Странствующий бог Незримый явился к Варам ни качестве спасителя или благодетеля, он стал для них проклятьем на две тысячи лет. До прихода Незримого Вары вели вполне миролюбивый образа жизни, по природе своей кровососущие членистоногие не были агрессивны или кровожадны. Их родной мир породил достаточно живых тварей, чтобы Варам не приходилось бороться за пропитание и выживание с другими хищниками. На сочных лугах паслись многотысячные дикие стада, а в огромных стойбищах вокруг улей Варов выгуливались сотни одомашненной живности.

Ведя жизнь обычных пастухов, Вары не стремились к завоеваниям чужих территорий, им вполне хватало уюта и тепла собственных небольших гнёзд. Для охраны своих владений Маткам улья не требовалось большого войска, с охраной дома и пастбищ мог справиться небольшой отряд солдат. В те времена правители Варов редко покидали свои убежища, управляя исполнителями и солдатами из глубины гнезда. А окружающий мир они изучали глазами своих подданных, находясь с ними в неразрывной ментальной связи.

Неведомо, чем приглянулись Вары Незримому, Странствующий бог не стал пожирать их мир и сделал кровососущих фермеров своими вассалами. Незримый пробудил в Варах алчность и ненасытность, открыв кровососам вкус крови разумных существ и к силе, что приходит с поглощением чужой сущности. В слепой жажде, следуя по указке Незримого, Вары опустошали целые цивилизации, превращая их в пастбища для своего бога и в собственные охотничьи угодья. С годами раса кровососов превратилась в чуму галактики Аконит. Любой, кто знал о повадках избранных Незримого, не церемонясь, старался немедленно расправиться с ними, полностью выжигая, как проказу.

Превратившись в изгоев, Вары подверглись настоящему геноциду, стоило Странствующему Незримому покинуть галактику Аконит. В едином порыве все обитатели Аконит набросились на кровососов. И ни какие доводы Варов о том, что их жаждой управлял Незримый и с его уходом она покинула их, не остановили расправу над ними. Родной дом Варов был стёрт с лица вселенной в первый месяц после ухода богов. Лишь жалким крохам из многочисленного племени кровососов удалось спастись и спрятаться на отдалённых блуждающих в космосе базах. Благодаря технологиям перемещения планет Вары смогли выжить и приспособиться к новым обстоятельствам. Больше не обладая внушительной защитой и многочисленной армией, им пришлось научиться достигать желаемых целей тайными, скрытыми от посторонних глаз методами.

До нынешних времён дожило всего тридцать Варов Правителей, и не все из них были способны оставить после себя потомство, слишком стара была их кровь. Вары очень чувствительны к условиям обитания и порождают новых правителей в условиях абсолютного изобилия в сочетании с полной безопасностью. А жизнь изгоев и пиратства совсем не способствовала процветанию их народа. И если в ближайшее время Вары кардинально не изменят свою жизнь, то уже через сотню лет о них будут вспоминать только в страшных сказках.

Все эти года с ухода Незримого правители кровососов искали возможность обосновать новое гнездовье и больше не бояться за своё будущее потомство. И сейчас Губернатор Альгима с надеждой вглядывался в мир, которому предстояло стать тем оплотом, о котором они мечтали. Губернатор лично исследовал все планеты Незримого, переданные ему Охотником. Одна из них сразу же покорила его сердце. Полупустынный огромный спутник, с едва зарождающейся флорой и фауной, одиноко курсировал по вытянутой орбите вокруг красного гиганта. Скупая звёздная система очень удачно находилась вдалеке от империй Акуро с Креоном и легко могла разместить все старые базы варов вместе с вновь открытыми трофеями. При должном умении и упорстве работорговцы планировали окружить будущую столицу мелкими рабовладельческими базами, образуя вокруг неё надёжный защитный кордон из хорошо оборудованных спутников. Следом к красному гиганту Губернатор Альгима намеревался перенести базы побольше и раскидать их по внешнему кольцу вокруг орбиты их Гнездовья. Альгима уже наяву представлял, как звёздное небо наполняется новыми спутниками. А на этой богатой аллорином планете расцветут бесплодные барханы и равнины, покрывшись густой травой. И по ним будет гулять суховатый ветер, подгоняя тучные стада крупных травоядных. Да, пока что, это только мечты, но теперь у Варов были все необходимые ресурсы для её воплощения. Губернатору Альгима осталось сделать всего пару шагов, чтобы начать реализовывать эту новую реальность.

В предвкушение будущих перемен Альгима наблюдал за белесым следом от тормозных двигателей великолепного лайнера, принадлежащего молодому и дерзкому правителю Климору. Амбициозный вар вполне бы мог сейчас стоять на месте Губернатора Альгима, реши Охотник свернуть в его владения. Вероятно, молодой правитель был единственный среди соплеменников Альгима, у кого хватило бы духу воплотить в жизнь весь план Губернатора не хуже него самого. Альгима был рад встретить Климора раньше остальных, он возлагал на перспективного правителя особые надежды. Остальных соплеменников он встречал более сухо и сдержанно.

Все эти годы правители вары избегали общества другу друга, и ни один из них не помнил, чтобы Вары собирались на общий совет. Однако, последние события заставили их изменить старым привычкам и выбраться из своих нор. Сегодня им предстояло раз и навсегда отказаться от порядков установленных более двух тысячелетий назад. Покидая свои корабли, правители со свитой исполнителей и солдат быстро выбирались из ложбины меж посеребрённых песчаных барханов и без промедления взбирались на каменистый холм. Губернатор Альгима распорядился разместить лёгкий белоснежный шатёр из прозрачной тюли на вершине самого высокого бархана в округе. Он желал, чтобы гости по достоинству оценили насыщенный аллорином ландшафт.

Незримый не поскупился, оставляя свой след на этой земле, божественный метал пропитал всю её до основания. Даже в воздухе ощущались крупицы аллорина. Из-за неутихающих ветров вверх то и дело поднимались облака голубоватой пыли.

Под прохладу шатра правители вары вползали по очереди в зависимости от своего статуса и возраста. У Варов, это практически означало одно и тоже. Последним под навес, еле переставляя лапы, ввалился правитель Илим. С помощью исполнителей древний морщинистый вар вскарабкался на свой помост, и подле него тут же установили сосуд с кровавой жидкостью. Быстро удостоверившись, что всем господам столь же удобно, как старику, вары исполнители покинули шатёр.

Дождавшись, когда исполнители вместе с солдатами удалятся подальше от шатра к подножью холма, древний вар Илим на правах старшего взял слово:

— Уважаемый Губернатор Альгима, в первую очередь мы все хотим выразить вам нашу благодарность и уважение вашей предприимчивости. Не мыслю, кто из нас ещё был способен провернуть столь опасное и утончённое мероприятие. Благодаря вам, перед Варами открылись невиданные ранее горизонты.

