Бесплатный фрагмент - Арена для жизни

1

Саймон и Анна стояли у окна на третьем этаже небоскрёба. Это здание полностью занимал торгово-развлекательный центр: бесчисленные кафе, рестораны, кинотеатры, магазины… также здесь проходили бои по типу гладиаторских, в которых участвовали люди, роботы (как с искусственным интеллектом, так и на пультах управления), и ещё много разновидностей техники, животных и всего, что могло наносить вред друг другу, ведь жестокость и зрелища всегда привлекали людей. Рост населения происходил очень быстро, а уровень образования неминуемо падал из года в год. Когда население Земли превысило пятнадцать миллиардов человек, жизнь перестала быть ценностью. Повсюду стали открываться «Арены смерти», как их называли в народе. Опыты над людьми стали абсолютной нормой, закон больше этого не запрещал, хотя всё же требовалось согласие, и платили за это неплохие деньги.

Анна и Саймон наблюдали за тем, как сотни автомобилей парковались на лифтовых стоянках, которые уносили их на разные уровни под землёй. Они были знакомы с детства — ещё со школы. Обычные подростки, ничем не выделявшиеся среди множества ровесников. Но, уже в старших классах, они поняли, что их мысли чем-то отличаются от других. Их не интересовали бои, новые экстремальные виды спорта, в которых смертность была очень велика и вообще, смотрели они на мир по-другому. Они нашли друг друга в этой безликой массе, которой нет дела ни до чего, кроме самих себя. Люди практически не обращали внимания на друзей и знакомых, не говоря уже о тех, кто просто проходит мимо. Они были заняты только собой, своим внешним видом, статусом; мнение большинства для таковых было определяющим, а это мнение всегда было беспощадным и безрассудным. Поэтому требовалось вкладывать деньги и время в то, чтобы соответствовать моде, которая менялась слишком уж часто. Чтение книг стало архаизмом, ненужным обществу, да и книги теперь можно было найти только у коллекционеров, ведь почти все бумажные экземпляры отправились на свалку за ненадобностью.

Недавно Анне исполнилось двадцать четыре года, Саймон был немного старше её. В этом развлекательном центре они оказались неслучайно. Один день в неделю выделялся для прогулок в общественных местах. Они пытались понять, что привлекает людей в этих, казалось бы, бессмысленных действиях, поступках, что может быть красивого в убийствах на аренах и других подобных развлечениях. Пытались, но не могли. Этой традиции было чуть больше года, впервые они оказались у этого окна в день рождения Анны, на её двадцатитрехлетие. Тогда-то и решили они изредка посещать подобные места. Остальные дни, в основном, проводили в уединении, гуляя по единственному парку, оставшемуся в городе, либо в сотый раз перелистывали несколько книг, которые Саймон нашёл на чердаке. Эти книги манили их, притягивали, заставляли вновь и вновь подниматься на чердак, где валялся только лишь старый хлам. Ни Анна, ни Саймон не понимали, почему их так манят эти старые бумажные издания, давно выцветшие и местами порванные. Что, казалось бы, может быть занятного в обычном тексте, напечатанном на бумаге? Тысячи букв, складывающиеся в слова, которые, в свою очередь, создают предложения. Они заставляют работать воображение, как ничто иное; переносят в другой мир — мир фантазий, мир грёз, где нет места кровавым убийствам и жаждущей этих убийств толпе.

И, в очередной раз, стоя у окна, Саймон и Анна поняли, что больше не хотят сюда возвращаться. Не хотят видеть людей, которых, подобно древнеримской публике, заботят лишь еда и зрелища. Они оторвались от всех корней, забыли нормы морали, о чести не слышали вовсе. Но нельзя было их в этом винить, с детства люди видят лишь развлечения, не нагружающие мозг; они привыкают к этому, и к юности изменить их сознание практически невозможно. Да никто и не пытается. Каждую из сторон всё устраивает — кто-то платит и развлекается, не думая ни о чём более, другие получают прибыль, и менять что-то не хочется никому.

2

Прогресс никогда не стоял на месте. И тут, как везде, есть две стороны медали. С одной стороны, он облегчает жизнь, повышает её качество. С другой, делает эту жизнь слишком простой, человеку практически не надо думать, ведь всё уже продумано за него. Можно попросту наслаждаться жизнью, используя блага цивилизации, и радоваться такой деградации. Какие перспективы были у радио, телевидения, интернета! Но в итоге всё свелось к прослушиванию и просмотру пошлых передач без капли смысла. Искусственная музыка, донельзя простая, с таким же текстом вытеснили классику, живую музыку; песни, над которыми надо было задуматься, стали неинтересны.

