Бесплатный фрагмент - Бауда

1

Путешествовать интересно. Наверное, мало кто будет с этим спорить. Разве что человек, которому больше нравится поливать цветы на своей лужайке и гулять с любимой собакой, и он даже не думает о том, чтобы куда-нибудь съездить.

Благодаря путешествиям можно встретить много новых людей, увидеть красивые пейзажи, и, как говорят опытные путешественники, — «открыть в себе что-то новое».

Зачастую места, в которые отправляются туристы — чистые и ухоженные. Можно загорать на живописном пляже или кататься на лыжах среди заснеженных гор. Куда бы не ступала нога любознательного туриста, купившего хорошую путевку, его будут ждать комфорт, чистота и приветливый персонал.

Туристы отдыхают от рутины, а путешественники прокладывают путь к приключениям. Люди отправляются в поездки по разным причинам. Кто-то бежит от назойливой и ворчащей тещи, чтобы хоть ненадолго перестать чувствовать себя куском дерева, который постоянно пилят. Кто-то ищет новые впечатления.

Но есть и такие люди, которые ни разу в жизни не путешествовали. Один их них — Саня Копилкин. Он никогда не считал себя ни туристом, ни авантюристом. Он — простой парень, без особой тяги к бесконечным экскурсиям по музеям и выставкам, или экстремальным вылазкам в дикие джунгли, где на каждом шагу тобой так и норовят перекусить насекомые и опасные хищники.

В 27 лет Саня впервые задумался о путешествиях. Он работал врачом-терапевтом в поликлинике. Каждый день к нему приходили разные пациенты и жаловались на здоровье. Зарплата была маленькой, и даже халат ему пришлось купить на свои деньги: тот, который ему выдали, был на несколько размеров меньше.

В кабинете у Сани было заплесневелое пятно, намокающее во время дождя. Каждый раз, глядя на него, Саня задумывался над тем, что нужно увидеть еще что-то, кроме этого пятна и пожилых пациентов, которые постоянно говорят, что и сами лучше его знают, что с ними не так.

Подсчитывая свои сбережения, Саня понял, что профессию врача хоть и можно назвать благородной, но уж точно не благодарной. Врачи — это не олигархи, скупающие алмазные прииски. Некоторым приходится работать в полуразрушенных больницах, экономить и внимательно следить за ценами. Такие люди не боятся умереть от смертельных инфекций, ведь более реальной угрозой для них является голод. Саня любил свою работу, но не свою зарплату и цены в магазинах.

Накануне очередного отпуска он всерьез решил куда-нибудь съездить. В туристических агентствах ему могли помочь разве что советом поменять работу. Ведь цены на их услуги были такими, что единственной поездкой, которую он мог себе позволить, была поездка на троллейбусе по городу.

Тогда Саня решил поискать в интернете. На одном из форумов он нашел ссылку, после открытия которой на мониторе возникла фотография живописного острова посреди океана. На нем был вулкан, из жерла которого рождалась радуга с надписью: «Добро пожаловать». Объявление было примечательно тем, что цена на эту поездку была вполне приемлемой для молодого врача из глубинки.

Правда, добраться до острова было непросто. Сначала Саня ехал на поезде, затем летел на самолете, а после сел на катер, который и доставил его на остров. Это случилось поздней ночью, тогда Саня не мог разглядеть окрестности и убедиться, что прибыл именно на тот остров, который был изображен на картинке.

Катер доставил его именно в то место. Но вот выглядело оно по-другому. Вместо радуги из жерла вулкана вырывались клубы дыма, а в голубом океане плавал мусор. В некоторых частях острова жутко воняло из-за огромной свалки у подножья вулкана. Туда ежедневно приходили баржи и сваливали разные отходы.

Мало того, что на острове жили люди, так там еще и туристы отдыхали. Правда, их было всего пять человек на всем острове. Но зато цены на жилье и на все остальное были не такими огромными.

Поселился Саня недалеко от океана, в небольшом домишке с соломенной крышей. На острове почти все жили в таких же бунгало и в невысоких двухэтажных домах. Там не было дорогих и высоких отелей, да и туристы редко посещали остров, наверное, из-за огромного вулкана, который в любой момент мог извергнуть тонны раскаленной лавы. Поговаривали, что вулкан проснулся именно из-за мусора, чтобы сжигать его и спасать природу.

Ужасная вонь от свалки отпугивала даже самых назойливых мух. Подойти туда было просто невозможно, жители острова обходили свалку стороной, только с материка иногда приходили катера, с которых зеваки смотрели на огромную мусорную долину и дымящийся над ней вулкан.

Отдыхать от работы, высоких цен и низкой зарплаты Сане пришлось на этом острове. Мусор его почти не смущал. Большую часть времени он проводил либо в гамаке возле бунгало, либо в океане. Вода там оставалась чистой и прозрачной, даже с учетом того, что иногда рядом проплывали пустые бутылки и полиэтиленовые пакеты.

По соседству с ним жил вечно пьяный мужик, которого Саня никогда не видел трезвым. Жена называла его Семой. Он вечно уходил от нее куда-то пьяным, а возвращался еще пьянее. Иногда его даже приносили местные жители. Пока он где-то пьянствовал, его жена играла на пляже с маленьким сынком.

В другом бунгало жил пожилой мужик с каменным лицом, выглядел он очень серьезно. Он каждое утро уходил на дальний пирс и целый день рыбачил. Правда, улов там был небогатый, попадались иногда отходы всякие. Однажды он выловил огромные труселя, и, плюнув в воду, вернулся в свое бунгало.

Как-то раз один местный житель предложил Сане прокатиться на катере. Саня подумал, что чуть дальше от острова мусора в воде может не быть, и согласился. На борту уже были Сема с женой и ребенком и другой сосед, который представился как Клим.

Сема пожал Сане руку и сказал: «Ты это, называй меня Семеныч. И это, выпить не хочешь?». Саня ему отказал, и тот в ответ немного недовольно вздохнул.

Катер был небольшой, но туристы в нем здорово уместились, хватило места даже для удочек Клима. Семеныч допил бутылку пива и выбросил ее прямо в океан, на что жена ему выдала: «Ну Сема!». А тот от нее лишь отмахнулся.

Катер отплыл от острова. Клим закинул удочку, Семеныч вырубился, а его жена с ребенком смотрели на дельфинов. Вдруг вдалеке возник силуэт. Издалека казалось, что это был человек на серфе. Когда силуэт приблизился, стало понятно, что это странное существо, похожее на человека, только вот кожа у него была синяя, а глаза красные. Плыло оно, стоя у кита на спине. Саня поймал его взгляд и решил, что это такой костюм. Но вот как он плыл на спине у кита — оставалось загадкой.

— Это еще что за хрень? — провожая взглядом китового наездника, удивился Клим. Местный на это пожал плечами.

Вдали от острова мусора почти не было. Когда лодка остановилась, Саня прыгнул за борт и стал плавать. Клим забросил удочки и пытался что-нибудь поймать, а Семеныч уже бодрствовал. Он просил у капитана выпить, но тот ему ничего не отвечал, а лишь пожимал плечами. А потом вернулось это человекоподобное синее создание верхом на ките. Когда оно проплывало неподалеку от лодки, Семеныч начал кричать:

— Э, синяк! Ты как на кита забрался? Пьяный что ли?

Синяк молчал и пронзительно смотрел на Семеныча красными глазами.

— Ты чего молчишь-то? — продолжал Семеныч. — У тебя выпить есть? Ты чего мне там показываешь?

Хотя синяк продолжал спокойно стоять вдалеке, что-то Семенычу не понравилось в его действиях. Он откуда-то достал ружье для подводной охоты и начал им размахивать, угрожая выстрелом.

— Сема, перестань! — кричала его жена, пытаясь выхватить у него ружье.

Во время борьбы оно выстрелило, а гарпун устремился в сторону синяка. Жена от ужаса закрыла лицо руками, но синяк оказался ловким и поймал стрелу.

Синяку хватило ловкости даже для того, чтобы каким-то невероятным образом побежать к лодке прямо по воде. Он пронесся с огромной скоростью мимо плавающего Сани. Увидев приближающееся нечто, Семеныч от удивления выронил ружье. Даже местный житель был в шоке от такого зрелища. Когда синяк взобрался на борт, он сразу же схватил Семеныча и выбросил его за борт, метров на пятнадцать. Следом он выбросил рулевого.

— Только попробуй! — пригрозил Клим, показав нежданному гостю здоровенный кулак.

Но того угрозы не остановили. Он поднял Клима над головой и отправил его бултыхаться в океан. Жена Семеныча не выдержала и набросилась на синяка. Она била его ладонями, что было сил, и кричала: «Ах ты падла, моего Сему выбросил?! Да я тебе!».

Синяк сначала пытался отбиться, а затем выпрыгнул за борт и убежал обратно на кита.

— Стой! — кричал ему вслед Семеныч, но тот быстро запрыгнул на кита и уплыл.

Когда все вернулись на катер, Семеныч начал кричать рулевому:

— В погоню! Надо догнать этого синего упыря!

Но местный житель не решился, он был сильно напуган.

Мышцы на лице Клима напряглись, лицо стало злобным. Он задумчиво провожал взглядом таинственного наездника на ките.

Совсем недавно Саня Копилкин принимал бабушку с жалобами на то, что коты с ней отказываются разговаривать. А теперь он лежал на гамаке возле бунгало и смотрел на жерло вулкана. Он обладал редким даром — умением отдыхать. Несмотря на опасность извержения вулкана, он закрыл глаза и наслаждался теплым ветром. Но отдохнуть не получилось: его покой прервал пьяный Семеныч, ворвавшийся в бунгало.