Чуть поддавшись вперёд, казалось в этот момент вязкое туловище Илима стечёт вниз, от напряжения у старика аж побелели глаза. Но древний правитель сделал над собой усилие и взмахом руки указал на округу, придавая вес своим словам. Гул одобрения пронёсся по шатру, лишь Губернатор Альгима не разделил общего ликования. Его беспокоило одно весьма щепетильное обстоятельство — Вары повелевают своими подданными на более высоком уровне нежели иные правители. Каждый солдат и исполнитель связан со своим родителем на ментальном уровне, даже сейчас Губернатор чувствовал дыхание и течение крови по жилам своих подопечных. Такое же единение мыслей вары правители используют при встречи друг с другом, выражая таким образом чистоту помыслов и полного доверия к сородичам. И лестные слова дряхлого Илима не могли скрасить того факта, что мысли всех без исключения правителей были скрыты от Альгима. Не желая спускать оскорбления и искренне не понимая причин такого неуважительного отношения со стороны своих собратьев, Губернатор вкрадчиво обратился к правителю Илиму и ко всем присутствующим одновременно:

— Достопочтенный Илим, ваши слова греют мне душу. Однако, меня очень огорчает, что ваши истинные помысли укрыты от меня. Как и чувства всех остальных, — сделав многозначительную паузу и пристально взглянув в глаза старого вара, Альгима зло добавил, — Вас что-то смущает в моих действиях, и вы не желаете мне открывать свои сомнения. Это нормально. Вот только тем самым вы проявляете ко мне неуважение, чего я явно не заслужил и не потерплю.

Никого из присутствующих не смутил яростный выпад собрата. Дряхлый Илим с абсолютной невозмутимым видом ответил на обвинения Губернатора:

— Мы недовольны, что последнюю часть своей операции вы не согласовали с остальными правителями. И у многих из нас вызвало справедливое возмущение ваше необдуманное решение передать принцу Верону наш общий секрет. А некоторые из нас вовсе предполагают, что вы, как и слабые барголы поддались акурианским чарам принца. Мы не желали вас оскорблять, это всего лишь благоразумная мера предосторожности.

Слова правителя Илима привели в бешенство Альгима. Всю операцию от начала до конца Губернатор разработал самолично, и с первых шагов старикашка брюзжал, что это очень опасная и непредсказуемая затея. И вот, когда весь путь почти пройден и пришла пора объединить их народ под единым правлением — старик затеял с ним грязную игру. Намерения Илима нетрудно было предугадать, от прямодушной наглости старшего вара Альгима всего затрясло. Уверенно покинув свой насест, он приблизился к правителю Илиму и высказал ему в лицо всё своё презрение:

— Вы боитесь меня! Вы не верили в мой план, а теперь испугались моего успеха! И я не позволю вам воспользоваться моими достижениями и присвоить все лавры себе!

Правитель Илим весь заколыхал от возмущения и вероятно пожелал дать достойный отпор наглому сородичу, со словами:

— Да, как ты смеешь!, — он распахнул своё сознание перед Губернатором Альгима и выплеснул на него всю мощь своего разума.

Альгима достойно принял удар древней воли, чего нельзя было сказать об остальных варах. Соединившись с Илимом, Губернатор ощутил всю нерешительность своих собратьев. Ни один из них не устоял перед напором старшего, и все они безропотно подчинились его воле. Все кроме Альгима, он сам удивился, насколько легко ему удалось отразить атаку Илима. Его разум переполненный грядущими стремлениями наполняла неудержимая энергия, в отличии от обычной жажды власти старика. Древний вар давил авторитетом, массой прожитых годов и тяжестью тёмных воспоминаний, Губернатор противопоставил ему надежду, новые горизонты и будущие победы. До конца уверовав в свои силы, Альгима не стал дожидаться, когда Илим уступит под его давлением. С яростью голодного зверя он ворвался в разум своего оппонента, полностью захватив его волю. В то же мгновение Губернатор вплотную приблизился к древнему вару и вонзил свои иглы в его рыхлую шею. С каждым жадным глотком Альгим неумолимо высасывал жизнь из правителя Илима. Покончив со своей жертвой, Губернатор сбросил опустошённое тело с помоста и окинул бешеным взглядом остальных правителей, при этом разбрызгивая по полу капли крови со своих игл. Альгима и без связи с ними, ощущал страх собратьев. Своё новое обращение к соплеменникам он начал уже ни как равный с равными:

— Сегодня мы планировали избрать главу нашего племени. Теперь, когда все наши разногласия благополучно улажены, я предлагаю начать голосование. Выдвигаю себя в качестве вашего нового Повелителя.

Довольно скоро Губернатор Альгима почувствовал, как один за другим правители вары сливают свою волю с его, заодно передавая власть над собой и своими чадами. Получив заверения преданности от всех правителей, Альгима выплеснул на всех Варов свои мечты об их будущем мире:

— Вары с этого момента единое племя и у него нет больше Правителей. Есть единый Повелитель и есть Вершители, исполняющие его волю. С сегодняшнего дня, эта планета становится новым домом для всех Варов и имя ей — Гнездовье. Больше наш народ не будет скрываться и прятаться, он начнёт жить по собственным законам и правилам. С этого дня нет надобности хранить секрет о неуловимости наших баз, наша судьба отныне не связана с поиском аллориновых планет Незримого.

Единый порыв ликования бывших правителей слился с воплем воодушевления всех солдат и исполнителей. Едва общее возбуждение спало и разум Альгима ослабил хватку над правителями, он отдал первый приказ Вершителям:

— Отправляйтесь на свои базы и подготовьте их к переброске к нашему новому дому.

Вершители без единого возражения ринулись исполнять волю своего Повелителя. Через минуту в шатре подле Альгима остался только Вершитель Климора, ему приказали приступить к обустройству Гнездовья.

Кодекс Барголов.

Завет Мудрости. Свод I.

Понимание законов жизни не придёт к

барголу быстро и сразу. Но для всякого,

кто желает постигнуть истину

вполне достаточно отмеренного ему

жизненного срока.

Дом Барголов

Отправляясь за помощью к Барголам, Гурль не был уверен в благоприятном исходе их путешествия. Звероящеры, за всё время своего существования, так и не создали строгой отлаженной структуры управления внутри своего сообщества. Каждый из них определялся в своих поступках лишь личным отношением и восприятием Сводов Кодексом Барголов. Ни старейшины, ни кто-либо другой не устанавливал законы и правила для других Барголов. Более мудрые старые звероящеры всего на всего имели право высказать своё мнение, а прислушиваться к нему или нет, каждый решал самостоятельно. Но и этой малой победы ещё нужно было добиться. Мало того, что среди Барголов не было однозначного отношения к Охотнику, ко всему прочему звероящеры несклонны слушать чужаков и пускать к себе домой.

Гостей звероящеры не почивали и к себе не допускали, делая исключение только для научно-исследовательских групп. Все остальные вопросы с чужаками четверорукие воины решали за забором, в буквальном смысле — за забором. Тот, кто создавал родной дом Барголов решил отгородить весь мир от звероящеров. Ни у кого в Аконит не было сомнений — система Барголов не могла образоваться естественным путём. Во вселенной множество парадоксов, но представить себе, что она породила геометрически правильную пирамидальную планету с парадом четырёх схожих звёзд вокруг неё, невозможно. И абсолютно невообразимо выглядит астероидный купол, скрывающий всю эту космическую аномалию. Преодолеть хаотичный поток астероидов без варп прыжком было равноценно самоубийству, и до встречи с акурианскими поисковыми экспедициями Барголы были надёжно заперты в своём мире.

Сейчас же купол скрывал от посторонних загадочную систему звероящеров. Без навигационных маяков и точных данных по орбитам солнц с их спутниками задача невыполнимая. Не говоря уже о том, что залезая без приглашения к Барголов у тебя не будет шансов оправдать свой поступок. Скорей всего звероящеры не станут разбираться что к чему и испепелят твой корабль сразу же, как ты пересечёшь астероидное поле.

