Бесплатный фрагмент - Бандитский захват самолета Ту-134 в Уфимском аэропорту в 1986 году

ВСЕ ПОДРОБНОСТИ — ЭКСКЛЮЗИВ АВТОРА КНИГИ И ДОБЫТЫ МНОЙ ЛИЧНО

У каждого автора читатель вправе спросить: «А ты кто? Кто ты такой и какое имеешь ты отношение к захвату вооруженными дезертирами пассажирского лайнера Ту-134?»

И вот что я отвечу. Готовя эту небольшую книгу о тех трагических событиях в Уфимском аэропорту, я нашел в очень популярной сетевой энциклопедии две ссылки на мои газетные публикации 1987 и 1998 годов (смотрите скриншот на следующей странице).

Это естественно! Ведь я, работавший в те годы в Уфе газетный репортер Виктор Савельев, был одним из первых журналистов, лично встречавшихся с участниками событий и записавших их рассказы, что называется, «из первых уст».

Причем, мне выпало быть первым газетным летописцем даже в двух случаях — вскоре после событий это был разговор с семьей работников Уфимского аэропорта Сафроновых. А через 12 лет мне дал первое интервью о тайных до поры деталях операции спецслужб по обезвреживанию захватчиков самолета сотрудник КГБ, непосредственный участник спец. операции.

С тех пор в медиа было море вторичных и «десятиричных» пересказов ЧП на основе копипаста предыдущего копипаста, рерайта и  т. д.

Но в этой книге вы прочтете только то, что добыто лично мной в годы работы журналистом в Уфе. Для документальной точности книга составлена из моих газетных публикаций, сделанных по горячим следам, с указанием газет и дат их выхода.

Но главное в этих публикациях то, чего не встретишь в рерайте-копипасте: мой рассказ о трагедии в Уфимском аэропорту дан через чувства, слова и переживания участников событий — людей, с которыми я встречался.

Ведь фронт трагедий всегда проходит через души и человеческие сердца. Читайте!

С уважением — автор книги.

Как захват Ту-134 прошел через судьбы одной семьи

«ПОГОДИ, ВОТ ВЫЖИВЕМ…»

14 часов из жизни семьи Сафроновых

Удивительно, что к ним еще не заглядывал ни один газетчик, а оказалось, жили Сафроновы через квартал от редакций, в доме, мимо которого я лично прохожу, по крайней мере, дважды в день. Обычная комната на девятом этаже, обычная семья. У Геннадия Геннадьевича спокойная манера разговора, привычка курить сигареты с фильтром. Людмила Петровна — Люся, как он ее называет — за беседой то и дело посматривает на экран телевизора: что там? Разговору иногда мешает белобрысый пятилетний Женька: то залезет на мать верхом, то целит в нее и щелкает из пластмассового пистолета. Женьке по малости лет и невдомек, что год назад в его маму направили ствол вовсе не игрушечного пулемета — пулемета, из которого уже скосили двух сотрудников милиции и через секунды скосят еще двух пассажиров и ранят беременную женщину… Что из той холодной сентябрьской ночи мама и папа могли вовсе не вернуться в его комнату, где так хорошо скакать с пистолетиком и лазить по детской спортивной стенке. Да, так уж получилось, что во время захвата бандитами самолета в Уфимском аэропорту в ночь с 19 на 20 сентября 1986 года в центре событий оказалась уфимская семья — муж и жена Сафроновы, работники аэропорта. Рассказать о том, что видели они — очевидцы, — и хотим мы в этой публикации. Попробуем восстановить, как это было, не прибавляя и не приукрашивая…

ПИСАТЬ ОБ ЭТОЙ истории трудно — хотя в интересах следствия подробности инцидента долгое время не давались в печать (кроме короткого сообщения ТАСС), для горожан не новость, что произошло в аэропорту и кто были угонщики. Сейчас, когда над ними прошел суд и история получила огласку, стоит лишь вкратце напомнить ее фабулу: преступление совершили военнослужащие одного из подразделений внутренних войск МВД СССР, наркоманы, решившие угнать самолет и улететь на нем за границу. Дезертировав из расположения роты и похитив из оружейной комнаты ручной пулемет, автомат и боеприпасы, они на захваченном ими такси ночью приехали в аэропорт, убили по пути двух милиционеров в патрульном автомобиле и залегли в канаве за летным полем, выбирая объект для нападения. Преступники выждали, когда поднимутся пассажиры в один из «транзитных» лайнеров ТУ-134, выполнявший рейс №36075 из Львова в Нижневартовск и дозаправленный в Уфе, и с оружием в руках ворвались вслед за ними в салон…

Писать об этой истории трудно и потому, что была возможность предотвратить захват самолета — ведь пока преступники лежали на краю летного поля и высматривали подходящий для нападения самолет, сообщение о готовящемся угоне уже было передано в аэропорт — но посадку в самолеты не прекратили, понадеявшись, видно, на «авось», и трапы от них не отогнали. Рейс №36075 ведь не случайно подвергся нападению: посадка на него шла в удобном для налета темном месте, хотя, по здравому смыслу, после столь тревожного сообщения можно было бы пренебречь расписанием и отправлять самолеты только с хорошо охраняемого и хорошо освещенного поля — чтобы избежать беды. Тем не менее эффективных мер не приняли.

