства, так как она часто проводила время в углу за печкой, наказанная охочей до педагогики старухой. Последний раз она отбывала там наказание за то, что бабка увидела у нее выбившуюся из под кофты лямку лифчика, накануне купленного ей матерью…

Вот и сейчас она смотрела на тот же потолок и казалось ничего не изменилось. Тот же дом, та же кухня, та же бабка… только мертвая…

Смотреть вверх было очень страшно, но Нинка заставляла себя это делать время от времени, дабы хоть как то контролировать ситуацию.

Вот и сейчас она собрала всю волю в кулак, отодвинула пучок старой паутины и содрогаясь всем телом еще раз взглянула на верх, в щель. Вместо привычного кусочка потолка она поняла, что смотрит под пышную бабкину юбку, с которой сыпятся кусочки подсыхающей земли… Сердце сжалось, Нинка чуть не заорала и закрыла себе рот сразу двумя руками…

Теперь был обратный процесс, она не могла заставить себя опустить глаза вниз, но собравшись она сделала это. Слезы катились по щекам, стекали по рукам, сильно прижатым ко рту и текли до самых локтей…

Казалось, что со слезами из нее вытечет вся жидкость, она и представить не могла, что человек может так обильно выделять слезу. А половицы сверху скрипели… Бабка словно чуяла, что пришла куда нужно…

Где то через две минуты она перестала скрипеть и звать Нинку, в доме повисла тишина. От этой тишины Нинка чуть не сошла с ума. Ей казалось, что стук ее сердца слышен на весь дом. Содрогаясь каждой клеткой своего тела, она вновь начала заставлять себя смотреть на верх. Тут уже было просто необходимо это сделать…

Казалось, что она поднимает голову целую вечность. Что бы было не так страшно, она сначала задрала голову, а затем потихоньку стала открывать правый глаз. Сначала не было видно ничего, взор застилала обильная слеза и она стала часто моргать и вот когда слеза относительно подсохла и зрение стало ясным, Нинка поняла, что смотрит бабке Зое прямо в заплывший кровью, мутный глаз, которым она бешено вращала, пытаясь разглядеть тьму подполья…

И тут Нинка заорала… Дальше все приобрело скорость совершенно бешеную. Бабка ловко подскочила и кинулась к лазу в подполье, который был закрыт такими же досками, что и весь пол. Нинке сказочно повезло, что когда она пряталась в подпол, кольцо служившее ручкой для лаза, отковалось вместе с креплением и осталось у нее в руках…

Бабка бешено ревела и рвала поверхность пола ногтями, пытаясь зацепить край крышки.

А Нинка в это время орала дурниной, весь ужас который в ней накопился, вылетал сейчас с огромной силой. Наконец разум стал возвращаться к ней и она на автомате тоже ломанулась к крышке лаза и буквально повисла на поперечном бруске крепления люка. Это было ее единственное спасение и она сквозь истерику поняла это…

Наконец бабка решила сменить тактику и перестала ковырять пол. Приторно медовым голосом, она заговорила: «Внученка, ну что же ты бабушку расстраиваешь опять! Все я знала, все ведала! Вот говорила я матери твоей, что вырастешь ты распутницей! Так видать и вышло, раз ты от бабушки спряталась!» — бабка замолчала и стала ковырять ногтем щель лаза.

Нинка висела на бруске и молчала… Она даже с силой сжала глаза, что бы усилить эффект отречения от всего происходящего.

«Внученка! Ну ты хотя бы поговори со мной! Дай хоть голос твой услышать!» — не оставляла попыток бабка и вновь умолкла.

Тишина сверху пугала Нинку еще больше, чем голос бабки которая в принципе не могла ни говорить, ни ходить и вообще…!

В какой то момент, стало слышно лишь Нинкино сопение из-за заложенного соплями носа от долгого плача и тиканье ходиков на стене у печки. Это было сверх человеческих сил и Нинка сама не заметила, как открыла глаза…

Лаз в подполье располагался у печки и наверное от того, что эта самая печка постоянно нагревалась, щели в полу рядом с ней были гораздо шире чем в других местах дома.

Нинка четко видела, как лучики света пробивают кромешную темноту подполья и вдруг они разом погасли, в щели четко было видно, что бабка ползает по полу на животе и пытается разглядеть внучку. Нинку снова затрясло крупно и часто…

Вновь она видела глаз старухи и часть перемазанной землей щеки. Глаз вращался уже гораздо медленнее, угол обзора был больше и бабка не торопясь сканировала пространство внизу…

Нинка не знала, видит она ее или нет, но твердо решила висеть на люке до последних сил!

«Ааа! Вот ты где внученка!» — радостно заговорила старуха и через щели вниз пошел такой смрад, что Нинку чуть не вырвало. «Ну вот и все, теперь ты моя!» — зарычала бабка и стала рвать щель пальцами.

В голове у Нинки взрывались петарды, крик рвался из груди, но она молчала, словно понимала, что от этого сейчас зависит ее жизнь…

Бабка тем временем сменила тактику и стала прыгать на крышке, пытаясь ее проломить… Правый крепеж бруска стал подаваться и с каждым ее прыжком расшатываться и уходить вниз…

Какая то неведомая сила проснулась в этот миг в Нинке и она тоже сменила тактику — перестала висеть на крышке и наоборот стала подпирать ее руками, затем привстав на железную лесенку и плечами, как тот атлант…

Сколько это все продолжалось Нинка сказать не могла. Бабка то прыгала, то рвала крышку, а Нинка подстраивалась под ее маневры…

В какой то момент бабка затихла, а затем издав истошный вопль очень быстро поковыляла прочь из избы…

В доме повисла тишина… Нинка не знала, как реагировать. То ли радоваться, то ли вовсе прощаться с жизнью. Может наступило утро и бабка ушла совсем, а может она подалась за ломиком в сарай… От этой мысли все сжалось внутри и силы окончательно покинули горемыку, Нинка разжала руки, которыми судорожно цеплялась за брусок и бессильно обмякла, впадая в спасительный для ее психики обморок…

В себя она пришла спустя пару часов, лежа в крайне неудобной позе между разбросанными банками с солониной, заготовленными еще живой бабкой Зоей. Сверху все было тихо и Нинка решила выбираться…

На кухне царил невоображаемый бардак и даже хуже. Все было разбросано и даже тяжеленный, старинный стол валялся в углу вверх ногами. Всюду была насыпана уже подсохшая земля и глина, а пол сплошь покрыт следами темной крови и царапинами, особенно там где был лаз…

Нинка шатаясь пошла в спальню, с одной лишь мыслью — собрать вещи и валить отсюда как можно скорее! Взяла на тумбочке у кровати телефон, выдернула зарядку и решила посмотреть время. Заставка телефона показала: «06:15 18 июня 2020 четверг»

Качаясь из стороны в сторону, Нинка стала судорожно собирать вещи, благо их было немного. Дошла до стоявшего в углу спиной к печной стене кресла, наклонилась за валявшейся в нем кофтой и почувствовала приступ острой тошноты. Тело покрылось мерзким, липким и холодным потом… Ноги в миг стали ватными и она просто свалилась в это самое кресло. Перед глазами плыли круги, в ушах стоял бабкин голос, она боялась что ее вырвет и попыталась встать, дабы сделать это на улице, но сил не хватило, рвотный порыв овладел ей моментально и после того, как желудок полностью освободился от остатков еды Нинка почувствовала крайне сильное облегчение. Разогнувшись она откинулась на спинку кресла и отрубилась.

Все это началось две недели назад. Нинка, обладая натурой крайне кипучей, очень любила затевать какие нибудь новые «проекты», чем она только не занималась в свое время — и косметикой торговала и была официальным представителем где только это возможно… Но в последнее время ее мучила совершенно иная идея, она решила, что хватит работать на дядю и пора самой себе становиться хозяйкой.

Идея была гениальная! Она решила строить эко-дома по ультра-шмультра модной технологии, затраты минимальные, теплогенерация максимальная, внешний вид просто космический!