При других обстоятельствах, имея в запасе пару лет для переговоров, Гурль несомненно бы попытался достучаться до старейшин Барголов, пройдя нудную бюрократическую процедуру просьб и мольбы. Однако, судьба друга заставила обычно мудрого и осторожного фангула пойти на опасную авантюру — прорываться в систему Барголов прямо в лоб. Предложив изначально отправиться к звероящерам на трофейном корабле Луирона, Гурль преследовал две цели: для начала ему было жаль рисковать их с Охотником поисковиком, а затем он полагал, что в компьютере крейсера Харума должны быть коды доступа к маякам Барголов. Правда, на все сто процентов он не был уверен, все их совместные с Луироном попытки отыскать нужные данные потерпели фиаско. Корабль Харума упорно скрывал всю информацию о мире звероящеров. Поэтому приблизившись к астероидному куполу и приказав Полу направить крейсер на автопилоте вглубь него, Гурль распорядился, чтобы весь экипаж отправился к спасательным капсулам. Команда в полном составе проигнорировала его приказ, замерев рядом с ним в пилотской рубке. Гурль не смог настоять на своём требовании и разогнать друзей по эвакуационным модулям. Он и сам предпочитал своими глазами наблюдать за приближением к куполу, а не томиться в стальном ящике, ожидая предстоящего столкновения. В гробовой тишине шёпот Иридны раздался словно гром среди ясного неба и заставил Гурля слегка подпрыгнуть.

— Смотрите, там формируется окно, — указывая пальцем на скопление астероидов впереди, девушка добавила, — Корабль передаёт на ту сторону коды доступа.

Теперь и остальные смогли разглядеть, как перед ними зарождалось небольшое варп окно. Пол, как всегда среагировал быстрее, чем Гурль успел отдать команду. Не теряя ни секунды, пилот бросился в кресло и направил крейсер в узкий тоннель перехода. Прыжок занял не более пары минут, и как только хвост корабля выскочил из портала, варп окно свернулось. В ту же секунду, крейсер окружило звено из пяти боевых барголовских фрегатов.

Убегать или прорываться с боем было бессмысленно, если сейчас Гурлю не удастся убедить звероящеров, то их всё равно испепелят рано или поздно. Фангул распорядился бросить корабль в дрейф и затребовал связь с патрулём. Лидер звена отозвался мгновенно и с удивлением обнаружил перед собой необычную команду. Ему понадобилась целая минута, чтобы окончательно осознать, что глаза его не обманывают. К сожалению для экипажа крейсера, реакция командира звена не предвещала им ни чего хорошего. Баргол, запустив все боевые системы своего фрегата, громко прорычал:

— Вы не являетесь владельцами данного судна и не имеете право находиться здесь.

Гурль не успел вставить ни слова, как компьютер крейсера самопроизвольно отправил послание лидеру пограничного звена. Внимательно изучив поступившие данные, баргол резко сменил суровый тон на более благожелательный.

— Учитывая обстоятельства, вам дозволено находиться во внутреннем периметре. Пожалуйста следуйте за мной.

Не оставив незваным гостям выбора, командир группы прервал связь и развернул своё звено в направлении ближайшей звезды. Пол с Иридной тут же пустились нагонять фрегаты барголов. Достигнув орбиты третьей от ближайшей звезды планеты, командир пограничного отряда вновь вышел на связь. Первым делом он сбросил гостям координаты посадочной площадки на поверхности, а затем бросил прощальное ритуальное пожелание:

— Ваш путь ещё не определён, надеюсь вы достойно примите выбор Странствующих. Встретьте смерть столь же благородную, сколь и ваша жизнь.

Гурль в ответ произнёс традиционное прощальное изречение:

— Следуйте зову своего сердца, держите меч крепко до последнего вздоха.

Старший звена с уважением кивнул фангулу и отключился. Звено барголов резко сорвалось с места, возвращаясь на боевой пост у астероидного пояса.

Охотник в разговорах с Гурлем упоминал о том, что свою родную обитель Барголы хранят не только от посторонних. На пирамиде звероящеры живут по древним обычаям: в их родном мире нет электричества и других технологических новшеств. Дома они строят по старинке из природных материалов, а топят их дровами и торфом. Даже посадка средних и тяжёлых кораблей запрещена на пирамиду. Все технические предприятия и добычу ископаемых Барголы производят на спутниках их четырёх солнц.

Вблизи планета, на которую им указал патруль напоминала одну огромную строительную площадку. Поначалу на её орбите Гурль с товарищами наблюдали за бесконечными рядами верфей и ремонтных доков для космических кораблей. А преодолев многочисленные стапели и ворвавшись в атмосферу планеты, они чуть не воткнулись в острые шпили заводских труб. Ближе к земле пейзаж изменился несильно, выскочив из плотных облаков, они обнаружили многоярусный город, растянувшийся до горизонта. Он был разбит на своеобразные прямоугольные кварталы, в центре которых располагались громадные заводские территории, уже к ним вплотную примыкали жилые постройки. На крыше одной из них располагалась посадочная платформа, указанная патрулём. Опустив корабль на небольшую площадку, рассчитанную на единственный судно, друзья осторожно выбрались наружу. Сквозь лёгкий смог они не сразу обратили внимание на необычный вид встречающего их баргола. Только приблизившись ближе к краю платформы и внимательно оглядев его, команда чуть поддалась назад. Друзьям ещё ни разу не доводилось встречать столь огромного звероящера, даже Гурлю стало не по себе от взгляда на великана. Он, конечно, слышал о Берах, но видел одного из них впервые. Из-за особого генетического сбоя некоторые барголы рождались без капли аллорина в своём теле и не могли принять его с возрастом. Поговаривают, до прихода Странствующий богов все Барголы выглядели именно так. Божественный метал наградил звероящеров надёжной бронёй и мечами, но в то же время тяжёлый скелет с детства ограничивает рост четвероруких воинов. И по габаритам бера сильно ограничивал. Встречающий их звероящер выглядел массивней и выше любого баргола и внушал больший страх, чем его сородичи в аллориновой броне. Укрыв своё мощное тело под лёгкой туникой, он сжимал в руках обычный деревянный посох, вероятно желая продемонстрировать свои мирные намерения. Однако, палка в его руках вовсе не выглядел безобидной тростью и не могла успокоить гостей.

Сделав над собой усилие и наконец преодолев лёгкое оторопь, Гурль приблизился к беру вплотную. Гигант сразу же поспешил тепло поприветствовать гостей:

— Доброго вам прибытия. Благодарю вас за оказанную вами честь и хлопоты в отношении наших братьев. Вы рисковали жизнью, чтобы вернуть их домой. Уверен, только забота и дань уважения к последней воле погибших заставили вас вторгнуться в наши владения.

Из приветственных слов встречающего друзья догадались об истинной причине гостеприимства Барголов, и Гурль не стал разочаровывать бера в искренности их намерений, быстро высказавшись:

— Вы совершенно правы! Нас подвигла на столь необдуманный шаг, воля достопочтенных Харума и Херона. Мы с глубокой скорбью передаём их тела в руки сородичей.

В ответ бер вежливо поклонился и столь же уважительно добавил:

— Меня зовут, Иргам. И от имени моего народа, могу я поинтересоваться, чем мы можем отблагодарить вас?

Гурль вовремя остановил Пола и Иридну от поспешных высказываний. Грозно глянув на пилотов, он обратился к Иргаму:

— Сперва наперво нам бы хотелось, чтобы Барголы признали права нашего навигатора на наследство уважаемого Харума. Тот заключил договор с вышеуказанным флорцем.

