Эта «посадка» оказалась очень жёсткой. Пришлось «от звонка до звонка» отбыть все двенадцать лет. До этого задерживали, заключали под стражу, но отпускали. Либо за «недоказанностью преступления», либо за «отсутствием состава преступления». Когда защищали лучшие адвокаты города. Случалось, заканчивалось примирением сторон. Когда оставшиеся на воле дружбаны, запугивали родню убитых им. Давали какие-то не очень большие деньги. Бывало, после отнимали назад. А он снова выходил «сухим из воды». Быстро заменял погибших в очередной разборке «быков», брался за старое. Вымогал деньги у предпринимателей. Кого-то просто запугивал, кого-то пытал. Наиболее строптивых убивал, кому-то всаживая пулю в голову, кому-то подкладывая под автомобиль мину, кому-то ставя «растяжку» на дверях подъезда или квартиры. Доводилось принимать «заказы» на устранение чьих-то врагов. Разумеется, решал вопросы во время разборок. До «базара» дело не доходило. Его парни выскакивали из машин и из автоматов расстреливали приехавшую на переговоры конкурирующую банду. Правда, до этого старались не доводить. Врывались в рестораны, где гуляла противоборствующая «братва», обрушали на неё огонь из АК-74. Раненых добивали одиночными выстрелами, включая кутивших с ними «шмар» и «марух». Так, и жил, набирая «авторитет», позволяя себе всё, что душа пожелает, намереваясь со временем перебраться в главный город страны Астану. Столица — есть столица, и возможностей там всегда больше.

В тот раз крепко не повезло. Не они, а по ним открыли огонь. Кое-кого из «пацанов» убили прямо на сиденьях «тачек». Остальные выпрыгивали из авто, отстреливались лёжа. Он выскочил сам. Метнул гранату в «джипы» противников. Увидел как над одним взметнулся огненный гриб. Запылала машина рядом. Заметались, завыли охваченные огнём человечки. Дал очередь не по горевшим, троих «завалил». Почувствовал толчок, за ним боль в предплечье. Затем пуля мерзко вошла в кость правой ноги. Другая попала в другую ногу. Падая, ругнул себя за то, что «потерял страх» — так и не разжился бронежилетами. Рядом кинул гранату Серёга Сирота. Разметал ещё нескольких врагов. Сам согнулся от угодившей в живот пули. Выхватил пистолет, стрелял, пока не кончились патроны. Попытался сменить обойму, но завалился на бок. Как-то вдруг всё прекратилось. Настала какая-то странная тишина. Скрипя зубами, Сирота протёр платком своё оружие. Отбросил его куда подальше. Подполз к вожаку. Провёл платком по его автомату, пытаясь стереть отпечатки пальцев, но охнув уткнулся лицом в пыль.

Из участников того побоища выжили только он, да Сирота. Пара его парней и «бык» из противоборствующей группировки умерли по дороге в больницу. Враги действовали внезапно, однако его «пацаны» были отменными стрелками. Уложили всех кого могли. Он сразу ушёл в «несознанку». Однако отпечатки пальцев на автомате всё-таки остались. Баллистическая экспертиза установила, что пули сразившие трёх человек, были выпущены из автомата с его «пальчиками». Как ни старались дорогущие адвокаты, суд приговорил к двенадцати годам лишения свободы. Чуть меньше огрёб Сирота. На следствии и суде он уверял, что дескать, был только водителем. Ни в кого не стрелял, гранат не бросал. Сразу же был ранен в живот и ногу, а больше ничего не помнит. Хотя обоих признали инвалидами, обоих отправили «на зону». Правда, в разные места. Ну а там его знали и свои, и охрана. Работать не заставляли, относились уважительно. Он даже удивился: ведь могли определить туда, где сидели враги. В этом случае жизнь его оказалась бы весьма короткой.

— Зачем тебя убивать? — «успокоил» офицер, русский по национальности. — Когда выйдешь, подрастёт молодая бандитская поросль. Пожелает передела сфер влияния и денежных потоков. Вот, тогда тебя вспомнят те, на кого ты работал, пока не попал к нам. Понадобятся им услуги киллеров. Сейчас на смертную казнь у нас мораторий. Однако скоро она будет совсем отменена. Надо же кому-то города расчищать?

Так, и сидел дюжину лет. Не работая, давая советы «заправилам» лагеря, помогая составлять прошения о помиловании или условно-досрочном освобождении. Только, как ни предлагали, «наколки» делать отказался. Некогда вычитал, что врач-убийца Йосеф Менгеле поначалу избежал правосудия, поскольку не имел эсэсовской татуировки с указанием группы крови. Очень уж не хотел «доктор-смерть» портить свою красивую кожу. Мало того, «закосил» под еврея, перебрался в Аргентину, оттуда в Бразилию, где утонул во время купания.

Когда вышел, приехал в Алматы. Получил имевшееся на банковских картах. Хорошо «наросло»! Навестил тех, кто благодаря ему стал ещё богаче, вознёсся ещё выше. Теперь они сидели в роскошных офисах, где всё подчёркивало респектабельность хозяев. Дали несколько банковских карт, казахский и российский паспорта на имя некоего Диамантова Александра Георгиевича. Сказали:

— Поезжай в Россию, в Большой город! В нём сейчас Жека Босс несколько «малин» для наших и вообще народа из Средней Азии держит. Перекантуешься. А там дело какое-то найдёшь. Кстати, Сирота недавно «откинулся», тоже у Босса обретается. Как понадобитесь — позовём.

— Ксивы — нормальные? — приоткрыл он паспорта и с удивлением на них увидел свои фото.

— Нормальные, прямо из ментовки! Во время последних массовых беспорядков, когда лохи мусарни» громили, мы их к рукам прибрали. Компы уничтожили. Так, что с сериями и номерами ещё долго власти будут разгребаться. А, фотки? Когда ты сюда входил, охранник на входе предложил посмотреть в одну точку. Тогда тебя сфоткали. Пока мы с тобой чай, да кофе пили, коньяком прихлёбывали, «пацаны» фотки в документы вклеили. Нормальные ксивы! Ещё вопросы есть?

— С Викой какая-то непонятка вышла…

— Свалила твоя Вика из страны, сразу же как тебя «повязали». Не стала ждать, когда за ней менты придут или следак на допрос повесткой вызовет. Тоже в Россию, в Большой город подалась. Говорят, процветает. Круто поднялась девчонка! Босс даже на неё хотел «наехать», дескать: делиться надо! Но ему «крутые» из Большого города сказали, что если хочет у них и дальше работать — от Вики отвял! Иначе, закопают. Возможно, — живьём. Ну, да сам скоро там будешь — разберёшься со всеми непонятками!

Теперь ему стало ясно, отчего не видел Вику на суде. Отчего она не прислала ему ни одного письма, не говоря уже о посылках и передачах. А, сколько он для неё сделал! Вытащил из нищеты. Определил в модельный бизнес, иначе, при всей её неземной красоте дальше дорогой путаны или содержанки не пошла. Век проститутки короток. Содержанки скатываются всё ниже и ниже, от одного хозяина к другому, пока не скатятся в путаны. Чем платила двадцатилетняя Вика, годившаяся по возрасту ему в дочери? Любовью, нежностью, страстью, лаской, молодым, очень красивым телом. Больше платить было нечем. Хотела как-то отдать гонорар за свой первый выход на подиум, но он махнул рукой:

— Оставь на шпильки!