Дело оставалось за малым, нужны были первоначальные вложения… Вот этот то вопрос и мучил Нинку с самой зимы, как она увидела в интернете эти чудо-дома… Банки ей отказали, без всяких объяснений, знакомые ее давно боялись, понимая, что раз звонит Нинка придется покупать очередное, мегабомбическое средство от роста волос на спине…

И вот случилось чудо! Совершенно случайно, она встретилась с подругой детства Светкой, которая и поведала ей «радостную» новость о том, что Нинка стала полноправной наследницей большого дома и очень огромного участка в Озерном, ее родном селе…

Поплакав для вида, она ликовала в душе! Земля в том райне ценится, а значит есть шанс запустить строительство эко-домов уже этим летом!

Дождавшись из ремонта свою старенькую машину, Нинка прибыла к месту. Завещание действительно было оформлено на нее, оно лежало в шкафу, где бабушка хранила все свои важные бумажки. Собрав весь этот документальный ворох, Нинка вернулась в город и пошла по инстанциям. Наконец, когда все было готово она подала объявление о продаже, которое надо сказать стало работать практически моментально… Покупатели были готовы ехать и смотреть и даже не один и не два! Нинка ликовала, мечта была рядом!

Пятнадцатого июня она уже проводила первый показ…

Так же были договоренности на ближайшие несколько дней, числа до двадцатого был расписан каждый день. Настроение улучшалось и Нинка решила остаться в родном гнезде на все это время, дабы не тратить по два часа на дорогу каждый день… Плюс ко всему еще бензин и самое главное это то, что несмотря на ремонт, что то все время откуда то капало — из под той части машины, где был мотор…

Проводив первого потенциального покупателя, Нинка решила, что уж коли остается то надо прогуляться до магазина и прикупить еды на это время.

Решив лишний раз не трогать машину, она пошла пешком. Погода была более чем прекрасная и Нинка шла и наслаждалась красотами родных мест. Пройдя по улице мимо Светкиного дома, она повернула налево к местному универмагу, а магазин кстати так до сих пор и назывался, вывеска «УНИВЕРМАГ» потускнела, но по прежнему была вполне читаема…

На пятачке у магазина, по совместительству исполнявшему роль центральной площади и базара было довольно людно. Хотя в основном там были старики, создавалась иллюзия вполне обитаемого места.

Продавец за прилавком просто поразила Нину, казалось время над ней не властно. Как ее зовут она конечно давно забыла, но узнала сразу. Хотя нет, наверное все таки изменилась продавщица — стала еще шире в обхвате, но голос и манеры ее не менялись, как истинные ценности…

А вот ее признали сразу. «Ты Нинка, что ли?! Бабки Зойки внучка? Приехала жить к нам или как?» — сходу залепила продавец, не отвлекаясь при этом от обслуживания какой то сухонькой бабульки в веселеньком, цветастом платке и галошах на босу ногу.

«Да где уж там жить то! Вон, Манька сказывала, к ней уже и покупатели сегодня наведались на большущей, дорогущей машине!» — проскрипела другая бабуля, что стояла второй в очереди и все, включая продавщицу переставшую обслуживать покупателя, внимательно уставились на Нинку.

Повисла пауза. Нужно было, что то ответить, но настроения не было никакого и Нина односложно отмахнулась: «Да, еще видно будет!» — и стала делать вид, что очень внимательно рассматривает оцинкованные ведра, на левом прилавке.

«Ведра хорошие, дюжие! Бери сразу два, я тебе скидку тогда дам!» — как ни в чем не бывало заверила продавец и продолжила обслуживать цветастую бабульку.

Затарившись продуктами, Нинка вернулась домой. Перекусив и немного полежав на продавленном диване она решила, что несмотря на то, что могут налететь комары и мухи все таки проветрить дом, уж очень затхлый запах был по всем комнатам. Пока шла вентиляция, Нинка решила провести уборку и начала с того, что стала мести пол, который был весь в земле и глине. Как будто, кто топтался в грязных сапогах, придя с промоченного дождем поля…

Дед Сомон

После обеда, ближе к трем часам уборка была окончена. Что больше всего удивило Нинку, так это тот факт, что она намела веником почти полтора ведра земли, вперемешку с глиной! Откуда это все взялось оставалось только догадываться…

Пока она наводила порядок, пришло еще одно сообщение, что завтра приедут смотреть дом. Но не просто смотреть, а проверять, как войдет большая, грузовая машина в ворота и в целом в ограду.

Нинка не стала откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня и пошла сразу перегнать машину подальше от ворот, дабы ничем не мешать потенциальному покупателю.

Отогнав машину за дом, она увидела то, чего более всего опасалась — капли масла на траве… Мысленно «поблагодарив» мастеров ладивших ее «аппарат», она судорожно начала думать…

Все сходилось к тому, что машина вновь подвела ее и радости это не вызывало. Но Нинка привыкла все решать сама, ну не попадались в ее жизни мужики, которые хоть раз в жизни залили бы ей в машину ту же незамерзайку… Вот и сейчас она решила не терять времени и прихватив телефон, двинулась вновь в сторону магазина, ибо там сходились и расходились все сплетни и немного полезной информации.

Продавщица встретила ее, как родную: «Ниииночкаа! Что то забыла? А мы тут все про тебя судачим, все гадаем! Ну, как не продала еще дом то? Ты Нина вот увидишь, обманут тебя! Наши места теперь в большом почете у богатеев, говорят тут большая дорога будет, когда третий мост через Обь построят, да еще говорят у нас тут экологически чистейшие места! Да, курорт будет! Да еще здравница! А еще к нам экзотьерик приезжал, во!» — с трудом выговорила продавщица незнакомое слово и задрала указательный палец вверх, придавая этим самым значимости собственным словам.

Нинка внимательно и терпеливо дослушала все до конца и пользуясь тем, что собеседница стала наполнять опустошенные монологом легкие, быстро выпалила: «Скажите, вы всех тут знаете?»

Подкинутый лещ возымел ожидаемое действие, продавец еще сильнее выпрямила спину, отчего ее и без того необъятный бюст, практически достиг середины прилавка.

Не давая ей опомниться Нинка продолжила: «Скажите, есть тут у нас какой то автосервис, ну или мастер какой то? Может телефон его дадите?»

Продавщица долго молчала, всем своим видом показывая, что вопрос нешуточный и наконец ответила: «Да был тут у нас автосервис, даже два! Приезжий один открывал, да не пошло у него дело то! Он, как приехал, все к Аньке Затулиной приладиться пытался. Она его долго не подпускала, но он ей как то стервец — цветы подарил! Представляешь?! Ну она конечно же тут же ему и дала! Шутка ли, первый раз цветы подарили бабе!» — тут продавец погрузилась в некое подобие медитации, только с открытыми глазами и так и замерла…

Нинка прекрасно зная сельский менталитет и не пыталась ускорить процесс, тут все по честному — хочешь получить конкретную информацию, имей терпение!

Секунд через двадцать, рассказчица ожила и еле слышно пробормотала: «А мне ведь тоже цветы дарили… на восьмое марта правда, начальница моя тогдашняя…» — после этой фразы она вновь зависла.

Но в этот раз пришла в себя гораздо раньше: «Так вот, о чем я!? А! Анька! Так вот! Дала раз, дала второй, ну и понесла… А он поганец, как узнал про то, свернул свои мастерские и в город умотал! А теперь выходит только у Володьки можно машину починить, да и то если он еще самогонки не нажрался…»

Нинка подождала пару секунд, продолжения не последовало, пришлось уточнять: «А, как этого Володьку найти? Может телефон его дадите?»

«Телефон я его не знаю, а найти его просто! Ты деда Сомона то поди еще не забыла? Так вот он аккурат от деда, через дорогу то и живет!»

Продавец посмотрела на Нинку и поняла, что та не помнит где живет дед Сомон, поэтому тут же пояснила: «В сторону Старых садов дорогу точно помнишь! Вот как они закончатся, на развилке справа дед, а на ветер Володькин дом, там трудно не заметить, куча машин вечно стоит!»

Нинка кивнула, поблагодарила и вышла. Старые сады она естественно помнила и конечно помнила деда Сомона, он был местной легендой, почти как бабка Агна, только добрый. Дед этот, казалось жил тут всегда! И ее мать и бабка все звали его дедом и по селу ходили слухи об этом странном старике которые в рейтинге популярности уступали опять же только бабке Агне.