— Пойдем! — сказал он. — Найдем этого синяка!

— Зачем? — удивился Саня.

— Как зачем? Продадим его, или съедим. Да какая разница? Пойдем, поохотимся на эту синюю хреновину!

Делать было нечего, поэтому Саня согласился на его авантюру, только предложил взять с собой Клима, чтобы не оставаться наедине с вечно пьяным Семенычем. Клим был наготове, он вышел сразу, как только они подошли к его бунгало.

— Вы за этим, за синим, идете? — спросил он.

Семеныч кивнул.

— Я с вами.

— Пойдемте, мужики, найдем эту сволочь! — подгонял Семеныч. Из бунгало в спешке выбежала жена и догнала его.

— Сема, ты куда собрался?

— Мы с мужиками тут, — отмахнулся он. — Иди пока, позагорай.

— Так вечер уже, Сем, поздно. Ты когда вернешься?

— Вернусь я, вернусь. Иди давай, не мешай.

Жена чуть не расплакалась, но сдержалась, и, нахмурив брови, вернулась к сыну, а мужики отправились на поиски синяка.

— Эта падла по-любому на свалке живет, — предположил Семеныч, — мутант, наверное, какой-то. Может, сначала там посмотрим?

Они согласились и пошли все вместе на свалку. По дороге Семеныч зашел к местному самогонщику, у которого взял бутылку синей жидкости. Он пил ее всю дорогу и мужикам предлагал, но они отказались.

Когда они приблизились к свалке, Саня чуть в обморок не упал от вони. Запах из бутылки Семеныча быстро привел его в чувства. По пути они не раз наткнулись на предупреждающие таблички, на которых было написано: «Проход запрещен» или «Зона сброса биологических отходов». На одной кто-то от руки написал: «Вошедший в царство мусора становится его частью».

Свалка была огромной. Горы мусора были настолько высокими, что на них можно было устраивать лыжные гонки, если бы, конечно, там так не воняло. На территории «царства мусора» Семеныча стошнило, только вот было не понятно, от синей жидкости или от вони. Саня закрыл нос руками, но это не помогало, от помойных ароматов у него текли слезы. Климу было вообще все равно, он с каменным лицом разглядывал мусорные просторы.

Семеныч остановился, чтобы справить нужду.

— Мужики, — вдруг прохрипел он, подтягивая штаны, — там это, синяк лазает.

Они увидели, как синяк открыл крышку стиральной машины и залез внутрь. Это была стиральная машина из химчистки, с большим барабаном. Когда мужики подошли к ней, Семеныч ударил по крышке и сказал: «Попался, синий дурак…». Но внутри никого не оказалось.

— Вы это видели? — удивился Семеныч. — Вы же видели, как он сюда залез?

Они действительно это видели и стали изучать стиральную машину. Оказалось, что внутри был тоннель в виде круглой трубы. Семеныч недолго думая взял арматуру и полез внутрь, но Клим его остановил.

— Дурной, что ли? — спросил он. — А если там опасно?

— Да мы на огромной помойке, под вулканом, который может долбануть в любую минуту. Тут и так опасно! — ответил Семеныч и полез в барабан.

Он прополз пару метров и прокричал: «Ну, вы идете?». Его голос отразился глухим эхом.

Клим решился последовать за ним. Саня полез последним. В тоннеле вонь почти не чувствовалась, и чем дальше они ползли, тем легче было дышать.

— Это, походу, секретная лаборатория, — рассуждал Семеныч. — Эксперименты там всякие проводят, и синяков этих выращивают. А, может, это какой-то новый костюм? Вы чего молчите, мужики?

— Ползи, давай, — прохрипел Клим.

Когда они преодолели метров пятьсот, труба под ними начала раздвигаться. Удержаться было невозможно, и мужики рухнули в кучу мусора. Саня упал в открытый холодильник, Клим приземлился неподалеку, а Семеныч кубарем покатился вниз.

Дальнейшие события шокировали бы даже бывалого натуралиста, который долгое время прожил в джунглях и питался там пойманными змеями. Когда Саня выбрался из холодильника, он посмотрел вниз и увидел, как Семеныч в ужасе отползает назад, а на него смотрит огромная коала, ростом с человека.

— Мужики, тут медведь! — в ужасе завопил Семеныч, карабкаясь по куче мусора. — Медведь-мутант!

Коала стояла на двух лапах и с удивлением на него смотрела.

— А где небо? — спросил Клим.

Саня посмотрел наверх и увидел, что над ними простираются мусорные своды. Отходы держались так, будто их притягивало магнитом, а огромное пространство вокруг выглядело как просторная мусорная пещера.

— Да тут вообще не пойми что происходит, — возмутился Семеныч, подползая к мужикам. — Посмотрите на эту пушистую тварь, она ведь и сожрать может. Где моя монтировка?

— Вообще-то я все прекрасно слышу, — вдруг раздался чей-то мужской голос.

Мужики сначала не поняли, в чем дело, но оказалось, что это разговаривала коала.

— И я не медведь. Я коала, фасколарктус кинерес.

В тот момент даже на каменном лице Клима промелькнуло удивление.

— Вы слышали это? — прошептал Семеныч.

Саня и Клим кивнули, не отрывая взгляда от коалы, а она смотрела на них и хлопала глазами.

— Ты меня понимаешь? — спросил Семеныч.

— Нет, не понимаю, — ответила коала. — Хотя, может, делаю вид, что не понимаю, а на самом деле понимаю и просто пытаюсь понять еще больше.

Семеныч с раскрытым ртом посмотрел на мужиков.

— Это все пойло виновато, жижа эта синяя, — озираясь, прошептал Семеныч.

— Мы-то ее не пили, — возразил Саня, — но тоже наблюдаем, что и ты.

— Значит, мы просто нанюхались на помойке какой-то хрени и теперь нас колбасит. Точно, нанюхались.

— Я настоящий, — вдруг сказала коала, — все вокруг настоящее, даже иллюзии.

После этих слов коала ушла, перебирая мохнатыми ногами. Мужики еще недолго полежали в куче мусора, а затем решили осмотреться. Труба, по которой они лезли, затерялась среди всякого хлама или просто исчезла: найти ее так и не удалось.

Кругом светили лампочки и прожекторы, даже среди мусора, нависшего над головами. Для мужиков оставалось загадкой, как все эти вещи держались на потолке.

— Это все, походу, наркоманы какие-то приклеили к потолку, — задумался Семеныч, глядя наверх. — Надо как-то поосторожнее, что ли, а то вдруг на голову что-нибудь упадет.

— Да, мы здесь заживо можем быть похоронены, — добавил Клим, а Саня немного испугался.

Мужики побрели в неизвестном направлении. Несмотря на то, что они были окружены мусором, ужасная вонь их не беспокоила. Саня пошмыгал носом, пытаясь понять — воняет ли там, но ничего не почувствовал. Семеныч протрезвел, его былая смелость вдруг испарилась, и он начал осторожничать.

— Под ноги надо смотреть, — говорил он, — а то вдруг на шприц наступим или еще на что-нибудь. Болячек нахватаемся тут всяких.

— Ты вроде парень проспиртованный, а болячек боишься, — заявил Клим.

— Смешно тебе? А я вот не просто так пью, работа у меня тяжелая, вот я и бухаю, чтобы напряжение снять.

— Если работа тяжелая, найди другую.

— Ты умный, что ли, такой? Где ж я сейчас работу найду? Я всю жизнь на заводе работаю! Мне даже премию в этом году дали. Профком путевку выдал… В это место… Вернее, на остров этот…

На лице Клима было безразличие, он не стал продолжать диалог.

— Если чего-то не знаешь, лучше помолчи, — добавил Семеныч. — Выбираться отсюда надо, а то реально останемся тут под кучей мусора.

Не было видно ни выхода, ни даже стен (если, конечно, у этого места были края), только горы мусора и небо из всяких отходов. Мужики шли долго, Семеныч уже начал жалеть о том, что отправился на поиски синяка. Они не решались обсудить говорящую коалу, поэтому шли молча. Саня надеялся, что ему это померещилось, хотя и выглядело довольно правдоподобно.

Неподалеку раздался приближающийся звук двигателя. Вскоре к мужикам подъехал интересный аппарат, который выглядел, как огромный красный кабриолет. Колеса были метров пять в высоту и напоминали лопасти от старинных теплоходов. Кузов был собран из различных обломков машин красного и бордового цветов, некоторые детали были черными. Транспорт остановился рядом с мужиками, и сверху показался таинственный силуэт.

— Подвезти? — раздался слегка хриплый голос. Мужики утвердительно кивнули. Спустя мгновение с вершины кузова была сброшена веревочная лестница. Клим полез первым, Саня карабкался следом. Взбираться было не так-то просто, поскольку лестницу качало в разные стороны.

На самом верху Клим остановился и замер, он немного постоял, а затем неуверенно забрался на борт. Когда Саня добрался до вершины лестницы, он чуть не упал с нее от испуга. За рулем огромного кабриолета сидела большая черепаха.

— Залезай, — прохрипел водитель, — подвезу.

Клим забился в угол заднего сиденья, Саня сел рядом, и был готов схватить Семеныча, чтобы тот не рухнул от удивления.

— Черепаха?! — воскликнул он, когда взобрался.

— Даже самая медленная черепаха залезла бы по этой лестнице быстрее, чем вы, — недовольно ответил водила.