Если нет работы на родине, значит — Большой город, будь он не ладен! Куплен билет, обменены казахские тенге на американские доллары, которые сейчас очень высоко стоят по отношению к российскому рублю. Заскочил в раздолбанную «хрущобу» на окраине, откуда некогда забрал Вику. Тогда пьянчуги-родители потребовали компенсации, дескать, кто нас на старости лет кормить будет? Мог назвать настоящее имя или «погоняло» от коих бросало в дрожь даже самых отстойных отморозков. Но решил сделать всё красиво. Выгреб из кармана многотысячный комок русских рублей, в те времена высоко котировавшихся. Повёз девчонку в лучшие бутики города. Одел, обул с ног до головы. А сейчас таксист лихо домчал до готовой рухнуть от старости пятиэтажки. Как прежде, на скамейке у подъезда сидели русские бабки. Его узнали, остановили. Сказали, что в квартире живут совсем другие люди, а родители Вики давно на кладбище — опились водкой. Возникла ещё одна проблема: теперь надо будет в России узнавать, где обретается возлюбленная.

Тот же таксист отвёз в аэропорт. Только направился в ресторан — тормознула пара в штатском. Ткнула в нос удостоверения, потребовала предъявить документы. Конечно, мог им свернуть шеи. Недаром, хоть числился инвалидом, часами занимался на тренажёрах. Восстанавливал искалеченные конечности. Ну а что дальше? Прощай Россия! Придётся «лечь на дно», скрываться. Захотят ли прятать те, кто, называя вещи своими именами, выдавил из страны. Протянул паспорт и билет.

— Диамантов Александр Георгиевич, — прочитал тот, что помоложе.

— Фамилию то какую красивую взял! — внимательно вгляделся в него тот, что постарше.

— Может быть, в отдел, для разбирательства? — спросил «молодой».

— Паспорт подлинный, — покрутил в руках документ, глянул его на свет тот, что постарше. — Пусть валит! В Большом городе доморощенные бандиты — народ серьёзный. Так беспредельничать как у нас не дадут! Или на себя «пахать» заставят, или сотрут с лица земли. Свободны, гражданин!

СПЛОШНОЕ КИДАЛОВО

Затем был показавшийся вечностью перелёт, частный извозчик, за большие деньги доставивший на «малину» Босса.

— Какие люди и без конвоя! — распахнул объятия Жека. — Ребята сообщили, что ты прилетаешь. В вип-номере будешь жить или, что-то попроще?

— Поближе к Сироте хотелось бы…

— Сирота сильно задолжал, — нахмурился хозяин притона. — Приехал при бабле, потом всё спустил. Пропил, да с девками протрахал. Держу его по старой дружбе, как земляка… Предложил его русским, но те пока ответа не дают. Им тоже стрёмно незнакомого в дело брать.

— У нас то его знают…

— Это у нас его знают, а здесь он — никто и звать никак. Не пойму, как с долгами рассчитываться будет. И одного «на дело» в незнакомом месте посылать не решаюсь. И сам «засыпется», и «малину» провалит.

— Сколько Сирота должен?

— Смотри, у меня всё подсчитано. Это — за проживание, это — за питание и бухло, это — за услуги шмар, — Босс ткнул в экран смартфона.

— Надеюсь, хватит? — кинул он на стол пачечку долларов.

— Нормально… Сироту мы пока из вип-номера в другой, попроще переселили. К нам надолго?

— Пока не сниму нам отдельную хату. Что-нибудь на примете имеешь?

— Есть несколько вариантов. Как с «малинами» завяжу — в Большом городе в риелторы подамся, — осклабился Босс и велел позвать из соседней квартиры… Сергея Кустанайского.

Сирота явился всё такой же: долговязый, худой, нескладный, со всегдашней походкой в раскоряку, совсем поседевший и шибко хмельной. Полез обниматься.

— Ты, что-то стал именоваться, словно вор в законе, — подмигнул он Серёге. — А пока не коронован…

— Я никогда вором не был. Я — бандит! Как по малолетке начал пьяным шахтёрам в репы выписывать и бабло у них отбирать, так потом пошло-поехало. Кстати, сегодня «на дело» сам сходил. «Пацаны» уже на меня косо смотреть стали, дескать, мне наливают, и никаких ответок с моей стороны. Приметил деда за восемьдесят, у этого старла в России пенсии повышенные. Проводил от банка до хаты, дал по башке в подъезде. «Капусту» выгреб. Заглянул в миленький притончик — его, ещё пока при «манях» был, посещал. Двух узбечек поимел. На остальное «парням» угощение справил. Сидят, бухают, меня добрым словом поминают.

— Ты, чё натворил?! — проглотил ругательство Босс. — В большом городе менты камер скрытого наблюдения больше, чем грязи под ногами навтыкали! «Малину» засветил! Собирайтесь! Сейчас отвезу на ещё одну хазу. На днях у бабки-лохушки за бесценок снял. Сирота! Бейсболку как следует натяни! Чтобы твоей личности нигде не светилось! Племяш! Казахстанских ребят из соседних апартаментов к кыргызам отвезёшь! Шмарам скажешь, чтобы тихо в своей квартире сидели! Сегодня у них работы не будет!

Сокрушенно мотая головой, Босс довёз подельников до нового жилья. Взял деньги за два месяца вперёд.

— Депозитный сбор. Так, в Большом городе принято, — пояснил он. — На тот случай, если что-то разобьёте, сломаете, испортите. Или ежели спалитесь, снова присядите… Чтобы мне лишние убытки не терпеть.

— При твоих оборотах и убытки? — удивился он.

— Наших, из Азии, держать на «малинах» дело тонкое. Узбеки не совместимы с таджиками, таджики — с кыргызами. Те совместимы с казахами и то — не всегда. Оттого хат снимать приходится несколько. Шмар в них держать тоже надлежит немало. Опять же, чтобы поножовщины не было из-за баб… Вот, смартфон, не запалённый. На бабку-хозяйку оформил. Холодильник хавчиком забит. Бухла там же пара литров имеется. За всё…

Босс снова протянул смартфон со светившимся экраном. Был несколько разочарован, когда заплатили рублями, привезёнными из Казахстана, а не долларами.

— Имеются какие-либо пожелания? — осведомился Босс, пряча деньги.

— Нужна пара «волын», разумеется, с патронами. И телефон Вики…

— Телефончик её такой, — перекинул Босс номер с со смартфона на смартфон. — Только не знаю: ответит ли? Сильно вознеслась девушка. Замужем за воротилой. «Бабок» не меряно. Обретается сейчас в новом элитном посёлке «Эрмитаж»… С «пестиками» и «маслятами» к ним вопрос решу дня за три. Конечно, коли сам, благодаря Серёже Кустанайскому, не спалюсь.

— Хорошо, что мы здесь оказались, пока ты при «капусте», — сказал Сирота, когда за Боссом закрылась дверь. — Подозреваю, что хоть шибко пил-гулял, но кучу деньжат у меня Жека с его лярвами скрысил (украл у своего — жаргон).

