Бесплатный фрагмент - Ажурная нить судьбы

Ажурная нить судьбы
Записки книгочея

Виселица

Нравственность поступка — зеркало души.

В Гюго

Их было несколько человек, взрослые и мальчик лет девяти. Они спустились к морю, сели в баркас и отплыли, не позволив мальчику взойти на борт. Он остался на берегу один. Погода между тем стала ещё злее. Холодный ветер обрушился на несчастного и вывел его из оцепенения. Одетый в лохмотья и босиком, он едва не примёрз к ледяной земле, пока наблюдал за удаляющимся судном. Надо было идти, и он пошёл. Тропинка поднималась вверх между скалами. Мальчик часто натыкался на острые камни, падал, иногда почти зависал над пропастью. Наконец, он поднялся на утёс и увидел вдали тусклые огни города.

Ноги уже ничего не чувствовали, а вечерняя тьма почти закрыла горизонт. Вот почему он не сразу понял, на что наткнулся. А между тем это была виселица с мертвецом. Зрелище для семнадцатого века очень даже привычное. Казнённый висел на цепи, раскачиваясь на ветру, будто стараясь оторваться и избавиться от назойливых ворон, круживших над ним. Ребёнку это зрелище было незнакомо, он подошёл поближе и с удивлением стал разглядывать чудовище. Он будто оцепенел, холод и страх сковали его тело, он замерзал. И засыпал, стоя в своей неподвижности, под тихое кружение снежинок. Но новый порыв ветра натянул цепь, призрак дёрнулся и вновь закрутился из стороны в сторону. Мальчик освободился от наваждения и побежал.

Он бежал, задыхаясь, мчался, не помня себя. Ему казалось, что мертвец гонится за ним по пятам, и сама виселица кинулась им вослед. Наконец он остановился и прислушался. Где — то плакал младенец. Он пошёл на звук, потом присел на корточки перед небольшим холмиком. Разгрёб снег и обнаружил женщину. Она была мертва, а рядом младенец, почти голый, девочка. Мальчик взял малютку на руки. Он как мог, прикрыл её своей ветхой одеждой и прижал к груди. Её посиневшие губы прильнули к щеке мальчика, как к материнской груди. Была глубокая ночь, когда маленький беглец со своей ношей вступил на булыжную мостовую города. Редкие огни освещали окна, но ни в одном дому, куда он стучал, не звякнула щеколда и не открылась дверь.

В конце одной из улиц стояла цирковая кибитка. Сил взойти по ступенькам и постучать уже не было. Большая собака заворчала и вышел хозяин. Он взял на руки мальчика с его жутким свёртком и занёс его в своё жилище, где не было сытной еды, но ярко горел огонь в очаге, и дети нашли приют и заботу на многие годы.

Волынщик (легенда)

Жил в одном городе музыкант. Он играл на волынке. Хороший музыкант. Никто не знал, откуда он пришёл. Народ в этом городке был весёлый, и все друг друга знали. Невесёлым был один юноша. Он всё время грустил потому, что не мог жениться на любимой девушке. Её отец, знатный и богатый человек, не допускал и мысли о бедном зяте.

Обычно все собирались у домика волынщика по вечерам и танцевали под его музыку. И не только молодёжь, но и старики пускались в пляс под звуки его волынки. Мастер заметил, как страдают влюблённые, решил помочь, только ждал случая. И случай подвернулся. Отец девушки думал, что деньги дают ему право распоряжаться судьбами горожан. Бедняки, доведённые до отчаяния его жадностью, взбунтовались однажды и с топорами да палками подступили к его дому, грозя расправой. Богач не на шутку испугался. Толпа бесновалась.

И тут волынщик, прислонившись к дереву, заиграл на своей волынке. И только он заиграл — свершилось чудо: вместо злобных гримас засветились улыбки, грозно сведённые брови разошлись. Палки и топоры были отброшены, и все пустились в пляс. А мастер тихо зашагал по одной из улиц, не переставая играть на своей волынке. Люди, приплясывая, двинулись за ним, и каждый, пританцовывая, входил в свой дом. Богач не зная, как и благодарить своего спасителя, пообещал исполнить любую его просьбу.