Мужики подняли лестницу, но никто из них не рискнул сесть на переднее сиденье, сзади вполне хватило места. Машина затарахтела, затряслась, и поехала. Большие колеса без труда справлялись с бездорожьем, сверху было интересно смотреть на мусорные просторы, но немного страшновато. Когда машина съезжала с горы, казалось, что она вот-вот развалится.

Пассажиры молча сидели на заднем сиденье и смотрели, как черепаха куда-то их везет. Семеныч потрогал его коричневый панцирь, а затем ткнул Саню, чтобы он тоже попробовал. Но стоило ему коснуться, как водитель обернулся.

— Чего вам?

— Куда мы едем? — спросил Семеныч.

— А куда вам надо?

— Нам бы выбраться отсюда.

— Мне спустить лестницу?

— Нет, нам бы вообще выбраться из этого места.

— Так вы неместные, что ли?

— Мы тут отдыхаем, туристы.

— Я-то думал, вы прогуляться решили и заблудились. А если выбраться хотите, то я вам не помогу. Отвезу в ближайший притон, а там вы поспрашивайте, может, кто поможет.

— Что за притон?

— Хех, туристы. Ну, притон. Собираются там всякие. Кто-то живет, а кто-то приходит ненадолго. В общем, не переживайте, скоро приедем, сами все увидите.

Семеныч схватился за голову. Клим спокойно разглядывал пейзажи, будто был на экскурсии.

— А вас как, собственно, зовут? — спросил Саня.

— Лерамид.

— Вы что, и вправду черепаха?

— Я не просто черепаха, — ответил Лерамид, повернувшись к Сане, — я разговаривающая черепаха.

Затем он хрипло усмехнулся.

— Туристы вы, туристы. Черепах разговаривающих не видели, а в машину ко мне залезли. Эх вы.

— Мы снизу и не заметили.

— Послушайте, — вмешался Семеныч, — что это вообще за место такое? Ни конца, ни края не видно этому мусорному полю, и над головой мусор висит, как приклеенный.

— Обычное место, — ответил Лерамид, пожав плечами. — А ты разве по земле ходишь не как приклеенный?

— Так вещи должны падать сверху вниз! — воскликнул Семеныч.

— Это тебе так кажется. А вот те, кто сверху ходят, так не считают.

Мужики подняли голову вверх и увидели, как над ними ходит шестиногий робот. Было не видно, кто им управлял, но было заметно, что робот загружал в кузов вещи, орудуя двумя механическими клешнями.

— Расслабьтесь, — сказал Лерамид, — скоро привыкнете. Когда рождаются человеческие младенцы, они плачут, а потом начинают смеяться. Но помните, когда рождаются ящеры, они поедают своих невылупившихся братьев, чтобы выжить. Если встретите ящера, будьте осторожны.

— А здесь и ящеры водятся? — настороженно спросил Саня.

— Да кого здесь только нет. Здесь, наверное, твари со всего мира собрались. Правда, в основном они в притонах обитают. Вам очень повезло, что вы меня встретили, здесь вообще мало кто появляется. Пустыня.

На одном из мусорных холмов стояла коала, и, медленно поворачивая голову, провожала взглядом огромный кабриолет.

— Вон этот, медведь разговаривающий, — сказал Семеныч, показывая пальцем.

Лерамид повернул голову и вытянул шею, пытаясь присмотреться.

— Ничего мои старые глаза уже не видят, — сказал он, прищурившись. — Если махнет, скажите, подвезем его.

Но коала молча смотрела им вслед.

Красный кабриолет уезжал вдаль, навстречу мусорному горизонту. Саня хотел расспросить Лерамида о месте, куда они попали, и, собственно, о нем самом. Но он был настолько впечатлен, что, как и остальные, молча сидел на просторных сиденьях огромного кабриолета, которым управляла разговаривающая черепаха.

2

Притон выглядел, как большой город из мусора. Многоэтажные здания, построенные из спрессованных отходов, тянулись ввысь. Некоторые постройки были слегка покосившиеся. По узким улицам ходили разные животные: обезьяны, здоровенные носороги, собаки и прочие существа. Они выглядели человекоподобными, ходили на задних лапах, а некоторые из них были в чистой и глаженой одежде.

Мужики были в шоке, когда оказались на улицах притона, Саня даже начал задумываться над тем, что они действительно могли чего-то нанюхаться на свалке.

— Что делать будем, мужики? — спросил Семеныч. — Тут попахивает сумасшедшим домом.

— Разобраться надо, — сказал Клим.

К ним подошел крокодил, одетый в бежевое пальто, и любезно обратился:

— Уважаемые, вы случайно дружка моего не видели? Маленький такой, ушастый.

Мужики дружно кивнули.

— Эх, ну и накирялись же мы вчера. Я его, походу, вместе с аккордеоном отдал. Ладно, пойду поищу.

— Постой, — остановил его Семеныч. — Слушай, нам тут узнать кое-что надо, а спросить не у кого, может, ты подскажешь?

— Уважаемый, я тороплюсь, мне ушастого надо найти. Вы сходите в Блю Вай, там подскажут. Идите вниз по улице и упретесь в него.

Крокодил в спешке ушел, а мужики неуверенно отправились в Блю Вай. По пути их чуть не растоптали три пьяных слона, шатавшихся из стороны в сторону. Семеныч что-то проворчал им вслед и недовольно плюнул себе под ноги.

Мусорное небо над притоном было выше, чем в пустыне. Над высокими постройками резво перемещались разные летательные аппараты. Снизу было не понятно, что это за машины. Пытаясь разглядеть, Саня споткнулся и чуть не упал, Клим вовремя его подхватил. Пока они шли, на них не обращали особого внимания, все проходили мимо и спешили куда-то по своим делам. В конце улицы мужики встретили огромного кота. Увидев их, он бросился обниматься.

— Добро пожаловать в Блю Вай, — говорил кот, — смотри не наблювай. Ну, как вы, мужики, нормально все? Ну, вот и славно.

Он не дождался ответа и ушел. Глядя на него, Саня вдруг подумал, что бабушка, жаловавшаяся на то, что коты отказываются с ней говорить, могла не придумывать.

Мужики вошли в Блю Вай. Заведение было странным, там одновременно находился небольшой театр, где на сцене выступали свиньи, кинопроектор, показывавший черно-белые фильмы и бар, где за стойкой стоял жираф с короткой шеей. Он протирал одноразовые стаканы и что-то насвистывал. Семеныч сел на стул и легонько постучал по стойке.

— Дружище, — обратился он к жирафу, — ты нам не поможешь?

— Чего изволите?

— Вот ты скажи нам, что это за место такое? Мы просто неместные.

— Это Блю Вай, давай скорее наливай. Культурно-развлекательный центр.

К стойке стремительно и с одышкой подошел огромный трясущийся хряк. Он шляпой вытер вспотевшую морду и обратился к жирафу:

— Налей-ка мне.

За спиной бармена находились два крана. Он налил из одного черную жижу и поставил ее перед свином. Тот одним глотком махнул целый стакан, а затем смял его и громко хрюкнул.

— И покушать, — попросил хряк.

Жираф достал пластиковую миску и поднес ее к другому крану. Оттуда медленно выходила густая серая субстанция, похожая на зубную пасту. Набрав целую миску, жираф воткнул в блюдо ложку и протянул хряку, тот схватил и отправился в театральную зону.

— А это что? — тяжело сглотнув, спросил Семеныч, кивнув на кран с жидкостью.

— Это зверобой. Любого зверя может вырубить.

— Мужики, — обратился Семеныч, держась за сердце, — ну, тут без этого никуда, сами видите. Нужно выпить, тогда проще будет. Вы будете?

Саня и Клим отказались. Бармен поставил перед Семенычем стакан и продолжил что-то насвистывать.

— А платить чем?

— За счет заведения.

Семеныч сперва понюхал черную субстанцию, а затем немного отхлебнул.

— Хрень какая-то, безвкусная, — возмутился он.

— Ты выпей сначала, а потом говори, — сказал ему жираф.

Он выпил. Затем выдохнул, и с удивлением заглянул в пустой стакан.

— Непонятно как-то, — комментировал Семеныч, — вроде бы тепло по телу растекается, а вроде и не пил ничего…

Зрачки его вдруг увеличились, а глаза начали блестеть.

— Мужики, я растекаюсь, — напугано произнес он, — несите тазик, а то я по полу сейчас растекусь.

На самом деле никуда он не растекался, это ему мерещиться начало. Он крепко обхватил себя двумя руками в попытках сохранить целостность и застучал зубами.

— Ты чего ему налил? — злобно спросил Клим.

— Я же говорю, зверобой.

— Из чего его делают, этот зверобой?

Жираф пожал плечами.

— Я-то откуда знаю? Мое дело разливать.

— Мужики, — шептал Семеныч, — здесь жираф. Вы его тоже видите?

Затем Семеныч вырубился и его голова упала на стойку.

— Это нормально, — сказал бармен, — не переживайте, он придет в себя.

Саня и Клим сели рядом с Семенычем, но от зверобоя все-таки отказались. Бармен продолжил чистить стакан и что-то насвистывать. Пока Семеныч тихо постанывал, уткнувшись в стойку, мужики разглядывали стены из мусора.

— Может, выпьете? А то вы какие-то напряженные.

Клим посмотрел в глаза жирафу и помотал головой.

— Ты объясни нам, что это за место такое? — настойчиво спросил Саня.