Потом пошли воспоминания, за которыми усидели полтора литра. Выпивали тихо. Сказалась старая привычка — уважать соседей-сидельцев по камере или секции «на зоне» и не мешать им. Серёга быстро протрезвел, пил наравне с ним. А он на минутку расчувствовался, пообещал:

— Я, братан, век не забуду, как ты сам умирал, а мои «пальчики» с «калаша» пытался стереть. Видел, да помочь не мог — руки прострелили…

Затем Сирота пошёл спать, поскольку в местах лишения свободы был приучен к режиму, а он позвонил Вике. Как ни странно, она сразу взяла трубку. Когда удивился быстрому ответу, получил другой:

— Ты всегда звонил мне в это время — в двадцать три, ноль пять. Я ждала каждый вечер, все двенадцать лет. Завтра отдохни с дороги. Послезавтра встретимся в центре, в Княжьем углу, так здесь называют элитный район. Проехать…

— Не стоит! Извозчик довезёт!

Он глянул в каталоги мужской одежды, (вероятно, для постояльцев «хаты»), небрежно раскинутые на видавшем виды журнальном столике. Понял, что модные прикиды, купленные в Казахстане, — полная ерунда по сравнению с итальянскими и английскими. Даже удивился, поскольку читал в газетах о многочисленных санкциях «цивилизованного Запада» против России, а здесь такое изобилие! Утром, уточнив адреса бутиков, отправился туда. Быстро прибарахлился. Услужливые продавщицы подобрали то, что шло ему: костюмы, рубашки, в тон к ним галстуки и карманные платочки. Завязали на «селёдках» несколько узлов разных фасонов. «Казахское» решил отдать Сироте. Тот пообносился. Локти на некогда дорогих свитерах протёрлись, на обшлагах топорщилась бахрома, лоснились готовые прорваться в любой момент на коленях джинсы.

Когда вернулся, Серёжа Кустанайский мрачно смотрел телевизор.

— А, что ещё делать? Выйти нельзя. Мой смартфон с компьютером за долги Жеке оставил. В «стрелялки» не поиграешь. Вот, сижу телек гоняю… Водяру допил, но тебе твою долю оставил, — кивнул Сирота на полстакана, отставленного «от греха подальше» на подоконник.

— Ну-ка, глянем: есть ли в моём смарте комп? — заперебирал он пальцами на кнопкам. — Есть! Живём!

— Бухло можно заказать по Инету. Босс так, случалось, делал.

— Будет, чем тебе обновки обмыть! — он вытряхнул из чемодана пару костюмов и рубах, приобретённых в Алмате.

Пока Серёга мерил, сделал заказ в интернет-магазине. Привезли быстро. Сам открыл, сам рассчитался с курьером. Сироте подошло всё. Он вертелся у зеркала, приговаривая:

— Ух, блин! Какой я красивый! Теперь дела делать — пара пустяков! Даже последний лох ждёт нападения от гопника, а не от прилично одетого господина. Расслабился — в «бубен» получил, «деньги были ваши — стали наши».

— Не наше это! Будем искать что-то для души… У тебя, братан, есть занятие для души?

— Эт, чё «контрольный» в голову?

— Ну, это — работа. А для души?

— Для души разве, что гранатку метнуть…

— Завтра я встречаюсь с Викой. Босс говорил: она в высоких сферах вращается. Может быть, что-нибудь подскажет. «Наведёт» на жирного гуся. Тогда свалим отдохнуть к морю…

В назначенный час он подкатил на такси бизнес-класса в условленное место. Вика вышла из подъезда старинного, но вылизанного до блеска особняка. Он с удивлением узнал в этой изысканной тридцатилетней даме из высшего света ту огневую девчонку. Она нежно поцеловала его, прижалась к роскошному букету:

— Как всегда, мои любимые! Пройдём!

Охранник в подъезде вытянулся в струнку, приложил ладонь к форменной бейсболке.

— Со мной! — кивнула на него Вика.

По ковровой дорожке, среди мрамора и позолоты поднялись на второй этаж. Он изумился богатству апартаментов с колоннами внутри.

— Это — моя квартира, но записана на подругу, — по-светски начала, было, Вика. — Та замужем за французом. Живёт в Париже. Клянёт Францию и всё, что в ней есть. Людей — жлобьё, загаженные города, вино — ссаньё. В-первую очередь, сквалыгу-мужа, считающего каждый евроцент.

Кинув букет на антикварный столик, Вика прильнула к нему:

— Как я ждала тебя, любимый! Как ждала эти двенадцать лет!

Страстный поцелуй перерос в многочасовую страсть. В ней выплеснулось всё: тянувшаяся годами тоска, ожидание светлого, плотские вожделение и одержимость, телесный огонь. Позже усталые и счастливые они лежали на огромной «под старину» кровати.

— Как ты жила эти годы? — спросил он.

— По-всякому. Поначалу было тяжело. Жека Босс корчит из себя благодетеля. На деле — козлина! Зная, что я твоя женщина, домогался меня! Потом хотел, чтобы я была шмарой в его притоне. Обслуживала постояльцев «малины» за еду и выпивку. Насилу унесла ноги. Благодаря нашим, алматинским девчонкам — содержанкам русских и нерусских «папиков» — всё-таки попала в шоу-бизнес. Пришлось выйти замуж, чтобы все, кому не лень, не лезли под юбку. Муж, точнее, бывший муж — человек богатый, с большими связями. Когда Босс снова попытался на меня «наехать» ему местные бандиты велели, чтобы отвязался. Ну а «благоверный» заигрался с уклонением от уплаты налогов. В результате объявил себя банкротом, переписав всё имущество на меня. Деньги, правда, раскидал по родне. Живу с дивидендов от его фирм. Это — немного, поскольку, часть долгов приходится возвращать государству. Однако вновь стал приставать, дескать, верти назад — возвращай мою собственность! Помогает ему адвокат Рукосуйский. Его гонорар начинается от миллиона долларов или эквивалента в рублях. Муженёк наобещал юристу золотые горы, когда вернёт недвижимость и движимость. Боюсь, придётся с очень многим расстаться. У Рукосуя, как и у «бывшего» тоже огромные связи. Все судьи с арбитражами под него прогибаются.

— Ну, с мужем можно уладить…

— Только убивать его не стоит! Тогда тебе придётся скрываться, если не поймают, а мне годами ждать! Так, поговорить. Побоится… А с Рукосуйским не стоит церемониться! Его следует раскрутить на очень хорошие деньги.

— Рукосуйского я слышал. Даже в Казахстане, «на зонах» о нём говорят. Все бы хотели его услуг, да у большинства денег на них нет.

— Денег у него не меряно! Не знает куда девать. Элитные квартиры в Большом городе. Кстати, одна из них в этом особняке. Коммерческая недвижимость. Что-то сдаёт в наём, где-то сидят его юристы-аферисты. Дома во всех элитных посёлках: в «Царском селе», в «Версале» и даже в нашем, новом «Эрмитаже» недавно купил. Квартира в Северном Тель-Авиве, в Израиле. Там живут или министры, или очень богатые люди. Недвижимость в Европе и Штатах. Правда, пока действуют санкции против России, он ею воспользоваться не может. А сам, приходилось с ним гулять в ресторанах, за себя никогда платить не торопится. Ждёт, пока кто-то за него заплатит. И это при его миллионах, а может быть, миллиардах!

— То, что адвокат имеет здесь хату — хорошо! Всегда можно отследить его перемещения. Где твой «бывший» обретается?

— У нас же в «Эрмитаже». Он там пол-улицы домов для родни купил.