Совершенствовались гаджеты, они были повсюду, в каждой вещи — будь то холодильник или очки. Некоторые даже вшивались в головы и в любое время, по желанию человека, перед глазами могла возникнуть трансляция любого видео по его желанию.

Мировой интернет хранил великие достижения людей за тысячи лет, все накопленные знания мог почерпнуть любой из нас, достаточно было лишь захотеть. Но весь ресурс знаний, книг, наук оказался не нужен, был на задворках мировой паутины. Никто даже не задумывался о чтении или хотя бы просмотре спектакля на экране, а многие даже не знали, что это. Здания опер, музеев и театров снесли, на их месте взнеслись небоскрёбы, затмевая солнечный свет своими массивными конструкциями. Подобно им, бесконечный поток ненужной и пустой информации затмевал то малое, что ещё оставалось полезного в эфире. Так же, абсолютное большинство невежд затмевали людей здравомыслящих, их просто не замечали в общей массе, все были заняты собой и своими устройствами.

3

Лень была настоящей пандемией 22 века. Слишком роботизировано стало общество. Люди приспособили всё под свой быт: ровно к звонку будильника завтрак был уже на столе, вещи проглаживались автоматически в специальном шкафу, даже пешком практически никто не ходил — за спинами висели ранцы с компрессорами, маленькими, но очень мощными. Они позволяли передвигаться со скоростью порядка 7—8 км в час и на высоте 20 см. Весь спорт получил приставку «кибер». Спортсмены соревновались виртуально, «тренируясь» по 10 часов в сутки. Суть всех профессий свелась к тому, чтобы обслуживать роботов — установка, наладка, наблюдение за процессами, вот и всё, что надо было уметь.

Гаджеты были повсюду, они использовались для развлечения, работы или просто досуга. Никуда нельзя было деться от монитора в том или ином его виде. Самое плохое было то, что никому не запрещали читать и никого не заставляли смотреть на убийства себе подобных. Люди сами пришли к этому. Развивался человек в среднем до 20 лет. Этого было достаточно, чтобы вложить в него определённые навыки по специальности. На этом образование заканчивалось, а самообразование уже отсутствовало — люди даже не догадывались, что можно и нужно знать больше. Такими они воспитывались с детства, такими же воспитывали и своих детей.

Единицы людей со здравым смыслом справедливо полагали, что этот мир сошёл с ума. Но донести ни до кого это не могли; даже если бы они стояли посреди площади и кричали об этом, то сумасшедшими бы объявили их.

4

Саймон по профессии был обычным наладчиком оборудования, один из миллионов ничем не примечательных работников огромного механизма. Своих коллег он практически не знал. Работал, не отрываясь от монитора, следя одновременно за сотнями роботов. В минуты отдыха никто не общался друг с другом. Все продолжали смотреть в мониторы, только занимаясь чем-то другим. В современном мире живое общение стало скорее исключением. В учебных заведениях больше не преподавали литературу, философию. Остались только те предметы, которые пригодились бы на будущей работе, а таковых было немного. Поэтому, в свои двадцать пять лет, Саймон не имел никаких навыков, помимо устранения мелких неполадок на расстоянии.

Его отец, Патрик, в молодости был гладиатором. Он провёл множество боёв и остался жив, хоть и часто бывал ранен. Шрамы говорили сами за себя — не было такой части тела, на которой не было бы какого-либо увечья. Патрику было немного за пятьдесят, но он был в прекрасной форме. Он тренировал гладиаторов, которые, кстати, неплохо зарабатывали своими выступлениями. Они шли, как им казалось, на оправданный риск — год выступлений на арене в богатом районе, и о деньгах можно было больше не думать. Но через год мало кто оставался жив. В среднем бои проходили раз в неделю. Смерть случалась примерно в каждом третьем поединке. Через год это были уже ветераны. Патрик продержался два года. Таковых были единицы. Он очень гордился этим и, конечно, Саймон вырос на рассказах о гладиаторах и, в частности, о «Великом». Такое прозвище получил Патрик спустя полтора года выступлений, когда превзошёл всех по количеству боёв с оружием на тот момент. Конечно, Саймон был восхищён своим отцом, видел в нём героя и даже пытался подражать ему, размахивая игрушечным мечом. В выборе профессии для сына Патрик был нейтрален — он не настаивал ни на чём и не был против его желаний. Пока Саймону было интересно (где-то до 16 лет), отец в свободное время тренировал его. Потом Саймон охладел к поединкам и гладиаторам, и тренировки прекратились, оставив, тем не менее, определённые навыки у ученика.