Старые сады совсем не изменились с ее детства, только яблони стали ниже и кажется чуть толще…

Володькин дом она увидела сразу, вся его ограда и приусадебная часть были уставлены всевозможными машинам и как ни странно, Нинка разглядела даже один немецкий автомобиль.

Еле протиснувшись меж уставших агрегатов, Нинка поднялась на высокое крыльцо дома и стала стучать, результат был нулевой. Потом ее осенило, что мастер по всей логике должен быть в гараже и она отправилась туда, опасливо вращая глазами в поисках собаки.

Но ни собаки, ни Володьки она так и не обнаружила, как ни кричала и не стучала в двери гаража…

Она вновь выбралась на улицу и стала смотреть по сторонам в надежде встретить соседей мастера. Но улица словно вымерла…

Из вросшего в землю дома напротив, вышел дедок. Это был знаменитый на все Озерное — дед Сомон. Нинка даже приоткрыла рот от удивления — дед не изменился от слова совсем, его она видела крайний раз в свои двенадцать лет, прошло немало времени, а дед был в той же поре.

«Привет девонька! Ты чего так расшумелась? Если тебе Володька нужен, так обождать чутка придется, за электродами он к Витьке ушел. Если не опохмелятся, через полчаса будет!» — внимательно рассматривая Нинку, проговорил дедок.

Они постояли немного молча и дед вновь заговорил: «А чего тут стоять на солнце. Пройди ко мне в ограду, там тенек от яблонек, посидим на скамеечке, я тебя квасом угощу» — и не принимая возражений, деликатно взяв Нинку под локоть он повел ее к своей калитке, которую надо сказать еще нужно было отыскать в высоченных зарослях полыни.

«Да ты присаживайся, не бойся! А я за квасом схожу!» — гостеприимно ворковал дедок, указывая Нинке на скамейку у столика, что стоял под раскидистой, старой яблоней.

Нинка не стала спорить и послушно уселась за стол. Как ни странно, ей было тут хорошо, душевно и спокойно…

Она и не услышала, как дедок принес две кружки и трехлитровую, запотевшую банку темного кваса.

«Налей сама, а то руки уже не те! Больше разолью!» — попросил дедок и уселся на табурет, напротив гостьи.

С удовольствием посмотрев, как Нинка жадно пьет квас, старик довольно хмыкнул в густую, седую бороду и спросил: «А ты часом, не Зойкина ли внучка?»

Нинка не спрашивая разрешения налила себе еще кружку и не отрываясь от вкуснейшего кваса, утвердительно моргнула глазами.

Старик опустил голову и словно стал, что то искать в траве глазами, но было видно, что он пытается, о чем то сказать, но не знает с чего начать.

Затянувшуюся паузу, разрядила Нинка. Квас ударил ей в голову, прибавил смелости и она задала вопрос, который уже давно вертелся у нее на языке: «Дедушка, вы простите за нескромность, а сколько вам лет? Мне вот кажется, вам лет двести!» — при этих словах она невольно, по доброму засмеялась.

Дедок тоже захихикал и ответил: «Ну уж ты загнула! Двести! Столько даже мой дед не прожил! А он, ох и крепкий был! Он сам не знал сколько ему лет было! Раньше же весь учет церковь вела, а там где он жил часто пожары были… Ну и метрики его тоже сгорели соответственно… А мне то всего восемьдесят семь лет нынче исполнилось!»

Нинка благодарно кивнула и налила себе еще кваса. Третью кружку она пила мелкими глотками, смакуя вкуснейший напиток. Она набралась еще смелости и спросила деда: «А вы дедушка местный? Всегда здесь жили?»

Дед пивнул из кружки, прищурил глаза и заговорщицки, почти шепотом спросил: «А хочешь я тебе свою жизнь расскажу? Никому не рассказывал по честному, да чую недолго мне осталось, хочется поделиться с кем то, а ты у меня за последние семь лет первый гость, так сказать! Ну не считая Володьки конечно, он молодец, не забывает меня! И снег почистит и дрова привезет! Но шалопутный он какой то! Ему, что не скажи, в одно ухо влетает, а в другое вылетает…»

Нинка радостно и часто кивала, всем видом показывая, что очень хочет послушать! Да и выбора то у нее не было особого, Володьку все равно ждать… Сама она, течь из под двигателя не устранит…

Дедок помолчал немного и заговорил: «Ну тогда слушай! Никто мою историю не знает, как все действительно было… Когда война закончилась мне восемь лет было. Всю родню немец повыбил и жил я в детском доме, на дальнем востоке. В пятьдесят первом в армию пошел, служил там же на востоке три года.

И встретил я там Петьку, стали мы друзьями, нас так и звали — Пыж и Шомпол. Я всегда маленький ростом был, а Петька с каланчу, вот так и звали нас…

Крепкая у нас была дружба и поклялись мы друг дружку всегда выручать и быть вместе… Ох девонька, не клянись без нужды, ибо клятва она, как аргоновая сварка…

Служба пролетела, мы и не заметили. Пришла пора на гражданку уходить, Петька то знал куда ему, а вот я как перекати поле, свободен… Вот он меня и позвал сюда, на его родину — в Озерное. Соблазнил меня своей сестрой, что тогда на выданье была. А мне то что, все едино… Ну и решился с Петькой ехать. Все хоть какая то родная душа будет, думал я…

Ох знал бы я тогда, чем все обернется! Остался бы на сверхсрок! Меня же, как упрашивали остаться!

Но сказано-сделано. Приехали мы сюда, пошли к Петьке. А нас уже оказывается все село ждет, Петька то отписался своим, что жениха Соньке везет…

Встретили нас по царски, накрыли во дворе стол, на пол села. Баню натопили…

Вот и пошли мы значит пыль дорожную смыть, да солдатский пот. Сидим в передбанке, отдыхаем, а Петька нагнулся ко мне и шепчет в ухо — ты говорит только не бойся, я слышал, что мать с бабкой Агной решили тебя приворожить, ну что бы наверняка от Соньки никуда делся, но ты не бойся, они всего то собачьей крови в самогонку нальют и всего делов…

Я тогда чуть со скамейки не упал! Вот это номер! Приворожить! Собачья кровь! Сижу и думаю, а может бежать от греха, пока не поздно?! Но посмотрел на Петьку, вспомнил клятву нашу и решил, что от песьей кровушки ничего мне не будет плохого, в самогонке же дезинфекция, как ни как!

Ну в общем намылись, напарились и пошли к столу. А там уже народу, как на свадьбе! Сонька радостная сидит, в счастье свое не может поверить!

Сел я рядом с ней, а напротив меня будущая теща уселась. Хлопочет, сало, холодец мне подкладывает… А как подходит время тоста, так она мне все из отдельной бутылки самогон подливает и приговаривает под нос себе что то…

Так я бутылку то и выпил один, развезло меня с непривычки, захмелел порядком… А как осталось всего на одну рюмку самогона, теща все до последней капли вылила мне в стопку и вся аж через стол потянулась… В глаза смотрит да все, что то там себе под нос нашептывает, да на бабку Агну косится, а та ей кивает — мол все верно…

Как сказал уже, развезло меня тогда, захмелел я и вдруг стало мне так смешно! Собачья кровь! Ну дикие же люди! И решил я пошутить! Не торопясь влил в себя остатки зелья, а потом взял, закатил глаза и замер, теща еще сильнее наклонилась ко мне через стол и все в глаза пытается смотреть и шепчет, шепчет… А я возьми да и гавкни на нее! Да громко так! Как матерый кобель!

Тут с несостоявшейся тещей моей, сердечный припадок то и случился… Вскрикнула, схватилась за сердце и упала замертво…

Никто сильно разбираться не пытался, все видели только, как я ее напугал… Скрутили меня и к уполномоченному свели, он думать не стал и в каталажку меня… Осудили за неумышленное убийство, дали пять лет…

Сидеть поехал домой, на восток…

А вот через полгода встретились мы с Шомполом снова…

И если я, хотя бы косвенно был виновен в смерти, он же попал вообще не выговоришь за что» — при этих словах Сомон густо покраснел и отпил кваса, посмотрел на Нинку и словно размышлял — говорить дальше или нет?