— Я же уже сказал, что культурно-развлекательный центр, Блю Вай. У нас тут и театр, и кино, и выпивка, все за счет заведения.

— Ты скажи, что это за помойка такая, беспросветная? — вмешался Клим. — То черепахи на машинах ездят, то жирафы по бокалам разливают.

— А вот грубить не надо, — ответил жираф, отложив стакан, — я твой дом помойкой не называл.

Затем он куда-то ушел, оставив стойку без присмотра.

— Что вообще происходит? — спросил Клим.

— Если б я знал.

Свиньи выплясывали в глубине зала, вскидывали кружки вверх и громко смеялись повизгивая. Из неогороженного кинозала виднелись блики света от проектора, и доносился громкий звук записанного смеха, как в телешоу, где этот смех указывал на моменты, над которыми нужно смеяться. Этот смех часто повторялся. На сцене театральной зоны лежали несколько овец, одна из которых наигранно пыталась разбудить остальных, но те, видимо, не играли, а были в глубокой пьяной отключке.

Семеныч был таким же пьяным, как и остальные обитатели Блю Вай. Он сразу слился с обстановкой и, похоже, чувствовал себя комфортно, раз лежал на барной стойке и постанывал. Судя по тому, что неизвестный напиток был из рук разговаривающего жирафа, в этом стакане было много всякой дряни намешано.

Мужики ждали, пока Семеныч придет в себя. Саня даже не заметил, как за стойкой возникла коала, та самая коала, которая встретила их, когда они выпали из трубы. Теперь коала стояла и протирала бокал вместо жирафа.

— Животные, — вдруг раздался голос коалы. — Посмотрите на них, они же обычные животные. Проживают пустые жизни в погоне за удовлетворением потребностей. Они бегут от реальности в попытке спрятаться в пьяном угаре.

Коала неотрывно смотрела на свиней, танцующих в глубине зала.

— Они перестали общаться. Понимаете?

Саня и Клим не были уверены, что понимают.

— Разве они общаются? Они просто обмениваются какими-то фразами.

— А ты разве не животное? — спросил Клим.

— Я сгусток интеллектуальной силы, запертый в животной сущности. Называйте меня Шпик.

Мужики представились в ответ.

— Слушай, Шпик, а ты вот можешь нам сказать, что это за место такое?

— Бауда, — ответил он. — Все, что вы здесь видите — это Бауда, или Баунда. Один старик мне как-то сказал, что это место называется Баундадвантри. В общем, это место, которое находится неизвестно где.

— Как это неизвестно? — удивился Саня. — Вообще-то оно на острове находится.

— Ты в этом уверен?

Тут он задумался.

— А где оно тогда находится?

— Я же говорю — неизвестно где.

Семеныч вдруг поднялся. Его вялая шея едва могла удерживать шатающуюся голову, поэтому он взял ее в руки и уперся в стойку.

— А ну-ка повтори, — пробубнил он.

— Вы находитесь неизвестно где, — повторил Шпик.

— Не, ты мне напиток повтори. Это меня уже не волнует.

Шпик отложил стакан и прямо через стойку схватил Семеныча за футболку.

— Что тебя вообще интересует? — прорычал он. — Пьянство и упоение в тщетных иллюзиях? Ты давно мог стать, кем хочешь, но ты не хочешь быть кем-то, ты хочешь быть никем. Ты просто биомусор, оказавшийся на просторах вселенской свалки. Но у тебя еще есть шанс. Слышишь? Еще не все потеряно.

Семеныч пытался сопротивляться, но оказался бессилен. Хватка у Шпика была твердой, хотя и выглядел он довольно плюшево и забавно. К стойке подошли несколько здоровенных и нетрезвых свиней.

— Я не понял, — сказал один из хряков. — Ты чего тут беспределишь? Отпусти-ка нашего гостя и иди сюда, с нами так пообщайся.

Шпик оттолкнул Семеныча и перепрыгнул стойку.

— Ну что, свиньи, готовы стать тушенкой? — спросил он.

Самый крупный хряк замахнулся на Шпика, но тот сделал ему подсечку и отправил в кучу мусора. Свин лежал на спине и не мог встать.

— Бейте его! — прокряхтел он.

Шпик достал штуку, которая выглядела как пистолет с банкой, и начал целиться в свиней.

— Стоять! — кричал он. — Только подойдите, я всех порешаю.

— У него плюгер! У него плюгер! — завизжал один из хряков и в панике бросился бежать. Остальные свиньи разбежались следом за ним.

Возле бара остались только мужики и Шпик. Клим безразлично смотрел на него, а Семеныч снова вырубился.

— Я не собираюсь запугивать вас, — сказал Шпик, убрав плюгер, — просто поймите: если вы будете жрать дерьмо, то сами станете дерьмом. Я не имею в виду только еду, я про все, что вас окружает.

Затем Шпик ушел. Свиньи попрятались. Мужики стояли возле барной стойки и слушали смех, доносившийся из кинозала. Спустя буквально пару минут в Блю Вай ворвались собаки, вооруженные плюгерами. Они выглядели, как озлобленные дворняги, одетые в одинаковую униформу синего цвета.

— Морды в пол! Морды в пол! — рычали они.

Повязали мужиков быстро. Прямоходящие собаки целились в них из плюгеров и громко кричали. На суровом лице Клима мелькнула ярость. Он неохотно лег на пол, спрессованный из мусора. Семеныч вообще заснул, лежа на полу, и слюни пустил. Саня был в недоумении. Он просто хотел отдохнуть, но обстоятельства сложились так, что он лежал на спрессованном мусоре и смотрел на вооруженных и кричащих собак.

Когда здоровенному хряку помогли подняться, он начал оправдывать мужиков.

— Вы их не трогайте, — говорил он, — это к ним он начал приставать, а мы за них заступились.

Хряк был взволнован. Чтобы успокоиться, он выпил зверобоя и сразу повеселел.

— Куда он убежал? — спросил один из псов.

Хряк указал направление. Собаки бросились в погоню. Мужики не торопились вставать, они ждали, пока все закончится. Чуть позже к ним подошел пес, одетый как детектив, и попросил подняться.

— Ну, что случилось? — спросил он. У него был слегка писклявый голос и обвислые белые щеки.

— Ничего, — ответил Саня, — пришли вот в культурно-развлекательный центр, а тут такое.

— Здесь был какой-то тип с плюгером, — вмешался хряк, — он размахивал им и всем угрожал. Он еще и побил меня.

Пес достал из внутреннего кармана две фотографии, на одной был изображен Шпик, а на другой серый кролик. Хряк посмотрел на фотографию со Шпиком и судорожно начал кивать головой.

— Это опасный преступник, — сказал пес, — его зовут Шпиксель. Он называет себя Шпик. Ему уже было предъявлено обвинение в ношении плюгера, но поймать его так и не удалось. Будьте с ним осторожны.

— А что, если он вернется и плюгирует меня? — взволнованно спросил хряк.

— Не стоит беспокоиться, если он вернется, мы плюгируем его первыми.

Затем пес прыгнул через барную стойку и налил себе стакан зверобоя. Семеныч все это время валялся на полу. Вокруг его головы образовалась целая лужа слюней.

— Вашему другу надо выспаться, — сказал пес, выпив зверобой, — поднимите его и следуйте за мной. Проследуем в участок.

Морды у псов были злобными, поэтому мужики не стали с ними спорить и согласились. Саня подумал, что пес-детектив поможет им выбраться из этого места. Снаружи ожидал летательный аппарат, собранный из разного хлама. Саня и Клим загрузили Семеныча в салон, а сами сели рядом. Пес-детектив так и не представился, он даже ничего не сказал за все время полета.

Драндулет летел так, будто вот-вот разобьется. Саня вцепился покрепче в сиденье, но не был уверен, что это поможет, если аппарат рухнет. Его не волновало, что было за окнами, он был уверен, что лучше держаться покрепче, чем разглядывать огромные мусорные горы.

Пес-детектив привез мужиков в участок. Здание выглядело так же, как и остальные, в нем не было окон, а стены и крыша были сделаны из прессованного мусора. Семеныч к тому времени начал приходить в себя, но передвигаться самостоятельно не мог, поэтому Саня и Клим тащили его на своих плечах. У входа стояли несколько котов, одетых в бархатные ночные сорочки. Они распивали зверобой из бутылки и что-то говорили всем, кто проходил мимо них.

— Гав-гав, инспектор, — сказал один из котов, когда они к ним приблизились. — Вы нас арестовывать не будете? Я хочу, чтобы вы нас арестовывали. Арестовывайте нас полностью. Гав-гав.

Пес-детектив сурово на них посмотрел и зарычал, коты в ответ зашипели и отмахнулись от него когтями. Детектив еле сдержался, чтобы не наброситься на них, он хрустнул шеей и вошел в участок. Внутри было спокойно. Несколько псов, одетых в форму, бросали друг другу мяч. Они пристально разглядывали мужиков.

— Ты чего, Друпс? — спросил пес с мячиком. — Зачем сюда этих голых обезьян привел?

В ответ пес-детектив просто рыкнул, а Саня поправил на себе футболку, чтобы убедиться, что он не голый, но похоже, что пес имел в виду что-то другое.

— Понял, — ответил пес, и бросил мяч другому.

В офисе у детектива висели две большие фотографии, на одной был изображен Шпик, а на другой кролик. Детектив сел за стол и достал большую сигарету, скрученную из старых газет, она больше была похожа на сигару. Он не просто закурил, а запыхтел, как старинный паровоз.