5

Анна всегда мечтала о путешествиях. Узнавая о разных странах, она хотела туда попасть, пройти вдоль и поперёк, изучить с точки зрения туриста. Мечтала, хотела, но не могла. Перелёты стоили огромных денег. Природные ресурсы практически иссякли, нефть в недрах земли уже закончилась, оставались только её запасы. Цена взлетела до невероятной отметки, поэтому позволить себе путешествия на самолете могли только состоятельные люди. К сожалению, ни Анна, ни Саймон таковыми не являлись. Они жили как все, ничем не выделяясь. Разница заключалась в том, что другие жили, не подозревая, что можно жить по-другому. Анна хотела большего, ей было недостаточно этой жизни — простого работника и человека, который родился и умер, не сделав ничего на этой планете, а просто просуществовав на ней. Ей не хватало эмоций, она хотела получить их, в первую очередь, от путешествий, которыми грезила, но они оставались пока что только недосягаемыми мечтами.

Анна постоянно говорила о других странах, континентах, о жизни на них. Она знала очень много о традициях других народов, достопримечательностях, находящихся за тысячи километров от неё. Конечно, Саймон хотел порадовать Анну, отправиться вместе в путешествие, возможно даже кругосветное. Он думал, как это сделать, как накопить достаточное количество денег. Но с его жалованием о полетах можно было даже не думать.

Однажды, прогуливаясь по парку, Анна в очередной раз стала рассказывать о стране, совершенно неизвестной Саймону, говорила с упоением и взахлёб, так, что он ясно представил себе эту страну, такую отличную от той, в которой они жили. В этот момент он поставил перед собой цель — обязательно, в кратчайшие сроки, свозить эту девушку хоть куда-нибудь, только не оставаться здесь, не сидеть на месте, так как это было уже невыносимо.

6

Был обычный осенний день. Погода была замечательная — до холодов было ещё сравнительно далеко, но и жара уже спала. Саймон пришёл с работы и не знал, чем заняться. Анна была занята до глубокого вечера, и он решил прогуляться. Чтобы не слоняться по улице просто так, Саймон пошёл навестить отца, который был на тренировочной базе. Он практически жил там, оборудовав для себя один из кабинетов.

База состояла из одного огромного сооружения, высотой в 30 этажей вверх и 20 вниз. Это была настоящая кузница гладиаторов. На территории находилось всё, что было нужно в процессе тренировок, можно было не покидать это здание по многу дней, как многие и делали.

Арены, беговые дорожки, рестораны, бассейны, оборудование для переноса в виртуальную реальность и многое другое. Патрик был рад нежданному гостю и решил провести ему экскурсию по базе, как только будет свободное время, а пока что Саймон сел на трибуну возле арен и смотрел за тренировками.

На аренах всё происходило по старинке — никакой виртуальной реальности и современного оружия. Только два гладиатора лицом к лицу, два человека и замкнутый клеткой мир, в котором каждую неделю решалась их судьба — выйти победителем или проиграть, оставшись в памяти зрителей лишь неизвестным бойцом. Поэтому на тренировках они выкладывались полностью, были предельно внимательны к себе и к сопернику; пробовали использовать новую технику, приёмы и виды оружия. Чем больше смотрел Саймон на гладиаторов, тем больше его зачаровывало это действие. С какой волей к победе они дрались, даже на тренировке выкладываясь полностью. Сила, грация, стремление — вот что видел в них Саймон.

Спустя пару часов пришёл Патрик, и они вместе пошли осматривать базу.

7

Через неделю, когда Анна вновь работала допоздна, Саймон пошёл к отцу. Точнее, не именно к нему, а на базу, посмотреть на тренировки гладиаторов. Он был заворожен ими, каждое их движение казалось ему идеальным. Ему нравились классические бои — один на один, человек против человека. Никакой техники, роботов или животных.