Подумал и решился: «Ну да ладно! Ты девка уже взрослая! Поди и мужика уже не одного без порток видала… Слушай коль начал и не серчай за непотребство, но из песни слова не выкинешь…

Петька, загремел вообще ни за что… После моего ареста он месяц пожил холостяком и женился на вдове, старше его самого на двенадцать лет. Как он сам говорил, исключительно потому что ни одна девка в селе, даже в пьяных мыслях не дотягивала до вдовы в постельных делах. В общем потерял Петька невинность, а следом и свободу через ненасытную вдовушкину натуру…

А дело, не поверишь было так — приспичило бывшей вдове, заняться утехами прямо у окна… Да ладно бы хоть шторы закрыли… Но весь ее замысел и был в этом, что бы значит страх был — а вдруг кто увидит…

Ну что! Ей забава, а Петька по ее слову тогда хоть в колодец бы сиганул вниз головой…

Вот в тот самый, ночной миг, когда он ублажал женушку у открытого настежь окна, а в спины им светила лампочка, мимо их дома шел секретарь партячейки. И может ничего бы не случилось, но был тот секретарь крайне обделен женской лаской, судя по всему очень длительное время…

Да и по служебной лестнице он был двигаться не дурак, про него многие говорили, что по головам, как по бульвару скакал он…

Упуская подробности, пришили Петьке — пропаганду западных ценностей. Советские люди должны сношаться только в целях продления рода, в темноте, под одеялом, а уж никак не у распахнутого настежь окна, с электрической подсветкой…

В общем, вдова еще добавила масла в огонь, заявив на суде, что Петька принудил ее к тому непотребству…

Три года мы с Петькой служили и столько же сидели вместе, в пятьдесят седьмом нас по амнистии отпустили… Тогда много народу повыпускали…

И что ты думаешь? Я ведь с ним снова сюда приехал! Женился на Соньке… А вот бабка Агна, с того дня, как я гавкнул на ее племянницу, большой зуб на меня заимела…»

Дед замолчал и переводил дух после долгого монолога, а Нинка не знала плакать или хохотать…

А Сомон опять мялся и по всему было видно, что ему еще есть что сказать и Нинка даже открыла рот, готовясь к продолжению истории.

Дедок покашлял в кулак, исподлобья крайне серьезно взглянул на Нинку и быстро заговорил: «Ты девонька ехала бы домой, прямо сегодня! Нехорошее время приближается! Агна ох непроста… Да и бабка твоя… Тоже чудила последнее время… Не спрашивай ни о чем! Просто беги отсюда! А если сегодня не успеешь уехать, нарви полыни, да вокруг дома накидай! И никому двери не открывай! И ставни закрой! А увидишь Агну, беги со всех лопаток! И не разговаривай с ней, ни в коем случае!»

Его странный монолог был прерван веселой песней со стороны улицы. Дед встал, выглянул в проем заросшей полынью калитки и улыбнулся в в бороду, проговорив: «О, а вот и Володька! Видать не уехать тебе сегодня милая! Ты помни о чем я тебе говорил! Не думай, я из ума не выжил! Ни на озеро, ни на Выселки ни ногой! Угораздило же тебя именно в это время приехать!»

А с улицы доносилась легендарная «Демобилизация» в Володькином исполнении.

Нинка вышла из калитки на улицу. Дед Сомон вышел за ней следом.

Приехал Володька в садовой тачке, заботливо управляемой каким то длинным мужичком в одной галоше…

Пассажира он доставать не стал, а лишь припарковал тележку у крайней машины и качаясь пошел в обратном направлении. Володька же допев в очередной раз припев, беспечно уснул, прижав к груди один-единственный электрод…

Еще не легче…

История рассказанная дедом Сомоном не шла у Нинки из головы. Вроде бы посмеяться да забыть, но вот о чем он говорил в конце их беседы не могло не настораживать… Что значит беги!? А как дом то продавать? Нинка не заметила, как прошла магазин и вышла на свою улицу. Успокоила она себя тем, что решила признать старого деда — выжившим из ума… Сразу стало легче, ибо человек так устроен — нужно лишь найти кто виноват и все сразу встает на свои места…

Из воспоминаний про рассказ деда, ее вырвала картина, от которой все похолодело внутри. У калитки ее дома стояла старая, как ива у Круглого озера — бабка. Нинка не узнала ее, а именно догадалась, кто перед ней… От этой догадки похолодело внутри и ноги стали словно чужими. Дед Сомон только что говорил о ней — у ворот стояла бабка Агна, про которую в селе ходили такие легенды, что хоть разворачивайся и беги!

Но убежать не вышло, бабка ждала ее и дождалась… Она впилась взглядом в подходящую Нинку и от взгляда этого было невозможно оторваться, он словно цепями приковывал и манил подойти ближе… Нинка чувствовала, что теряет собственную волю.

«Ах вот ты какая стала, Ниночка! И не узнать тебя милая, вон как заневестилась то! Мужики то чай, кругами, кругами вокруг тебя вьются!» — заговорила бабка, голос ее был мерзким, скрипучим, но в то же время каким то чарующим что ли…

Нинка было пыталась разлепить ссохшиеся от страха губы, но не успела, бабка снова заговорила: «Ох горе то какое! Не дождалась тебя бабушка то! Уж так она тебя ждала! Так мы тебя все ждали! Что же ты не ехала то?»

От вкрадчивой скрипучести старухиного голоса в животе шла совершенно необъяснимая борьба — одновременно тошнило и было как то приятно что ли, Нинка не объяснила бы это состояние словами при всем желании.

А Старуха тем временем продолжала: «Как же все таки человек то устроен! При жизни и видеть его никто не желает! А как помрет, так сразу про него вспоминают… Точнее про его имущество! Да Нина? Бабка то тебе и не нужна вовсе! Зачем тебе бабку то видеть?! Тебе бы дом поскорее продать да и все!»

От этих слов, в Нинке вспыхнула какая то несвойственная ей досада, она была явно сама не своя и после короткой паузы, она не выдержала и практически выкрикнула в ответ: «Кто, не желает бабку видеть?! Я?! Да я бы с радостью с ней пообщалась, да обнялась! Она хоть и вредная старуха была, но я бы очень хотела увидеть ее еще раз хотя бы!» Сказав эти слова, она почувствовала еще больший прилив тошноты.

Бабка же радостно сощурила и без того скрытые морщинами глаза, наклонила голову на бок и крайне сладко, я бы даже сказал приторно сладко спросила: «Что и в дом бы старушку впустила?» особенно страшно в этот момент выглядел ее правый глаз, напрочь затянутый бельмом…

Нинка не нашла ничего лучше, как показаться хорошей девочкой и сказала в ответ: «Конечно впустила бы! Да пусть приходит! Это же ее дом то, в конце концов! Только увы, не сможет она больше придти! И не судьба нам увидеться!»

И тут старуха захохотала так, что Нинка едва не лишилась чувств от ужаса.

«Поверь, нет ничего невозможного! Главное, что ты вслух произнесла! А уж коли сказано, то непременно будет сделано!» — с хохотом проговорила старуха и резко повернувшись к Нинке спиной, пошла прочь, опираясь на старую, черную палку…

После этой встречи Нинка была словно сама не своя. Она ходила туда-сюда и не помнила зачем… В горле стоял ком, а в животе по прежнему сидел зародыш вязкой тошноты…

Куда бы она ни шла и что бы не делала, в голове звучал противный голос Агны и Нинка решилась на крайние меры, что бы уснуть она решила выпить, в машине у нее уже года два болталась бутылка коньяка, которую она никак не могла вытащить из багажника. Усевшись на кровать, Нинка сжала с силой почти полный стакан и зажмурившись стала вливать в себя содержимое. Выпить все не получилось, алкоголь никогда не был ее коньком, но принятого вполне хватило, в голове исчез шум, а в животе тошнота, появилась легкость и уверенность в завтрашнем дне, алкоголь делал свое обманное дело…

Перед глазами летали образы увиденных сегодня людей — вот потенциальный покупатель стоит и думает, вот Володька возвращается в тачке домой, а вот страшная Агна которую дед Сомон гонит прочь пучком полыни…

День открытий

Проснулась Нинка от того, что услышала чей то голос, сначала она приняла его за продолжение сна и не придала никакого значения… Плотнее прижав к щеке подушку, еще мокрую от слюны, она вновь провалилась в сон, но голос был вполне реален и она вновь проснулась.

