Бесплатный фрагмент - Белоснежной лилии неувядаемый цвет

«Только в Боге успокаивается душа моя: от Него спасение моё»

Пс 61:1

Византийская империя

Город Антиохия

V век н.э.

I

Агафий торопливо приблизился к собственному жилищу, резким движением распахнул дверь убогого каменного дома. В маленькой комнате с низким потолком на кровати с матрасом, набитым соломой, сидела молодая женщина с ребенком у груди. Рядом на глиняном полу в такой же позе, как и мама, кормила тряпичную куклу её трёхлетняя дочь.

Агафий непроизвольно улыбнулся, сделал шаг в глубину помещения к единственному стулу, намереваясь рассказать последние новости. Приветливый взгляд жены, сопровождаемый лёгким жестом, просящим тишины, слегка охладил пыл молодого мужчины. Агафий вопросительно взглянул на Клавдию. Женщина отняла спящего ребёнка от груди, привычным движением уложила малыша на кровать, соорудила нехитрое ограждение из двух подушек, чтобы сынок не скатился с матраса на пол.

— Дочурка, посмотри за братиком, — Клавдия нежно погладила девочку по голове.

Малышка, не выпуская тряпичную куклу из рук, перебралась на кровать, повернула личико в сторону брата.

Муж с женой вышли на улицу.

Агафий повлёк Клавдию к невысокой скамье, расположенной в тени ветвистого дерева. Зеленеющий мирт служил прекрасным укрытием от солнца. Лёгкий ветерок распространял приятный еле уловимый терпкий запах, источаемый гладкими, блестящими на солнце листьями. На некоторых веточках мирта распустились небольшие белые цветки — предвестники наступающего лета.

Мужчина взял за руку жену, вдохнул освежающий аромат весеннего вечера:

— Клавдия, Андроник снова выручил нас… Я встретил его вблизи мартирия Святого Вавилы. Господин дал мне несколько золотых монет, а потом… Потом он пристально посмотрел на меня и спросил, верую ли я во Христа.

Супруга слушала внимательно, не перебивая, не задавая вопросов. Клавдия знала, что Агафий любит рассказывать с подробностями, немного затягивая свои истории. Тем временем мужчина продолжил:

— Конечно же я ответил утвердительно. Затем Андроник уточнил, сколько мне лет. Я сказал: «Девятнадцать». Он слегка покачал головой и произнёс еле слышно: «Поздновато… Немного поздновато… Но можно попробовать». И ты знаешь, что случилось дальше? Он предложил пойти к нему подмастерьем! Ты представляешь, Клавдия! Он пригласил меня работать в его мастерской!

— Какая огромная удача! — глаза молодой женщины засияли, — но в этом и опасность, ведь ты будешь работать с золотом. А оно так обманчиво.

— Не переживай! — Агафий обнял жену, — твои молитвы всегда защищали меня. Завтра утром с восходом солнца отправлюсь к господину домой, потом он отведёт меня в мастерскую.

— Андроник очень богат, но совсем не такой, как остальные. Вместе с женой он часто бывает в храме, несколько раз видела, как искренне они молились.

— Их дом всегда открыт для странников. Они заботятся о больных, помогают нищим. Помнишь, как месяц назад Игнатия бросили в темницу из-за того, что он не мог отдать долг?

— Да…

— Я встретил его сегодня, он пришёл поблагодарить Святого Вавилу. Андроник освободил его из тюрьмы и полностью погасил долг.

— Слава Всевышнему! В одном только я сочувствую Андронику и Афанасии…

— В чем же?

— У них нет своих детей. А ведь они давно женаты, помню их свадьбу, когда была ещё ребёнком.

— Богу всё возможно! Может и проявит милость к ним, ведь такие хорошие люди.

— Да, пусть Господь щедро одарит их.

Агафий слегка кивнул головой, перекрестился, взглянул в сторону убегающего к горизонту солнца:

— Клавдия, еще есть время, пойду куплю рыбы и лепешек, хочу успеть до заката. Впервые за несколько недель мы с тобой славно поужинаем.