«ПОСЛЕ ТОГО, как нам под строгим секретом сообщили, что в аэропорт движется банда, никто из девчонок не хотел выходить на летное поле, — вспоминает Людмила Петровна Сафронова, бывшая в ту ночь старшей дежурной по регистрации авиабилетов. — Вообще-то я не должна была сама выводить пассажиров к самолету, но одна из дежурных отшутилась: не пойду, мол, у меня ребенок, не пошла и вторая. Было очень холодно, лил дождь — пассажиров повела я… А когда я не вернулась, все на регистрации поняли — почему…»

.

ТУТ, НАВЕРНО, надо сделать оговорку — решив написать о семье Сафроновых и о том, что чувствовали и как вели себя в общем-то обычные люди в экстремальной ситуации, мы вовсе не собирались анализировать просчеты тех, кто отвечает за безопасность авиарейсов (такой анализ компетентно сделан следствием). Тем не менее упоминаний о вопиющей безалаберности нам не избежать — ну как, к примеру, объяснить, что через полтора часа после предупреждающего тревожного звонка в аэропорт экипаж готовящегося к вылету ТУ-134, имеющий радиосвязь с диспетчерской службой, не был поставлен в известность про объявленную тревогу и пребывал в полном благодушии!

Людмила Петровна, рассадив 76 пассажиров в салоне самолета, не успела взять в проходе документы у подошедшего второго пилота Вячеслава Луценко — по трапу в самолет ворвалась грязная и мокрая фигура с оружием в руках, в нее и стюардесс нацелилось прыгающее дуло ручного пулемета. Спасло то, что бандит за выступающим углом бортовой кухоньки не мог видеть вышедших из кабины членов экипажа и на миг отвлекся на закричавшую в салоне бортпроводницу Сусанну Жабинец.

Воспользовавшись этим, Людмила Петровна с криком: «Банда!» выскользнула за угол к кабине.

«Какая еще банда, какие бандиты?» — изумляясь, не понимал Вячеслав, сзади которого расхохотался «шутке» командир корабля. Но момент был горячий, и комплекция у Людмилы позволяла: она в мгновение вмяла опешивших мужчин в кабину и вбежала сама.

«Мне уж после было стыдно, когда магнитофонную запись на следствии крутили, что я кричала на них в ту минуту», — смеялась потом Сафронова.

Но тогда было не до смеху: в салоне уже гремели выстрелы, сползал на кресло прошитый пулями пассажир, гигантского сложения человек, вздумавший остановить бандитов, смертельно ранен был еще один, пули зацепили женщину. Чтобы предотвратить кровавую «баню», экипаж в знак полного разоружения выкинул в салон разряженный пистолет, но так и не сдал своих позиций, укрывшись за бронированной дверью кабины.

Четырнадцать томительно долгих часов длилась эта осада, и четырнадцать часов захвативших самолет наркоманов уговаривали отпустить женщин, детей, подождать, пока в салоне залатают дыры от пуль и т. д. Делалось всё, чтобы затянуть время, найти выход…

В ЭТОМ МЕСТЕ, наверное, надо прервать рассказ, чтобы читатель не подумал, что сейчас начнутся громкие слова о самоотверженности, героизме, бесстрашном выполнении долга…

В жизни всё проще — не железные люди встретили этот налет, не будем скрывать, что у многих в ту ночь поджилки тряслись от пережитого ужаса. Мне рассказывали, как сдавали нервы, как прыгал в руке микрофон и срывался, дрожал голос у опытного командира экипажа, когда он сообщал «на землю» о нападении, как не по себе было многим людям, далеким от героических дел и риска, ходить под прицелом у озверелых наркоманов, отгонять и подгонять по их команде трап, увозить убитого, принимать раненых.

И тем не менее преступники, похвалявшиеся в захваченном салоне: «Мы вдвоем весь ваш аэропорт на лопатки положили!» — просчитались жестоко.

Помаленьку и полегоньку аэрофлотовский народ от шока оправился, захваченный наркоманами самолет блокировали сначала своими силами, второй пилот Вячеслав Луценко и стюардессы Лена Жуковская и Сусанна Жабинец (они из Борисполя) вели с бандитами самый настоящий психологический поединок и уговорили отпустить из самолета первую партию пассажиров под предлогом, что это уменьшит полетный вес и расход горючего при полете к границе.