У музыканта была одна просьба — свадьба влюблённых. Отец девушки счёл себя оскорблённым. Никогда. И вместо благодарности приказал заточить наглеца в тюрьму, где бы он мог поразмыслить над тем, что ему обещано, а что — нет. А в ближайшую ночь, когда на небе появилась полная луна, горожане вдруг проснулись от звуков музыки. Играла волынка, играла всё громче и громче. Танцевал один богач. Танцевал в изнеможении до самого утра.

Так продолжалось каждую ночь. Отец несчастной дочери вынужден был покориться. Свадьба получилась весёлая. Старый мастер вновь играл на своей волынке. Все плясали без устали под волшебные звуки. И только поздней ночью все разошлись по своим домам, желая молодожёнам счастья. Сам же музыкант, доиграв чудесную мелодию, незаметно исчез, и больше его в тех краях не встречали.

Встреча

Любовь — самое утреннее из наших чувств.

К. Паустовский.

Маршал был ещё довольно молод. Лёгкая седина и шрам на щеке придавали особую привлекательность его лицу. Солдаты его любили, он разделял с ними всю тяжесть войны. Часто спал в поле у костра, просыпался от хриплого крика трубы, носил потёртый мундир. Он давно уже не знал ничего кроме утомительных переходов и сражений. Непрерывная война во славу Франции научила его забвению собственной жизни.

Однажды конный корпус маршала встал на ночлег в маленьком немецком городке. Наконец маршал смог остановиться в гостинице. Здесь всё было скромно, но уютно. Ему хотелось побыть в тишине и одиночестве. Он знал, что на днях Наполеон намерен дать решительный бой, и наслаждался отдыхом перед стремительным топотом атаки. Неожиданно в его комнату вошёл пожилой человек в синем заштопанном фраке и встал перед камином, грея и потирая руки. «Простите, сударь, — сказал он. Я музыкант, в моей комнате нет рояля, а мне хочется проиграть новую мелодию». Маршал не успел ответить, как за окном послышался скрип полозьев. Музыкант извинился и сказал, что это за ним. Он приглашён в качестве тапёра в один дом. Маршал быстро по — военному принял решение. Ему хотелось бы попасть на этот домашний праздник. На один вечер. Завтра утром его отряд должен будет выступить в поход.

Никому не докладывая, завернувшись в плащ, он сел в сани, и лошади, храпя понесли его в ночь. Какая это была ночь! Кругом стеной стоял лес, заколдованный стужей. Заснеженные горы и таинственно мерцающие звёзды. Лошади остановились у старого дома с высокой крышей. Музыкант ввёл маршала в комнату. Там было несколько нарядных женщин и мужчин. Навстречу встала виновница торжества. Женщина была молода, красива и обаятельна. Она осторожно дотронулась до щеки маршала, провела пальцем по глубокому шраму и спросила: «Это было очень больно?» «Да, — ответил он, смешавшись, — это был крепкий сабельный удар». Она взяла его под руку и подвела к гостям, смущённая, сияющая, будто представляя своего жениха. Шёпот недоумения пробежал среди гостей.

Что было дальше? Маршал провёл в горах два дня. А что такое любовь? Кто может уверенно ответить? Может это счастливый смех и запах догорающих свеч перед рассветом? Может это обнажённая рука на золотом эполете? Может это мужские слёзы о том, чего никогда не ожидало сердце? А может это крик и беспамятство женщины, когда за окнами в дыму факелов, при резких выкриках команды, наполеоновские жандармы соскакивают с сёдел и входят в дом, чтобы арестовать маршала по личному приказу императора.