— Нужен план вашего «Эрмитажа». Желательно с камерами видео-наблюдения и постами охраны. Плюс, распорядок дня твоего «благоверного». Решим вопрос! Не сразу. Мне, в лучшем случае, только завтра «инвентарь» привезут.

— «Инвентарь»? Опять за старое? А я думала: решим эти вопросы и заживём спокойной жизнью…

— Что делать, если я ничего больше не умею.

Выслушав о злоключениях Вики, хмельной Сирота изрёк:

— Этот Большой город — сплошное кидалово! А, вот Босса за его фокусы, по понятиям на ножи надо ставить!

— Поставим. Только не сейчас. Этот уродец пока нужен. Я с ним даже по чесноку (честно — жаргон) за оружие рассчитаюсь. Не заберу в порядке компенсации за моральный ущерб, а отдам всё до рубля. Как дела сделаем, так Жеку «поправим» (убьём — жаргон).

Ещё через день Босс привёз пару пистолетов Макарова (один с глушителем, другой — без), пару обойм и патроны в коробках. Прилично заломил, уверяя, что всё прямо с военных складов. Хотя по затёртости оружия было видно, что им не раз воспользовались. Не торгуясь, он отдал запрошенные деньги. Пистолет с глушителем положил перед Сиротой:

— У меня нервы крепче, поэтому мне «волына» без глушителя. Сначала подумаю, а уж потом выстрелю.

Снова встреча в особняке в Княжьем углу. Снова иступлённая страсть до изнеможения. И… подробный план садового некоммерческого товарищества «Эрмитаж» с указанием постов охраны и камер скрытого наблюдения.

КОНЕЦ БАНКРОТА

Олег Романович Гривин всегда гордился своим казачьим происхождением. Даже вытатуировал в половину спины лихого донца, скакавшего с шашкой в руке на белом коне. Велел обрамить картинку витиеватой надписью: «Слава Богу, что мы — казаки»! Татушка была нанесена в цвете. Даже фон оттенили под поле золотой пшеницы, на котором, ну очень хорошо смотрелись алые лампасы на синих шароварах наездника. Огромные деньги выложил за произведение искусства. Зато как восхищённо цокали вслед языками мужики. Хоть на пляжах, хоть в саунах, хоть в русских банях или в хаммамах. На вопрос: где можно сделать такую же, важно отвечал:

— Чтобы носить подобную наколку надобно быть казаком!

До поры, до времени средств хватало на многое, пожалуй, на очень многое. Предки Олега Романовича давно перебрались с Дона в Большой город. Из отчаянного служивого сословия переродились в мирных горожан. Зато казачья смекалка и оборотистость у потомков остались. Гривин открывал одну фирму за другой. Продавал их на взлёте за очень большие деньги, открывал что-то новое. Потом снова продавал. Однако пару корпораций со временем ставших всероссийскими, а позже международными оставил себе. С годами Олег Романович обзавёлся огромными связями от правительства до преступного мира, щедро платя за «дружбу» и покровительство. Зато коллеги-бизнесмены из Большого города стали его опасаться. Ведь покупали они процветающие компании, а те вскоре теряли прибыль, подчас приносили убытки. Объяснения Гривина, дескать, экономика имеет периоды роста, кризиса и застоя, словом, падение доходов рано или поздно случилось бы, не принимались во внимание. С ещё большим скептицизмом относились к заявлениям продавца, что не следовало отпускать опытных работников, которые сумели бы удержать производство, не смотря на экономические вызовы. Здесь Олег Романович, действительно, лукавил. Как только он открывал новое, народ строем уходил к нему. Благо, платили на новом месте как всегда хорошо, объясняя это широтой казачьей души хозяина. В результате, на место «адмиралов промышленности, банковской сферы, науки»; просто высококвалифицированных специалистов приходили родственники покупателей — «середнячки», желавшие присосаться «к хлебным должностям». А исполнителями становились понаехавшие в Большой город кланы бездельников, из года в год кочевавших от одной фирмы к другой, создававших видимость работы, но совсем её не знавших и знать не желавших. Однако Гривнев не унывал, поскольку оказалось немалое количество «поднявшихся» в регионах бизнесменов, желавших прикупить ту или иную успешную корпорацию в развивавшемся огромными темпами мегаполисе.

Словом, пара десятилетий пролетела для Олега Романовича очень успешно. А потом он «заигрался» с уплатой налогов. Оказалось, недоплатил государству немалое количество миллиардов рублей. Пришлось срочно изымать деньги из подконтрольных банков, думать, куда их припрятать. Переписал всю недвижимость на вторую супругу — Викторию Денисовну, развёлся с ней, а себя объявил банкротом. Хорошо ещё половину улицы мини-дворцов в посёлке «Эрмитаж» он записал на мать, жену, двоюродных братьев, дядю. К сожалению, дворец в посёлке «Версаль» ни продать, ни переписать не успел. Государство «наложило руку» на недвижимость, средства от продажи коей ушли на уплату долгов. Чтобы продемонстрировать, что развод отнюдь не фиктивный переехал на жительство к матери — в полную копию павильона «Эрмитаж» в московском Кусково.

С второй женой он встретился на показе мод. Олег Романович тогда искал замену первой супруге, одрябшей с годами и пристрастившейся к кокаину. Тогда миллиардер размышлял, кем заменить «старушку»: топ-моделью, кинозвездой, молодой, красивой профессоршей, коих как-то вдруг в Большом городе развелось множество. Вика покорила Гривина с первого взгляда. Голубоглазая красавица-блондинка с великолепной фигурой держалась естественно, с большим достоинством. Каждый шаг, каждый жест, каждый поворот головы, каждый взгляд были отточены до совершенства. В отличие от коллег-моделек не вешалась на шею, держалась достойно и скромно. Сразила красавица Олега Романовича, когда в ответ на его разглагольствования о казачьем происхождении, заявила, что тоже ведёт род от казаков. Только, семиреченских. На всякий случай, даже заглянул в компьютер, поскольку знал в существовании Донского, Кубанского, Терского казачьих войск, а об этом не слышал. Оказалось, есть такие казаки. Волею исторических судеб обретаются они на территории Казахстана и Киргизии, называемой ныне Республикой Кыргызстан. Стало понятно, почему девушка умеет себя держать — казачье воспитание. Словом, вопрос о женитьбе на Вике был решён.

«Старой жабе», когда хорошо нюхнула «кокса», муженёк дал подписать брачный контракт. В соответствии с этим документом «бывшая» в случае развода ничего не получала. Стараниями адвоката Рукосуйского развод оформили быстро. Даже в качестве «акта доброй воли» Гривин оставил разведёнке небольшой дворец в элитном дачном комплексе «Царское село» и одну из самых дешёвых машин из своего гаража. Кинул на банковский счёт оставшейся в прошлом боевой подруги несколько миллионов… разумеется — рублей, а не долларов. Себе купил тоже небольшой дворец в тогда ещё новом элитном посёлке «Версаль». Не забыл двух сыновей — с детства оболтусов, ставших позже оболтусами и отморозками, превратившихся, повзрослев, в законченных оболтусов и отморозков. Оплатил их штрафы за нарушения правил дорожного движения в несколько сот тысяч. Оплатил ремонт разбитых ими чужих машин. Определил «мальчишек» на работу. Конечно же, в собственные фирмы. Там много не требовали, но и платили немного, как рядовым сотрудникам. Зато договорился с ГАИ, чтобы платёжные документы отправляли чётко на места трудовой деятельности сыновей, а бухгалтериям дал команду вычитать штрафы из зарплаты потомков. Отпрыскам не понравилось скромное жалование, которое поначалу ушло на оплату штрафов. Попробовали «качать права». Однако Гривин запретил охране пускать их в «Версаль», другие места его обитания.