— Мы в это время занимались эвакуацией выпущенных людей, оказывали им помощь. Одну из женщин во время нападения угонщик ударил прикладом, я перевязал ее, несколько раз ходил под самолетом, — вспоминает Геннадий Геннадьевич, который волей случая был направлен в качестве техника на выпуск злополучного рейса №36075 и оставался возле него до конца. — В этой напряженной обстановке, среди крови, люди сразу трезвели, приходили в себя. Помню, когда еще мы до приезда милиции блокировали подход к ТУ-134, с соседней стоянки пришла поглазеть любопытная стюардесса. Я ей говорю, что нельзя, а она только плечиком ведёт. И вдруг мимо проехал трап, на котором везли застреленного бандитами человека, — тут уж никакие слова не понадобились: стюардессочку как ветром сдуло…

Да, та ночь была испытанием для многих — замерзшие и мокрые люди были на пределе нервов и сил.

«Больше всего меня удивляло тогда, — скажет потом Геннадий Геннадьевич Сафронов, — что в захваченном салоне пассажиры сидели под дулом пулемета, а рядом — вроде бы спокойно — работал аэропорт, взлетали и садились другие самолеты. Это никак не укладывалось в голове, хотя и меня пару раз посылали — авиатехников не хватало — с других стоянок самолеты «вытолкать»… Я еще не знал, что Люся моя находится в кабине захваченного ТУ-134, мне даже мысль такая в голову не приходила… И вдруг в шесть утра, светать уже стало, один из сотрудников спрашивает: «Ну, что там Сафронову? Не выпустили еще?» Я всё понял. Представляете, что я в этот момент почувствовал! С той минуты я от захваченного самолета уже никуда не уходил…

ДА, ТЕПЕРЬ ОНИ ОБА знали — что они оба здесь. Несколько раз он выходил ее смотреть — и она припадала к стеклу кабины лицом и старалась улыбаться, показывая пальцами, что хочется пить — воды у них не было. Он бросился искать — где-то нашли бутылки с минеральной водой, но передать их не было возможности. В кабине самолета стоявший у «глазка», из которого виден салон и пассажиры, второй пилот Луценко в который раз пытался убедить преступников не проливать кровь, отпустить пассажиров, сдаться. Экипаж вел переговоры, оттягивая взлет под предлогом, что сейчас придут ремонтники и «заштопают» продырявленную пулеметными очередями обшивку самолета.

«К тому времени-то мы уже приободрились, — рассказывает Людмила Петровна, — ребята из экипажа что-нибудь веселое припоминали, чтобы поддержать меня. Смеялись: «Покажи в окошко твоего-то!» Я показывала им из окна Гену. Они нахваливали: «Ого, какой он у тебя черненький, кучерявый! Погоди, вот выживем — на море отдыхать поедем…»

Выжить было еще непросто: видя, что намеченный ими вылет все откладывается и откладывается, взбешенные налетчики начинали взвинчивать себя истерическими криками, грозились, что начнут расстреливать пассажиров. Стюардессы в салоне, как могли, успокаивали их, подавали кофе, просили за пассажиров, сидевших в полном молчании и оцепенении уже несколько часов.

В девять утра Геннадий залез на фюзеляж самолета и прошагал его из конца в конец — надо было делать вид, что авиатехники всерьез выполняют требования наркоманов и начинают ремонт машины. Его шаги грохотом отдались в салоне.

«Это был такой страшный момент, — скажет потом Люся. — Я думала, что наркоманы начнут стрелять — так они тогда напугались и закричали, заслышав над собой шаги. Второй пилот их еле уговорил через дверь, сказал: вы же просили вызвать техника, вот он и пришел…»

В тот момент Геннадий, действительно, был на острие, риск был велик. Но боялся больше за жену, хотя уже не было ночной нервозности. В его техническом домике на стоянке и вокруг самолета, в укрытиях, уже сидели работники милиции, ждали прибытия группы захвата. Было ясно, что часы налетчиков сочтены, шла подготовка к короткому штурму.

НАВЕРНО, НАДО сказать читателям, что за свои действия Геннадий Геннадьевич и Людмила Петровна Сафроновы были награждены правительством: он — орденом «Знак Почета», она — медалью «За трудовую доблесть». Когда я попросил посмотреть, Люся достала из шкафа две красные коробочки. Супруги Сафроновы сознались, что еще ни разу не надевали наград — да и вручали им их не прилюдно: в Министерстве гражданской авиации СССР при пустом зале — следствие тогда еще не было закончено, и делу не давали огласки.

«Я до сих пор не пойму, почему это орден дали мне, а не Люсе, ведь ей больше досталось, в самолете-то была она, — без всякой рисовки, искренне недоумевает Геннадий. — И, собственно, за что наградили нас — ведь не один же я к самолету ходил, много там было нашего аэродромного народа. Вот Пашу Кузнецова, техника-радиста, не включили в список для награждения — а ведь это он пассажиров от самолета помогал выводить под прицелом у бандитов, встречал людей у трапа, раненого, который потом скончается в санчасти, на руках с поля вынес. Водителя самоходного трапа Морковникова Лешу за ту ночь медалью наградили — а ведь рядом с ним Сергей Бочкарев работал у самолета, Сережа и увозил того погибшего пассажира, о котором я говорил…»

Меня во время этого разговора как раз больше всего и поразило, что Сафроновы вроде бы и чураются славы, признания — не надо ее им, лишь бы сами живы были да Женька, пацан, скорее рос…