Иргам внимательно взглянул на Луирона и молча кивнул в знак согласия с его требованием. Убедившись в том, что первый пункт Барголы готовы рассмотреть, Гурль перешёл к главному вопросу:

— Затем нам необходимо выступить перед Апеллой Барголов. На то была воля ваших погибших братьев и того кого вы зовёте Воином Смуты. К нашему великому огорчению, наш друг не может лично выступить перед собранием своего народа, эту миссию он возложил на нас.

Иргам ни чем не выдал своего отношения к просьбе Гурля. Всё тем же невозмутимым тоном он подытожил их разговор:

— Будем решать вопросы по порядку. В первую очередь мы почтим память наших братьев. Вам будет дозволено дождаться окончания церемонии прощания с Хероном и Харумом на этой планете. После мы рассмотрим требования флорца. О сборе Апеллы мы решим по завершению всех остальных процедур.

Тон баргола не подразумевал возражений или обсуждений, команде пришлось смириться с неизбежным. Угрюмо посмотрев на Иргама, они лишь молчаливо закивали в знак согласия. Беру было этого достаточно, развернувшись, он указал гостям всеми руками на выход с платформы и пояснил:

— Приглашаю вас в ваше временное жилище. Вы сможете отдохнуть, пока мы проведём церемонию прощания с братьями.

Не дожидаясь возражений или иных вопросов, Иргам кивнул на прощание гостям и по хозяйски направился на борт крейсера. Запуск двигателей заставил друзей придти в себя, и они поспешили покинуть посадочную площадку. Единственный выход с крыши привёл их в апартаменты на верхнем этаже. Огромный атриум на весь этаж был разбит на восемь изолированных спальных мест и одну общую зону отдыха, посреди которой располагался широкий стол, усеянный угощениями для гостей. Вокруг стола были гостеприимно раскиданы широкие пуфы, так и манящие к себе уставших путников. Не сговариваясь, друзья накинулись на угощения, а покончив с пиршеством разбрелись по своим углам.

Кодекс Барголов.

Завет Мудрости.

Свод I. Параграф I.

В детстве мы слепо верим каждому слову

родителей. В юношестве с

пренебрежением относимся к мудрым

советам. В зрелом возрасте платим не

малую цену за любой опыт и навык. И

лишь пройдя весь путь, мы начинаем

задумываться об истинных смыслах и

целях.

Последняя охота

Форпост Барголов на окраине галактики Аконит не случайно прозвали Скалой Стариков. Безжизненный спутник газообразной планеты у угасающей звезды мог гордиться лишь отвесными скалами и голыми каменными плато. Благо ему хватало массы, чтобы обзавестись какой ни какой гравитацией и вполне сносной атмосферой. Барголам, что отправлялись на поиски новых миров за пределы Аконит, этого было более чем достаточно для того, чтобы вгрызться в скальный массив и соорудить перевалочную базу. Правда, вышла она весьма скромной и очень скудной в ресурсах. Обживать систему умирающего солнца никто не желал, и до ближайшего поселения без варп двигателей добираться не один месяц. Подручными средствами звероящеры вырубили в скале одну небольшую залу и несколько спальных клетей по её периметру. Все припасы и запасные модули для кораблей на общем складе пополнялись исключительно за счёт пожертвований самих гостей форта. Спартанский быт и полное отсутствие шумных развлечений отпугивало молодых искателей приключений от Скалы Стариков, за то тишина и покой манили более умудрённых жизнью барголов.

Поначалу Командор Смуты не решался приближаться к Скале Стариков, он не мог даже предположить, скольких соплеменников с четырьмя мечами они могут застать в форпосту. Несмотря на то, что за последние месяцы его бойцы не раз вступали в бой с упрямыми стариками и выходили победителями из всех стычек, их удача в основном опиралась на хорошо организованные ловушки и многократное численное преимущество. Новоиспечённым воинам Смуты до сих пор не приходилось сталкиваться с опытным противником в честном бою, и как обернётся сражение, если в небольшой крепости окажется с десяток барголов старейшин трудно было предсказать. Но через два месяца охоты у Командора возникли проблемы с поиском новых жертв. Слухи о пропаже старейшин быстро распространились по галактике, и очень скоро обладатели четырёх мечей перестали передвигаться в одиночку или скрылись в лесах родного дома. Данные обстоятельства заставили Командора обратить своё внимание на Скалу Стариков, за одно, он решил испытать молодых воинов Смуты. К тому же был шанс, что старики, блуждающие по несколько лет в неизвестных просторах, могли не знать о переменах в родной галактике.

Чуть позже, когда всё закончилось, Командор осознал, что с самого начала допустил несколько непростительных ошибок. Благополучно высадив десант на посадочной платформе перед форпостом, он приказал вывести из строя все корабли барголов и перекрыть выход с базы. Затем Командор совершил свою первую оплошность, начав бессмысленные переговоры со стариками. Как и требовал Владыка Смуты, Командор предложил всем желающим присягнуть на верность его господину и сохранить себе жизнь. В ответ ему понеслись издевательские оскорбления:

— О, это великие воины Смуты пришли по наши души. Наслышаны о ваших героических подвигах. Не тратьте зря время, среди нас отступников нет. У нас есть другое предложение, катитесь подлизывать зад своему господину!

Грубость стариков не смутила Командора, он был уверен, что совсем скоро поквитается со всеми ними. Указав своим бойцам подготовиться к штурму, сам он вновь обратился к бывшим братьям, отвлекая их внимание:

— Я узнал голос брата Гхарума. Он давно уже прожил все мыслимые пороги для любого баргола, и ему нечего терять. Но возможно, среди вас есть те, в ком ещё горит жажда новых сражений и свершений. Мой повелитель дарует вам то и другое, рядом с ним вы обретёте небывалую силу и могущество.

Вместо хриплого мужского голоса в динамике форпоста раздался холодный женский возглас:

— Я супруга Гхарума — Галия. Мы с моим стариком по молодости творили много глупостей и наставления Кодекса принимали с ухмылкой. Но сейчас, породив пятерых детей и кучу внуков, мы обрели в них свою вечность и отчётливо видим — Кодекс, это не свод правил и законов, это выбор для каждого из нас. Мы лучше погибнем сегодня, чем укажем своим потомкам неверный путь. А тебе несносный Деимос, я рекомендую немедленно взяться за ум, а иначе я доберусь до тебя и изрядно потреплю за уши.

— Мой Владыка был прав — вы закостенелые твердолобые недоумки. Вам не дано понять грядущих великих перемен. Все вы должны сгинуть с лица вселенной, и я рад, что внесу ощутимый вклад в данное правое дело, — зло выкрикнул в ответ Командор.

— Давай, давай попробуй мальчишка, — раздался в динамиках насмешливый голос двух стариков.