Так же быстро женился на Вике. Правда, вышла некая загвоздка. Оказалось, звучная фамилия Софийская — творческий псевдоним. По родителям девушка была Сидоровой.

— Мне посоветовали взять псевдоним ещё в Алмате. Заметь, «Виктория Сидорова» и «Виктория Софийская» звучит несколько по-разному. Ну, а Софийская — это станица, родом из которой мои предки. Впрочем, готова взять твою фамилию.

Двенадцать лет с Викторией Денисовной, как подобострастно её называли все, от прислуги до топ-менеджеров, пролетели как один день. Объехали Европу, Штаты с Канадой, добрались даже до далёкой Австралии. С удивлением обнаружил, что жёнушка говорит и пишет по-английски. С ещё большим изумлением узнавал день от дня, что Викуля в беседе умеет поддержать любую тему. Прекрасно ориентируется в массе вопросов, подчас ставя своим интеллектом в неловкое положение других «жён» — моделек, артисточек и даже журналисток. Работу над телом — бассейн, тренажёры, балетный станок Вика сочетала с чтением. Притом не столько любовных романов и детективов, сколько вполне серьёзной литературы. Читала не только в компьютере. Любила уединиться с толстой книгой, коих в библиотеках Олега Александровича хранилось великой множество. Сам он черпал информацию в Интернете, а дорогие «книжки» держал в шкафах для престижа.

— Не стоит думать, что все модели — безмозглые куколки! Если хочешь быть не только украшением для мужа, но и надёжной помощницей ему, всегда надо совершенствоваться. Как говорили учителя в школе: постоянно работать над собой, — очаровательно улыбнулась она на очередной комплимент «суженого».

Только, с потомством супружница не спешила.

— Зачем? У тебя есть наследники — сыновья от первого брака.

— Оставлять этим иногородним? — вырвалось у Олега Романовича слово, коим казаки обозначали пришедших на Дон чужаков, считавшихся в их среде никчёмными людишками, отбившимися от дома.

Оттого записал Гривин копрорации на Викторию. Наличные, изъятые из банков, во многих мешках разместил в подвале у жившей в соседнем доме матери. Туда же отправил изрядное количество золотых, серебряных и платиновых слитков. Когда был уверен, что за ним нет соседского глаза, наведывался к супруге, тоже ставшей «бывшей».

Сам Олег Романович в компьютеры фирм даже не пытался лезть. Как банкроту они ему были недоступны. Однако заместительница главного бухгалтера одной из них сообщила, что Виктория изъяла со счетов очень крупную сумму и купила на неё квартиру в «Княжьем угле», записав на какую-то дамочку с иностранной фамилией. Донесла также об исчезновении ещё пары крупных сумм, по сравнению с коими купленная квартира казалась мелочью. Больше передать ничего не успела. Почуявшая утечку информации Виктория Денисовна уволила бухгалтершу. Гривин наведался к жене. Не попросил — потребовал объяснений.

— Для тебя же стараюсь, дарлинг, — по-английски «дорогим» назвала мужа Вика. — Не исключено, что тебе в этих апартаментах придётся скрываться.

— Ну, ты совсем лохушка! «Княжий угол», где ментов, как собак нерезаных! Да, на каждом углу «старшие братья» развешаны!

— Не совсем «лохушка». Именно там тебя никто искать не будет. А владение оформила на свою подругу, проживающую во Франции. Чтобы увести подальше от квартиры тех, кто вознамерится тебя искать…

— Куда девались ещё деньги со счетов конторы?

— Дарлинг, ты под санкциями. Филиалы этой компании в Лондоне и Дублине закрыты местными властями. Наши средства в Европе арестованы. Также наложен арест на наши дома в Испании и на Мальте. Чтобы поддержать эту корпорацию, я открыла её филиалы в Дубае и Вьетнаме. В Дубае дороже, но более качественно и ближе к России. Во Вьетнаме дешевле, хотя дальше. Насчёт тамошнего персонала. Приказала администрации подобрать сотрудников, окончивших Международный или Американский университеты в Сайгоне. Там подготовка специалистов ведётся по западным стандартам.

— Ну, ты даёшь! С этим ясно. Но зачем ты уволила…

— А, эту? — демонстративно зевнула Вика. — Предала меня — предаст тебя! Кстати, приказала кадровикам и службе безопасности разместить её данные на сайтах плохих работников, как разгласившую коммерческую тайну. Теперь, если в Большом городе устроится, разве что на рынке морковкой торговать. И ещё раз, кстати! Должность эту она получила после перетраха на столе в твоём кабинете.

— У тебя тогда были месячные…

— Я не против твоих походов «налево», а их было предостаточно! Я против того, чтобы ответственные должности раздавались невесть кому! Эти сотруднички тебя «сдали», когда ты заигрался с налогами! Давай договоримся: пока я — генеральный директор наших корпораций, кадровые вопросы буду решать сама. С тобой, разумеется, не премину посоветоваться.

— А баба с яйцами оказалась! — вывалился из некогда своего дома Олег Романович.

Он созвонился с начальником службы собственной безопасности, сохранившим верность ему. Вызвал, дал портфель, набитый пятитысячными банкнотами. Приказал, подкупить охрану, установить камеры скрытого наблюдения в квартире в «Княжьем углу». А наймиту-секьюрити скидывать записи «старших братьев» на его — Гривина электронный адрес. Пригласил адвоката Рукосуйского. Выгреб ему в качестве аванса изрядную сумму в долларах. Аркадий Рувимович «по горячим следам» направился к Вике. Предложил вернуть благоверному фирмы. Получил отказ.

— Будем работать, — доложил он Олегу Романовичу. — Однако прямо сейчас сложно что-то сделать. Компании аккуратно погашают долг. Даже уплатили его значительную часть. Мало того, расширяются, открывают новые филиалы. Хорошо было бы, иметь какой-нибудь компромат на Викторию Денисовну…

— Думаю, скоро появится!

Компромат пришёл довольно скоро. Бурнейший секс с мужиком, лет на десять моложе его. Очень на него похожим внешне, но в отличие от него сухощавым, поджарым. Перегнав запись на смартфон, направился к Вике. Та, казалось, ждала супруга. Даже не дрогнула, когда показал ей «порнушку»

— Сейчас, Викуля-какуля, поедем в офис Рукосуйского. Будем оформлять возврат моего имущества! В случае отказа, о последствиях рассказывать? Или не будем терять время?

— С чего бы? — презрительная гримаса, которых Гривин никогда не видел, пробежала по лицу Виктории Денисовны. — Я — разведённая женщина. Имею право быть, с кем хочу. Монтаж, что ты мне показал, даже не повредит моей деловой репутации! Зато у тебя будут проблемы!

Вика выскользнула на кухню. Олег Романович вломился за ней. Там сидел мужик, занимавшийся на видео сексом с Викой. Стоял рядом ещё один — седой, несуразный, худой, словно из мест заключения.

— Мой бывший муж, — «представила» Гривина Вика. — Потолкуйте! А мне надо к массажистке. Совсем забыла!