— Садитесь, — сказал он.

Саня и Клим посадили Семеныча за стол, а сами остались стоять.

— Мы арестованы? — спросил Саня.

— Нет. Опросить вас хочу, — он затянулся, выпустил столб дыма изо рта и продолжил. — Откуда вы знаете Шпикселя?

— Коалу что ли эту? Да мы случайно встретились, когда оказались здесь, а потом он сам нас нашел в этом Блю Вае.

— Что он вам говорил?

— Ничего особенного. Рассказал про это место и все.

Детектив замолчал. Комната наполнилась густым дымом, который Сане приходилось отгонять от лица ладонью.

— Я с вами в игры играть не собираюсь. Если он завербовал вас, лучше сразу признайтесь, пока ящеры не подключились. Когда они вас поймают, будет уже поздно оправдываться.

— Начальник, мы понятия не имеем, о чем ты говоришь. Мы здесь вообще случайно оказались, никто нас не вербовал.

— Все вы здесь случайно оказываетесь, а потом ходите по улицам и гремите кастрюлями. Жить мешаете. Ну, это ладно. Если вы со Шпикселем в сговоре, щадить вас никто не будет. Он опасный преступник, подрывающий основы нашего общества.

— А что он натворил?

— Вы разве не видели, что он устроил в Блю Вае? Разве этого мало, чтобы понять, что он опасен? Размахивал плюгером и угрожал плюгированием. Никто не позволяет себе поступать так, как он и этот кролик…

В помещение заглянул один из псов и обратился к инспектору.

— Друпс. Тут это, опять помехи в сети. Похоже, наш друг шалит.

— Врубай! — ответил тот, затянувшись газетной сигарой. Пес подошел к старому радиоприемнику и включил его. Сначала из динамика слышалось странное пение, сменяемое помехами. Когда пение прекратилось, Друпс пристально посмотрел на приемник, прислушиваясь к помехам.

— Сквозь темноту пробивается цветок, — из динамика раздался таинственный голос. — Цветок свободен. Цветок пробивается к свободе даже под мусорной твердью. Цветок распустит лепестки, и воссияют они бархатом, купаясь в лучах солнца. Цветок будет источать аромат даже среди зловония. Это и есть свобода — быть цветком среди зловоний.

После короткого монолога музыка продолжила играть. Друпс несколько раз затянулся, глядя на приемник, а затем перевел взгляд на другого пса, который стоял и подкидывал в руке мяч.

— И что все это значит? — спросил он, выпустив дым из мохнатой пасти. — Ты записал это?

Другой пес поймал мяч в лапу и отрицательно помотал головой.

— Я сколько раз говорил, чтобы вы записывали? Вообще работать не хотите! Иди и спроси у остальных, записали они или нет.

Пес в спешке покинул кабинет.

— Вот так и работаем. То Шпиксель мешает жить спокойно, то этот постоянно взламывает наши системы связи и вещает всякий бред. Рассказывает что-то непонятное. А мы даже поймать его не можем, потому что не знаем, где его искать. Он ведет себя скрытно, как невидимка, в отличие от Шпикселя, который неожиданно появляется, как прыщ на заднице…

Речь инспектора прервал грохот, раздавшийся за окном. Оконный проем был далеко, поэтому Саня и Клим не видели, что там происходит, но складывалось впечатление, будто снаружи кто-то гремит кастрюлями. Грохот сопровождался лозунгами.

— Отпускай! Отпускай!

Друпс вскочил с кресла и нервно затянулся, глядя наружу.

— Заткните свои пасти! — заорал он. — Никто вас не держит! Валите отсюда со своими кастрюлями!

В ответ на его крики кастрюли загремели еще громче.

— Зверобой, отпускай! Зверобой, отпускай! — зазвучали лозунги.

Друпс вернулся в кресло, и устало вздохнул.

— Здесь все живут нормально и вполне счастливо, — сказал он. — Если вы будете мешать этой жизни, я не стану срываться из кабинета и бежать туда, где вы нагадили. В следующий раз вами займутся ящеры. Понимаете?

— Понимаем, — ответил Саня. — Мы не собираемся тут никому мешать. Наша встреча с этим Шпикселем — случайность, как, собственно, и появление здесь. Нам бы лучше понять, как отсюда выбраться.

Детектив зажал сигару в зубах и наклонился к мужикам.

— Вон дверь, — сказал он, — идите и выбирайтесь. Но я предупредил: если вас поймают со Шпикселем — будут последствия. Моя задача — предупредить вас, а ваша — сделать так, чтобы ни я, ни ящеры не были заинтересованы в вашей поимке. А теперь идите.

— И все? — удивился Саня. — Мы можем идти?

— А чего ты ожидал? Допроса? Не хочется мне на вас силы тратить, и так, вон, сорвали меня в Блю Вай. Я провел разъяснительную беседу, так что можете быть свободны.

— Может, вы нам поможете выбраться? — попросил Саня.

Инспектор посмотрел на Семеныча, свесившего голову, и на секунду замер. Ему вовсе не хотелось возиться с ними, поэтому он достал из ящика стола телефон и набрал номер. Он постукивал лапой по столу, ожидая ответа.

— Этот кролик что, никак не успокоится?! — возмутился он и подул в трубку. Вдруг в динамике загудел чей-то голос. — Ало? Коко? Ты меня слышишь? Привет, дорогая. Как дела? Ну, это понятно. Слушай, у меня в участке три твоих дальних родственника сидят. Да, голые обезьяны. Не могла бы ты их вытащить отсюда, а то дружок у них перебрал со зверобоем и не вышел, в общем, из отключки. Да, да, не включился в работу. Ну, давай, ждем.

Друпс положил телефон на стол, затянулся здоровенной сигаретой и сказал: «В общем, идите наружу, вас там сейчас заберут». Мужики его поблагодарили, подняли Семеныча и поволокли к выходу. Снаружи к ним подошли коты в бархатных ночных сорочках.

— Мальчики, у вас все в порядке? — спросил один из них. — А то друг у вас выглядит каким-то усталым. Утомил его старый сыщик.

Коты захихикали.

— Нормально все, — твердо сказал Клим.

— Ну, если что, вы скажите, мы тут рядом.

Коты ушли. Следом за ними прилетела летающая машина, такая же грохочущая и неуклюжая, как у детектива. Из салона этого драндулета вышла огромная горилла.

— Это вас нужно подвезти? — спросила она приятным женским голосом.

— Ага, — ответил Саня.

— Залезайте, я вас отвезу, — сказала она и открыла перед ними дверь. Мужики засунули Семеныча на заднее сиденье, Клим остался с ним, а Саня сел вперед. Горилла втиснулась в салон и повезла их в неизвестном направлении. Они летели высоко над постройками из мусора, Саня по-прежнему опасался, что летающая машина сломается и упадет, поскольку выглядела она слишком уж самодельной.

— А мы не разобьемся на вашей машине? — решил выяснить он. — А то как-то высоко мы взлетели.

— Не переживай, у меня парашюты где-то были.

Коко повернулась к Сане и приятным женским голосом сказала, что ей нужно позвонить. Всю дорогу она разговаривала с кем-то по телефону. Она все шутила, громко смеялась, и рассказывала про фотографии милых котят.

На лице Сани было выражение сильного недопонимания. Прямо как у человека, который летел с огромной разговаривающей гориллой на невиданном летательном драндулете среди бесконечных мусорных просторов.

Клим был безразличен к происходящему, либо просто суров по своему характеру. Семеныч начал тихонько постанывать. Клим постучал ему по щекам, но тот в ответ что-то пробубнил и опять свесил голову.

3

Когда машина начала снижаться, Саня занервничал, но Коко жестом показала, что все в порядке, не отрываясь от телефонного разговора. Вид за окном Саню удивил, поскольку местный «пейзаж» не сменился, а это означало лишь одно: они по-прежнему в Бауде. Как оказалось, горилла и не собиралась отвозить мужиков к выходу, она высадила их в каком-то квартале и оставила там, а сама улетела.

Это был квартал, в котором среди невысоких построек из мусора жили люди. Саня уже обрадовался и решил, что люди помогут в понимании сложившейся ситуации. Но люди были совсем не готовы помогать. Неподалеку медленно брел старик с большим мешком за спиной. Судя по звуку, внутри были пустые алюминиевые банки.

— Простите, вы нам не поможете? — обратился к нему Саня, а старик в ответ зашипел, как змея, и попытался его укусить двумя оставшимися зубами.

В квартале обитали в основном люди. Но изредка там можно было встретить и животных. Большинство местных выглядели так, будто находились в пьяном угаре, глаза у них блестели, а на лицах растянулись улыбки. Кто-то безумно крутился, расправив руки, кто-то валялся среди мусора, сжавшись клубком.

Вдоль центральной улицы стояла большая очередь из людей, которые собрали всякие вещи, в надежде обменять их на зверобой. В конце улицы находилась большая бочка, а дурманящий напиток из нее разливали ящеры. Взамен они брали все без разбора, главное — взять хоть что-то.

К тому времени Семеныч пришел в себя и уже мог самостоятельно передвигаться.

— Мужики, выпить хочется, прям трындец, — сказал он, жадно посмотрев на бочку.

— Этого еще не хватало! — возмутился Клим. — Я твою пьяную морду таскать не собираюсь. Хочешь выпить, будь готов подохнуть среди этого мусора.

Это прозвучало убедительно. Семеныч слегка испугался и позабыл о пагубном желании, но ненадолго. Позже ему стало совсем плохо, он побледнел, а губы у него посинели.