Выбор (притча)

Осуждённый на вечное заточение, несчастный пустился бежать. За ним по пятам мчалась погоня. И вот перед ним возникла река, неширокая, но глубокая. Он не умеет плавать. Через реку был переброшен ветхий мостик. Беглец уже занёс ногу на него. Но оказалось, тут же у берега его ждали двое, один его недруг, другой друг. Недруг спокойно стоял, скрестив на груди руки. Друг закричал во всё горло: «Опомнись, что ты делаешь? Мост сейчас же рухнет, и ты погибнешь». «Но ведь другой переправы нет, а погоню ты слышишь?» — вскричал тот в ответ и ступил на первую доску.

Друг возопил ещё громче: «Нет, не допущу, чтобы ты погиб», — и выбил из под его ног эту злополучную доску. Беглец упал в реку и утонул. Недруг засмеялся самодовольно и пошёл прочь. А друг сел на бережок и заплакал: «Не послушался ты меня, погиб, не послушался. А впрочем, — тут же подумал он, — ты бы всю жизнь провёл в этой жуткой тюрьме. По крайней мере, теперь не будешь страдать, томиться и мучиться». Добрая его душа даже не почувствовала угрызений совести. «Такая ему выпала доля», — ещё подумал он.

Золотой пастух (сказка)

Жил был молоденький пастух. Носил он всегда заплатанную куртку из грубого сукна, рваные башмаки, старую войлочную шляпу, а через плечо холщовую сумку. И был он невероятно красив. А ещё он умел играть на пастушьей дудочке и звонко петь песни. Он нанимался в пастухи то в одном, то в другом селении, и повсюду девушки буквально умирали от любви к нему, парни завидовали, а старики ласково улыбались. Вот пастух и загордился. Однажды присел он в лесу на камушке, заиграл на дудочке, да запел.

Услышала его песенку лесная фея, и захотелось ей посмотреть, кто так поёт. С маргаритки на клевер, с клевера на колокольчик, с колокольчика на гвоздичку — ведь феи порхают, как мотыльки, добежала она до полянки. «Ах, какой ты счастливый, — сказала она, — каждый, кто видит тебя, любуется». «Но для этого мне приходится ходить от деревни к деревне, а ведь я стою того чтобы люди сами сбегались смотреть на меня. С такой красотой мне бы статуей стоять, тогда бы я стал счастливым» — пожалел сам себя пастух. «Ну, так я сделаю тебя счастливым, воскликнула фея» — и дотронулась до него волшебной палочкой. В тот же миг юноша превратился в золотую статую. Золотым стал даже камень, на котором он сидел. Фея захлопала в маленькие ладоши, весело засмеялась и убежала опять с цветка на цветок.

Исполнилось желание пастуха. Все приходили на него посмотреть, здесь же пели и танцевали, играли на дудочке и скрипке. Проходили дни, месяцы, а он сидел неподвижно. Он даже заплакать не мог, а ведь ему хотелось, и танцевать, и петь. Как — то на поляне появилась фея. «Скажи, ты счастлив теперь? — спросила она и тут же воскликнула, — ах, ты ведь не можешь говорить. Я на минутку сниму с тебя чары, чтобы услышать ответ» — и коснулась его своей волшебной палочкой. И только она это сделала, несчастный пастух, став опять свободным, бросился бежать, да так что только рваные его башмаки мелькали.

Старый клавесин

Великий человек во всём велик

К. Паустовский

На окраине Вены в жалкой лачуге умирал слепой старик. Он много лет служил поваром у господ, потом ослеп, и вот теперь смерть стояла на пороге. Умирающий не хотел приглашать священника. Он попросил дочь, молодую девушку выйти на улицу и пригласить для исповеди какого — нибудь незнакомца. Дочь так и сделала. Это был молодой человек с приятной доброжелательной улыбкой. Он сел у кровати и спросил, в чём бы старик хотел покаяться. « Я много работал, и у меня не было времени грешить, — ответил тот, — но всё — таки один плохой поступок я совершил». И он рассказал о том, как украл у господ золотой поднос, чтобы купить лекарство для любимой жены. Если бы он знал, что ей уже ничего не поможет, он бы этого не сделал.