Саймон начал ходить на базу постоянно раз в неделю, задерживаясь там всё дольше. Знакомился с разными людьми — тренерами, бойцами, наладчиками, операторами, кибербойцами. Через полтора месяца он знал практически всех людей, работающих там.

Однажды, в очередной раз придя на базу и посмотрев пару тренировочных боёв, Саймон получил предложение попробовать себя на арене. Немного подумав, он согласился. Это был спарринг без оружия, который разбили на несколько этапов по разным правилам: первой шла борьба, потом кикбоксинг, и завершал все поединок без каких-либо правил. Как ни странно, он достаточно долго держался на каждом из этапов против своего соперника (хоть и проиграл в итоге), за что был удостоен похвалы бойцов и тренера. Патрика в этот день в комплексе не было — он был на боях. Саймон пообещал прийти вновь через неделю и выйти на арену, надеясь продержаться ещё дольше. О победе он пока что не думал. Анне ничего не рассказал об этом, зная, что она будет зла на него за такие эксперименты. Эмоции от ожидания переполняли Саймона, но всё же он сумел их никому не показать. Прошла неделя, и тренировочный комплекс вновь встречал Саймона.

8

Помимо развитой мускулатуры, от обычных людей гладиаторов отличал взгляд, выражение глаз. Саймон заметил это в первый день на базе, осматривая её с отцом. Взгляд был живой, в глазах была искра. Её просто не могло не быть, ведь бойцы гуляли по тонкой грани между жизнью и смертью. Любой из дней мог стать последним. Они жили полной жизнью, ощущали и любили каждый её миг.

Простые люди не чувствовали этого, изо дня в день они ходили на работу, возвращались с неё, и ничто не могло изменить этот порядок, во всяком случае они думали так. Мысли о смерти или о другой жизни не посещали их — они просто плыли по течению, заданному с детства. Саймон был абсолютно таким же. Работа, дом, какие-то развлечения, не оставляющие воспоминаний, опять работа. Такая жизнь затягивает, через какое-то время начинает казаться, что по-другому и не бывает. Да и не хочется перемен спустя годы определённой жизни. Определённой временем, ритмом, знакомыми, семьёй. И, наконец, блеск в глазах исчезает, свидетельствуя о том, что человек утратил внутреннюю энергию, стержень и стал таким же, как и остальные — маленьким винтиком в большом, отлаженном механизме.

В гладиаторах Саймон увидел что-то необычное, отличное от остальных. Ему это понравилось, хотя его сущность боролась с этим новым чувством. Его разум противился принять новую личность, но это было уже неизбежно.

9

В назначенный день, заранее взяв на работе выходной, Саймон пришёл на базу. Здесь всё было неизменно — проходили тренировки, теоретические и практические, инженеры разрабатывали новые программы и улучшения, ремонтные бригады приводили в порядок роботов, выступавших на недавних боях. Саймон занял своё место на трибуне и ждал. Он жаждал выйти на арену, всё бурлило внутри него, всю эту неделю он думал только о клетке, только о предстоящем бое, пусть и тренировочном, но очень важном для него.

К нему подошёл Патрик, который узнал о прибытии сына. Патрику рассказали о пробном бое на прошлой неделе и, хоть он и не мог полностью одобрить новое увлечение сына, всё же был горд за него и даже доволен собой. Ведь именно навыки, полученные в детстве и юности от отца, помогли сыну хорошо выступить в первом поединке.

До боя с участием Саймона ещё оставалось некоторое время, и Патрик решил провести его с пользой. На небольшой ринг вышли отец и сын — надо было разогреть Саймона и настроить его на предстоящую схватку. Но настроя начинающему гладиатору было не занимать — он рвался в бой, готов был встретиться с любым противником. У Саймона был настоящий юношеский задор, в том числе потому, что жизнь его была рутинной, каких-либо стоящих увлечений в этой жизни не было, и новые ощущения, которые теперь он испытывал перед боем, были необъяснимы и в то же время очень приятны. Патрик с удовольствием работал с сыном. Конечно, он видел много недостатков в его технике и указывал на некоторые из них. Выложить всё сразу было бесполезно — прямо перед боем это не усвоится, да и настрой будет уже не тот. Разминка была закончена, приближалось время боя, осталось лишь надеть защитную амуницию. Латы были сделаны из лёгкого, но очень крепкого металла, они закрывали почти всё тело гладиатора, но применялись лишь на тренировках. Бои без защиты были намного зрелищнее, и гладиаторы шли на этот риск ради денег.