Мужики остановились возле какого-то переулка, чтобы он смог перевести дыхание. Пока они сидели, к ним пришагал шестиногий робот, собранный из всякого хлама. Механическое туловище повернулось мигающим индикатором, после чего из динамика раздался голос.

— Скорая помощь уже рядом, — твердил голос. — Сэр, вам плохо?

Семеныч поднял глаза и посмотрел на него измученным взглядом.

— Можете ничего не говорить, сэр, я и так все вижу.

Одна из механических рук робота достала из внутреннего отсека помутневший пластиковый стакан. Затем робот приподнял механическую ногу, под которой был расположен краник, и наполнил бокал мутной жидкостью. Выглядело это так, будто робот справил нужду в стакан.

— Сэр, я вынужден попросить что-нибудь взамен, чтобы оказать вам экстренную помощь, — сказал робот, протянув Семенычу пустую механическую клешню. Тот посмотрел по сторонам и выдернул из-под себя потрепанный журнал, который сразу же обменял на выпивку.

Робот отдал напиток и предложил выпить Климу. В технике порой случаются ошибки, но этот робот еще не подозревал, как он ошибся. Клим ответил ему в такой грубой форме, что робот в спешке зашагал дальше, пожелав мужикам всего наилучшего.

Семеныч сидел на спрессованном мусоре и жадно глядел на наполненный бокал. Он трясущейся рукой поднес стакан к губам, и уже собирался отхлебнуть, но Клим хлопнул по его ладони и выбил стакан. Семеныч просто обезумел, увидев разлитый напиток. Лицо у него сморщилось в неподдельной ярости, Саня думал, сейчас он набросится на Клима, но мгновенное помутнение Семеныча быстро прошло.

— Мужики, выпить надо, — жаловался Семеныч. — Со мной такого еще не было. Умру я, если не выпью. Может, это все эта дрянь виновата?

Клим зашел вглубь переулка и начал там рыскать среди мусора.

— Как на вкус этот зверобой? — спросил Саня у Семеныча.

Тот махнул рукой и сказал: «Обычное пойло, только крепкое и одновременно легкое. Ты как будто воду пьешь. А знаешь, как по шарам бьет?».

— Да я заметил.

Клим вышел из переулка и взял Семеныча за ухо. Тот мигом оживился.

— Ай-яй-яй, больно же! — скулил Семеныч.

Они зашли в переулок. Клим подготовил там небольшое углубление среди мусора. Он поставил возле ямы Семеныча и сказал: «Вот, могила твоя. Я смотрю, ты занимаешься медленным самоубийством, так вот я предлагаю ускорить процесс. Ложись, мы тебя закопаем в куче мусора, чтобы ты не мучился».

В глазах Семеныча мелькнул ужас, он тяжело сглотнул.

— М-м-м-мужики, вы чего? — Семеныч сильно испугался. — Вы меня убить хотите?

— Не собираемся мы тебя убивать! Ты сам себя убиваешь, пьешь всякую дрянь, а потом валяешься в луже собственных слюней. Короче, расклад такой: либо мы все вместе трезво пытаемся разобраться в происходящем, либо ты уходишь.

— А почему это ты решаешь, кому уходить?

Семеныч вдруг немного осмелел.

— Типа я должен выбрать: либо вы, либо выпивка? Да кто вы вообще такие? Ты знаешь, моя жена мне часто так говорила, но в итоге всегда возвращалась.

Клим начинал закипать.

— Я не твоя жена, не баба, которая решила родить ребенка от придурка.

— Это я-то придурок? Ладно. Сами разбирайтесь. А я пойду искать выход с этой свалки.

Семеныч выбрался из мусорной могилы и стремительно покинул переулок. Саня и Клим не стали терять времени даром и отправились искать кого-нибудь, кто не баловался зверобоем или прочей гадостью. Они хотели разобраться в том, куда вообще попали и как отсюда выбраться.

Отыскать кого-либо трезвого или хотя бы вменяемого оказалось не так просто. Даже слегка подвыпившие казались безумцами. Несколько девиц предложили провести с мужиками время в обмен на пуговицы от клетчатой рубахи Клима, он отказал, да еще и замахнулся на них огромной ладонью, и девицы ошарашено разбежались.

Люди в «районе пьяниц» выглядели исхудавшими и немощными. Некоторые валялись среди мусора и казались мертвыми. Какой-то мужик выбрался из кучи мусора, и, сгорбившись, начал справлять нужду прямо под себя, а затем рухнул в лужу собственной мочи.

Блуждая по притону, Саня и Клим увидели мужика, который сидел в старом кресле. Они подошли, чтобы посмотреть, все ли с ним в порядке. Он сидел с закинутой назад головой, над ним кружились мухи, некоторые ползали по лицу и даже заползали в открытый рот. Саня подумал, что мужик мертв, но, когда приблизился к нему, тот вдруг застонал.

— Есть зверобой? — спросил он хриплым голосом.

— Нет, — ответил Саня, после чего мужик вновь откинул голову назад и продолжил заниматься своим делом: сидеть на диване и считать мух.

Позже Саня и Клим нарвались на нескольких ящеров, одетых в длинные черные пальто. Их было видно издалека. Саня вспомнил наставления старой черепахи Лерамида, и поэтому слегка напрягся, когда увидел, что к ним приближаются несколько прямоходящих ящеров.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался один из них, оскалив зубастую пасть. — Вы не переживайте, мы занимаемся безопасностью. Следим за тем, чтобы все были довольны. Скажите, у вас все в порядке?

Но несмотря на то, что кругом был мусор, пьяные люди и нетрезвые разговаривающие животные, а Саня и Клим не знали, как отсюда выбраться и что произошло с Семенычем, они не стали жаловаться.

— Все нормально! — твердо заявил Клим, а Саня подтвердил, уверенно кивнув.

— Вы уже испробовали наш знаменитый напиток, зверобой? — спросил ящер, потирая когтистые ладони.

— Нет, — ответил Клим.

— А почему? Неужели вы не хотите хоть немного побыть счастливыми? Посмотрите на остальных — они пьют и чувствуют себя прекрасно. Или вы считаете себя лучше других?

— Мы и без этого хорошо себя чувствуем. Не нужны нам никакие напитки.

— Тогда, господа, в целях безопасности я должен вас предупредить. Если вы вдруг будете замечены в действиях, нарушающих свободу других жителей, то есть помешаете другим жителям наслаждаться жизнью, вы будете плюгированы.

— Что это значит?

— Это значит, что вас плюгируют плюгом из плюгера и вы больше не сможете пошевелиться. Чтобы не потерять свободу передвижения, не нарушайте свободу других, и не мешайте им наслаждаться жизнью, тогда с вами все будет в порядке. А лучше всего присоединяйтесь к остальным и наслаждайтесь жизнью вместе.

— Ты предлагаешь выпить зверобой и валяться среди мусора вместе с этими пьяницами?

— Я бы порекомендовал вам быть осторожнее с выражениями, — пригрозил ящер, и на этих словах кожа его слегка побагровела. — Что значит «пьяницы»? Если вы не такие, как они, это не дает вам права их так называть! Вы вот, если выпьете, тоже станете «пьяницами»? Некоторые ваши слова могут быть расценены, как угроза безопасности. Поэтому думайте, о чем вы говорите и как вы это говорите, а самое главное — кому вы это говорите.

— Мы свободные люди! — заявил Клим. — Поэтому что хотим, то и говорим. Так что продолжайте защищать нашу безопасность и катитесь отсюда.

Ящеры, показавшиеся сперва порядочными и приветливыми, вдруг зашипели, покраснели и начали ругаться матом. Саня даже представить себе не мог, что существуют такие ругательства и способы их произношения. Матерились они так, что он едва в обморок не упал. Клим сжал свои и так огромные ладони в еще большие кулаки. Саня подумал, что сейчас будет драка, но ящеры ничего им не сделали. Они просто обматерили их и пошли дальше.

4

Притон. Место, где каждый может почувствовать себя счастливым. Но это счастье, даруемое зверобоем. Обитатели притона вливают в себя дурманящую жидкость, заедая серой пастой. Они могут не беспокоиться, что уклад их пьяной счастливой жизни среди мусора будет как-то нарушен. Ящеры этого не допустят.

Глядя на пьяниц и разбросанный кругом мусор, Саня задумался, как дела у Семеныча. Несмотря на то, что он сам ушел, Саня почему-то думал о том, все ли у него в порядке. И даже Клим переживал за него, просто не показывал этого. Когда мимо пробежал худощавый безумец с грязными труселями на голове, Клим посмотрел ему вслед и недовольно помотал головой.

Саня посмотрел наверх, думая о том, что мусорный свод может рухнуть. И тут Клим одернул его и показал на паренька. В отличие от остальных, он не выглядел, как алкоголик, утомленный пьянством, хоть и казался немного странноватым. На нем был потрепанный костюм и шляпа. Парень подошел к мужикам и, приподняв шляпу над головой, заговорил.

— Парни, постойте. Вы тут выпиваете? Вы просто выглядите, как трезвенники какие-то. Или вы здесь новенькие? Наверное, надеетесь найти выход? Да? Я угадал?

— Тебе чего надо? — резко заявил ему Клим.

— Ничего, я просто хочу пообщаться. Зовите меня Манелли, — он протянул мужикам руку, но убрал ее прежде, чем ее успели пожать. Выглядел он немного шальным.

— Ты сам себе имя придумал? — спросил Саня.