Командор тут же отдал приказ на штурм форпоста. В сторону главных ворот понеслись залпы плазменных пушек посадочных модулей и одиночные выстрелы импульсников, которыми вооружились воины Смуты. На фоне взрывов и трескотни Командор не сразу различил звук двигателей космических крейсеров, а когда он сообразил, что происходит, было уже поздно. Три поисковика барголов одновременно выскочили из-за скалы и неожиданным залпом из всех орудий уничтожили все посадочные модули атакующих Скалу Стариков. Не успели воины Смуты очнуться, как распахнулись ворота форта, и наружу выскочили Гхарум с Галией. Набирая ход, оба старика накинулись на противников будто бешеные фурии. Несколько воинов Смуты не успели с ориентироваться и выхватить мечи, в ближнем бою их импульсники только мешали. Четверо отступников пали под первым натиском Гхарума и Галии. И только численное превосходство позволило молодым воинам сдержать атаку опытных воинов и не погибнуть в считанные минуты. В какой-то миг Командору даже показалось, что старикам удастся пробиться сквозь строй его бойцов, тогда в нём взыграла звериная ярость. Расталкивая перед собой своих воинов, он выдвинулся навстречу противникам. Не задумываясь о том, что под выстрелы могут попасть его бойцы, Командор вскинул ручной плазменик и разрядил всю обойму в колено Гхарума. Броня пожилого звероящера не выдержала и тот припал на одну ногу. Немедля, Командор откинул прочь ружьё и выхватил свои мечи, всю свою обиду и злость он вложил в один удар. Стоя уверенно на своих ногах, Гхарум бы с лёгкостью отразил прямой агрессивный выпад, но колено не позволило ему двигаться быстро и ловко. Два клинка Командора успели вонзиться в плечо и шею старика. Алая кровь брызнула в лицо врага и задела супругу поверженного баргола. Дикий боевой клич вырвался из пасти Галии, словно впав с транс, она отточенными движениями начала косить воинов вокруг себя, прорубая себе путь к Командору. Впервые в жизни командир воинов Смуты так отчётливо видел, как к нему приближается смерть и ничто не могло её остановить. В последний момент один из его бойцов сообразил, что в честном поединке против обезумевшей женщины им не выстоять. Своим громким возгласом он заставил всех отступить назад. Оттащив Командора под защиту покорёженных посадочных модулей, воины Смуты вновь схватились за импульсники. Со всех сторон в Галию понеслись десятки смертельных электрических разрядов. Аллориновая броня баргола не смогла сдержать такого натиска и дала трещину, следующий залп заставил Гилию упасть и биться в агонии. Никто из воинов Смуты не решился приблизиться к женщине и добить её мечом. Воины Смуты полили по поверженному телу из укрытий, пока оно вовсе не перестало реагировать на мощные разряды.

Когда прибыли спасательные модули с орбитального корабля, Командор уже смог оценить весь ужас своих ошибок. Итог боя оказался вовсе неутешительный для него и его бойцов, за двоих старейшин им пришлось отдать слишком большую цену. Позабыв про главное правило скрытных убежищ барголов — всегда должен быть запасной план отступления, он лишился четырёх транспортных модулей и более двадцати бойцов. Молодое поколение четвероруких воинов давно не следуют древним наставлениям, но Командор обязан был помнить, что старики тщательно соблюдают все вековые правила. И пока он думал, что отвлекает Гхарума с Галией, те прикрывали остальных обитателей форпоста Скалы Стариков и позволили им добраться до своих кораблей у чёрного хода.

— Вы рассчитали, куда могли прыгнуть крейсеры беглецов?! Мы сможем их догнать, — накинулся Командор на капитана крейсера, едва вступив на борт корабля.

На что акурианец недоуменно спросил:

— Вы, что не слышали, о чём я вам докладывал, когда транспортники направлялись сюда, — но взглянув в перекошенное от гнева лицо баргола, он тут же отчитался заново, — Пришёл приказ от Владыки Смуты, немедленно прекратить охоту на старейшин и возвращаться на основную базу.

Ещё несколько часов назад Командор был бы счастлив получить такое распоряжение, но сейчас его разрывало от негодования. Мерзкие старики не только обвели его вокруг пальца, они заставили его почувствовать себя жалким и униженным. Командор желал немедленного реванша и отмщения, но ослушаться Владыки Смуты он не посмел. Грубо кивнув капитану корабля, он удалился в свою камеру, где провёл весь путь до базы.

Кодекс Барголов.

Завет Мудрости.

Свод IV. Параграф IV.

Развитие и самопознание не значит

движение вверх или вперёд, оно не

подразумевает под собой соревнование с

окружающими. Это всего лишь

способность расширять границы своего

сознания.

Владыка Верон

На боевом корабле понятия дня и ночи почти размываются, здесь все жизненные циклы подчиняются графику дежурств на судне. А на флагмане Владыки Смуты экипажу корабля и всем его гостям в первую очередь приходилось подстраиваться под своего господина. В своё время у адмирала Севора возникала мысль перенести свой штаб на один из дредноутов, чтобы не беспокоить Владыку от бесконечных совещаний и приёмов, с постоянно прибывающими в их войско новоиспечённых подданных. После жалкой попытки вразумить Верона Креоны с Акурианцами столкнулись с пугающим оттоком своего населения, со всех уголков галактики под крыло Владыки Смуты потянулись караваны отступников. Штаб Севора едва успевал вносить новые корректировки в боевое расписание, не говоря уже о бессонных неделях, которые полностью вымотали всех офицеров ответственных за боевое слаживание. Однако, погрузившись в текущие проблемы, адмирал не мог не заметить гнетущее состояние своего Владыки после пленения Охотника и не желал оставлять его без присмотра.

Последние дни Владыка Смуты был сам не свой, он не мог сосредоточиться на окружающих проблемах и почти совсем отстранился от своих подданных. Повелитель всё реже появлялся на людях, а в редкие случаях, присутствуя на каком-то важном совещании ни с того ни с сего впадал в неконтролируемую ярость. От его гнева уже пострадало трое нерасторопных стюардов, в бешенстве Верон размозжил им головы ударом тяжёлой руки. Адмирала Севора не на шутку беспокоили внутренние переживания Владыки, которые могли повлиять на общее настроение всего войска. Под флагами Смуты собралось множество разных народов и племён, и всех их объединяла непоколебимая вера во Владыку Смуты. И стоит им сейчас почувствовать слабость своего предводителя, все они вновь побегут к более сильным правителям. Самое страшное заключалось в том, что Севор прекрасно знал о виновнике беспокойств Верона, но не в его власти было от него избавиться. С тех пор, как Охотника заперли в камере на нижних ярусах технических отсеков, Владыка Смуты регулярно навещал баргола и по несколько часов о чём-то беседовал с пленным. И каждый такой визит всё сильнее вгонял Верона в подавленное состояние. Будь на то воля адмирала, он давно бы выкинул ненавистного звероящера за борт в открытый космос. Только однозначный приказ Владыки Смуты не позволял адмиралу расправиться с Охотником.

Верон и сам не понимал, почему так упорствовал на показательной казни Охотника. Ведь с самого начала он постоянно убеждал себя в том, что Воин Смуты всего лишь обычный и ни чем не примечательный звероящер. Откровенно говоря, до некоторых пор у него не было в том сомнений. Совершая свой первый визит в камеру Охотника, он лишний раз желал доказать себе и всем окружающим, что все россказни о знаменитом барголе, лишь жалкие сказки. Адмирал Севор распорядился организовать под камеру для Охотника один из мусорных накопителей. Огромный бак с автоматическим сбросом за борт вычистили до блеска и оборудовали по всем стандартам армейского быта: откидной койкой, автономной уборной и тумбой столиком. Лишних удобств, как и индивидуальной охраны у герметичной двери, барголу не предоставили. Кроме Владыки баргола никто не навещал, а на все остальные непредвиденные ситуации у дежурных офицеров был единственный приказ: отстыковать от корабля бак с Охотником при любых подозрениях на побег или угрозу для экипажа.

Передав пленного в руки своим поверенным, Верон три недели не вспоминал о нём. Только основательно обосновавшись на последней локации и обнаружив в жалкой системе чахлую планетку с атмосферой, он вновь вернулся к мысли о казне Охотника. Дав команду барголам Смуты организовать на поверхности захудалой планетки грандиозный колизей, Верон желал сделать из расправы над Охотником полномасштабное зрелище, сам он немедленно отправился навестить заключённого.