Незнакомец спросил, а пострадал ли кто из слуг из за этого поступка? Оказывается никто этого даже не заметил. Молодой человек убедил старика, что это не грех, это был подвиг во имя любви, и спросил может ли он исполнить какое желание для него. «Я бы хотел увидеть весеннее солнце и сад, в котором было наше первое свидание с женой, но ведь это невозможно». Незнакомец увидел в углу клавесин. Он улыбнулся и сел за старый растрескавшийся инструмент и заиграл. Музыка рассыпалась серебристыми шариками по комнате и заполнила сад через приоткрытое окно. Старик воскликнул: «Я слышу смех и вижу её счастливое лицо. Я вижу усеянные цветами ветки яблонь и даже запах Весны и щебетанье птиц. Я счастлив». Он откинулся на подушку и затих. Навсегда.

Дочь умершего поклонилась незнакомцу и спросила его имя. «Вольфганг Амадей Моцарт» — скромно ответил тот.

Молния

Долг платежом красен

А. Васильков

Лето стояло жаркое, цветущее, с редкими дождями. Старый лесник возвращался верхом с сельского кладбища к себе на кордон, где полгода назад похоронил жену. Ехал и думал о смерти. Стоит её бояться или не стоит. Так незаметно с мыслями и доехал до своей сторожки. Лошадь поставил, задал ей корм и поднялся по ступенькам. А в доме были гости. Женщина и двое мужиков. По разговорам понял, что идут на большак с награбленными деньгами. Заблудились. Приказали накрыть на стол и самому спуститься в подпол, переждать. Женщина, попросив одного из напарников выйти посмотреть, нет ли ментов, выстрелила ему в спину. Со вторым, подняв тост за их счастливую будущую жизнь, обнялась и предательски выстрелила в грудь. Открыла подпол, выпустила лесника, приказала взять мешок с деньгами и вести её к дороге.

«Вот видать и пришёл мой смертный час, — спокойно подумал он, не испытывая никакого страха, — жаль только не будет по — христиански похоронен. Убьёт, чёртова баба и в овраге закопает». А женщина торопила его. Собирался дождь. Солнечный день как — то вдруг померк, и синие до черноты тучи, непонятно откуда взявшиеся, закрыли небо. Лесник ускорил шаг, чувствуя за своей спиной дуло пистолета. Неожиданно наступила тишина, смолкли кузнечики, птицы перестали петь. Блеснула молния.

И тут старик увидел перед собой метрах в тридцати висящий в воздухе на уровне его груди, сине — белый, переливающийся, искрящийся шар величиной с волейбольный мяч. Шар то поднимался, то опускался, словно поджидая людей. Лесник понял, что это шаровая молния, и что надо замереть, не двигаться, но продолжал идти. Шар завис, будто голова кобры, слегка покачиваясь и выжидая момент, чтобы ужалить. Женщина ещё ничего не видела. И вдруг шар, когда осталось два — три шага, приподнялся над головой лесника, медленно проплыл за спиной и опустился на уровне груди женщины. Та пронзительно закричала и бросилась бежать назад, размахивая рукой с пистолетом. Огненный шар бросился вдогонку и метнулся к пистолету. Раздался оглушительный взрыв. Старика отбросило взрывной волной. Когда он очнулся — не было ни молнии, ни женщины.

Ночь любви

Любовь — великое украшение жизни

И Бунин

Войдя в гулкий вокзал за торопящимся носильщиком, он направился к поезду. Международный вагон выделялся своим внешним видом. Внутри, в его узком коридоре в пёстром блеске стен и в дверных стёклах была уже заграница. Проводник — поляк отворил дверь купе. Очень стройная, высокая молодая женщина в сером платье, с причёской рыже — лимонных волос, с тонкими чертами лица, с живыми янтарно — коричневыми глазами была уже там. «Ну, что, вместе прямо в Ниццу?», — спросил он, обнимая и целуя её? «Нет, ты же знаешь, мне нужно остановиться в Австрии, развестись с мужем, через два — три дня я буду с тобой». Она вздохнула и села, поправляя мягко волосы, положив ногу на ногу. «Я буду скучать и ждать», — сказал он.