Виктория Денисовна выскользнула из кухни, затем из дома.

— Вы, хоть знаете, уроды, к кому на хату впёрлись?! — слетел внешний лоск с банкрота. — У вас, что по две жизни на каждого?!

— Да, не кипятись, маслокрад! — вроде примирительно процедил «несуразный». — Мы с тобой, нормально, как с человеком побазарить хотим. Я — Серёжа Кустанайский. Ничего не говорит?

— По мне хоть Кустанайский, хоть Алтайский. Чего надо?

— Наехал ты на бывшую бабу. Конторы какие-то отжать хочешь. Не по понятиям! Тебя никто не заставлял на неё фирмы переписывать. Зачем очком крутишь?

— Чего надо?! — отступил к разделочному столу, нащупывая большой нож Олег Александрович.

— Надо, чтобы ты раз и навсегда от неё отцепился! — изрекла засушенная копия Гривина.

— Чтобы ты на моё бабло с ней трахался? Мотайте отсюда, ушлёпки сельские! Вы здесь — гости! Я — хозяин!

— Ты — нищеброд! Твоего здесь ничего нет. Всё на бабу записано! — выдернул «несуразный» пистолет с глушителем. — Сейчас тебя воспитывать будем — учить хорошим манерам! Руки вперёд вытянул!

— Вот, тебе руки! — накаченный на тренажёрах, обученный опытными бойцами без правил Олег Романович сделал обманное движение и махнул ногой.

Угодил по рукам. Пистолет не выбил, но развернул в сторону. Воспользовавшись тем, что «несуразный» повернулся боком, достал ногой «засушенного». Опрокинул его. Затем врезал ногой «несуразному». Свалил на пол. Тот в падении нажал на курок. Хлопнул выстрел. Гривин пошатнулся и затем рухнул ничком, пустив по полу лужу крови.

— Мать моя — женщина! — вырвалось у Сироты. — Я его «замочил»!

— Хрен с ним! — ответил «засушенный». — Контрольный в голову и валим!

— Мастерство хрен пропьёшь! Точно в сердце угадал! — осторожно приблизился к покойнику Сирота.

— Ты не только страх — нюх потерял! Всего ничего, как «с зоны откинулся», а сколько накосячил! Контрольный в голову — я сказал!

ВИКА-СУКА

— Хомутов, Петров — на выезд! — вошёл в кабинет опергруппы начальник «убойного отдела» Главного управления МВД по Большому городу полковник Алексей Александрович Розанов. — Убийство в новом «спальном районе» Северьяново, в эсэнтэ «Эрмитаж». Потерпевший — бывший миллиардер, а ныне банкрот Гривин Олег Романович.

— А, что такое «эсэнтэ»? — вырвалось у старшего опергруппы майора Юрия Владимировича Хомутова.

— Хрен его знает, — пожал плечами полковник.

— Эсэнтэ — это садовое некоммерческое товарищество, — вставил старший оперуполномоченный старший лейтенант Сергей Борисович Петров. — У моей подруги — балерины Иланы Дивноморской так с недавнего времени элитный коттеджный посёлок именуется. Кучу денег на всевозможные сборы и платежи подобным образом экономят. Удивляюсь, обретается в посёлке публика скорее богатая, нежели бедная, а над каждой копейкой трясётся…

— Товарищ полковник, вообще-то Отдел внутренних дел «Северьяново» укомплектован кадрами, о чём недавно рапортовал его начальник, — как всегда вклинился Хомутов. — Мы то здесь при чём?

— Как ни борется с этим явлением наш новый начальник Управления кадров — твой батя Сергей — но оно пока не изжито. У нас при формировании новых отделов две крайности. Либо забирают лучших из лучших, оголяя подразделения, либо сливают туда отстой со всего города. Похоже, в Северьяново — второе… Кроме того, есть решение, принятое на «самом верху», чтобы этим делом занялась именно твоя группа, Юрий Владимирович. Почему? Не знаю… Спросил у нашего руководителя — начальника Криминальной полиции — генерала-майора Зуйкова. Получил ответ, дескать, «убой» совершён среди бела дня, то есть с особым цинизмом. Похоже на «отмазку». Ещё одна новость: исчез в неизвестном направлении наш давний знакомый — адвокат Аркадий Рувимович Рукосуйский. Семья сразу обратилась по месту жительства в ОВД «Центральный». Но там, как говорит, об этом отделе твой батя, Сергей: «Цирк уехал, клоуны остались». Отфутболили, сказали придти через три дня, если не объявится. По-хамски предположили, дескать, загулял где-то на стороне Рувимович. Это трясущийся над своей репутацией Рукосуйский! Сейчас его ищет наш уголовный розыск. Собрались, господа-офицеры? Тогда, по коням! А, ты, Петров, почему молчишь?

— Говори, не говори, товарищ полковник, а никуда не деться — ехать надо!

Пролетел летний Большой город. Его сменили новостройки Северьяново, возносившиеся к небу среди свалок. Мелькнул тамошний ОВД с дорогими машинами на парковке для сотрудников.

— Заезжать будем, товарищ майор? — осведомился водитель.

— Зачем? — пожал плечами Юрий. — Кому надлежит, уже на месте происшествия. Для того, чтобы предать нам, что успели нарыть, до решения о передаче дела.

За свалками пошёл огромный сосновый бор, тянувшийся до реки. Многое знавший от подруги-балерины старлей Петров поведал:

— Мудро поступили. Сколько идёт протестов, митингов пикетов. До драк доходит, когда под носом у людей вдруг возникает элитная недвижимость, а территория лесопарков, пляжи оказываются в частной собственности. А в данном случае пройдёт несколько лет, пока новостройки доберутся до бора. Добрались. Раскатал народ губу на грибки, ягодки, рыбалку, купания, ан нет! Здесь уже не один год существует садовое товарищество, а пляжи, места для швартовки катеров и яхт, незастроенные лесные поляны принадлежит ему. Ни один суд, никакое муниципальное и городское начальство не станут разбираться с протестами.

У въезда в «товарищество» встречал неброско одетый молодой человек.

— Оперуполномоченный Отдела внутренних дел «Северьяново», лейтенант Изместьев, — доложил он. — Приказано сопроводить вас на место происшествия. Судебно-медицинский эксперт Главного управления господин Борисов и другие криминалисты уже работают.

Судмедэксперт Ростислав Трофимович Борисов, или как его все звали Трофимыч, уже завершил работу.

— Смерть наступила мгновенно. Одна пуля — в сердце, вторая — «контрольный выстрел» — в затылок. Стреляли, предположительно, из пистолета Макарова с глушителем. Более точно, скажу после баллистической экспертизы. Гильз не обнаружено. Вероятно, злоумышленники имели достаточно времени, чтобы их собрать. Судя по опрокинутым стульям, ножу с отпечатками пальцев покойного его смерти предшествовала борьба. Документов при потерпевшем не обнаружено… Тело можно забирать для дальнейших исследований.

— Почему-то не вижу руководителей «убойного отдела» из Северьяново, — вопросительно глянул Юрий на Изместьева.

— Были… Даже в помещение не вошли. Наших криминалистов тоже не пустили, — как-то зло ответил лейтенант. — Сразу принялись куда-то звонить. Кинолога с собакой не взяли. Хорошо, ваши из управления привезли. Сейчас пошли по следу.