— Не важно. Просто запомните меня, как Манелли. Так что, вы хотите найти выход или нет?

— Допустим, — ответил Клим.

— Прекрасно. Тогда пойдемте за мной.

Манелли двинул вперед, отошел на пару шагов, обернулся и жестом позвал Саню и Клима за собой. Они переглянулись и по взгляду друг друга поняли: надо выяснить, куда приведет этот странный незнакомец. Манелли шел немного впереди, он пританцовывал и щелкал пальцами.

Спустя какое-то время они добрались до его жилища, построенного из рваных пляжных зонтов, накрытых тканью от рекламного баннера. Вокруг хижины были разбросаны пустые пластиковые бутылки. Поначалу мужики не хотели заходить внутрь, но Манелли их уговорил.

— Вы, прямо, как не родные, — говорил он. — Заходите, тут безопасно.

Они сели на пластиковые ящики, стоявшие у самого выхода, а Манелли прошел чуть дальше. Он налил себе полстакана зверобоя, разбавил его водой из канистры и выпил, даже не прищурившись.

— Нужно разбавлять! — бодро заявил он. — Эта дрянь убивает нас очень быстро, но если разбавлять, можно хоть как-то прожить. Взгляните на меня: я полон сил лишь потому, что разбавляю. А другие что? Они пьют чистоган и поэтому похожи на трупы. Вы, кстати, пить будете?

— Нет, — отрезал Клим. — Ты нам про выход расскажи. Как нам отсюда выбраться?

— Выход здесь только один, — Манелли выпил еще одну разбавленную порцию, — это бухать. Если здесь не пить, то все это место выглядит, как одна огромная помойка, в которой живут бухающие и разговаривающие животные. А вот если вы будете бухать, то жизнь станет гораздо легче.

— Что это за место вообще такое? — решил спросить Саня, хотя сомневался услышать вразумительный ответ.

— Это сраная жопа мира. Нет, даже не жопа, это говно мира!

Манелли безумно рассмеялся, запрокинув голову назад, а когда успокоился, то налил себе очередную порцию зверобоя.

— Здесь нет ничего, кроме мусора. Оглянитесь, даже мы, мы с вами — такой же мусор! Все эти несчастные люди, упивающиеся этой дрянью и танцующие под кислотными дождями, все они заслужили того, чтобы сдохнуть на этой вселенской помойке. И мы с вами не исключение.

— Не хотелось бы здесь умереть, — сказал Саня.

— Если хотите выжить здесь, вам придется пить зверобой. Он ослепит вас, и вы больше не будете смотреть на это место, как на большую помойку. А если вы не будете пить, то кислотный дождь растворит все ваши печали.

— Что это значит?

— Это значит, что однажды мусорное небо прольет вещество, которое одурманит вас. Это случилось и со мной. Раньше я был обычным половником, меня мучила тоска, я ходил среди мусорных барханов и пинал отходы. Но однажды небо пролило на меня слезы счастья и мне полегчало.

— Подожди, — перебил Саня. — Кем ты был?

— Половником. Я верил в трезвенность и надеялся, что однажды мусорное небо раскроется и это место дарует мне свободу. Но потом я вдруг понял, что ждать чуда бессмысленно и решил просто жить так же, как остальные.

— Решил бухать? — спросил Клим.

— Решил адаптироваться, — ответил Манелли, наполняя бокал. — Как можно быть трезвым среди пьяниц? Я пью не потому, что мне это нравится, я не какой-то алкаш законченный. Я пью, чтобы общаться с другими обитателями этого места. Вот если бы другие не пили, то и я бы не пил.

— Как ты вообще сюда попал?

— Через стиральную машинку, — ответил Манелли и опрокинул бокал. — Я был тогда настолько пьян и глуп, что подумал: стиральная машинка на огромной свалке отстирает все мои проблемы. Представляете? Но этот барабан оказался слишком жесток и выплюнул меня здесь. Вернее, я сам упал. Хотя, знаете, это место действительно похоже на барабан. Мы бежим среди этого мусора, в надежде найти выход, но каждый раз мы падаем и начинаем биться о стенки этого барабана. И, чтобы не было так больно, приходится пить. Адаптироваться.

— Значит, ты не знаешь, где находится выход?

Манелли пожал плечами и выпил.

— Что же делать? — вслух рассуждал Саня. — Как отсюда выбраться?

— Расслабься, — посоветовал Манелли. — Не пытайтесь отсюда выбраться, просто живите и наслаждайтесь. Вы же не ищете выход из жизни и не просите своих матерей родить вас обратно, если у вас случаются трудности. Просто представьте, что вас сюда выплюнуло огромное вселенское влагалище, и тогда вам станет легче. Это жизнь, мать вашу, со всеми ее прелестями — даже если с мусором и пьяницами.

После очередного стакана «разведенки» Манелли вырубился. Выход, который он предлагал, Саню и Клима не устраивал. Они убедились, что он дышит, и уже собрались уходить, как вдруг вдалеке раздался грохот. Такой же грохот, что они слышали под окнами Друпса. К убежищу Манелли приближались несколько человек. Вместо одежды на них была полиэтиленовая пленка, плотно обмотанная скотчем. Они что-то горланили и гремели кастрюлями, ударяя по ним поварешками. Манелли вырубился так, что грохот его не беспокоил. Когда эти люди подошли к его убежищу, один старик снял с головы полиэтиленовый капюшон и начал орать.

— Манданский! — кричал он. — Выходи! Тебе не спрятаться от мира в пьянстве и забытье! Мы спасем тебя! Мы вытащим тебя из мрака опьянения и наставим на путь трезвенности! Выходи сам, и тогда ты будешь прощен за отрешение от нашего пути!

— Вы бы тут потише, — пошутил Саня. — Там человек спит. Устал, наверное.

К нему подошел этот седобородый дед, облаченный в полиэтиленовую мантию, и начал его разглядывать и даже обнюхивать.

— Трезвый что ли? — спросил он.

— Ага, — ответил Саня.

— Хвала мусорному своду! — воскликнул старик. — Трезвенники!

— Хвала мусорному своду! — повторили за ним остальные, а затем начали ликовать и кружиться вокруг. Они гремели кастрюлями и что-то пели. Затем старик развел руки и остановил их ликование.

— Если вы трезвые и непьющие, присоединяйтесь к нам.

— Кто вы такие и почему на вас пакеты?

— Можете над нами смеяться, как и все остальные, но нас тут называют половниками. Это не просто пакеты, это наша защита от дурманящего дождя. Мы не можем допустить, чтобы кислотный дождь превратил нас в безумцев. Мы сами ничего не употребляем и здешних обитателей тоже призываем к трезвенности. Мы не можем насильно заставить их отказаться от пьянства, ведь за это нас могут плюгировать. Поэтому мы вынуждены кричать и шуметь. Вот, пришли к нашему собрату, вразумлять его сейчас будем. Вы помочь нам не хотите?

— Да оставьте вы его, пусть отоспится сначала.

— Некогда нам ждать, мы готовимся в последний поход. Для этого нам нужно больше людей. Вы, кстати, можете присоединиться к нам.

— А выбраться мы отсюда сможем?

Половники посмеялись над Саней. Люди в целлофановых пакетах, ударявшие в кастрюли, смеялись над человеком, который хотел выбраться из этого места.

— Ты уже выбрался, сынок, — сказал дед. — Оглянитесь! Вы находитесь там, где вам выпала честь познать трезвенность. А вы хотите покинуть это место? Неужели вы хотите вернуться в ваш умирающий мир? Одумайтесь! Мы попали сюда, чтобы познать трезвенность и пробудить пьяниц! Это испытание, которое всем нам предстоит пройти!

— Но можно же отсюда как-то выбраться?

— Только после разрушения завода, на котором готовят и разливают дурманящие напитки, и после всеобщего отречения обитателей этого места от пьянства и принятия трезвенности. Мы, половники, выбрали путь спасения, и сейчас мы направляемся на эту фабрику, чтобы ее разрушить. Тогда трезвенность восторжествует.

Непросто довериться людям, которые обмотали себя полиэтиленовой пленкой и гремят кастрюлями. Саня и Клим переглянулись. Они поняли, что не хотят надевать пакеты, обматываться скотчем и становиться на путь такой «трезвенности». Здесь даже непьющие казались безумцами. Глядя на них, Саня подумал, что если не выберется из этого места, то однажды будет вместе с ними ходить и греметь кастрюлями.

Саня любезно объяснил половникам, что они не могут к ним присоединиться. Но половники не спешили принимать отказ. Они начали греметь кастрюлями и орать, пытаясь убедить. Саня и Клим не стали дожидаться, пока их побьют кастрюлями, и решили уйти.

Они брели по улицам притона, словно чужаки, оказавшиеся в другом мире. Вот только этот мир был не похож на волшебную страну, где живут магические существа и добрые колдуны. Это место скорее походило на мир мусора и пьянства, где обитают животные-алкоголики. К сожалению, где-то в этом мире потерялся один из них. Семеныч хоть и был пьяницей, Саня и Клим не могли его оставить. Когда они оторвались от половников, Клим остановился и сказал, что нужно найти Семеныча. Саня согласился, и они отправились на поиски.

Во время «прогулки по другому миру» они набрели на толпу людей и животных. Собравшиеся обступили кучу спрессованного мусора, с которой выступал изрядно выпивший свин. В одной руке он держал стакан со зверобоем, а в другой трубу.

— Всем труба! — повторял он лозунг, размахивая трубой и отпивая зверобой. — Я обещаю! Я сделаю так, что каждый из вас получит трубу, из которой он будет пить наш любимый напиток!