«Вот, что за люди!? Ведь четко же сказано было — нарви полыни да обложи дом! Кто должен это делать? Я?» — бубнил кто то из кухни.

Нинка подскочила, как ужаленная и сидя на кровати пыталась придти в себя. В голове продолжался хоровод лиц, только еще прибавилась лихота от выпитого перед сном. Она сидела и ругала себя, за вечернюю слабость — ведь сколько раз зарекалась не пить! Ну не ее это! А тут еще видимо забыла дверь запереть перед тем, как спать ложиться. Она стала судорожно искать одежду, дабы не светить срамотой перед неизвестным, тем кто сейчас столь нагло хозяйничает в ее доме.

Натягивая джинсы она четко слышала грохот посуды и шаги, все с той же стороны кухни. На ходу натягивая футболку она буквально влетела в кухню и замерла с открытым ртом — там никого не было…

Постояв в полнейшем недоумении несколько секунд она направилась к раковине и стала глотать живительную влагу прямо из под крана, хотя рядом, на столе стояла целая куча вымытой посуды. Не отрываясь губами от крана, она косилась на эту самую посуду и волосы у нее на голове стали сами по себе шевелиться от внезапно навалившегося вывода — посуда была свежевымытая, на заботливо расстеленное под нее полотенце, с кружек стекали капельки воды…

Нинка перестала глотать и вода текла по подбородку, громко падая на дно старинной, нержавеющей раковины.

Через несколько секунд она резко распрямилась и оглянулась, ее животные инстинкты четко говорили, что за спиной кто то стоит… Но в кухне она была одна…

Тогда Нинка стала бегать по пустому дому из комнаты в комнату, в надежде увидеть, хотя бы какого то грабителя или даже маньяка, но увы, никого не нашла…

Она вновь была в спальне и вновь была готова поклясться, что на кухне кто то есть! И она ломанулась туда, громко при этом причитая какие то слова, смысла которых она не понимала, но от слов этих становилось легче…

Из этого безумия ее вырвал звук с улицы, у ворот стояла машина и сигналила. Нинка, как была босая так и бросилась опрометью на двор. Спасение пришло неожиданно и оттого еще более приятно.

Замешкавшись в сенях она с ужасом поняла, что все двери в дом она тщательно заперла с вечера и ковыряясь с последней задвижкой она услышала откуда-то из глубины дома тот же голос, что вырвал ее из сна: «Странные люди! Обережные слова она помнит, а полынь разложить руки не доходят! Не понимаю! С каждым поколением все тупее и тупее…»

Как она не заорала было непонятно… Во двор она буквально выкатилась, чем немало удивила стоявших за оградой людей.

Нинка долго не могла собраться с мыслями и начать осмысленно отвечать на вопросы потенциальных покупателей. Понимая, что она их теряет, Нинка начала нести какую то околесицу про дивный климат и прекрасную природу здешних мест.

Закончилось все предсказуемо — люди не стали даже заходить в ограду и уж тем более примерять на входимость пригнанную «долгушу». И это было вполне понятно — хозяйка была явно не в себе, да еще и похоже с бодуна. Да и женщина приехавшая смотреть усадьбу в числе прочих была крайне недовольна Нинкиным видом, наверное это то и послужило главной причиной столь быстрого окончания осмотра.

Нинка стояла на дороге и смотрела вслед уезжающему, безоблачному своему будущему. От досады хотелось плакать и кричать одновременно. Вот, что ей сейчас делать? В дом идти страшно, машина неисправна… И что вообще здесь происходит?!

Спасительная мысль родилась сама по себе — Нинка вспомнила, что подруга ее, Светка, живет через два дома от нее… И она чуть не бегом направилась к ней.

Дом у Светки был хороший, чувствовалось, что на хозяйстве есть настоящий мужик. Нинка сама удивилась своим выводам и, что они вообще приходят в ее воспаленную голову. В ограду Нинка зайти не решалась, виной тому был огромный кобель, что бесновался на цепи при виде чужого человека.

Но ждать пришлось недолго, буквально через минуту на крыльце показалась Светка и громко уняла разбушевавшегося сторожа. Выйдя за калитку она молча уставилась на гостью и не стразу нашлась, что сказать, но все таки заговорила: «Нинка, ты чего?! Ты где была то?! Чего босая? А с волосами у тебя что? Да ты совсем ошалела? Ты чего в таком виде по селу то?! Это тебе не город! Ты бы вообще, еще голая пришла!»

И тут до Нинки стало доходить, что она стоит в почти абсолютно прозрачной майке, под которой ничего нет… Теперь стало ясно, почему женщина бывшая в числе покупателей, так быстро закончила, так толком и не начавшийся осмотр усадьбы…

«Заходи скорее, пока тебя никто из местных не увидел! Да заходи, моих дома никого, одна я! Иначе бы думаешь стала приглашать?!» — тараторила Светка, практически силком заталкивая Нинку в ограду.

Оказавшись на дворе, Светка первым делом сдернула с веревки сохнувшую рубаху и протянула Нинке, та безвольно накинула ее на плечи и запахнулась, как могла.

Светка смотрела на подругу и словно не удивлялась ничему, кроме ее непотребного вида.

Нинка поняла, что очень устала и начала вертеть головой в поисках какого нибудь сиденья. Светка уловила это и повела ее за дом, к столу и лавкам.

«Да ты чего такая? Что с тобой?» — пытаясь заглянуть подруге в глаза, допытывалась Светка.

Нинка долго сидела молча, не зная с чего начать и в итоге громко разревелась. Светка не мешала ей, видя, что с человеком действительно творится неладное.

Прорыдавшись до громкого икания, Нинка попила заботливо преложенной подругой воды и глядя немигающими, красными от слез глазами на Светку, снова впала в ступор, в голове носилась одна мысль: «Ведь не поверит! Подумает, что я с ума сошла!»

Но других вариантов не было, нужно было с кем то поделиться, иначе можно в правду чокнуться…

И еще раз громко икнув, Нинка наконец заговорила: «Ты только не думай, я в своем уме! Я тебе честно говорю! Я проснулась сегодня, а на кухне кто то разговаривает! Я туда, а там посуда мытая! Я на улицу, а он мне в спину опять…» — и она вновь громко зарыдала.

Светка отреагировала очень странно — она не делала круглых глаз и не хлопала руками от изумления! А ведь Нинка ждала именно такой реакции на свой рассказ.

Ситуация становилась все более странной, если не сказать больше. Если посмотреть со стороны на двух подруг детства, то становилось вполне очевидно, что обе они не договаривали и в итоге они и сами это почувствовали…

Теперь была очередь Светки, подбирать слова и не показаться сумасшедшей перед икающей, красноглазой подругой…

Долгая пауза была наконец прервана. Светка, теребя краешек кофты, старясь не смотреть Нинке в глаза начала сбивчиво ее успокаивать: «Я тебе не буду говорить, что тебе все причудилось. Тут знаешь… Ну… В общем всякое может быть… Ты наверное отвыкла уже от сельского уклада то… В городе то оно все по другому…» — несла околесицу Светка, еще больше путая подругу.

Нинка не мигая смотрела на Светку и упрямо ждала, что она скажет главное.

И Светка, чуя это наконец решилась: «Ты совсем не помнишь рассказов про Агну, про деда Сомона? Ведь вспомни, сколько разных баек и небылиц мы с тобой вместе же слышали! Неужели все забыла?»

Нинка по прежнему не моргая смотрела на Светку и не отвечала — ни да, ни нет.

Светка отошла в сторонку, встала лицом к яблоне, росшей рядом со скамейками и словно замерла. Стояла она так довольно долго, Нинка даже успела перестать шмыгать носом, ибо любопытство всегда берет верх, даже над самыми сильными эмоциями.

Нинка даже вздрогнула и икнула одновременно от того, как Светка резко повернулась. Ей даже на секунду показалось, что она впервые видит эту женщину — мощную, сильную и полную решимости!