Владыка Смуты стало любопытно, как отреагирует на скорую смерть непобедимый баргол. И отчасти ему хотелось понять в чём же собственно заключалась особенность Воина Смуты, и как ему удалось бросить вызов богу и победить пятого Странствующего брата. А ещё, навещая пленного, Верон в душе надеялся подобрать ключики к воле Охотника и сломить непокорного звероящера. Он мечтал увидеть на плахе поверженного и растоптанного Воина Смуты, и ни как не предполагал, что его визит обернётся трагедией для него самого. К камере Охотника Верон явился с помпой во главе акурианского караула и яркой любопытной свитой из бесполезных представителей высшего света. Правда, в саму клеть он вошёл в одиночку. Поразительно, но Верон ощутил лёгкое беспокойство, войдя в камеру. Несмотря на силовые оковы на руках баргола и совсем древний способ сдерживания, как прикованные цепями к полу ноги пленного, он всё равно почувствовал себя незащищённым рядом с Охотником. Своими опасениями Владыка Смуты, абсолютно не стесняясь, поделился с барголом:

— Удивительно, ты закован в трюме моего корабля, а я чувствую страх моих подданных перед тобой. Даже мне не по себе от твоего присутствия рядом со мной. В чём твой секрет?

Ответ Охотника прозвучал спокойно без тени иронии и издёвки. Больше походило на то, что баргол напутствовал любопытного ученика:

— В том нет ни чего примечательного. Для всех, и ты не исключение, я — символ чего-то могущественного и неведомого. Вам кажется, что во мне скрыта какая-то сила или тайна, не разгадав которую, вы не сможете стать мне равными и тем более выше. Поэтому вам проще меня отвергнуть, а лучше всего сжечь на костре. И забыть о своих страхах.

— А разве это не так? Ты единственный, кого бог Воли удостоил честного поединка, и тебе удалось его одолеть, — не скрывая своего любопытства, заявил Верон.

— Тебе, прямому потомку Дарующей, не хуже меня известно, каким могуществом обладали Странствующие. И кем на самом деле мы являлись для них. Ты и впрямь веришь в истории, будто я бился с богом в честном бою?!

Утверждение Охотника заставило нахмуриться Владыку, он ни как не ожидал такого откровенного разговора. Стараясь вернуть себе инициативу в беседе, он задал, казалось, самый актуальный вопрос в данной ситуации:

— Так выходит, ты не побеждал бога Воли, тогда и пятого меча у тебя нет?!

— Почему нет. Есть. Я его заслужил, — теперь с лёгкой насмешкой процедил баргол.

Наглый ответ Охотника застал Владыку врасплох, Верон не сразу нашёлся, что сказать. От неловкой паузы его спас пленный, отчасти прояснив ситуацию:

— Потеряв свою семью, я утратил смысл в жизни. В поисках новых целей я задумался о сводах Странствующих братьев и решил найти опору в них. Первым и самым сложным для меня стало испытание лабиринтом Жизни, призраки внутри него манили меня красочными картинами счастливой жизни с моими сыновьями и любимой. Только истинная боль от их утраты позволили мне сохранить себя и вырваться наружу. Меч Мастерства я заполучил без труда, убивать у барголов в крови. Чуть дольше меня задержал лабиринт Мудрости. К тому времени, как я добрался до него, у меня было достаточно годов, чтобы понять: мудрость не приходит с годами, а рождается с опытом. Скажу честно, в лабиринт Души я заходил со страхом раствориться в тумане. Но меня провели по нему мои сыновья, держа за руки. А у Алтаря Души нас встречала моя дорогая жена.

Чуть запнувшись, Охотник глянул в сторону Верона. Не встретив насмешек и комментариев, он продолжил:

— Пройдя все испытания богов, я в конечном итоге осознал, что жил, исполняя все заветы богов, только когда рядом были мои родные. Мне понадобилось тридцать лет битв и обучений, чтобы вновь вернуться к былой утрате. С этой болью я отправился на поиски пятого брата. Странствующий сам явился ко мне на одной безжизненной планетке, куда я забрёл совершенно случайно. Я немедля бросил ему в лицо вызов в надежде, что приму достойную смерть и наконец воссоединюсь с моими родными. Но бог распорядился иначе: он принял образ обычного баргола и кинулся на меня без предупреждения. Я еле противостоял его ярости и мощи, но бился честно до последнего. И в тот миг, когда я уже готов был отправиться в след за своими сыновьями и женой, пятый Странствующий брат отступил назад. От неожиданности, я без сил пал пред ним на колени и громко закричал: «Что всё это значит?!». В ответ мне донеслось: «Если ты так стремишься к ним, зачем так яростно бьёшься за жизнь?!». Из всех причин я выбрал главную: «Я не могу сдаться и умереть, как трус! Этим я оскорблю память о моих родных! Они жили достойно и погибли достойно!». Тогда Странствующий слил в воедино все свои четыре меча и вручил мне единственный пятый меч. Бог поверил, что мою жизнь определяет моя собственная воля и вложил в мои руки свой меч. А кто вложил клинки в руки твоих последователей? Барголы, что носят мечи Смуты, верят в неё по собственному желанию или по твоей указке?

Не сразу, но Верон среагировал на вызов баргола.

— Ты намекаешь на то, что все мои подданные всего лишь марионетки в моих руках и следуют за мной исключительно по моей прихоти?! И обратись барголы и остальные к собственным стремлениям, никто из них не был бы верен мне?!

Произнеся в слух, казалось бы простую истину для себя, Верон внезапно смутился. Впервые он всерьёз задумался о прочности своей власти над своими последователями. Что в действительности произойдёт, когда Акурианцы встретят на поле боя Императора Акуро и попадут под его магическое влияние, а перед барголами Смуты предстанут их старейшины во главе истинного Воина Смуты. И вообще, как все они отреагируют на расправу над Охотником — вдохновит казнь Воина Смуты его войско или напугает?!

Заметив замешательство Верона, Охотник решил своеобразно приободрить Владыку:

— Ты сомневаешься в своих людях. Не стоит. Каждый из них сам принимал решение, следовать за тобой или нет. И ты не в ответе за их поступки, — но уже в следующую секунду он неприятно поддел Верона, — Другой вопрос, почему ты сам до сих пор не принял собственную цель и судьбу? Зачем скрываешь своё истинное лицо и помыслы? Ты объявил себя Владыкой Смуты, но всё ещё стыдишься того, что не соответствуешь высокому титулу Дара и боишься кары богов!

Верон не нашёлся, что ответить на выпад Охотника. В тот день он трусливо выбежал пулей из камеры заключённого, не желая выказывать при нём свою слабость. Слова баргола задели Владыку сильнее, чем он мог предположить. Да, Верон перетянул на свою сторону часть акурианцев и исказил восприятие барголов Смуты, но шёл он по этому пути не из веры в хаос, а исключительно удовлетворяя свои тёмные желания. Однако, объявив себя Владыкой Смуты, он не просто вознёс себя на пьедестал правителя новой империи, Верон стал символом Смуты, и теперь ему предстояло нести это бремя во имя других. Сам того не желая, он вновь загнал себя в старую ловушку. Если ему не удастся всей душой принять Смуту, то всю оставшуюся жизнь он будет вынужден скрывать от всех свою настоящую суть.

Чуть поостыв, Верон попытался найти утешение в попытке подпитаться от своих подданных. Но едва он прикоснулся к ауре барголов, его чуть не вывернуло наизнанку. Их души горели чистой верой, которую он не смог принять, от этой мысли Верону стало не по себе. Не понимая где искать помощи, он, как одержимый, раз за разом спускался в технические отсеки, проводя многочасовые беседы с Охотником. Только эта психотерапия не шла ему на пользу, с каждой новой беседой он всё сильнее отдалялся от своих верноподданных и не мог заряжаться от них.