Он выпил и вновь продолжил трясти трубой.

— Труба поможет нам! Мы больше не будем слушать этот грохот кастрюль… Половники уже достали всех!

Собравшиеся возмущенно вскрикнули и замычали, услышав про половников. Видимо, они были не в восторге от того, что люди, одетые в целлофановые мантии, гремят кастрюлями и мешают им пьянствовать.

— Понимаю вас! Родные мои! Но мы не можем им ничего сделать! Мы не можем опуститься до всей этой возни! У нас есть дела поважнее — мы должны наслаждаться жизнью!

Свин в очередной раз отхлебнул и пошатнулся. Труба выпала из его руки. Он попытался ее поднять, но у него уже не было сил. Он продолжал шататься в разные стороны.

— Всем труба… — пробубнил он, прежде чем отключиться и рухнуть с кучи мусора. После падения пьяного свина ящеры выкатили огромную катушку с множеством шлангов, и начали их растягивать. Собравшиеся брали их и заглядывали внутрь. Из шлангов полился зверобой, и все стали жадно его глотать.

Мероприятие, похожее на типичное политическое собрание, на котором обещают то, что нужно людям, превратилось в знатную попойку. Сначала они скандировали лозунг: «Всем труба!», а затем лакали из нее зверобой. Саня и Клим не хотели связываться с пьяной толпой, поэтому в спешке ушли.

5

Саня продолжал поглядывать наверх. Теперь он опасался не столько падения мусора, сколько «кислотного дождя», о котором говорил Манелли. Ему не хотелось оставаться на этой «вселенской помойке» и проживать в нескончаемом опьянении. Но избежать этого дождя, увы, не удалось.

Внезапно раздался треск, как призыв для обитателей притона. Пьяные мертвецы начали восставать из мусорных могил и поднимать уставшие глаза. Некоторые из них высовывали язык, словно запыхавшиеся собаки.

Саня и Клим стали оглядываться, пытаясь найти укрытие, но всюду был лишь разбросанный мусор и восставшие пьяницы. Из мусорного неба били струи прозрачной жидкости, льющейся, как радужный дождь. Пьяницы оживали и открывали рты. Когда капли касались их языка, они начинали ликовать.

Капли на ладонях Сани были разноцветными, казалось, что руки испачканы жидкой краской. Он попытался их оттереть, но руки внезапно изменили цвет, а кожа стала радужной и теплой.

Саня повернулся, чтобы пожаловаться Климу, но увидел рядом с собой человека с головой собаки. Пес в клетчатой рубахе что-то пролаял, но Саня его не понял. Он вдруг почувствовал небывалую легкость, несмотря на то, что человек с головой собаки пытался ему что-то объяснить. Он не думал о том, что находится на огромной свалке среди пьяных разговаривающих животных. Он даже забыл про плесень на стене своего рабочего кабинета и разбитое окно.

В одно мгновение погас свет, и Саня вообще перестал что-либо ощущать, его будто связали и поместили в темную комнату. Затем он разглядел огромную черную жабу, в которой отражался космос. Жаба открыла пасть и высунула язык в виде лестницы. Саня подумал, что нужно лезть, и полез. Мир уходил из-под ног. Но попытки добраться до вершины были напрасны.

Потом все рухнуло, и Саня начал падать в бесконечном темном пространстве. Мимо пролетал всякий мусор, некоторые вещи взрывались и превращались в сияющую пыль. Саня чувствовал теплые потоки воздуха, которые уносили его в безмятежную даль. Вдруг его подобрал летающий слон. Саня сидел у него на спине и видел, как тот взмахивал большими ушами, а из хобота изливалась мягкая радуга, наполняющая темноту красками.

После яркой вспышки все растворилось, и Саня начал приходить в себя. Он очнулся на старом рваном диване, в помещении, где горела одна лампочка, а стены и потолок были сделаны из прессованного мусора.

Его окружили несколько человекоподобных оленей с обрезанными рогами. Рядом стояли Семеныч, Клим и еще какой-то парень в доспехах, у которого на шлеме были острые и ветвистые оленьи рога.

— Ну что наркоман, проснулся? — спросил Семеныч.

— Я не наркоман, — пробубнил Саня.

— Это все дождь виноват. Представляешь, это дождь, который всякие галлюцинации вызывает. Если бы я вас не нашел, вы бы тут вообще снаркоманились.

— Ничего не пойму.

Саня хоть и был терапевтом, он не забыл курс по наркологии. Он понимал, что увиденные галлюцинации были вызваны каким-то веществом, попавшим в его организм с «кислотным дождем». Глядя на человекоподобных оленей, могло показаться, что галлюцинации не прекратились, но в тот момент Саня точно знал, что он трезвый, хотя поверить в это было трудно.

В комнату вошла большая жаба, одетая в просторный халат. Она заговорила женским голосом и начала успокаивать Саню, будто он маленький ребенок.

— Ты ж мой хороший, — произнесла жаба. — Это все дождь виноват! Дурманит он молодых мальчишек. Ну, вы, ребята, не переживайте: вам повезло, что у вас такой порядочный друг, — это она про Семеныча говорила. — Он так переживал за вас, когда узнал про кислотный дождь, что даже попросил наших ребят разыскать вас и принести сюда. Ой, скольких этот дождь одурманил — и не сосчитать.

Безрогие олени и огромная разговаривающая жаба выглядели безобидно. Саня сидел на потрепанном диване и, пытаясь прийти в себя, держался за голову. В какой-то момент ему захотелось встать и убежать, но он не знал, где выход и куда вообще нужно бежать.

Огромную жабу звали тетушка Дуньчи. Она рассказала, что есть некий разлом, через который можно выбраться наружу.

— Пространственный разлом, — так она это назвала. — Многие считают, что отсюда невозможно выбраться, поэтому спиваются и остаются здесь навсегда. Лишь немногим известна тайна пространственного разлома. Он находится далеко за пустыней. Нужно быть необычайно храбрыми, чтобы отправиться туда и найти его. Никому не известно точно, где находится разлом, но я вам помогу — в обмен на услугу.

Саня насторожился. Мало ли какую услугу потребуется выполнить для огромной разговаривающей жабы.

— Не переживайте, мальчики, вам не придется со мной целоваться, — шутливо успокоила тетушка Дуньчи. Саня с облегчением вздохнул.

— Чем мы можем помочь? — поинтересовался он.

— Возьмите с собой Андрюшу и помогите найти его невесту.

К беседе присоединился сам Андрюша. Это на нем были надеты доспехи «оленевоина» с рогатым шлемом. На остров он приехал с невестой, решив свозить ее на курорт перед тем, как сделать предложение. Но милую идиллию прервал загадочный незнакомец, похитивший его возлюбленную.

— Она захотела поближе сфотографироваться на фоне вулкана, — рассказывал Андрюша. — Я с самого начала говорил, что это плохая идея, но она настояла. А как ей откажешь? В общем, когда мы шли через свалку, ее схватил здоровенный черный парень, который даже на человека был не похож, и убежал. Я пытался его догнать, но он забрался в большую стиральную машину и улетел. Я поверить в это не мог. Всю свалку обошел, но так и не нашел никаких следов. А потом чисто случайно заглянул в одну из стиральных машин, и нашел там трубу, через которую и попал сюда. Ну, а здесь встретил оленье братство. Они мне рассказали, что к чему. Я бы, конечно, пошел один, но тетушка Дуньчи настояла на том, чтобы я не рисковал.

— Одному идти опасно, — перебил его один из оленей. — Все, кто уходил в одиночестве, наполнили улицы притона, и теперь проводят время в пьяном забытье. Вам нужна команда, вместе у вас будет больше шансов. Вы ведь хотите выбраться?

Саня, Клим и Семеныч переглянулись.

— Не знаю, как вы, а я точно хочу отсюда выбраться, — вмешался Семеныч. — Мужики, вы же видели этих пьяниц на улице. Оказывается, все они пытались найти выход, но у них не получилось, поэтому они проводят жизнь в бесконечной пьянке. А кислотные дожди подкидывают дров в топку пьянства. Здесь много чего непонятного творится, но это мне объяснили.

Семеныч выглядел иначе. Перед тем, как расстаться с мужиками, он казался законченным алкоголиком, жаждущим выпить, а теперь стоял и почти что вежливо призывал найти выход из этого места, где кругом пьянство и мусор.

Оленье братство вручило мужикам большую банку серой пасты, которой питались обитатели притона. Они сказали, что это очень вкусная и питательная пища. Хотя и выглядела она, как незасохший гипс. Семеныч взял банку и пожал оленям руки. Тетушка Дуньчи проводила мужиков воздушными поцелуями, и они двинулись в путь.

За пределами притона простиралась бескрайняя мусорная пустошь. Впереди не было видно ничего, кроме барханов из отходов. Сверху светили разноцветные фонари, один вдалеке особенно выделялся своим ярким пурпурным цветом. Тетушка Дуньчи сказала, что идти нужно на его свет. Мужики так и поступили.

— Ты давно здесь? — спросил Саня у Андрюхи.

— Понятия не имею, — ответил он. — Здесь нет ни дня, ни ночи. Все просто существует в одном ритме неизменного пьянства. Я даже притон ни разу не покидал. Говорят, что за его пределами лежат бесконечные мусорные пустыни, откуда никто не возвращается. Поэтому далеко от притона никто не уходит, все боятся и пьют зверобой, чтобы ни о чем не думать.