И словно прочитав ее мысли, Светка словно оставаясь в этом образе, сделала резкий и длинный шаг в сторону скамеек и вновь замерла, пристально глядя Нинке в глаза. Через пару секунд Нинка вновь рыдала и пускала сопельки, приговаривая: «Да что ж вы меня все пугаете то! Да сил ведь уже нет! Тот дед пугает — уезжай, то бабка эта сумасшедшая, страшная, то голоса какие то, а теперь ты еще давай!»

В этот раз Светка не успокаивала подругу, от чего последней становилось жутковато, она стояла и ждала…

Нинка в этот раз рыдала недолго, все та же интрига не позволяла терять драгоценное время. Она вытерла и без того краснючие глаза и уставилась не мигая на Светку. Та словно и ждала этого, смотрела на подругу почти не моргая и улучшив момент быстро и четко заговорила: «Наревелась? А теперь слушай! Я тебе не нянька, хоть и подруга ты мне! Хочешь верь, хочешь нет! Что знаю-понимаю тебе скажу! А уж как ты это примешь дело твое! Да, есть вещи в которые проще не верить! Да, они не укладываются в голове! Но тут только два варианта — первый, тебе уже правильно указал дед Сомон, собирайся и беги не оглядываясь, а второй он явно не для тебя — тут придется понять и принять такое, что ты переварить не в состоянии!»

Светка закончила так же резко, как и начала и теперь смотрела на Нинку. Та сидела и смотрела на подругу почти не моргая и видя это Светка продолжила: «Чую вину за собой, что рассказала тебе про наследство, но мне ведь и в голову не могло придти, что ты так быстро примчишься! Да я вообще думала, что ты риелторов наймешь! Елки-зеленые, прости меня Нинка, но ты дура жадная!»

Последние слова, словно ковш с ледяной водой привели Нинку в чувство, причем моментально. Она вскочила так резко, что вновь осталась в своей прозрачной майке и тут же поперла на подругу едва прикрытой грудью, почти крича при этом: «Да что ты знаешь?! Я жадная?! Да что б ты понимала это шанс мой! Последний шанс, как человеку зажить! Ты посмотри на них! Теперь мне все ясно стало! Вы сами хотите бабкин дом продать! Вот и устроили мне это шоу! Ну уж нееет! Хрен вам!»

Говоря последние слова, Нинка показала подруге соответствующий жест и быстро пошла к калитке, забыв про свою полунаготу и весь страх, что ей пришлось пережить…

Светка смотрела ей вслед и не знала — толи ей плакать, а толи смеяться…

Домовой

А Нинка была полна решимости, все пазлы встали на места и она поняла, что будет бороться за свое! Ишь, что удумали, напугать решили!

На диком возбуждении и энтузиазме она буквально вломилась в дом и стала быстро ходить по комнатам заглядывая в каждый угол и каждую щель, приговаривая при этом: «Ага, значит современные технологии применяем! Где вы тут динамики то прячете?»

Говоря это Нинка встала на четвереньки и стала ползать, заглядывая под мебель.

Потом ее словно прошило, она радостно взвизгнула и помчалась в кухню, резко остановилась и стала бегать в поисках мобильника. Найдя телефон она включила фонарик и снова бросилась на кухню.

Откинула половик, закрывавший лаз в подпол и схватилась обеими руками за кольцо крышки подпола. Ох если бы она знала в тот миг, что этот навык очень скоро поможет ей сохранить собственную жизнь…

В подпол она спрыгнула почти не глядя, мышечная память помогала ей в этом, сколько банок с соленьями она помогла спустить сюда бабке, когда еще жила здесь…

«Ну конечно! А вот и проводочки!» — радостно вскрикнула Нинка, нащупав в бесконечной паутине толстый, двойной провод. Она ликовала! Заговор раскрыт, а она чистой воды красотка!

Не унимая ликования она стала упорно дергать за провод, желая вырвать его с корнем. Сначала у нее это не получалось и она схватилась за него двумя руками, провод подался и она чувствуя эйфорию полной победы дернула еще раз с удвоенной силой…

Рывок удался на славу, Нинка свалилась на спину в конечном итоге. И падение ее сопровождалось громким грохотом откуда сверху из кухни…

В зависшей тишине, в тот миг когда Нинка переворачивалась на живот, дабы затем встать на четвереньки, из кухни раздался знакомый голос: «Вооо! Отлично! Ты, что бы десять раз в подполье не лазить, маленько в сторону большой комнаты проползи, там еще один провод есть! Дергай за него и тогда телевизор уронишь! А то, что это такое — всего лишь радиоприемник расхреначила!»

Нинка вскочила на ноги, словно пружина, больно ударилась головой обо что то и молча кинулась к лазу. Выскакивая, как черт из табакерки на поверхность кухни она заорала: «Ааа! Кто здесь?! А ну покажись! Вы меня с ума не сведете! Я свое дело сделаю и только тогда уеду! Где ты? А ну выходи, я тебе всю морду разобью гадина! Пугаешь ходишь, козел!»

Она вновь носилась по дому, на ходу отдирая липкую паутину с лица. А в доме было вновь тихо… Это было уже не смешно и Нинка решила действовать радикально. Весь сумбур ушел из ее головы, она понимала, что кто то пытается над ней шутить или запугивать ее, но это было уже все объяснимо и понятно. Потому и план родился вполне действенный…

Подойдя к зеркалу и оценив себя на неуд, Нинка спокойно переоделась, демонстративно перемещаясь при этом из комнаты в комнату, вновь посмотрелась в зеркало и оставшись довольной собой, пошагала в кладовую, где видела намедни несколько баллончиков дихлофоса. Взяв в каждую руку по баллону она начала распылять вонючую жидкость с самой дальней комнаты, проговаривая при этом: «Ну вот, посмотрим теперь шутничок, если ты здесь прячешься, то сколько ты этот дезодорант нюхать сможешь…»

Вылив все, из обеих баллонов без остатка, Нинка кашляя и плюясь, как тот верблюд, выбежала на улицу. Она включила камеру на телефоне и приготовилась снимать позорное бегство того, кто так жестоко шутил с ней. Телефон несколько раз уходил в режим автоблокировки и Нинка матерясь, трясущимися пальцами вновь оживляла его, готовясь к съемке.

Прошло примерно полчаса, но никто так и не выскочил из дома…

Нинке становилось вновь страшно, ни одно живое существо не сможет высидеть в таком аромате и пяти минут, а тут полчаса…

Из потока мыслей ее вырвал зазвонивший телефон, который она чуть с перепугу не выронила. Заикаясь, она кое как ответила. Звонили по поводу осмотра дома, Нинка на автомате отвечала на вопросы, а когда разговор был окончен она поняла, что не помнит о чем только что говорила…

Нужно было, что то делать и что бы хоть как то отвлечься, она решила вновь нанести визит автомобильных дед мастеру, в надежде на то, что сегодня он не отлучался в поисках электродов…

На полном автомате она прошла дом Светки, свернула к магазину и очнулась уже когда проходила Старые сады. Здесь ей захотелось немного перевести дух и она уселась прямо на траву, под ближайшую, раскидистую яблоню. Прислонившись к потрескавшемуся, старому стволу она запрокинула голову и закрыла глаза. В голове крутилась одна, единственная мысль: «А может и впрямь, плюнуть на все это? Ну если так тяжело идет, может и не нужны ей эти экодома то, а? Ну ведь реально же какая то чертовщина творится здесь!»

Но не долго она позволила слабине брать верх над собой, открыла глаза потрясла головой и вслух ответила сама себе: «Ну уж хренушки! Я так больше жить не хочу! Если есть шанс, я его использую!» С этим она вскочила на ноги, отряхнула джинсы и двинула дальше по дороге.

У развилка она остановилась. Справа виднелись заросли полыни вокруг дома деда Сомона, а поворот налево вел к ближайшему к селу озеру, которое звалось Круглым, из за своей почти идеальной формы. Ей вдруг нестерпимо захотелось пойти к этому озеру и утопиться… От мысли этой, ее бросило в жар и она почти бегом кинулась направо.