— Уже пришли! — заглянул проводник. — Сидеть, Барклай! Ох, и любит он вас товарищ майор! Докладываю: следы двух человек обрываются неподалёку. На заброшенной грунтовой дороге. Оставлены следы протекторов автомобиля. Я их сфотографировал…

— Господа криминалисты! Пройти по следу, снять отпечатки протекторов и сделать дополнительные снимки! — велел Хомутов. — Как можно проникнуть на территорию этого участка?

— Имеется дырка в сетчатом заборе, — ответил кинолог.

— Кто обнаружил потерпевшего?

— Прислуга-казашка. Она отпрашивалась по делам в Большой город. Вернувшись, наткнулась на тело убитого. Владелицы дома — Гривиной Виктории Денисовны в жилище к тому времени не было, — я на свой страх и риск допросил свидетельницу, — протянул Изместьев бланк протокола. — В соответствии с показаниями охраны, посторонние сегодня на территории товарищества не появлялись. Приезжали и уезжали только владельцы участков, обслуживающий их персонал.

— Молодец, лейтенант! — похвалил Хомутов, прочитав протоколы. — Ничего не упустил! Камеры наружного наблюдения проверил?

— Так точно, товарищ майор! Никто чужой в дом не входил. Выходили только домработница и хозяйка.

— Значит, злоумышленники проникли через чёрный ход.

— Мы осмотрели замок, — сообщил старший группы криминалистов. — Следы взлома отсутствуют. Похоже, дверь была закрыта только на крючок, который поддели острым предметом, скорее всего ножом.

— Пойдём, посмотрим рядом с дырой в заборе, — поднялся Юрий. — Криминалисты были зациклены на одном. Могли просмотреть другое.

В нескольких метрах от дыры Хомутов остановился и запел, как пел маленькому сыну, показывая ему очередную игрушку:

— А, что это такое? Что это такое?

Майор выдернул замаскированный в коре дерева «жучок». Ещё один неподалёку нашёл Петров. Третий обнаружил Изместьев. Мини-камеры видео-наблюдения были оснащены микро- ретрансляторами.

— Узнать бы, где принимались съёмки со «старших братьев» — цены бы нам не было! — вздохнул старший опергруппы.

— Можно! — ответил Петров. — Мне мои девчата: жена — Наташа и подруга Илана недавно приборчик подарили. Сейчас его опробуем!

Приборчик быстро определили место ретрансляции — через дом от места убийства. Владение принадлежало одному из племянников Гривина. Сорокалетний субъект с лицом извращенца не хотел пускать. Пытался разглагольствовать о конституционном праве на неприкосновенность жилища, о жизни в правовом, демократическом государстве.

— Коль заговорили о законах, то сейчас я вам инкриминирую статью о вторжении в частную жизнь. Следующую — более серьёзную — о препятствовании сотрудникам органов правопорядка в их деятельности. Здесь штрафом и компенсацией морального ущерба не отделаетесь. Реальное лишение свободы. И, наконец, самая серьёзная — соучастие в убийстве. Все сегодняшние съёмки с участка Гривиной Виктории Денисовны на стол! — приказал майор.

Племяш не на шутку перепугался. Дрожащими руками вытащил из компа флешку. Петров воткнул её в свой планшет. Замелькала нежившаяся на солнце совершенно обнажённая Гривина. Бизнеследи принимала то одни, то другие позы. Вожделение преодолело страх субъекта, принявшегося с шумом глотать слюни.

— Ох, какая эротика! Ох, какая клубничка! — выдохнул он.

Через какое-то время замелькали в кадрах двое мужчин. Оба поджарые, высокие, только один — статный, а другой — неказистый, неуклюжий, седой. Изображения на время погасли.

— У меня программа стирает автоматически съёмку, если нет людей. Чтобы экономить место, — пояснил племянник. — Сейчас трансляция возобновится…

Действительно, на мониторе возникла пара, влезшая на участок. Теперь они бежали. Однако поскольку не знали о камерах, лица не скрывали. Засветились во всей красе.

— Не помню этих рож, — вздохнул Хомутов.

— Я — тем более, — ответил Петров.

— По ОВД «Северьяново» они тоже на встречались, — подытожил Изместьев.

— Не наши, не из товарищества, — вставил племяш.

— Сами вы где были в это время? — глянув на указанную на съёмке дату, часы и минуты, — строго спросил Хомутов субъекта.

— На яхте у приятеля, — угодливо заюлил тот. — Решили по утреннему ветерку пройтись. Пять человек это подтвердят. Их адреса…

— Пока не надо! До особого разрешения не покидайте товарищество «Эрмитаж»! Дырку в заборе сами проделали?

— Нет! Случайно нашёл…

— Лейтенант Изместьев! Прошу запротоколировать показания свидетеля, плюс изъятие у него электронного носителя информации. — Непонятно, почему на въездах со стороны улиц везде высоченные заборы, крепчайшие ворота, а со стороны леса — убогая сетка «рабица»…

— Я уточнил у охраны, пока вас ждал. По бору проходит бетонный забор, высотой пять метров с колючей проволокой. Вдоль него тянется грунтовая дорога. Её используют секьюрити для периодического патрулирования периметра. Вероятно, владельцы участков решили сэкономить. Как я понимаю, грунтовку использовали убийцы…

— Когда я получу назад свою съёмку? — вдруг обнаглел субъект.

— Никогда! — отрезал Хомутов. — Съёмка — вещественное доказательство. Будет храниться в соответствующем хранилище.

— Такие кадры пропадают! — чуть не заплакал любитель «клубнички».

У дома матери Олега Романовича стояла машина «скорой помощи». В неё только что загрузили старушку.

— Инсульт! — дыхнул перегаром на сыщиков дряхлый старик. — Как узнала, что Олежка убили, как подкошенная упала.

— Успела, что-нибудь сказать? — спросил Юрий.

— Сказала: «Вика-сука заказала! Не иначе!», — старик вытащил из нагрудного кармана стеклянную фляжку с надписью «виски» и в один глоток допил содержимое.

— Юрий! Ты почему допустил, чтобы свидетель употребил спиртное? — строго спросила невесть откуда возникшая старая знакомая — сотрудница Следственного комитета, вместе с которой Хомутов расследовал не одно дело.

— Привет, Юля! Он уже был употребивши. Сама знаешь, допрос, снятый в таком состоянии, гроша ломаного не стоит!

— Имею право! — возник дед. — Сестру родную в больницу отправляю. Племянника единокровного убили…

— Благодарю, гражданин! Дачное владение пока не покидайте! Вас допросят, когда будете в состоянии давать показания, — кивнул майор.

— В Большой город вези! В лучшую больницу! — потрусил старик к машине, помахивая несколькими бело-зелёными купюрами.

— Где место будет, туда и повезём! — ответил ему мордастый медик. — За человека из «Эрмитажа» маловато даёшь…

Правоохранители не стали вмешиваться, поскольку знали: так или иначе медики деньги слупят. А не слупят — отвезут в одну из самых захудалых больниц, где не церемонятся с пациентами, оттого в народе эти лечебницы зовут «истребительными». Юлия сообщила, что уже вызвала своих коллег и коллег Хомутова из подразделений, занимающихся борьбой с экономическими преступлениями.