Жена улыбнулась в ответ. Проводила взглядом удаляющегося мужа. В сердце зарождалась волна радости. Их голодные мучения близились к концу. Если Андроник возьмёт Агафия на работу — ничего плохого в их жизни больше не случится. Только нужно обязательно поблагодарить Христа. «Агафий завтра в мастерские, а я — в храм!» — Клавдия неспешно встала со скамьи. Взгляд непроизвольно ухватил дальние, устремлённые ввысь верхушки кипарисов, украшающие обширный особняк Андроника и Афанасии.

Ветер ласково трепал перевязанные кусочком старой ленты женские волосы, солнце дарило тепло, город окутывал прозрачной дымкой вечерних запахов жареного мяса. Жара постепенно сдавала свои позиции, уступая место бодрящей прохладе. Среди отдаленных звуков городского шума чуткое ухо матери уловило негромкий плач проснувшегося сына. Женщина направилась в дом к детям.

II

Еще вовремя ужина Андроник заметил, что сегодня Афанасия как-то особенно печальна. Вроде всё было как обычно. Приветливые слуги, прекрасно приготовленная еда, совместная молитва. Андроник хорошо знал нюансы настроения Афанасии. Её радость и волнение, сопереживание и боль, умиротворение и безмятежность, игривость и желание побыть одной. Теперь же её нежное личико светилось какой-то необычной грустью. Муж всматривался в милые черты лица и старался понять причину внезапной печали.

Афанасия отдала последние распоряжения слугам, присела рядом с мужем. Супруги обычно вечером вместе обсуждали планы на завтрашний день. Андроник обратился к жене:

— Афанасия, сегодня ужин был удивительно вкусным. Ты нашла верный подход к слугам, они наперебой стремятся порадовать нас. Ты хорошо управляешь хозяйством.

— Мой господин, это только потому, что у меня есть достойный образец для подражания, — жена с любовью посмотрела в глаза мужу.

— Афанасия, давай прогуляемся по саду! Посмотрим, не распустились ли наши лилии.

Супруги вышли во двор, обогнули просторный дом и по ровной, аккуратно уложенной камнями дорожке направились в зелёную обитель. Их встретил невысокий гибискус, притягивающий взор алыми лепестками распустившихся цветков. Белые бутоны олеандра готовились вот-вот показать своё великолепие окружающему миру. Ухоженные розы радовали глаз богатством нежных оттенков. Одни лишь лилии не торопились присоединиться к бушующему разнообразию проснувшейся природы.

Муж с женой присели на скамью рядом с кустом благоухающего жасмина. Лучи заката огненными полосами устремились прямо к ногам уставших от дневных трудов супругов, словно желая вернуть им утреннюю бодрость.

— Афанасия, верно ли я заметил, что твоё сердце наполнено грустью, тебя нечто беспокоит, гнетёт душу?

— Ты верно заметил…

— Открой мне твою печаль. Может кто-то тебя обидел, сказал недоброе слово?

— Нет, мой господин, никто не обижал, все слуги ласковы со мной.

Афанасия бросила взор на красный диск, уходящего за горизонт

солнца:

— Андроник, меня тревожит, что я не могу родить тебе наследника. Мы в браке семь лет. Каждый год, каждый месяц и день я ожидала, что Господь смилуется и пошлёт нам ребёночка. Знаешь, когда мы решили с тобой весь доход делить на три части, одну оставлять себе, а две другие относить в Церковь и отдавать бедным, у меня сперва появилась надежда… Я думала, что Бог видит наши дела и откликнется на наши молитвы. Но всё было тщетно. Когда мы заботились о больных, принимали странников, одевали нагих, помогали нищим и убогим, я думала, что Господь призрит на наши труды и даст нам просимое. Но бежали месяцы и годы. Тянулись длинные дни, и безжалостно подкрадывалось разочарование после каждого обещания лекаря, что мы здоровы и вот-вот наступит беременность. И я устала… Упала духом. Нет сил радоваться жизни… К чему наше богатство, если нет наследника, которому мы можем всё это оставить.