Адмирал Севор не желал спокойно наблюдать за тем, как пагубно сказывалось общение с Охотником на его господине, оно буквально съедало того изнутри. Потеряв всякую надежду повлиять на своего Владыку, адмирал решился предложить Верону отозвать Командора из его миссии и приблизить день казни ненавистного баргола. Старый вояка надеялся, что скорая расправа над Охотником развеет его чары, и Владыка наконец-то обретёт покой. Как ни странно, идея адмирала поспособствовала выздоровлению Владыки, однако, несколько иначе, чем мог себе представить Севор.

Возвращение Командора определило окончательную дату казни, до торжественного мероприятия оставалось чуть более двух недель. Это заставило Верона вновь направиться к Охотнику, он не мог расправиться с Воином Смуты, не разрешив все со своими сомнениями. Ограничившись чисто ритуальным караулом из десяти акурианских офицеров, Верон спустился в технический отсек. Едва переступив порог, он зло бросил Охотнику:

— У меня для тебя хорошая новость — скоро закончатся все твои мучения.

— И ты надеешься, что твои страхи пропадут вместе со мной, — с усмешкой ответил баргол.

В растерянности Верон глянул прямо в лицо Охотнику. В эту секунду, он отчётливо понял, что сегодня не сможет выйти из камеры, не разобравшись в себе раз и навсегда. Не желая ходить вокруг до около, он в лоб спросил у Воина Смуты:

— Ты считаешь меня чудовищем, извращенцем? Тебе кажется всё, что я всё делаю ради власти и гордыни?

В ответ Охотник хищно улыбнулся и прорычал:

— Ты тот, кто ты есть! И следуешь своей природе и своим желаниям. Тебе всё равно на судьбы других, они тебя не беспокоят, но об этом не волнуйся — это истинный дар Дарующей всем своим потомкам. Ведь и для неё человечество не более чем батарейка для подзарядки. Одного ты не хочешь до сих пор признать, что давно уже следуешь собственной извращённой морали, но всё ещё меришь себя и свои поступки по чужим канонам.

В резком выпаде баргола не чувствовалось упрёков или издёвок, лишь немного сочувствия. Что в очередной раз всколыхнуло в душе Верона множество вопросов:

— Почему ты так откровенен со мной? В какие-то моменты мне кажется, что тебе не всё равно на мою судьбу?

— Мне плевать на твоё будущее. А вот то, что ты можешь натворить, заполняя пустоту в своей душе, меня сильно беспокоит. В тебе сокрыта ужасная сила, но пряча свои сомнения, ты уродуешь всё к чему прикасаешься. Обладая непомерной властью, ты разбрасываешься на жалкие мелочные амбиции, которые несут лишь смерть. Только поверив в свой путь и приняв его, у тебя получиться создать что-то новое. А пока тебя питает раболепие сломанных душ, теша твоё самолюбие, не будет порядка ни среди твоих людей, ни в галактике. И очень скоро, вся твоя голодная до крови стая кинется рвать этот мир на части.

Каждое слово баргола больно ранило Верона и вызывало жгучую боль внутри него. Он будто лицом к лицу столкнулся со своим детским страхом — вот перед ним стоит баргол и полностью изобличает всё уродство принца. Только теперь Верон не желал прятаться или скрывать свою сущность, он больше не хотел жить в страхе. Скрипя зубами, Владыка Смуты направил всю свою обиду и ярость, накопившуюся за все эти годы, по своим жилам, заставляя трещать и набухать всё своё тело. Верон не видел, как за приоткрытыми дверьми напряглись его офицеры, он не мог отвести взгляда от злобного оскала Охотника. Лишь спустя некоторое время к нему вернулось ощущение реальности и до него донеслись слова одобрения из уст пленного:

— Наконец-то, ты перестал притворяться. Теперь вся твоя чёрная натура проявилась на свет.

Встряхнув голову и взяв себя в руки, принц оглянулся вокруг. Первое, что бросилось ему в глаза — ужас застывший на лицах его почётного караула. Казалось, акурианцы готовы были бежать со всех ног от своего Владыки. Заподозрив неладное, Верон глухо прорычал:

— Зеркало мне.

Разом прочь от камеры кинулись выполнять приказ Владыки по меньше мере половина его офицеров, назад вернулся только один из них. В полуобморочной состоянии он поднёс к лицу принца небольшое зеркальце. Верон не сразу оценил свой новый образ, но чуть повертев зеркалом в изуродованной руке, с ухмылкой обернулся к Охотнику.

— Такой лик тебе больше по нраву, — глухо поинтересовался Верон у баргола.

— Это лишь начало твоего преображения, — холодно выдавил Охотник.

Чуть призадумавшись, Владыка очень серьёзно заявил:

— Я ещё до конца не понял, но почему-то у меня складывается ощущение, что это не я загнал тебя в клетку, а ты заманил меня в ловушку. Только это уже не важно, в скором времени ты всё равно умрёшь.

— Надеюсь, это принесёт освобождение для нас обоих, — почти про себя процедил баргол.

Верон не стал комментировать слова Охотника, расправив набухшие плечи, он гордо покинул его камеру.

Кодекс Барголов.

Завет Мудрости.

Свод II. Параграф V.

Ссоры и распри присуще любому

народу, они лишь укрепляют

связи. Но тот кто несёт

раскол среди родного народа, не

может больше называться

барголом.

Переговоры Акуро и Креона

Последние события, связанные с бунтом принца Верона, вынудили давних соперников откинуть все недопонимания и противоречия. Правителям Акуро и Креона ранее не приходилось сталкиваться с угрозами их могуществу, свою власть они получили из рук самих богов. И к своему положению Император с Креонами относились, как к естественному течению миропорядка. Мятеж, затронувший обе империи, сильно ударил не только по имиджу правящих элит, но и потряс великих правителей. Особой неприятной неожиданностью стала выходка Верона для его родителей. Для императорской семьи мятеж в двойне стал неожиданным сюрпризом, ведь его возглавил один из младших Даров. Два с лишним тысячелетия преданность Императору со стороны его сыновей являлась основой исполнительной власти Акуро, на их надёжных плечах держалась вся структура жизнедеятельности государства. Дары управляли войсками, возглавляли судебную систему, отвечали за особо важные сектора империи и участвовали в дипломатических миссиях. Под их началом многие поколения верно служили Патриархи, что держали под контролем обычных людей. Верону удалось в один день разрушить все устои Дарующей. У Кренов дела обстояли не лучше. В своё время полностью положившись на Мехов, кристаллоиды были вынужденны признать, что так и не смогли до конца убить человеческие порывы в полностью модернизированных людях. Ради своего будущего обе стороны были вынужденны вспомнить о былой взаимовыручки при правлении Странствующих и начать переговоры.

Для начала Император с Креонами прекратили все стычки и притязания на приграничных территориях, этот шаг позволил им оттянуть часть войск для решения внутренних проблем. Взяв в жёсткий кулак все центральные регионы, где их влияние почти не подверглось влиянию смуты, Дары с кристаллоидами общими усилиями подавили все возможные очаги мятежа на приграничных планетах. Эти кардинальные меры чуть снизили поток отступников и на время утихомирили самых ярых бунтарей. Однако, для всех оставалось очевидным: одними репрессиями не остановить волнения в галактике. Как ни прискорбно было признаваться императорской семье, но факт оставался фактом — не ликвидировав первоисточник всех их бед, мятеж не остановить.