Машин у Володькиного дом казалось прибавилось, а может и просто показалось, Нинка делала эти выводы совершенно машинально, продираясь меж замершими в очереди на прием к специалисту автомобилями. Ситуация повторялась по вчерашнему сценарию, никто и не думал открывать дверь, ни в дом, ни в гараж… Это вызвало новую волну отчаяния и страха. Ну вот, что делать то в такой ситуации? «Сейчас я выйду на дорогу и меня встретит дед Сомон и опять будет пичкать своими байками, а потом скажет уезжать! А как уезжать то?!» — думала Нинка пробираясь меж авто назад, на улицу.

Но, как ни странно деда тоже не было и Нинка вопреки собственным ожиданиям даже расстроилась этому факту. Дед конечно был явно «того», но шло от него какое то тепло и спокойствие, что ли…

Немного постояв посреди улицы Нинка решила, что таки нужно вернуться к Светке и договорить, а то как то неловко они расстались, да и возвращаться в провонявший дихлофосом дом, просто не хотелось…

Свороток к озеру она миновала почти бегом, так же быстрым шагом прошла сады и вышла к магазину. У крыльца, как всегда толпился народ и на Нинку не обращал никакого внимания. Видимо к ее персоне, местные сплетницы уже охладели. Она шла мимо столпившихся бабок и теток, шла и не даже не смотрела на них, но вот то, что она услышала краем уха, заставило ее сбавить шаг и начать слушать уже внимательно.

Речь шла про Володьку и какую то огромную свинью, которая довела местного «Кулибина» практически до инфаркта. Если упустить все размытые и очень фантастические подробности, то получалось буквально следующее — вчера, в пору сумерек, пошел Володька к своему закадыке Витьку, что слыл на всю деревню первым самогонщиком. Цель визита была вполне ясна, но вот что случилось далее… Это то и стало причиной «стихийного митинга» на пятачке у магазина. Володька, приобрел живительную влагу и двинул домой, дабы вернуться в исходное состояние нирваны, но немного не дойдя до Старых садов (по дороге, что ведет с Выселок, места крайне непочитаемого в народе) решил, что можно начать дегустацию первосортного пойла. Уселся он прямо на обочине и уже почти откупорил бутыль, но принять внутрь не успел ни капли, ибо услышал, что за ним кто то идет…

Далее следовали голые эмоции и догадки… По существу же получалось буквально следующее — Володька встретил просто нереальных размеров свинью, предположительно породы «крупная белая» и не просто встретил, а имел честь разговаривать с ней…

Половина собравшихся сходилась во мнении, что Володька разговаривал не со свиньей, а с «белочкой», вторая же половина верила в железное здоровье местного автослесаря и дружно утверждала, что свинья эта появлялась уже не раз и не два, потому как даже уставший от возлияний Володька, умудрился рассмотреть одну отличительную особенность — у свиньи, на правом глазу имелось бельмо…

Нинку же привлек, не этот бред про видения алкоголика, а то что многие женщины упоминали полушепотом имя Агны и мелко крестились при этом…

Поняв для себя главное, что Володька теперь лежит в ФАПе под капельницей и машину ее никто не починит, Нинка пошла дальше…

Светка встретила ее на удивление радушно, словно и не помня неприятных слов в свой адрес, она вновь пригласила подругу за стол под яблонями и видя, что гостья находится в гораздо меньшем возбуждении налила в большие, расписные кружки ароматного чая, словно давая понять, что разговор может затянуться.

Они сидели не глядя друг на друга и молчали, лишь изредка прикладываясь губами к кружкам. Первой не выдержала Нинка: «Свет! Ну вот скажи только без вашей, местной эзотерики — что здесь вообще происходит? Ну бред же какой то! У меня в доме кто то прикалывается! Дед несет дичь страшную, бабка эта… Теперь еще про свинью какую то байки все село травит! Ты кстати прости меня, что я тут пошумела, думала на тебя с дуру…»

Извиниться толком, Нинка просто не успела, на словах про свинью Светка просто подскочила и стала ходить от стола, до угла дома, словно матерый писатель, вынашивающий очередной шедевр. Этот факт крайне напугал Нинку, она даже сжалась в комок, глядя на поведение подруги. Вдруг Светка резко остановилась и вернулась за стол, взяла кружку обеими руками, поднесла ко рту, но пить не стала… Она вдруг пристально посмотрела на Нинку, от чего у последний пошли по спине мурашки, размером с кулак.

«Слушай, вот ты говоришь объяснить тебе все без мистики. Я сейчас подумала и даже не знаю, как это сделать то! Ну хорошо. Повторю, что сказала тебе по утру — собирайся и вали отсюда, как можно быстрее и как можно дальше! Вернешься через неделю или лучше дней десять и не нужно будет ни про какую эзотерику разговаривать!» — крайне резко и доходчиво проговорила Светка.

Теперь была очередь Нинки, мерить шагами бетонную дорожку. Она не стала давать волю эмоциям, для чего даже сжала кулаки и прикусила нижнюю губу. Собравшись с мыслями она так же спокойно ответила: «А если я не уеду?»

И как ни странно получила практически моментальный ответ: «Ну хорошо, не уезжай, но я как подруга позволю таки себе, дать тебе несколько советов, постараюсь максимально без мистики, а простым, доступным языком. Если не уедешь, будет тебе очень страшно скорее всего, а может и даже испугаться не успеешь… Так вот — слушай простые жизненные советы! Голосов в избе не бойся, не ходи на озеро, не ходи на Выселки, не ходи к заброшенной церкви и уж тем более в сторону кладбища! А если вдруг захочешь увидеть истину, то повернись к ней спиной, наклонись и взгляни через низ подола! С наступления сумерек из дома ни ногой! Дверь не открывать ни кому, даже мне! Вот видишь, не очень то получается давать тебе советы без эзотерики! И повторю еще раз — вали ка ты подруга в город, я искренне тебе это советую! Больше я ничего добавить не могу. Явно сочтешь меня за слабоумную…»

Нинка слушала и не верила своим ушам, Светка вновь несла какую то пургу, но не это смущало, а то, что делала она это с таким уверенным лицом, что волей не волей хотелось ей верить.

Они снова сидели и молчали, разговор не клеился…

Нинка допила остывший чай, встала и пошла в сторону калитки. Светка не провожала ее, всем своим видом давая понять, что решение только за ней самой.

У калитки Нинка остановилась, повернулась и крикнула: «Спасибо тебе подруга! Я подумаю!»

Подойдя к своему дому она долго не решалась войти внутрь. Колебания ее прервал зазвонивший телефон. Голос в трубке буквально молил не продавать пока усадьбу и обещал солидную надбавку если Нинка дождется его. Покупатель обещал быть здесь завтра ближе к одиннадцати утра…

Судьба словно сама принимала решения и Нинке ничего не оставалось, как целиком и полностью положиться на нее…

В дом она так и не вошла, села на лавочку у забора и принялась читать смс, коих надо сказать накопилось немало. И сообщения эти словно по сговору были одного содержания — когда в самое ближайшее время можно осмотреть дом и усадьбу? Нинка не сдержалась и заплакала…

Поревела она минут десять и решила, что в доме ночевать не будет точно. План созрел и его нужно было придерживаться. А решила она так — сейчас она быстро забежит в дом. Моментально соберет вещи и залив остатки запасного масла в двигатель, уедет ночевать куда нибудь, а там будь что будет…

Если честно, была у нее мысль — попроситься на постой к той же Светке, но что то внутри говорило ей не делать этого.

Теперь дело оставалось за самой малостью — заставить себя войти в дом! Она поднялась на крыльцо и стала глубоко и часто дышать, как делают это профессиональные ныряльщики перед погружением без акваланга.

Адреналин потихоньку стал утихать в крови и Нинка резко распахнув дверь, буквально ворвалась в сени. Даже при том, что она задержала дыхание, глаза резало и щипало, а по слизистой носа словно разлили банку свежей краски…

Бегом добежав до спальни, Нинка стала судорожно запихивать вещи в сумку. Никак не находился зарядник и потратив на его поиски немало драгоценных секунд, Нинка рванула за свежим глотком воздуха.

Проведенная в доме минута оказалась не такой уж и страшной, никто и ничего ей не говорил, поэтому Нинка решила продышаться и в следующий заход постараться открыть окна, дабы помещение проветрилось за ночь. Получилось сделать это только в спальне, остальные распашные рамы были накрепко приклеены, на неимоверное количество слоев краски.