— Афанасия, родная моя, не печалься, удали тоску из твоего сердца. Бог милосерден, Он не оставит нас в беде. И как мы помогали нуждающимся, так и Господь поможет нам в скорби.

— Но что же нам делать? Как быть? Кто помолится о нас перед Богом, кто окажет любовь нам, как и мы оказывали любовь к ближнему?

— Послушай, жена, рассказывали мне братья о духовных подвигах монаха Симеона. Помнишь, того самого, которого называют Столпником? Он подвизается в пустыне в окрестностях Антиохии. К нему стекается множество народа. Говорят, он увеличил свой столп, на котором пребывает без устали и день, и ночь, еще на десять локтей. И вот история про него. Когда Симеон решил наказать себя за проступок и стоял на одной ноге целый год, то дьявол, не в силах вынести такого подвига, поразил ногу монаха лютой язвой. Тело преподобного загноилось, в ране появилось множество червей. Из язвы сочился гной. Он в изобилии вытекал наружу. Вместе с гноем черви по столпу скатывались на землю, — глаза Андроника наполнились слезами.

Афанасия в молчании склонила голову, прикоснулась рукой к руке супруга. Мужчина, глядя в даль, продолжил:

— Один юноша по имени Антоний, послушник преподобного, собирал червей, падающих вниз, и по распоряжению старца опять возносил их к нему на столп. И святой страдалец смиренно прикладывал червей к ране, приговаривая: «Ешьте, что вам Бог послал».

— Воистину великий человек! Подлинно Святой!

— А еще рассказывали братья про царицу измаильтян. У неё не было детей, долгое время царица оставалась неплодной. Тогда направила посланников к преподобному с просьбой помолиться за неё. И по святым молитвам Симеона вскоре забеременела и родила мальчика. Желая поблагодарить старца, царица взяла младенца и отправилась в путь к преподобному. Но услышала, что святой монах не дозволяет женщинам входить к нему и видеть его лик. И даже свою мать не допустил прийти к его столпу. Тогда послала царица своих рабов отнести сына к старцу, показать младенца, поблагодарить преподобного и обратиться к нему со словами: «Вот, отче, плод твоих святых молитв. Благослови этого младенца».

— Андроник, дорогой мой, давай и мы с тобой сходим к Симеону. Отправимся пешком, станем на коленях умолять его о милости и молитве.

— Хорошо, Афанасия, Господь да благословит нас.

— Ты говоришь, к нему не пускают женщин? Я подожду тебя в пустыне, пока ты будешь беседовать с Симеоном.

— Добро́. Не станем же откладывать это дело. Тронемся в путь в ближайшие дни.

III

К концу второго дня путешествия Андроник и Афанасия взошли на гору, где подвизался на столпе святой подвижник Симеон. Супруги остановились на ночлег в небольшой пещерке, расположенной невдалеке от места подвига преподобного. Подкрепившись хлебными лепешками, Андроник оставил жену в укрытии, а сам направился к каменной ограде, в надежде провести ночь рядом с почитаемым Святым в молитве на голой земле и под открытым небом.

Укутавшись покрывалом из овечьей шерсти, прислонившись к остывшим камням, Афанасия ещё долго наблюдала за полоской ночного неба, усыпанной бессчётным количеством звёзд, освещающих неровные скалы и манящих душу к горнему миру.

«Господь смилуется над нами. Ведь не может быть по-другому. Он не отвергнет и не предаст, Он любит Своих чад и слышит желания нашего сердца», — женщина ощутила спокойствие, умиротворение. Она уже знала ответ на мучавший её вопрос — милосердный Бог вскоре подарит ей долгожданную радость материнства. Афанасия горячо помолилась и спустя мгновение сомкнула уставшие веки.

Проведя всю ночь на коленях в молитве, уставший телом, но бодрый духом, Андроник торопился пройти за вторую каменную ограду и занять место у столпа знаменитого подвижника. После девятого часа Симеон ежедневно произносил проповедь перед собравшимся у подножия народом.