Щепетильный для Акуро вопрос временные союзники решили обсудить вдали от собственных владений. Новые обстоятельства не смогли до конца уничтожить многовековое недоверие с обеих сторон. Две огромные эскадры выскочили из варп в пустом пространстве одновременно, мгновенно замерев друг от друга на расстоянии торпедного выстрела. Проявляя толику уважения к иерархической системе человечества, Креоны явились на императорских флагман. По случаю прибытия делегации на корабль Императора не стали раздувать особой помпезности, наоборот, императорский двор постарался изолировать послов от любого контакта с подданными Акуро. Старший Дар Грегор лично встретил Креонов у стыковочного терминала и сопроводил их в приёмную Императора.

Сектор с покоями Императора был особо изолирован от флагманского корабля, по сути он являлся самостоятельной боевой единицей в корпусе носителя. В экстренных ситуациях он мог отделится от флагмана и в стационарном режиме возвратится в столицу Акуро. Необычное техническое решение позволяло личной гвардии Императора строго отслеживать всех посетителей важных покоев и не допускать ненужных утечек за его стены. В отличии от своего сына Верона Император придерживался традиционных канонов и свои апартаменты оформлял масштабно и со всеми атрибутами власти. Креонов Император встречал в величественной зале, во главе которой возвышалась многометровая аллориновая статуя Дарующей. У её стоп жалко ютился трон Императора и пара кресел два Даров. Одно из них поспешил занять Дар Грегор, во втором уже восседал его младший брат Краус. Помпезная обстановка нисколько не смутила кристаллоидов, они как ни в чём не бывало выстукивали на своих остроконечных конечностях по мраморному полу, оставляя на его поверхности глубокие трещины. Неспеша продвигаясь меж замерших у стен гвардейцев в аллориновых доспехах, Креоны равнодушными взглядами окидывали почётный караул с обнажёнными мечами в руках. Представ перед Императором, послы, не тратя зря времени, сухо поприветствовали повелителя Акуро. А выслушав ответное холодное приветствие, кристаллоиды прямо заявили о своих требованиях. Общая суть которых сводилась к одной мысли: бесполезно гонять по всей галактике бунтарей, не покончив сначала с самим источником возникших проблем. И они все в первую очередь обязаны направить общие усилия на поимку принца Верона. Император был вынужден согласиться с решением Креонов остановить его сына любимы способами. Заручившись Императорской поддержкой, Креоны перешли к деталям предстоящей карательной операции. Они открыто высказались о готовности их флота в любую минуту выдвинуться на охоту за Владыкой Смуты. Загвоздка была лишь в двух деталях: присоединиться ли к ним акурианское войско, и где сейчас прячется Верон со своими людьми. С совершенно невозмутимым видом Император дал обещание отправить свои корабли для воссоединения с флотом Креона и тут же представил старшего сына Грегора, как главу его карательного флота. В свою очередь получив мандат от своего отца, Дар Грегор уверено заявил, что добудет координаты базы Верона. Креоны, удостоверившись в единой позиции по всем вопросам, поспешили откланяться. Не задерживаясь ни минуты на флагмане, они погрузились на свой катер и немедленно присоединились к своей флотилии.

Проводив кристаллоидов, Император обратился к младшему Дару:

— В этой битве нам потребуется все силы и ресурсы. Тебе, Краус, предстоит наведаться к нашим сумасшедшим Барголам. Нужно понять, чем Верон смог смутить разум этих фанатиков. Заодно постарайся склонить их основные силы на нашу сторону и помочь нам разузнать, где сейчас скрывается Верон.

Краус без лишних слов и уточнений поклонился отцу и удалился исполнять его поручение. Визит Креонов был лишь формальностью, все решения приняты давно, теперь Император просто подводил итоги. Разобравшись с первым поручением, Император переключил внимание на своего прямого наследника:

— Будь готов выдвинуться на воссоединение с флотом кристаллических в любую минуту. Ещё раз проверь весь личный состав на лояльность. Боюсь, у нас будет всего один шанс остановить вашего брата, мы не должны его упустить.

Грегор уже намеревался столь же безропотно удалится, выполнять волю отца, когда Император придержал его за руку и почти шёпотом добавил:

— Ты будущий Император Акуро, и тебе предстоит принимать немало трудных решений. Сын, ты не должен позволить попасть Верону в руки Креона. Доберись до брата раньше них и сделай всё, чтобы он не дожил до возвращения домой.

Отец с сыном обменялись суровыми взглядами, Грегор не проронив ни слова, уверенно кивнул в знак согласия. Одобрительно похлопав сына по плечу, Император отпустил Грегора. Оставшись наедине, он обернулся к статуи Дарующей и, глядя на уродливое существо, грустно пробурчал себе под нос:

— Не долго твоя благодать хранила нас. Верон лишь первый из многих.

Кодекс Барголов.

Завет Мудрости. Свод II.

Что есть Баргол? Воин,

родитель, брат, друг? Что всё

это значит, если вокруг баргола

никого нет.

Прощание с Харумом и Хероном

Ранний визит бера Иргама поднял на ноги всю команду Охотника задолго до местного рассвета. Огромный бер долго мялся и топтался на пороге, явно находясь не в своей тарелке. И только, когда Иридна заверила его в том, что все они охотно помогут ему в любой его просьбе, он набрался духу и на одном дыхании выдавил:

— Не могли бы вы принять участие в церемонии прощания с Харумом и Хероном. Нам не удалось своими силами провести обряд, ни один из лабиринтов Странствующих не допустил нас сопроводить тела погибших братьев к Алтарям. Старейшины предположили, что возможно, таким правом обладаете вы.

У Гурля и раньше были подозрения, что обряд погребения Барголов связан с алтарями Странствующих братьев. Однажды, по нелепой случайности, во время поимки крупного хищника Охотник получил серьёзное ранение. Тогда казначей полушутя, но в основном больше переживая за жизнь друга, поинтересовался у баргола, где и как тот желает быть похоронен. Откровенный ответ Охотника сильно озадачил Гурля: его компаньон попросил доставить своё тело с четырьмя мечами домой, но если по истечению четырёх дней его сородичи не смогут избавиться от него, то Гурль должен будет забрать назад своего друга. Затем казначею предстояло поместить останки товарища в спасательную капсулу вместе со всеми пятью мечами и отправить их в неизвестные просторы космоса. Тогда фангул испугался уточнять детали, уж больно серьёзный тон был у тяжелораненого баргола. Но сейчас он, как и его товарищи, жаждал подробностей. О чём фангул поспешил заявить Иргаму.

— Сама церемонии проста, — собираясь с мыслями, начал бер, но уже через секунду уверенно перешёл к сути дела, — Вам необходимо доставить тела Харума и Херона с их мечами к алтарям братьев Воли. Как только вам это удастся, души наших братьев и их тела покинут этот мир.

За всех свои опасения в очередной раз высказал Гурль:

— Но для этого нам нужно будет войти в лабиринты. А насколько мне известно, до этого ни один инородец не смог преодолеть невидимый барьер и войти внутрь. Не говоря уже, о шансах выбраться оттуда живыми.

Бер в ответ лишь пожал плечами и беспомощно произнёс:

— У нас нет иного выхода. Такого ранее ни когда не случалось. Ни один баргол не вручал своё тело и наследие иным племенам. И сейчас вы в ответе за клятвы и просьбы погибших. Одно могу вам обещать, если вам удастся захоронить наших соплеменников и выбраться живыми, Барголы соберутся ради вас на Апеллу.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.