Саймон был в восторге от своего вида в латах. Размер, форма, цвет — всё было просто идеально. Оружием на этот бой он выбрал трезубец — тренировочный вариант — с тупыми концами. Патрик дал последние указания перед боем, и Саймон вышел на арену.

Конечно, опыта у соперника было намного больше, но для него это была всего лишь очередная тренировка, а для Саймона — главный бой в жизни. Он начал активно атаковать, пытаясь применить приёмы, которые отрабатывал с Патриком, но Дункан (так звали соперника) умело защищался, не давая шансов усомниться в своём мастерстве. Битва была практически равной. То один, то другой боец владел инициативой. Патрик с удовольствием наблюдал за сыном. Он был приятно удивлён тем, как быстро Саймон усваивает теорию и практику гладиаторского боя. Конечно, было много брака в его работе, но ведь и времени на подготовку практически не было. Желание, с которым бился Саймон, восполняло пробелы в технике. Он атаковал снова и снова. Благодаря адреналину усталость не чувствовалась. Всё чаще удары достигали своей цели и, если бы не латы, Дункану пришлось бы очень туго.

Усталость всё больше накрывала бойцов — бой длился уже достаточно долго. В один момент Саймону удалось провести подсечку и свалить соперника на песок. Прежде, чем Дункан начал подниматься, Саймон приставил трезубец к его горлу. Он стоял с гордым видом победителя, смотря на Дункана сверху вниз.

Патрик был вне себя от радости, а Саймон, видимо, ещё не осознал того, что победил. Отец вышел на арену, чтобы поздравить сына. На лице победителя была весьма глупая улыбка и блеск в глазах. Чистый, настоящий, какой бывает только у детей. Патрик обнял его, взял оружие, помог сбросить латы, и они вместе ушли с арены.

10

Анна замечала перемены, происходящие с Саймоном, но не спрашивала о них, так как они ей нравились, и искать причину не хотелось. Он стал веселее, общительнее, больше обращал на неё внимания, стал чаще дарить подарки и устраивать сюрпризы. Анна была счастлива и не смотрела в корень этих перемен, просто снимая с них сливки.

Между тем, Саймон всё больше погружался в мир боёв. Книги, которые так часто перечитывались, были забыты. Он взял на работе отпуск и ходил в комплекс каждый день. Анна не знала об этом. Она думала, что он продолжает работать как раньше.

Искусство боя давалось Саймону очень легко. Казалось, он был создан для этого. Овладевание любым новым для него оружием занимало крайне мало времени. Незнакомые люди, видя его, думали, что это давно сложившийся профессиональный боец. Поединки стали смыслом жизни, они занимали почти все мысли в голове. Кроме них была ещё Анна. Саймон любил ее, и ему было не по себе от того, что он не мог рассказать возлюбленной о своём увлечении. Он знал, что Анна не только не одобрит этого, но и строго-настрого запретит любые тренировки, не говоря о боях. Она считала такие увлечения уделом недалёких людей, коих было абсолютное большинство. Себя же и Саймона она причисляла к другому разряду. В принципе, так и было. В отличие от других, он любил мечтать. Помимо удовольствия, бои могли принести и немало денег, на которые можно позволить себе любые путешествия, чего так хотела Анна. Бывало, долгими вечерами Саймон прокручивал в голове свои победные выступления на арене и кругосветное путешествие со своей любимой. Анна тоже любила погружаться в мир фантазий. Кругосветка, конечно, была пределом этих мечтаний. Но она не представляла, какой ценой её возлюбленный хочет добиться воплощения мечты.

Пока что Саймон не задумывался всерьёз о реальных боях. Ему нравилось тренироваться, и он был полностью погружён в этот процесс. Шанс выйти на реальный бой подвернулся случайно. За несколько дней до очередного турнира один из бойцов отказался от участия, и надо было срочно найти ему замену. Саймона предложил Дункан. Он, как никто другой, знал все его возможности.

Действительно, Саймону пора было уже выходить на другой уровень. Сказали ему о такой возможности на очередной тренировке. Недолго думая, он согласился. Бой должен был состояться в ближайшую субботу. Отцу он рассказал об этом вечером, когда они вместе шли домой из комплекса. Патрик знал, что рано или поздно Саймон выйдет на арену в качестве гладиатора и, как тренер, был рад за него, но, в то же время, очень переживал и пытался скрыть своё беспокойство.