— Надо проверить жилища и матери потерпевшего, и его дяди, и племянников. Выяснилось, что многие документы о переводе крупных денежных средств и драгметаллов из банков Гривина в другие кредитные организации — фальшивые. Не исключаю, что кое-что он «тупо» перевёз в один из этих домов. О, похоже мадам Гривина к дому подъехала!

— Разрешите, товарищ майор, потолкую с охраной товарищества, как они дошли до жизни такой, что у них под носом среди бела дня людей убивают?

— Выполняйте! — кивнул Юрий Владимирович.

Виктория Денисовна встретила правоохранителей совершенно спокойно.

— Мне уже сообщили по смартфону о случившемся. Доигрался!

— Официально, потерпевший Гривин оставил вам этот дом в результате развода. Как он здесь оказался? — начал Хомутов.

— Официально, да оставил в порядке раздела совместно нажитого имущества. Реально, заявил, что дачное владение куплено на его деньги. Поэтому станет сюда приходить, когда захочет. Бывал. Случалось, решал какие-то вопросы. Но, в моё отсутствие. Кстати, отключил все камеры наружного и внутреннего наблюдения. Флешки с них изъял. Оттого, кто заглядывал в дом, сказать не могу.

— Что-то было странного в его поведении? Нервничал, раздражался без повода? Жаловался, что ему угрожают?

— Иногда нервничал. Каково из миллиардера стать банкротом? Чтобы раздражался, срывался — не помню. Казаки — народ крепкий. Стараются беды носить в себе, не выплёскивать на окружающих. Как понимаю, я у вас — главная подозреваемая? Ещё по дороге домой пыталась связаться с адвокатом Рукосуйским, но его телефон не отвечает…

— До услуг господина Рукосуйского, пожалуй, рановато. А, подозреваемых — полно! Например, вкладчики банков, в одночасье лишившиеся своих денег. Бизнесмены, купившие фирмы потерпевшего за хорошую цену, но внезапно получившие большие убытки.

— Для вкладчиков есть Агентство страхования вкладов. Предприниматели же должны понимать законы экономики, знать, на что шли…

— АСВ возмещает, максимум, один миллион четыреста тысяч рублей. А если вклад четырнадцать миллионов? Что касается бизнесменов, многие из них понятия не имеют о законах экономики. Но и это — не всё!

— Майор! — прервала Хомутова следачка-Юлия. — Я могу продолжить допрос свидетеля. Скину вам его протокол по электронной почте, а завтра пришлю «бумажный вариант» фельдъегерской службой.

Юрий Владимирович с полным пониманием отнёсся к предложению коллеги, поскольку женщина гораздо быстрее находит общий язык с женщиной. А по сему такие допросы подчас куда успешнее. Связался с Розановым. Доложил. Тот ответил, что уже бригада из Управления по борьбе с экономическими преступлениями уже добралась до жилища матери Гривина. Нашла в подвале мешки денег и штабеля золотых, серебряных и платиновых слитков. Алексей Александрович приказал возвращаться «на базу» и приступить к составлению плана оперативно-розыскных мероприятий. Добавил, что снимки злоумышленников «пробили» по базам Большого города. Не значатся. Ночь и завтра день будут искать в данных по всей необъятной России.

СОРВАННЫЙ МАСТЕР-КЛАСС

— Лейтенант, куда вас подвезти? — спросил Юрий Владимирович Изместьева.

— До ближайшего метро, товарищ майор. А там до центра поеду.

— Мы тоже в центр. Постараемся до дома подбросить, если ничего не случится.

Случилось. Снова позвонил Розанов. Сказал, что заработал телефон Рукосуйского. Сделали заказ продуктов из не дешёвого магазина «Переулок». Туда уже выехали ребята из уголовного розыска совместно с группой захвата. Поскольку Хомутов ближе всего к адресу, с которого звонили, попросил подъехать, просто понаблюдать.

— Когда сделан заказ? — осведомился Юрий.

— Полчаса назад, — ответил полковник.

— Тогда с минуту на минуту должны доставить. «Переулок» — заведение серьёзное. Лейтенант у тебя оружие имеется, — обернулся Хомутов к Изместьеву.

— Никак нет! Не велели брать…

— Тогда будешь на подхвате! Похоже, курьер из «Переулка» подъезжает.

Парня остановили в подъезде. Показали удостоверения, забрали квитанцию с номером квартиры, сняли форменные жилет и бейсболку. Облачили в них Петрова. Изместьеву велели посидеть с курьером на первом этаже. Сами поднялись на третий. Сергей позвонил в дверь, полностью заслонив собой глазок. К нему долго присматривались. Затем лязгнули замком.

— За смертью вас посылать! Жрать хочется! — открыл седой, «несуразный» со съёмки в «Эрмитаже».

Влетел назад в прихожую, получив мощный апперкот от Сергея. Петров, выхватив пистолет, слегка наступил на горло поверженного. Хомутов влетел в гостиную. Там второй «участник съёмки» ринулся к висевшему на спинке стула пиджаку. Майор оказался проворнее. Отсёк путь, увернулся от брошенного в него стула. Ушёл от удара ножа с выбрасывающимся клинком. Сам долбанул ногой по голове противника. Как всегда, попал, «вырубил». Приковал наручниками к батарее. Следом Петров втащил нокаутированного седого. Тоже приковал к батарее. Юрий Владимирович надел перчатки. Прошёлся по карманам пиджака. Из одного достал пистолет Макарова, из другого — казахстанский паспорт на имя Диамантова Александра Георгиевича. Из пиджака попроще вытащили тоже казахстанский паспорт на имя Сироткина Сергея Геннадьевича. Из кармана брюк Сироткина достали ещё один нож с выбрасывающимся лезвием. Заглянули в соседнюю комнату. Там лежал прикованный к кровати адвокат Рукосуйский.

— Никак, Аркадий Рувимович, на склоне лет решили изменить сексуальную ориентацию? — хохотнул майор, отклеивая со рта юриста лейкопластырь.

— Оставьте ваши солдафонские шутки, Хомутов! Откуйте от постели! И позвоните домой, чтобы привезли мне чистые бельё и костюм!

— С заказом, что делать? — вошёл в квартиру в сопровождении Изместьева курьер.

— Придётся вернуть в магазин. Убытки — за счёт этих граждан! — кивнул Юрий Владимирович на начавших приходить в себя приезжих из Казахстана.

— Подождите! — заелозил по пакетам Рукосуйский. — Они меня не кормили! Давали только кефир. Не кошерное! И это — не кошерное! Снова только кефир для меня заказали! Познакомившись с этими старыми отморозками, очень сожалею, что я — адвокат, а не прокурор!

Юрист открыл пакет, прильнул к нему, не отрываясь выпил целиком литр.

— Сильно били? — полюбопытствовал майор, обнаружив синяки на животе юриста и ожоги от погашенных о тело сигарет.

— Не очень… Лицо берегли, фигуру в целом берегли. Говорили: вдруг пригодится для визита в банк. Хотели, чтобы я сказал им коды к банковским картам, реквизиты к закрытым вкладам. Но я не первый день по земле хожу. Понимал: жить мне до того момента, как они доберутся до моих средств. Ждали, что завтра им должны привезти психотропные препараты.

— Так, с заказом, что делать? Литр кефира выпит. Кто оплачивать будет? — снова влез курьер.

— На столе мой кошелёк. Оплатите два литра! С утра не ел, не пил. Остальное верните — трефное (не кошерное, поганое — идиш). Я такое не употребляю! — вставил юрист.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.