Решив не торопиться, Нинка вернулась на скамейку, дабы не дышать запахом химии обильно рванувшим из дома, вслед за сквозняком. Телефон вновь пиликнул несколько раз, количество желающих посмотреть усадьбу в ближайшие дни и радовало и пугало одновременно…

Запах вроде исчез и в доме было вполне возможно дышать. Нинка прикрыла в спальне окно, оставив лишь небольшую щелочку и стала искать запропастившийся зарядник. Пока она его искала в голову ей пришла мысль, что это наверное домовой спрятал… От мысли этой ее кинуло в жар и она ускорила поиски.

Совершенно точно она помнила, что из розетки у окна в большой комнате она его не вынимала, но факт оставался фактом, зарядка исчезла…

Нинка уже было решила уходить, но не успела, за спиной у нее раздался знакомый голос: «Ты вот Нинка, неглупая же выросла, неужели все присказки забыла? Ну не можешь, что то найти — попроси домового, он и вернет, ты только замаслить его не забудь!»

Как ни странно паники более не было и Нинка даже не вздрогнула, а спокойно повернувшись в сторону голоса ответила: «Слушайте! Ну ведь уже не смешно! Зачем вы издеваетесь надо мной? Что вам нужно? Может вы хотите этот дом себе забрать?»

Голос ответил не сразу: «Мдаа! Ну вот сама подумай. Зачем кому то забирать себе то, что и так ему принадлежит по праву?»

«Это по какому праву?! У меня вообще то документы есть! А у вас, что? Вы думаете я испугаюсь и брошу все?! Ни фига! Я просто уеду, а завтра вернусь! И продам дом! Как бы вы не старались!» — срываясь на крик, ответила Нинка.

Бегство

С этими словами она рванула на улицу, но не страх гнал ее, а злость… Ох уж эта злость, сколько она сгубила людей, но если задуматься то и помогла многим, вот как Нинке сейчас, ведь если бы не ее злость то и умом тронуться можно было, шутка ли — голоса мерещатся…

Вспомнив, что в машине есть зарядка, Нинка довольно ухмыльнулась, да и плевать, что она периодически не работает, как нибудь ночь продержаться то можно.

Как и большинство одиноких женщин, Нинка имела представление, куда нужно подливать масло в машине. Вот и сейчас она, вылила остатки из маленькой баклажки, закрыла крышку маслоналивной горловины и уселась за руль. Еще раз взвесила все за и против и решила таки уехать от греха…

Выехав за ворота, она вспомнила, что в горячке забыла закрыть дом, немного посидела, подумала, но возвращаться не стала, решив, что это будут проблемы того, кто решит забраться в него.

Пролетев мимо Светкиного дома, Нинка даже не взглянула в ту сторону, такая злая и решительная была она в тот момент. Промчавшись по селу и выехав в поле, Нинка все таки отпустила педаль газа, помня наставления механика, по поводу вылетающего «живьем» масла, если сильно давить на гашетку.

До асфальтной дороги оставалось совсем немного и Нинка решила пожалеть не только мотор, но и подвеску. Внутри становилось гораздо спокойнее, мысль о том, что сегодня она переночует дома, примет душ и выспится наконец, грела душу.

Через пару километров от села, начиналась вполне приличная дорога, колеса тихо зашуршали и Нинка включила радио, диктор уверяла, что сегодня — во вторник, шестнадцатого июня, дождя не предвидится вообще на всей территории Алтайского края, будет жарко и завтра и послезавтра.

Сразу после окончания прогноза погоды, на панели автомобиля загорелась «масленка», Нинка знала о чем это и не скрывая досады стала орать и бить кулаками по рулю.

Как я уже говорил, была Нина женщиной одинокой и ей волей-неволей приходилось знать автомобильные истины. И она точно знала — коли загорелся этот знак на панели надо, как можно скорее глушить мотор, иначе… Что будет иначе она не знала, но очень этого боялась.

Решив, что нужно встать на обочину, что бы легче было эвакуировать машину, она стала тормозить и остановившись совсем, открыла дверь и чуть не потеряла и дверь и правую руку, неведомо откуда взявшийся грузовик пронесся так, что Нинка даже икнула с перепуга. Стоять на трассе оказалось крайне опасно и она решила искать другой вариант. Впереди был небольшой съезд вправо через лесополосу, что шла вдоль дороги. И Нинка решила не испытывать судьбу и практически накатом свернула с дороги, проехав насаждения она приняла еще правее, уже на полевую дорогу.

Выйдя из машины она принялась звонить всем, кто хоть как то мог ей помочь с машиной, но… Но на третьем звонке телефон банально сдох…

Нет, она не кричала и не истеричила, она просто прижалась лбом к рулю и стала вспоминать, где она могла так нагрешить… На полном серьезе перебрав все свои «косяки», она не нашла ни одного подходящего. По всему выходило, что она не такой уж и плохой человек… Вопрос — за что ей тогда все это, оставался открытым…

Дав себе совсем немного времени на самобичевание, Нинка решила, что пора хоть куда да то, да идти…

Возвращаться в село она решила только в самом крайнем случае, а пока попытаться искать помощи на дороге. Выйдя из лесополосы, она стала ждать хоть какую то машину. И вот, как тут вновь не задуматься о собственных грехах? Не было вообще никого! А тем временем начинало смеркаться…

Делать было нечего, как потихоньку двигаться в сторону деревни. Нинка шла очень медленно и думала, что просто попросит у кого нибудь зарядку на телефон и вернется в машину. Уж лучше там, на комарах провести ночь, чем слушать бредни говорящего дома.

И вот хотите верьте, хотите нет, но село словно вымерло! Людей не было ни на улице, ни в оградах. Как такое может быть летом, Нинка искренне не понимала, ведь сейчас самое время поливать огороды и все такое… Но факт оставался фактом — не было никого.

Пытаясь дать себе последнюю надежду, она пошла окружным путем, через магазин, в надежде хоть там встретить кого то. Но и там было тихо. И вот кстати слово «тихо», обрело сейчас для Нинки совершенно другое значение — тишина просто звенела вокруг и казалось начинает сводить ее с ума! Не гавкали даже самые беспокойные собаки…

И видя, как сумерки наливаются густотой и откуда то пришедшим легким туманом, Нинка вдруг ощутила, где то на уровне животных инстинктов, что самое правильное для нее сейчас это очутиться в своем необычном, говорящем доме, что это самое безопасное место для нее сейчас! И она пошла, сначала быстро, а потом практически перешла на бег…

Но не успела она удалиться от магазина и на пятьдесят метров, как впереди, справа от дороги, там где были подряд три давно заброшенных дома, что то зашуршало в кустах. В повисшей тишине звук этот был крайне различим. Нина замерла и стала слушать и смотреть, но вновь было тихо.

Немного успокоившись она сделала пару шагов и вновь услышала, что в зарослях клена и высоченной травы кто то шубуршит…

Ком встал в горле и она никак не могла его проглотить. Ну ведь казалось бы это ведь может быть и собака и кошка и вообще любая животинка, мало ли ее в деревне, но было люто страшно…

Нинка решила, пойти на крайние меры и сделав глубокий вздох надумала просто пробежать это подозрительное место. Она рванула, как заправский бегун, но ей тут же пришлось резко тормозить и включать «заднюю», причем с той же скоростью…

В кустах явно кто был и этот кто то, судя по звукам направлялся Нинке наперерез, от этого умозаключения захотелось орать, но спазм рта не позволил Нинке, нарушить звенящей тишины и она все пятилась назад.

Тем временем, кусты справа трещали так, что можно было подумать, что там застрял слон… Но увы, слоны в Сибири не водятся… Из придорожных кустов показалось огромное, свиное рыло…

Нинка зажала себе рот и выкатила глаза. Нет, она будучи девчонкой деревенской не боялась свиней, она боялась собственных мыслей, которые формировали один вопрос за другим и выводы получались крайне невеселые — свинья явно преследовала именно ее…

Вслед за огромным рылом из кустов показалось не менее большущее туловище, свинья была абсолютным переростком, таких Нинка не видала даже в кино…