Утром следующего дня они вместе шли на базу. Оставалось два дня до боя, и надо было использовать их наилучшим образом для подготовки к нему. Обходились без тяжёлых нагрузок — основная подготовка была моральной. Нельзя за два дня научить человека драться, но дух бойца пробудить можно — нужны только подходящие слова, и Патрик знал их.

Ко дню боя Саймон был готов на 100%. Он жаждал победы. Единственное, за что Саймон переживал, так это за Анну. Она осталась дома — Саймон сказал, что ему нездоровится. Он лгал ей уже давно из-за тренировок, и это ему очень не нравилось. Но другого варианта пока что не было. Анна в этот день осталась дома и, конечно, не подозревала, чем занимается её любимый.

11

Саймон услышал, как объявили его имя. Пора было выходить на арену. Такого состояния он ещё не испытывал — волнение, сосредоточенность, эйфория от ревущей толпы, приветствовавшей его — всё слилось в единое целое. Позади Саймона шла его команда, состоящая из двух человек: Патрика и Дункана, с которым он достаточно хорошо сдружился за время тренировок. Сердце стучало всё быстрее по мере приближения к арене. Саймон чувствовал каждый удар. Было такое ощущение, что он видел себя со стороны — как они подходят к клетке, как Дункан помогает ему надеть амуницию; видел, как Патрик даёт последние наставления и подбадривает его. И вот он уже один поднимается в замкнутое пространство арены, где ждёт соперник, жаждущий втоптать его в жёлтый песок.

Оставались последние мгновения до начала схватки. Бойцов объявили и развели по углам. Волнение не покидало Саймона вплоть до звука гонга. После него остались только навыки, наработанные на тренировках, советы отца и настрой. Никакого смятенья и переживаний не осталось — был лишь гладиатор, готовый доказать, что он не случайно появился на арене.

Соперник чувствовал себя уверенно, зная, что это первый бой Саймона. Но быстро понял, что зря его недооценивал. Оружием для этого поединка было бо — длинный посох из дерева, и вёлся он до того, пока соперник перестанет сопротивляться либо сдастся (такого почти не бывало). Смертей с применением такого оружия практически не случалось. Бо и подобное оружие применяли для первых, разогревающих боёв, чтобы подвести публику к завершающим сражениям в нужном состоянии.

Саймон очень хорошо владел данным видом оружия– ему удалось уложить противника на настил арены, но соперник смог быстро подняться. Бой проходил с небольшим преимуществом Саймона, это позволяло ему чувствовать себя более уверенно, но не расслабляться. Он раз за разом проводил стремительные атаки и почти не устал, в то время как его оппонент потратил очень много сил. На исходе четырнадцатой минуты боя Саймон вновь свалил соперника на песок, не дав ему больше подняться. Он нанёс добивающий удар, завершив тем самым противостояние. Первые мгновения Саймон не мог понять, что произошло. Его глаза продолжали смотреть на соперника, но они его не видели, а смотрели куда-то вглубь. Через несколько секунд начало приходить осознание того, что случилось. Патрик выбежал первым и поздравил сына, публика была в восторге — поединок пришёлся им по вкусу. Дункан выскочил к Саймону, поднял его и пронес по желтому кругу арены. Стать победителем на глазах у десятков тысяч людей очень понравилось Саймону — таких эмоций он нигде больше получить не мог. Он ещё сам не догадывался о том, что это чувство поменяет его жизнь навсегда. Возврат к прежней жизни после этого вечера был невозможен.

12

Прошло три месяца. Саймон провёл ещё два боя, завершив их уверенными победами. Анна ничего не знала об этих боях, она смогла раздобыть несколько книг и была занята их чтением. Теперь она одна поднималась на чердак и перелистывала старые издания, думая, что её любимый задерживается на работе. Саймон был готов рассказать ей о своём увлечении в случае получения им видимых повреждений, ведь их попросту нельзя было бы скрыть. Пока обходилось без них, говорить о боях он не решался.

Как-то раз они вместе гуляли по вечернему городу, иногда разговаривали о пустяках, но больше молчали и думали о своём. Саймон думал о том, что ещё через бой у него должно быть достаточно денег для путешествия. Пусть оно будет недалёким и, скорее всего, недолгим, но всё же это лучше, чем ничего. Он завёл тему о путешествиях, и тут уж Анну нельзя было остановить, а Саймон слушал и делал для себя выводы.